В понедельник утром курьер FedEx доставил мне под роспись сразу два конверта. В первом находился кредитный договор, пересланный Хиршем. Я пробежался по тексту, задержался на сумме и процентной ставке, условиях выплат. Снова вернулся на первую страницу и набрал его мобильный. После третьего гудка Майкл поднял трубку: Хирш. Я получил договор, сказал я. Чудесно, ответил он. Все устраивает? Есть одна заминка, чисто канцелярская, заметил я. Погодите, погодите, неожиданно отозвался он, дайте угадаю. Дата подписания выпала на праздничный день? Я удивился его познаниям и уточнил: на воскресенье. Хирш помедлил. Ничего страшного, ответил он. Не обращайте внимания. Юридически это не играет никакой роли. Это еще не все, сказал я. Договор был подписан сторонами за три недели до того, как я встретился с Нассаром и Бадром. Майкл взял паузу, чтобы подавить смешок. Я понимаю, ответил он наконец. Со стороны это может смотреться диковато. Но… Вы получили деньги? Да, ответил я, с этим проблем, слава Богу, никаких. Вот и славно. Не удивляйтесь, но некоторые бизнесмены на Востоке верят, что новый месяц – я имею в виду Луну – приносит прибыль и удачу. Поэтому стремятся начинать дела на поднимающемся месяце. Что из себя представляет Бади – вы уже видели. У меня нет под рукой лунного календаря, но уверен, дата выбрана именно по этой причине. И уж лучше получить деньги, заключив контракт задним числом, чем, не получив ничего, ждать, когда луна окажется в новой фазе. По крайней мере, так мне кажется. Вы не согласны? Вполне, ответил я. Вполне согласен. Я поблагодарил его за разъснения и пожелал всех благ. Во втором конверте находилось приложение к контракту, подписанному мною в Нью-Йорке, в штаб-квартире НМ. Почти на сорока страницах они указали имена и контактные данные лиц, ответственных по договору в каждом из сотни выбранных мною отелей. Здесь же были координаты корпоративного отдела и парочка визиток от его ведущих специалистов. Я отложил оба договора в надежде передать их под неусыпное око Новака. Затем я набрал номер Кэрол. Привет, Джонни, ответила она. Как поживаешь? Я по-доброму ухмыльнулся. Как всегда в последнее время, она была радостна и энергична. И ответил, что поживаю чудесно, осведомился о ней, о делах в ресторане. Все просто замечательно, сказала она. Даже боюсь сглазить. У нас аншлаг. И в банкетном запись на полтора месяца вперед. Я тут подсуетилась. Немного засветилась в Чикаго. Так что твои горожане выбирают лучших. Выбирают нас. Мы поговорили о текущих делах. Я поинтересовался, нашла ли она замену Мэтью, и что решили с фонтаном на летней площадке. Она ответила, что позавчера взяли смышленого парня, и сейчас Мэт натаскивает его. Курс молодого бойца (уверен, эту реплику она услышала от кого-то). У меня к тебе есть предложение, сказал я. Интимное. Любопытно, сказала она. Давай. Интересно послушать, что босс предложит замужней женщине на пятом месяце. Ты нужна мне, Кэрри, ответил я. Очень нужна. Я только сейчас понимаю, как сильно. Я просто не могу без тебя. Без твоего таланта. Без твоего креатива и зоркого глаза. Без твоих ребят, которые способны превращать в дворцы даже самые отпетые гадюшники. Уо-уо-уо – взвыла она. Притормози, ковбой. Я ничего не поняла. В чем проблема? Пришлось отказаться от возвышенного тона и перейти на деловой английский. Я только что открыл новую компанию, Кэрри, и у меня сумасшедший объем работы для дизайнера. Так, сказала она. И насколько сумасшедший? Сто ресторанов, ответил я. Пятьдесят в стране, пятьдесят в Европе. Она издала слабый звук, который я с трудом мог обозначить словами «присвистнуть от удивления». Никогда не слышал, как женщины свистят. Кэрол это тоже не удалось, но смысл эффекта, который она попыталась передать, был мне понятен. Я просто подумал, продолжал я, в свете предстоящих тебе событий, точнее, вам. Ты сама знаешь, что ресторан забирает все твое время. Тебе придется разрываться между работой и ребенком. И я знаю, ты сильная, ты сможешь. Но… к чему нам такие жертвы? Подожди, сказала она. Ты меня увольняешь? В тот момент я подумал, что, наверное, правы те ученые, которые утверждают, что материнский организм отдает свои силы и резервы развивающемуся в утробе ребенку. Уверен, в момент нашего разговора у ребенка проявились недюжинные мыслительные способности, судя по тому, как они просели у его матери. При чем тут? – спросил я как человек, которого только что грубо осадили, прервав прекрасный порыв. Дело твое. Я просто предлагаю тебе работу по твоему профилю. Основному профилю. И призванию. Ты могла бы расшириться, взять людей. Я и так расширяюсь, пошутила она грустно. Сто ресторанов? Как быстро ты планируешь запуститься? Мне скоро нельзя будет летать (вот как беседовать с женщинами? – спросил я сам себя, – сто вопросов в секунду, и на какой отвечать?). Тебе не надо никуда летать. Фото и, если потребуется, панорамы они сделают сами. Все, как обычно. Делаешь эскизы, проекты. Это еще не все. Можешь смело умножить сто ресторанов на двенадцать событий в год. И к каждому придется готовить оформление. Я не потяну, Джонни, тотчас сказала она. Потянешь, ответил я. Мне нужен свой человек, Кэрри. Тот, которому я смогу доверять. Хочешь – открой еще одну контору, сугубо под этот проект. Набери толковых людей. В общем, делай все, что угодно. Но я тебя не отпущу. Ты нужна мне, Кэрри. Ты подарила мне «Небеса». Ты приносишь удачу. Я уже потерял тебя как женщину. Но терять как друга и классного спеца – не намерен. Прости за пафос. Мы оба помолчали. Посопели в мембраны. Ладно, сказала она. Спасибо, что предложил. Ее голос казался вялым и неуверенным. Спасибо, «да» или спасибо, «нет»? – спросил я как можно мягче. Я должна подумать. Посоветоваться с Марком. Добро, ответил я. Набери меня, как только решишь сказать «да». Она хмыкнула: а если я скажу «нет»? Не обсуждается, сказал я. Значит, все-таки уволишь, подтрунивая надо мной, произнесла она. Хуже, ответил я. Домашний арест, детское питание и меховые наручники. Она рассмеялась. Ну-ну, я с самого начала так и поняла, куда ты клонишь. Ладно, сказал я, проехали. Так что решили с фонтаном? Будет быть, ответила она, оживившись. Уже заказали горку. На следующей неделе приедут монтажники. Все, как ты хотел (если бы, подумал я). Мы обменялись еще парочкой реплик о Трэвисе (все путем, несмотря на учебу, он почти ежедневно занимался делами ресторана, и ему это нравилось), Кваке (у него болела жена), дяде Родже (жив, курилка) и прочих. Напоследок она произнесла: давно хотела тебе сказать. Ты болтун. И засранец. Я ответил: я знаю, детка. И добавил: я тоже тебя люблю.

На часах была половина двенадцатого. Я кинул в сумку распечатанные конверты, несессер, белье и пару брюк. На улице стояло настоящее пекло, так что я сходу запустил кондиционер, несмотря на то, что ехать до офиса было меньше минуты. В вестибюле меня встретил Дэн. Долговязый парень подросткового типа – выглядел он именно так, как я и предполагал. Как выглядят большинство системотехников в его возрасте. Мы поднялись на четвертый этаж. Слева от лифта бумажный каркас закрывал до поры до времени название компании на вишневой панели. Ковролин уже постелили. Несколько уборщиков в фирменной одежде мыли окна. Мебель была собрана и расставлена. Кристина, мой первый в этой жизни секретарь (24 года, МБА в Милуоки, Висконсин), одетая по-хозяйски, расставляла папки в стеклянном шкафу. Передай, пожалуйста, Карлу, сказал я, оставив на столе два конверта с договорами. Мы прошли в просторный конференц-зал. Там у стены возвышалась целая гора коробок. Ну вот, сказал я, твой фронт работ. Как ребенок, которого привели под елку в новогоднюю ночь, он присел на корточки перед ближайшим ящиком и стал сдирать скотч. Все, как договаривались: локалка, в каждом отделе по принтеру и один у секретаря, телефоны, WiFi, антивирусы и безопасность. Да, подтвердил он, я все помню. Все сделаю, не переживайте. Центральный кондиционер работал исправно. Но жалюзи еще лежали нераспакованными в длинных полиэтиленовых чехлах вдоль плинтусов. Жара, подумал я. Самое время на пляж. Хотя, пока я доберусь, в лучшем случае смогу покупаться в ночном море. Я поехал в аэропорт, и через семь часов был в Сан-Хуане. Оттуда мы пересели на «комара». В аэропорту Тортолы (Британские Виргинские острова) меня встретил Себастьян. Уже стемнело. На своей годовалой BMW он отвез меня в отель Dream. Я принял душ и перед тем, как лечь спать, с полчасика сидел в шезлонге на балконе, потягивая охлажденную колу и любуясь панорамным видом на лежавшую внизу ночную гавань. С самого утра мы занялись делами. Себастьян заехал за мной в пол восьмого. Мы поехали в его офис в колониальном стиле. Подписали бумаги. Около девяти нас принял нотариус. Затем пересекли улицу, мощеную белым булыжником, и в течение какого-то получаса открыли счет в местном банке. Себастьян познакомил меня с Тэдом, номинальным директором новой компании. Мы успели перекинуться парой слов. Я оставил пакет документов по торговым маркам, бегло объяснив, что к чему. Себастьян подготовил для меня инвойсы и все необходимые бумаги. В офисе было хорошо и прохладно. Но до самолета оставалось всего пару часов, а отказаться от обеда я не мог, выглядело бы это некрасиво. Как шпион, я отвернул штору и сквозь брешь, в которую тотчас хлынуло немилосердное солнце, бросил последний взгляд на бухту, ласковое море, в котором так и не покупаюсь. Не в этот раз. Взгляд Моисея с холма на вожделенную землю, куда ему не суждено будет ступить. Пока.

Официальное открытие офиса компании «Агора Солюшинз Лимитед» состоялось в четверг. Я знал по себе, что понедельник – день слишком тяжелый в плане позитивной энергетики, и начинать с него не хотелось. Всегда приятно поработать пару дней, когда впереди выходные. Поэтому мы собрались в четверг – Карл, Сьюзан, Мэдисонская четверка, Кристина, Дэн. После небольшого фуршета (сэндвичи с лососем, тарталетки с бужениной, красным перцем и сыром Morbier, торт Capriccio и немного хорошего вина), все разбрелись по кабинетам. Я назначил Джорджа на должность исполнительного директора. Том занял место креативного. Кэтрин возглавила департамент Европы, Мелисса – США. К одиннадцати часам утра все стулья в вестибюле были заняты соискателями. В каждый департамент требовалась команда логистов и пятеро менеджеров. Мы планировали, что в среднем на одного менеджера будут приходится 10 ресторанов. Мелиссе в этом смысле было легче. Она работала на своей территории. Кэтрин пришлось подыскивать людей со знанием языков, поскольку я считал, что, несмотря на тотальную распространенность английского, говорить с европейскими партнерами нужно на их родном. Мы прикинули, что для работы нам потребуются люди, говорящие на немецком, французском, испанском и итальянском. Возможно, со временем придется добавить китайский и японский, но пока в столь далекую перспективу решили не заглядывать. На логистику была сделана особая ставка. В каждый из двух департаментов мы набрали по три логиста, поскольку поток грузов предполагался невиданный и ежемесячный. От закупки материалов для производства элементов реквизита до рассылки по отелям и договорам об ответственном хранении – объем работ был еще тот. Набором кадров занимались главы департаментов. Затем избранных отсеивал Джордж. За собой я оставил право последнего голоса. Так что все сотрудники, вливающиеся в нашу молодую команду, в обязательном порядке должны были пройти собеседование и со мной. Хотя касалось это только работы отделов. После комплектования департаментов Кэтрин и Мелиссе предстояло самое тяжелое – набрать людей на местах. Ясное дело, каждый из пяти менеджеров займется освоением анкет и первоначальными контактами с претендентами на пост региональных директоров на вверенной ему территории. Но найти 100 квалифицированных работников – занятие не из простых. Я понимал, что от этих людей будет зависеть многое. Именно им придется работать с администрацией отелей, курировать кухню, технические райдеры, оформление и вообще всю организацию банкетов, вплоть до последних мелочей. Это потом. Вначале же надо будет решать все вопросы по местной рекламе и потенциальным клиентам. Поэтому мы нуждались в специалистах с опытом, хорошо знающих публику в своем городе, имевших опыт управления людьми, нацеленными на результат при решении многофункциональных задач. Никаких возрастных цензов, особенно касательно Европы, я не ставил. Будет ли этот вчерашний студент, но с запалом, в первый раз одевший смокинг, или мажордом с тридцатилетним стажем – меня не беспокоило. При грамотной организации работы, когда они войдут в ритм и во вкус, на активные хлопоты можно будет отводить не более недели в месяц. Остальное – пара звонков в день, контроль и только. Я купил самый скоростной интернет, которым могли похвастаться в Чикаго обитатели офисных площадок. И мы плотно присели на Skype. Более эффективного способа связаться и провести собеседование с соискателями в Европе на тот момент просто не существовало. Двадцать беспроводных гарнитур – и вот уже весь офис стал похож на диспетчерский пункт аэропорта, с тою только разницей, что вместо полетных графиков на экранах вечно двигались чьи-то симпатичные и не очень физиономии. От наплыва людей, дел и суеты в первые дни у меня голова шла кругом. По правде сказать, я никогда ранее не руководил коллективом в качестве директора. Как играющий тренер, а, вернее, повар, – да. Но и только. Я всегда предпочитал идти и делать самому, чем командовать. Именно поэтому мне понадобился Джордж. Оба директора имели опыт менеджмента, но Том обладал более гибким умом и был падок на неожиданные ассоциации, поэтому эксплуатировать его по части управления командными играми было бы неправильным. Креативный человек должен заниматься креативом. Каждому свое.

Через неделю, в пятницу, на планерке мы обсудили результаты и наметили, чем займемся дальше. Пока все шло по графику. Карл подготовил пакет документов по новичкам: трудовые контракты, федеральные формы, договора о неразглашении. Региональных представителей-американцев мы вызывали на встречу в офис. С европейскими директорами приходилось общаться через курьерские службы. С самого начала я ввел деловой дресс-код. Поскольку мы использовали Skype, было важно, какое впечатление создастся у людей, с которыми мы будем работать. Выбритый менеджер в светлой рубашке и галстуке говорит о статусе конторы намного больше, чем жующее жвачку чмо в мятой футболке. Вот так мы и стали белыми воротничками. Из окна моего кабинета открывался чудесный вид – небо и кроны деревьев Форест парка. Я подумал, что уже через месяц из сочно-зеленых они начнут набирать охру и вскоре вспыхнут кто ярко-желтым, кто красным или оранжевым, и будут пылать, пока не сгорят дотла. В дверь постучали. На пороге возник Джордж. Есть проблемка, сказал он. Я не могу дозвониться до «ЭсДжи Лимитед». Со вчерашнего дня. Никто не поднимает трубку. Я кивнул ему на стул и потянулся за папкой с копиями договоров. «Эс Джи Лимитед» была той самой компанией-прокладкой, ради которой учредили датский протокол. Вообще договора свыше пяти страниц вызывают у меня зевоту. Свыше двадцати – раздражение. Более сорока – тошноту. При виде контракта с датской прокладкой – 72 страницы и 12 приложений – меня потянуло блевать. Я избавился от него, перенаправив Карлу для изучения почти тотчас, попросив Кристину отснять для меня только пару приложений. Джордж покорно ожидал, пока я найду нужный лист. Я набрал номер, указанный в реквизитах. Выждал. Вызов шел, но безрезультатно. Я позвонил по второму номеру. После четвертого гудка включился факс, и я дал отбой. Само по себе это молчание ни о чем не говорило. Поскольку компания была пустышкой, держать сотрудника на телефоне не было никакого смысла. Я был уверен, что даже адрес, указанный в договоре, был скорее всего адресом регистрационного агента – то есть посредника, который зарабатывал на жизнь тем, что предоставлял юридические адреса всем встречным и поперечным за небольшую мзду. Насколько я помнил, в моей визиточнице была карточка Осборна. Я отыскал ее и набрал его номер. Он не ответил. Я ждал достаточно долго в надежде на автоответчик. Напрасно. Вот это действительно было странным. Тогда пришлось вернуться к ноутбуку и открыть сайт «Вуди Венчерз». Первым я набрал номер рецепции. Было занято. Я набрал следующий за ним – там никто не отвечал. Третий и последний абонент повторил мой «успех» со вторым. Я снова и снова пальпировал комбинацию клавиш, но попасть в «Вуди Венчерз» мне никак не удавалось. Бред какой-то, сказал я вслух. А может у них там, в Калифорнии, четырехдневка? Джордж пожал плечами. Богема, блин, сказал я. А зачем тебе вообще эта «ЭсДжи»? Джордж напрягся. Ну, ты сказал связаться с парнями из «Глобуса» и Берлинского фестиваля по поводу декораций, меню, райдеров. Я поднял договор. Стал обзванивать контакты. Никто не отвечал. В Берлине я попал вообще в какой-то благотворительный фонд, вроде. Они по-английски ни бэ, ни мэ. Я решил позвонить в «ЭсДжи». Может, они напутали чего. Или люди на местах пока не в курсе. Тогда я....

Он продолжал говорить. Я смотрел на него. Но голоса не слышал. Передо мной сидел молодой парень в галстуке, весь из себя. Он рассказывал мне что-то дельное. Я видел, как шевелятся его губы, наблюдал за его мимикой. Но не знал, о чем он говорит. Потом наклонился над столом и ударил по клавише бухгалтерии. Сьюзан, сказал я, мы уже проплатили «ЭсДжи Лимитед» за лицензии? Да, ответили по громкой связи. Вчера утром. Шесть миллионов. Ясно, сказал я. Посмотри по банку. Срочно. Они провели наш платеж? Она подвесила меня секунд на пятнадцать. Пока сверялась с реестром. И подтвердила. Я дал отбой. Твою мать, сказал я, глядя на Джорджа и не видя его. Твою мать.

Как в ретроспективном кино, я стал отматывать все кадры, связанные с долбанными лицензиями, пока не пришел к самому первому звоночку, на который обязан был прореагировать трезво. А вместо этого повелся, как младенец, и проглотил наживку. Анонимный имейл от некоего Саймона с номером телефона, таинственной фразой (я так и не нашел ее первоисточник, хотя грешил на пьесы Шекспира) и указанием имени человека, который якобы может помочь. Вот, на что я купился в самом начале. Затем я гуглил «Вуди Венчерз». Думаю, для них, для тех, кто все это придумал, мои действия подчинялись обыкновенной логике, и поэтому были хорошо предсказуемы. В том, что «Вуди Венчерз» действительно существует, сомнений не было. Но, скорее всего, ни Прайда, ни Осборна там нет. И никогда не было. В первый раз некто, назвавшийся Осборном, набрал меня сам, через типа секретаршу. И, наконец, их гениальное решение предложить скайп вместо личной встречи. Я сам был виноват. Ведь он дал мне выбор. Видимо, зная, что полету в знойную Калифорнию я предпочту беседу. Да и что это могло изменить? Для мошенников высокого полета снять офис в престижном районе Лос-Анджелеса и обставить все так, что комар носа не подточит, – не проблема. Ай да Осборн! Вот тебе и шабаш ведьм. Я открыл папку и всмотрелся в копии с доверенностей на управление лицензионными правами. Все подписи уполномоченных лиц, представляющих столь уважаемые во всем мире организации, выглядели подлинными, и каждая из них была заверена нотариально. Это могло стать нашей зацепкой. Хоть какой-то. Хотя, где гарантия, что нотариусы с такими именами и номерами в реестре действительно существуют? Джордж все еще был в моем кабинете. С явно растерянным видом, он не понимал, как реагировать на происходящее. Я отпустил его и вызвал Карла. Проверь, пожалуйста, кто в учредителях «Эс Джи Лимитед», которой мы платим за лицензии. Это первое. Второе – нужно пробить в реестрах данные по всем нотариусам, заверявшим вот это. Я протянул ему копию приложения, которую он, конечно же, уже видел. Что-нибудь стряслось? – спросил Карл, как всегда, невозмутимый. Да, ответил я, скорее безучастно. По-моему, нас поимели. Он вышел. Я остался один. Сказать, что я был раздавлен – значит, не сказать ничего. Все статуэтки, накопившиеся в моем убогом жилище за последние полтора года, ничего не значили по сравнению с той, которую только что внесли, с корнем вырвав двери и развалив половину кухни. Гигантский исполин запечатал вход своим гранитным постаментом. Его могучее волосатое предплечье лежало на полу гостиной и заканчивалось средним пальцем с грязным ногтем, разбившим этажерку в спальне. За стеклом моего кабинета суетились какие-то люди. Они что-то решали. О чем-то договаривались и кому-то звонили. Они еще не знали, что мы уничтожены. Этот офис и все, что с ним связано, уже сутки как был ничем, робкой фантазией обманутого человека. И на дворе была пятница, почти конец рабочего дня. Я понимал, что выходные не переживу. Просто повешусь. Или сойду с ума. Мне стало жалко всех этих ребят, смышленных и организованных, которых я обманул, внушив надежду. Но мне предстояли вещи пострашнее. Я почти наверняка потеряю бизнес. И останусь должен арабам еще почти пять миллионов. Сумму, которую мне никогда не собрать и не заработать. Они это тоже знают. И вполне могут решить вопрос кардинально. У папаши шейха есть тайный закуток в отдаленном дворце в пустыне, где в особой комнате стоят банки с заспиртованными гениталиями его должников. Эдакая кунсткамера. Карл вызвал меня по внутреннему. Данных по учредителям на сайте секретаря штата нет. В Калифорнии они могут указывать только организаторов. Так по закону. Организатор «Эс Джи Лимитед» некто Саламан Вайз. Есть адрес регистрационного агента. Ясно. Спасибо, Карл, сказал я. И отключился. Мудрый Соломон. Да. Хитрый. А теперь еще и богатый.Почти тотчас по селектору я услышал голос Кристины, которая сообщила, что на проводе «Вуди Венчерз». Я ответил. Звонила некая Нора из юридического департамента. По просьбе мистера Осборна она хотела сообщить… Но в этот момент у меня натурально снесло башню. И судя по тому, как тотчас замерло все живое за стеклянной стеной, я послал ее на хрен и заорал, что хочу немедленно услышать самого этого гребаного Осборна или как там его еще. А если нет, то я его, суку конченую, достану из-под земли, ногтями вышкребу, вызгрызу и разотру в суфле, и намажу на тонко нарезанный французский батон. На том конце бросили трубку. Через минуту заиграл мой мобильный. Потом я услышал уже знакомый мне деловой голос. Что случилось Джонаттан? Это ты у меня спрашиваешь? – ответил я. Ало, сказал он. Это Клайв Осборн. А мне насрать, сказал я. Где мои деньги? Вы втюхали нам какаое-то фуфло вместо лицензий, с нерабочими телефонами и думаете… Джонаттан, оборвал он меня. Джонаттан. Послушайте. Я не знаю, что там происходит. У вас сейчас стрес. А у нас пожар. Только из уважения к мистеру Прайду я сделаю вид, что ничего из сказанного не слышал. Вы проспитесь. Примите успокоительное. В понедельник наберете меня – он назвал номер – и начнете с искренних, глубоких извинений. И я хочу – вы слышите Джонатан? – я хочу, чтобы пол Чикаго было устлано пеплом, которым вы станете посыпать свою горячую голову. Вам понятно? Я считал вас разумным человеком. У нас годовой бюджет – три миллиарда. Семьдесят лет репутации. Вашими миллионами мы даже подтираться не станем. Вам ясно? Говорю еще раз. Понедельник, десять ноль-ноль. Если что – порекомендую вам отличного психиатра. Он повторил номер своего мобильного и отключился. В кабинет снова постучали. Дверь слегка приоткрылась, и я увидел взволнованное лицо Джорджа: включи новости, CNN. Я не успел набрать адрес в браузере, как во всю ширину экрана загорелся сюжет с пульсирующей красной строкой – пожары в Калифорнии. Губернатор объявил чрезвычайное положение. Жители покидают зону поражения. Тысячи жителей и работников офисов принудительно эвакуированы. Все затянуто дымом. Полиции помогает национальная гвардия и отряды добровольцев.

Я сидел как человек, только что рухнувший с дерева на задницу. Виски пульсировали в приступе жуткой мигрени. На аппарате замигала лампочка с именем Карл. Я нажал кнопку. Джонаттан, сказал он. Я проверил нотариусов. Все данные подлинные. И имена, и номера лицензий. Могу перезвонить, есть ли доверенности у них в реестрах. Спасибо, Карл. Не надо. Все ок. Меня хватило на то, чтобы выключить ноутбук. Я встал, на автопилоте вышел из офиса, не проронив ни звука, тупо глядя в пол. Машина осталась на парковке. Я стащил галстук и выбросил его в урну. Решил пройтись. Благо, до дома было недалеко. Просто брел, не глядя по сторонам, ни о чем не думая и не реагируя на звуки улицы. Как будто меня выжали и выбросили. У подъезда дома был припаркован белый грузовикUhaul. Фил, мой лэндлорд, разговаривал с кем-то из соседей. Мы поздоровались. Пополнение? – спросил я из учтивости. Нет, ответил он. Скорее, убыль. Миссис Талкот умерла позавчера. Вот, дети приехали за вещами. Дверь в подъезд была открыта настежь и прихвачена скотчем к перилам. С улицы был виден просвет в квартиру, из которой вышел бородатый мужик с пирсингом, густо покрытый татуировками. В каждой руке он нес по стулу. Поставил в кузов и побрел обратно. Я смутно сообразил, что в этой квартире живет Либерта. Вошел в дом. Задержался напротив открытой двери и постучал. Внутри слышалась возня. Мне никто не ответил. Я переступил порог и сказал дежурное «хэлоу». Сделал еще несколько шагов. В комнате был жуткий беспорядок. За столом сидела женщина лет сорока с распущенными волосами. Она курила. Перед ней, вываленная из металлической коробки, в которой когда-то было датское печенье, лежала кипа бумаг. Большую часть из них она уже просмотрела и отложила в сторону. Вчитываясь в очередной листок, она попыталсь снять с языка волос или табачную крошку рукой, в которой дымилась сигарета. Нихрена, сказала она задумчиво, не отрываясь. По ходу, Хэнк, мамаша кинула нас через болт. Мда. Не знаю, был ли у нее вообще адвокат. Она затянулась, прищурилась и взглянула в мою сторону: тебе чего, бади? В дверях за ее спиной появился бородатый верзила с большой картонной коробкой. Я сосед, сказал я, пришел насчет собаки. Женщина выпустила струю дыма и повернула голову к окну: Хочешь забрать? За грязным стеклом балконной двери я заметил рыжее пятно. Собака лежала среди груды старого белья, свернувшись клубком. Либерта, позвал я. Она насторожилась, подняла голову, пытаясь разобраться, откуда идет звук. Птицы и прочие шумы с улицы сбивали ее с толку. Я приблизился и постучал пальцами по стеклу. Она тотчас вскочила, подошла в раскачку, весело виляя хвостом. Я улыбнулся. Сто баксов, буркнул толстяк. Я взглянул на него, затем на его подругу. Дама опять затянулась, глядя на меня сквозь прищур. Она молчала. Я нащупал в кармане бумажник, достал его и пересчитал купюры. Семьдесят пять, сказал я вслух. Могу выписать чек. Если подождете. Верзила прижал коробку к брюху, высвободив руку, и взял у меня деньги. Не надо, буркнул он. Забирай. Затем сунул наличку в карман засаленных джинсов и понес коробку на выход. Я открыл дверь. Оказавшись в комнате, Либерта стала на задние лапы, облокотившись на меня передними. Шерсть у нее свалялась. Сквозь табачный дым я ощутил запах псины. Но она самозабвенно махала хвостом. Я погладил ее. Перед тем, как выйти, я попросил дочь или кем там она приходилась покойной, просто опустить бумаги на собаку, все, что есть, любые, в мой почтовый ящик. Назвал ей номер квартиры. Угу, сказала она, вернувшись к своему поиску. Если найду.

На выходных я съездил в зоомагазин и купил лежанку, ошейник с поводком, пакеты для прогулок, мыло, средства по уходу, косточки, мячики, витамины и три вида корма. Вечером набрал полванны теплой воды. Я выкупал Либерту, вымыл собачьим шампунем и специальной щеткой. Освободил уши от колючек репейника. Вытер ее полотенцем. И расчесал. Свежая, сухая и душистая, выглядела она счастливой. Мы вместе смотрели футбол. Вместе поедали чипсы. Потом я наткнулся на свои старые запасы и нажрался в хлам. Я помнил, что мы оба сидели на полу, обнявшись. Я рассказывал ей за жизнь, и она со всем соглашалась. Потом я учил ее, как приготовить рагу с нежной телятиной и сладким перцем. Потом я еще что-то ей говорил и плакал, потому что ее большие грустные глаза выворачивали мое сердце наизнанку. Я обнимал ее. Я признавался ей в любви. Целовал ее мокрую морду. Она отворачивалась. Но отвечала мне взаимностью, судя по тому, что в понедельник утром мои щеки и нос все еще пахли собачьим кормом.