Такой подставы от друзей она никак не ожидала, даже предположить не могла подобного. И кто бы мог подумать, что в той сумке окажется кокаин, ведь сама-то она никогда не употребляла наркотиков.

А начиналось все следующим образом. В тот день она решила вообще не пить, и они отправились в клуб на ее машине. Забились туда всемером и с хохотом поехали гулять дальше (в тот день у ее подруги был День рождения). Ну а когда стали выходить, один из парней попросил разрешения оставить в машине свою сумку (она видела его впервые, но якобы это был новый бойфрэнд ее подруги). Без всякой задней мысли она, конечно же, согласилась, и, оставив ее машину на закрытой клубной парковке, они пошли веселиться-танцевать. Когда во время гулянки этот парень пару раз попросил у нее ключи от машины (что-то там достать из сумки), она ничего не заподозрила. Ничего, пока не началась та облава, и вот тогда ей все стало ясно.

Парень продавал в клубе кокс, и его повязали, а таскал он его из той самой сумки. Сумки, лежавшей в ее машине, и следовательно, она была соучастницей, тем более что они оказались в одной компании. «Ситуация явно дерьмовая, – сразу поняла она, – и если копы обнаружат наркотики в машине, мне конец».

Полицейский спокойно объяснил ей ее права. Можно было ехать для обыска в участок, где ее досмотрит женщина, но если она не возражала, то ее могли обыскать и здесь, в комнате службы безопасности Клуба, но это сделает полицейский-мужчина. «Под шумок, может, и не доберутся до машины», – смекнула она и согласилась на обыск в помещении Клуба.

Как назло, она еще подчеркнуто сексуально вырядилась на тусовку, и, глядя на нее, полицейские явно глотали слюни, чуть ли не споря, кто ее будет досматривать.

– Сами все покажете, или как? – нагловато посмотрел на нее коп, когда они зашли в комнату.

– Так и показывать особо нечего, – попыталась выглядеть спокойной она. – В сумочке косметика и сигареты, а у платья даже карманов нет. Вот, смотрите, – раскрыла она сумочку, – помада, тени, туалетная вода, пачка сигарет, зажигалка, кошелек, жвачка. Больше ничего.

Ключи и документы от машины лежали в боковом кармане сумки, и она надеялась, что полицейский не полезет туда. Ведь поняв, что она на машине, копы явно захотят осмотреть и ее. Неприятности тогда гарантированы, причем очень серьезные.

Ей повезло, полицейского, похоже, интересовала вовсе не сумка. Подняв на него глаза, она вдруг увидела, что тот смотрит не в сумку, а в декольте ее платья. Наклонившись к стоящей на стуле сумочке, она невольно подставила его взору полуголые груди, тут же привлекшие его внимание. Бюстгальтер у нее был совсем открытым, и черт же дернул ее так вырядиться!

– Ну не дура же вы в сумочке кокс держать! – ухмыльнулся коп, продолжая рассматривать ее, словно проститутку на улице Красных фонарей в Амстердаме. По-видимому, он в душе ненавидел таких, как она, девушек. Ненавидел, поскольку они были ему не по карману.

– А где же? – опешила она.

– Сейчас поищем, где. Согласились же на досмотр?

– Согласилась, – и в груди у нее что-то екнуло.

– Руки на стену положите, – хищно прищурился полицейский.

– Что? – не поняла она. Ее впервые обыскивали, а сцены из кино напрочь вылетели из ее головы.

– Руками о стену обопритесь, а туловище отклоните под углом! – повысил голос коп. – Вот так, – и, абсолютно не церемонясь, он поставил ее нужным образом к стене комнаты.

– Где я тут прятать что-то мо..? – попыталась было возмутиться она, но, вспомнив о машине, тут же осеклась.

– Где, говоришь? – вдруг перешел на «ты» полицейский. Увидев ее страх, он ощутил свое превосходство. – Сейчас проверим, где, – и он начал ее бесцеремонно ощупывать.

– Но, пос… – вновь осеклась она, взглянув на сумочку. Та стояла рядом на стуле, и в ее боковом кармане явно топорщились ключи от машины.

– Специально, наверное, так вырядилась, чтобы думали, будто негде спрятать, – лапал ее между тем полицейский. – Вот здесь, например, можно, – сунул он руку под бюстгальтер, заставив ее вздрогнуть и закусить губу, чтобы вновь не возмутиться.

Видя ее покорность, полицейский все сильнее наглел. Она как бы невольно провоцировала его на это, но ничего не могла поделать в такой ситуации, попав в настоящий капкан.

– Некоторые дамочки пакетик между сисек прячут, – сдвинул он вниз бюстгальтер, обнажая ей грудь. – Так что надо хорошо тут посмотреть, – и она с ужасом почувствовала, что коп начинает возбуждаться. Его ладони жадно тискали ее грудь, а дыхание становилось чаще. Страх еще больше сковал ее, и она растерялась. Ощущая это ее замешательство, полицейский продолжал заводиться. Ее беззащитность и робость распаляли его.

– И вот тут надо бы проверить, – задрав платье, начал он ощупывать ее ягодицы. – Как следует проверить. Здесь-то точно есть, где пакетик спрятать, – его лапы полезли в колготки. – И не один можно спрятать.

– Но послушайте! – не выдержала она.

– Что слушать?! – рыкнул он. – Как наркотики продавать, так все в порядке. А как попалась, так «послушайте». Не рыпайся тут у меня! – его руки все больше наглели, забираясь все дальше вглубь. – Найду наркотики, сгною. Парень твой уже в обезьяннике сидит. Тоже туда захотела? Так щас устрою.

Дрожа и глотая слезы, она чувствовала полную беззащитность, и это ощущение буквально парализовало ее. Приспустив колготки, коп полез к ней в трусы, ей показалось, что она сейчас потеряет сознание.

– Так… – пальцы начали хозяйничать у нее между ног. – Что тут у нас? – словно в тумане, хрипел его голос сзади. – Щас тщательно все досмотрим, – приспустил он теперь и ее трусики.

Ее сковало ледяным ужасом, ни говорить, ни сопротивляться она не могла, ее колотило дрожью. Это был полнейший кошмар.

– А че ты так трясешься? – усмехаясь, злобствовал коп. Он наслаждался ее состоянием, это был настоящий садист, это было животное. Животное, истекающее голодной слюной. Чувствовалось, что он готов сожрать ее. – Боишься, что ли, чего? А? Боишься, смотрю. А ну-ка, тогда еще лучше досмотрим, коли боишься, – смазал он слюной палец. – Щас досмотрим, сама напросилась. Сама, – и он резко сунул палец во влагалище.

– А..а! – задохнулась она, поперхнувшись воздухом. Слезы застилали ее глаза.

– Че «а»? Че? – стал шуровать пальцем у нее внутри полицейский. – Может, ты там что спрятала. А? Не спрятала там ничего? Нет? А что боишься тогда так? – начал он расстегивать ширинку свободной рукой. Его злобный голос совсем охрип, а руки уже дрожали, коп становился все невменяемее, он был уже близок к бешенству, она это ясно чувствовала, обливаясь от страха потом. – Боишься, значит поглубже спрятала, – член у него уже вовсю стоял. – Вот щас и проверим там, поглубже. Как следует все проверим, – и, схватив ее одной рукой за голову, а другой вцепившись в ягодицу, он стал примеряться сзади.

Рефлекторно попытавшись дернуться, она тут же вскрикнула от боли. Резко прижимая ее к стене, он чуть не вырвал ей волосы. Было абсолютно бесполезно дергаться, он мог просто изувечить ее.

– А ну-ка прогни сильнее спину, сука! – совсем обезумев, зарычал за спиной полицейский. – Прогни спину и не рыпайся! Я тебе, блядь, покажу наркотики!

– А…а! – словно ударило ее током. Коп резко загнал в нее член…

С тех пор ее буквально трясло при слове «наркотики».