Глава 30

Сверкающий частный самолет начал снижение. На высоте в шесть тысяч метров он прорвал толстый слой облаков, и ослепительный солнечный свет наполнил кабину впервые с тех пор, как они взлетели в Далласе. Лаура приникла к иллюминатору.

Внизу протянулся скалистый хребет Гваделупских гор. Она находилась меньше чем в восьмидесяти милях от огромного ранчо Рода Роза и от Мисси. Через каких-то шестьдесят минут она обретет полную свободу, которой будет наслаждаться в течение двух недель. Она все еще не могла поверить, что мать наконец-то разрешила ей одной отправиться в Эль-Пасо.

Ощущение эйфории захлестывало ее по мере приближения к пустыне на западе Техаса, где расцвел город вечного солнца, тепла и мексиканцев.

Лаура взглянула на маленькие золотые часики «Омега», подаренные по случаю окончания школы. Они прибывают на час раньше расписания. Вот здорово! Она возьмет такси до ранчо и удивит Мисси. Ей вдруг пришло в голову, что она никогда в жизни не ездила на такси. Забавно!

Самолет приземлился в международном аэропорту Эль-Пасо и остановился на огнедышащей бетонной площадке. Лаура отстегнула ремень безопасности, бросилась в кабину и сообщила двум своим пилотам:

– Лимузин Грэхэм ждет меня.

Седовласый пилот не отрывал глаз от приборной панели. Второй пилот посмотрел на часы.

– Дорогая, потерпите еще минутку. Я провожу вас, вы не можете пойти в аэропорт без…

– Идите к черту, Грегори! Мне через три недели исполнится восемнадцать лет! Я устала от того, что со мной обращаются как с ребенком. Я выйду одна из этого самолета, миную вокзал и сяду прямо в лимузин Грэхэм.

Пилот от удивления выпучил глаза.

– Лаура, вам необходимо подождать багаж, поэтому…

– Пришлите его на ранчо. Я ухожу, откройте мне дверь.

Второй пилот неохотно повернулся и сполз со своего места. Через несколько мгновений он стоял у распахнутой двери самолета, опустив руки на тощие бедра и наблюдая, как красивая молодая девушка спешит по раскаленному бетону к аэровокзалу. Ее густые иссиня-черные волосы блестели в солнечных лучах. Ник Грегори вернулся в кабину, и в сердце почему-то шевельнулось предчувствие беды.

– Ты уверен, что его нет в Эль-Пасо? – спросил он, опускаясь в свое кресло справа.

– Успокойся, Ник. Бадди сказал, что он в Мексике, и, поверь мне, Бадди хорошо следит за ним.

– Но этот парень пилот, Берт, причем скользкий как угорь. Он мог…

– Девушка благополучно прилетит в Даллас, до того как он вернется. Он никогда не узнает, что она была здесь.

– Я тоже так считаю, но мне это не нравится. Если что-нибудь случится с ней…

– Ничего не случится. Беннет Грэхэм присмотрит за ней.

Мчась по межгосударственному шоссе номер десять на горячем заднем сиденье невыносимо гремящего такси, Лаура чувствовала себя поистине свободным человеком. Водитель, улыбающийся, веселый мексиканец, говорил по-английски с акцентом. Его темные глаза постоянно смотрели в зеркало заднего вида, и Лаура понимала, что он флиртует с ней. Но не потому, что она дочь Си Си Маккарти, – просто водитель находит ее привлекательной. Улыбнувшись ему, Лаура на мгновение подумала о поездке в Мексику.

В это время старенькое такси проехало сквозь высокие белые арочные ворота с башенками. Отсюда начиналось ранчо Рода Роза с техасскими саблевидными пальмами вдоль дороги, орошаемым садом и побеленными конюшнями, с огромным белым кирпичным домом на другом конце этого оазиса в пустыне.

Здесь такси остановилось. Лаура заплатила водителю, дав щедрые чаевые, и помахала рукой на прощание. Затем бросилась по вымощенному плитами дворику в дом.

– Мисси, Мисси, я уже здесь!

Служанка-мексиканка сказала ей, что сеньорита Мисси не ожидала гостью так рано. Сеньорита сейчас в конторе за конюшнями.

– Вы подождете здесь и выпьете охлажденного чая, сеньорита?

– Нет, я пойду поищу ее. – И Лаура застучала каблучками белых туфелек по кирпичному полу.

Служанка смотрела ей вслед. Лаура скинула туфли и, засмеявшись, босиком вышла через запасной выход снова на обжигающий солнечный свет.

Она пересекла крытый двор и направилась к группе побеленных построек и конюшен, виднеющихся вдали. За несколько секунд ее верхняя губа покрылась бисеринками пота, волосы прилипли к шее. Свирепое солнце, висевшее прямо над головой, жгло макушку и заставляло жмуриться от назойливых бликов.

У дальнего края огромного, заполненного сеном сарая одиноко стоял высокий худощавый мужчина. Скрестив ноги, он оперся спиной на загон для скота. Выцветшие джинсы плотно обтягивали его жилистые бедра и длинные ноги. Закатанные рукава темной рубашки открывали мускулистые руки, сложенные на груди.

Изредка он останавливал на чем-нибудь ленивый взгляд серых глаз из-под опущенных век. Полные губы и широкий рот были единственными мягкими чертами на его хищном лице. Светлая кожа так плотно обтягивала выдающиеся скулы, что лицо казалось высеченным из холодного мрамора. Высокий лоб был закрыт почти до бровей копной жестких черных волос, слегка посеребренных на висках.

Лаура обошла сарай и внезапно остановилась, с каким-то непонятным ей самой любопытством разглядывая мужчину, который словно и не подозревал о ее присутствии. Казалось, под палящим солнцем ему было так же прохладно, как в комнате с кондиционером: на облегающей рубашке не было пятен пота, на бледном лице не блестела ни одна капля влаги, даже над его чувственными губами.

Лаура ощутила странный холодок под ложечкой и невольно вспомнила о верном телохранителе Бадди. В то же время она была рада отсутствию знакомых людей.

Ей очень хотелось привлечь его внимание. Машинально поправив юбку липкими от пота руками, она направилась к нему.

Как только он поднимет глаза, она спросит, где расположена контора ранчо. Лаура подошла ближе. Мужчина не поднимал глаз.

Тогда она развернулась, и сердце бешено заколотилось у нее в груди. «Может, он смотрит на меня теперь, когда я отошла?» Она почувствовала холодный взгляд, устремленный ей в спину. Девушка резко обернулась – голова мужчины была наклонена точно под тем же углом. Он все так же стоял со скрещенными ногами и сложенными на груди руками. Его взгляд был отрешенным и страшным.

Мисси Грэхэм постоянно шокировала затворницу Лауру и сама приходила в восторг от этого. Не прошло и часа после прибытия гостьи, как они уединились в облицованной кедром и обставленной в испанском стиле небольшой уютной комнате. Мисси закурила сигарету «Пэл-Мэл», плюхнулась на широкий кожаный диван и беззаботно сказала:

– Я решила этим летом спать только с полицейскими.

Лаура недоверчиво покачала головой:

– А как же насчет ковбоев?

– То было в прошлом году, – отмахнулась Мисси сигаретой.

Мисси Грэхэм легко рассталась с девственностью в свое шестнадцатое лето. Первым ее парнем был девятнадцатилетний ковбой Жан Гайтайрез. Он тогда только что устроился на их ранчо тренером лошадей.

– И по какой же причине ты переключилась на полицейских?

Лаура скептически относилась к рассказам подруги, подозревая, что многое в них не более чем выдумка.

Мисси затушила сигарету.

– В первую неделю моего пребывания на ранчо меня остановили за превышение скорости. Симпатичный полицейский… С этого дня для меня не существует других мужчин, кроме полицейских.

Мисси немного помолчала и спросила:

– А как ты? Все еще непорочна и чиста, как свежевыпавший снег?

Лаура покраснела.

– Но я никого не люблю и…

– При чем здесь любовь? – дерзко сказала Мисси и неуверенно добавила: – Ах да, я должна была тебе сказать… Папы на ранчо нет.

– Он в деловом центре города?

Мисси покачала головой:

– Он в Бенджамине и вернется не раньше чем через пять дней.

– Но если твоя мать – на юге Франции, то…

Мисси кивнула:

– Мы сами найдем себе занятие.

Лаура засмеялась:

– Если бы мама узнала, что твоего отца нет на ранчо, с ней бы случилась истерика.

– Хорошо, она не узнает, так что расслабься. – Мисси поднялась с дивана. – Пойдем распакуем твои вещи. Мы собираемся сегодня вечером поехать в Джарез. Я познакомлю тебя с парнем, который…

– С полицейским? – прервала ее Лаура.

– Нет. Это я сплю с полицейскими, а гуляю с другими.

Сопровождал Лауру сын хозяина соседнего ранчо, рослый двадцатидвухлетний блондин. Громогласный и забавный, Стоун Батлер грозился напиться к одиннадцати часам. Вчетвером они сидели в клубе «Джоки» на ипподроме в мексиканском городе Джарезе. Стоун опустошил пятую порцию текилы и прищурился, чтобы прочитать программу соревнований. Его рука обвилась вокруг тонких плеч Лауры. Она же в странном волнении рассматривала публику.

Ее глаза остановились на черноволосом человеке, сидевшем в одиночестве за столом в синей секции двумя рядами ниже. В этот миг человек поднял глубоко посаженные серые глаза и взглянул на нее. У Лауры перехватило дыхание. Это был тот самый мужчина, что стоял у загона!

Она задрожала, как в ознобе, в горле пересохло.

Лаура переждала несколько секунд, прежде чем отважилась взглянуть на него еще раз. Он изучал меню, а она изучала его.

На нем были добротный летний костюм из габардина, белая рубашка и темно-коричневый шелковый галстук. Черные блестящие волосы аккуратно зачесаны над высоким лбом. Мужчина недавно побрился, его красивое ястребиное лицо сияло чистотой. Длинные белые пальцы держали меню. Золотые часы на левом запястье отражали свет фонарей.

Вдруг он поднял глаза и поймал ее пристальный взгляд, выдержав его с холодной невозмутимостью. Лаура была загипнотизирована этим человеком, и у нее вновь возникло то же чувство опасности, как тогда, когда она впервые увидела его на Рода Роза. Этот молчаливый незнакомец вызывал у Лауры противоречивые чувства – крайнюю тревогу и какое-то незнакомое ей прежде возбуждение.

Настало время очередной гонки. Фонари над головой погасли, и голос из громкоговорителя произнес:

– В этой гонке участвует Рыжий!

Вся публика обратила свои взоры на стартовый ящик, из которого вылетели борзые и помчались по дорожке, сопровождаемые криком и свистом трибун. Но Лауре было не до гонки. Она оторвала взгляд от мчащихся собак и снова посмотрела на столик, за которым сидел незнакомый мужчина. Он тоже не наблюдал за гонкой и смотрел прямо на нее.

Мужчина поднялся со стула, и Лаура поняла, что он сейчас придет за ней. Более того, она понимала, что пойдет с ним куда угодно.

Спокойно, с удивительной покорностью Лаура наблюдала, как мужчина достал из кармана несколько купюр, бросил их на стол и кивнул официанту в белой куртке. Не торопясь, он стал подниматься по лестнице к Лауре. Она повернулась к своему спутнику и сказала:

– Извини, Стоун, но мне надо идти.

Высокий незнакомец подошел к ней. Он встал рядом со столиком, так что узкая желтая пряжка ремня оказалась в нескольких сантиметрах от ее лица. Лаура улыбнулась ему и поднялась. Незнакомец молча и властно взял ее за руку и повел от стола.

– Что за черт! – брызнул слюной Стоун, но парочка уже ушла.

Рука незнакомца уверенно обняла талию девушки. Он молча провел ее вниз по спиральной дорожке к ожидавшему на стоянке черному «олдсмобилю». Усадив Лауру, он занял место водителя. Потом повернулся к ней лицом, и длинные, ловкие пальцы небрежно задрали ее бежевую льняную юбку.

Лаура, едва дыша, с благоговением смотрела на его ястребиное лицо, в то время как его пальцы нежно поглаживали ее обнаженное тело. Внезапно пальцы замерли на внутренней поверхности ее дрожащего левого бедра.

Прямо поверх маленькой черной родинки в форме звездочки.

Радостная ленивая улыбка появилась на пухлых губах незнакомца. Он по-хозяйски накрыл рукой эту звездочку.

Потом мужчина привлек девушку к себе и нежно поцеловал в губы. Его дыхание было теплым и пахло сигаретным дымом.

– Лаура Маккарти, я Райкер Ролей. Если ты не хочешь, чтобы я взял все, что у тебя есть, то выходи из машины и беги.

Он ждал. Серые глаза сияли на его демоническом лице. Испуганная, возбужденная, Лаура положила руку на его жесткое бедро.

– Ты не сможешь взять это у меня, Райкер. Но я отдам тебе это добровольно.

 

Глава 31

Лаура не задавала никаких вопросов загадочному мужчине с точеными скулами. У нее не возникло никаких подозрений относительно того, откуда этот человек знает, кто она такая. Весь мир знал, кто такая Лаура Кэй, и все, что с ней связано. Она же ничего не знала об этом человеке, даже не запомнила его имени. И тем не менее Лаура знала все, что ей нужно было знать. Как знала, что солнце обязательно взойдет утром. Этот совершенно неотразимый мужчина везет ее куда-то, чтобы заняться с ней любовью.

Мексиканский отель в Джарезе, комната в мотеле в Эль-Пасо, его дом… квартира… Это не имело никакого значения. Лаура хотела, чтобы этот незнакомец овладел ею и любил ее всю ночь.

Пальцы Райкера Ролея по-прежнему непринужденно покоились на обнаженной ноге Лауры. Он вел «олдсмобиль» одной рукой по шумным улицам Джареза на север, к международному мосту. Он говорил с ней ласково и ободряюще:

– Я видел тебя сегодня в полдень на ранчо Грэхэм. – Его колдовские глаза мельком взглянули на Лауру. – Я хотел поговорить с тобой, остановить тебя, но испугался. Ты такая красивая, такая… юная. Я желал тебя. Я хочу тебя и сейчас. Стань моей девушкой, Лаура Маккарти.

Лаура была совершенно очарована его словами.

– Хорошо, Райкер. Я стану твоей девушкой. – Она произнесла эти слова, глядя на его суровый, рельефный профиль с острым носом, пухлым ртом и волевым подбородком. Райкер Ролей представлял собой странный парадокс: он был одновременно красивым и безобразным, робким и настойчивым, привлекательным и отталкивающим, понятным и сбивающим с толку.

У него были глаза святого.

У него были глаза сатира.

Они подъехали к мосту, соединяющему берега грязной Рио-Гранде, по которому могли снова вернуться в Техас. Впереди выстроилась длинная колонна автомобилей, которые ждали своей очереди, чтобы проехать через таможню. Райкер остановил машину и окинул девушку блудливым взглядом.

Внезапно у нее возникло непреодолимое желание бежать от этого человека подальше, что он и предлагал ей сделать раньше. Она почувствовала, как у нее леденеет тело, и непроизвольно отодвинулась к дверце автомобиля.

Но Райкер потянулся за ней. Своими тонкими крепкими пальцами он мягко взял ее за подбородок и притянул к себе.

– Доверься мне, крошка. – Пухлые теплые губы Ролея убеждающе приникли к дрожащим раскрытым губам Лауры.

Она тихо вздохнула и прижалась головой к заботливой руке, быстро обнявшей ее. Лаура положила свою ладонь на его грудь под шелковой рубашкой. Она почувствовала жесткие мускулы и вьющиеся волосы, которые дразнили чувствительные кончики пальцев. А потом она нащупала гладкий кожаный ремень над левым плечом, уходивший вниз.

Она была знакома с кобурами для пистолетов. Ее телохранители носили такие же кобуры и никогда с ними не расставались. Но почему Райкер Ролей носит пистолет? Чем он занимается, чтобы…

Райкер схватил ее руку и уткнулся губами в ее щеку.

– Лаура, я работаю пилотом на чартерных авиарейсах и ношу пистолет для защиты моих пассажиров. Если он пугает тебя, я его сниму.

– Нет, нет, он меня не пугает, – быстро ответила Лаура.

Поцелуй Райкера таил в себе столько нежности, что у нее замирало сердце. Позади них раздавались нетерпеливые автомобильные гудки, и кто-то недовольно прокричал:

– Давай, приятель, проезжай. Ты задерживаешь движение!

Райкер был невозмутим. Он поднял голову и улыбнулся девушке.

– Запомни, на чем мы остановились, милая.

– Хорошо, – мечтательно ответила Лаура.

Все ее опасения исчезли без следа, сохранилось только желание остаться наедине с мужчиной, о существовании которого до сегодняшнего дня ей ничего не было известно.

Они проехали через таможню, и Райкер нажал на газ, быстро набирая скорость на межгосударственном шоссе. Он ехал, крепко обняв Лауру своей длинной рукой, и посвящал ее в их общие планы.

– Я пилот, Лаура, хороший пилот, – сказал он. – Я хочу улететь с тобой из города на пару дней. Чтобы ты принадлежала только мне. Мы можем вылететь сегодня вечером и провести…

Девушка внимала словам Райкера, ей нравилось слушать звучание низкого добродушного голоса. Наконец Ролей остановился перед небольшим жестяным строением в западной части международного аэропорта Эль-Пасо. Лаура уцепилась за его руку и последовала за ним в темноту постройки. Райкер щелкнул выключателем на стене. Над головой замерцали флуоресцентные лампы. Он обратил внимание Лауры на стол в дальнем конце комнаты, на котором царил беспорядок, и показал на телефон.

– Тебе нужно позвонить. Предупреди кого-нибудь, что мы улетаем в Мексику.

Лаура кивнула:

– Я остановилась у Мисси Грэхэм. Это та девушка, с которой я была на гонках. Она еще не вернулась на ранчо, но можно передать сообщение ее служанке.

– Давай, – сказал Райкер и вытряс сигарету из почти пустой пачки «Мальборо». Достал из кармана золотую зажигалку «Данхилл» и закурил, пока девушка набирала номер.

Лаура взволнованно объясняла служанке, что она собралась в Мексику со своим давним и близким другом.

– Скажите Мисси, пожалуйста, чтобы она прикрыла меня.

– Да, – донесся машинальный ответ. – Я скажу Мисси, что вы поехали в Мексику с другом.

– Благодарю вас, Розита.

– Да, сеньорита Лаура, вы хотите, чтобы Розита сказала…

Лаура пропустила последнюю половину фразы стрекочущей служанки. Райкер, быстро загасив в пепельнице сигарету, лицом отодвинул блузку с плеча Лауры и приник к нему приоткрытыми губами.

– Скажи до свидания, – наставлял ее Райкер. – Попроси передать, что вернешься через несколько дней.

– Розита, скажите Мисси, что я вернусь назад через…

Райкер выхватил у нее трубку.

Лаура повернулась к нему, и ее вновь охватила тревога.

– Мне в самом деле не следует лететь, Райкер. Мисси будет волноваться.

– Неужели? – невозмутимо произнес он.

Лаура встретилась с его глазами. В них светилось смутное удовольствие. Аура исходившей от него угрозы странно возбуждала.

– Возможно, тебе и не следует лететь со мной в Мексику, Лаура, если ты боишься.

Он коснулся ее ноги позади колена. Его пальцы медленно и уверенно скользили вверх под юбкой. Потом остановились на середине бедра, и его рука упала вниз. Райкер внезапно поднялся со стула, прошел мимо девушки и направился к двери. По дороге он обернулся и сказал:

– Пошли, я отвезу тебя домой.

– Нет! – подскочила к нему Лаура, бросаясь в его объятия. – Возьми меня в Мексику, Райкер. Пожалуйста, возьми меня.

Он улыбнулся:

– Как скажешь, милая.

Зеленая двухмоторная «сессна» с Райкером за штурвалом снижалась над Икстапой в Мексике. Было начало пятого утра. Романтическая луна освещала небольшую прибрежную деревню, подчеркивая сказочную красоту уединенного морского курорта. Высокие холмы и густые джунгли окружали многоэтажные здания, стоявшие на берегу вдоль красивых сверкающих пляжей.

В небольшом аэропорту Райкер тронул за плечо дремлющего водителя.

– Довезешь нас до «Камино Реал», дружище?

Построенный на склоне скалы, как бы зависнувший над океаном, отель был погружен в темноту и, казалось, спал при лунном свете. Но огромные бассейны, подсвеченные водопады и фонтаны были полны жизни.

Одетый в униформу зевающий мексиканец проводил прибывшую парочку в роскошный номер из двух комнат с двойными дверями; в дальнем конце просторной гостиной была открыта дверь в спальню. Широкая лоджия тянулась во всю длину обеих комнат. Ванна джакузи в смежном со спальней помещении брызгала белой пеной.

Райкер щедро дал на чай коридорному и закрыл за ним дверь. Лаура подошла к зеркальному бару и полуоблокотилась на высокий кожаный табурет.

Райкер снял пиджак и бросил его на стул. Не спеша подошел к девушке. Осторожно вынув пистолет из наплечной кобуры, положил его на стойку. Глаза Лауры уставились на оружие: в нем было что-то странное, отличное от других пистолетов. Она тотчас поняла, в чем дело – у пистолета не было мушки на стволе.

– Райкер, у твоего пистолета… у него нет мушки?

Райкер ухмыльнулся:

– Я удивлен, что ты обратила на это внимание. Большинство женщин ничего не знают об оружии.

Она взглянула на него.

– Ты забыл, я – Лаура Маккарти. Папа иногда приносил пистолеты. Кроме того, я постоянно нахожусь в компании телохранителей, которые носят пистолеты.

– Ах да, все правильно. Я совсем забыл об этом.

– А что случилось с мушкой?

– Я спилил ее.

– Зачем?

Райкер загадочно улыбнулся.

– Ты сама увидишь.

И он протянул ей руку. Она взяла ее и почувствовала новый сильный приступ волнения.

Тихий стук в дверь номера испугал Лауру. Райкер мягко притянул ее в свои объятия.

– Я заказал чудесные охлажденные напитки. Думаю, нам будет приятно посидеть на балконе, понаблюдать за восходом солнца над горами. Затем обильный завтрак и, возможно, купание.

Лаура кивнула с облегчением и уткнулась подбородком в шею Райкера.

Они расположились на балконе в широком мягком шезлонге под лунным светом. Райкер обнял Лауру одной рукой, слегка прижимая ее спину к своей груди, ее голова покоилась на его плече. На небольшом стеклянном столике стоял большой кувшин восхитительного ледяного коктейля из рома с лимонным соком.

Лаура жадно пила вкусную розовую жидкость из узкого бокала, словно это была кока-кола.

– Расскажи мне все о себе, Лаура Маккарти. – Белые зубы Райкера сверкали в лунном свете. Он тоже потягивал коктейль.

Лаура посмотрела на него и пожала плечами:

– Все знают все о дочери Си Си. Слава моего отца – это нечто такое, что…

– Не рассказывай мне о своем отце, сладкая. Только о себе, – прервал ее Райкер, – я ничего никогда не знал о тебе.

Его выразительные глаза были теплыми и туманными.

– Я хочу знать, сколько раз в минуту бьется твое сердце. На какой стороне кровати ты спишь. Какая рука у тебя длиннее, левая или правая. К скольким мужчинам я должен тебя ревновать.

Польщенная и взволнованная этими словами, Лаура поспешила заверить его:

– Ни к одному, Райкер. У меня никогда никого не было. – И она допила свой коктейль.

Райкер обрадовался. Это был именно тот ответ, который он хотел услышать. У нее не было мужчин до него. Его победа должна быть действительно сладкой. Лаура была нетронутой. Прежде чем Райкер покончит с ней, она испытает на себе такие вещи, которые никогда не могла и представить.

Дочь Си Си не скоро забудет Райкера Ролея.

Он молча поднял заиндевевший серебряный кувшин и снова наполнил ее бокал. Лаура тут же подняла его и с наслаждением сделала большой глоток.

– Я бы на твоем месте не торопился так, сладкая, – сказал Райкер. – В этом напитке есть ром.

– Да… да, конечно, – сказала Лаура улыбаясь.

Ей нравилось, что он называет ее «сладкой». Девушку называли всеми ласкательными именами, которые есть под солнцем, но только не «сладкой». И это звучало по-особенному, потому что исходило именно от него. Голос Райкера был таким теплым и сочным.

Она потягивала коктейль. Райкер зажег сигарету своей золотой зажигалкой.

– Готов поспорить, – сказал он, – что ты родилась вовремя, ровно через девять месяцев.

– Райкер! Откуда ты знаешь? – Лаура посмотрела ему в глаза. – Я родилась преждевременно… восьмимесячной, правда, правда. Мама и папа так ухаживали за мной и…

Лаура быстро опьянела. Но она сама об этом не догадывалась, поскольку никогда раньше не напивалась. Девушка только понимала, что чувствует себя непринужденно и уверенно и что она интересный человек: умный мужчина, сидевший рядом с ней, ловил каждое ее слово. Он понимающе и одобрительно кивал, смеясь над забавными анекдотами, которые рассказывала Лаура, и качал головой, удивляясь секретам, которыми она с ним делилась.

Она рассказала Райкеру о жизни в «Мюзикленде», об учебе в школе «Хокдей».

Она призналась, что ей всегда хотелось стать популярной артисткой, похожей на своего отца. Она только ждала, пока ей исполнится двадцать один год. Тогда Лаура сможет делать все, что доставляет ей удовольствие.

Импульсивно Лаура приподняла юбку и обнажила левое бедро.

– Видишь вот это, Райкер? Это звездная родинка, похожая родинка была у моего отца на лице. – Она прикоснулась к крохотной звездочке крашеным ногтем. – Мой папа сказал, эта родинка свидетельствует о том, что я необыкновенная.

– Я собираюсь показать тебе, насколько ты необыкновенная, сладкая.

Луна закатилась. Поднялось утреннее солнце и перекрасило серебристое море в мерцающий розовый цвет. Лаура Маккарти, лениво нежившаяся во время этого летнего рассвета вместе с заботливым Райкером Ролеем, вздохнула, потянулась и утвердительно кивнула, когда он спросил, не хочет ли она зайти в комнату.

Там Лаура опустилась на уютную софу, обтянутую материей в белую и бежевую полоску. Райкер включил радио – сочный баритон тихо пел по-испански.

– Теперь ты не боишься, не так ли, сладкая?

И прежде чем Лаура успела ответить, Райкер наклонился и поцеловал ее. Потом он снял с нее блузку, а с себя рубашку. Лаура не могла отвести глаз от его широкой обнаженной груди. Густые черные волосы словно веером покрывали торс Райкера от живота до ключиц.

Он сел в кресло напротив и, сжав колени девушки, мягко подтянул ее на край софы.

– Ты такая красивая, Лаура, что я боюсь к тебе прикасаться.

– Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, Райкер, – доверчиво сказала она.

– Правда, сладкая? – прошептал Райкер.

Его руки крепко обнимали ее тело, а губы целовали дорожку вдоль ребер и густые волосы, ниспадающие на грудь.

– Райкер, о Райкер, – услышал он прерывистый шепот Лауры.

Райкер Ролей знал женщин. Он знал, что все они получают огромное удовольствие от этой части любовных игр. И он мог бы подтвердить, что молодая, доверчивая Лаура Маккарти своими вздохами, движениями, приливом крови к горячей коже в точности похожа на всех своих сестер. Поэтому Райкер дарил ей то, что она хотела.

Темные шторы были опущены, чтобы в комнату не попадал яркий утренний солнечный свет. Здесь было прохладно, тускло и тихо. Кровать была предусмотрительно застелена экономкой отеля бледно-голубыми шелковистыми простынями. Шесть толстых подушек с голубыми наволочками покоились у темного изголовья из орехового дерева. Рядом с кроватью стояла ваза из уотерфордского хрусталя; две дюжины белых бутонов роз источали тонкий аромат. Тихая музыка из радиоприемника была единственным звуком, заглушающим бешеный стук сердца Лауры.

Как все прекрасно, думала она. Этот романтический мексиканский курорт на побережье. Тихое раннее июльское утро. Мужчина, не похожий ни на одного другого мужчину во всем необъятном мире.

 

Глава 32

Завтрак стоял на застеленном льняной скатертью столе на солнечной лоджии, с которой открывался вид на спокойный Тихий океан. Тонкий аромат цветущих гардений поднимался от заполненного цветами пруда около отеля.

В небольшой вазе из чистого серебра в центре стола стояла одинокая белая роза. Большие льняные салфетки, сложенные веером, возвышались поверх серебряных тарелок.

Два высоких бокала были наполнены только что выжатым апельсиновым соком, перемешанным с охлажденным «Дом Периньон». Под серебряными куполообразными крышками покоились легкий, посыпанный сыром омлет, тонкий ломтик хрустящего поджаренного бекона и золотисто-коричневые вафли. Серебряная корзинка была заполнена кисло-сладкими булочками и горячим мексиканским хлебом. В хрустальной чаше плавали в хересе кусочки абрикосов и мирабели. Крохотные орхидеи из сливочного масла лежали в тарелке поверх колотого льда. Услаждали взор также крепкий черный кофе, свежая земляника со сливками, тонкие блинчики с черникой и пышный фруктовый пирог с кремом.

Румяная, страшно проголодавшаяся и свежая, как это июльское утро, Лаура в белом махровом халате, который доходил ей до колен, села напротив Райкера, счастливо и смущенно улыбнулась.

– Проголодалась? – спросил мужчина, взяв ее руку и потерев хрупкие костяшки большим пальцем.

– Проголодалась, – кивнула Лаура, радостно и взволнованно засмеявшись.

Райкер рассмеялся вместе с ней и сжал ее пальцы.

– Кушай хорошо, крошка. Тебе это пригодится. – И подмигнул девушке.

Лаура не могла вспомнить, когда у нее был такой аппетит. Она также не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь у еды был такой восхитительный вкус.

Райкер отодвинул тарелку и закурил сигарету. Откинувшись на спинку стула, он наблюдал за счастливой молодой девушкой. Это было замечательное зрелище: Лаура наклонилась вперед, ее халат немного распахнулся, и под ним были видны упругие обнаженные груди. Райкер почувствовал, как мускулы его живота напрягаются от желания. Он быстро отвел в сторону глаза, молча проклиная себя за слабость.

Посмотрев на море прищуренными глазами, он спросил:

– Хочешь поспать после завтрака?

Лаура, дожевывая сладкий пышный пирог, замотала головой:

– Я не хочу спать и больше сегодня не засну.

Райкер снова пристально посмотрел на нее.

– Хочешь, сходим на разведку?

– А разве можно? – Темные глаза девушки вспыхнули от удовольствия.

Они бродили, взявшись за руки, по ухоженному пляжу, потом остановились у пристани, наблюдая, как местные дети играют в волейбол на горячем песке. Смеясь, Райкер с Лаурой забрались в шаткую деревянную лодочку, взятую напрокат, и переплыли через бухту на небольшой островок. Там они собирали ракушки под палящим тропическим солнцем. Великолепный полдень парочка провела на пляже «Ля Ропа»: они попивали коктейли, грызли орешки и играли в карточную игру кункен в ресторанчиках на открытом воздухе.

Они нашли небольшой бар, где молодой гитарист наигрывал латиноамериканские баллады. Лаура с Райкером босиком танцевали на пыльном полу, их высокие тела синхронно и чувственно покачивались в такт музыке. Трое молодых мексиканцев наблюдали за ними, потом самый смелый из них вышел вперед и тронул Райкера за плечо.

– Прошу прощения, я хотел бы потанцевать с этой красивой сеньоритой, можно?

Серые глаза свирепо уставились на смуглого юношу.

– Не смей даже смотреть на нее, приятель! – Райкер прижал лицо Лауры к своей шее, закрывая ее от юноши. – Держись от нее как можно дальше.

На его лице появилась угроза.

– А теперь – прочь отсюда!

– Райкер… – Лаура не могла поверить своим ушам.

Ошеломленный мексиканец попятился назад, подняв руки вверх, ладонями от себя.

– Я уже ухожу, сэр. Только без грубостей, хорошо?

Юноша и его спутники поспешно ретировались.

Райкер обратил свой взор на девушку, застывшую в его объятиях. В ее больших темных глазах он прочитал явную тревогу. Его лицо сразу смягчилось, и он обезоруживающе улыбнулся:

– Что он о себе думает? Тоже мне – Хулио Иглесиас! – Райкер рассмеялся и добавил: – Извини, сладкая. Я такой ревнивый, наверное, потому, что этот парень моложе и симпатичнее меня. Я просто испугался, что могу потерять мою девушку.

Лаура успокоилась и рассмеялась вместе с ним.

– Ты никогда не потеряешь меня. – Она сплела руки у него за головой.

День подходил к концу. Тени удлинялись. Парочка побрела назад к своему отелю. Местные женщины продавали на пляже яркие бусы. Райкер купил несколько штук для Лауры и сразу же нацепил все эти бусы ей на шею. Они спадали на ее льняную блузу красными, голубыми и желтыми каплями. Лаура дотронулась до бус и честно призналась Райкеру, что его подарок ей нравится больше всех подарков, которые ей дарили раньше.

В большом номере с окнами на запад скользящие стеклянные двери и тяжелые шторы были широко открыты навстречу умирающему дню. Комнаты окрасились оранжевым сиянием. Мягкий океанский бриз охлаждал неподвижный воздух.

Парочка молча прошла в спальню и разделась, наблюдая при этом друг за другом. Лаура от любопытства и возбуждения забыла о многочисленных нитках ярких бус. Райкер дал ей время рассмотреть его получше, а потом, согнув палец крючком, медленно потянул девушку за бусы к себе, обхватил ладонями ее голову и поцеловал.

– Наверное, бус все же слишком много, чтобы ложиться с ними в постель?

– Я забыла. Должно быть, я глупо выгляжу в таком наряде. – Лаура наклонила голову, чтобы взглянуть на спутанное ожерелье.

Райкер засмеялся, приподнял ее подбородок и посмотрел в глаза. Внезапно смех оборвался, и его серые глаза стали серебристыми.

– Нет, сладкая, ты выглядишь достаточно аппетитно, чтобы тебя съесть.

Лаура покраснела.

 

Глава 33

Утомленные, они лежали, крепко обнявшись, теперь уже в темной комнате. Лаура Маккарти откровенно и честно, как могут делать только наивные семнадцатилетние люди, сказала Райкеру Ролею, что любит его и будет любить всю свою жизнь.

– Ты любишь меня, Райкер? – сверкнули в темноте ее влажные глаза.

– А ты как думаешь? – ответил вопросом на вопрос Райкер и поцеловал ее.

Они поплескались в горячей ванне, приняли вместе холодный душ и заказали поздний ужин. За толстым куском филе под охлажденное каберне «Сэвиджнон» Лаура счастливо болтала.

– Я всегда знала, что в моей жизни обязательно появится Райкер Ролей, – призналась она. – Я так долго мечтала о тебе, дорогой.

Она приподняла закутанные в халат плечи и сладко вздохнула:

– Теперь ты здесь, и я хочу никогда не разлучаться с тобой. Никогда. – Лаура вдруг потянулась за его рукой. – Ты хочешь, чтобы я всегда была с тобой, правда?

Райкер тепло улыбнулся и пожал ее руку.

– Я хочу, чтобы ты была со мной, сладкая.

– Мы будем так счастливы, Райкер! Я знаю, что будем. Я на самом деле никогда не хотела поступать в колледж, хотя мать всегда на этом настаивала. Теперь мне не нужно будет этого делать. Она не сможет на меня влиять после того, как мы поженимся.

– Сладкая, ешь, а то остынет.

– Я сыта, дорогой, и не могу больше съесть ни кусочка. – Лаура воткнула указательный палец в свежую малину с баварскими сливками, посыпанную белым шоколадом «Крон», равнодушно лизнула роскошный десерт и отодвинула от себя.

Но она не отказалась от послеобеденного «Армагнака», потому что его предложил Райкер, а ей хотелось только угождать этому прекрасному мужчине, которого она любила.

Они принесли в спальню бутылку бренди и два бокала. Поднялась луна, ее свет проникал в открытые двери балкона, не дотягиваясь до большой кровати, на которой царил невероятный беспорядок.

Они разделись и опустились на густой ковер, развлекаясь в серебристом лунном свете. Тут же, на полу, и задремали. Проснувшись далеко за полночь, они вновь набросились друг на друга, а оркестр внизу в ресторане громко и монотонно отбивал ритм, созвучный ритму их языческого соития.

Лаура проснулась от холода.

Обнаженная, она лежала поверх простыней в темной спальне. Одна. Почувствовав, что причиной этого холода является не только кондиционер, она испугалась и задрожала.

– Райкер!

Этот судорожный зов оказался чуть громче обычного шепота. Лаура свесила ноги с кровати и дотянулась до махрового халата. Прищурившись в темноте, она просунула руки в рукава и крепко затянула пояс на талии. Потом подошла к скользящим стеклянным дверям и яростно рванула шнур занавеси.

Когда ослепительный солнечный свет заполнил холодную комнату, Лаура почувствовала огромное облегчение. Она думала, что сейчас все еще раннее утро.

На самом деле была уже середина дня. Наверное, Райкер проснулся и, не желая мешать ей, тихо вышел в другую комнату.

Лаура поспешила в гостиную, чтобы увидеть своего любовника, словно не видела его уже несколько недель, а не несколько часов. Она рывком открыла внутреннюю дверь и, затаив дыхание, произнесла его имя.

– Я здесь, сладкая, – донесся низкий тихий голос из глубины длинного полосатого дивана.

В этой комнате было так же невероятно жарко, как невероятно холодно было в другой. Кондиционер выключен, штора широко открыта навстречу беспощадному солнцу, а стеклянные двери плотно закрыты.

Лаура нахмурилась.

– Я проснулась и потеряла тебя.

Она прошла к самому концу дивана, где сидел Райкер, согнув длинные ноги назад и спрятав ступни. В руках он держал стакан и зажженную сигарету «Мальборо». Полупустая бутылка виски стояла на боковом столике.

На мужчине были только короткие черные спортивные шорты. Под их приспущенный эластичный пояс был засунут пистолет. Капельки пота покрывали волосатую грудь, обнаженные руки и ноги Райкера. Он все еще не побрился, на его лице чернела густая щетина. Вокруг него определенно концентрировался зловещий воздух, и Лаура снова почувствовала холод в груди, несмотря на томительную жару в комнате.

– Неужели, сладкая? – Она почувствовала обычный магнетизм его глаз, такой же, как и всегда, хотя сейчас у Райкера был угрожающий вид. – Тогда подойди и пожелай мне доброго утра.

Лаура нагнулась к его выпуклым губам. Райкер привлек ее к себе и усадил на колени. Лаура обняла его одной рукой.

– Райкер, ты такой горячий. Давай включим кондиционер или откроем двери на балкон.

Райкер пожал блестящими от пота плечами:

– Я и не заметил, что здесь жарко.

– Ладно, я пойду…

– Нет, останься здесь, – тихо попросил он.

– Ты уже поел? – Касавшийся ее бедер пистолет страшно беспокоил ее. Почему Райкер засунул его себе в шорты? – Не хочешь привести себя в порядок и спуститься в ресторан? – Она с надеждой ждала ответа, а Райкер тем временем пристально смотрел на нее, в его таинственных глазах было невозможно ничего прочитать.

Он проигнорировал вопрос девушки.

– Лаура, ты любишь меня?

Она кивнула:

– Конечно, я люблю тебя, Райкер.

Он улыбнулся в ответ.

– А как сильно ты меня любишь, сладкая?

Лаура не понимала, чего он от нее хочет. Она наклонилась к нему и прижала его голову к своей груди.

– Я люблю тебя так сильно, как никого не любила в своей жизни. Я люблю тебя, Райкер. Только тебя. Я люблю тебя, люблю тебя! – Лаура откинулась назад, чтобы взглянуть на него.

– Если ты меня любишь, значит, ты хочешь доставить мне удовольствие? – Пальцы Райкера прикоснулись к крепко завязанному поясу ее халата.

– Конечно!

– Ты сделаешь кое-что, о чем я тебя попрошу?

Лаура взволнованно засмеялась.

– Ответь мне, Лаура.

– Д… да, Райкер.

– Ах ты, моя сладкая девочка. – Райкер развязал пояс и распахнул халат Лауры, открывая ее наготу.

Девушка сразу же почувствовала, как в ней просыпается желание, когда его глаза стали ласково разглядывать ее тело.

Но внезапно это желание пропало, и Лаура заморгала глазами: Райкер вытащил пистолет из-за пояса и, согнув руку в локте, направил ствол в потолок.

– Ты знаешь что-нибудь о пистолетных клубах, дорогая?

Лаура беспокойно запахнула полы халата.

– Я слышала о них. Отец Мисси… мистер Грэхэм… состоит в Национальной ассоциации стрелков.

Райкер по-волчьи ухмыльнулся:

– Я имею в виду не эти клубы, сладкая моя. – Он медленно опустил пистолет, настойчиво проталкивая его ствол между полами ее халата.

Девушка широко открытыми, испуганными глазами уставилась на пистолет.

– Тогда что… что ты имел в виду? Я не понимаю.

– Я говорю о моем пистолетном клубе. Специальный пистолетный клуб Райкера. Я хочу, чтобы ты вступила в него.

Не на шутку встревоженная, Лаура осторожно отвела пистолет в сторону.

– Убери его с глаз долой! – Она попыталась встать.

Райкер рывком усадил ее.

– Мне очень опасно сопротивляться.

Сердце ее бешено забилось.

– Я… я не сопротивляюсь тебе, Райкер, но я…

– Ладно, сладкая, не разочаровывай меня, – смягчился он. – Ты вступишь в мой пистолетный клуб?

– Хорошо, – прошептала Лаура. – И как же мне вступить в него?

– Сначала распахни халат.

Райкер направил блестящий гладкий ствол оружия прямо между бедер Лауры.

– О Господи… – пронзительно закричала потрясенная, возмущенная и испуганная девушка. Она внезапно вспомнила свой вопрос, почему Райкер спилил мушку с пистолета. Он тогда ответил, что она сама увидит, зачем он это сделал. Боже мой! Райкер собрался использовать гладкоствольный пистолет для…

– Нет! Убери сейчас же этот пистолет.

– Тсс, Лаура, не сопротивляйся. Стань членом моего пистолетного клуба.

Лаура отчаянно пыталась вырваться, но мужчина был невероятно силен и непреклонен. Для него это было просто детской игрой.

Наконец Лаура устала и была уже не в состоянии бороться дальше.

– Вот так уже лучше, – похвалил ее Райкер. – Да… крошка… наслаждайся этим.

Лаура почувствовала, как гладкий стальной ствол пистолета медленно двигается вверх и вниз внутри ее тела. Вне себя от распиравшего ее гнева и от крушения своих иллюзий она стиснула зубы и с трудом терпела это издевательство. Из-под опухших от слез век девушка посмотрела на мужчину, который приводил в исполнение такое необычное наказание.

Его глаза с застывшим в них выражением необыкновенного удовольствия были демоническими. На губах играла улыбка сатира. Пот тек ручьями по его впалым, потемневшим от небритой щетины щекам. Райкер был похож на самого дьявола.

Слезы высохли на лице Лауры, халат сполз с ее плеч. Может, Райкер сошел с ума? А может, она сама? А может, они оба сумасшедшие? Но на мгновение ей стало все равно. Ее губы вытянулись в бессмысленной улыбке, когда Райкер прошептал:

– Боже, да ты маленькая красавица. Мой пистолет любит тебя, и я люблю тебя.

Закрыв глаза, Лаура тяжело дышала. Вдруг она услышала, как Райкер холодно сказал:

– Мои поздравления, сучка, теперь ты в клубе. – И он засмеялся хриплым, демоническим смехом. – Если б я брал по доллару с каждой женщины, вступившей в мой клуб, то был бы так же богат, как и ты, дочь Си Си.

 

Глава 34

Для Лауры Маккарти начался сплошной кошмар.

В течение трех невероятно долгих дней и ночей она, беззащитная, лишенная всякой одежды, фактически стала сексуальной добычей жестокого и мстительного зверя, маскировавшегося под обаятельного и мужественного человека.

По презрительному тону, когда Райкер назвал ее дочерью Си Си, Лаура поняла, что он ни во что ее не ставит.

Слишком поздно она узнала подлинную сущность Райкера Ролея. Необыкновенный любовник, который лишил ее девственности и завоевал ее сердце, был человеком, пытавшимся убить ее отца.

Неужели он задумал убить и ее тоже?

Онемев от страха, Лаура вскочила с его колен, но Райкер тут же отреагировал. Проворный как кошка, он поймал девушку, мускулы под его бледной кожей заходили ходуном. Он дернул Лауру назад с такой силой, что у нее лязгнули зубы. После этого ловко снял халат со своей пленницы и швырнул его через всю комнату.

Райкер усадил Лауру себе на левое колено, зажав ее ноги между своими. Потом он бросил пистолет на диван рядом с собой и схватил девушку за плечи. Все это так ошеломило ее, что она стала лихорадочно искать выход из создавшегося положения.

– Райкер, у меня есть деньги, я отдам их тебе и…

– Ты рассуждаешь прямо как твой отец! – оборвал он ее, крепко сжав ладонями ее щеки. – Деньги решают все, не так ли?

Его губы зловеще вытянулись.

– Если тебе что-то не по нутру, то надо только заплатить, чтобы отделаться от этого, не так ли?

– Я не знаю, что ты имеешь в виду, но…

– Когда мне было двенадцать лет, умерла моя старшая сестра, – процедил Райкер сквозь зубы. – Она была убита. Линда – это единственная женщина в моей жизни, которая не была продажной.

Сквозь узкие щелки его глаз светилась ненависть.

– Она была милой и доброй, но ей не повезло. На свою беду, Линда встретила твоего знаменитого отца. Он соблазнил ее, а когда она забеременела, выбросил прочь, как использованный презерватив.

Потрясенная услышанным, Лаура сказала:

– Райкер, я ничего об этом не знала, и я…

– Ты все узнаешь, поэтому заткнись и слушай. Линда, моя милая Линда, была невинна… нетронута. Вождь осквернил ее, а потом убил.

– Нет… нет… – задыхалась Лаура.

– О да! Она понесла его ублюдка. Тогда он послал ее на аборт. Линда истекла кровью и умерла, и в этот момент рядом с ней был только я.

– Это страшно… я… мне жалко твою сестру, Райкер, но я не могу понять, что…

Внезапно его губы широко растянулись в зловещей улыбке.

– Око за око, моя сладкая. И это все, чего я хочу – око за око. Если бы мне удалось убить твоего отца, то счет бы сравнялся, но вокруг него всегда были телохранители, и я не смог добраться до Си Си. – Руки Райкера соскользнули с лица Лауры и опустились на ее дрожащие плечи. – Так что теперь придется платить тебе. Я лишил тебя девственности точно так же, как твой отец лишил девственности Линду. И я буду держать тебя здесь, рядом с собой, пока ты не забеременеешь. Потом ты сможешь сделать аборт и… – Он пожал обнаженными плечами и холодно улыбнулся.

– Боже мой, да ты сумасшедший! – Лаура снова отчаянно попыталась вырваться от него. – Отпусти меня! – закричала она, впадая в истерику.

– Ты напрасно напрягаешь легкие. Это же превосходный отель, стены здесь толстые и звуконепроницаемые. Никто не сможет тебя услышать. – Он все еще улыбался.

– Я ухожу от тебя, и ты не сможешь меня остановить! – воскликнула Лаура высоким срывающимся голосом. Паника постепенно заполняла ее сознание, руки отчаянно уперлись в волосатую грудь Райкера.

– Ты никуда не уйдешь, и я сделаю с тобой все что хочу, моя красивая маленькая проститутка.

Это слово ужалило Лауру.

– Я не проститутка, я люблю… полюбила тебя и… – глупо пыталась она защитить себя.

Райкер фыркнул:

– Ты полетела в Мексику и стала жить с мужчиной, с которым только что познакомилась. И после этого ты хочешь заставить меня поверить в то, что ты так поступила исключительно из-за любви ко мне? – Он запрокинул голову и рассмеялся. Лаура все еще отчаянно вырывалась из рук насильника. Внезапно его смех оборвался, и он близко наклонил к ней свое язвительное лицо. – Нет, добродетелью ты не страдаешь. Так же, как и моя мать. Так же, как и все остальные женщины. Все, кроме Линды.

Райкер вдруг заставил ее встать с колена и поднялся сам.

– Ты ведешь себя как сука во время течки, поэтому я и буду обращаться с тобой соответствующим образом.

– Нет! – закричала она и рванулась прочь, собрав всю свою решимость. – Я выйду отсюда! Ты просто больной ублюдок! Я ненавижу тебя, ненавижу! – Лаура бросилась на него с кулаками.

Райкер рассмеялся и удержал ее одним мускулистым предплечьем. А когда она устала, прижал ее к своему обнаженному телу и сказал:

– Моя забава только начинается. Тебе еще надо многому научиться, очень многому. – Он схватил длинные спутанные волосы Лауры и повернул ее голову к себе. Она взглянула в его холодные серебристые глаза и почувствовала, как в жилах застывает кровь.

От него не было никакого спасения.

Он разорвал всю одежду Лауры и выбросил в мусорную корзину. Он заказывал в службе отеля сырые устрицы, бифштексы с кровью и виски, заставляя девушку сидеть рядом с ним на диване. Пока официанты накрывали на стол и убирали посуду, на Лауре была только белая рубашка Райкера, а его пистолет упирался ей в ребра. Он принимал душ вместе с ней и ни на минуту не сводил с нее глаз.

Он был ненасытным. Неустанно овладевая ею, он не испытывал при этом никаких чувств. Это вызывало у нее отвращение и приводило в ужас. Райкер хотел не только чтобы она забеременела. Он страстно желал унизить Лауру любым возможным способом и преуспел в этом.

Райкер пил виски большими порциями, и вспышки насилия с его стороны становились все более тревожными. Его поцелуи стали слишком жесткими, а руки безжалостно обращались с ее телом. Райкер превратился в опасного пьяного зверя, сексуального садиста, который стремился к тому, чтобы девушка никогда не смогла забыть изуверское истязание, совершаемое в этой роскошной и жаркой комнате ужасов.

Он больше не пускал ее в душ. Райкеру нравилась грязь на теле Лауры, он сказал, что это ей к лицу. И поскольку она вела себя как дешевая уличная женщина, то он хочет, чтобы она и пахла точно так же. Вскоре так и произошло, потому что кондиционер был выключен, а балконные двери плотно закрыты. В номере установилась невероятная духота, усугубляемая запахами пота и секса.

Но это нисколько не убавило животной похоти Райкера. Напротив, она возрастала с каждым часом, с каждым выпитым бокалом виски, с усиливающимся запахом их немытых тел. В последний день своего заключения Лаура лежала с самого восхода солнца до темноты на смятой кровати. И все это время Райкер Ролей проделывал с ее телом всевозможные порочные упражнения, какие только мог придумать.

Когда он наконец отстал от девушки, все ее тело было покрыто синяками – так же как и ее душа. Она была настолько измучена, что совсем не могла двигаться. Однако, услышав тихое похрапывание, не раздумывая заставила себя сползти с кровати.

Подавив неодолимое желание воспользоваться ванной, она тихо пробралась в другую комнату. Натянула грязную белую рубашку Райкера, схватила свою сумочку и устремилась к двери. Она превозмогла сковывавшую движения боль, чтобы выйти из номера, и сразу же направилась в маленький магазинчик в вестибюле отеля.

Сдернув с вешалки первое попавшееся на глаза платье, Лаура проковыляла в примерочную, а весь персонал магазинчика с открытыми ртами наблюдал за ней. Она натянула ярко-оранжевое хлопковое платье на свое грязное, ноющее тело, расплатилась кредитной карточкой и поспешила на улицу к стоянке такси.

В аэропорту ей улыбнулась удача. Последний самолет на Эль-Пасо улетал через пятнадцать минут. Пассажиры разглядывали молодую, красивую, босую девушку с черными растрепанными волосами, кругами под глазами и синяками на руках и ногах, но Лаура не обращала внимания на их любопытство.

И только после того, как самолет поднялся в воздух, ее охватила безудержная дрожь. Она попросила виски, но улыбающаяся стюардесса отказала ей.

– Извините, дорогая, но вы еще слишком молоды.

Лауре захотелось закричать в ответ, что она не молодая и никогда уже не будет молодой, что она уже старая и использованная. Но не стала этого делать.

Она откинулась на спинку кресла и закрыла воспаленные глаза.

Ей больше не хотелось стать эстрадной звездой, как ее отец. Теперь она знала, что он имел в виду, когда с тоской неоднократно повторял ей, что цена славы очень высока.

Это в конце концов и убило его. А теперь и она прошла через муки ада, которых не могла даже вообразить. И все потому, что ее отец был суперзвездой.

Лаура чуть-чуть подвинулась в кресле. Жгучая, резкая боль пронзила ее внутренности. Тихо застонав, она уповала на чудо: может быть, все-таки она не забеременела.

Лаура Маккарти беззвучно оплакивала свою потерянную невинность, свою потерянную молодость, свои потерянные мечты.

 

Глава 35

Когда Мисси Грэхэм увидела, как Лаура, совершенно разбитая и вся в синяках, вышла из дребезжащего такси, у нее перехватило дыхание. Широко раскинув руки, Мисси сбежала с крыльца, глупо причитая:

– Все будет нормально, Лаура, мы вылечим тебя, не беспокойся. Не беспокойся. Этот ублюдок! Отвратительный ублюдок! Он бил тебя? Говорят, он презирает женщин, ему нравится избивать их, и он… он… ох, Лаура, скажи мне что-нибудь. – Она проводила подругу в прохладу дома.

Пока Лаура отмачивала свое саднящее тело в пенистой ванне, Мисси уговаривала ее показаться врачу и вызвать полицию, чтобы бросить этого зверя в тюрьму. Но девушка отказалась.

Она полулежала в горячей воде и глазами зомби смотрела в одну точку.

– Ты знаешь Райкера Ролея? – тихо спросила она.

– Да, я знаю его. Он ублюдок-садист, любит разыгрывать из себя невероятного любовника, который…

– Он пытался убить моего отца. – Лаура перевела взгляд на подругу. – Он стрелял в Бадди в Лос-Анджелесе.

Мисси широко раскрыла рот от изумления.

– Этого я не знала. Боже мой, да тебе просто повезло, что ты осталась жива! Этот человек – убийца, я вызываю полицию. – Она вскочила с обитой бархатом табуретки, стоявшей возле ванны.

Лаура с безумным взглядом, капая мыльной пеной, вылезла из ванны.

– Нет! Ты не сделаешь этого, Мисси Грэхэм. Никто никогда ничего не узнает, ты слышишь меня? Если ты хоть немного дорожишь моей дружбой, то никому не расскажешь об этом.

Мисси кивнула, сдернула огромное белое полотенце с вешалки и обмотала его вокруг израненного тела подруги.

– Хорошо, я согласна. Но разве мы можем быть уверены, что он снова не придет за тобой?

– Я была доверчивой дурочкой, – ответила Лаура, – так что такое больше никогда не повторится. Бадди теперь всегда будет рядом. – Она вздохнула и добавила: – Но даже без Бадди Райкер Ролей не будет меня больше беспокоить.

– Почему ты так думаешь?

– Он уже удовлетворен. Этот человек не дурак, он знает, что я никогда ничего не расскажу о нем, потому что не смогу перенести такого позора. Райкер понимает: после того, что он сделал со мной, я уже никогда не стану прежней. – Лаура немного помолчала. – А если… если… – Она закрыла глаза и замотала головой.

– Что если, Лаура?

Она распахнула глаза.

– Если я беременна, тогда… Неужели Райкер Ролей навсегда останется со мной?

– Срань господня!

Они все были здесь.

Мистер и миссис Тодди Ли Вайн, Дж. Морган Мэйфилд, Джек Вэджен, Генри Килес, Клинт Маршан, Митч Левис, Гордон Маккледон, Т.Э. Риппейс, Дейв Скрибнер, Сесил Тригг, Хаунты, Мидсы, Джонсоны, Грэхэмы…

И молодое поколение. Загорелые смеющиеся ученицы «Хокдея» в красивых летних платьях. Высокие улыбающиеся юноши, выпускники «Гринхилла» и Южного университета Методистской церкви. Весь цвет Техаса собрался перед особняком Мэнсфилдов на шоссе Армстронга по случаю дня рождения Лауры Маккарти.

Это невероятное празднество, устроенное Ленор Джесси и Каролиной, девушка должна была запомнить на всю жизнь. Так оно и произошло, но совсем по другой причине.

Лаура, в открытом белом платье без рукавов, стояла на широкой бетонной лестнице над бассейном. Синяков на ее теле уже не было, волосы, расчесанные на пробор, спадали на обнаженную спину. Она была невозмутимо-спокойна, не очаровывала своей ослепительной улыбкой, не болтала с Мисси и другими подругами.

В ней появилась какая-то таинственная глубина, придававшая ее облику новое очарование, и это невольно притягивало молодых, жизнерадостных мужчин.

Лаура сама пожелала, чтобы состоялось чествование в день ее восемнадцатилетия, о чем твердила непрестанно на прошлой неделе. И Каролина, чувствуя неладное, спросила ее:

– Тебя что-то беспокоит, Лаура? С тех пор как ты вернулась из Эль-Пасо, ты сама не своя. Там что-нибудь случилось?

А ее бабушка, Ленор Джесси, сказала:

– Конечно, у тебя будет торжество, я уже разослала приглашения.

И вот теперь Лаура с вымученной улыбкой и тяжким вздохом сошла по лестнице под навес из сотен розово-белых воздушных шаров, мрачно подумав, что черно-синие шары больше бы подошли к этому событию. Тем не менее она танцевала, вела светские беседы и старалась казаться веселой. Она взяла бокал шампанского с серебряного подноса и подошла к розово-белой палатке, установленной на газоне, чтобы попробовать веллингтонской говядины, омаров и перепелов.

А в полночь задула восемнадцать высоких белых свечей на гигантском розовом торте.

– Ты загадала желание, дорогая? – обняла ее мать.

– Загадала, – ответила Лаура задумчиво. – О да, конечно!

Это желание было очень сокровенным и почти безнадежным. Прошло ровно восемнадцать дней с того момента, когда Лаура была с Райкером Ролеем. Месячные задерживались на восемь дней.

Празднество продолжалось чуть ли не до рассвета. Уставшая и внутренне напряженная, Лаура облегченно вздохнула, когда наконец уехал последний гость.

Было уже слишком поздно возвращаться на ранчо в Сиело-Виста. Донни, Каролина и Лаура остались ночевать на шоссе Армстронга. Когда девушка легла в кровать, на нее с новой силой нахлынули безрадостные мысли и воспоминания. Она никак не могла заснуть и решила применить способ, которым неоднократно пользовался ее отец многочисленными бессонными ночами. Натянув белый эластичный купальник, она спустилась к бассейну.

Грациозно нырнула в светящуюся воду и проплыла туда и обратно несколько раз. Почувствовав бодрящую усталость, она вышла из бассейна и стала вытирать полотенцем волосы, когда вдруг маленькая красная капелька упала на гладкий бетон под ногами. Девушка в изумлении посмотрела на нее.

Она бросила полотенце и взволнованно исследовала свое тело. На белом купальнике красовалось яркое пятно.

Самый лучший подарок ко дню рождения.

Каролина была озадачена и в то же время обрадована. Наутро после торжеств Лаура сообщила ей, что больше не желает петь. Она хочет получить университетское образование и подала документы на первый курс Методистского университета, о чем так мечтала Каролина.

Лаура сказала матери, что собирается переехать назад в «Мюзикленд» – оттуда ближе до университетского городка. Бадди тоже будет жить в «Мюзикленде» и присматривать за ней.

На совершенном лице Каролины появилось какое-то незнакомое выражение. Извиняющимся тоном она объяснила, что Лаура не сможет жить в «Мюзикленде». Каролина и члены опекунского совета решили открыть особняк для платных экскурсий с полудня до наступления сумерек.

Лаура пришла в бешенство от одной только мысли, что посторонние люди будут ходить по «Мюзикленду».

– Боже мой, мама, нельзя этого делать! – Она вся тряслась от ярости. – Папа никогда не пускал посторонних в «Мюзикленд». Это же его дом. Мой дом.

– Лаура, это прибавит кучу денег к твоему состоянию и…

– Мне наплевать, пусть бы это принесло и не один миллион! Папа и так оставил много денег. Но даже если б он ничего не оставил, я бы все равно не захотела, чтоб чужие люди ходили по «Мюзикленду».

– Сожалею, что ты так думаешь, но я… и твои опекуны считаем, что все это как нельзя лучше послужит твоим же интересам. «Мюзикленд» откроется для публики в выходные во время ярмарки штата.

– Хорошо, дата подходящая, – в сердцах сказала Лаура. – Ты устраиваешь карнавал вокруг дома моего отца, вокруг его жизни. Установи еще чертово колесо на газоне, шатер с уродцами у могилы отца. Продавай хот-доги и воздушную кукурузу!

В «Гринхаузе» Арлингтона, где Валентина Трент в течение недели входила в форму и худела, завтрак ей подавали прямо в постель. Молодая женщина в аккуратной униформе – простое черное платье, белый фартук с передником, черные чулки и черные туфли на среднем каблуке – тихо вошла с белым подносом, накрытым льняной салфеткой. Такая же сложенная салфетка находилась рядом с белой фарфоровой вазочкой, в которой стояла одна желтая роза.

– Ваш завтрак, миссис Трент. – Женщина улыбнулась и поставила поднос ей на колени.

Валентина посмотрела на постную пищу и сморщила нос. Еще один завтрак в тридцать калорий. А она голодна. Голодна! Валентина удрученно взяла маленький тост из пшеничной муки с отрубями с обрезанной корочкой, отломила половину и сунула в рот.

Зазвонил телефон. Виола, секретарша из «Блубоннет», сказала, что в офис позвонила Лаура Маккарти. Она хотела бы встретиться в удобное для миссис Трент время. Что ей ответить?

– Вы не сказали ей, где я нахожусь, не так ли?

– Я всем говорю, что вы где-то в Карибском море на «Валентине». Как вы велели.

– Хорошо. – Будучи весьма тщеславной, Валентина не хотела, чтобы кто-нибудь в Далласе узнал, что она проводит время в заведении, которое ее друзья прозвали жирофермой. Это должно держаться в секрете, как и ее последний визит к прославленному пластическому хирургу в Буэнос-Айресе. Только секретарша и Нейл Аллен знали, где она находится. – Сообщите мисс Маккарти, что я буду рада увидеть ее в следующий понедельник, когда вернусь из круиза.

Миссис Трент положила трубку, снедаемая любопытством. Она выпила крепкий чай и стала обдумывать различные варианты. Энергичный стук в дверь прервал ее мысли. Настало время начинать зарядку. Валентина подумала, как она сможет заниматься, если чувствует себя такой ослабевшей от голода.

– Входите, мисс Маккарти, – улыбнулась Валентина во весь рот. – Чем я могу вам помочь?

Лаура рассматривала эту немного полноватую женщину, которую так презирал отец.

– Миссис Трент, я пришла к вам, чтобы выкупить компанию моего отца.

– Я понимаю, – сказала Валентина, все еще улыбаясь.

«Как она любит своего папочку, – презрительно подумала миссис Трент. – Она не только внешностью похожа на него, она такая же высокомерная. Думает, что может прийти прямо сюда и поступать здесь по-своему, так же как и он».

– Мисс Маккарти, но это компания не вашего отца, это – моя компания.

Лаура покачала головой:

– Нет, на самом деле это не так. Акционерное общество «Большой Вождь» построено благодаря таланту, изнурительной работе и огромной популярности отца. У вас есть «Блубоннет», миссис Трент. Продайте мне «Большого Вождя».

– Поправь меня, если я ошибаюсь. Но мне кажется, что твое состояние управляется опекунами.

– Это так, но я смогу убедить моих опекунов дать мне достаточно денег, чтобы выкупить компанию. Я знаю, вы приобрели ее всего лишь за пятьсот тысяч долларов.

Валентина откинулась в кресле и ничего не ответила.

– Я предлагаю вам выгодную сделку, – продолжала Лаура. – Я с радостью заплачу вам миллион долларов за компанию. Согласитесь, удвоить деньги в течение двух лет для вас большая удача.

– Хорошо, благодарю тебя, искусительница, – ответила наконец Валентина. – Позволь и мне сказать тебе кое-что, дорогая. Я не продам тебе свою долю в «Большом Вожде» даже за пять миллионов. Как тебе нравится такой поворот дела?

Лаура вспыхнула:

– Но почему? Почему вы настаиваете на…

– Это моя компания, вот почему. И она всегда была моей или должна была быть моей. Я первая предоставила возможность твоему отцу выступить – и что получила за это? Пощечину. Он оскорбил меня и дезертировал, вот так-то!

– Я никогда не знала, что…

– Ты еще многого не знаешь о своем отце. Рассказать тебе немного о нем? Ты уже взрослая девушка, тебе, случайно, не кажется, что пора вытаскивать голову из песка?

– Миссис Трент, мне неинтересно слушать…

– Ты все-таки послушаешь, поскольку я собираюсь рассказать тебе о нем. Наверное, ты думаешь, что он был великим человеком? Как же! Он был просто неудачником, который умер, потому что не смог отказаться от лекарств.

Лаура широко раскрыла глаза. Валентина рассмеялась:

– О да, Вождь чувствовал себя лучше только за счет химии. Он был одним из величайших пожирателей таблеток среди тех, кто работал на эстраде.

– Нет… – Лауре стало плохо.

– Да! – Валентину явно вдохновило ошеломление на лице девушки. – И все это устроила я. Я говорю об этом для того, чтобы у тебя не возникало никаких сомнений по поводу моей силы.

– Но это абсурд! Вас же никогда не было рядом с моим отцом.

– Да, меня не было рядом, тем не менее это я приказала дать ему те первые таблетки, которые он принял. И последние тоже. Он был слабой, беспомощной марионеткой на ниточках, а я дергала за эти ниточки в течение всей его жизни.

Гневно замотав головой, Лаура вымолвила:

– Как вы могли…

– Легко. У Си Си не было силы воли. Никакой. Кроме таблеток, его погубило и спиртное. Он же был алкоголик. Но в этом я уже не виновата. – Валентина улыбнулась. – Помнишь стаканы с охлажденной водой в его руке? Это была водка. Он лакал ее и днем, и ночью. Я также расскажу тебе о его третьей слабости. Это – женщины. Ему все время было мало. Он проводил в постели больше времени, чем на сцене. Говорят, он должен был засунуть свое хозяйство кому-нибудь на заре, чтобы успеть вовремя подняться. Он был так плох, что…

И вдруг Лауру осенило, почему эта мстительная женщина так ненавидела ее отца. Она сама хотела его.

– Теперь я понимаю! – воскликнула девушка, прерывая миссис Трент. Она медленно встала и, наклонившись над столом, сказала: – Все эти годы я задавала себе вопрос «почему?», а теперь знаю ответ.

Сбитая с толку Валентина метнула на Лауру любопытный взгляд.

– Знаешь? Что знаешь?

Девушка спокойно улыбнулась:

– На свете была одна женщина, которой он не засунул свое хозяйство, не так ли, Валентина?

– Я… Я не знаю, что ты имеешь в виду. Он был животным, он…

– Но не таким животным, чтобы подарить вам нечто такое, за что бы вы благословили его. Вот поэтому вы и ненавидели его. Именно поэтому вы хотели его уничтожить.

– Это ложь! Я никогда не хотела его, я… я…

– Это правда, и мы обе об этом знаем.

Теперь настала очередь Лауры смеяться. И она рассмеялась, запрокинув голову от охватившего ее веселья. А Валентина тем временем брызгала слюной, проклинала Си Си и все отрицала. Когда она успокоилась, Лаура холодно сказала:

– Послушай теперь меня, жалкая старая сучка, и запомни мои слова. Никогда я так не гордилась своим отцом, как горжусь им сейчас. Он отказался прикоснуться к тебе даже тогда, когда стоял перед судьбоносным выбором. Он не был продажным. У моего отца было гораздо больше достоинства, чем я даже думала. Но, впрочем, достоинство – это такое качество, о котором ты ничего не знаешь.

– Ты не смеешь так разговаривать со мной! – Валентина порывалась подняться. – И ты никогда не получишь того, что тебе хочется получить. Ты так же глупа, как и он.

– Вы еще увидите, какая я глупая. Готовьтесь к долгой и беспощадной борьбе, миссис Трент. Думаю, вы устанете гораздо быстрее, чем я. Вы уже и сейчас выглядите усталой. Сколько вам лет? Пятьдесят? Пятьдесят пять?

– Всего лишь…

– Вам еще захочется, чтобы я или мой отец оставили вас в покое. Я переманю всех артистов с «Блубоннет» и…

– Ты меня ни капли не испугала.

– Я еще заставлю вас поволноваться, поверьте мне. А потом, рано или поздно, я верну «Большого Вождя» назад. Тем или иным способом, но я верну его. Может быть, не на следующей неделе и даже не в следующем месяце, но я верну его.

– Ты просто маленькая дурочка, убирайся из моего офиса! Ты ничего от меня не получишь!

– О да, конечно, миссис Трент! Рассчитывайте на это.

В восьмикомнатном пентхаусе дома номер 3525 по Черепашьему Ручью никогда не было никакой мебели. Лаура обратилась к преуспевающему молодому дизайнеру, уникальные проекты которого обсуждали в Далласе.

Харви Ритч был счастлив помочь девушке, и вскоре просторная гостиная заполнилась удобными сверхмодными замшевыми стульями. Огромные мягкие подушки были разбросаны по ворсистому бежевому ковру. Столы сверкали стеклом и хромом.

Пытаясь наладить отношения с матерью, Лаура попросила ее помочь с выбором предметов домашнего обихода. Каролина пришла в восторг от этой просьбы.

Она настояла, чтобы Лаура купила несколько пар ирландского постельного белья, вышитые простыни от Фритти и необыкновенные скатерти из Портсаульта для палисандровых обеденных столов. Каролина выбрала зеленовато-голубой веджвудский фарфоровый сервиз, серебряную посуду Баккелети и баккара.

Вскоре в ванной висели кремовые и зеленовато-голубые полотенца, а пышное изголовье, обшитое натуральным голубым шелком, украшало королевских размеров кровать. Бело-голубые китайские фарфоровые вазочки стояли на столах, небольшие персидские ковры добавляли объема комнатам.

Теперь это была изящная, привлекательная квартира. Теплое и удобное жилье. Красивое местечко. Но все-таки пентхаус не был домом.

Он не был «Мюзиклендом».

 

Глава 36

Вопрос звучал так: «Как вы зарабатываете деньги?»

«Крупный рогатый скот и нефть» – был ответ.

Мисси Грэхэм усвоила для себя это, когда ей еще не было и трех лет. Сидя верхом на колене у отца, Беннета Грэхэма, она услышала, как он произнес эти слова, отвечая изумленному репортеру из восточной части страны, приехавшему на их ранчо площадью в триста тысяч гектаров.

Это декларативное заявление вызвало широкую усмешку у молодого обозревателя и победоносный блеск в прищуренных от солнца глазах ее отца. На следующий день Мисси забралась в пикап, поехала вместе с отцом в город и там сообщила его приятелям, собравшимся за чашечкой кофе в кафе «Матадор», что «мы богаты благодаря крупному рогатому скоту и нефти».

Ее слова вызвали настоящий рев у одетых в комбинезоны фермеров и скотоводов в хлопчатобумажных брюках. Сам Беннет Грэхэм смеялся громче всех.

Однако это был неоспоримый факт.

Беннет Грэхэм родился и вырос на огромных просторах Бенджамина. В тот год, когда он уехал учиться в техасский технический колледж в Лаббок, была найдена нефть. Беннет любил шутить, что их белые коровы герфордской породы стали такими же черными, как и их покровительница, святая Гертруда, благодаря все той же нефти, извергающейся из земли.

В колледже Беннет познакомился с симпатичной молодой девушкой из Андрюса. Петси Мейхен случайно оказалась единственной дочерью в семье человека, который владел не одним, а тремя скотоводческими ранчо в Техасе. Жили Мейхены на ранчо около Андрюса, ранчо поменьше находилось недалеко от Пекоса, а третье, которое они назвали Рода Роза, в тридцати милях от Эль-Пасо.

После свадьбы Беннета Грэхэма и Петси Мейхен объединились две самые большие скотоводческие империи во всем Техасе. Беннет привез Петси к себе домой, в Бенджамин. Там через два года родилась Мисси. Сначала Петси была довольна жизнью, но вскоре ее одолела «навязчивая идея», как говорил Беннет Грэхэм. Ей наскучила жизнь на ранчо, она хотела переехать в город.

– Хорошо, черт возьми, – сказал он, – давай поедем в Лаббок и купим большой дом.

Петси фыркнула:

– Лаббок – это тоже дыра! Я уже хорошо все продумала, Бен. Мы переедем в Даллас.

– Даллас? – прогремел Беннет. – Разве кто-нибудь с Капитолийского холма хочет переехать в Даллас? Давай уж поедем тогда в Сан-Антонио.

Петси доступно объяснила мужу, что в Сан-Антонио узкий круг правящей «старой гвардии». Это семейства, которые живут там с давних пор и не принимают новичков в свой избранный круг. А в Даллас большие деньги пришли вместе с нефтяным бумом. Если там человек будет достаточно богат, убеждала мужа Петси, и щедро пожертвует на благотворительные цели, то не имеет никакого значения, сколько времени он живет в Далласе – хоть неделю. Крупный вклад на нужды симфонического оркестра или музея искусств наверняка поможет достичь цели – войти в элиту далласского общества.

– Петси, дорогая, ты говоришь, что стоит только мне кинуть кость в виде небольшой суммы денег на благотворительность, как тебя тут же начнут приглашать в общество? – спросил Беннет, посасывая «Кэмел».

– Я повторила только то, что слышала.

– Ну хорошо, черт возьми, если это осчастливит тебя, то давай поедем туда и подыщем для нас большой дом.

Грэхэмов тепло принимали в лучших домах Далласа. Никто не возмущался, что Беннет Грэхэм бранится, рассказывает скабрезные истории и появляется на торжественных вечерах в лоснящихся ковбойских костюмах и ковбойской шляпе. Никто также не выказывал негодования по поводу того, что Петси Грэхэм слишком громко говорит и смеется, задает напрямик нескромные вопросы и пьет неразбавленный бурбон.

Роскошный дом в Хайленд-Парке, длинные «кадиллаки», выбегающая в жару и холод прислуга и глубокие-глубокие карманы, щедрые пожертвования из которых слизывал никогда не скудеющий поток общественных нужд, обеспечили Грэхэмам непоколебимое положение в далласском обществе.

Беннет и Петси не сильно изменились с годами, разве что стали еще богаче. У каждого из них была своя жизнь. Петси нравилось проводить продолжительные дружеские ленчи с девушками, весной ездить за покупками в Париж и проводить лето на юге Франции. И еще: она совершенно не могла обходиться без бурбона.

Беннет, рожденный на бескрайних просторах, чувствовал себя в Далласе белой вороной. Он предпочитал ездить на лошадях, а не в своих «кадиллаках», и широкие, открытые равнины были для него милее городских площадей. К тому же общение с животными устраивало его больше, нежели общение со многими представителями рода человеческого. Поэтому Беннет предпочитал проводить время на своих четырех ранчо, а не в Хайленд-Парке.

Все, кто знал Петси и Беннета Грэхэм, утверждали, что яркая Мисси представляла собой их гремучую смесь, только со слегка сглаженными углами. Озорная, любопытная и проницательная, Мисси с самого раннего детства могла обвести вокруг пальца своих родителей, своих учителей, своих друзей и даже убийцу.

Такое поведение со стороны любой другой молодой девушки было бы расценено как возмутительное и непростительное, со стороны же Мисси Грэхэм – не замечалось, прощалось и даже приветствовалось. Она была такой же откровенной, как ее мать, и такой же бесстрашной, как отец. Мисси вела фривольный образ жизни и делала только то, что доставляло ей удовольствие. Она не раз заявляла Лауре, что Мисси Грэхэм – единственная наследница одного из крупнейших состояний во всем Техасе. И если это не предоставило бы ей полную свободу действий, то на черта все это нужно.

Она смотрела на вещи очень просто: если ее папа не мог купить что-то для нее, значит, этого вообще нельзя было купить.

Мисси говорила то, что думала, и поступала так, как считала нужным. Она не обращала никакого внимания на косые взгляды и сплетни. Девочка Мисси в положенный срок превратилась если не в красавицу, то по крайней мере в симпатичную девушку с густыми светлыми волосами, чистой белой кожей и неизменной улыбкой.

Они с Лаурой составляли замечательную пару. Обе высокие, стройные, привлекательные. Лаура – темноволосая, Мисси – белокурая, чувственная, раскованная. Обе дружелюбные и веселые, однако Лаура придерживалась непоказного этикета, чего нельзя было сказать о чересчур прямолинейной, избалованной Мисси. Эти внешне непохожие подруги так же сильно различались и характерами.

Мисси лежала, вытянувшись, в гостиной пентхауса, сжимая в объятиях зеленовато-голубую подушку. Лаура сидела на одном из величественных диванов, аккуратно подкрашивая ногти, и подробно рассказывала о том, что произошло в офисе Валентины Трент. Мисси слушала ее с интересом и часто прерывала.

Когда Лаура закончила рассказ, Мисси присела и хлопнула в ладоши от восхищения.

– Если я могу чем-нибудь помочь тебе, чтобы вывести на чистую воду эту ядовитую рыжую старуху, дай мне знать. Любой твой враг является и моим врагом тоже.

– Как ты полагаешь, – размышляла вслух Лаура, – эта Валентина кого-нибудь одурачила? Неужели у далласского высшего общества… и бабушки Мэнсфилд… нет какой-нибудь мысли?..

– Тебе будет трудно справиться с ней, Валентина очень изворотливая старуха. На всех торжественных светских мероприятиях она показывается только под руку с вице-президентом своей компании и ведет себя так, словно он – единственный мужчина в ее жизни. Миссис Трент никогда не пьет лишнего, никогда не флиртует с чужими мужьями и никогда не совершает ничего недостойного. И, что самое важное, она вкладывает большие суммы денег в благотворительность.

Лаура вздохнула:

– Я собираюсь вернуть назад «Большого Вождя», Мисси. Мысль о том, что эта женщина обладает правами на записи моего отца и на его кинофильмы, заставляет меня страдать. Будь она проклята! И будь проклят Эш Эшфорд!

– Ты слишком сурова к Эшу. Бедный мужчина! Он, наверное, гораздо больше сокрушается, чем ты. Господи, ведь он потерял абсолютно все: компанию, жену, дочь. Мне, например, его жалко.

– А я не могу простить его, Мисси. Из всех, кому он мог продать компанию, он продал ее именно Валентине.

– Ох, да пойми же ты наконец! Эш просто больной игрок. Валентина оказалась там в подходящее время. В тот момент он продал бы компанию самому дьяволу.

– Валентина и есть дьявол.

Мисси рассмеялась:

– Давай забудем про нее. Через два часа у меня назначено свидание с невероятно симпатичным новым принимающим «Ковбоев Далласа». А у него есть довольно миловидный товарищ по команде. Почему бы мне не сказать ему…

– Нет, – спокойно возразила Лаура, – мне нужно заниматься.

Мисси скорчила гримасу.

– Никогда не говори мне о занятиях, я считаю это просто оскорбительным. Сделай перерыв, мы все вместе отправимся к Гордо.

– Нет, Мисси.

– Лаура, тебе надо забыть о Ролее и о том, что он сделал с тобой.

– Конечно, – с сарказмом сказала Лаура, – не стоит об этом и говорить.

– Хорошо, хорошо, по-видимому, для этого понадобится какое-то время. Но ты же можешь немного позабавиться. Эти парни такие милые. Скажи, что пойдешь.

– Как-нибудь в другой раз.

Лаура засиделась далеко за полночь над учебниками по деловому законодательству. Уставшая, она забралась в кровать, выключила ночник и заснула.

– Лаура, дорогая, что с тобой? – громко постучал Бадди Хестер, услышав за дверью ее ужасный крик.

Услышав стук, Лаура набросила халат и поспешила к двери. Ее волосы были мокрыми от пота, сердце бешено колотилось в груди.

– Извини, Бад. Это сон, просто плохой сон.

Хестер расслабился.

– С тобой все в порядке, дорогая? Может, разбудить повариху и заказать горячего шоколада или еще чего-нибудь?

– Нет, благодарю. Я прекрасно себя чувствую, в самом деле прекрасно.

Телохранитель улыбнулся:

– Я никому не позволю обидеть тебя, Лаура. Так что не беспокойся по этому поводу.

– Я знаю. Спокойной ночи, Бад.

– Спи спокойно, дорогая.

Лаура закрыла дверь и вернулась в кровать. Дрожащая, она долго лежала без сна, в плену ночного кошмара. Всякий раз, стоило лишь закрыть глаза, она видела демонический взгляд серебристых глаз, слышала жестокий низкий голос и не могла отойти от боли и стыда тех страшных дней.

Ослепительная улыбка все реже появлялась на ее лице, а жажда жизни и приключений значительно уменьшилась. Она чувствовала себя оскверненной и опустошенной и боялась, что никогда не сможет снова стать самой собой. Люди, которые хорошо ее знали, спрашивали о причинах этой перемены, но Лаура уходила от их обеспокоенных расспросов.

В восемнадцать лет Лаура Маккарти распространяла вокруг себя такие же сильные чувственные флюиды, которые делали ее отца поистине неотразимым. Задумчивые глаза, таившие какой-то секрет в своих глубинах, только добавляли ей обаяния. Мужчины, едва увидев, неистово желали ее. В то же время Лауру окружала такая холодная и неприветливая аура, что они остерегались приближаться к ней.

Девушка была уверена, что мужчины преследуют ее только по одной-единственной причине: она – дочь Си Си. Лауре никогда не приходило в голову, что она способна привлечь к себе внимание не как потомок знаменитого певца.

За три года, пока она занималась в университете, у нее было всего пять свиданий. И все они заканчивались одинаково плачевно.

Сексуально озабоченные парни думали лишь о том, как бы поскорее уложить ее в кровать, чтобы потом похвастаться, что спали с дочерью Си Си. Напуганная Лаура, у которой такое поведение вызывало брезгливость, всякий раз обещала себе, что никогда больше не пойдет на свидание.

И у нее никого не было.

В двадцать лет она с отличием окончила университет и тут же созвала совещание со своими доверенными опекунами. Она сказала им, что собирается заняться бизнесом. Девушка намеревалась начать с компании звукозаписи, и ей были нужны деньги.

Двое доверенных опекунов среднего возраста пытались скрыть усмешку. Они представили, как двадцатилетняя девушка будет управлять компанией. Что за нелепая идея! Ведь им платили за то, чтобы они как можно лучше отстаивали ее интересы. Поэтому о том, чтобы одолжить ей денег из опекунского фонда на такое рискованное предприятие, не могло быть и речи.

Но Лаура Маккарти, когда чего-нибудь сильно хотела, бывала очень убедительной. А она хотела начать именно с компании звукозаписи. Если Валентина Трент контролирует «Большого Вождя», то почему бы тогда ей не вступить в прямую конкуренцию с компанией «Блубоннет рекордс»?

Лаура провела в кабинетах Республиканского банка весь день, представляя хорошо обоснованные планы двум изумленным опекунам. Как опытная деловая женщина, она показала им подробный бизнес-план с предварительными оценками стоимости и заверила опекунов, что сможет найти способных людей, которые согласятся работать с ней. При этом Лаура подчеркнула, что некоторые талантливые люди, с которыми ее отец работал в течение многих лет, готовы взяться за новый проект.

Лаура подняла резной фужер с шампанским и улыбнулась. Вместе со своими пятью постоянными служащими она отмечала первую годовщину компании «Одинокая звезда».

Это был долгий, иногда совсем неутешительный год, но Лаура выдержала его. Работая и днем и ночью, она почти все свое время проводила в офисе на Северной автомагистрали. И теперь наконец смогла увидеть свет в конце тоннеля. Если повезет, то за второй год «Одинокая звезда» должна и в самом деле принести небольшую прибыль.

Лаура болтала и шутила со своими служащими, поблагодарила их за преданность и пообещала вскоре поднять жалованье, что было встречено аплодисментами.

– Я думаю так, – сказала она, – поскольку уверена, что сингл Пола станет хитом.

Ее темные глаза засверкали.

– Если он попадет в хит-парад, то все начнут получать большее жалованье.

Снова раздались аплодисменты. Лаура улыбнулась Полу Петерсону, чокнувшись с ним фужерами, и отвергла его опасения, что он может всех подвести.

Пол Петерсон еще не был известен, но Лаура с радостью предложила ему контракт. Приятный и милый человек, Пол был невероятно талантлив, трудолюбив и одержим желанием стать знаменитостью. И самым приятным было то, что его перехватили из-под самого носа Валентины за двадцать четыре часа до того, как он должен был подписать контракт с «Блубоннет».

Лаура взглянула на часы. Час дня. Она пообещала Мисси заехать за ней в час. Передав свой фужер Полу, она сказала:

– Извините, но я должна вас покинуть, а вы продолжайте веселье. Я уже не вернусь.

И снова ее речь была встречена аплодисментами.

Дверь дома Грэхэмов открыла служанка. Лаура медленно прошла в гостиную с высокими потолками и остановилась. Перед камином на корточках сидел мужчина, наполовину засунув голову в дымоход. Лаура кашлянула. Из дымохода показалась белокурая голова, и человек поднялся на ноги.

– Вроде бы еще слишком рано ждать Санта-Клауса, не так ли? – пошутила Лаура.

– Да, в самом деле, – согласился мужчина, внимательно рассматривая ее. – Похоже, старина святой Николай послал именно того, о ком я его просил.

Лаура почувствовала, что краснеет.

Лицо незнакомца расплылось в широкой усмешке. Он был высок и строен, с густыми, выгоревшими на солнце светлыми волосами, с узким загорелым лицом, проницательными голубыми глазами, аристократическим носом и симпатичным ртом. На нем хорошо смотрелся голубой шерстяной свитер с треугольным вырезом, шерстяные брюки безупречно сидели, а черные туфли были начищены до блеска.

Незнакомец отличался удивительной красотой.

Он подошел к девушке и протянул руку.

– Я Стивен Флин и, уверяю вас, не имею привычки шарить в каминах.

– Лаура Маккарти, – представилась она, касаясь его руки. – Думаю, что смогу вам поверить.

Мужчина не спешил отпускать ее руку.

– Я архитектор, Лаура. Петси Грэхэм захотела, чтобы я спроектировал дом на озере для Беннета. По ее желанию камин в доме должен быть похож на этот.

Лаура, улыбаясь, освободила свою руку.

– Я что-нибудь слышала о вас, мистер Флин?

– Просто Стивен. Не думаю, чтобы вы могли обо мне слышать. Я в течение последних восьми лет был в Европе и вернулся в Штаты месяц назад.

Лаура кивнула:

– Надеюсь, вы останетесь здесь на некоторое время.

– Останется, – раздался гортанный голос Мисси. – Петси загрузит его работой на весь год.

Она вошла в комнату, застегивая кнопки манжет на блузке.

– Стивен, ты не хочешь перекусить вместе с нами?

Лаура затаила дыхание. Она надеялась, что мужчина откажется.

– Нет, Мисси, благодарю. Я как раз собирался уходить. Приятно было с вами познакомиться, Лаура.

 

Глава 37

Над прериями Чиуауа рассвело. В Эль-Пасо и Джарезе медленно пробуждалась жизнь. На окраине международного аэропорта Эль-Пасо Билли Бледсоу открыл дверь офиса компании «Чартерные перевозки Бледсоу».

– Райкер, где ты? Райкер, ты здесь?

Бледсоу щелкнул выключателем, посмотрел на часы и тихо выругался. Райкер Ролей должен был в шесть тридцать утра доставить биржевого маклера из Эль-Пасо в Сан-Диего.

– Ну и ублюдок! – разозлился Бледсоу. – Снова принялся за свое. Сукин сын!

Небольшая, обшитая досками хижина, покрашенная в тошнотворный зеленовато-желтый цвет, незаметно приютилась в пересохшем русле ручья. Правила поведения в этом доме были вывешены на всеобщее обозрение в пыльном переднем дворике: «Сдайте оружие на входе». Хижина была открыта двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, и в ней всегда было по крайней мере человек десять клиентов.

Райкер Ролей прибыл сюда после трех часов утра. Будучи пьяным, он с трудом сфокусировал взгляд на крохотных, обернутых фольгой шариках, покоящихся на маленьких зеркалах. Райкер взял один шарик, с пристрастием осмотрел его, вернул на место, выбрал второй шарик, улыбнулся и кивнул головой.

Потом он выбрал женщину из четырех молодых симпатичных мексиканок, неподвижно стоявших у стены, как на процедуре опознания в полицейском участке.

Райкер заказал бутылку виски, взял ее и кокаин и отправился вместе с женщиной в крохотную клетушку в задней части дома. Снял с себя всю одежду и приказал раздеться женщине. Обнаженный Райкер сидел, упершись ногами в узкую незастеленную кровать, и пил виски. А женщина тем временем целовала и гладила его тело, изо всех сил стараясь возбудить мужчину.

Райкер, утомленный тщетными попытками женщины доставить ему удовольствие, грубо оттолкнул ее в сторону и достал маленький шарик, который должен был превратить этот безобразный, грязный сарай в райский уголок. С остекленевшим взглядом он высыпал кокаин в трубку и жадно закурил, ожидая, когда бог, которому он поклонялся, подарит ему эйфорию.

Через несколько секунд наступил пик блаженства, и Райкер испытал удовольствие, в десять раз более мощное, чем то, которое он испытывал, просто нюхая кокаин.

В отличие от большинства наркоманов, которые в результате кокаиновой зависимости утрачивали сексуальную активность, Райкер испытывал совершенно противоположный эффект от наркотического опьянения.

Он приблизился к красивой женщине со смуглой кожей. В течение следующих семи минут несравненного удовольствия Райкер заставлял опытную проститутку трепетать в экстазе. По истечении волшебных семи минут он был выброшен назад в реальную действительность.

Вместе с этим наступила мгновенная депрессия. И гнев. Райкер зарычал от отвращения и сильно ударил женщину по лицу. Она не издала ни звука, хотя кровь хлынула струей из рассеченной нижней губы. Женщина не осмеливалась жаловаться.

Райкер Ролей был одним из самых частых клиентов этого дома и оставлял здесь большие суммы денег. Брат женщины, предприимчивый мексиканец, который содержал дом, предупреждал ее никогда не поднимать шума и удовлетворять этого мужчину во что бы то ни стало. Чтобы сделать его счастливым. Она старалась, точно так же как другие девушки, и ничего не говорила в тех случаях, когда Райкер бил ее, кусал, ставил синяки под глазами и на теле.

Эти издевательства трудно было стерпеть, но в соседней комнате находился ее брат. Он все слышал, и ему было все равно. Брат сам бы побил ее, если б она оставила недовольным самого лучшего клиента. Поэтому, стерев кровь платком, безропотная девушка провела следующие три часа в тесной клетушке вместе с Райкером Ролеем. Он снова пил виски и дымил кокаиновой трубкой. А она была объектом его неистощимых фантазий.

Наконец Райкер оделся и собрался уходить. Но сначала он обругал женщину за то, что опоздал к назначенному времени.

– Проклятая проститутка, – процедил Ролей, – ты же знала, что на рассвете мне нужно быть на работе.

Он схватил ее за руку и рывком приподнял с матраса.

– Мне нужно было бы убить тебя. Мне нужно…

Райкер оттолкнул женщину. Она упала поперек кровати. Настроение Ролея мгновенно переменилось. Он вдруг ухмыльнулся и поцеловал ее в губы.

– Я вернусь к тебе сегодня вечером, крошка. Приведи себя в порядок для меня.

Он был в глубокой депрессии, когда пришел с опозданием на час в «Чартерные перевозки Бледсоу». Сам напросившись на неприятности, Ролей не замедлил получить их от своего старого друга Билли Бледсоу.

Между двумя приятелями по Вьетнаму сначала произошла перепалка, а потом они перешли на кулаки. Бледсоу, который был крупнее и сильнее, легко одолел худощавого, долговязого Ролея.

После этого он сказал:

– Ну вот и все, чертов наркоман. Я уже сыт тобой по горло. Больше так не может продолжаться. Поищи кого-нибудь другого, кто будет мириться с таким дерьмом. Я устал от этого.

– Значит, ты выгоняешь с работы заслуженного ветерана своей страны? – Где-то в глубине потухших глаз Райкера промелькнула самоирония. Но сейчас это не сработало.

– Да, выгоняю. Пошел вон! – сказал Билли Бледсоу.

– Будь ты проклят!

– И ты тоже!

– Ты мне не нужен, Бледсоу, – ухмыльнулся Райкер. – Я хороший пилот и смогу получить работу где-нибудь в другом месте.

Бледсоу фыркнул:

– Ты не сможешь ничего получить в Эль-Пасо!

– В гробу я видал твой Эль-Пасо. Я отправляюсь в Даллас.

В офисе «Одинокой звезды» зазвонил телефон. Лаура подняла трубку, а мысли ее были заняты предстоящим сеансом записи.

– Да?

– Откуда вы знаете ответ, если я еще не задал вопрос?

– Ну, я… А кто это? – нахмурилась Лаура. Она не могла узнать говорившего, хотя и подумала про себя, что этот голос ей немного знаком.

– Стив Флин. Я хочу угостить вас завтраком, и вы только что согласились прийти.

Девушка засмеялась:

– Я ничего подобного не говорила.

– В таком случае, если вы вдруг забыли меня, то я тот парень, которого вы видели у камина Грэхэмов.

– Я помню.

– Так вы позавтракаете со мной?

– Да.

– Хорошо. Я заеду за вами в полпервого.

Лаура медленно положила трубку. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она познакомилась со Стивеном Флином у Мисси. Девушка ждала, что он вот-вот позвонит. Но тот все не звонил – и она была рада этому. Теперь он позвонил – и Лаура обрадовалась его звонку.

Это был ее любимый ресторан – «Мэншн» на Черепашьем Ручье. Он располагался в реставрированном особняке, построенном в 1920 году. Мраморные полы, резные камины, инкрустированные деревом потолки и панельные стены напоминали о том красивом времени.

Готовили здесь отменно. Лаура заказала жареную камбалу из Довера, а Стивен – жареного перепела.

Они сидели визави за небольшим столиком, накрытым розовой скатертью. Лаура потягивала белое вино, а Стивен Флин тем временем развлекал ее рассказами о своих неудачах и победах за прошедшие восемь лет, пока он проектировал загородные дома для европейских дворян-землевладельцев.

– Почему вы решили вернуться в Штаты?

Стивен пожал плечами.

– Однажды утром я проснулся в Лондоне. Как всегда, шел дождь. И я не смог больше этого вытерпеть. – Он усмехнулся, как мальчишка, сверкнув голубыми глазами. – Я техасец и люблю солнце. Загар мне идет, не так ли?

– Да, он вам к лицу, – ответила Лаура, подумав при этом, что он выглядит великолепно.

Разговор зашел о ее работе и жизни. Она пыталась угадать, насколько Стивен осведомлен о ней и ее отце. Лаура несколько раз упомянула имя Си Си. Стивена Флина, казалось, это совсем не заинтересовало и не поразило. Девушка успокоилась. Ей понравился этот высокий красивый мужчина и захотелось увидеться с ним снова. Если, конечно, и он захочет увидеться с ней еще раз.

Но только не потому, что она дочь Си Си.

Время пролетело так быстро, что они не заметили, как остались одни. Было уже половина четвертого. Помощник официанта, убиравший посуду, терпеливо стоял рядом с кухонной дверью, заложив руки за спину, и ждал, когда они уйдут.

– Он, наверное, пытается нам что-то сказать? – Стивен показал на мужчину в белой одежде.

– Ему нужно работать, и мне тоже, – ответила Лаура.

– Я получил от этого ленча огромное наслаждение, Лаура, – сказал Стивен Флин, высаживая ее у офиса. – Давайте повторим его снова и не будем долго ждать.

– Мне нравится эта мысль, Стивен.

Но прошло несколько недель, прежде чем он позвонил снова – ближе к вечеру в пятницу. Стивен сказал, что был очень занят. Лаура ответила, что тоже была занята.

– Так почему бы нам не натянуть джинсы сегодня вечером и не отправиться в «Каза-Димингоуз» отведать прекрасную техасскую и мексиканскую кухню?

– Я надеваю джинсы прямо сейчас.

– Я буду через полчаса.

Они хорошо провели время, точно так же, как и в прошлый раз. Только однажды Лаура немного занервничала, когда по пути домой Стивен напросился в гости. Однако ей не следовало нервничать. Он был настоящим джентльменом. Они пили кофе у огня и разговаривали.

Когда Лаура больше не могла подавлять зевоту, Стивен улыбнулся и встал. Она проводила его к двери. В прихожей он наклонил белокурую голову и поцеловал ее. Его губы были мягкие, теплые и нетребовательные.

– Поспи немного, дорогая, я позвоню тебе завтра.

– Пожалуйста, позвони, – сказала Лаура, и ей действительно этого хотелось.

Он позвонил, и вскоре они стали неразлучны. Она поделилась с ним своими надеждами и планами, рассказала о своей войне с Валентиной Трент. Наконец, она сказала Стивену о своем твердом намерении вернуть «Большого Вождя» любым способом.

Он рассказал ей, что родился в старинном, уважаемом семействе в Сан-Антонио. Архитектуру изучал в университете Райса, после его окончания сразу приехал в Нью-Йорк. Через пять лет отправился в Европу, в Париж и Лондон. Стивен сообщил также, что ему тридцать три года и он все еще не нашел подходящего случая или подходящей девушки, чтобы жениться.

Лауре очень нравился Стивен Флин. Он был любезным и деликатным, забавным и озорным, трудолюбивым и талантливым, ухоженным и красивым.

Стивен был лучшим из мужчин. Будучи полной противоположностью Райкера Ролея, Стивен никогда не вызывал у Лауры страха и тревоги. В его красивых голубых глазах не таилось никакой опасности, а в аккуратной фигуре – никакой скрытой силы. Девушка чувствовала рядом с ним только комфорт и теплоту.

Его поцелуи никогда не были жаркими и настойчивыми, как у Райкера. Они были согревающими, приятными и нежными.

У них сложились хорошие отношения. У нее была своя работа, у него – своя. Стивен и Лаура стали самыми лучшими друзьями.

– Сейчас я вами займусь, – сказал мистер Фредерик, непревзойденный мастер в салоне красоты «Золотой локон».

Лаура отложила в сторону журнал, сняла с волос шарф Гермеса и проследовала за тщедушным мужчиной по розовому ковру с длинным ворсом через обитый бордовым бархатом сводчатый проход в золотисто-розовые комнаты.

Когда Лаура вышла из комнаты для мытья головы, она лицом к лицу столкнулась с Валентиной Трент. Та улыбнулась ей, словно они были старыми друзьями.

– У меня есть новости для вас, Маккарти. – Миссис Трент протянула руку и положила ее Лауре на плечо.

Черные глаза девушки были готовы испепелить Валентину, но она спокойно сказала:

– Уберите вашу руку с моего плеча.

Миссис Трент тотчас выполнила ее требование.

– Вам не интересны мои новости?

– Вы ничем не можете заинтересовать меня, миссис Трент. – Лаура обошла вокруг нее.

– Ох, думаю, что смогу, – сказала женщина ей вслед. – Я убираю с рынка все фильмы и записи Си Си Маккарти и отзываю права на исполнение его репертуара по радио, по центральному и кабельному телевидению и на концертах.

Лаура внезапно остановилась, обернулась. Полотенце соскользнуло с ее мокрых спутанных волос на толстый ковер.

– Вы не сможете сделать это.

– Нет, смогу, – усмехнулась Валентина, ее большие груди демонстративно выпирали из розовой блузы. – Ведь это я управляю «Большим Вождем», если вы помните.

– Но вы не будете этого делать, – твердила Лаура. – Вы же потеряете больше денег, чем я, и…

– У меня очень много денег, малышка, и мне не нужна та пустяковая сумма, которую приносят эти кинофильмы и записи. Мое состояние приносит «Блубоннет». – Валентина тихо засмеялась. – А вот вам нужно это наследство и авторские гонорары, не так ли, дорогуша? Даже с тайным перехватом моих артистов, я уверена, студия звукозаписи «Одинокая звезда» не приносит и не принесет прибыли.

Миссис Трент щелкнула языком.

– Если вы будете так тратить деньги, то разоритесь, когда «Большой Вождь» прекратит приносить доход.

– Неужели для вас не существует никаких границ? Вы готовы на все, лишь бы расквитаться с моим отцом за то, что он не переспал с вами! – Лаура направилась к фену.

Валентина нервно осмотрелась по сторонам, салон был переполнен.

– Говори потише, маленькая сучка! – Она рванулась вперед и снова схватила Лауру за руку. – Ты не знаешь, о чем говоришь, и я…

– Уверена, что знаю. – Лаура еще раз убрала руку Валентины. Потом она села под фен и добавила любезным, спокойным голосом: – Как и все в Далласе. – И девушка опустила колпак фена на голову.

Разъяренная Валентина рывком подняла колпак с головы Лауры и процедила:

– Послушай, ты, злобная и дерзкая шлюха, никогда ничего между твоим отвратительным отцом и мной не было! Он был бедной белой швалью, а я, если ты не читаешь газет, принадлежу к высшему обществу Далласа! – Она самодовольно улыбнулась Лауре, швырнула назад ее колпак и села под другой фен, рядом.

Лаура подождала, когда пухлая рыжая женщина поудобнее устроится. Как только это произошло, она протянула руку, выключила ее фен и сказала:

– Вы, может, и принадлежите к высшему обществу Далласа, но спите со всеми артистами, с которыми «Блубоннет» заключает контракты, – и снова включила фен.

Взбешенная Валентина толкнула вверх свой фен, а потом и фен Лауры.

– Это самое оскорбительное и нелепое утверждение, какое я когда-либо слышала в своей жизни?.. Где ты только смогла такое откопать!

– Все, кто занимается нашим бизнесом, – хладнокровно прервала ее Лаура, – каждый певец и музыкант от Корпус-Кристи до Чикаго знает, что надо сделать, чтобы попасть в «Блубоннет». – Она опустила колпак.

Кровяное давление у миссис Трент подскочило до небес, она сдвинула брови и закричала:

– «Блубоннет» принимает только самых талантливых исполнителей, и все дело в этом! – Она снова нырнула под свой фен и возмущенно добавила: – А Си Си Маккарти был в лучшем случае певцом среднего уровня, поэтому для него не нашлось места в «Блубоннет»!

Лаура ухмыльнулась, толкнула фен Валентины вверх и сказала довольно развязно:

– Да перестань, Валентина. Для Си Си не нашлось места в «Блубоннет» только потому, что для тебя не нашлось места в его кровати. – Весело засмеявшись, девушка снова сунула голову под фен.

Не успел он опуститься, как побагровевшая Валентина яростно дернула его вверх.

– Ты заплатишь мне за это, грязная потаскушка! Я уничтожу тебя точно так же, как уничтожила твоего отца. Вы друг друга стоите, и я с удовольствием разделаюсь с тобой!

Ее лицо расплылось в улыбке, когда Лаура внезапно перестала смеяться. Она ждала, что скажет девушка, но та не стала ничего говорить. Страшно довольная собой, поскольку за ней осталось последнее слово, Валентина удовлетворенно вздохнула, подняла журнал и снова расположила голову под феном.

Лаура вздохнула и подняла свой фен. Затем протянула руку и выключила фен Валентины.

– А вот это у вас не получится! – объявила она громко и решительно. – Вы можете убрать с рынка записи и пленки, можете отозвать права на исполнение репертуара Си Си с радио и телевидения. Вы можете сделать еще что-нибудь, о чем мечтаете, но только меня вы не остановите. Вы недооцениваете меня, если думаете, что вам это удастся. Вы говорите, что я очень похожа на своего отца, хорошо, но у вас все-таки сложилось неправильное мнение обо мне. Я совсем не такая добрая и забывчивая, как Си Си Маккарти, и не такая слабая. – Она наклонилась, и ее лицо оказалось в нескольких сантиметрах от лица Валентины. – Вам не удалось сломить его, пока он не умер. Вам никогда не удастся сломить и его дочь.

После этого Лаура установила регулятор температуры на фене Валентины в положение «Максимум» – пусть пожарится.

* * *

– Лаура, ты не пообедаешь со мной? – спросила Мисси. – Я ненавижу есть в одиночестве.

– Неужели Петси и Беннета нет в городе?

Мисси кивнула:

– Мама в Нью-Йорке, а папа в Бенджамине.

Она провела Лауру в гостиную.

– Стивен сейчас в Сан-Франциско, поэтому я с удовольствием пообедаю с тобой, Мисси. Я такая голодная! Когда мы будем обедать?

– Сейчас, я только позвоню.

– О нет, – протянула Лаура, – неужели мы обедаем не дома? – Она знала, что если Мисси решила пообедать где-то еще, то придется перехватывать на скорую руку.

Мисси ухмыльнулась.

Проигнорировав свой парк автомобилей в гараже, она позвонила в «Саузвест Лимо». Она искоса посмотрела на водителя в ливрее, которого никогда не видела раньше, молодой человек явно был новеньким. Мисси знала почти всех водителей в Далласе.

– «Король гамбургеров» на Лимен, – проинструктировала она шофера в кепке с козырьком и повернулась к Лауре. – Я хочу отправиться за «хоперами», а ты?

– Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты чокнутая, Мисси?

– Множество парней. Вот почему я и хотела, чтобы ты присоединилась ко мне. Моя интимная жизнь потерпела полный крах, и мне нужна скорая помощь.

– Вряд ли я смогу…

– Мне позарез нужно найти кого-нибудь на субботу. Я уже напрягала свои мозги, но так ничего и не придумала.

– Ну, это не слишком большая проблема. Где проводит время в эти дни твоя модная команда?

– Бар Джо Миллера в начале Мапл, но я ходила туда вчера вечером. Безуспешно, только потратила время.

– Думаю, ты можешь увидеться со своим профессиональным теннисистом Престоном Холлоу.

– Увы, уже нет. У нас с ним отношения ненависти и любви. Я его люблю, а он меня ненавидит.

– Мисси, Мисси! А как насчет банкира, с которым ты была…

– Я предупредила его о солидном штрафе за преждевременный финал, – сказала Мисси, сверкнув глазами.

Лаура засмеялась:

– А Уолт Дэвис?

– Старые отвислые яйца? Я устала от него уже год назад.

Давно привыкшая к языку Мисси, Лаура взглянула на водителя: тот ухмылялся.

– Ты говорила, что познакомилась с красивым мужчиной в Северном парке пару недель назад. Что, если…

– Забудь про Дэвидсона. Уверена, он выглядел великолепно только в тот день на аллее. Я назначила ему свидание, а он явился одетым черт знает во что. – Мисси скорчила гримасу.

– Тогда я отказываюсь… я не… о нет, знаю. Как насчет старого богача Томаса Мэрфи? Я читала, что он вернулся в город и…

Мисси широко открыла рот и засунула туда свой указательный палец, словно сигару.

– Он безобразен и не бреется ежедневно. Да я лучше проведу уик-энд в постели с Ясиром Арафатом.

Лаура засмеялась, шофер тоже. Лаура наклонилась вперед.

– А вы как, – спросила она, – сможете помочь моей подруге? У нее проблема – где найти парня на вечер.

Водитель обернулся, положил руку на правое кресло и посмотрел на Мисси.

– Я Брэд Томпсон. Мои яйца не отвислые, и я бреюсь дважды в день. Хотите пойти со мной?

Мисси задумчиво наклонила голову. Парень, конечно, не красавец, но у него волевой подбородок, милые глаза и добрая улыбка.

– Сними кепку.

Темные волосы упали на лоб шофера.

– Суббота, – произнесла Мисси. – Кубок Корригана на стадионе «Уиллоу бенд поло», там, где клуб охотников. Заедешь за мной в полдень, и надень что-нибудь соответствующее.

– Хорошо, мадам. – Водитель вышел и вернулся с гамбургерами для девушек.

Мисси ухмыльнулась Лауре, погрузила зубы в свой «хопер» и довольно вздохнула.

– М-м-м, бо-жест-вен-но, – сказала она, растягивая слова, как и всякий раз, когда еда или занятия любовью с мужчиной доставляли ей наслаждение. Мисси уже оценила парня-водителя.

– Ну а теперь, когда ты нашла себе компаньона на субботу, – обратилась к ней Лаура, – расскажи, почему тебе так важно попасть на Кубок Корригана? Я что-то не припомню, чтобы тебе нравилось поло.

– Да я не отличаю один тайм от другого, но Арто Ди-Грасси, богатый венесуэлец, о котором все говорят, устраивает большую вечеринку на своей вилле после матча. А я просто умираю, так хочу познакомиться с ним и увидеть его дом. – Мисси перешла на шепот и отвела глаза от водителя. – Как ты думаешь, ничего, если я появлюсь там с Брэдом, водителем лимузина?

Лаура засмеялась:

– Кто бы с тобой ни пошел, он задерет тебе юбку!

 

Глава 38

– Знаешь, чей сегодня день рождения, Сузи? – спросил ведущий радиостанции «Кей-Ви-Ай-Эл» Рон Чепмен свою партнершу, Сузи Хэмфрис, во время утренней передачи.

– О Боже, – ответила Сузи, – наверное, твой, а я забыла что-нибудь тебе подарить.

– Нет, – засмеялся Чепмен, – не мой. Сегодня день рождения мисс Лауры Маккарти. Дорогая Лаура, желаем тебе счастливого двадцатитрехлетия от Сузи, от меня и от всего персонала «Кей-Ви-Ай-Эл». По случаю торжества мне следовало бы поставить один из хитов твоего отца, но…

Стивен выключил радиоприемник и остановился перед своим домом на берегу озера Роя Хаббарда в двенадцати милях к востоку от Далласа. Он повернулся и взял руку девушки в свою.

– С днем рождения, Лаура! – Он наклонился поверх кресла, мягко поцеловал ее в губы и прошептал: – Давай поженимся.

– Когда?

– Через неделю, в следующую субботу. У нас будет достаточно времени, чтобы привести в порядок свои дела. Скажи, ты согласна?

– Согласна.

– Двадцать восемь сотен долларов с карты «Америкэн Экспресс», тридцать шесть сотен долларов с «Мастеркард», сорок две сотни долларов с «Визы». – Серые брови доверенного члена опекунского совета поднялись вверх. – Восемьдесят семь сотен долларов с карты «Юниверсал эйр кредит», пятьдесят три сотни долларов с «Торри стил». – Мужчина посмотрел на Лауру поверх очков.

Робко улыбнувшись, она спросила:

– Разве девушка не может позволить себе купить пару туфель?

– Мисс Маккарти, – сказал Элиас Дентон, – я неоднократно предупреждал вас о ваших тратах. Вы должны научиться сдерживать себя. С тех пор как миссис Трент непонятно почему не пускает фильмы и песни вашего отца на рынок, крупные суммы денег больше не поступают на ваш счет, и вы об этом прекрасно знаете. Вам необходимо проявлять бережливость, если вы хотите, чтобы…

– Хорошо, хорошо! – замахала рукой Лаура. – Обещаю вести себя лучше.

Она встала.

– А теперь мне и в самом деле нужно идти, я встречаюсь со своим женихом, и мы отправимся обедать. – Девушка внезапно улыбнулась: – Я говорила вам, мистер Дентон, что завтра выхожу замуж?

Мужчина остолбенел от изумления.

– Вы определенно ничего не говорили. Мое дорогое дитя, мы должны принять меры, чтобы…

– Не надо ничего принимать, Дентон. Семья Стива очень богатая, и он не будет пытаться завладеть моим имуществом, так что успокойтесь. Вы, возможно, слышали о них… Винстон Флин из Сан-Антонио.

Лицо опекуна вновь обрело спокойное выражение.

– Конечно. Это старинный, богатый род, и у них много денег. Примите мои наилучшие пожелания, чтобы вы были счастливы.

– Вы действительно желаете мне счастья?

– Ну конечно, иначе зачем бы я…

– В таком случае я скажу вам, что потратила сегодня в полдень семнадцать тысяч на приданое.

Мистер Дентон улыбнулся.

– Когда торжество?

– Завтра.

– Завтра, – тихо сказал Стивен. – Наше бракосочетание состоится завтра.

Его спутник протянул через стол руку и дотронулся до руки Стивена. Парочка сидела в дальнем конце тускло освещенного клуба на окраине Далласа в отдельной кабинке.

– Ты совершаешь ошибку. И мы оба знаем это.

Стивен задумчиво посмотрел на руку, дотронувшуюся до его руки.

– Это не ошибка. Лаура добрая, сердечная и красивая, думаю, мы очень хорошо уживемся с ней.

– Этот брак будет недолгим. Ты вернешься ко мне, я знаю, что ты вернешься.

– Нет, нет, я не вернусь. Между нами все кончено, и я уже об этом тебе сказал. Ты должен с этим смириться.

– Но нам было так хорошо вдвоем, что…

– Да, это было прекрасно, но это прошло. Утром я женюсь на Лауре Маккарти и буду ей хорошим и верным мужем.

– Нет… нет…

– Мне очень жаль… – Стивен освободил свою руку. – Я должен идти, Лаура ждет меня. – Он поднялся и бросил на стол несколько банкнот.

– Поцелуй меня на прощание. – Взгляд печальных карих глаз встретился с его взглядом.

Стивен огляделся вокруг, вздохнул, закрыл глаза и почувствовал, как губы, которые он так хорошо знал, приоткрылись в ответном поцелуе, поглощая и возбуждая. Немалых усилий стоило ему освободиться и поспешить к выходу.

Мистер Стивен Флин сильно нервничал, ожидая невесту в роскошной спальне на борту «Боинга-707». Лаура начала пить шампанское еще на полуденном приеме по случаю свадьбы в Далласе, на который были приглашены только несколько родственников молодых и ближайшие друзья.

Они продолжали пить шампанское, когда поднялись на борт самолета и высоко взлетели в ясное летнее небо. Молодожены смеялись, целовались и были уже заметно навеселе.

Сейчас, когда они летели на высоте одиннадцать тысяч метров над Атлантическим океаном, Лаура чувствовала себя так, словно не выпила ни капли. Ее одолевал страх. На ней была соблазнительная ночная рубашка, а поверх рубашки – шелковый атласный халат с кружевами и рукавами, как у кимоно.

В любой момент в дверь мог войти Стивен и взять свое. И никуда не убежишь. Она находилась высоко над океаном с человеком, который теперь был ее мужем. Он может сделать с ней все, что ему захочется, и ей некому будет рассказать об этом. Даже Бадди остался в Далласе, чтобы не нарушать полного уединения молодых.

Раздался тихий стук. Лаура вздрогнула. Стивен открыл дверь и вошел. Он был без пиджака, расстегнутая белая рубашка открывала бронзовую грудь. Стивен походил на мальчишку и выглядел совсем неопасным.

Девушка улыбнулась и распахнула руки.

Она лежала обнаженная под шелковистой простыней, подложив руки под голову. Стивен принял душ, оделся и пошел заказать ранний ужин на двоих.

Лаура тем временем размышляла о том, как все произошло. Сама по себе ее близость с мужем была короткой, и они не успели излить все чувства, переполнявшие их, но это не имело никакого значения. Потом он отстранился, объяснив, что устал и перенервничал. Она поняла его состояние. После близости с этим мужчиной Лаура не чувствовала себя грязной и использованной. Он не причинял ей боль и не шептал на ухо гадости. Не бил ее и не делал ничего такого, что могло бы вызвать у нее отвращение.

Лаура вздохнула и потянулась. Она была испорченной женщиной, а ее муж заботился о ней, уважал и дорожил ею. Им необходимо вместе учиться, как стать хорошими любовниками друг для друга.

Прошло три месяца со дня свадьбы. За это время они не сказали друг другу ни одного грубого слова и ни разу не расходились во мнениях. Оба были заняты каждый своей работой, но делились друг с другом своими интересами. Так, Лаура рассказала мужу, что дела «Одинокой звезды» медленно меняются к лучшему. К ней перешли два музыканта, которые когда-то работали еще с ее отцом. Талантливый поэт-песенник Бейли Ватсон, написавший целый ряд хитов в своем небольшом кабинете офиса на Брил-билдинг, недавно пришел в «Одинокую звезду». Он сказал, что переехал в Даллас, потому что захотел работать с ней. Ее неоперившуюся компанию надо научить летать.

Стивен быстро приобрел известность благодаря новаторским проектам домов, и богатые люди Далласа старались заполучить его. Если его не было в офисе на Мидоу-билдинг, где он иногда работал, задерживаясь далеко за полночь, то он корпел за чертежной доской дома.

Молодожены договорились делить свое время между городской квартирой в доме 3525 и уединенным домом на озере Роя Хаббарда. По будням они оставались в пентхаусе на Черепашьем Ручье, а выходные проводили на озере.

Приближались длинные выходные по случаю Дня благодарения. Лаура и Стивен принесли извинения друзьям и родственникам. Они были измотаны тяжелой работой от зари до заката и хотели только одного – отдохнуть вдвоем в доме на озере.

Накануне в среду Лаура, сидя на сеансе записи, почувствовала, что ее раздражают собственные волосы. Они все время падали ей на лицо. Она постоянно поправляла их, убирая с глаз и закидывая на спину через плечо.

Вернувшись в свой кабинет, она позвонила мистеру Фредерику и попросила, чтобы тот примчался и обрезал ей волосы, так как она больше не может терпеть эту пытку. Мистер Фредерик целую вечность пытался убедить Лауру подстричься и сделать более модную прическу.

Воодушевленно стрекоча ножницами, парикмахер состригал черные пряди, освобождая прекрасное лицо девушки. Он оставил спереди только челку, которая почти полностью закрывала высокий лоб Лауры. Когда он закончил работу, девушка выглядела утонченной и нежной копией своего знаменитого отца. Она покрутила головой и счастливо улыбнулась. Прическа была аккуратная, элегантная и не требовала тщательного ухода.

Вечером по дороге к озеру Лаура вдруг засомневалась, понравится ли Стивену ее стрижка, и с затаенным чувством вины вошла в гостиную, освещенную пламенем камина.

– Лаура, дорогая, – сказал Стивен. – Твои волосы…

Девушка с опаской пробежала пальцами по голове.

– Стивен, извини, я должна была…

– Мне нравится твоя стрижка, – прервал ее муж. – Ты выглядишь как никогда хорошо.

Его глаза сияли. Он обнял Лауру и поцеловал, как ни разу прежде, даже в спальне.

– Тебе не кажется, что я похожа на худенького мальчика? – спросила Лаура и засмеялась, когда его губы оторвались от ее губ.

В ответ Стивен прошептал прямо ей в губы:

– Это, наверное, будет замечательный праздник.

Позже в кухне они были непомерно смешливы, постоянно сталкивались друг с другом, суетясь и готовясь к завтрашнему пиру. Чтобы персонал не мешал их уединению, они оставили его в городской квартире. Бадди должен был приехать позже и заночевать внизу в домике для гостей.

Совместное приготовление пищи было необычным развлечением, особенно если учесть, что никто из них никогда раньше ничего не готовил. Потягивая белое вино и исполняя любовные песни, они занимались фаршированием восьмикилограммовой индейки, которую выбрал Стивен. Когда птица уже была в печи, а вино слегка вскружило голову, Лаура ощутила приятную усталость и расслабление. Давно ей не было так хорошо!

Супруги снова вернулись в гостиную, громко распевая, и Стивен попросил Лауру спеть для него.

– Представь, что ты выступаешь с концертом, – сказал он. – И этот концерт посвящен мне одному. Пожалуйста.

Он и прежде просил ее об этом, но она отказывалась. А в этот вечер глаза у Лауры сияли, и она весело спросила:

– Хочешь, я изображу своего отца?

Стивен сел на пол перед камином.

– А почему бы и нет?

– Оставайся там, где сидишь, – приказала она. – Не двигайся. Я сейчас вернусь.

Стивен улыбнулся и поднял свой бокал с шабли. Они еще ничего не ели, и он, как и Лаура, ощутил на себе расслабляющее действие вина. Стивен вздохнул и мечтательно уставился в бокал.

Громкая музыка раздалась из стереопроигрывателя, и он вскинул голову. Перед ним стояла Лаура, одетая в один из его смокингов, черные брюки плотно обтягивали ее бедра, грудь почти не выделялась под белой рубашкой со стоячим воротником. Она сразу же запела одно из самых любимых произведений отца, незабываемый хит, гвоздь альбома «Впечатления» – «Ты всегда поступаешь так».

Девушка стояла совершенно неподвижно, копируя высокомерную чувственную позу Си Си, ее ноги были немного расставлены. Она вкладывала столько же страсти в завораживающие слова песни, как ее отец, и полностью приковала к себе изумленный взгляд мужа. Лаура знала, что в смокинге и с короткой стрижкой она выглядит почти как Си Си. А ее голос было практически невозможно отличить от голоса отца. Она наслаждалась шуткой-подражанием в полной безопасности и уединенности, в своем собственном доме и со своим мужем. К тому же во время исполнения она была приятно возбуждена.

Реакция мужа на этот номер, с одной стороны, привела Лауру в восторг, с другой – озадачила ее. Стивен не стал смеяться и аплодировать, как она того ожидала. Не стал кричать «браво», свистеть и поддерживать ее ответной шуткой. Стивен повел себя совсем по-другому. Он поднялся с пола, подошел к ней и, пристально посмотрев ей в глаза, тихо прошептал:

– Дорогая, я хочу тебя, я хочу тебя.

 

Глава 39

Валентина закрыла портфель.

Совещание начальников отделов было кратким, все стремились побыстрее попасть домой к своим семьям на длинные выходные по случаю праздника. И Валентина распустила их.

Она достала из нижнего ящика кожаную сумочку и обшарила ее в поисках аспирина. На стол вывалился открытый бумажник. Забыв про аспирин, Валентина села в кресло, подняла бумажник и принялась задумчиво рассматривать потертую фотографию.

На ней был запечатлен молодой человек с рыжими волосами и обаятельной улыбкой; на загорелой шее мужчины висели авиационные очки.

Она громко сказала:

– Папа, я никогда не знала тебя и хочу, чтобы ты провел День благодарения вместе со мной. Мне так одиноко. – Валентина покачала головой, закрыла бумажник и бросила его назад в сумочку.

Она посмотрела на темнеющее небо из окна кабинета. У нее не было никакого желания идти домой. Она вызвала Виолу.

– Нейл все еще в офисе?

– Он как раз закрывает свой кабинет, Валентина.

– Скажите ему, чтобы зашел ко мне на минутку.

Виола вышла в коридор.

– Мистер Аллен, миссис Трент интересуется, может ли она с вами поговорить.

Нейл кивнул и направился в кабинет Валентины.

– Что-нибудь нужно, Валентина?

– Входи, Нейл. – Миссис Трент улыбнулась ему и обошла стол. – У тебя есть планы на День благодарения?

– Что за глупость, Валентина?

– У меня тоже нет планов.

Аллен промолчал.

– Нейл, давай поработаем в праздники и приведем все в порядок. Останемся прямо здесь, в офисе, проверим книги, наметим задачи на следующий год, обсудим, как сделать несколько видеороликов. Есть масса дел, которыми нужно заняться. Что ты на это скажешь?

– А почему бы и нет?

– Прекрасно. Тогда Виола закажет нам обед, и мы приступим к делу. С чего бы нам начать? Давай начнем с рекламных программ на первый квартал. У меня есть кое-какие идеи – например, как получить максимальную выгоду от рекламы и…

Валентина и Нейл покинули офис после полуночи. На следующее утро, в десять часов, в День благодарения, они снова приступили к работе. Аллен не возражал, наоборот, он радовался хоть какому-то занятию. В его квартире было тихо и одиноко, и Нейл ненавидел проводить там время. Но он удивлялся, почему Валентина не нашла себе занятия получше.

Правда, она богатела благодаря своему бизнесу, но все-таки ей нравилось сочетать работу с игрой, а игра в понимании Валентины означала развлечение с очередным исполнителем хита у нее в кабинете или в лимузине. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она выгнала последнего любовника, Босмена Уайта, колоритного певца, предпочитающего стиль кантри и вестерна. После его увольнения у нее никого не было.

Нейл взглянул на Валентину. Очки, которыми она пользовалась во время чтения, балансировали на кончике носа, сигарета покачивалась в губах. Женщина сидела за столом для заседаний, заваленным стопками бумаг, и пристально вглядывалась в длинные столбцы цифр на компьютерной распечатке.

В пятницу вечером они все еще находились в кабинете Валентины, усердно работая. Нейл заметил, как она потирает шею, и предложил сделать перерыв. Почему бы не спуститься в студию звукозаписи на некоторое время? Там в данный момент должен записывать демонстрационную пластинку певец, которого он отыскал в небольшом клубе Аустина. Валентина зевнула и согласилась.

Певец, красивый темноволосый парень в наушниках, сидел на табуретке в самом центре небольшого оркестра и вкладывал в песню всю душу. Он относился именно к тому типу мужчин, который предпочитала Валентина. Нейл предполагал, что его сейчас отпустят, а Валентина тем временем пригласит певца в свой кабинет выпить чего-нибудь.

– Он способный, не так ли? – спросил Нейл.

– Очень талантлив. Спасибо тебе за то, что нашел его.

К удивлению Нейла, Валентина больше ничего не сказала. Через несколько минут она прошептала, что готова подняться обратно наверх. Нейл почувствовал идиотское облегчение. Он обрадовался как мальчишка, когда в полночь Валентина, пожелав ему спокойной ночи, спросила:

– Мы сегодня хорошо провели время, правда?

– Мне понравилось.

– Мне тоже. – Валентина улыбнулась, поднялась на цыпочки и поцеловала Нейла в щеку.

– Ох… Ты… собираешься прийти сюда завтра? – спросил Аллен.

– Только если ты присоединишься ко мне.

– Я приду в офис к девяти часам.

Он помог Валентине сесть в лимузин, наклонился и произнес:

– Приятного сна, дорогая.

И снова Аллен почувствовал, как участилось его сердцебиение, когда она поцеловала его, на этот раз в губы.

Он стоял, совсем не ощущая ночного холода, и смотрел вслед, пока огни лимузина не исчезли вдали. Может быть, пришло наконец его время…

Ярко-красный «феррари» мчался из северного Далласа к центру по платной автомобильной дороге со скоростью восемьдесят миль в час. За рулем была симпатичная двадцатитрехлетняя блондинка. Она смеялась. На пассажирском месте сидел красивый тридцатисемилетний брюнет и ругался по-испански, страх и гнев светились в его черных глазах.

– Арто, дорогой, – сказала Мисси, – успокойся. Я научилась ездить, когда мне было четырнадцать лет.

– Ты никогда не научишься водить, Мисси, – прошипел Арто Ди-Грасси. – Остановись, пока мы не разбились!

Мисси ударила по тормозам так, что Арто чуть не вылетел через ветровое стекло. Когда «феррари» в конце концов остановился на обочине, Арто Ди-Грасси выдохнул и тяжело откинулся на сиденье.

– Тебе никогда больше нельзя садиться за руль! Я заберу у тебя этот автомобиль. Ты водишь машину как сумасшедшая и не можешь прилично вести себя!

Мисси увидела, что мужчина и вправду рассердился. Однако она вовсе не беспокоилась по этому поводу. Мисси знала, как задобрить Арто. Знала об этом с самого начала.

Усмехнувшись, она положила руку на его бедро и прошептала:

– Прости меня, милый Арто. Поцелуй и скажи, что ты прощаешь меня.

– Мисси, ты глупая девушка, мы находимся на оживленной улице, я не буду…

Губы девушки прервали его возмущение, а поцелуй заставил забыть и гнев, и место, где они находились. Все было точно так же, как всегда. С момента их знакомства.

Мисси и водитель лимузина Брэд припозднились на стадион «Уиллоу бенд поло», где проходил матч на Кубок Корригана. В это время был перерыв между таймами, игроки покинули поле, чтобы сменить лошадей. Девушка сразу узнала Арто. Он выглядел прямо как на фотографиях, даже еще лучше.

Каска зажата мускулистой рукой, темные волосы блестят на полуденном солнце. В общем, смуглый Арто выглядел очень привлекательно, особенно в этих обтягивающих белых брюках, заправленных в черные сапоги. Мисси нравились его волевое лицо, широкая выпуклая грудь, тонкая талия.

Взглянув на убранство виллы венесуэльца с множеством комнат, Мисси решила стать миссис Арто Ди-Грасси. Во время вечеринки она следила за каждым его движением и обольстительно улыбалась. Ее глаза не оставляли Ди-Грасси ни на минуту. Однако при всем при том Мисси испытывала беспокойство, поскольку он совсем не обращал на нее никакого внимания и ей не удалось поймать ни одного ответного взгляда.

Боже, что же ей делать, если он вдруг не захочет ее? Мисси была в отчаянии. Извинившись перед своим спутником, она стала разыскивать ближайший телефон. Ей срочно нужно позвонить Лауре, которая подскажет, что делать.

– Лаура, это Мисси. Моя жизнь обрывается.

– Опять?

– Я не шучу, черт возьми. Это серьезно.

– Извини. Что за проблема? Я помню, ты собиралась на…

– Да, собиралась и пошла. Я сейчас звоню прямо с вечеринки Арто Ди-Грасси и хочу его. Боже, он так красив, как и его дом. Сорок комнат! Темные глаза и волосы. Господи, Лаура, даже проклятые полы – и те мраморные, инкрустированные красным деревом и…

– Мисси, так кого или что ты хочешь? Мужчину или дом?

– Ну конечно, все – и мужчину, и дом, но я сильно переживаю. Все охотятся за богатым венесуэльцем.

– Включая тебя. Я уверена, что ты флиртовала с ним и…

– Я не флиртовала! Я просто разок-другой взглянула на него и…

В трубке раздался смех Лауры.

– Хорошо, прекрати смотреть на него, я знаю, как ты можешь взглянуть. Попробуй игнорировать мистера Ди-Грасси. Может быть, тогда он обратит на тебя внимание и будет заинтригован.

– Не знаю, ведь я окажусь глубоко в дерьме, если это не сработает. Вечер же не может продолжаться бесконечно. Я просто подойду к нему и скажу, что я…

– Ни в коем случае, он же латиноамериканец. Они сами любят быть инициаторами и делать первый ход в игре.

– Ну вот, ты рассказываешь мисс Ной о наводнении… О Лаура, а ты уверена?

– Пусть Ди-Грасси побегает за тобой.

– А что, если он не станет за мной бегать?

– Значит, ты должна будешь принять это как должное и довольствоваться этим водителем лимузина – Брэдом.

Мисси тяжело вздохнула:

– Ты права. Извини, что побеспокоила тебя так поздно. Поцелуй за меня Стивена.

Мисси повесила трубку и снова вернулась на вечеринку. Она величественно прошла мимо Арто Ди-Грасси и даже не взглянула на него. В течение всего следующего часа ни разу не посмотрела на этого мужчину.

Мисси зашла в дамскую комнату. Когда она вышла оттуда, Арто Ди-Грасси стоял, прислонясь к стене рядом с дверью, со скрещенными на груди руками. Не сказав ни слова, он взял ее за локоть и властно повел по лестнице в свою просторную спальню.

– Почему, – спросил он, – ты больше не стараешься привлечь мое внимание?

Поблагодарив про себя Лауру, Мисси степенно ответила:

– Сэр, а что заставляет вас думать, будто я старалась заинтересовать вас?

Руки Арто сжали ее обнаженные плечи.

– Но ты смотрела на меня, как смотрят на любовника, а затем вдруг перестала это делать. Я совсем потерял надежду.

Мисси с трудом сдержала самодовольную улыбку.

– Я очень сожалею, мистер Ди-Грасси, если у вас сложилось неверное впечатление. А теперь, если вы будете так добры и позволите мне уйти, то я вернусь…

– Нет, – сказал Арто, – ты не должна оставлять меня, Мисси. Я сообщу твоему охраннику, что ты остаешься здесь со мной.

Слабея от жара этих черных латиноамериканских глаз, Мисси изо всех сил старалась не потерять рассудка. Если она останется, то проведет жаркую ночь на огромной кровати Ди-Грасси. Но если уйдет, то, возможно, получит гораздо больше.

– Мистер Ди-Грасси, но я не могу остаться. – Мисси широко раскрыла глаза, как будто была поражена подобным предложением. – Я не знаю вас и пришла сюда с очень милым молодым человеком. Будет неприлично, если я…

– Да, правда, правда, – грустно сказал Арто. Он отпустил плечи девушки, взял ее руку в свою и поднес к губам. – Прошу прощения за то, что сделал такое нелепое предложение прекрасной, благородной молодой даме. Умоляю вас, позвольте мне позвонить вам.

– 695-4524, – выпалила Мисси раньше, чем успела подумать.

– Этот номер записан в моем сердце, – сказал Арто Ди-Грасси.

Телефон зазвонил, как только она приехала домой. Не могли бы они вместе позавтракать утром, часов в девять? Если Мисси не согласится, то Арто определенно погибнет.

Она позавтракала с ним, но была сдержанной, загадочной и отклонила его просьбу вместе пообедать. А потом ночью, лежа в своей комнате, Мисси проклинала себя за то, что так поступила. Играя напропалую, можно легко остаться в дураках.

Игры в кошки-мышки продолжались в течение всей недели, пока терпение Арто и непреклонность Мисси наконец не испарились. Горячий, как все латиноамериканцы, Ди-Грасси, вне себя от кипящего в нем желания, в полдень появился у часовни, в которой проходил обряд венчания Лауры Маккарти и Стивена Флина.

Когда Мисси в качестве подружки невесты сбежала вниз по ступенькам, смеясь и бросая рис, полный решимости Ди-Грасси шагнул вперед, взял ее за руку и подвел к лимузину. Прикинувшуюся возмущенной Мисси быстро везли к розовой лепной вилле. А когда они остались одни в огромном доме, Арто Ди-Грасси объяснился:

– Я сгораю от желания прикоснуться к тебе, Мисси Грэхэм. Я хочу обладать тобой! – Он припал к губам девушки в страстном поцелуе. Его нетерпеливые руки обхватили ее упругие ягодицы.

– Вы прикоснулись к этому, сеньор, и теперь вы должны это купить, – сказала девушка, забыв про свой новый образ.

– Значит, я женюсь на тебе, – заявил Арто. – Но это должно произойти очень скоро, потому что я страстно хочу тебя.

– Очень скоро, дорогой, – сказала Мисси. – О Арто, целуй меня…

Через несколько минут они были в его кровати, их одежда валялась на лестнице. А когда Арто сказал:

– Дорогая, никакая женщина никогда не заставляла меня чувствовать то, что я чувствую сейчас, – и потом сразу же добавил: – Но не дай Бог, если я когда-нибудь поймаю твой взгляд на другого мужчину! – в этот момент Мисси поняла, что теперь он принадлежит ей.

Его предупреждение было совсем не обязательно, она тоже принадлежала ему и собиралась вести себя как леди со всеми мужчинами, кроме, конечно, Арто Ди-Грасси.

 

Глава 40

Короткие блестящие волосы, черные, как строчки в книге судеб, были аккуратно уложены за маленькими ушками женщины. На ней был изящный белый габардиновый костюм от Адама Белла, отделанный пурпурной кожей. Руку ее украшал золотой браслет от Эльзы Перетти. На шее висел дорогой бриллиант от Ван Клифа и Арпельса на изящной золотой цепочке.

Она присела за белый мраморный стол в своем кабинете, стены которого были обиты замшей, а на полу лежал серый ковер. В правом углу стола красовалась дымчато-лиловая вазочка, заполненная комочками кремовых конфет. Папка из свиной кожи от Марка Кросса, в которую были аккуратно сложены контракты, лежала в левом углу. Женщина была красива, ослепительна и богата.

Однако она не была счастлива.

Лаура поднялась со стула. Костюм на шелковой подкладке пленительно облегал ее бедра и тихо зашелестел, когда она прошлась по комнате. Она остановилась у огромного, от пола до потолка, окна. Стоял солнечный, по-весеннему теплый день, хотя было еще только начало февраля. Скрестив на груди руки, она прищурилась, стараясь разглядеть вдалеке свою квартиру в многоэтажном доме на Черепашьем Ручье, где оставила спящего Стивена.

Лаура закрыла глаза и снова открыла их. Печально вздохнула и вернулась к своему креслу.

В ее замужестве была какая-то ошибка, причем серьезная ошибка. Настало время посмотреть правде в глаза. Слишком долго она оправдывала перед собой холодность их союза. Молодая женщина могла пересчитать по пальцам, сколько раз они с мужем предавались любви за шесть месяцев их брака.

Она не могла понять этого. Лаура была уверена, что после той праздничной ночи в доме на озере у них с мужем все будет так, как должно быть. Как же не права она была!

С тех пор… дважды… нет, три раза…

Лаура снова поднялась и беспокойно заходила по кабинету. Подозрения, которые она постоянно загоняла внутрь своего сознания, сейчас снова всплыли на поверхность. У него есть другая женщина, должна быть. И все эти ночи, когда Стивен говорил, что работал у себя в офисе, он на самом деле проводил с любовницей.

Лаура вздохнула. Если так обстоят дела и если у него есть кто-то еще, то, возможно, в этом она виновата так же, как и муж…

Лаура никогда не была по уши влюблена в Стивена, во всяком случае, это чувство было не таким, о котором она мечтала. Молодой женщине нравился Стивен, он был определенно небезразличен ей, но она никогда не сходила по нему с ума, как Мисси по Арто Ди-Грасси.

Улыбка на мгновение заиграла на губах Лауры, когда она вспомнила свой первый визит к новобрачной Мисси на виллу Ди-Грасси. Мисси вышла босиком и сама открыла дверь, отмахнувшись от надменного англичанина дворецкого.

Она радостно засмеялась:

– Этот дом не привлекателен для богатых снобов, но нам он нравится.

Мисси вынудила Лауру обойти вместе с ней комнаты первого этажа, показывая ей многочисленные сокровища. А под конец экскурсии сказала:

– Я по уши влюблена в Арто, и он тоже сильно меня любит. Я никогда в своей жизни не была так счастлива. Разве нам не повезло, Лаура, тебе и мне? Мы обе влюбились до безумия и вышли замуж за красивых, преуспевающих и страстных мужчин.

– Да, повезло, очень повезло.

«Повезло, очень повезло» – эти слова крутились в голове у Лауры в это солнечное февральское утро. Она совсем не чувствовала, что ей повезло, скорее наоборот. Жизнь ее пошла не по тому пути, о котором она мечтала.

Лаура страстно желала ради удовлетворения души решить за свою жизнь четыре задачи.

Жить в «Мюзикленде». Руководить «Большим Вождем». Стать звездой эстрады, как ее отец. Любить и быть любимой единственным мужчиной в мире, который предназначен только для нее. Мужчиной, который бы любил ее так же, как Си Си любил Каролину.

Молодая женщина мысленно встряхнула себя. Пришло время прекратить это сумасбродство. Она словно услышала, как Мисси говорит ей: «Прекрати, Лаура, ты плачешь, держа в каждой руке по буханке хлеба». И ее подруга, конечно же, была права.

У Лауры хорошая жизнь, а она ведет себя довольно глупо – просто как ребенок. На самом деле все хорошо. Они со Стивеном живут гораздо лучше, чем многие семьи. Лаура совсем потеряла разум со своими школьными представлениями о романтической любви и сексуальными фантазиями.

Она подняла трубку и набрала номер квартиры. Раздался сонный голос Стивена.

– Я хочу попрощаться с тобой, Стивен, – сказала Лаура. – Через несколько минут я уезжаю в аэропорт.

– Я рад, что ты позвонила. Желаю тебе приятного путешествия, Лаура. Я справлюсь с текущими делами.

Она улыбнулась.

– Я вернусь в субботу, если ничего не случится.

– Я буду считать дни. Позвони, когда прилетишь в Нашвилл.

– Хорошо. Пока.

Лаура повесила трубку и почувствовала себя лучше. Если останется время, то она купит кое-что по мелочам в Нашвилле. Например, пару новых ночных сорочек, чтобы искусно соблазнить мужа, когда вернется домой. Если другие женщины так поступают, почему бы и ей не попробовать?

Стивен положил трубку, зевнул и подвинул голубую подушку повыше к изголовью кровати. Потом снова поднял трубку.

Набрал номер. Широкая улыбка появилась на его губах, когда на другом конце линии тоже подняли трубку.

– Привет, – сказал он, зажав трубку между подбородком и обнаженным плечом. – Чем занимаешься?

– Ты в самом деле хочешь это знать?

– Да.

Послышался тихий смех.

– Я лежу в кровати и смотрю на ту фотографию, которую мы сделали прошлой зимой, когда были на Барбадосе. Помнишь ту ночь, когда мы танцевали на берегу, а потом занялись…

– Помню, – ответил Стивен. – Что на тебе надето сейчас?

Снова раздался смех, но уже более громкий.

– Подожди минутку, не вешай трубку, Стиви.

Стивен услышал слабый шелест сбрасываемой одежды. Потом раздался голос:

– Я голый, дорогой. Абсолютно голый.

– Моя жена сейчас едет в аэропорт. – Стивен понизил голос. – Не отправишься ли ты через часок со мной в дом на озере?

В ответ он услышал затаенное «да».

– Хорошо. Ты знаешь, что взять с собой, смотри не забудь.

– Не забуду, дорогой. Сколько я там пробуду?

– До утра субботы, а в полдень приедет Лаура.

Лаура прилетела в Нашвилл и посетила съезд дикторов радиостанций, проигрывающих музыку в стиле кантри и вестерна. Ее план осуществлялся с предельной точностью. Она прослушала и подписала контракты с двумя новыми талантливыми певцами, познакомилась с двумя другими, расспросила известных рекламных агентов, поймала Ларри Гатлина в «Гранд Оле Опрай» и пообедала с друзьями-промышленниками, которых знала с детства.

В свой последний день в Нашвилле Лаура, сопровождаемая Бадди, обнаружила шикарный магазин дамского белья рядом с отелем. Бадди встал как часовой у двери этого заведения. Посмеявшись над его категорическим отказом зайти внутрь, Лаура быстро прошла в салон и приобрела пару вызывающе красивых ночных сорочек.

Это было в пятницу вечером. Последний вечер в Нашвилле. Лаура оделась для встречи со старым другом отца, Биллом Маком. Встреча была назначена на восемь часов. Она рассматривала предложение мистера Мака снимать его на видео в качестве ведущего музыкальных передач в стиле кантри и вестерна, которые выпускались на «Одинокой звезде». У Лауры еще оставалось время, и она позвонила Стивену. Они проговорили полчаса, и как только Лаура положила трубку, телефон тут же зазвонил.

Это был Бадди. Он сказал, что звонил Билл Мак, но линия была занята, и ему пришлось оставить сообщение. Он не сможет встретиться с ней, так как должен улететь в Даллас на две недели, и приносит свои извинения.

– Ну что ж, меня это тоже устраивает. – Лаура устало скинула черные туфли-лодочки от Феррегамо. – Я прямо сейчас закажу ужин, посмотрю телевизор и… нет… подожди… Бад, пилоты на месте?

– Да, я только что вышел от Берта. Он валяется на постели, а Ник внизу пьет кофе.

– Бад, давай полетим домой, в Даллас.

– На ночь глядя?

– Мы сможем прилететь около полуночи.

– Хорошо, милая, я тоже этого хочу. Самолет заправлен топливом, давай так и сделаем. Я пойду скажу Берту.

Радостная, Лаура поднялась, чтобы упаковать вещи. Потом снова села и подняла трубку телефона. Она должна предупредить Стивена, что приедет пораньше. Но, подумав, не стала набирать номер и положила трубку на место. Нет, она не станет звонить. Пусть это будет для него приятным сюрпризом.

Яркая зимняя луна плыла в ясном небе, и спокойные воды озера Роя Хаббарда блестели серебром. Погода изменилась – на улице стоял ледяной холод. Лаура, подъезжая к дому, улыбнулась, подумав, что их большая теплая кровать покажется ей особенно приятной в эту февральскую ночь. Она наденет одну из новых ночных сорочек и…

А вот и последний поворот. Лаура увидела мерцающие огни на первом этаже дома. Значит, Стивен не спит. Может, они успеют приготовить омлет, прежде чем лечь в кровать.

– Бад, Стивен не спит, так что тебе не надо заходить. Я знаю, ты устал, поэтому поезжай прямо к домику для гостей и поспи.

– Мне занести багаж в дом, дорогая?

– Это можно сделать и завтра. Я только возьму саквояж. Все мои покупки в нем.

Молодая женщина прошла через ворота и остановилась в замешательстве. В доме отчетливо раздавался голос ее отца, усиленный динамиками стереопроигрывателя. Звук был невероятно громкий. Зачем Стивен установил такую громкость? И почему в полночь в одиночестве слушает пластинки ее отца?

Лаура подошла к парадной двери и ударила медным молоточком, раздался резонирующий звук. Дверь не открывалась. Она сильнее ударила молоточком по пластине. Затем рассудила, что Стивен не может ее услышать на фоне приятного и сочного голоса отца.

Она достала сумочку и нашарила в ней ключ от двери.

– Стивен, Стивен.

Никакого ответа.

Лаура стояла посреди ярко освещенной гостиной и звала мужа. Внезапно ее охватило смутное предчувствие беды. Она бросила сумки и поспешила в студию Стивена. Там горели все лампы, но никого не было.

Лаура перевела дух и побежала назад в гостиную, потом направилась к лестнице. Поднявшись на три ступеньки, остановилась и снова позвала мужа. Но не услышала ничего, кроме громкого, вызывающего ритма музыки и зажигательного голоса отца, он исполнял песню в стиле рок-н-ролла.

Лаура поднялась по лестнице.

Прежде чем ступить на площадку второго этажа, она увидела, что дверь в их спальню приоткрыта. Тусклое, странное мерцание света исходило из комнаты. Лаура пересекла деревянную лестничную площадку, подошла к полуоткрытой двери и остановилась. Холодный, тупой страх вызвал учащенное сердцебиение.

Сквозь музыку до нее донеслось:

– Крошка, крошка.

Это был голос Стивена. Не оставалось никаких сомнений, чем он там занимается. Затем послышались соответствующие звуки.

Ее муж занимался любовью с другой женщиной в их кровати!

Лаура почувствовала тошноту, злость и обиду. Первым ее порывом было развернуться и бежать без оглядки из этого дома.

Горячая кровь стучала в висках, глаза затуманились от возмущения, и она заглянула внутрь. Перед ее глазами мгновенно, как стоп-кадр, предстало фантастическое видение.

Там был призрак.

В спальне горела только одна лампочка – ночник в потолке над кроватью, ярко освещая под собой небольшой белый круг. На кровати на расставленных в стороны коленях стоял ее отец. Совсем голый.

Потрясенная до глубины души, Лаура вглядывалась в мужчину, беззвучно повторяя его имя. Но вскоре она поняла, что это не Си Си, а человек, который разыгрывал из себя ее отца. У стоявшего на коленях мужчины была такая же смуглая кожа, как у Си Си. Те же волосы цвета воронова крыла, на смуглой щеке та же черная звездочка. Он шептал своему партнеру страстные слова.

Из темноты доносился высокий, прерывистый голос:

– О Боже, детка, детка…

Лаура догадалась, что эти поразительные интимные слова принадлежат ее мужу – Стивену.

Нет, безмолвно кричал ее мозг, нет, нет, Господи, нет. Зачарованная и подавленная, наблюдала она за смуглым мужчиной, за его нарисованной черной звездочкой, которая теперь сбегала темной полоской вниз по щеке вместе с ручейком пота.

И тут Лаура не сдержалась, закричала, когда в белом круге света появилась светлая голова ее мужа рядом с темной – его партнера. Женщина даже не поняла, что кричит, пока обе головы не повернулись в ее сторону.

Громко рыдая, сбежала она вниз по лестнице, а Стивен, абсолютно голый, побежал за ней следом. Он нагнал ее на середине гостиной, схватил за руку и дернул к себе. Женщина сопротивлялась и колотила Стивена, отчаянно желая, чтобы он немедленно исчез.

– Пожалуйста, Лаура, – тоже заплакал Стивен. – Это не то, что ты подумала. Позволь объяснить тебе все.

В ответ она стала вырываться еще более исступленно, яростно мотая головой и заливаясь слезами.

Но Стивен не отпускал ее.

– Ты поймешь, когда я все тебе объясню, – торопливо говорил он. – Я знаю, ты поймешь. Ты же такая добрая и любящая женщина, и я люблю тебя, Лаура, люблю.

– Отпусти меня! – Она оттолкнула руками скользкую от пота грудь Стивена. – Всемогущий Господи, позволь мне уйти отсюда!

– Нет, подожди, Лаура, пожалуйста… пожалуйста… это… это… трудно… Я безумно люблю, вернее, любил твоего отца… Вождя… и он…

– Нет! – истерично закричала Лаура. – Ты лжешь! Ты лжешь! Мой отец никогда…

– Нет, нет, он ничего не делал. Я любил его, а он даже и не знал, что я существую. Я сопровождал его в поездках по стране и пытался… Я… Он отказался иметь со мной что-нибудь общее. Я был готов сделать все для него, абсолютно все, а он не пожелал меня. – В этот момент его обнаженное тело начали сотрясать громкие рыдания. – Я пытался забыть его, но не смог. После его смерти я уехал в Европу и сказал себе, что переживу это, но не смог. Не смог, хотя он уже был мертв.

– Я не хочу ничего слушать! – Лаура била его кулаками в грудь. – Отпусти меня, Стивен, я не могу этого вынести, не могу…

– Подожди. Ты должна подождать. Я хочу, чтобы ты знала все, Лаура. Я возвратился домой и услышал, что дочь Си Си стала взрослой и выглядит точно так же, как он. Точно так же. Я понял – вот оно, мое решение. Я могу получить его через тебя. Я разузнал о тебе все что мог и…

– Ты имеешь в виду, что специально очутился… О Боже, да ты просто подлец, ты – бессердечный подлец!

– Нет, Лаура, я не подлец. Не подлец. Я полюбил тебя с первого взгляда. Ты выглядишь точно так же, как он. Разве ты не понимаешь, что я могу полюбить тебя так же, как я любил его, и мы будем…

– Боже мой, да ты еще сильнее болен, чем я думала, – рыдала Лаура. – Ты – гей и женился на мне, чтобы представлять, будто перед тобой мой отец! Но я женщина, Стивен! Будь ты проклят, проклят, я женщина! А ты хочешь мужчин… ты хочешь…

– Нет, нет, этого больше не будет. Вот увидишь. Это единственный раз, с тех пор как мы поженились. Ты должна поверить мне, должна. Это больше не повторится, Лаура. Я сожалею…

– Ты извиняешься? – Лаура окончательно впала в истерику. Ее голос сорвался на визг, а лицо стало багровым. – Ты женился на мне, потому что мой отец не переспал с тобой! Затем ты приводишь своего любовника в наш дом, рисуешь ему звезду на щеке… А теперь извиняешься передо мной?!

Она содрогнулась от боли и тошноты.

– Господи, это не могло случиться со мной… это несправедливо… это слишком ужасно, слишком… слишком… отпусти меня. Будь ты проклят, Стивен, отпусти меня!

Из последних сил Лаура оторвала его руки и наконец рванула входную дверь. Стивен выбежал за ней следом в холодную лунную ночь. Лаура промчалась по двору и, миновав въездные ворота, устремилась к домику для гостей.

Стивен бежал в нескольких шагах позади жены, не обращая внимания на свою наготу. Эта экзотическая и безнадежная погоня продолжалась до тех пор, пока женщина не ударилась головой в жесткую грудь идущего навстречу Бадди Хестера.

Упав в огромные уютные руки телохранителя, Лаура слышала, как Стивен все еще жалобно рыдал.

– Ты не можешь бросить меня, Лаура, не можешь!..

 

Глава 41

Она впервые увидела его на шумной вечеринке у одного музыканта в Оук-Лон.

Валентина пришла туда от скуки под руку с Нейлом Алленом. Она уже больше года не записывала ни одного певца-любовника. Миссис Трент всюду появлялась с Нейлом, а иногда даже спала с ним.

Нейл Аллен был в восторге. Сблизившись с этой стареющей рыжей женщиной во второй раз, через много лет после того как впервые увидел ее в аптеке Грина, он был уверен, что Валентина наконец принадлежит ему. Ради этого стоило ждать, сносить все обиды и оскорбления. Последние несколько месяцев были счастливейшим временем в его жизни. Миссис Трент все больше и больше зависела от него в своем бизнесе, и он получил доступ к телу.

Нейл снова чувствовал себя как юноша.

Но в этот вечер Валентине было скучно. Ей захотелось поехать куда-нибудь развеяться. Аллен привез Валентину на поздний ужин в ресторан «Пирамид рум» к Фэрмонту. Но она заявила, что это нисколько не уменьшило ее желания развеяться. В отчаянии Нейл упомянул о вечеринке на квартире одного из музыкантов «Блубоннет».

– Думаю, там будет настоящая оргия, – заметил он.

– Вези меня туда! – скомандовала Валентина.

Вечеринка действительно была бурной. Везде пьяные, в воздухе тяжелый дым марихуаны, кое-где нюхали кокаин. Парочки извивались в танце под оглушительные звуки вульгарного рок-н-ролла, раздававшиеся из стереопроигрывателя.

Потягивая джин с тоником, Валентина уселась на длинный диван рядом с Нейлом и стала наблюдать. Это было скучно. Она уже собралась предложить своему спутнику уехать отсюда.

Но тут Валентина заметила его. Он стоял спиной к ней и разговаривал с троицей женщин. В его позе и осанке было что-то особенное.

Сердце миссис Трент забилось быстрее. Она молча приказала, чтобы высокий темноволосый мужчина обернулся, но незнакомец продолжал стоять, немного расставив ноги в стороны, белая рубашка обтягивала его лопатки. Четвертая женщина, красивая мулатка, приблизилась к нему и положила руку на его предплечье. Он повернулся, и Валентина пристально следила, как этот неулыбчивый мужчина с тонкими чертами привлек мулатку к себе, приподнял пальцами ее подбородок и приблизил приоткрытые губы к ее губам.

Когда закончился их долгий, горячий поцелуй, Валентина почувствовала у себя знакомую влагу.

– Нейл, дорогой, – сказала она, – посмотри на того высокого мужчину с суровой внешностью. Я хочу его.

Она скосила глаза на своего сникшего компаньона.

– Подойди к нему и скажи, чтобы он был у меня дома завтра вечером ровно в девять часов. Дай ему все, о чем он попросит.

– Я не буду этого делать, – сказал Нейл Аллен.

– Тогда я попрошу хозяина квартиры передать ему мои слова. – Валентина поймала взгляд своего музыканта и, поманив его жестом, сказала о своем желании.

– Я сделаю это, Валентина, но не могу ничего обещать. Я не знаю этого парня. Одна из цыпочек привела его, и я не…

– У меня дома в девять завтра вечером. Ты понял меня?

– Да, мадам.

На следующее утро Валентина была в прекрасном настроении. Лежа на массажном столе в своем жарком гимнастическом зале, она приказала Дэви «сделать ее кожу такой же упругой, как у молоденькой девушки». Когда была сброшена прикрывавшая ее тело простыня, Валентина взяла телефон. Она позвонила в «Ля Лэнджери», недавно открывшийся бутик на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке, который торговал изысканным нижним бельем из Европы. Валентина сказала, что ей нужна самая красивая ночная рубашка. Ей ответили, что у них есть роскошный комплект из шелкового платья с вышивкой и пеньюара за пять тысяч семьсот долларов. Миссис Трент радостно прокричала в трубку, что возьмет его. Превосходно, услышала она, товар немедленно отошлют по почте. Нет, чуть не закричала женщина, покупку необходимо доставить в Даллас самолетом, чтобы она могла надеть все это сегодня вечером! Мы всегда рады оказать клиенту услугу, заверили ее, но не думаем, что…

– Я пришлю самолет в Нью-Йорк, чтобы забрать товар. Все, что от вас требуется сделать, так это только отправить посыльного, – сказала миссис Трент.

Следующий звонок предназначался мистеру Фредерику в «Золотой локон».

– Вы должны прийти ко мне, дорогой Фредерик, – сказала Валентина, – и взять с собой ваш персонал. Я хочу подстричься. Будьте у меня сегодня не позднее пяти часов!

После массажа миссис Трент поплавала в бассейне, легко позавтракала на задней террасе и велела своей личной служанке повторить все ее указания.

– После того как слуги покончат с супертщательной уборкой дома, – декламировала инструкции Делия, – они должны разойтись по своим квартирам и оставаться там, пока их не вызовут. Я должна остаться и открыть дверь, когда прибудет ваш гость, сразу же проводить его в вашу спальню, а потом исчезнуть.

– Ты кое-что пропустила, – заметила Валентина.

– Я… ох… да, приблизительно без десяти девять я принесу бутылку охлажденного «Дом Периньон» в хрустальном ведре со льдом, два хрустальных фужера под шампанское, серебряную чашку со свежей икрой высшего качества и серебряное блюдо небольших бутербродов. – Делия сделала паузу. – Я думаю, все точно соответствует вашим указаниям.

– Да, – сказала Валентина улыбаясь, – точно.

Потом немного подумала и воскликнула:

– Да, Делия, добавь ко всему хрустальный горшочек с земляничным вареньем. Нет, нет, забудь про это. Подай серебряный кувшин с шоколадным сиропом и поставь пару тарелок с кондитерскими изделиями на льняных салфетках.

– Мадам? – На лице Делии появилось озадаченное выражение. – Шоколадный сироп и кондитерские изделия…

– Не обращай внимания, – оборвала ее Валентина. – Просто это может оказаться полезным.

Миссис Трент поднялась и удовлетворенно вздохнула.

– Я немного подремлю, не мешай мне. Можешь поменять простыни – возьми атласные цвета слоновой кости – и приберись в спальне до прихода моего парикмахера.

– Да, мадам.

Валентина, счастливая, словно молоденькая девушка, проспала весь день, задавшись целью выглядеть к вечеру по возможности отдохнувшей и помолодевшей. Она проснулась к приходу мистера Фредерика с его мастерами.

Когда парикмахеры потрудились над телом миссис Трент по полной программе, что называется, с головы до кончиков пальцев, она вплыла в спальню, чтобы надеть свое новое роскошное платье. Она не хотела, дабы кто-нибудь еще видел этот наряд, кроме ее нового любовника. Дорогое, доставленное самолетом из Нью-Йорка одеяние предназначалось только для его глаз.

Она скользнула в это красивое платье с кружевным верхом и тонким, как паутинка, низом, платье, специально предназначенное для интима, судорожно вздохнула и подошла к кровати, застланной атласными простынями. Присев и облокотившись на пышное изголовье, она разложила юбку веером вокруг себя так, чтобы из-под нее торчали ее босые ухоженные ступни.

Он повернул на посыпанную галькой подъездную аллею, остановился и взглянул на величественный особняк в викторианском стиле. Откинувшись на спинку сиденья машины, опустил руку в карман куртки и достал оттуда небольшой флакон с белым порошком. Понюхал, засовывая порошок в обе ноздри, после чего возвратил флакон на место и вызвал в своем воображении эротическую сцену, которая при необходимости всегда срабатывала.

Молодая девушка с черными длинными волосами, ниспадающими на ее красивое лицо, стоит на коленях перед ним в жаркой комнате мексиканского отеля.

Валентина услышала звонок внизу и застыла в ожидании. Она оставила дверь в спальню приоткрытой, чтобы слышать все происходящее в доме.

– Миссис Трент сказала, что вам надо сразу подняться наверх, – услышала Валентина голос Делии.

Она подождала ответа, но его не последовало. Однако услышала уверенные, быстрые шаги мужчины по ступенькам лестницы. Он вошел не постучавшись и не закрыл за собой дверь.

Положив руку на горло, Валентина наблюдала, как мужчина пересекал комнату. На его суровом лице застыло грозное выражение, которое возбуждало ее. Он подошел к кровати, остановился, но ничего не сказал. Его устрашающее поведение заставляло молчать и Валентину.

Мужчина небрежно разделся: сбросил пиджак и выдернул края рубашки из брюк. Миссис Трент восхищенно наблюдала за ним и сильно обрадовалась, увидев его грудь, поросшую густыми черными волосами. Все остальное также чрезвычайно впечатляло. Рука Валентины невольно потянулась к нему.

Рука мужчины резко перехватила ее руку. Миссис Трент поморщилась от боли, не в силах оторвать взгляд от его глаз. Незнакомец рывком поднял женщину вверх, поставив босыми ногами на кровать, и яростно разорвал ее восхитительное платье на две части. Бульканье возбуждающего страха вырвалось из ее горла.

Мужчина наклонил черноволосую голову и прильнул лицом к ее пышной груди. Валентина чуть не зарыдала от радости.

Потом он бросил женщину на спину и сорвал с нее остатки платья. Его глаза, тревожно равнодушные и сверкающие, смотрели прямо в ее глаза.

Миссис Трент испустила сдавленный крик восхищения, когда он грубо бросил в ее тело все что имел, произнося при этом самые грязные и непристойные слова, которые ей когда-нибудь приходилось слышать в своей жизни. Но для миссис Трент это был прекрасный язык любви.

Доведенная почти до истерики, миссис Трент безумно влюбилась в этого человека и решила сохранить его для себя навсегда, чего бы это ни стоило. Она собственнически положила свою ладонь на его впалый живот и прошептала:

– Скажи мне, мой дорогой баловник, как тебя зовут?

 

Глава 42

Бадди Хестер был встревожен.

Он никогда еще не видел, чтобы женщина рыдала так долго и так безутешно, как Лаура в эту холодную февральскую ночь. Она плакала всю дорогу в город, потом проплакала всю ночь в своих апартаментах в доме 3525. И все еще продолжала плакать, когда небо над Далласом посветлело перед рассветом.

– Я вызову врача.

Бадди повторял это много раз в течение длинной, полной страдания ночи, но Лаура умоляла его не делать этого.

– Но, дорогая, – говорил он, – так ты себя замучаешь. Тебе нужна помощь, а я не знаю, что делать в таких случаях.

– П… п… пожалуйста, не… не надо, Бад! – душераздирающе рыдала Лаура. – С… со мной все… все в порядке, в полном… – И она продолжала плакать.

Сердце Бадди разрывалось на части. Он любил Лауру как своего ребенка, как раньше любил ее отца. Его глаза тоже наполнились слезами. Бадди обхватил своими огромными ладонями ее голову и, нежно покачивая, шептал:

– Хорошо, дорогая, хорошо. Все будет так, как ты хочешь. Я сделаю все, что смогу. Ну-ну, не плачь.

Когда наконец слезы иссякли, Лаура уткнулась лицом в мокрую от слез рубашку на груди Бадди и устало промолвила:

– Мне уже лучше. Теперь я в порядке.

Она с трудом подняла голову.

Бадди по-детски улыбнулся и смахнул последние слезинки с ее лица.

– Давай я провожу тебя до кровати.

– Не надо, Бад. – Она покачала головой. – Если только пару таблеток аспирина или, может быть, чашечку кофе.

С этого дня Бадди Хестер вступил на новую стезю. Он принял на себя бразды правления от своего обожаемого хозяина и друга.

– Вы можете взять выходной, – распорядился Бадди, когда экономка зашла на кухню, а он в это время готовил кофе. – Миссис Флин вернулась из Нашвилла. Она очень устала и хочет отдохнуть.

– А что с мистером Флином? Он…

– Возьмите свою сумочку, миссис Канинхэм, и ступайте к служебному лифту.

Потом Бадди позвонил повару. Ему он тоже разрешил не выходить на работу в течение нескольких дней.

– Миссис Флин вызовет вас, когда вы понадобитесь.

Бадди вернулся в комнату с кофе и слегка поджаренными тостами. Лаура, отказавшись от тостов, медленно отпила глоток кофе.

– Бад, если ты мне друг, ты не должен… – произнесла она.

– Лаура, я заберу это с собой в могилу, клянусь.

– Спасибо.

Они проговорили целое утро. Лаура излила все, что лежало у нее на сердце. Бадди узнал, что брак Лауры с самого начала был фарсом и что теперь она чувствует себя величайшей дурочкой на всем белом свете.

– Я сомневаюсь, – печально размышляла она вслух, – что кто-нибудь когда-нибудь полюбит меня ради меня самой.

Бадди почувствовал, как у него сдавило грудь. Си Си много раз повторял ему те же слова. Он признался, что Каролина на самом деле никогда не любила его. И ни одна женщина не любила его по-настоящему – ради него самого. А теперь перед ним сидит милая и прекрасная дочь Си Си, на долю которой выпадает такая же печальная участь. Нет, даже хуже. Лаура страдала больше, неизмеримо больше.

– Лаура, милая, – утешал ее Бадди, – ты еще встретишь настоящего мужчину, и он полюбит тебя.

– Нет, Бад, всего лишь двое мужчин, которые… – Она запнулась. – Все дело в том, что я дочь Си Си, только поэтому Стивен женился на мне. Это единственная причина, по которой кто-нибудь захочет… захочет…

– Это не так, дорогая. Тебе просто попался подонок, но настоящий парень где-то ждет тебя.

Бадди пытался на свой неуклюжий манер убедить молодую женщину, что впереди ее ждут светлые дни.

К полудню Лаура почувствовала себя настолько измученной, что согласилась со своим телохранителем, когда он предложил ей отдохнуть.

– Наверное, я смогу немного поспать, Бад. – Она направилась к дверям гостиной. – Если ты захочешь выйти из дома позавтракать или еще куда-нибудь… не думай, что тебе надо сидеть со мной, как с ребенком. Если Стивен появится здесь, я просто…

– Я никуда не собираюсь, – перебил ее Бадди. – И если Флин появится здесь, то ему нужно хорошенько подготовиться к встрече со мной.

Лаура улыбнулась:

– Бад, обещай, что никогда не покинешь меня.

– Обещаю.

Лаура разделась и легла в кровать. Она так ослабела, что едва могла пошевелить рукой или ногой. Но стоило ей только закрыть опухшие глаза, как перед ней опять встала эта невероятная сцена в доме на озере. У нее даже свело желудок от подступившей тошноты.

– О Боже, – громко прошептала Лаура, – Боже мой!

Ее мучительные всхлипывания заглушала подушка, чтобы Бадди ничего не услышал. Она плакала и плакала до тех пор, пока не стала задыхаться. С трудом утихомирившись, Лаура в конце концов перекрестилась и заснула.

Но Бадди Хестер не спал.

Подобно старой львице, охраняющей своего детеныша, он неслышно расхаживал по гостиной, крепко сжимая огромные кулаки.

Услышав звук поворачивающегося в замке ключа, он понял, кто пришел. Когда дверь открылась, Бадди уже стоял в прихожей и смотрел на испуганного и пристыженного Стивена Флина.

– Бадди, я приехал поговорить с Лаурой.

Телохранитель сложил руки на груди и преградил Стивену дорогу.

– Ты не увидишь ее. Больше никогда не увидишь.

– Тебя это не касается, Бадди. Я хочу…

– Я даже не могу подобрать подходящего проклятия для того, что ты хочешь, Флин. Все, что бы ты ни собирался делать, причинит ей ужасную боль. Если я когда-нибудь еще раз увижу здесь твою задницу, то удавлю тебя вот этими руками.

– Послушай, я понимаю, что обидел ее, но ты ведешь себя безрассудно и…

– Хорошо, считай меня безрассудным типом, – заявил Бадди. – Думаю, я такой и есть. Поэтому каждый, кто делает больно этой юной леди, тут же попадает в мой черный список, а ты, приятель, как раз возглавляешь его.

Стивен стал оправдываться:

– Я понимаю. Я чувствую свою вину перед…

– Ты чувствуешь вину? – завелся Бадди. – Это великолепно, Флин! Позволь мне сказать тебе кое-что. Сдается, ты и наполовину не чувствуешь своей вины. Да, сэр, по моим понятиям, у тебя на душе должен быть ад кромешный, а то и кое-что похуже. Ты сотворил такую гнусность, мистер, что твоя возлюбленная не может тебя видеть. А теперь валяй отсюда и больше никогда не появляйся!

– Но я…

– Дай мне свой ключ. Твои вещи упакуют и доставят в дом на озере. От адвокатов Лауры ты узнаешь о разводе. Тебя ведь беспокоит именно это, не так ли?

Стивен попробовал сделать последнюю попытку:

– Бадди, пожалуйста, если б я только мог переговорить…

– Флин, – Бадди подошел поближе, – пока я дышу, ты никогда больше не приблизишься к ней!

– Ты не можешь бросить меня, не можешь!

– Как видишь, могу. И я ухожу.

– Нет, – умоляла Валентина, – пожалуйста, Нейл, ты мне нужен. Я знаю, что не смогу жить без тебя.

Нейл, стоя за своим столом, продолжал укладывать вещи.

– Сможешь, и прекрасно, я в этом уверен.

Валентина подошла к нему и схватила за лацканы пиджака.

– Дорогой, дорогой Нейл, ты ведь знаешь, что это неправильно. – Она улыбнулась ему. – Ты просто глупенький мальчик, и я запрещаю…

– Я был глупеньким мальчиком все последние тридцать девять лет, – саркастично заметил шестидесятилетний Нейл Аллен, на голове которого уже блестела солидная плешь. – В конце концов, мне это надоело. – Он убрал ее руки с лацканов пиджака.

– Ты совершаешь такую глупость, потому что ревнуешь меня. В этом нет нужды, ты же знаешь. Моя связь с Райкером не может повлиять на наши с тобой отношения. Я буду держать его подальше от офиса и…

– Ты можешь держать его там, где тебе хочется, потому что я не собираюсь оставаться здесь.

– Что ты имеешь против Райкера? – не выдержала Валентина, и ее лицо осветилось радостью при одном упоминании имени своего любовника. – Он ведь на самом деле очень милый мужчина.

– Нет, Валентина, Райкер Ролей никакой не милый. Он злой, угрюмый да к тому же еще нюхает наркотики. И если это не имеет для тебя никакого значения, то я могу только предположить, что он очень искусен в той области, в которой специализируется.

Рыжие брови Валентины взлетели от удивления.

– Что это значит?

– Ты же умная женщина и легко догадаешься сама.

– Ты намекаешь, будто я плачу Райкеру за то, что он спит со мной? – возмутилась Валентина.

Не удостоив миссис Трент ответом, Нейл резко захлопнул дипломат и взял картонный ящик с памятными сувенирами, накопившимися за тридцать девять лет работы в «Блубоннет рекордс». Он направился к дверям, а Валентина шла за ним по пятам, как назойливый щенок.

– О Нейл, прошу тебя, не уходи! Я не знаю, как без тебя вести дела. Останься, и я удвою твой оклад. Останься, и мы будем…

– Нет, Валентина, нет.

И Нейл Аллен ушел.

Она стояла на пороге, ошеломленная и впервые испугавшаяся за свои пятьдесят семь лет. Никто лучше ее не знал, как велика роль Нейла в компании. Он был талантлив и трудолюбив, он знал все тонкости дела изнутри. Она понимала, что именно он во многом обеспечил долгое процветание «Блубоннет» и высокий коэффициент прибыли.

– Ну и отправляйся к дьяволу, Нейл Аллен! – крикнула она, хлопнув дверью.

Поворчав еще что-то про себя, она перегнулась через опустевший стол Нейла и взяла трубку зазвонившего телефона.

– Валентина, – сказала ее секретарша Виола, – ваш… хм… друг на линии.

Лицо Валентины мгновенно расплылось в широкой улыбке. Нейл Аллен был забыт.

– Дорогой? – затаив дыхание, проворковала она в трубку. – Райкер?

– В этом доме нет даже проклятого «Чивас Ригал», – прорычал Райкер Ролей. – Либо через полчаса здесь будет бутылка, либо я уезжаю.

Валентина запаниковала:

– Милый, не уезжай! Я сейчас же позвоню Марти. Не пройдет и часа, как у тебя будет ящик «Чивас».

– Хорошо, – холодно ответил Райкер.

– Дорогой, что ты делаешь сегодня днем? Может, мне подъехать домой и…

– Нет. Через некоторое время я собираюсь уехать.

Валентина с трудом сглотнула.

– Да? Могу я спросить куда?

– Мадам, вы просто наняли меня, но я вам не принадлежу. Я приеду к обеду, так что не волнуйся.

– Ну ладно, милый, – сказала Валентина, услышав гудки на другом конце линии.

В пентхаусе 3525 зазвонил телефон. Бадди взял трубку, собираясь устроить разнос Стивену Флину. Но это был Делсон Паркс, один из его старых друзей по работе с Си Си. Сейчас Делсон работал музыкантом на студии «Одинокая звезда».

– Бад, я только что услышал нечто такое, чем ты, наверное, должен заинтересоваться. Чарлз Ролей опять в Далласе.

– Иисус Христос!

– Может, конечно, и незачем волноваться, – сказал Паркс, – просто я подумал, что ты захочешь присмотреть за ним.

– Спасибо за звонок, Делсон.

Бадди в этот же день нанял еще одного телохранителя, не потрудившись объяснить причину этого Лауре.

– Хэл Элкотт хороший парень, – сказал он ей, – здоровый, сильный и надежный. – Потом ухмыльнулся и добавил: – Я старею, милая, и уже немного сдал.

Бадди не стал говорить Лауре, что Ролей в Далласе. Он не видел в этом необходимости. Возможно, вообще не было причины поднимать тревогу. Ведь Ролей вышел из тюрьмы несколько лет назад и никогда не пытался оказаться рядом с Лаурой.

По крайней мере так думал Бадди. Лаура никогда и никому, кроме Мисси, не рассказывала, что произошло несколько лет назад в Мексике. Бадди и в голову не могло прийти, что этот развратный садист и уголовник лишил невинности доверчивую Лауру Маккарти.

Если б он узнал об этом, то убил бы Чарлза Ролея.

– Я готова ехать, – сказала Лаура. – Багаж погрузили?

– Да, миссис Флин. – Шофер открыл дверь «роллс-ройса» и помог ей сесть.

В течение трех дней, прошедших с той ночи в доме у озера, Лаура оставалась под надежной защитой в пентхаусе 3525, отказываясь видеть кого бы то ни было, кроме Мисси Ди-Грасси. Сегодня Лаура уезжала из города. Подальше отсюда, за границу, посмотреть мир и познать одиночество.

Ей хотелось уехать как можно скорее, но этот день был особенным. Сегодня 16 февраля. День рождения отца. Ему исполнилось бы в этот день сорок семь.

Ранним утром Лаура поплотнее запахнула полы собольей шубы и тяжело вздохнула:

– Отвези меня в «Мюзикленд».

 

Глава 43

Новый черный «мерседес» с дипломатическими номерами и государственным флажком на крыле завернул за угол и медленно остановился перед пожарным гидрантом в деловой части Далласа. Самая симпатичная сотрудница консульского корпуса Далласа, щеголяя черной норкой и целым дождем бриллиантов, выпорхнула из-за руля.

Очаровательная молодая женщина – генеральный консул, сверкая копной светлых волос на ярком техасском солнце и ослепительной улыбкой, поднялась по лестнице в здание окружного суда Далласа. Она пробыла там около получаса, а по выходе обнаружила квитанцию за неправильную парковку на лобовом стекле лимузина. Усмехнувшись, она вытащила квитанцию, разорвала ее пополам и выбросила в сточную канаву, а затем брезгливо отряхнула перчатки.

Женщина уже умчалась в своем «мерседесе», когда из здания вышел ухмыляющийся и не совсем трезвый венесуэльский геолог, сжимая в руке новую визу с печатями и авиабилет в один конец.

Международные дела на этот день были закончены. Мисси Ди-Грасси повернула за угол и направилась к Фонтейн-плейс, где недавно построенный шестидесятиэтажный небоскреб с призматическими окнами, казалось, вот-вот проткнет безоблачное техасское небо.

Ультрасовременное здание Объединенного банка вместе с огромной площадью являло собой самую поразительную и самую удачную попытку воплощения архитектуры минимализма в городе.

На сорок шестом этаже этого сногсшибательного небоскреба расположилась компания «Одинокая звезда», предмет гордости и радости Лауры. Новая студия добилась в прошлом году солидных успехов. Все оборудование в ней было на уровне мировых стандартов, ведь его разработкой руководил Рассел Бергер – гениальный акустик из Хьюстона. В студии имелась даже комната с микшерским пультом на полупроводниковых элементах, одним из шести в стране.

Всего неделю назад «Одинокая звезда» получила из Японии многодорожечный, на двадцать четыре канала, студийный магнитофон фирмы «Сони». А в подземном гараже стоял новый фургончик на колесах с самым современным оборудованием для дистанционной звукозаписи.

Все помещения были роскошно отделаны – начиная от комнаты для приема посетителей и заканчивая личными кабинетами и аппаратной.

Лаура находилась одна в просторной солнечной комнате, которую выбрала под свой кабинет. На ней были темно-синие фланелевые брюки от Ляроша и шерстяной свитер от Барри Брикена. Черные волосы до плеч перевязаны сзади ленточкой. Она сидела, скрестив ноги, на ковровом покрытии среди моря картонных коробок. Все думали, что она разбирает привезенные вещи. На самом деле женщина перебирала в уме события прошедшего года своей жизни.

Года со времени ужасных событий в доме у озера. Года после того незабываемого наслаждения, которое Лаура испытала в Черногории.

Она вспоминала события следующего дня знакомства с Грифом Детоном.

У Лауры не было желания остаться после той сладостно-горькой ночи, которую они провели вдвоем. Она чувствовала, что вся вина за случившееся полностью лежит на ней. Поэтому остановила Грифа, когда тот захотел рассказать о своем браке. Подняв руку, она повернула ладонь к Детону и, словно отгораживаясь ею, воскликнула:

– Нет, Гриф, нет! Это не важно, в самом деле не важно. Ты женат, я замужем. Давай все так и оставим.

– Но, милая, я хочу, чтобы ты знала, почему…

– А я не хочу. Правда. – Лаура пожала плечами. – В том, что произошло, ты не виноват. Я уверена, ты очень любишь свою жену. Я не знаю ее, но мне ужасно неудобно, что я соблазнила ее мужа и…

– Но это не так. Я уже большой мальчик и сам хотел тебя. Если в том, что произошло, и есть грех, то он на мне, а не на тебе.

– Ты добрый человек, Гриф Детон. – Она направилась к двери.

Гриф последовал за ней.

– Боже, милая, не уходи вот так!

Они вышли в синевато-серую прихожую, на полу еще блестели небольшие лужицы морской воды, которая стекала с них вчера вечером.

– Ты хочешь, чтобы я провела с тобой пару дней, прежде чем ты отправишься назад к своей жене? – спросила Лаура. – Стоит ли мне оставаться, Гриф, чтобы еще больше все усложнить?

Гриф выглядел усталым, его благородная голова с поблескивающей шевелюрой поникла, голубые глаза были полны разочарования.

– Конечно, ты права. Ты не можешь оставаться. И я не хочу, чтобы ты оставалась.

Лаура грустно улыбнулась:

– Я в этом не уверена. – Она посмотрела вниз на огромный черный халат и, запахнув отворот, сказала: – Я верну халат завтра и попрощаюсь.

– Прекрасно, – ответил Гриф Детон, – я буду дома.

У двери она оглянулась.

– Спокойной ночи, Гриф.

– Спокойной ночи, Лаура… я…

Детон дал волю своим чувствам и громко застонал. Потом схватил женщину за плечи, рывком развернул к себе и крепко обнял. Его губы нашли губы Лауры, и она почувствовала, что не может устоять перед ним. Все позабыв, она страстно ответила на поцелуй, стоя босиком на цыпочках и прижимаясь к Грифу. Она хотела запомнить теплоту его сильного тела, его аромат.

Когда наконец они оторвались друг от друга, Лаура бежала, задыхаясь, и не останавливалась до тех пор, пока не заперла изнутри дверь своей виллы.

Она так и не вернула Грифу Детону его черный махровый халат и больше не видела его.

Остаток ночи Лаура провела без сна. Она расхаживала по комнате и с горечью твердила: «Ну почему, почему я не смогла встретить Грифа Детона до Райкера… до Стивена…» Потом она стала упрекать себя за то, что продолжает оставаться безнадежным романтиком.

Надо покончить с этим и жить, как жила Мисси до замужества. Надо вернуться в Даллас, развестись со Стивеном Флином и изменить свою жизнь.

Почему бы не взглянуть правде в глаза? Она, очевидно, очень темпераментная женщина. Ей нужен секс, а не любовь. С этим наверняка не будет никаких проблем. Ведь не составило же для нее никакой проблемы затащить женатого Грифа Детона в постель.

Сейчас она немного поспит, утром сходит и вернет мистеру Детону халат, а потом отдохнет здесь еще несколько дней, перед тем как вернуться домой и начать новую упоительную жизнь. Несомненно, в огромном Далласе найдется немало интересных мужчин, которые будут любить ее, когда она этого захочет.

В пять часов утра Лаура позвонила Бадди в отель и сообщила, что готова ехать домой. Собрав вещи, она ждала своего телохранителя на пороге парадного входа и заторопилась к машине, ждавшей ее в темной синеве утра, даже не взглянув на верхнюю виллу.

В день приезда из Югославии запыхавшаяся Мисси встретила подругу последними новостями.

– Райкер Ролей в Далласе. Что ты собираешься делать?

Лаура спокойно ответила:

– Ничего.

– Ничего! – взвизгнула Мисси. – Ты хоть слышала, что я сказала? Я сказала, что этот ублюдок Райкер Ролей в городе. Ты не можешь здесь чувствовать себя в безопасности, и я думаю, тебе следовало бы…

– Ошибаешься, я в безопасности, – возразила Лаура, продолжая распаковывать вещи, пока Мисси металась по ее спальне. – Райкер Ролей убежден, что полностью со мной рассчитался. Он удовлетворился, поверь мне.

Наконец Мисси остановилась и изучающе посмотрела на Лауру.

– Ты действительно так думаешь? Вспомни, он же хотел, чтобы ты забеременела.

– Он не знает, была я беременна или нет. Кроме того, – Лаура положила сложенное белье в ящик, – я уже не восемнадцатилетняя девушка с мечтательными глазами. Ведь этот человек тогда не похищал меня, я сама рвалась отправиться вместе с ним.

– М-м-м… это правда, – протянула Мисси. – Думаю, рядом с Бадди ты действительно будешь в безопасности. И все-таки Ролей может захотеть…

– Нет, нет, не захочет. То, что Райкер Ролей сделал со мной в номере мексиканского отеля, на их жаргоне называется «прокомпостировать девушке билет». На самом деле он разрушил все мои иллюзии, причем это у него получилось очень хорошо. Вот и вся история.

– Ну, тогда я полагаю, ты не будешь возражать против того, чтобы я сообщила, с кем спит сейчас Райкер. Представь, не с кем иным, как со старой супершлюхой Валентиной.

Лаура улыбнулась:

– Эти двое, как никто больше, подходят друг другу.

Мисси присела на кровать.

– А как насчет Стивена?

– А что с ним? – вопросом на вопрос ответила Лаура.

– Ты собираешься встретиться с ним, чтобы…

– Если повезет, то нет. Мой адвокат начал бракоразводный процесс. Я буду свободна самое большее через шестьдесят дней.

– Это хорошо, потом ты сможешь… Эй, что это? – Мисси потянулась к открытому чемодану и достала черный махровый халат. Она поднялась и примерила его к себе.

– Ты что, не видишь? Это купальный халат.

– Да, но в него влезут две такие, как ты. – Мисси ухмыльнулась. – Наверное, ты была плохой девочкой в Черногории?

Лаура забрала халат у подруги. Она не видела необходимости рассказывать Мисси о Грифе Детоне. В конце концов, Детон станет лишь одним из многих в длинном списке ее любовников. Так что не стоит и упоминать об этом.

После того как Мисси ушла, Лаура, облачившись в большой, удобный халат Детона, легла на кровать и позвонила матери.

– Я вернулась, мама. Цела и здорова.

– Хорошо, Лаура. Тебе лучше? Когда я тебя увижу?

– Приезжай в город. Давай позавтракаем вместе как-нибудь на этой неделе.

– Я приеду, обязательно приеду. – Повисла короткая пауза. – Лаура, ах… есть кое-что, о чем я собираюсь рассказать тебе. Хотя, полагаю, это может и подождать до тех пор, пока…

– Что такое, мама?

– Ладно, мне очень не хочется… Я знаю, ты еще не отошла после своего разрыва со Стивеном, и лучше подожду…

– Мама, что случилось?

– Ну хорошо, дорогая. Я согласилась написать книгу. Издательство «Даблдэй» предложило мне…

– Что ты говоришь? – Лаура почувствовала, как напряглось все ее тело.

– Они хотят, чтобы я написала книгу о твоем отце.

– Нет! – закричала Лаура в трубку. – Ты не можешь. Ты не можешь так поступить, почему…

– Лаура, успокойся. Я уже подписала контракт и обещала подготовить рукопись. Я просто напишу о своей жизни с Вождем…

– Боже мой, как ты могла? Ты же говоришь не о каком-то очаровательном незнакомце, ты говоришь о моем отце! Черт возьми, никто не собирается оставить в покое несчастного человека!

– Голубушка, ты уж слишком бурно реагируешь и…

– Слишком бурно? Если ты напишешь книгу и выставишь моего отца на всеобщее обозрение – я перестану с тобой разговаривать!

На следующий день Лаура работала в студии. Когда она просматривала почту, накопившуюся в ее отсутствие, позвонила секретарша.

– Лаура, пришел мистер Нейл Аллен, он хочет встретиться с вами.

– Просите его, Бетти.

Она поднялась навстречу высокому, худому и лысому мужчине.

– Мистер Аллен, рада познакомиться с вами. Садитесь, пожалуйста. – Она с улыбкой пожала ему руку и показала на кресло напротив.

Нейл Аллен сел и, посмотрев ей в глаза, сказал:

– Миссис Флин, я прошу вас принять меня на работу.

Лаура от удивления открыла рот.

– Но я думала… что…

– Нет. Я больше не работаю в «Блубоннет» и был бы рад поработать у вас.

– Но почему… что…

Аллен улыбнулся:

– Я просто почувствовал, что мне нужны перемены, новые сложные задачи. – Будучи настоящим джентльменом, он не стал говорить ничего оскорбительного о Валентине. Просто объяснил, что в могущественной «Блубоннет» осталось очень мало проблем, с которыми мог справиться лишь он один. – Насколько я знаю, ваша компания относительно молода, поэтому считаю, что с моим опытом я мог бы быть вам полезен. Возможно, мне удастся предложить что-нибудь стоящее.

Несколько ошарашенная, но воодушевленная неожиданным предложением, Лаура согласилась.

– Мистер Аллен, ваша деловая репутация давно стала легендой. Я говорю от имени всех своих сотрудников, что вы окажете нам честь, если будете работать в «Одинокой звезде». Боюсь только, что жалованье, которое я могу вам предложить, не будет таким же большим…

Нейл махнул рукой.

– Когда приступать к работе?

– Сегодня, если это для вас не слишком обременительно.

Работать с Нейлом Алленом означало учиться у мастера. Добрый и терпеливый, он работал без устали и еще долго оставался в офисе после того, как все сотрудники расходились. Он устраивал обеды и коктейли с оптовиками и розничными торговцами, планировал доходы и расходы, придумывал рекламу, приглашал звезд и делал еще сотни других дел, в которых был непревзойденным специалистом.

Он изменил всю систему деятельности студии. «Одинокая звезда» нашла свое лицо, и если даже Лаура никогда не вернет «Большого Вождя», будущее представлялось в радужном свете.

По крайней мере в финансовом отношении.

А личная жизнь складывалась не столь удачно. Лаура так и не смогла осуществить то, что задумала той ночью в Черногории. Да, она приехала домой и развелась со Стивеном, здесь все прошло гладко. По последним слухам, он снова уехал в Европу.

Освободившись, Лаура намеревалась вести типичную жизнь высшего общества Далласа: вставать, когда заблагорассудится, веселиться и предаваться любви с лучшими его представителями. Удовлетворять малейшее свое желание, порхать с одной дружеской вечеринки на другую…

Но вдруг она обнаружила, что ей не нравится такая жизнь. Через два месяца веселого времяпровождения в объятиях симпатичных скряг она решила поставить на всем этом крест.

По правде говоря, у нее никогда не доходило дело до спальни. Несколько бокалов «Лафит Ротшильд», еще меньше горячих поцелуев – вот и все, чем она могла поделиться с мужчинами, побывавшими в ее роскошной квартире за этот короткий период. Каждый раз она охотно передавала эстафетную палочку кому-нибудь другому, выбывая из гонки.

Как ни старалась, она не в состоянии была изгнать из сердца и памяти огромного мужчину с каштановыми волосами и сонными глазами, подарившего ей незабываемую ночь любви при свете камина над Адриатическим морем. Каждую ночь, прикасаясь к большому махровому халату, она думала о его хозяине.

Вспоминает ли о ней когда-нибудь… ну хоть когда-нибудь… Гриф?

Мисси Ди-Грасси властно распахнула дверь кабинета, заполненного картонными коробками, и вошла без приглашения. Увидев, что Лаура сидит на полу, обхватив колени руками, с тоской в глазах, Мисси вздохнула и тотчас вернула ее к действительности.

– Ты витаешь где-то далеко отсюда! – громко воскликнула она, сбросила пышную соболью шубу на кресло и рассмеялась, глядя в испуганное лицо подруги. – О чем это ты думаешь?

Лаура тряхнула головой и поднялась с пола.

– Да так, ни о чем.

– Дитя мое, ты жалкая лгунишка. Ты что-то от меня скрываешь. И это такая же истина, как и то, что я – новый генеральный консул Венесуэлы.

Смеясь, Лаура ушла от ответа.

– Скажите-ка мне, консул, чем же занимаются такие важные дипломаты, как ты?

– Генеральный консул, – поправила Мисси. – Пожалуйста, называй мой полный титул. Сегодня, например, я была в окружном суде и выручала одного надравшегося венесуэльского геолога, а потом выбила ему визу взамен той, что у него утащили хулиганы.

Она плюхнулась в кресло.

– После такого напряженного утра я полностью выдохлась. – Она засмеялась. – Мы помогаем севшим на мель туристам. Опечатываем гробы иностранцев, внезапно умерших в Далласе, после чего их останки отправляют домой.

Лаура скорчила гримасу.

– Звучит довольно ужасно.

– Кроме того, я встречаюсь с президентами и принцами. И не может быть никаких сомнений в том, что я очень важная персона, Лаура.

– Я понимаю. Но удивляюсь, как столь молодая и неопытная девушка удостоилась такой чести. – Темные глаза Лауры озорно блеснули.

– Вот так! Я и сама не знаю. Как ты полагаешь, тот факт, что я вышла замуж за самого богатого выходца из Венесуэлы, имеет к этому хоть какое-нибудь отношение?

Они вдоволь посмеялись, и Мисси поведала Лауре очередной слух, дошедший до нее: студия «Блубоннет рекордс», лишившись Нейла Аллена, покатилась вниз. Говорят, Валентина настолько обезумела от своего любовника Райкера Ролея, что совсем потеряла интерес к компании. Такой поворот дела поразил многих в Далласе, а выходки Валентины стали основной темой разговоров на общественных ленчах в городе. Рассказывают, что Ролей тратит ее деньги, как арабский нефтяной магнат, нюхает кокаин и помыкает ею, как рабыней.

– Очаровательная парочка, – заметила Лаура и сменила тему. – Как тебе мой новый кабинет? Тебе бы понравилось работать здесь?

– Мне? Работать? Да как у тебя только язык повернулся! – воскликнула Мисси. – Хотя… он, конечно, производит впечатление и понравился мне.

– Ясное дело…

– Очень современно. – Мисси взглянула на Лауру и кашлянула. – Ко мне попал сигнальный экземпляр книги Каролины. Ты ее еще не видела?

Лаура нахмурилась:

– Нет. Скажи мне, Мисси, в ней… она все рассказала?

– Боюсь, что да. Вы еще не разговариваете?

– Может, ты меня обвиняла за это?

– Да. Но после того как прочитала книгу, уже не виню. Ты собираешься ее прочитать?

– Я не могу не прочитать ее. Завтра я улетаю в Хьюстон. Дай мне книгу с собой, я почитаю в отеле.

– В Хьюстон?

Лаура кивнула:

– На заседание коллегии адвокатов. Нейл согласился принять участие в работе семинара по авторским правам, но слег с сильной простудой. Я заменю его.

– Довольно забавно, – заметила Мисси. – Адвокаты в основном все мужчины, не так ли?

Лаура возвела очи к небесам.

 

Глава 44

Он стоял перед зеркалом в хозяйской спальне своего дома «Ривер-Оук» и брился. Преуспевающий тридцатипятилетний адвокат по уголовным делам Гриффит Л. Детон Второй должен сегодня выступить перед юристами на званом обеде в хьюстонском отеле «Уорик».

Еще не совсем проснувшись, Гриф, запинаясь, бормотал слова речи, перемежая фразы сладкими зевками. В это прохладное февральское утро он чувствовал себя усталым. Ночью постоянно просыпался от малейшего шороха, сбрасывал одеяло, вскакивал и бежал по коридору к Аннетт.

Каждый раз тревога оказывалась ложной, но сердце его учащенно билось, а грудь сжималась от ужаса. Он бежал в просторную светло-бежевую спальню Аннетт и заставал ее безмятежно спящей.

Восстанавливая дыхание, Гриф стоял над кроватью и смотрел на укрытое простынями хрупкое тело. Любовь и жалость переполняли его, когда он слышал ее тихое дыхание. Он осторожно убирал поблекшие русые локоны с ее бледной щеки, поправлял шелковые простыни на ее худеньких плечах.

Грустно улыбнувшись спящей женщине, он возвращался в свою комнату и, обессиленный, погружался в беспокойный сон. Через какое-то время Детон снова просыпался, думая, что ей необходима его помощь.

В это утро Гриф, как всегда, сомневался, выдержит ли предстоящий день. Он должен выдержать. Как выдержал последние четыре года. Он сможет потерпеть еще четыре года или еще сорок лет. Он будет терпеть столько, сколько потребуется.

Когда через полчаса Гриф Детон вошел в столовую, он был чисто выбрит и безупречно одет. Аннетт уже была здесь; ее безжизненные волосы причесали, на бледное лицо тщательно нанесли макияж, короткие аккуратные ногти покрыли лаком. На ней был нежно-розовый халат, который подарил Гриф.

– Привет, любимая, – бодро сказал он, нагнулся и поцеловал ее в полупрозрачную щеку. – Ты сегодня хорошо выглядишь.

Гриф кивнул одетой в униформу медсестре, подмигнул Аннетт, провел рукой по ее волосам, снова поцеловал и занял свое место за столом.

На самом деле Аннетт Детон выглядела не слишком хорошо. Она уже никогда не будет хорошо выглядеть, хотя ей всего тридцать три года. Когда-то энергичная и прелестная женщина, бывшая топ-модель, она превратилась в безжизненное существо.

Моргая, Аннетт внимательно следила за каждым жестом мужа. Она не могла двигаться. Узкий кожаный ремешок, пропущенный по лбу, притягивал ее голову к высокой спинке инвалидного кресла, чтобы не дать ей упасть на тщедушную грудь. Руки с трогательным маникюром были закреплены на подлокотниках кресла. Широкий ремень надежно охватывал талию.

Тело несчастной молодой женщины больше не подчинялось ей. Она не могла ходить, с трудом разговаривала. Вокруг шеи была повязана салфетка, потому что Аннетт пускала слюни, как младенец.

Миссис Л. Детон Вторая страдала неизлечимой болезнью.

Гриф разговаривал с женой так, будто она была такой же здоровой и разумной, как и в начале их знакомства. Он рассказал Аннетт, что его речь готова… получилось то что надо… и он надеется побороть страх перед коллегами.

Гриф продолжал свой монолог с женой в течение всего завтрака. Он шутил, острил, в общем, вел себя так, словно в доме Детонов все было в полном порядке. Аннетт улыбалась, в ее выцветших глазах появилась искра былой живости.

По окончании завтрака Гриф посмотрел на свои золотые часы «Ролекс» и отодвинул стул. Затем подошел к жене и присел рядом с инвалидным креслом, положив руку ей на запястье.

– Малышка моя, я очень сожалею, но мне придется задержаться сегодня вечером. Я один из организаторов важного приема в отеле «Уорик». Подъеду не позднее девяти часов, и, если ты еще не будешь спать, мы выпьем по стаканчику вина на ночь и немного послушаем классику. Как тебе мое предложение?

– Отличное предложение, – сумела произнести Аннетт, она всегда питала слабость к хорошему вину и хорошей музыке.

– Ну все, мне пора. Я тебя люблю. – Гриф поцеловал жену и, взяв портфель, отправился в гараж.

Он сел в золотистый «мерседес», завел двигатель и тяжело вздохнул. Прижавшись лбом к рулю, он громко воскликнул:

– О Боже, если ты есть, возьми ее поскорее! Услышь меня, Боже, я больше не могу! Услышь меня! Она уже достаточно настрадалась.

Лаура Маккарти вошла в роскошный, отделанный мрамором вестибюль хьюстонского отеля «Уорик» в необычном возбуждении. Полет из Далласа был мучительным: самолет сильно трясло; чтобы уменьшить болтанку, опытные пилоты виртуозно облетали зловещие тучи, поднимаясь порой на пятнадцатикилометровую высоту.

Когда наконец приземлились в аэропорту Хобби, пассажиров ждал еще один «сюрприз»: в Хьюстоне шел дождь со снегом. У Лауры поневоле зародилось предчувствие, что ее вояж будет таким же безрадостным, как эта неожиданно ненастная погода.

В отеле ей опять не повезло: она потерялась в море парадно одетых, смеющихся, болтающих и регистрирующихся мужчин. Горы багажа были навалены по всему вестибюлю.

Ожидая своей очереди, Лаура с каждой минутой раздражалась все больше и к стойке подошла с хмурым видом.

– Маккарти! – бросила она.

– О, мисс Маккарти, – стал извиняться служащий отеля, – мы так сожалеем за причиненные вам неудобства. Я не знал, что вы… Здесь проводится семинар адвокатов, и отовсюду съезжаются юристы. Перед ними выступит Рейхос Хейнс, а также молодой блестящий мистер Дет… Ах да… конечно, вам это неинтересно.

Он застучал ладонью по кнопке вызова.

– Сюда, пожалуйста! – закричал он, хотя никого из коридорных не было видно.

– Не могли бы вы дать мне ключ? Можете послать мой багаж наверх, когда освободится коридорный.

– О, конечно, мисс Маккарти, конечно. Номер 718.

Лаура взяла ключ и опять пробиралась сквозь рой громко беседующих юристов, не замечая устремленных на нее вопрошающих взглядов.

Как только она зашла в номер, коридорный с лучезарной улыбкой принес ее багаж и вдобавок вручил свежую местную газету. Лаура бросила все это на кровать и дала на чай.

Она с удовольствием скинула туфли и, раздевшись, облачилась в уже слегка потрепанный черный махровый халат. Затем устроилась в удобном кресле, чтобы дочитать книгу Каролины, озаглавленную просто – «Вождь». Чем дальше она читала, тем больше выходила из себя. Лицо ее пылало, в то время как руки, держащие книгу, стали холоднее льда.

Лаура не могла поверить, что ее мать осмелится предать огласке интимные подробности своей бурной супружеской жизни с человеком, который, по ее словам, «…был действительно большим мастером в постели, но так и должно было быть, потому что он проводил в ней столько же времени, сколько и на сцене. И я не уверена, что это время он проводил только со мной».

Это были еще цветочки. Каролина написала о его зависимости от лекарств, о пропусках записей на студии, о скандалах и вообще о его странном поведении. Она представила Си Си вспыльчивым и сбившимся с пути человеком. Мать написала, что в последние трагические дни Вождь был неузнаваем.

Лаура с негодованием отшвырнула книгу. Это все неправда. Ее отец был хорошим человеком, любящим и талантливым, а не наркоманом-маньяком, который случайно совершил самоубийство из-за передозировки.

Лаура бродила по номеру совершенно убитая. Нервно теребя пальцы и возмущаясь, она подошла к высоким окнам. Небо казалось черным, мокрый снег ложился на дороги и тротуары.

Лаура отвернулась. К утру она должна изучить материалы, подготовленные Нейлом для ее участия в завтрашнем семинаре. Достав из портфеля записи Нейла, Лаура заглянула в них и отбросила на кровать. Взяла «Хьюстон пост» и растянулась на небесно-голубой вельветовой софе.

Просмотрев передовицы – Ронни и Нэнси прилетели в Белый дом на западном побережье, цена сырой нефти упала во всем мире, выдвинуты кандидаты на премии Академии… – она переключилась на страницы светской жизни, чтобы почитать колонку Максины Мессинджер.

Мистер и миссис Грант Диксон устроили роскошный прием в своем шикарном поместье. Пестрая городская толпа… Свадебные колокола играли для хьюстонского нефтепромышленника Брандта Шервуда и прекрасной Санни Мак-Фадден в…

Из очередной поездки в Югославию вернулись и вновь обосновались в своем особняке «Ривер-Оук», расположенном в фешенебельном районе города, адвокат Гриффит Л. Детон Второй и его жена Аннетт. Гриф Детон – один из руководителей хьюстонского семинара адвокатов, открывающегося сегодня в отеле «Уорик». Он выступит перед группой юристов, а также примет участие в вечернем коктейле, который состоится в роскошном клубе отеля «Уорик» сегодня в пять часов вечера.

Лаура читала этот столбец затаив дыхание. Она глянула на изящные золотые часики на запястье и задрожала. Гриф Детон в эту самую минуту находится с ней под одной крышей. В одном с ней мире.

Она должна увидеть его.

Лаура надела элегантное черное шерстяное платье с глубоким треугольным вырезом на спине от Кельвина Кляйна и расчесала прямые черные волосы до плеч. Шагнула в пустой лифт и поднялась на последний этаж, где располагался клуб.

Было половина шестого.

Тяжелые двери лифта распахнулись. Лаура вышла в коридор и повернула направо, откуда доносился шум. Остановилась у открытых дверей. Комната была заполнена множеством оживленных мужчин, женщин было совсем немного.

Не составило никакого труда заметить в толпе Грифа. Его голова и плечи возвышались над всеми. Он стоял к ней спиной, но Лаура его сразу узнала. Большая, как у льва, голова, широкие плечи, непокорные каштановые волосы.

Лаура остановилась на пороге, отказываясь от выразительных приглашений зайти и присоединиться к веселой компании. В ответ она только кивала головой и мягко улыбалась.

Она решила стоять в дверях до тех пор, пока он не обернется и не заметит ее. Когда это случится, Лаура сразу узнает, рад или нет Гриф Детон встрече с ней. Замирая от страха и надежды, она не спускала с него глаз.

Гриф с полупустым бокалом в руке развлекал коллег смешным анекдотом, активно жестикулируя и мило улыбаясь. Внезапно он почувствовал необычное покалывание в затылке, от чего потерял нить рассказа.

Слушатели ожидали продолжения, недоуменно глядя на Детона. Его глаза странно блеснули.

– Я… извините меня. – Он очень медленно обернулся.

Гриф Детон смотрел на Лауру сквозь переполненный зал. На его лице был ясно написан ответ, который она так надеялась увидеть. Рассеянно сунув бокал проходящему мимо адвокату, Гриф направился к женщине.

В комнате вдруг стало ужасно жарко, и Лаура испугалась, что ей станет плохо. К ней приближался тот единственный мужчина, который дал ей возможность почувствовать себя женщиной. У нее перехватило дыхание. Гриф Детон выглядел еще более огромным и красивым, чем запомнился ей.

И вот он подошел.

Они с благоговейным трепетом смотрели друг на друга. Лаура почувствовала близость его руки раньше, чем увидела ее. Тепло его пальцев прожгло мягкую шерсть рукава и согрело кожу.

Не говоря ни слова, он увлек Лауру в коридор по направлению к лифтам, не обращая внимания на добродушные возгласы:

– Эй, Гриф, ты куда собрался?

– Пригласи ее лучше на нашу вечеринку!

– А обед позже, Гриф?

Лифт был полон, так что они опять ничего не сказали друг другу. Гриф больше не держал Лауру за руку. Но его тело крепко прижималось к ней, и женщина чувствовала его дрожь.

Лифт останавливался на каждом этаже, люди входили и выходили. Лаура думала, что сойдет с ума. Наконец лифт остановился на ее этаже, и она молча достала ключ. Они зашли в номер и все еще продолжали молча стоять, пристально глядя друг на друга. В комнате царил полумрак. Тяжелые хлопья мокрого снега мерно стучали в окна.

Гриф положил ладонь на обнаженную шею Лауры. Потом его рука скользнула вниз под треугольный вырез платья.

Его прикосновение было похоже на удар электрического тока. Лаура затрепетала.

Казалось, время остановилось.

– Боже, Лаура… Лаура, – прошептал Гриф и сжал ее в объятиях.

– Гриф, – выдохнула она, и губы их слились в поцелуе.

 

Глава 45

Приняв душ, они лежали обнаженные под простынями. В спальне номера не было включено освещение, только рассеянный свет окрашенного в ржавчину неба проникал сквозь высокие окна, покрытые ледяной коркой. Дождь со снегом усилился, его резкие удары о стекло казались ублаготворенным любовникам волшебной музыкой.

– Я не могу остаться, – сказал Гриф, прижимаясь к ней, – и хочу объяснить почему.

Он рассказал Лауре, как они с женой полюбили друг друга, будучи студентами Университета Райса. У них был удачный брак до тех пор, пока Аннетт не слегла четыре года назад. Когда он встретил Лауру в Черногории, Аннетт проходила курс лечения в Белграде.

А потом Лаура поведала ему, что уже не замужем и что ее замужество никогда не было настоящим браком. Накануне их встречи в Черногории ей как раз и открылась… самым отвратительным образом… ужасная истина о ее муже.

Гриф был прав: она собиралась прыгнуть в Адриатическое море и очень благодарна ему за то, что он спас ее. Лаура рассказала Детону, что отчаянно нуждалась в ту ночь в чьем-нибудь сочувствии и любви. Поэтому она так беспардонно попросила у него утешения, не желая интересоваться, женат он или нет.

– Я ужасно переживала об этом впоследствии, – сказала Лаура, – но не за себя, а за тебя. Я была уверена, что ты почувствуешь себя виноватым за измену жене.

Гриф крепче обнял ее.

– Я не чувствовал себя виноватым. Возможно, я должен был это почувствовать, но не чувствовал. И все же мне было жаль, что так случилось, потому что я не мог забыть тебя и не надеялся когда-нибудь вновь увидеть. – Детон поцеловал ее в лоб. – Не проходило дня, чтобы я не подумал о тебе. Я не представлял, где тебя искать. Я знал только, что это где-то в Техасе.

– Я понимаю. – Лаура провела ладонью по его груди. – У меня все было примерно так же, только еще хуже. Я не могла вспомнить твою фамилию, пока не увидела ее сегодня в газете. Гриф – все, что осталось у меня в памяти.

– Слава Богу, что ты читаешь газеты.

– Гриф!

– Да, любимая?

– Я увижу тебя снова?

Детон приподнял пальцами ее подбородок. Его глаза блеснули в полумраке.

– Не буду лгать тебе – я никогда не оставлю Аннетт.

– Я и не жду от тебя этого, но ты не ответил на мой вопрос.

– Я ничего не могу предложить тебе, Лаура. Я даже не могу часто видеться с тобой.

– Я согласна и на это.

Гриф очертил большим пальцем ее приоткрытые губы.

– Но этого же мало. Ты достойна большего. Я хочу, чтобы ты встретила хорошего парня, влюбилась и…

Подумав про себя, что она уже влюблена, Лаура ответила вопросом:

– А почему я должна желать этого, если у меня есть ты?

– Любимая, я же сказал тебе, что не смогу часто видеться с тобой. Тебе будет очень одиноко.

– Мне не будет одиноко. У меня есть моя компания, и я понимаю, что ты не свободен.

– Ты поймешь меня, если я скажу, что не могу даже провести ночь с тобой? Что мне необходимо через несколько минут уйти и вернуться на вечеринку, прежде чем будет замечено мое отсутствие? Что мне нужно быть дома в девять часов, потому что я так пообещал Аннетт?

– Да, пойму. Сколько времени у нас осталось?

Гриф приподнял голову, посмотрел на светящееся табло часов над кроватью.

– Господи, нисколько. – Он повернулся к Лауре и поцеловал ее.

Обнаженная Лаура последовала за Грифом в другую комнату и стала наблюдать, как он одевается. Ей до смерти хотелось узнать, когда она снова сможет увидеть его, но спрашивать об этом не стала.

Завязывая галстук, Гриф спросил:

– Сколько времени ты пробудешь в Хьюстоне, любимая?

– Я рассчитывала уехать завтра в полдень, но если погода не улучшится…

Гриф ухмыльнулся и заключил ее в объятия. Ей было приятно чувствовать, как чуть шершавая ткань его фланелевого костюма прикасается к ее обнаженной коже, как его руки гладят ее спину.

– У меня есть пара свободных часов завтра после обеда, – сказал Гриф. – Если ты останешься здесь…

– Я останусь, – Лаура приблизила свои губы к его губам, – даже если в Хьюстон придет теплый фронт.

Через три дня сияющая Лаура Маккарти возвратилась в Даллас. Драгоценные часы, проведенные с Грифом Детоном, были самыми прекрасными в ее жизни. Этот мужчина был не только нежным и опытным любовником, он был еще добрым и заботливым человеком. В его объятиях Лаура чувствовала себя в безопасности, а главное – любимой.

Это ощущение было таким замечательным и пока еще таким незнакомым. Лаура согревалась им, словно мягким, пушистым одеялом. Инстинкт подсказывал ей, что она больше не будет одинока.

Верный своему слову, Гриф звонил каждый день и встречался с ней при каждом удобном случае. Они провели целый день в ее доме на берегу острова Падре, украли ночь блаженства в его треугольном домике на Чистом озере. Потом была короткая поездка в Аспин. Все их встречи проходили тайно.

Этого было достаточно для Лауры.

Но Мисси Ди-Грасси переживала за подругу. Ей не было известно о Грифе Детоне, она только знала, что Лаура никогда не встречается с мужчинами, и считала себя просто обязанной исправить это положение. Постоянно подбрасывая Лауре кандидатуры подходящих холостяков, она невероятно злилась, видя индифферентность подруги.

– Я договорилась, – по-хозяйски сообщила Мисси в один из солнечных майских дней. – Твоим сопровождающим на обеде, который я устраиваю в июне в своем «Северном Далласе, сорок», будет очень богатый и красивый Джеффри У. Уиллингхэм. Я выбрала его, потому что…

– Нет, – оборвала ее Лаура.

– Нет? Но почему?

– Я уже встречалась однажды с Уиллингхэмом, Мисси. Он не в моем вкусе.

– Не в твоем вкусе? Да Джефф самый подходящий холостяк в Далласе!

– Он грызет ногти и слишком громко смеется.

Мисси опешила.

– Ты, Лаура Маккарти, разглядишь и на солнце пятна.

Лаура улыбнулась:

– Извини, Мисси. Джефф хороший парень, но я пас.

– Ты всегда пасуешь, Лаура. Что с тобой?

– Насколько я знаю, ничего, – пожала она хрупкими плечами.

– Да? Ладно, но я так не думаю. Ты ведешь себя непонятно и сама знаешь об этом. Ты вот сидишь рядом и улыбаешься, как Чеширский кот, но никогда никуда не ходишь, кроме своей работы, и никуда не ездишь, кроме как опять по делам. Так что Робин Лич мог бы написать про тебя рассказ под названием «Образ жизни богатой и трахнутой».

– А я думала, что Арто просил тебя выражаться поприличнее.

– Давай не будем уходить от темы разговора. Скажи мне, почему ты сидишь в этой квартире, как узница в тюрьме? Из-за Стивена? Но с тех пор много воды утекло, а ты все еще…

– А кто такой Стивен? – спросила Лаура, прищурившись.

– Ну хорошо. Что же тогда все это значит? Это значит, что у тебя есть секрет и ты не хочешь поделиться им со мной. Но это несправедливо, черт возьми! Я же рассказываю тебе все.

Это было правдой.

Постоянная печаль исчезла из темных глаз Лауры. Она гораздо чаще смеялась, более оптимистично смотрела на жизнь – в общем, стала походить на прежнюю беззаботную Лауру.

Она была влюбленной женщиной.

Но Лаура была не единственной влюбленной женщиной.

Валентина Трент боготворила Райкера Ролея. Их дьявольский союз она считала настоящим раем.

Миссис Трент, конечно, немного беспокоило то обстоятельство, что Райкер был жестоким, жадным и опасным, но она размышляла об этом с глупой улыбкой на лице. Такая улыбка появлялась после его сеансов любви. У Валентины никогда ни с кем не было столь извращенных и длительных сексуальных контактов, как с этим мужчиной. Никакие его требования не казались ей необоснованными, пока они помогали удерживать Райкера возле нее.

Она встретила свою пару и еще кое-что.

Райкер Ролей жил в кокаиновом экстазе в особняке Валентины «Белая скала». С самого начала он дал понять этой женщине: если она хочет, чтобы он оставался с ней, то необходимо исполнять все его капризы.

– Я буду удовлетворять тебя до тех пор, пока ты будешь удовлетворять мои финансовые потребности. – Именно в такой откровенной форме сделал свое заявление Райкер после первой же ночи.

Валентина получала то, что хотела. Следовательно, и Ролей получал то, что хотел.

Ночью он один был полновластным хозяином и отдавал приказы со своего командного пункта посреди ее большой смятой постели.

Не прошло и недели, как Райкер заявил:

– Мне нужно полдюжины костюмов «Черути», две дюжины рубашек «Армани» и дюжину туфель «Балли».

– Конечно, дорогой, – прощебетала Валентина Трент, поглаживая его волосатую грудь и живот. – Все, что тебе понравится.

Через месяц он потребовал белый «порше» и получил его.

Ведь миссис Трент получала нечто намного более ценное, чем автомобиль и одежда. Райкер Ролей знал гораздо больше способов, как удовлетворить ее, чем любой из мужчин, с которыми она встречалась в своей жизни.

Одним из самых любимых способов Валентины была необычная маленькая шутка с заряженным револьвером.

 

Глава 46

Лаура смеясь остановилась перед закрытыми «Музыкальными воротами». Полыхал августовский день. Двадцать пятый день ее рождения. Отныне «Мюзикленд» будет навсегда закрыт для публики.

Имея внушительную поддержку в лице Бадди Хестера, она ворвалась в особняк и выставила непрошеных гостей. И когда последний посетитель был препровожден через ворота вместе с одетыми в униформу экскурсоводами, Лаура издала радостный вопль и побежала прямо через газон к белому мраморному монументу.

Она стояла коленями на ухоженном изумрудном газоне. Импульсивно поцеловав свои пальцы, Лаура прижала их к горячему от солнца мрамору.

– Никогда больше любопытствующие не ступят на эту землю, – торжественно пообещала она.

На этой же неделе она переехала в «Мюзикленд», захватив из своего пентхауса повара и экономку, разыскивая и вновь нанимая людей из старого персонала, служивших здесь при отце.

В первую же ночь в особняке зазвонил телефон.

– Ты переехала, моя радость? – спросил Гриф.

– Да, дорогой, и это замечательно. Я не представляла себе, как сильно соскучилась по «Мюзикленду». Ведь это мой дом.

– Я рад за тебя, любимая. Наверное, я не смогу уговорить тебя провести одну ночь вдали от «Мюзикленда»? Или стоит попытаться?

– Когда, Гриф?

– Завтра в Денвере. Мне нужно лететь туда для…

– Я буду там.

– Хорошо. Отель «Браун-Пэлас». Встретимся там около полудня.

– Я не могу постоянно находиться здесь, – раздраженно заявила Валентина Трент руководителям отделов, собравшимся за столом для совещаний. – Я провела всю свою жизнь в этом офисе, дни и ночи в течение многих лет. Поэтому сейчас мне хочется иметь немного больше свободного времени. – Она посмотрела на часы. – У меня болит голова, и я хочу пойти домой. Разве я требую слишком много, перекладывая часть груза с моих плеч?

Члены правления переглянулись. Они опасались за Валентину и за будущее «Блубоннет рекордс». Компания стала судном без капитана и дрейфовала в никуда, неуклонно приближаясь к опасным рифам. И все же, несмотря на просьбы выполнять за нее часть работы, Валентина отказывалась передать свои полномочия, как это сделал Нейл Аллен.

Было очевидно, что она теряет интерес к компании, которая раньше так много для нее значила. Каждый служащий за столом совещаний знал причину этого.

Райкер Ролей.

Все знали также, что это увлечение не мимолетная прихоть, оно не похоже на ее любовные романы с певцами. Райкер имел сильное влияние на Валентину Трент, и члены правления сами могли убедиться в этом. В тот день, очень похожий на сегодняшний, она также отказалась присутствовать на собрании, где решались проблемы падения доходов компании, и помчалась домой к Райкеру Ролею.

– Я плачу вам хорошую зарплату, – сказала Валентина сердито. – Так что пеняйте на себя, если не сможете найти какие-нибудь решения! – И она вылетела из кабинета.

В своем особняке «Белая скала» миссис Трент обнаружила в гостиной Райкера и джентльмена в деловом костюме. Райкер рассматривал дорогие часы на бархатном лотке для ювелирных изделий. Компания «Картье» любезно послала человека из фирменного магазина «Галерея Мэлл».

– Дорогой! – Валентина подошла к Райкеру, с нетерпением уселась рядом с ним и по-хозяйски опустила руку на его бедро.

Ролей не поприветствовал ее и не представил ювелиру.

– Какие часы тебе нравятся больше – эти или эти? – Он выставил перед ней две пары тяжелых золотых часов.

– М-м-м, вот эти. – Валентина показала на часы в его правой руке, уверенная, что они менее дорогие.

Райкер бросил их обратно на лоток.

– Я возьму вот эти. – Он выбрал часы, отвергнутые Валентиной. Застегивая их на бледном запястье, Райкер поднялся. – Выпиши человеку чек, Валентина, – бросил он через плечо, выходя из гостиной.

Стиснув зубы, Валентина улыбнулась служащему «Картье», выписала чек на сорок тысяч долларов и проводила его до двери. Ей необходимо было выпить. Она направилась в библиотеку к большому дубовому бару. Каждый раз, заходя в эту комнату, миссис Трент обращала внимание на голую стену над каминной полкой, где раньше многие годы висела гитара Вождя фирмы «Сие».

Из-за этой гитары у Валентины с Райкером случилась одна из многочисленных ссор. Как-то днем, вернувшись домой, она обнаружила, что гитара пропала, и в отчаянии побежала по комнатам, разыскивая сокровище. Пока миссис Трент занималась поисками, опрашивая слуг и собираясь звонить в полицию, приехал Райкер.

– Я взял эту чертову гитару, – холодно сообщил он. – И продал ее Слиму на Эрвэй-стрит.

У Валентины сжалось горло.

– Но зачем? Господи, зачем ты это сделал, ты же знаешь, как много для меня значила эта гитара.

Райкер рассмеялся и налил себе «Чивас Ригал».

– Больше, чем я?

– Нет, конечно, нет, но все-таки…

– Я просил тебя оставить мне немного денег. Вместо этого ты удрала в офис и бросила меня без цента.

– О Господи, разве ты не мог позвонить мне и…

– Теперь будешь знать, как удирать, оставляя меня без денег. Кроме того, мне надоело смотреть на эту проклятую гитару.

Взбешенная, Валентина немедленно позвонила залогодержателю. Но было уже поздно. Какой-то подросток с улицы зашел и купил ее. Слим не мог сказать ей, кто это был.

Потягивая неразбавленный джин, Валентина покачивала головой, вспоминая тот день и свою злость на Райкера. Сегодня он снова вывел ее из себя. Сорок тысяч долларов за часы! Есть ли предел нахальству этого человека?

Валентина поставила полупустой фужер и заторопилась вверх по лестнице. Райкер стоял перед зеркалом, расчесывая волосы, дорогие часы блестели на его запястье.

– Дорогой, – начала она, – я хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее, но моя компания переживает не самый благоприятный период и…

Холодные серые глаза Райкера повернулись к ней.

– И в чем же проблема? Ты управляешь «Большим Вождем». Вытолкни снова все эти песни и фильмы на рынок.

– Никогда! Я говорила тебе, как я к этому отношусь.

Он опустил расческу.

– Разве нам не приятно тратить деньги, которые этот ублюдок заработал таким тяжелым трудом?

Валентина покачала рыжей головой.

– Ты кое-что забываешь. Если я это сделаю, то его сукина дочь тоже будет получать деньги. – Она прищурила глаза. – Да я лучше навсегда заморожу это состояние, чем увижу, что ей досталось хоть десять центов из него. Разве ты не хотел бы отплатить ей? – добавила Валентина, взглянув на него.

Райкер, улыбаясь, вспомнил всхлипывающую, убитую горем молодую девушку в жарком номере мексиканского отеля.

– Я уже заставил ее заплатить, – пробормотал он.

Протянув руку, Райкер взял с кухонного шкафа пузырек с белым порошком.

– Что ты сказал? – спросила Валентина.

В это время он втянул немного волшебного порошка левой ноздрей.

– Ничего. Я ничего не говорил, – ответил Райкер, проделывая то же самое другой своей ноздрей.

– Что я получу за то, что купила тебе это, Райкер? – Валентина прикоснулась к его новым часам.

– Я тебя оттрахаю.

– О да, дорогой!

В самом сердце Техаса наступил праздник – стопятидесятилетие штата. Он был ознаменован фестивалями и родео, парадами и конкурсами скрипачей, а также пикниками, концертами, речами, танцами и награждениями…

По всему огромному штату чествовали лучших, выдающихся людей Техаса. Одному из самых знаменитых и любимых сыновей Далласа в этот день исполнилось бы пятьдесят лет.

Лаура прибыла на церемонию чествования отца. Она стояла под безоблачным техасским небом в день Святого Джасинто с только что врученной ей серебряной пластинкой, выполненной в форме штата Техас. Пластинка была украшена золотой звездой с алмазами на месте Далласа и надписью:

СИЯЮЩАЯ ЗВЕЗДА ТЕХАСА СИ СИ МАККАРТИ.

– Я принимаю эту награду вместо моего отца. Она подарена ему людьми, которых он любил больше всего на свете, – его земляками. – Лаура улыбнулась и высоко подняла сверкающую серебряную пластинку, чтобы огромная толпа могла увидеть ее. – Спасибо вам. Отец был бы очень доволен.

Она спустилась с помоста, украшенного флагами, и лицом к лицу столкнулась с матерью, ожидавшей ее на нижней ступеньке. Слезы застыли в ее прекрасных зеленых глазах.

– Лаура, ты уделишь мне хотя бы минуту? Это все, о чем я прошу.

Дочь Си Си передала пластинку Бадди.

– Да, мама, конечно. А где Донни?

– Он на ранчо. Я… я хотела бы, если можно… Я надеялась, что ты могла бы…

– Пойдем. – Лаура взяла мать за руку и повела ее через толпу.

Бадди и Хэл Элкотт поспешили за ними.

Вскоре Каролина сидела в «Мюзикленде» и потягивала охлажденный чай. В этом доме были высокие потолки, и здесь она когда-то жила.

– Я знаю, ты никогда не простишь мне эту книгу. Но позволь мне хотя бы объяснить, почему я это сделала.

– Хорошо, – сказала Лаура.

Каролина слегка вздохнула, собираясь с мыслями.

– Лаура, с самого рождения я никогда не знала, что такое оставаться без денег. У меня было все. Я вышла замуж за твоего отца и могла себе позволить еще больше. Потом, когда я развелась с Вож… когда я развелась с Си Си и вышла замуж за Донни, у меня… у него… у нас почти ничего не было, кроме ранчо, подаренного нам Си Си. Я думала, что это не имеет никакого значения, мы и так сможем прожить в любви и согласии. – Она опустила глаза. – Но это оказалось тяжело, Лаура, очень тяжело. Мне было трудно обходиться без вещей, к которым я привыкла.

Каролина подняла голову и посмотрела на дочь.

– Представляешь, что значит самой делать себе прическу, маникюр? Стелить себе постель?

– Мама, я…

– Думаю, что нет. Я любила и люблю Донни, но у нас было такое трудное время… А потом вдруг мне позвонили из издательства «Даблдэй» и предложили за книгу аванс в полмиллиона.

– Я понимаю, – сказала Лаура.

– Я думала, что напишу милую небольшую книжку о триумфальном восхождении твоего отца к славе, но… они требовали рассказать побольше о его личной жизни, и тогда… О Лаура, я рассказала о событиях, о фактах, о которых… я ничего не знаю… А в напечатанном виде все это выглядело еще хуже, чем в рукописи. – Каролина тихо заплакала, достала из сумочки бумажную салфетку и приложила ее к глазам. – Я сказала много такого, чего…

– Ты сказала, что он использовал женщин.

– Я понимаю и…

– Мама, скорее женщины использовали его.

Каролина кивнула:

– Да, я знаю и понимаю это. Наверное, и я тоже.

– Почему же ты вышла замуж за папу, если не любила его?

Каролина слабо улыбнулась:

– Ты хоть представляешь себе, насколько глупой и впечатлительной может быть восемнадцатилетняя девушка? Когда я впервые встретила твоего отца, я была…

Лаура внимательно слушала. Каролина рассказывала, как легко и безрассудно увлеклась красивым и популярным Си Си. Она просто не могла устоять перед ним – сделала бы все, что угодно, и пошла бы за ним куда угодно.

Эти слова окончательно растопили лед в сердце Лауры. Она хорошо помнила, как неотразимый Райкер Ролей без всяких усилий проделал то же самое и с ней.

Имеет ли она право осуждать Каролину за это? Разве Каролина виновата, что оказалась замужем, не успев перевести дыхание?

Лаура сидела рядом с матерью на диване «чиппендейл» и обнимала ее тонкими руками.

– Не плачь, мама, все хорошо. Все замечательно. Не плачь больше.

– О Лаура… – рыдала Каролина. – Я виновата. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

– Конечно, смогу. Я люблю тебя, мама, и прощаю тебя.

Через час Каролина Уиллер с просветленной душой спускалась по мраморным ступеням «Мюзикленда». Дочь стояла на пороге и махала ей рукой на прощание. Она обещала матери в скором времени заглянуть на ранчо и напомнила, что Каролина может забрать в Сиело-Виста любой предмет из антиквариата в «Мюзикленде».

Когда светловолосая голова Каролины исчезла в «шевроле» трехлетней давности, Лаура вдруг осознала, как сильно скучает по своей прекрасной маме.

Улыбаясь, она вернулась в дом. Зазвонил телефон.

– Лаура, это Гриф. Три часа назад умерла Аннетт.

– О мой дорогой, мне очень жаль.

 

Глава 47

Наступило Рождество. Даллас расцветился миллионами красочных огней. Серебряная мишура, мерцающая на холодном ветру, протянулась от одного фонарного столба до другого. Солдаты Армии спасения звонили в колокольчики и благодарили прохожих за монеты, брошенные в их корзины. Рождественская музыка гремела из громкоговорителей, толпы оживленных горожан устремлялись в магазины и выходили оттуда, нагруженные покупками.

Высоко наверху в здании Объединенного банка на Фонтейн-плейс служащие компании звукозаписи «Одинокая звезда» пили гоголь-моголь и закусывали бутербродами. Лаура Маккарти испытывала особую радость в это Рождество. Человек, которого она любит, скоро должен стать ее мужем.

– Нейл! – Лаура наклонилась к уху своего вице-президента. – Я должна поехать в аэропорт и забрать там Грифа. Поруководи вечеринкой… и компанией… вместо меня.

– Не беспокойся ни о чем, Лаура, – улыбнулся Нейл Аллен. – Будь счастлива, дорогая.

– Спасибо, Нейл. Веселого Рождества!

Она поцеловала его в щеку.

Прилетев в «Лав-Филд», Гриф Детон сразу же увидел Лауру и с нескрываемым восторгом расцеловал ее. Через несколько минут влюбленные были в «Мюзикленде». Они растянулись на старом диване в библиотеке и занялись обсуждением свадебных планов.

– Завтра, в канун Рождества, – сказала Лаура, – Арто и Мисси устраивают большой прием в «Северном Далласе, сорок». На Рождество у нас будет обед с индейкой здесь… Мама, и Донни, и все остальные. А в полночь мы поженимся в этой комнате и сразу же отправимся в Черногорию. Я ничего не забыла?

– Забыла, – усмехнулся Гриф.

– Что? – приподняла брови Лаура.

– Я здесь уже почти час, а ты до сих пор не сказала мне, как ты меня любишь.

– О, Гриф! – Лаура уткнулась ему в шею. – Сейчас скажу. Я люблю тебя так сильно, что это пугает меня.

Гриф крепко обнял ее и поцеловал ее шелковистые волосы.

– Я люблю тебя, дорогая, и…

– Гриф, я, наверное, прошу слишком много? – Она посмотрела ему в глаза. – Отказаться от успешной карьеры в Хьюстоне. Более того, переехать жить сюда, в «Мюзикленд». Может, это нечестно? Наверное, это слишком эгоистично с моей стороны?

– Сердце мое, я уже говорил тебе, что, даже если бы не было тебя, я все равно уехал бы из Хьюстона. Эта часть моей судьбы закончилась, что же касается жизни в «Мюзикленде», – Гриф по-мальчишески улыбнулся, – пусть будет так, если это тебе по душе. Мне все равно, где жить, пока я с тобой.

– Гриф, я сделаю тебя счастливым, обещаю.

– Дорогая, ты уже сделала. Сделай меня еще счастливее. Поцелуй меня.

Радостный Бадди Хестер постучал в дверной косяк и подождал разрешения войти. Лаура быстро поднялась и, покраснев, торопливо одернула юбку.

– Бад, входи. Мы с Грифом обсуждали…

– Я вовсе не хотел мешать вам, но у меня есть кое-какие новости, наверное, вы были бы не прочь их услышать.

– Ты нам не помешал. – Гриф свесил длинные ноги на пол и встал. – Выпьешь что-нибудь?

– Нет, Гриф. Лаура, только что позвонил один приятель-музыкант. Старая гитара Си Си фирмы «Сие» выставлена в ломбарде Вегаса. Послать одного из ребят туда за ней?

– Да, Бадди, – сказала Лаура взволнованно. – Ты уверен, что это гитара отца? Я не понимаю, как… Я хотела, чтобы… Ох, Бадди, вызови пилотов прямо сейчас и пошли кого-нибудь в…

– Какого черта, ведь сейчас Рождество, – вмешался Гриф. – Почему бы нам не полететь и самим не забрать ее?

Лаура оживилась.

– Ты это серьезно? Гриф, ты же сам только что прилетел.

– Я никогда не чувствовал себя лучше. Летим в Вегас.

Воздух в пустыне был кристально чист, холоден и сух. В небе сияло солнце, а тени уже стали длиннее. Лимузин остановился перед компанией «Эйс Лоан» в деловой части города на Фримонт-стрит. Лаура и Гриф поспешили войти. Горя желанием быстрее завладеть дорогой сердцу гитарой, Лаура нервничала, оттого что приходилось ждать.

Человек за прилавком был занят клиентом, невысоким худощавым мужчиной. Его растрепанные седые волосы нуждались в стрижке, а щетина на лице говорила о том, что он несколько дней не брился. Снимая с пальца широкое золотое кольцо, посетитель спросил:

– Билл, а что, если я не смогу вернуть тебе деньги вовремя?

Ростовщик с чересчур большими глазами под толстыми стеклянными линзами сказал:

– Тогда тебе труба, приятель.

Человек кивнул головой и неохотно передал кольцо через стеклянный прилавок, его плечи поникли под мешковатым пиджаком.

– Эш, – тихо произнесла Лаура, узнав голос. Она отпустила руку Грифа и рванулась вперед. – Эш! Эшфорд!

Эш медленно повернулся. Его небритое лицо похудело и уже было далеко не таким бронзовым, каким помнила его Лаура. На нем были тонкий, потертый пиджак, хлопчатобумажная рубашка и поношенные брюки цвета хаки, на ногах отсутствовали носки, но грязным он не был.

– Лаура? – неуверенно спросил Эш. – Маленькая Лаура?

– Эй, люди, если вы хотите устроить семейную встречу, то только не здесь, а на тротуаре, – сказал ростовщик, зажав в кулаке золотое обручальное кольцо. – Здесь занимаются делом.

Не обращая на него внимания, Лаура с улыбкой сказала:

– Да, дядя Эш, это Лаура. – И она обняла человека, которого когда-то поклялась ни за что не прощать.

Эш с трудом сглотнул. Когда Лаура отпустила его, он провел рукой по своей щетине, взглянул на неровные, неухоженные ногти.

– Ты как раз застала меня в неудачный день, Лаура. Обычно я выгляжу более прилично.

– Для меня ты выглядишь хорошо. – Лаура повернулась к ростовщику. – Верните ему кольцо.

– Это будет стоить вам некоторых процентов! – сердито фыркнул Билл.

Гриф пожал Эшу руку, а Лаура тем временем уговаривала его пообедать с ними, и он в конце концов с благодарностью принял приглашение.

В сопровождении Эша и гитары они направились в отель «Цезарь», вошли в номер и заказали обильный обед. Эшфорд рассказал о последних десяти годах своей жизни.

– Вы знаете, что Шарман бросила меня?

Лаура кивнула.

– Я уехал в Вегас, некоторое время рекламировал товар на Ривьере. Все было бы хорошо, но я не мог оставить азартные игры. Меня выгнали, и я подался в Сильвер Слиппер, пару лет играл в очко. Когда я опустился так, что ни один игорный дом не брал меня на работу, решил перебраться в деловой центр города.

Эш рассказывал, радуясь возможности излить душу, как он медленно, но верно скатывался к тому состоянию, в котором нашли его Лаура и Гриф. Теперь мистер Эшфорд отдавал в залог свое последнее сокровище – обручальное кольцо.

– Это был очень короткий шаг от лимузина до сточной канавы, – рассмеялся он, вместе с ним рассмеялись и Лаура с Грифом.

Прежде чем закончился вечер, молодая женщина убедила Эшфорда вернуться с ними в Даллас и поработать в компании «Одинокая звезда».

– Ты нужен мне, Эш, – сказала Лаура.

Не в силах сдержать слезы благодарности, Эш честно ответил:

– Ну что ж, дорогая, можешь и не спрашивать, нужна ли мне ты.

– Я согласна, – сказала сияющая Лаура Грифу Детону в полночь во время церемонии бракосочетания в «Мюзикленде». Спустя двенадцать часов счастливый Гриф перенес ее через порог дома в Черногории, где они когда-то познакомились.

Долгую и праздную неделю Лаура и Гриф провели в полном уединении, в согласии друг с другом и миром. Впервые в жизни Лаура сама готовила… или пыталась готовить. И была приятно удивлена, когда узнала, что ее большой, сильный муж к тому же отличный шеф-повар.

– Есть хоть что-нибудь, чего ты не можешь делать? – спросила она, когда Гриф поставил перед ней тарелку с копченой говяжьей вырезкой и овощами, запеченными в тесте.

Наполняя бокал «Пьюлли-Фьюзи», Гриф кивнул:

– Я не могу петь. – И он подмигнул Лауре.

Гриф настроил приемник на радиостанцию «Свободная Европа». Мягкая музыка заполнила комнату, Лаура стала подпевать, а Гриф растянулся перед камином.

Когда песня закончилась, он сказал:

– Ты определенно унаследовала голос отца, моя радость.

Лаура подсела к нему.

– Когда я была маленькой девочкой, я мечтала стать только певицей. Часами стояла перед зеркалом и упражнялась. Я была уверена, что стану такой же звездой, как мой папа.

– Ты можешь ею стать.

Она замотала головой.

– Я просто хочу быть твоей женой и отобрать папину компанию у Валентины Трент.

– Я мог бы сделать тебя такой же звездой, какой был Си Си, – сказал холеный, темно-бронзовый Эшфорд, взглянув в один прекрасный майский день на Лауру, сидевшую за столом напротив него.

Он говорил об этом уже не впервые. Менеджер по натуре, Эш мечтал поднять Лауру до высот ее отца – мировые турне, хиты, платиновые альбомы. Кроме того, в глубине души он был уверен, что и она мечтает об этом.

– Гм-м-м? – смутилась Лаура.

– Боже, как Си Си был великолепен! – продолжал Эш. – Даже теперь, через тридцать лет, я словно наяву вижу его на сцене в Шривпорте. А ведь тогда он был совсем мальчиком… девятнадцать лет… но какая мощь, а эта его манера держаться…

Эш посмотрел на Лауру печальными глазами.

– У тебя такая же привлекательная внешность, такой же…

– Эш, – Лаура встретилась с ним взглядом, – ты уже шесть месяцев со мной, и мы говорили об этом много раз. Если кто-то и знает, что популярность может сделать с человеком, так это ты. И я. Я счастлива, люблю Грифа и никогда не сделаю ничего подобного, поскольку рискую потерять его в этом случае.

Эш откинул назад полы пиджака и засунул хорошо ухоженные руки в карманы брюк своего элегантного костюма.

– Видишь ли, дорогая, у тебя совсем другая ситуация. Ты не…

– Нет, Эш.

Он вздохнул:

– Хорошо, но ответь мне на такой вопрос, Лаура. И ответь честно. Разве тебе ни разу не хотелось подняться на сцену «Цезаря» и взбудоражить толпу одним движением ладони, как это делал Си Си?

«Почти каждый день в течение всей моей жизни», – подумала Лаура.

– Нет, – сказала она вслух. – Нет, не хотелось ни разу.

– Не помешаю? – В дверном проеме стоял Гриф.

Лаура вся засияла, как рождественская елка, и разговор о певческой карьере был забыт.

– Нет, – тихо ответила она, как всегда испытывая благоговение перед мужем.

Эш направился к двери, а Гриф, усмехнувшись, сказал:

– Останься, Эш. У меня наконец-то появились хорошие новости для Лауры, и, думаю, тебе это тоже будет интересно услышать.

Лаура с интересом взглянула на рыжую папку в руке мужа. Она знала, что Гриф из своего офиса в центре «Эл-Ти-Ви» потихоньку наводил справки о Валентине Трент. Кроме того, он сейчас был очень занят, так как возобновил практику, зарекомендовав себя отличным специалистом в юридических кругах Техаса. Поэтому он не стал бы срываться с работы по пустякам в середине дня.

– Наконец-то я собрал все это вместе. – Гриф опустился в кресло для гостей и вытянул перед собой длинные ноги. – Валентина Трент уязвима с нескольких сторон. Во-первых, она не Валентина Трент и никогда не выходила замуж за Киркленда Трента.

– Что?! – одновременно воскликнули Лаура и Эш.

– Трент не разводился со своей первой женой. Она его бросила и уехала на Восток, даже не побеспокоясь о разводе. Да, он женился на Валентине и стал двоеженцем.

– Я не могу поверить в это, – вымолвила Лаура.

– Кроме того, Валентина родилась в Мексике в семье бедного рабочего. Ее настоящая фамилия – Перес. Пересы въехали в страну нелегально и работали сборщиками фруктов в техасской долине. В четырнадцать лет Валентина, добравшись автостопом до Далласа, сменила фамилию на Джонс.

– Она что, мексиканка? – поинтересовался Эш.

– Да. Она – Валентина Перес из Чиуауа, Мексика.

– Откуда же, черт возьми, у нее взялись рыжие волосы и светлая кожа?

Гриф пожал плечами:

– По этому поводу я могу только сказать, что какой-то англо-американец был в очень близких отношениях с ее матерью.

– Выходит, старая самодовольная Валентина Трент никогда не была замужем и никогда не имела гражданства США? – Лаура задумчиво прошлась по комнате и остановилась, прислонясь спиной к мраморной конторке. – Гриф, дорогой, да ты просто чудо!

– Сердце мое, здесь не только моя заслуга, к этому приложила руку прекрасная женщина – генеральный консул Венесуэлы.

– Мисси помогла тебе?

– Мисси установила тесный контакт с губернатором Чиуауа, она даже называет его по имени – Джилберто. Он познакомился с Мисси на одном из приемов в консульстве и был настолько ею очарован, что согласился бы на что угодно. Джилберто велел своим сотрудникам просмотреть книги записей о рождении в штате. – Гриф рассмеялся и покачал головой. – Мисси позвонила мне и сказала: «Добрый вечер, мой дорогой, сеньора Валентина Трент – это сеньорита Валентина Перес, подданная Республики Мексика. Вот так-то!»

– Иисус Христос, – сказал Эш.

– Аллилуйя, – подвела итог Лаура.

Она поцеловала мужа и сказала, обращаясь к обоим мужчинам:

– Я надеюсь, вы извините меня – мне нужно довести до конца одно дело.

Гриф ухмыльнулся, хорошо понимая, что жена имеет в виду, и передал ей папку.

– Куда ты пойдешь? – спросил Эш.

Черные глаза Лауры светились от восторга. Закинув на плечо ремешок сумочки, она ответила:

– Господа, я иду возвращать свою компанию!

 

Глава 48

Нетерпение Лауры росло по мере того, как высокоскоростной лифт стремительно поднимал ее на самый верхний этаж здания, к офису компании «Блубоннет рекордс». Улыбаясь, она выпорхнула из кабины лифта в коридор, проскочила сквозь двойные стеклянные двери и, не обращая внимания на протесты секретарши, решительно вошла прямо в кабинет Валентины, невозмутимо обмахиваясь чеком на пятьсот тысяч долларов.

– Ради Бога, что… – вымолвила удивленная Валентина. Потом сказала в телефонную трубку: – Нет, нет, это я не тебе, Райкер, дорогой… Поговорим позже. – Она положила трубку и вскочила, указывая на дверь. – Я не понимаю, что ты здесь делаешь, убирайся отсюда ко всем чертям!

– Я пришла выкупить назад «Большого Вождя». – Лаура, продолжая улыбаться, протянула руку. – Вот чек на пятьсот тысяч долларов.

Миссис Трент, самодовольно ухмыльнувшись, вновь села.

– Как я полагаю, миссис Детон, вы хорошенько помнете этот чек, прежде чем подотрете им свою тощую задницу. – Она положила руки поверх стола.

– Как я полагаю, мисс Перес, перед этим вы хорошенько рассмотрите мое предложение. – Лаура села, закинув ногу на ногу, положила рыжую папку на колени и стала слегка похлопывать чеком по своему подбородку.

В глазах Валентины проскользнуло внезапное замешательство, и усмешка исчезла с лица.

– Когда-то давно я была какой-то мисс, но никогда не была мисс Перес.

Лаура демонстративно положила чек на стол между собой и Валентиной.

– Была и осталась ею. – Лаура открыла папку и вытащила оттуда желтый лист бумаги. – Вот, Валентина Перес, родилась у Марии и Хуана Перес в Чиуауа, Мексика, 3 июня 1928 года… Вероятно, это поможет освежить твою память. – Она аккуратно положила свидетельство о рождении рядом с чеком.

Валентина взяла документ и торопливо просмотрела его, хорошо зная все, что там написано. Ее наполняло быстро растущее чувство страха и раздражения. Но, взяв себя в руки, Валентина убрала свидетельство и улыбнулась, глядя на Лауру поверх стола.

– Ну что ж, неплохо для тебя, – сказала она, кивнув головой. – Ты и твой психически ненормальный муж наконец-то раскопали нечто такое, что, как вам кажется, вы сможете использовать.

Небрежно уронив документ на стол, Валентина разразилась булькающим смехом.

– Это вам вряд ли удастся. Теперь уже не имеет никакого значения, где и у кого я родилась.

– Ошибаешься, Валентина. – Лаура откинулась в кресле. – Первое, что ты должна будешь сделать в федеральном суде, – это доказать гражданство США. Ты же не сможешь этого сделать.

Карие глаза Валентины на мгновение моргнули. Сцепив пальцы, она возразила:

– Тем не менее я могу это доказать. Как я сказала, прошло много времени с тех пор, когда я была мисс. Я вышла замуж за влиятельного гражданина Соединенных Штатов, Киркленда Трента. Поправь меня, если я ошибаюсь. После вступления в брак с Кирклендом я автоматически получила гражданство США. – И Валентина снова рассмеялась. – Как видишь, твой напористый муж-адвокат не единственный, кто не очень хорошо разбирается в законах.

Она посмотрела на Лауру прищуренными глазами.

– Тебе не кажется, что ты должна оказывать мне больше уважения? Я все-таки американская гражданка. – Валентина прикоснулась указательным пальцем к обтянутой шелком полной груди. – Ведь я – вдова Киркленда Трента.

– Нет. – Лаура вытащила из папки фото восемь на десять. – Вот вдова Киркленда Трента.

Теряя самообладание, Валентина схватила фотографию.

– Что это такое? Что ты пытаешься использовать, маленькая потаскушка?

– Миссис Киркленд Трент… Кстати, вот ее свидетельство о браке… – Лаура аккуратно положила документ рядом со снимком, свидетельством о рождении и чеком на пятьсот тысяч долларов. – Весьма бодрая старушка, живет в Атлантик-Сити, штат Нью-Джерси, и…

– Но… этого не может быть… Она просто была его первой женой, а я…

– Его единственной женой, Валентина. У вас с Трентом, возможно, и была краткая церемония бракосочетания в Оклахоме, но он перед этим не потрудился получить развод. Киркленд никогда не думал о разводе. Как не думала о нем и Нелли Трент, единственная миссис Трент.

– Нет! – взвизгнула в ужасе Валентина. – Нет… нет…

– Да, – сказала Лаура. – Бедная миссис Трент! Старая женщина, ей уже восемьдесят. Живет на социальном обеспечении, едва сводит концы с концами. – Она не стала продолжать, предоставив Валентине самой осознать угрозу разглашения этих фактов.

Внезапно почувствовав тошноту и головокружение, Валентина ошалевшими глазами разглядывала изобличающие ее документы. Мысли ее путались.

– Мне все равно, – прошипела она, хватаясь за соломинку. – Все это не имеет никакого значения. Трент хотел, чтобы компания была моей, он любил меня и…

– Может быть, он и любил тебя, Валентина, но федеральный суд не убедить эмоциями. Мистер Трент умер без завещания, значит, все его имущество юридически принадлежит жене.

– Ну и черт с ней! Я была его гражданской женой, – запаниковала Валентина. – Вот так. Я была гражданской женой Трента и заслуживаю…

– Это не выдерживает никакой критики. Ты жила с Кирклендом Трентом всего пять лет. Я не знаю, каковы законы по южную сторону границы, но здесь, в Техасе, необходимо прожить с мужчиной семь лет, чтобы стать его гражданской женой, если, конечно, этот человек не женат. А Трент, вне всякого сомнения, таковым не был.

Кровь прилила к лицу Валентины, и оно стало красным, как пожарная машина, за исключением белой полоски вокруг ее сжатого в ярости рта.

– Вот, – Лаура налила в стакан воды из серебряного кувшина, стоявшего на краю стола, – выпей, а то ты выглядишь немного возбужденной.

Ударив по стакану, Валентина выбила его из руки Лауры. Тяжелый стакан из темного стекла отлетел в сторону, разбрызгав по ковру воду.

– Ого! Не хочешь? – сказала Лаура. – Ну и ладно. Так мы поговорим теперь о «Большом Вожде»?

Дрожа от страха и гнева, Валентина бросила:

– Я не желаю с тобой ни о чем разговаривать. Я хочу, чтобы ты убиралась отсюда!

– Ты начинаешь мне надоедать. Давай покончим с этим, – сказала Лаура теперь уже без улыбки, достав из рыжей папки последний документ. – Валентина, ты – иностранка, нелегально проникшая на территорию США, и проживаешь здесь незаконно.

Сердце женщины бешено заколотилось.

– Ну и что? Тебе не удастся шантажировать меня, слышишь, ты, маленькая шлюха, потому что мне всегда было наплевать, что думает обо мне далласское общество. Я имею то, что я хочу иметь! Расскажи хоть всему свету, что я мексиканка, мне все равно. – Она выдавила улыбку. – И, как я тебе советовала, возьми этот чек и…

– Ты меня не слушала, – сказала Лаура, проявляя невероятное терпение. – Нелегально проживающий в стране иностранец не может быть владельцем американской компании, поэтому «Блубоннет»…

– Будь ты проклята! «Блубоннет» – моя компания!

– А «Большой Вождь» – моя, Валентина. Я хочу вернуть ее и собираюсь заплатить тебе за это пятьсот тысяч долларов. Ровно столько, сколько ты сама заплатила за нее.

– «Большой Вождь» стоит миллионы!

– Он стоил миллионы и тогда, когда ты украла его у Эша. – Лаура поднялась и положила перед Валентиной контракт о передаче. – Послушай меня, ты, мстительная старая сука. Все, что мне нужно, это моя компания. Ничего больше. Ты возьмешь чек и подпишешь эти бумаги или…

– Или что? – Валентина поднялась, чтобы оказаться с соперницей лицом к лицу.

– Потеряешь все, – ответила Лаура. – «Большого Вождя», «Блубоннет», яхту «Валентина», особняк «Белая скала».

Она перевела дыхание и тихо добавила:

– И Райкера Ролея.

– Нет! – взвизгнула Валентина. – Только не Райкера! Не моего любимого Райкера…

– Райкер Ролей не пробудет с тобой и пяти минут, если ты останешься без «Блубоннет», без денег.

– Он не бросит меня. Он меня любит, и… он…

Лаура наклонилась над столом и нажала кнопку селектора.

– Скажи своей секретарше, пусть зайдет, чтобы заверить твою подпись, Валентина.

– Он любит меня, Райкер любит меня, – шептала Валентина.

– Да? – раздался из селектора голос Виолы.

– Зайдите, пожалуйста, сюда на минутку, – сказала Лаура.

Валентина с каменным лицом нацарапала свою подпись в документе о продаже компании «Большой Вождь» Лауре Маккарти-Детон за пятьсот тысяч долларов. Не веря своим глазам, Виола засвидетельствовала и заверила подпись.

– Вы можете идти, Виола, – сказала Лаура женщине с узким лицом, и та удалилась.

Лаура собрала все документы, аккуратно сложила их и сунула обратно в рыжую папку. Взяв чек, она протянула его через стол Валентине. Женщина в шоке уставилась на него, не в силах оторвать руки от подлокотников кресла. Лаура обошла вокруг стола и засунула чек в нагрудный карман ее шелковой блузки.

– Не унывай, Валентина, – сказала она. – Ничего не выйдет за пределы этой комнаты. Я не хочу мести, все, что мне нужно, – «Большой Вождь».

– Райкер! – Взгляд Валентины остекленел. – Все, что мне нужно, – Райкер. Я не вынесу его потери. Ты хочешь, чтобы у меня не было Райкера.

– Господи, вот тут ты ошибаешься, миссис Трент. Ты никогда не сможешь понять, как я рада, что у тебя есть Райкер Ролей.

Вне себя от радости, Лаура направилась к зданию Объединенного банка. Ни с чем не сравнимое чувство приятного возбуждения придавало ее походке большую упругость, а ласковому техасскому дню – особую прелесть.

Наконец она вернула компанию отца!

В течение недели все фильмы и альбомы Си Си Маккарти выплеснулись на рынок. Нельзя было включить радио, чтобы не услышать его проникновенный и чувственный голос. Нельзя было включить телевизор, чтобы не увидеть его красивое лицо. В кинотеатрах по всей стране снова шли его фильмы, и люди стояли в очередях, чтобы увидеть Вождя. Целое поколение подростков открыло для себя Си Си, его песни снова возглавили хит-парады, совсем как в былые времена, когда он только-только записал их.

Авторские гонорары потекли в корпорацию «Большой Вождь». Через одиннадцать лет после своей смерти Вождь зарабатывал миллионы и миллионы долларов. Больше, чем он зарабатывал при жизни. Лаура Маккарти-Детон снова стала одной из самых богатых молодых женщин Техаса.

Одной из самых счастливых женщин.

С потерей «Большого Вождя» Валентина утратила всякий интерес к делам. Она игнорировала предупреждения своих администраторов, что «Блубоннет» на грани финансового краха. Ее сердце больше не принадлежало компании, Валентина не хотела «тратить свое время» на повседневные дела «Блубоннет».

У нее осталось единственное увлечение – безжалостный чемпион по сексу Райкер Ролей.

Сама того не замечая, Валентина сделала то, чего не должна была делать. С самого начала она позволила Райкеру стать покупателем. Деньги были ее, а оплачивал все счета Ролей. Все было точно так же, как у нее самой с Кирклендом Трентом.

Конечно, рассуждала Валентина, она помыкала Трентом, но она по-своему и любила его. То же должно быть и с Райкером: он руководил миссис Трент, и ему нравилось доставлять ей неприятности. Но этот мужчина любил ее, точно так же как она любила Киркленда Трента.

Валентина не представляла себе иного.

Поэтому она терпела и почти наслаждалась тем, что Райкер, будучи в гневе, поколачивал ее. Она не возражала, когда он записывал дорогие покупки на ее счет, тратил огромные суммы на наркотики и обкрадывал особняк.

И разумеется, она не возражала, когда у Райкера появлялось настроение для любовного марафона. Хотя обычно он бывал необузданным, диким и грубым, а иногда жестоким, тем не менее он неизменно удовлетворял ее. Какое наслаждение доставляли Валентине эти праздники грязного секса!

Миссис Трент заботилась, чтобы у него было все необходимое: сырые устрицы, бифштексы с кровью, виски «Чивас Ригал» и чистый кокаин.

У нее перехватывало дыхание, когда Райкер протягивал руку под кровать и вытаскивал свой револьвер. Она не раз наблюдала, как он заряжает его, и тайный восторг охватывал все ее существо.

А когда Райкер со знанием дела возбуждал ее револьвером, используя эту вещь для всех видов эротической стимуляции, внезапное чувство опасности было восхитительным, а возбуждение почти невыносимым.

Это произошло в один из немногих дней, когда Валентина была в «Блубоннет». Она пришла, чтобы подписать чеки на выдачу заработной платы. Выполнив эту работу, она задумчиво сидела в своем офисе просто так.

«Мне уже шестьдесят… почти шестьдесят один, – печально подумала она. – А Райкеру только сорок один».

Валентина содрогнулась от этой мысли. Как долго еще она будет привлекательной для него? Как долго она сможет его удерживать?

Валентина достала сумочку из нижнего ящика стола и порылась в ней в поисках зеркала. Отшвырнув сумочку в сторону, Валентина поднесла к лицу золотую пудреницу и принялась оценивающе рассматривать себя. Заметив за своей спиной движение, она развернулась в кресле.

За окном опускалась корзина с двумя мужчинами в комбинезонах. Валентина улыбнулась, с нежностью вспоминая давно минувшие дни, когда она была молода и желанна, Киркленд Трент занимался с ней любовью, а рабочие тем временем наблюдали за ними. Ее сердце забилось чаще.

Улыбка играла на ее губах, и миссис Трент щелкнула пальцами. Схватив трубку, она набрала свой домашний номер.

– Нет, Райкера нет здесь, – ответил слуга.

Она набрала номер сотового телефона в новом двенадцатицилиндровом «ягуаре» Райкера и с облегчением вздохнула, когда он взял трубку.

– Дорогой, – сказала Валентина, сдерживая дыхание, – ты далеко сейчас от моего офиса?

– Совсем близко, – ответил Райкер, не упоминая о том, что провел день в отеле «Анатоль» с капитаншей болельщиков команды «Ковбои Далласа».

– Замечательно. Приходи немедленно.

– Зачем?

Валентина захихикала, словно девочка.

– Чтобы «дать попробовать мне револьвер».

Через несколько минут Райкер вошел в ее кабинет и медленно вытащил свой револьвер.

– Он заряжен? – спросила Валентина, все тело ее трепетало.

– Да. – Райкер подошел к ней. Остановился, посмотрел на нее сверху вниз своими скучными, мертвыми глазами. – Знаешь, ты и в самом деле отвратительная, старая сука, Валентина, – процедил он сквозь зубы.

– Пожалуйста, дорогой, поторопись. – Дыхание ее становилось тяжелым.

– Перебирайся на стол, – приказал Райкер, очищая его поверхность размашистым движением руки.

Сумочка Валентины, пудреница и бумажник полетели в сторону. Выпавшая из бумажника надорванная черно-белая фотография порхнула вниз. Райкер поймал ее левой рукой.

С фотографии на него смотрел молодой человек с рыжими волосами и обаятельной улыбкой; на загорелой шее мужчины висели авиационные очки.

Райкер изумленно смотрел на снимок, во рту у него пересохло, грудь сжалась.

– Откуда у тебя это?

Сидевшая на краю стола Валентина была озадачена.

– Как откуда? У меня эта фотография с тех пор, когда я еще была ребенком. Мне дала ее моя мать.

– Ты лжешь! – Райкер поднял на нее серые глаза, пронзая взглядом. – Это мой снимок. Ты украла его у меня.

– Украла его у… Ну давай же, дорогой, мы теряем время.

– Черт возьми, что ты делала с этой фотографией? – Голос его был невероятно холодным, на бледном лбу пульсировала вена.

– На фотографии мой отец. Мой настоящий отец. Я даже не знаю его имени. Я незаконнорожденная, если тебе хочется это знать. Этот техасский парень был летчиком самолета сельскохозяйственной авиации и работал по обе стороны границы. Однажды летом он опылял поля рядом с Чиуауа. Моя мать спала с ним, в результате чего появилась я. Вот откуда у меня рыжие волосы. А теперь, пожалуйста, забудь о моем отце и дай мне попробовать револьвер.

Смяв в руке поблекшую фотографию, Райкер холодным взглядом посмотрел на стареющую, отвратительную женщину. Он почувствовал озноб и давящее жжение под ложечкой.

– Я дам тебе попробовать револьвер. – В голосе Райкера сквозил смертельный холод, когда он добавил: – Старшая сестра.

Потеряв интерес к Валентине, устав от жизни и от самого себя, Райкер направил револьвер ей прямо между глаз и нажал на спусковой крючок.

Это произошло так внезапно, что Валентина даже не успела закричать. Ее удивленные карие глаза мигнули и закатились. Посреди лба появилась маленькая дырочка. Темно-красная кровь засочилась на переносицу.

Райкер бросил револьвер на ковер и направился к окнам. Не обращая внимания на испуганных рабочих, в ужасе уцепившихся за тросы, он ступил в корзину.

Затем молча шагнул вниз с сорокаэтажной высоты.

 

Глава 49

Поужинать в ресторане «Бью Нэш» отеля «Кресент Корт» была идея Грифа. Ему нравились высокие разрисованные потолки, массивные колонны красного дерева и огромный бар в центре зала. Открытая кухня, где отменные повара на глазах у посетителей готовили кушанья, тоже впечатляла.

Но больше всего ему нравилась черноволосая женщина, сидевшая напротив.

Он заказал себе нарезанную ломтиками сочную утиную грудку с дыней и киви. Лаура пожелала обыкновенный, хорошо прожаренный кусок филе.

Потом им принесли кофе с коньяком. Детон был сыт и доволен. Лаура услаждала его рассказами о личной жизни экстравагантных певцов, которые записывались в ее студии.

Оживленно жестикулируя, Лаура подняла руки, отчего вырез ее белого вечернего платья от Валентино опустился угрожающе низко.

Гриф завороженно посмотрел на гладкую кожу роскошной груди и прервал ее:

– Лаура, милая, поднимемся наверх.

В полуприкрытых голубых глазах мужа Лаура безошибочно прочла его мысли. Она улыбнулась:

– Гриф, мы всего лишь в пятнадцати минутах езды от «Мюзикленда».

– Я не могу ждать пятнадцать минут. Давай снимем номер.

Как только дверь номера закрылась за ними, Гриф встретился глазами с женой, поднял ее на руки и понес через великолепную, с антикварным фарфором и мягкими коврами, гостиную.

Потом Детон лежал на смятой постели, закинув руки за голову. Он слушал проникновенный голос жены, доносившийся через открытую дверь ванной комнаты. Погрузившись по самый подбородок в пенистую ванну, Лаура пела песню, которую ее отец записал в конце шестидесятых годов, – «Люби меня всем сердцем».

Возвращаясь в спальню, она все еще пела. Наконец дошла до строки «когда мы далеко друг от друга или когда ты рядом со мной…». Гриф был поражен: абсолютно такая же интонация и такое же медленное, неуловимое растягивание слова «рядом», как и на пластинке Си Си Маккарти.

– Лаура, подойди сюда, – сказал он.

Обернув стройное тело полотенцем, словно саронгом, она забралась на кровать и села, скрестив ноги.

– Да, дорогой?

– Радость моя, ты хочешь быть певицей?

– Нет, Гриф. А почему ты так подумал?

Он ухмыльнулся:

– Неужели я не могу об этом подумать?

Лаура покраснела:

– Догадываюсь, я слишком много пою.

– Нет, не слишком много. Мне нравится слушать тебя. У тебя красивый голос. Такой красивый, что ты должна поделиться им с миром.

Немного подумав, Лаура промолвила:

– Нет, Гриф.

– Почему, любовь моя? Почему ты не хочешь попробовать? Эш говорит, ты смогла бы добиться успеха, как и твой отец.

Лаура нервно засмеялась.

– Ты пытаешься избавиться от меня?

– Никогда.

– Гриф, не буду отрицать, я иногда думаю об этом. – Она засмеялась. – Кого я пытаюсь обмануть? Я прожила половину своей жизни, думая об этом. Но я боюсь. Я могу потерять тебя, а этого я не перенесу. Если бы не успех, папа никогда не потерял бы мою маму.

– Как раз все наоборот, мой ангел. – Протянув руку, Гриф играл бахромой полотенца. – Если бы не его успех, у него бы никогда ее не было.

– Наверное, ты прав, – сказала Лаура, и ее глаза стали печальными. – Но успех убил его. Он чуть было не погубил и мою жизнь. Цена известности слишком высока. – Она содрогнулась.

Однако Гриф Детон знал, что его талантливая жена – несмотря на свои страхи и сомнения – никогда не будет счастлива, если не добьется исполнения своей заветной мечты. Он дотянулся до Лауры и заключил ее в объятия.

– Дорогая, твой отец был бедным, необразованным ребенком из западных «поселений» Далласа. Он не был готов к своему феноменальному успеху. В одночасье он стал суперзвездой, и все хотели получить кусочек звезды. Так что известность просто съела его.

Ты же умная женщина, – продолжал он. – Ты выросла совершенно в другой среде, всегда была окружена заботой и не испытывала недостатка в деньгах. Ты пережила разочарования, суровые испытания и трагедии и прошла через все это, сохранив душевное равновесие и мужество. Ты крепче, чем твой отец, Лаура. Известность никогда не убьет тебя. Ты этого не допустишь.

Гриф поцеловал ее волосы и добавил:

– Я не допущу этого.

Лаура отодвинулась и посмотрела на него.

– Гриф Детон, я могла бы прожить всю жизнь, не исполняя песен, но не смогу ни одного дня прожить без тебя.

– Почему бы, любовь моя, тебе не совместить эти две вещи? Я имею в виду – меня и пение.

– Не знаю. Я должна еще хорошенько подумать.

– Ну и отлично. Я не буду больше говорить об этом. Но запомни: если ты захочешь попробовать, я буду твоим самым большим поклонником.

Лаура улыбнулась:

– Поцелуй меня, поклонник.

Гриф нежно поцеловал ее и выключил лампу, стоявшую рядом с кроватью. Через несколько секунд по его спокойному дыханию Лаура поняла, что он спит.

Она долго не могла уснуть.

Перед ее мысленным взором пробегали картины из прошлой жизни.

Ее отец в смокинге стоит перед тысячами визжащих фанатов, черные глаза сияют восторгом.

А вот те же черные глаза, но глубокие и задумчивые. Брак Си Си распался, его здоровье подорвано.

Лаура подумала об умершей Валентине Трент – женщине, которая была так безумно влюблена в Си Си, что предпочла уничтожить его, лишь бы он не был с другой женщиной.

Мучительно красивое лицо Райкера Ролея возникло из темноты. Райкер, шепчущий непристойности ей в ухо, оскорбляющий и презирающий ее за то, что она дочь Си Си.

Стивен Флин, возжелавший ее и женившийся на ней только потому, что был без ума от Си Си Маккарти.

Задрожав, Лаура теснее прижалась к мужу.

Что бы ответил ей отец, если б она могла спросить его: «Стоило ли жить ради этого?»

 

Глава 50

Электронные часы на башне отеля «Сахара» показывали восемь пятьдесят семь вечера. Время на табло исчезло, и появилась температура – сорок один градус. В Лас-Вегасе стоял август.

Официанты убрали со столов. Огни в большом концертном зале потускнели. Раздалась барабанная дробь. В цирке «Максимус» начиналось представление. В зале стало очень тихо. Свет погас. Все взоры были прикованы к сцене. Тяжелый пурпурный занавес медленно поднялся, публика затаила дыхание. Сцена тоже была погружена в темноту, лишь блестящие духовые инструменты отражали рассеянный свет от небольших светильников, установленных возле музыкантов.

Барабанная дробь оборвалась. Наступило абсолютное безмолвие.

Прошло по меньшей мере тридцать секунд. И вот в центре сцены появился тоненький лучик света. Голубое пятнышко поймало и заключило в круг нежную ярко-красную розу. Круг света медленно расширялся. До тех пор, пока под алой розой не стали видны искрящееся черное вечернее платье и гладкие смуглые плечи. Зал хранил благоговейное молчание. Пятно света продолжало расти, являя взорам прекрасное лицо с высокими скулами, обрамленное иссиня-черными волосами.

Лаура неподвижно стояла в свете прожектора.

И вдруг улыбнулась яркой, ослепительной улыбкой. Поднесла к губам микрофон и сказала:

– Здравствуйте. Я – дочь Си Си.