3.4. Историческая реконструкция: комплексный анализ группы источников
Задание ориентировано на анализ группы источников, принадлежащих к разным типам, но отражающих одно и то же историческое событие (явление). В ходе работы необходимо применить схему внешней и внутренней критики для анализа каждого из источников, а завершающую стадию исторического синтеза посвятить их сопоставительному анализу. В качестве выводов необходимо определить степень подробности и достоверности, с которой используемые источники позволили реконструировать изучаемое историческое событие (явление), ранжировать источники с точки зрения их значимости для исторической реконструкции и определить, связан ли уровень их полезности с позицией авторов (характером авторской субъективности), или он отражает объективную специфику определенных видов источников.
Документ 1
Принятие декрета о создании Чрезвычайного уголовного трибунала в Париже 10 марта 1793 г.
…Верньо: Вам предлагают декретировать установление инквизиции, в тысячу раз более ужасной, чем инквизиция, существовавшая в Венеции; но мы все скорее умрем, чем на это согласимся. Я прошу, чтоб по представленным проектам были открыты прения.
Многие члены: Прекратите прения, ставьте на голосование! Лепо: Для подобного декрета необходимо поименное голосование.
Дантон, бросаясь на трибуну: Я заклинаю всех добрых граждан не покидать своих мест. (Все члены вновь занимают места; в собрании воцаряется полное спокойствие.) Как, граждане, в минуту, когда наше положение таково, что если Миранда потерпит поражение, а это возможно, то окруженный врагами Дюмурье должен будет сложить оружие, – в эту минуту вы можете разойтись, не декретировав тех серьезных мер, которые необходимы для общественного дела? Я чувствую, насколько необходимо принять меры судебного порядка для наказания контрреволюционеров, так как именно в их интересах необходимо создание трибунала; именно для них этот трибунал должен заменить верховный суд народного мщения. Враги свободы дерзко поднимают голову; рассеявшись повсюду, они везде призывают к мятежам. Видя, что честный гражданин занят у своего очага, что ремесленник работает в своих мастерских, они имеют глупость думать, что останутся в большинстве; ну что же, вырвите их сами из рук народного мщения; человеколюбие требует этого от вас <…>.
Спасение народа требует применения серьезных средств и чрезвычайных мер. Я не вижу середины между обычными формами судопроизводства и революционным трибуналом. История подтверждает эту истину; а так как в этом собрании осмелились напомнить те кровавые дни, о которых скорбят все добрые граждане, то я скажу, что если бы тогда существовал трибунал, то народ, который так часто и жестоко упрекали за эти дни, не запятнал бы их кровью; я скажу – и со мной согласятся все те, кто был свидетелем этого движения, – что никакая человеческая сила не могла бы остановить бурный поток народного мщения. Используем же ошибки наших предшественников. Сделаем то, чего не сделало Законодательное собрание; будем сами применять террор, чтобы избавить народ от необходимости его применения; организуем трибунал не идеальный, ибо это недостижимо, но возможно менее несовершенный, чтобы меч закона висел над головой всех врагов <…>.
Итак, я требую, чтобы в этом же заседании было декретировано создание Революционного трибунала; чтобы исполнительной: власти были даны все необходимые полномочия и энергия в новой организации. <…> Пусть друзья свободы восторжествуют над этой страной; пусть наше оружие будет всюду победоносным; пусть оно принесет народу освобождение и счастье, пусть весь мир будет отомщен!
Дантон сходит с трибуны при бурных аплодисментах. <…>
Документ 2
Закон о подозрительных. 17 сентября 1793 г.
Ст. 1. Немедленно по опубликовании настоящего декрета все подозрительные лица, которые находятся на территории Республики и еще продолжают пользоваться свободой, будут подвергнуты аресту.
Ст. 2. Подозрительными считаются: 1) те, которые своим поведением, либо своими связями, либо своими речами или сочинениями проявляют себя сторонниками тирании, федерализма и врагами свободы;
2) те, которые не смогут <…> доказать законность своих средств к существованию и выполнения гражданских обязанностей;
3) те, которым было отказано в выдаче свидетельств о благонадежности;
4) должностные лица, по постановлению Конвента или его комиссаров временно отрешенные от своих обязанностей или уволенные в отставку и не восстановленные в правах. <…>;
5) те из бывших дворян, так же как и их мужей, жен, отцов, матерей, сыновей или дочерей, братьев или сестер, а равным образом и агентов эмигрантов, которые не проявляли постоянно своей преданности революции;
6) те, которые эмигрировали в промежуток с 1 юля 1789 года до опубликования закона от 8 апреля 1792 года, хотя бы они и возвратились во Францию в срок, установленный этим законом, или раньше.
Ст. 3. Наблюдательные комитеты <…> принимают на себя обязанность, каждый в своем округе, составить список подозрительных лиц, изготовить приказы об их аресте и сделать распоряжение об опечатании их бумаг. Начальники общественной вооруженной силы, коим будут вручены эти приказы, немедленно же обязаны их исполнить под страхом увольнения в отставку.
Ст. 4. Постановления об арестах могут производиться не иначе, как в присутствии не менее семи членов Комитета и абсолютным большинством голосов.
Ст. 5. Лица, арестованные как подозрительные, подлежат первоначальному заключению в арестных домах их местожительства. При отсутствии таковых они содержатся под надзором у себя на дому.
Ст. 6. В течение недели после ареста они пересылаются в государственные здания, которые департаментские администрации тотчас же по получении настоящего декрета обязаны отвести и приготовить для этой цели.
Ст. 7. В эти дома заключения арестованные могут брать с собой самые необходимые для них вещи. Они будут находиться здесь под стражей до заключения мира.
Ст. 8. Расходы по охране возлагаются на самих заключенных и подлежат равному распределению между ними. Охрана заключенных вверяется предпочтительно отцам или родственникам граждан, находящихся на фронте или подлежащих отправлению туда. Жалованье каждому стражнику назначается из расчета за полтора рабочих дня.
Ст. 9. Наблюдательные комитеты безотлагательно отошлют в Комитет Общей Безопасности Национального Конвента списки тех лиц, которых они прикажут арестовать, сообщая мотивы ареста и препровождая взятые у арестованных документы.
Документ 3
Постановление Парижской коммуны о том, кого считать подозрительными 19 вандемьера II г. (10 октября 1793 г.)
Подозрительными являются: 1) те, кто во время собраний народа охлаждают его порыв возмутительными речами, шумными возгласами и угрозами;
2) те, кто, будучи более осторожными, таинственно говорят о несчастиях республики, жалеют народ и всегда готовы с мнимо-печальным видом распространять плохие известия;
3) те, кто меняет свое поведение и язык соответственно ходу событий; кто, умалчивая о преступлениях роялистов и федералистов, яростно нападают на малейшие ошибки патриотов и, для того чтобы казаться республиканцами, принимают вид недоступности и нарочитой строгости, но тотчас же уступают, как только дело коснется умеренного или аристократа;
4) те, кто сожалеют об участи жадных фермеров и торговцев, коих закон вынужден преследовать;
5) те, кто со словами «свобода», «республика» и «отечество» на устах встречаются с бывшими дворянами, контрреволюционными священниками, аристократами, фельянами, умеренными и интересуются их участью;
6) те, кто не принимали активного участия в событиях революции и для своего оправдания хвастаются аккуратной уплатой налогов, сделанными ими патриотическими пожертвованиями, службой в национальной гвардии посредством заместителей или иным путем и т. д.;
7) те, кто с равнодушием приняли издание республиканской конституции и выражали ложную тревогу по поводу ее установления и продолжительности;
8) те, кто, ничего не сделав против свободы, равным образом ничего и не сделали в ее пользу;
9) те, кто не посещают своих секций и оправдываются тем, что не умеют говорить или заняты своими делами;
10) те, кто с презрением говорят об установленных властях, символах закона, народных обществах и защитниках свободы;
11) те, кто подписали контрреволюционные петиции или посещали антипатриотические общества и клубы;
12) сторонники Лафайета и убийцы на Марсовом Поле.
Документ 4
Декрет Национального конвента о способе судопроизводства в Революционном трибунале 8 брюмера II г. (29 октября 1793 г.)
Национальный конвент в ответ на петицию Общества друзей свободы и равенства, внесенную в виде предложения, декретирует следующее:
1. Если процесс, подведомственный Революционному трибуналу, длится уже более трех дней, то председатель Трибунала обязан в начале следующего заседания поставить присяжным вопрос, не является ли их суждение уже достаточно выясненным.
2. Если присяжные ответят нет, то разбирательство продолжается до тех пор, пока они не сделают противоположного заявления.
3. Если присяжные ответят, что они достаточно выяснили себе суть дела, то сейчас же должно быть приступлено к вынесению приговора <…>.
Документ 5
Из протокола заседания Конвента. 8 вантоза II г. (26 февраля 1794 г.)
Сен-Жюст от имени Комитетов Общественного Спасения и Общественной безопасности: «4-го вантоза вы постановили, чтобы оба ваши Комитета представили вам совместный доклад о заключенных и о средствах быстро выяснить и освободить невинных и угнетенных патриотов, а преступников предать законной каре.
Вам надо решать этот вопрос не с точки зрения интересов отдельных лиц, а с точки зрения интересов всей Республики и считаться не с частными намерениями, а с общими планами. <…> Всякое обсуждение вопроса об арестах, не связанное с нашим общим политическим положением, будет бесплодным, необоснованным и даже, пожалуй, непонятным. <…>
Вы стремились к Республике, но если вы не установите тех основ, на которых она зиждется, то народ погибнет под ее обломками. Укрепить Республику может только полное уничтожение всего, что ей враждебно. Здесь жалуются на некоторые революционные меры, но ведь в сравнении со всеми другими правительствами мы являемся весьма умеренными. <…>
Монархия, ревниво оберегавшая свою власть, забрызгана кровью тридцати поколений, а вы колеблетесь, когда нужно проявить строгость к кучке преступников. Люди, требующие освобождения аристократов, не хотят установления республики и дрожат за самих себя. Жалость по отношению к предателям – это явный признак измены, так как она проявляется в республике, которая может быть основана только на незыблемости принципов. Всех тех, кто говорит в пользу арестованных аристократов, я вызываю на суд. Но разве трибунал может считаться с мнением преступных и развратных людей, когда разбираются дела им подобных?
Потому ли, что сторонники снисходительности надеются заслужить благодарность тиранов в том случае, если республика будет низвергнута; потому ли, что они боятся, как бы дальнейшее применение строгости не коснулось их самих несомненным является то, что существуют люди, втайне стремящиеся принудить нас к отступлению или подчинить своему влиянию; а между тем мы продолжаем управлять страной так, как будто у нас никогда не было измены, как будто по отношению к нам не может быть совершено никакого предательства. Между тем наше знание врагов заставляет нас быть готовыми ко всему и оставаться непреклонными. <…>
Во Франции имеется политическая секта, в руках которой являются игрушками все партии; она медленно продвигается вперед. Если вы станете говорить о терроре, то она будет говорить о милосердии; если вы проявите милосердие, то она начнет прославлять террор; она стремится к счастью и к наслаждениям; лучшее она все время противопоставляет хорошему, осторожность ставит выше мудрости. <…>
По отношению к заговорщикам она проповедует снисходительность, а по отношению к народу – суровость. Члены этой клики, по-видимому, не считают и забыли пролитую кровь 200 000 патриотов. Они считают достаточным то, что пишут докладные записки и на бумаге проповедуют добродетель; они освободились от стеснительной честности, они наживаются на народном достоянии, а вместе с тем оскорбляют народ и добиваются своего торжества при помощи тех преступлений, снисхождение к которым они пытаются вызвать в вашем сердце; ведь нельзя же, наконец, дольше молчать о безнаказанности главных преступников, которые хотят разбить эшафот именно потому, что боятся стать его жертвой. <…>
Именно эти люди с распущенными нравами требуют от нас открыть тюрьмы, что вызовет новые народные бедствия, унижения и новые Вандеи. Ведь все преступники вновь возьмутся за оружие, как только выйдут из тюрьмы. Если б год тому назад мы арестовали всех роялистов, то у нас не было бы гражданской войны. Для их спасения составляется такой же заговор, какой замышлялся когда-то для спасения короля. Я говорю здесь совершенно искренне: никогда еще сходство не казалось мне столь очевидным. <…>
Мне кажется, что французский народ окружен громадной цепью; тираны держат один конец ее, а клика снисходительных – другой; и те и другие стремятся заковать нас. <…> Все революции идут от слабости к мужеству, от преступления к добродетели; пусть никто не обольщается надеждой основать крепкое государство без всяких трудностей; нужно долго бороться против всяких притязаний, и так как интересы отдельных людей непримиримы, то народная свобода может быть основана только при помощи меча. В начале революции раздавались голоса за снисходительность к тем, кто боролся против революции; эта снисходительность, проявленная по отношению к нескольким преступникам, стоила нам жизни 200 000 людей, погибших в Вандее; эта снисходительность заставила нас уничтожить до основания некоторые города; она подвергла страну полному разорению; и если теперь вы снова поддадитесь этой слабости, то она вам будет стоить тридцатилетней войны. <…>
Те, кто совершают революцию только наполовину, роют сами собственную могилу. Революция привела нас к признанию того принципа, что человек, ставший врагом своей родины, не может обладать в ней каким-либо имуществом. Разве народ проливает кровь на фронте и все семьи носят траур по сыновьям для того, чтобы сохранить тиранам их богатство? Вы признаете и тот принцип, что в нашей стране пользуются гражданскими правами только те, кто участвовал в ее освобождении. Уничтожьте нищенство, которое позорит свободное государство; собственность патриотов священна, но имущество заговорщиков может быть роздано всем несчастным.
“Дерзайте!” – вот в чем заключается вся политика нашей революции. <…>
Ваши Комитеты предлагают вам издать следующий декрет: 1. Комитету Общественной Безопасности дается право освобождать заключенных патриотов. Всякий, кто потребует своего освобождения, должен представить сведения о своем поведении, начиная с 1-го мая 1789 года.
2. Собственность патриотов священна и неприкосновенна. На имущество лиц, признанных врагами революции, накладывается секвестр в пользу республики; эти лица должны находиться под арестом впредь до заключения мира, когда они будут отправлены в вечное изгнание».
Конвент встает и при громе аплодисментов единодушно принимает проект декрета, предложенного Сен-Жюстом.
Документ 6
Обвинительный акт Революционного трибунала по делу эбертистов 1 жерминаля II г. (21 марта 1794 г.)
Трибунал, в соответствии с единогласным постановлением суда присяжных о том,
1) что установлено существование заговора, направленного против свободы и безопасности французского народа и имеющего целью разжечь гражданскую войну, вооружив одних граждан против других и против действий законной власти, вследствие чего в течение вантоза заговорщики должны были распустить Национальный конвент, убить его членов и завладеть суверенитетом народа, уничтожить республиканское правление, чтобы заменить его тиранической властью;
2) что Ронсен, Эбер, Моморо, Венсан, Ломюр, Кок, Проли, Дефьё, Анахарсис, Клоотс, Перейра, жена Кетино, Арман, Ан-кар, Дюкроке, Леклерк, Мазюэль, Бужуа, Дюбюиссон и Декомб изобличены как зачинщики и соучастники этого заговора;
3) что Лабуро не изобличен ни как зачинщик, ни как соучастник вышеуказанного заговора приговаривает вышепоименованных, за исключением Ла-буро, к смертной казни, соответственно статье II отдела II части второй Уголовного кодекса, которая была тут же зачитана и которая гласит: «Все интриги и заговоры, имеющие целью вызвать беспорядки в государстве посредством гражданской войны, вооружения одних граждан против других или против действий законной власти, будут караться смертью». Объявляет, что их имущество отходит к Республике, в соответствии с законом от 18 марта. Казнь состоится 4 жерминаля, в четыре часа пополудни.
Документ 7
Декрет 22 прериаля II г. (10 июня 1794 г.) О реорганизации революционного трибунала
Национальный Конвент, заслушав доклад Комитета Общественного Спасения, декретирует нижеследующее:
Ст. 1. Будет существовать Революционный Трибунал, состоящий из одного председателя, трех товарищей председателя, одного общественного обвинителя, четырех заместителей общественного обвинителя и двенадцати судей.
Ст. 2. Число присяжных будет равняться пятидесяти. Ст. 3. <…> Революционный Трибунал будет подразделен на секции, состоящие из двенадцати членов, из них трое судей и девять присяжных, причем присяжные эти не могут отправлять своих обязанностей в числе менее семи.
Ст. 4. Революционный Трибунал учрежден для того, чтобы наказывать врагов народа.
Ст. 5. Врагами народа объявляются те, кто силой или хитростью стремится уничтожить общественную свободу.
Ст. 6. Врагами народа признаются лица, призывавшие к восстановлению королевской власти или же пытавшиеся унизить и распустить Национальный Конвент и революционное республиканское правительство, центром коего он является.
Врагами народа объявляются лица, изменившие Республике, командуя крепостями и армиями или выполняя другие военные обязанности, а равно и те, которые поддерживают сношения с врагами Республики и стремятся создать недостаток как в продовольствии, так и в удовлетворении других потребностей армии.
Врагами народа объявляются все, кто пытается помешать снабжению Парижа продовольствием или же вызвать голод в Республике.
Врагами народа объявляются лица, содействовавшие планам врагов Франции, будь то помощью в бегстве и укрывательством заговорщиков и аристократов, будь то путем преследований и клеветы на патриотизм, будь то подкупом представителей народа или же злоупотреблением революционными принципами, правительственными законами и мерами в смысле ложного и вероломного применения таковых.
Врагами народа объявляются лица, виновные в том, что ввели в заблуждение народ и народных представителей с целью склонить их к поступкам, идущим вразрез с интересами свободы.
Врагами народа объявляются лица, пытавшиеся вызвать упадок духа для того, чтобы способствовать замыслам тиранов, составивших союз против Республики.
Врагами народа объявляются лица, распространявшие ложные слухи с целью посеять в народе раздор и смуту.
Врагами народа объявляются лица, старавшиеся ввести в заблуждение общественное мнение и препятствовать народному просвещению, а равно и те, кто старался развратить общественные нравы и общественную совесть, ослабить энергию и чистоту или остановить развитие революционных и республиканских принципов, будь то путем контрреволюционных и злостных сочинений или же путем всяких других махинаций.
Врагами народа объявляются недобросовестные поставщики, подвергшие опасности спасение Республики, равно как и расточители общественного достояния. <…>
Врагами народа объявляются лица, занимавшие общественные должности и злоупотреблявшие ими для притеснения патриотов и угнетения народа. <…>
Ст. 7. Наказанием, установленным за все преступления, подлежащие ведению Революционного Трибунала, является смертная казнь.
Ст. 8. Уликами, достаточными для осуждения врагов народа, могут служить всевозможные документы: моральные, вещественные, устные и письменные, естественно вызывающие уверенность всякого справедливого и просвещенного ума. Руководством для произнесения приговора служит совесть присяжных, поддержанных любовью к родине; целью приговоров должно быть торжество Республики и разгром ее врагов. <…>
Судопроизводство регулируется следующими моментами: Ст. 9. Каждый гражданин имеет право схватить и предать должностным лицам заговорщиков и контрреволюционеров. Он обязан донести на них немедленно после того, как узнает о них.
Ст. 10. Никто, кроме Национального Конвента, Комитетов Общественного Спасения и Общей Безопасности, представителей народа – комиссаров Конвента и общественного обвинителя, не имеет права предавать кого бы то ни было суду Революционного Трибунала.
Ст. 12. Допрос обвиняемого будет производиться во время судебного заседания в присутствии публики; соблюдавшийся прежде порядок секретного допроса ныне упраздняется как излишний; прибегать к нему будут лишь в исключительных случаях, когда он будет признан полезным для выяснения истины.
Ст. 13. В том случае, если имеются налицо вещественные или моральные улики независимо от свидетельских показаний, свидетели призываться не будут, за исключением тех случаев, когда это покажется необходимым, будь то для обнаружения соучастников, будь то в силу других важных соображений общественного блага.
Ст. 14. В тех случаях, когда будет прибегнуто к такого рода доказательствам, общественный обвинитель вызовет свидетелей, могущих направить правосудие по истинному пути, не делая при этом различия между свидетелями обвинения и защиты.
Ст. 15. Все свидетельские показания будут даваться публично. <…>
Ст. 16. Защитниками невинно оклеветанных патриотов закон считает присяжных патриотов; заговорщикам же защитников не полагается.
Ст. 17. По окончании прений присяжные заявят о своем решении и судьи назначат кару, предписанную законом. <…>
Ст. 18. Общественный обвинитель не имеет права освобождать своей властью подсудимых, преданных суду Трибунала, не исключая даже тех, которых он сам предал суду; в случае отсутствия материала для поддержания обвинения перед Трибуналом ему надлежит послать письменный и мотивированный доклад в совещательную комнату судей, которые вынесут свое решение по этому вопросу. Ни один подсудимый не может быть освобожден от обвинения до тех пор, пока соответствующее решение не будет утверждено Комитетом Общественного Спасения. <…>
Ст. 20. Конвент отменяет все предыдущие законы, противоречащие настоящему декрету, и не разрешает применять законы, относящиеся к организации обыкновенных судов, по отношению к контрреволюционным преступлениям и к деятельности Революционного Трибунала.
Документ 8
Жак Ру. Из тюрьмы («Публицист Французской республики» № 265)
…Вменять в вину человеку преступления его происхождения, значит, воскрешать фанатизм. Верх жестокости заключать в тюрьму как подозрительных Республике тех, кто имел несчастье не понравиться комиссару секции, полицейскому шпику, конторскому служащему, секретарю казначейства, швейцару Национального Конвента, привратнику президента народного общества, девке какого-нибудь чиновника.
Свобода! Мы еще слишком далеки от того, чтобы оценить твои небесные прелести, потому что мы еще скрываем под сенью закона посягательства на собственность и на личность, потому что единственным незыблемым остается сейчас инквизиция, предательство, надругательство над принципами, потому что, несмотря на неустанное рвение наших представителей, мы не пользуемся ни одним из преимуществ, обещанных нам республиканским строем. Да что я говорю! Аресты пламенных патриотов и несчастных отцов семейств, которые в любое время ожидают в тюрьмах своего последнего часа, доводят до отчаяния, голода множество семей, угасающих у своих домашних очагов.
Я знаю, что в нынешних обстоятельствах мы были вынуждены прибегнуть к жестоким мерам – никогда не лишне быть настороже перед злодеяниями, особенно в таком городе, который скрывает в своих недрах столько контрреволюционеров. Но я знаю также, что арестам подвергаются обычно не предатели, не монополисты, подстрекатели и барышники, пиявки, сосущие общественное достояние; в тюрьмах больше невинных, чем виновных. Значит, нет ничего более опасного, чем доверить применение столь ужасного закона произволу
какого-нибудь плута, выскочки или мстительного комиссара. Если мы не воспротивимся этим арестам, марающим историю революции и не имеющим примеров в анналах истории и менее цивилизованных народов, вскоре вспыхнет пламя гражданской войны…
Документ 9
Камилл Демулен. Из «Старого кордельера» № 4 от 30 нивоза II года (19 января 1794 г.)
…Все оправдываются одинаково: «Мы прекрасно знаем, что нынешнее государство не является государством свободы, но наберитесь терпения – и настанет день, когда вы станете свободны».
Эти люди, судя по всему, думают, что свободе, как и человеку в детстве, нужно выплакаться и выкричаться в ожидании зрелости. Но в самой природе свободы заложен противоположный смысл: чтобы насладиться ею, достаточно ее возжелать. Народ является свободным с того самого момента, как он захотел быть свободным (напоминаем, что это сказал Лафайет); он вошел в пользование всей полнотой своих прав с 14 июля. У свободы нет возраста – ни детского, ни почтенного. Он у нее один – возраст твердости и силы. Иначе те, кто отдал свои жизни за Республику так же глупы, как те вандейские фанатики, что погибают за райское блаженство, которым они никогда не насладятся. Сложив свои головы на поле брани, воскреснем ли мы через три дня, как думают темные крестьяне? Нет, та свобода, которой я поклоняюсь, не неизвестное божество…
О! дорогие мои сограждане, неужели мы унизились до такой степени, что готовы бросаться к ногам подобных божеств? Нет, свобода, та свобода, что сошла с небес, совсем не оперная дива, но и не красный колпак, грязная рубаха и лохмотья. Свобода – это счастье, разум, равенство, справедливость, это декларация прав, это ваша величественная конституция! Вы хотите, чтобы я признал ее, пал к ее ногам, пролил для нее кровь? Откройте тюрьмы для тех 200 тысяч граждан, которых вы зовете подозрительными, так как в Декларации прав нет упоминания о подозрительных, а есть лишь о преступниках. Для подозрения нужен лишь общественный обвинитель, а не место заключения. Нет до такой степени подозрительных людей, есть только преступники, нарушившие общепринятые законы. И не думайте, что эта мера будет смертоносной для Республики. Это будет самая революционная мера, которую вы когда-либо принимали. Вы хотите уничтожить всех врагов при помощи гильотины? Но было ли когда-нибудь большее безумие? Можете ли вы возвести на эшафот хоть одного человека без того, чтобы вашими врагами не стало десять человек его родственников и друзей? <…>
Я думаю совершенно отлично от тех, кто считает, что надо поставить террор на повестку дня. Я уверен в обратном: свобода была бы укреплена и была бы спасена Европа, создай вы комитет милосердия. С появлением этого комитета не завершится революция, поскольку милосердие столь же революционная мера и столь же эффективная, если ею мудро пользуются. Пусть глупцы, мошенники называют меня умеренным, если им так хочется. Я не буду краснеть от того, что столь же умерен, как Брут, ибо вот что провозгласил он: «Лучше бы вы, дорогой мой Цицерон, с такой же твердостью положили конец гражданским войнам, с какой мстите побежденным. <…>
Документ 10
Сентябрьский террор (гравюра, 1792)
Документ 11
Арест роялиста (гравюра, 1793)
Документ 12
Перманентная гильотина (народная песня времен французской революции)
Депутат наш Гильотен
Знает медицину
И слабительным затем
Предписал машину —
Очистить Францию скорей
От подозрительных людей…
Гильотина, веселей,
Эй, на гильотину! <…>
Кто плетен и ночь и день
Козней паутину,
Получает тот мигрень
И мурашки в спину.
Чтоб вылечить тех господ.
Их всех придется в свой черед
Послать на гильотину!
Франция изгнала вон
Сброд дворян старинный,
Старый строй разбит, сметен
И лежит руиной!
Но для дворян оставлен все ж вместо привилегий – нож
Острый гильотины!
Силятся они сейчас —
Тщетно без причины —
Разделить войною нас
На две половины.
И мы пошлем всю эту знать
Благородно умирать
На гильотину! <…>
Промашки только не давай
Работать не переставай,
Машина, эй, живее!
Документ 13
Последствия революционного террора согласно подсчетам английского исследователя Д. Грира (данные с марта 1793 по август 1794 г.)
Общее число жертв террора около 35–40 тыс. человек. Из них казнены по приговорам парижского революционного трибунала и чрезвычайных судов в департаментах около 17 тыс. человек; расстреляны без суда и следствия в районах восстаний (Вандея, Лион, Тулон и др.) 10–12 тыс. человек; умерли в тюрьмах около 8–13 тыс. человек.
Социальный состав осужденных (установлен для 85 % всех осужденных)
География террора (процент приговоров)
Мотивы смертных приговоров, процент За мятеж и измену
