Вплоть до окончания второй мировой войны жители Бентинка могли жить спокойно, то есть их остров никто не тревожил своим посещением. Что же касается самих островитян, то между ними не прекращались распри из-за женщин и пищи.
В конце 1946 года мне снова удалось побывать на острове Бентинк. Этот год мне хорошо запомнился потому, что, вернувшись домой с ранчо, я женился на Элси, но 1946 год был также и годом больших несчастий для моих соплеменников на Морнингтоне.
Миссию возглавлял преподобный Маккарти. У нас произошло много перемен. Вместо старой рации с педальной динамомашиной, появилась новая, работающая от аккумуляторов. У нас теперь был и свой баркас для доставки продовольствия из Берктауна.
Где-то в августе аккумуляторы нашей рации вышли из строя. Мы оказались отрезанными от мира и больше не могли выходить на связь с центром медицинской помощи в Клонкарри. Отец Маккарти послал Скотти Уилсона на баркасе в Берктаун. Он должен был зарядить там аккумуляторы. Но Скотти, не пройдя и полпути, вернулся — поломался мотор. Тогда отец Маккарти решил отправить батареи в город вельботом. И поручил сделать это небольшой команде во главе с Джеком Оукли. В нее вошли всего четыре человека: Сэм Ричардс — полукровка, еще мальчиком привезенный из Нормантона, Альфред Джимми, мой младший брат Дункан Рафси, мой зять Джинджер Уильямс.
Было время школьных каникул. Мы стояли большим лагерем в устье реки Дюгонь. Люди охотились на дюгоней и черепах, ловили рыбу. Поздним вечером вельбот бросил якорь недалеко от нашего лагеря. Джек Оукли хотел пополнить свою команду еще одним человеком.
Утром Джек Оукли пришел в лагерь и стал приглашать меня поехать с ними. Я отказался, но мой отчим, старый Тоби Гамбар, согласился.
Вскоре вельбот отчалил. Команда была в приподнятом настроении. Все шутили, смеялись. Я долго сидел на берегу и видел Джека Оукли у руля (он был хорошим моряком, много плавал на нашем старом люгере «Утренняя звезда»). Мой брат Дункан держал шкоты грота, а кто-то еще — кливер. Дул встречный ветер. Вельбот сделал несколько галсов, идя вдоль мыса Тимбер-Пойнт, и обогнул его, когда время близилось уже к полудню. Мы с Элси пошли на Тимбер-Пойнт, чтобы посмотреть, куда вельбот возьмет курс.
Но с мыса мы могли разглядеть только удаляющиеся белые паруса. Так как они шли на юго-запад, я понял, что вельбот направляется на остров Алан и весь его экипаж переночует там. Дул юго-восточный ветер. Море было неспокойным. Паруса вельбота вскоре скрылись из виду. Мы не знали, что видим их в последний раз.
Все в лагере готовились к празднику. Принесли крупного дюгоня, мужчины начали раскрашивать себя. Женщины жарили дюгоня. Приближалось время возвращения детей в школу.
Однажды к нам в лагерь пришел преподобный отец Маккарти. Он был очень обеспокоен. Со дня отплытия вельбота прошло уже одиннадцать дней, а Оукли с командой все не (возвращались, хотя, по подсчетам Маккарти, должны были вернуться четыре-пять дней назад. Мотор на баркасе уже починили, и Маккарти решил сам отправиться на поиски вельбота, взяв с собой Галли Питерса, Скотти Уилсона, Чарли и Келли Банбаджи, Роберта Бао, Генри Питерса и меня.
Только мы преодолели мили три или четыре, как мотор снова заглох. Пока устраняли неисправность, шли под парусами. С попутным юго-западным ветром к полуночи мы добрались до острова Дуглас (самый северный в группе островов Бентинк).
Утром мы обыскали остров и обнаружили лишь следы кайадилтов, приезжавших сюда за черепашьими яйцами. Было решено осмотреть все мелкие островки. Возможно, наши люди оказались заброшенными на один из них. Островки были названы именами детей преподобного Роберта Уилсона. Однако на островах Бесси и Алан соплеменников не оказалось. Мы двинулись на запад, осмотрели остров Подковы, а поздно вечером подошли к острову Албейниа, где собирались заночевать. Но на берегу мы увидели костры кайадилтов, так что нам не оставалось ничего другого, как провести ночь на борту.
Рано утром нас разбудили приветственные песнопения кайадилтов. Отец Маккарти и Галли, прихватив с собой еды, сели в тузик и поплыли к берегу. На все расспросы Маккарти кайадилты отвечали, что ни маленького судна, ни кого-либо из его команды они не видели. Тогда в надежде найти пропавших отец Маккарти решил отправиться к Берктауну.
У излюбленного места стоянок в устье реки Альберт никаких следов наших людей не оказалось. Мы прошли вверх по течению до карьера, где добывали соль (он находится в восьми милях от Берктауна). Но и там мы не нашли ни вельбота, ни людей. Решили переночевать здесь, в устье Альберта, а утром поплыли в Тригганини. И снова безрезультатно. По выражению лиц моих товарищей я донял, что они встревожены.
В Берктауне команды Джека Оукли также не оказалось. Полиция не имела никаких сведений. Весь день нас не покидали печальные мысли об участи нашей пропавшей без вести группы. Мы никак не могли связаться с Морнингтоном. Погрузив на борт новые аккумуляторы, продовольствие и почту, все с тяжелым сердцем покидали Берктаун.
Плыли всю ночь. Настроение было плохое, рулевые даже плакали. На переходе между Бентинком и Морнингтоном с юго-запада показалось маленькое облачко — первый предвестник страшного гудгбарля. Обычно с утра эти короткие штормы налетают на море с континента. Сильный ветер окутывает острова темными низкими тучами, и начинается дождь. Галли разбудил всех и велел быть начеку. Облако приближалось, ветер завыл, на море поднялись огромные волны.
Я крепко за что-то ухватился и следил за катившимися на нас пенящимися волнами. Наши люди говорят, что белые верхушки волн — это зубы смеюшегося моря. В ту ночь море, не улыбалось. Оно ревело, бесновалось, грозило нам смертью. Мы с Генри Питерсом следили за тузиком, плясавшим на буксире позади баркаса.
К рассвету ветер достиг наибольшей силы. Неожиданно я увидел, что тузик, прыгая на волнах, удаляется. Я громко закричал:
— Тузик сорвало!
Скотти Уилсон считал, что нужно вернуться за тузиком. Но Галли не согласился.
— Если повернем, погибнем, — сказал он.
Все напряженно вглядывались в морскую даль, выискивая на горизонте сушу. Скотти быстро забрался на мачту. Наконец он крикнул:
— Земля!
Мы почувствовали облегчение. Теперь самое страшное осталось позади. Ветер ослабевал. Волны утихали. Я подумал, что, видимо, в такой же шторм погибли и наши товарищи.
Баркас относило к югу от острова Денхэм. Вскоре мы вошли в узкий пролив между Денхэмом и Эндрю и высадились на последнем острове, чтобы вскипятить чаю и перекусить перед дальней и печальной дорогой к дому.
Дул сильный юго-восточный ветер. Погода испортилась. Обогнув мыс, за которым находилась наша миссия, мы увидели на берегу толпу. Люди радостно приветствовали нас: махали руками, прыгали от радости, принимая нас за команду исчезнувшего вельбота. Каково же было их разочарование, когда они поняли свою ошибку!
Мы рассказали встречающим, что вельбот так и не достиг Берктауна. Жены, матери и дети погибших горько плакали. Женщины в знак горя изранили себя битыми бутылками, ножами и топориками. Никогда еще море не приносило нам столько горя. Много дней родственники погибших были в глубоком трауре. Старики же считали, что пропавших проглотил Тувату — страшный змей-Радуга.
Следы пропавшей команды были обнаружены позже на юго-восточном берегу острова Форсайт: там нашли пустой бочонок (к ручке его была привязана рубашка), три кокосовых ореха, вскрытых ножом, и два весла. Видимо, кто-то из потерпевших кораблекрушение держался из последних сил за бочонок, как за поплавок.
Преподобный Маккарти решил все-таки послать большую поисковую партию на остров Бентинк. Возможно, наших людей выбросило на берег. Мы поплыли туда на баркасе, взяв на буксир два тузика и две долбленых лодки. Поиски вели, разделившись на две группы. Одна — на двух тузиках пошла вдоль юго-восточной оконечности острова, а вторая (в нее попал и я) осталась с баркасом и пирогами на западном берегу.
Эта часть острова оказалась малолюдной. В течение двух дней мы пытались хоть что-нибудь выяснить. Но так и не нашли у местных жителей ни одежды, ни каких-либо других вещей, которые навели бы на след наших пропавших соплеменников. Для островитян мы забили трех дюгоней. Затем перенесли свои поиски на северо-западный берег. Однажды, блуждая по острову, мы наткнулись на лагерь у небольшого заливчика. В нем было четверо мужчин и четыре женщины. Мы решили попытаться подружиться с ними. Укладываясь спать, я заметил, что две женщины исчезли. Всю ночь мы не спали: кто-нибудь постоянно дежурил, так как мы опасались, что исчезнувшие женщины приведут с собой большую толпу и разделаются с нами. Но ничего подобного не случилось. Наутро мы отплыли < северо-восточному мысу. Там состоялась наша встреча с «королем Альфредом» и его людьми.
Имя «король Альфред» дал ему преподобный отец Маккарти во время одной из наших поездок. Альфред был рослым, сильным мужчиной, на его счету числилось много убийств. Он был вождем северо-восточной группы кайадилтов. Как-то раз ему дали муки, чтобы испечь лепешки, но он развел слишком сильный огонь, и они сгорели. Преподобный Маккарти в шутку окрестил его «королем Альфредом» .
У Альфреда вещей, принадлежавших членам погибшей команды, также не оказалось. Вскоре подошла наша группа на тузиках. Она тоже ничего не обнаружила. Вельбот потерпел крушение, видимо, где-то в другом месте. Преподобный отец Маккарти решил провести здесь два дня и завязать знакомство с людьми «короля Альфреда».
Несколько человек отправились на тузиках на охоту и вернулись с двумя черепахами и дюгонем. Решили, что одна половина нашей группы останется на ночлег на берегу среди островитян, а другая устроится на баркасе. Мы перенесли свои пожитки с баркаса. Мой старший брат Линдсей, не доверявший «королю Альфреду», спрятал среди своих вещей винтовку, а у Перси Тоби было ружье.
Мы разбили лагерь на песчаном берегу под панданусами. Неподалеку расположились четверо мужчин-кайадилтов с женами. После плотного ужина, состоявшего из мяса дюгоня и черепахи, преподобный Маккарти усадил всех в круг возле костра и начал богослужение. Островитяне нервничали. Я заметил, что один из них знаком приказал своей жене удалиться. Теперь забеспокоился и я. Мы знали, что за дюнами, совсем рядом, собралось много людей. Но никому не приходило в голову, что «король Альфред» собирается свести с нами счеты за своего убитого летчиками брата.
Проповедь отца Маккарти была посвящена распятию Христа, а Галли переводил его слова на язык племени кайадилт. Мой тесть Уильям Питерс крикнул нам из лодки по-лардильски, что берегом идут какие-то люди. Я потерял всякий интерес к проповеди. Были слышны лишь крики потревоженных птиц, возвещавших приближение людей. Четверо кайадилтов искоса поглядывали друг на друга. Возле костра мы расположились таким образом, что по обе стороны каждого из них сидели лардилы.
Явно встревоженный, Маккарти прервал проповедь и попросил Галли коротко прочитать «Отче наш» на языке кайадилтов. Молитва началась. Мы прикрыли ладонями глаза, однако я поглядывал сквозь раздвинутые пальцы. Старый Уильям известил нас, что новые группы людей подходят к дюнам. Я услышал перестук копий и щитов и увидел сквозь пальцы, как четверо кайадилтов в нашем кругу подталкивают друг друга, показывая, что надо немедленно убираться. Галли, уверенный, что господь бог спасет его, продолжал молитву. Однако Маккарти велел ему поскорей перейти к благодарственной молитве. Возможно, он вспомнил историю преподобного Роберта Холла.
Мой приятель Дуглас Барк и я больше не могли вынести звуки постукивающих копий, ведь у нас было меньше веры во Христа, чем у Галли. Мы медленно поднялись и на цыпочках пробрались к воде. Оказавшись в тузике, мы услышали, что молитва закончилась, и вместе со всеми произнесли; «Аминь». Галли передумал оставаться здесь на ночь. Перед отъездом Маккарти и он беседовали с четырьмя кайадилтами. Остальные собирали вещи и поджидали их в тузике.
Тузик с Маккарти и Галли уже шел к баркасу, и тут один из кайадилтов на берегу громко сказал:
— Надо было их убить раньше.
Мой брат потом рассказывал, что он видел, как кайадилт нащупал винтовку в его вещах. Потому-то и не был дан сигнал к нападению. Ночь мы провели на небольшом островке, а на следующий день отправились домой.
Кайадилты покинули остров Бентинк после циклона 1948 года. Сильные приливные волны, принесенные им, размыли колодцы, и жить на острове стало невозможно. Лардилы, плававшие в Берктаун за припасами, рассказывали, что жители Бентинка голодают и убивают друг друга. Поэтому преподобный Маккарти решил попытаться перевезти их всех на Морнингтон.
Я был в составе первой спасательной экспедиции. В Берктауне мы запаслись продуктами и на обратном пути бросили якорь у острова Суирс. На берегу нас встретили семь мужчин и их семьи. Изможденные, совершенно голые, они просили есть. Мы прихватили с собой мешок с бататами, и Галли велел команде отдать его голодающим. К нашему удивлению кайадилты рассыпали бататы по земле. Женщины и дети бросились на них, закрывая собой как можно больше бататов. Оказывается, они делят таким образом пищу.
Галли предложил кайадилтам переселиться на Морнингтон. Теперь результаты наших многолетних усилий завязать с ними дружбу были налицо: кайадилты согласились. У этих бедняг оказалось совсем мало пожитков. Собрались они быстро. Дорогой на Морнингтон кайадилты пели песни и произносили заклинания, чтобы на новом месте охота была удачней.
После этого во время каждой поездки за продуктами мы заходили на Бентинк и забирали с собой очередную партию людей. Обычно мы привозили на остров кого-нибудь из увезенных ранее кайадилтов, чтобы показать, как хорошо и сытно живется им на Морнингтоне. Тех, кто остался на острове, позже забрали полицейские из Берктауна и все-таки перевезли на Морнингтон. Они очень скоро прижились у нас.
Сегодня кайадилты вполне довольны судьбой. Одни старики уже умерли, другие живут на пенсию. Молодые кайадилты — мужчины и женщины — выезжают работать на ранчо на континент. Они показали себя достойными гражданами.
«Король Альфред» не дожил до лучших времен Вскоре после того, как он собирался перебить нашу группу, его самого убили — пригвоздили к земле копьем в то время, как он спал, укрывшись травой. Как мне рассказал мой друг Тандамун, это сделали западные островитяне, напавшие на лагерь «короля Альфреда» в отместку за его налет на них.
«„Король Альфред“ устроил большой налет на нашу маленькую группу. Его люди явились ночью, чтобы увести наших женщин. Моего брата Бадди проткнули копьем. Младшую сестру Риа схватили. Нам оставалось лишь скрыться в темноте. Бадди вытащил копье из раны и бежал с нами. Мы забрались на мелководье, присели на риф и сидели так, выставив на поверхность только носы до тех пор, пока враги не ушли. Бадди был ранен в живот. На следующий день он скончался.
Дня через три я позвал с собой двух братьев по племени, и мы пошли на северо-восток на земли „короля Альфреда“. Я должен был отомстить — убить короля и забрать в плен его сестер. Ближе к вечеру я оставил своих товарищей в зарослях, а сам отправился посмотреть их стоянку. В сумерках я подобрался вплотную и увидел, что в лагере было только трое мужчин, пять женщин и несколько детей. Они готовили себе покрытие из травы.
Когда совсем стемнело, подошли мои товарищи. Мы дождались, пока мужчины кончили петь и произносить заклинания перед сном. Когда все стихло, я прополз вперед, схватил их копья и спрятал. Потом я показал товарищам, что они должны делать. Возле Альфреда было двое мужчин — Перси и Плуто. Я должен был убить „короля Альфреда“, мой товарищ — Перси, а третий из нашей группы в это время — схватить сестру короля. Плуто трогать было не надо — ведь он приходился нам дядей.
Наконечник моего копья был сделан из трех больших шипов ската. Я подобрался к изголовью «короля Альфреда» и немного приподнял траву, чтобы лучше его разглядеть. Затем я с силой всадил копье ему в живот, чуть пониже груди. Он громко закричал и тут же скончался. Перси был ранен копьем в ногу. Убегая вместе с Плуто, он получил еще одну рану в бок. Я взял сестру „короля Альфреда“ себе в жены — теперь ее зовут Салли. Затем мы вернулись домой».
Сейчас кайадилтов охватывает чувство грусти при взгляде на юг, в сторону острова Бентинк. Не видно больше дыма костров над островом. Теперь там живут лишь птицы да ящерицы. Впервые за всю свою историю этот кусочек земли оказался покинутым, и некому теперь охотиться на дюгоней и черепах у этих островков. Не слышно криков ссорящихся, смеющихся, влюбляющихся людей — лишь волны ревут у пустынных берегов.