В портовой миссии начинался еще один хлопотливый день для тех, кто занимался разрешением сложных жизненных проблем. У капитана Кей Монтгомери с самого рассвета не было ни минуты отдыха. И она ничего не ела. На завтрак она выпила чашку черного кофе.

Казна армии была практически выбрана на покрытие растущих нужд во время продолжительных каникул. В первую неделю нового года корпус был почти столь же бедным, как и те, кому он служил. А это означало, что все надо начинать сначала — имея в распоряжении лишь четыре коротких месяца до наступления крайнего срока — 1 мая.

В полдень капитан Кей выкроила минутку для себя. Она прошла в убогую маленькую комнату, служившую ей кабинетом. Измученная, она подсела к трехногому письменному столу. В изнеможении уронила голову, и прядь огненных волос закрыла ей один глаз. От усталости и голода у нее не было сил. Ее беспокоили деньги, вернее, их отсутствие. Как добыть денег для уплаты по закладной и для строительства миссии до весенней инспекционной поездки генерала Бута?

Кей покачала головой и мысленно заставила себя отключиться от всех своих забот. Постараться несколько минут думать только о приятных вещах. На какое-то время она забудет о непреодолимых препятствиях на своем пути и отдастся счастливым мыслям.

Самым первым в этом списке был маленький Джой.

Открытое лицо Кей сразу же расплылось в улыбке. Перед ее мысленным взором предстал прелестный рыжеволосый мальчик со своей собакой Маком. Она видела их так отчетливо, как будто они бегали по этой комнате: Джой смеялся, а Мак лаял.

На краткое, упоительное мгновение чудное видение прибавило Кей силы и вселило ощущение радости. Она с нетерпением стала дожидаться трех часов дня, когда увидит Джоя и Мака воочию.

Потом Кей начала думать о своем друге и компаньоне Патрике Паккарде. Она нарочно направила ход мыслей на белокурого утонченного аристократа. Кей испытывала к нему чувство величайшего восхищения. Патрик был настоящим джентльменом, стремящимся угодить и всегда внимательным. Он с интересом слушал ее рассказ о Джое, искренне тронутый судьбой ребенка, завоевавшего ее сердце.

Патрик был добрым и щедрым. Можно было рассчитывать на то, что он еще пожертвует значительные денежные суммы на благо армии. Жаль, что таких совестливых горожан, как Патрик Паккард, больше почти не было.

Неожиданно в сознание Кей проник непрошеный образ совершенно не озабоченного нуждами армии горожанина. Но это было уже из другой оперы — об этом человеке она старалась не думать.

Кей видела перед собой Ника Мак-Кейба столь же ясно, как и Джоя. При явлении этого смуглого красивого лица ее мечтательная улыбка исчезла.

Перед ней предстал Ник — само воплощение грубой силы, опасной мужской красоты, того избытка животной привлекательности, каким его наградил Господь. Люцифер.

Ник Мак-Кейб всегда напоминал ей Люцифера. Эти серебристо-серые сатанинские глаза. Эта ослепительная дьявольская улыбка. Его необузданный опасный нрав. Без сомнения, сам Люцифер был таким же красивым, таким же роковым, таким же безрассудным, как и Ник Мак-Кейб.

В Нике было дьявольски привлекательным не только его смуглое сатанинское лицо. Его высокая, стройная фигура являла собой такую совершенную гармонию мышц, костяка и плоти, какой Кей никогда не доводилось видеть. Глядя на Ника, невозможно было не сравнивать его совершенную фигуру с вдохновенными образцами греческой скульптуры.

Была в движениях Ника какая-то неторопливая, животная грация. Легкая грация большой кошки. Большой опасный тигр, крадущийся по джунглям, на которого приятно смотреть, но с которым опасно встречаться.

Внезапно Кей почувствовала, как у нее на затылке волосы встали дыбом. Она ощутила, как ей на душу легла какая-то тень, отчего она задрожала. Присутствие Ника Мак-Кейба в комнате было настолько ощутимым, что казалось, он был действительно здесь. Она чувствовала его.

Кей медленно повернула голову.

Там был Ник Мак-Кейб.

Одетый в темно-синюю шерстяную куртку с поднятым воротником, он стоял в проеме двери во всем своем мужском великолепии. Под курткой была бледно-голубая плотная рубашка, облегающая его грудь, а длинные ноги, как второй кожей, были обтянуты темными брюками из твида. Его иссиня-черные волосы, растрепанные ветром, спадали на лоб. Красивое лицо излучало крепкое здоровье. Чувственные губы сложились в призывную дьявольскую усмешку.

Кей неловко поднялась, напрягшись всем телом, ее голубые глаза расширились от удивления.

— Вольно, капитан, — произнес Ник, оттолкнувшись от дверного косяка.

Застигнутая врасплох, Кей уже в следующую минуту облачилась в доспехи для защиты от коварного искусителя. Она привела в порядок огненные волосы, подбоченилась и в упор посмотрела на Ника.

— Посмотрите, кто пришел, — вымолвила она, скептически покачивая головой. — Как, никаких танцовщиц? И никаких телохранителей?

— У члена Армии спасения есть чувство юмора, — откликнулся Ник с легкой усмешкой. — Этого достаточно, чтобы вновь обрести веру. — Он направился к ней, принося с собой приятное дыхание чистого прохладного воздуха.

— Что вам надо, Мак-Кейб? — без улыбки спросила Кей, сложив на груди руки. — Вы что, не видите, что я здесь занимаюсь делом?

— А что вы делаете? — Ник взглянул на стопки лежащих на столе гроссбухов.

— Работаю на благо Господа. Вот что я делаю. — Кей опустила руки и вышла из-за стола.

— Я тоже мог бы заняться этим ради некоторого душевного покоя, — произнес Ник.

Он медленно подошел ближе, двигаясь с величавой кошачьей грацией. С этими черными волосами, смуглой кожей, в темной куртке и брюках, он был сама темень. Горячая темная волна, накатывающаяся на нее, окружающая ее. Обволакивающая ее.

Кей дрогнула, ощутив его силу. Но голос ее был твердым, когда она произнесла:

— Не сомневаюсь, что вы получаете всякого рода утешение, какое вам хочется — душевное и прочее. Итак, зачем вы здесь?

— Чтобы помочь. — Ник был теперь в паре футов от нее. Глядя на Кей сверху вниз, он улыбнулся, обнажая сверкающие белизной на загорелом лице зубы.

Кей была поражена большим ростом Ника. Раньше он не казался ей таким высоким. Когда он стоял вот так — непривычно близко от нее, — ей приходилось откидывать голову назад, чтобы взглянуть ему в лицо. Ее пустой желудок непроизвольно сжимался от нервных спазмов.

Человек, напоминающий Люцифера, теперь принял в ее глазах другое обличье. Он стоял, глядя на нее сверху вниз, как стройный, красивый Голиаф. Ей пришла в голову нелепая мысль о рогатине.

Ник сделал еще шаг вперед. — Ч-что вы делаете? — нервно спросила Кей.

— А что бы вы хотели, чтобы я сделал? — ответил Ник, дерзко сверкая серебристо-серыми глазами. Он наблюдал, как вверх по шее от воротника синей униформы Кей поднимается розовая краска смущения.

На всякий случай отступив назад, Кей вымолвила:

— Ничего. Спасибо. Вы ничем не можете мне помочь.

— Капитан, вы будете поражены, узнав, что я умею.

— Мне не нужна ваша помощь, мистер Благопристойность, так что, если вы будете так любезны и…

— Ладно, я скажу вам, зачем я здесь. — Ник снова подался вперед, оттесняя Кей к окну с разбитым стеклом. — Я подумал, не пообедаете ли вы со мной.

— Пообедать? Уверена, что вы еще не завтракали, — саркастически заметила Кей. — Еще нет и двенадцати.

— Знаете, а вы правы. Давайте позавтракаем, раз уж ни один из нас еще не завтракал.

— Кто вам сказал, что я не завтракала? — сказала Кей.

— Неужели завтракали? — Проницательный взгляд Ника подзадорил ее на эту маленькую ложь. — Перестаньте. Давайте съедим яичницу с беконом.

— Я же сказала вам, что у меня работа.

— Она может подождать.

— Вы тоже.

— Нет, я не могу, — произнес Ник. — Видите ли, я хочу узнать побольше о вашей армии. В самом деле. Утро, например, я провел за чтением газеты «Крик войны».

— Неужели? Должно быть, у вас устали губы. — Ник пропустил колкость мимо ушей.

— Позавтракайте со мной, капитан. — С саркастической ухмылкой на губах он распахнул моряцкую куртку и, положив ладонь на желудок, сказал: — Я недоедаю. Посмотрите на меня. Я худею.

— Вы не худеете, Мак-Кейб, — усмехнулась Кей, — вы просто худой человек.

— Знаете, о чем я подумал, капитан? — Ник наклонился к ней ближе.

— Меня это не интересует. — Кей попробовала отступить дальше, но спина ее уперлась в подоконник. Оказавшись в ловушке, она чуть не начала паниковать. От

Ника Мак-Кейба исходила какая-то волнующая сила и энергия. Несмотря на свое неодобрительное отношение к нему и к его жизненным принципам, она не могла остаться равнодушной к его первозданной, ярко выраженной мужественности.

— Совсем не интересует? — спросил Ник, Он поднял длинную руку и положил ладонь на оконную раму, в нескольких дюймах от левого плеча Кей. — А надо бы поинтересоваться, если вы и впрямь та, кого из себя изображаете.

— Прошу прощения… — произнесла Кей, с трудом сохраняя самообладание. Это было нелегко для нее, загнанной Ником в угол, но она была полна решимости. Кей дерзко стояла на своем, глядя ему прямо в глаза.

— Разве вы не ищете пропащие души? — спросил Ник, глядя на нее отливающими серебром глазами, кажущимися необычно светлыми на смуглом лице.

— Армия делает все, что в ее силах, чтобы…

— Я пропащая душа, капитан, — мягко прервал ее Ник, — помогите мне. Помогите мне выбраться из темной бездны греха.

Кей было нелегко одурачить.

— Милости просим на наши вечерние молитвенные собрания, Мак-Кейб.

— Этого недостаточно. Мне необходимо лично ваше прямое и чуткое руководство.

— Прекрасно, — любезно произнесла Кей, — я буду более чем счастлива лично руководить вами.

— Правда? — Темные брови Ника поднялись. Он протянул руку, чтобы дотронуться до серебряной буквы «S» на воротнике Кей. — Я знал, что могу рассчитывать на вас, капитан.

Кей отвела его руку в сторону.

— Разумеется, — промолвила она, доверительно улыбаясь ему. — Вот мое личное пожелание и мой вам совет, Мак-Кейб. Оставьте свое безумное пристрастие к пороку и откажитесь от неуемной потребности получать грязные барыши.

С этими словами Кей живо поднырнула под вытянутой рукой Ника, освободившись таким образом от гипнотической силы его красивых серебристо-серых глаз.

Отойдя от него на несколько шагов, она обернулась со словами:

— Как капитан армии Бога я ненавижу пристрастие только к мирскому, жестокость и опьяняющие напитки. Я люблю правду, а также угнетенных и попавших в беду.

— Тогда это относится и ко мне, — произнес Ник, слегка нахмурившись, — я попал в беду.

— Нет, неправда. Вы и есть настоящая беда. — Кей откинула назад голову, указывая ему на дверь. — Почему бы вам не убраться отсюда вместе с вашими широкими плечами и черными волнистыми волосами?

Хмурый взгляд Ника сменился ухмылкой. Итак, под этим жестким воротничком и непроницаемой сдержанностью все-таки скрывается женщина из плоти и крови. Капитан Кей заметила его привлекательность. Она не могла устоять перед его обаянием. А обаяние его было непреодолимо. Ник знал об этом.

— Капитан, — тихо произнес Ник, сверкая своей самой неотразимой улыбкой и с томным видом подходя к ней, — я не хочу уходить отсюда. Если только с вами.

— Это ваша проблема, Мак-Кейб.

Ник осуждающе покачал темноволосой головой.

— Если и в самом деле существует Бог и возмездие, то неужели вы не боитесь, что вам придется отвечать перед Ним за то, что вы отвергли бедного искателя правды и света?

— Я не знаю точно, что вы здесь ищете, но уверена, что это не правда и не свет. — Кей повела рукой, указывая ему на дверь.

— Я никуда не уйду, если вы не пойдете со мной. — Ухмыляясь, Ник не двинулся с места. — Или, может, вы умеете творить чудеса и отошлете меня прочь усилием воли?

— Я не умею творить чудеса, — сердито произнесла Кей и, схватив его за руку, потащила к двери, попытавшись вытолкнуть вон, — но я умею изгонять дьяволов.