Юная Мин Хо быстро поднималась вверх по лестнице, держа в руках тяжелые учебники.

— Отец, отец! — позвала она. — Где вы?

Лин Тан немедленно появился в широком коридоре второго этажа. Сделав страшное лицо, он приложил палец к губам и прошептал:

— Босс спит. Сказать, если кто-то потревожить его… голова с плеч!

Мин Хо снова заговорила. Лин Тан указал на дверь их апартаментов. Кивнув, она быстро вошла в дверь, а вслед за ней — отец. Плотно закрыв за собой дверь, Лин Тан тихо проговорил:

— Что дочь делает дома в этот час? — Он взглянул на каминные часы. — Еще нет и двух.

Мин Хо положила книги на стол.

— Нас рано отпустили: весенняя факультетская вечеринка. Разве это не чудесно?

Она вдруг заметила, что отец одет не в свои обычные свободные штаны и жакет. На нем был элегантный жакет-кимоно небесно-голубого шелка, на котором был тщательно вышит черный дракон, изрыгающий красное пламя. Его сшитые на заказ брюки были из черной фланели, Она скорчила гримаску.

— Достопочтенный отец, вы куда-то отправляетесь?

— Ты уже забыть? — насмешливо произнес Лин Тан. Выпятив худую грудь, он указал пальцем на вышитую черную лягушку на стоячем оранжевом воротнике. — Сегодня день турнира по пай джоу. Приглашены участвовать лучшие игроки города. — Он просиял. — Я удостоен чести быть признанным одним из лучших.

— Я горжусь вами, отец, — промолвила Мин Хо, — и очень рада за вас. — Она поклонилась ему.

— Не похожа на очень довольную, — заметил Лин Тан. Протянув руку, он поднял ее опущенную голову за подбородок. — Что-то беспокоит единственную дочь?

Мин Хо вздохнула.

— Мое новое вечернее платье уже готово. Я хотела сегодня днем забрать его у портного.

Лин Тан категорично покачал головой:

— Заберешь завтра. Совсем скоро.

Мин Хо была разочарована. Она удрученно кивнула:

— Да, отец. Но если мистер Ник проснется…

— Нет! Ты не должна беспокоить босса. — Для большей убедительности он погрозил ей пальцем. — Теперь я ухожу. Быстро-быстро. Немного задержусь. — Он поцеловал Мин Хо в гладкую щеку и вышел.

Мин Хо, опять тяжело вздохнув, бросилась на диван. И сразу же вскочила на ноги, начав беспокойно расхаживать по комнате. Ей очень хотелось получить это новое платье — немедленно, сегодня же. Ей хотелось примерить его в своей комнате, повертеться перед зеркалом и попробовать потанцевать в нем.

Мин Хо взглянула на часы. Полтретьего. Наверняка Ник проснулся. Она вышла в тихий коридор и поспешила к его апартаментам. Дверь была заперта. Мин Хо приложила к ней ухо. Не было слышно никаких звуков.

Повернувшись, она вздохнула и пошла обратно по коридору. В своей комнате она подошла к окну и в задумчивости выглянула на улицу. Ярко светило солнце. Люди не спеша прогуливались по тротуарам. Все танцевальные залы и ресторанчики на улицах были еще закрыты. В Барбари-Коуст было время сонного послеобеденного затишья.

Что могло с ней произойти при ярком свете дня? Ничего. Абсолютно ничего. Она пройдет короткие шесть кварталов за десять минут, заберет новое платье и вернется еще до того, как кто-нибудь догадается, что она ушла.

Со счастливой улыбкой на лице Мин Хо торопливо расчесала длинные черные волосы, перевязала их сзади голубой ленточкой, схватила маленькую сумочку и бросилась вниз по черной лестнице. На первом этаже она очень тихо подошла на цыпочках к задней двери, стараясь, чтобы ни одна из девушек или кто-либо другой не увидел ее.

Ее и в самом деле никто не заметил.

Началась упаковка вещей.

В своей комнате в пансионе Кей достала потрепанный кожаный чемодан и положила его на кровать. Не было смысла откладывать отъезд. Если она приготовит все сегодня, то, возможно, завтра утром уже сядет в поезд, идущий на восток.

Кей открыла верхний ящик комода, вынула аккуратно сложенные ночные сорочки и рубашки. Положив их в чемодан, она повернулась за следующими. При этом она задела юбками край ночного столика, и с него упал колокольчик. Старый серебряный колокольчик.

Он тихонько звякнул.

Кей вздрогнула, как будто услышала оглушительный звон огромного колокола церкви Святой Марии.

Забыв о том, что надо укладывать вещи, Кей протянула руку и взяла колокольчик. Ее мысли опять вернулись в тот жаркий августовский день, когда небритый полуголый Ник отобрал у нее колокольчик.

Если бы кто-то тогда сказал ей, что настанет сегодняшний день, она бы не поверила.

Кей печально покачала головой. В тот день она самонадеянно поклялась, что изменит порочного владельца салуна, но у нее не получилось. Она не изменила Ника Мак-Кейба. Это он изменил ее. Ник Мак-Кейб выиграл.

Кей положила серебряный колокольчик в открытый чемодан. Она взглянула на маленькие часы, стоявшие на ночном столике. Половина третьего. В это самое время Джой спал после обеда, крепко обхватив маленькими ручонками невозмутимого Мака, В три часа он проснется и будет ждать ее прихода.

Кей закрыла глаза. Неужели прошло только двадцать четыре часа с тех пор, как она, рано придя в Бэттери-Плейс, застала Ника спящим на полу вместе с Джоем и Маком?

Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.

Кей открыла глаза. Припоминая совершенно нелепую мысль, промелькнувшую тогда в ее мозгу, Кей теперь бранила себя за глупость. Вообразить — пусть даже на несколько мгновений — их троих вместе одной семьей… было несбыточной мечтой.

Кей медленно вздохнула.

Глупо это или нет, она просто не в состоянии уехать из Сан-Франциско, не повидав в последний раз Джоя. Она сделает свой обычный ежедневный визит в Бэттери-Плейс, как будто ничего не случилось. Наденет униформу, как обычно. Сделает вид, что этот день ничем не отличается от остальных. Не будет горестного прощания. Она считала, что это эгоистично с ее стороны, но ей хотелось увезти с собой на восток память о смеющемся счастливом Джое.

Ник внезапно проснулся. Сердце учащенно билось, на стройном обнаженном теле выступил пот. Он сбросил с себя тяжелое покрывало и сел. Попытался вспомнить подробности тревожного сновидения, от которого проснулся, но не смог. Через несколько секунд он совершенно забыл странный приснившийся кошмар. Но осталось тревожное чувство, от которого Ник поежился в тепле душной спальни.

Он встал и обнаженный пошел в гостиную. Подойдя прямиком к столику на колесах, он налил себе на два пальца бурбона и одним глотком осушил стакан. Вытерев губы о плечо, он поставил стакан на место.

В его мыслях промелькнул образ Кей. Заскрежетав зубами, он повернулся и взял хрустальный графин со спиртным. Зажав горлышко графина между двумя пальцами, Ник на — правился в ванную комнату, чтобы немного помокнуть в ванне.

Он лежал в глубокой большой ванне добрых полчаса, положив темноволосую голову на бортик, полузакрыв глаза, держа в одной руке длинную тонкую сигару, в другой — графинчик с виски. Он был полон решимости напиться, чтобы выкинуть из головы капитана Кей Монтгомери.

Виски было ужасным на вкус. Сигара тоже не показалась ему такой уж превосходной.

— А-а, черт! — ругнулся Ник, поставил графинчик на пол и потушил сигару. — К дьяволу все!

Он выскочил из ванны, неосторожно разбрызгивая мыльную пену. По его высокой загорелой фигуре стекала вода. Сделав шаг вперед, он протянул руку за мохнатым полотенцем, спеша поскорее одеться.

Правда заключалась в том, что Большой Альфред выиграл пари. Он, Николас Даниел Мак-Кейб, не имел физической близости с Кей Монтгомери — это ясно как Божий день. Итак, ему придется расплачиваться за пари. Он позаботится об этом сегодня. Выпишет банковский чек прямо сейчас.

Покончит с этим делом.

Мин Хо, улыбаясь, спешила по освещенной солнцем Пасифик-стрит. Она выглядела даже моложе своих лет. Блестящие черные волосы струились по спине, лицо светилось от волнения.

Она прошла пять или шесть кварталов, когда двое мужчин, одинаково одетых в черное, вышли из переулка и оказались на ее пути. Мин Хо резко остановилась. В сердце ее закрался холодный ужас, и она попробовала отступить назад.

Ее схватили грубые руки, и не успела она даже вскрикнуть, как на голову ей был накинут душный мешок. Ее подняли с земли и понесли в экипаж. Сильное мужское тело прижало ее к сиденью, а огромная ладонь так плотно прижала к ее носу и рту черную ткань мешка, что она чуть не задохнулась.

Давясь от удушья, с бешено стучащим от ужаса сердцем, Мин Хо почувствовала, что экипаж раскачивается, как при спуске с холма. Поездка была короткой. Через несколько жутких минут они остановились. Мин Хо была поднята парой сильных рук и вынесена из экипажа.

Прижатая к широкой груди, ослепленная мешком, Мин Хо уловила запах залива и поняла, что они внизу, в доках. Она ощутила и другой запах. Нежный, сладкий аромат, как от свежесрезанных цветов.

Ее кровь застыла в жилах. Они были в Эмбаркадеро. Ее продадут в рабство на Восток!

Наконец Мин Хо поставили на ноги и предупредили не издавать ни звука. Черная удушающая рука отпустила ее. Мин Хо заморгала, огляделась по сторонам и увидела, что находится внутри полутемного душного пакгауза с заколоченными окнами. Кашляя, стараясь отдышаться, она вздрогнула, заметив полдюжины детей. Со связанными руками и ногами, дети сидели кружком на грязном полу, совершенно молчаливые и безучастные, как зомби. Накачанные наркотиками.

В ужасе Мин Хо услышала, как худощавый восточный человек: сказал огромному мужчине с безобразным шрамом на лице:

— Встань на караул у дверей, пока я запрячу эту в каморку. Мы не можем связывать ее, как остальных. Это повредит ее плоть.

Великан со шрамом осклабился, обнажая зубы, из которых четыре передних отсутствовали.

— Давай сначала позабавимся с ней по очереди. Она и впрямь хорошенькая штучка.

Восточный человек тыльной стороной руки тут же ударил великана по лицу. На его разбитой нижней губе выступила кровь.

— Ты — болван! По той цене, что за нее уплачена, она должна быть доставлена нетронутой.

Охваченная паникой, чувствуя приступ тошноты, Мин Хо начала умолять, но это не помогло. Восточный человек с холодными глазами повел ее в дальний конец здания, в узкий, сумрачный коридор. Он остановился перед дверью и поставил Мин Хо прямо перед собой. Неудержимо рыдая, она вся содрогалась, стоя рядом с ним.

Ее похититель произнес:

— Расслабься. Твоя судьба гораздо лучше, чем у других детей. Тебе повезло, что ты такая хорошенькая. Кожа как фарфоровая. — Он провел костяшками пальцев по ее мокрой от слез щеке. Мин Хо напряглась. — У тебя маленькое и совершенное тело. — Он дотронулся рукой до ее тонкой талии, следуя дальше за изгибом ее бедра и ноги.

Отчаянно борясь с накатывающей на нее истерикой, Мин Хо облегченно вздохнула, когда он отпустил ее и потянулся к тяжелому дверному засову. Но когда он открыл дверь и она увидела крошечную каморку без окон, она стала умолять его не делать этого, не запирать ее внутри.

— Пожалуйста, я не причиню вам никаких хлопот, — рыдала она, — не запирайте меня! Пожалуйста, не надо!

— Это совсем ненадолго, — восточный человек холодно улыбнулся ей, — через час ты будешь на борту самого роскошного судна в заливе.

Он втолкнул ее внутрь, закрыл дверь и задвинул тяжелый засов. Она слышала, как его шаги замирают вдалеке, а она остается запертой в полной темноте. Мин Хо услышала, как по покрытому соломой полу снуют крысы. Одна из них пробежала у нее по ноге.

— Отец, — горестно плакала она, как испуганный ребенок, тоскующий по теплу родительских рук. — О, достопочтенный отец, помогите мне, помогите мне!