Красное море

Все началось с одинокого пения, к которому постепенно присоединялись новые голоса, вливаясь в один мелодичный хор. Хор живо набирал силу, и вскоре его грустная мелодия окутала весь остров, навевая печаль и меланхолию. Я не понимал, о чем она, ведь песня состояла из непонятных и шипящих слов, но я запомнил эти слова с точностью до звука.

Пели зеленые гремлины.

Они заполонили улицы и куда-то дружно шагали, продолжая горестно напевать. Зеленые гремлины разрисовали свою шерсть белой краской, из-за чего казалось, будто их кости выступают поверх кожи. Их уши, ноздри и губы были пробиты острыми побрякушками, а на шее и хвосте красовались кольца и обручи, позвякивающие при ходьбе. У большинства за спиной висели большие, сшитые из линялой шерсти конверты. В одном из этих конвертов мне удалось рассмотреть обгоревшее тело.

"Сегодня будет траур, - объяснил пять-раз-Швепс, прежде чем мы расстались: - Зеленые отнесут трупы своих близких и друзей на один большой помост, а потом подожгут его. Черные не привыкли к такому и всю ночь будут следить за ними. Лучшее время, чтобы угнать корабль".

"Горе" держали на стоянке переделанных кораблей у подножия Скайдла Борд, и рядом с могучими фрегатами черных гремлинов наспех сбитый самоход Бурошкура казался неуклюжим карликом. У стоянки дежурили двое сонных боевичков, топчущихся на морозе. Всего лишь двое - потому что никому не могло прийти в голову красть корабль сейчас, когда единственным теплым местом был скайдл Борд.

Никому, кроме нас.

Неожиданно в отдалении грохнул взрыв, и в небо устремились клубы черного дыма. Двое боевичков побежали к месту взрыва, поднимая тревогу. Бурошкур хмыкнул.

- Погнали, - покинул укрытие серый пират, когда боевички пропали из вида. Мы с Мышонком поспешили за ним. Миновав периметр, мы прокрались к "Горю" и шустро в него забрались. Бурошкур погрузил завернутую в теплое покрывало и мирно сопящую Ниро в корабль и, усевшись спереди, схватился за рычаг.

- Заклинило, - пропыхтел он.

Я и Мышонок попробовали крутить ручки на задних сиденьях, но не смогли сдвинуть их и на коготь. Бурошкур перегнулся через бортик и выругался:

- Сцепили, заразы, - он вылез и начал что-то отламывать от передних колес. Я спрыгнул, чтобы помочь, и увидел, что передние колеса были скручены железной цепью. Серый пират бил по цепи когтями и рвал ее лапами, но она не поддавалась.

- Можно же просто снять колесо, размотать цепь и поставить обратно, - предложил Мышонок.

- Башковитый? - буркнул Бурошкур, но внял совету младшего брата. Вскоре мы вновь залезли в "Горе" и уселись за ручки. На этот раз корабль послушно скрипнул и сдвинулся с места.

Сзади раздались гневные вопли. Оглянувшись, я увидел несущихся к нам вприпрыжку боевичков, грозно размахивающих двузубцами. Бурошкур оскалился, приналег на ведущий рычаг - и самоход пошел вперед. Мы с Мышонком тоже закрутили ручки, разгоняя "Горе" по холодной глади Белого моря. Не прошло и нескольких вздохов, как мы ушли в отрыв от проваливающихся в холодный пепел черных гремлинов.

- Они не снарядят погоню? - забеспокоился я. Мы планировали украсть корабль тихо и без шума, чтобы пропажу заметили как можно позже, но запланированный Бурошкуром отвлекающий маневр в виде взрыва все испортил. Я до сих пор не понимал, где серому пирату удалось раздобыть бомбу, а он не хотел об этом распространяться.

- У них своих забот по пасть, - хохотнул Бурошкур. Свобода и скорость привели его в хорошее расположение духа: - Куда держим курс, капитан?

- На Обсидиановый остров, пожалуйста, - попросил я.

- Надо командовать не "пожалуйста", а "смердящие шкуры"! - снисходительно поправил Бурошкур.

- Ага, брат знает, как капитанить! - подтвердил Мышонок.

- На Обсидиановый остров, смердящие шкуры, - неуверенно приказал я.

Бурошкур нахмурился.

- Ладно, как раньше говори, - после недолгих раздумий буркнул он.

Все сильней мы отдалялись от скайдла Борд, который издалека казался маленькой побрякушкой по сравнению с невообразимо огромной Мегастеной. Сейчас, когда пеплопад прекратился, ее ужасающие размеры поражали еще больше: она уходила высоко в небо и терялась где-то в бесконечной выси. Казалось, что у Мегастены вообще нет конца.

Лапы и спина заныли от нагрузки. Мы откроем Мегастену. Мы попадем на другую сторону и найдем теплый и сытный остров. Мы выживем.

- Зачем поперли розовую с собой? - поинтересовался Бурошкур, когда мы отъехали далеко от скайдла.

- Она умеет говорить в голове, - объяснил я. - Даже если ты очень далеко.

- О-о-о, - многозначительно заворчал серый пират.

- А долго ехать? - поинтересовался Мышонок.

- Три перехода, - сощурился Бурошкур. - Ух и пограбим черных! Ежели там что завалялось, понятное дело.

На привале мы перекусили скромными запасами зефира и улеглись спать, прижавшись друг к другу, чтобы согреться. Ниро все еще дремала, но я надеялся, что она проснется к прибытию на Обсидиановый остров.

Розовая владычица воли обладала удивительной способностью передавать свои чувства другим при соприкосновении. Ниро снилось что-то уютное, мирное и приятное, поэтому все мы заснули с глупыми улыбками на мордах. Я уже и забыл, когда последний раз улыбался.

Проснувшись, мы съели еще немного зефира, и оказалось, что взяли его с собой слишком мало - едва ли хватит на обратный путь.

- Не хочу есть, - соврал я и разделил свой завтрак между братьями и Ниро. Бурошкур с Мышонком недоверчиво переглянулись, но зефир съели. Владычица воли все еще спала, и я кормил ее с лап, кроша зефир в пасть и следя за тем, чтобы она не подавилась. Я действительно не так сильно нуждался в еде после того, как меня изменил безвкусный зефир с нижних этажей Железного острова.

- Еще пару переходов, и будем на месте, - облизнулся Бурошкур, когда мы вновь сели за рычаги и отправились в путь: - Ты уверен, что морской дьявол нас не грохнет? Он пиратов на дух не переносит.

- Он мой друг, а вы больше не пираты. Вы члены нашей команды.

- Лады, - вздохнул Бурошкур. - Хуже не будет.

- Как тебе удалось подружиться с морским дьяволом? - поинтересовался Мышонок.

- Не знаю, - я никогда об этом не задумывался.

- Морской дьявол топил все корабли, которым не посчастливилось с ним встретиться, - объяснил маленький гремлин. - Я даже не думал, что он умеет разговаривать.

- Меня он тоже пытался убить, - это были грустные воспоминания.

- В открытом море?

- Конечно.

- И у него... не получилось? - округлил глаза Мышонок.

- Конечно получилось. Жаль, что я умер, - пошутил я, но маленький гремлин испугался еще больше: - Шутка.

Бурошкур зароготал, чуть ли не давясь от смеха. По крайней мере, его мне удалось рассмешить.

Дальнейший путь мы провели в тишине. Мышонок вытянул заднюю лапу, дотронувшись подушечкой до хвоста Ниро, и до самого привала ехал с глупой улыбкой. Я ему немного завидовал.

- Она такая хорошая. Неудивительно, что ее все любят, - сказал он, когда мы остановились.

- Ты много знаешь о Ниро?

- Она второй самый главный гремлин Черного Архипелага после адмирала Чаро, но адмирал злой, а она добрая. Адмирал силой всех заставляет подчиняться, а Ниро всегда мирно договаривается. Наверное, благодаря им двоим Черный Архипелаг такой сильный.

- Если б не розовая, черные с зелеными до сих пор бы грызлись, - сплюнул Бурошкур.

- Они воевали? - удивился я.

- Откуда ты вылез? - заворчал Бурошкур. - Об этой бойне только глухой не слышал.

- Я затворничал некоторое время, - смутился я.

- Зеленошерстные объявились через полцикла, как черные вломили пиратам Тысячи Островов. Они назвались Изумшером и начали втюхивать черным свою веру, а когда не вышло, пустили кровушку. Мало того, что зеленых много, - Бурошкур невесело хохотнул каламбуру: - они еще и шарят в забытой механике. Зеленые поклоняются побрякушкам и клепают с них всякие вредные штуки. Дерутся бестолково, но отчаянно: сами подохнут, но и тебя с собой на дно утащат. А с этими механическими штуковинами вообще стали опасными психами. Война затянулась, и если бы не Ниро, сейчас что от черных, что от зеленых - горстка бы осталась.

- Она в одиночку отправилась к главным Изумшера и заставила их встретиться с адмиралом Чаро, - воодушевленно добавил Мышонок. - А после переговоров они заключили перемирие! Правда, черные и зеленые до сих пор друг друга недолюбливают, зато не дерутся.

- Откуда они взялись? У них тоже был плавающий остров?

- У них были летучие корабли, - взмахнул лапами Мышонок. - Которые парили на больших-пребольших круглых шарах. Только когда похолодало, они перестали на них летать, потому что замерзали наверху, падали и тонули.

- Ничего себе. Я столько пропустил.

- Наверстаешь еще. Что за хрень с горизонтом? - прищурился Бурошкур. - Малой, ну-ка глянь, у тебя глаз зорче.

Мышонок перебрался на нос корабля и начал всматриваться вдаль. Я проследил за его взглядом - действительно, какая-то белая и высокая полоса тянулась вдоль всего горизонта.

- На стену пара похоже, - удивленно сказал Мышонок.

- Снова появилась? Мы тогда до острова черных хрен дойдем, - почесал ухо Бурошкур. - Пора дрыхнуть, завтра разберемся.

- Верно, - согласился я и улегся на бок, взяв Ниро за лапу. Настроение сразу поднялось, словно я оказался дома, в тепле и безопасности.

- Интересно, как там остальные, - зевнул Мышонок, устраиваясь рядом: - Их ведь не поймали?

- Они прячутся лучше всех, - заверил его я. - Когда вернемся, они уже починят Ежи и откроют двери.

- И помирятся с черными? - с надеждой спросил маленький гремлин.

- Конечно.

- Здорово! - обрадовался Мышонок и уснул. И я тоже.

Я проснулся первым и, зевнув, огляделся по сторонам. Мир вокруг был мутным и расплывчатым, а воздух - плотным и густым, как вода. Подумав, что еще сплю, я замахал лапами и подул, пытаясь разогнать густой воздух, но только перебудил остальных.

- Какого хрена? - удивился Бурошкур, протирая глаза.

- Ничего не видно, - пожаловался Мышонок.

И действительно, поверхности Белого моря не было видно в двух прыжках от корабля. Этот густой воздух оказался неожиданно противным и едким, и после следующего вздоха я закашлялся. Зашлись в кашле и братья.

- Псик, - чихнула Ниро и уселась, щуря слепые глаза. Сморщив носик, она чихнула еще раз: - Псик.

- Ты проснулась, - обрадовался я.

- Вы испортили весь воздух же, - пожаловалась Ниро. - Я похищена?

- Вовсе нет, - я попытался ее успокоить. - Только если немножечко.

- Мы в этой бане хрен найдем остров, - сплюнул Бурошкур.

- Зато теплее стало, - добавил Мышонок.

Действительно, стало теплее. Теперь нам по крайней мере не грозила смерть от холода. Я взял Ниро за лапу и попросил:

- Не могла бы ты позвать Йокту? Он плавает под водой и обязательно нам поможет открыть двери в Мегастене.

Вместо ответа Ниро задумчиво понюхала мою пятерню. Потом она пожмякала ее, облизнула и даже собралась попробовать на вкус.

- Не надо меня кусать, - отдернул я лапу.

- Твоя лапа не пахнет, - объяснила Ниро. - Совсем. Как так?

- Ну ты глупая, - засмеялся Мышонок. - Он же призрак!

- Сам ты глупая, - ответила Ниро. - Призраков не бывает же.

Мышонок хотел что-то ответить, но у него исчезла пасть. Он изумленно потрогал себя за морду, а Ниро сделала вид, что она тут ни при чем. Бурошкур насупился.

- Надо найти Йокту, - повторил я. - Ты не могла бы поговорить у него в голове, чтобы он приплыл?

- Я ничего не делаю просто так, - серьезно сказала Ниро: - На самом деле делаю, но сейчас я хочу кое-что взамен.

- Что?

- Твое настоящее имя же, - она подошла и начала ощупывать мою морду: - Ты необычный.

Никогда не называй мастерам воли свое настоящее имя.

- Меня зовут Лак-Лик, - смирился я.

- А меня Ниро! - обрадовалась розовая владычица воли. - Что передать подводному другу?

- Скажи Йокте, чтобы он плыл к скайдлу Борд, нашел под ним трещину, ведущую на другую сторону Мегастены, и попробовал открыть ворота изнутри.

- Псик, - зачихала она меня с лап до головы. - Хорошо.

- И еще скажи, что я прошу прощения.

Глаза Ниро вспыхнули, и что-то невидимое и неощутимое разлетелось во все стороны. На мгновение мне показалось, что я слышу ее голос у себя в голове.

- Крутяк, - уважительно покачал головой Бурошкур.

- Я все сказалу-а-а-а, - зевнула розовая гремлинша. - Но это не значит, что все услышано.

- Спасибо.

Что-то зашипело, и запах стал еще более едким, чем раньше. Потерев слезящиеся глаза, я свесился с бортика и посмотрел вниз. Шипели колеса, медленно разъедаемые плавящимся Белым морем, чья поверхность пошла трещинами, которые росли и ширились прямо на глазах.

- Разворачиваемся, - сглотнул я, но остальные только растерянно на меня посмотрели: - Белое море тает.

- Есть, капитан! - рявкнул Бурошкур и схватился за руль.

Мы бросились к рычагам и закрутили их изо всех сил, но только пробуксовали на месте, разбрызгивая мягкую слякоть. Шипение усилилось, а воздух стал еще более густым и противным. Что-то хрустнуло, и передняя часть "Горелой" ухнула вниз - это колеса провалились под воду.

- Тонем! - с ужасом проорал Бурошкур.

Ниро растопырила лапы и сделала два резких взмаха - что-то невидимое и огромное схватило самоход и подняло в воздух. Ниро развернулась в полкорпуса и растопырила когти, она выглядела сосредоточенной и серьезной. Повинуясь ее воле, парящая "Горелоя", медленно набирая скорость, понеслась в обратную сторону - прочь от едкого тумана и плавящейся кислотной тверди.

- Мы летим, - сказал я, с ужасом глядя туда, где мгновение назад стоял наш корабль. Холодная корка моря обваливалась, а там, где оно вновь становилось жидким, рождались пузыри, которые миг спустя лопались облачком густого воздуха, освобождая место для новых пузырей

Белое море кипело.

Мы ускорялись, пока не вырвались из объятий едкого тумана. Впереди показались очертания огромной Мегастены. "Горелоя" летела с невероятной скоростью.

- Мы далеко? Больше не могу, - хрипло выдохнула Ниро. Ее лапы дрожали, а глаза слезились.

- Мы в безопасности, - поспешил ответить я, и "Горелоя" резко пошла вниз. Корабль грохнулся о твердь Белого моря, и во все стороны полетели обломки и щепки. Я спрятался в лапы и закрыл глаза, чтобы не пораниться, но все равно несколько раз ударился о бортики. Вздох спустя самоход резко остановился, и мы кубарем полетели в пепел.

Сначала поднялся Бурошкур и первым делом откопал своего брата, рыжая половина которого торчала из сугроба.

- В поряде? - тревожно спросил серый пират.

- Угу, - простонал Мышонок.

- Я тоже в поряде, - сказал я, отряхиваясь от пепла. Ребра и плечи ныли, но не так сильно, чтобы жаловаться: - А где Ниро?

Ниро лежала позади меня и плакала, держась за заднюю лапу, вывернутую под неправильным углом. Я бросился к ней и осмотрел рану, с ужасом понимая, что это перелом. Чуть ниже коленки торчал обломок кости, под которым обрывки розовой шерсти смешались с лужицей красной крови. Ниро хныкала и изредка лизала рану, но кровотечение не останавливалось. Это было страшно, и я почувствовал, как меня охватывает паника.

- Больно, больно, - из слепых глаз Ниро катились слезы. Бурошкур скрипнул зубами, а Мышонок замер, словно парализованный.

Я вспомнил. Эта рана была почти такой же, как у гремлина, свалившегося с мачты на Обсидиановом острове. Я задвинул страх и отвращение куда-то далеко внутрь себя, настолько далеко, пока они не исчезли совсем, пока лапы не перестали трястись, а из голоса не пропала боязливая дрожь. Остались только концентрация и воспоминания.

- Бурошкур, надо покрывало, - сказал я.

Бурошкур сорвался искать покрывало среди обломков корабля.

- И две маленьких крепких доски, - добавил я Мышонку, и он понесся за досками.

Я дотронулся до Ниро, и меня обожгла ее боль. Мою лапу словно выпотрошили двузубцем, а потом оплавили раскаленным железом. Боль яростным ураганом превратила мои мысли в мешанину бессвязных воплей. Я взял это чувство и поместил внутрь себя, туда, где все исчезало.

И боль ушла. Ниро часто дышала, но больше не плакала.

- Держи, - отдал покрывало Бурошкур.

- Такие пойдут? - спросил Мышонок и положил рядом две маленьких крепких доски.

Я распотрошил покрывало на нитки и веревки, пытаясь воссоздать те предметы, которые лежали в отнорке врачевателя Вонга несколько циклов назад. В памяти возникали его движения, их последовательность, их плавность. Вправить кость, остановить кровотечение, наложить шину. Ниро застонала - на смену старой боли пришла новая. Я заставил себя действовать правильно и быстро, не обращая внимания на то, что мои лапы были заляпаны чужой кровью, на то, что Ниро побледнела и потеряла сознание и на то, что с каждым вздохом где-то позади таяло Белое море.

В ушах надоедливо звенело. Наложив шину на сломанную лапу и убедившись, что кровотечение остановилось, я обернулся к Бурошкуру:

- Возьмешь Ниро на лапы? Ты самый сильный.

- Угу, - ошарашенно буркнул он и бережно поднял розовую гремлиншу.

Я оглянулся на высокую стену пара позади. "Горелоя" напоминала груду обломков - целой осталась только платформа, но без колес и рычагов от нее не было толку. На починку времени не оставалось. Мы застряли посередине замерзшего моря практически без припасов, зажатые между холодом пепельной равнины и жаром кипящей кислоты.

- Пора идти, - сказал я. - Мы должны вернуться на скайдл Борд.

- А как же морской дьявол? - робко поинтересовался Мышонок.

- Ниро все сказала. Он услышит и обязательно приплывет.

- Капитан, - вдруг серьезно рыкнул Бурошкур. - Есть вопрос.

Я молча ждал, что он скажет.

- Ты ведь даже не подумал о том, чтобы бросить розовую, так? - угрожающе наклонился серый пират. - Даже мысли такой в башке не появилось? Несмотря на то, что она нас затормозит и хрен знает, выживет ли вообще. Розовая груз.

- Ты чего?.. - опустил уши Мышонок.

- Тихо, малой, пускай капитан отвечает.

Я вновь ощутил исходящую от серого пирата угрозу. Он был головорезом, и всю жизнь занимался тем, что грабил и убивал. Бурошкур умел нагнать страха. Ниро в его лапах беспокойно зашевелилась.

- Никто среди нас не груз. Я понесу ее один, если ты не хочешь, - ответил я.

- А если бы я сломал лапу, меня бы тащил?

- Да, - просто сказал я.

- Вопросов больше нет, - неожиданно успокоился Бурошкур и зашагал в сторону Мегастены. Розовая гремлинша в его лапах тревожно сопела.

- Брат всегда серьезен, когда дело касается команды, - пожал плечами Мышонок.

Отыскав запасы зефира среди останков корабля, мы нагнали Бурошкура и последовали за ним. Шли молча, прислушиваясь к прерывистому дыханию Ниро и изредка оглядываясь на стену пара - она не отставала, не оставляя времени на отдых. Надеюсь, мы успеем вернуться на остров, прежде чем упадем от изнеможения.

Я размышлял о том, почему Белое море начало кипеть. Может, это огненные осколки солнца раскалили его глубины? Но те осколки, что обрушились на скайдл Борд, быстро остыли. Как долго будет двигаться эта стена пара? Если она дойдет до острова, то там все задохнутся. Надо предупредить черных гремлинов, чтобы они успели подготовиться к ядовитому воздуху. Они наверняка что-нибудь придумают.

Когда Бурошкур устал, Ниро понес я. Розовая самка показалась мне легкой, как комок шерсти. Хорошо, что она начала дышать спокойнее, а ее рана больше не кровоточила. Однако теперь ее способность передавать чувства при соприкосновении стала настоящим проклятием - я ощущал ее боль, словно это я сломал лапу, а не она, и даже начал прихрамывать.

- Старайся не лапать ее, - понимающе сказал Бурошкур, заметив мою хромоту: - Под перевязь бери и свои лапы обмотай. И поменьше думай о ней.

Это действительно помогло, и я благодарно кивнул серому пирату. Пока мы шли, я часто ловил на себе его задумчивый взгляд, но не решался спросить, что стало причиной перемены в отношении ко мне. Долгое время спустя мы все-таки остановились, чтобы перекусить.

- Не хочу есть, - свою зефирку я скормил Ниро, раскрошив ее розовой самке в пасть.

- Ты взаправду призрак, - буркнул Бурошкур.

- Почему?

- Ниче не жрешь.

- Ты тоже так думаешь? - спросил я Мышонка.

Вместо ответа он опустил взгляд.

- Может, так и есть, - сказал я, разглядывая собственные лапы. Они стали тонкими, словно состояли из одних жил и костей, обтянутых бледной потрескавшейся кожей и грязной темно-коричневой шерстью, поредевшей, ломкой и сухой. В животе ныло так, что я готов был съесть целую гору сладостей: - Тогда вам достанется больше зефира.

- Не склеишь подушечки? Я две туши не утащу.

- Все в порядке, - обнадежил я здоровяка. - Пора идти.

- Уже? - пожаловался Мышонок.

- Надо успеть, прежде чем нас догонит тепло.

Встать оказалось тяжело: лапы дрожали и подкашивались от напряжения, а спать хотелось так, что я клевал носом и едва различал, куда иду. Все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы переставлять лапы: левую, правую, левую, правую. Но все же мы шагали и подбадривали друг друга, чтобы не уснуть.

Если мы уснем, то сначала замерзнем, а потом сваримся.

Мы шли долго. Три ночи? Пять? Иногда я рассеянно посматривал на часы на запястье. Мы продолжали измерять время в сутках, хотя солнце уже давно не поднималось на небосвод и царила вечная ночь. Ниро несли по очереди. От голода внутри пасти все высохло, и никто больше не разговаривал. Мы шли и шли, а остров еще даже не появился на горизонте, а по Мегастене, всегда занимающей половину неба, невозможно было сказать, насколько мы приблизились к цели.

Меня начали одолевать приступы страха. Они приходили неожиданно, дышать становилось тяжело, а от ужаса сжимались внутренности. Хотелось спрятаться или стать невидимым, но страх мешал сконцентрироваться, и у меня ничего не выходило. Я шагал и еле слышно повторял, что все в порядке, что все хорошо, пока паника не отступала.

Мы не успевали. До скайдла Борд было безнадежно далеко. Нам нельзя было останавливаться, приходилось нести раненую Ниро, а запасы уже давно подошли к концу. Иногда я ловил вопросительный взгляд Бурошкура - он понимал, что мы обречены, но все равно следовал за мной, бурча и поскрипывая клыками. Я старался не думать о смерти и продолжал смотреть вниз, на замерзшую поверхность Белого моря. У меня все еще была надежда. Я надеялся на друга, который когда-то несколько циклов подряд проплавал в коридорах Железного острова просто потому, что беспокоился за меня. Ниро сказала свое слово, а он его обязательно услышит и приплывет.

Поэтому я очень обрадовался, когда увидел мелькнувший под водой силуэт.

- Йокта, - упав на колени, я замолотил лапами по застывшей тверди: - Йокта, мы тут.

Силуэт показался еще раз, а затем еще и еще, пока я не понял, что это не одно существо. Под нами проплывала целая стая, и для гремлина у этих созданий были слишком крупные и округлые очертания.

Неожиданно одно из существ стремительно приблизилось и врезалось в замерзшую поверхность под моими лапами. Она тут же пошла трещинами, и я испуганно отскочил в сторону.

- Какого?.. - рявкнул Бурошкур и покатился кубарем, потому что море под ним взорвалось осколками. Продолговатая морда клацнула челюстью в месте, где только что стоял серый пират, и вновь скрылась под водой. Я успел заметить белые усики в месте, где должны были находиться глаза. Падая, серый пират уронил Ниро, и от удара она проснулась.

- Ну что за дела, - простонала она, копошась в холодном пепле.

Это были те самые звери, что когда-то чуть не съели меня на корабле черных гремлинов. У опасных тварей не было имени, их скопища называли просто живым морем, потому что мертвое море опасно только для оступившихся, а живое - даже для уверенно шагающих.

- Не шевелитесь ведь, - сказала Ниро. - Они чуют ваши шевеляки.

Мы замерли и начали ждать. Хищники кружились под нами, изредка мягко стукаясь головой о замерзшую кору.

- Ниро, ты можешь позвать на помощь со скайдла Борд? - поинтересовался я, почувствовав, как хвост начинает мерзнуть.

- Не-а, я устала и лапа болит, - покачала головой розовая гремлинша, аккуратно ощупывая перевязанную коленку. Вдруг она помахала мне хвостом и слабо улыбнулась: - Спасибо.

- И че, так и будем шерсть протирать? - рыкнул Бурошкур.

Раздался удар, затем еще один, а миг спустя удары посыпались градом, словно снизу замолотили десятки кузнечных молотов. Хищники штурмовали кусочек Белого моря, на котором мы находились, выбивая в нем трещины и дыры. Во все стороны полетели осколки. В груди все сжалось, когда замерзшая гладь подо мной задрожала и накренилась.

- Голодные потому что, - объяснила Ниро, ее голос был едва различим среди грохота и шума: - Скинут и скушают потом. Я бы тоже покушала чего-нибудь.

Один из осколков ударил меня по затылку, и я упал на хвост, ошарашенно мотая головой. Не успел я прийти в себя, как море слева от меня лопнуло, и из него выпрыгнуло чудовище. Я неуклюже заслонился лапами от приближающейся зубастой пасти, которая вдруг стала очень большой. Такими клыками оно меня на части растерзает.

Хищник замер в хвосте от меня, а вздох спустя его тушу что-то скрутило, сломало и швырнуло обратно в воду, разорвав пополам. Другие монстры тут же набросились на издыхающего собрата и начали рвать его на куски.

- Я владыка воли вообще-то, - сообщила Ниро. Из ее носа и ушей шла кровь: - Очень сильная.

Ее внимание привлек вопль Мышонка, придавленного другим монстром. Чудище пыталось его укусить и стащить в воду. Ниро поймала тварь невидимыми лапами, с хрустом выжала ее, как тряпку, что у нее вылезли внутренности, и скинула тушу в провал. Остальные хищники вцепились в труп и начали жадно потрошить.

- Займет их на немножко, - сказала Ниро и кашлянула. Ее слепые глаза потрескались и кровоточили. Ниро склонилась над поверхностью моря, роняя капли крови на белый пепел.

Твари действительно забыли про нас, но они с такой скоростью рвали туши собратьев, что их вряд ли хватило бы надолго. Я огляделся. Ровная гладь моря превратилась в изрытые нагромождения дрейфующих и сталкивающихся островков. Покрытый ожогами от кислоты Мышонок корчился на краю одного из таких островков, а едва удерживающий равновесие Бурошкур медленно к нему подбирался. Ниро тяжело дышала и роняла капли крови в пепел. Как только живое море закончит с едой, оно скинет нас в кислоту и поглотит.

Я мог стать невидимым, но теперь этого было недостаточно. Надо было стать неощутимым, чтобы моя поступь не сотрясала воздух. Нужно было стать бесплотным. Как мантру, я начал повторять про себя важные слова, выкидывая все остальное из головы. Меня не должны смущать переживания, меня слишком отвлекает страх.

Незаметно, невидимо. Я сделал шаг, и две твари хищно оскалились в мою сторону. Беззвучно, неслышно. Я шагнул во второй раз, и злобные монстры поплыли ко мне. Мягко, невесомо.

Третий шаг я не ощутил. Твари вцепились в кусочек островка, где я недавно стоял, и размолотили его в пыль. Меня они не замечали, для них я перестал существовать.

Аккуратно, стараясь не потерять концентрацию, я направился к Мышонку. Обожженный, он стонал, копошился и привлекал слишком много внимания. Я едва прошел половину расстояния, как одна тварь ринулась в сторону маленького гремлина и выпрыгнула из воды.

В хищника с ревом врезался Бурошкур. Пират бортанул его с такой силой, что монстр отлетел на несколько хвостов в сторону, визжа и размахивая усиками. Вырвав клок опаленной брызгами шерсти, Бурошкур схватил брата в охапку и понесся к Ниро. Но не успел он сделать и двух прыжков, как новый хищник бросился ему на спину.

Не успев долететь до серого гремлина, хищник врезался во что-то невидимое, а потом разлетелся брызгами внутренностей и костей.

Ниро зашлась в приступе хриплого кашля и упала на бок. Ее розовая шерсть потемнела от выступившей крови. Казалось, что каждая пора розовой самки начала кровоточить. Бурошкур положил Мышонка рядом с ней и неуклюже потормошил задыхающуюся владычицу воли.

Яростная атака Бурошкура привлекла хищников. Еще мгновение, и они ринутся к нему и скинут, разорвут, съедят, чтобы наполнить свои ненасытные утробы, а я никак не мог их остановить.

Но мне и не надо было их останавливать. Я упал на колени и заколотил, заскреб по поверхности изо всех сил, стараясь издавать столько шума, сколько мог. Десятки безглазых морд повернулись ко мне, чтобы вздох спустя сорваться с места. Я поднялся и побежал.

Твердое море трещало, ходило ходуном и норовило выскользнуть из-под лап. Я бежал, едва удерживая равновесие, но силы быстро покинули меня. Слишком долго длилось истощение, слишком долго не отдыхал. Лапы подкосились, и я упал, больно ударившись носом. Я постарался вновь стать невидимым, но не смог. В голове гудело, мир плыл и двоился, мышцы жгла ноющая боль, и я постоянно проваливался в короткие сны, от которых едва удавалось очнуться. Спать хотелось так сильно, что достаточно было чуть-чуть ослабить бдительность, чтобы забыться дремой. Гудение усиливалось, и я, помотав головой, оглянулся на преследователей.

Хищники замерли, неуверенно кружась в трех прыжках от меня. Что-то их остановило. Не осмеливаясь приближаться, они тревожно выли и скулили. Гул продолжал усиливаться, пока под скопищем тварей не появился грозный черный силуэт - кто-то большой всплывал со дна. Испуганно завизжав, хищники бросились наутек, мгновенно исчезнув в кислотной глубине.

Над поверхностью моря показалась металлическая поверхность железного корабля. Огромные лопасти Космоса замедлились, и гул утих. Из двух люков высунулись два встревоженных Раг-Бага. Я еще раз помотал головой, и два Раг-Бага слились в одного. Оглядевшись, старший механик Железного острова одним прыжком преодолел расстояние до островка, на котором я лежал, схватил меня в охапку и потащил к кораблю.

- Я знал, что ты жив, - произнес он, забираясь наверх.

- Помоги, - просипел я, указав на приближающегося Бурошкура с Ниро в одной лапе и с Мышонком в другой.

- Все на борт! - приказал Раг-Баг.

Коричневый великан помог раненым забраться внутрь и задраил люк. Меня он усадил на полку и сунул в лапы две зефирки. Истекающую кровью Ниро положили на пол, постелив коврик из коричневой шерсти. Со всех сторон на меня глазели соплеменники: среди них был и дерганый Хек-Хак, и всегда пристающий ко мне Бок-Мок, и когда-то толстая Уми-Уби, которая стала совсем худой, но сейчас в их взглядах читались лишь удивление и сопереживание. Их осталось совсем немного, меньше десяти, хотя с Железного острова отплывали больше двух десятков гремлинов.

Изменился и сам корабль. Он стал обжитым: на стенах появились красивые и не очень рисунки, диковинные побрякушки и одежки, а спальные полки укрывали теплые одеяла и даже подушки. К модернизации корабля явно приложили лапу черные гремлины: появились новые самодельные устройства и обсидиановые иллюминаторы.

- Как вы нас нашли? - спросил я.

- Морской дьявол указал нам путь ночь назад, - ответил Хек-Хак. - Он появился перед главным иллюминатором и показал трезубцем, куда плыть, а когда мы направились в другую сторону, чуть не сломал нам ведущий винт.

Йокта все же пришел на помощь. Пусть не сам, но он спас наши жизни.

- Призрак, с Ниро дела паршиво, - сообщил Бурошкур.

- Ниро? Владыка воли черных гремлинов? - оторопел Раг-Баг. - Это она?

Здесь было тепло и удобно. Хотелось лечь набок и уснуть. Я воткнул когти в колено, чтобы не заснуть, спрыгнул с полки и присел рядом с розовой самкой. Неудивительно, что никто сразу ее не узнал - Ниро походила на живой труп, так плохо она выглядела. Но ее грудь все еще вздымалась и опускалась в прерывистом, сиплом дыхании.

- Я все, - сдавленно сказала она. - Такие дела.

- Мы накормим тебя и дадим отдохнуть, ты обязательно поправишься.

- Внутри все разорвано. Я слишком... - она вдруг закашлялась. - На самом деле не хочу умирать. Но придется.

- Она вообще спятила, хотела, чтобы я ее наверху кинул, - обиженно сказал Бурошкур. - Дура.

- Сам дура, - едва слышно произнесла Ниро.

Я положил лапу ей на живот и тут же одернул, словно ошпаренный. Лишь на мгновение я почувствовал ее боль, и эта боль была тошнотворно губительной, высасывающей силы. Ниро не врала. Она умирала.

- Почуял, ага? - спросил Бурошкур. - Еле дотащил ее.

- Ей нужен врачеватель. Нужно вернуться на скайдл Борд к мастеру Вонгу. Черные не бросят ее в беде.

- Исключено, - отрезал Раг-Баг. - Скайдл Борд в огне.

- Что?..

- Раненых накормить, перевязать и не тревожить! - рявкнул Раг-Баг. Команда тут же бросилась выполнять его приказы. Повернувшись ко мне, коричневый гигант добавил: - Пошли, расскажу.

Раг-Баг увлек меня за собой в рулевой отсек. Это было маленькое помещение с приборными панелями и множеством кнопок. Половину отсека занимали иллюминаторы из прозрачного обсидиана, сквозь которые было видно нос корабля и Белое море. В одном углу лежал набор инструментов с веревками и кирками, а в другом валялся целый мешок зефира.

- Лак-Лик, прости меня. Сейчас не лучшее время для таких слов, но прости, что мы бросили тебя на Железном острове. Мне правда очень жаль.

- Все в порядке, - ответил я. - Но нам нужно возвращаться.

- На скайдле Борд идет война. Это настоящая бойня, зеленые подожгли половину острова и устроили ловушки в каждой норе, а черные убивают всех, кто не в форме и не черного цвета шерсти. Еда практически закончилась, все голодают. Скайдлу Борд конец, мы собираемся найти другой путь к спасению.

- Другого пути нет, море по ту сторону кипит.

- Тогда мы поплывем вдоль Мегастены, куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

- Но Ниро умрет.

- Посмотри на мою команду, Лак-Лик. Это все, что осталось от коричневого племени. Гремлины умирают, и мы ничего с этим не можем поделать.

- У меня есть идея, как открыть ворота в Мегастену.

- Лак-Лик, мы не сможем вернуться на скайдл Борд.

Он положил свою огромную теплую лапу мне на плечо, понимающе посмотрел в глаза, и мне захотелось ему довериться и уступить. Раг-Баг стал главным механиком племени не только потому, что был самым большим и сильным, но и потому, что умел располагать к себе других. Он был очень умным.

Когда-то он был гораздо умнее меня.

Но циклы, проведенные на нижних этажах Железного острова, изменили мой разум. Изменила его и огромная доза красного зефира, которая придала моей шерсти медный оттенок. Даже сейчас, шатаясь от недосыпа и еле стоя на задних лапах, я неосознанно подмечал каждую деталь в корабле, в перешептываниях других гремлинов и в обращенных на меня взглядах.

- Раг-Баг, почему началась война?

- Зеленые украли последний зефир у черных гремлинов. Они ответили жестоко и без предупреждения.

- Раг-Баг, а откуда у вас эта еда? - спросил я, показывая ему те две зефирки, что он меня угостил.

- Это наши запасы, - нахмурился старший механик.

- Угу, - кивнул я, разглядывая зефирки. Они были розовыми и посыпанными черной крошкой, точно такими, что я видел на складе черных гремлинов на четвертом подземном этаже скайдла Борд.

Я разглядывал Раг-Бага и думал о том, какой же он все-таки огромный. Толстая шея, огромные лапы и острые когти. Он всегда смотрел на других сверху вниз, потому что был выше любого другого гремлина на хвост. Он мог прихлопнуть меня, не прилагая особых усилий, но при этом всегда пытался решать вопросы мирно и без драк. Раг-Баг умел переубеждать. И сейчас он безмятежно дожидался, когда я смирюсь со смертью друга и соглашусь с ним.

Я пнул Раг-Бага в пах, а когда он согнулся пополам - больше от неожиданности, чем от боли - ухватился за верхнюю переборку и изо всех сил толкнул его задними лапами. Гигант зацепился о порог и вывалился из рулевого отсека, грохнувшись на спину. Прежде чем он опомнился, я задраил люк и заклинил его одной из кирок, что лежали среди инструментов в углу. С другой стороны начали яростно ворочать вентиль, но металлическая кирка намертво заблокировала поворотный механизм.

- Лак-Лик, живое море тебя подери, открывай! - взревел Раг-Баг.

- Прости. Мы должны вернуться на скайдл Борд.

- Ты даже не знаешь, как рулить!

Несмотря на напряженную обстановку, я все еще клевал носом. Чтобы прогнать сон, я прокусил губу.

Я уселся в кресло управляющего и внимательно оглядел приборные панели. Все кнопки на них были подписаны, и я, отыскав надписи, которые казались наиболее важными, начал щелкать переключателями. Космос замотало из стороны в сторону, но я был сконцентрирован и аккуратен. Из грузового отсека раздавались гневные и испуганные вопли коричневых гремлинов.

Я многому научился на нижних этажах Железного острова. Но самый главный навык, который я приобрел - быстрое обучение. И мне очень помогал тот факт, что я тоже строил этот корабль.

Старательно избегая кнопок с опасными названиями, вроде "Сброса груза", я включал и выключал различные приборы, вентили и после каждого нажатия следил за состоянием корабля. Мне потребовалось двадцать вздохов, чтобы научиться работать с двигателями. Переведя вентили в рабочий режим, я активировал руль и попытался с его помощью развернуть Космос. Опасно накренив судно, я предпринял вторую попытку, и у меня получилось начать медленный разворот.

- Лак-Лик, мы спасли тебе жизнь, неблагодарная шкура! - бушевал Раг-Баг.

У вас не было выбора. Если бы вы не приплыли за нами, Йокта бы вас утопил.

- Прости, Раг-Баг.

- Вот это мой капитан! - раздался радостный крик Бурошкура. - Во дает!

До меня донесся шум драки, и после непродолжительной потасовки Раг-Баг вновь заговорил, на этот раз угрожающе:

- У нас в плену твои друзья, мы разорвем им глотки, если не откроешь!

- Призрак, не слу!.. - пискнул Мышонок, но кто-то зажал ему пасть.

- Не трогай их, или я разобью корабль.

- Ты не посмеешь, - неуверенно ответил Раг-Баг.

Я оттянул руль от себя, и Космос, накренившись, резко пошел вниз. Раздались перепуганные вопли. Я усилил крен, разогнав поворотные вентили. До дна оставалось еще несколько вздохов с такой скоростью погружения.

- Хорошо, хорошо, мы отпустили их! - запаниковал Раг-Баг.

- Мы в поряде, капитан! - весело прохрипел Бурошкур.

Я с облегчением выровнял руль, и корабль вновь принял горизонтальное положение. Мне никогда не хватило бы духу разбить судно, но Раг-Баг об этом не знал. Мгновение назад в его сознании я перестал быть тихим и безобидным Лак-Ликом, и он понятия не имел, чего от меня ожидать.

Я и сам не знал, чего от себя ожидать. Половина меня испуганно сжалась, содрогаясь от страха и безысходности, а вторая половина превратилась в натянутую до напряжения струну. Я старался не обращать на это внимания и просто делал то, что было необходимо.

В иллюминаторах целая половина моря окрасилась оранжево-красным - именно оттуда надвигалась стена пара. Я взял противоположный курс и дал максимальное ускорение. Мы плыли к Мегастене.

- Чтоб тебя кислотой разъело, Лак-Лик! - в сердцах крикнул Раг-Баг, когда понял, куда мы направляемся: - Это мой корабль, я его изобрел!

- Нет, - ответил я. - Космос сконструировала Ежи.

Раг-Баг никогда бы не смог собрать корабль с такой сложной электроникой и ходовой частью. Никто бы из нас не смог, даже безумный Хек-Хак. Ему кто-то помог. И чем больше я об этом думал, тем чаще мои мысли останавливались на хранительнице Железного острова.

Ежи знала, что на острове скоро закончится зефир и гремлины умрут от голода. Каким-то образом она связалась со старшим механиком Раг-Багом, и с ее помощью он получил схемы корабля и доступ к необходимым деталям. Единственное, чего Ежи не учла - это то, что Раг-Баг не возьмет с собой всех гремлинов, и на Железном острове останемся мы с Ари-Ару и Бип-Бопом.

- Ты сильно изменился, Лак-Лик, - после долгой паузы произнес Раг-Баг. В его голосе прозвучала печаль.

- Прости. Я верну корабль, когда мы прибудем на скайдл Борд. Но будет лучше, если вы пойдете с остальными, когда мы откроем ворота.

- Мы десятки ночей вгрызались в ворота. Мы там все разломали, но они неуязвимы, их невозможно открыть с этой стороны.

- Тогда откроем с другой. У нас обязательно получится. Бурошкур, как себя чувствует Ниро?

- Жива, - отозвался Бурошкур.

- А нам говорил, что сам изобрел корабль! - обличительным тоном заявил Хек-Хак.

- Умолкни, - огрызнулся Раг-Баг.

Гремлины продолжили спор, а я сжевал две зефирки, которые до сих пор держал в лапах. Я так давно не ел. Это были самые вкусные сладости, что мне доводилось пробовать. Они таяли на языке, а крошки приятно хрустели на зубах. Доев зефир, я откинулся на спинку кресла и впервые за долгое время позволил себе закрыть глаза.

- Правда красиво, Лак-Лик? - спросил Бип-Боп.

Мы лежали на дне Белого моря без скафандров и смотрели вверх. Солнечный свет пробивался сквозь толщу чистой воды. Она была настолько прозрачной, что казалась просто загустевшим воздухом. Несмотря на то, что мы лежали прямо под солнечными лучами, мне совсем не было жарко. Немножко тепло - так, как бывает тепло, когда прижимаешься к другу.

Где-то далеко что-то несколько раз стукнуло и булькнуло.

- Смотри, - Бип-Боп указал лапой на морское дно.

Все плато покрывали пушистые красные кусты с мясистыми листьями и крепкими стеблями. Эти кусты колыхались и впитывали в себя песок, поднимавшийся со дна. Благодаря им море было таким чистым, понял я. Они напоминали мне смертельно опасные райзы черных гремлинов, только без острых шипов.

Что-то требовательно застучало совсем рядом, но не успел я обратить на это внимание, как меня отвлек Бип-Боп.

- Гляди, - он указал лапой в сторону.

Оттуда выплыла стая толстеньких животных, и они принялись поедать кусты, деловито ощупывая их своими белоснежными усиками. Они походили на хищников живого моря, только у них были крохотные рты и выглядели они безобидно и даже мило.

- Правда красиво? - спросил Бип-Боп. Мне показалось, что он плачет, но понять это под водой было невозможно. Я хотел ему ответить, что да, все очень здорово, но вместо этого ударился обо что-то головой.

Раздались крики, а мир опасно накренился вперед. Спросонья я испуганно вцепился в руль. Корабль что-то удерживало, и когда я посмотрел вперед, чтобы понять, что происходит, то увидел перед собой Йокту.

Морской гремлин уперся в нос корабля и, зажмурившись от напряжения, быстро перебирал задними лапами, замедляя несущееся судно, а за его спиной выглядывали огромные растущие сверху скалы. Космос на всех скоростях шел прямо на них. Я лихорадочно защелкал переключателями, выключая вентили один за другим, и завернул руль в сторону.

Мы вовремя начали разворот, и корабль прошел в хвосте от скал, едва не ободрав обшивку. Из-за того, что я заснул, мы чуть не разбились. Раг-Баг и другие гремлины испуганно вопили и требовали ответа из грузового отсека, в то время как я прижался к иллюминатору и разглядывал Йокту.

Морской гремлин укоризненно постучал себя по голове, что-то пробулькал и указал трезубцем вверх. Потом он слабо улыбнулся и уплыл.

Я включил нужные вентили, и мы начали всплывать. Пока мы поднимались, до меня дошло, что серые скалы, в которые мы чуть не врезались - нижняя часть скайдла Борд. Мы вернулись на остров.

- Лак-Лик, что там, сожги тебя свет, происходит!? - проорал Раг-Баг.

- Мы приплыли.

Покинув кресло управляющего, я вытащил заклинившую люк кирку и, прежде чем выйти из рулевого отсека, натянул на всякий случай спецкостюм с кирками и веревками. Похоже, это был прототип лазательного аппарата, созданного для подъема по Мегастене. Помимо острых кирок и системы креплений, мне достались металлические насадки на когти задних лап. Если город в огне, нам придется пробиваться с боем, и лучше такое обмундирование, чем никакого.

Корабль сотряс удар, я упал на пол. Сверху раздался какой-то треск и скрежет. Судя по всему, Космос пробил твердую поверхность Белого моря.

Открыв люк, я шагнул в грузовой отсек. Дорогу мне тут же заступил Раг-Баг.

- И с чего ты взял, что мы тебя так просто отпустим? - угрожающе прорычал коричневый гигант. Я молчал.

Кто-то замолотил по наружному люку.

- Лак-Лик! Ты где там? - донесся до нас звонкий голос морского дьявола. - Выходи, а не то я верхнюю половину этой железяки оторву!

Раг-Баг сердито засопел.

- Это мой костюм, между прочим, - буркнул он и отошел в сторону.

- Я верну, - пообещал я и обратился к остальным коричневым гремлинам: - Корабль снова ваш. Если хотите - уплывайте, но лучше пойдемте с нами.

- Мы не можем, - понуро сказал Хек-Хак. - Черные нас убьют. Они не прощают предательства.

- Да, - добавил Бок-Мок, и остальные уныло согласились: - Даже если черные не догадаются, кто украл зефир, они нас насадят на двузубцы просто за то, что мы смылись. Мы же обещали, что будем им помогать.

- Верно, - согласился старший механик. - Путь назад нам заказан.

- Мы спрячем вас у зеленых, а я что-нибудь придумаю. Вы можете тайком проникнуть в Мегастену после того, как все зайдут. У вас будут шансы спастись. Но если вы уплывете на корабле, вы погибнете наверняка.

- Призрак, нахрена ты паришься об этих трусливых шкурах? - сплюнул Бурошкур. - Пускай гробятся, никто грустить не будет.

Коричневые гремлины с сомнением переглянулись и зашептались. Вскоре их взгляды остановились на Раг-Баге. Несмотря на все невзгоды, они решили довериться старшему механику.

- Мы пойдем с тобой, Лак-Лик, - подумав, согласился Раг-Баг.

- Спасибо, - поблагодарил я. - Я очень постараюсь не подвести.

Потому что если я подведу, мы все умрем.

- Капитан, плохи дела, - сказал Бурошкур. - Розовая не дышит.

Струна нервов внутри меня натянулась еще сильнее, готовая в любой момент оборваться.

- Как давно? - я склонился над Ниро. Ее пасть была приоткрыта, а слепые глаза безжизненно смотрели в пустоту.

- Только что, - захныкал Мышонок, вытирая слезы: - Чуть-чуть не дотянула.

- Бурошкур, бери Ниро и неси в убежище зеленых, к Ониксу, - попросил я серого пирата, и он бодро кивнул: - Остальные, следуйте за Бурошкуром. Я вас догоню.

- А че врачеватель, как его, Вонг? - - спросил серый пират, поднимая розовую самку.

- Нам больше не нужен врачеватель, - ответил я, открывая наружный люк: - Нам нужен реаниматор.

Я вылез наружу и закашлялся. Повсюду стелился черный дым, а где-то далеко ревел пожар. Спрыгнув на твердую поверхность, я сориентировался - мы всплыли совсем рядом с местом стоянки кораблей черных гремлинов. Только самих кораблей больше не было, от них остались лишь обугленные останки, а рядом неподвижно валялись чьи-то замерзшие тела.

Следом за мной вылез Бурошкур с Ниро и, не медля, побежал к острову. Раг-Баг не врал - скайдл Борд был в огне. Горел сам материал острова, и только зеленым было известно, как удалось его поджечь. За Бурошкуром последовали Мышонок и остальные члены экипажа.

Йокта вынырнул рядом с нашим кораблем и выжидающе на меня уставился, демонстративно сложив лапы на груди. В его взгляде читался укор. Я подошел к нему и обнял, не обращая внимания на зашипевшие на шерсти капли кислоты.

- Ты чего?.. - растерялся Йокта и неуклюже оттолкнул меня.

- Спасибо. Без тебя мы бы погибли.

- Я не мог поступить иначе. Ты же мой лучший друг, - смущенно сказал морской гремлин.

- Мы лучшие друзья. Да?

- Да, - важно кивнул он.

Я вытер слезящиеся от дыма глаза.

- Под островом в Мегастене должна быть трещина...

- Я уже плавал туда.

- И как? - спросил я с надеждой.

- Трещина и правда ведет внутрь. Там все из железа, прямо как в коридорах твоего острова. Я даже нашел ворота с обратной стороны.

- Ты пробовал их открыть?

- Рядом с ними были непонятные кнопки. Я залез в скафандр и жмякал их, но бестолку.

- Ты можешь переправить гремлина в скафандре к этим кнопкам?

- Могу, - задумался Йокта.

- А нескольких?

- Хоть всех. Только это много времени, а у нас его нет. Огненное море наступает.

Я обернулся и сквозь дым разглядел едва заметную стену пара на границе горизонта. Кипящее море действительно приближалось.

- Это из-за Железного острова, - начал рассказывать Йокта. - Когда море замерзло, единственное теплое место было рядом с его основанием. Именно там я и проводил большую часть времени, чтобы не околеть. Но оно раскалялось все сильнее и сильнее, и теперь основание Железного острова горячее настолько, что из-за него кипит половина Белого моря.

Я ошарашенно кивнул, когда до меня дошла суть его слов. Это из-за меня и моего приказа ядро Железного острова раскалилось. Это из-за меня на скайдл Борд двигалась волна ядовитого пара. Выходит, это по своей вине я чуть не утопился в бурлящей кислоте. Я схватился за голову.

- Мне пора, Йокта. Ты можешь достать несколько сухих скафандров и принести их сюда?

- Без проблем.

- Спасибо.

- Береги себя, Лак-Лик, - тихо произнес Йокта и скрылся под водой.

Перехватив кирку поудобнее, я поспешил за Бурошкуром. Если потороплюсь, успею их догнать. Чтобы случайно не столкнуться с вооруженными боевичками, я слился с окружением. Добравшись до острова, я очутился на его улицах и побежал вдоль задымленных руин и нор.

Чем дальше я углублялся в скайдл Борд, тем больше понимал, насколько все плохо. Тела мертвых гремлинов разных расцветок валялись повсюду, изможденные, с выступающими от истощения ребрами, с разбитыми черепами и истыканные двузубцами. От крови серый борд окрасился красным, и несколько раз я наступал в лужу чего-то вязкого и липкого. Это место сводило с ума. Сначала осколкопад, затем война изуродовали плавучую крепость. Нигде не было хуже, чем здесь.

Раздался боевой клич, и в лапе от моей головы просвистел камень. Упав, я оглянулся на отряд черных гремлинов, стреляющих из рогаток по другой стороне улицы, среди обломков которой мелькнул чей-то силуэт. Неожиданно из-за перевернутой телеги с гневным воплем выбежал зеленый гремлин, покрытый рисунками белых костей. Не успел он сделать и нескольких шагов, как камни из рогаток расшибли ему голову и грудь, но прежде чем упасть, зеленый швырнул швырнул в отряд нападающих горящую палку.

Приземлившись, палка взорвалась бурей зеленого огня. Черные в панике кинулись врассыпную, а те, кого зацепило, бросились на землю в попытках сбить пламя. Но зеленый огонь лишь разгорался сильнее, пожирая все: борд, металлические двузубцы, обсидиановые щиты. Черные истошно вопили и горели заживо.

Сглотнув, я старательно обогнул пожар и побежал быстрее. Это все неправильно. Этого не должно было быть. Мы не должны бить друг друга за остатки сладостей. А вдруг Оникса и остальных тоже убили?

Впереди показалась чья-то коричневая спина. Поднажав, я догнал Хек-Хака. Он запыхался и еле дышал. На мой вопрос о том, где остальные, он просто мотнул головой вперед.

Наконец, я нашел нужный переулок. Свернув, я увидел Бурошкура и Раг-Бага, пытающихся сдвинуть крупный валун с места. Рядом стояли остальные коричневые гремлины и переводили дыхание.

- Вход завалило, - объяснил Раг-Баг, вытирая пот. Ниро неподвижно лежала рядом.

- Давайте все вместе, - предложил я и навалился плечом на камень. Гремлины охотно присоединились, и спустя мгновение валун поддался и откатился в сторону, открыв проход в узкий отнорок.

- Внутрь, живо! - рявкнул Бурошкур, хватая Ниро. Я поспешил за ним.

Мы спускались в недра скайдла Борд, но на этот раз не по аккуратным коридорам военной базы черных, а по запутанным и узким катакомбам зеленых гремлинов. Стены были покрыты надписями-завитушками, значения которых я не знал, и рисунками, большинство из которых изображали гремлина на четвереньках или склонившего колени перед шестеренкой. Пол под нашими лапами тоже был покрыт линиями разных цветов, которые постоянно переплетались, уходя и появляясь из ответвлений. Мы шли дальше, по памяти ориентируясь среди бесконечных поворотов и отнорков. В скором времени наш отряд остановился.

- Что случилось? - спросил я Бурошкура, выглянув из-за его спины.

В проходе стояла зеленая самка с выразительными глазами, обведенными белыми рисунками. Она держала в лапах палку, точь-в-точь такую, которую взорвалась зеленым огнем снаружи, а на ее морде застыла немая угроза. Бурошкур замер, не зная, что делать.

Я бережно взял у него Ниро и вышел вперед.

- Нам нужно к Ониксу. Пожалуйста, пусти, - осторожно попросил я, показывая розовую гремлиншу.

Зеленая недоверчиво обнюхала меня, брезгливо сморщившись над телом Ниро, требовательно шикнула и скрылась в проходе.

- Идем, - сказал я остальным. Только сейчас до меня дошло, что несмотря на то, что держал Ниро, я не чувствовал ее боли.

Зеленая вела нас извилистыми ходами, указывая на спрятанные ловушки и старательно обходя некоторые отнорки, из которых на нас подозрительно косились ее сородичи, вооруженные дубинками, взрывающимися палками и украденными у черных двузубцами. Нам повезло, что мы раньше не наткнулись на одну из смертельных ловушек зеленых гремлинов.

Я глазел по сторонам: в отнорке слева мигал лампочками сооруженный из металлических побрякушек тотем, похожий на безрукого старика; справа боязливо оттуда выглядывали маленькие гремлины, забравшиеся на сталагмит; гремлин в маске и плотном балахоне прижался к стене, сделав необычный знак лапой.

Вскоре мы оказались в широком помещении, зеленая отступила вбок и сложила лапы на груди. Это была настоящая мастерская с десятками инструментов и механизмов, в которых увлеченно копался Оникс. Заметив меня, чешуйчатый гремлин кивнул головой.

- Лак-Лик, - грустно помахал культей Ког, свесившись с койки. Рядом сидела крупная серая самка - я с удивлением узнал в ней Дырявый Плащ - и она прижималась к Когу.

- Капитан! - обрадованно гаркнул пять-раз-Швепс.

Но больше всего меня интересовала железная гремлинша, которая неподвижно сидела на большом металлическом столе посередине комнаты. Ее покрытие было вычищено до блеска, а на корпусе не осталось и пятнышка ржавчины. Ежи казалась безжизненной, ее торс был наполовину разобран, но когда я подошел ближе, круглые глаза-фонарики загорелись, и она произнесла лишенным эмоций голосом:

- Приветствую, архитектор.

- Ого! А с нами даже не разговаривает, - пожаловался Швепс.

- Ежи, ты сможешь ее спасти? - я протянул ей тело розовой гремлинши.

- Она что, мертва?.. - опешил Ког. Швепс разинул пасть и уронил на пол побрякушку, которую крутил в лапах.

Ежи с едва заметным жужжанием взяла Ниро в лапы и начала ее осматривать. Она ощупывала ее живот, шею, грудь, время от времени щелкая и меняя цвет глаз-фонариков. Я ждал ее ответа, и время словно замедлило свой ход.

- Мне требуется минимально поврежденное тело недавно убитого гремлина, - сказала Ежи и приступила к действиям. Она уложила Ниро на стол, где только что сидела, закрепила ее лапы и шею специальными скобами и начала перетаскивать к столу большую часть инструментов.

Только сейчас я понял, что до сих пор не дышал.

- Бурошкур, в переулке, - хватая воздух, начал объяснять я: - В переулке убитый зеленый по пути к норе. Нужно...

Зеленая гремлинша, что привела нас, схватила Бурошкуру за лапу, и мгновение спустя они скрылись в проходе. Остальных коричневых гремлинов увела другая зеленая самка.

Ежи действовала с невероятной скоростью. С помощью острых ножей она сбрила у Ниро всю шерсть с груди, сделала несколько надрезов на ее животе и начала прикреплять к ее венам и артериям трубки и зажимы. Ежи работала двумя лапами одновременно, время от времени прося Оникса подать ей какой-нибудь инструмент. Между диодами на голове Ниро пробежала искра, и тело розовой самки выгнулось дугой, чтобы мгновение спустя вновь обмякнуть на операционном столе. Заработали маленькие насосы, проталкивающие кровь через трубки. Пальцы Ежи то и дело меняли форму, превращаясь то в кусачки, то в крутящиеся пилки, то в сочащиеся жидкостью иглы. Словно завороженный, я смотрел на работу хранительницы Железного острова, и мне не хватало глаз, чтобы уследить за всеми ее движениями.

Вернулся Бурошкур с трупом зеленого гремлина наперевес. Темно-зеленая самка рядом с ним возмущенно кричала и размахивала лапами. Не обращая на нее внимания, пират положил тело на стол рядом с Ниро.

- Чем она возмущена? - забеспокоился я.

- Я все улажу, - сказал Швепс и начал что-то объяснять зеленой гремлинше на непонятном шипящем языке, доверительно приобняв ее за плечи. Его речь была очень вдохновленной, иногда он показывал на потолок, а иногда на пол. Я запоминал его слова, жесты, интонации. Когда он закончил, самка заплакала, а он крепче сжал ее в объятиях и лизнул в ухо.

- Изумшер с трепетом относятся к своим умершим, - объяснил пять-раз-Швепс, когда самка ушла: - Я ей рассказал, что части тела ее собрата, пересаженные Ниро, помогут ему за порогом.

- Но это же неправда?

- Конечно неправда. Вся эта чушь с их верой в жизнь за порогом - полная ерунда. Но если бы я этого не сказал, она рванула бы гранату.

Тем временем Ежи разрезала зеленого на куски, выкачала из него кровь в специальные резервуары и аккуратно достала один из его органов. Вскрытая Ниро лежала рядом, я отчетливо видел ее бледно-розовые внутренности. Лапы Ежи по локоть окрасились красным, но она продолжала орудовать инструментами с чудовищными беспощадностью и концентрацией.

В комнате установился жуткий запах крови. Я почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Швепс позеленел и вышел, за ним выбежала Дырявый Плащ, а ее пошел успокаивать Ког.

- Почему не уходишь? - спросил Оникс.

- Я должен быть здесь, - ответил я, не отрывая глаз от Ниро. - Я должен все видеть.

Ежи заменила часть ее органов металлическими имплантами, которые собирала на ходу из подручного металла, оплавливая его встроенным в лапу лазером и придавая нужную форму когтями и резцами.

- Какого цвета эти подземные гремлины? - поинтересовался Оникс.

- Зеленого.

- У зеленых подземных гремлинов очень много побрякушек забытой механики. Я добавил металлической самке много нового.

- Откуда у тебя знания о забытой механике?

- Не помню.

Ежи пересадила часть органов зеленого гремлина к Ниро и сейчас занималась тем, что проворно сшивала вены и кожу. Время от времени она давала энергетический разряд между диодами, закрепленными на голове у розовой самки.

- Кто такой архитектор, Лак-Лик? - задумчиво пробормотал Оникс.

- Не знаю.

- Вот бы узнать, какого он цвета.

Железная гремлинша перебинтовала Ниро и запустила целую серию электрических разрядов. После каждого из них розовая самка выгибалась дугой.

Неожиданно Ежи отстранилась и коротко произнесла:

- Я сделала, что могла. Гремлинша не выживет.

- Как?.. Почему?..

- Кровь пациентки заражена мертвыми частицами разрушающихся органов. Кровь зеленого не подходит для переливания.

Я протянул лапы:

- Возьми мою кровь.

Ежи без предупреждения ткнула в меня пальцем-иголкой и мгновение спустя произнесла:

- Твоя тоже не подходит.

Я склонился над Ниро. Она была неподвижна, ее глаза были сомкнуты. Она останется такой навсегда. Больше Ниро не проснется, чтобы пожаловаться на то, что я мешаю ей спать. Что могу еще для тебя сделать, маленькая владыка воли? Я приобнял ее лапами. Она была слишком холодной и безжизненной.

Я прислушался к ее умирающему телу. Ниро не дышала, а ее сердце не билось. Я постарался ощутить ее вены и артерии, в которых замерла отравленная кровь. Ниро, направь меня, и я сделаю все, что смогу.

На мгновение я увидел всю кровеносную систему Ниро в деталях. Я впился в этот образ, словно хищник в жертву, напрягая память и концентрацию. Этого образа было достаточно, чтобы овладеть абсолютным знанием о ее сосудах и крови.

Вся моя воля обернулась желанием, чтобы из организма Ниро исчезла отравляющая ее зараза. Я думал только об этом, и когда в моем сознании не осталось лишних мыслей, я открыл двери в бездну глубоко внутри себя и забрал зараженную кровь туда, где все исчезает.

- Ежи, пробуй еще раз.

- Есть, архитектор.

Между диодами проскочила искра. Ниро выгнулась дугой. Я осел на пол и закрылся лапами, чтобы не видеть, что происходит. Каждый раз, когда я пользовался этой странной силой, которую приобрел на нижних этажах Железного острова, внутри меня что-то обрывалось. Что-то исчезало и не возвращалось никогда.

Все это глупости. Такой сильный реаниматор, как Ежи, не смогла спасти Ниро. На что я рассчитывал? Мертвые гремлины не воскресают, если просто сильно захотеть. Они умирают и не возвращаются никогда.

Я понял, почему Йокта разговаривал с несуществующими друзьями. Он не мог расстаться с ними, как не получалось и у меня. Я никогда не смогу смириться с тем, что кто-то из моих друзей умер. Я тоже сойду с ума и буду разговаривать со стенами и потолками. Быть может, я уже сошел с ума, ведь больше никто не видел Бип-Бопа, кроме меня.

Кто-то дотронулся до моего уха. Я поднял голову. На меня смотрела Ниро и слабо улыбалась. У нее были большие изумрудные глаза. Не такие, как раньше. Она смотрела прямо на меня. Она что-то прошептала. Ничего не слышно. Я приблизился и навострил уши.

- Не плачь, Лак-Лик, - едва слышно сказала Ниро. - Я тебя вижу.

- Операция завершена успешно. В базу данных внесена информация о случившейся во время операции аномалии, - произнесла Ежи.

Я спрятал морду в лапах. Меня трясло.

- Не плачь, Лак-Лик, - рядом со мной сел Оникс. - Металлическая даже пересадила ей глаза. Как думаешь, она сможет и мне пересадить глаза, чтобы я снова видел цвета?

Кто-то приобнял меня. Левая лапа была серой, а правая - оранжевой. Это был Мышонок.

- Не плачь, Лак-Лик. Ты вовсе не призрак. Ты более настоящий, чем любой из нас.

- Не хнычь, главный. Ты самый крутой капитан, под началом которого мне доводилось плавать. Ну или ездить, - рыкнул Бурошкур.

Пришли Ког и Дырявый Плащ, пришли Швепс и Раг-Баг, все они радовались тому, что Ниро жива, и говорили мне успокаивающие слова, пока я не пришел в себя и не понял, что чем дольше медлю, тем больше гремлинов умирает на поверхности. Я поднялся и вытер глаза.

- Ежи, спасибо, что... - сказал я, пытаясь унять дрожь. Слова давались тяжело: - Спасибо за то, что спасла Ниро.

Железная гремлинша промолчала.

- Нам снова нужна твоя помощь. Ты знаешь, как открыть ворота в Мегастене?

- Оникс уже показывал мне наружную управляющую панель. Она сломана, восстановлению не подлежит. Открытие невозможно.

Раг-Баг что-то смущенно пробурчал.

- А ты сможешь открыть ворота с помощью внутренней панели, если она цела?

- Да.

- Ежи, с этого момента слушайся во всем Оникса, он твой новый архитектор. Возьмите Бурошкура и отправляйтесь втроем обратно к уничтоженному причалу. Там вы встретите Йокту. Он переправит на ту сторону Мегастены с помощью скафандров.

- Под водой? - сглотнул Бурошкур.

- Конечно. Когда откроете ворота, спрячьтесь, чтобы вас не заметили.

Серый пират побледнел, но взял себя в лапы и кивнул:

- Есть, капитан.

- Зеленые проведут их тайным путем, - пообещал Швепс, начав что-то объяснять своей подруге с зеленой шерсткой. Она внимательно слушала и время от времени качала головой.

Вскоре Бурошкур вместе с чешуйчатым гремлином и хранительницей Железного острова покинули мастерскую в сопровождении зеленой самки.

- Ког, есть ли способ остановить войну?

- Боюсь, что нет, - ответил он. - Все зашло слишком далеко. Зеленые сами виноваты, что украли последний зефир.

- Это не зеленые начали войну, - Раг-Баг опустил голову. - Это мы. И мы специально надели зеленые шкуры и разукрасились, чтобы подумали на них, а не на нас.

Ког оторопел, но несколько вздохов спустя взял себя в лапы:

- Уже неважно. Даже если ворота откроются прямо сейчас, внутрь никто не войдет, пока не умрут все зеленые или все черные.

- Угу, - добавил пять-раз-Швепс. - Стоящий-у-порога Изумшера уже объявил эту войну священной. Все гремлины с черным цветом шерсти должны умереть.

- И мы ничего не можем сделать? - опустил уши я.

- Достаточно приказа адмирала Чаро, чтобы черные прекратили атаки, но он на это никогда не пойдет, - сказала Дырявый Плащ, прижимаясь к Когу.

- Не настолько хорошо знаком с главными зеленых, - сказал Швепс. - Но тоже думаю, что слова Стоящего-у-порога хватит. Лак-Лик, это задачка не по наши плечи. Давай прошмыгнем в ворота вместе, пока будет заварушка. Какое нам дело до этих дрязг?

Ког укоризненно покачал головой. Я вздохнул - Швепс оставался верен себе.

Ниро что-то прошептала. Я навострил уши:

- Отнеси меня к Чаро, - сказала розовая самка. - Переубежу его. Переубедю.

- Это может быть опасно.

- Чаро никогда меня не обидит, - слабо улыбнулась она.

Я вспомнил, с каким рвением адмирал защищал действия Ниро на важном совете. Возможно, она была права.

- Ребята, я постараюсь помирить черных, - сказал я. - Вы справитесь с зелеными? Мы должны остановить войну.

- Как ты себе это представляешь? - нахмурился Ког. - Мы даже языка их толком не знаем, только Швепс более-менее разговаривает.

- Угу, и что я скажу? - развел лапами пять-раз-Швепс. - Что мы все ошибались, давайте простим убитых братьев и сестер и будем жить мирно и счастливо?

- Скажите им, - я задумался. - Что скоро будет знамение, что войну нужно остановить, что Белое море вскипит, подняв пар до самых небес, а ворота в Мегастену откроются.

- Что за чушь? Кто поверит в то, что море закипит? К тому же что они по-твоему сделают, когда этого не произойдет? - сложил лапы на груди Швепс.

Ниро едва слышно хихикнула. Ког посмотрел на нее, потом на меня и с ужасом спросил:

- Ты же не хочешь сказать, что это действительно произойдет?

- У нас осталось мало времени, - сказал я, бережно поднимая Ниро. Ежи на славу ее сшила, закрепив половину суставов обручами и перевязав раны, но я все равно беспокоился, ведь нам предстояло пересечь место боевых действий: - Если мы не решим все прямо сейчас, в ворота Мегастены некому будет заходить. Мы задохнемся испарениями.

Пока мы разговаривали, вернулась зеленая самка. Я подошел к ней и попросил у нее на шипящем языке:

- Проведи меня к черным гремлинам, пожалуйста.

Она округлила глаза:

- Ты знаешь зеври?

- Я выучил его, слушая, как вы разговариваете.

- Но это же невозможно. Я потратила целый цикл, чтобы научить Швепсика говорить на зеври.

Швепс густо покраснел, услышав наш разговор.

- Мне нужно в штаб черных. Настолько близко, насколько возможно. Проведешь?

- Следуй за мной, - согласилась зеленая.

Ког, Дырявый Плащ и Швепс удивленно смотрели нам вслед.

Мы петляли по катакомбам, старательно обходя ловушки и патрули. Иногда мы упирались в задымленные или горящие тоннели, и тогда зеленая самка вела нас обратно, сворачивая в другом месте. Изредка мы встречались с другими зелеными гремлинами, и сопровождающая нас самка общалась с ними жестами, тихо и коротко. Она ориентировались в этой паутине ходов и отнорков лучше, чем любой из знакомых мне гремлинов. Мне захотелось посмотреть на остров зеленых, чтобы узнать, как они жили раньше.

- Мир такой красивый, - прошептала Ниро, глазея по сторонам.

- Он гораздо красивее, когда не охвачен огнем.

Наконец, мы вышли на поверхность и спрятались за обломком чьей-то норы. Впереди виднелись очертания базы черных гремлинов. Зеленая жестом попросила меня вести себя тише.

- Они убьют тебя, как только увидят. Они стреляют по всем, кто не их цвета или не носит их одежду.

- Спасибо. Не переживай за меня, - ответил я, меняя цвет своей шерсти на черный. Зеленая самка отшатнулась в ужасе, а я встал в полный рост и направился к заграждениям. Не успел я сделать и нескольких шагов, как из-за укрытий выглянули боевички с натянутыми рогатками.

- Стой! Кто такой?

- Я Лак-Лик, боевичок под началом мастера зубов Скобы, принес владыку воли Ниро.

- Не может быть! - ахнули черные. Ко мне выбежали двое крепких гремлинов с двузубцами, но как только увидели Ниро в моих лапах, тут же перекинули оружие за спину и увлекли меня за собой.

- Адмирал приказал идти к нему сразу, как только появится хоть какая-нибудь информация о владыке воли, - отрапортовал боевичок. - Мы сопроводим вас в штаб.

- Так точно.

Они повели меня в нору, и вскоре я снова оказался в коридорах черных гремлинов. Всего лишь за несколько ночей, что нас не было, здесь все изменилось. Боевички носились по штабу, стены были завалены боеприпасами и оружием, все казались напряженными и сосредоточенными. И еще все они были голодными, достаточно было взглянуть на выпирающие на спине плечевые суставы.

Мы прошли мимо небольшой группы розовых гремлинов, и они взорвались восторженными криками, увидев Ниро.

Наконец, мы оказались в небольшом помещении, где на полу за картой Скайдла Борд склонились четверо черных военачальников: Скайа, Скоба, Буква и адмирал Чаро.

- Владыка воли Ниро найдена, адмирал, - козырнул боевичок и вышел, оставив меня с командирами наедине.

- Не может быть, - голос Чаро дрогнул. Он приблизился, и я охотно отдал розовую гремлиншу ему - мои мышцы сильно устали. Адмирал взял ее на лапы настолько бережно и аккуратно, словно она была сделана из тонкого обсидиана и в любой момент могла рассыпаться на кусочки.

- Чаро красивый, - улыбнулась ему Ниро.

- Ты в порядке? Ты ранена? И ты... видишь?

- Немножко. На все твои вопросы.

- Срочно врачевателя сюда! - гаркнул Чаро. В коридоре началась суета.

На мгновение мне показалось, что адмирал заплачет, но он тут же взял себя в лапы и обратился ко мне.

- Как тебя зовут, боевичок? Я приставлю тебя к посмертной награде.

- Меня зовут Лак-Лик. Я пришел сюда, чтобы попросить о том, чтобы вы прекратили драться с Изумшером.

- Лак-Лик? - напрягся Скоба. - Но Лак-Лик умер несколько циклов назад.

- Это не так, - ответил я, меняя цвет шерсти на обычный медно-коричневый. Адмирал отступил на шаг, Скоба потянулся к двузубцу у стены, Буква положила лапу на закрепленную у пояса рогатку, а Скайа шагнул в тень.

- Пока мы живы, война продолжится, - сурово отказал адмирал Чаро. Невозможно было представить, что вздох назад он казался сентиментальным и тронутым: - Мы восстанавливаем справедливость. Ничто нас не остановит, пока зеленые не поплатятся за свои преступления. Порядок превыше всего, превыше наших жизней и превыше жизней наших врагов. Они умрут за то, что сделали с Ниро, за то, что освободили преступника Оникса, за то, что угнали наш корабль и за то, что украли наш последний зефир.

- Но это все не так же... - слабо шепнула розовая самка.

- Тише, моя маленькая владычица воли. Я знаю, что ты всегда хочешь, как лучше, но путь компромиссов - это не путь черных гремлинов, - шепнул адмирал и успокаивающе лизнул ее в ухо.

И после этих слов я понял, что Ниро никогда не переубедит Чаро. Она не могла его переубедить, потому что была розовой и несмотря на владение волей просто не понимала, как устроено сознание черных. Справедливость для Чаро была выше всего, выше его собственной жизни, и я уверен, что если ради справедливости пришлось бы расстаться со всем самым дорогим и любимым, что у него было, он без сомнений принес бы это в жертву.

Я вспомнил слова черного гремлина, заживо сожженного Ониксом перед войной с серыми пиратами: "Мы убьем ваших отцов, матерей, сыновей, вырастим райз в центре этого острова и насадим ваши головы на красные шипы. Ни дождь, ни пламя, ни буря не остановят нас".

Им нужно было наказать виновного в нарушении порядка, и сейчас этим виновным был весь Изумшер. Как только я понял это, решение пришло само собой:

- Это я похитил Ниро, - признался я. - Это я освободил Оникса с нижнего этажа скайдла Борд. Это я угнал у вас самоходный корабль. Это я украл ваш зефир и сбежал с ним на подводном корабле коричневых гремлинов, - я окрасил свою шерсть в темно-зеленый цвет и развел лапы в стороны: - Это я подставил зеленых гремлинов Изумшера, чтобы началась война.

Скоба перехватил двузубец и начал обходить меня сбоку. Буква положила камень в рогатку. Чаро сверлил меня свирепым взглядом, в котором было столько ненависти и гнева, что от них едва не плавились стены. Лишь Ниро смотрела на меня с грустью.

- Это я во всем виноват, - сказал я и исчез. Скоба проткнул место, где я только что стоял, двузубцем, а рядом с моей головой просвистел пущенный из рогатки камень.

Я направился к выходу, но в углу меня поджидал Скайа. Мастер воли что-то прошептал под нос, и вокруг дверей замерцало полупрозрачное поле, такое же, которое защищало нас от падающих осколков солнца. Я коснулся этого поля и забрал его энергию в пустоту внутри себя. Его мерцание погасло, и оно рассеялось. Скайа перестал шептать и умолк.

Погасив звуки от шагов, я пошел прочь из крепости черных гремлинов, старательно обходя суетящихся боевичков. За моей спиной Чаро грозно отдавал приказы. Оставалось лишь надеяться, что сказанное мной хоть как-нибудь поможет остановить войну.

Мимо меня пробежал боевичок, крича:

- Отступление! Всем отрядам, отступление! Прекратить боевые действия!

Я глядел ему вслед. Неужели получилось? Тогда надо поскорее вернуться к зеленым гремлинам и проследить, как идут дела у Швепса. Ведь если в момент, когда ворота в Мегастену откроются, зеленые нападут на черных и бросят в них эти ужасные зажигательные палки, все пойдет прахом.

Но мне не пришлось вновь петлять по извилистым переходам, потому что когда я вернулся на улицы скайдла Борд, то увидел десятки зеленых гремлинов, направляющихся в сторону причала. Среди них были гремлины и остальных расцветок, все, кроме черных. Я поспешил за ними, и вскоре мне открылся вид на стоянку горелых кораблей.

Сотни гремлинов стояли на коленях и пристально смотрели вдаль, туда, откуда наступало кипящее море. Стена пара значительно приблизилась, и теперь ее было отлично видно даже отсюда. Но гораздо сильнее мое внимание привлек помост, возвышающийся перед толпой.

На этом помосте стоял темно-зеленый старик, Стоящий-у-порога, в лапах он держал длинный посох, заканчивающийся огромным, с голову размером когтем, рядом с ним сидела на задних лапах фиолетовая самка, что сопровождала его на совете, а у ее хвоста валялся крепко связанный пять-раз-Швепс. Стоящий-у-порога ударил посохом о помост и заговорил на шипящем языке Изумшера:

- Гремлины изумрудной шерсти, настали тяжелые времена! Пришла пора священной войны, и пусть Архитектор покарает меня, если я лгу.

Зеленые гремлины пропели какое-то слово в ответ, которого я еще не знал. Оставаясь невидимым, я двинулся к помосту. Швепс попал в беду из-за меня. Старик тем временем продолжал размахивать посохом:

- Сегодня этот шпион темных попытался убедить меня в том, что наступающий пар - это знак того, что нам нужно сдаться и заключить мир. Но как надвигающаяся погибель может быть знаком мира?

Зеленые гремлины вновь ответили пением. Я добрался до помоста и аккуратно залез наверх. Фиолетовая самка что-то заподозрила и принюхалась, но не смогла меня увидеть. Швепс выглядел побитым и несчастным. Я встал неподалеку от Стоящего-у-порога, все сильнее распаляющегося с каждым вздохом:

- Очевидно, что бог требует от нас священной войны и послал этот знак, чтобы направить нас на правильный путь. Мы должны ударить по черным со всей праведной яростью в наших сердцах! И мы победим! И пусть Архитектор покарает меня, если я неправильно трактовал его волю!

Я спихнул старика с помоста, и он кубарем покатился вниз, ойкая при каждом ударе. Надеюсь, он ничего себе не сломал.

Наступила гробовая тишина. Пока все в ступоре смотрели на валяющегося в белом пепле старика, поднялась фиолетовая гремлинша и провозгласила, не веря собственным словам:

- Стоящий-у-порога ошибался! Мы действительно должны заключить мир с черными гремлинами. Идем к воротам!

Она разрезала путы Швепса своими острыми когтями и велела ему идти с ними. Потом она спустилась к Стоящему-у-порога и помогла ему подняться. Старик что-то бормотал, не смея поднимать взгляд, а фиолетовая самка его успокаивала. Зеленые массово выдвинулись на площадь, распевая оду своему миролюбивому богу-Архитектору.

Среди гремлинов в толпе я нашел Кога с Дырявым Плащом в окружении коричневых гремлинов и, когда никто не смотрел, перестал сливаться с окружением.

- Как?.. - опешил Ког.

- Потом расскажу. Мне очень повезло, что я так вовремя оказался здесь.

- Угу, - кивнула Дырявый Плащ. - Они собирались бросить Швепса в море сразу после речи своего главного. Вот, кстати, и он. Явился, не запылился.

- Вы видели? Видели? За меня сам бог вступился! Я неуязвим! - обрадованно залопотал Швепс. - Лак-Лик, и ты здесь! Все идет по плану, я все разрулил.

- Ты большой молодец, - поблагодарил я пять-раз-Швепса.

- А у тебя как все прошло?

- Не знаю. Надеюсь, что хорошо. И Раг-Баг, отдайте черным украденные припасы. Мир сейчас важнее еды. Я уверен, в недрах Мегастены найдутся сладости. Если черные будут задавать вопросы, во всем вините меня. Мне ничего не грозит, я спрячусь. Хорошо?

Раг-Баг серьезно кивнул.

- Идем к воротам?

И мы направились к воротам, усталые, голодные и напряженные. Любая искра могла вновь распалить пожар ненависти в сердцах гремлинов Скайдла Борд. Никто не разговаривал, все сосредоточились на своих мыслях. Лишь зеленые пели грустную песню, но на этот раз в их голосах звучала надежда.

Прежде чем мы пересекли опаленную площадь и вышли к воротам, я одернул Кога и спросил:

- Ког. Можешь подсказать, где Ари-Ару взлетала по Мегастене?

- Ты имеешь в виду Ири-Иру? - удивленно переспросил он.

- Пожалуйста, постарайся вспомнить.

- Она начала взлет вон там, - указал Ког культей на участок Мегастены примерно в ста прыжках от ворот. - Но это было так давно, и она не вернулась. Если железная самка откроет ворота в Мегастену, то у нас появится шанс, Лак-Лик. Я не думаю, что есть смысл ждать ее возвращения. Забудь о ней, пошли с нами.

Я отшатнулся от него.

- Спасибо, Ког. Я и не собирался ее ждать. Извини, что пришлось отобрать у тебя лапы, чтобы починить Ежи.

- Ничего страшного, первый пират обещал сделать мне новые, еще лучше, - смущенно улыбнулся он.

- Я отлучусь ненадолго, а вы идите дальше, - сказал я. - И помните, если черные будут задавать вопросы, вините во всем меня.

- Хорошо... - задумчиво согласился Ког, провожая меня взглядом.

Я отделился от основной группы и направился к месту Мегастены, на которое указал Ког. Краем глаза я заметил, как ворота открываются, и туда заходят стройные ряды черных гремлинов, а рядом ждут своей очереди зеленые. Не было слышно криков, не доносились звуки ударов.

Подойдя к Мегастене вплотную, я посмотрел наверх. Она бесконечно далеко уходила в небо, казалось, что из нее состоит целая половина всего мира. Я достал из-за спины кирки и, сделавшись невидимым, вбил одну из кирок в железное покрытие, начав подъем по Мегастене. Она была очень прочной, приходилось делать по несколько ударов, чтобы зацепиться за пробоину, но Раг-Баг качественно сделал инструменты.

Поднявшись на два десятка хвостов, я бросил взгляд на опаленную площадь. Гремлины всех цветов, пусть и не дружно, но зато без драк входили внутрь ворот, исчезая в недрах Мегастены. В отдалении стояли адмирал Чаро и Стоящий-у-порога Изумшера и о чем-то разговаривали. Я почувствовал, как напряженная струна внутри меня ослабляется. Они обязательно найдут много зефира внутри и спасутся. У них все получится. От меня больше ничего не зависело.

Продолжив подъем, я вспомнил слова Кога: "Не думаю, что есть смысл ждать ее возвращения. Забудь о ней, и пошли с нами". Может, он и был прав. Но я и не думал ждать возвращения Ари-Ару - я собирался отправиться вслед за ней.

Ари-Ару, я найду тебя, даже если для этого придется подняться до небес. Я спасу тебя от любой беды, даже если против нас ополчится весь мир. Ни дождь, ни пламя, ни буря не остановят меня. И единственное, о чем я жалею - что мне пришлось так сильно задержаться, прежде чем отправиться за тобой.

Я не забуду о тебе никогда, Ари-Ару.