Все началось той ночью.
На самом деле все началось гораздо раньше. Но именно той ночью я понял — игры кончились. Доктор Дитрих выследил меня, и теперь мне угрожала опасность.
В тот день все было как всегда. Энрико и Карузо, наши морские свинки, наконец угомонились, кот сэр Уильям отправился спать на свою лежанку. Мастера Джона не было дома. Он уехал в командировку.
Я сидел за компьютером и писал роман. Мне нравится работать ночами. Во-первых, потому, что мы, хомяки, вообще ведем ночной образ жизни, а во-вторых, потому, что ночью я могу пользоваться компьютером сколько хочу (днем он обычно занят мастером Джоном). Итак, я сидел и писал роман — о чем, в данном случае не имеет значения. Хотя, если интересно, скажу. Я сочинял леденящую душу историю детективного свойства под названием «Проклятие Летучей Мыши». Работа спорилась, я бойко продвигался вперед.
В квартире царила тишина.
Тишина, конечно, относительная, потому что мои чуткие уши улавливали множество посторонних звуков: тиканье будильника у мастера Джона в комнате, урчание холодильника в кухне, шуршание шин по асфальту на улице, гудение компьютера и мягкое щелканье клавиш, по которым я тюкал лапами, — но все эти привычные ночные звуки нисколько не мешали мне.
Я как раз решил перечитать последний фрагмент, который только что сочинил, как услышал, что внизу, в парадной, открылась дверь. Ничего особенного. Мы ведь живем в большом доме на самом последнем этаже, жильцов много, и, конечно, бывает такое, что кто-нибудь из соседей нет-нет да и припозднится. Именно поэтому парадная у нас никогда не запирается. Вот сейчас дверь захлопнется, послышатся шаги, они протопают до какого-нибудь этажа, остановятся, потом будет то ли скрип, то ли щелк, и опять тишина.
Но на сей раз все было по-другому — никакого захлопывания, никакого топанья, никакого скрипа. Вошедший, судя по всему, осторожно притворил дверь парадной и, явно крадучись, стал подниматься по лестнице. Я навострил уши и замер.
Один этаж, еще один, еще… Интересно, в какую же это квартиру? Шаги приближались. Вот они совсем уже рядом. Дойдя до нашей площадки, они остановились.
Тишина.
Потом послышалось тихое бряканье, как будто кто-то достал из кармана связку ключей.
Опять тишина.
В следующий момент я услышал, как кто-то вставляет ключ в наш замок, и одновременно уловил знакомый мне запах.
Пахло серой.
И я догадался, кто стоит там за дверью.
Доктор Дитрих.
Это он приходил к нам вчера.
Мне сразу не понравилось, как он пахнет.
Он был тощим и длинным, в очках без оправы, которые неприятно поблескивали, и от него отчаянно несло серой, как будто он облил себя с головы до ног шампунем от перхоти.
Он явился к нам без звонка.
— Добрый день, — сказал он, входя в квартиру. — Меня зовут доктор Шмит.
Тогда я еще не знал, что он назвался чужим именем, но почему-то сразу почувствовал неладное. Мне показалось, что, перед тем как сказать «Шмит», он на секунду замялся.
— Здравствуйте, — поприветствовал его мастер Джон. До прихода загадочного посетителя он сидел за компьютером и переводил, не поднимая головы, потому что завтра ему нужно было сдавать работу. — Вы, простите, по какому вопросу? — вежливо спросил он незваного гостя. От меня не укрылось, что мастеру Джону совершенно не понравилось бесцеремонное вторжение странного визитера. Но наш мастер Джон всегда остается вежливым, независимо от обстоятельств. Или, скажем так — почти всегда.
— Можно пройти? — ответил вопросом на вопрос незнакомец и, не дожидаясь ответа, протиснулся в кабинет. — Я слышал, вы даете уроки английского языка, — объяснил доктор Шмит, он же доктор Дитрих, причину своего визита. — Индивидуальные частные уроки. Верно?
Со своего места мне было видно, как у тощего доктора на шее нервно ходит кадык. Надо сказать, что мы, хомяки, не то чтобы хорошо видим. Но этот доктор прямо прилип к моей клетке, так что я мог его как следует разглядеть.
— Да, верно, — ответил мастер Джон. — В принципе я даю уроки, но сейчас, к сожалению, не могу взять никого, поскольку очень занят.
— Жаль, — отозвался доктор Дитрих, хотя ему явно было все равно, берет мастер Джон учеников или нет. — Ну что же, нет так нет. Ничего не поделаешь, — сказал он и огляделся.
И тут он увидел меня. Вернее, нет. Он посмотрел на меня, потому что увидел он меня сразу, как только вошел в кабинет. Иначе с чего он вдруг пристроился поближе к моей клетке, которая, как всегда, стояла на книжной полке.
Он смотрел на меня. Я смотрел на него. Никогда я еще не встречал такого холодного, застывшего взгляда. Этот взгляд, казалось, пронзал меня стальною иглою. Я ощерился и зашипел, но это не произвело на него ни малейшего впечатления. Не сказав ни единого слова, он отвернулся и направился к выходу. Уже на пороге он коротко попрощался и тут же скрылся за дверью, оставив после себя едкий запах серы.
И вот теперь снова пахло серой. Сомнений не было. Там, на площадке, притаился доктор Дитрих.
Это он только что вставил что-то в замочную скважину. Доктор Дитрих хочет залезть к нам в квартиру!
Шерсть у меня поднялась дыбом.
Меня охватила паника. Что делать?! Через секунду я уже собрался с мыслями, быстро спустился по веревочной лестнице и стрелою помчался в соседнюю комнату, где отдыхал сэр Уильям.
— Сэр Уильям! — позвал я его шепотом.
Никакой реакции. Кот крепко спал.
— Сэр Уильям!
Кот отозвался легким храпом и снова засопел.
Я прислушался. Со стороны прихожей доносились неприятные звуки — доктор Дитрих явно пытался открыть нашу дверь отмычкой.
— Сэр Уильям!
Опять никакой реакции. И тогда я его укусил. Я укусил его за лапу. Не очень сильно, но все-таки довольно чувствительно. Во всяком случае, сэр Уильям тут же проснулся.
— Фредди! — завопил он как ужаленный. — Ты что, совсем сбрендил? Это же надо… — Тут он прервал свою гневную тираду и навострил уши. — Там кто-то есть. На лестнице. У самой нашей двери.
— Вот именно, — зашептал я. — Этот кто-то хочет забраться к нам в квартиру.
Мы прислушались. Неизвестный все еще возился с замком.
Сэр Уильям потянул носом:
— Вчерашний тип. Который воняет шампунем от перхоти. Интересно, что ему тут нужно?
— Ему нужен я.
— Ты? — Сэр Уильям с изумлением воззрился на меня. — Не мог бы ты, дражайший Фредди, изъясняться более вразумительно. Ну, скажи на милость, с какой это стати…
Щелк! — послышалось из прихожей.
— Открыл! Все, я пропал!
— Прячься! — прошипел сэр Уильям. — Давай быстрее. Я попробую его отвлечь… Постой!
Мы снова прислушались. Тишина.
— Не получилось, — еле слышно сказал я. — Пока не получилось.
— Давай-ка шевели лапами! — скомандовал сэр Уильям. — Пойду разберусь, в чем там дело. Жаль, что я не умею лаять. — Сэр Уильям вздохнул. — Вот уж не думал, что буду когда-нибудь мечтать о том, чтобы полаять…
— Тихо! — перебил я кота. — Кажется, он уходит… Точно! Уходит! Спускается. Не вышло!
— Думаешь? — Сэр Уильям тоже навострил уши. — Действительно. Пронесло. — Сэр Уильям снова улегся на свою лежанку. — Да, дружок, с тобою не соскучишься. Выкладывай-ка, с чего ты решил, что пахучий тип приходил за тобой?
— Потому что у него холодные глаза, — ответил я и рассказал сэру Уильяму, как этот доктор Дитрих вчера на меня смотрел.
— Да, действительно, на любовь с первого взгляда это, прямо скажем, не похоже, — сказал сэр Уильям задумчиво. — Только вот спрашивается: зачем ему все это? Зачем ты ему понадобился? — Сэр Уильям погрузился в размышления. — Ясно одно, — изрек он через некоторое время, — если этот доктор Дитрих решил тебя зачем-то заполучить, он обязательно вернется. Слушай! — встрепенулся вдруг сэр Уильям. — А почему это ты его называешь доктором Дитрихом? Ведь он же назвался Шмитом?
