Вскоре после рассвета мы с Матео колесили по асфальту в сторону Сололы. Летели сквозь розовые, косые лучи восходящего солнца выглядывающего из-за горных вершин прямо в облака утреннего тумана, покрывающего низины. В воздухе чувствовалась утренняя прохлада, горизонт был размыт в утренней дымке. Матео крепко вцепился в руль «джипа», на лице застыло непроницаемое выражение.

Я сидела рядом, выставив локоть в окно. Ветер бросал волосы на лицо, и я рассеянно их убирала — все мои мысли были о Молли и Карлосе.

Его я встречала всего пару раз, а вот Молли знала уже с десяток лет. Она была примерно моего возраста, и пришла в археологию довольно поздно. Учительница биологии в средней школе разочаровавшись в своих обязанностях дежурной по буфету и контролера в уборной, резко сменила ориентиры в тридцать один год и вернулась в аспирантуру. После защиты докторской степени в биоархеологии она приняла предложение кафедры антропологии в Университете Миннесоты.

Так же как и я, Молли работала как судебно-медицинский эксперт для полиции и коронеров, не ведающих различия между физической и судебной антропологией. Так же как и я, она находила время для расследований дел по нарушению прав человека.

В отличие от меня, она никогда не прекращала исследование древних мертвых. Хотя она и участвовала в некоторых криминальных расследованиях, но археология оставалась ее главным занятием. Она уже должна была получить сертификат Американской Комиссии по Судебной Антропологии.

Но ты его еще получишь, Молли. Обязательно получишь.

Мы с Матео проехали несколько миль в полном молчании. Движение на дорогах ослабло как только мы выехали из Гватемала-Сити, и снова стало плотным как мы въехали в Сололу.

Мы мчались мимо темно-зеленых долин; желтых пастбищ с грязно-коричневыми коровами, пасущимися стайками; мимо заполненных полок придорожных фермерских базаров.

Мы проехали целых полтора часа в тишине, прежде чем Матео заговорил.

— Доктор сказал что она была взволнована.

— Открой глаза через две недели пустоты и ты будешь тоже взволнован.

Нам пришлось объехать неожиданный затор — два автомобиля встретились на встречной и оглашали окружающих сигналами.

— Может и так.

— Может?

— Не знаю, просто было что-то в голосе у доктора.

Он обогнал медленно ползущий грузовик.

— Что такое?

Матео пожал плечами.

— Что-то такое в тоне.

— Что он еще тебе сказал?

— Не много.

— Есть необратимые повреждения?

— Он не знает. Или просто не говорит.

— Кто-нибудь приехал из Миннесоты?

— Ее отец. Она не замужем?

— Разведена. Дети уже старшеклассники.

Дальше мы ехали в молчании. Ветер развевал джинсовую рубашку Матео, в стеклах его очков отражалась желтая разделительная полоса.

Госпиталь Сололы оказался шестиэтажным зданием из красного кирпича с грязными, темными окнами. Матео припарковался на одной из небольших площадкок и мы пошли к входу через тенистую аллейку. У входа нас приветствовал цементный Иисус.

В холле находилось много людей. Они ходили, лежали неподвижно или взволнованно вертелись на скамьях, пили воду, молились. Кто-то был в халате, кто-то в костюме или в джинсах. Большинство носили индейские одежды майя Сололы. Женщины обмотаны полосатой красной тканью, и многие с кулечками-младенцами на животах или спинах. Мужчины в шерстяных передниках, шляпах гаучо и вышитых брюках и рубашках. Время от времени работник больницы ярко-белым пятном проскальзывал в этом калейдоскопе красок.

Мне была знакома такая атмосфера, но совсем незнакомо именно это здание. Указатели разного рода показывали направление в кафе, в магазин сувениров, бухгалтерию и еще в дюжину разных медицинских отделений: радиография, урология, педиатрия.

Даже не взглянув на регистратуру, Матео повел меня сразу к лифтам. Мы поднялись на пятый этаж и прошли налево, громко цокая по плитке каблуками. Как только мы прошли в коридор я увидела несколько закрытых дверей с квадратными окошками в них.

— ¡Alto! — раздался резкий окрик.

Мы обернулись. К нам спешила медсестра. К своей груди, обтянутой белоснежным халатом, она прижимала папку с историей болезни. На голове колыхалась шапочка с крылышками, а волосы были так туго стянуты сзади что линия глаз кажется сместилась.

Сестра-драконица протянула руку с бумагами и жестом приказала нам разворачиваться к сестринскому посту.

Мы с Матео глупо улыбались.

Драконица поинтересовалась целью нашего визита.

Матео сказал.

Она что-то записала в журнале, не спуская с нас глаз, словно мы Леопольд и Лёб.

— Родственники? — поинтересовалась она по-испански.

Матео указал на меня.

— Американка.

Сестра стала смотреть на нас еще пристальней.

— Палата номер тридцать.

— Спасибо.

— Не больше двадцати минут.

— Спасибо.

Молли выглядела не лучше чем мертвец. Тонкая, застиранная пижама облегала ее худое тело словно саван. Из носа торчала одна трубка, а из костлявой руки — вторая.

Матео шумно выдохнул:

— Господи Иисусе!

Она открыла окруженные фиолетовыми кругами глаза и узнала нас. Попыталась приподняться повыше на подушках, и я тут же подскочила чтобы ей помочь.

— Что новенького? — прохрипела она.

— Это я хочу спросить какие у тебя новости, — улыбнулась я ей.

— Вот отдыхаю на курорте.

— Я всегда считал что ты слишком много работаешь, — пошутил Матео, хотя голос его был слишком серьезен.

Молли все же слабо улыбнулась и, увидев стакан воды на тумбочке, прошелестела:

— Можно?

Я повернула к ней разворачивающийся столик и воткнула в стакан соломинку. Она отпила воды и откинулась на подушки.

— Вы знакомы с моим отцом? — спросила она, подняв и бессильно опустив одну руку.

Мы с Матео обернулись. В углу сидел пожилой мужчина. Он был совершенно седой и его лицо разрезали глубокие морщины. Белки уже пожелтели с возрастом, но синий цвет глаз остался по-прежнему чистым, как горное озеро.

Матео подошел к нему и пожал руку.

— Матео Рейс. Я начальник Молли.

— Джек Дейтон.

— Приятно познакомится, мистер Дейтон, — произнесла я со своего места у кровати.

Он кивнул.

— Жаль что при таких печальных обстоятельствах.

— Эти звери…

— Что, простите?

— Что случилось с моей дочкой?

— Папа, не надо.

Я положила руку на плечо Молли.

— Полиция ведет расследование.

— Уже две недели, — недовольным голосом произнес отец Молли.

— На это требуется время, — вставил Матео.

— Ага.

— Они вас держат в курсе? — спросила я.

— Им нечего нам рассказать, — пробурчал мистер Дейтон.

— Я уверена они работают над этим делом, — попыталась я заверить его, но сама не очень-то верила в свои слова.

— Ага, уже две недели, — согласился он и опустил глаза на свои руки, сплетенные на коленях.

Верно, Джек Дейтон, ох, как верно.

Я взяла руку Молли в свою.

— Ну как ты?

— Скоро буду в полном здравии, — снова слабая улыбка появилась на ее лице. — Никогда не понимала этого выражения. Должно быть ее выдумали фермеры. — Она повернула голову к отцу. — Такие как папа.

Старик даже не пошевелился.

— Мне сорок два, а родители по-прежнему считают меня маленькой доченькой, — Молли опять повернулась ко мне. — Они были против моего приезда в Гватемалу.

— И посмотри что случилось, — синие глаза ее отца сердито сверкнули.

Молли заговорщически улыбнулась.

— На меня могли напасть и в Манкато, пап.

— Дома мы ловим преступников и сажаем их за решетку.

— Ты же знаешь что это не всегда так.

— Там по крайней мере копы разговаривают на языке который я понимаю.

Мистер Дейтон поднялся на ноги и подтянул штаны.

— Пойду выйду.

Он покинул комнату, скрепя кроссовками «Nike» по плитке.

— Вы простите папу. Он иногда может быть довольно злым.

— Он любит тебя, боится за тебя и сердится. Ему положено быть злым. Ну а что доктора говорят?

— Немного терапии, и я здорова как бык. Не стоит тебя мучить всеми подробностями.

— Рада слышать. Мы с ума сходили от волнения за тебя. Тут каждый день кто-нибудь дежурил.

— Знаю. Как дела с Чупан-Йа?

— Полным ходом идет анализ костей, — рассказал Матео. — Через пару недель закончим идентификацию полностью.

— Все и правда настолько страшно, как рассказывали очевидцы?

Я кивнула.

— Много огнестрельных ранений и ран от мачете. Большинство женщины и дети.

Молли молчала. Я взглянула на Матео, он кивнул мне и я сглотнув начала:

— Карлос…

— Мне копы сказали.

— Они тебя допросили?

— Вчера, — она тяжело вздохнула.

— Я им немного смогла рассказать. Помню фрагменты, как застывшие картинки. Огни в зеркале заднего вида. Машина, выбивающая нас с дороги. Два человека, идут, спорят. Выстрелы. Какая-то фигура, движется ко мне. Потом ничего.

— Ты помнишь как мне звонила?

Она отрицательно покачала головой.

— Ты бы узнала этих людей?

— Было темно. Я не видела их лиц.

— Помнишь что говорили?

— Немного. Карлос твердил что-то вроде «mota, mota».

— Взятка, — перевел Матео.

Она подняла руку к своему лицу и откинула со лба волосы. Кожа с внутренней стороны руки была бледной как рыбье брюшко.

— Один все время поторапливал другого.

— Что-то еще?

В коридоре послышался звук работающего лифта.

Молли перевела взгляд на дверь, потом посмотрела на меня. Когда она снова заговорила, голос ее был очень тихим.

— Мой испанский не ахти, но кажется что один говорил что-то про инспектора. Может они были копы?

И опять она посмотрела на дверь. Я же вспомнила слова Гальяно, сказанные тогда в кафе.

— Или может военные замешанные в резне в Чупан-Йа?

В этот момент в комнату прошла сестра-драконица и впилась взглядом в Матео.

— Пациентке нужен отдых.

Матео прикрыл рот ладонью и заговорщическим шепотом произнес:

— Миссия провалена. Нас вычислили.

Драконицу это вовсе не впечатлило.

— Еще пять минуток, а? — просительно улыбаясь, произнесла я.

Она строго глянула на свои часы.

— Я вернусь через пять минут, — сказала она, и лицо выражало полную готовность привести с собой и охрану.

Молли наблюдала как драконица выходит из палаты, затем приподнялась на локтях.

— Еще вот что. Я не сказала об это полиции, даже не знаю почему. Просто не упомянула.

Она посмотрела на нас с Матео по очереди.

— Я…. — Она сглотнула. — Имя.

Мы ждали молча.

— Могу поклясться что один из них произнес имя «Бреннан».

Мне показалось что меня швырнули об стену. Словно издалека я услышала как выругался Матео.

— Ты уверена? — ошалело уставилась я на Молли.

— Да. Нет. Да. О, Темпи, думаю да. В голове такая путаница!

Она откинулась на подушки, прикрыла лоб рукой. В ее глазах появились слезы.

Я сжала ее руку.

— Все нормально, Молли.

Во рту у меня пересохло и комната мне показалась слишком тесной.

— Что если они теперь придут за тобой? — Она сильно заволновалась. — Что если ты следующая цель?

Я погладила ее по голове.

— Было темно, и ты сильно испугалась. Все так быстро случилось. Ты просто могла ошибиться.

— Я не выдержу если кто-нибудь еще пострадает. Обещай, Темпи, что будешь осторожна!

— Конечно я буду осторожна!

Я улыбалась, а внутри вся дрожала от поселившегося во мне страха.

* * *

После больницы мы с Матео пообедали в отеле «Пайсаж», что в квартале от центральной площади Сололы. За обедом еще раз обсудили историю, рассказанную Молли и решили что об этом следует доложить.

До отъезда в Гватемала-Сити мы заехали в полицейский участок. Детектив, расследующий это дело ничего нового нам не сказал и принял наше заявление без энтузиазма. Видно было что он не верит в то что Молли могла слышать мое имя в тот страшный момент. О том что она слышала еще и про инспектора мы даже вспоминать не стали.

Всю дорогу в Гватемала-Сити мы ехали в сгущающемся тумане. Иногда туман был настолько густым, казалось что мир вне нашего «джипа» просто исчез. Когда же мы поднимались на холмы, то туман расстилался внизу как водная поверхность.

В дороге мы разговаривали мало. В голове кружились сплошные вопросы.

Кто стрелял в Молли и Карлоса? Почему? Ясно же что полиция ошибается насчет мотива — это совсем не ограбление. Американский паспорт ценный документ, так почему же не забрали его у Молли? Полиция не хочет ничего видеть кроме как ограбление на дороге? По какой причине? Может ли Молли ошибаться? Имеет ли отношение эта стрельба к раскопкам в Чупан-Йа? Может кто-то испугался что всплывут на свет подробности той жуткой резни?

Молли уверена что слышала как они называли мое имя. И я знаю что это могу быть только я. Почему они так заинтересовались мной? Могу ли я стать их следующей жертвой?

Кто такой этот инспектор? Копы просто ленивые или же соучастники преступления?

Я снова и снова ловила себя на мысли что постоянно смотрю в зеркало заднего вида.

Приблизительно после часа езды я откинулась на спинку и закрыла глаза. На ногах с пяти утра, мозг истощился, ноги отяжелели.

Мотор гудит, ветер обдувает лицо. Несмотря на волнение я все же начала дремать.

Инспектор. Что за инспектор? Строитель, инспектор сельского хозяйства, дорожный инспектор, эколог, инспектор очистных сооружений.

Очистные сооружения. Сточные воды.

Канализация!

Отель «Параисо».

Я выпрямилась.

— А что если это был вовсе не инспектор?

Матео быстро метнул в меня взгляд и снова стал смотреть на дорогу.

— Что если Молли услышала не только одно мое имя?

— Сеньор Инспектор?

Наносекунда и Матео сообразил:

— Сеньор Спектер!

— Именно, — хорошо что Гальяно в свое время рассказал Матео о Шанталь Спектер.

— Думаешь они говорили об Андре Спектере?

— Возможно это нападение как-то связано с дочкой посла.

— Зачем же стрелять в Карлоса и Молли?

— Может они перепутали Молли со мной? Мы обе темноволосые американки, практически одинаковые фигуры.

Боже, это и вправду вполне возможно.

— Может поэтому они и называли мое имя.

— Гальяно привлек тебя к делу в «Параисо» через неделю как стреляли в Карлоса и Молли.

— Может быть кто-то узнал о его намерениях и решил меня вывести из игры?

— У кого могла быть такая информация?

Вспыхнула в памяти картинка: Гальяно в алькове «Кукуматца» разговаривает со мной. Меня обдало холодом.

Проклятие!

Матео неотрывно смотрел в зеркало заднего вида. Я тоже взглянула в зеркало со своей стороны.

Позади нас, в густом тумане вспыхивал красный свет и глухо звучала сирена.

Матео нервно смотрел то в зеркало то в ветровое стекло на дорогу, я же не отрывала глаз от приближающегося автомобиля.

Он поравнялся с нами, салон вспыхнул красным от светящегося проблескового фонаря, воздух наполнил громкий, неприятный звук сирены. Матео с деревянным лицом смотрел прямо на дорогу, я изучала пятно на приборной доске.

Машина рванула, обогнала нас слева, обдала на последок волной света и звука и исчезла в тумане.

Мое дыхание восстановилось только когда мы надежно закрыли за собой ворота штаб-квартиры нашего Фонда.

* * *

Гальяно не был на месте когда я ему позвонила на работу, но через несколько минут отзвонился сам. Ему никак не вырваться до вечера, однако он очень хотел бы подробно узнать о моем визите к Молли. Предложил поужинать в «Ла Сьен Пуэртас»: прекрасная еда, приемлемые цены, отличная латинская музыка. Звучало все так, словно он рекламировал свой ресторан.

Следующие три часа я провела с жертвами из Чупан-Йа и вернулась в отель в четверть седьмого, сильно удрученная мыслями о бессмысленной гибели стольких людей. Такое впечатление что я никогда не привыкну к смерти.

Однако переодевшись я заставила себя думать о другом, то есть о Гальяно.

Где его жена и сын Алехандро?

На тело свежий деодорант, на щеки немного румян.

Я отнимаю Гальяно у семьи?

Смешно. Это ведь чисто профессиональный ужин.

Так ли это?

Это просто запланированный ужин. Мы оба очень много работаем.

Откопала на дне косметички брасматик. В раковину упало несколько хлопьев засохшей туши, когда я открыла его.

Оправданы ли эти ужины с Гальяно?

Просто деловая встреча.

Тогда зачем длинные ресницы?

Тушь вернулась на свое место неиспользованной.

В семь заехал Гальяно.

Ресторан представлял собой типичное для Зоны 1 каскадное здание. Когда-то здесь был прекрасный интерьер, нынче же колониальное великолепие уступило место облупившейся краске и полустертым граффити.

Но насчет еды Гальяно оказался прав — блюда были вкусными.

Пока ели, я рассказала детективу о своей поездке в Сололу и он согласился с моими сомнениями насчет того что Молли слышала именно мое имя. Стал настаивать на том чтобы я была осторожней. Тут я с ним спорить не стала и пообещала быть бдительной. Он предложил мне носить оружие, даже обещал помочь приобрести. Я отказалась, упирая на свою непригодность к стрельбе как таковой. Я не стала ему говорить что пистолет меня пугает намного больше нежели неизвестность.

Гальяно согласился со мной что раскопки в Чупан-Йа могли послужить мотивом для стрельбы. И если так, то наверное больше нападений не предвидится, так как раскопки закончены. И он по-прежнему советовал никуда не ездить в одиночку. Советовал, ага. Настаивал.

Моя теория о Спектерах показалась ему сомнительной.

— Это объясняет почему мне не дали полный доступ к костям из «Параисо».

— Почему?

— Кто-то давит на прокурора.

— Кто?

— Не знаю.

— Зачем?

— Не знаю.

Его скептицизм меня начал раздражать. Или это раздражала моя неспособность дать ответ на заданные вопросы?

Непонятно почему я вдруг вспомнила эпизод с моим падением к нему в объятия. Интересно существует ли такое понятие как тактильная память? Я и правда ощущаю электрическое покалывание на своей щеке в том месте где она прикоснулась к его груди?

Да нет же.

Я молча слушала как он рассказывает мне о расследовании по делу об убийстве Клаудии де Альда. Его английский был без акцента, но были слышны нотки латинской интонации. Мне нравился его голос, его угрюмое лицо.

Мне нравилось как он на меня смотрел и как он выглядел.

Это лишь деловые отношения, Бреннан. Ты ведь ученый, а не школьница.

Когда принесли чек, я тут же схватила его, положила туда свою карточку Am Ex и отдала официанту. Гальяно не возражал.

Когда мы сели в машину, он обернулся ко мне и закинул за спинку моего сидения свою руку.

— Что вас так тревожит?

— Ничего.

— Вы ведете себя словно узнали что все вокруг хотят вашей смерти.

— Удивительно проницательное наблюдение.

Хоть и ошибочный диагноз.

— Я чувствительный парень.

— Да что вы?

— Я читал «Венера и Марс».

— Ага.

— И «Мосты округа Мэдисон»

Он потянулся и обвел кончиком пальца мои губы. Я отвернулась.

— Даже делал заметки на полях.

— Где миссис Гальяно сегодня проводит вечер?

На секунду он казался ошарашенным, но потом рассмеялся.

— Вероятно со своим мужем.

— Ты разведен?

Он кивнул. Приподнял волосы и прикоснулся к моей шее. От этого прикосновения шея просто вспыхнула.

— А что насчет Райана?

— Деловые отношения.

И это правда, мы ведь работаем вместе.

Гальяно приблизился. Я ощутила его дыхание на щеке. Его губы скользнули к уху. Затем вниз по шее.

О, мой бог!

Гальяно взял мое лицо двумя руками и жарко поцеловал в губы. Я почувствовала мужской запах, смешанный с запахом хлопка и еще чего-то характерного, вроде цитрусовых. Мир улетел в тартарары.

Гальяно целовал мое левое веко, затем правое, и…

Завопил его сотовый.

Мы отпрянули друг от друга.

Гальяно резко выдернул с пояса телефон и нажал кнопку вызова. Одна рука по-прежнему оставалась у меня в волосах.

— Гальяно.

Пауза.

— О, боже.

Я затаила дыхание.

— Когда?

Пауза подлиннее.

— Посол в курсе?

Я закрыла глаза, сжала кулаки.

— Где они сейчас?

Пожалуйста, только не труп!

— Да.

Он закончил разговор, вытащил руку из волос и положил мне на плечо. Какое-то время он просто смотрел на меня своими грустными глазами.

— Шанталь Спектер? — я еле смогла выговорить это имя.

Он кивнул.

— Мертва?

— Арестована вчера в Монреале.