Впонедельник утром я проснулась от настойчивого треньканья дверного звонка. Взглянув на часы, чертыхнулась: кого это там принесло в такую рань? До начала рабочего дня еще два часа, а значит, как минимум один из них можно поспать. А если забыть про прическу, макияж и завтрак, то и все полтора.

Добредя до двери, я посмотрела в глазок – на площадке нервно пританцовывала Лариса.

Испугавшись столь раннего визита подруги, я трясущимися руками повернула замок. Лара ворвалась в квартиру, словно фурия, и принялась нервно мерить комнату шагами.

– Что случилось? – в голове мелькали мысли одна страшнее другой.

– Лен, ты только не волнуйся, – девушка с трудом боролась с обуревавшими ее чувствами.

Как известно, хочешь заставить человека поволноваться, начни разговор с просьбы этого не делать. Произнесите срывающимся голосом кому-то из близких: «Ты только не волнуйся», и он почти наверняка упадет в обморок.

Меня, правда, сознание не покинуло, зато остатки спокойствия испарились, как не бывало.

– Да говори уже, – мне с трудом удалось не сорваться на крик.

– Это касается Ильи, – проговорила та, отводя от меня взгляд.

Стены зашатались, и пол ушел у меня из-под ног.

– Что с ним? – прошептала я.

– Ничего, ничего! – испугалась Лариса. – Ты неправильно меня поняла! Он жив, здоров, просто… – девушка запнулась, – просто я только что узнала… – подруга явно не находила слов. Видимо, поэтому она решила мне написать. Ну, по крайней мере, я так подумала, увидев, как Лариса решительным шагом направилась к столу с ноутбуком.

Он в больнице?! В коме?! Попал в страшное ДТП, потому и не объявляется – мысли одна страшнее другой вихрем проносились в моей голове, но действительность оказалась куда ужаснее. Такого развития событий даже мое испуганное воображение не предложило.

Поколдовав с умной техникой, Лариса продемонстрировала мне фотографию незнакомой красотки в бикини.

– Кто это? – я в недоумении уставилась на экран.

– Жена Борисова, – с болью в голосе ответила подруга.

Схватившись за спинку стула, чтобы не упасть, я послала Ларисе взгляд бросаемой собаки, умоляя не продолжать дальше.

«Соври, – молила я, – скажи, что это ошибка или неудачная шутка. Не убивай только последнюю надежду, все еще теплящуюся вопреки разуму в моей душе».

Не выдержав, Лара отвернулась к окну.

Сглотнув ком в горле, вперилась я глазами в экран и с упорством мазохиста принялась рассматривать счастливую соперницу, вслух отмечая ее безусловные достоинства.

– Лен, не надо, – с болью в голосе проговорила подруга.

Ответом стало короткое: «Отойди», ознаменовавшее начало мучительного путешествия по фейсбучной хронике счастливой семейной жизни Ильи и его супруги, которую, вот ведь насмешка судьбы, тоже звали Еленой.

Так вот почему он так внезапно пропал и не возвращается! Судя по фотографиям, время проводил куда приятнее моего. Вот они с женой на морской прогулке, а вот на ужине в ресторане. И везде их сопровождают белокурые ангелочки, больше похожие на мать, нежели на отца. Хотя, если присмотреться, в мальчике есть что-то борисовское – такая же решительность и немного высокомерная уверенность в себе. Даже странно наблюдать это в ребенке. Зато девочка – настоящая принцесса. Уверена, в будущем ее ждет немало любовных побед. Да и сейчас она уже прочно завоевала сердце как минимум одного мужчины – во взглядах, которые Илья дарил своей дочери, читалось столько нежности!

Я испытывала странные чувства, подглядывая за чужим счастьем через замочную скважину: обиду, боль, злость и жгучую зависть. Вот так, наверное, могла выглядеть и моя жизнь, если бы не…

Безмозглая курица! Наивная идиотка! Да будь Илья трижды свободен, разве могла ты рассчитывать на продолжение короткого романа? Одна за одной в памяти проносились сцены наших встреч. Падения, курьезные ситуации, одежда с чужого плеча, синие макароны, сбитые колени, израненное лицо… Среди фотографий, выложенных женой Ильи в соцсетях, я отыскала самую лучшую, чтобы, сравнив со своим изображением в зеркале, навсегда похоронить даже ростки надежды на будущее с мужчиной, которого я, придется это признать, вопреки своей воле отчаянно любила.

И теперь мои чувства, наполненные болью, обострились до предела. До такой степени, что не давали дышать. Казалось, набери я в грудь воздуха, и сердце разорвется от напряжения. Соленая влага смочила губы, заставив меня наконец-то оторваться от монитора. Словно больная, не ощущая под собой ног, я побрела в ванную. Здесь механически умылась, почистила зубы и даже сумела нанести на лицо крем. Усмехнувшись своему отражению в зеркале, отправилась на кухню. Щелкнула кнопкой кофемашины, приготовила тосты, достала и порезала сыр. Действовала механически, понимая, что нужно двигаться, что-то делать, как-то занимать себя, а иначе…

– Лена, поговори со мной, – Лариса в отчаянии заломила руки, – пожалуйста! Если бы ты знала, как мне больно от того, что именно я принесла тебе эти новости. Я долго думала, сообщать тебе или нет, но…

– Ты все сделала правильно, – проговорила я спокойным голосом. – Какая разница, кто сказал и когда. Сути это ведь не меняет.

Я откусила кусочек тоста с сыром. С таким же успехом могла просто пожевать картон. Почувствовав спазм в горле, побежала в ванную, где меня сильно вырвало. И еще раз, а потом снова и снова.

Вернулась к подруге, которую отчего-то хотела видеть меньше всего. Умом понимала – Лариса ни в чем не виновата, но сердцем в тот момент ее просто ненавидела. Я хотела наброситься на нее, схватить за волосы, ударить по лицу и кричать, кричать, кричать: «Зачем?! Зачем ты мне это рассказала?» Вместо этого я произнесла глухим голосом, глядя в пустоту:

– Лучше бы мне умереть. Ведь столько возможностей было. Так нет же, ни одной не воспользовалась.

– Господи, Лена, что за чушь?! – Лариса всплеснула руками.

– Ты не могла бы оставить меня одну? – с мольбой попросила я.

– Нет, конечно! – с негодованием отвергла подруга мою просьбу. – Для чего? Чтобы ты упивалась своими страданиями или еще чего хуже придумала? Не дай бог! А знаешь что? – глаза Ларисы загорелись. – Мы едем в отпуск! – торжественно провозгласила она и, метнувшись к шкафу, распахнула его дверцы и вперила критический взгляд в содержимое.

– В отпуск… – глухо отозвалась я.

– Да, в отпуск! – Лариса сметала с полок одежду, придирчиво разглядывая каждую вещь. После ее проверки одни предметы гардероба возвращались в шкаф, другие летели на кровать. – Танька Степанова тут как раз звонила, предлагала горящие путевки на Мальдивы.

– Мальдивы, – ахнула я. – Но ведь это так далеко…

– Вот и хорошо, что далеко! Чем дальше, тем лучше, – Лариса с сомнением рассматривала мой купальник. – Пожалуй, он будет с тебя спадать, – задумчиво произнесла она, – ты сильно похудела. Ну ничего, на месте купим что-нибудь подходящее.

– Но ведь поездка же денег стоит, – принялась увещевать я подругу. – Кроме того, разве тебе можно уезжать?

Лара посмотрела на меня с удивлением.

– А почему нет? Проверка по моему делу еще не завершена, но никто подписку о невыезде у меня не брал. Предупрежу твоего Сергея, и все.

– Он не мой.

– Так может стать твоим! – Лара бросила на меня решительный взгляд. – Лен, кончай уже витать в облаках. Хватит о принцах мечтать, тем более что их не существует. А следователь этот очень даже ничего. Сама бы запала, да он на меня и не смотрит. Зато к тебе вон интерес проявил.

Я всплеснула руками и наконец-то дала волю чувствам. Рыдала долго и с упоением. Лариса не мешала. Обняв, гладила по спине, нашептывая на ухо слова утешения. Пригревшись на ее груди, я постепенно успокоилась.

– Ну, вот и славно, – проговорила подруга и усмехнулась. – Вот рева-корова – всю кофту мне намочила. Ну, ничего, у моря на солнышке от твоей печали и следа не останется. Завтра же отправляемся в отпуск!

– Как завтра? – всхлипнула я. – А как же фирма? И… Лар, я совсем на мели. Денег хватит только, чтобы ребятам зарплату выплатить и за офис рассчитаться. Мне даже тебе нечего заплатить.

– Об этом не беспокойся, – подруга махнула рукой. – Мне ж тут залог за тебя вернули. Так что я очень богатая девушка, знаешь ли.

– Но ведь это же кредит, – ахнула я, – под ипотеку квартиры.

– И что? – удивилась Лариса. – Верну деньги в банк месяцем позже. Ничего не случится. Не думай ты об этом – дела на фирме идут неплохо, как это ни странно – в конце месяца ожидаются платежи от клиентов, тогда и расплатишься. Свои люди – сочтемся!

Мне стало стыдно – за всеми этими событиями я совсем забыла про свое детище, а ведь всего каких-то несколько месяцев назад отчаянно за него сражалась. А Лара молодец – все под контролем держит. Что бы я без нее делала?

И я согласилась. Не потому, что очень хотела на острова, а просто из чувства долга перед подругой. Она-то уж точно заслужила этот отдых, а я… Какая мне разница, где страдать?

* * *

– Ты заметила, как на тебя смотрел этот испанец? – Лара откинула солнцезащитные очки на лоб, открывая глаза.

Я кивнула, чтобы ее порадовать, и даже сумела выдавить из себя некое подобие улыбки. На самом деле, конечно, никакого испанца я не видела. Я вообще никого не замечала. Никого и ничего. Ни солнца, ни моря, ни белоснежного пляжа.

И причиной тому вовсе не моя внезапная слепота, как можно предположить. Как раз глаза мои все подмечали и замечали, да только сердце молчало, никак не откликаясь на восхитительные пейзажи и образы. И уж тем более меня не волновали испанцы, итальянцы, немцы и русские, которых мне все время сватала подруга. Я таскалась за ней по ночным дискотекам, активно осваивала местные бары, старательно беседовала с подсаживающимися к нам за столик мужчинами, пребывая все время словно во сне. Я будто вознеслась куда-то высоко и теперь за нами оттуда наблюдала. Чаще всего, нужно признать, не без удивления. Надо же, мы и так можем! И даже так! И вот так!

А еще я подсела на алкоголь, который, как выяснилось, превосходный анестетик. Правда, утром боль возвращается, но испытывать ее круглосуточно невыносимо, а так хоть на какое-то время удавалось забыться. И все же образы счастливой четы Борисовых преследовали меня повсеместно. Они мне чудились в каждой семейной паре, в каждом ребенке виделись мне черты детей Ильи.

А еще мне по-прежнему хотелось умереть. Понимая греховность подобных мыслей, отделаться от них все равно я не могла. Теперь моим любимым развлечением стал выбор способов самоубийства. Удавку отмела сразу – смерть через повешение человека не красит. Впрочем, не лучшим образом в моем представлении выглядели и утопленники. А вот если наглотаться таблеток… Никакой боли и крови – просто заснешь крепко, и конец всем страданиям. Одна незадача – кроме анальгина, мы с собой в путешествие ничего не взяли, а даже значительная передозировка этого препарата вряд ли приведет к летальному исходу. Не могло идти речи и о том, чтобы купить яд на острове. Во-первых, я понятия не имела, что именно мне нужно. А во-вторых… На самом деле сводить счеты с жизнью, несмотря на всю ее малопривлекательность, всерьез все же не собиралась. Мысли о суициде – не более чем занимательная игра, доставляющая изощренное удовольствие – просто хочется верить, что существует способ прекратить мои страдания.

– Ты меня совсем не слушаешь? – Лара обиженно поджала губы.

– Извини, задумалась, – я попыталась изобразить безмятежную улыбку.

– Снова о нем? – в голосе подруги читалась претензия.

– О ком – о нем? – парировала я. – Мы же договорились, что его не существует! Есть только мы. И точка.

– Да я-то помню, – язвительно произнесла Лара. – Мне кажется, это ты об этом все время забываешь.

– Так что ты там говорила? – я постаралась увести разговор с опасной тропы.

– Я говорила, что оплатила нам поездку на остров.

– Мы и так на островах, – рассмеялась я.

– Ты не поняла, – обиженно пробормотала Лара, – мы отправимся на совсем крошечный островок. Я сняла там домик на пару дней. Представляешь, только ты, я, тишина, покой океана и больше никого.

Меня накрыло волной удивления:

– А как же твое намерение уйти в отрыв?

В первый же день на Мальдивах Лариса объявила, что собирается кутить и веселиться, крутить курортные романы и вообще жить на полную катушку. И вот теперь такой неожиданный поворот сюжета.

– А, – девушка беспечно махнула рукой, – устала я что-то отрываться. Да и ты, если честно, не лучший для этого компаньон. Думаешь, не замечаю, что все эти вечеринки, дискотеки и местные мачо вообще тебя не интересуют?

Я виновато улыбнулась.

– Ну, прости, пожалуйста, я правда очень стараюсь.

– Вот именно, стараешься, – расстроенным эхом отозвалась Лара. – Не так я представляла наш отпуск, – она покачала головой.

– Лар…

– Ой, да ладно, – подружка снова махнула рукой. – Не очень-то и хотелось. На самом деле я и сама не в большом восторге от всех этих Хуанов, Хулио и Ромео.

Я расхохоталась. Впервые за долгое время.

– Не было вроде никого с такими именами?

– А с какими были?

Я наморщила лоб, пытаясь воскресить в памяти хоть одного из парней, с которыми мы проводили время в эти дни. Ничего не вышло.

– Вот и я о том же, – проговорила Лариса. – Пустота. Ни одного имени не могу вспомнить, ни одного лица. Какие-то они все… одинаковые, в общем.

Я кивнула в знак согласия. Что тут скажешь – с истиной не поспоришь.

* * *

– Лар, – я прижала руки к груди, – спасибо тебе.

– За что? – удивилась та.

– За все! За поддержку, любовь, заботу. За Мальдивы, за этот остров. За то, что ты – это ты.

– Ой, да брось, – подружка махнула рукой. – Ты коктейль лучше пей. Вкусно?

– Очень! – ответила я совершенно искренне. – А что там?

– Лайм, мята, ром, коричневый сахар, содовая и еще один секретный ингредиент.

Я рассмеялась:

– Вот в нем-то, видимо, все и дело. Мохито не первый раз пью, но этот особенно хорош.

– Еще бы, – ответила Лариса, – я же там пачку снотворного растворила. Неужели не чувствуешь?

– Нет, – я продолжала улыбаться. – А зачем?

– Как зачем? – удивилась подруга. – Чтобы тебя убить.

– А-а-а, вон оно что, – я рассмеялась, – и правильно, давно хотела тебя попросить, а то сама все не решалась. Но ты, как настоящий друг… – неожиданно язык перестал меня слушаться, а веки отяжелели, будто к ним подвесили две довольно увесистые гирьки.

– Эй, – Лара ударила меня щеке, – не спать! Терпи! Не лишай меня удовольствия финальной лебединой песни. Я не хочу, чтобы ты ушла, так и не узнав, кто стоял за всеми твоими неприятностями.

– Слушай, кончай шутить, – язык во рту еле ворочался. – Ой, и впрямь что-то меня в сон клонит. Давай завтра поболтаем. – Я попыталась встать, чтобы добрести до кровати, но ноги, будто налитые свинцом, отказывались слушаться свою хозяйку.

– Ты что, не поняла? Не будет у тебя никакого завтра! – в голосе подруги слышалась сталь. – Ну ты и дура-а-а-а, – протянула она. – Вот реально идиотка. Неужели ты впрямь ни о чем не догадывалась? Ни разу даже подозрения не мелькнуло?

Я попыталась разлепить веки и сфокусировать внимание на разговоре. Получалось слабо – невероятно хотелось в объятия Морфея, реакции притупились, голос Ларисы звучал глухо, как будто из-под гущи воды. А уж смысл сказанного, подозреваю, и в другом состоянии не сразу бы поняла. Теперь же и вовсе…

– Не спать, я сказала! – Лариса вновь отхлестала меня по щекам. Довольно больно, нужно сказать. Зато действенно – на какое-то время желание утонуть в объятиях Морфея меня и впрямь покинуло. – Лена, я тебя ненавижу! – спокойно и даже как-то буднично проговорила Лара. – Ты себе даже не представляешь, насколько сильно!

Неповоротливый язык ворочаться отказался, поэтому задать вопрос, закономерный в данном случае, не удалось. Но Лара и так и все поняла.

– Пытаешься спросить, почему? – усмехнувшись, поинтересовалась она, а я с огромным трудом кивнула в ответ. – Даже не знаю, с чего начать, – девушка скрестила на груди руки, – причин вагон и маленькая тележка.

Лариса откинулась в кресле и вперила задумчивый взгляд в уходящее за горизонт солнце. Яркое пламя заката окрасило небо в удивительный пурпурно-фиолетовый цвет, зрелище, которое в городских джунглях увидишь нечасто.

– Красиво, да? – спокойно поинтересовалась подруга и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Пусть это будет моим прощальным тебе подарком. Согласись, умереть тут и так намного приятнее, чем на заброшенном заводе в собственной блевотине и испражнениях. А ведь могло быть и так. Вполне могло быть, если бы не… Да чего уж теперь, – Лариса махнула рукой. – А помнишь историю с Мелким? – перевела она разговор в неожиданное русло и, поймав мой удивленный взгляд, пояснила. – Наверное, именно тогда я впервые осознала, как сильно тебя ненавижу. Нет, конечно, обид хватало и до этого, но все они… – Лара запнулась, подбирая слова, – в общем, незначительными, что ли, были… А вот тогда ты по мне больно ударила. Помнишь, что ты сказала, когда я в слезах и соплях пришла от следователя?

Я качнула тяжелой головой в знак согласия.

– Вот и я не забыла. Думаешь, мне нужны были твои нравоучительные речи? Мол, пусть посидит немного, подумает… Тюрьма ему только на пользу будет.

Я открыла рот, силясь ответить, но налитый свинцом язык даже не пошевелился.

– Не старайся! – глаза подруги сузились от злости. – Да я и так знаю, что ты скажешь. Что, мол, зато Сашка с наркотой завязал и вообще человек должен нести ответственность за свои поступки, да?

Я кивнула.

– Вот-вот, только брат мой из тюрьмы совсем другим человеком вышел. Сломленным. Да и… – Лара налила в бокал чистый ром и залпом его выпила. – Не тех слов я от тебя тогда ждала. Ох, не тех… Если бы ты тогда помогла… Если бы мы Сашку вытащили… Я бы его и так вылечила, а ты… – подруга махнула рукой. – И как тебе, кстати, самой в тюрьме-то понравилось? Сделали из тебя там другого человека? – Лариса усмехнулась. – Хотя что спрашивать, тебя-то твой ненаглядный Борисов быстро вытащил – всего-то три дня и провела там. А жаль… А фирма! – Лара вскочила со стула и, сжав кулаки, приблизила ко мне свое лицо, нависнув надо мной всем телом. – Сколько раз я слышала, как ты называла ее своим детищем, своим проектом. Своим! – девушка буквально выплюнула это слово мне в лицо. – Как будто меня рядом не было. Как будто это не я поддерживала тебя все эти годы, выполняя всю грязную работу. Что смотришь? Удивлена? – Лара перешла на крик. – Думаешь, почему же я никогда об этом не заговаривала? Почему не настояла на партнерстве? Да я и сама не знаю, почему.

Подруга успокоилась так же быстро, как и возбудилась, и устало уселась на стул, закинув ногу на ногу.

– Ты, наверное, думаешь, будто я сошла с ума, да? – продолжила она свою исповедь. – Как бедолага Паньшин? Но нет, – лицо Ларисы просияло торжеством, – в отличие от него, я извлекла из всей этой истории немалую выгоду. Ты только не подумай, – она мечтательно улыбнулась, – будто я прям всегда мечтала о твоей смерти. Вовсе нет. Даже больше – поначалу мне и в голову ничего такого не приходило. Хватало мелких пакостей. Типа Веньки Степанова, помнишь?

С трудом поспевая за ходом Лариного повествования, я все же кивнула, хоть и не понимала, при чем тут мой старинный ухажер.

– Ты тогда все недоумевала, почему он так резко пропал, не звонит, не пишет. Все гадала, может, обидела его как. Зато я наслаждалась твоими терзаниями, ведь сама и напела Венечке о наличии у него счастливого соперника. Намекнула парню, что ты с ним только ради его денег. И знаешь, что самое интересное?

Я отрицательно замотала головой.

– Этот номер мне затем удалось проделывать неоднократно. И никакого разоблачения, представляешь? Я отваживала твоих кавалеров одного за другим, а ты все списывала на собственную невезучесть. В свое оправдание скажу, обманывать твоих мужчин было проще простого – каждый с легкостью велся на байку о наличии счастливого соперника. Так что знаешь, – Лариса задумчиво помолчала, – думаю, все же дело и впрямь в тебе, ведь сумей ты приворожить хоть одного парня по-настоящему, вряд ли он бы так легко от тебя отказался. Хотя… – Лара вновь подлила ром в бокал, – …и на старуху бывает проруха – один верный кавалер все же сыскался, но теперь это уже не имеет никакого значения. А помнишь платье? – повествование подруги скакало, словно сошедшая с ума блоха. При чем здесь какое-то платье? – О, как же я ржала! – будто в подтверждение своих слов Лара заразительно расхохоталась. – Нет, ну правда, – утирая выступившие на глаза слезы, сказала она. – Это ж надо было додуматься припереться на «Молодую бизнесвумен» в таком наряде. Нет, ну понятно, я тебя убедила, но ты-то повелась! Вот что мне совсем непонятно! Как?! Ну как ты могла так купиться?!

Тоска и обида сжали мне грудь. С удивлением и грустью взирала я на человека, которого еще десять минут назад считала самым близким на свете. Если бы не действие снотворного, затормозившего реакции и чувства, я, наверное, разрыдалась бы. Или вцепилась Ларе в волосы. Или и то, и другое… Вместо этого приходилось тратить силы на борьбу со сном, который манил в свои сладкие объятия все больше. А Лариса и не думала успокаиваться – упиваясь властью надо мной, продолжила она свое страшное повествование.

– Конечно, – девушка посмотрела мне прямо в глаза, – были в нашей дружбе и положительные моменты. Например, квартира. Чего зеньки выкатила? – усмехнулась она. – Думаешь, как мне родительская хата-то досталась? Думаешь, они сами ее отдали, да? А вот фигушки – это сказочка для тебя, наивной дурочки, которая, считай, домик в деревне моим предкам и купила. Не добровольно, правда, но какая разница? Пока ты свою недвижимость в ипотеку оформляла, я свою без всяких кредитов приобрела. Воровать конторские деньги, учитывая твое безоговорочное ко мне доверие, совсем нетрудно. Все равно что конфетку у ребенка отобрать. Да ты и была ребенком. Как знать, – закинув ногу на ногу, Лара вновь задумчиво вперилась в закат, – может, все так бы и продолжалось, если бы не Борисов… Ой, как у нас глазки сразу заблестели при упоминании возлюбленного, – Лариса ехидно оскалилась. – Вот только интересно, на каком этапе твоя к нему ненависть любовью-то сменилась? Я ж помню, как он на тебя действовал. Как святая вода на черта. Ты только что не шипела на него. Еще бы – твою гордость задели! – Лара заливисто рассмеялась. – А знаешь, – задумчиво произнесла она, – может, именно тогда я в него и влюбилась.

Я прикрыла глаза. Всего на секунду, но этого хватило, чтобы погрузиться в тяжелый сон. Очнулась от того, что кто-то больно хлестал меня по щекам.

– Ты меня слышишь? – вопила подруга, продолжая лупить меня что есть мочи. – Очнулась? – наконец успокоилась она. – Пока еще рано спать – уснешь, когда я разрешу. Ясно?

Я кивнула свинцовой головой.

– Вот и славно, – удовлетворенно произнесла моя будущая убийца, – а пока слушай дальше. Сказочка к финалу движется. Думаю, именно твоя ненависть к Илье если не породила мои к нему чувства, то уж точно сыграла значимую роль в их формировании. Чем больше ты бесилась, встречаясь с ним, тем большей симпатией я к нему проникалась. Твое негодование только подзадоривало меня – я специально стала подбирать мероприятия так, чтобы вам с ним пересечься. А для этого приходилось следить за его жизнью, используя различные источники. И чем больше я это делала, тем больше он мне нравился. Да и могло ли быть иначе, ведь в нем воплотились все качества настоящего мужчины – интеллект, успешность, красота, сила. А главное – он, как я тогда думала, на дух тебя не переносил. Насколько сильно я заблуждаюсь, поняла не сразу. И тут, кстати, ты виновата – своими комплексами мне весь мозг пробила. «Ах, этот Борисов не так на меня посмотрел». «Ах, он смерил меня презрительным взглядом, ах, ах, ах». Влюбленные бабы – дуры, конечно, – Лариса усмехнулась. – Ловя восхищенные взгляды Ильи, обращенные в нашу сторону, я полагала, что они предназначены мне. Читая в его глазах нежность, была полностью уверена в том, что я являюсь ее адресатом. Ты, конечно, ничего не видела. Постоянно твердила о своем невезении, объясняя им очередное соседство с Ильей на каком-нибудь банкете. Но я-то понимала – все неспроста, Борисов явно ищет встреч. Тогда, правда, я думала, что со мной, – Лара вновь горько усмехнулась. – Знаешь, – она отщипнула виноградину от лежащей на столе грозди и, покрутив ее пальцами, отправила в рот. – Когда женщина любит, она слепнет и глохнет. И в таком состоянии может пребывать очень долго. Иные вон и вовсе всю жизнь обманываются… Но я, слава богу, не из таких. Постепенно ко мне стало приходить осознание, что я интересую Борисова не больше, чем прошлогодний снег. Удивительное дело – несмотря на все твои косяки, кстати, далеко не все из них мною были подстроены, ты и сама прекрасно справлялась, так вот, несмотря на них, он все равно продолжал тобой интересоваться. Странный парень, право слово. Конечно, я тоже не сидела сложа руки. Зорко я следила за тем, чтобы он, не дай бог, не проявил настойчивость. Пару раз явно порывался тебя на свидание позвать, еле успевала вмешаться. Ну и так по мелочи пакостила – то специально затею разговор по телефону якобы с твоим парнем, то обмолвлюсь о твоей влюбленности собеседнику. Разумеется, так, чтобы Илья услышал. Поначалу помогало, но затем он начал проявлять внимание все настойчивее. Еще чуть-чуть, и ты бы обо всем догадалась. Держать его на расстоянии становилось все труднее. Кроме того, вместе с любовью к Илье росла и моя к тебе ненависть. И тут на одном из мероприятий мне улыбнулась удача – на меня обратил внимание сам Захаров. Сама понимаешь, такими знакомствами разбрасываться не подобает. Быстро смекнув, какую выгоду можно извлечь из наших отношений, я разработала план действий и активно принялась за его реализацию. Конечно, спать с этим уродом было не так чтобы очень приятно, но цель, знаешь ли, оправдывала средства. Не спать! – вновь завопила подруга и снова принялась хлестать меня по щекам, которые уже и без того горели от ее ударов.

– Дальше все просто. Вместе с абонементом в спортивный зал я приобрела себе отмазку для частых отлучек. Кстати, в спортивный центр я честно ходила, отмечала пропуск у администратора, а затем под разными предлогами прямо в форме отправлялась на улицу. Абонемент давал мне право находиться в зале хоть каждый день и круглосуточно, так что никого особенно не волновало, сколько времени и где я провожу на самом деле. После свиданий с Захаровым я возвращалась в центр, минут пять потела на беговой дорожке и уходила, отмечая пропуск. Таким образом я, кстати, и обеспечила себе алиби впоследствии. Но это потом, вначале у меня были иные цели. Во-первых, превратить твою жизнь в ад, а во-вторых, исключить какие-либо возможности для ваших с Борисовым отношений. Ясное дело, ты в такой ситуации вообще о личной жизни думать не могла. Да и Илья не дурак, все понимал и не лез со своей любовью-морковью. Ты, кстати, знаешь, что он пытался нам помочь? Хотя откуда, – Лара вновь усмехнулась. – Да уж, мне стоило немыслимых трудов его отшить, на редкость настойчивый парень с явно выраженным комплексом спасателя. Так продолжалось год, а затем мне все это надоело. Несмотря на все выпавшие тебе испытания, ты не сдавалась: не спилась, не наложила на себя руки. Наоборот, будто только крепче становилась. Да и Захаров порядком меня достал. Терпеть не могла его липкие прикосновения! Зато убивать его было легко – будто таракана раздавила. Кстати, ты знаешь, что лишить человека жизни не так уж и трудно? Вся эта достоевщина про муки совести – бред сивой кобылы. Ну или это я просто такая толстокожая. Поверь, после убийства Захарова спала как младенец. Впрочем, не терзалась я, и отправив на тот свет Славку Штыменко и Ваньку Паньшина. Разве это люди? Похотливый старик, наркоман и сумасшедший. Да человечество мне спасибо должно сказать за то, что я устранила такой биологический мусор. Что до тебя… – Лариса задумалась, а потом, махнув рукой, произнесла: – Плакать и горевать о тебе все равно никто не станет. Ну разве что Борисов, но его не жалко – сам напросился. А там как знать – ничто так не сближает мужчину и женщину, как совместное горе. О, не волнуйся, уж я сумею его утешить, – подруга зловеще расхохоталась. – А-а-а, – протянула она, заметив недоумение в моем затуманенном взгляде, – я и забыла – ты же ничего не знаешь, – она усмехнулась, – ну, наберись терпения, немного осталось, скоро все тайны откроются. Итак, – продолжила она, – Захаров стал первым. Он перестал быть полезным, да и его назойливость надоела до чертиков. А так все складывалось как нельзя лучше. Видеть тебя в тюрьме, регулярно навещая, что может быть приятнее? И фирма бы мне досталась, а там, я уверена, и Илью сумела бы завоевать. Вряд ли он стал бы дожидаться тебя из мест заключения. Одного не учла – адвокат он и впрямь первоклассный. Ну и опять же комплекс рыцаря этот его чертов. Кстати, ты знаешь, что деньги на твой залог он же и предоставил? Ну хотя откуда бы тебе это знать. Ведь Илья категорически запретил тебе об этом рассказывать – предполагал, какая будет реакция. А мне тоже, знаешь ли, не с руки было выставлять его в твоих глазах галантным кавалером. Правда, все равно ведь не помогло – ты прыгнула в его кровать в первую же вашу встречу. Шлюха! – выругалась Лариса и наотмашь ударила меня по лицу, разбив губу.

– Вот тогда-то я и решила тебя убить, – с ненавистью прошипела девушка. – Но, разумеется, не сразу – нужно было все продумать, дабы ни в коем случае не попасть под подозрение. Про Паньшина я давно уже знала – застукала, как он копался в твоем компе. Ну прижала его к стенке, выпытала, что да как. Тогда и заключили мы с ним соглашение – я ему помогаю, он – мне. Использовала втемную, не посвящая в свои дела. То систему нашу поручу порушить, то колеса тебе проколоть. План с твоим похищением родился спонтанно. Я вдруг поняла, что из этой истории можно извлечь реальную выгоду – ясно же, что Борисов любые деньги за тебя заплатит. Вот тут-то мне и пригодился Паньшин. Только он, придурок, сам не справился – втихаря от меня Славку привлек. И вот эти уроды умудрились еще и у бандитов денег отжать. Ну не идиоты, скажи? Хотя… – Лара усмехнулась, – для меня-то как раз все как нельзя лучше сложилось. Я еще и на бандитское бабло разбогатела. И делиться ни с кем не пришлось. Запугав Славку разоблачением, отправила его в деревню, а затем подослала Ваньку с дозой. Да не с простой, а… золотой, – Лариса весело рассмеялась. – Ну а потом настал черед Паньшина. Тем более что он начал выходить из-под контроля – самостоятельно организовал покушение на тебя в доме Борисова. Если бы его поймали, уверена, меня он прикрывать бы не стал. Так что никак не могла я ему позволить оставаться в живых – вреда больше, чем пользы. А согласись, я с ним красиво разделалась, да? Считай, на глазах у ментов убила его и вышла сухой из воды. Ведь тогда в офисе он отнюдь не случайно оказался – я его предупредила, что ты обо всем догадываешься. На самом деле там задумка вообще гениальная была – после Ваньки твоя очередь настала бы. Если б не менты: картинка получилась – закачаешься. Представь, сначала я убиваю Ваньку из своего пистолета, затем тебя из Ванькиного. На руках у меня – диктофон с записью признания Паньшина, комар носа не подточит. Я уже и речь отрепетировала, вот слушай: «Дяденька полицейский, – гнусавым голосом запричитала Лара, – как же так-то? Ну как? Не уберегла я свою подруженьку-то, не успела вырвать из лап смерти, пала она жертвой храброй от рук коварного убийцы, а я только чудом жива осталась». Нравится? Впрочем, не отвечай, мне все равно, – злая ухмылка тронула губы Ларисы.

– До сих пор не пойму, как менты тогда в офисе оказались. Уроды, – прошипела подруга, – такой план испохабили. Вот так, – Лара лениво потянулась. – Что-то меня саму в сон клонит, – проговорила она, зевая. – Ну да скоро мы обе заснем. Только я на время, а ты, подруга, уж извини, навсегда. Наверное, интересуешься, как я планирую объяснять твою смерть?

Я с трудом кивнула.

– О, – протянула девушка, – это самое интересное. Зацени мою гениальность! Такой талант пропадает. Во-первых, у меня толпа свидетелей, каждый из которых с готовностью подтвердит, что ты все эти дни мрачнее тучи ходила. Ясное дело – столько испытаний за последний год, вот и не выдержала психика. Депрессия и все такое. Во-вторых, если этого мало окажется, есть у меня записочка предсмертная. Не поверишь, твоей рукой написана – любая графологическая экспертиза подтвердит. Ты тут по пьяни мне призналась в своих суицидальных мыслях, я, не будь дурой, тебе бумагу-то и подсунула, мол, пиши, а я утром тебе покажу, чтобы доказать, а то, мол, и не вспомнишь о том, какой ужас тебе в голову приходит под воздействием алкоголя. А то, что почерк неровный, так ты снотворное алкоголем запивала, что, кстати, так и есть. Вот такая история, друг мой Ленка, – Лара весело мне подмигнула. – И кстати, – радостно воскликнула она, – самый-то главный сюрприз я тебе напоследок приберегла! – Девушка выдержала театральную паузу, а затем, перегнувшись ко мне через стол, приблизив свое лицо к моему так близко, что оно превратилось в неясное пятно, торжественно провозгласила: – Нет у Борисова никакой жены и детей! Ты меня слышишь? – барабанная перепонка едва не лопнула от оглушающего крика.

Я еле заметно кивнула. На самом деле я действительно слышала подругу, хоть и не очень понимала – смысл слов доходил до меня с трудом.

– Это финальный аккорд, обещаю, – Лариса торжествующе улыбнулась. – Хочу увидеть выражение твоего лица, когда ты поймешь, что умираешь в тот самый момент, когда жизнь наконец-то обрела смысл.

Сквозь застилающую глаза пелену я видела улыбающееся лицо своей убийцы, которое постепенно теряло очертания.

– Ты такая дура! – воскликнула подруга. – Тебя так легко обмануть. Пара-тройка обработанных в фотошопе фотографий, фальшивый аккаунт в соцсетях, и ты уже готова покинуть бренный мир. Ну не идиотка, скажи? А как легко ты повелась на исчезновение Борисова! А всего-то делов – занести контакты Ильи в «черный список» на всех твоих гаджетах – в телефоне, компьютере, ноутбуке. После этого он не смог бы ни дозвониться до тебя, ни написать. Конечно, оставалась еще возможность использования им других адресов, номеров, поэтому я подстраховалась, написав от твоего имени письмо. Типа, бла-бла-бла, наши отношения были ошибкой, мне нужно время во всем разобраться, не ищи встреч и все такое. Сама судьба мне благоволила, ибо разлучить вас наверняка было бы гораздо сложнее, не случись у Борисова срочной заграничной командировки. Тут уж вмешалось провидение – я, конечно, могущественна, но не до такой степени. Хотя не случись его отъезд, у меня уже был готов план с женой – просто реализовала бы его чуть раньше. Или еще что придумала. Но в итоге все сложилось как нельзя лучше. Илья мне звонил, пытался выяснить, в чем дело. Я, конечно, помогла – объяснила, что ты хочешь побыть одна. И еще намекнула, что он в твоей жизни лишь очередной эпизод, которых уж столько было! Мол, не стоит ни на что рассчитывать и все такое. А он, прикинь, повелся, впрочем, как и все твои предыдущие кавалеры. Не обижайся, но, боюсь, он уже и думать про тебя забыл. А нет… Я помогу ему залечить душевные раны. Ну хватит! – Лара решительно поднялась со стула. – Достаточно поговорили. Пора прощаться, – девушка погладила меня по голове и запела колыбельную: – Спи, моя радость, усни…

Последним, что я увидела, погружаясь в сон, было лицо склонившегося надо мной Ильи. Приятная галлюцинация – прощальный подарок умирающего мозга.