Она любила иногда расслабиться, приехав на дачу. После городской суеты такое было особенно приятно. Деревенская обстановка, спокойная тишина леса, щебетание птиц в тени деревьев, запахи природы… Все это и успокаивало, и давало энергию одновременно. Обычно достаточно было просто пару дней почитать книжку, валяясь в кресле-качалке, которое она любила с детства, и силы вновь наполняли ее, а накопленный стресс бесследно улетучивался.

В этот раз все складывалось особенно удачно. День выдался солнечным, а вся родня собралась ехать на аттракционы в город, она оставалась на даче одна. Ее, конечно, тоже пытались агитировать на эту поездку, но она не любила все эти качели-карусели, да и глупо было уезжать с дачи в такой хороший день ради каких-то аттракционов.

Бибикнув на прощание, машина скрылась за поворотом, и приятная тишина заполнила опустевший дом.

«О, боже, как хорошо!» – сладко потянулась она и пошла за книжкой. Это был роман «Скука» Андрея Райдера, эротический и философский одновременно, именно такие книги она любила больше всего.

«А позагораю-ка я нагишом! – мелькнула у нее свежая мысль. – Уж коли никого нет, надо ловить момент». Откровенно говоря, она любила загорать голой, была у нее такая слабость, жаль, что возможность для этого представлялась редко.

Налив себе бокал легкого розового вина со льдом, она перетащила кресло на лужайку около веранды, полностью разделась, взяла темные очки и устроилась там с книжкой, подставляя ласковым лучам обнаженное тело. Ощущение райского блаженства стало наполнять его, заставляя буквально млеть от удовольствия. Такие минуты ценишь в жизни больше всего.

Роман был остро-эротическим, тепло летнего солнышка приятно грело промежность, и, наслаждаясь, она чуть сильнее раздвинула ноги, подставляя себя ласкам нежных лучей. Холодное вино чуть заметно кружило голову, сладкие грезы оживали в ней вместе с героями романа; все это приятно волновало, вызывая ощущение, что и она вовлекается в водоворот нешуточных страстей.

Сюжет романа стремительно разворачивался, любовь персонажей сминала влажные от пота простыни… она почувствовала себя в роли героини, забывшей о всяких приличиях в угоду неконтролируемой жажде похоти. Все мы порой мечтаем о таком. Еще крупный глоток вина, голова закружилась сильнее, опустевший бокал упал на газон, и ее рука сама потянулась вниз, к набухшим половым губам. Палец сладко заскользил вдоль их влажной щели, подбираясь к напрягшемуся бугорку клитора, а внизу живота приятно запульсировало теплом…

Еще буквально минуту, и она бы, наверное, кончила, но внезапно что-то стало смущать ее; ей показалось, будто на нее кто-то смотрит. Скосив прикрытые темными очками глаза, она увидела, что за ней действительно подглядывает сосед, прячущийся в густых зарослях кустов акации. Судя по удочкам в руке, он возвращался с рыбалки, проходя по тропинке между их участками и, увидев ее, не смог отказать себе в удовольствии понаблюдать за голой женщиной. Фигура у нее была аппетитной, и понять его можно было.

Замерев сначала в растерянности, она сделала вид, что не видит его. Спокойно убрав от промежности руку, она закинула ногу на ногу и «продолжила невозмутимо читать книжку». Темные очки скрывали ее глаза и, похоже, ей удалось не выдать себя; бесстыдник сосед не заметил, что его застукали за подглядыванием, и теперь она также наблюдала за ним. Жадно подсматривая за ней, он явно облизывался. Ситуация сложилась пикантная… и тут у нее мелькнула шальная мысль, ведь появилась возможность незаметно дразнить его. Она почувствовала, что эта идея возбуждает ее, видно, в ней проснулось что-то эксгибиционистское, и, расслабленно откинувшись в кресле, она вновь раздвинула ноги, открывая его взору промежность. Бедолага сосед аж высунулся из-за кустов, вытягивая шею, и она закусила губу, сдерживая смех, выдавать себя раньше времени не хотелось. Похоже, он был реально озабоченным, а впрочем, почти все мужчины любят подглядывать.

Ситуация становилась все интереснее, и она почувствовала, что увлекается, ощущая, как растет возбуждение. Эта игра затягивала ее. Такое с ней приключилось впервые, она сама не ожидала от себя этого.

Еще чуть «почитав», она «задремала», уронив книжку, и еще шире раздвинула «во сне» ноги, провоцируя тем самым мужчину. Со своей стороны, тот все сильнее волновался, проявляя признаки возбуждения, по-видимому, она разбудила в нем животное начало этими своими «дразнилками». Не отрывая от нее взгляда, он вдруг полностью разделся, оставив лишь шляпу на голове. Обычная бы женщина в такой ситуации испугалась, забавного в этом было мало, ведь с мужиком явно творилось неладное, он откровенно заводился. Но такое его поведение лишь рассмешило ее, видно, сочетание розового вина с эротическим романом сделало свое дело, и она про себя хихикнула.

На цыпочках выйдя из-за кустов, сосед между тем потихоньку приблизился. В руке он по-прежнему держал удочки, видно, совсем одурел, бедолага, от такого ее представления. Голый, в шляпе, с болтающимся полунапрягшимся членом и удочками, он выглядел словно Чарли Чаплин в немой эротической комедии. Она вновь закусила губу, еле сдерживаясь, чтобы не прыснуть но, совладав с собой, продолжила игру в дразнилки, которая, впрочем, становилась все непредсказуемей, а может, ей и самой уже хотелось чего-то такого.

Постанывая «во сне», она вновь положила на промежность руку и начала потихоньку ласкать себя пальцем, как будто ей снился эротический сон. Не отрывая от ее ладони глаз, сосед, словно загипнотизированный, подошел совсем близко, и она, протяжно вздохнув, «уронила» руку, открывая его взору свое «сокровище». Все это по-прежнему происходило с ней якобы «во сне». Половые губы между тем были явно набухшими, приоткрывая влажный вход во влагалище; ее возбуждение манило своим откровением. Оно словно магнитом притягивало обалдевшего соседа, судорожно облизнувшего пересохшие губы; его член стал на глазах напрягаться, увеличиваясь в размерах и крепчая. Это было завораживающее зрелище набирающего силу мужского желания, она вдруг почувствовала это и задержала дыхание, ощущая, что теперь по-настоящему течет.

И сосед не выдержал. Это было выше его сил. Наконец, отставив в сторону свои удочки, он опустился на колени и стал ласкать ее между ног языком. Сначала робко чиркнув вдоль половых губ самым его кончиком, он постепенно начал делать это все смелее и активнее, увлекаясь, входя во вкус и откровенно жадничая. И эта его нетерпеливая жадность становилась все более явной, отдаваясь мелкой дрожью где-то у нее внутри, но, сжав зубы, она упорно делала вид, что не просыпается, настолько увлекла ее вся эта игра.

С каждой минутой язык становился все более сладким, а ее дыхание «во сне» учащалось; притворяться спящей было все сложнее, и она вцепилась в поручни кресла, изо всех сил стараясь сдерживаться. Вообще-то она обожала куннилингус.

А сосед оказался настоящим мастером этого дела. Своим языком он разбудил бы и каменную Афродиту, поэтому, когда, засосав нежным поцелуем клитор, он начал часто-часто теребить его кончиком языка, она не выдержала. Протяжный стон сам вырвался из ее груди, и она судорожно выгнулась, поднимая согнутые в коленях ноги. Она теперь откровенно предлагала себя, не в силах сдерживаться, она не могла больше играть роль спящей красавицы, она превратилась в похотливую, истекающую желанием самку, ее просто вывернуло наизнанку от желания; и, вскочив с колен, сосед вошел в нее. Резко, сильно, одним мощным глубоким толчком, он жадно и до упора загнал в нее по самые яйца свой стоящий колом член, видно, у него тоже не было никаких сил сдерживаться. Так, сильно и резко войдя в нее, он на минуту замер, подрагивая, наверное, для него это тоже был настоящий шок.

Остро чувствуя эту его дрожь внутри, она обхватила его ногами и руками, буквально повиснув на шее и ощущая, что вот-вот кончит, настолько дико возбуждающей оказалась вся эта игра. И тогда, подняв ее, он сам сел в кресло, удерживая ее на своем члене, и она оказалась наездницей, насаженной на горячее седло жеребца.

…Поскрипывая, кресло ритмично качалось, отдаваясь сладкими толчками в ее влагалище. Этот дачный аттракцион ей невероятно нравился.