— Тот самый Лукас, который забрал кости из «Параисо» для Антонио Диаза?

— Эктор Луис Кастильо Лукас.

— Но Лукас — судмедэксперт.

— Очевидно что раньше им не был.

— Что же связывает Лукаса с Диазом?

— Получше вопрос: что связывает Цукерман с Лукасом?

— А по связи Цукерман-Серано есть прогресс?

— Пока ничего. Гальяно следит за клиникой и домом доктора Цукерман, на ее машину есть ориентировка. За «Параисо» ведется наблюдение. Надо их прижучить до десятичасовых новостей.

— Гальяно получил ордер?

— Договаривается с судьей.

Я закончила разговор, сняла полотенце и устроилась на подушках.

Как-то все бессмысленно. Или все-таки нет? Работал ли Лукас на Диаза? Доктор уничтожил кости Патрисии Эдуардо по требованию прокурора? Или все было наоборот? Это Лукас повлиял на Диаза?

Диаза можно привязать к Чупан Йа, возможно даже к стрельбе в Карлоса и Молли. Но зачем он конфисковал кости из «Параисо»? Что за интерес к убийству беременной молодой девушки?

Карлос и Молли! Нападавшие действительно называли мое имя? Действительно ли я была следующей целью? Чьей?

Меня вдруг накрыл испуг и, дрожа, я забралась под одеяло.

Тем не менее моя голова была переполнена вопросами.

Лукас должен знать Цукерман. Два гватемальских врача в австралийском исследовательском заведении в одно и то же время едва ли могли не знать друг о друге. Они и теперь сотрудничают? Над чем работают?

Какой большой секрет был у Нордстерна? И как он узнал его?

Есть ли связь Бастос-Диаз кроме их совместной службы в армии? Почему Нордстерн обвел кружочком Диаза с Бастосом на параде в Ксаксаксаке?

Все это взаимосвязано? Что? Это были просто эпизоды коррупции в столь коррумпированной стране?

Я в опасности?

Отбойные молотки перекрыли шум транспорта в час пик. Вентилятор жужжал. Медленно тускнела комната, звуки слабели.

Я не знаю сколько прошло времени до того момента как комната содрогнулась от телефонного звонка. Когда я резко подскочила с кровати было уже темно.

Дыхание и длинные гудки.

— Будьте внимательней, черт вас дери!

Наверное ошиблись номером поэтому и повесили трубку.

Я хлопнула крышкой мобильного.

Сидя на краю кровати я приложила руки к щекам. Они стали попрохладней. Лекарства помогали.

Трр-рр-рр. Трр-рр-рр. Трр. Трр. Трр.

Да сколько там того асфальта?

— Достаточно.

Я достала диетическую кока-колу из минихолодильника и попробовала глотнуть.

Ах, да.

Я выпила для проверки пару глотков и оставила банку на столе. Затем разделась и постояла под душем, пока ванная не заполнилась паром. Я закрыла глаза и просто позволила воде биться о мою грудь, спину, и мой многострадальный живот и стекать по плечам и бедрам вниз.

После я вытерлась, расчесала волосы, почистила зубы и надела хлопчатобумажные носки и спортивный ФБРовский костюм.

Чувствуя себя обновленной женщиной, я вытащила файлы Нордстерна и обосновалась за столом. В соседней комнате я слышала как сосед переключает каналы на телевизоре. Наконец он остановился на футбольном матче.

Первая папка была маркирована «Спектер». В ней были газетные вырезки, различные заметки и много фотографий Андре Спектера и его семьи. Было также и два полароидных снимка посла с Аидой Пера.

Вторая папка была без названия. Она содержала квитанции на такси и ресторан. Отчеты по расходам и доходам.

Я допила колу.

Снаружи отбойные молотки по-прежнему гудели.

Я узнала надпись на третьей папке: «SCELL». Просмотрев почти половину содержимого я, наконец, наткнулась на то, что искала.

Стволовые клетки, выращенные на трупах.

Пока читала отчет, грудь мне все сильнее сжимал страх.

Исследовательская группа в Институте Salk в Ла-Хойе, Калифорния, разработала метод выращивания стволовых клеток из человеческих посмертных образцов. Об этом открытии сообщили в журнале Nature.

— Иисус Христос.

Мой голос показался очень громким в пустой комнате.

Я продолжила чтение.

Ткани одиннадцати-недельного ребенка и двадцатисемилетнего мужчины, подвергнутые последовательным процедурам, образовали незрелые клетки головного мозга. Команда Salk использовала эту технику на образцах разных возрастов и на экземплярах извлеченных спустя целых два дня после смерти.

Ссылка ниже указывала, что отчет был взят с домашней страницы BBC News. Возле нее кто-то приписал имя Цукерман.

Меня кинуло из жара в холод, а руки задрожали.

Рецидив.

Самое время для атаки Имодиума.

Возвращаясь из ванной, я заметила странную тень, падающую на ковер перед дверью. Я подошла проверить. Дверь была не закрыта.

Я оставила дверь открытой, когда помчалась в ванную? Я чувствовала себя, конечно, препаршиво, но такая небрежность не в моем характере.

Я закрыла дверь на замок. Теперь ко всем моим проблемам еще и тревога прибавилась.

Набирая номер Гальяно, я чувствовала себя совсем ослабшей. Дрожь в руках усилилась.

Гальяно и Райан отсутствовали. Мне пришлось сглотнуть, смачивая сухое горло, прежде чем я смогла оставить сообщение.

Черт! Я не могу заболеть! Мне нельзя!

Я собрала папки Нордстерна и сложила их около кресла. Стянув стеганое одеяло с кровати, я подогнула под себя ноги и закуталась в него. Через минуту мне стало хуже.

Существенно хуже.

Я открыла папку. Примечания к интервью. Мне приходилось постоянно вытирать лицо, иначе я не могла читать. С меня стекали просто ручьи пота.

Через секунду я почувствовала острую боль в животе, а затем дрожь под языком. Голову охватил жар.

Помчалась в ванную и блевала пока бока не заболели, затем вернулась к стулу, и снова обернулась в кокон из одеяла. Каждые несколько минут я повторяла свои перебежки. С каждым разом я становилась все слабее.

Падая на стул в четвертый раз, я закрыла глаза и натянула одеяло до подбородка. Я почувствовала прикосновение грубого хлопка к коже. Слышала свой собственный запах. Голова кружилась, и на внутренней стороне век я разглядела крошечные созвездия.

Отбойные молотки превратились в звук что издает спеющая кукуруза. Я увидела саранчу летней ночью. Легкие крылья. Красные глаза навыкате. Я чувствовала как насекомые жужжат в моих венах.

Тогда я была с Кэти. Она была еще маленькой, может три или четыре года, и мы читали книгу с детскими стихами. Ее волосы были совсем белыми. Солнце просвечивало сквозь них как лунный свет пробивается через туман. На ней был фартучек, который я ей купила в поездке в Нантакет.

— Давай помогу, малышка.

— Я сама!

— Конечно сама.

— Я знаю буквы. Просто иногда вместе не могу их сложить.

— Это самое трудное. Ты научишься.

— Мам, а почему он им не понравился?

— Не знаю.

— Он был плохой?

— Не думаю.

— А как звали королеву?

— Арабелла.

Кэти смеется.

— А как звали короля?

— Чарли Оливер.

Снова смеется.

— Ты всегда такие смешные имена говоришь, мамочка.

— Люблю смотреть как ты смеешься.

— А какая у Гектора-Протектора фамилия?

— Лукас.

— Может он вовсе и не был защитником?

— Может быть.

— А тогда кто, мамочка?

— Коллектор?

Смеется.

Эректор.

Эжектор.

Прозектор.

Инспектор.

Очнулась я в ванной, прижимаясь к холодному зеркалу лбом и ладонями.

Могло это быть тем словом что услышала Молли? Не инспектор. Не Спектер.

Гектор.

Гектор Лукас.

У меня действительно было озарение? Доктор контролировал прокурора? Это Лукас заказал нападение на Молли и Карлоса? Что его связывает с нашей работой в Чупан Йа? Не понимаю. Он убрал Нордстерна, когда репортер слишком близко подобрался к правде? Он убил Патрисию Эдуардо? Лукас имел бы дело с Цукерманом и Хорхе Серано?

Попытался бы он убить Гальяно и Райана?

Я пошатываясь вернулась к прикроватной тумбочке и схватила телефон.

Ни Райан, ни Гальяно не отвечали.

Я вытерла пот с лица ладонью.

Куда они делись? Клиника Цукермана? Морг?

Думай!

Я глубоко вздохнула, открыла и закрыла глаза. Картинка закружилась в глазах вспыхнули звезды.

Что делать?

Я выдохнула, затем еще раз.

Если Лукас действительно опасен, то как предупредить Райана и Гальяно? Цукерман, наверное, уже у него, и Лукас ожидая их, начнет стрелять.

Нацепив обувь, я, прихватив кошелек, шатаясь, отправилась вниз.

* * *

Двадцать минут ловила такси.

— Куда?

Куда могли поехать Гальяно и Райан? Не в «Параисо» и не в клинику. Эти места под наблюдением.

Водитель нервно постукивал пальцами по рулю.

Где мог быть Лукас?

Или мне нужен Диаз?

Может доктор Ферейра мне подскажет.

Я вся дрожала, а зубы выдавали танец «щелкунчика».

— Куда, сеньора?

Соберись!

— Морг судебной медицины.

— Зона 3?

— Да.

Что-то было неправильно. Но почему?

Такси ехало через город, и я наблюдала его постоянно меняющиеся цвета и формы. Натянутые над улицами рекламные баннеры. Объявления, расклеенные на заборах, стенах и рекламных щитах. Прочесть их я даже не пыталась. Не могла. Голова кружилась, как во времена моего пьянства, когда я засыпала с одной ногой на полу, словно пытаясь остановить планету.

Я поняла что переплатила по улыбке водителя и по тому, как он рванул с места.

Это не имеет значения.

Я посмотрела вверх и вниз по улице. Район был такой же пустынный, как я помнила, а кладбище, казалось больше и темнее. Машины Гальяно нигде не было видно.

Я посмотрела на морг. Ферейра. Я должна увидеть доктора Ферейру. По гравийной дорожке вдоль левой стороны здания я прошла дальше. Под кроссовками гравий так хрустел, что в ушах раздавался болезненный грохот.

Дорожка привела к стоянке, на которой находилось две труповозки, белый «вольво» и черный «универсал». Никакого «бэтмобиля».

Капля пота попала в правый глаз, я вытерла ее рукавом.

Теперь что? Входить без Райана или Гальяно я даже и не думала. Искать Ферейра?

Я проверила вход для персонала позади здания. Закрыто. Дверь гаража, куда завозили тела, тоже была заперта.

Стараясь действовать как можно тише, я подошла к первому фургону и всмотрелась в окно. Ничего.

Я подошла ко второму. Пусто.

Третья машина.

На сидении лежит связка ключей!

Сердце пропустило удар, я схватила свою находку и спотыкаясь, побрела обратно к зданию.

Ни один из ключей не подходил для черного хода.

Черт.

Руки дрожали, когда я пробовала ключ за ключом.

Нет.

Нет.

Нет.

Уронила связку. Ноги задрожали, когда я опустилась на четвереньки, пытаясь их нащупать в темноте. Вечность спустя, моя рука накрыла найденные ключи.

Поднявшись, я начала все сначала.

Пятый или шестой ключ скользнул в замок и провернулся. Толкнув дверь всего на дюйм, я замерла.

Никакой сигнализации. Никакой вооруженной охраны.

Я толкнула дверь еще на два фута. Пружины на ней оказались громче, чем отбойные молотки возле моего отеля.

Никто не появился. Никто не закричал.

Едва дыша, я пригнулась и в таком скрюченном виде вползла в морг. Зачем мне надо было лезть внутрь? А, да. Доктор Ферейра, или Райан или Гальяно.

Знакомые смешанные запахи смерти и дезинфицирующего средства окутали меня. Это запах, который я узнаю где угодно.

Прижимаясь спиной к стене, я кралась по коридору мимо каталки, офиса и небольшой комнаты с занавешенным окном.

В моей лаборатории в Монреале есть подобная комната. Мертвых подвозят к окну с другой стороны, занавески открываются и близкие смотрят с облегчением или с печалью. Это самое душераздирающее место в здании.

За смотровой коридор переходит в следующий. Я огляделась.

В глазах ярко вспыхнула вспышка. Я закрыла их, глубоко вздохнула и открыла. Полегчало.

Хотя везде было темно, я все равно знала, где нахожусь. Налево — комнаты для вскрытия, направо по коридору Анджелина Ферейра показывала мне свой офис.

Как давно она отдала мне снимки компьютерной томографии Эдуардо? Неделя? Месяц? Жизнь назад? Мой мозг отказывался вычислять.

Я свернула направо. Может она там и расскажет мне о Лукасе.

Резкая боль в животе заставила меня сложится вдвое. Я быстро, коротко задышала, пережидая боль. Когда я выпрямилась, в глазах взорвалась молния. Я удержалась за стену, и меня сильно скрутило и вырвало.

Доктор Ферейра? Райан? Гальяно?

Спустя вечность спазмы прекратились. Во рту образовался горький привкус. Бока болели. Ноги стали ватными, а мое тело одновременно было и горячим и холодным. Доктору Ферейра придется кого-нибудь прислать чтобы здесь прибрать все.

Все еще опираясь рукой на стену, я поспешила дальше. Ее офис оказался пуст. Я пошла обратно к комнатам для вскрытия.

Первая комната была темной и пустой.

Так же выглядела и вторая.

Я заметила голубовато-фиолетовый свет, льющийся из-под двери комнаты для вскрытия номер три, той, в которой я исследовала скелет Патрисии Эдуардо. Доктор, вероятно, там.

Осторожно я открыла дверь.

Есть что-то ирреальное в тишине ночного морга. Не шумят отсасывающие шланги, не жужжат пилы, не журчит проточная вода, не звякают инструменты. Это не похоже ни на одну другую тишину что мне встречалась.

Комната была пуста и смертельно тиха.

— Доктор Ферейра?

Кто-то оставил рентгеновский снимок на светильнике. Флюоресцентный свет, просачивающийся сквозь пленку, создавал ощущение мерцания черно-белого телевизора. Металл и стекло холодно поблескивали.

Возле холодильника в дальней части комнаты стояла каталка и на ней лежал черный мешок. Выпуклости показывали, что внутри кто-то есть.

Еще один спазм. Перед глазами заплясали черные точки.

Наклонившись к столу, я ухватилась за край и глубоко задышала.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Точки растворились в воздухе. Тошнота отступила. Уже легче.

Тело возле холодильника, значит кто-то здесь работает.

— Доктор Ферейра?

Я потянулась за телефоном, но его не оказалось в кармане.

Черт!

Я что его потеряла? Забыла в номере? А когда я ушла из гостиницы?

Я взглянула на часы. Цифры я не разглядела.

Так не пойдет. Мне надо уходить. Я не в том состоянии, чтобы помогать им.

Помогать кому?

Уходить куда?

Где я? В этот момент я скорее почувствовала, чем услышала движение за спиной. Даже не звук, а так, колыхание воздуха.

И меня закружило.

В мозге взорвался целый фейерверк. Словно выстрел прошил меня от паха до горла.

Кто-то стоял в дверном проеме.

— Доктор Ферейра?

Я говорила или только подумала что сказала?

Фигура что-то держала в руках.

— Сеньор Диаз?

Никакого ответа.

— Доктор Цукерман?

Фигура оставалась неподвижной.

Я почувствовала, что мои руки скользят. Щека ударилась о металлический бортик каталки. Весь воздух из легких испарился. Пол полетел прямо мне в лицо.

Чернота.