На Лизиной машине поехали я, сэр Уильям и — к сожалению — Энрико с Карузо.

Полевые хомяки все загрузились в машину к спасателям. Вернее, были загружены, потому что самим им в машину было не запрыгнуть. Решение о том, кто с кем поедет, принял сэр Уильям. Это он распорядился, чтобы всех хомяков поместить отдельно. Так, дескать, будет удобнее. Но не стану забегать вперед, расскажу все по порядку.

Как я и говорил, сэр Уильям сразу обнаружил нас, когда я, Энрико и Карузо вместе со всей хомячьей компанией вылезли наружу, хотя нам пришлось воспользоваться совсем другим ходом, а не тем, по которому я спустился вниз. Я, разумеется, заранее предупредил хомяков о том, что им придется познакомиться с котом. И все же они изрядно струсили, увидев нашего гиганта. Впрочем, сэр Уильям сумел разрядить обстановку изящной шуткой и сразу покорить перепуганных хомяков своей галантностью, которая особенно пришлась по нраву, конечно, хомячихам.

Мы с сэром Уильямом отправились вперед, чтобы подготовить друзей, ожидавших нас в лесу, к прибытию беглецов, которые добирались своим ходом под руководством Энрико и Карузо.

Конечно, я заранее провел определенную работу среди моих родственников. Я очень подробно и обстоятельно рассказал им о тех людях, с которыми им предстоит встретиться. Но одно дело — слышать, а другое дело — увидеть собственными глазами. Когда они все высыпали на опушку леса и обнаружили там людей, чуть не бросились врассыпную, и нам стоило большого труда удержать их от бегства. Спасла положение Дженни. Я не помню, что она говорила. Да это и не важно. Ее волшебный голос, мягкий и в то же время звонкий, заставил хомяков остановиться. А когда они уловили тончайший запах розмарина, исходивший от нее, они и вовсе размякли. С Дженни они готовы были идти хоть на край света. Что, впрочем, не распространялось на ее спутников. Хотя это уже не имело значения, главное — у них было хотя бы одно доверенное лицо!

Наши друзья подогнали свои машины почти вплотную к самому полю, благо на сегодня, похоже, работы закончились и все строители ушли.

После того как хомяки обозрели «телеги» и пришли к выводу, что в жизни эти ящики выглядят совсем не так, как это им представлялось, нужно было решить, как нам разумнее распределить места.

— Я с Финой в одной машине не поеду! — заявил вдруг Якоб.

— Сейчас заплачу! — тут же отозвалась Фина. — Можно подумать, что я только и мечтаю о том, чтобы оказаться под одной крышей с таким брюзгой!

— А я ни за что не поеду с господином Йоссом! — вклинилась в разговор Сузе. — Мне здоровье дорого!

— При чем здесь твое здоровье?! — возмутился Йосс.

— Да при том! Ты так воняешь, что умереть можно!

— Сейчас у меня получишь! — взъярился Йосс. — Вздохнуть не успеешь!

— Прекратите сейчас же! — рявкнула Эльвира. — Нашли время!

— Чего ты опять лезешь не в свое дело?! — заверещала Сузе. — Думаешь, если завела себе ухажеров, так ты уже у нас и королева?! Иди к своим свинкам и целуйся с ними!

— А самой-то завидно! Смотри не лопни! — ехидно вставил Йосс.

— Что вы раскричались, слова никому сказать не даете! — вмешалась в спор еще одна хомячиха. — У меня тоже, между прочим, есть свои пожелания! Я поеду в той машине, где будет Эльвира! А с Финой не поеду ни за какие коврижки!

— Да я и сама с тобой не поеду! — крикнула Фина. — С такой грязнулей ехать чести мало! Ты бы лучше…

— Тише, тише, милые дамы! — вмешался в перепалку сэр Уильям. — И господа, конечно! Вы совершенно напрасно спорите. Число посадочных мест в машине мисс Потемпе ограничено и остается за основным экипажем. Так что все полевые хомяки должны разместиться в другой машине.

Сначала у нас в машине все было тихо-мирно. Энрико и Карузо вели себя вполне пристойно, сэр Уильям был в хорошей форме и чувствовал себя очень даже неплохо.

— Привыкаю, — промурлыкал он с довольным видом.

Но тут нас изрядно тряхнуло, потом еще раз, пошли одни сплошные кочки да ухабы, и сэр Уильям притих. Похоже, его снова начало укачивать.

Он лежал и негромко постанывал.

— Может быть, мы споем тебе что-нибудь? — спросил Энрико.

— В прошлый раз тебе помогло! Все-таки отвлеченье! — поддакнул Карузо.

— Мальчики, — поспешил вмешаться я. — Мне кажется, нужно оставить сэра Уильяма в покое. Ему сейчас не до песен.

— Ты очень заботлив, Фредди! — усмехнулся сэр Уильям. — Я тронут! Но что-нибудь веселенькое такое я бы сейчас с удовольствием послушал!

— Отлично! — завопили хором Энрико и Карузо. — У нас как раз есть новый номер.

«Надеюсь, не про меня! — подумал я и напрягся. — Пусть только попробуют! На сей раз я им спуску не дам!»

— Новый номер? Превосходно! — оживился сэр Уильям.

— Он называется «Третий лишний», — сказал Энрико.

— Очень смешной! — заверил Карузо.

— Замечательно! — воскликнул сэр Уильям. — Давайте ваш смешной номер!

Но Энрико с Карузо только покачали на это головами.

— Не выйдет! — сокрушенно заявили они.

— Почему?

— Потому что нас только двое, — ответил Карузо.

— А по сценарию у нас там три роли, — добавил Энрико.

— Правда, третья роль такая крошечная! Там совсем почти ничего делать не надо! — пустился в пространные объяснения Карузо.

Теперь они смотрели на меня. И чего уставились?

— Вы чего?! Вы что… Хотите, чтобы я?!. Ни за что на свете!

— Фредди, ну что тебе стоит! — принялся уговаривать меня Энрико.

— Роль-то совсем простенькая! — стал наседать на меня Карузо.

Вот пристали!

— Нет, и не просите! — отрезал я.

— Там и слов-то никаких нет! — не отступался Энрико.

— Нужно только изобразить приступ ярости. Как будто ты сердишься. Ты ведь у нас мастер по этой части, Фредди! А? Ну, сыграй! — канючил Карузо.

— Никакой я не мастер! Никаких приступов я вам изображать не буду! И сердиться я не умею. Все. — Я был непреклонен.

— Да тебе и не нужно сердиться на самом деле. Это так, понарошку! — снова подал голос Энрико.

— Хоть понарошку, хоть не понарошку. Сказал не буду, значит, не буду!

Артисты пригорюнились.

— Но без третьего участника нам не сыграть наш номер! — жалобно протянул Карузо.

— Ну так и не играйте! — Меня уже трясло от ярости. — И отвяжитесь от меня!

— Похоже, Энрико, он действительно не хочет! — мрачно изрек Карузо.

Дошло наконец!

— Ну, Фредди, голубчик! — Энрико сложил лапы на груди и умоляюще воззрился на меня.

— Да вы что, оглохли, что ли?! Я вам хомячьим языком говорю — нет!!! — рявкнул я.

— Ну, что вы к нему прицепились, право! — вмешался сэр Уильям. — Может, у вас что другое в запасе найдется?

— Найдется! — хором гаркнули Энрико и Карузо и тут же затянули свою очередную песню:

Закончив свое гениальное выступление, певуны залились счастливым смехом. Это надо было слышать, как они хохотали, визжа и хрюкая! Ну ни стыда ни совести!

Я готов был придушить их на месте, но… Невероятным усилием воли я справился с обуревавшими меня чувствами и отвернулся от разбушевавшихся не в меру хрипунов. Плевать на них! Еще не хватало связываться со всякой швалью!

В награду я получил одобрительный взгляд сэра Уильяма. Все это время он пристально наблюдал за мной и, кажется, остался вполне доволен тем, как я с честью вышел из этого положения. Как и положено благородному хомяку.

Подъехав к месту назначения, мы припарковали наши машины чуть в стороне от главного входа. Лиза, которая вместе с мастером Джоном руководила операцией «Председатель», заранее нашла по карте подходящее местечко — достаточно далеко от дома председателя, чтобы не вызывать особых подозрений, и вместе с тем достаточно близко, чтобы все участники мероприятия могли без труда проделать оставшуюся часть пути пешком.

Когда мы были тут в первый раз, мастер Джон успел обследовать местность и установить, что в доме есть черный ход, к которому можно было попасть только через сад.

Вот туда-то мы и собирались направить свои стопы.

Каждый из нас твердо знал, что ему предстоит делать. Перед самым отъездом мастер Джон провел последний инструктаж и для надежности велел каждому повторить его задачу. Наверное, со стороны это выглядело, как в захудалом боевике.

— Сэр Уильям?

— Доставить Фредди, помочь сориентироваться в обстановке.

Мастер Джон кивнул.

— Энрико и Карузо?

— Стоять на страже у садовой калитки. В случае опасности дать два свистка.

— Марио?

— Вести наблюдение за главным входом. В случае опасности дать один свисток.

— Франк?

— Открыть отмычкой заднюю дверь.

— Дженни?

— Сопровождение. Довести всех до спальни и открыть дверь.

— Отлично, — сказал мастер Джон. — Ну что ж, если до этого этапа все пройдет благополучно, остальное уже будет зависеть от Фредди и его товарищей. Или, вернее, родственников.

Когда мы добрались до калитки, которая вела в председательский сад, на дворе была уже глубокая ночь. Энрико и Карузо остались нести вахту. Марио, Лиза и мастер Джон заняли свои посты. Мы, остальные члены группы, осторожно двинулись вперед. Главное, открыть заднюю дверь!

— Открыть-то дело нехитрое, — сказал Франк, когда мы еще обсуждали план операции на общем совете. — Если только, конечно, у него там не какой-нибудь навороченный замок. Гораздо сложнее — закрыть. Ведь мы же хотим, чтобы никто не догадался о том, что мы были внутри.

Франк справился с дверью в одну секунду! Он пошуровал в замке какой-то штуковиной, и готово дело!

— Повезло! — прошептал он. — Обычный замок. Будете уходить, просто захлопните. Ну, давайте! Удачи!

Тихонько мы пробрались в дом: я, верхом на сэре Уильяме, за нами хомяки, последняя — Дженни.

Я принюхался.

— Спальня наверху! — прошептал я.

Этот вонючий запах табака я мог бы, наверное, различить даже в свинарнике!

Теперь нужно было найти лестницу. Тут нас, конечно, выручил сэр Уильям, который в темноте ориентировался как рыба в воде. Он быстро обнаружил лестницу, и началось наше «большое восхождение». Труднее всего пришлось хомякам, но они проявили удивительную прыть — быстро сообразили, как им преодолеть препятствие, и мне оставалось только удивляться, как четко и слаженно они работали. На каждой ступеньке они выстраивали пирамиду, ну, как заправские разбойники, которым нужно взобраться на высокую стену: внизу — кто покрепче, у него на плечах — следующий и так далее. Хоп-хоп, и готово дело!

И вот мы стоим перед председательской спальней. Дженни осторожно нажала на ручку, и дверь отворилась.

— Пока! — шепнула она напоследок.

Мы просочились в щель. Все, назад пути нет. Теперь нужно действовать. Задача не из простых. Мы оказались в совершенно незнакомой обстановке. Времени в обрез. А нам еще нужно было успеть расставить всех хомяков. Причем желательно, чтобы каждый из них оказался на видном месте, но при этом мог бы в любой момент, если что, быстро куда-нибудь юркнуть. Сэр Уильям должен был спрятаться под кроватью.

Разумеется, когда мы готовились к операции, мы обсуждали разные варианты и пытались просчитать, что будет, если наш план сорвется. Как нам спастись из спальни в случае непредвиденных обстоятельств? Мы долго прикидывали и так и эдак, и всякий раз получалось — никак. Если все сорвется, то нам — конец.

— Значит, наш план не должен сорваться! — с тяжелым вздохом сказал мастер Джон.

И вот мы дошли до самого ответственного этапа. Сэр Уильям приблизился вплотную к кровати и выгнул спину дугой, чтобы стать повыше.

— Давай! — подал он сигнал, и я прыгнул.

— Порядок! — сказал я, мягко приземлившись. — Прячься! — Выждав минутку, чтобы он успел скрыться под кроватью, я спросил: — Все на местах?

В ответ тишина.

Отлично! Это означало, что все хомяки благополучно заняли исходные позиции.

Настал мой черед. Мой выход, так сказать.

Еще до начала нашей операции я долго думал, какую часть председательского тела мне лучше выбрать для выполнения намеченного плана? Большой палец на ноге? Нос? Ухо?

Теперь я медленно продвигался вперед вдоль гигантского человеческого тела, чутко прислушиваясь к мерному дыханию председателя.

И вот я у цели!

Я на секунду замер, потом резко выпрямился и как цапну его.

Шмыг, и я уже спрятался за подушкой.

Раздался оглушительный крик.

Председатель дернулся и вскочил на постели.

Тишина.

Потом я услышал кряхтение. Председатель стал шарить рукой в поисках кнопки на лампе.

Зажегся свет.

Тяжело дыша, председатель обвел комнату мутным взглядом.

И тут он обнаружил первого хомяка. Тот сидел на тумбочке и смотрел на председателя глазками-пуговками. Председатель зажмурился и потряс головой.

Когда он снова открыл глаза, хомяк сидел на том же месте.

Он сидел и шипел. И тут со всех сторон раздалось шипение. Председатель в ужасе отпрянул и начал дико озираться по сторонам. Вся спальня была забита хомяками. Они были повсюду — на кресле, на столике для трубок, на книжной полке, на платяном шкафу, на подоконнике и даже на ночном горшке, закрытом крышкой, сидели целых два хомяка сразу. И все они шипели.

Тут в дверь постучали.

Председатель соскочил с постели. Путаясь в длинной ночной рубахе, он бросился к двери, рывком распахнул ее и выкатился в коридор.

— Зиглинда, слава богу! Как хорошо, что вы пришли! То есть… Спасибо, что заглянули ко мне…

Председатель не знал, что сказать.

Домоправительница смотрела на него непонимающими глазами.

— Вы не могли бы пройти ко мне в комнату? — попросил, несколько помявшись, председатель. — Посмотреть… Все ли тут в порядке.

— Прячьтесь! — скомандовал я, но хомяки и без моей команды уже успели скрыться.

Зиглинда отодвинула председателя в сторону и решительно вошла в комнату. Она внимательно оглядела спальню.

— Все в порядке, — суровым голосом изрекла она.

Председатель осторожно просунулся за дверь.

— И никаких хомяков?

— Хомяков? С вами все ясно, — все тем же суровым тоном сказала домоправительница. — Вам уже снятся эти чертовы хомяки! И все из-за какого-то дурацкого завода!

— Да, наверное приснилось, — согласился председатель. — Но я видел их так четко, так ясно, как наяву!

— Смотрите, чтобы они и впрямь к вам не явились!

Она ушла, а председатель снова улегся в постель, вздохнул, поправил подушку и выключил свет.

Прошло, наверное, минут десять, как он снова заснул.

Я выждал еще минут пять, чтобы дать ему заснуть как следует, и дал команду:

— Все по местам!

Сначала я думал, что для второго раза я выберу какую-нибудь другую часть тела, но потом решил, что эксперименты ни к чему, если в первый раз все получилось так удачно. Результат превзошел все ожидания.

Это был не крик, а настоящий вопль. Вопль ужаса.

Председатель опять вскочил и тут же включил свет.

Он снова обвел комнату диким взором. Вот они, тут! Проклятые хомяки! Они сидели и шипели.

— Зиглинда! — заорал он как резаный и бросился вон из комнаты. — Зиглинда! — кричал он, кубарем скатываясь по лестнице. — Где мое снотворное? Снотворного! Дайте мне снотворного!

— Даю, даю, не надо так кричать! — проворчала Зиглинда, выходя из своей спальни. — Сейчас я сделаю вам успокаивающего чая, с валерьяночкой, и дам таблетку. Пойдемте в кухню.

Послышались удаляющиеся шаги.

— Но помяните мое слово, — донесся голос Зиглинды. — От этих кошмаров вас никакие таблетки не спасут. Да и от чая тоже проку мало будет. Я бы на вашем месте крепко подумала.