— Сколько людей пострадало? — спросил Джонатан.

— Семь погибших на данный момент, — ответила женщина по имени Кейт Форд, детектив, старший инспектор лондонской полиции. Так она ему представилась. — Около двадцати раненых, некоторые в критическом состоянии. Вы попали в весьма неприятную историю.

— На самом деле все гораздо хуже, — сказал Грейвз, представившийся сотрудником антитеррористического подразделения МИ-5. — На сегодняшний день вас считают соучастником по семи пунктам обвинения в убийстве, а также в заговоре с целью совершения террористического акта на территории Великобритании.

Джонатан внимательно вглядывался в суровые лица этих людей, ждущих его ответа. Он лежал на грубом постельном белье, постланном на раскладушке с металлическими перекладинами в изножье, укрытый зеленым шерстяным одеялом. Около его головы был установлен портативный тонометр, а рядом капельница для внутривенного вливания, из которой в левую руку поступала прозрачная жидкость, по его предположению то ли глюкоза, то ли физиологический раствор. Ни телевизора, ни второй кровати в комнате не было, лишь охранник в зеленой армейской форме и с автоматом на груди.

Из Лондона Джонатана часа полтора везли в машине «скорой помощи» с тонированными стеклами. Компанию ему составил лишь полицейский офицер, приказывавший заткнуться всякий раз, когда Джонатан пытался задать вопрос. За десять минут до прибытия карета «скорой помощи» остановилась, водитель зашел в задний отсек машины и проконтролировал, чтобы на голову Джонатана надели черный капюшон. Его сняли только после того, как Рэнсома уложили в постель.

Это было три часа назад.

— Где я? — спросил он.

— В тихом, труднодоступном месте, — ответил Грейвз. — Здесь мы сможем поговорить по душам о событиях сегодняшнего утра вдали от любопытных глаз и ушей.

— Мы должны убедиться, что вы вполне осознаете создавшуюся ситуацию, — сказала старший инспектор Форд.

— Он все понимает, — сказал Грейвз, подойдя ближе. — Доктор Рэнсом — умный человек, в этом сомневаться не приходится. Что ж, для начала скажу вам, доктор Рэнсом, что вы можете добавить немногое к тому, что мы и так знаем. А именно: вы прибыли вчера утром из Найроби рейсом Кенийских авиалиний на медицинскую конференцию, остановились в отеле «Дорчестер» и собираетесь покинуть Лондон через два дня. — Он сделал паузу. — Все, что нам от вас нужно, — правдивый рассказ о том, чем вы занимались на Сториз-Гейт сегодня утром.

— У нас есть видеозапись взрыва, — сказала детектив Форд. — Три или четыре вида с разных точек.

Грейвз поставил портативный DVD-плеер на прикроватный столик, нажал на кнопку воспроизведения, и на экране появилась улица Сториз-Гейт, снятая дальним планом. Прямо в центре картинки стоял серый «БМВ», тот самый, за которым Джонатан следовал из Северного Лондона. Через несколько секунд дверь со стороны водителя открылась, из машины вышла Эмма и направилась к пересечению Сториз-Гейт с Виктория-стрит. Джонатан смотрел, как она заняла позицию на пешеходном переходе и стояла там, пока не изменился сигнал светофора и люди не пошли на ту сторону. Прибыл эскорт полиции на мотоциклах и перекрыл движение. Первый внедорожник попал в кадр и с жужжанием скрылся за углом, потом появился второй в сопровождении «мерседесов». Внезапно экран озарила яркая вспышка. Когда изображение вновь оказалось в фокусе, он увидел дым и пламя, рвущееся из «БМВ». Один из «мерседесов» лежал на боку, другой врезался в фонарный столб. Но Джонатан не стал тратить времени на изучение картины разрушений: все его внимание было поглощено перекрестком. Он хотел знать наверняка, что видел там именно Эмму.

— Она ушла, — сказал Грейвз, словно читая его мысли. — Я имею в виду вашу жену Эмму Роуз Рэнсом. Ведь вы искали именно ее?

Вот и настал момент, подумал Джонатан. Правда или вымысел. Признаваться или отрицать. Именно сейчас ему предстоит решить, за какую команду он играет. Расскажи им все, инструктировала его Эмма двенадцать часов и тысячу лет назад. Они и так все знают. Если бы это было так просто! Он взвесил известные ему факты. Эмма совершенно сознательно планировала и осуществила взрыв автомобиля, унесший жизни семи человек и серьезно ранивший множество других. Она лгала ему о цели своего пребывания в Англии. Она сделала его невольным сообщником своих деяний. Все это — нарушение верности, освобождающее мужа от обязательств перед женой.

— Моя жена умерла, — сказал Джонатан. — Она погибла в Альпах при неудачном восхождении полгода назад.

— Это мы тоже так думали. Когда мы проверяли вашу личность, всплыл ордер на ваш арест, выписанный в феврале швейцарской полицией. Они прислали досье на вас. В нем содержится фотография вашей жены, предположительно погибшей в горах восьмого февраля сего года. Что делает вдвойне странным ее внезапное появление в Лондоне несколько дней назад.

Несколько дней назад? Джонатан не смог сохранить абсолютное спокойствие при этом известии.

— Это невозможно, — с трудом проговорил он деревянным голосом. — Она умерла.

— В самом деле? Давайте-ка разберемся. Эти снимки были сделаны в Лондоне тридцать шесть часов назад.

Детектив Форд извлекла из папки целую стопку фотографий и разложила их на одеяле, закрывавшем колени Джонатана. Он увидел на них элегантно одетую женщину с золотисто-каштановыми волосами, едущую в лифте. На всех снимках лицо женщины было опущено, и черты трудно было различить. И все же Джонатану было совершенно ясно, что это Эмма.

Офицер полиции взял одну из фотографий и сравнил со снимком, сделанным наружной камерой видеонаблюдения на Виктория-стрит.

— Это ваша жена или нет?

— Я не могу сказать точно, — ответил Джонатан.

Кейт Форд положила снимки, сделанные в Лондоне, рядом с фотографией из паспорта Эммы, предоставленной швейцарскими властями. Отрицать, что это одна и та же женщина, было невозможно.

— А сейчас что скажете?

— Похоже, это она, — признал Джонатан.

Кровь стучала у него в висках. Он слишком устал, чтобы продолжать притворяться.

— Значит, мы можем допустить, что она жива?

Джонатан не ответил.

Кейт Форд собрала фотографии:

— Вам что-нибудь говорит имя Роберт Рассел?

— Нет, — ответил Джонатан. — А что оно должно мне говорить?

— Его убили вчера ночью. Первая фотография, которую мы вам показали, сделана камерой наблюдения в его доме. У нас есть доказательства, позволяющие предположить, что именно ваша жена убила Рассела.

Плеер по-прежнему был включен в режиме воспроизведения и теперь показывал взрыв уже с другой точки, дальше по улице.

— Секунду назад она была здесь, — сказал Грейвз, указывая пальцем на экран. — Машина взрывается, и ее уже нет, словно мы имеем дело с привидением. Куда она делась? Испариться от взрыва она не могла — слишком далеко стояла. Посмотрите внимательно. Вот детектив Форд на противоположной стороне перекрестка. Как была там до взрыва, так и осталась. А ваша жена исчезла. Никак не можем понять. — Он выключил плеер. — Так что вы пытались сделать, доктор Рэнсом, когда бежали по улице?

Джонатан не ответил.

— Что же? — настаивал Грейвз.

— Я пытался ее остановить.

— Значит, вы знали про бомбу?

— Нет, я только…

— Признавайтесь, — сказал Грейвз. — Вы только что сказали, что пытались ее остановить. Так что же случилось? Передумали в последнюю секунду? Или как? Не привыкли еще к таким вещам?

Джонатан внимательно посмотрел на Грейвза.

— Я ничего не знал про бомбу, — сказал он.

Грейвз подошел к нему ближе:

— По нашим сведениям, множество фактов указывает на то, вы были чем-то крайне обеспокоены по прибытии в Хитроу. У меня создалось впечатление, что вы были прекрасно осведомлены о ее планах.

— Это не так, — возразил Джонатан. — Я узнал, что Эмма в Лондоне лишь прошлой ночью.

— Послушайте, — сказал Грейвз, внезапно переходя на дружеский тон, — перестаньте нам лгать. Безусловно, вы знали о взрыве и во всем ей помогали. Провезли контрабандой взрывчатку? Украли немного пластита у своих друзей-повстанцев в Африке? Это была ваша задача? Позже у вас будет возможность рассказать, как вы сумели незаметно пронести взрывчатку мимо наших ребят. Сейчас нас больше интересует, почему вы с вашей женой захотели взорвать автомобиль с российским министром внутренних дел. На кого вы работаете, доктор Рэнсом?

Джонатан вспомнил бело-сине-красный флаг, развевающийся на антенне автомобиля. Министру внутренних дел очень повезло, что он остался в живых. Эмма не часто допускает такие промашки.

— Я ничего не знаю ни о русских, ни о бомбе. Меня пригласили в Лондон, чтобы выступить с докладом на медицинской конференции. Я ни на кого не работаю.

— Что же тогда вы делали в том самом месте, где произошел теракт?

— Я вам уже говорил. Пытался ее остановить.

— Остановить погибшую, по вашим словам, женщину? Помешать ей совершить теракт, о котором вы ничего не знали? — Грейвз был безжалостен. — Пожалуйста, доктор Рэнсом, прислушайтесь к собственным словам. Не принимайте нас за дураков.

Как раз в этот момент Джонатан услышал отдаленный гул, эхо которого разносилось по всей округе. Ему был знаком рокот тяжелой артиллерии. Он провел пальцем по грубому шерстяному одеялу. Они упрятали его на военной базе. Он оказался вне системы и хорошо знал, что может случиться в подобном месте. Если он хочет когда-нибудь отсюда выбраться, ему придется с ними сотрудничать. Эмма была права. Он должен все рассказать.

— Эмма работала на правительство Соединенных Штатов, — сказал он. — Она была оперативником в организации под названием «Дивизия», принадлежащей Министерству обороны США. Но не тратьте времени на поиски этой организации. Ее не существует, по крайней мере официально. В феврале что-то произошло в Швейцарии. Некая задача не была выполнена… И случилось это по вине Эммы. Были убиты несколько человек из «Дивизии», включая их руководителя. Так что нам лучше было притвориться, что она мертва.

— Почему? — спросил Грейвз.

— Эмма знала, что «Дивизия» ее разыскивает. Ей пришлось скрываться. Я узнал, что она в Лондоне, лишь прошлой ночью. На приеме по поводу конференции в отеле какой-то человек подошел ко мне и сказал, что она здесь. Она организовала нашу встречу на квартире на Эджвер-роуд.

Кейт Форд уточнила адрес, потом переглянулась с Грейвзом:

— А зачем ей понадобилось встречаться с вами?

— Чтобы проститься. Она хотела сообщить, что видеться со мной стало для нее слишком опасно. Не могла больше рисковать, вступая со мной в контакт. Эмма появилась у меня в отеле в четыре часа утра. Перед уходом она получила текстовое сообщение. Я почувствовал: что-то не так, у нее какие-то планы. Спросил, зачем на самом деле она приехала в Лондон, но она велела мне не лезть в чужие дела. Я не знал, что готовится операция, имеющая отношение к русским. Полагал, это связано с ее безопасностью, необходимостью опередить своих преследователей. Как бы то ни было, в тот момент это не имело значения. Она расставалась со мной, и это единственное, что меня тогда волновало. Я не мог смириться с мыслью, что никогда ее больше не увижу. И когда она вышла из номера, я последовал за ней. Она добралась до какого-то дома в Хэмпстеде и взяла там машину.

— Адрес вы запомнили?

— Нет, но, если вы отвезете меня туда, я, возможно, сумею его найти.

Грейвз бросил взгляд на Кейт, в нем ясно читалось недоверие.

— Продолжайте, — сказал он.

— Потом я последовал за ней на Сториз-Гейт. Какое-то время она оставалась в машине, и это сбило меня с толку. Но как только я увидел кортеж автомобилей, сразу все понял. Когда дело касается Эммы, всякие сомнения отпадают. Вот почему я стал звать ее. Не хотел, чтобы она сделала то, что намеревалась.

— Таким образом, вы утверждаете, что ничего не знали о ее планах убить Игоря Иванова, пока не добрались до Сториз-Гейт? — гнула свою линию Кейт Форд.

— Конечно не знал, — ответил он, на этот раз более уверенно, поскольку рассказал все начистоту.

— Думаю, хватит все это слушать, — сказал Грейвз, недоверчиво фыркнув. — Американцы знать не знают о вашей жене. Первое, что мы сделали, — навели справки в Лэнгли. Хотели дать им шанс все выложить как на духу, поскольку вы американец. Но они всё полностью отрицают. Ничего не слышали об Эмме Рэнсом. Ничего не знают о заговоре с целью убийства Иванова. Они в шоке и в ярости. Предложили свою помощь, и я им верю. Вопрос о проведении подобного теракта на нашей территории ими никогда не рассматривался. В ФБР у меня тоже есть связи. Там даже не слышали фамилии вашей жены. Единственное, что более или менее похоже на правду из всего, что вы нам тут наговорили, — факт пребывания вашей жены в Швейцарии в феврале. Но знаете что? Британский паспорт, с которым она путешествовала, оказался фальшивым. И после этого вы думаете, что я поверю, будто она работала на некое секретное шпионское учреждение? Как вы там его называли?

— «Дивизия», — сказал Джонатан.

— «Дивизия», — повторил Грейвз, — которая то ли является, то ли не является частью Министерства обороны США. А она какой-то странный оперативник, который шатается по всей Европе и проворачивает какие-то дела. Извините, доктор Рэнсом, но у нас есть подходящее слово для подобных баек: чушь собачья.

— Можете верить чему хотите, — сказал Джонатан. — Мне это все надоело.

Грейвз, всем своим видом выражая отвращение, покачал головой:

— Не знаю, почему до сих пор не бросил вас на съедение волкам.

Джонатан расправил плечи, стараясь не обращать внимания на сильную пульсацию крови в голове:

— Потому что я ко всему этому непричастен. Неужели вы не можете это понять своей тупой головой?

Грейвз подошел ближе к кровати:

— Мы поместили рубашку, которая была на вас надета, в одну из наших специальных машин. В результате там обнаружилось столько следов взрывчатого вещества, что они могли бы вывести из строя десяток сканирующих устройств. За последние сутки вы находились в прямом контакте с пластиковым взрывчатым веществом.

— Это невозможно.

Но, даже произнося эти слова, он знал, что, когда Эмма рядом, все возможно.

Грейвз продолжал:

— При данных обстоятельствах вы являетесь соучастником убийства и обвиняетесь в заговоре, имеющем целью совершение террористического акта. Вы подтвердили, что узнали на видеокассете вашу жену. Мы видели кадры с вами на месте преступления за несколько мгновений до теракта. Если добавить к этому следы взрывчатого вещества на вашей рубашке, то суд будет недолгим. Одно жалко: мы больше не казним такую мразь, как вы, а лишь отправляем гнить в тюрьму. А теперь скажите, где мы можем найти вашу жену?

— Я не могу этого сделать.

— Не можете или не хотите?

— Я знаю не больше, чем вы.

Джонатан откинулся на койку. Все было кончено. Он отправлялся в тюрьму на очень длительный срок.

Полицейские вернулись в комнату через час. Сразу было заметно, что их манера вести себя несколько изменилась. У женщины — в меньшей мере: она была столь же суровой и сдержанной, как и прежде, а вот Грейвз хотя и сохранял свою решительность, но казался менее напряженным, словно нашел новый безотказный способ заставить Джонатана говорить.

— Слушайте меня внимательно, — сказал представитель МИ-5. — Я вовсе не утверждаю, что поверил хотя бы одному сказанному вами слову. Однако я решил поговорить с человеком, которого вы, возможно, знаете. Это мой старый друг Маркус фон Даникен из швейцарской Службы анализа и профилактики. Вижу, вам это имя знакомо. Так или иначе, поскольку мы делаем, по существу, одну и ту же работу, я спросил его, знает ли он что-нибудь о вашей жене. Сказал, что она имеет отношение к сегодняшнему происшествию и что вы находитесь под моим надзором. Он, можно сказать, совершил пару обмолвок, которые кое-кому, я уверен, не очень понравились бы. Не стану утверждать, будто знаю что-то об истории с лайнером авиакомпании «Эль-Аль» или об организации под названием «Дивизия». Официально я ничего о них не знаю и знать не буду. Но фон Даникен сказал мне одну вещь, знаете какую?

Джонатан покачал головой.

— Он сказал мне, что вы очень упрямый сукин сын и сделали все возможное и невозможное, чтобы выяснить, что затевает ваша жена. Принимая во внимание эти обстоятельства, как и некоторые другие проблемы, о которых я не имею права вам говорить, я хочу попросить вас кое-что для нас сделать.

— Что именно?

Грейвз присел на край кровати, не спеша скрестил руки на груди, устроился поудобнее.

— Есть одна причина, почему вы здесь, в сельской местности неподалеку от Херефорда, а не в центре Лондона, в Скотленд-Ярде. Как только вы будете названы подозреваемым, я не смогу даже близко подойти к вам. Имело место преступное деяние, погибли невинные люди. Кто-то должен за это ответить, а вы оказались причастны к случившемуся. Это вопрос правоприменения в самом простом и чистом виде. Даже сейчас, когда мы разговариваем, мои друзья из СО-15 жаждут вашей крови. Но я поговорил с моим боссом, а он — с боссом из лондонской полиции, и мы решили, взвесив все обстоятельства, что будет лучше оставить на какое-то время эту часть расследования под моим контролем. В настоящее время никаких обвинений против вас не выдвинуто. С формальной точки зрения вы свободный человек.

Джонатан внимательно посмотрел на Грейвза. Квалифицированный, умный и довольно жесткий человек. Джонатан понимал, что доверять ему нельзя.

— Так чего же вы от меня хотите?

— Вы должны вывести нас на нее, — сказал Грейвз, улыбнувшись на прощание. — Вы поможете нам разыскать вашу жену.