Джексон не был удивлен, обнаружив то, о чем догадывался. Ее желание скользнуло по его языку и покрыло своей сущностью. Ее вкус, необычайно подавляющий и захватывающий, манил его, и он восхищался ею.
Он снова опустил пальцы в ее упругую горячую киску, лаская клитор своим языком. Эйми потянулась к его волосам, тело изогнулось, чтобы он мог скользить пальцами по ее телу, а упругие мышцы ее киски обернулись вокруг его пальцев.
Когда Джексон нашел точку G вверху киски, он потер кончиком пальца чувствительную область, пока она не застонала. Джексон объединил ласку с постоянным давлением своего языка на клитор, и она закричала его имя.
Ее тело дрожало вокруг него, когда Эйми задыхалась. Время было идеально, чтобы трахнуть ее. Он вытащил из нее свои пальцы и поблагодарил вселенную за то, что его пара была оборотнем. Поскольку им не нужно было беспокоиться о беременности или ЗППП, вскоре его голый член будет окутан ее жаром и заключен в тиски ее шелкового лона.
Джексон поднялся по ее телу и положил свою эрекцию на холмик внизу ее живота. Он так сильно хотел ее, что это причиняло боль.
— Теперь я собираюсь трахнуть тебя, — прошептал он, прежде чем погрузить в нее член.
Она застонала, ее тело дрожало от толчков ее освобождения.
— Да. Пожалуйста. Мне нужно почувствовать тебя внутри меня.
Эти слова заставили его сдаться. Он врезался в ее сердцевину, но ему хватило контроля, чтобы сжать зубы, и не укусить ее за шею. Возможно, ее волчица отметила его, но он не был готов справиться с выпадом, возвратить ей жест. Из всего, что она сказала, Джексон предположил, что в ее списке не так много обязательств. Он должен был дать Эйми время и пространство, если есть хоть какая-то надежда на что-то, вроде отношений между ними.
Джексон ускорил темп. Он должен был. Все его тело, не говоря уже о его волке, требовало, чтобы он овладел ей. Тем более, что человеческая его часть отказалась от радости отметить ее. Мужчина хотел убедиться, что каждый другой волк в стае почувствует его запах, если они подойдут слишком близко. По его мнению, всё в радиусе квадратной мили было бы слишком близко.
Когда она снова закричала его имя, он отпустил себя. Время остановилось. Часы превратились в секунды. Его мышцы напряглись, когда жар охватил позвоночник, прежде чем он кончил внутри нее.
Джексон занимался сексом с другими женщинами, как она указала ранее. Возможно, он не был благородным или идеальным, но и случалось это редко. Он мог сказать, без сомнения, секс никогда не был таким хорошим. Быть внутри Эйми было похоже на то, что быть дома. Его волк успокоился под ее прикосновением, и его душа была в мире в ее присутствии. Даже когда его сердце билось, и дыхание приводило в безумие, он был безмятежным.
— Итак… — После нескольких минут молчания Эйми поерзала под ним. — На самом деле я не отслеживала тебя в баре Джи, чтобы заманить тебя в мой дом.
Он засмеялся.
— Я никогда бы так не подумал. — Джексон укусил ее, а затем приложил руку к ее шее, чтобы прижаться к ней.
— Мне нужно было назначить встречу для ремонта моей машины.
— Дорогая, ты могла бы позвонить. — Он наклонился, чтобы лизнуть мочку ее уха.
Когда она оттолкнула его, он начал волноваться.
— Я хочу сказать, что не планировала, чтобы это произошло.
— Я тоже этого не делал. Но рад, что так случилось. — Когда она ничего не сказала, его желудок сжался от страха. — Хорошо.
— Мне понравилось….
— Трахаться со мной? — Мужчина скривился, заполняя пробел. Ее молчание показало, что она даже не хотела говорить.
Эйми прочистила горло, и на ее лице пробежал темный румянец.
— Да.
— Ладно. — Он не мог допустить, чтобы его пара продолжала свою неловкую речь. Если они собирались поговорить, они сделают это по-другому. — Я не могу лежать здесь, и обниматься с тобой. Как бы то ни было. Нам нужно выяснить, что происходит между нами. Я не могу заставить себя держаться подальше от тебя в течение нескольких дней подряд, чтобы ты цепляла меня в баре Джи и бросалась на меня. Либо ты хочешь меня, либо нет.
Эйми зарычала, и это прозвучало, как разочарование. Хорошо. Она предпочла бы, чтобы ее раздражали, чем смущали.
— Я тебя хочу. Но не хочу тебя хотеть.
— Разве ты не собираешься легко разобраться с эго парня? — Он должен был быть более расстроен, но она призналась, что хочет его. Джексон принял ее уступку, как победу. Он боялся, что она откажется от всей привлекательности отношений после того, как поток эндорфинов и гормонов покинет ее тело.
— Ты большой мальчик. Ты сможешь справиться с этим.
Джексон не смог остановить себя, и рассмеялся над непреднамеренным намеком.
— Тебе лучше верить, что смогу.
— Это не то, что я имела ввиду.
— Я знаю. — Он крепче обхватил ее за руку, чтобы втянуть в нежные объятия. — Я понимаю. Мне это тоже нелегко. — Когда Эйми фыркнула, он снова засмеялся. — Веришь или нет, ты не та, кого я представлял в качестве своей пары.
— Меня? Я безумно занята.
— Когда ты не хватаешься за меня, отталкивая меня или избегаешь меня, как чуму. Да. Ты не так уж плоха.
— Я не избегала тебя. Я была занята.
Если она намеревалась уколоть его, могла бы хотя бы придумать лучшее оправдание, чем занятость.
— Ага.
— Это правда. — Эйми вырвалась из объятий взглянуть на него. — Ты будешь удивлен, сколько времени уходит на поиск себя.
У нее действительно была точка. Он понятия не имел, сколько времени нужно для поиска себя в новой жизни. Кроме того, не похоже на то, что она была нечестна в своих чувствах с самого начала. Джексон знал, что это будет проблемой с того момента, как Эйми убежала от него в баре Джи.
— Все нормально. Я понял. И это не похоже на то, что ты делала какой-то секрет из того, что чувствуешь по поводу того, что я являюсь твоей парой.
— Я не хочу пару. — Тем не менее Эйми прижалась к груди Джексона.
— Так ты мне и сказала. Но я не собираюсь бросать попытки образумить тебя.
— В самом деле? Ты думаешь, что сможешь изменить мое мнение?
— Может быть. Хотелось бы подумать, что я довольно хорош в этом. Если ты узнаешь меня…
— Сегодня ты был на свидании. Не слишком хорошее начало, чтобы заставить меня передумать.
— Видела нас вместе, не так ли?
Она ахнула.
— Вот почему ты привел ее в стаю? Чтобы я достаточно ревновала, чтобы спать с тобой?
Это зашло достаточно далеко. Она была симпатичной, когда сильно злилась, но Джексон не хотел, чтобы кто-то думал, что он использовал одну женщину, чтобы заставить другую ревновать. Он не был мудаком.
— Нет. Я привел ее в стаю, потому что она моя семья. Я хотел, чтобы она встретила мою новую семью.
— Что? Она твоя семья? — Эйми отстранилась от него, но прикрывала тело простыней. — О Боже мой. Вы женаты?
Ему пришлось сражаться с гневом, чтобы не причинить ей боль. Думала ли она, что он будет с ней в постели, если у него была жена дома? Или разбираться с ней в баре перед своей супругой? Его желудок сжался, и кислота сожгла горло при этой мысли.
— Эрика — моя сестра. Она в отпуске. — Боль сделала его голос сиплым.
— Ради бога! Если ты собирался соврать мог бы, по крайней мере, придумать историю получше. — Девушка бросила на него дерзкий взгляд. — Я почувствовала ее. Она человек.
— Да. — Джексон глубоко вздохнул и заставил себя расслабиться. Она ничего не знала о нем, и он не мог винить никого, кроме самого себя. Он был так занят, пытаясь добиться ее расположения, что ничего не рассказал о своей жизни. Если Эйми считала его худшим, это потому, что он позволил ей сделать собственные выводы о своей жизни. — Помнишь, когда я сказал тебе, что у меня нет стаи?
Она выглядела неловко, но, по крайней мере не вскочила с кровати.
— Да.
Словно лейкопластырь с раны. Срывай! Он позволил себе глубоко вздохнуть, прежде чем сказал:
— Мои родители умерли, когда я был ребенком.
— Мне очень жаль. — Она положила ладонь ему на ногу, и все его самообладание потребовалось, чтобы не поцеловать ее снова. Но ему надо, чтобы выслушать его рассказ.
— Они умерли давным-давно. Но для меня это не стало проще. Их спаривание не было санкционировано ни одним из их Альф. Их выгнали из их стай.
— Я знаю кое-что о политике стаи. — Ее выражение смягчилось.
— И, будучи продуктом несанкционированного спаривания, меня не приветствовали.
— Это ужасно. — Ее пальцы ласкали его щеку в знак поддержки.
Однако Джексон не мог остановить свое тело от реакции на нее. Его член мгновенно стал пульсировать, несмотря на желание игнорировать ощущение. Она хотела показать ему сострадание. Последнее, чего он хотел, это пытаться использовать эмоции для чего-то более глубокого.
— Жизнь для них не была плохой. Родители стали близкими друзьями с человеческой парой. Так близки, что поделились с ними своей тайной. Когда они узнали, что ждут меня, попросили людей быть моими крестными родителями.
— Итак, когда они умерли, ты был воспитан людьми.
— Меня усыновили. А потом через пару лет у них родился свой ребенок и у меня появилась младшая сестра.
* * *
Эйми секунду смотрела на него, пытаясь примирить историю с человеком, лежащим рядом с ней. Он выглядел таким большим и сильным. Представление его как молодого, потерянного волка в мире людей было слишком чуждо.
— Что ты сделал, когда изменился?
— Когда началось половое созревание, они забрали меня из государственной школы и отвезли на ранчо в прерии, где я жил в течение нескольких лет. Должен сказать, что контроль над изменениями был намного легче, чем нам эмоциями и поступками, которые приходят с волком. — Он засмеялся. — Моя бедная мама, могла с легкостью разбить лагерь в офисе директора, когда они вернули меня в государственную школу. Ее вызывали в школу, по крайней мере, три раза в неделю.
Эйми улыбнулась, представляя это. Она не могла себе представить, как трудно людям воспитывать волка.
— Твоя мама, должно быть, потрясающая женщина.
— Так и есть. — Он вздохнул. — Но бедной Эрике было хуже всего. Не думаю, что она ходила на свидания, пока не стала учиться в колледже.
— Ты распугивал всех мальчиков? — Она не могла не рассмеяться. У ее подруг были старшие братья, и этого достаточно, чтобы девушка помнила, какими могут быть братья. Но у ее подруг были когти и зубы, чтобы держать своих братьев и сестер под контролем.
— Тебе лучше поверить. Моим любимцем был парень, которого я поймал, бросая камни в окно в два часа ночи.
— О нет! Что ты сделал?
Его торс дрогнул, когда он засмеялся.
— Я любезно попросил его покинуть нашу собственность. — Джексон сделал паузу, и она знала, что в этой истории было больше, чем он рассказал. — В форме волка. Таким образом, слова вышли, как сплошной лай и рычание, и ты знаешь, как оскал. Но он получил суть сообщения. Бедный парень. В последний раз, что я о нем слышал — он все еще посещает психотерапевта.
— Ты плохой. — Эйми прижалась к его груди, но жест был пустым. Она прикоснулась, чтобы дразнить его. Эта история сжимала ее сердце. Он так много потерял, но позволил людям стать его собственной стаей. Людям, чтобы занять место в стае, требовалось дозволение волка. Она не хотела признавать это, но ей нравился мальчишка из истории.
— Ага. Я большой плохой волк. — Он злорадно улыбнулся, когда толкнул ее на спину. Необъяснимая сексуальность выражения заставила ее сердце пропустить удар, и ее дыхание сбилось. — Я тот, о ком тебя предупреждала мама.
Ее волчица завыла, одобряя, когда он связал свое тело с ее. Но на этот раз Эйми не была готова перевернуться и быть покорной. Если он хотел бросить вызов волчице, ему лучше доказать свою ценность.
Эйми зарычала и набросилась на него, обхватывая его, поэтому он был тем, кто растянулся на матрасе. Они не прояснили ничего, кроме непонимания всей ситуации. Но, по правде говоря, она не хотела думать о своих чувствах, не говоря уже о том, чтобы определить их для него. Эйми хотелось трахнуть его. Секса должно быть достаточно.
— Или, может быть, ты та, о ком моя мать предупредила меня, — сказал он.
— Ни в коем случае. — Она покачала головой. — Хорошие матери не знают, что такие женщины, как я, существуют. — Они запутались среди одеял и простыней. Перед тем, как она смогла пойти дальше, нужно было преодолеть препятствие. Ему потребовалось несколько буксиров, но, когда они, наконец, были свободны от постельных принадлежностей, она могла восхищаться его телом.
— И так? Тебе нравится то, что ты видишь?
Она улыбнулась на дерзкий вопрос. Все, что касалось этого волка, имело определенную степень чванства. Но она тоже могла хвалиться. Годы стояния перед судьей научили ее.
— Я не вышвырнула тебя из постели, не так ли? — Она опустила ноги, чтобы подчеркнуть это заявление. — Его молчание, буквально, кричало. Она потрясла его. — Что? Думаешь, я не смогу справиться с кем-то вроде тебя? — Она наклонилась и лизнула его туловище, начиная с пупка и кончая грудью. Когда Эйми посмотрела ему в глаза, там пылали жар и страсть. — О, я знаю, что тебе нравится. — Она подмигнула, затем пошевелила бедрами. На этот раз он низко рыкнул. — И твоему волку.
— Ты играешь с огнем, дорогая.
Эйми подалась вперед, чтобы поцеловать его.
— Я думаю, ты больше лаешь, чем кусаешь. — Она не должна дразнить его. Он волк. Но черт возьми, она была счастлива, дразня его, хотя не знала почему. Ей нравилось беспокоить его.
Когда Джексон бросился вперед и повернулся, чтобы пригвоздить ее спиной к кровати, она рассмеялась. И это было не вежливое хихиканье. Смех, вырвавшийся у нее был насыщенным. Она не могла вспомнить когда смеялась в последний раз, но ей это нравилось.
— Ты хочешь проверить свою теорию? — Джексон с тоской посмотрел на ее шею, когда спросил.
Разговор не казался таким смешным, как когда-то. Она ожидала, что он отметит ее раньше. Когда он этого не сделал, она испытала необъяснимую боль в груди. Почему он не хочет ее отмечать? Она могла только догадываться, что он не хотел оставлять никаких доказательств своей неприязни к ней. По какой еще причине он мог отказаться укусить ее?
Поставить метку не было чем-то серьезным. Знак показал бы, что большинство из них уже должно было знать. Они были близки. Но знак со временем исчезнет. Как и притяжение. Или, по крайней мере, она надеялась, что химия между ними исчезнет.
Однако, как только он спросил, действие оказалось намного глубже, чем она думала, судя по голоду в его глазах и, по крайней мере, дрожащему голосу. Ловким изменением предмета станет более безопасный вариант. Ее волчице не понравилась идея играть в нее безопасно. Она хотела напасть и бросить ему вызов.
— Думаю у тебя кишка тонка.
Слова сорвались, прежде чем она поняла, что хочет сказать ими. Как только они покинули ее губы, она не могла вернуть их, даже если бы захотела. Его зубы были на ее шее, прежде чем она сделала свой следующий вздох.
Все остановилось, когда поток электричества охватил ее тело. Его зубы на коже, казалось, коротко замыкали ее мозг. Ей все равно. Она хотела чувствовать его везде. Она обняла его за плечи и потерла свое тело против него. Грубые волосы на груди прижимались к ее соскам и заставляли их ныть. Но ей нужно было больше.
Эйми обвила его бедра ногами и потерлась своей киской против него. Более того, хотела, чтобы он снова погрузился в нее. Однако она не могла найти слова, чтобы сказать ему.
К счастью, мужчина, казалось, нуждался в ней с таким же отчаянием.
Как только его зубы оставили шею, он погрузил в нее член. Трение его кожи скользило в ней, растягивая, приспосабливая к его толстому члену, ввергнув ее в другой оргазм.
У мужчины был дар. По мере того, как он продолжал покачиваться, иголочки желания нагревали ее кровь, снова заставляя тлеть. Она никогда не хотела, чтобы кто-то прикасался к ней так, как ей хотелось.
Он был наркотиком. Реальность сильно ударила по ней. Даже когда ее киска сжалась вокруг него в освобождении, Эйми знала, что попросит его взять ее еще раз до того, как ночь закончится. Даже зная правду, она поняла, что ничего не сможет с этим поделать. Эйми боялась, что пристрастилась к нему.