ТО БЫЛО…

…королевство Камелия. Шел тридцатый год войны с дисмейцами. Поздним утром король Уильям в сопровождении девятисот латников и сотни лучников выехал из крепости Эшфорд. Король хотел в эту неделю как следует поразмяться и убить‑таки лорда Данвика, перебежчика и труса. Было жарко. Король сильно вспотел. Говорят, жара дурно воздействует на безумцев и птиц — чистейшая правда. Король, и раньше склонявшийся к безумию, спятил окончательно. Когда один из пажей случайно заснул в седле, и копье его, выпав из рук, с лязгом ударило по шлему другого пажа — король аж взвился; завопив не своим голосом: «В бой, мои воины!», он с мечом налетел на соню и в одно мгновенье раскроил его от плеча до пояса. Поднялась паника. Короля утихомиривали всем войском. Лишь получив несколько сильных ударов в живот и грудь, король успокоился и позволил себя скрутить. «Сволочи. Заговор», — громко шептал он, но никто его не слушал.

Вскоре короля уже везли домой.

Конкордия Рэй наблюдала за этим с холма. Отложив бинокль в сторону, она произнесла с досадой:

— Король окончательно свихнулся. Вот болван.

— Что делать будешь? — поинтересовался Винтеркраун.

Он был безземельным рыцарем и часто составлял Конни компанию.

— Спасу страну, — ответила Конни. — Я — Святая Дева. Мне по закону полагается страны спасать.

Год назад Конни уже пыталась достучаться до местного коменданта, Ричарда Мейни, но тот лишь высмеял ее и обозвал чокнутой. Конни и впрямь слышала божественный голос — но доказать что‑либо скептикам не могла. Тут уж либо веришь, либо нет.

«А я скорее верю, чем нет», — подумал Винтеркраун.

Он спросил:

— А сейчас чего?

— Да поехали в Оксхилл, — сказала Конни. — Будем с Мейни во второй раз беседовать.

Конкордия Рэй родилась в городе Оксхилл, семнадцать лет назад. Отец — обедневший дворянин. Дед с братом погибли в битвах с дисмейцами. Поэтому Конни дисмейцев не то чтобы не любила — скажем так, недолюбливала. Она была высокая, сильная, некрасивая девушка. Таких хочется уважать и тихонько любить про себя. Открыто любить их нельзя — засмеют.

— Интересно, как там принц Уильям? — произнесла Конни, отвлекая Винтеркрауна от его мыслей. — От короля надо избавиться. Пусть королем станет младший Уильям, а то старший в таком состоянии делов наворотит, потом вся страна расхлебывать будет.

— Ты чего, короля убить хочешь? — удивился Винтеркраун.

— Нет, — покачала головой Конни. — Тайное убийство — это не мое. Категорически. Но от короля как‑то избавиться надо. Да уж. Проблема…

Винтеркраун хмыкнул.

Ричард Мейни не поверил им в этот раз.

— Король свихнулся, — заявила Конни. — Я должна спасти королевство.

Мейни закурил сразу две сигареты и посмотрел на девушку с легким презрением. Он участвовал аж в трех битвах за Онкейв. В последней — когда столица окончательно перешла в руки дисмейцев — Мейни лишился уха.

— Что за бред, — коротко сказал он.

Винтеркрауну вдруг захотелось выхватить меч и отрубить Мейни второе ухо.

Но Конни в такой защите не нуждалась.

Она сказала:

— Хочешь, докажу?

Мейни молчал.

— Король свихнулся, — повторила Конни. — Спорим, он скоро вернется в Эшфорд и поубивает там всех?

— Не каркай, дура, — сказал Мейни.

Конни улыбнулась. Похоже, ей удалось пронять этого толстокожего идиота.

— Когда мои слова сбудутся, тогда и пошлите за мной, — сказала она. — А мы с Винтеркрауном пойдем пока.

Когда они вышли от Мейни, Винтеркраун не удержался и спросил:

— Это правда? Насчет Эшфорда.

Конни кивнула.

— Если так… — Винтеркраун задумался, — если так все обстоит, то почему бы нам не предупредить гарнизон? Мы бы спасли целую крепость.

Конни резко остановилась и посмотрела на него с сожалением.

— Дурак ты, — сказала она, и больше ничего не говорила.

Вскоре король развесил гарнизон Эшфорда по стенам, а после пошел в ближайший кабак и взорвал танцпол зажигательным танцем. Глядя на безумного короля, отплясывающего на трупах, Мейни сильно ушел в себя и запил. Потом он все же послал за Конни.

— Как король перебил столько народа, в одиночку‑то? — спросил Винтеркраун по пути.

— Магия, — загадочно ответила Конни. — Харизма.

— Но все‑таки.

— Да откуда я знаю, — Конни зевнула. — Может, он приказал одной половине гарнизона напасть на другую. Второй половине приказал напасть на первую. Так они и поссорились, половины. А дальше пошло–поехало.

Мейни дал им небольшой отряд и свою письменную рекомендацию. Он выглядел подавленным, когда выписывал ее.

— Не беспокойся, — сказала Конни. — Я спасу страну, и все жертвы окажутся ненапрасными.

— Да ну, — мрачно произнес Мейни.

— Все так и есть.

— А по–моему, ты ведьма, — сказал Мейни.

— Я Святая Дева, а ты попридержи язык. И в письме своем не вздумай писать, что я ведьма, и прочую муть. Винтеркраун, проверь, что он там понаписал.

Винтеркраун проверил.

Вполне благожелательное письмо. С рекомендацией для принца Уильяма. Ему торжественно представляли Конкордию Рэй — девушку с удивительными способностями и твердокаменной верой.

— Спасибо, — искренне сказала Конни.

Мейни опять промолчал.

— Пиши письмо, — сказала Конни.

— Какое? — Винтеркраун щелкнул авторучкой. В отличие от Конни, он получил университетское образование и мог, если нужно, составить письмо.

— Пиши: «Уильям–младший, сир! Я вас узнаю, спорим?»

Винтеркраун записал.

— Что дальше?

— Хватит, — сказала Конни. — Нам нужно произвести впечатление на принца. Моих способностей как раз хватит, чтобы пустить пыль в глаза.

Оба письма отдали гонцу, и он на почтовой лошади помчался в Бледный Форт.

После падения Онкейва король обосновался в Эшфорде, а принц Уильям — в Бледном Форту. Это был мощный, донельзя уродливый замок на плоской вершине Элланского холма. Говорят, когда‑то там пели печальные баллады эльфы. Сейчас там обычные виноградники.

Конни и Винтеркраун, сопровождаемые людьми Мейни, ехали в Бледный Форт по изнуренной войной стране. Дисмейцы любили сжигать пшеничные поля и сбрасывать урожай в выгребные ямы. Так они вели экономическую войну.

— Крестьяне голодают, — мимоходом заметил один из людей Мейни.

— Кого они волнуют, — сказала Конни.

Винтеркрауна покоробили ее слова.

Когда они с Конни въехали в Бледный Форт, принц Уильям устроил им проверку. Он усадил на свой трон расписного красавца, а сам спрятался в толпе. Конни его сразу узнала.

— Вы принц, — сказала она. — У вас здесь самый замурзанный вид. И залысины здоровенные.

— Даже так, — сказал впечатленный принц.

Он вышел из толпы и внимательно посмотрел на Конни.

— Я послана небом, чтобы спасти страну, — объяснила она. — Меня обмануть не получится. Дайте мне армию, сир, и я разобью дисмейцев. Или, по крайней мере, верну королевству столицу.

Принц громко расхохотался.

— Неплохо, — наконец признал он. — Садитесь за стол. Ты, Конкордия, можешь сесть справа от меня. Все остальные — на улицу. Там для вас накрыт стол.

— Винтеркраун пусть останется, — сказала Конни.

— Пусть, — согласился принц.

На обед были жирные каплуны, кабан в меду, баранье жаркое и запеченные целиком голуби — их надо бы есть сразу с костями и внутренностями. Конни ела неохотно, от каждого блюда отщипывая по крохотному кусочку. Винтеркраун тоже старался на еду не налегать. Вдруг посреди обеда Конни ляпнет какую‑нибудь глупость? Придется убегать.

— Дисмея — отсталая страна, — сказал принц Уильям. — Они даже салическое право как следует применить не могут. И вера у них неправильная. Вообще, недоумки люди.

— Абсолютно так, — подтвердила Конни.

— Я не могу дать армию женщине, — внезапно произнес Уильям.

— Почему? Салическое право тут не причем.

— А вера? — спросил принц.

— А если по вере, сир, то армию я должна была получить еще в младенчестве. Ибо, — тут Конни немного задумалась, — Бог говорит и устами мертвеца, и устами младенца. Разницы нет.

— Почему нет?

— А почему я должна объяснять вам, сир? Бог препоручил мне это дело, я и выполняю его по мере моих возможностей. А мои возможности в данный момент зависят от вас. Все отстальное — от дьявола.

— Сама не понимаешь, чего несешь, — покачал головой принц.

— Прекрасно понимаю.

«Всё, на казнь себе ты уже наговорила», — меланхолично подумал Винтеркраун.

Конни внезапно встала.

— Соглашайтесь, сир, — теперь она смотрела на принца сверху вниз. — У вас все равно нет выбора. Либо вы доверяетесь мне, и я побеждаю, либо проигрываете эту войну. Посудите сами. Столица в руках дисмейцев, их армии стоят в Кайенте и Малой Камелии. А у вас — только Бледный Форт и несколько замков. Что вы можете? Даже Сай–кан проиграл бы при таком раскладе. Лето вы, быть может, еще как‑то перетерпите, но уже осенью вас разобьют.

— Если не начнутся дожди, — весело парировал принц. Он откровенно наслаждался ситуацией.

— Они начнутся на месяц позже, чем обычно, — сказала Конни.

— Сама это придумала?

— Мне Бог сказал.

Воцарилась тишина. Кажется, обе стороны загнали друг друга в тупик.

— Ладно, — наконец махнул рукой принц. — Оставайся пока в замке.

— Армию дадите? — не отставала Конни.

— Посмотрим.

Их поселили в роскошных покоях. Винтекраун обнаружил в своей комнате кровать с балдахином и немедленно на нее плюхнулся.

— Смешно, — сказали Конни.

— Очень, — подтвердил Винтеркраун и подпрыгнул на кровати. — Попрыгаем вместе?

Конни усмехнулась.

— А давай.

— Я пошутил, вообще‑то, — сказал Винтеркраун.

— А я нет. Но забудь. Это не имеет значения.

Конни прошлась по комнате, стуча подошвами. Вид у нее был озабоченный.

— Что с тобой? — спросил Винтеркраун.

— Я на грани нервного срыва. Да я практически в истерике. Еще немного, и хохотать начну, как ведьма. Могу даже одежду на себе порвать, но несильно, потому что стеснительная, — Конни дернула себя за прядь. — Как тебе принц?

— Хрен какой‑то, — сказал Винтеркраун.

— Вот именно. Глаза у него больные, и вообще он сумасшедший. Дурная наследственность. Меня от одного его взгляда выворачивает, а уж стоять рядом с ним, да еще и разговаривать… нет, у меня точно сейчас будет истерика.

Винтеркраун хмыкнул. На истеричку большая и основательная Конни никак не тянула.

— Ладно, пойду в свою комнату, — сказала она. — Поплачу в одиночестве.

На следующий день Конни играла с принцем в мяч и сумела с легкостью его обыграть. Потом они дрались на деревянных мечах. После нескольких обменов ударами Конни сбила принца с ног, но последний удар наносить не стала.

— Вы же тогда казните меня, сир, — объяснила она.

— Ты и это знаешь? — удивился Уильям.

— Ага.

Вечером придворная волшебница леди Рэйчел проверила девственность Конни.

— Вы на рожу мою посмотрите, — сказала Конни. — Я дева, и девой останусь.

— Но вас всюду сопровождает верный рыцарь, — улыбнулась волшебница.

— Винтеркраун? Он мой кузен. К своему телу я его не подпускаю, — сказала Конни, надевая штаны.

— Он мог бы стать вашим супругом…

— Супруг Девы? — Конни даже про штаны забыла. — Ха–ха–ха.

Выдержав допрос богословов, Конни была допущена к командованию. Принц выделил ей небольшой отряд из трех десятков. Они объезжали замок на лошадях, и принц сказал:

— Я, если честно, не верю во всю эту ерунду со святой девой…

— Пусть. Вы не верите в меня как в полководца. И это как раз‑таки плохо.

— А чего вы хотите? — живо осведомился принц.

— Всю вашу армию, целиком. И вас в качестве живого символа.

— Не слишком ли много? — расхохотался принц.

— А, вот еще. Мне нужен меч.

— Это не проблема.

— Мне нужен особенный меч, — сказала Конни. — Думаю, меч Зари подойдет.

— Меч Зари? — принц наморщил лоб. — Вроде слышал о таком… но как‑то смутно. Что это вообще за штука?

— Легендарный меч, — с досадой произнесла Конни. — Им один ваш предок зарубил другого.

Через неделю отряд, возглавляемый принцем Уильямом, отправился к замку Рейнворт. Конни и леди Рэйчел ехали рядом с принцем. Винтеркраун трясся в арьергарде.

«Я видел принца! Мне есть что рассказать будущим детям, — уныло думал он. — А еще я короля видел…»

В замке Рейнворт жил злой маг Тизмарк. Он находился в родстве с королевской фамилией. Еще он был крайне могущественным и неамбициозным, и пока это спасало его от внимания церкви.

— У Тизмарка есть меч Зари, — сказала Конни. — Он‑то мне и нужен.

— И как его отберешь? — спросил принц.

— Я женщина. Женщин не уважают, и поэтому доверяют нам намного больше, чем мужчинам. Легко доверять женщине.

Отряд проехал через разоренную деревню. На главной площади высился почерневший от пожара дисмейский механизм. Лапы–секаторы были отломаны, оплавленные колеса лежали рядом. Похоже, механизм сломали сами отступающие дисмейцы. Жители Камелии разобрали бы ненавистную машину на винтики, а каждый винтик сожгли бы.

— Вот уродство, — с чувством произнес принц Уильям.

Замок Рейнворт был совсем рядом.

Первой почувствовала неладное леди Рэйчел. Он вдруг вскинула руку и закричала:

— Ваше Высочество, бегите!

— Что? — опешил Уильям.

— Заклинание! Оно направлено на вас!

В небесах проклюнулся шторм. Рядом с отрядом — метрах в ста от него — ударила в дерево извилистая молния. Остро запахло грозой.

— Слезай с лошади, — сказала Конни, подъехав к Винтеркрауну.

— Понял.

Они слезли с коней и легли на землю. Вскоре к ним присоединился и принц. Освобожденные кони смотрели в небо и плакали. Выглядело это жутковато.

— Эй, Конкордия. Дальше ползком? — сухо осведомился принц.

— Нет. Надо переждать грозу. А потом — либо выживем и пойдем в замок пешком, либо погибнем. Ах да, еще мы можем убежать.

— Вот как!

— Ваше Высочество, прошу вас, давайте уйдем, — взмолилась леди Рэйчел.

— Это трусость, — сказал принц. — Если придумаешь, как нашу трусость выдать за храбрость — тогда и уйдем. Поняла?

— Ваше Высочество… — на леди Рэйчел было жалко смотреть.

Наверное, она видела немного больше, чем все остальные, включая и Конни.

Небесный гнойник прорвался вихрями, водопадами и сотнями раскидистых молний. Землю хлестало словно бичом. Винтеркраун цеплялся за траву, изо всех сил стараясь удержаться — он видел, как нескольких солдат подхватило ветром и по спирали размазало об парящее в вихре дерево. Леди Рэйчел бесперерывно визжала. Принцу держаться помогала Конни. Но вот — и ее хватка ослабла. Вопящего принца отнесло куда‑то далеко–далеко, в звенящую от шторма степь. Вскоре туда же отправились и леди Рэйчел, и большая часть отряда. Конни не стала дожидаться, пока ее подхватит ветром — она отпустила руки, да еще и в полете дернула Винтеркрауна за ногу.

«Что ж ты делаешь, идиотка!» — мелькнула у него мысль, а затем оба они взмыли в воздух и стали как птицы божии.

Минут через десять они рухнули в небольшое озеро. Вернее, сначала в озеро шлепнулась гигантским пузырем вода, а затем уже и Конни с Винтеркрауном.

— Меня шатает. Так, наверное, медведя шатает зимой, — сказал Винтеркраун уже на берегу.

— Понимаю, — Конни уселась на траву.

Глаза у нее то и дело закатывались. Из носа и ушей текла кровь. Конни сказала:

— Как удачно получилось. Мы живы.

— Это точно.

— Тизмарка я убью, — сказала Конни. — Видишь его замок?

Винтеркраун осторожно, чтобы не тревожить гудящую голову, посмотрел по сторонам.

— Вижу.

— Сейчас передохну немного, и убью его, — Конни сжала виски пальцами.

— Как? — полюбопытствовал Винтеркраун.

К странным заявлениям Конни он привык давным–давно.

— Подойду и убью.

— Не понимаю, — Винтеркраун покачал головой.

— А что тут непонятного? Все просто. Я не верю в магию. Магия — пережиток прошлого, и должна уйти. Так мне сказали Небеса. Я — Святая Дева, и надо мной магия не имеет власти.

— Ты летала вместе со мной, — напомнил Винтеркраун.

— Я летала, потому что это входило в мою задумку, — Конни встала. — Все, я пошла.

Винтеркраун только покачал головой. Он подождал с полминуты, затем поднялся и двинулся за ней следом.

Когда они уже подходили к замку — тот стоял в окружении рощицы хилых деревьев — вдруг поднялся зловещий ветер. Винтеркраун получил удар воздухом в грудь и отлетел прочь. Конни же прошла дальше и, не оборачиваясь, вошла в замок.

«Надеюсь, она хотя бы выживет», — подумал Винтеркраун и потер саднящую грудь.

Подумав немного, он вернулся к озеру. Сняв обувь, Винтекраун опустил в прохладную воду ступни и стал водить ими из стороны в сторону.

Конни вернулась с окровавленным мечом в руках.

— Ржавая железяка, — сказала она.

Винтеркраун ощутил радость, но приличия ради не выказал виду.

— Искупаемся в озере? — предложил он.

— Давай, — сказала Конни.

Когда они вытянулись рядом на берегу, под палящим летним солнцем, Конни сказала:

— Ладно, проверку я прошла, и девственность мне больше не понадобится. Пора бы ее лишиться.

— Я не буду с тобой спать, — оскорбился Винтеркраун. — Я следую за тобой потому, что верю в тебя.

— Дурак, кого волнует твое мнение, — сказала Конни. — У меня завтра важный день. Мы идем на Онкейв, и неплохо было бы расслабиться. Помоги мне.

Она взяла его за руку. Вопреки ее грубым словам, ее прикосновение было очень осторожным.

Просящим.

— …Хорошо, — сказал он.

В момент оргазма Конни широко распахнула глаза.

— Меч Зари! — объясняла Конни солдатам, собравшимся во внутреннем дворе. — Этим оружием, ребята, мы и сокрушим дисмейцев.

В полнейшем восторге солдаты смотрели на ржавый меч.

— Охренеть! — вырвалось у одного из них. — Ой, простите…

Но Святая Дева не обиделась. Напротив, она ободряюще улыбнулась и протянула ему меч Зари рукоятью вперед.

— Отполируешь? — попросила она. — А то неудобно как‑то перед дисмейцами. Пусть хоть от красивого блестящего меча подохнут, а то — ржавчина…

Солдаты заржали. Счастливчик благовейно принял меч и тут же поклонился.

— Да я его сейчас! — закричал он.

Его стали хлопать по спине. Молодец.

— Прямо сейчас!

В отдалении молча смотрел в землю пожилой солдат. Ему накануне привиделся дурной сон: Святую Деву поймали и убили суки дисмейцы. Он боялся, что, озвучив этот сон кому‑нибудь, сделает его реальным; но вместе с тем он боялся, что, промолчав, он погубит Святую Деву. Так и не разобравшись в своих чувствах, солдат сплюнул и пошел на кухню чистить картошку. Про себя он решил, что будет все время рядом со Святой Девой и защитит ее, что бы то ни случилось.

«Авось, дисмейцы на меня переключатся и про Деву забудут. А она убежать успеет», — думал он.

А Винтеркраун в это время беседовал с леди Рэйчел. Встрепанная и подавленная, она слабо напоминала обычную строгую волшебницу.

— Как Конкордия выжила? — спрашивала она, настойчиво и с каким‑то остервенением. — Тизмарк жив? Она его убила? Как она это сделала?

— Не знаю я, — угрюмо отвечал Винтеркраун.

Он тоже устал.

— Она ведьма? — глаза у леди Рэйчел противно заблестели.

— Нет, — резко ответил Винтеркраун. — И вообще, я вам в шпионы не нанимался.

Развернувшись, он попытался уйти. Волшебница проворно схватила его за руку.

— Так она ведьма? — повторила она.

— Я сейчас тебя ударю.

С потрясенным видом леди Рэйчел разжала пальцы. С ней редко разговарили столь грубо.

— Спасибо, — сказал Винтеркраун.

Присоединившись к солдатам во внутреннем дворе, он стал издалека разглядывать Конни. Трудно было думать о Святой Деве как о своей женщине.

«Она принадлежит нам всем», — подумал Винтеркраун и криво усмехнулся.

Днем позже вернулся принц Уильям. Оказывается, вихрем его отнесло аж в Кайент. Оттуда пришлось добираться на украденной у крестьян лошади. Принц был крайне воодушевлен. С порога он закричал:

— Конкордия! Меч у тебя?

— Да, сир, — сказала она.

— Вот и отлично.

Он словно и не ждал иных результатов.

— Народ ждет! Завтра мы отправляемся на Онкейв, — объявил принц Уильям во время ужина.

Рыцари загудели, соглашаясь. Все они многозначительно посматривали на Конни, сидевшую по правую руку от принца. В успех завтрашней войны трудно было не поверить.

— Я слышал, что принц — бастард, — сказал Винтеркраун Конни, когда они остались одни. — Сын королевы и какого‑то залетного рыцаря.

— Какое это имеет значение? — спросила она.

— Но все же…

— Меч у него. Армия у него. Не сегодня–завтра король Уильям отойдет на небеса, тогда у него и корона появится. Осталось только короноваться в Онкейве для полного счастья.

— А почему король скоро умрет? — насторожился Винтеркраун.

— Не будь как маленький, — сказала Конни. — И вообще, Винтеркраун. Я устала. Пойдем спать.

Он согласно кивнул.

Они разошлись по комнатам и вскоре заснули.

На следующий день Конни приняла командование над войсками принца.

— Все, — сказала она. — Конец войне.

Солдаты решили, что это ободрительная речь, и заулыбались.

— Я поведу вас на Онкейв! — закричала Конни, и поднятый ею меч Зари вспыхнул на солнце. Его очистили от ржавчины, и он теперь жутко, болезненно сиял. — Мы отобьем столицу и навсегда приучим дисмейцев к одной простой мысли: Камелия непобедима! Пусть бегут! Мы их догоним и убьем на бегу! Пусть знают: Гнева Божьего избежать нельзя!

Сопровождаемая кровожадным ревом солдат, она развернула коня и помчалась в сторону Онкейва. За ней ринулась все остальная масса. Рыцари пришпорили коней и стали догонять Деву. Они продирались сквозь бегущих пехотинцев и невольно втаптывали их в землю. Кое‑кто уже лежал на земле, корчась от боли — но общего настроя это не сбило. Все, даже раненые и умирающие, были в полнейшем восторге.

Скоро победа!

Вскоре установилось некое подобие порядка. Впереди ехали принц с Конни и леди Рэйчел, и их вся охрана. За ними — рыцари. Основная масса войска растянулась по всей дороге, обоз сильно отстал. Винтеркраун постарался пробиться к Конни, но его оттеснили гвардейцы, поэтому пришлось ехать чуть в сторонке.

Леди Рэйчел тревожно оглядывалась по сторонам. Никто, кроме нее, не заметил, что деревья и поля по обе стороны дороги вели себя крайне странно. Они смазались. Они пропали из поля зрения. Проносились мимо с чудовищной скоростью.

— Это магия, — проскулила леди Рэйчел.

— Что? — весело отозвался принц Уильям.

— Ваше Величество, я думаю, нам лучше уехать отсюда, и как можно быстрее.

— Это еще почему?

— Магия…

Конни обернулась и произнесла со смешком:

— Да, это магия, штука, на которую способны лишь женщины. Тизмарк, кстати, тоже женщиной был. Только он это скрывал, в отличие от нас с вами, леди Рэйчел.

— Ее можно использовать? — заинтересовался принц Уильям.

— Да, — ответила Конни.

— Тогда я хочу, чтобы копейщики с лучниками не отставали. Пусть бегут наравне с нами. Нам нужна вся наша сила в Онкейве, одними рыцарями не обойтись.

— Как прикажете, — склонила голову Конни.

«Нет–нет–нет, — трусливо подумала леди Рэйчел. — Хватит на сегодня магии».

Ею обладело жуткое предчувствие.

Скоро все…

Принц вдруг приподнялся в стременах.

— Онкейв! — закричал он.

И все увидели его. Вечный город. Город, где жил когда Каролюс Великий. Король городов, повелитель семидесяти стран. Место, откуда Уильяма с его отцом изгнали навсегда.

— Аааааааах! — простонал принц Уильям. — Как он прекрасен!

Из рта его потекла слюна. Ветер некрасиво размазал ее по щекам. Принц Уильям в тот момент выглядел просто омерзительно, и леди Рэйчел невольно отвернулась.

Она жалела, что вообще ввязалась в это дело.

— Умрем, — вдруг сказала Конни.

И остановилась.

Леди Рэйчел все поняла. Краем глаза она заметила, как видоизменилось заклинание.

Принц Уильям, который вырвался вперед, превратился в кровавое месиво.

Нет, только не сейчас, закричала Рэйчел про себя. Она спрыгнула с коня на полном скаку, сломала себе ногу, но даже не заметила этого. Я еще не готова! Дай хотя бы МНЕ шанс спастись. Доведи нас до Онкейва. Пусть там будет хоть тысяча ловушек, думала она, пока ее втаптывали в землю конские копыта, — хоть вся дисмейская армия в засаде — я сумею сбежать, я выживу, я же волшебница! Но не убивай меня здесь! Я не хочу умирать! Меня‑то зачем, Господи, зачем… ЗАЧЕМ?!

Тут леди Рэйчел смяло, и мысли ее перестали быть.

Она умерла.

Винтеркраун это видел. Он мог даже описать это. Их армия мчалась к Онкейву в гигантском полупрозрачном коконе с упругими стенками; кокон этот растянулся по всей дороге от Бледного Форта до столицы. Он ускорял людей, плавно и мягко ложился им под ноги. Но вот — кокон вдруг прекратил свое движение. Он начал сжиматься. Люди, которые были впереди, погибли первыми. Кокон смял их ряды, прокатил по земле — затем с такой силой и скоростью впечатал их, и всю остальную армию, всю людскую восторженную массу, в противоположную свою стенку, что — чавк! — осталось лишь громадное мокрое пятно. Человеческий шар. Озера кипящей крови. Кроваво–красный суп.

Кокон лопнул, и человеческий суп растекся по земле.

Винтеркрауна вырвало.

Когда все началось, он бросился к Конни, и стенка кокона прошла сквозь него. Словно холодный упругий ветер. Стенка несла с собой измятые человеческие тела, она выдрала из‑под него коня — но самого Винтеркрауна она пощадила. Он упал с полуметровой высоты на землю, да так и не смог встать. Зато он мог видеть, как погибают все остальные, и впоследствие даже мог рассказать, как все это случилось.

Он стоял на коленях, когда к нему подошла Конни.

— Страна умерла, — негромко произнесла она.

— Ты жива… — в тот момент он даже не думал о ней. Он вообще ни о чем не мог думать.

— Да, — кивнула Конни.

Она присела рядом с ним. На поясе у нее был меч Зари в ножнах.

— Принц Уильям только что умер. А король Уильям умер вчера. Его утопили в бочке с вином, какая прелесть. Армии, как ты уже понял, больше не существует, Бледный Форт беззащитен, Эшфорд — никогда не был хорошо укрепленной крепостью. Королевство Камелия пало.

— Это сделала ты, значит…

Винтеркраун попытался найти какие‑то слова, но не смог.

Да быть такого не может!

Чтобы Конни…

— Зачем? — на автомате спросил он.

— Потому что королевство — это не король, и не армия, и не налоговая система. Королевство — это люди. А им, поверь, будет лучше под гнетом дисмейцев. В конце концов, дисмейцы тоже люди. И налоговая система у них получше, чем у нас.

Конни протянула Винтеркрауну руку.

— Пошли, в озере искупаемся.

— Тебе конец, — прошептал он.

— И что?

— Не знаю.

— Дай руку, — сказала Конни.

Винтеркраун тупо уставился на ее руку. Пальцы, такие белые и такие знакомые, кисть, локоть…

Ему нужно было время, чтобы осознать.

А пока — пока он машинально взял ее пальцы в свои и позволил поднять себя на ноги.