Если в тот день, когда Эшлин пригласил Кейна на обед, Натали была только раздражена, то ее по-настоящему взбесило, когда неделей позже он заехал за ней в Клауд-Уэст, чтобы совершить послеобеденную верховую прогулку, — и опять-таки в компании южанина.
— Ты только посмотри, дорогая, с кем я столкнулся в горах! — приветствовал он ее.
Белокурые волосы графа золотились в солнечных лучах. Для прогулки он по обыкновению разоделся в пух и прах: в шелковую белую рубашку с рюшами, бриджи-галифе, широкие в бедрах и очень узкие в коленях, и высокие сапоги, начищенные так, что слепило глаза. Под мышкой у него был зажат традиционный английский хлыст.
Словно для того, чтобы подчеркнуть нелепую помпезность этого наряда, Кейн был в выцветших джинсах, распахнутой рубашке и видавшем виды стетсоне. Разумеется, он ничем не показал, что замечает убийственную разницу, однако Натали пожалела, что ее жених не одевается много проще, как это принято в здешних краях. Денди в горах Колорадо выглядел по меньшей мере странно. Прежде ей в голову не приходило подвергать его привычки сомнению, а уж тем более их критиковать.
К тому же и сама Натали, по примеру жениха, тщательно одевалась для верховой прогулки. На этот раз на ней был габардиновый костюм: длинная юбка с разрезом, жакет-болеро и белая блузка. Вспомнив об этом, она сказала себе, что, в конце концов, Эшлин прав. Что плохого в том, что он пытается привнести на девственные земли Колорадо немного британской изысканности? Для человека с благородной кровью это совершенно естественно — насаждать культуру. Натали взяла графа под руку и одарила улыбкой.
— Дорогой, тебе не следовало отрывать мистера Ковингтона от дел… — взгляд ее, обратившись к Кейну, тотчас заледенел, — каковы бы они ни были.
— Как мило с вашей стороны проявлять беспокойство обо мне! — Кейн коснулся шляпы — вежливое приветствие малознакомой женщине. — Однако на сегодня я уже покончил с делами. Видите ли, с самого утра я объезжал свои новые владения, подыскивая место для дома. — Ледяной взгляд Натали вспыхнул гневом, и по губам Кейна скользнула легчайшая улыбка. — Счастлив сообщить, что я его нашел. Идеально подходит моим целям!
Сердце Натали екнуло, и пришлось сделать усилие, чтобы сохранить внешнее спокойствие.
— Правда? Где же это? — поинтересовалась она таким тоном, словно ею владело лишь праздное любопытство. — Наверное, там, где поровнее? На западном склоне?
— Вовсе нет.
— В таком случае где? — с искренним интересом осведомился Эшлин. — Лично я Предпочел бы северную часть вашего участка. Оттуда открывается чудесный вид на долину и Клаудкасл.
— Я присмотрел кое-что получше. Знаете, под роскошным скальным лабиринтом, который я обнаружил, есть такое ровное местечко, просто созданное для строительства.
Шум в ушах заглушил дальнейшие объяснения Кейна. Натали ощутила, как холодеет лицо, и поняла, что побледнела как мел. Этот негодяй задумал строить дом прямо под Гранитным дворцом!
— …и уже на следующей неделе начну валить сосны для сруба.
Потрясение уступило место бешеной ярости.
— Советую помнить, что высота горы Сок… высота Промонтори-Пойнт составляет четырнадцать тысяч сто пятьдесят футов, из которых вам принадлежат только верхние четыре с половиной тысячи!
— Натали, дорогая! — воскликнул шокированный Эшлин.
— То есть, мэм, вы хотите мне напомнить, что остальные… так, сейчас посчитаем… остальные девять тысяч шестьсот пятьдесят футов высоты принадлежат вам? — с простодушной улыбкой заключил Кейн.
— Ах вот как, вы умеете считать! — Натали подбоченилась. — Тем лучше для вас, мистер Ковингтон! Попробуйте только свалить хоть одно дерево на моей территории, и я привлеку вас к суду за посягательство на чужую собственность!
— Дорогая! — Граф примирительным жестом взял ее за руку повыше локтя. — Мистеру Ковингтону и в голову не пришло бы посягнуть на твои деревья. Не так ли, сэр?
Он слегка стиснул ее руку, предлагая прекратить сцену. Это еще больше раздосадовало Натали. Она отдернула руку. Эшлин тотчас отступил.
— Ты еще не седлала Блейза? Тогда это сделаю я, а ты пока предложи гостю чего-нибудь согревающего. — Он сделал вид, что не замечает ее сдвинутых бровей, и улыбнулся Кейну. — Натали покажет вам все, что вы захотите увидеть.
Похлопывая по сапогам кончиком хлыста, Эшлин вышел, а Кейн повернулся к Натали.
— Ты и правда покажешь мне все, что я захочу увидеть?.
— Прекрати! — отрезала она. — Зачем ты явился?
— Твой жених только что подробно это объяснил. Я спускался в город и по пути встретил его. Он был настолько любезен, что предложил мне присоединиться к вашей верховой прогулке. Что я и сделал.
Кейн снял шляпу, и угольно-черная прядь упала на лоб. Он бросил стетсон на диван, стянул и сунул в карман перчатки — все это не сводя с Натали чуть насмешливого взгляда.
— Почему ты не в брюках и не в мужском нижнем белье? Все это идет тебе значительно больше.
— Оставь свое мнение при себе!
— Ладно, будь по-твоему.
— По-моему и будет, Ковингтон!
— Обожаю женщин с характером.
— Насчет согревающего… что ты предпочитаешь?
— Тебя.
— В каком смысле? — глупо спросила Натали, и щеки ее вспыхнули.
— В самом прямом.
— Мой жених, как ты недавно изволил выразиться, был к тебе настолько любезен, что ввел в этот дом. Неужели ты злоупотребишь его доверием?
— Ты же злоупотребила.
— Я бы никогда не смогла…
Протест остался недосказанным, и Кейн не замедлил этим воспользоваться:
— О, ты вполне смогла, вполне! И что-то мне подсказывает, что это повторится, был бы шанс.
Он вдруг оказался так близко, что Натали разглядела блеск испарины на смуглой шее и на груди в распахнутом вороте рубашки. Она вдохнула знакомый запах и ощутила пугающую правоту слов Кейна.
— Это не повторится! — отчеканила она, с вызовом вскинув подбородок. Взгляды их встретились.
— У нас еще многое впереди, ваша честь.
— Ты не джентльмен, Ковингтон! Ты никчемный человек!
— Разве? Мне казалось, ты обо мне другого мнения. — Он улыбнулся. — Ты даже не представляешь, до чего мы похожи. Разница только в том, что я честен, а ты притворщица.
— Притворщица?!
— Как и всякая женщина.
— Хорошенького же ты мнения о женщинах!
— Объективного, — заверил он, взяв ее за подбородок и поглаживая его подушечкой большого пальца. — С ними нелегко, без них невозможно. Увидимся сегодня ночью? У меня масса новых идей!
Натали толкнула Кейна в грудь и судорожно спрятала за спину руки, прикоснувшиеся к его коже, к его темным завиткам.
— Убирайтесь, мистер Ковингтон! И не надейтесь впредь прохлаждаться в моем доме! Отправляйтесь к дьяволу, иначе…
— Боже мой, Натали, дорогая! — послышался голос Эшлина, который вел с конюшни ее гнедого жеребца. — Женщине не пристало употреблять такие вульгарные выражения. Мистер Коаингтон — наш гость, мы вместе собирались на прогулку. — Он оставил Блейза у коновязи рядом с другими лошадьми и поднялся по ступенькам. — Что тут происходит?
— Миссис Валланс полагает, что мне не стоит терять время на праздные развлечения и следует немедленно приступить к валке леса, — объяснил Кейн. — Иначе я не успею до снегов.
— Ничего не случится, если вы займетесь этим завтра с утра.
— Я тоже так думаю.
К великому, но бессильному возмущению Натали, ей помог подняться в седло не жених, а несносный южанин — на правах гостя. Уже сидя верхом, она задумалась над тем, как можно сделать самое простое прикосновение столь интимным, столь эротическим. Это было совершенно недопустимо, к тому же невольно возникал вопрос, как может Эшлин быть настолько слепым. Он словно намеренно закрывал глаза на все сомнительное.
— Хотите взглянуть, где я собираюсь поселиться? — обратился к нему Кейн.
— Я просто сгораю от любопытства, — ответил граф с отменной учтивостью.
— А вы, мэм? — осведомился Кейн, направляя свою лошадь к гнедому жеребцу.
— Разумеется. — Что еще могла она ответить? Всадники поскакали через долину на юго-восток, где так недавно проезжала Натали, только теперь она ехала между двумя весьма разными представителями сильного пола. Она все еще досадовала на недавние слова Кейна, находя их вульгарными, да и само его присутствие не улучшало дела. Даже зная, какой угрюмой она сейчас выглядит, Натали ничего не могла с этим поделать.
Эшлин, всячески занимая нового знакомого разговорами, заметно раскраснелся, и поначалу казалось, что он просто разгорячен ездой и веселой беседой. Однако после первого же часа прогулки стало ясно, что это солнечный ожог. И без того раздраженная, Натали рассердилась не на шутку. Чего ради этот англичанин выехал верхом без шляпы? Он должен знать, как легко обгорает белая кожа, особенно под горным солнцем! Или в Англии, с ее туманами, солнца не бывает вообще?
— Эшлин, — сообщила она вполголоса, — ты уже красен как рак!
— Правда? — Граф дотронулся до лба и поморщился. — Предлагаю немного передохнуть в лесу.
Некоторое время спустя Натали и Эшлин спешились у рощицы хвойных деревьев. Кейн остался в седле.
— А вы что же, мистер Ковингтон? Здесь так хорошо, тенисто…
— Я привык находиться на солнце. Отдыхайте, а я не спеша выкурю сигару, — сказал Кейн и уловил на лице Натали тень облегчения.
— Зачем, Эшлин? — спросила молодая женщина, как только решила, что южанин их не услышит. — Скажи, зачем ты потащил с нами этого типа? Более того, ты ввел его в мой дом!
— А почему бы и нет? Это симпатичный и воспитанный человек. Я не могу понять, что ты против него имеешь!
— Похоже, ты глухой!!! Я без конца твержу, что этот тип украл у меня кусок земли, а ты все еще не понял, что я против него имею!
— Если ищешь виноватого, вини своего мужа и его любовь к азартным играм. — Заметив, что Натали собирается возразить, Эшлин поспешно продолжил: — Я знаю, знаю, об усопших плохо не говорят! Я только хочу сказать, что мистер Ковингтон ни в чем перед тобой не провинился. Он честно выиграл эту землю, а вовсе не украл, как ты утверждаешь.
— Честно? — вспылила Натали. — Ты называешь это честным? Никчемный южанин, бунтовщик, один из тех, кто во время войны убивал северян, поселится у меня под боком!
— Но ведь война давно закончилась, — резонно возразил Эшлин. — Рано или поздно войны отходят в прошлое, иначе люди не могли бы жить в мире. Тебе пора забыть…
— Никогда!
— Дорогая. — Эшлин тяжело вздохнул. — Ты все время повторяешь “этот южанин, этот южанин”, а между тем твой дядя Шелби родом из Техаса и…
— Это совсем другое дело!
— …и сражался за конфедератов, — упрямо закончил граф и пристально посмотрел на Натали. — Я думаю, тут что-то другое, к чему не имеет отношения ни происхождение мистера Ковингтона, ни его политические взгляды, ни даже тот факт, что он владеет частью твоих земель. Ты ничего от меня не скрываешь?
Хотя Натали и ждала чего-то подобного, в первый момент она была ошеломлена этим вопросом. Разумеется, Эшлин ничего не знал об испанском золоте и о том, какую угрозу представляло появление Кейна. Для него осталось тайной и то, что именно с Кейном в “Испанской вдове” она отстреливалась от апачей. Да и никто этого не узнал — ни от нее, ни, похоже, от Кейна. А теперь уже не стоило ворошить прошлое. Если признаться в этой маленькой детали, Эшлин непременно спросит, отчего она о ней умолчала.
Ей ничего не оставалось, как постараться отвлечь его от опасной темы, и Натали перевела разговор в другое русло:
— Кстати, о дяде Шелби! Я так и не сказала тебе, что письмо, которое тогда уронила, было от него. Дядя спрашивал, нельзя ли зимой приехать в гости. Разумеется, я его пригласила.
— Отличная новость! Ты мне столько о нем рассказывала, что я мечтаю с ним познакомиться. Надеюсь, он погостит подольше.
— Я тоже, — заверила Натали, задаваясь вопросом, как ее грубоватый, прямолинейный дядюшка поладит с утонченным английским аристократом. — Эшлин, я просто умираю от жажды! Пойдем, я напьюсь из ручья, он все еще достаточно полноводен после летних дождей.
Бурный поток несся по камням, порой выплескиваясь на каменистые берега. Вокруг валунов вода пенилась, одевая кружевами их скользкие бока. У самого берега, чтобы расслышать друг друга, пришлось кричать.
— Осторожнее, дорогая! — предостерег Эшлин, когда Натали приблизилась к самой воде. — Не поскользнись!
— Не волнуйся! — прокричала она в ответ и опустилась на колени.
Кейн Ковингтон любил горные реки с их ревом, пеной и тоннами воды, которая неслась так стремительно, что со стороны казалась мутной. Постепенно взгляд его переместился на парочку выше по течению. Натали сняла небольшую плоскую шляпку, и ее рыжая грива предстала во всей красе. У Кейна мелькнула мысль: жаль, что поблизости вертится этот британец.
Сделав пару осторожных глотков из пригоршни, Эшлин галантно вытер лицо Натали носовым платком, безупречно чистым и отлично накрахмаленным.
— Дорогая, — сказал он, отирая и свое, — возвращайся к лошадям, а я… я немного задержусь. — Его обожженное солнцем лицо покраснело еще сильнее.
Натали промолчала, но досада ее вернулась. Она зашагала к лошадям, а Эшлин отправился в глубину рощицы.
Он снова, пусть ненамеренно, оставлял ее наедине с “этим южанином”.
Кейн так и оставался в седле, но, увидев приближающуюся Натали, повернулся, положив одну ногу выше передней луки седла, на шею лошади. Голубизну его глаз не могло приглушить ничто, даже глубокая тень от полей стетсона. Они сияли холодно, как кусочки льда.
Судя по тому, как был выпячен ее подбородок, Натали была не в лучшем расположении духа. Кейн достал кисет с табаком, бумагу и ловко скрутил самокрутку. Натали подошла ближе. Не сводя взгляда с ее угрюмого лица, он демонстративно провел языком по краю бумажной четвертушки. От него не укрылось то, что Натали непроизвольно облизнула губы.
Можно было поспорить на что угодно — этот тип нарочно выбрал позу, прекрасно зная, как она ему идет. Он сидел, попыхивая самокруткой и являя собой воплощенное мужское превосходство. Дерзкие голубые глаза изучали Натали из-под низко надвинутой шляпы. Все это невыразимо раздражало — и влекло. Натали поймала себя на том, что не может отвести от Кейна взгляд. Ей приходилось слышать выражение “животный магнетизм”, но впервые она сумела приложить его к конкретному мужчине. Кейн Ковингтон обладал именно таким магнетизмом. Он был до того самонадеян, что хотелось влепить ему пощечину, и так загадочен, что хотелось наброситься с поцелуями на это упрямое лицо и стереть с него жесткую, заносчивую гримасу. Рядом с Кейном на ум невольно приходили мысли о постели, о жарких объятиях, о бесстыдных ласках, и это настолько захватывало, что буквально виделось, как он спешивается, подходит, опрокидывает ее в траву и овладевает ею чуть ли не на глазах у жениха.
— Я тоже об этом думаю.
Вкрадчивый голос Кейна вернул Натали к действительности. Этот смуглый, горячий, ненасытный дьявол прочел ее непристойные мысли! Натали залилась краской и отвернулась, зная, что Кейн улыбается.
В тот день из-за полученного Эшлином ожога они так и не добрались до места будущего строительства. На обратном пути Натали сначала была очень молчалива. Она не прислушивалась к разговору мужчин, мечтая лишь о доме и о полном одиночестве. Однако в какой-то момент Кейн все же ухитрился вовлечь ее в беседу, упомянув о достоинствах Блейза.
— Да, это отличная верховая лошадь, — согласилась она.
— А каких чистых кровей! — вставил Эшлин. — Блейз обошелся Натали в целое состояние, и поверьте, он стоит этих денег.
— А можно узнать, мэм, где вы его купили?
— У соседа, — ответила Натали как могла более лаконично.
— У Джуда Монро, — пояснил Эшлин. — Его ранчо ниже по склону, на Парадиз-роуд. Он разводит не только скот, но и верховых лошадей. Я слышал, что он выставил на продажу жеребца той же породы, что и Блейз, и даже той же масти!
— Непременно поеду взглянуть.
— Очень советую приобрести — не пожалеете! — воскликнул Эшлин, широко улыбаясь и не замечая того, что Натали помрачнела как туча. — Вольный воздух, широкие пространства и отличный конь — вот что нужно настоящему мужчине.
— Пожалуй, и в самом деле куплю, — решился Кейн. — Ах, Колорадо! Где еще и жить, как не здесь! Я счастлив, что перебрался сюда. Не земли, а загляденье, не так ли, Блэкмор?
— В самом деле, Ковингтон! Прошу, присоединяйтесь к нам с Натали когда захотите. Известно ли вам, что вечерами верховые прогулки особенно хороши? Холодный чистый воздух, скалы и ущелья, омытые серебристым лунным светом! Такая чистота, такая открытость во всем, побеждающие сумрак!
— Ну, я не знаю… — протянул Кейн. — Лично мне больше по душе ночи кромешно темные, когда сам себя не видишь, не то, что окружающее. Такие, знаете ли, знойные ночи, полные затаенной страсти.
— Ах южные! — понимающе воскликнул Эшлин. — Ну разумеется, вы ведь южанин.
— А что предпочитаете вы, судья Валланс? — вдруг обратился Кейн к напряженно слушавшей их диалог Натали.
— Кромешно темные ночи не по мне, мистер Ковингтон, — холодно откликнулась она. — Никогда не знаешь, какое отвратительное животное может таиться рядом.
— Говорят, в такие ночи кое-кто и сам способен превратиться в животное. — Кейн обдуманно помедлил и добавил: — Я имею в виду оборотней.
Натали вскинула голову, ударила пятками удивленного Блейза и послала его в галоп, оставив мужчин далеко позади. Кейн только улыбнулся, а Эшлин сконфуженно покачал головой.
— Не принимайте все это близко к сердцу, Ковингтон. Обычно Натали не такова, но женщины — создания непредсказуемые.
Кейн ответил кивком.
* * *
Тремя днями позже Эшлин заехал за Натали в здание суда, чтобы отвезти ее в Клауд-Уэст. Не успели они подняться в его элегантный экипаж, как из-за угла, за которым находилась городская кузница, появился Кейн Ковингтон верхом на гнедом жеребце. Граф не замедлил привлечь его внимание, и южанин направил к экипажу Эшлина только что подкованного, до блеска вычищенного коня.
После их совместной прогулки Натали поклялась сдерживать свои чувства ради душевного спокойствия жениха и теперь приветствовала Кейна улыбкой. Необходимо было держаться с ним в рамках элементарной вежливости, хотя бы на людях.
— Поздравляю с покупкой! — сказал Эшлин. Кейн спешился и приблизился к экипажу, ведя жеребца в поводу. Взгляд его лишь мимолетно коснулся Натали и остановился на ее женихе. Однако, отвечая, он поставил ногу на подножку и положил руку на спинку сиденья за спиной Натали, тем самым оказавшись в опасной близости от нее.
— Я в большом долгу перед вами, Блэкмор. Благодаря вам Дьявол теперь мой.
Натали приподняла бровь и приготовилась отпустить ехидное замечание, но вовремя удержалась.
— Это Джуд Монро так его назвал? — сладким голосом осведомилась она.
— Нет, я. — Кейн оглядел лоснящиеся гнедые бока и любовно улыбнулся. — Что, Дьявол, хорошее имя я тебе дал? — Жеребец вскинул благородную голову и заржал. — Видите, ему нравится.
Пришлось мило улыбнуться и битых полчаса вставлять восхищенные восклицания в разговор о том, как совершалась покупка. И так оно шло до тех пор, пока Эшлину не вздумалось сменить тему.
— А что, Ковингтон, вы готовы ко Дню Эльдорадо?
— О чем вы?
— Как о чем? Разве вы не заметили, что город необычайно украшен? — Эшлин сделал широкий жест, объяв им балконы и ограды, увешанные трехцветными стягами. — Грядет ежегодный День Эльдорадо, день золотоискателей! Того, кто предъявит самый увесистый самородок, ожидает приз. Натали, дорогая, расскажи мистеру Ковингтону все про День Эльдорадо.
Натали объяснила, когда возник этот праздник, как менялся от года к году и как ширилось число желающих принять в нем участие. Помимо увеселений, праздник включал многочисленные конкурсы, состязания, игры и тому подобное, а завершало его грандиозное пиршество под открытым небом.
— И что же, вы пойдете? — заинтересовался Кейн.
— Натали не может не пойти, — с энтузиазмом ответствовал граф. — Она ведь в составе жюри. Согласитесь, танцы при свете луны — довольно занятное зрелище. Я и сам не прочь поучаствовать, да вот не знаю, сумею ли пробиться к невесте сквозь толпу желающих! — Он весело засмеялся и добавил: — Женщин тут маловато, что и говорить.
— Верно, — согласился Кейн, поигрывая пальцами на гладкой поверхности кожаного сиденья и почти, но не совсем, касаясь при этом плеча Натали. — Когда же праздник, ваша честь?
— В следующую субботу. Я уверена, мистер Ковингтон, что такого рода развлечения не входят в круг ваших интересов.
— Отчего же, ваша честь, отчего же!
Кейн снял ногу с подножки, любезно распрощался с лордом Блэкмором и отвесил Натали поклон со столь явной насмешкой, что глаза ее вспыхнули яростным огнем, который он так любил. Было заметно, что она лишь с большим трудом сохраняет хладнокровие.