На ферме было объявлено состояние боевой готовности: все ждали признаков эмоционального стресса у Авроры. Несомненно, девочка стала тише, чем обычно, и свойственная ей joie de vivre несколько померкла.

— Этого и следовало ожидать, — сказал Джон жене как-то вечером.

Кэтлин спрашивала у Авроры, не хочет ли она некоторое время побыть дома, но девочка настояла на том, чтобы ходить в школу.

— Папа всегда хотел, чтобы я уделяла много внимания учебе. К тому же я боюсь, что Эмили найдет себе другую лучшую подругу, пока меня не будет, — объяснила она.

— Я просто преклоняюсь перед этой малышкой, — сказала Кэтлин, которая вернулась в кухню, поцеловав Аврору на ночь. — Остается надеяться, что все так пойдет и дальше и она не сорвется через какое-то время.

— Да, — согласилась Грания. Она только что вернулась из студии. — Пока нет причин волноваться. Такое впечатление, что она была к этому готова.

— Я согласна с тобой. — Кэтлин посмотрела на дочь. — Я всегда говорила, что она уже была здесь. Ее душа не так уж молода. И она понимает то, в чем мы вообще не смыслим. Я оставила тебе на ужин сосиски. Они в духовке, чтобы не остыли.

— Спасибо, мама. Я забыла о времени.

— Что ты делаешь в студии? — поинтересовалась Кэтлин.

— То же, что и всегда! — Тон Грания не оставлял возможности для дальнейших расспросов. Она никогда не любила обсуждать незаконченную работу. А последний проект был ей очень близок, как будто она вложила в глину часть своей души. — Ханс приезжает завтра.

— В самом деле? — Кэтлин достала из духовки сосиски и пюре и поставила тарелку перед дочерью.

— Он остановится в Дануорли-Хаусе. Я приготовила для него комнату.

— Хорошо. — Кэтлин присела рядом с дочерью. — А как ты себя чувствуешь, дорогая?

— Нормально. Немного устала, но я ведь много работаю. — Грания покачала головой. — Боюсь, уже слишком поздно для ужина. — И она положила нож и вилку на тарелку.

— Ты обычно не отказываешься от еды.

Грания встала и отнесла тарелку в раковину.

— Пойду спать, мама.

— Спокойной ночи.

— Спасибо, мам.

— А мне казалось, что тяжелее всего смерть Александра отразится на Авроре. Но, похоже, она пережила это легче, чем наша дочь, — заметила Кэтлин, когда они с Джоном ложились спать.

Потянувшись к выключателю, он ответил:

— Что ж, тут дело такое — Аврора осталась без отца, но у нее теперь новая жизнь, а Грания все в жизни растеряла.

Услышав глубокомысленное замечание мужа, Кэтлин в темноте удивленно приподняла брови.

— Я волнуюсь за нее, Джон. Сейчас она в прекрасном возрасте — переживает расцвет и должна быть в лучшей форме. Но Грания кажется мне потерянной. И это действительно так.

— Дорогая, нужно дать ей немного времени. Нашей дочери пришлось многое пережить, хотя это и не ее вина.

— А что я тебе говорила? Это проклятие семьи Лайлов. Я...

— Перестань, Кэтлин. Ты не можешь винить окружающих. Грания поступила так по своей воле. Спокойной ночи, дорогая.

Кэтлин промолчала. Она понимала: нет смысла продолжать разговор, если муж не хочет отвечать ей. Но сон не шел, и она лежала в темноте, переживая за свою драгоценную дочь.

Когда Грания заметила Ханса Шнайдера в машине, въехавшей во двор Дануорли-Хауса, она почему-то сразу успокоилась и испытала облегчение. Вытерев грязные от глины руки о передник, она открыла дверь студии и вышла поприветствовать гостя.

— Грания, как твои дела? — Ханс расцеловал ее в обе щеки.

Вместе с Гранией он был у постели умирающего Александра, и общее горе сплотило их. Больше не нужны были формальности, принятые обычно в отношениях адвоката и его клиента.

— Все хорошо, Ханс, спасибо. Как ты добрался?

— Отлично. — Он внимательно оглядел особняк. — Похоже, этому дому нужна новая крыша.

— Возможно. Давай войдем внутрь?

Час спустя они сидели за ленчем из свежих устриц, которые Грания утром купила на пристани в Ринге. Она также спустилась в винный погреб, спросив у Ханса совета, какое вино лучше принести.

— Итак, как дела у Авроры? — поинтересовался Ханс.

— Хорошо, — ответила Грания. — Возможно, даже слишком, но поживем — увидим. К сожалению, она не впервые потеряла того, кого любила. И у нее очень насыщенная жизнь. Школа, уроки балета и дела на ферме — не так много времени остается для грусти.

— А у тебя? — спросил Ханс.

— Честно говоря, я стараюсь забыть те последние несколько дней в больнице.

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Это было... тяжело. Кстати, я привез с собой прах Александра.

— Да... — грустно кивнула Грания.

Некоторое время они ели молча, а потом Грания поинтересовалась:

— Стоит ли спрашивать Аврору, не захочет ли она помочь мне развеять прах над могилой Лили?

— Ты боишься, что это расстроит ее?

— Не знаю, но она очень переживала, что не смогла попрощаться с отцом. Надеюсь, это ей поможет. А с другой стороны, правильно ли напоминать ей, что Александр превратился в горсть пепла?

— Судя по всему, что я уже услышал, до этого момента тебе удавалось отлично справляться с ситуацией. Возможно, стоит и в этот раз довериться интуиции.

— Спасибо, Ханс. На самом деле это Аврора хорошо справляется. И мои родители, и брат держатся просто замечательно. Они обожают ее.

— Это трагедия, что Александра и Лили больше нет. Но возможно, то, что Аврора сейчас спокойно живет в нормальной семье, идет ей на пользу, — размышляя, произнес Ханс. — У нее было очень непростое детство.

— Да, и, судя по рассказам о прошлом семьи Лайл, ее матери тоже пришлось нелегко. Возможно, причина кроется в этом доме... — Грания вздрогнула. — Здесь очень странная атмосфера.

— Я уверен, что все изменится, как только ремонт будет закончен. Аврора еще не говорила, хочет ли она жить здесь? — спросил Ханс. — Или она предпочитает остаться с вами на ферме?

— Сейчас ее невозможно оттащить от любимых животных, — улыбнулась Грания. — Но возможно, она передумает.

— Я пробуду здесь целую неделю и за это время планирую навести справки и найти специалиста, который оценит состояние дома и предложит конструктивные изменения, — сказал Ханс. — Возможно, он порекомендует надежную строительную компанию, которая возьмется выполнить работы. Я просил бы тебя только об одном: когда придет время выбирать новую краску для стен, положись на свой художественный талант, — улыбнулся Ханс.

— Хорошо, — согласилась Грания.

— Захочет Аврора продавать этот дом, когда вырастет, или нет, но он, по крайней мере, будет в хорошем состоянии, — продолжал Ханс. — Я также планирую съездить в Корк, и встретиться с одним своим знакомым, чтобы узнать, на каком этапе процесс удочерения. Но ни он, ни я не ожидаем никаких проблем. Александр перед смертью действовал так же эффективно, как всегда. Это было чрезвычайно важно при сложившихся обстоятельствах. Его сестра уже связалась со мной, ее интересовали условия завещания. — Ханс мрачно улыбнулся. — Как я уже говорил тебе, стервятники слетаются, почуяв смерть. А ты, Грания? — Он внимательно посмотрел на девушку. — У тебя было время подумать о будущем?

— Нет, — тихо ответила она. — Пока для меня самое важное — чтобы с Авророй все было в порядке, а я могла немного работать. Это помогает.

— Мне кажется, работа — всегда бальзам для души. Мне очень хочется увидеть твои скульптуры. Александр говорил мне, ты удивительно талантлива.

— Он был очень добр ко мне. — Грания покраснела. — У меня такое чувство, что работа — это единственное, что осталось в моей жизни после прошедших месяцев. Я покажу тебе их чуть позже. И еще: я хотела бы привести сюда Аврору, чтобы она повидалась с тобой. Завтра суббота, у нее нет занятий в школе.

— Буду рад увидеться с ней. Последний раз мы общались пару лет назад.

Очистив тарелки, Грания поставила их в раковину.

— Как ты будешь в этом доме совсем один?

— Нормально. — Ханс улыбнулся. — Почему ты спрашиваешь?

— Просто так. Если тебе что-то понадобится, позвони мне. В холодильнике есть хлеб, бекон и яйца на завтрак.

— Спасибо, Грания. С нетерпением буду ждать тебя с Авророй завтра.

— До свидания, Ханс, — сказала она, выходя из дома.

— До свидания! — крикнул он в ответ. Он налил себе еще бокал вина и подумал о том, как печально, что у Александра практически не было времени насладиться обществом чудесной женщины, которую он выбрал в жены.

На следующее утро Грания привезла Аврору в Дануорли-Хаус.

— Дядя Ханс! — Девочка бросилась в объятия адвоката. — Я так давно тебя не видела! Где ты был?

— Где всегда, Аврора, — улыбнулся Ханс. — В Швейцарии, работал в поте лица.

— Почему мужчины в жизни только и делают, что работают? — поинтересовалась она. — Ничего удивительного, что они болеют.

— Мне кажется, liebchen, что в этом ты права, — произнес Ханс. Его глаза блестели, когда он посмотрел на Гранию поверх головы девочки.

— Дядя Ханс, я надеюсь, что сегодня ты возьмешь выходной, и я смогу показать тебе моих животных. Щенки Мейзи родились всего два дня назад. У них еще даже глаза не открылись.

— Мне кажется, это отличная идея, — вмешалась Грания. — Аврора, может, ты покажешь Хансу ферму, пока я немного поработаю? Возвращайтесь к ленчу, и мы устроим пикник на пляже.

— Грания! — надулась Аврора. — Теперь ты все время работаешь! Ну ладно, я присмотрю за дядей Хансом. Мы зайдем за тобой позже.

Ханс с девочкой отправились вниз по тропинке к ферме, а Грания пошла в студию. Выглянув в окно, она увидела, как Аврора пританцовывает около крестного. Она посмотрела на скульптуру, которая стояла напротив нее, надеясь, что ей удалось передать легкость и непринужденную грацию девочки.

Утро пролетело незаметно, и стук в дверь, как показалось Грания, раздался слишком быстро.

— Можно нам войти? Я показала дяде Хансу все-все и умираю от голода! — Аврора ворвалась в студию и, обняв сидевшую на скамейке Гранию за плечи, поцеловала в щеку. Ее взгляд упал на скульптуры, стоявшие на рабочем столе, Она посмотрела один раз, потом взглянула снова.

— Это я?

Грания не хотела показывать Авроре работы, пока они не будут закончены.

—Да.

— Дядя Ханс, иди взгляни! Грания превратила меня в статую!

Ханс подошел к ним и принялся рассматривать скульптуры.

— Mein Gott! — Он наклонился, чтобы как следует изучить их. — Грания, они... — Ему с трудом удалось подобрать слова. — Невероятные! Жаль только, что... — Ханс теперь смотрел на нее совершенно по-иному, — Александр не смог купить их все. Тебе удалось передать в глине энергию движений Авроры.

— Спасибо, — сказала Грания. — Я вложила в эту работу все пережитое за последнее время.

— Да. И тебе удалось создать настоящую красоту.

— Хватит обсуждать мои статуи! Лучше скажите, что у нас на ленч? — умоляюще попросила Аврора.

Все вместе они приятно провели время на пляже Инчидони. Аврора подпрыгивала и кружилась на мелководье, а Грания с Хансом, сидя на песке, грелись под теплыми лучами солнца.

— Ты правильно заметила: по ее виду нельзя сказать, что она недавно пережила смерть отца, — сказал Ханс. — Она выглядит... счастливой. Возможно, дело в том, что ей сейчас уделяют очень много внимания, ведь она была лишена этого в детстве.

— Она любит зрителей, — улыбнулась Грания, когда Аврора без всяких усилий исполнила жете. — Преподаватель танца считает, что у нее огромный потенциал, и она может стать танцовщицей, — добавила она. — Конечно, ведь ее бабушка была известной балериной.

— Что ж, если Аврора хочет пойти по ее стопам, то должна серьезно заниматься. И тебе, кстати, нельзя бросать занятие скульптурой, — сказал Ханс. — Где ты выставляешь работы?

— В Нью-Йорке есть галерея, где можно их увидеть, но в последние годы я все чаще беру частные заказы. Это не совсем то, чем я хотела заниматься, но, по крайней мере, я знаю, что смогу заработать себе на хлеб, — честно призналась Грания.

— Тогда, похоже, среди событий прошлых месяцев есть один положительный момент. Теперь у тебя много денег.

— А ты, Ханс, знаешь, я не хочу их брать! — При упоминании денег у Грания моментально изменился тон.

Ханс внимательно смотрел на нее:

— Грания, скажу прямо, мне кажется, что твоя гордость иногда заглушает здравый смысл.

— Я... — Гранию неприятно поразила эта оценка Ханса. — Что ты имеешь в виду?

— Почему, если человек хочет сделать тебе подарок, ты отказываешься от него?

— Дело не в этом, Ханс. Просто...

— В чем же, Грания? Объясни мне, — потребовал он.

Внезапно Грания вспомнила, как жила с Мэттом. Она упорно отказывалась принимать любую помощь от его родителей и даже не хотела выходить за него замуж. Тогда ею руководило исключительно чувство гордости, а принятые решения не всегда совпадали с ее желаниями. И теперь она понимала, что не всегда поступала правильно. В конце концов, выйди она за Мэтта замуж, все сложилось бы совсем по-другому. И совершенно очевидно, что небольшая помощь его родителей, которые, как сейчас сказал Ханс, просто хотели сделать им подарок, могла облегчить их жизнь.

— Возможно, ты прав, — в итоге согласилась Грания, чувствуя, что неожиданное открытие разбередило ее душевные раны. — Но я ничего не могу с собой поделать, я всегда была такой.

Ханс молча смотрел на нее, а потом произнес:

— Возможно, у тебя такой характер, или, даже более вероятно, ты не уверена в себе и потому так себя ведешь. Ты должна спросить себя: почему ты не хочешь принимать помощь от других людей? Может, в душе ты считаешь, что не заслуживаешь ее?

— Я... не знаю, — честно ответила Грания. — Но ты прав. Думаю, гордость некоторым образом испортила мне жизнь. В любом случае хватит обо мне. И спасибо, что ты был честен со мной. Мне это действительно очень помогло.

На следующее утро, когда все члены семьи Райан, как обычно в воскресенье, отправились на службу в церковь, Грания осталась с Авророй.

— Ты не хочешь попозже сходить к церкви в Дануорли? Дядя Ханс привез с собой из Швейцарии урну, в которой... — осторожно подбирала слова Грания, — содержится то, что твой папа назвал бы волшебным порошком.

— Ты имеешь в виду его прах? — спросила Аврора, откусывая очередной кусок тоста.

— Да, я хотела спросить, не хочешь ли ты помочь мне развеять его.

— Конечно, — согласилась Аврора. — А можно, я выберу, где это сделать?

— Да, хотя папа говорил о могиле твоей мамы.

— Нет. — Аврора проглотила тост и покачала головой. — Я не хочу оставлять его там.

— Хорошо.

— В той могиле мамины кости, а живет она в другом месте.

— Хорошо, Аврора, тогда просто покажи мне.

Уже темнело, когда Аврора сказала, что хочет вместе с Гранией развеять прах отца. Положив урну в хозяйственную сумку, Грания вышла из дома и вслед за девочкой стала подниматься по тропинке в сторону Дануорли-Хауса. Когда они дошли до камня, поросшего травой, Аврора остановилась.

— А теперь, Грания, садись на свое обычное место. — Аврора открыла сумку и достала урну. Сняв крышку, она с интересом заглянула внутрь.

— Похоже на мелкий песок, да?

—Да.

Девочка повернулась и подошла к краю скалы, остановившись у самого обрыва. Помедлив, Аврора внезапно повернулась к Грания. Она явно нервничала.

— Ты не могла бы подойти и помочь мне?

— Конечно. — Грания сделала несколько шагов вперед и остановилась рядом с ней.

— Мама упала отсюда, и я иногда вижу ее здесь. Мама! — закричала она. — Я отдаю тебе папу! — Она заглянула внутрь урны, ее глаза заблестели от слез. — Пока, папа! Отправляйся к маме, ты ей нужен. — Аврора перевернула урну, и ветер, подхватив прах, унес его в сторону моря.

— Я люблю тебя, папа! И тебя, мамочка! Мы скоро увидимся на небесах!

От мужества и стойкости Авроры у Грания перехватило горло. Она решила вернуться к камню, оставив девочку на краю скалы. Уже совсем стемнело, и Грания видела, что Аврора встала на колени, возможно, девочка молилась без слов.

Потом Аврора медленно поднялась на ноги и повернулась к своей новой матери:

— Я готова идти домой. И они хотят уйти.

— Правда?

—Да.

Аврора протянула Грания руку, и, повернув в сторону фермы, они начали медленный спуск со скалы.

Внезапно девочка оглянулась.

— Смотри, смотри, — показала она. — Ты видишь их?

— Кого?

— Смотри...

Грания оглянулась и посмотрела на залив — в ту сторону, куда показывала Аврора.

— Они летят, — с благоговейным страхом произнесла Аврора. — Она пришла забрать его, и они вместе летят на небеса.

Грания рассматривала небо на горизонте, но видела лишь облака. Подхваченные ветром, они пересекали небо. Грания осторожно потянула Аврору за собой, и они вместе устремились к своей новой жизни.