Время летело стрелой.

Ролан всего себя отдавал Анжелике. Они посещали магазины, оперу, театры. Пару раз приняли приглашение на балы, устроенные местной креольской общиной. Навестили родственников.

Ролан держал себя весьма непринужденно, стараясь не вспоминать тот вечер, когда они обедали в доме Жан-Пьера. Анжелика решила, что Ролан понял, что от него требуется, ведь он согласился с тем, чтобы большую часть времени она проводила с ним. Их постоянно тянуло друг к другу, и бурно проведенные ночи не способствовали раннему пробуждению.

Рождество они встретили в городе, сходили вместе с родственниками к обедне. На Новый год, который креолы отмечали особенно торжественно, Миро пригласили их провести день в городской усадьбе. Жак и Жан-Пьер были также приглашены, и все члены семьи с удовольствием резвились у елки и обменивались подарками. Анжелика подарила Ролану роскошный халат и пришла в восторг, когда он преподнес ей дорогой гарнитур, состоящий из рубиновых подвесок и изумительных сережек.

В тот день Жак повторил приглашение посетить на следующей неделе концерт Дженни Линд. Когда молодожены уже собирались откланяться, Жак отвел Ролана в сторону.

— С твоего разрешения, я скоро собираюсь в Бель Элиз, попытаюсь уговорить Бланш быть моей гостьей на концерте, — сказал он, понизив голос. — Эмили сказала, что будет рада принять ее.

— Обязательно, дядя, постарайся использовать всю силу убеждения. Желаю удачи, — кивнул Ролан.

— Похоже, Жак весьма интересуется Бланш. Он давно ее знает? — заметила Анжелика Ролану по пути в отель.

Ролан согласно кивнул.

— Жак был частым гостем в Бель Элиз на протяжении многих лет, и они с Бланш стали близкими друзьями. Я часто видел их вместе на веранде — Жак делился с ней впечатлениями о своих путешествиях. Я подозреваю, он влюблен в нее, а она — в него.

— Тогда почему?..

— Они просто принадлежат разным мирам, дорогая. — Ролан сжал руку жены. — Ты знаешь, Бланш ведь отказывается куда-либо выезжать. А Жак никогда не откажется от своих разъездов и не изолирует себя от мира, запершись в Бель Элиз.

Она нахмурилась.

— Но возможно, если Жак убедит ее приехать на континент, их отношения станут ближе. И потом, ведь Бланш так любит оперу!

— А ты так добра, что заботишься о ней, — он обнял ее за плечи одной рукой и притянул к себе. — Ну, хватит о них. Я никак не могу дождаться, когда останусь с вами наедине, мадам Делакруа.

— Так уж и не можешь, — ответила Анжелика со смехом.

Проснувшись перед рассветом на следующее утро, Анжелика обнаружила, что не забеременела. Управившись, она вернулась в постель; слезы душили ее.

— Дорогая, в чем дело? — спросил Ролан, услышав ее всхлипы, и прижал к себе.

— Ну, просто я очень хочу ребенка, — всхлипнула она, — и боюсь, что у меня его никогда не будет…

— Ангел, ты не думаешь, что немного нетерпелива? — он мягко усмехнулся и погладил ее по голове. — Мы не так давно женаты, и ты еще так юна…

— Если я достаточно взрослая, чтобы быть твоей женой, то я достаточно взрослая, чтобы стать матерью.

— Вполне резонно, — согласился он с улыбкой.

— У моей мамы были проблемы с зачатием, — продолжала она, размазывая слезы. — Мама и папа пытались и пытались многие годы, но Бог благословил их только мною.

— Это было хорошее благословение.

— Очевидно, я никогда не забеременею.

— Успокойся, Анжелика. Не думай, что надежда потеряна. Возможно, ты просто опечалена в настоящее время в результате твоего — э… недомогания.

— Да, но я действительно хочу ребенка.

— Я знаю. И я тоже, — прошептал он, тесно прижимая ее к себе. — Возможно, нам придется еще больше потрудиться.

— Потрудиться? — спросила она с воодушевлением. — Как ты думаешь, у нас получится?

— Подожди и увидишь, — он усмехнулся и ласково поцеловал ее бровь. — А теперь отдыхай. Еще не рассвело, и, насколько я припоминаю, какое-то страстное создание вчера не дало мне уснуть далеко за полночь.

Анжелика уютно устроилась подле мужа и заснула. Глядя на нее, Ролан чувствовал, что сердце его переполняется любовью. Ее желание иметь ребенка было глубоко трогательным. И то, что он ей сказал, было правдой. Он желал от нее ребенка — настолько же, насколько она хотела иметь его от него. Это дитя стало бы кульминацией их страсти. И осознание силы их общего желания даже слегка напугало его. Это скоро случится — Ролан почему-то был уверен в этом, и ему было интересно знать — готова ли Анжелика к этому? Она была женщиной, да, но частью еще и ребенком. Готова ли она вынести боль родов и ответственность материнства?

Он убрал локон со лба жены и нежно поцеловал в губы. Он безумно любил ее и боялся потерять хоть часть ее, даже из-за появления новорожденного.

Двумя днями позже Жак Делакруа подъехал в Бель Элиз в карете сына. Холодный ветер дул в спину, когда он поднимался по ступенькам. Генри впустил его, а он в ожидании Бланш устроился в гостиной, потирая руки вблизи пылающего камина.

Когда она вошла в комнату, сердце Жака встрепенулось. Бланш была очаровательна. На ней было бледно-лиловое шерстяное платье и белая шаль — сегодня впервые за многие годы Жак увидел ее одетой не в черное. При виде гостя ее глаза заблестели.

— О, Жак! Какой неожиданный и приятный сюрприз! — она еще больше покраснела и застенчиво улыбнулась.

— Привет, дорогая. Ты хорошо выглядишь сегодня, — Жак приблизился к ней, и, когда она вежливо протянула руку, он предостерегающе посмотрел на нее: — Только не это.

Жак заключил ее в свои объятья. Она чувствовала себя скованной, но не сопротивлялась. Бланш посмотрела на него, все тело ее трепетало. «Боже! Как он хорош!» — пронеслось в ее голове. И действительно, дядя Ролана выглядел, как всегда, безупречно в своем черном шерстяном фраке, плиссированной рубашке и черных бриджах. Его карие глаза светились тем загадочным светом, который она так любила… Впрочем, как и каждую черту его утонченного лица.

Очутившись снова в его объятиях, пусть даже для минутного родственного приветствия, она испытывала блаженство и едва могла сдержать слезы радости.

— Может быть, вы присядете? Я послала Генри за чаем, — она неловко откашлялась.

Жак подвел Бланш к кушетке и устроился рядом с ней.

— У тебя все в порядке, дорогая?

— О да. А у вас?

— Лучше не бывает, спасибо.

— Как ваше путешествие в этот раз? — она робко улыбнулась.

— Копенгаген, как всегда, очарователен. Перед тем как отправиться домой, я сделал остановки в Париже и Лондоне, — улыбаясь, он залез в нагрудный карман и извлек из него маленькую черную коробочку. — Для тебя, моя дорогая. Напоминание о Новом годе.

Покраснев, Бланш взяла коробочку и открыла ее. Она ахнула, увидев великолепное кольцо с топазом. Камень сверкал и переливался в массивной оправе из литого золота.

— О, Жак! Я не смогу это принять, — она посмотрела на него взглядом, полным благодарности.

— Конечно, сможешь, — сказал он тоном, не терпящим возражения, и надел кольцо ей на палец. — Я увидел его в витрине ювелирного магазина в Лондоне на Бонд-стрит и — не мог устоять. Видишь — оно прекрасно сидит.

Бланш продолжала было протестовать, хотя знала, что он и слушать не станет. Она просто сияла от удовольствия, когда Жак с довольным видом рассматривал камень, прекрасно смотревшийся у нее на руке.

— Спасибо, Жак. Вы всегда так внимательны.

Генри подал чай. Разлив освежающий напиток себе и гостю, Бланш спросила:

— Значит, вы сейчас из Нового Орлеана?

— Да.

— Тогда вы, должно быть, видели Ролана и его новую жену.

— Да, конечно. Мой племянник — сущее олицетворение семейного счастья, а Анжелика просто прелестна. — Поставив чашку на стол, он добавил: — Дорогая, я приехал сюда, чтобы настоятельно пригласить тебя на концерт Дженни Линд. Он будет через два дня в театре Святого Чарльза.

— О, Жак! — Сначала глаза ее загорелись, затем по лицу пробежала тень, и она повернула голову так, чтобы на обезображенную часть лица не падал свет. — Я с удовольствием послушала бы мисс Линд… Я читала все о ее турне в газетах. Но, думаю, сейчас слишком поздно надеяться на то, что еще достанется билет.

— Моя ложа забронирована для меня и для тебя, но и для всех остальных вполне хватит места, — Жак поднял руку. — С нами будут Ролан, Анжелика и все Миро. Ты просто должна присутствовать…

— Ну, я…

— А я даже не успел сообщить тебе самые приятные новости, — продолжал он. — Антрепренер мисс Линд любезно ответил на мою последнюю телеграмму и сообщил, что он и его подопечная будут счастливы присутствовать на приеме, который я и Жан-Пьер устраиваем после концерта.

— О Боже! — щеки Бланш еще больше покраснели. — Все верно, ведь вы друг господина Барнума, не так ли?

— Да, это так. Дорогая, такая возможность представляется раз в жизни. Я знаю, как ты любишь оперу, и не понимаю — как ты можешь отказываться.

Бланш потупила взор и, отпивая глоток чая, старалась скрыть свое смущение.

— Жак, я знаю, что Ролан рассчитывает на меня, чтобы я присмотрела за плантацией, пока он и Анжелика в отъезде.

— Чепуха. Ролан сказал, что он сам бы привез тебя в Новый Орлеан, но он знал, что ты не согласишься. А потом, этот управляющий, э… э… э… Джексон…

— …Юрген, — поправила с улыбкой Бланш.

— Неважно. Он прекрасно может справиться со всем сам — особенно учитывая, что урожай тростника уже собран.

Бланш продолжала кусать губы.

— Я сожалею, Жак, но это просто невозможно.

С проклятьями он вскочил и заметался взад и вперед по комнате.

— Опять этот бред по поводу твоего лица, не так ли?

Чашка в ее руке задрожала.

— Жак, пожалуйста.

Он резко повернулся к ней и страстно заговорил:

— Никто об этом не думает, за исключением тебя.

— Я… это неправда.

— Нет, это правда. Когда ты прекратишь воображать из себя уродку и начнешь понимать, до чего ты красива на самом деле?

— Я вовсе не такая, — она безнадежно покачала головой.

Он приблизился к Бланш и ласково полуобнял.

— Нет, ты такая и даже больше того… И ты поедешь со мной в Новый Орлеан. А теперь иди наверх и собирайся.

— Я не могу, Жак.

— В этом случае я остаюсь здесь.

— Простите, не поняла.

Жак уселся на кушетку, закинул ногу за ногу, в глазах у него сверкнула хитринка.

— Я сказал, что остаюсь. Только подумай — мы вдвоем здесь, никого больше, не состоим в браке и никакого надзора…

— Но почему?

— Я останусь здесь с тобой до тех пор, пока в глазах всей округи твоя добродетель не потускнеет. Затем тебе придется выйти за меня замуж — и после этого повиноваться любому моему приказу.

Бланш была ошеломлена таким натиском.

— Жак… Конечно, вы… Конечно, нет.

— Эмили Миро ожидает тебя к обеду сегодня, — добавил он, поглаживая усы. — И будет большой скандал, если ты не появишься в ее доме к назначенному времени.

— Жак, это шантаж. — Бланш пожала плечами.

— Безусловно. А теперь выбирай: собираться — или быть скомпрометированной.

Бланш нахмурилась, потом вздохнула.

— Я буду собираться, — видя, как его лицо осветила удовлетворенная улыбка, она не смогла не улыбнуться в ответ. — Вы просто мошенник.

— Что я могу сказать? Я креол, моя дорогая.

Но когда она направилась к выходу из гостиной, он последовал за ней и взял за руку.

— Бланш, я хотел бы сделать тебе предложение, — внезапно ее глаза заполнились болью.

— Жак, мы через это уже проходили.

— И в скором времени ты сдашься, — он протянул руку и нежно дотронулся до родимого пятна.

— Нет, — закричала она, пытаясь вырваться.

— Не дергайся, Бланш, — произнес он со злостью в голосе.

Жак притянул ее к себе и опять поцеловал — на этот раз более страстно, и она сдалась, с рыданиями обвивая его шею руками. Когда он прижался губами к ее родимому пятну, то ощутил вкус слез. Он почувствовал, как по телу Бланш пробежала дрожь, на сей раз она не пыталась отстраниться.

— Иди, собирайся, дорогая, — сказал он более мягко. — Мы поговорим в Новом Орлеане, а у нас есть о чем поговорить.

Укладывая вещи у себя в комнате, Бланш ощущала одновременно и подъем и страх. Она была удивлена и рада неожиданному визиту Жака, но настойчивость его предложений застала ее врасплох. О, как бы она хотела, чтобы Ролан с женой были еще здесь, и Жак гостил в Бель Элиз! Ей так не хватало его все последнее время. Всех этих занимательных рассказов о дальних странствиях.

Теперь, когда Ролан и Анжелика уехала в Новый Орлеан, ей придется присоединиться к ним или оказаться ошельмованной за неприличное поведение в глазах округи. Она улыбнулась. Несмотря на все опасения, она восхищалась настойчивостью Жака и, конечно, ей очень хотелось послушать Дженни Линд.

Да, но появиться на людях с Жаком в Новом Орлеане! Окружающие привыкли к ней, но в Новом Орлеане Жак вскоре обнаружит, как плохо к ней все относятся.

Бланш знала, что любит Жака. Она мечтала о нем на протяжении многих лет. В глубине души жила только жадной мыслью о невозможной близости с ним. Когда он заговорил о браке, сердце ее радостно забилось. Однако она знала, что, несмотря на все уверения, он в действительности испытывал к ней не более чем жалость. Она в этом не сомневалась. Когда Жак увидит, какой жалкой она выглядит в глазах остального мира, у него возникнут противоречия в чувствах и он поймет, раз и навсегда, что они обречены…

И все-таки… быть с ним — это что-то божественное, несмотря на грядущий трагичный исход. Она всегда будет его любить, даже в том случае, если он перестанет смотреть на нее с таким обожанием.