Стелла

#_1.jpg

Я чувствую себя почти парализованной, когда лежу посреди массивной кровати. Оба мужчины покинули комнату, будто в этом нет ничего странного. Они оба казались такими непринужденными и расслабленными, будто для них нормально целовать меня вот так — один за другим.

Джастин сказал, что это не так, но для них все кажется таким легким. Даже нормальным. Будто они занимались этим всю жизнь. Будто я каждый день просыпаюсь между двумя мужчинами, которые жадно ласкают мое тело, прикасаясь так, как никто меня раньше не трогал. Когда я только начала просыпаться, то подумала, что это сон.

Раньше мне снились сны о них. Может быть, не такие восхитительные, но их у меня было много. Они, кажется, наращивают интенсивность каждый раз, когда я их вижу. Теперь я лежу здесь, в их постели, в недоумении от слов, а мое тело гудит от того, что они с ним сделали.

Казалось, они знают мое тело лучше, чем я. Когда я пыталась удовлетворить себя сама, я всегда была разочарована или не удовлетворена оргазмом, который испытывала. Они, казалось, были в состоянии за считанные секунды вознести меня на вершину и подарить еще более мощный оргазм, чем, по моему мнению, вообще было возможно. Мне всегда было интересно, о чем все эти разговоры. Теперь я знаю.

Выбравшись из кровати, я направляюсь в ванную, но останавливаюсь, когда вижу себя в зеркале. Поворачиваясь, я оглядываю себя. По какой-то причине я выгляжу по-другому, или, может быть, это потому, что я чувствую себя немного иначе. Через окна льется солнце Лас-Вегаса, освещая всю комнату, и я просто стою и мгновение сморю на себя.

Мои длинные черные волосы растрепаны, губы опухли, даже на сосках имеются небольшие следы, будто их хорошенько использовали. Я чувствую себя сексуально. Будто проснулась часть меня, о существовании которой я и не знала. Прежде я ощущала, что мои бедра слишком широкие, а грудь слишком большая. Теперь, глядя на себя, я чувствую себя женственной. А этого я никогда раньше не ощущала. Я чувствую желание. Конечно, я флиртовала, но не испытывала сексуальной тяги, чтобы действительно это исследовать. Теперь же я хочу большего. Я все еще чувствую у себя между ног наши соки, смешивающиеся и увлажняющие мои бедра.

Может быть, следующий месяц будет не таким сложным, как я думала. Если братья Кортес каждое утро будут будить меня вот так, тогда, вероятно, это будут лучшие тридцать дней в моей жизни. Если у меня получится уберечь свое сердце.

А это может быть настоящим испытанием. Я уже чувствую больше, чем должна. Я слишком крепко вцепилась в те слова, что Джастин сказал мне — о том, что в их постели не спали другие женщины, и что одежда куплена только для меня.

Зайдя в ванную, я не могу не заметить обстановку. Я никогда в своей жизни не видела раковину на троих человек. Могу сказать, что моя посередине. Рядом с ней розовая зубная щетка и расческа — зубная щетка все еще в упаковке. Стянув волосы на макушке, я захожу в душ, в котором, похоже, могут поместиться десять таких, как я. Обычно я люблю принимать ванны, но эта выглядит так, будто потребуется целая вечность, чтобы наполнить ее, потому что она гигантского размера. Мне нужно несколько минут, чтобы разобраться со всеми ручками и кнопками, прежде чем из душевых насадок, наконец-то, течет вода.

Я не знаю, когда эта Мэнди будет тут, поэтому быстро принимаю душ и просто заплетаю волосы в обычную косу, благодаря чему мне не придется беспокоиться о прическе.

Я иду к гардеробной, которая больше, чем моя спальня дома, на ферме. Черт, может быть, даже больше, чем главная спальня. Половина комнаты заполнена костюмами Джастина и Аарона. Это понятно. Другая половина заполнена… видимо, моими вещами. Часть состоит из платьев, джинсов, футболок и красивых модных топов. Когда я начинаю осматривать их, то замечаю, что все они моего размера. Другая часть комнаты заставлена стеклянными полками, заполненными разнообразной обувью, тоннами сумочек, соответствующими всей одежде, а в маленьких стендах, расставленных на стеклянных полках, висят украшения.

Вот. Это. Да.

Тут одежда и украшения на сотни и тысячи долларов. Я должна буду переодеваться по десять раз на дню, чтобы успеть надеть все за эти тридцать дней, что собираюсь тут пробыть. В довершении, откуда они узнали, что я буду здесь? Они искали типаж, и я просто ему соответствую? Они пришли на аукцион, зная, что хотят определенный тип женщины, а я просто отвечаю требованиям? Было бы разумно, если это так. Они неделями пытались заставить меня встретиться с ними. Или они знали, что я буду на аукционе?

Не уверена, что чувствую по этому поводу. Вегас — это маленький большой город. Все крупные игроки знают друг друга, а «Аукцион любовниц» предназначен для элиты. Я понятия не имею, кто еще выставлялся на аукционе или детали того, как они работают. Все, что я знаю, — Саманта рассылает портфолио перед каждым аукционом, и, возможно, они увидели меня в нем и подумали, что это их шанс получить, наконец, то, чего они так хотели.

Не знаю, должна ли я злиться или быть благодарной. Думаю, что выберу благодарность, даже несмотря на то, что порой хочу ударить их. Мужчины всегда получают то, что хотят. Но есть еще одна причина, почему я отказывала им: я не хочу быть очередным трофеем в их коллекции, хотя они мне и нравятся. По крайней мере, меня купил кто-то, кого я, вроде как, знаю. Ведь кто знает, как это могло закончиться? Когда они приглашали меня на свидание, я постоянно отвергала их. Теперь же я поняла, что теряла.

Я подхожу к огромному шкафу в центре комнаты и начинаю открывать ящики. Они наполнены бюстгальтерами, трусиками (если это вообще можно так назвать) и неглиже. Подняв голубого цвета бюстгальтер, я читаю ярлычок — 32DD. Откуда они, черт возьми, это знают? Я почти хочу засмеяться. Будто они пробрались в мою комнату и обыскали ящики, чтобы узнать правильные размеры, но, возможно, они просто обратили внимание на детали. Чтобы владеть таким казино, как «Кортес», нужно уметь подмечать детали.

Надев бюстгальтер, я нахожу подходящие трусики и надеваю их. Я никогда в жизни не носила стринги. Как можно весь день ходить с кусочком веревки в заднице? Учитывая вышесказанное, думаю, что никогда ранее не чувствовала такой мягкий материал на своей коже.

На пуфике в углу гардеробной я замечаю синий сарафан, поверх него записка.

Мы думаем, что на тебе оно будет выглядеть идеально.

Значит ли это, что я должна надеть его? Я знаю, что должна следовать всем их приказам, пока это не причиняет мне вреда или не подвергает опасности. Так говорится в контракте любовниц. Обычно я не ношу такие вещи, но все равно натягиваю сарафан через голову. Требуется немного потянуть, чтобы поправить ткань на груди, но после этого он садится идеально.

Верх настолько облегающий, что, наверное, мне не нужен бюстгальтер. Потянувшись между грудей, я расстегиваю крючок и вытаскиваю бюстгальтер. Сарафан плотно прилегает к моему животу, но расширяется от талии и заканчивается у середины бедра.

Я подхожу к зеркалу и вижу, что сарафан сидит на мне идеально. Но трусики стоит снять — ни за что не смогу ходить так весь день. Я быстро снимаю их и бросаю на пол. В ящиках лежат только одни стринги, поэтому просто буду ходить без них, пока не смогу купить себе нормальные трусики.

И тогда я вспоминаю, что я миллионер. Будто на мгновение забыла, а затем пережила пробуждение. Я могу купить гору трусиков, если захочу. Нужно позвонить Тиму, моему бригадиру, чтобы сказать, что у нас есть деньги для оплаты нескольких скопившихся счетов. Черт, мы даже могли бы заменить некоторое оборудование, которое вот-вот сломается. Кажется, у него к ферме более глубокая страсть, чем у меня, и я знаю, что он беспокоится о том, что мы теряем. Иногда мне кажется, что он любит это место больше меня.

Ферма — это мой дом. Я решила бороться, чтобы сохранить его, и теперь, когда у меня есть деньги, в голове складывается миллион идей. Может быть, я так сильно держалась за ферму, потому что только такую жизнь и знала? Или, может быть, потому, что думала, будто другого выбора у меня нет. Но сегодня, похоже, у меня есть куча вариантов.

Может, сегодня я и не выбирала, что надеть, но через тридцать дней смогу делать все, что захочу. Может быть, просто отпишу ферму Тиму и буду свободной. Теперь возможности безграничны.

Я слышу, как кто-то прочищает горло, и испуганно подпрыгиваю.

— Извини, я стучала, но ответа не было, поэтому я вошла, — говорит высокая, очень красивая брюнетка, которая стоит в дверях гардеробной с ключ-картой в руке.

— Мэнди, полагаю? — говорю я, отнимая руку от груди, когда сердце уже не пытается вырваться из груди.

— Это я, — говорит она, шагая ко мне, ее длинные ноги быстро сокращают расстояние между нами. Она протягивает руку, и ее идеально отполированные, покрытые темно-фиолетовым лаком ногти блестят на свету. Она потрясающе выглядит, хоть и кажется чопорной. Мэнди прекрасно сложена и все в ней кажется точным и уместным. Начиная с белоснежной рубашки на пуговицах и заканчивая обтягивающей юбкой-карандаш, которая подходит по цвету к ее маникюру и туфлям.

Протянув руку, я беру ладонь Мэнди в свою. Ее лицо светится, на губах появляется теплая улыбка и показываются идеальные зубы. Да, я бы, определенно, использовала слово «идеальная», чтобы описать ее. На первый взгляд она кажется холодной, но, глядя ей в лицо, я вижу только тепло.

— Я так рада, что ты, наконец-то, здесь. Ты даже красивее, чем на фотографиях, — говорит она.

— Фотографиях? — переспрашиваю я.

— Ох! У нас плотный график. Я записала тебя в СПА… — она смотрит в телефон в своей руке, — на сейчас! — Мэнди быстро нажимает некоторые кнопки, переступая с ноги на ногу, а обута она в туфли с чрезвычайно высоким каблуком.

Могу сказать, что она намеренно проигнорировала мой вопрос, но мне не хочется, чтобы между нами чувствовалась неловкость.

— Мне всего-то нужно обуться, — говорю я, пытаясь сменить тему.

Ее лицо озаряется.

— С этим я абсолютно точно могу тебе помочь.

Осмотрев мое платье, она берет несколько пар обуви со стеклянных полок.

— Любые из них идеально подходят.

Я смотрю на пару серебристых туфель на шпильке. Может быть, если буду носить их, Мэнди не будет затмевать меня, но я не уверена, как долго прохожу в них. Прямо сейчас я убила бы за несколько пар шлепок.

Мэнди берет пару босоножек на платформе.

— Садись, — говорит она, указывая на пуфик.

Я подчиняюсь, и она опускается передо мной на колени.

— Ни разу не носила каблуки, да? — спрашивает она, надевая босоножки мне на ноги.

Услышав ее вопрос, мне хочется рассмеяться. Последнее время всем кажется, что для меня многое впервые.

— Можно сказать и так, — отвечаю я, потому что так и есть, если только не считаются каблуки на ковбойских сапогах, а я предполагаю, что они не считаются.

— Босоножки на танкетке — идеальный вариант для начала, и ленты вокруг твоих лодыжек делают их сексуальными, — говорит она, подмигивая, а затем встает и тянет меня за руку, поднимая на ноги.

— Пойдем, нам пора в СПА. Мне были даны строгие инструкции побаловать тебя, но не позволять никому приближаться к твоим волосам с ножницами, — говорит она мне через плечо, когда выходит из гардеробной. Я быстро шагаю позади нее, пытаясь не отставать. Она останавливается в коридоре и берет несколько папок. Открыв одну, достает небольшой кошелек и мобильный телефон. — Это для тебя.

Затем подходит к лифту, использует свою ключ-карту, и двери открываются. Я следую за ней.

— Все, что тебе нужно, находится там. Этот ключ от номера дает тебе доступ ко всему. В этом здании нет двери, которая для тебя не откроется. Всегда держи ключ-карту при себе, потому что я не шучу. Есть еще только две таких — у Аарона и Джастина. Это не только ключ, но и возможность получить в этом здании все, что захочешь. Нужно всего лишь показать эту штуку в ювелирном магазине внизу, и они нагрузят тебя бриллиантами, пока те не будут покрывать тебя с головы до ног, — Мэнди говорит так, будто это пустяк.

Я просто тупо смотрю на нее, не совсем уверенная, как реагировать. Почему они дали мне такой ключ? Должно быть, это какая-то ошибка. Может быть, они сказали ей дать мне ключ от их комнаты, а она подумала, что такой же, как у них.

— Думаю, мне нужен просто обычный ключ.

— Не-а, — говорит она. Открываются двери лифта, и она быстро заходит в кабину.

— Тут все ходят так быстро? — шепчу я себе под нос, но Мэнди слышит меня.

— Извини, я волнуюсь из-за СПА. Я могу пойти, когда захочу, но я, вроде как, постоянно на работе, и у меня нет на это времени. Сегодня мне приказали сходить в СПА, так что я немного взволнована, — на ее лице появляется та же теплая улыбка, что и ранее.

— Я ни разу не была в СПА.

«Еще один первый раз», — думаю я, но не говорю вслух.

— Тогда давай закажем немного шампанского и начнем.

Я киваю в знак согласия.