Симона Нуаре повесила сумочку на плечо и вошла в здание вокзала. Десятки людей бродили по платформе в ожидании поезда. Жуткий ветер свистел под крышей, и холод пронизывал ее до костей. Она засунула руки в карманы и подошла к табло прибытий и отправлений.

«Я честно старалась, — мысленно говорила она себе. — Я сделала все возможное, чтобы предостеречь его». Но свернуть Джонатана его с выбранного пути ей не удалось, а жаль. Он хороший человек и не заслужил всего, во что вляпался из-за жены. Интересно, способен ли ее муж на такие поступки ради нее? Вряд ли. Поль — не хороший человек. Поэтому она и вышла за него.

Прибыл восьмичасовой поезд — региональный экспресс из Локарно в Регенсбург — два локомотива и двадцать вагонов. Противно заскрипели тормоза, поезд остановился, и пассажиры вышли. Взгляд Симоны все еще блуждал по платформе, а другие пассажиры уже садились в поезд. Наконец и она вошла в вагон. В купе для курящих почти никого не было, и тем не менее она решила пройти в купе для некурящих. Там тоже оказалось полно свободных мест. Она прошла дальше, по-прежнему глядя на платформу, но так и не увидела Джонатана. Дойдя до конца вагона, Симона вышла в тамбур, открыла дверь и выпрыгнула на платформу.

В абсолютном одиночестве она смотрела, как поезд уходит со станции.

Когда хвостовые огни исчезли в темноте, она пошла в вокзальный буфет. Там было многолюдно — в основном бизнесмены, зашедшие выпить кружку пива или чашечку ристретто по дороге с работы домой. Симона села за столик у окна и закурила.

Подошел официант, и она заказала виски. Uno doppelte, per favore. Когда официант принес заказ, она выпила виски залпом. Затем позвонила мужу — поболтала с ним о делах на Всемирном экономическом форуме и сообщила, что будет в Давосе где-то после часа ночи.

— С Джонатаном все в порядке, — добавила она. — Естественно, он очень расстроен, но виду не показывает. В этом он весь. Нет, дату похорон пока не назначил.

В этот момент столик чуть пошатнулся и напротив нее сел бледный мужчина. Симона бросила на него недружелюбный взгляд.

— Боюсь, здесь занято, — сказала она, опуская телефон. — Вокруг достаточно свободных мест.

— А мне нравится сидеть у окна.

Она еле сдержалась, чтобы не нагрубить.

— Поль, мне нужно идти. Поезд пришел. Пока, целую. — Симона бросила телефон в сумочку и посмотрела на подсевшего к ней человека. Грустные глаза и бледная, почти прозрачная кожа. Она не смогла выдержать его взгляд дольше нескольких секунд. — Да, вид приятный, — произнесла она. — Но летом лучше.

— Летом я в Цюрихе.

Симона протянула через стол лист бумаги.

— Он — в черном «мерседесе», — сказала она. — Номера временные. Едет в Гоппенштайн, оттуда через туннель на автомобильной платформе. Сказал, что попробует успеть на поезд до Кандерштега в 22.21.

Изучив содержание бумаги, Призрак порвал ее и бросил в пепельницу.

— А оттуда?

— В Цуг. Его не сложно найти — у него на шее прибор слежения.

— Это хорошо. — Призрак чиркнул спичкой и поджег обрывки бумаги.

— Что будете делать? — спросила она.

Он не ответил, а Симона почувствовала себя глупо и разозлилась, что проявила интерес.

— У него с собой чемодан, — продолжила она более деловым тоном. — Заберите его. И флешку. Она у него в браслете на правой руке. И смотрите, чтобы он вас не заметил, — добавила она. — Я видела, что вы ехали за нами всю дорогу от дома Блитца.

— Это был не я. Я ждал на парковке.

— Точно?

Их взгляды встретились.

— Я следовал вашим инструкциям, — едва слышно произнес он.

— Ладно, — кивнула Симона. — Да, и еще одно… он вооружен.

Призрак встал из-за стола.

— Это не имеет значения.

Симона откинулась на спинку стула и снова закурила. Она смотрела в уличную темноту.