Следующая неделя стала для Роджера и Валери неделей безмятежного счастья. Они заканчивали работу над книгой и наслаждались обществом друг друга: вместе совершали прогулки, делились воспоминаниями, занимались любовью. Роджер чувствовал себя юношей, в Валери ему нравилось все, а она была счастлива, что нашла мужчину, которого любила и которому доверяла.

Они каждый день наведывались к месту, где певун Бахмана и его подруга свили гнездо, и однажды они обнаружили в гнезде крошечное белое яйцо. Это был незабываемый момент. Тихим летним утром Роджер и Валери стояли рядом и сквозь просветы в листве смотрели на гнездо с чувством сродни благоговению. Две крошечные птахи строили общее будущее, создавали семью... Ни Валери, ни Роджер не посмели произнести вслух то, о чем подумали оба: если бы в их жизни все было так же просто...

Валери в душе смирилась с мыслью, что их совместным вылазкам в лес скоро придет конец, а это, в свою очередь, может означать и конец их отношений. Она старалась об этом не задумываться, но когда невеселые мысли все же ее посещали, она напоминала себе, что Роджер никогда не давал ей никаких обещаний. Да и она его ни о чем не просила. Валери давным-давно решила для себя, что даже если в конце концов ее ждет боль расставания, это не слишком высокая цена за любовь к Роджеру, за несколько дней или недель счастья.

Однако хотя разум Валери и принял это достойное решение, сердцу становилось все труднее и труднее. Между тем время текло неумолимо, и дата запланированного отъезда неотвратимо приближалась.

Реальность обрушилась на них за пять дней до окончания экспедиции. Дело было около полудня, Валери листала пособие по наблюдению за птицами, а Роджер уехал по каким-то делам. Когда он вернулся в коттедж и вошел в гостиную, Валери показалось, что он как-то непривычно напряжен. Он с неестественно прямой спиной опустился в кресло, стоявшее напротив дивана.

– У сторожа была для меня записка, – неловко начал Роджер.

Валери отложила книгу в сторону.

– Вот как?

– Эймори Карлайл, мой издатель, просил меня перезвонить.

Валери смотрела на него в напряженном ожидании.

– И ты перезвонил?

Роджер кивнул.

– Эймори хочет, чтобы в эти выходные мы встретились с ним и его женой в Натчезе. Они в отпуске, в Натчезе будут проездом, и Эймори решил попутно поинтересоваться, как продвигается книга.

Валери почувствовала, как от ее лица отхлынула кровь.

– В эти выходные? Но я думала, что мы должны возвращаться только в середине следующей недели!

Роджер вздохнул и взлохматил пятерней волосы.

– На самом деле, Валери, мы могли бы уехать еще несколько дней назад.

– Могли уехать? Почему?

– С книгой мы закончили. – Роджер посмотрел на Валери с чувством гордости за свою помощницу и тихо добавил: – Ты справилась блестяще, ты отлично заменила Рико. Ему не придется делать ни одной фотографии для книги, да он и не захочет.

– Понятно, – прошептала Валери. – Но если мы все закончили несколько дней назад, то почему ты...

– Я просто не смог...

Не договорив, Роджер замолчал и отвел взгляд. Валери тихо сказала:

– Я понимаю.

Роджер снова посмотрел на нее, и они обменялись страдальческими взглядами. Помолчав, он прочистил горло и выложил:

– Думаю, нам придется вернуться в Натчез уже завтра.

– Завтра?! – воскликнула Валери.

– Встреча с Эймори назначена на пятницу, а нам обоим нужно еще к ней подготовиться. Я должен привести в порядок свои записи, а тебе разве не нужно сделать отпечатки с лучших слайдов? Эймори наверняка захочет увидеть хотя бы часть твоих фотографий для книги.

Валери подавленно кивнула. Роджер встал, подошел к дивану и сел рядом с ней. Взяв Валери за руку, он очень серьезно произнес:

– Валери, я хотел тебя кое о чем спросить.

Валери замерла в ожидании и прошептала:

– Спрашивай.

– Если бы я попросил тебя уехать из Натчеза вместе со мной, ты бы поехала?

Валери не раздумывала ни секунды:

– Да.

– А как же отец? Насколько я понимаю, тебе было бы непросто от него уехать.

Валери вздохнула:

– Не скажу, что это будет легко, но папа знает, что рано или поздно мне все равно придется уехать из Натчеза, это необходимо для моей карьеры.

– Для карьеры. Понятно.

Роджер вдруг резко поднялся, отошел к окну и остановился там спиной к Валери.

– В чем дело? Я сказала что-нибудь не то?

Роджер повернулся к ней со слабым подобием улыбки на губах, в глазах появилась грусть.

– Знаешь, Эймори понравятся твои работы.

Валери нахмурилась, все еще недоумевая.

– А тебе не кажется, что лучше обсудить это сидя рядом, а не через комнату?

Он сделал шаг в ее сторону.

– У меня есть идея получше.

– А именно?

– Пойдем прогуляемся.

«Пойдем прогуляемся»? Роджер настолько озадачил Валери своим неожиданным предложением, что она недоумевала и спустя пятнадцать минут, когда они уже шли по тропинке. Они оказались на распутье, их отношения вступили в период кризиса, пришло время принимать решение, возможно, расстаться, а Роджер предлагает прогуляться?

Подумав, Валери рассудила, что, пожалуй, в этом есть определенный смысл. Например, когда она бывала растеряна, чем-то встревожена или рассержена, движение помогало ей прояснить мысли, увидеть факты в новом свете. Возможно, эта прогулка не попытка Роджера уйти от обсуждения их общих проблем. В конце концов, он же просил ее уехать с ним...

«Нет, – уточнил внутренний голос, – он не просил тебя уехать. Он сказал: «Если бы я попросил тебя», – а это далеко не то же самое». Роджер не говорил о любви, не давал никаких обещаний.

Но он по крайней мере об этом думал, и Валери решила, что это хороший признак. Кроме того, когда он позвал ее на прогулку, в его глазах появился уже знакомый ей блеск, а взгляд стал таким напряженным, что Валери задержалась в спальне и подготовилась – на случай, если у Роджера на уме была не просто прогулка на свежем воздухе.

Она со вздохом убрала от лица прядь влажных волос и сосредоточила внимание на тропинке. Майский день выдался ясный, теплый, на голубом небе не было ни облачка. Тропинка, проложенная по холмистой местности, проходила через их обычные места наблюдения за птицами. По дороге Валери сделала несколько новых снимков магнолиевого певуна, за которым они в последнее время наблюдали. Им впервые встретился индиговый вьюрок – птичка, с оперением которой Роджер когда-то сравнил глаза Валери. Ярко-голубая птичка перелетала с ветки на ветку в подлеске, выискивая съедобные семена. Когда Валери высказалась насчет поразительно красивого оперения этой птахи, Роджер обнял ее за плечи и нежно сказал:

– Но твои глаза еще ярче.

На обратном пути они свернули с тропинки и пошли вдоль хорошо знакомого ручья в сторону наблюдательной вышки. Когда они достигли открытого места, где Валери когда-то купалась нагишом, а Роджер высмотрел ее с вышки, он остановился и засмотрелся на воду. Валери остановилась рядом и вопросительно взглянула на него.

– Почему мы здесь остановились? О чем ты думаешь?

Роджер повернулся к ней и улыбнулся:

– С тех пор, как я заметил тебя в этом местечке, я мечтал прийти сюда вместе с тобой.

– Ага! Так вот зачем ты меня сюда привел!

Он привлек ее к себе.

– Милая, я поражен. Неужели мои мотивы столь очевидны?

– Да.

Роджер со стоном прижал ее голову к своей груди и стал гладить ее волосы.

– Понимаешь, с тех пор, как я поговорил с Эймори и понял, что мы возвращаемся в цивилизованный мир, я только о том и думаю, как снова обниму тебя, снова займусь с тобой любовью...

Валери подняла голову и с нежностью посмотрела ему в глаза.

– Что, Роджер, нелегко смириться с мыслью, что ты меня теряешь?

– Ох нелегко, Валери!

Он жадно поцеловал ее в губы. Когда поцелуй кончился, Валери жалобно спросила:

– Что же нам делать?

Роджер нежно погладил ее по щеке:

– Мы что-нибудь придумаем.

– Ты так считаешь?

– Обязательно. – Он чмокнул ее в кончик носа. – А сейчас пошли купаться. Нагишом.

Валери засмеялась и с опаской посмотрела по сторонам. Роджер понял ее сомнения:

– Не волнуйся, сюда никогда никто не заглядывает.

– Ну да, кроме одного ненормального любителя птиц, который обожает забираться на вышку и подглядывать за ничего не подозревающими женщинами.

Роджер хмыкнул.

– Но сейчас-то он туда не заберется, поскольку он здесь, с тобой, так что ты в безопасности. В относительной.

Валери снова засмеялась и опять огляделась. Место было открытое, травянистый береге редкими валунами освещало яркое солнце, прохладная вода, казалось, так и манила к себе тихим журчанием. От долгой ходьбы по лесу они оба вспотели, и мысль порезвиться в воде представлялась очень заманчивой. Она приняла решение:

– Что ж, пожалуй, искупаться здесь вместе – это лучше, чем мыться порознь в общественном душе.

– Конечно, лучше!

Роджер снова припал к ее губам долгим поцелуем, но при этом, не теряя времени, стал расстегивать на Валери рубашку. На этот раз они оторвались друг от друга не скоро, а когда это случилось, слова были не нужны. Валери, раздеваясь дальше, с улыбкой смотрела на Роджера. Он следил за каждым ее движением, жадно пожирая глазами открывающееся тело. Когда он начал раздеваться сам, Валери стала входить в ручей. Вода приятно холодила обнаженную кожу. Войдя по колено, Валери повернулась и стала смотреть на Роджера, любуясь мужественной красотой его мускулистого тела. Казалось, даже само окружение возбуждало: легкий ветерок щекотал кожу, птичья трель навевала романтическое настроение, вода ласкала ноги в чувственном ритме.

Валери зашла глубже, теперь вода доходила ей до талии. Здесь она встала на колени и намочила лицо и волосы. Роджер присоединился к ней. Несколько минут они шутливо брызгали друг в друга водой, затем Роджер подошел к Валери сзади и крепко обнял ее. Почувствовав, как его сильное тело, скользкое от воды, прижимается к ее спине, как его горячие губы ласкают ее плечо, Валери затрепетала. Такого ей еще никогда не доводилось испытывать: два горячих тела сливаются воедино среди обжигающе холодной, непрерывно текущей воды. Роджер задвигал бедрами и еще крепче прижал Валери к себе, она ощутила всю силу его желания.

Он почти насильно заставил ее повернуться к нему лицом и снова стал целовать. Его губы были одновременно и прохладными от воды ручья, и горячими от страсти. Валери ответила на его страстный поцелуй с равным пылом. От холода и желания ее соски затвердели. Обняв его за шею, она нетерпеливо потерлась грудью о его широкую, всю в мокрых волосках грудь. Прошло еще несколько секунд, и вот уже Роджер приподнимал ее за бедра, чтобы усадить на себя. Однако Валери стремилась продлить сладкую муку, довести его до неистовства. Она выскользнула из его объятий, встала на колени и, опустив голову в воду, взяла его член в рот, помогая себе рукой. Даже в холодной воде Валери мгновенно ощутила, какой мощный эффект возымели ее действия. Держась рукой за ее мокрые волосы, Роджер инстинктивно подался вперед. Через несколько секунд ей пришлось выпрямиться, чтобы глотнуть воздуха.

– Валери, где ты научилась так... гм... задерживать дыхание?

Она усмехнулась:

– Я посещала курсы Красного Креста для спасателей.

– Я рад, что ты прошла эти курсы, – глухо пробормотал он. – Боюсь, меня скоро придется спасать.

Валери захихикала и отплыла в сторону. Роджер пошел было за ней, но она нырнула и сама подплыла к нему. Встав под водой на колени, она крепко обхватила его за бедра и повторила возбуждающий обряд. Низкий грудной стон Роджера Валери услышала даже под водой. Он опустил руки в воду и обхватил ладонями ее лицо, приближая ее голову к себе. Вынырнув на поверхность, чтобы вздохнуть, Валери увидела, что глаза Роджера полыхают огнем желания. Он тяжело дышал, но и она тоже. Улыбнувшись, она возбуждающе погладила его.

– Ты хотя бы представляешь, что делаешь? – прохрипел он сдавленным голосом. – Предупреждаю, леди, вы нарветесь.

– А ты сначала поймай меня, – шутливо парировала Валери и снова отплыла.

Роджер снова последовал за ней, но она опять поймала его под водой, и все повторилось. На этот раз она очень глубоко взяла его в рот. У Роджера подкосились ноги, чтобы не упасть, он отчаянно вцепился в ее плечи дрожащими пальцами. Валери подняла голову над водой и дерзко усмехнулась.

– Роджер, ты стал такой твердый, что мне не терпится почувствовать тебя в себе.

– Ну, хватит, – прорычал он.

Валери резво отскочила в сторону, Роджер бросился за ней, приближаясь к точке кипения, его неудовлетворенность дошла до предела. Он догнал Валери на мелководье недалеко от лежащего на дне большого плоского валуна. Роджер обхватил ее сзади, и Валери завизжала от восторга. Он сел на гладкий валун и с силой усадил Валери себе на колени.

– Попалась! – хищно прорычал он.

– Как всегда!

Валери дышала так же тяжело, как и он. Было невероятно приятно ощущать глубоко внутри себя его горячую твердую плоть, а вызывающая позиция, в которой они оказались, только усиливала возбуждение, которое чувствовали оба.

– Ну, теперь ты получишь то, чего заслуживаешь, – хрипло прошептал Роджер.

В ответ Валери только взмолилась:

– Пожалуйста...

Он нежно куснул ее в плечо, обжигая кожу дыханием, его пальцы тем временем добрались до ее грудей. Когда он начал двигаться в ней, давление, которое Валери ощутила, было не сравнимо ни с чем, что ей когда-либо доводилось испытывать. Снаружи Валери окутали запахи земли, листвы, свежести, каких-то цветов, а внутри ее все: сердце, душа, тело – было полно Роджером. Острота ощущений была настолько сильной, что Валери невольно застонала. Роджер поднял ее голову за подбородок и поглотил ее тихие стоны своим ртом.

Оргазм потряс Валери. Сила его была такова, что она громко вскрикнула и подалась вперед. Роджер крепко прижал ее к себе. Чувствуя, что он все еще сдерживается, и желая, чтобы он разделил с ней всю полноту наслаждения, Валери возбуждающе задвигалась на нем и прошептала:

– Дай себе волю, Роджер, не волнуйся, я с этим справлюсь.

– Ты такая сладкая, – выдохнул он.

Но через мгновение оба уже не могли произнести ни слова. С их губ срывались только нечленораздельные восклицания и стоны: оба достигли предельной черты и вместе пересекли ее. Чувствуя, как Роджер содрогается, Валери выгнулась ему навстречу, запрокинула голову и нашла губами его губы.

Поверхность воды, доходившей в этом месте до пояса, покрылась лишь едва заметной рябью: для ручья ничего не значила буря страстей, разыгравшаяся в его водах.

Много позже, взявшись за руки, они вышли на берег. Роджер лег на их сваленную в кучу одежду и потянул Валери на себя, чтобы ей не пришлось лежать на жесткой гальке. Так они и замерли, обнявшись. Тишину нарушало только их учащенное дыхание. Через некоторое время Валери захихикала.

– Над чем ты смеешься?

Валери устроилась поуютнее и лукаво спросила:

– Здорово я тебя дразнила?

Он сжал ее бедро.

– Еще один такой маневр, леди, и мне бы пришлось прибегнуть к цепям и хлыстам.

– Не верю, ты блефуешь.

– Только попробуй снова довести меня до такого состояния, и ты увидишь, что это не пустая угроза.

Роджер взял ее за подбородок и запрокинул ей голову, заставляя посмотреть ему в глаза. В его горящем взгляде читалось страстное предостережение.

– Это представление, которое ты сейчас устроила...

От волнующего предчувствия у Валери сбилось дыхание.

– Что?

– В эту игру, знаешь ли, могут играть обе стороны.

– О, Роджер, я очень на это надеюсь, – выдохнула Валери.

Не сводя друг с друга глаз, оба внезапно посерьезнели. Их сердца забились быстрее, дыхание участилось. Роджер поцеловал Валери и хрипло прошептал:

– Ты не представляешь, как много это для меня значило, и именно сейчас. Ты была очень уязвимой и в то же время очень щедрой, и была так близка ко мне...

Валери поцеловала его в ответ.

– Ты тоже, Роджер. Я никогда ни с кем ничего подобного не чувствовала. Только с тобой.

Она судорожно глотнула, сердце билось так сильно, что стало трудно дышать. Валери посмотрела Роджеру в глаза и прошептала:

– Я тебя люблю.

Он порывисто прижал ее к себе.

– Я тоже тебя люблю, девочка моя.

Они задремали в объятиях друг друга под успокаивающую музыку ручья.

Примерно через час Валери и Роджер проснулись, оделись и двинулись в обратный путь. В коттедже соорудили себе легкий ужин из сандвичей и фруктов. Одежда, заменившая им на берегу постель, испачкалась, поэтому Валери переоделась в шорты и топ. Но на этот раз ее выбор одежды не был продиктован только упрямством: уснув на груди у Роджера и около часа проспав на солнце, она довольно сильно обгорела. Роджер ничего не сказал по поводу ее костюма, но Валери на протяжении всего обеда не раз замечала в его взгляде восхищение и страсть.

Тот день был поистине удивительным. Валери все время возвращалась мыслями к тому, что произошло у ручья. Она отчетливо помнила прекрасный миг, когда призналась Роджеру в любви и он ответил, что тоже ее любит. После такого обмена признаниями что-то должно измениться, не может быть, чтобы у их отношений по-прежнему не было будущего. То, что возникло между ними, слишком прекрасно, чтобы его можно было легко отбросить.

Однако в тот вечер Роджер и Валери не говорили о будущем. Каждый, казалось, предпочитал просто наслаждаться настоящим, смаковать каждую минуту их последней совместной ночи. Вечер прошел за обычными делами. Роджер просматривал некоторые слайды, сделанные Валери, а Валери читала последние страницы рукописи. К этому моменту она уже прочла практически всю его книгу и успела полюбить его стиль, его увлеченность предметом.

Через некоторое время Валери положила страницы рукописи на колени и посмотрела на Роджера. Он сидел в кресле и просматривал слайды через портативный фильмоскоп. Валери осторожно заметила:

– Кажется, ты иногда не совсем точно выражаешь свои мысли.

Роджер положил проектор и нахмурился.

– Не ты одна так считаешь. Мой редактор тоже мне об этом говорил. Интересно, с каких пор ты стала специалистом по грамматике?

Валери рассмеялась:

– Моей второй специальностью в университете была журналистика.

– Вот как? Я не знал. И много ты написала сама?

Она пожала плечами:

– Так, кое-что, в основном статьи для местной газеты. По правде говоря, я выбрала журналистику как вторую специальность только по настоянию куратора. Моя первая и главная любовь – фотография.

– Однако уроки ты готовила исправно, иначе не разглядела бы эти самые неточности. – Роджер рассмеялся. – Валери, а тебе не кажется, что подобная приверженность чистоте письменной речи несколько устарела?

Валери показала ему язык.

– А может, мне нравится хоть в чем-то быть старомодной? Эти неточности, на мой взгляд, говорят о небрежности автора.

– Небрежности?

Роджер возмущенно вскочил на ноги, снял очки, положил их на край стола и стал надвигаться на Валери с угрожающим блеском в глазах.

– Ну и где же, по-твоему, у меня эти неточности?

Валери опустила взгляд на рукопись и вскоре процитировала:

– «Для естественного исследования».

– Да, это, конечно, безобразие. – Он остановился рядом с Валери, положил руку на ее голое колено и посмотрел в глаза с дьявольским блеском во взгляде. – И как же, дорогая, ты бы предпочла выразиться? «Естественно, для исследования»?

Разговаривая, он стал передвигать руку выше по ее ноге. Валери замычала от удовольствия:

– М-м-м, так гораздо лучше.

Роджер стал поглаживать внутреннюю сторону ее бедра и шепотом спросил:

– А может «для исследования в естественной среде»?

– Ты на глазах делаешь успехи.

– Все, что пожелаешь, – заключил Роджер с хрипотцой и, наклонившись к Валери, поцеловал ее в кончик носа.

Он сел на диван, усадил Валери себе на колени и стал целовать ее, одновременно лаская ее ноги, бедра, груди. Бумаги разлетелись во все стороны, но ни один из них не обратил на это внимания. Роджер просунул руку под край ее топа, его глаза потемнели от страсти.

– Думаю, нам лучше подняться наверх, – пробормотал он.

Валери притворно возмутилась:

– Как, опять?

– Ты же знаешь, я не могу тобой насытиться. – Роджер спрятал лицо в ее густых волосах и судорожно вздохнул. – От тебя до сих пор пахнет ручьем. Это мне напоминает...

– Ладно, Роджер, уговорил, поднимаемся наверх, – со стоном пробормотала Валери.

Она вскочила и стала подниматься по лестнице. Поднимаясь за ней, Роджер окликнул:

– Подожди.

Она остановилась на ступеньке и посмотрела на него сверху вниз.

– В чем дело?

– В твоих ногах. Они такие красивые... таких просто не бывает.

Роджер стал медленно гладить ей ногу под коленом. Видя, что от его прикосновения кожа Валери покрывается мурашками, он усмехнулся и погладил большим пальцем кожу под самым краем ее короткой штанины. Остальными четырьмя пальцами он продолжал гладить чувствительную кожу на внутренней стороне бедер. Валери тихонько охнула.

– Что случилось?

– Ну... мне немножко больно...

Роджер застыл как вкопанный, его брови почти сошлись на переносице.

– Я сегодня причинил тебе боль?

– Нет, глупыш, не ты.

– Тогда в чем дело?

Валери залилась румянцем:

– Роджер, мне неловко об этом говорить.

– Нет, ты мне все расскажешь, причем сейчас же!

– А вот разговаривать со мной таким тоном не обязательно!

Роджер ждал объяснений, угрожающе нахмурив брови. Валери шумно вздохнула и призналась:

– Это солнце.

– Солнце?

– Нуда, когда мы заснули у ручья, я подставила солнцу те части тела, которые обычно скрыты под одеждой.

Когда Роджер прервал ее громким смехом, она надула губы.

– Ничего смешного! С твоей стороны смеяться просто грубо.

Он возобновил чувственное поглаживание.

– А по-моему, это восхитительно. Значит, говоришь, ты обгорела, пока голая спала со мной в лесу?

– Роджер, может, все-таки перестанешь злорадствовать? И вообще, мы поднимаемся на чердак или нет?

Его пальцы позволили себе более смелую ласку, и Валери затрепетала. Роджер подмигнул:

– Может, займемся этим на лестнице?

– Сомневаюсь, что она выдержит.

Роджер снова рассмеялся и убрал руку.

– Тогда марш наверх и раздевайся. Я поднимусь через минуту.

Бросив на него недоуменный взгляд, Валери пожала плечами и стала подниматься. На чердаке она легла на матрас и стала смотреть на звезды через потолочное окно. Подушка еще хранила запах Роджера. Валери с наслаждением вдохнула знакомый аромат. Ей не верилось, что после всего, что они вытворяли днем, она снова его хочет, да так сильно, что буквально дрожит в предвкушении и не может дождаться, когда он к ней присоединится.

Через несколько секунд на лестнице послышались шаги Роджера. Он увидел Валери, лежащую на матрасе, и остановился.

– Ты не разделась!

Она бесстрашно посмотрела на него:

– А может, я хочу, чтобы ты сам меня раздел?

– Слово дамы для джентльмена – закон.

Он встал на колени рядом с ней, бросил на матрас какой-то пластмассовый флакон и стал расстегивать на ней шорты.

Валери кивком показала на флакон:

– Что это?

– Лосьон. Ты обгорела на солнце в интимных местах, к которым мне как раз не терпится прикоснуться.

– Роджер, ты развратник!

Он стал стягивать с нее шорты.

– А ты в этом сомневалась?

Сняв с нее всю одежду, Роджер перевернул Валери на спину и стал нежно втирать успокаивающий лосьон в ее спину, ягодицы и верхнюю часть бедер. Его прикосновения были невероятно чувственными и возбуждающими. Через некоторое время Роджер поинтересовался:

– Ну как, теперь лучше?

– Несомненно, – прошептала Валери.

Роджер остановился и посмотрел на тонкие полоски покрасневшей кожи на ее спине и бедрах.

– Гм, должно быть, ты обычно носишь совсем крошечный купальник.

– Так и есть.

Он кашлянул.

– Ты что, загораешь?

– Да.

Внезапно в голосе Роджера послышались напряженные нотки:

– Где?

Валери извернулась, чтобы посмотреть на него.

– Обычно я загораю в собственном внутреннем дворе.

– А, понятно.

Роджер, похоже, испытал облегчение. Валери снова легла, и Роджер продолжил натирать ее лосьоном. После паузы Валери добавила:

– А еще, бывает, я купаюсь и потом тоже загораю.

– Где ты купаешься?

Голос Роджера снова стал напряженным, Валери почувствовала, что он гораздо сильнее нажимает ей на спину.

– У одной из моих подруг родители содержат мотель. В хорошую погоду мы с Сьюзи раз в неделю приходим к ним поплавать.

Роджер с силой надавил на ее поясницу.

– Эй, не нажимай так, мне больно!

Но Роджер не слышал. Представив, как Валери загорает у бассейна в крошечном купальнике, а на нее пялятся постояльцы мотеля – мужчины! – он замер.

«Не смей никогда больше носить этот купальник! Ты должна надевать его только для меня!»

Только осознав, что именно он чуть было не рявкнул, Роджер спохватился, и его захлестнуло отчаяние. Он не имеет никакого права приказывать Валери. Что же касается того, чем ему хотелось заняться с ней прямо сейчас... Он резко перекатил ее на спину, в его глазах вспыхнула яростная решимость. Пальцы, скользкие от лосьона, двинулись вверх по ее бедру и остановились между ног.

– Насчет сегодняшнего дня, – прошептал Роджер.

Валери содрогнулась:

– Я знала, что ты к этому еще вернешься.

Роджер медленно переместил палец выше. Валери ахнула и сжала ноги. Роджер улыбнулся, втайне радуясь, что она немного сопротивляется. Это сделает его будущую победу еще приятнее для них обоих.

– Расслабься, дорогая, увидишь, тебе понравится.

Он нажал коленом на ее бедра, заставляя ее раскрыться перед ним. Введя в нее указательный палец, большим он стал медленно поглаживать самую чувствительную точку ее тела. Застонав от непереносимой остроты ощущений, Валери выгнулась навстречу его руке и сжала бедра. Беспомощно мотая головой из стороны в сторону, она простонала:

– Нет, Роджер...

– Нет? – со смешком переспросил он. – И ты еще смеешь говорить «нет» после того, что вытворяла днем? – Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. – Извини, дорогая, но теперь мой черед. Я же говорил, в эту игру могут играть двое. Как бы то ни было, мне просто нравится смотреть на тебя вот так.

– Тебе... тебе нравится наблюдать, как я теряю контроль над собой. – Слова вырывались у Валери инстинктивно. – Но ты его не терял.

– Ха! Как у тебя только язык поворачивается такое говорить! – Роджер проделал своими пальцами нечто особенно возбуждающее и хрипло добавил: – Я хочу всего один раз довести тебя до самого конца, я хочу видеть твои глаза, когда это случится. Ты знаешь, что наблюдать за тем, как ты получаешь наслаждение, мне так же приятно, как испытывать его самому?

– Роджер, прошу тебя...

Но очень скоро Валери потеряла способность говорить: она рассыпалась на части, ее тело сжималось и расслаблялось, и это повторялось снова и снова так долго, что, казалось, она умирает. Все это время Роджер наблюдал за ней, наблюдал, как темнеют ее глаза, как ее пальцы на простыне сами собой сжимаются в кулаки, как на ее прекрасном лице выступают капельки пота. Когда Валери пересекла черту, он расслабил руку и улыбнулся.

Валери порывисто потянулась к нему:

– Роджер!

– Подожди, еще не время, – прошептал он.

Он наклонился и припал губами к тому месту, которое только что атаковали его пальцы. Валери попыталась сбросить его, но он без труда пресек ее попытки, прижав локтем низ ее живота. Он явно не спешил, продолжая свою сладкую пытку. Валери снова оказалась в тисках наслаждения, еще более острого, чем в первый раз, такое она вообще испытала впервые в жизни. Ей казалось, что через ее тело проходит нескончаемый разряд живого электричества.

Наконец Роджер отпустил ее и отодвинулся в сторону. Валери обессилела от наслаждения. В эту минуту она беззаветно любила Роджера и принадлежала ему без остатка.

– А теперь для меня, – прошептал Роджер, берясь за молнию джинсов.

Но Валери поймала себя на мысли, что снова хочет, чтобы Роджер испытал все то же, что испытала она в эти минуты чистого, всепоглощающего наслаждения. Она не сдерживалась и не хотела, чтобы он сдерживался. Ей каким-то чудом удалось встать на колени и толкнуть Роджера так, что он упал на спину.

– Еще не время, – прошептала она, задыхаясь, и принялась его раздевать.

Роджер казался заинтригованным.

– Ты имеешь в виду, что мне аукнутся мои слова?

Слыша в его голосе насмешливые нотки, Валери многообещающе ответила:

– И не только слова, но и дела.

Она успела снять с него рубашку и потянулась за лосьоном. Роджер с улыбкой наблюдал за ее манипуляциями.

– Расслабься, увидишь, тебе понравится.

Она стала натирать лосьоном его обнаженную грудь, и он застонал от удовольствия. Валери шутливо посетовала:

– Смотри-ка, кажется, у тебя кое-где обгорели плечи. Но не волнуйся, дорогой, я об этом позабочусь.

Она продолжила втирать лосьон медленными чувственными движениями, не спеша водя пальцами вверх и вниз по его телу. По тому, что у Роджера участилось дыхание и расширились зрачки, Валери поняла, как на него действуют ее прикосновения. Он попытался обнять ее за шею и привлечь к себе, чтобы поцеловать, но Валери его оттолкнула:

– Не мешай.

Ее руки опустились ниже, и Роджер задышал еще тяжелее. Валери расстегнула молнию на его джинсах и лукаво заметила:

– Посмотрим, не обгорел ли ты где-нибудь еще.

Почувствовав смелое прикосновение ее пальцев, Роджер процедил грубое ругательство.

– Так и есть, в этом месте у тебя явно жар, – прошептала Валери.

Роджер рванулся вперед и потянулся к ней, но она снова оказалась проворнее. После короткой борьбы она прижала его плечи к матрасу и с победной улыбкой прошептала:

– Еще не время.

– Валери!

Во взгляде Роджера горело предостережение.

– Еще не время. Мне просто нравится смотреть на тебя вот так.

– Ты что, записала все мои слова на магнитофон?

Валери улыбнулась и возобновила пытку наслаждением. Теперь по телу Роджера заскользили ее губы. При этом ее груди очень эротично касались его груди и живота. Голова Роджера металась по простыне. Наконец ее губы достигли заветного места. Валери наслаждалась его страстными стонами. Роджер обхватил ее голову пальцами, шепча слова любви. Через несколько мгновений, показавшихся ему вечностью, Валери подняла голову, возбуждающе прикоснулась к нему и процитировала:

– «Я хочу видеть твои глаза, когда это случится».

Роджер снова выругался и через долю секунды Валери обнаружила, что лежит на матрасе, а Роджер сидит над ней, тяжело дыша, и кладет ее ноги к себе на талию.

– Смотри мне в глаза, – прошептал он.

Валери так и сделала. В этот миг она поняла, что он потерял контроль над собой. В следующее мгновение Роджер вошел в нее, и она снова взорвалась в экстазе. Ощущения Валери невероятно обострились, каждое нервное окончание откликалось на движения Роджера. Прижав пальцы к его ягодицам, она жадно потянула его на себя. Роджер неистово целовал Валери, погружаясь в ее тугие жаркие ножны. Ее нетерпеливая капитуляция подтолкнула и его к быстрому, небывало бурному оргазму.

Позже Роджер сидел рядом со спящей Валери и любовался ею. Даже во сне они интимно прижимались друг к другу. Он шепотом позвал:

– Валери!

Она сонно пробормотала:

– Что?

– Я не хочу тебя отпускать.

Не открывая глаз, она еще крепче прижала его к себе.

– Так не отпускай.

Но рано утром, еще до рассвета, Роджер ушел.

Солнце встало, Валери еще спала. Роджер побрился, оделся, взял то, с чем обычно ходил наблюдать за птицами, и пошел в лес. Он отправился к гнезду певуна Бахмана. Самка сидела на яйце, птенец должен был вылупиться со дня на день.

Роджер обдумывал, что же ему делать. Он полюбил Валери, привязался к ней. То, что он испытал вчера днем на ручье и сегодня ночью, потрясло его до глубины души. Она была такая сладкая, открытая, щедрая... Она была как никогда уязвима, но в то же время она открылась ему, отдала всю себя без остатка. А он, занимаясь с ней любовью, потерял над собой контроль, ни одна женщина не доводила его до такого состояния.

Больше всего Роджера терзало воспоминание о том, что он испытывал оба раза, когда изливался в ее нежное, любящее тело. Его чувства вышли далеко за рамки физического желания, это была любовь. В такие эмоционально наполненные моменты Роджеру хотелось заняться тем же, чем занимаются эти птички, – одарить ее потомством, тогда она навсегда превратилась бы в его женщину. Он даже жалел, что Валери позаботилась о предохранении. Как бы ему хотелось создать неразрывную связь между их телами, между их душами, сделать так, чтобы внутри ее зародилась новая жизнь, плод их любви.

Роджер подумал, что это очень упростило бы ему жизнь. Тогда бы они неизбежно должны были остаться вместе.

В его возрасте думать о детях! Достигнув середины жизни, Роджер научился ценить свою независимость. Возня с подгузниками, бутылочками и сосками, ребенок, настойчиво требующий внимания в четыре часа утра, – все это не для него. Но именно это ему хотелось разделить с Валери. Он мечтал холить и лелеять ее как свою жену, прикасаться к ее нежному животу, ощущать, как в нем растет его ребенок.

Должно быть, он спятил. А Валери, доверчивое, невинное создание, беззаветно полюбила его, забыв, что между ними не может быть ничего серьезного.

Но если Валери по молодости лет не может посмотреть в глаза правде, то он, Роджер, просто обязан это сделать. Он обязан думать о том, что будет лучше для Валери, даже если она сама об этом не заботится. Он ее любит, но он не тот человек, который может воплотить ее мечты в реальность. И от этой мысли у Роджера разрывалось сердце.