Филипп вытаскивает меня из машины, с лёгкостью прижимая к своей груди.

- Думаю, я могу передвигаться самостоятельно. Я немного делала это в больнице, - дразню его я. Он был всё время около меня, с тех пор, как я очнулась в больнице три дня назад. Такое чувство, что, если бы он отвёл от меня взгляд, я бы могла взять и исчезнуть.

Но я могу только представить себе, как он, должно быть, испугался, думая, что потерял меня и нашего, ещё не родившегося, малыша. Он сказал, что я вышла из магазина, который мы посещали во время нашего маленького отпуска, и меня чуть не сбил грузовик. Какой-то мужчина в последний момент оттолкнул меня, и я сильно ударилась головой о бордюр.

Я всё ещё ничего не помню. Как будто в моей памяти была огромная дыра. Но после тестов врачи сказали, что всё нормально, и они верят, что память ко мне вернётся. Я немного волновалась, но рядом с Филиппом я чувствую, что всё будет хорошо. Я должна бояться и даже переживать, но всё, что я ощущаю – это счастье.

Я счастлива здесь, с этим человеком, который думает, что я его вселенная, как и наш драгоценный ребенок, с которым он любит поговорить.

- Скорее не хочу рисковать. Кроме того, я люблю носить тебя на руках. - Я обнимаю его за шею, прислонив к нему голову, пока он идёт по подземному гаражу, прямиком к лифту.

- Задний карман, - говорит он мне. Я опускаю одну из своих рук в его джинсы и достаю кошелёк. – Серебряная карточка.

Я открываю кошелёк и первое, что замечаю – это фотография, на которой я стою в свадебном платье, окружённая фруктовыми деревьями.

- А где ты на этом фото? - спрашиваю я, вытаскивая серебряную карточку и вставляя её в специальный слов в лифте. Дверь тут же открывается.

- Ещё раз, - он кивает в другой ключевой слот. Я снова вставляю карточку.

- Я не помню, - я смотрю на него, не зная, какой этаж стоит нажать.

- Самый верхний.

- Ох.

- Этот пентхаус и шикарный автомобиль – о, и давай не будем забывать об этом, - я тереблю гигантское кольцо на пальце. Во второй раз, когда я проснулась, я заметила его. Это было нетрудно. – Я начинаю думать, что ты реально богат, - поддразниваю я его.

- Мы богаты, - поправляет он, заставляя меня улыбнуться. Везде, всегда - мы. Он поправляет меня каждый раз. Возможно, это всё из-за моей амнезии.

- Они меня удерживали.

- Хм? - говорю я, глядя на него, и он кивает на кошелёк, который всё ещё в моей руке. Я забираю карточку обратно и возвращаюсь к фото. На снимке - мои светлые волосы блестят под солнечным светом, пряди - цвета мёда и карамели, мягко взъерошенные ветром. На нем я выгляжу очень хорошо, но прямо сейчас я похожа на чертов беспорядок. Мой муж, между тем, всегда выглядит как совершенство, за исключением тех случаев, когда я вижу, как волнение вспыхивает на его лице.

- Ты отправилась сделать фото в своём платье в персиковой роще перед церемонией. Я попытался спуститься и заставить тебя вернуться.

Я смеюсь. - Почему? - Я озадаченно смотрю на него.

- Фото заняло слишком много времени, а мне хотелось поскорей жениться, - ворчит он, как будто всё ещё раздражён этой идеей. Это заставило меня улыбнуться.

- Как долго мы встречались, перед тем как поженились?

- Три месяца.

Теперь мне действительно смешно. – Ты говоришь так, словно это было вечностью, - всё моё тело трясётся, и хмурый взгляд, который был на его лице, мгновенно растворяется в улыбке, от которой на его щеках появляется ямочка. Я наклоняюсь и целую её, и чувствую, как тут же застывает его тело.

- Эта твоя ямочка, ты всегда так говорила. Только ты можешь заставить её появиться.

- Возможно, я вспоминаю. Я увидела её и просто должна была поцеловать.

- Ты всегда так делала, - его улыбка исчезает, и на его лице появляется выражение, которое я не могу прочитать. Я ловила его несколько раз. В такие моменты я действительно ненавижу то, что не могу ничего вспомнить. Знакомо ли мне это выражение?

- Делаю, - поправляю я. – Я всегда её целую, - потому что я так и буду делать. Я хочу, чтобы она появилась снова, и я смогла снова поцеловать её.

- Это было вечностью. Три месяца ожидания.

Лифт останавливается, и Филипп выходит, всё ещё держа меня на руках. Он направляется вниз по длинному коридору и проходит через открытые двойные двери. В центре комнаты стоит гигантская кровать, и Филипп кладёт меня на неё. Он начинает раздевать меня.

- Я не хотел ждать ни секунды, после того как впервые увидел тебя. Поэтому три месяца казались вечностью, - отвечает он, снимая с меня сандалии, а затем переходит на мешковатые пижамные штаны, которые сейчас на мне. Моя рубашка немного приподнимается, и он замирает, его взгляд опускается к округлившемуся животу. Я не могу перестать прикасаться к нему.

Он наклоняется, целует его, затем его поцелуи опускаются все ниже.

- Филипп, - выдыхаю я единственное слово, когда чувствую его рот на моём клиторе через ткань простых белых трусиков. Я позволяю своим ногам раскрыться шире. Это ощущается так естественно, когда я позволяю своему огромному мужу занять место между моих бёдер. Его рука поднимается, убирая ткань, обнажая меня полностью.

- Я должен дать тебе отдохнуть, приготовить что-нибудь поесть, но я …

- Да, - вырывается из меня стон. Эта потребность заставляет его голос звучать так, словно он не может ждать ни минуты, не попробовав меня, или он может умереть. Его рот опускается на меня, голодный и жестокий. Здесь нет места нежности или терпению. Он накрывает мой клитор, посасывая его своим ртом. Я мгновенно кончаю, словно моё тело находилось на грани в течение нескольких месяцев, и это делает Филиппа еще более диким, заставляя его ускориться.

- Мне нужен ещё один. Дай мне его. Он мой, - рычит он, прежде чем возвращается к моему клитору, впитывая каждую каплю моего первого оргазма, полностью поглощая меня. Я даю ему еще один оргазм, и он такой интенсивный, что я вынуждена закрыть глаза, пока толкаюсь ему в лицо.

Когда я, наконец, открываю глаза, я понимаю, что меня переместили в центр кровати.

- Спи. Я приготовлю что-нибудь поесть, - он целует меня, и я чувствую свой вкус на его губах, но затем он слишком быстро отстраняется. Я хочу большего. Я хочу, чтобы его тело было на мне, но он уже находится у выхода из спальни, и я остаюсь одна в постели. В поле моего зрения попадает что-то знакомое.