ХИКАРИ после первой встречи с неогейшей:

в ней не было той беспокойной, бурлящей энергии, которая отличает мирских людей, и особенно — женщин, и особенно — иностранок, она, безусловно, обращена в себя и поэтому зациклена на себе, причем в самой что ни на есть крайней степени, сегодня я сразу почувствовал, что она живет в абсолютной тьме, весь ее ум был сосредоточен в ее глазах, ожесточенность сквозит в каждом движении и жесте, и прежде всего — в походке, которая представляет собой нечто среднее между шагом манекенщицы на подиуме и шагом солдата спецназа, мы рассматриваем ожесточенность как клеймо глупости, что объясняет, почему ХИЁКО так напряжена: ее собственный ум сражается с ее глупостью, а отсюда проистекает и ожесточенность, то же самое можно сказать о ее внешних данных, в ней нет единства: она вся состоит от острых, колючих и явно опасных фрагментов, она, безусловно, эффектна, и обращает на себя внимание, этого у нее не отнимешь, такие тонкие, изысканные черты встречаются крайне редко, и ее тело тоже — его как будто нарисовали в компьютерной графике на студии аниме. но вот что странно: она абсолютно непривлекательна.

что до меня, то на сегодняшний день — в день, когда ХИЁКО подошла к нашим воротам, — прошло почти ровно два года с тех пор, как я принял обет воздержания, честно признаюсь: для меня это было труднее всего — вообще отказаться от женщин, в той, другой жизни, когда я еще не искал просветления, я вел достаточно беспорядочную половую жизнь, я любил женщин, мне нравились их тела, они такие красивые! я тоже нравился женщинам: с волосами я выглядел очень даже прилично; и еще я играл в университетской команде кендо, а женщины любят такие вещи, но к чему я все это рассказываю?

ах, да. ХИЁКО пришла к нашим воротам с дурными намерениями, она кого-то искала, явно задумав кровавую месть, я думаю, в сердце ХИЁКО нет ни капельки альтруизма, однако хочу сразу же внести ясность, мне не показалось — мне не кажется, — что она не способна достичь просветления, отнюдь, она сильная, ослепительная, неотразимая и умеет собраться, когда это нужно, поэтому я с ней и заговорил, чтобы помочь и направить на верный путь, я говорил, что она еще далека от просветления, на самом деле, не так уж и далека, понимаете, для нас “далеко” — то же самое, что “близко”, и я завел с ней беседу, хотя она мне совсем не понравилась, мне было трудно с ней говорить и даже терпеть ее рядом — она такая неподатливая и закрытая, — но я понимал, как мучительно близко она подошла к тому, чтобы достичь просветления — а это бывает так редко, — и мне показалось, что я смогу стать ее проводником.

она для меня — загадка, и я буду думать над ее решением, потому что эти размышления многому меня научат, все, что нас окружает, может стать инструментом самосовершенствования.