Первые попытки и неудачи французов

Одной из немногих держав Европы, которая извлекла выгоду из отношений с североафриканскими правителями, была Франция. С 1561 года на границе Алжира и Туниса существовала французская торговая фактория, которая процветала в том числе и за счёт скупки у пиратов награбленного товара у испанцев, итальянцев и португальцев.

Пока интересы Османской империи совпадали с интересами Франции, которая боролась с гегемонией империи Габсбургов в Европе, французские купцы чувствовали себя в относительной безопасности. Нападения на французские торговые корабли были редкостью, хотя и случались. Ситуация стала резко меняться с начала XVII века. В 1604 году алжирцы разрушили французскую факторию. Французский король Генрих IV обратился к султану с просьбой о защите французских подданных, однако ситуация к тому времени складывалась таким образом, что североафриканские провинции Турецкой империи превратились в неуправляемые территории, мало зависевшие от Константинополя.

Тем не менее султан Ахмед I выпустил фирман, требовавший от алжирцев и тунисцев покориться и прекратить разбой. Вооружившись этим документом, французский посланник прибыл в 1605 году в Тунис. Выслушав требование француза, тунисский диван категорически отказался выполнять их. Такой же результат ждал французов и в Алжире. Более того, толпа алжирцев едва не разорвала дипломатическую делегацию, и французам с трудом удалось вернуться на свой корабль.

В ответ Генрих IV принял решение силой принудить пиратов к исполнению обязательств, вытекающих из соглашений Франции с Османской империей. Сложность, однако, заключалась в том, что французы не обладали необходимыми военными силами, и им пришлось вступить в союз с Испанией. В июле 1609 года флот адмирала Филиппа де Белью-Пресака вместе с испанцами уничтожил большую часть тунисского флота в Голете. Однако это не прекратило атаки со стороны алжирцев.

В 1617 году французская эскадра, состоявшая из 50 боевых кораблей, захватила два пиратских судна, но это не принесло желаемых плодов. Видя безвыходность ситуации, французы приняли нестандартное дипломатическое решение и начали прямые переговоры с Алжиром, несмотря на то что это противоречило нормам мирных соглашений с Портой. В результате в 1619 году Алжир подписал соглашение с Францией. Однако радость достижения мира была омрачена трагической случайностью. Накануне подписания мира в Марсель пришло известие, что алжирские пираты захватили судно из Прованса и вырезали всю его команду. Возмущенная толпа местных жителей явилась к гостинице, где жила алжирская делегация, и перебила всех дипломатов. Таким образом, ни о каком перемирии не могло быть и речи.

В 1626 году французский посол снова прибыл в Алжир. На этот раз встреча была более гостеприимной, но переговоры затянулись. Только 19 сентября 1628 года был подписан мирный договор, по которому Франция должна была выплачивать Алжиру ежегодную дань в размере 16 тысяч ливров. В обмен Алжир подтвердил право французов снова открыть на своей территории торговую факторию. Данный подход оказался настолько эффективным, что примеру Франции вскоре последовала и Англия, установившая в 1622 году прямые дипломатические отношения с Алжиром.

Несмотря на заключение договора между двумя державами, нападения на французские корабли не прекратились. Монахи католических орденов пытались выкупать пленников-французов, но средств не хватало. Пираты захватывали пленников быстрее, чем в церквях собирали пожертвования на их выкуп.

Пока власти Франции пытались договориться с правителями североафриканских государств, наиболее предприимчивые капитаны, используя дипломатическую неразбериху, принялись наносить ответные удары по пиратам. В 1635 году четверо братьев из одной французской благородной семьи приняли решение о начале самостоятельной войны против алжирских пиратов. Они немедленно вышли в море и захватили алжирское судно, имея всего лишь небольшой корабль с десятью орудиями. После этого подвига они прославились настолько, что к ним на службу записались около сотни добровольцев. Их следующей жертвой стало судно с грузом вина, захваченное у испанского побережья. Это существенно взбодрило команду, но успех был недолговечен. Через три дня французы столкнулись с двумя большими алжирскими кораблями, один из которых нёс 20, а другой 24 орудия. Пираты взяли французов в два огня, используя своё огневое превосходство. Однако отважные моряки и не думали сдаваться, сражаясь до последнего. Французы не могли одолеть более сильного противника, но и алжирцы не могли захватить непокорный корабль. Так продолжалось до тех пор, пока к месту сражения не подошли ещё пять алжирских кораблей. Только после этого пираты смогли взять французов на абордаж. Молодые дворяне попали в плен и были обращены в рабство. Только в 1642 году их смогли выкупить миссионеры, заплатив 6000 испанских долларов.

В 1637 году к берегам Алжира снова направилась французская эскадра из 13 кораблей под командованием адмирала Манти. Её задачи состояла главным образом в военной демонстрации. После выхода в море эскадра попала в шторм и была рассеяна. Понимая, что времени собирать корабли нет, Манти направился в Алжир с оставшимися кораблями. Войдя в город под белым флагом, он был встречен враждебно настроенной толпой, и только присутствие янычар позволило сохранить адмиралу жизнь. Прибыв во дворец дея, адмирал высказал требование короля прекратить разбой, но положительного ответа так и не получил. Вернувшись на свой флагман, Манти отплыл на родину, не имея возможности немедленно наказать пиратов. Однако один из кораблей адмирала, отставший во время шторма, встретил у алжирских берегов две фелуки и захватил их. Ответ алжирцев не заставил себя ждать. Снарядив пять галер, они разграбили французскую факторию. Более 300 христиан были обращены в рабов.

 

Английские экспедиции против североафриканских пиратов

Вслед за французами проблемой пиратства в Средиземном море занялись и англичане. Их беспокоили нападения на корабли Компании Леванта, которая занималась торговыми операциями в Средиземноморье. Хотя инвесторы этой компании были не самыми влиятельными при дворе короля, игнорировать их справедливые требования было бы безрассудно.

В 1617 году Яков I объявил о подготовке карательной экспедиции против Алжира. Эту идею подхватил адмирал сэр Уильям Монсон, который предложил собрать объединённый испано-англо-голландский флот и совместными усилиями искоренить морской разбой. При этом Монсон особо обращал внимание, что первостепенной задачей экспедиции станет блокирование Алжира – как главной базы пиратов, а не ведение активных боевых действий. Демонстрации силы, по его мнению, было бы вполне достаточно для прекращения морского разбоя. Однако этот план встретил активное сопротивление со стороны английских дипломатов, поскольку они считали, что в таком случае наибольшую выгоду получит Испания, традиционный враг Англии. Это было бы неправильно воспринято в обществе. Посылать английских моряков сражаться за испанские интересы было, по мнению многих влиятельных царедворцев, неправильно и преступно. С другой стороны, совместная экспедиция сократила бы расходы каждой страны в отдельности, а это было крайне важно для Англии, финансы которой находились в плачевном состоянии.

Чтобы собрать деньги, были введены новые портовые сборы, а торговым компаниям предложили раскошелиться. Даже Московскую компанию, которая не торговала со средиземноморскими государствами, обложили податью. Это вызвало возмущение купцов, многие из которых не были заинтересованы в дорогостоящих военных операциях.

Тем не менее, несмотря на жалобы, деньги постепенно поступали в казну и финансовая сторона вопроса отходила на второй план. Сложнее было договориться с Голландией и Испанией. Эти две страны, более сорока лет воевавшие друг с другом, не горели желанием проводить совместные акции. Заключённое в 1609 году испано-голландское перемирие было шатким и могло в любой момент быть нарушено. Обе державы подозревали англичан в тайных кознях и сговоре с врагом. Это существенно осложняло работу дипломатов, и переговоры с переменным успехом шли более двух лет.

Только к лету 1620 года англичане договорились, что Испания предоставит английскому флоту свои средиземноморские порты. Голландцы направили в Западное Средиземноморье свой флот самостоятельно.

Средиземноморскую эскадру возглавил адмирал Роберт Мансел, второе лицо в английском Адмиралтействе. Некогда Мансел был известным капером, однако, состарившись и заняв пост казначея флота, он прославился скорее своими взятками, чем победами. Инициатор экспедиции Уильям Монсон был отстранен от командования, поскольку его подозревали в сговоре с Испанией. Своим заместителем Мансел сделал своего племянника – Томаса Баттона, который, впрочем, имел обширный опыт дальних морских путешествий. В частности, Баттон исследовал Гудзонов залив, разыскивая знаменитый северо-западный проход в Индию и Китай, хотя и безуспешно. У него уже был опыт борьбы с пиратами у берегов Ирландии.

Другим заместителем командующего стал знаменитый капер Ричард Хокинс, ветеран сражений с Непобедимой армадой в 1588 году. За свои морские подвиги Хокинс провёл восемь лет в испанской тюрьме, выйдя из которой в 1602 году он в качестве компенсации получил звание вице-адмирала. Это был не последний конфликт с законом у Хокинса, и после этого он также отбывал наказание и в английской тюрьме.

Большинство остальных капитанов эскадры были назначены на свои посты не по заслугам, а на основе личной заинтересованности или родственных связей с командующими, что, конечно, снижало эффективность действий эскадры.

Мансел, Баттон и Хокинс не были идеальными командирами, однако их прежние прегрешения компенсировались храбростью и отточенными морскими навыками, приобретенными за годы морских походов.

Утром 12 октября 1620 года английский флот вышел из гавани Плимута и направился в Средиземное море. Он состоял из 18 кораблей. Флагманом был 600-тонный «Лайон». Хокинс находился на 660-тонном «Вэнгарде», а Баттон на 660-тонном «Рейнбоу». Это были новые корабли, вооруженные сорока орудиями, с командой из 250 человек. Кроме того, в состав эскадры входили ещё три королевских корабля – «Констант Реформацион», «Антилопа» и «Конвертин», 10 торговых кораблей, переоборудованных в боевые, пинас для прибрежного плавания и судно снабжения. В общей сложности на кораблях находилось 2250 человек команды, треть из которых была насильно завербована на флот.

В составе эскадры было по крайней мере двое людей, ранее бывавших в Алжире. Один из них – капитан Томас Скуиб ранее был пленником пиратов. Другим был однорукий Роберт Уолсингем. Захваченный в плен в 1618 году у берегов Ирландии, он был приговорён судом к смерти за морской разбой, но изворотливый Уолсингем купил себе помилование, сообщая важные сведения о североафриканских пиратах.

В инструкциях короля адмиралу предписывалось курсировать в Западном Средиземноморье и преследовать любых пиратов, под чьими знамёнами они бы не плавали. При этом предписывалось не заходить в Восточное Средиземноморье, поскольку этот район был чрезвычайно опасен даже для военных кораблей. Кроме того, на Мансела возлагалась задача оказания военного давления на Алжир, если его власти не прекратят пиратские нападения на английские корабли и владения, и задача вернуть имущество английских подданных, захваченное в последние пять лет. При этом особо подчеркивалось, что силовой вариант решения проблемы может предполагать лишь уничтожение алжирского флота. В этом случае город не должен был быть подвергнут обстрелу, чтобы не провоцировать турецкие власти на репрессии против англичан в других частях Османской империи. Если необходимо было бы прибегнуть к силе, то уничтожен мог быть только пиратский флот Алжира.

К концу октября экспедиция прибыла в Испанию, где на берег были переданы больные матросы, пополнены запасы и получены новые известия о действиях пиратов. Прибыв в Малагу, Мансел разделил свои силы на три части и начал прочёсывание моря в поисках пиратов. Несмотря на то что англичане широким фронтом курсировали во всех направлениях, пиратов долго найти не удавалось. Пройдя 250 морских миль, англичане встретили лишь одно алжирское судно.

Понимая безрезультатность своих поисков, Мансел решил нанести визит в Алжир. 27 ноября 1620 года его эскадра достигла алжирской гавани. Погода была крайне неблагоприятной, однако, в соответствии с традициями того времени, флот орудийным салютом приветствовал крепость. Ответа не последовало.

На следующий день адмирал послал капитана Скуиба к дею с письмом Якова I и английскими требованиями. Дей Хасан встретил англичан вежливо, выслушал их, однако попросил отсрочки для окончательного ответа. Четыре дня эскадра стояла у стен Алжира в ожидании ответа, пока Скуиб не вернулся с отказом удовлетворить требования короля.

Всё это время англичане наблюдали, как пиратские корабли беспрепятственно приходят и уходят из гавани, ничуть не смущаясь присутствием английских боевых кораблей. Более того, в гавани находились два английских торговых судна, захваченных накануне прихода эскадры, что не могло не раздражать адмирала и его подчинённых.

7 декабря, спустя десять дней после появления английского флота, англичане осознали, что дальнейшее пребывание в Алжире совершенно бесполезно. Мансел приказал сниматься с якоря и вывел эскадру в море.

Через несколько дней прибыла испанская эскадра, однако совместных действий с англичанами они не вели. Обстреляв алжирские укрепления с дальнего расстояния, испанская эскадра ушла.

Последующие три месяца английский флот курсировал вдоль североафриканского побережья. Всё это время англичане лишь несколько раз сталкивались с пиратами, однако догнать их не смогли. Их трофеями стало лишь одно французское судно, которое везло товары из Алжира.

Несмотря на бездействие, английские моряки несли большие потери. Цинга, дизентерия и другие болезни косили экипажи кораблей. Заболели более 400 человек. В столь же скверном состоянии находились и корабли. У многих от непогоды открылась течь, а корпус оброс ракушками и водорослями.

Помимо англичан Средиземное море патрулировали 22 голландских корабля и две испанские эскадры, однако результат был нулевым. В период зимних штормов пираты предпочитали не выходить в море. Однако англичане не могли покинуть Средиземное море. Инструкции предписывали Манселу курсировать в Средиземноморье в течение минимум полугода.

Единственная помощь из Англии за этот период времени состояла в том, что в феврале к Манселу были присланы ещё два пинаса с припасами. Но присланное продовольствие оказалось некачественным, и перед адмиралом встала реальная опасность массового дезертирства экипажей. Единственным выходом Мансел считал отказ от посещения портов, чтобы команды не разбежались, но это лишь усугубляло ситуацию и увеличивало страдания заболевших моряков.

Чтобы сохранить эскадру в боевой готовности, необходимо было действовать. В конечном итоге Мансел решил атаковать Алжир при помощи брандеров. Несколько кораблей были спешно переоборудованы для этой цели и нагружены серой, нефтью и другими горючими материалами.

В середине мая 1621 года английская эскадра снова появилась под стенами Алжира. Мансел несколько раз пытался применить брандеры. Однако англичанам катастрофически не везло. Различные обстоятельства постоянно препятствовали осуществлению плана.

Только в ночь на 24 мая началась очередная атака брандеров на Алжир. Однако в тот момент, когда брандеры почти вошли в гавань, ветер изменился и стал относить неповоротливые корабли обратно в море. Англичанам пришлось спустить шлюпки и на буксире толкать брандеры, но это раскрыло планы нападавших. Алжирцы подняли тревогу и начали стрелять по английским кораблям и шлюпкам. Когда брандеры наконец вошли в гавань, моряки подожгли их. Взрыв пороха осветил гавань и разбудил жителей города. Но как только огонь начал распространяться по пиратским кораблям, пошёл дождь, который помог в тушении пожара.

Утром Мансел смог оценить результаты атаки. Оказалось, что существенные повреждения получили лишь два пиратских судна, а одиннадцать смогли благополучно покинуть гавань под прикрытием суматохи и ночной темноты.

В конечном итоге Мансел вернулся в Аликанте, чтобы снова переоборудовать новые корабли в брандеры и попытаться атаковать Алжир снова. Однако внешнеполитическая ситуация в этот период времени серьезно обострилась. Испанцы, не видя значимых успехов в борьбе с пиратством, прямо обвиняли Мансела в тайном сговоре с алжирцами. Кроме того, обострились отношения между Испанией и Голландией. Припасы, которые должны были быть доставлены из Англии, запаздывали, а кораблям эскадры требовался срочный ремонт.

Тем временем Мансел планировал новую атаку на Алжир, на этот раз с использованием галер, которые меньше зависели от прихоти ветра. Их должны были подвести на буксире к городским укреплениям, что позволило бы подвергнуть гавань обстрелу и уничтожить стоявшие там пиратские корабли. Однако была одна загвоздка – галеры можно было позаимствовать только у испанцев, а они не были настроены на подобное сотрудничество. Когда же они согласились предоставить галеры, из Англии пришёл приказ, чтобы эскадра вернулась на родину.

В октябре 1621 года остатки экспедиционных сил Мансела прибыли в Даунс. Однако здесь произошло то, чего никто не ожидал. Оказалось, что приказ об отзыве эскадры был отменён, но он достиг Испании уже после того, как англичане отплыли. Чтобы не вызывать скандал, эскадру распустили. Мансел сложил с себя обязанности командующего эскадрой и удалился в своё поместье. Баттон вернулся к патрулированию ирландского побережья. Для Хокинса это был конец карьеры. Во время доклада в Тайном совете у него случился удар и он умер.

Первая попытка военной экспедиции против Алжира показала полную несостоятельность английского Адмиралтейства в деле обеспечения дальних походов английского флота. Однако главная причина неудачи состояла в том, что инструкции, выданные Манселу, были крайне туманны и ограничивали его инициативу. Вялость и безынициативность, отсутствие личной заинтересованности в успехе операции – вот слагаемые того унижения, который испытал английский флот от первого крупного столкновения с алжирскими пиратами. Как показали дальнейшие события, урок пошёл впрок, и впоследствии англичане будут более жёсткими в борьбе с алжирскими пиратами.

 

Экспедиция адмирала Ламберта

Голландия, ставшая в начале XVII столетия самой крупной морской державой в Европе, так же как и Франция, оказалась в весьма затруднительном положении. Ежегодно до 1200 голландских кораблей проходили через Гибралтарский пролив. Таким образом, Нидерланды оказались страной в наибольшей степени заинтересованной в безопасности мореплавания. Изначально голландцы пошли по пути дипломатического давления на Османскую империю, однако они быстро осознали, что североафриканские пираты ни в грош не ставят дипломатические договорённости своего сюзерена. Таким образом, у голландцев оставался только один путь решения проблемы – силовой.

В 1624 году голландская эскадра бросила якорь под стенами Алжира. Командовавший ею адмирал Ламберт потребовал освобождения всех находящихся в рабстве голландцев. В качестве дополнительного аргумента он пригрозил казнить захваченных по пути алжирских пиратов, если его требования не будут удовлетворены. Алжирские власти восприняли угрозу Ламберта как блеф. Однако голландец и не думал шутить. Получив отказ, он публично, на виду у всех жителей города, развесил захваченных ранее пиратов на реях своего корабля. Это был первый подобный публичный вызов мусульманским пиратам. Ламберт не желал, чтобы его слова воспринимали как пустую, ничем не подтверждённую угрозу. По мнению адмирала, только страх мог заставить пиратов отказаться от своих разбойных планов в отношении голландских торговых кораблей.

После первой экзекуции голландская эскадра направилась курсировать вдоль североафриканского побережья. Всякий раз, когда голландцы захватывали очередное пиратское судно, он возвращался к Алжиру и проводил очередную казнь. Эскадре несколько раз приходилось уходить и снова возвращаться для демонстрации своей решимости покончить с разбоем. И вскоре усилия адмирала Ламберта принесли свои плоды.

Алжирцы согласились на условия голландцев, и в январе 1626 года было заключено мирное соглашение. Через год аналогичный договор был заключён и с Тунисом, правда, для этого уже не потребовались публичные казни на виду у всего города.

В соответствии с условиями этих договоров корабли алжирцев и тунисцев могли беспрепятственно посещать голландские порты, так же как корабли Голландии порты Северной Африки. Алжирцы обязывались рассматривать голландские корабли как нейтральные, а, следовательно, неприкосновенные, однако при этом не гарантировалась безопасность пассажиров и грузов, которые перевозились на них, если они принадлежали стране, враждебной Алжиру (имелась в виду Испания). Все голландские пленники должны были быть выкуплены или обменены на североафриканцев, ранее захваченных в плен. Чтобы следить за соблюдением соглашений, в Алжире и Тунисе открывалось голландское консульство.

На аналогичных условиях заключались соглашения и с другими европейскими государствами. Однако реальная ситуация была далека от тех идиллических условий, которые были зафиксированы в договорах, что создавало впоследствии многочисленные сложности.

 

Экспедиция против пиратов Сале

Помимо Алжира серьёзные проблемы у англичан возникали и с марокканскими пиратами. В 1627 году между марокканским султаном и Англией было подписано соглашение, по которому марокканцы обязывались не нападать на английские корабли. Однако всего четыре года спустя пираты из Сале захватили у мыса Сент-Винсент английское судно «Уильям и Джон». И это далеко не единственный пример подобного рода. Работорговый рынок Сале был переполнен захваченными рабами-христианами, причём в 1626 году среди них было от 1200 до 1400 англичан.

В 1636 году английские судовладельцы обратились к королю с петицией. Они заявляли, что за несколько лет пираты захватили 87 кораблей. Убытки от потери захваченных товаров составили 96 700 фунтов, а в плен попали 1160 моряков, содержание семей которых тяжким бременем ложилось на судовладельцев. В связи с этим они просили направить в Английский канал военные патрули для охраны побережья от мусульманских пиратов.

Необходимо было предпринять срочные усилия для пресечения разбоя. В 1636 году началось активное обсуждение возможных мер защиты от мусульманских пиратов. В июне к министру финансов Англии Фрэнсису Коттингтону обратился бристольский судовладелец капитан Жиль Пенн с предложением организовать карательную экспедицию против Сале. Пенн несколько раз бывал по торговым делам в Марокко и неплохо знал это побережье. Кроме того, он был знаком с расстановкой политических сил в этой стране и знал, что Сале лишь номинально подчиняется султану, а в реальности представляет собой пиратскую республику, где правит адмирал пиратского флота и совет капитанов. В такой ситуации, по его мнению, марокканский султан не станет вмешиваться и противиться разгрому мятежников в Сале.

Предложение Пенна внезапно получило поддержку и было передано государственному секретарю Френсису Виндебанку, а затем лордам Адмиралтейства. Возражений против проведения экспедиции высказано не было. Вероятно, одной из главных причин столь одобрительного отношения было то, что с 1634 года в стране был введён особый налог на защиту от пиратов. Правительству просто необходимо было продемонстрировать, что деньги, собираемые с населения, тратятся не впустую.

Предполагалось, что экспедиция будет состоять из 800 человек на четырёх кораблях и двух пинасах. Действовать приходилось быстро, поскольку после окончания зимних штормов пираты наверняка вышли бы в море на разбойный промысел. Поскольку изначальная идея принадлежала Пенну, он попросил Адмиралтейство сделать его командующим экспедицией. Однако его кандидатура не устроила лордов Адмиралтейства, и командующим был назначен Уильям Рейнбоу. Это был опытный моряк, советник правительства по морским вопросам и флаг-капитан лорда-адмирала графа Нортумберленда, командовавшего флотом в Английском канале. Он уже имел опыт плаваний по Средиземному морю в качестве представителя Левантийской торговой компании. В 1628 году он прославился тем, что отбил нападение четырёх мальтийских галер, которые по ошибке приняли его судно за пиратское. Находившийся на борту английский посол Томас Роу, возвращавшийся домой после шести лет службы при дворе турецкого султана, едва не погиб в этом сражении, сбитый с ног обломком древесины. Несмотря на несомненный опыт, Рейнбоу сразу столкнулся с проблемами. Два пинаса, которые должны были войти в состав экспедиции и перехватывать пиратские корабли на марокканском мелководье, оказались не готовы к моменту выхода в море, и Рейнбоу пришлось довольствоваться четырьмя кораблями.

Отбыв из Англии, эскадра у берегов Португалии попала в шторм. «Геркулес», переоборудованное торговое судно, зафрахтованное для экспедиции, лишился мачты и был вынужден уйти в Лиссабон.

В четыре часа дня 24 марта 1637 года прибыли к Сале и начали блокаду порта. Эскадра состояла их двух 600-тонных линейных кораблей «Антилопа» и «Леопард» и переоборудованного купеческого судна «Мэри», водоизмещением 400 тонн.

Когда христиане на берегу увидели английские корабли, некоторые, особо отчаянные, вплавь добрались до них. Они сообщили, что пираты уже покинули Сале и направились грабить английское побережье.

Рейнбоу принял решение блокировать Сале, ожидая возвращения пиратов. Через три дня показался корабль, следовавший из Алжира. Однако англичане не смогли его перехватить из-за большого количества мелей. Пираты свободно прошли по мелководью, игнорируя попытки англичан завязать морской бой. Отсутствие пинасов становилось для эскадры губительным. Сложность заключалась в том, что возвращение пиратов было невозможно предсказать, и англичанам приходилось только терпеливо ожидать их. Но как показала «блокада» порта, пираты отнюдь не горели желанием сражаться с английскими боевыми кораблями. Около тридцати пиратских кораблей из Сале, используя прибрежные мелководья, спокойно заходили и выходили из порта.

В самый критический момент помощь англичанам пришла совсем с неожиданной стороны. Местный проповедник Мохаммед аль-Аяши выступил против пиратов и поднял бунт. В своё время он поддерживал обосновавшихся в Сале ренегатов, стремясь использовать их для борьбы с испанцами, однако оказалось, что пиратов интересовала лишь прибыль, а не священная война с неверными. Тогда аль-Аяши решил захватить власть, используя в качестве предлога блокаду порта англичанами. Между пиратами и сторонниками аль-Аяши начались уличные бои. Рейнбоу решил поддержать проповедника, предоставив ему своих хирургов для оказания медицинской помощи. Кроме того, на берег сошёл артиллерист Ричард Симпсон, который должен был расставить орудия для обстрела городских укреплений. Англичане передали аль-Аяшу порох и ядра для четырёх орудий, которые установили на возвышениях старого города, взяв под прицел портовую гавань.

В первый день обстрела были потоплены три пиратских судна, а затем ещё десять в течение последующей недели. Пираты, оказавшиеся в осаде со всех сторон, стали испытывать сложности с продовольствием. Артиллерийский обстрел вызвал в городе пожары. Кроме того, постоянные вылазки сторонников Аль-Аяша ослабляли их ряды.

13 июня к Рейнбоу прибыли долгожданные пинасы. Мелкая осадка и способность двигаться при помощи вёсел сделали их идеальными кораблями для блокады порта. Теперь ни одно судно не могло зайти или выйти из гавани Сале. Прошло совсем немного времени, и пираты запросили мира.

В соответствии с традициями, Рейнбоу предъявил требование освободить всех христианских пленников и выплатить компенсацию за причинённый ущерб. Это было неприемлемо, и пираты отказались выполнить эти требования. Однако им приходилось считаться с обстоятельствами, а они были таковы, что английская блокада становилась всё более эффективной. Так, 3 июля «Леопард» уничтожил пиратское судно, в результате чего погибло 55 пиратов. 12 июля пинас «Провиденс» перехватил другое пиратское судно, перебив его команду из 85 человек. Кроме того, англичане не позволяли торговым судам входить в гавань Сале, задерживая их или отправляя в другие порты.

27 июля 1637 года, спустя четыре месяца после начала блокады, на встречу с Рейнбоу прибыл полномочный представитель султана с дипломатической миссией. Переводчиком был английский купец Роберт Блэйк, долгое время проживавший в Маракеше. Среди членов делегации был и бывший губернатор Сале аль-Касри, которому было поручено восстановить власть султана в пиратской республике.

Осознав, что находятся в полной изоляции, пираты решили пойти на уступки. Они передали 30 христианских пленников в знак доброй воли и желания примирения. В конечном итоге пираты пошли на попятную. Через три дня были освобождены ещё 293 раба.

Результаты четырёхмесячной блокады Сале были весьма впечатляющими. Англичане уничтожили более дюжины пиратских кораблей, полностью дестабилизировали пиратскую республику и заручились поддержкой как марокканского султана, так и Мохаммеда аль-Аяши, который контролировал Сале. Таким образом, деятельность марокканских пиратов была практически полностью парализована, и они более не представляли серьёзной опасности. Большим успехом стало освобождение христианских пленников. К 8 августу 1637 года марокканцы передали всех имевшихся у них христиан. Из 348 рабов, получивших свободу, 308 были англичанами, шотландцами и ирландцами, остальные – французами, голландцами и испанцами. Через шесть недель все они были доставлены в Англию.

После возвращения эскадры в Даунс их ждал триумфальный приём. В честь победы была отчеканена золотая медаль, которой и был награждён Рейнбоу и офицеры его эскадры, а матросы получили жалование и призовые деньги.

 

Экспедиция Блэйка в Тунис и Алжир

Когда в апреле 1651 года английское судно «Гудвилл» перевозило пассажиров из Туниса в Смирну, его перехватили мальтийские галеры. Они прочёсывали море в поисках пиратов и заподозрили англичан в пособничестве им. Обыскав судно, мальтийцы выволокли из кают сопротивлявшихся арабов. Понимая безвыходность положения, капитан судна Стивен Митчел отдал мальтийцам своих пассажиров – тридцать двух жителей Туниса. Узнав об этом, тунисский бей пришёл в ярость, особенно когда узнал, что все его сограждане, занимавшие не последнее место в тунисском обществе, были обращены в рабство и стали гребцами на галерах. Более того, он заявил, что Митчел не просто без боя отдал своих пассажиров, но и продал их по взаимному сговору с мальтийцами.

Узнав об этом, толпа горожан начала выискивать на улицах Туниса англичан. Для защиты их от расправы бей арестовал всех английских купцов и конфисковал их собственность, пока пленники с «Гудвилла» не будут благополучно возвращены на родину.

Однако выполнить требование бея оказалось не так просто. В Англии шла революция, и новое правительство не пользовалось легитимностью в глазах Великого магистра Мальтийского ордена. Командующий парламентским флотом в Средиземном море Уильям Пенн был вынужден просить бея отпустить старшину английских купцов Самуэля Бутхауса, который немедленно отправился на Сицилию требовать от вице-короля, в чьем владении находилась Мальта, освобождения захваченных тунисцев. Получив согласие на освобождение, Бутхаус отправился в Лондон, где предъявил судебный иск Митчелу. Однако суд не счёл должным наказывать капитана ввиду отсутствия доказательства его вины.

Великий магистр под давлением вице-короля Сицилии согласился освободить пленников, но только за выкуп в 9600 фунтов. Узнав об этом, бей пришёл в ярость и приказал свои корсарам нападать на английские корабли. Вскоре тунисцы уже захватили английское судно «Принцесса» и взяли в заложники команду.

Международное положение Англии в тот момент было весьма неустойчивым. Внутренние проблемы и соперничество с Голландией и Францией отвлекали правительство Оливера Кромвеля от проблем с мусульманскими пиратами. После окончания англо-голландской войны Кромвель решил направить в Средиземное море эскадру адмирала Блэйка для решения тунисской проблемы. В его задачу входило освобождение англичан и возвращение «Принцессы» прежним владельцам.

7 февраля 1655 года английская эскадра, состоявшая из 24 кораблей, прибыла в Тунис. Сознавая силу английского флота, тунисцы встретили Блэйка весьма любезно и заверили адмирала в намерении сохранять добрососедские отношения с англичанами. Однако заявили, что пока пассажиры «Гудвилла» не вернутся домой, заложники останутся в Тунисе.

Ввиду неопределённости данных адмиралу инструкций относительно применения военной силы в подобном случае и необходимости пополнить запасы пресной воды и продовольствия, Блэйк благополучно покинул тунисскую гавань и направился в Кальяри, направив в Лондон полный отчёт и запрос о дальнейших действиях. Посетив по пути Порто-Фарина, Блэйк обнаружил там девять пиратских кораблей под турецкими флагами, среди которых была и переоборудованная «Принцесса». Появление английской эскадры вызвало настоящий переполох среди пиратов. Вероятно, они ожидали нападения, поскольку даже подвергли обстрелу английскую лодку, направленную к берегу для разведки.

18 марта того же года английская эскадра снова появилась в водах Туниса. На этот раз бей был более сговорчивым, однако Блэйк уже решил нанести пиратам превентивный удар. Объектом его мести стали корабли в Порто-Фарина.

После полудня 3 апреля английская эскадра прибыла к Порто-Фарина и встала на якорь. Следующим утром она вошла в гавань. Встав линией вдоль тунисских укреплений, Блэйк приказал открыть огонь. Одновременно под прикрытием артиллерийского огня к берегу устремился десант на лодках. Растерянные пираты вначале пытались очень вяло сопротивляться, однако затем стали бросаться в воду и плыть к берегу. Все девять пиратских кораблей были сожжены или потоплены. Потери англичан были незначительными, двадцать пять человек были убиты и около сорока ранены.

К середине дня показательная акция устрашения была закончена. Ожидая, пока догорят последние корабли, англичане до вечера стояли на якорях в гавани, не давая возможности погасить их.

Спустя шесть дней эскадра прибыла в Алжир. Весть о судьбе кораблей в Порто-Фарина уже достигла города, и англичанам был предоставлен самый радушный приём. Алжирские власти явно не желали гневить Блэйка, понимая, что тот может проделать то же самое и с алжирскими кораблями.

Впоследствии Блэйк снова вернулся в Тунис и снова потребовал освобождения английских пленников и возвращения «Принцессы», однако бей Мустафа снова категорически отказался, не преминув указать на то, что Тунис по-прежнему является турецкой провинцией, а агрессивные действия англичан могут рассорить их с Османской империей. Чтобы этого не произошло, Блэйк был вынужден просить английского посла в Стамбуле Томаса Бендиша обратиться к великому визирю с разъяснением позиции адмирала и причин нападения на тунисские корабли в Порто-Фарина.

Однако в конечном итоге ситуация разрешилась благополучно, поскольку в апреле 1657 года англичане наконец выкупили у мальтийцев пассажиров с «Гудвилла» и создали реальные предпосылки для достижения взаимной договорённости. Тем не менее адмиралу Джону Стоуксу, который прибыл в Тунис в 1658 году с эскадрой из шести кораблей, пришлось заплатить 11 250 долларов (2700 фунтов) за освобождение семидесяти двух англичан (мужчин, женщин и детей), которые держались в заложниках. Только после этого бей согласился на заключение мира, одним из условий которого была взаимная защита имущества английских и тунисских подданных.

 

Война или мир. Неразрешимая дилемма…

Для урегулирования противоречий в североафриканские государства был направлен английский посланник Джон Лоусон, который в 1662 году в течение короткого промежутка времени заключил сразу три мирных договора с Тунисом, Алжиром и Триполи. Несмотря на это в последующие десятилетия лишь Тунис и Триполи соблюдали условия мира, в то время как алжирцы несколько раз нарушали его, считая, что мирный договор был навязан им силой. Тем не менее длительный период времени Англия не предпринимала ответных действий, полагая, что углубление конфликта помешает развитию торговли на Средиземное море.

Несмотря на это отношения североафриканских регентств и европейских государств зашли в тупик. Проблема заключалась в том, что ни одна из сторон не соблюдала имевшиеся соглашения. Правители североафриканских государств не могли запретить своим капитанам заниматься морским разбоем, поскольку опирались на них как на главную военную силу. Кроме того, пиратство приносило большой доход и было одним из существенных источников рабской силы. С другой стороны, в договорах обходился один существенный вопрос – судьба мусульман на галерах христианских государств. Если европейцы могли получить свободу по условиям дипломатических соглашений или в результате выкупа пленных, то мусульмане не имели такой возможности.

Наличие неразрешённых проблем не могло не привести к конфронтации. К 60—70-м годам XVII века стало очевидно, что европейские государства готовы к силовому решению североафриканской проблемы. В это время, благодаря гонке морских вооружений, Англия, Франция и Голландия создали сильные флоты. Любой из линейных кораблей европейских государств был значительно сильнее кораблей североафриканских пиратов, что значительно облегчало задачу по силовому принуждению к миру.

Только Голландия, ослабленная войнами с Англией и Францией, выбрала путь мирного решения проблем, заключив в 1679 году очередной договор с Алжиром. В свою очередь, Англия и Франция выбрали силовой путь решения проблемы.

В 1663 году английский посол в Константинополе получил от султана необычную декларацию. В ней английскому флоту разрешалось в одностороннем порядке проводить карательные операции против алжирских пиратов. Таким образом, султан попытался утихомирить своих строптивых подданных, давно не подчинявшихся фирманам из Константинополя, руками европейцев. У англичан таким образом исчезли все сдерживающие факторы, и они приготовились к немедленному отпору пиратам.

В 1669 году в Северную Африку был направлен Томас Аллин, который должен был договориться о заключении нового соглашения с Алжиром, обеспечивающего безопасность английских кораблей и грузов. Для достижения своих целей Аллин должен был использовать как дипломатические, так и военные средства, если в этом будет необходимость. В секретном предписании Аллину лорд-адмирал герцог Йоркский предписывал при благоприятных условиях не тратить времени на переговоры, а сразу нападать на алжирские корабли и уничтожать их при помощи брандеров.

Когда в конце 1669 года эскадра Аллина, состоявшая из 18 боевых кораблей и трёх брандеров, достигла Алжира, погода оказалась слишком спокойной для внезапной атаки, поэтому англичане были вынуждены начать переговоры. Аллин предъявил дею требование вернуть захваченное пиратами имущество и впредь воздержаться от нападения на английские корабли. Ответ алжирцев был крайне резким и грубым. Они категорически отвергали требования «неверных собак».

Получив отказ, англичане начали разворачиваться в боевую линию. Однако, вместо немедленной атаки порта, Аллин предпочёл начать его блокаду, перехватывая корабли, которые пытались войти или выйти из Алжира. Несмотря на усилия адмирала, блокада не была настолько плотной, чтобы совсем перекрыть пиратам выход их порта, чем не преминули воспользоваться алжирцы. Многие пиратские корабли смогли вырваться из порта и начали активный поиск незащищённых английских кораблей. Одним из них оказался фрегат «Мэри Роуз», возвращавшийся из Марокко после выполнения дипломатической миссии.

Ещё в конце 1668 – начале 1669 года лорд Генри Говард был уполномочен королём Карлом II установить дружеские отношения с султаном Марокко. В качестве официального представителя английской короны он должен был направиться в Танжер во главе делегации из 70 человек и преподнести султану Аль-Рашиду большой денежный подарок – 4 тысячи фунтов. В качестве средства передвижения лорд Говард выбрал 48-пушечный фрегат «Мэри Роуз». К сожалению, миссия провалилась. Пробыв в Марокко одиннадцать месяцев, лорд Говард так и не смог ничего добиться от султана.

Получив пропускную грамоту, посол отправился обратно в Англию. «Мэри Роуз» сопровождали три судна – небольшой пинк, двухмачтовый английский кеч «Рое» и торговое судно из Гамбурга «Гамбург фрегат».

В начале декабря 1669 года небольшой конвой двигался вдоль североафриканского побережья. После полуночи они догнали большое быстроходное 300-тонное судно, нагруженное древесиной, табаком, солью и солодом. Это было английское торговое судно «Кинг Дэвид», следовавшее из Новой Англии в Кадис. Ранее, у мыса Сент-Винсент оно было захвачено алжирскими пиратами, а команда была взята в плен. Команда «Мэри Роуз» освободила «Кинг Дэвида». На его борту были взяты в плен призовая команда пиратов, состоявшая из двадцати двух алжирцев, одного русского и двух англичан.

Далее конвой посетил Сале, а затем снова вышел в море. 17 декабря к конвою присоединились ещё два судна – французское и шотландское, которые направлялись от Канарских островов в Кадис. В течение нескольких дней с «Мэри Роуз» наблюдали на горизонте несколько алжирских кораблей, следовавших параллельным курсом. Это заставило торговые корабли держаться как можно ближе к английскому фрегату, рассчитывая на его защиту.

На рассвете 18 декабря, когда конвой был уже недалеко от Кадиса, команда «Мэри Роуз» увидела 7 алжирских кораблей, которые приближались к конвою с явно враждебными намерениями. Теперь было понятно, что алжирцы давно выследили добычу, однако не решались нападать, подтягивая свои силы, пока не достигли полного военного превосходства. Теперь, как хищники, они были готовы напасть на жертву. Англичане немедленно приготовились к бою.

Около полудня алжирцы приблизились. Один из пленников идентифицировал их как «Голден Лайон», «Оранж Три», «Халф Мун», «Севен Старс», «Вайт Хорс», «Блювхарт» и «Роз Лиф».

Около трёх часов дня шесть алжирских кораблей атаковали «Мэри Роуз», а ещё один атаковал «Кинг Дэвид». В течение всего дня обе стороны яростно обменивались выстрелами из всех орудий. Несмотря на численное превосходство, алжирцам не удалось принудить англичан к капитуляции. Английские канониры были подготовлены значительно лучше алжирских, поэтому пираты предпочитали держаться на расстоянии, а это снижало эффективность их артиллерийского огня. Таким образом, бой превратился в бесконечную артиллерийскую дуэль с постоянным маневрированием и уклонением от абордажа, которого так желали алжирцы.

Только с наступлением темноты бой временно прекратился. Однако на следующее утро алжирцы снова атаковали «Мэри Роуз». «Голден Лайон» попытался зайти с кормы к английскому фрегату. Это не осталось незамеченным, и англичане меткими выстрелами повредили у противника корпус ниже ватерлинии и грот-мачту. После этого он вышел из боя, а вслед за ним и остальные пиратские корабли.

Пока продолжался бой, французское и шотландское суда сбежали, а пинк пытался сдаться алжирцам, но те, принимая его за брандер англичан, предпочитали держаться от него подальше.

Потери англичан в сражении, как это не покажется странным, были относительно невелики: 12 моряков были убиты и 18 ранены. Несмотря на то что «Мэри Роуз» получила серьёзные повреждения (все три её мачты были сильно повреждены вражескими ядрами, так же как и такелаж), она продолжала держаться на плаву и была вполне боеспособна.

20 декабря фрегат достиг Кадиса, и капитан Кэмпторн передал властям своих алжирских пленников. В апреле 1670 года «Мэри Роуз» вернулась в Англию, сопровождая очередной торговый конвой из Средиземного моря. За свою победу капитан Кэмпторн получил рыцарское звание, а команда материальное поощрение. «Кинг Дэвид», который стал единственным призом алжирцев в том бою, также впоследствии был отбит сэром Томасом Аллином, когда алжирцы попытались привести его в родной порт, и продан в Малаге.

Победа у Кадиса над превосходящими силами алжирцев продемонстрировала высокий боевой дух английских моряков. Она вызвала небывалый рост национальной гордости и усилила стремление раз и навсегда покончить с морским разбоем в Северной Африке. После этого английское военное присутствие у берегов Алжира стало постоянным.

В 1670 году новая английская эскадра, усиленная несколькими голландскими судами, вновь прибыла к стенам Алжира. Ею командовал герцог Йоркский, будущий король Яков II. В качестве подтверждения серьёзности её намерений англичане потопили большое алжирское судно, а затем в битве у мыса Спарел уничтожили ещё семь судов, включая четыре 44-пушечных корабля. В общей сложности в битве погибло 2200 алжирцев, включая нескольких известных капитанов-раисов.

В следующем, 1671 году англичане снова направили свой флот к североафриканскому побережью. Эскадра адмирала Эдварда Спрэга застала в заливе Бужи (Буги) семь пиратских кораблей. Пираты всячески пытались вырваться в открытое море, однако англичане перекрыли единственный выход из бухты. Спрэг решил использовать уже отработанную тактику. В бухту вошёл брандер «Литл Виктория», который сжег все алжирские корабли.

Уничтожение пиратов в заливе Бужи имело далеко идущие последствия, поскольку среди погибших оказался и главнокомандующий алжирским флотом и пять наиболее известных пиратских капитанов. Это, в свою очередь, привело к волнениям в самом Алжире и перевороту, в результате которого к власти пришёл старый пиратский капитан Мохаммед Тарик. Он благоразумно решил возобновить прежние мирные отношения, что на время закрыло проблему алжирского пиратства для английского флота.

В 1673 году Англия заключила с Алжиром новое соглашение на прежних условиях. Однако это не ликвидировало полностью угрозу морского разбоя, поскольку триполитанцы и тунисцы продолжали нападать на английские торговые суда.

В 1675 году английская эскадра адмирала Джона Нарбро вновь прибыла к берегам Северной Африки, чтобы возвратить торговые корабли, захваченные триполитанцами. Паша Триполи отказался выдавать захваченные призы, подписав тем самым своему флоту и городу приговор.

Получив отказ, адмирал Нарбро разрушил в ходе обстрела часть города, сжёг четыре пиратских судна, обстрелял город и заставил пашу уплатить ущерб английским купцам в размере 18 000 фунтов и возобновить прежние мирные соглашения. В марте 1676 года триполитанцы вернули захваченные корабли.

В 1677 году началась новая война с Алжиром. Между 1677 и 1680 годами алжирские пираты захватили 153 британских судна. Многие из них были небольшими по размерам. Например, захваченный 29 октября 1677 года «Роберт» с экипажем из шести человек или захваченный в сентябре 1679 года «Спидвелл» с экипажем из пяти человек. Однако были и крупные корабли, например, «Вильям и Самуэль» с экипажем из 46 человек, взорвавшийся в сражении с алжирцами в июне 1679 года. Всего за период войны с Алжиром пираты захватили около 1800 англичан. Средняя стоимость выкупа моряка составляла в то время около 100 фунтов, в то время как стоимость пассажира, особенно если он богат или знатен, могла достигать 1000 фунтов. С учётом общего количества пленников, экономическая эффективность выкупных операций была слишком мала. Оставался лишь военный путь решения проблемы.

Мирные соглашения между Алжиром и Англией были заключены в 1686 году. Однако, несмотря на это, алжирцы продолжали нападения на английские корабли. Так продолжалось до тех пор, пока в 1695 году капитан Бич не разорил алжирское побережье и не сжёг пять пиратских фрегатов, после чего стороны вновь пришли к мирному соглашению.

Только после того как англичане захватили Гибралтар и Порт-Маон, они получили возможность защитить своё судоходство от разбойных посягательств алжирских пиратов. Это заставило пиратов уважать английский флаг больше, чем какой-либо другой среди европейских государств.

 

Французские экспедиции против Алжира

В отличие от Англии, активно занимавшейся созданием своего военного и торгового флотов, французское мореплавание в середине XVII столетия находилось в упадке. Франция не могла выставить достойного флота для противодействия Англии и Голландии. Бессилие французского военного флота самым негативным образом отразилось на положении купцов. С 1670 года алжирские пираты, несмотря на имевшиеся мирные соглашения, снова начали нападения на французские торговые корабли и обращать французов в рабство. Понимая, что только сильный флот способен изменить ситуацию, французский король Людовик XIV приказал министру финансов Кольберу выделить средства на строительство новых кораблей. Через десять лет Франция уже была способна выставить до ста кораблей, большинство из которых ничуть не уступали английским и голландским, а зачастую и превосходили их.

В период правления Людовика XIV Франция пережила невероятный подъём. Благодаря успешным военным кампаниям против Голландии, Германии и Испании мировой престиж французского оружия поднялся на небывалую высоту. Несмотря на то что североафриканские проблемы не были для короля первостепенными, он счёл необходимым напомнить пиратам об изменившемся статусе Франции.

В 1681 году, после нападения мусульманских пиратов на побережье Лагедока и Прованса, Людовик XIV отдал приказ провести карательную операцию. В качестве объекта монаршего гнева выступили триполитанские корсары, укрывшиеся на острове Сцио. Эскадра французского вице-адмирала маркиза де Куфне подошла к острову и подвергла его бомбардировке. В результате 14 пиратских кораблей были уничтожены, а крепостные стены замка были разрушены.

Однако экспедиция против триполитанцев не произвела никакого впечатления на алжирцев, которые продолжали свои грабежи на французском побережье. Это заставило Людовика XIV снова обратиться к силе оружия. В 1682 году Алжир объявил войну Франции, и вскоре алжирский корабль захватил французское военное судно. Его экипаж был публично продан с торгов на работорговом рынке. Это не могло не вызвать возмущения Людовика XIV. Престиж «короля-солнца» был подорван, и он решил покарать нерадивых пиратов.

Исполнителем воли короля был назначен один из самых известных французских адмиралов Авраам Дюкень. Победитель знаменитого голландского адмирала де Рюйтера был известен как сторонник жестких мер. В 1682 году, имея под своим командованием эскадру из 11 линейных кораблей, 15 галер, 5 галиотов, двух брандеров и нескольких тартан, он направился к Алжиру. Основную ударную силу флота составляли именно галиоты, вооруженные всего двумя мортирами и четырьмя пушками. Секрет состоял в том, что мортиры должны были стрелять недавно изобретёнными разрывными бомбами, которые сеяли после взрыва значительно больше разрушений, чем стандартное пушечное ядро.

29 июля 1682 года французская эскадра адмирала появилась под стенами Алжира. Предъявив ультиматум освободить всех христианских пленников и вернуть захваченное пиратами имущество, Дюкень стал ожидать ответа. Получив отказ, адмирал приказал эскадре выстраиваться в боевую линию, выдвинув вперёд свои бомбардирские суда с бомбическими мортирами.

Первоначально обстрел города не дал результатов. Волнение на море не позволяло бомбардирским кораблям приблизиться к берегу настолько близко, чтобы эффективно использовать мортиры. Кроме того, бомбардирам пришлось долго пристреливаться, чтобы достичь максимального эффекта. В конце концов, Дюкень приказал кораблям приблизиться к берегу как можно ближе, и это дало необходимый результат. Разрывные ядра начали сеять хаос в городе. Не привыкшие к подобным обстрелам алжирцы подняли панику. По улицам метались раненые люди, однако нигде не было укромного места, достаточно безопасного, чтобы пережить бомбардировку.

Только усиление волнения и ветра заставили французов временно прекратить обстрел и уйти подальше от берега. Однако 3 сентября эскадра вернулась. На этот раз французам не пришлось долго примеряться. Все цели были уже пристреляны, бомбардировка возобновилась с ещё большей силой.

Французский священник, а по совместительству консул отец Жан ле Вашер просил адмирала прекратить разрушение города и вступить в переговоры, однако Дюкень и слышать об этом не хотел. Он был согласен прекратить боевые действия, только если сами алжирцы будут молить об этом.

Дворец дея и городские укрепления были разрушены, в порту догорали остовы нескольких кораблей. Наконец 5 сентября прибыла алжирская делегация. Дюкень в категоричной форме снова потребовал освобождения всех находившихся в Алжире христианских пленников. Переговоры затягивались, а положение эскадры становилось всё более сложным. В конечном итоге 12 сентября Дюкень приказал возвращаться в Тулон, пообещав алжирцам вернуться в следующем году и закончить дело.

Уход эскадры был настоящей трагедией для томившихся в неволе христиан, а у мусульман вызвал ощущение собственной гордости и «победы» над французами. Однако реальность была несколько иной. Дюкень провел зиму, ремонтируя корабли и пополняя запасы. Весной 1683 года эскадра снова была готова к выходу в море.

В июне 1683 года Дюкень со своими кораблями снова появился под стенами Алжира. К нему присоединились пять кораблей адмирала де Анфревиля. 28 июня французы начали обстрел города. Снова к адмиралу с посреднической миссией явился отец ле Вашер. Дюкень повторил свои прежние требования освобождения всех христиан из рабства и выплаты 1,5 миллиона франков в качестве компенсации за захваченные французские корабли и товары. В качестве обеспечения условий договора он потребовал предоставления ему в заложники командующего алжирским флотом адмирала Али Мецоморто. Чтобы смягчить настойчивость Дюкеня, дей Баба Хасан освободил часть христианских рабов, всего 142 человека, однако средств на выплату контрибуции у дея не было, и он попросил отсрочки платежа. Этим решил воспользоваться Мецоморто. Он уговорил Дюкеня освободить его, обещая достать необходимые финансовые средства. Получив свободу, алжирец начал немедленно действовать. Понимая, что уступчивость Баба Хасана вызовет волнения в городе, он совершил военный переворот. Его сторонники убили дея и провозгласили Мецоморто новым правителем города. Недовольных такой сменой режима не оказалось…

Однако, вместо того чтобы выполнять условия соглашения, новый правитель приказал открыть огонь по французской эскадре, а затем отправил к Дюкеню одного из рабов с сообщением, что если французы продолжат обстрел города, он прикажет заряжать крепостные орудия не ядрами, а французами.

Адмирал Дюкень не внял предупреждению и снова начал бомбардировку города. В течение трёх дней французы последовательно разрушали город, превращая его в руины. Огонь от горящих зданий был настолько сильным, что море освещалось на шесть миль вокруг. Улицы города были залиты кровью.

Мецоморто исполнил своё обещание. Толпа ворвалась в дом консула и приволокла его в порт. Его «зарядили» в самую большую пушку в крепости, после чего произвели выстрел. Куски тел несчастного разлетелись по гавани. Вслед за ним та же судьба ждала ещё 22 француза. Зверская казнь соотечественников не только не заставила французов прекратить обстрел, но и вызвала праведный гнев Дюкеня и его моряков.

Взбешённый жестокостью алжирцев Дюкень продолжил обстрел, пока не уничтожил две трети города, все укрепления и верфи, всё, что находилось в радиусе действия французских орудий. Огонь прекратился только тогда, когда эскадра исчерпала запас бомб. Попытка вступить в переговоры с Мецоморто также не увенчалась успехом. Он категорически отказался заключать новое соглашение с французами и грозил началом широкомасштабной войны против французского торгового флота. Оказавшись в безвыходном положении, 25 октября французская эскадра отбыла в Тулон.

Несмотря на неоднозначность результатов алжирских экспедиций Дюкена, победа осталась за французами. В это время османские войска вели осаду Вены, и султану крайне был необходим мир в его владениях. Он не мог допустить, чтобы Франция объединилась с врагами Османской империи, поэтому приложил все усилия к тому, чтобы алжирцы замирились с французами.

В апреле 1684 года под стенами Алжира вновь оказалась французская эскадра во главе с адмиралом де Турвилем. На этот раз у неё были дипломатические задачи. Специальный посланник султана следил за тем, чтобы ничто не могло помешать мирным переговорам. В течение трёх недель условия мирного соглашения были сформулированы и одобрены обеими сторонами. Для окончательного подписания договора в Версаль прибыл алжирский посол Хаджи Джафар Ага, который вместе с Людовиком XIV 4 июля 1684 года и скрепил его своей подписью.

Передышка, впрочем, была недолгой, поскольку с 1686 года нападения на французов снова возобновились. Попытки преследования обнаглевших пиратов привели лишь к тому, что в Алжире был разграблен дом французского консула, а его самого бросили в подземелье.

Терпение Людовика XIV закончилось в 1688 году. В июне к берегам Алжира снова была направлена эскадра под командованием адмирала д’Эстре. Как и его предшественник, д’Эстре предъявил властям Алжира ультиматум, требуя освобождения христианских невольников, выплаты компенсации владельцам захваченного имущества и прекращения разбоя. Ответ был предсказуем. Мецоморто отказался выполнять эти требования.

Получив отказ, д’Эстре выстроил эскадру вдоль береговой линии и, по примеру своего предшественника, начал обстрел города. Многие французские моряки из эскадры д’Эстре участвовали в экспедициях Дюкеня в 1682–1683 годах, поэтому долго пристреливаться не пришлось. Канониры слишком хорошо знали свои цели. На город было сброшено 13 300 бомб, которые разрушили три четверти города и маяк. Были потоплены пять алжирских кораблей. Даже Мецаморто получил ранение осколком снаряда. В качестве ответной меры дей прибегнул к уже испытанному средству. В пушку были заряжены сначала два священника-француза, затем консул, семь капитанов и 30 матросов. Узнав об этой варварской казни, д’Эстре приказал казнить 17 пленников-алжирцев, тела которых были помещены на специально сколоченные плоты и направлены в гавань.

Однако закончить дело д’Эстре не успел. События в Англии, связанные со славной революцией, заставили срочно отозвать эскадру обратно во Францию. В конечном итоге французы направили в Алжир своего дипломатического представителя, который в апреле 1689 года и заключил новый мирный договор. К нему было приложено особое соглашение, в соответствии с которым Франция предоставляла на бесплатной основе 4 мортиры и 9 тыс. бомб, которые были необходимы алжирцам для осады Орана.

Заключение мира с Алжиром не решило проблем отношений Франции с другими североафриканскими государствами – Тунисом и Триполи. Несмотря на мирные соглашения, тунисские и триполитанские пираты по-прежнему продолжали нападать на французские корабли и обращать в рабство французов, а отсутствие единства среди европейских государств только способствовало росту морского разбоя.

Чтобы избавиться от этой проблемы, французы решили действовать уже испытанным способом. Эскадра адмирала Дюкеня бомбардировала Триполи в 1683 году, а эскадра адмирала д’Эстре в 1685 году, после чего с Триполи было подписано мирное соглашение. После поражения французского флота у мыса Ла-Хог триполитанцы снова начали нападения на французские корабли, что привело к очередной карательной операции в 1693 году и новому соглашению о мире.

В отличие от Алжира и Триполи, правители Туниса не стали испытывать терпение французов и сразу в 1685 году подписали мирное соглашение.

Таким образом, к концу семнадцатого столетия европейские державы добились в конечном итоге права безопасного мореплавания на Средиземном море, хотя за это пришлось заплатить дорогую цену.

Одни европейские государства пошли по пути замирения североафриканских пиратов, как это сделала Голландия, другие, как Англия и Франция, добились мирного соглашения через применение силы. Разница в эффективности этих подходов видна лишь при анализе заключённых ими соглашений.

Базовыми нормами в этих соглашениях было право беспрепятственного посещения портов и навигации, защита пассажиров и грузов от разбойных посягательств, введение консульской службы и паспортного контроля грузов.

В отличие от Англии и Франции, голландцы не потребовали освобождения своих подданных из плена, однако оставили за собой право на выкуп их частными лицами. Голландским капитанам, посещавшим Алжир, сообщали списки пленных голландцев, предлагая им произвести выкуп. Дальнейшие захваты пленных были запрещены. Соглашения с Францией, напротив, указывали на безвозмездное освобождение всех французских подданных, захваченных до 1670 года, и запрет на дальнейшее обращение французов, захваченных в плен, в рабство. В случае объявления войны французские купцы имели три месяца для окончания дел в Алжире.

В целом франко-алжирские соглашения в большей степени отвечали нуждам захваченных в плен рабов, в то время как соглашения Алжира с Нидерландами носили чисто коммерческий характер.