Новоспасское Генку не поразило, — видывал, как говорится, застройки и покрупнее. Однако после блеклых избенок Соболевки посмотреть тут было на что. Улицы в селе линовали заново, густо присыпая каменным отсевом, закатывая в броню асфальтовых доспехов. Кое-где даже ставили ограждающие столбики, — чаще всего там, где громоздись дома-дворцы — с колоннами и башнями, с черепичными крышами и застекленными мансардами. Двухэтажных зданий Генка почти не видел, — новые аборигены строились в три добротных этажа да еще нахлобучивали сверху что-нибудь эдакое — вроде колокольни или яйцеподобной обсерватории. Повсюду красовались ямины под будущие бассейны, а кое-где били самые настоящие фонтаны. Даже заборами хозяева скороспелых дач явно соревновались друг с другом. Кто-то, не мудрствуя лукаво, кольцевал дома стенами из красного кирпича, другие придумывали более затейливые варианты, заказывая кружевное литье, деревянную резьбу, а то и вовсе нечто абстрактное, не поддающееся описанию.

— Видал, какие нынче огородники-то появились! Где мне с ними тягаться, — Валера с усмешкой крутил баранку. — Хорошо, хоть рвов пока не роют. А то ведь начнут скоро.

— Ну, до этого вряд ли дойдет.

— Поживем — увидим… Ты, кстати, к стенам присмотрись, — тут ведь тебе не просто кирпич, а кварциты с авантюрином, змеевик с мрамором. Местами даже яшма попадается! А есть домик, где малахитовый конек, представляешь!

Генка помотал головой.

— Во-во! Я тоже не верил, пока не увидел. Словом, коллекция — еще та! Какие деньги во все это вбухивают, даже считать не хочется.

— Значит, благосостояние растет, — пробормотал Гена.

— Ага, только вот чье? — Валера кивнул на копошащихся среди лесов рабочих. — Может, у них кошельки пухнут? Или у стариков твоих?

Гена промолчал.

— Если заметил, кругом одни таджики — на крышах, на стенах, везде! Я против них ничего не имею, но наши-то работяги куда подевались?

— Наверное, все в городе.

Валера кивнул.

— Так вот и потеряем деревню. В смысле, значит, русскую деревню. Потому что лет через двадцать в наши села весь Ближний Восток переселится. Таджики, узбеки, ингуши — все, кому не лень строить и сеять. А на Дальнем Востоке китайцы с корейцами обоснуются, — Валера развеселился. — И получится у нас, брат Гена, Таджи-Китайское государство!

— Что же тут смешного?

— Да ничего. Я ж воевал с ними в Афгане! С таджиками, значит. А с китайцами Митька наш воевал — на Даманском. Ну а теперь они все здесь!

— К чему ты это?

— Да к тому, наверное, что зря воевали.

Генка озадаченно потер лоб.

— Погоди… Разве в Афганистане воевали не с афганцами?

— Вот и видно, что ничегошеньки вы, молодые, не знаете. Даже со всеми своими интернетами! — Валера подъехал, наконец, к нужной новостройке, аккуратно развернулся. — В Афганистане, Ген, более двух десятков народностей. А основные среди них — таджики с узбеками.

— Правда, что ли?

— А ты думал! Это ведь не Люксембург какой-нибудь, огромнейшая территория!

— Мне казалось, Афганистан — небольшая страна.

— Это она на карте маленькая, а на самом деле Афганистан — огромен! Страна ковров и красивейших гор. А какое там небо! — Валера причмокнул губами. — Сказка из «Тысячи и одной ночи». На вершинах — снега, которым тысячи лет, представляешь? Тысячи! А знаешь, какой высоты хребты Гиндукуша? Почти семь километров! И пустыни свои имеются, и люди красивые. Правда, без бород почти не ходят, но такие уж у них традиции… — бывший сержант протяжно вздохнул. — Не-е, Ген, я там много чего пережил — и боли натерпелся, и кровушки пролил, а все равно… Можешь не верить, а точно второй родиной Афган стал. И таджиков, кстати, я там зауважал…

— Таджиков?

— Верно. Потому что не хуже вьетнамцев воевали. Одно слово — моджахеды! Кстати, наш главный враг — Ахмад Шах-Массуд — стал потом лучшим другом.

— Разве так бывает?

— Бывает — и часто. Особенно когда враги не подличают. А он с нами дрался честно… — Валера заглушил двигатель, открыв дверцу, выскочил наружу. — Ладно, пойду со строителями побалакаю, а ты погуляй.

— Машину постеречь?

— Чудила, кто ее такую угонит? Тем более здесь.

— Ну, не знаю… Это же не Соболевка.

— Может, и не Соболевка, но и не город.

— А таджики?

— Дубина ты, Ген! Погляди, сколько они тут всего понастроили! И заметь — приезжают сюда без специальностей, без языка, но в пару лет все осваивают! А ты про воровство толкуешь!

— Как же у них получается?

— Так и получается, что не лентяи. И язык чужой выучивают, и строителями неплохими становятся. Наших-то огородников днем с огнем не сыщешь… — не договорив, Валера махнул рукой и заковылял к группе темнокожих строителей. Приблизившись, степенно пожал всем руки, о чем-то заговорил. Гена тоже не стал париться в разогретой кабине. Соскочив на мягкую от опила землю, двинулся к ближайшей завалинке.

Кругом звенели пилы, постукивали молотки, тут и там завывали дрели и электрорубанки. Новые «огородники» в Новоспасском начинали трудовые будни рано. Теперь-то Генка их понимал. День обещал быть жарким, и оставалось только порадоваться, что Валера поднял его ни свет ни заря. Все-таки утро — оно и есть утро, и ни с каким днем его не сравнишь. Старт, с которого хочется бежать и бежать…

Было видно, что Валера уже обо всем договорился, и Гена поспешно извлек из кармана сотовый телефон. Здесь в Новоспасском у него тоже имелось важное дело. То и дело поглядывая в сторону машин и копошащихся вокруг грузчиков, он не без волнения раскрыл телефон. Огонек светодиода с готовностью мигнул, и паренек расплылся в улыбке. Зона покрытия село доставала! Не медля ни секунды, он набрал заветный номер, крепко прижал аппаратик к уху. Как положено нормальному хакеру, далекий абонент отсыпался после тяжелой ночи, но Генка набрался терпения. Эта связь ему нужна была как воздух, и он не сомневался, что долгие тягучие гудки рано или поздно оторвут Севу Морехода от подушки.

— Але, Мореход? Проснулся, наконец? Здоров же ты дрыхнуть!

— Кто это?

— А ты не узнал?

— Елы-палы, конечно, узнал! Какими судьбами, генацвале!

— Сам ты Гена с Валей!

— Ну вот… И ругаешься все так же, и звонишь раз в столетие…

— Зачем звонить, если есть почта.

— Вот и я кумекаю — зачем? Тем более — так рано.

— Затем и звоню, что сижу без почты. Между прочим, позвонить отсюда тоже проблема.

— Отсюда — это откуда?

— Из кудыкиной дыры.

— A-а, припоминаю. У тебя ведь, кажется, заморочки с «Магнолией» были. Сбежал, что ли?

— Вроде того… — Генка покосился на грузовик Валеры. Рабочие-таджики уже вовсю сгружали с машины бревна и аккуратно их штабелевали, цветными мелками выводя на древесине номера. Самый здоровенный из работяг, разумеется, командовал — смуглый, как глина в пруду, обряженный в холщевые бесформенные брюки и матросскую тельняшку, — из тех самых моджахедов, о которых толковал Валера…

— В общем, я тебе по делу звоню.

— Срочному и важному?

— Точно, — Генка ожесточенно потер лоб. — Помнишь дельце с «Василиском»?

— Это когда ты фирмачей на живца ловил?

— Ага. Они тогда хороший куш взяли и «Василиск» крепко подсадили.

— Конечно, помню. У тебя в том «Василиске» друзья вроде были.

— Вот именно, что были.

— Значит, уже не дружите?

— Похоже на то. Изменились обстоятельства, стал им не нужен. Вроде той собачки из старого мультика.

— «Жил был пес»?

— Он самый.

— Та-ак… А я, значит, должен теперь поработать в роли волка?

Генка широко улыбнулся.

— Вот за что ценил тебя всегда, так это за сообразительность!

— Ну, так хакер хакеру — завсегда брат! Чем могу, помогу, генацвале.

— Не волнуйся, Севочка, выгода у нас будет взаимной. Я ведь знаю, ты тоже под «Василиск» копал.

— Не выдумывай!

— Копал, копал! Следочки были, уж я-то их рассмотрел. Только те зарубежные парни хитрее сработали, потому и взлом у них вышел качественный.

— Что они, кстати, делали?

— Да так, хулиганили по-мелкому. Скачивали разную байду владельцам телефонов, а списывали все на «Василиск». Прикинь, почти три месяца работали и никто не замечал!

— И что теперь?

— Ничего. Я, конечно, кодировку «Василиску» обновил и щит нормальный поставил, но к главной бухгалтерии меня не подпустили.

— Наверное, умно поступили.

— Ответ неправильный!

— То есть?

— Я хочу сказать, что фильтр у них на серваке так и не изменился. Древний, как юрская рептилия. Поэтому на главный терминал зайти проще, чем в парк Маяковского.

— Ты серьезно?

— Серьезней некуда. Все дело в счете. Сумеешь зарядить программу-хапугу на семь-восемь минут — могу гарантировать: никто тебя за руку не схватит.

— Как-то даже странно…

— Это потому что в стране живем. В смысле, значит, один корень.

— Погоди, погоди! Значит, ты хочешь…

— Я хочу, — перебил Генка, — свою личную «Wi-Fi» зону, чтобы работать прямо отсюда, смекаешь?

— То есть «бук» с наворотами и спутниковой антенной?

— В точку! И еще мобильник помощнее — лучше коммуникатор.

— Еще скажи — со встроенным навигатором.

— Обойдусь. Главное, чтобы была возможность подключения к «буку», — инфрапорт, клавиатура поудобнее и все такое. Наушники, само собой… Раций парочка — чтоб километров на пять-шесть брали. Мини-АТС на десяток номеров, рабочий канал и лучше не один, счетчик Гейгера и новенький электрошокер.

— Эй, генацвале! А шокер-то зачем? Чтобы застрелиться?

— Из шокера, Сев, не стреляются.

— Знаю, на нем поджаривают. Только не жирно ли будет?

— Поверь мне, оно того стоит. За семь минут ты скачаешь со счетов «Василиска» впятеро больше.

— Всего впятеро?

— Хочешь лопнуть, скачивай больше. Но это тот случай, когда жадничать опасно. Все уже просчитано, и я тебе точно говорю: больше одного раза туда соваться не стоит. Не забывай, они хоть и бывшие, но друзья.

— Рассчитываешь, что позовут обратно?

— Рассчитываю, что извинятся. Так что все мосты сжигай аккуратненько, и чтоб ни одного отпечатка пальца!

— Легко сказать…

— Верно, легко. А сделать — еще легче. Для этого ты, Севочка, зайдешь на звездный сайт и кликнешь мой сталкерский позывной. Система тебя переспросит, вот второе слово в ее фразе и есть необходимый пароль. Откроешь «квест» с пиратами и там, в трюме, найдешь мои черновики по «Василиску». Подробно объяснять не буду, описания вполне доступные. Короче, там все: адреса, программки, хронометраж.

— Ну, ты намудрил!

— Сам знаешь, в какое время живем.

— А в этом твоем трюме пиратском случайно чего другого не спрятано?

— Хочешь поискать, поищи. Что найдешь — твое.

— Понял, — Сева Мореход заржал в трубку. — Ты что же, для себя черновики приберегал?

— Да нет, так уж само вышло. Я ведь тогда море вариантов прокачал, такую работенку провернул, — жаль было стирать. А может, печенкой чуял, что пригодится.

— Ну ты, генацвале, даешь!

— Так мы договорились?

— Ну… Это нужно хорошенько просчитать, взвесить…

— Не гони, Севан! Наверняка, уже калькулятор в пальцах крутишь. Только я зря говорить не буду. Главное условие: семь минут — и чтобы все чисто! Там на фильтре у них ламеры припухают, так что спохватятся не сразу.

— И снова пригласят тебя…

— Ага. А я аккуратно подотру ту мелочевку, которую ты все-таки оставишь.

— Вот спасибочки! А если все-таки случится форс-мажор?

— Ничего не будет, если сработаешь быстро и аккуратно. Ты же не чайник, должен справиться.

— И все-таки?

Генка вздохнул.

— Хорошо, дам тебе один счетец. Именно на такой крайний случай.

— Внимаю и слушаю!

— Не слушай. Счет к тебе приплывет сам. С пин-кодом и авторизатором. Для этого заберись на мачту и спусти флаг.

— Штирлиц, блин! Ладно… Когда тебе нужен товар?

— Как можно быстрее. Завтра или послезавтра.

— Да-а… И куда доставить?

Гена потер макушку. Даже перед старым товарищем светить место ссылки не хотелось. Однако другого выхода не было.

— Станция Заволочье. На паровозике это семь часов, на машине, думаю, вдвое меньше.

— А куда сгружать? Прямо на рельсы?

— Зачем? Там у них буфет с подсобкой. Буфетчица Нюся — золотая тетка, у нее и оставишь. До востребования для Валеры Огородникова.

— Это еще что за кент?

— Мой личный телохранитель. Между прочим, бывший спецназер.

— Круто! А не сопрут, если в подсобке оставить?

— Чудила, ты, бача!

— Чего, чего?

— Того! Это тебе не город! — Генка ухмыльнулся. — Тут воруют только водку с картошкой, а компьютеры никому не нужны.

Было слышно, что Мореход снова смеется. В такое он, конечно, поверить не мог.

* * *

Звонок номер два занял у него времени значительно меньше.

Никогда в жизни распорядитель Генку не видел и не слышал. Общались они исключительно по почте, пользуясь особым, разработанным Генкой шифром. При этом за рамки делового партнерства не пытался выходить ни тот ни другой. Это и был главный Генкин бизнес — тайна за семью печатями. И даже не за семью, а сорока семью. Конечно, от друзей-хакеров трудно что-либо утаить, но этот секрет Генка опекал самым тщательным образом. Само собой, среди приятелей ходили разные слухи, кое-кто позволял себе подозрительные шуточки, однако дальше намеков разговоры не шли.

Немного смущало, что распорядитель услышит голос подростка, но не было под рукой ни тембросмесителя, ни даже простеньких шифрующих модемов. Оставалось надеяться на деловую хватку распорядителя и серьезность момента. В том же, что человек это неглупый, Генке приходилось убеждаться не однажды.

Тем не менее, набрав нужный номер, Генка постарался заговорить самым своим «низким» тембром. Баса, разумеется, не получилось, но Генке подумалось, что за взрослого он все-таки «сошел».

— Фирма «Ясперс»? Леопольд Карлович беспокоит.

В отличие от Морехода распорядитель успел проснуться и, наверняка, сидел за компьютером, однако нотку растерянности в его голосе Генка все же уловил.

— Леопольд Карлович? Та-ак… Что-то я вас раньше не слышал.

— Да и я вас тоже. Вы не смущайтесь, спрашивайте все, что положено.

— Ммм… — Генкиной памятью распорядитель не обладал, и слышно было, как мужчина лихорадочно стучит по клавиатуре, вызывая нужный файл с кодировкой.

— Вы не торопитесь, время у меня есть, — ободрил его Генка.

— Э-э… Попрошу назвать номер вашего счета.

— Ноль семь, ноль пять, сто пятьдесят восемь тире одиннадцать, девятнадцать, девяносто три, тридцать один, — Генка мог бы выпалить это одной стремительной фразой, но намеренно не спешил. Тем более что и не счет это был, а его собственные реквизиты: разбитая пополам дата рождения, рост в сантиметрах и миллиметрах, а также количество зубов.

— Все в порядке, Леопольд Карлович, что-нибудь чрезвычайное?

— Не совсем. Хотел поинтересоваться сегодняшними активами «Ясперса».

— Все как обычно. Правда, лето — мертвый сезон. Рынок отсыпается, заказчики на морях с океанами. Осенью, думаю, начнется оживление.

— Это понятно, но меня интересует сумма возможного изъятия. Причем — изъятия срочного. Есть у нас свободные средства?

— Ммм… Вообще-то все в деле. Даже резервный счет. То есть глобально с него я ничего не снимаю, но, сами знаете, он у нас как демпфер — всегда под рукой. Чтобы было чем заткнуть брешь.

— И все-таки: что можно снять без риска навредить делу?

Распорядитель звонко защелкал по клавиатуре.

— Ну… Не так уж много. Полагаю, что в пределах ста тысяч.

— Это мало.

— Если совсем подтянуть ремешок, можно, конечно, удвоить сумму, но тогда рискуем остаться ни с чем. Наоборот, я надеялся, что будут поступления по вашему каналу.

— Хмм… Там должно на днях капнуть. Порядка восемнадцати тысяч евро.

— Тогда чуть легче… А то ведь можем встретить начало сезона совсем голыми.

— Согласен. А как наши дела на бирже?

Распорядитель шумно вздохнул.

— Биржа — дама непредсказуемая. Пока ни особых взлетов, ни падений. Шулеры, конечно, работают, но нам за ними не угнаться. Вот месяца через три-четыре пойдет волна переоценок, можно будет хорошо сыграть. А сейчас вынимать оттуда средства бессмысленно.

— Понял. Не такие уж мы, значит, миллионеры, а?

— Быстро миллионы только воруются, Леопольд Карлович.

— Тоже верно, — Генка потер лоб. — Хорошо, постараюсь не выходить за рамки разумного.

— Появились новые возможности?

— Вроде того, хотя пока говорить рано. Удачи!

— И вам того же, Леопольд Карлович!

Гена выключил сотовый телефон, поднял глаза и испуганно вздрогнул. Прямо перед лицом грациозно зависла гигантская стрекоза. Радужные крылья неуловимо трепетали — практически сливались с воздухом, огромные глаза внимательно взирали на человека. Впрочем, испуг Генки насекомое, конечно, заметило, а потому выписало ехидную восьмерку и стремительно поднялось ввысь.

Глядя ей вслед, паренек уныло улыбнулся.

— Ну что, Леопольд, подлый трус, испугался? Страшно, небось, снимать денежки? — И сам же себе ответил: — Страшно! А все-таки придется…

* * *

В местном магазине, горделиво прозываемом «супермаркетом», Генка приобрел пару огромных сумок, в которые и начал сгребать товары. Количество купленного Валеру, если не поразило, то, во всяком случае, крепко озадачило. Чтобы не сомневаться, Гена дублировал покупки: два паяльника, три тестера, пара детских часиков, несколько фонарей, мотки разномастного провода, кусачки, пассатижи, молотки, упаковки с гвоздями и шурупами, компактный блок питания с автотрансформатором, бухта капронового троса. Хотел было размахнуться и купить телевизор с метровой диагональю, но вовремя вспомнил об отсутствующем электричестве. Да и денег на такую громадину все равно бы не хватило. Наличность, прихваченная из дому, таяла на глазах. Пачка казалась пока вполне пухлой, но предстоящих трат предвиделось еще больше. И все-таки удивить ребятню хотелось до жути, и, побродив среди полок с техникой, Генка выбрал автомобильную двойку с жидкокристаллическим экраном.

— Это еще зачем? — фыркнул Валера.

— А что? Питание — двенадцать вольт, подойдут даже аккумуляторы от твоего грузовика. В крайнем случае, батареек накупим.

— Батареек?

— Ага. И будем смотреть телепрограммы!

— Много ты у нас поймаешь!

— Что-нибудь да выловим, — утешил его Генка. — А нет, так диски будем крутить.

— Вот радость-то!

— А ты считаешь, нормально, что Юрашка за всю свою жизнь ни одного мультика не видел?

— Что там видеть-то? У меня, к примеру, тоже нет телевизора.

— И плохо, что нет. Смотрел бы канал «Культура», может, не коллекционировал бы бутылки.

— Чего, чего? — опешил Валера. — А не слишком ли ты разошелся, шурави? Совсем охренел в атаке? Ты бы кончал с этим гусарством!

— Да я только начинаю! — улыбнулся Генка. — Мы и тебе маленький телек купим. Установим прямо в кабине, и будешь смотреть!

— Больно мне это нужно!

— Лучше скажи, сварочный аппарат у тебя есть?

— Нет, конечно.

— Значит, придется покупать, — вздохнул Генка. — А подключаться станем здесь — в Новоспасском.

— Что-то я тебя, хлопчик, не совсем понимаю.

— И не надо понимать. Давай лучше пройдем в отдел игрушек. Может, посоветуешь, что взять для малышей…

Магазин они покинули только через час с лишним — тяжело нагруженные, взмыленные. Сумки, казавшиеся поначалу такими вместительными, раздулись словно переполненные бурдюки, и Валера всерьез беспокоился, выдержат ли молнии. Так или иначе, но в кабину сумки не влезли, и Валера поставил их в кузов.

— Только не гони быстро, — попросил Гена. — Аппаратура — вещь хрупкая. Обидно, если привезем осколки.

— Это уж как получится… — Валера хмыкнул, однако машину повел осторожнее, чем обычно.

— А ты, выходит, у нас богатенький Буратино?

— Какое там! Обычные карманные деньги.

— С такими «карманными» я мог бы год-полтора безбедно жить.

— Ты всерьез считаешь это жизнью?

Водитель глянул на Генку сурово.

— Слушай, купчила, может, объяснишь, что ты задумал?

— Честно говоря, сам не понимаю, — признался Генка. — Знаю только, что надо в Соболевке все менять.

— Думаешь, этот твой телевизор положение исправит?

— А мы не с него начнем, — с речки. Установим там простенькую турбину и запитаем вашу деревушку. Важно генератор подходящий найти. И с местом все грамотно продумать. Мне Варя говорила: там на перекатах река даже зимой не замерзает. Это правда?

— Ну, вроде бы…

— Значит, есть смысл помозговать. Сделаем маленькую гидроэлектростанцию, поставим стабилизатор напряжения, и полдела сделано.

— А другие полдела — это что?

— Ветряк! — кивнул самому себе Генка. — Я уже и место отличное приметил. Ваша водонапорная башня.

— Чего, чего?

— Ну да! Там на высоте тряпка какая-то болтается, — я уже не первый раз замечал, — все время вытянута, как флаг. Значит, ветер подходящий.

— И что с того?

— Ничего. Значит, будет источник энергии номер два. Думаешь, не получится?

Валера только кхэкнул.

— Ты, Ген, этот… Как его?

— Кулибин?

— Да не-е… Еще фантастику сочинял, с Лениным спорил.

— Герберт Уэллс?

— Ага, в точности как он! Только фиг у тебя что получится. Это ж работы — на целую роту!

— Конечно, одному мне не справиться, — согласился Генка. — И от Юрашки толк небольшой. Но ты разве не поможешь?

И снова Валере пришлось крепко кхэкнуть. Генка заметил, как побелели пальцы, сжимающие руль. Ответа можно было не ждать. В свои четырнадцать парнишка уже немного разбирался в людях. Обычно такие, как Валера, в сторонку не отходят, и бывшего воина-интернационалиста хитроумный подросток сумел подцепить основательно. Как ни крути, а ветшающая Соболевка была родиной Валеры. Предать свою родину бывший боец не мог.

* * *

На речке они задержались дольше, чем рассчитывал Гена. Сначала, крича и ругаясь, пытались выбрать место под будущую «турбину», а после, пачкаясь в ржавчине, ползали среди покореженных механизмов и гадали, что еще может сгодиться для дела.

— Чушь вся эта твоя затея! — орал Валера. — Что тут найдешь?

— Ты же сам говорил, что грузовик из ничего собрал.

— Я его собирал, когда еще МТС не спалили. И электричество у нас было, и станки с инструментами. А детали искал на Кумарьинской автосвалке. Там-то побогаче, чем здесь.

— Что, и аккумуляторы можно найти?

— Да хоть атомную бомбу…

— Так поехали туда!

— Ага, а как погрузим, как повезем? Или ты вместо крана поработаешь?

— Значит, давай искать здесь.

— Вот, чудак-человек! Ну, найдем мы, а дальше что? Механизм — его ведь так просто на коленке не соберешь. Специальное оборудование требуется, а у меня в сарайчике даже света нет.

— Между прочим, свои первые батискафы «Пайсис» канадские механики конструировали именно в сарайчике! — Генка ухмыльнулся. — И было их всего трое или четверо — нормальных головастых мужиков. Аппараты получались отличные и погружались поглубже других, хотя собирали эти «другие» на специальных заводах, да еще по проектам научных центров.

— Причем тут какой-то «Пайсис»! — рассердился Валера. — Мы ведь не батискаф делаем.

— Вот именно — у нас все проще. И конструкцию можно дорабатывать посекционно, зачем все разом волочь сюда?

— А фундамент? Здесь ведь фундамент нужен. Капитальный! Или хочешь всю конструкцию из дощечек сантиметровых сколотить?

— Будет тебе фундамент, — Генка улыбнулся. — Закажем в Новоспасском бетономешалку, и привезут нам все прямо к речке. Коробку передач мы уже нашли, генератор тоже отыщем. А не отыщем, так купим.

— Рокфеллер хренов! — вымазанный, как черт, хозяин грузовика снова принялся ругаться, и Гена не стал его прерывать. В каком-то смысле он его даже понимал. Как ни крути, а вся черновая работа сваливалась именно на Валеру.

В конце концов, прикинув план ближайших работ, они отправились на мелководье смывать с рук ржавчину и мазут. Там-то их и нашли Варя с Юрашкой — оба надутые и разобиженные, с одинаковыми лопухами на головах.

— Явились, не запылились! — Варины глаза прямо искрились от гнева.

— Мы же договаривались же! — поддакнул Юрашка. — Идем купаться, значит, идем и купаемся! А тут ждем его, ждем. Костик убежал, Шурку спать увели, а мы, как дураки, ходим и ходим!

— Ишь, раскипятился боец! — Валера походя мазнул грязным пальцем Юрашку по носу.

— Сам такой! — малец спрятался за Варю, тут же выдал в ответ: — Валера-фанера!

— Вот я тебя!

— Да я тебя сам! Одной левой! — Юрашка погрозил Валере похожим на яблочко-ранет кулачком. — Я же мужчина же!..

— А правда, где вы были? — поинтересовалась Варя. — Мы уже и на пруд ходили, и у Федосьи Ивановны про тебя спрашивали.

— А она что?

— Сказала, что встал спозаранку и укатил на грузовике. А куда и зачем — не знает.

— Все правильно. Мы по делу ездили.

— А мы, значит, не дело? — возмутилась Варя.

— Мы что, не дело? — тоненьким эхом повторил Юрашка. Покосившись на сердитую парочку, Гена еще раз ополоснул лицо, неторопливо, словно дирижер, встряхнул руками. Все также степенно приблизился к грузовику, взобрался в кузов.

— Куда ты опять?

Генка, не отвечая, извлек из сумки огромного надувного гуся, развернув, продемонстрировал покупку во всей красе и кинул Юрашке.

— Лови, шпингалет!

— Сам шпингалет! — выкрикнул малыш и споткнулся. Только сейчас до него дошло, что резиновый гусь — это подарок. Не кому-нибудь, а ему!

Глядя на робкие шажочки, которые Юрашка делает к лежащей на траве игрушке, Гена улыбнулся.

— Бери, бери! Это не просто гусь, а спасательный круг. Как надуем, наденешь на себя — и плавай хоть в самых глубоких водоемах.

Юрашка сгреб гуся, прижал к груди. Глаза его сияли, он даже не мог ничего толком сказать. Оглянулся на Варю, потом на Валеру — словно спрашивал у них, верить или не верить в случившееся.

— А это Шурке, — Гена тряхнул аптечной упаковкой. — Купил антиаллерген. «Кларидэн» называется. Сказали, для маленьких — в самый раз.

— Но он же это… вроде перестал чихать, — заторможенно произнесла Варя.

— Ну… На всякий пожарный. Если однажды чихал, может, и повториться. Я читал про такое, — Генка заглянул в сумку. — Тут еще много всяких игрушек. Не знаю, стоит ли все вываливать. Тебе тоже кое-что есть.

— Мне?

— Ага… — Генка смутился. — Только я не уверен, что подойдет… В общем, если что, подаришь кому-нибудь…

Он достал из футляра часики, покачал в воздухе.

— Ого, золотые! — громко завопил Юрашка.

— Почему золотые? — Генка смутился еще больше. — Просто такая расцветка — под золото. Но часы вроде неплохие…

Варя, хромая, приблизилась к грузовику, неловко протянула руку. Пытаясь не встретиться с девочкой глазами, Генка сунул ей часы.

— Ген, но зачем? Они же, наверное, дорогие…

— Дорогие! — это уже хмыкнул от берега Валера. Его сцена с раздачей подарков скорее развеселила, нежели умилила. — Видела бы ты, сколько этот Рокфеллер разбросал сегодня рубликов. А часики — что! Мелочь!

— Сам ты мелочь! — заблажил Юрашка. Маленький рыцарь, он точно почувствовал овладевшее Варей настроение. — Тебе-то часы не подарили, вот и ругаешься тут! И гуся тебе Генка не купил! Будешь теперь просить у меня, а я не дам.

Валера громко расхохотался.

— А кто же надует твоего гуся?

— Я сам!

— Силенок не хватит.

— Хватит! Я же мужчина!

— А вот сейчас проверим…

— Варя! — Юрашка метнулся от Валеры. — Спасайся! Он нашего гуся хочет отобрать!

— Я только надую, чудила! Сам посуди, зачем он мне нужен?

— Чтобы плавать…

— Еще скажи — чтобы съесть. Гусь-то у тебя вон какой жирный! — Валера уже вовсю дурачился. Распахнув руки, начал наступать на Юрашку.

— Фиг тебе, а не гусь!

— Я вот дам тебе «фиг»! А ну, стой!..

Генка расплылся в улыбке. Глядя на мечущихся по поляне Валеру с Юрашкой, подумал, что дети для того и созданы, чтобы сглаживать щекотливые моменты. В семье, в компаниях, где угодно. И не с цветами их надо сравнивать, а с волшебной палочкой. Потому что по мановению ока меняется все разом — ситуация, настрой, поведение. Вот и Варя успела прийти в себя и теперь громко смеялась.

— Юрашка! — позвал Гена. — Я, между прочим, тебе тоже часы купил. Даже двое.

— Спрячь! — отчаянно крикнул Юрашка. — Спрячь от этого бранденпупера!

— Что ты сказал? Кто это у нас бранденпупер! — Валера медведем качнулся к малышу.

— Не поймаешь! — Юрашка с визгом метнулся под грузовик, выскочил с другой стороны. Генка решил, что с дальнейшей раздачей разумнее повременить. Перемахнув через деревянный бортик, деловито поинтересовался.

— Так мы пойдем плавать или нет?

Варя, оглянувшись, кивнула. Часы она не стала надевать, а спрятала в кармашек, и Гена даже этому порадовался. Значит, понравились часики — будет потом рассматривать дома. Хотя — что в них такого? Часы — и часы. В самом деле, мелочь.

Или все-таки не совсем?..

Генка поскреб макушку и впервые не нашел ответа на такой пустячный вопрос. Обычно вопросы без ответов его раздражали, однако на этот раз получилось по-другому. Вопрос про часы он отложил на потом — на «сладкое». Потому что в отсутствии понятного ответа чувствовалось нечто важное — такое, что нельзя потрогать, но можно почувствовать и уловить. Как запах сосновой смолы, как дуновение ветерка…

Уже потом, после отъезда Валеры, вволю наплававшись и наплескавшись, они лежали на песчаном пляжике и глазели на шумящую среди камней стремнину. Урок плавания прошел не сказать, чтобы гладко, но водицы Гена нахлебался значительно меньше, чем на пруду, а с пятой попытки даже сумел одолеть отмеренную Варей дистанцию. В сущности, он проплыл свои первые десять метров! А вот синегубого Юрашку выманить из воды никак не удавалось. Пришлось вновь распаковывать сумку, демонстрируя пластмассовые часики и кепку от солнца. Кепкой Юрашка соблазнился не очень, а вот на часики клюнул. Тем более что от нарисованного на руке циферблата осталось одно воспоминание.

— Буду теперь, как Варя! — громко восхищался малыш и поочередно разглядывал свои руки. — Даже как две Вари. У меня же двое часов!

Зубы малыша отчетливо клацали, кожа покрылась мелкими пупырышками. В таком виде он походил на хвастливого лягушонка.

— А правда, зачем столько? — удивилась Варя.

— Как зачем? Рук-то у него двое, значит, и часов нужна пара.

— Все правильно, — подтвердил Юрашка. — Чтобы одна ручка на другую не обижалась.

— Чего, чего?

— Ну да! Раньше, когда одни часы были, у меня руки даже дрались. Кусались, царапались…

— Это как же?

— Да вот так, — Юрашка тут же сомкнул ручонки, которые принялись друг дружку хватать и душить. Сам Юрашка при этом издавал горловые звуки, даже немножко порычал. — А теперь все. Теперь они помирились.

— Здорово!

— Ну да. Теперь же я мужчина! С часами…

Генка улыбнулся. «Мужчина с часами» сидел в обнимку со своим резиновым гусем и мелко дрожал. На обеих руках у него красовались разноцветные часики, на всклокоченной головенке криво сидела кепка.

— Опять перекупался, чудо гороховое, — вздохнула Варя. — Будет теперь плохо спать.

— А вы чая с медом попейте. Мед, говорят, усыпляет.

— Попробуем. Если дядя Паша даст.

— Это здешний пасечник?

— Ага… — Варя покосилась на Генку. — Я не сказала тебе «спасибо».

— За что?

— За часы. Мне еще никто не дарил часов.

— А цветы? Цветы тебе дарили?

Варя посмотрела на него странным взглядом и промолчала. Пауза затягивалась, и на этот раз не выручил даже Юрашка. Действовать и выкручиваться пришлось самому.

— Я что, плохо выгляжу? — Генка выпучил глаза и старательно пошевелил носом. С носом пришли в движение уши, и Варя немедленно прыснула смехом. Дрожащий Юрашка обернулся к ним, устало и снисходительно улыбнулся. Совсем как наблюдающий за шуточками детей взрослый.

* * *

— Чего мастрячишь-то?

— Телевидение. Малышам хочу мультфильмы показать.

— А-а… — дед Жора по-гусиному вытянул голову. — Моя-то вроде далече?

Генка посмотрел в окно.

— Грядки поливает.

— Это хорошо, пусть огородничает… — дед с кряхтением сполз с печки, шагом вышедшего на пенсию ниндзя приблизился к дальней стене. — Ты это, посматривай за ней, что ли…

Генка оставил свои провода с батарейками, заинтересованно обернулся.

— А что за секреты?

— Секреты такие, что и знать не всякому положено, — дед откинул крышку лампового радиоприемника, и на свет явилась пузатая бутыль. — Видал? Вот он мой штофчик секретный!

— Самогон? — ахнул Генка.

— Сам ты самогон! Домашняя настоечка. На чистой смородине.

— Смородина вроде черная.

— Это у других черная да красная, а у нас еще и белая есть. — Дед Жора зубами выдернул пробку, полюбовался бутылью на просвет. — Смотри, как играет! Прям слеза ангельская.

— А почему — штофчик?

— Да потому что в России живем, не где-нибудь. И штоф, промежду прочим, наша исконная мерка. А то придумали, понимаешь, литры…

— По-твоему, лучше ведрами мерить?

— Чем же ишо? Конечно, ведрами. Имя всегда и мерили. Пиво, водку или что другое, — голос деда наполнился учительскими интонациями. — Скажем, ведро — это ведро, тут все понятно, а четверть — это уже четверть от ведра…

Генка хмыкнул.

— Вот… А далее будет штоф — как раз одна десятая ведра или две бутылки. Потом, ясное дело, чарка. Это навроде моего стаканчика, — то есть, одна десятая штофа. И шкалик…

— Шкалик?

— Ага, считай, один глоточек. Меньше — только наперсток. Ну, а два шкалика — это в аккурат одна чарка. По старому, значит, косушка. Такая вот, понимаешь, арифметика.

— Так ты что, предлагаешь мерить все штофами, чарками да косушками? — Гена улыбнулся.

— А чем хуже твоих литров? — держа штоф двумя руками, дед Жора аккуратно отлил себе в стаканчик желтоватой настойки, усмешливо подмигнул внуку. — Ту же бутылку я, к примеру, давно бы опростал, а штофа мне надолго хватает. Потому как емкая посудина! Главное только — чтоб Феня не прознала. Так что смотри, помалкивай. Мне ить только для здоровья.

Гена заговорщицки кивнул.

Дед Жора управился с настойкой и бережно спрятал бутыль обратно. Чуть погодя он уже похрапывал на печке, и Гене ничего не оставалось, как вернуться к своим делам.

Впрочем, информация о дедовском штофе оказалась неожиданно полезной. В самом деле, трех соединенных последовательно батарей хватило бы ненадолго, и Генка стыковал в параллель еще две цепочки по три батареи. Получился своего рода аккумуляторный штоф… То есть — блок из двух энергоцепей на тринадцать с половиной вольт — как раз то, что нужно. А вот пойманный на усики-антенны телевизионный сигнал оказался слабым и неустойчивым. Маленький экран полосовали помехи, а рябящее изображение никак не желало становиться цветным. Конечно, Варю с Юрашкой могло бы впечатлить и черно-белое кино, но Генку уже понесло. Хотелось новых охов и ахов, хотелось, чтобы его малолетние друзья увидели настоящее чудо. Именно таким чудом самому Генке представилось когда-то море. Он и сейчас видел его иногда во снах, и именно эти сны запоминались крепче всего. Увы, явить детишкам живое море он не мог, а потому воспользовался купленными в супермаркете дисками, выбрав что-то пиратское — с картинками, изображавшими многопушечные фрегаты, гигантские волны и неведомых чудовищ.

Этим же днем состоялась премьера. На просмотр пригласили малолетних соседей — Костика и Машу. Привели, конечно, и Шурика, который первым делом попытался отломить прутик-антенну, а потом лизнул эмблему с аппетитным голографическим яблоком.

Причесавшийся дед Жора ради такого случая тоже спустился с печки, а Федосья Ивановна напекла горячих коржей и выставила туесок с черничным вареньем. Генка позвал и Валеру, но тот увлеченно гремел железками в своем сараюшке и от приглашения отказался. Рассаживались детишки прямо на полу, на вязанных бабушкой Феней половичках, — раскрытый же чемоданчик-телевизор Генка установил на табурете.

Первый блин, конечно, вышел комом. Оторвался провод от скрученных изолентой батарей. Точнее, кто-то из зрителей его легкомысленно дернул. Пока Генка бегал за кусачками, оторвали и второй проводок. Тем не менее, когда диск наконец-то раскрутился, и на экран выплыла цветная заставка, «зрительный зал» взвыл и загудел, как маленькое торнадо.

Все вышло как нельзя лучше. Фильм оказался ярким и необычным. Ужасов, правда, в нем тоже хватало, зато были паруса, ветер и морские дали. Возбужденные детишки то и дело вскакивали с половика, подбегали к экрану, пытаясь потрогать, ударить или погладить киногероев, но сорванцов бдительно дергали за одежку, насильно усаживали обратно. Подкачал только звук — слабенькие динамики, разумеется, не могли соперничать с голосами здешней публики. Эмоции били через край, о какой-либо тишине не приходилось и мечтать. Размахивая руками, Костик громко спорил с героями фильма, Варя объясняла все непонятное напряженному Шурику, а Юрашка не стеснялся визжать и в самые страшные моменты попросту выбегал из комнаты. Смотреть при этом фильм он не прекращал ни на мгновение — просто прятался за угол и выглядывал, взволнованно притопывая обеими пятками. От всего этого бедлама дед Жора ничего не слышал и громко переспрашивал то Генку, то бабушку Феню. Оба враз пытались ему что-то растолковать, и оттого общий шум только нарастал. По этой самой причине Гена на экран почти не смотрел. Он глядел на зрителей и в голос хохотал. Потому что знал: никогда больше не увидеть ему такой милой непосредственности, таких распахнутых глаз и такой энергичной мимики. На смех его никто не обижался. Более того, Генку не замечали, как не заметили и Валеру, забежавшему в «кинозал» на пяток минут. И это было понятно. Напакостив в очередной раз, пираты удирали во все лопатки от испанских фрегатов, и ничего иного для детишек более не существовало…

Уже позднее Генка перенес телевизор в дом к Варе, подробно объяснив, как пользоваться, что включать и чего лучше вообще не касаться. У них же он оставил комплект купленных дисков. Мультяшек на них было не менее сотни, а потому Генка мог гарантировать, что в самое ближайшее время скучать малышне не придется.

— Ну и на кой им это? — ворчал после Валера. — Станут телеманами, и не оторвешь от экрана.

— А вот и неправда! — Генка помотал головой. — Это взрослых от какого-нибудь футбола за уши не оттащишь, а они дети — и меру свою знают.

— Да что они могут знать!

— А вот и знают! Сказать тебе, что они стали рисовать сразу после фильма? Гляди! — Генка вынул из кармана сложенную вчетверо бумажку, торжественно развернул. — Вот, это Юрашка постарался. Корабли, паруса и море. А Костик краба изобразил. Очень даже похожего!

— Правильно, потому что ты карандаши им купил.

— Причем тут карандаши! Это же море — настоящее, понимаешь? А они в глаза ничего не видели кроме коз да коров! Это ведь даже не кругозор, а чепухенция на постном масле!

— Нормальный кругозор! Все лучше, чем в городе пылью дышать.

— Чего ж они рвутся тогда отсюда?

— Кто рвется-то?

— Да вон — хотя бы Катюха. Ты же сам про нее все расписывал!

— Это я тебе сопли подтирал. Чтоб не плакал после Степчиковых кулаков.

— Ну да, конечно! — Генка фыркнул — А знаешь, какой вывод сделали европейские психологи по поводу наших детей?

— Ну?

— А такой, что дети у нас чудесные, но цветовосприятие у них зауженное. Вместо полутора сотен цветов различают не более двух десятков.

— И что с того?

— А то, что это тормоз в восприятии мира! Недоразвитость, которой мы сами же и потакаем.

— Не знаю уж, какой там тормоз, а только мы тоже мало что в детстве своем видели. И ничего, выросли.

— Кто-то вырос, а кто-то и нет.

— Хмм… Ты на кого намекаешь?

— На тебя, конечно! — Генка усмешливо прищурился. — Значит, говоришь, ничего не видел?

— Ясен пень, ничего.

— А Афганистан? — немедленно парировал Генка. — То-то вспоминаешь про него каждую минуту — про горы, про снег, про друзей с бэтээрами.

— Имею право!

— Верно, имеешь. Только представь на секунду, что всю жизнь ты просидел бы безвылазно здесь. Нет, ты не улыбайся! В самом деле, попробуй представить себе одну только Соболевку. И скажи — только честно! — хотел бы ты такой судьбы?

Валера нахмурился, взгляд его на мгновение стал жестким и недобрым. Видно было, что ему ужасно хочется соврать или даже просто надавать подростку по шее, но он сдержался. Такие уж у них складывались теперь отношения, что приходилось говорить правду. Расстроенный, Валера даже шваркнул по верстаку гаечным ключом и вышел из сарайчика. Гена слышал, как он ходит по дворику, пинает случайный мусор. А уже через минуту Валера вернулся и нехотя признал:

— Ладно, шнурок. Считай, что ты прав.

— Молоток! — Генка одобрительно показал Валере большой палец, и бывший сержант нахмурился.

— Ты только ковырялки мне свои не демонстрируй, я ведь с тобой серьезно, — Валеру, похоже, самого удивило нечаянное открытие. — Это ведь война, Ген. Безо всяких розовых пампушек. А на войне неубитых нет, слыхал о таком? Все оттуда покалеченные возвращаемся. Потому и с работой у нас не ладится, и водку пьем, и помираем раньше времени. А вот ты спросил: хотел бы я променять войну на мирное житье-бытье, и… — Валера вздохнул, — и дошло до меня, что нет. Не хочу ничего менять, и баста. Понимаешь, о чем я?

— Наверное, да.

— Ни черта ты, бача, не понимаешь… — Валера отмахнулся. Он словно не слышал Генку — говорил и доказывал что-то самому себе. — Получается, что только там я и жил по-настоящему. Дружил, дрался, слово свое держал. И недолго ведь — всего полтора года, а только их и запомнил…

Он продолжал говорить что-то еще — о войне, о деревне, о жизненной бессмыслице и снова о войне. Генка подумал, что это походит уже на ступор, а из ступора людей выдергивают. За волосы, как из пруда…

— Слушай, а может, тебе просто субботник устроить? — прервал собеседника Генка. — Взять и выгрести этот хлам из сарая?

— Что? — Валера очнулся.

— Я о бутылках, — Гена кивнул в сторону громоздящейся повсюду стеклотары. — Это ведь и есть твоя прошлая жизнь. Та самая, что не состоялась. А так — соберешь все бутылки и свезешь в приемный пункт.

— И что будет?

— Поглядим. Может, разорвешь свой порочный круг. А может, и мир сменишь.

— Это как же? — Валера нахмурился.

— А ты ни разу не слышал про параллельные миры? Кое-кто считает, что число таких миров бесконечно. И люди в течение жизни, сами того не замечая, переходят из одного мира в другой. И во снах видят не прошлое с будущим, не свое настоящее, а реальность из сопряженных миров.

— Реальность?

— Точно! В одной мы умираем, в другой нас зовут как-то иначе, а в третьей мы летаем, как птицы. Чем больше миров успеваешь посетить, тем жизнь осмысленнее. А те, кто проводят все свое время в каком-нибудь старом сарае, кто кроме одного-единственного воспоминания и рассказать-то ничего не могут…

— Постой, постой! Ты что, снова начинаешь?

— Да нет, это я вообще говорю, — Генка простодушно развел руками. — В том смысле, что, может, все-таки сдать бутылки? Вон их сколько! Глядишь, и ты станешь богатеньким Буратино.

Валера хмыкнул.

— А это мысль! Если ты мне поможешь…

— Здрасьте! Я-то тут причем?

— А ты видишь здесь кого-нибудь еще?

— Все равно! Я совет добрый дал, а ты меня запрячь хочешь.

— Кто советы дает, тот за них и отвечает.

— Ну вот, я-то думал, мы друзья… — Генка нахохлился. — Между прочим, эксплуатировать дружбу — подло.

— Вот и договорились, — Валера плотоядно улыбнулся. — Как сделаем ветряк с турбиной, сразу возьмемся за бутылки.

* * *

Старый амбарный замок напоминал личико посеревшего от холода азиата. Валера протянул Генке ключ, и грушеподобным ротиком «азиат» втянул в себя железную бородку, хрустнул старенькими челюстями, пробуя на вкус. А секунду спустя, словно обломок зуба выплюнул дужку замка.

— Вот и все, вперед, аргонавты!

Они поднялись по винтовой лестнице на верхнюю площадку, подождали отставшую Варю. Здесь Валера обвязал ребят страховочным тросом и, выбравшись на внешнюю сторону башни, быстро вскарабкался по поручням наверх.

— Ну что, не передумали, герои? — крикнул он с крыши.

— Нет! — крикнула Варя. Генка поглядел на нее с восхищением. Лицо девочки раскраснелось. На секунду она показалась ему настоящей красавицей. А в следующее мгновение он отважно перечеркнул слово «показалась». Потому что она и была красавицей. А нога… Что ж, нога… Ногу можно и вылечить.

Заражаясь ее настроением, он протянул руку, галантно помог Варе выбраться наружу. Впрочем, образ опытного скалолаза давался нелегко. Стоило Генке бросить взор вниз — на далекие камни, на горшки с банками, венчающие ближайшие заборы, и сердечко его по-воробьиному забилось. Он торопливо оторвал глаза от далекой земли, крепко зажмурился и постарался успокоиться. Страх — на то и страх, чтобы его преодолевать. А уж когда рядом девочка, дрожать и трусить еще более стыдно.

Сначала на крышу вылезла Варя, а затем и сам Генка. Поочередно вытянув их наверх. Валера обнял ребят за плечи — не столько из-за переполнявших его чувств, сколько из трезвого желания подстраховать. Сам он стоял в какой-то борцовской позе, чуть раздвинув ноги, полусогнувшись, и, Генка не сомневался, что уж его-то сдуть с крыши не сумел бы никакой ветер.

— Ух, ты! — Варя просияла. — Красотища какая!

Генка ощутил то же самое. Мир был огромен и мал одновременно. А главное, он был повсюду — гигантский шар, кривизну которого можно было рассмотреть только с высоты. Во всяком случае, такого он раньше не видел. Селенитовые вены дорог полосовали земное тело, шелковая зелень леса прикрывала множественные шрамы, даже пятно пруда выглядело отсюда необычно, напоминая темный, наблюдающий за космосом глаз. Генка глядел и никак не мог наглядеться. Ему хотелось впитать в себя всю картину целиком, но он понимал, что это невозможно. Ветер бил в лицо, раздувал пузырем рубаху, проникал в каждую клеточку его тела, и немудрено, что он вдруг представил себя парусом. И даже не парусом, а воздушным змеем. Казалось, еще секунда, и ветер поднимет его, понесет подобно птице. Как во снах, как в лучших из виртуальных игр. Хотя какие игры могли сравниться с теперешними ощущениями!

— Слушай, Валер! А раньше ты забирался сюда? — срывающимся голосом прокричал он.

Бывший сержант покачал головой.

— Как? — не поверил Генка. — У тебя же был ключ!

— Ключ был, а залезать не пробовал. — Валера пожал плечами. — Не знаю, почему-то не тянуло.

Гена удивленно посмотрел в лицо Валере. Оно тоже показалось ему каким-то иным. Жестковатые кудри — не то землистого, не то рыжеватого цвета, немигающие глаза, морщинки в уголках губ. О чем думал в эти минуты бывший десантник? О чем вспоминал и что видел? Может, то же, что и они, а может, снова свой Афганистан — солнечный и безжалостный, с ожившими друзьями и молодостью, которая там и осталась. Вся без остатка…

А пару часов спустя они поднимали на башню нечто похожее на мачту с широченными лопастями. Поднимали не целиком, а фрагментами, и только на крыше приступили к окончательной сборке. Работа оказалась далеко не простой: мешал ветер, мешало излишне яркое солнце. Кроме того, деталей было слишком много, и что-то постоянно норовило откатиться в сторону, а то и свалиться с крыши на землю. Именно за этим и взялся присматривать Генка, в то время как Валера занимался сборкой ветряка.

Варя к этому времени спустилась вниз. Очень уж жалко было смотреть на примчавшегося к водонапорке Юрашку. Маленькая фигурка выписывала у башни отчаянные круги, протестующее размахивала ручонками. Конечно, малыш обиделся, что его не взяли наверх. Генка отлично понимал мальца, потому и уговорил Варю вернуться.

— А может, все-таки взять его сюда?

— Переживет… — проворчал Валера. — Что-то он вялый в последнее время, а тут такой ветрище. В пять секунд продует.

Тут он был прав, а потому спорить с ним не стали. Как ни крути, а забрались сюда работать, не развлекаться…

— Слушай, а хватит такого диаметра? — Гена задумчиво оглядел крепежный винт. — Может, стоило побольше болты поискать?

— Ага, сейчас спустимся и начнем искать! — сварливо отозвался Валера. — Только сам тогда будешь дырки с резьбой фуганить! Я уже наломался с ручной дрелью…

— Ничего, — утешил его Гена, — скоро у нас электродрель заработает! И сварка своя появится.

— Ты в этом уверен, академик?

— Почему нет? Движок-то на полтора киловатта!

— А потери на генерацию учитываешь? Плюс коробка передач с трансформатором! Сам же мне расчеты под нос совал!

— Расчеты — ерунда. У нас с тобой кустарное производство, так что будем отталкиваться от реальных результатов.

— Да уж, потолкаться нам точно придется… — Валера вогнал в крепежную станину огромный дюбель, с ухмылкой покосился вниз. — Погляди, вся деревня над нами смеется. Во что ты меня только втравил!

— Пусть смеются… — Генка приподнял стальной штырь с алюминиевыми плоскостями, с любопытством взвесил на руках. Не сказать, что очень тяжело, но и легкой конструкцию он бы не назвал. Тот же винт был выше его на вершок и выглядел весьма внушительно. — Только я так думаю: как появится у нас свет, так и смеяться сразу перестанут. Еще и помогать примчатся.

— Это навряд ли.

— А вот увидишь…

Мачту — странноватую пародию на Эйфелеву башню — они сумели собрать только к вечеру. Отверстия, что на земле стыковались и казались просверленными более чем точно, здесь, на башне, коварнейшим образом не совпадали. Винты не попадали в нужные пазы, металл упрямо сопротивлялся, и снова приходилось прибегать к помощи древнейшего русского инструмента — а именно его величества кувалды. Само собой, немногочисленные зрители устали посмеиваться и ждать. Кто-то вернулся к своим огородам и козам, все прочие разошлись по домам. Только Варя с Юрашкой еще несколько раз прибегали к башне и, сложив козырьками руки у лбов, терпеливо смотрели наверх.

Работа пугающе затягивалась, однако когда насадили на центральный стержень конструкцию, напоминающую бескрылый, обгоревший в пожаре самолет, замаячила надежда успеть сделать все до темноты. Хвост представлял собой солидный кусок гетинакса с наклейкой от рекламы, и Гена в который раз подумал, что лучше бы оторвать ее вовсе. На цветной картинке чья-то рука держала ложку с неведомым фруктом, и таким же неведомым фруктом представлялась свинченная из металлических угольников башенка ветряка. То-то будет смешков у сельчан!..

— Ну что, шурави, от винта? — Валера ключом затянул последнюю гайку и, придерживая огромную лопасть, в сомнении оглядел совместное творение.

— А закрутится? — Генка неожиданно ощутил робость.

— И закрутится, и завертится! Я уже сейчас чую, как его рвет из рук.

— А если балансировка не та?

— А если, а вдруг… — Валера хмыкнул. — Поздно уже сомневаться.

— Просто боюсь, вдруг, не выдержит.

— Должна выдержать… — без особой уверенности произнес бывший сержант. — Считай, лучшие подшипники пожертвовал на твоего монстра!

— Почему — моего?

— Ну, нашего… — Валера порывисто вздохнул. — Ладно, начнем!

— Отпускаешь?

— Ага, — отпрянув, Валера отпустил винт.

Решетчатый «самолет» со скрипом повернулся, точнее ориентируясь по ветру, но огромный винт без того уже раскручивался, стремительно набирая обороты. Жужжала коробка передач, толкаемые воздушным потоком, двухметровые лопасти мелькали в каком-нибудь метре от Генкиного лица. Парнишка невольно попятился.

— Не шлепнись! — крикнул Валера.

Некоторое время они просто стояли и смотрели. Винт хлестал и резал воздух, ветряк уже не был набором разноликих деталей — он жил своей особой жизнью, действительно напоминая диковинного монстра — может, потомка того самого, с которым пытался сражаться Дон Кихот.

— Пора! — скомандовал Валера. — Замеряй, что там на приборах.

— А? — не понял Генка.

— Электричество! — гаркнул напарник. — Или забыл, для чего мы все это затеяли? И попробуй только сказать, что ничего там нет!

Генка суетливо склонился над тестером, осторожно ткнул медными концами в провода. Стрелка прибора едва дрогнула.

— Ну? Что там у тебя?

— Не понимаю. Вроде обрыва не видно… — Генка лихорадочно обежал глазами змеящийся кабель, вернулся к тестеру. Нахлынувший страх тут же сменился озарением. Ну да, конечно! Шкалу-то прибора не переключил! А шесть тысяч вольт ничего и не покажут.

Чувствуя, как бешено барабанит пульс в висках, он снизил верхний предел до трехсот вольт и снова ткнул щупом в провод. Стрелка прыгнула вправо, энергично заплясала вблизи двухсотвольтовой отметки.

— Есть! — заорал подросток. — Есть напряжение!

— Молодца, шурави! — Валера победно вскинул над собой кулак. Видно было, что ему хочется крикнуть во всю силу своих легких, но он сдерживался. Зато и кулак сжимал так, что сразу верилось: иного с Валерой произойти и не могло. Он от рождения был победителем, хотя и не подозревал этого. И если что-то делал, то обязательно добивался результата. Припомнив их первую встречу на дороге, Генка окончательно уверился в том, что это поработала судьба. Не та злодейка, что насмешничала над ним в городе, а добрая и мудрая, видящая человеческие жизни на многие годы вперед.

Заканчивали работу уже глубокой ночью. Конечно, можно было отложить до завтра, но не терпелось увидеть конечный результат. Не остановило их даже то, что купленного Генкой мотка не хватило. Выручили алюминиевые провода на столбах, которые в самой Соболевке собиратели цветмета снимать постеснялись. Подсвечивая себе фонарем, к ним и подсоединили купленную многожилку. В итоге получилась магистраль до Валеркиного дома.

— А давай сразу к лампе! — оказавшись на родной территории, Валера уже не скрывал нетерпения.

— Нет, — Генка, крякнув, поставил на верстак колоду автотрансформатора. — Электричество — это электричество. Хочешь делать все по уму, начинай с развязки.

— Развязка-обвязка… Много она тебе даст!

— Много или нет, а шутить с током не будем.

— Грамотей хренов! — Валера обмотал изоляционной лентой последнюю скрутку. — Я вон голой рукой проводов касаюсь — и ничего.

— Это потому, что ты в сухой обуви. А в дождь или на мокрой земле — так коротнет, — мало не покажется.

— Напугал… — Валера хмыкнул. — Нормальному мужику хорошее «казэ» только в радость.

— Рассуждения неандартальца… — Генка прикрутил к клемме провод, руками ощутил легкое гудение металла. Еще раз посмотрел на вставленную в патрон лампу. Пятнадцать ватт. Слабовато, но для начала вполне хватит.

— Ну что, готово?

Генка кивнул.

— Можешь выключать фонарь, поднимаю вольтаж.

Валера задержал дыхание, и Генка медленно повернул массивную рукоять. Спираль лампы малиново накалилась, не спеша, разгорелась в полную силу.

— Ха-а! — рявкнул Валера. Генка и охнуть не успел, как бывший воин-десантник сграбастал его в объятия, по-медвежьи стиснул. — Ну, шнурила! Ну, скелетина ты мой золотой! Не верил я ведь тебе! До последней минуты сомневался! А зафигачили все в лучшем виде!

Генка и сам сиял, как медная бляха, и ладонями хлопал по Валеркиным покатым плечам. Пятнадцативаттная лампочка казалась им сейчас ярче самого мощного прожектора.

— По ветряку на каждый огород поставим, — в голос размечтался Валера, — кабели в дома пробросим. И все бесплатно, заметь! — как при коммунизме. Представляешь, в какой осадок все наши сельчане выпадут!

— Степчику бесплатно ставить не будем!

— Правильно, пусть свечечки пожжет. Не дорос еще… Но улицы все-таки осветим, ага? И батарею аккумуляторную надо бы завести.

— Конечно, заведем, — пообещал Генка. — Даже обязательно! Ветер — вещь ненадежная, потому и говорили про турбину.

— И дизель на всякий пожарный!

— Дизель — это уже несвобода. Зависимость от топлива, масла. Опять же экологический вред, — Генка поморщился. — Лучше о природном газе подумать. Для пекарни и обогрева. Неплохо и движок приобрести — чтоб на этаноле работал.

— Это на самогонке, что ли?

— А что! Между прочим, мощное топливо — высокооктановое и дешевое. Что важно — почти безвредное. То есть, конечно, если правильным образом его использовать… Чего ты смеешься! При Генри Форде такую же идею предлагали — на полном серьезе…

Заставив мечтателей вздрогнуть, лампа неожиданно вспыхнула и погасла.

— Это еще что за фокус-покус? Неужели ветряк?

Гена вновь включил фонарь, осветил лампу.

— Да нет, спираль накрылась.

— Это после одной-единственной минуты? Что-то я не понял.

— Я же говорил: необходима грамотная развязка. Трансформатор плюс стабилизатор, — Генка поднял палец, прислушиваясь к шелесту листьев над крышей. — Слышишь, как шумит?

— Ну?

— Вот тебе и ну! Ветер дунул посильнее, напряжение прыгнуло, — и капут лампочке.

— Мда… — Валера почесал макушку. — А трудно его сделать? Стабилизатор твой?

— Да не особенно. Мы его и делать не будем, просто закажем.

— Закажем?

— Ага. Опытным мастерам, которые доставят заказ точно по адресу, — Генка подмигнул Валере.

— Ты прямо маг-волшебник…

— Так и есть. Только для нашего волшебства понадобится кое-что сделать.

— Что именно?

— Всего-навсего съездить завтра на станцию и забрать у буфетчицы посылку.

— У Нюськи, что ли?

— Ага, ей должны завтра доставить.

— В посылке, что ли?

— Вроде того… — Генка сменил лампу на более мощную, и электрический свет вновь залил утлое пространство сарайчика. Валера, щурясь, огляделся.

— Мда… Знаешь, без света он смотрелся симпатичнее.

— Еще бы! — Генка ухмыльнулся. — Теперь тебе точно не обойтись без веника. И грязь придется прибрать, и бутылки вынести. Их тут, между прочим, под тысячу наберется! Работенка — неслабая!

— Ничего, вдвоем как-нибудь справимся…

Генкина улыбка тут же поблекла. Поглядев на него, Валера жизнерадостно рассмеялся.

— Не дрейфь, шурави, прорвемся! Главное — чтобы ветряк не снесло…

* * *

Но ветряк выдержал.

Как выяснилось, снизу он смотрелся даже более грозно. Словно некое чудище влезло на крышу водонапорной башни и принялось размахивать ручищами. И ведь ничуточки не устало за ночь! Генка подумал, что была бы в наличии батарея аккумуляторов, и энергии «чудище» намахало бы уже приличное количество.

Как бы то ни было, но поглазеть на ветряк вышла вся Соболевка. Конечно, столпотворения не получилось, но тут и там, на крылечках и в окнах Генка ловил любопытствующие взоры. Самое удивительное, что про испытания с лампой в сарайчике рассказывать тоже было не нужно. Без каких-либо телефонов новости распространялись по селу со скоростью света — вероятно, того самого, который и выдала первая сгоревшая лампочка. Даже дед Жора, с кряхтеньем наведя «марафет» и расчесав гребнем реденькую шевелюру, выбрался во двор, чтобы поглазеть на ветряк.

— Ну как? — поинтересовался у него Гена.

— Добрая мельница! — одобрил дед. — И чего их в свое время жгли да ломали? Крутились ведь, никому не мешали. И муку мололи не хуже нонешних.

— Это точно! — подыграл Генка. — Нонешним-то электричество подавай, а наш сам энергию вырабатывать будет.

— Посмотрим, посмотрим… — осторожный дед Жора не спешил ликовать. И то сказать, людям его поколения, повидавшим и пережившим с полдюжины вождей, секретарей и президентов, требовались факты повесомее. А вот бабушка Феня лишний раз оправдала свое солнечное имя. Чмокнув внука в макушку, она тут же пообещала испечь из купленной Генкой муки картофельный пирог. Позаботилась она и о супруге. Улучив момент, когда дед вышел повздыхать да покашлять на крыльцо, бабушка принесла из сеней трехлитровую, закутанную в тряпицу банку. На глазах удивленного Генки из тайника был извлечен «секретный» дедовский штоф, в который бабушка и влила основательную порцию.

— Вот так-то лучше… А то выпьет и не заметит.

— Так ты знаешь про его настойку? — хохотнул Генка.

— Чего ж тут не знать, — знаю, конечно. И смородинку потихоньку настаиваю… — бабушка Феня виновато улыбнулась. — Ты уж не говори старому, что доливаю ему настоечку, — обидится.

— А он-то радуется, что бутыль никак не кончается!

— Вот и пусть радуется. Много ли у нас радостей осталось?

Гена порывисто шагнул к бабушке, обняв, погладил по спине.

— Ты и Юрашку с Варей на пирог приглашай, — она ответно потрепала его по голове. — Люблю я их, горемычных…

Но «горемычных» звать не пришлось, — вскоре заявились и сами. При этом Варя держала Юрашку на руках и походила на мадонну с младенцем. У Генки даже в груди что-то екнуло, — точно сошли его друзья-приятели с картины флорентийского живописца. Правда, «младенчик» Юрашка выглядел вялым и грустным, чем и отличалось российское полотно от итальянского. Поставив Юрашку на пол, Варя тут же поведала, что ночь эту малец не спал, все жаловался на боли в боку.

— Еще и комары донимали. Вроде не было, не было, а тут налетели.

— А мед пили?

— Меда дядя Паша не дал. Юрашка у него пару дней назад горох с бобами повыел, вот он и дуется.

— Пашка — он такой! — поддакнул вернувшийся со двора дед Жора. — Куркуль недобитый. Пасеку свою любит больше людей. Я раз пчел у него просил — для спины, значит, — так ни одной не дал!

— Ничего, мы ему это припомним! — Генка присел на корточки, тряхнул маленького Юрашку за плечи. — Ну! Чего кручинишься, богатырь? Сегодня же привезу тебе каких-нибудь лекарств. Самых лучших, какие только найду!

— А где найдешь? — полюбопытствовал малыш. — На дороге?

— В аптеке, конечно. На дороге лекарства не валяются.

— Слушай, Ген… — Варя смутилась. — Ты столько денег на нас тратишь. Как-то даже нехорошо. Откуда у тебя столько?

— Хочешь спросить, не бандит ли я? — Генка ухмыльнулся. — Меня тут дед уже обозвал как-то новоруссом.

— Новорусс и есть! — брякнул дед Жора. — Кто ж еще будет покупать столько!

— Так ты, правда, разбойник? — оживился Юрашка.

— Да нет, не разбойник, — Генка покачал головой. — Просто я клад нашел.

— Клад?

— Ага! — Гена кивнул с самым серьезным видом. — Сначала карту в сети откопал, потом со знакомыми диггерами связался. Сравнили карту с современной планировкой города и отыскали старинный купеческий подвал. Дом-то еще в Гражданскую войну разрушили, а подвал уцелел. Затем уже, когда начали коммуникации прокладывать, пол в подвальчике просел. В одном месте прореха образовалась. Туда-то мои друзья и проникли.

— И что-то нашли? — без того большие Юрашкины глаза стали еще больше.

— Конечно нашли! Во-первых, страшный-престрашный скелет в старой матросской тельняшке, во-вторых, ржавую пиратскую саблю, а в-третьих, сундук с золотом.

— Да вре-ешь ты все… — разочарованно протянула Варя, но, глянув на Юрашку, прикусила язык.

— И вовсе не вру. Деньги-то у меня откуда? — Генка подмигнул малышу. — Три четверти сдали, конечно, государству, а оставшуюся долю разделили по-братски.

— И теперь ты их тратишь?

— Точно, имею право.

— Я давеча тоже находил клад, — припомнил дед Жора. — Сапог в поле валялся, а в ём платок завязанный. Старенький такой, и бренчит там что-то. Ну, я и припустил домой. Вот, думаю, подвезло на старости лет. Хоть под занавес по-путящему заживу. А как прибёг, развернул, — в платке-то стекла мелконькие. И кто их натолок, для чего, так и гадаю до сих пор. Может, пошутить кто хотел — в сапог товарищу подбросить, а может, такой же, как я, старый пень — из ума выжил и в клады решил поиграть.

— Забавно. И куда ты эти стекла дел?

— Выкинул, конечно.

Генка задумчиво подергал себя за нос.

— Может, и зря. Мелкие алмазы тоже на стекло битое похожи.

— Алмазы?

— Ну да. Мошенники так и обманывают. Разбивают стакан граненый и выдают стекло за бриллианты.

Дед Жора посмотрел на Генку озадаченно.

— Не-е, там стекло было, — протянул он неуверенно. — Бриллианты я бы, наверное, разглядел.

— Наверное, — легко согласился Генка.

— А у вас в подвале что было? Тоже бриллианты?

— Да нет, монеты царской чеканки. Еще позапрошлого века. Рубли, гривенники, червонцы. Не так уж много, но сегодня это антиквариат, так что стоит недешево.

— Я тоже хочу скелет найти, — вздохнул Юрашка. — И саблю ржавую.

— Для этого сначала надо выздороветь. — Варя погладила мальца по голове.

— Ничего, сейчас отварчику сделаем, молочком попоим, — бабушка Феня засуетилась. — Как раз и козу пора доить. А молоко-то козье — лучшее лекарство от всех напастей…

За окном требовательно прогудел грузовик.

— Это Валера! — встрепенулся Генка. — Сейчас и поедем.

— За лекарствами? — тоненько пискнул Юрашка. Голосок прозвучал жалобно, заставив Генку нахмуриться. Мальчонка в самом деле выглядел больным.

— За ними, — кивнул он. — И фумигатор привезу. Для обороны от комаров.

— Фумигатор — это сабля?

— Не совсем, — Генка улыбнулся. — Привезу, увидишь…

* * *

В путь пустились с обычными предосторожностями: на черепашьей скорости выехали из деревни, опасливо окольцевали хищную ямину. Только когда распахнутый рот воронки остался позади, Валера дал по газам. Точно маленький танк, грузовик с ревом рванул вперед. Собранный из чужеродных деталей, боевой ветеран лихо глотал километр за километром. Тряска была такой, что Генка поочередно цеплялся то за сиденье, то за металлическую рукоять над оконцем. Дорога напоминала «американские горки», а точнее — таков был стиль вождения Валеры. При этом что-то в кузове беспрестанно звякало и перекатывалось, а в металлических внутренностях машины от лихих пируэтов скрежетал зубами рассерженный механизм. А может, и не механизм это был, а некто живой — из тех неведомых созданий, что по примеру домовых заселяют грузовики, автобусы и легковушки.

— Ты хоть успел перекусить? — поинтересовался Валера.

— Да нет, по утрам я не ем. Аппетита нет.

— Что совсем не поел?

— Ну, разве молока немного.

— Козьего?

— Ага.

— Тебе же не нравилось!

— Поначалу не шло, а теперь привык.

— Да-а… Молочишко — не водяра, значит, быть тебе дояром! — невесело пошутил Валера.

— Ты что, голоден? — догадался Генка.

— Есть немного.

— Так мы в буфете чего-нибудь перехватим. Деньги у меня есть.

— Утешил, — вздохнул Валера. — А то я, понимаешь, привык завтракать. Даже когда ничего нет, обязательно какой-нибудь ботвой живот набиваю. Все равно как бензобак с радиатором. Не зальешь с утра, значит, обязательно где-нибудь застрянешь.

— Сегодня нам застревать нельзя, — качнул головой Гена. — Сегодня у нас куча дел: во-первых, груз на станции, во-вторых, лекарства для Юрашки, а в-третьих, самосвалы с щебнем.

— Самосвалы? Это еще зачем?

— Ямину вашу засыплем.

Валера нахмурился. Вторя его настроению, грузовик натужно взревел, увеличивая скорость.

— Тебе что-то не нравится?

Бывший сержант неопределенно качнул плечом.

— Как тебе сказать…

— Если ты о бензине, так это ерунда. Я же говорю, деньги есть: сами позавтракаем и зверя твоего четырехколесного накормим, — Генка прозорливо покосился на соседа. — Слушай, а может, тебе вообще бросить халтуру в Северухе?

— Здрасьте!

— А что! Поступишь ко мне на оклад. Все равно ведь вместе работаем.

Валера чуть было не поперхнулся.

— Нет, я серьезно. Станем вроде соучредителей. Дело-то общее, или не согласен?

Валера промолчал.

— Наверное, думаешь, как дед Жора, что я новорусс? Думаешь, наследство фамильное трачу?

— Ничего я не думаю.

— Думаешь, думаешь!

— Хорошо, пусть думаю — и что с того? Своими деньгами так не сорят.

— А я разве сорю? — Генка даже обиделся. — Я на дело трачу! И потом это мои деньги! Я их действительно заработал!

— Те наверху — что оседлали нефть с газом — тоже так считают, — пробурчал Валера.

— У меня нефти с газом нет.

— Значит, что-то другое.

— Ну… Можно, наверное, и так сказать, — Генка вздохнул. — Только интернет — это не топливо и не металл, это всего лишь возможность связываться друг с другом. Вот этим я и занимаюсь. Если очень хочешь, могу поделиться.

— Ну-ну?

— Понимаешь, в интернете — там ведь море возможностей. И для шаромыжников, и для честных трудяг.

— Честных?

— А почему нет? — Генка сердито дернул себя за нос. — Конечно, бизнес у меня не совсем легальный, но это только потому, что законы до интернета еще не добрались. Да и неправильные это законы, если запрещают детям работать! Какой я, на фиг, ребенок! Я, может, побольше иного взрослого понимаю. И работать могу сутками! Не лопатой, так головой. А мне по законодательству даже полный рабочий день не полагается.

— Ай, какая несправедливость!

— Чего смеешься! Конечно, несправедливость. И таких, как я, знаешь сколько!

— Могу себе представить.

— Потому и приходится финтить. Без нужды не свечусь, воюю с разными обормотами, иногда сам нападаю. Такое уж это пространство. Без когтей и клыков — никак, — Генка поморщился. — Если честно, я ведь мог и гадостями заниматься. Скажем, сайтами запрещенными баловаться или в серьезные хакеры пойти. Меня, кстати, и звали! А не пошел. И торгую вполне безобидными вещами.

— Безобидными?

— Да уж не наркотой! — Валера вздохнул. — Продаю фильмы о брошенных городах, о катакомбных поселках, об НЛО и прочих загадках.

— И хорошо платят?

— Да не совсем. Это, конечно, больше для души, не для денег.

— А что для денег?

— Для денег… — Гена снова вздохнул. — Для денег я содержу фабрику.

— Фабрику? — удивился Валера.

— Ну, не совсем, конечно… Это только так называется — фабрика заказов. Есть свой менеджер-распорядитель, своя бухгалтерия. Только ничем скверным мы там не занимаемся. Наоборот — даем людям работу.

— Каким, интересно, людям?

— Да всяким! Ты загляни в любую газету, — сколько там объявлений! Могу то, могу сё, ищу работу! — Генка разволновался. — У нас же треть страны — безработные, а другая треть работает не по специальности. При этом золотых рук и голов — пропасть! Многие, конечно, укатили на запад — в тот же Майкрософт или Силиконовую Долину, но не все же. Вот меня однажды и осенило: полистал как-то объявления, на сайты специализированные зашел и понял, что биржи труда у нас только для глянца, что никто там толком не работает и что буду я последним дундуком, если не использую этой золотой жилы, — Генка пристукнул себя по колену. — Предложений ведь сотни тысяч, представляешь? Это же целая армия, а полководца нет.

— И ты решил стать полководцем?

— А почему бы и нет!

— Да уж, скромностью ты не обижен.

— Причем тут скромность? Я может, биржам труда помогаю. И государству, между прочим! — Генка насупился. — Или, по-твоему, те, что ищут работу, это уже не государство?

— А ты, значит, всем этак запросто находишь работу?

— Ну, всем, конечно, не получается… Тем более что очень много людей с невысокой квалификацией. Но если порыться, такие самородки находятся — пальчики оближешь!

— Чего же твои самородки сами не могут в этой жизни устроиться?

— А ты можешь? — Генка фыркнул. — Или ваш Паша-пчеловод? Круглые сутки топчется возле своих ульев, а в итоге банки меда у него не выпросишь. Лучше повезет за тридевять земель и продаст за копейки. Это ведь бред, согласен?

— Может, и бред.

— Конечно, бред! Или взять тебя…

— А что меня?

— Как что! Грузовик из ничего собрал, в карбюраторах разбираешься, в моторах боевых, а тоже ничего кроме извоза не знаешь.

— Можешь предложить что-нибудь получше?

— А я уже предлагаю! — Генка оживился. — Ты пойми, я ведь, правда, создал неплохую систему заказов. Человек что-то может, я сразу выдаю ему рабочее задание. Конечно, не только ему одному. Получается что-то вроде тендера. Но не того грабительского, что обычно устраивают фирмы-монополисты, а с итоговым баллом. Три — значит, заказ принят по полной ставке, два — заказ оплачивается на треть гонорара и выставляется на комиссионный сайт…

— А единица?

Генка пожал плечами.

— Единица — значит, человеку лучше попытать счастья в другом деле.

— Вот видишь!

— А что видишь! Думаешь, нет лодырей и бездельников?

Валера хмыкнул.

— Да есть, конечно.

— Ну вот! И мы фильтруем эту братию. А сами тем временем обрастаем базой данных — со своими инженерами, архитекторами, дизайнерами, юристами и учеными.

— Даже учеными?

— А ты как думал! У нас и адвокаты свои есть, и следователи. Так что, если кому хочется провести частное расследование, то мы поможем и в этом деле.

— Что-то не совсем понимаю, кто же оплачивает всю эту музыку?

— Естественно, заказчики. Или ты думаешь, таких нет? Да полным-полно! Кому-то нужны проекты с идеями, кому-то — аналитические статьи, кому-то — программные разработки…

— А кому, к примеру, могу понадобиться я? — перебил его Валера.

— Есть у нас и такие проекты. Скажем, проект: «Мастерские». Как раз для изобретателей, рационализаторов и прочих умельцев. По одиночке-то они мало что могут, а вместе — да еще с нашей помощью — получают уникальные заказы.

— Какие, например?

— Ну, например, реставрация старинных автомобилей, починка раритетных механизмов, создание уникальных станков, зданий, теплиц. Да мало ли что могут попросить! Всего и не перечислишь. Недавно, например, в базе данных появилась пара новых граф: квалифицированные дворники и профессиональные садовники. Думаешь, никто не заинтересовался? А вот фига! Тоже пошли заказы! Я не говорю уже об экономистах, охранниках, педагогах, тренерах и врачах, — на них-то спрос постоянный.

— Погоди, погоди! — Валера даже сбросил скорость. — И этим всем занимаешься один ты?

— Почему? Я только создаю программы, а уж они помогают работодателям и специалистам находить друг друга. Помощник следит за порядком и бухгалтерией, а я совершенствую систему, вношу коррективы, — Гена пожал плечами. — За это мы и имеем свой небольшой процент.

— Небольшой?

— Ну… Нам хватает, — подросток поглядел на Валеру. — Или ты хочешь, чтобы мы за бесплатно работали? У нас ведь тоже не все гладко идет. Есть и сбои свои, и просчеты. И прогораем иногда, и отступные платим.

— А Соболевка для тебя что? — процедил Валера. — Или тоже хочешь под чей-нибудь заказ пристроить?

— Да ты сбрендил! — у Генки даже челюсть отвисла. — Это, значит, Юрашку с Варей пристроить? Или стариков своих?

Валера взглянул на пассажира. Каменное лицо его разом обмякло.

— Ладно, не дуйся. Я ведь не хотел… Это у меня с голодухи настроение такое.

— Решил закусить мной?

— Да нет, — Валера улыбнулся. — Тебя, крокодил Гена, просто так не скушаешь.

— Это верно, — Генка отходчиво улыбнулся, — какие-никакие, а зубки у меня тоже есть…

* * *

По счастью, посылка оказалась на месте. Озадаченная буфетчица Нюська выволокла из подсобки объемистую картонную коробку, не без облегчения подтолкнула к Валере.

— Уфф! Еще бомбу мне не хватало под прилавком хранить.

— Между прочим, это и есть бомба! — брякнул Генка.

— Не слушай его, он шутит, — Валера исподтишка показал Гене кулак. — Лучше угости чем посытнее.

— А вот это всегда пожалуйста!

Позавтракали они по-солдатски быстро. Генке не терпелось взяться за коробку, да и Валере передалась его нервозность. Поэтому с салатом и горячими блинчиками под стакан какао он покончил в один присест. Коробку вытащили на улицу, аккуратно погрузили в кузов.

— Отъедем немного, и остановимся, — попросил Генка.

— Что у тебя там?

— Я же говорил: волшебная палочка… — подросток возбужденно оглянулся. — Только ты осторожно поезжай, не поломай ничего…

Валера только качнул на это головой.

А еще минут через десять прямо на дорожной обочине Гена не без волнения вскрывал посылку.

— Та-ак… Это у нас блок с мини-АТС, аппаратики, рации…

— Они-то тебе зачем?

— Переговариваться будем. Мало ли что… — Генка надорвал полиэтилен, заглянул в мешок. — «Бук», правда, «тошибовский», — сэкономил-таки Синдбад Мореходище! Зато со своей стереосистемой… Это у нас, похоже, счетчик — отечественный, но с батарейками… А вот и трубка! Не паленая, с документами. Конечно, не супер, но сойдет… — нахмурившись, подросток извлек на свет очередную упаковку, быстро развернул. — Ага, антенна, кажется, ничего! И драйверочки на диске тут же. Молодец Мореход! Значит, прямо сейчас и проверим…

За всеми Генкиными манипуляциями Валера следил, как за ворожбой шамана. Ничем помочь пареньку он не мог, а потому, сунув в рот соломинку, постелил в тени грузовика старую куртку и удобно прилег. Один кирзовый сапог — поверх другого, голова на скрещенных руках впритык к колесу. Голос он подал, только когда Гена развернул антенну.

— Похожие тарелки я вроде видел.

— В Соболевке? — изумился Генка.

— Да нет, в Новоспасском. Там на каждой второй фазенде такие штуки устанавливают. Только разика в два, а то и три побольше.

— Нам большие без надобности, хватит и такой.

— А в полиэтилене у тебя что? Еще один телевизор?

— Это, Валер, компьютер. Только такие вот, компактные, называют ноутбуками. Но нам компьютера мало, нам нужна сеть.

— Тот самый интернет?

— Верно. Для этого Мореход и прислал антенну, — Генка прищурился. — Правда, ее еще следует установить и сориентировать, а приборов нужных у нас нет.

— Что же делать?

— Да ничего, — Генка хмыкнул. — Приборов нет, зато имеется специальная программа. Не моя, правда, но вполне рабочая. Так что сейчас мы поступим следующим образом…

С помощью пружинных захватов он прикрепил антенну к кузову грузовика, кабелем подсоединил к компьютерному порту.

— Вот так… А теперь запустим «бук», вставим диск и начнем работать… — Генкины пальцы запорхали по клавиатуре. Валера заворожено следил за его манипуляциями.

Не прошло и нескольких минут, как Генка довольно улыбнулся.

— Есть контакт!

— Работает?

— Ага, сигнал ловится, но нужна небольшая корректировка. Тридцать восемь градусов и сколько-то там минут по горизонтали, а по вертикали — чуть меньше двенадцати градусов, — Генка поднял голову. — Придется вам, сударь, размять косточки. Я буду говорить — куда, а ты поворачивай. Там все предусмотрено, так что не бойся — ничего не сломаешь.

— А я не боюсь… — Валера послушно поднялся, шагнул к антенне. Поворачивать миниатюрную чашу оказалось, в самом деле, просто. Генка смотрел на свой экран и командовал, Валера осторожно поворачивал отражающую плоскость.

— Ну что?

— Еще пониже… Еще… Есть! В общем, почти нормально. До идеальной настройки, конечно, далековато, но нам это без надобности. Сейчас мы просто репетируем.

— Для чего репетируем-то?

— А вот смотри, — теперь движения Генкиных пальцев напоминали уже игру концертирующего пианиста. Он явно красовался перед Валерой, даже позу принял артистическую, хоть и сидел на земле, по-туркменски скрестив ноги.

— Канал для нас уже забит, так что совершаем пару манипуляций — и аля-улю! — выходим в интернет. — Генка снова просиял. — Давно я тут не был. Ой, давно… Та-ак, смотрим и осваиваемся… Ник у нас, стало быть, новенький, а канал… Я вроде просил два, но второй Мореход, похоже, зажал. Ладно… Скорость обмена поменьше, чем по выделенке, но для наших задач вполне приемлемо.

— А по-русски можно?

— Пожалуйста! — Гена вывел на экран картинку с движущейся анимацией. — Вот тебе мировые коллекции. Есть музыка, есть живопись, а есть карты с архитектурой. Ну, живопись с картами нас не интересует, а вот музыку я, пожалуй, скачаю. Сначала — какой-нибудь «Винамп» поновее, а потом что-нибудь для души.

Валера хотел было пошутить, но сдержался. А уже через пару минут Генка щелкнул по финальной клавише, и из крохотных динамиков полилась песня.

— Жаль, мощности маловато, громче не сделать…

— The winner takes it all! — пела невидимая певица, и Генка с удовольствием переводил: — Победитель берет все! Это про нас, понимаешь?

Валера оторопело кивнул.

— Это что? АББА?

— Она самая. Ты, по-моему, должен помнить.

— Еще бы! Музыка моей молодости. Под нее в Афган уходили… А вот ты откуда про них знаешь?

— Брось, это же классика! Как Битлз, Шопен или Магомаев. Не считай меня валенком. А потом, когда сутками по клавиатуре как дятел долбишь, бывает, что только музон и спасает. Все равно как еда или допинг.

— Вот, значит, почему ты такой худой.

— Ага… — Генка продолжал весело барабанить по клавишам. На голову ему приземлилась бабочка, сделав похожим на девочку с бантом, но он этого даже не заметил.

— Вот и отдел грузоперевозок… С нашего сайта, между прочим. Но сейчас я работаю, как обычный рядовой заказчик… Трех самосвалов нам, наверное, хватит? Как ты считаешь?

— Кто ж его знает.

— Надеюсь, что хватит, — Гена хмыкнул. — Вот и все! Менеджер снимет со счета нужную сумму, программа сама отыщет тех, кто в готовности и поближе. Так что уже завтра в нашу ямку бухнут несколько тонн отсева. А после еще и асфальтом прикроем этот позор.

— Ты шутишь?

— Все на полном серьезе. Скоро сам все увидишь.

— А не слишком ли ты, братец, шикуешь?

— Не переживай! — Гена подмигнул Валере. — У меня, может, последнее лето детства. Имею я право побаловаться? — подросток сменил поисковую программу. — Ну-с, а теперь самое главное…

На какое-то время он замолчал. Стоя за его спиной, Валера глядел на быстро меняющиеся картинки и колонки цифр, но мало что понимал. Сам же парнишка, судя по всему, ориентировался в этом словесно-анимационном круговороте, как рыба в родном пруду.

— Ну? — не выдержал Валера. — Дальше-то что?

— А дальше… — Генка сделал паузу. — Дальше у нас кое-какие проблемки.

— Что за проблемки?

— Проблемки из тех, что решаются волевым решением… — Гена куснул нижнюю губу. Похоже, он с кем-то переписывался, но строчки складывались и исчезали так быстро, что Валера не успевал прочесть ни словечка. Снова всплыла какая-то картинка, но Гена и ее рассматривать не стал — пчелкой нырнул в какой-то цветок, развернул его, тут же принялся дергать за «лепестки». Валера почувствовал, что голова у него идет кругом. Отойдя в сторонку, он присел на корточки, снова сунул в зубы травинку.

Лишь минут через двадцать Гена захлопнул свой ноутбук. Обтерев ладонью вспотевший лоб, уставился в пространство перед собой.

— Ну что, Штирлиц, вышел из эфира? — поинтересовался Валера.

Гена вяло кивнул.

— И что теперь?

— Теперь? — Гена, очнувшись, поглядел на напарника. — Теперь снимаем антенну и дуем в Новоспасское.

— За лекарствами?

— Ага, — подросток сунул руку в карман, достал изрядно отощавшую пачку денег, неспешно пересчитал их, нахмурил лоб. — Ладно, на это у нас еще хватит, а дальше нужно будет поработать головой.

— А я тебе сразу говорил: не шикуй.

Генка посмотрел на Валеру долгим взглядом. Кажется, реплики напарника он даже не услышал, — по-прежнему пребывал где-то в своих мысленных эмпиреях. Так и не дождавшись от него пояснений, Валера со вздохом поднялся, шагнул к антенне. Он подозревал, что денежные дела у хорохорящегося подростка не столь блестящи, но чем-либо помочь не мог. Его собственные доходы давно уже были сравнимы с пенсией рядового россиянина. Достаточно, чтобы не умереть с голоду, и не более того…

* * *

Грузовик-ветеран весело подпрыгивал на дорожных подъемах, поскрипывал сочленениями на виражах. На этот раз тряски они не боялись. Литовкой, которая у Валеры, конечно же, нашлась, лихой водитель скоренько накосил близ дороги добрый стожок. Свежее сено набросали в кузов, обложив коробку с покупками со всех сторон. Правда, и держаться теперь приходилось двумя руками, — Валера по обыкновению жал на газ. Все местные колдобины и ямины он знал назубок, а светофоров с гаишниками на селе еще не завели. Скорость влияла на Валеру целительным образом. Суровые морщины на его лице разглаживались, глаза начинали лучиться бирюзовым светом. А вот Генка смотрел в окно без улыбки, и даже обдувающий лицо ветерок его ничуть не радовал.

— Чего хмуримся, шурави? Лекарства купили, компьютер проверили, чего тебе еще нужно?

Гена рассеянно пожал плечами.

— Хотел ветряк заказать — настоящий… А он знаешь, сколько стоит?

— Ну?

Генка вздохнул:

— Даже без мачты — больше полутора тысяч долларов. Плюс перевозка самолетом из Германии.

— Из Германии?

— Это самое близкое. Если из Австралии или Америки, то вообще получается атомная сумма.

— Ну и ладно! Больно он нам сдался. Сами своих ветряков понастроим. Один ведь уже крутится.

— Так-то оно так, но начнутся дожди, снег, и замкнет там все. Герметизация-то аховая.

— Ну… Придумаем что-нибудь. Я битума с чердака достану, расплавим и зальем там все. Подумаешь, беда! Опять же — турбину установим. Нам бы только стабилизатор добыть.

— Стабилизатор как раз не проблема.

— Уже готов?

— Да нет, но я расписал все, что нужно — по вольтажу, по амперам, — обещали сделать. Это как раз те мастерские из местных умельцев. Еще и автоматы обещали прислать.

— Автоматы? — брови у Валеры встали на дыбы — все равно как маленькие мохнатые лошадки.

— Да нет, ты не то подумал. Автоматы отключения дневного света. Чтобы, значит, когда светло, лампы не горели зря, а когда темнеет, сами собой включались. Это у них вроде бонуса — подарка, значит. Заказов-то сейчас мало, вот они и обрадовались.

— Чего же ты тогда дуешься?

— Я из-за Вари… — признался Генка.

— А что Варя?

— Я тебе не говорил, но… В общем, я еще пару дней назад про это думал, а сейчас вот попытался разведать. Про ногу, значит.

— Ну и? — Валера нахмурился.

— Есть, оказывается, клиники, что занимаются правкой костей. В Москве, в Питере, в Кургане. Могут укорачивать, могут удлинять. Курган-то поближе, я и зашел к ним на сайт.

— Ну?

— Вот и обломался! Знаешь, какие там очереди! На десять лет вперед! И дети, и взрослые, и даже гости из-за рубежа — все ждут.

— Лихо!

— А у нее же ни снимков, ничего. А даже если бы что и было, на оформление общим порядком да по льготным ценам несколько лет уйдет.

— А если не по льготным?

Гена усмехнулся.

— Если не по льготным, могут хоть сегодня взять. И документы оформят, и палату с врачами выделят.

— Даже так?

— Ага. Проведут экстренное обследование, возьмут анализы, то-се, а потом сразу на операцию. У них там эти дела на потоке.

— Что же в этом плохого?

— Да неплохо, конечно… — Генка смущенно взглянул на Валеру. — Ты только не думай, мне не денег жалко. Я ведь сразу рассчитывал, что платить придется…

— Что, очень много попросили?

Генка кивнул.

— Ты понимаешь, у меня счет был. Резервный. Я на него заскочил, а там по нулям.

— То есть как?

— Сам не понимаю. Попробую, конечно, еще разок, Мореходу отзвоню. Он про счет знал, но все равно…

— Да не бери ты в голову! Спешки-то нет, — Валера передернул плечом. — Она ведь второй год уже здесь. Это я про Варьку. Ну, подождет немного, подумаешь!

Генка покачал головой.

— Нет, Валер, с этим ждать нельзя. Кость-то укрепляется, — значит, чем дальше, тем хуже. А потом ей в школу надо и вообще… — он помолчал немного, собираясь с мыслями. — Она же девчонка, как ты не понимаешь! Это нам с тобой красота по барабану, а у них с этим всегда драмы и трагедии.

— Оно, конечно, так… — Валера внимательно посмотрел на Генку.

— В общем, деньги я снял, — выдохнул подросток. — И перевел на счет клиники. Только снял не с резервного счета, а с биржи.

— Последние, что ли?

— Ага, — Генка криво улыбнулся. — Вечером буду говорить с распорядителем. Он, наверное, в обморок хлопнется, когда узнает. И с ветряком теперь ничего не выйдет…

Валера резко ударил по тормозам, грузовик прочертил колесами извилистую колею и встал. Мотор обиженно хрюкнул и заглох.

— Ты чего? — Генка глянул на водителя с испугом. — Обиделся, что не получится с ветряком? Но я же, правда, не хотел! То есть хотел, чтобы у всех все получилось. Чтобы телескоп купить малышне, змея воздушного, телевизоры… Откуда я знал, что в этой больнице такие цены!

— А биржа твоя как же? — каменным голосом поинтересовался Валера.

— Что биржа? Биржа теперь медным тазом накроется. Да и фиг с ней! — Генка растерянно дернул себя за нос. — Может, и глупо я сделал, не знаю. Может, и впрямь через год-другой легче было бы организовать операцию. Заработал бы денег на той же бирже, срубил бы пару лимончиков… — он снова дернул себя за нос. — А если нет? Если не вышло бы ничего? Кто скажет, что там через год случится? Со мной, с Соболевкой, с биржей… И что она — останется с такой ногой на всю жизнь?

Голос у Генки дрогнул, а Валера неожиданно ухватил его двумя пальцами за ухо.

— Ох, и дурак же ты, шурави!

Генка повернул голову и с удивлением разглядел, что Валера вовсе даже не злится. Наоборот — в глазах бывшего воина появилось нечто новое, чего раньше он не замечал. Нечто похожее на взрослое уважение.

— Считаешь, я правильно поступил?

Валера отпустил ухо, шутливо боднул Генку кулаком.

— Конечно, правильно! И нечего сопли распускать по нашей Соболевке. Ветряки как-нибудь построим, бутылки сдадим и медом торговать научимся. Короче, выживем! А с Варькой ты все грамотно рассудил. Если можно что-то делать, делай прямо сейчас. Хотя… — Валера прищелкнул языком.

— Что?

— Честно скажу, удивил ты меня.

— Удивил?

— Ага. Я ведь думал: шалопай. Добрый, смышленый, но шалопай. Вроде меня.

Генка хмыкнул.

— А теперь? Теперь что ты обо мне думаешь?

— А не скажу! — Валера снова завел двигатель и тронул машину вперед.

Теребить его и выспрашивать Генка не стал. Но странным образом ощутил неожиданное спокойствие. Поддержка этого диковатого мужичка оказалась более чем кстати. Настолько кстати, что под рев двигателя Генка неумело засвистел себе под нос. Засвистел ту самую песенку, что скачал сегодня по спутниковой антенне.

У Генки получалось фальшиво, но он старался. Кроме того, за шумом двигателя фальшь его была не слышна.

* * *

Компанию детей они разглядели издалека. Костик носился по улице с привязанным к нитке бумажным змеем, а Варя с Юрашкой, задрав головы, наблюдали за размашистым полетом своей поделки. Змея склеили из обычных газет, и неудивительно, что кургузая рама с утяжеленным хвостом неустойчиво петляла в воздухе и никак не желала подниматься выше уличных столбов. Впрочем, было странно, что продукт малышового труда вообще сумел подняться над землей.

— Ну что? Сегодня и отправим? — вылезая из кабины, тихо спросил Валера.

— А когда еще? Там место было, палата… — Генка пожал плечами. — А иначе — еще месяца полтора ждать.

— Ладно, на том и порешим…

— Гена! — Юрашка первым заметил приехавших и бросился навстречу. — Ген, смотри, какой аеропландер мы сделали. Прямо из твоего чертежа!

— Не из чертежа, а по чертежу! — Генка распахнул руки и подхватил голенастого малыша. Чувствуя себя богатырем Ильей Муромцем, подбросил Юрашку в воздух.

— Да ты сам как аеропландер!

Юрашка взвизгнул и тут же ойкнул. Наверное, Генка не очень удачно его поймал.

— Как он у нас полетел вначале, и бац! — в стекло к тетке Марии, — затараторил малыш. — А потом Костик снова побежал, и бац! — прямо в улей к дяде Паше врезался. А тот как давай кричать. И кулаком махать. Хорошо, что у нас нитка. Костик потянул — и спасли аеропландер.

— Откуда он взял этот «аэропландер»? — с усмешкой поинтересовался Валера.

— Да я сам им сказал. Там в мультфильме кто-то на змее воздушном летал, но змеи для них ведь непонятно, змеи по земле ползают. Вот я и рассказал про аэропланы, картинку нарисовал.

— А мы сделали! — похвастался Юрашка. — Прямо по картинке!

— Нам и Костик помогал, — сообщила подошедшая Варя. Она старалась идти боком, чтоб не очень была заметна хромота, но, конечно, все было видно. Зато и на правой руке у нее красовались теперь часики. Генка улыбнулся.

— Правда, змей хороший получился? — спросила Варя. — Часа два, наверное, клеили.

— Летает, как банбандировщик! — крикнул Костик.

— Да уж… — Варя вздохнула. — А вот люди почему-то не летают. Так вроде бы просто, а не могут.

— Так крылышков же у людей нету! — снисходительно объяснил Юрашка. — Люди же тяжеленькие. Как я, например.

— Уж ты у нас тяжеленький, это точно! — Варя рассмеялась. Глядя ей в лицо, Гена понял, что поведать ей про больницу будет даже труднее, чем он предполагал.

Видимо, понял что-то про себя и Валера. Окинув собравшихся взором отца-командира, он решил не откладывать дело в долгий ящик и ударил в лоб.

— Ну все, мелюзга, посмеялись, и будет. Собирайся, Варюх! Поедете с бабкой в Курган, — фразы он рубил коротко и энергично. — Я подвезу до станции. Билеты Гена уже заказал.

— И я поеду? — встрепенулся Юрашка.

— Ты останешься со мной, — объяснил Генка. — Будем жить, как настоящие мужчины. Лук сделаем, стрелы, по мишени станем стрелять. Фумигатор опробуем на комарах.

— Без Вари? — голосок у Юрашки враз стал тоненьким, как волосенки на голове. Он не заплакал, но было видно, что слезы не за горами.

— Это недолго! — Гена приблизил губы к уху малыша, быстро зашептал: — Варя ножку поедет лечить. На операцию. А через несколько дней приедет уже здоровая. Мы ведь подождем, правда? Будем мультики смотреть, из лука стрелять. Согласен?

Юрашка отважно кивнул. Поглядел в сторону Вари, и губы у него сами собой задрожали, глазенки наполнились слезами.

— Только без реву мне! — нарочито приказным тоном рыкнул Валера, и Генка лишний раз подумал, что лучшего помощника ему было бы не найти. Особенно в таком деликатном деле. Чтобы так сразу сдернуть людей — на это надо тоже отважиться. Валера между тем продолжал распоряжаться, и было ясно, что у него это выходит лучше, чем у Генки:

— Пошли, Варюх. Бабуле твоей все объясним, соберем документы, бельишко, и вперед! Время терять нельзя. Если хотите, чтобы все получилось, надо отправляться прямо сейчас, — Валера энергично взлохматил собственную шевелюру. — Ну? Чего рты разинули? Гена с больницей уже договорился, палату и докторов нам железно обещали. Главное — не телиться! Иначе очередь пропустим, и еще год придется ждать.

— Гена! — девочка жалобно поглядела на подростка. — Я что, должна ехать прямо сейчас?

— Все нормально, — преувеличенно бодрым голосом сказал Генка. — Клиника Илизарова, второй корпус, девятая палата. Я записал все на твою фамилию. Главное — возьми полис, свидетельство о рождении…

— Но я же ни о чем таком не просила!

— Варь, — Генка растерялся. — Я думал, лучше не тянуть… Пока лето, пока тепло. А там как раз место свободное. Сегодня свободное, а завтра займут.

— Но так тоже нельзя! С бухты-барахты…

— Ну-ка, отставить пререкания! — рявкнул Валера. — Еще обругай человека за то, что он решил тебе помочь. А что не просила ни о чем, так это никого не волнует. О таких вещах вообще не просят, если хочешь знать.

— Но как же так? И бабушка перепугается. Она же ни о чем не знает… — Варя, казалось, вот-вот расплачется вслед за Юрашкой. Генка подумал, что так и получаются всегда добрые дела — через пень-колоду и отвратительным комом.

— Не знает, так узнает, — Валера уверенно перехватил бразды правления в свои руки. Украдкой подмигнул Гене и поторопил: — Все, Варюх, пошли бабулю тормошить. Поезд — он, сама знаешь, ждать не будет.

Юрашка обнял Генку за шею и все-таки не выдержал, заплакал. Глядя на него, шмыгнул и стриженный под ноль Костик. Этот малыш и вовсе ничего не понял, но если рядом пускали слезу, следовало подхватывать. Просто за компанию.

— А вы змея не заберете? — шепеляво спросил он.

— Да нет, конечно, играй, сколько хочешь! — Генка взглянул на Юрашку. — Слушай, а ты буквы писать умеешь?

Юрашка честно помотал головой и тут же, противореча себя, кивнул.

— Меня Варя учила. Только я плохо запомнил.

— Тогда бежим срочно писать письмо. Пока она не уехала.

Тут он сыграл верно. Все, что требовало скорости и срочности, встречалось детьми на ура.

— И букетик! — тут же встрепенулся Юрашка. — Букетик ей сделаем, хорошо?

— Молоток! Правильно сообразил, — Генка окликнул уходящих Валеру и Варю. — Эй! Без нас не уезжайте. Мы вас проводим.

— Проводим! — дублирующим эхом подтвердил Юрашка. И помахал рукой…

Уже в избушке у стариков Генка снова распахнул одну из сумок, лихорадочно принялся перерывать покупки.

— Вот и бумага! — он вынул блокнот. — Карандаши, ручки… Телефоны есть. Правда, детские, но они забавно звонят. Хочешь, поиграем прямо сейчас?

— А с Варей по нему можно будет говорить?

— Вообще-то они игрушечные… — растерялся Генка. — Но попробовать можно…

Вышедшая из кухоньки Федосья Ивановна улыбнулась. Руки у нее были в муке.

— Скоро пирог будет готов, — сообщила она. — Я полотенцем накрыла, чтоб отдохнул.

— И Варе! — Юрашка умоляюще взглянул на бабушку. — Можно один пирожок для Вари?

— Она у нас сегодня уезжает, — объяснил Генка. — В больницу, на операцию.

— Вот бедная-то! — охнула бабушка Феня.

Поочередно взглянув на нее и на Генку, Юрашка схватил яркую телефонную трубку, нечаянно нажал какую-то кнопку. Телефон по-кошачьи замяукал.

— Можно звонить! Можно! — выкрикнул малыш. — Вы видели? Я сейчас киске позвонил, она ответила.

— Ну вот, а ты сомневался, — Генка сунул вторую трубку в карман, а бабушке пояснил: — Варе вторую трубку отдадим, будем с ней переговариваться.

— А еще мы букет ей подарим! — строго добавил Юрашка.

— И письмо! — спохватился Генка. — Давай быстрее сочинять письмо!

Юрашка подбежал к нему, взобрался на колени. Под выдранный из блокнота лист подложили книгу про пиратов.

— Что напишем? — спросил Генка.

— Я напишу: «Варя, я по тебе скучаю», — сказал Юрашка, и глаза у него снова наполнились слезами.

— А может, «Варя, мы тебя любим, приезжай скорей»?

Юрашка кивнул, и пара слезинок, точно соревнуясь друг с другом, покатились вниз по щекам. Гена вытер их пальцем, погладил малыша по голове. Невольно подумал, что его самого никто и никогда так не провожал. Во всяком случае, слез не лили и писем не писали.

— Начинай, я тебе помогу…

Прощание получилось скомканным. Время до электрички поджимало, а с письмом провозились дольше, чем думали. Да и Варя с застигнутой врасплох бабушкой не сумела собраться вовремя. Даже Валера со своими десантными замашками ничего не смог поделать. Видно было по его распаренному лицу, что уговоры со срочными сборами дались бывшему сержанту нелегко.

Так или иначе, но к грузовику подошли одновременно — Гена с Юрашкой и Валера со своими подопечными.

— Ген, нам твою сумку пришлось взять…

— Конечно! — подросток протянул Варе пакет и два сложенных квадратиками листа. — Это вам пирожки от бабушки Фени и письма в дорогу. От нас с Юрашкой.

— А еще букет, — Юрашка бросился к девочке с цветами. — Мы в огороде надергали. Тут и гороха немножко, и одна ягодка землянички, — вдруг, ты кушать захочешь…

— Милый ты мой! — Варя, присев, обняла малыша.

— Ва-аря, — тут же заскулил Юрашка. — Я не хочу, чтобы ты уезжала…

— Ну вот, началось, — засопел Валера. — Опять сопли-слезы. Только я, граждане, сразу предупреждаю: если электричка уйдет, до города у меня бензина не хватит.

Предупреждение возымело должное действие.

— Давай, Варенька! Поторопимся, — бабушка Вари дисциплинированно засуетилась.

Сумку с пакетами забросили в кузов, бабушке помогли подняться в кабину. Следом за ней на высокую подножку неуклюже взобралась Варя.

— Телефон! — вспомнил Генка. — Держи телефон! Будешь переговариваться с Юрашкой.

— Варь, у меня такой же! — громко подтвердил малыш. — И поскорее возвращайся!

— Обещаю! — Варя помахала им рукой.

— И ничего не бойся, — ободрил ее Генка. Язык стал совсем деревянным, нужные слова никак не находились. — Там в письме — номер моего мобильного. Если будет возможность, позвони, ладно?

Варя часто кивала.

— Вот увидишь, все будет хорошо! Вернешься и станешь совсем красивой.

Девочка сквозь слезы улыбнулась и неожиданно сказала:

— Ты тоже симпатичный!

Генка услышал. И покраснел.

— Все, симпатичный, бывай! — Валера хлопнул его по плечу и, обежав грузовик, ловко запрыгнул в кабину. Взревел двигатель, машина развернулась на узенькой улочке, с места взяла в разгон.

— Береги Юрашку! — прокричала девочка. — А дома у нас бери все, что понадобится. Мы запирать не стали…

Они еще могли видеть, как грузовик плавно огибает ямину на выезде, а дальше пошел спуск, и машина пропала из виду.

— Все будет хорошо! — повторил Генка. Не столько для себя, сколько для обнимающего его Юрашки. — Все будет просто отлично…

Этой ночью они спали в избе у Генкиных стариков, на старенькой кровати. Специально для Юрашки бабушка Феня достала из сеней еще одно одеяльце, а у деда Жоры отобрала самую мягкую подушку.

Должно быть, от расстройства, малыш заснул рано. Накрыв его одеялом, Гена на цыпочках прокрался к настенному зеркалу. Включил фонарь и попытался рассмотреть себя внимательнее.

Лицо, названое Варей симпатичным, ему не понравилось. Острые скулы, неряшливая шевелюра, великоватые уши и зубы — совсем даже не голливудские. А длинный нос, мечта стрекоз, запросто сгодился бы для циркового клоуна. Генка щелкнул по нему пальцем, и получилось довольно больно. Морщась, он тщетно попытался примять непослушный вихор на макушке, но успеха не добился. И что в нем нашли симпатичного?

Так и не разгадав Вариной последней фразы, Генка состроил себе свирепую рожу, показал язык и погасил фонарь. По счастью, жутковатых его гримас никто не увидел.