Петр Первый и воры, пьяницы, преступники

«За признание — прощение, за утайку нет помилования. Лучше грех явный, нежели тайный».

Рассказы Нартова о Петре Великом

«Неблагодарный есть человек без совести, ему верить не должно. Лучше явный враг, нежели подлый льстец, и лицемер; такой безобразит человечество».

«Когда государь повинуется закону, то да не дерзнет никто противиться оному».

Я. Штелин. «Подлинные анекдоты о Петре Великом»

«Знаю я, что меня называют жестоким и мучителем, однако, по счастию, те только чужестранцы, кои ничего не знают об обстоятельствах, в коих я сначала многие годы находился, и сколь многие из моих подданных препятствовали мне ужаснейшим образом в наилучших моих намерениях для отечества, и принудили меня поступить с ними со всякою строгостью, но не жестоко, а менее еще мучительски».

И. И. Голиков. «Деяния Петра Великого»

75. Петр наказывает ябедников

Колико юриспруденция в государстве нужна, тому не требуется доказательств. Но «юриспрудент без знания совершенного наук касательно до сей части есть невежа в науках, а мудрец в ябедах», — говорит славный Ришелье. Таковых-то ябедников великий государь ненавидя, издал закон: кто на правого бьет челом и то сыщется, то поступить с челобитчиком так, как следовало бы с ответчиком, ежели бы оказался он виновным. Бессовестнейшие же из ябедников еще строжайше чего были наказываемы от него.

Один московский купец бил челом на соседа, что корова его, ворвавшись к нему в огород, поела его капусту и причинила ему убытку на 300 рублей. И просит убыток сей взыскать с него. Так как его высочество в сие время находился в Москве, то и не сокрылась от него таковая ябеда. Он приказал суду свидетельствовать в огороде его, сколько поедено капусты и причинено ему убытку. И поскольку не могло уже быть пристрастное свидетельство, то найдено, что капусты поедено (в чем и весь убыток тот состоял) не больше как рубля на три. Донесено о сем государю, и монарх повелел с бессовестного сего просителя взыскать триста рублей и отдать оные ответчику, соседу его.

А сверх того взыскать с него же в казну 3000 рублей и употребить оные на построение мундиров солдатам Преображенского полка.

А дабы коварный проситель и все московское купечество такового решения не забыли, повелел впредь писаться ему Капустиным.

76. Никола-угодник и убийца

Князь Федор Юрьевич Ромодановский, известный под названием Князя-Кесаря, заведывал Преображенским приказом. При своей страшной жестокости, изумлявшей самого Петра, этот человек был набожен и почитал Николая-угодника. Раз, накануне Николина дня, один колодник, содержавшийся в приказе за убийство, объявил, что имеет сообщить князю нечто очень важное. Ромодановский велел привести к себе арестанта. Тот бросился в ноги и стал просить, чтобы его отпустили в деревню к родным — провести с ними последний раз праздник и проститься, так как, вероятно, его скоро казнят. Кесарь был озадачен такою неслыханною дерзостью.

— Да как ты смеешь просить об этом, злодей! — закричал наконец князь, придя в себя от изумления.

— Помилуй, отец мой! Святой Никола-чудотворец воздаст тебе за это сторицею.

— Кто же будет за тебя порукою? — спросил, уже смягчившись, князь Ромодановский.

— Сам святой угодник. Он не попустит мне солгать.

Начальник приказа задумался, потом заставил разбойника поклясться в том, что он непременно вернется, и затем отпустил его в деревню, которая находилась где-то недалеко от Москвы.

Враги князя тотчас же донесли об этом государю. Петр приехал к его кесарскому величеству и спрашивает:

— Правда ли, что ты отпустил разбойника?

— Отпустил, но только на пять дней, чтобы он простился с родными.

— Да как же ты мог это сделать и поверить злодею, что он вернется?

— Он дал мне в том порукою великого угодника Божия, который не попустит ему солгать.

— Но когда он мог убить человека, то что стоит ему солгать святому, и тем более, что он уличен в убийстве и знает, что будет казнен.

Но князь стоял на своем.

— Ну, дядя, смотри, чтоб не отвечать за него тебе, если он не будет в срок, — сказал государь.

В назначенный день преступник явился в приказ, благодарил князя и сказал, что теперь готов с радостью принять заслуженную казнь.

Обрадованный князь поехал к государю и доложил об этом. Петр удивился и потребовал к себе арестанта.

— Знаешь ли ты, что за убийство, совершенное тобою, ты должен быть казнен?

— Ведаю, надежа-царь.

— Как же, ведая, возвратился ты на верную смерть?

— Я дал в том порукою св. чудотворца Николая. К тому же я заслужил смертную казнь и приготовился к ней покаянием. Да если б я и вздумал сбежать, то св. Николай не попустил бы мне того, я рано или поздно был бы пойман и еще большую потерпел бы муку.

Петр всегда оказывал снисхождение, когда видел чистосердечное раскаяние, и прощал всех, кроме убийц; но на этот раз он так был тронут, что приказал заменить смертную казнь для этого преступника солдатскою службою в одном из сибирских полков.

77. Пьяница в раю

Проходит царь по Москве и увидал мужика пьяного, лежит он в грязи. Он приказал взять его, раздеть плохую одежду, одеть в хорошую, положить в царскую спальню и одному служителю одеться в белые одеяния.

А мужик спал. И проснулся, и видит необыкновенное сияние, зеркала… Он испугался и обрадовался и думает:

«Где же я теперь?» И крикнул: «Ой, ой, где я теперь?»

Прибегает служитель и говорит ему:

— Ты, брат, теперь у Бога.

— А ты кто ж такой?

— Ангел.

А мужик спрашивает (голова у него болит с похмелья):

— Дает Бог водку?

— Пойду, спрошу у Бога.

Приходит к Петру служитель и говорит:

— Просит мужик водки.

— Дай ему две рюмки и пирога.

А мужику этого мало, хочет еще:

— Ангел, спроси у Бога, даст ли он еще водки?

Петр приказал:

— Дать ему графин водки и пирог целый!

Подали. Мужик напился, наелся и говорит:

— Слава тебе, Господи, что меня Господь принял в царство этакое. Тут буду жить до веку!

Выпил еще, закусил и лег спать. Царь приказал его опять одеть в скудную одежду и положить в ту же грязь, откуда его взяли. Мужик еще спал, а Петр подослал служителя подслушать, что этот мужик будет говорить. Мужик проснулся и, глаз не открывая, зовет:

— Ангел!

А глаз не открывает. Потом второй и третий раз. Потом открыл глаза, посмотрел: лежит он в грязи. Он тогда и подумал:

«Господи, прости ты меня, что я, когда был в царстве твоем, согрешил, за то ты меня из царства прогнал. Я еще водки попросил, а было б с меня и двух рюмок. Я уж теперь остался на земле».

78. Царь и вор

Царь хочет узнать, кто у него воровал. Оделся он в шутовское платье и в рынке стал ходить, посоиваться меж людей. Ходит царь, посоивается, и вор посоивается. Друг дружку заметили ворами. Вор у царя спрашивает:

— Воровать не пошли?

— Можно воровать.

— А к кому пойдем?

Царь отвечает:

— К царю.

Вор царя по косице и хлесть!

— Ах ты, так твою мать! Давно ли воруешь, а уж к царю идти хочешь. Я веки ворую, да на царя-то никогда не думал воровать.

— А к кому тогда пойдем воровать? — спрашивает царь.

— А к боярам, у их деньги-то даровые!

Пошли воровать к боярам. Пришли к чердаку, а в верхних этажах огонь — собранье. Вор железны храпы вынул, на руки — на ноги наложил, полез по стене. А там советуются, как царя кончить. Придумали позвать его к себе да поднести чару. Чару выпьет — дак сам помрет. Слез вор со стены, дал царю когти, велел кверху лезть, самому послушать. Царь залез, послушал, отозвал оттуль вора. Отошли они подале, царь снял с себя шутовское платье и оказался в крестах и эполетах. Вор на коленки пал, извиняется, что царя по косице ударил. Царь его простил. Повел царь вора во дворец.

— Когда бояре меня позовут к себе, то я тебя назову иностранным купцом и возьму с собой. И будут мне подавать чару, я и спрошу: «У вас как: который наливает, тот вперед выпивает, или которому подают?» Ты и ответишь: «Который наливает, тот вперед выпивает».

Позвали бояре царя, пошел царь с вором, вор наряжен иностранным купцом. Стали царю подавать чарку; царь спрашивает:

— Как в ваших местах: тот выпивает, кто наливает, или как?

Купец отвечает:

— Который наливает, тот первый и выпивает.

Царь приказал подносчику вперед выпить. Выпил подносчик чару, да тут и помер; схватили всех, сколько тут было бояр, каких расстреляли, каких на воротах повесили. А вора царь себе думным доспел.

79. Государь и вор (вариант)

Ходил Государь Петр Великий по Москве по городу в ночи один, и встретился с ним вор. Государь спросил его, что он за человек, и этот вор сказал, что он вор. И вор Государя спросил: «А ты что за человек?» Государь сказал: «Я такой же вор, как и ты». И государь с тем вором побратался крестами, и вор назвался большим братом, и Государь меньшим. И стал тот вор Государя звать воровать, и Государь сказал: «Разве идти воровать во дворец?» И за то вор Государя бил дубиною и говорил Государю: «Пойдем воровать лучше к Сенатору».

И пошли к тому Сенатору, и, по приходе, вор влез на окно и слушал, что говорят, и услышал, что тот Сенатор говорит: «Завтра надобно мне звать Государя к себе в гости и отравить до смерти». И вор кликнул Государя, чтобы он те слова услышал. Государь влез на окно, услышал те же слова. Подошли они в кладовую Палату и покрали денег, сколько им надобно было. Стали на пути, и вор Государю говорит, чтоб те деньги между собою разделить. А государь сказал: «Неси ты деньги домой, а я завтра их возьму, потому что теперь мне домой принести их нельзя». А вор Государю говорит: «Ты меня завтра где найдешь?» А Государь ему: «Как Государь в Кремле пойдет к обедне и все люди станут на колени, а ты на колени не вставай, и потому я тебя и узнаю». И поутру так тот вор и сделал, и взят был тот вор.

80. Вор Борма (вариант)

В одной деревне жил вор Борма. Один раз он ходил в город, но ничего не мог украсть. Идет домой, а дорогой ехал архирей. Борма лег на дорогу и обернул экипаж.

Архирей взял плеть и давай водить Борму. А Борма приговаривает: «Ты сколь меня накажешь, я втрое отплачу». Вот архирей остановился ночевать. Борма обул когти и влез на стену и говорит: «Архирей, архирей, вставай! Ты угоден Богу. Я пришел за тобой». Посадил его в суму и унес к собору в город и подписал, что кто пойдет в церковь, должен колотнуть два раза. Вот начали архирея наказывать, а когда развязали суму, он еле жив сидит.

Архирей дал знать царю. Царь узнал, начал делать преследование, как бы поймать Борму. Раз ночью царь нарядился вором и пошел по улице. Ему, понятно, встречу Борма. Царь говорит: «Ты кто?» — «Я вор Борма». — «Пойдем тогда вместе воровать!» — «А куда пойдем?» Царь говорит: «Пойдем к царю». Вор Борма как задаст ему: «Я, — говорит, — за царску денежку сам удавлюся. Пойдем лучше к господам». И пошли.

Приходят. Стоит дом четыре етажа. Вор Борма обул когти и полез по стене. А тут держат совет окормить царя. Слез Борма со стены и говорит: «Эх, земляк, там хочут царя погубить. Как бы его спасти?.. Давай поменяемся фуражками, а завтра я свою узнаю, и ты свою. А ночью подумаем».

На другой день приходят в собор. А когда вышли из церкви, царь обернулся к Борме и говорит: «На пир меня звали». Вот они сели в экипаж и поехали. А дорогой Борма и говорит: «Когда будут подносить вина, ты говори, что я боле тебя чином. А я знаю, что сделать».

Приезжают. Царь, понятно, сказал, что «Борма выше меня чином». А вор Борма и говорит, что «в наших местах хозяева началуют». Хозяин выпил и упал мертвый. Тогда Борма говорит: «Поедем домой, здесь одна смерть».

Приехали домой. Царь и говорит: «Чем тебя наградить?» — «А мне ничего не надо. Дай только такой указ, чтобы канфорова посуда одна была». Тогда господа всю золотую и серебряную посуду продали и держат одну канфорову. А вор Борма день торгует, а ночь ворует ту же посуду, которую днем продал. И до того догнал всех господ, что оставил без гроша. Наконец и наездился.

81. Король-вор (вариант)

Едет король. Заинтересовался одним мужиком. Тот рожь сеет. Сеет-посеет. Остановится. То посеет, то остановится. И все тихо так…

Король подъезжает. Спрашивает:

— Что ты делаешь? Почему останавливаешься?

— Я знаю, в какую минуту сеять.

Король засмеялся и сказал:

— Ты, наверное, знаешь, и когда ты умрешь?

А крестьянин:

— На второй день пасхи.

— А когда я умру?

— На второй день рождества.

Заинтересовался.

— Ты знаешь, когда ты умрешь и когда я умру. А от смерти избавиться можно?

Говорит:

— Вам можно, а мне нельзя.

Король и говорит:

— А как мне избавиться?

— Воровать надо идти. Да!

Теперь улыбнулся король и поехал. А все-таки занятно!

Во второй день пасхи он присылает посыльного, узнать, правда ли старик умер или нет. Приезжает посыльный — действительно старик умер. Докладывает королю.

Король задумался.

«Значит, он не путает!» Король стал все более и более задумываться. «Такое ремесло, что и в мыслях не было».

Переоделся в простую одежду и идет по Фонтанке, на толкучку, на Александровский рынок. Видит — идут два оборванца. Он к ним:

— Друзья! Вот дельце есть…

— Мы это и ждем!

— Я нездешний, а здесь дельце есть. А пойдем министра обворовывать!

А король бывал в гостях — это его первый друг был, знает, где буфет, где несгораемый шкап. Объясняет:

— Там вот буфет…

— Ты знаешь, ты и полезай!

Король полез по водосточной трубе. А там заседание. Собрались все министры. И друг речь говорит:

— На второй день рождества я сделаю бал и приглашу короля. Всем налью серебряный кубок, а королю — золотой. В золотой кубок насыплю яду. Мы и избавимся от этого короля!

Король так и подумал:

«Вот где смерть-погибель моя! Теперь уж не проведут!»

Дождались, когда разбрелось собрание. И более от злости пошел он громить. Очистил все дочиста. Теперь все выгрузили, стали делить. Он ничего не взял.

— Это вам, а я пойду своей чередой. Что надо — во дворец идите. Спросите только Ивана I (или там Ивана II), и вам скажут: «Бросьте это грязное дело, пойдемте на хорошее!»

Уже те пропили, проели. Пришли к нему. Он объявил, что он король, оставил их на службе и сделал своими телохранителями.

А на второй день рождества — бал. Пригласили его на бал. И вот налили королю золотой кубок, но король знает, что там отрава есть. Он отказывается:

— Я тебе так доверяю, что выпей мой золотой, а я серебряный, — говорит, — вас выше себя ставлю! Вы — мой, я — ваш.

Министр отказывается, но уже нельзя. Он принудил его выпить:

— Или тебе могила!

Тому только и осталось выпить. Он и отравился. С тех пор царь стал верить некоторым деревенским приметам.