Гостиница «Россли» находилась через дорогу от заводских ворот «Цуг индустриверк» и являла собой старомодное семейное заведение с паркетным полом и бесчисленными оленьими рогами на обшитых сосновыми панелями стенах. В полдень в центральном обеденном зале было жарко, душно и многолюдно.

Джонатан шел между столами, замечая изобилие синих рабочих курток с названием компании, вышитым готическим шрифтом на левом нагрудном кармане. То же название — «ЦИВ» — и тем же шрифтом было написано и на пропусках, которые болтались на шее чуть ли не каждого посетителя. Определенно гостиница «Россли» составляла успешную конкуренцию заводскому кафетерию.

В баре было не так много народа. Посетители сидели за кружкой пива и ланчем. Увидев у стойки несколько свободных стульев, Джонатан забрался на один из них, рядом с бородатым мужчиной, чей огромный живот и испещренный венами нос выдавали пристрастие к алкоголю. Как и у других сотрудников компании, у него на шее на голубом шнурке висел белый пропуск. У Джонатана было тридцать минут, чтобы прибрать его к рукам.

Он принялся изучать меню, чувствуя, что мужчина его разглядывает. Телевизор в углу под потолком беззвучно показывал новости. Не смотреть на экран было почти невозможно. Джонатан заказал суп и пиво и стал дожидаться подходящего момента.

Он приехал в Цуг в одиннадцать утра, провел ночь на заднем сиденье своей машины на стоянке у автосалона «Мерседес-Бенц» в пригороде Берна. Первый отдых за тридцать шесть часов, и поэтому он проспал даже дольше, чем обычно, но, по крайней мере, новый день он встретил освеженным.

Утро Джонатан провел, нарезая круги вокруг завода — сначала на автомобиле, потом пешком. К его приезду подготовились. Хоффман серьезно отнесся к тому звонку. У входа в главное административное здание стояла малолитражка с логотипом международной охранной фирмы «Секьюритас». Такая же машина заняла наблюдательный пост чуть в стороне от проходной. Охранники в форме были не прочь посидеть в своих автомобилях, ничего не делая, лишь издали наблюдая за рабочими, которые стройными рядами шли на завод. Очень благоразумно и даже деликатно. Цель их присутствия читалась ясно: не устрашение, а уведомление.

«Странность в том, что слишком уж деликатно, — рассуждал Джонатан. — Если бы накануне убили моего друга, а я мог бы стоять в списке следующим, я бы весь штат этой охранной фирмы нанял, чтобы стояли на каждом углу, за каждым поворотом! И деликатничать не стал бы».

И вдруг он понял, в чем дело…

По-другому было нельзя.

«ЦИВ» — легальная компания. В бизнесе уже более ста лет. Доход — девяносто миллионов франков. Штат — пятьсот человек. Но Ханнес Хоффман, Готфрид Блитц и Эва Крюгер самозванцы: они не сотрудники настоящей компании. Они создали свою теневую компанию. Компанию в компании. В сговоре с кем-то из «верхов» они проникли в «ЦИВ», как клещи под кожу. Паразиты, которые питаются кровью своего хозяина.

Это прикрытие.

Чем же они занимаются? Почему именно «ЦИВ»?

Джонатану принесли суп. Бородач вежливо пожелал ему приятного аппетита. Джонатан поблагодарил его и сделал вид, что занят своей тарелкой: он не хотел чересчур проявлять интерес. Покончив с супом, он перехватил взгляд бородача.

— Простите, — сказал он с должным почтением, — вы не знаете, есть ли в компании вакансии?

Тот оценивающе окинул взглядом его костюм:

— Всегда кто-то требуется, но насчет дирекции понятия не имею.

— Похороны, — произнес Джонатан, словно принося извинения за свой костюм и галстук. — Я, вообще-то, механик по профессии. А вы?

— Инженер-электрик.

Бородач-то образованный. Инженеры-электрики вообще ребята башковитые, дифференциальные уравнения щелкают как семечки.

— Я думал, «ЦИВ» выпускает оружие.

— Давно это было. Теперь работаем на заказ.

— А можно поинтересоваться, над чем вы работаете сейчас?

— Над всевозможными датчиками. Используются в системах наведения.

— Для меня все равно звучит как что-то военное.

— Нет, это приборы для самолетов.

«А разве системы наведения не используются для ракет и снарядов?» Джонатан еле удержался от этого вопроса.

— А вы, случайно, не знаете женщину по имени Эва Крюгер?

— Из какого отдела?

— Скорее всего, продаж или маркетинга. Она точно не инженер. Это все, что я знаю. Рыжеволосая. Очень привлекательная.

Бородач покачал головой:

— Сожалею.

— Она работала с Ханнесом Хоффманом.

— Его я знаю. Новичок из Германии. Появился с новыми владельцами. У него в цехе свой проект. Говорят, что-то жутко современное. И сам он свое дело, похоже, знает. Малый с головой, но мы его редко видим. Если ваша подруга работает с ним, у нее большие связи. Это я вам точно говорю. Что же до меня, то в моем подчинении десяток идиотов. Мне хватает. Если эта ваша Крюгер в отделе продаж или маркетинга, то она сидит в главном здании. Ищите ее там.

Пришла официантка и поставила на стойку тарелку с венским шницелем и картофелем фри. Инженер заправил за воротник салфетку, заказал еще одно пиво и жадно набросился на еду.

Джонатан не сводил глаз с пропуска на груди у бородача. Он придумал, как его можно достать, только не был уверен, хватит ли у него смелости. Но тут он вспомнил убийцу, который прошлой ночью приставил пистолет к стеклу его машины. У такого в подобной ситуации не возникло бы угрызений совести.

Инженер отрезал очередной кусок телятины, наколол несколько ломтиков картошки, венчик брокколи и все это отправил в рот.

— Вы не присмотрите пару минут за моим местом? — обратился к нему Джонатан. Он и сам не ожидал, что сможет сказать эти слова так уверенно. — Мне надо проверить паркомат. Я тут недалеко припарковался, за углом. Сейчас вернусь.

— Конечно. — Инженер даже не взглянул на него.

На улице Джонатан, защищаясь от снега, поднял воротник и побежал в аптеку. Мигающий зеленый крест над дверью — стандартный знак. В Женеве, на пути от его дома до трамвайной остановки, было аптеки четыре, если не больше. Он вошел внутрь и направился прямо к прилавку. Без всякого смущения он показал свое удостоверение врача-международника и попросил десять капсул триазолама по пятьсот миллиграммов, больше известного как хальцион.

Хотя Джонатан и знал, что находится в международном розыске, он не считал, что сильно рискует. Во-первых, хальцион часто прописывают от бессонницы. Десять капсул вряд ли вызовут подозрение. Во-вторых, в отличие от Штатов, аптеки в Швейцарии независимые и, как правило, семейные предприятия — никакой общенациональной базы данных, отображающей рецепты, ни компьютерной системы, объединяющей аптеки, чтобы власти могли своевременно предупреждать фармацевтов, призывая их к повышенной бдительности, не существует. Если полиция не разослала факсом или по электронной почте его имя и описание внешности каждой аптеке в стране — а эту вероятность он отбросил сразу, учитывая, что со времени инцидента в Ландкварте прошло слишком мало времени и всем крупным государственным организациям свойственна определенная инертность, — он был в безопасности.

Фармацевт протянул ему баночку со снотворными пилюлями. Джонатан вышел из аптеки и тут же пересыпал половину таблеток в аккуратно сложенную десятифранковую банкноту. Зажав банкноту в левой руке, он поспешил обратно в ресторан.

Прошло всего двенадцать минут, и вот он снова сидел за стойкой.

— Позвольте угостить вас кружкой пива? — спросил он у бородача.

От неожиданной удачи тот расплылся в широкой улыбке:

— А почему бы и нет?!

Джонатан заказал пиво — на этот раз в глиняной пивной кружке — и шнапс для себя.

— Прозит, — сказал он, когда подали напитки. Желудок приятно обожгло алкоголем. Облизнув губы, он достал авторучку. — Вы мне очень помогли. Вас не затруднит назвать мне имя директора по персоналу?

— Мы — открытая компания, и у нас не персонал, а человеческие ресурсы.

Инженер назвал ему имя, а Джонатан разыграл из простой процедуры нажатия кнопки на авторучке целое шоу, во время которого он умудрился уронить ручку так, что она упала с другой от бородача стороны. Как и ожидалось, инженер слез со стула за авторучкой. Как только его голова скрылась под стойкой, Джонатан пронес левую руку над пивом, и пять капсул хальциона отправились в глиняную кружку. Через секунду бородач появился с ручкой в руке. Джонатан поднял свой стакан:

— Danke.

Еще тост.

Через десять минут глиняная кружка была суха, как пустыня Гоби, а тарелка бородача пуста, как неприсутственный день в Китае. Инженер взял из корзинки последний кусок хлеба и разломил его на две части. Джонатан даже забеспокоился: не замедлит ли закуска действие лекарства.

Теперь инженер уже без остановки говорил и говорил: о своей работе, об экспорте в Африку и на Ближний Восток и какой ворох бумаг — всяких там разрешений и лицензий — для этого требуется. Джонатан взглянул на часы. Пора бы таблеткам уже и сработать. Алкоголь усиливает действие хальциона. Две с половиной тысячи миллиграммов достаточно, чтобы свалить и слона. Зрачки бородача расширились, но нарушения речи не наступало. Джонатан с тревогой посмотрел на живот своего собеседника. Может, правда, пяти капсул недостаточно?

— Значит, вы много сотрудничаете с Южной Африкой? — сказал он, пытаясь поддерживать разговор, чтобы инженер не заскучал.

— Эти всеххууу… Бюрократия такая, вы не поверите…

— Неужели?

Наконец-то лекарство подействовало.

— М-мда, ниччо не поделаш-шь… — Веки бородача сомкнулись и довольно долго не открывались. Потом он вздрогнул и широко раскрыл глаза. — Пока, конечно, никто нам палки в колесссаа… — Его глаза снова закрылись, а голова стала падать. — Прсссте… мне нжжно в тллет… пора на мессто…

Чтобы встать, инженер оперся двумя руками о стойку бара, но оступился, и Джонатан еле успел подхватить его.

— Тпру, стоять, дай-ка я тебе помогу!

Бережно поддерживая, он провел инженера в конец ресторана и вниз по ступенькам к мужской уборной. Когда через минуту он вернулся назад, в кармане у него лежал белый пропуск «ЦИВа». Господин Вальтер Келлер проведет остаток сегодняшнего дня в сладком сне в дальней кабинке мужского туалета.