Миша Дибнер, директор Департамента ядерной безопасности в Международном агентстве по атомной энергии со штаб-квартирой в Австрии, сидела в полном одиночестве во главе стола переговоров в глубине катакомб Темз-хауса. Ее осанка казалась безупречной, сцепленные руки лежали на столе. Это была энергичная женщина, похожая на маленького эльфа, с шапкой крашенных хной волос и лицом таким бледным, как будто это была маска из японского театра кабуки. Глаза напоминали блестящие черные шарики. В ее личном деле указывалось, что ей пятьдесят шесть, что родилась она в Венгрии и вышла замуж за уроженца Германии. Но говорила она с американским акцентом, который свидетельствовал о долгих годах, проведенных в США.

Грейвз представил собравшихся. Осведомившись о здоровье гостьи, а также поблагодарив ее за приезд из отеля в столь позднее время, он перешел к существу дела:

— Чем было вызвано ваше решение о столь срочном приезде в Лондон?

— Мы столкнулись с проблемой, связанной с нашими системами безопасности.

— И какого рода эта проблема?

— Вы знакомы с деятельностью Департамента ядерной безопасности?

— Мне довелось сотрудничать с некоторыми вашими коллегами, когда я занимался незаконным трафиком радиоактивных материалов, — ответил Грейвз. — Урана, плутония и тому подобного. Пока я не узнал о похищенных ноутбуках, я полагал, что именно это является причиной вашего визита.

— Боюсь, это не так. Причина приезда в Лондон скорее связана с другой сферой нашей деятельности, которая сопряжена с обеспечением безопасности сооружений АЭС. И в плане эксплуатации, и в плане защиты.

Кейт посмотрела на Грейвза, который ответил ей невозмутимым взглядом.

— Нас не слишком волнует вероятность вооруженного нападения как такового, — продолжила Дибнер. — Самый крупный авиалайнер может врезаться в любое здание атомной электростанции в Европе, и ничего особенно страшного не случится: самолет, скорее всего, просто от него отскочит. Мы застрахованы от всего, за исключением разве что прямого попадания боевой ракеты с лазерным наведением. Но и тогда едва ли можно будет говорить о крупномасштабном выбросе радиации, способном причинить вред гражданскому населению. Наш нынешний приезд связан с проблемами компьютерной безопасности.

— Хакеры могут взломать систему управления атомной электростанцией? — спросила Кейт.

— Именно с этим и сопряжен самый большой фактор риска. Представьте себе, что электростанция представляет собой некий неприступный за́мок с четырьмя рубежами обороны. Чтобы пробраться через каждый из них, надо преодолеть брандмауэры, которые становятся все более и более неприступными по мере приближения к самому последнему, внутреннему кольцу. Внешний рубеж обороны — это и есть Интернет. Второе кольцо — это локальная сеть, брандмауэр, защищающий электростанцию от внешнего вторжения. Следующее кольцо самое важное. Его называют «система контроля и управления станцией», сокращенно — «СКУС». Поскольку, как вы помните, все радиоактивные материалы находятся внутри корпуса ядерного реактора и пар, который приводит в движение турбины, вырабатывается именно там, мониторы СКУСа отслеживают работу всех подчиненных систем контроля и управления, обеспечивая протекание процессов в рамках безопасных параметров. Мониторинг каждой системы осуществляется с четырех разных компьютеров, то есть имеется четверное резервирование. Если любые два из них обнаружат ошибку, связанную с нарушением правил эксплуатации, они сразу же приводят в действие все системы безопасности.

— Но это лишь три рубежа защиты, — вежливо напомнил Грейвз.

— Четвертое, — продолжала Миша, — это система защиты реактора. А уж если они откажут все вместе, остается еще система технических средств безопасности. Последняя представляет собой всю совокупность оборудования станции, которое физически предотвращает любой инцидент в случае отказа СКУСа. Именно эта самая система контроля и управления станцией заставила нас в последнее время поволноваться.

— А что, имели место случаи несанкционированного вторжения? — спросила Кейт.

— Вторжения как такового не было, но были отмечены попытки. Пока могу вам только сообщить, что некто сумел преодолеть межсетевые экраны, то есть брандмауэры, на трех станциях.

— И насколько далеко ему удалось проникнуть?

— Достаточно далеко. Конечно же, атаки были немедля пресечены. Хакерам даже близко не удалось подойти к той точке, когда они смогли бы дать системе собственную команду. Слишком уж много мы предусмотрели возможностей для выхода наших систем из строя без каких-нибудь опасных последствий. В самом крайнем случае мы можем перейти на ручное управление системами и тем самым помешать тому, кто собрался взломать их защиту.

— А удалось ли проследить, из какого места производятся эти хакерские атаки? — поинтересовался Грейвз.

— Увы, нет.

— Означает ли это, — продолжал Грейвз, — что вы приехали в Великобританию потому, что одна из упомянутых вами станций находится на нашей территории, или у вас имелась иная причина?

— Действительно, одна из подвергшихся атаке станций находится в Селлафилде, в графстве Камбрия, но эта информация строго конфиденциальна.

— Понятно, — проговорила Кейт. — Так, значит, ваши контакты с Робертом Расселом не имели никакого отношения к данному визиту?

При упоминании имени Рассела у Миши Дибнер вытянулось лицо.

— Кто вам о нем рассказал?

— Вы знаете, что он убит? — спросила Кейт.

— Я прочла об этом в газете. И очень встревожилась.

Кейт пояснила:

— В ходе проведенного нами расследования мы натолкнулись на информацию о том, что он выходил на вас. Это верно?

— Именно Рассел забил тревогу и предупредил меня, что необходимо бдительнее следить за попытками проникнуть в наши системы.

— Нельзя ли немного подробнее? — попросил Грейвз.

— Он сказал, что узнал о поощряемых неким государством планах проникнуть на станцию и причинить ей ущерб. Он полагал, что объектом нападения станет одна из АЭС континентальной Европы, и упорно твердил, что это произойдет очень скоро. Однако он отказался даже намекнуть, кто именно стоит за этими намерениями.

— А почему вы ему поверили?

— Потому что за прошедшие три месяца имело место около сотни попыток хакерского взлома, и он сумел предсказать почти все. На мой взгляд, он доказал свои благонадежность и добросовестность. На совещании, которое намечалось на вчерашнее утро, мы собирались рассмотреть мероприятия, с помощью которых сумели бы усовершенствовать защиту АЭС.

— И встреча должна была состояться по адресу: Виктория-стрит, дом номер один? — спросил Грейвз.

Дибнер кивнула:

— Я узнала о его смерти только после теракта, направленного против Иванова.

— Иванов сыграл роль приманки, рассчитанной на то, чтобы завлечь нас в ловушку, — заявил Грейвз. — Нападение на него должно было заставить вас и ваших коллег покинуть здание и, таким образом, обеспечить злоумышленникам возможность беспрепятственно похитить ваши ноутбуки.

— Но это невозможно. Никто, кроме шести членов моей группы, не знал об этом совещании.

— А ваше руководство? — высказала предположение Кейт. — Насколько я понимаю, ваш приезд сюда санкционировал генеральный директор МАГАТЭ?

— Конечно, мы ничего не предпринимаем без его одобрения.

Кейт понимающе улыбнулась:

— Как давно появилось решение о приезде в Лондон?

— Неделю назад. — При этих словах Дибнер вздохнула и как-то сразу поникла. — Я понимаю, к чему вы клоните. Конечно, вы правы. О нашем предстоящем визите сюда знала уйма людей. Но позвольте мне заверить вас обоих, что я поделилась высказанными Расселом предостережениями с кем надо, и нам не удалось выявить ничего необычного, свидетельствующего о том, что предсказанный им инцидент вот-вот произойдет.

— Но потом у вас украли ноутбуки.

Дибнер опять тяжело вздохнула, потому что это замечание попало в цель. Раздался стук в дверь. Вошел служитель с подносом, на котором стояли чашечки с кофе, и раздал их присутствующим.

Грейвз отхлебнул кофе с видом человека, знающего толк в этом напитке.

— Итак, — проговорил он, — какие же тайны содержатся в ваших ноутбуках, раз они стали объектом столь тщательно разработанной операции?

Дибнер печально улыбнулась:

— Корреспонденция, отчеты о проверках в процессе эксплуатации, конфиденциальные оценки ситуации в различных странах, информация о персонале. Даже трудно представить, сколько там всего.

— Но что-то вызывает у вас особую тревогу?

— Господи, ну конечно же! — Дибнер подняла на собравшихся взгляд своих черных, глубоко запавших глаз. — В некоторых из них содержатся предусмотренные на случай чрезвычайного положения аварийные коды, которые позволяют сотрудникам МАГАТЭ обойти каждую из только что описанных мною мер компьютерной защиты.

— И какую службу они могут сослужить тому, кто ими теперь обладает?

— Теоретически тот, у кого они есть, имеет доступ к диспетчерской на любой атомной электростанции Евросоюза, не вызывая тревоги. Эти коды были введены для того, чтобы обеспечить возможность нашим специалистам управлять с их помощью станцией дистанционно в случае крайней необходимости. Но я бы не стала слишком тревожиться. Обнаружив пропажу ноутбуков, мы незамедлительно активировали механизм уничтожения данных, так что в соответствии с поступившей командой они теперь стерты с тех жестких дисков, на которых были записаны.

— И как скоро это произошло?

— Нам позволили вернуться в здание лишь в конце дня, в пять часов.

— То есть прошло шесть часов, — сказал Грейвз.

— Этого времени более чем достаточно, чтобы скопировать всю информацию, содержащуюся на жестком диске, — заметила Кейт.

— Даже зная коды, злоумышленники не смогут организовать диверсию. На всех наших атомных станциях работают лучшие в мире инженеры. У них лучшая в мире подготовка. Едва заметив, как что-то идет не так, они тут же возьмут управление станцией на себя. Последнее слово всегда остается за операторами, реально существующими людьми, а не за автоматикой.

Грейвз отодвинул стул и поднялся с места. Он подал Мише Дибнер пальто и проводил до двери. А Кейт прошла вместе с ней до конца коридора.

— Миссис Дибнер, почему вы думаете, что кто-то станет прилагать такие усилия для того, чтобы добраться до кодов, если это все равно не поможет нанести станции вред?

— В этой игре доступ к информации решает очень многое, — ответила директор Департамента атомной безопасности МАГАТЭ. — Вероятно, крадя коды, эти люди рассчитывали лучше разобраться в современных мерах безопасности. А может, просто хотели продемонстрировать нам, как мы уязвимы.

Они стояли на площадке у лифта. Наконец двери лифта раскрылись, и Миша Дибнер вошла в кабину.

— Запомните одно: если кто-то пожелает захватить АЭС, то извне этого не сделать. Для успеха такой затеи потребуется, чтобы кто-то из злоумышленников находился внутри станции. У пульта управления. А это, разумеется, немыслимо.