Чарльз Грейвз остановил машину рядом с воротами, а затем, высунув из окна руку, нажал кнопку звонка. Железные ворота были массивными, внушительными, с витыми черными прутьями решетки и богато украшенным гербом в центре. Очарование старины ощущалось в них в полной мере: они казались чем-то сродни опускающейся решетке-герсе на средневековых крепостных воротах — конструкции, сработанной с огромным тщанием и умением, дабы не пропустить иноземных врагов. Ворота, дрогнув, пришли в движение, и он понял, что где-то в густых зарослях плюща на каменной стене скрывается камера, посредством которой его идентифицировали и признали достойным быть пропущенным внутрь.

Грейвз проехал по ухоженной подъездной аллее, с обеих сторон обсаженной клумбами с яркими цветами, за которыми виднелись широкие газоны. За поворотом показался дом. Впрочем, подумалось ему, слово «дом» здесь едва ли подходило, настолько громадной казалась эта постройка, выполненная в палладианском стиле. Слово «дворец» было бы гораздо уместнее. Кроме того, ему вспомнилось, что здесь когда-то размещалась летняя резиденция королевы Виктории. Газеты подняли вой, когда три года назад особняк перешел к русскому миллиардеру. Писали что-то про царя, покусившегося на имущество королевы.

Перед домом на посыпанном гравием дворе стоял «роллс-ройс-фантом» — тот самый, которого Грейвз недавно видел на видеозаписях, сделанных с камер наблюдения, — а по ступеням, приподнимая руку в приветственном жесте, в ореоле своих знаменитых, успевших стать чем-то вроде визитной карточки светлых волос, всклокоченных как обычно, уже сбегал к нему сам хозяин особняка, известный всем Петр Шагал.

— Будь с ним осторожнее, — советовали ему ребята из русского отдела. — Улыбка у него широкая, как у акулы, но и зубы такие же острые.

Однако не было никакой нужды напоминать Грейвзу биографию Шагала — тут он в услугах русского отдела не нуждался. Он заучил ее слово в слово и никогда не забывал, с тех пор как Шагал приобрел футбольный клуб «Арсенал» из Северного Лондона, клятву верности которому Грейвз принес еще в пятилетнем возрасте и с тех пор неизменно повторял каждую субботу с сентября по май, пока идут матчи английского чемпионата.

Родившись в Сибири пятьдесят пять лет назад, Петр Шагалинский рано осиротел, и его воспитанием занялась бабушка. Неизменный отличник, он сумел поступить в Московский университет, где получал повышенную стипендию, а впоследствии закончил его с красным дипломом, одним из лучших студентов в своем выпуске. Отслужив положенный срок офицером, он поступил на работу в одно из крупнейших производственных объединений Министерства нефтяной промышленности СССР. К двадцати семи годам он сделал там головокружительную карьеру, поднявшись до поста первого заместителя генерального директора, чем удивил очень многих ввиду его отказа вступить в ряды КПСС. Когда же Берлинская стена рухнула, погребя под обломками окостеневшее российское правительство, Шагалинский, к тому времени переменивший фамилию на «Шагал», имел массу возможностей воспользоваться этим обстоятельством — и не упустил ни одной. Он преобразовал производственное объединение в нефтяную компанию, предпринял ее модернизацию и увеличил добычу нефти, одновременно поглощая мелких конкурентов и устраивая дела таким образом, чтобы бо́льшая часть акций новых приватизированных компаний в конечном итоге оказалась в его кармане. Именно эта его способность пожирать конкурентов, а также копна белокурых волос и снискали ему прозвище Белая Акула.

А потом, пять лет назад, Шагал вышел из дела, продав компанию российскому правительству за десять миллиардов фунтов. Эта сделка произошла неожиданно, и многие долго недоумевали относительно истинной подоплеки его ухода. На следующий день после продажи он уже летел на самолете в Великобританию. «Я покончил с Россией, а Россия покончила со мной», — произнес он тогда свою знаменитую фразу. Но эта версия, как и многие другие, касающиеся Шагала, оказалась ложной. Шагал оставался россиянином до мозга костей. Он ни за что не согласился бы порвать со своей родиной окончательно, и его причастность к истории с Расселом вполне это доказывала.

— Добро пожаловать! — воскликнул Шагал по-английски, хотя и с очень сильным русским акцентом, открыв дверцу автомобиля Грейвза раньше, чем тот успел заглушить мотор. — Как я вам рад, капитан Грейвз.

— И вам спасибо, что вы согласились со мной встретиться, — отозвался Грейвз, пропуская мимо ушей понижение в звании, явно не случайное.

У Грейвза уже и так имелось неопровержимое доказательство того, что Шагал в чем-то замешан. Миллиардеры просто так никогда не расшаркиваются перед полицией — ни в России, ни в Англии.

— Как я мог не откликнуться на просьбу Секретной службы? Теперь ведь я британский гражданин. Подданный королевы.

— Примите мои поздравления. — Грейвз прикинул в уме, во сколько мог обойтись Шагалу паспорт Соединенного Королевства.

Дом обошелся Шагалу в тридцать миллионов фунтов; футбольная команда стоила двести миллионов. Как бы там ни было, Шагал мог себе и не такое позволить.

— Вы ведь здесь из-за моего друга Роберта, — скорбно проговорил россиянин. — Я все понимаю. По правде сказать, я ожидал вашего звонка.

— Значит, вам есть что нам рассказать, если я правильно понял?

У Грейвза не имелось законных способов заставить Шагала сотрудничать. С формальной точки зрения трудно было счесть серьезным проступком встречу с человеком, убитым через два часа после этого. Если Грейвз собирался что-нибудь вытянуть из Шагала, то следовало только торговаться.

— Возможно, — ушел от ответа Шагал. — Но я думал, это вы хотите мне что-то сказать.

— Пожалуй, я кое-что знаю.

Шагал ухватил его за локоть и отвел за угол дома.

— Как они до него добрались?

— Через подвал, — сообщил Грейвз.

— Но ведь он жил на пятом этаже. И такая охрана. Всякие там сигнализации, привратники.

— Они воспользовались старой замурованной трубой для спуска белья в прачечную, чтобы незаметно пробраться в квартиру.

— Кто эти «они»? Вот что мне нужно знать.

— Этой информацией я не могу с вами поделиться. Расследование еще не закончено.

— Вот как? — Шагал метнул в него вопросительный взгляд, который вполне походил на предложение взятки. Сколько именно желает получить Грейвз? Десять тысяч фунтов? Пятьдесят тысяч? Сто?

— Вы все узнаете, как только мы произведем аресты, — пообещал Грейвз.

— Значит, скоро?

— Надеемся, что да.

Шагал провел гостя в сад с безупречно подстриженными деревьями, где искусство садовников преобразило живые изгороди в фигурки выступающих в цирке зверей: слона, льва, танцующего медведя… То здесь, то там, вдоль всего периметра высоких кирпичных стен, окружающих его владения, таились в тени, стараясь оставаться незамеченными, вооруженные охранники. Порой они потихоньку прохаживались по саду, не выпуская из рук автоматов. На протяжении пяти минут Грейвз насчитал три пары охранников плюс шесть видеокамер наружного наблюдения. Дворец походил не столько на жилье, сколько на осажденную крепость.

— Скажите, мистер Шагал, — заговорил наконец Грейвз, — как долго вы дружили с лордом Расселом?

— Достаточно долго. Он мне во многом помог.

— Чем же?

— Он не был простодушен. Его не так легко было обвести вокруг пальца, как всех вас.

— Обвести вокруг пальца?

— Посмотрите кругом. Видите автоматчиков? Это моя маленькая армия. Зачем она мне, как вы думаете? Те ребята не могли его одурачить.

Они вышли из сада. Теперь впереди возникло большое строение, похожее на фермерский дом, с огромными зелеными дверями. Откуда-то изнутри доносился звук двигателя, увеличивающего число оборотов.

— У нас есть фотографии вашей машины перед зданием клуба Рассела в ночь убийства. После того как вы с ним встретились, он поехал на Виктория-стрит к тому самому месту, где позднее подорвали автомобиль, покушаясь на жизнь министра внутренних дел Иванова. У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, что именно могло вынудить его отправиться туда в столь позднее время?

— Это сущие дьяволы! — со злобой проговорил Шагал. — Мерзавцы! Вы себе даже не представляете. Носят хорошие костюмы. Говорят на таком замечательном английском, что вам кажется, будто все в порядке. Вы считаете их людьми, с которыми «можно иметь дело», как двадцать лет назад миссис Тэтчер отозвалась о Горбачеве. Но не будьте наивны. Только не с ними. С такими иметь дело невозможно. Россия родилась из большого болота. Мы десять веков пытались выкарабкаться. И всегда были, по европейским меркам, бедолагами, суеверными невеждами. И вот произошло чудо, которое призвано нас спасти. Знаете, что это за чудо?

— Нефть? — отважился предположить Грейвз.

— Нефть, — подтвердил Шагал. — Россия обладает вторыми по величине запасами нефти в мире. Двести миллиардов баррелей. Мы выкачивали по девять миллионов баррелей в день и даже больше. Теперь это в прошлом. Те, кто нынче командует нефтяными компаниями, желают прикарманивать абсолютно всю прибыль и ни за что не поделятся с другими. Они скорей позволят нефтяным вышкам покрыться ржавчиной и прийти в негодность, чем захотят модернизировать наши буровые установки совместно с западными партнерами. Вместо того чтобы вести разведку новых залежей, они, словно наседки, все силы тратят на то, чтобы никого не подпустить к старым. Проблема в том, что те, кто прибрал к рукам наши полезные ископаемые, никакие не бизнесмены. Это бывшие шпионы, причем шпионы тупые и страдающие паранойей. Они постоянно оглядываются, но никогда не смотрят вперед. Называют себя патриотами, у которых сердце обливается кровью за матушку-Русь. С некоторых пор я решил, капитан Грейвз, что нет никого ужаснее патриотов.

Они дошли до фермерского дома. Звук двигателя стал теперь громче. Кто-то нажимал на педаль акселератора, следуя выкрикиваемым по-русски указаниям. Шагал открыл боковую дверь, и они вошли внутрь. Дом был переоборудован в гараж. Грейвз насчитал в нем по меньшей мере двадцать автомобилей, стоящих под шеренгой мощных прожекторов. Здесь имелись «феррари-скаглиетти» и «ламборджини-миура». Один «мазерати-кватропорте» и один «мерседес-макларен SLR». А также две модели «порше» — 911GT и DB12.

Шагал остановился перед сверкающим серым автомобилем — спортивной двухдверной моделью:

— Это «бугатти-вейрон». Самый дорогой автомобиль в мире. Знаете, сколько стоит?

Грейвз вежливо улыбнулся:

— Держу пари, несколько больше, чем я зарабатываю.

— Два миллиона американских долларов. А теперь вот что. Шепните, кто убил Роберта Рассела, и машина ваша. Никаких вопросов. Мой личный подарок. Что вы на это скажете?

— Заманчиво.

— Значит, он ваш! — заявил Шагал.

— Я не могу его принять, — вежливо покачал головой Грейвз, как будто и вправду потрясенный таким проявлением щедрости.

— Ха! — воскликнул Шагал. — Вот вам и еще один патриот.

Грейвз принял серьезный вид:

— Почему Рассел поехал к дому номер один по Виктория-стрит сразу после вашей встречи? Что вы знаете о теракте, который там произошел?

Шагал ответил не сразу. Какое-то время он старательно полировал замшевой тряпочкой капот черного коллекционного ретроавтомобиля «феррари-дайтона».

— Как и у вас, у нас тоже идет расследование и оно тоже не завершено, — проговорил наконец он, не поднимая головы. — Возможно, мы поставим о нем в известность правительство ее величества, когда соберем достаточное количество надежной информации.

Грейвз подошел к нему ближе, к самому плечу:

— Нападение на министра внутренних дел Иванова оказалось лишь поводом, чтобы спровоцировать предусмотренную в таких случаях незамедлительную эвакуацию расположенных поблизости государственных учреждений, после которой кое-кто пробрался внутрь и выкрал некую секретную информацию.

— Какую секретную информацию?

— Сверхсекретную, — уточнил Грейвз.

На лице Шагала появилось недоверчивое выражение.

— Вы хотите сказать, они не собирались убивать Иванова? Какая чушь! Все хотят, чтобы Иванов умер.

— Я только рассказываю вам, к каким выводам пришло следствие.

— И что это за секретная информация, которой им так понадобилось завладеть? — спросил Шагал.

— Вы хотите сказать, что и этого не знаете?

— А зачем тогда мне было беспокоить моего друга лорда Робби в столь поздний час, если я все знал? Нам лишь стало известно, что планируется некая операция. До нас дошли слухи, где именно она произойдет, а что, собственно, замышлялось, мы не знали. Рассел использовал русских, но и русские в свою очередь использовали его. У него имелись в России такие связи, которых нет даже у меня. Мы с ним не сомневались, что ему вскоре удастся все разузнать. Единственное, что я могу сказать вам, капитан, по данному делу, — это что за ним стоят они. Дьяволы. Мерзавцы.

Грейвзу не требовались дальнейшие расспросы, чтобы понять, кого русский имеет в виду. Речь шла о людях из ФСБ.

— Послушайте, капитан, — продолжил Шагал, — я вас могу свести с одним из моих информаторов. Он, кстати, тоже из этих самых. Но человек хороший. Встретьтесь с глазу на глаз. Он расскажет, что знает. Вы не разочаруетесь. А вы за это расскажете ему, какая у вас есть информация об убийце Роберта Рассела.

— Этот ваш человек здесь, в Лондоне?

— Да.

Шагал направился в заднюю часть гаража, где из фургона выгружали еще один автомобиль. Грейвз подошел к самому краю трапа, по которому на его глазах съехал на пол «форд-шелби-кобра» цвета «голубой металлик», тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года выпуска.

— Мое последнее приобретение, — похвастался Шагал. — Та самая машина, которая в шестьдесят четвертом обошла автомобиль самого Энцо Феррари во время двадцатичетырехчасовой гонки в Ле-Мане. Это первый американский автомобиль, который я решил купить. Что вы о нем думаете?

Грейвз готов был признаться, что согласился бы отдать за такой свою правую руку, но остановился на более сдержанной формулировке:

— Очень хорош.

— И?.. — спросил Шагал, усаживаясь на водительское сиденье «кобры». — Могу я ему обещать, что вы назовете имя убийцы?

Грейвз втянул в себя запах кожи и новой резины. Вот как, оказывается, пахнет власть.

— Договорились.

Волнение Шагала исчезло в мгновение ока. А вместе с ним искреннее и почти раболепное поведение. Он стал опять самим собой, таким же заносчивым и высокомерным, как всегда.

— Вам будет лучше все услышать из его уст. Иначе, боюсь, вы не поверите. Я позвоню ему сейчас же. Вы свободны сегодня вечером?

— Даже если нет, найду время.

— Прекрасно. — Шагал поднял взгляд и посмотрел на Грейвза в упор. — Еще один вопрос, капитан. Вы сказали, убийца Рассела проник в дом через подвал. Но ведь и подвал у них охраняется. Это мне хорошо известно. Я сам едва не купил себе квартиру в том доме. Скажите, пожалуйста, как все-таки они туда пробрались?

Грейвз обошел «кобру» кругом и постучал пальцами по дверце:

— Спрятались в багажнике его машины.

Петр Шагал вытаращил глаза.