Пролог

Светила полная луна… И в ту самую минуту, когда Джэард Хэмптон увидел красивую женщину, борющуюся за свою жизнь в темном водовороте Миссисипи, он понял, что влюблен. Он вышел на палубу «Речной ведьмы» подышать свежим воздухом и полюбоваться рекой, когда вдруг заметил, как она барахтается во вспененной пароходом воде и зовет на помощь. Он обнаружил, что не может оторвать глаз от пленительной русалки, которая только что таким неожиданным образом ворвалась в его жизнь.

А внизу, в предательских водах реки, Жасмина Дюброк-Бодро действительно боролась за свою жизнь. Она уже почти тонула, когда увидела серый корпус парохода. Потом она увидела высокого мужчину, стоящего на палубе и с изумлением глядящего на нее. Забыв, что на ней надета лишь неприлично тонкая, к тому же порванная ночная рубашка, она ощутила в себе новый прилив жажды жизни и — даже более остро — жажды мести.

— Помогите! — закричала она в сторону приближающегося парохода. — Ради Бога, помогите!

Джэард Хэмптон снял шляпу и еще раз с удивлением посмотрел вниз.

— Дорогая, что это вы делаете там, в воде? — спросил он с подчеркнутой светской изысканностью.

— Тону! — последовал короткий ответ.

— Каким же образом вы попали в эту переделку? — поинтересовался он.

— Это долгая история! — бросила она.

Этого было достаточно для Джэарда Хэмптона. Задержавшись только на секунду, чтобы снять ботинки и приказать лоцману дать задний ход, он встал на перила и оттуда вниз головой нырнул в Миссисипи спасать свою барахтающуюся в воде богиню, крикнув ей со смехом: «И я обязательно услышу эту историю!»

 

1

Натчез, Миссисипи

Лето 1850

Прошло только две недели с тех пор, как старый Эфраим пришел к ней в приют: «Ваш батюшка скончался, мисс Жасмина…»

Жасмина Дюброк сидела в холле приюта для сирот святой Марии с одной из своих подопечных. Она была очень привязана к шестилетней Мэгги, сидевшей, уютно прижавшись к ней, на старой потертой кушетке. Жасмина часто посвящала часть своего обеденного перерыва занятиям с девочкой, которая была очень застенчива и все еще плохо читала.

— Это «завтра», детка, — мягко поправила она девочку, когда та не смогла прочитать слово. Мэгги продолжала читать, а Жасмина взглянула в окно и увидела старого слугу их семьи Эфраима, хромавшего по вымощенной камнем дорожке по направлению к приюту. Он шел с опущенной головой, нижняя губа у него дрожала. — Пойди найди сестру Филомену, детка, — сказала Жасмина, машинально гладя девочку по голове. Мэгги послушно закрыла букварь и вышла из комнаты.

Жасмина убрала со лба прядку светлых, цвета пшеницы, золотистых волос и поспешила к входной двери, шурша юбками из выцветшего муслина по выщербленному полу. Эфраим никогда бы не пришел за ней в такой час, подумала она, если бы что-нибудь не случилось. Она распахнула тяжелую дубовую дверь. Легкий ветерок всколыхнул тяжелый летний воздух, принеся с собой сладкий аромат нектара.

Увидев ее, седой негр снял трясущимися руками свою видавшую виды шляпу и вытер рукавом потный лоб.

— Ваш батюшка скончался, мисс Жасмина, — сказал он надтреснутым голосом.

В маленьком домике на улице Перл Жасмина повесила свою шляпку на крючок и вошла в комнату отца. Летняя жара в крошечной спальне была еще более угнетающей. Ее отец был действительно мертв. Его лицо с выступающим носом, плотно сжатыми губами и густыми бровями уже приобрело сероватый оттенок, а рука была совсем холодной.

«Холодный. Старый холодный француз…» — так она про себя всегда называла отца. Такой отчужденный, такой недосягаемый, такой неласковый. Отец никогда не любил ее — так она всегда думала. И все же сердце ее сжалось от боли.

Она услышала, как Эфраим, шаркая ногами, вошел в комнату.

— Как это произошло? — спросила она, с беспомощным видом оборачиваясь к нему.

Эфраим пытался сдержать слезы.

— Это сердце. Он позвал меня, а когда я прибежал, он держался за грудь. Потом он упал на подушку и… отошел, мисс Жасмина.

— По крайней мере он долго не мучился, — сказала она охрипшим голосом, комкая в руках мокрый от слез платок. — Доктор всегда говорил, что у него слабое сердце…

Эфраим вдруг забеспокоился:

— Да, мисс Жасмина, ваш батюшка долго не страдал. — И, несмотря на хромоту, Эфраим поспешно вышел из комнаты.

Через три дня, отслужив заупокойный молебен, Пьера Дюброка похоронили на кладбище Натчеза. Отпевал его отец Гриньон из церкви святой Марии. Было сырое хмурое утро; влажный воздух благоухал запахами цветов: камелий, магнолий и глициний. Жасмина стояла под сенью ветвей высокого дуба, слушая, как священник нараспев произносил слова заупокойной мессы. Ее отец был уважаемым в Натчезе серебряных дел мастером, и поэтому сегодня на отпевании присутствовали представители нескольких самых почтенных семейств города.

Жасмина была тронута тем, что память ее отца пришла почтить такая внушительная толпа людей. Но ее внимание привлекла женщина, стоящая несколько в стороне от других. Женщина была одета в черное, однако и ее платье, и ее шляпка из черного атласа, отделанные небольшими крашеными перьями и яркими блестками, выдавали дурной вкус. Ее волосы были неестественно ярко-рыжего цвета, и Жасмина могла с уверенностью сказать, что скрытые вуалью щеки женщины были нарумянены. Жасмина не могла понять, кто была эта женщина и зачем она здесь. Когда первые горсти земли застучали по крышке простого деревянного гроба, Жасмина увидела на щеках женщины слезы.

Через два дня после похорон Жасмину вызвали в контору адвоката ее отца Ричарда Гейтса, чтобы зачитать завещание отца. Эфраим отвез ее на улицу Франклина и остался дожидаться хозяйку.

Войдя в пыльный захламленный кабинет мистера Гейтса, Жасмина сразу же почувствовала запах дешевых духов и, к своему удивлению, опять увидела ту самую женщину, которая таким необъяснимым образом появилась на похоронах ее отца.

Ричард Гейтс, высокий сухопарый мужчина, тут же вскочил из-за своей конторки в знак приветствия.

— Добрый день, мисс Дюброк, — сказал он, обходя стол ей навстречу, в то время как женщина наклонила голову в сторону Жасмины и приподняла темные брови. Вежливость требовала, чтобы Жасмина ответила на приветственный кивок, прежде чем отвести адвоката в сторону и начать с ним разговор.

Первым вопросом, заданным адвокату Жасминой вполголоса, был вопрос:

— Кто эта женщина и что она здесь делает?

Гейтс явно чувствовал себя неловко. Кивнув в сторону женщины, сидящей за их спинами, он сказал:

— Мисс Дюброк, разрешите представить вам мисс Флосси ла Фьюм.

Флосси ла Фьюм! Жасмина была ошеломлена. Кто же в Натчезе не слышал об имеющей дурную славу женщине легкого поведения из района Нижнего Натчеза? Должно быть, это какая-то ошибка. Не зная, что делать дальше, Жасмина села на стул, предложенный адвокатом, и машинально кивнула Флосси. Гейтс быстро вернулся к конторке и стал что-то искать в своих бумагах. В следующий момент Жасмина узнала, что она должна была получить из имущества своего отца дом на улице Перл и Эфраима. Она с облегчением вздохнула, зная, что это было все, чем владел ее отец. Между тем Гейтс повернулся к Флосси ла Фьюм:

— По-видимому, остальная часть наследства мистера Дюброка, включая все деньги на его счете в банке, перейдут к вам.

— Простите, мистер Гейтс, — вмешалась озадаченная этим сообщением Жасмина, — о каком счете вы говорите?

Гейтс в волнении снял очки:

— У вашего отца было пятнадцать тысяч долларов на счете в кредитном банке Натчеза. Деньги теперь переходят к мисс ла Фьюм, если она не скончается до того, как этот пункт завещания будет выполнен. В противном случае деньги перейдут к вам, мисс Дюброк.

Жасмина была так потрясена, что не могла даже говорить.

— Но, мистер Гейтс, это невозможно… — выговорила она наконец. — У моего отца никогда не было денег. Поэтому я и работала в сиротском приюте с тех пор, как он заболел.

Гейтс кивнул Жасмине с сочувствием:

— Я знаю, что это большое потрясение для вас, мисс Дюброк. Наверное, ваш батюшка хотел отложить немного на черный день.

— Немного? — повторила Жасмина с горечью. — Мистер Гейтс, как вы сами заявили, мы говорим о пятнадцати тысячах долларов! Вы хотите сказать, что все эти годы, когда мы так сильно нуждались, у моего отца были эти деньги и он ничего не говорил о них?

— Оказалось, что это так, — заключил Гейтс, нахмурившись.

Жасмина в отчаянии покачала головой и продолжала говорить, как-будто была в комнате одна: — Боже мой, как он мог поступить так со мной? Как я переживала, когда нужно было платить за его лекарства и лечение! Я сидела у его постели каждый вечер! А он оставил все свои деньги этой женщине?!

Гейтс вытащил носовой платок и вытер себе лоб:

— Мисс Дюброк, пожалуйста. Кажется, у вашего отца и мисс ла Фьюм были особые отношения.

— Наверняка, — сказала она.

— Давайте вернемся к нашему делу, — продолжал Гейтс. — Как я только что сказал, основная часть наследства мистера Дюброка переходит к…

Жасмина вдруг встала, распрямила плечи и, собрав нервы в кулак, призвав все свое достоинство, на которое была способна в этот момент, сказала:

— Наше дело закончено, мистер Гейтс. — Она гневно взглянула на Флосси ла Фьюм, презирая себя за горячие слезы, которые жгли ей глаза. — Я отказываюсь находиться здесь хотя бы еще минуту в присутствии этой… этой воровки и шлюхи!

Жасмина выбежала из комнаты, боясь совсем расплакаться. К ее удивлению, в приемной ее нагнала Флосси ла Фьюм: — Мисс Дюброк, пожалуйста, — умоляюще воскликнула она на удивление интеллигентным голосом. Жасмина с негодованием обернулась к женщине, укравшей у нее то, что ей по праву принадлежало. Круглое лицо Флосси было так густо нарумянено, что Жасмина с трудом могла определить ее возраст. К тому же ее темно-карие глаза смотрели мудро и печально, что Жасмина нашла совсем уж странным. Сдерживая дыхание, она сказала: «Мне не о чем с вами говорить, мисс ла Фьюм.»

Женщина вздохнула:

— Я только хочу, чтобы вы знали, дорогая, что ваш отец совсем не страдал перед смертью.

— Вы там были? — недоверчиво выдохнула Жасмина.

Флосси взглянула на молодого клерка, глядящего на них с открытым ртом. Когда он, покраснев, опустил глаза на папку с делом, лежавшую перед ним на столе, рыжеволосая проститутка повернулась к Жасмине и прошептала:

— Да, я часто бывала у Пьера днем. Мы были друзьями с вашим отцом, мисс Дюброк. И я хочу, чтобы вы знали, что Пьер был высокого мнения о вас…

— Но, конечно, не такого высокого, как о вас, — закончила Жасмина.

Женщина развела руками.

— Мне жаль, мисс Дюброк. Пьер хотел обеспечить нас обеих.

Ее слова, как удар, обожгли Жасмину. Все эти годы Пьера Дюброка обеспечивала она. Она с утра до вечера работала в приюте за мизерную плату, вечерами сидела у его постели, экономила каждый пенни. Она не покупала себе никакой одежды, чтобы им с отцом было на что жить! И после всего этого она узнает, что, все это время живя за ее счет, отец тайно копил свои тысячи и оставил ей полуразвалившийся дом, а все свое состояние отдал женщине легкого поведения — и умер в постели с проституткой.

Льстивый голос Флосси ла Фьюм прервал поток ее гневных мыслей.

— Мисс Дюброк, если вы расстроены из-за денег, мы можем…

— Нет, мисс ла Фьюм, это не из-за денег, а из-за предательства, — оборвала ее Жасмина. — Но вы ведь знаете все о предательстве, не так ли? Скажите, вам было очень трудно уговорить моего отца оставить все деньги вам?

Женщина попыталась возразить, но Жасмина предостерегающе подняла руку и холодно оглядела ее. То, что Флосси ла Фьюм явно чувствовала себя виноватой перед Жасминой за то, что ограбила ее, свидетельствовало в ее пользу. Тем не менее Жасмина ни минуты не сомневалась в том, что эта проститутка с улицы Сильвер ни за что не поделится с ней ни одним пенни из наследства ее отца.

— Оставьте наследство себе, мисс Фьюм, — наконец проговорила она с горечью. — Я уверена, что вы его заработали.

Жасмина выбежала из конторы, забралась в кабриолет и села рядом с Эфраимом. Гнев все еще душил ее.

— Ты знал, Эфраим! — воскликнула она. — Ты должен был знать, что мой отец и эта женщина были… И ты не сказал мне этого!

— Да, мэм, — только и ответил Эфраим, и они поехали домой. Уже у дверей дома на улице Перл Эфраим растерянно пробормотал:

— Мисс Жасмина, но ведь у вас есть еще я, а у меня — вы.

— Оставь меня, пожалуйста, — было все, что она могла проговорить, и быстро вошла в дом.

Оказавшись в комнате, она упала на колени и заплакала. Ей казалось, что боль в ее душе никогда не пройдет.

Проклятый старый француз! Проклятый старый негодяй! Он никогда не думал о ней! Он никогда не любил ее! Она была ему нужна только как служанка! А теперь уже из могилы он сыграл с ней эту отвратительную и бессердечную шутку, швырнув ей свое завещание. Таким жестоким способом он дал ей понять, что ценит шлюху с улицы Сильвер гораздо больше собственной дочери!

В двадцать три года она осталась совсем одна, без гроша в кармане и с горькими воспоминаниями о предательстве отца.

Это конец… У нее не было будущего.

 

2

Всего лишь через неделю Жасмина встретила Клода Бодро

Жасмина вернулась в приют в пятницу. Ее страдания и гнев, вызванные предательством Пьера Дюброка, теперь отзывались в ней глухой болью. Все в ней было немо, пусто и мертво.

Она бы бросилась в реку, чтобы положить конец своему жалкому, бесполезному существованию, если бы могла заставить себя подвергнуть девочек из приюта такому испытанию.

Как только Жасмина переступила порог приюта святой Марии, к ней бросилась маленькая Мэгги с напряженным от испуга милым маленьким круглым личиком и с мокрыми от слез голубыми глазами.

— Мисс Жасмина, я думала вы ушли от меня навсегда!

Жасмина погладила девочку по белокурым волосам, а свободной рукой вытерла свои собственные слезы.

— Детка, у меня умер отец.

— Я знаю, сестра Филомена сказала мне. — Голос у девочки задрожал, дрожали и ее тонкие руки, обнимавшие Жасмину за талию.

Мэгги прижалась к Жасмине изо всех сил, и Жасмина вдруг подумала, что она может удочерить Мэгги. Она понимала, что опекуны приюта так же, как и городской опекунский совет, предпочли бы отдать девочку какой-нибудь супружеской паре, но в приюте было так много детей, а людей, желающих усыновить их, так мало! Жасмина решила поговорить о девочке с директрисой приюта матерью Мартой. В конце концов ей больше не нужно было ухаживать за отцом-инвалидом.

Вечером того же дня Жасмина вышла из приюта и села в свой кабриолет, чтобы ехать домой. Эфраим обычно привозил и увозил ее с работы, но в то утро у старого раба так разыгрался ревматизм, что Жасмина настояла на том, чтобы он весь день отдыхал. Ее лошадь Шуга казалась странно возбужденной. Обычно она была такой послушной, но сегодня она поднималась на дыбы и ржала, отказываясь подчиняться Жасмине.

— Тихо, Шуга, — просила она, натягивая поводья. Вдруг лошадь дернулась, и неуправляемый кабриолет понесся по шумным улицам по направлению к обрыву на окраине города. Натянутые поводья еще больше раздражали лошадь. Жасмина чувствовала, как у нее на верхней губе выступил пот, а руки занемели от напряжения, в то время как пролетка неслась в гору.

Жасмина в ужасе смотрела в сторону двухсотметрового обрыва и на серые воды Миссисипи внизу. Дорога была очень узкой и в этом месте поворачивала; стоит лошади оступиться — и они полетят вниз и разобьются насмерть!

Жасмина уже совсем отчаялась, когда вдруг увидела всадника, скачущего рядом с кабриолетом.

— Тпру, тпру! — закричал он, схватив поводья и натягивая их. Наконец ему удалось остановить лошадь. Спешившись, он еще некоторое время успокаивал ее, храпящую и взмыленную, потом, не снимая перчаток, внимательно осмотрел поводья. И только когда лошадь совсем успокоилась, он повернулся к Жасмине:

— С вами все в порядке, мадемуазель?

Жасмина в изумлении смотрела на спасшего ее француза. Высокий, широкоплечий и худощавый, он был одет в модного покроя шерстяной сюртук коричневого цвета и темно-желтые брюки, заправленные в черные блестящие сапоги.

Он подошел к ней ближе и она смогла разглядеть его лицо под полями белой шляпы. Это было очень загорелое и мужественное лицо, а его черные глаза смотрели так напряженно, что Жасмина ощутила внутреннюю дрожь. В следующий момент мужчина улыбнулся, обнажая ровные белые зубы за полными чувственными губами, и ее напряжение тут же прошло.

— Да, у меня все в порядке, — наконец ответила она своему храброму спасителю. — И благодарю вас, сэр. Кажется, вы спасли мне жизнь.

— Это большая честь для меня оказать вам помощь, мадемуазель, — ответил он, сдержанно поклонившись. Он указал на лошадь: — Ваша лошадь — она часто показывает норов?

— Нет, нет, — уверила его Жасмина. — Обычно она такая послушная! Я так удивилась, когда она понесла. — Она нахмурилась: — Не могу себе представить, чем это было вызвано.

Незнакомец пожал плечами и смахнул пылинку со своего элегантного сюртука.

— Лошади очень горячие животные. Может, она увидела змею на дороге.

— Вполне возможно, — согласилась Жасмина.

Француз улыбнулся, пристально глядя на нее.

— Мадемуазель, вы позволите мне проводить вас домой?

— Нет, нет! — ответила Жасмина смущенно. — Я не хочу обременять вас.

— С каких это пор провожать красивую леди до дома считается обременительным? — спросил он галантно.

Жасмина почувствовала, как она покраснела от комплимента. Никто до сих пор не называл ее красивой. Более того, она чувствовала себя далеко не элегантно одетой в своем простом черном муслиновом платье и поношенной шляпке.

— Пожалуйста! В этом нет необходимости, — умоляющим голосом проговорила она, чувствуя на себе неотступный взгляд его черных глаз.

— Нет, нет, это как раз необходимо, — возразил ее спаситель. — А если ваша лошадь понесет опять? — И, глядя в упор на Жасмину, добавил: — Она явно нуждается в твердой мужской руке.

Жасмина совсем растерялась от его обезоруживающей улыбки:

— Возможно, вы правы, сэр.

Француз решительно стал привязывать свою лошадь к задку кабриолета. Потом он подошел к Жасмине, чтобы присоединиться к ней в экипаже.

— С вашего позволения, мадемуазель, — сказал он с той же самой обезоруживающей улыбкой.

Жасмина не нашла в себе смелости отказать ему.

— Конечно, сэр.

Она быстро отодвинулась, и незнакомец сел рядом с ней. И сразу же Жасмина ощутила его запах — запах кожи, табака и приятный аромат мужского одеколона. Ее сердце учащенно билось, когда он с улыбкой повернулся к ней и сказал:

— Клод Бодро к вашим услугам, мадемуазель. Прошу прощения за то, что при данных обстоятельствах официальное знакомство невозможно. Тем не менее я сочту за честь узнать имя прекрасной леди, которую я сопровождаю домой.

— Меня зовут Жасмина Дюброк… — ответила она неуверенно, польщенная.

Так как Бодро правил лошадью, Жасмина сняла перчатки и размяла затекшие руки. Ладони и пальцы саднило от поводьев. Ее спаситель посмотрел на ее пальцы с интересом.

— Поскольку у вас нет обручального кольца, мадемуазель, могу я проявить смелость и предположить, что вы мисс Дюброк?

Жасмина опять покраснела: — Это так и есть, сэр.

Он приложил к шляпе руку в перчатке: — Счастлив познакомиться с вами.

Они повернули на дорогу, ведущую в Натчез.

В деловом районе города владельцы магазинов запирали двери на ночь. Фонарщик уже зажигал газовые фонари на площади. Через минуту Бодро осведомился у Жасмины:

— Простите мой нескромный вопрос, мадемуазель, но я не мог не заметить, что вы в трауре.

— Да. У меня умер отец всего неделю назад.

— Примите мои искренние соболезнования, — сказал он.

— Спасибо — сдержанно ответила Жасмина.

— Будьте добры, покажите мне дорогу к вашему дому.

Жасмине было страшно неловко показывать дорогу своему спасителю к боковой улочке, где был ее дом. Однако ее опасения были напрасны, поскольку, как только француз остановил кабриолет перед ее домом, увитым виноградом, он с непритворной искренностью заметил:

— Какой очаровательный домик, мисс Дюброк. Я чувствую запах жимолости даже отсюда.

Кровь застучала у Жасмины в висках, когда Клод ловко спрыгнул с экипажа и помог выйти ей. Когда она ступила на землю, его сильные руки задержались на минуту на ее тонкой талии, и Жасмина почувствовала, как в груди у нее все задрожало.

Он взял ее за руку и повел по дорожке. Она была рада, что может опереться на него, так как чувствовала волнение и слабость в его присутствии. Она удивлялась тому, что Клод обратил внимание на жимолость. Теперь она вдыхала все запахи этого чудесного летнего дня: запах густой травы, замшелых деревьев, сладкий аромат роз, гордости Эфраима, и больше всего — манящий запах мужчины, идущего рядом с ней.

Он довел ее до двери, и они остановились в кружевной тени деревьев. Наконец Клод спросил нахмурившись:

— Скажите мне, мисс Дюброк, у вас есть покровитель — кто-нибудь, кто помогает вам в делах?

Жасмина опустила глаза.

— Нет, у меня нет никого, кроме нашего семейного слуги Эфраима. Своими делами я занимаюсь в основном сама. — Она осмелилась взглянуть на Клода, не в силах больше сдерживать своего собственного острого любопытства: — Вы ведь не из наших мест, мистер Бодро?

— Нет, мадемуазель, я из Луизианы, из прихода святого Мартина. У меня там плантация.

— У вас там, наверное, семья, жена, — проговорила Жасмина, поражаясь собственной смелости.

К ее удивлению, француз улыбнулся, глаза его заблестели.

— У меня нет ни семьи, ни жены, мисс Дюброк. Кажется, мы с вами в одинаковом положении. — Покачав головой, он продолжал: — Знаете, мне очень жаль, что я пробуду в Натчезе так недолго. Я закончу свои дела здесь через неделю.

— Понимаю, — сказала Жасмина грустно. Она подумала, что, может, никогда его больше не увидит.

— Я не могу не спросить вас, — продолжал француз, нахмурившись в задумчивости, — я знаю, это очень смело с моей стороны, мисс Дюброк. Ведь нас даже не представили друг другу. Но могу ли я вас навестить еще раз перед моим отъездом из вашего очаровательного города? Мне кажется, вы сегодня испытали очень неприятное потрясение, и я хотел бы лично убедиться, что вы переживете это ужасное происшествие без каких-либо дурных последствий для себя.

Жасмина была ошеломлена тем, что он проявляет к ней такой интерес.

— Сэр, принять вас у себя будет для меня большой честью, — едва выговорила она.

— Учитывая, что у нас осталось совсем немного времени, могу ли я проводить вас в церковь в воскресенье?

— Да, я была бы рада этому — услышала Жасмина свой собственный ответ.

Клод взял руку Жасмины и поднес ее к своим губам. Она почувствовала, как мурашки побежали по ее руке, когда его дыхание обожгло ее и его чувственные губы прижались к ее мягкой коже.

— До встречи в воскресенье утром — с легким изяществом поклонившись, сказал Клод и, улыбаясь, удалился из сада.

Жасмина вошла в спальню, сняла шляпку и стала рассматривать себя в зеркале. Клод Бодро назвал ее сегодня красивой… Она никогда не думала, что она может быть хотя бы привлекательной, но теперь, глядясь в зеркало, она более чем когда-либо узнавала в себе свою мать, которую очень любила, умершую от желтой лихорадки, когда Жасмине было пять лет. Жасмина взяла с туалетного столика миниатюру Камиллы Дюброк, и глаза ее наполнились слезами. Она смотрела на свою мать и узнавала себя: ясные, глубоко посаженные большие зеленые глаза, классический тонкий нос, изящно и четко очерченный женственный овал лица с решительным подбородком, высокими скулами и полными губами. На миниатюре Камилла Дюброк была изображена с распущенными густыми золотистыми волосами, и Жасмина стала вытаскивать шпильки, удерживающие ее волосы в узле на затылке. Блестящие светлые волосы каскадом упали ей на плечи, обрамляя шелковистыми волнами овал лица и стройную шею. Да, она была похожа на мать. У нее была даже фигура матери — плавные линии, широкие бедра и высокая грудь. Она всегда считала свою мать красивой, а себя безнадежной дурнушкой. Почему?

Она полагала, что в этом убеждении ее поддерживал отец. Пьеру Дюброку ничего в ней не нравилось — ни как она выглядела, ни как она себя вела, ни как разговаривала, ни как одевалась.

С тех пор как Жасмина превратилась в девушку другие мужчины, похоже, подкрепляли своим поведением низкое мнение о ней отца в основном подчеркнутым равнодушием по отношению к ней. Только один раз за Жасминой ухаживали — когда ей было девятнадцать лет; это был застенчивый и неловкий лавочник, худой и лысеющий. Когда Джордж Тилсон узнал о том, что Жасмина вынуждена ухаживать за больным отцом, он, к ее большому облегчению, перестал заходить к ним.

А теперь за ней ухаживает этот обаятельный и богатый приезжий! Это казалось неправдоподобным. Может быть, он предложил проводить ее в воскресенье из вежливости, говорила она себе в минуту сомнения. Возможно, он совсем не придет, чтобы пойти с ней на мессу.

Но одну вещь она твердо решила для себя. Если Клод Бодро опять появится, она никогда не скажет ему о предательстве отца. Никто, кроме ее адвоката и Флосси ла Фьюм, не должен знать о позоре и унижении, которым подверг ее отец.

В воскресенье утром Жасмина оделась к мессе очень рано, а Клод Бодро появился у ее дверей задолго до того, как ее могли одолеть сомнения насчет его прихода. При виде его на крыльце своего дома Жасмина улыбнулась.

— Очень рад, мадемуазель, — сказал Клод, прикоснувшись к шляпе. Он с улыбкой оглядел Жасмину в ее лучшем черном шелковом платье и черной же шляпке. Его темные глаза с восхищением задержались на массе ее блестящих густых волос, распущенных по плечам, что вызвало на ее щеках очень идущий ей румянец.

Клод повез Жасмину к мессе в черном блестящем экипаже, запряженном двумя серыми лошадьми. Она чувствовала себя принцессой, пока они ехали по тенистым извилистым улочкам. Они видели взгляды и улыбки других пар и целых семейств, направляющихся в церковь в собственных красивых экипажах.

Во время службы в церкви святой Марии любопытные взгляды заинтригованных прихожан были направлены на эту пару, сидящую в последних рядах.

После мессы несколько почтенных матрон города Натчеза, которые раньше редко снисходили до разговора с Жасминой, стали подходить к ней, желая быть представленными ее красивому спутнику.

Потом Клод настоял на том, чтобы Жасмина пошла с ним пообедать в фешенебельную гостиницу Сити. За обедом они ели цыпленка, болтали и смеялись над любопытством городских матрон, сующих свои носы во все дела.

— Я уверен, что заочно они уже выдали вас за меня замуж, — сказал Клод с самоуверенной улыбкой, протянув руку над столом, покрытым белоснежной накрахмаленной скатертью, и взяв руку Жасмины в свою. Когда же она взглянула на него в зачарованном удивлении, он заговорщицки подмигнул ей и добавил: — Должен сказать, что это неплохая идея.

Жасмина опустила глаза, и Клод осторожно убрал свою руку, почувствовав, что Жасмина была шокирована его смелыми ухаживаниями. Но уже через несколько минут, когда он шутя спросил ее, не хочет ли она положить еще сахару в чай, она опять смеялась и весело болтала с ним.

Жасмина чувствовала себя очень непринужденно с Клодом. Он откровенно флиртовал с ней, и ей это нравилось.

В последующие несколько дней Клод проводил с Жасминой все время, когда она не была в приюте. Жасмина даже попросила мать Марту отпускать ее раньше, так, чтобы она могла проводить больше времени со своим красивым поклонником до его отъезда в Луизиану.

Жасмина и Клод вместе ходили за покупками и на концерт, который давал городской оркестр, а также на спектакль местного театра «Двенадцатая ночь» Шекспира. Клод дарил Жасмине красивые подарки — английские конфеты и ветки чудесных роз. Несмотря на ее протесты, он даже нанял кровельщиков, чтобы они починили крышу ее дома, протекавшую в нескольких местах. Долгими вечерами они пили чай на ее веранде и он рассказывал ей о своей плантации в Луизиане. Жасмина чувствовала, что она все больше поддается его обаянию.

За день до своего отъезда Клод пригласил ее на прогулку на площадь, где в старину проводились испанские парады — популярное место прогулок над обрывом. Рука об руку они обошли большую площадку под сенью вековых дубов. Оба были в серьезном задумчивом настроении.

— Жасмина, ваше присутствие сделало мое пребывание в Натчезе особенным, — сказал Клод прерывающимся голосом.

— И тем не менее завтра вы должны уехать, — закончила она с нотками отчаяния в голосе.

Он остановился и повернулся к ней, в его глазах было страдание:

— Вы должны кое-что узнать обо мне.

— Что?

Они стояли под огромным замшелым деревом: Жасмина смотрела на Клода взглядом, полным любви, и теплый ароматный ветерок шевелил складки ее платья.

Они долго молчали. Наконец с болью в голосе он произнес:

— Я любил только один раз, моя дорогая. Моя семья переехала сюда из Франции четырнадцать лет назад. С нами приехала девушка, которую я любил. Габриэль было пятнадцать, когда мы приехали сюда. — Клод остановился, потом продолжал вдруг охрипшим голосом: — Через три месяца после нашего приезда разразилась эпидемия скарлатины. Я потерял всю свою семью, а также мою Габриэль.

— О, Клод! — воскликнула Жасмина, беря его за рукав. — Как ужасно! Я вам так сочувствую!

Он отвернулся от нее, его плечи задрожали.

— С тех пор меня мучает чувство вины.

— Вины?! — воскликнула Жасмина. — Почему вас должно мучить чувство вины? Разве вы в чем-то виноваты?

Он резко повернулся к ней.

— Да! Знаете, это я настоял на том, чтобы Габриэль приехала сюда со мной, хотя она хотела, чтобы мы остались во Франции. Если бы она не поехала со мной, она была бы сейчас жива! — с чувством продолжал он. — Я поклялся на ее могиле, что обреку себя на одиночество в наказание за ее смерть в надежде, что когда-нибудь соединюсь с моей любимой на небесах…

Он подошел к Жасмине ближе, взял ее за плечи и продолжал прерывающимся голосом: — Это было четырнадцать лет назад. И ни разу с тех пор я не пожалел о своем решении, пока не увидел вас в прошлую пятницу.

Волна радости охватила Жасмину: — Клод, вы имеете в виду?..

Его сильные пальцы сдавили ее лопатки, почти причиняя ей боль.

— Да, моя дорогая, я хочу, чтобы ты была моей женой, и я думаю, даже бедная Габриэль согласилась бы, что я достаточно страдал. Прекрати мои страдания — поедем со мной в Луизиану!

Пытаясь сдержать слезы, Жасмина смотрела на Клода в изумлении, пока их губы не соединились. Его решительность заставила ее сердце бешено забиться. Его горячие губы были прижаты к ее нежному невинному рту, а его язык пил сладкий нектар в его глубине. Жасмина была так потрясена, что прильнула к нему всем телом. Когда она почувствовала губы Клода на своей мокрой от слез щеке, она уже задыхалась и почти потеряла способность думать. Его руки сильно сжимали ее тонкую талию, а его крепкое тело было плотно прижато к ее хрупкому стану и нежной груди.

— Это все так неожиданно… — наконец смогла выговорить она.

— Не так уж и неожиданно, моя дорогая, — сказал он. — Мы многое узнали друг о друге за эти несколько дней. Кроме того, когда я увидел тебя на прошлой неделе, я сразу понял, что ты создана для меня.

Она отстранилась и спросила тихим голосом:

— Я похожа на нее?

Немного отступив, он с улыбкой посмотрел на Жасмину и вытер слезинку на ее порозовевшей щеке.

— Нет, пусть тебя это не тревожит! Габриэль была небольшого роста и с темными волосами. А ты — ты любовь всей моей жизни, о которой я и мечтать не мог и которую мне опять послал Господь.

— О, Клод! — прошептала Жасмина, когда жаркие, чувственные губы француза прижались опять к ее губам.

Наконец они нехотя разжали объятия.

— Ты поедешь со мной? — спросил Клод, умоляюще глядя на нее своими черными глазами. Увидев, что она нахмурилась и прикусила губу, он добавил: — Дорогая моя, в чем дело?

— Клод, я в трауре, — беспомощно ответила она.

— Дорогая, бывают случаи, когда условности не обязательно, даже не следует, соблюдать. Скорбь превращается в жестокость, если она мешает двум людям познать самое большое счастье в их жизни.

— Но ты уверен? — спросила она, раздираемая самыми противоречивыми чувствами.

— А ты? — спросил он с выражением боли в глазах. С горечью он продолжал: — Ты боишься, что я принесу тебе несчастье, моя любимая, так же, как я принес его бедной Габриэль?

— Нет, нет, — поспешила Жасмина успокоить его. — Я бы никогда не стала бояться этого. Просто я должна знать, что ты не пожалеешь, я имею в виду, что ты уверен…

— Вполне уверен, — ответил он. И с ласковой улыбкой добавил: — Ты должна простить мою торопливость, дорогая Жасмина. Просто у нас нет времени. Очень скоро я должен вернуться к своим делам и я надеюсь, вместе с тобой в качестве моей невесты.

Жасмина прикусила губу, все еще мучимая сомнениями.

— Мне двадцать три года, — сказала она тихим дрожащим голосом. Он рассмеялся: — А мне, любимая, тридцать четыре. Мой преклонный возраст огорчает тебя? — При этих словах, полных нежности, Жасмина расплакалась от радости, и Клод опять обнял ее. Прижав ее к себе, он сказал вдруг охрипшим голосом:

— Я очень польщен тем что ты так долго ждала, чтобы принести этот драгоценный дар единственному мужчине и что этот мужчина я.

— О, Клод, ты такой хороший!

— Я создан для тебя Жасмина.

Она крепко прижалась к нему чувствуя, как одиночество уходит прочь из ее жизни и как вся ее боль вдруг чудесным образом прошла в эту замечательную минуту.

— Да Клод, ты создан для меня!

 

3

Жасмина попала в водоворот

Клод отложил свое возвращение в Луизиану еще на три дня для того чтобы они могли получить разрешение на брак в суде.

На другое утро он пошел вместе с Жасминой в приют, чтобы сообщить директрисе, матери Марте, что Жасмина очень скоро уедет с ним в Луизиану в качестве его невесты. Он просил монахиню пока держать эту новость об их скорой свадьбе в секрете. Так как Жасмина все еще носила траур, новость могла произвести неприятное впечатление на жителей Натчеза. Жасмину не удивила просьба Клода. Еще раньше тем же утром он объяснил ей, что их бракосочетание должно быть скромным: «Иначе каждая матрона в городе пожелает прийти к тебе с визитом, и ты ни за что не соберешься к понедельнику. Конечно, мы опубликуем объявление в местной газете, но позже». Жасмина была тронута желанием Клода избавить ее от пересудов местных сплетниц. И даже обычно очень строгая мать Марта, казалось, нашла обаяние француза совершенно обезоруживающим, несмотря на неподходящее время, выбранное для женитьбы Жасмины и Клода. Монахиня пожелала будущим супругам счастья и веселья на их будущей свадьбе.

Перед тем как уйти из приюта, Жасмина отвела Клода в сторону.

— Клод, я хочу поговорить с тобой о ребенке… — робко начала она.

— Ребенке? — удивленно поднял он брови.

Она покраснела и стала сбивчиво объяснять:

— Здесь, в приюте, есть маленькая девочка — Мэгги. Мы с ней очень привязались друг к другу за те два года, что она здесь. Я хочу ее удочерить.

При этом заявлении Клод нахмурился и что-то темное и непонятное промелькнуло в его обсидиановых глазах. На секунду Жасмина вспомнила, как она совершенно непроизвольно вздрогнула, впервые встретив темный взгляд Клода, а теперь нахмуренное выражение его лица указывало на его недовольство ею. Однако это недовольное выражение быстро исчезло, уступив место добродушной улыбке.

— Ребенок… — повторил Клод. — Ты слишком добра.

— Разве ты не любишь детей?

— Конечно, я люблю детей, но, может быть, я хочу, чтобы они были моими собственными.

Кровь отлила от щек Жасмины.

— О… Я не подумала…

Клод быстро шагнул к ней, взял ее за руку и попытался мягко загладить свою неловкость:

— Конечно, мы удочерим ребенка и будем любить ее как нашу собственную дочь. Прости мне мой эгоизм и мое неуместное замечание. Просто я хочу, чтобы ты принадлежала только мне хотя бы некоторое время. Это будет очень эгоистично с моей стороны, если я попрошу тебя подождать несколько месяцев?

— Нет, нет, Клод! — воскликнула Жасмина, нежно обнимая его. Потом она робко добавила: — А когда?..

— Мы вернемся в Натчез еще до Рождества и возьмем ребенка себе, — пообещал он великодушно.

— О да, на Рождество! Это будет замечательно! Могу я сказать об этом Мэгги, Клод?

— Конечно. Сделай это прямо сейчас.

Покинув приют, Клод и Жасмина пошли в церковь святой Марии просить священника, отца Гриньона, чтобы он обвенчал их в понедельник. Полный, среднего возраста священник удивленно поднял брови, услышав, что Жасмина собирается выйти замуж за Клода так скоро после смерти отца. Но когда Клод вежливо объяснил ему свои обстоятельства, отец Гриньон согласился обвенчать их.

По дороге из церкви Клод рассказывал Жасмине, как сразу после свадьбы они уедут на его плантацию в Луизиане пароходом «Красавица Миссисипи». Жасмина была на седьмом небе от счастья, представляя себе процветающее поместье, которое ей описал Клод.

Перед тем как возвратиться к Жасмине домой, они зашли в магазин одежды в центре города.

— Доставь мне удовольствие, — стал просить ее Клод, когда они стояли перед витриной магазина готового платья, рассматривая выставленную одежду. — Я хочу, чтобы ты была в белом.

Жасмина покраснела.

— Но, Клод, я ведь ношу траур. — Со слезами на глазах она продолжала: — Наверное, ты думаешь обо мне очень плохо. Я выхожу замуж за тебя без приданого, без родственников, которые могли бы устроить нам свадьбу…

— Жасмина, я теперь твоя семья, не забывай об этом, — с твердостью в голосе ответил он. — Нам нет необходимости соблюдать все эти условности. Никакого траура, никакого приданого, моя милая. У меня есть ты, а у тебя есть я. И так это и должно быть.

— Клод, ты слишком хорош для меня.

В магазине Жасмина выбрала простого покроя белое гипюровое платье на чехле из тончайшего белого батиста. Клод хотел, чтобы Жасмина была одета в более эффектное платье, но когда она напомнила ему о том, что их предстоящая свадьба будет очень скромной и к тому же втайне от всех, он согласился с ней, добавив:

— В первую годовщину нашей свадьбы в Луизиане мы подтвердим свой брачный обет в присутствии всех наших друзей, и ты будешь одета как моя королева.

Жасмина была как во сне от счастья, когда Клод отвозил ее домой. Однако настроение ее изменилось, когда она увидела перед своим домом пролетку своего адвоката.

— Это экипаж нашего семейного адвоката, — немного волнуясь, объяснила она Клоду. — Мистер Гейтс, должно быть, приехал, чтобы поговорить о завещании моего отца.

Хотя Жасмина бодро улыбалась своему жениху, произнося эти слова, она отнюдь не была спокойна, так как не рассказала Клоду о предательстве отца. Она молила Бога, чтобы мистер Гейтс не раскрыл сейчас проклятия Пьера Дюброка. Это было бы верхом позора.

Клод был спокоен, а его лицо приобрело странное непроницаемое выражение, когда они с Жасминой подошли к дому. Как только они вошли, с ближайшей деревянной лавки вскочил Эфраим.

— Мисс Жасмина, вас дожидается один джентльмен, — озабоченно сообщил старый слуга.

— Спасибо, Эфраим.

Поклонившись хозяйке, Эфраим вышел. Жасмина вошла в гостиную, и Ричард Гейтс встал при ее появлении.

— Мисс Дюброк, есть изменения, о которых я должен вам сообщить, — затем он вопрошающе посмотрел на Клода.

Жасмина сделала шаг вперед, Клод последовал за ней.

— Мистер Гейтс, это мой жених Клод Бодро, — объявила Жасмина.

В умных глазах адвоката промелькнуло выражение крайнего удивления. Однако он быстро оправился от него, откашлялся и шагнул к Клоду с рукой, протянутой для рукопожатия.

— Очень рад познакомиться с вами, сэр. Кажется, вас следует поздравить.

— Да, действительно, — сказал Клод с улыбкой, оценивающе оглядывая адвоката.

— Не присядете ли вы, сэр? — пригласила Жасмина Гейтса, сама проходя к кушетке. Когда мужчины сели, Жасмина спросила: — Что это за дело, о котором вы говорите, сэр?

Гейтс перевел взгляд с Жасмины на Бодро.

— Я намеревался поговорить с вами наедине, мисс Дюброк, но поскольку этот человек ваше доверенное лицо… — Он не закончил фразу, что свидетельствовало о его крайнем любопытстве относительно внезапной и такой удивительной помолвки Жасмины.

Она не ответила на скрытый вопрос адвоката и вместо каких-либо объяснений сказала:

— Я хочу, чтобы мистер Бодро слышал все, что вы хотите сказать, мистер Гейтс. — Она произнесла это совершенно спокойно, несмотря на свои опасения относительно того, что Гейтс может сообщить.

— Хорошо, пусть будет так, как вы хотите. — Откашлявшись, Гейтс неловко начал: — Мне всегда очень трудно объяснять людям, что их удача является результатом несчастья кого-то другого. Мисс Дюброк, как я вам уже сказал, зачитывая завещание, ваш отец оставил большую часть своего наследства некоей… э… мисс Флосси ла Фьюм.

— Да, я это знаю, — невнятно проговорила Жасмина, опустив глаза. Она почувствовала себя ужасно, заметив краешком глаза темный непонимающий взгляд Клода.

— После встречи с вами, — продолжал Гейтс, — я думаю, у мисс ла Фьюм были сомнения насчет того, принимать ли ей наследство.

Жасмина быстро подняла голову и на минуту забыла о присутствии Клода.

— Правда? — спросила она, чувствуя себя виноватой.

— Да, — подтвердил Гейтс. — После того как вы так внезапно ушли из конторы, она высказала мне свои сомнения. Но, в конце концов мы решили, что воля Пьера должна быть исполнена. Я предложил мисс ла Фьюм вернуться через несколько дней, чтобы подписать все бумаги, но она так и не пришла. Сегодня утром я поехал на улицу Сильвер, чтобы навести некоторые справки, и узнал очень печальную новость.

— Какую? — с напряженным интересом спросила Жасмина.

— Кажется, в прошлую пятницу в «Алой туфельке», где работала мисс ла Фьюм, произошел скандал. И ей в голову попала шальная пуля.

— Она… мертва? Как это ужасно, — выдохнула Жасмина.

— Во всяком случае, мисс Дюброк, — продолжал Гейтс, — поскольку мисс ла Фьюм скончалась до того, как она вступила в наследование, деньги теперь ваши. Теперь дело только за тем, чтобы вы пришли ко мне в контору и подписали некоторые бумаги. Может быть, сегодня, если у вас есть время?..

Жасмина была так ошеломлена, что едва могла отвечать. Наконец она смогла произнести:

— Может быть, это можно сделать в понедельник, мистер Гейтс?

Она осмелилась взглянуть на Клода и вся внутренне сжалась, заметив в глазах своего жениха гнев. Конечно, он о многом догадался. Она опять повернулась к Гейтсу:

— Это было так неожиданно, такое потрясение, — попыталась объяснить она, вставая.

Мужчины тоже встали.

— Конечно, мисс Дюброк, — сказал Гейтс. — Тогда увидимся в понедельник.

Чувствуя себя совсем потерянной, Жасмина проводила адвоката до дверей и вернулась. Клод, нахмурившись, смотрел на нее. Он подошел к ней и спросил, сдерживая гнев:

— Почему ты не рассказала мне о том, как твой отец поступил с тобой?

— Это было моим позором, — запинаясь проговорила она.

— Твой позор? — повторил он, сжимая пальцами ее руку. На какой-то миг Жасмина с ужасом подумала, что он ударит ее. Вместо этого он только сильно встряхнул ее и гневно произнес: — Это позор твоего отца. Теперь расскажи мне обо всем, что этот негодяй сделал тебе.

— О, Клод, — Жасмина почувствовала такое облегчение, что не удержалась и расплакалась. Когда она закончила рассказ о предательстве отца, Клод отпустил ее руку и со сжатыми кулаками начал ходить по комнате.

— Какой негодяй! Если бы он был жив, я бы вызвал его на дуэль! — Жасмину поразила злость в его голосе, когда, сердито жестикулируя, он продолжал: — Мы возьмем его пресловутое наследство и швырнем на дно Миссисипи.

— Нет, нет! — вскричала Жасмина. — Клод, пожалуйста. Это очень большая сумма денег. Я хочу, чтобы она осталась у нас. — Неожиданно она улыбнулась: — Это может стать моим приданым.

Он отрицательно покачал головой и сложил руки на груди.

— Я не хочу никакого приданого от этого подлеца. В любом случае ты сама дороже самого драгоценного дара.

Жасмина была очень тронута его словами, но решила быть практичной.

— Тогда давай оставим их для Мэгги, — предложила она. — Ты был так добр, что согласился удочерить ее. Это может пойти ей в приданое, когда она вырастет.

Француз остановился, глядя на Жасмину. Задумчивая улыбка появилась на его губах, он пожал плечами.

— Почему бы и нет. В том, что ты предлагаешь, есть смысл. Давай тогда сохраним наследство для Мэгги. — Он протянул к Жасмине руки и крепко обнял ее:

— А теперь пойди и надень что-нибудь красивое для меня.

— Н-но, я не могу, — запинаясь сказала Жасмина. — Я ношу траур. Так не делают.

— Сделай это, — взмолился он, — иначе мне придется заняться этим самому. И я тебе обещаю, если ты вынудишь меня, я могу вступить в свои брачные права еще до свадьбы. — Когда она покраснела до корней волос, он добавил с настораживающим выражением ярости во взгляде: — Я не позволю тебе носить траур по этому негодяю или по его потаскухе. — И он с такой силой впился губами в ее рот, что когда она выходила из комнаты, чтобы переодеться, губы у нее горели.

 

4

Была полная луна…

Жасмина и Клод стояли у поручней на палубе большого парохода «Красавица Миссисипи» с бокалами шампанского в руках и смотрели на темное зеркало реки под собой, на колдовские деревья, покрытые серебристым мхом, на берега. В темном лесу ухали совы. Ночь была теплой и таинственной: было слышно, как пар с шипением вырывается из котла и как шлепают лопасти колеса парохода, преодолевая сопротивление вод могучей реки.

Внизу большинство пассажиров заканчивали обед в общем салоне или сидели в гостиной, а Клоду и Жасмине хотелось побыть одним в брачную ночь.

— За нас, — сказал он Жасмине, поднимая бокал за свою невесту. В ночном сумраке раздался звон хрустальных бокалов, и в молчании они выпили друг за друга. Слезы счастья стояли у Жасмины в глазах, когда лунный свет сверкнул на широком обручальном кольце на ее левой руке. Она была миссис Жасмина Бодро! Теперь всю свою жизнь она будет ходить с высоко поднятой головой. Это было так чудесно! В это было трудно поверить!

— Река так широка, так красива! — проговорила Жасмина.

— Хорошее место для нашего медового месяца, — ответил Клод с нежной улыбкой. Он посмотрел на небо над ними и тихо добавил: — Сегодня полная луна. Жасмина, ты когда-нибудь слышала, что при полной луне сходят с ума?

Сердце у Жасмины на секунду остановилось, и впервые с того времени, как она обвенчалась с Клодом в этот день, она почувствовала какое-то беспокойство. Она вдруг осознала, что многого еще не знала о человеке, за которого только что вышла замуж; что в некотором роде она доверила свою жизнь почти незнакомому мужчине.

— Я не понимаю что ты имеешь в виду, — запинаясь сказала она, наконец.

Клод рассмеялся, и Жасмина с облегчением улыбнулась, поняв, что он только дразнил ее. Он взял из ее рук пустой бокал и выбросил вместе со своим за борт.

— Я знаю, что при полной луне сходят с ума, — прошептал он с почти пугающей силой в голосе. — Сегодня я схожу с ума по тебе.

Клод поцеловал ее, и Жасмина прижалась к его сильному, излучающему тепло телу.

— Моя дорогая, во мне растет желание, — сказал он с хрипотцой в голосе. — Я тебе дам время…

— Да, Клод, — с покорностью прошептала Жасмина. Ее губы дрожали под все более требовательными поцелуями Клода.

Клод повернулся и пошел вдоль палубы в сторону кормы парохода, а Жасмина — в их каюту переодеться на ночь. В каюте при свете фонаря она дрожащими пальцами расстегнула пуговицы на своем дорожном платье. Она с тревогой думала о предстоящей ночи.

То малое, что было известно Жасмине о супружеской жизни, она узнала от одной из чопорных матрон, прихожанки церкви святой Марии. Когда Жасмине было шестнадцать лет, старая миссис Пебоди отвела ее в сторону и описала тот вульгарный ритуал, исполнения которого мужья требовали от жен. Матрона также дала девушке понять, что долгом жены является подчинение вожделению мужа. У Жасмины осталось впечатление, что это неприятно и, по всей видимости, причиняет боль. Она знала, что по всем правилам она должна была бы с ужасом ожидать того, что должно было произойти сегодня ночью между ней и Клодом.

Жасмина действительно чувствовала беспокойство, вспоминая, как в пятницу, когда Клод узнал о предательстве ее отца, он так сильно поцеловал ее, что у нее болели губы. Позже у нее так же болела грудь от его крепких объятий. Конечно же, рассудила она тогда, это просто в натуре мужчин. Клод был сердит, и было из-за чего!

Таким образом, Жасмина поклялась, что она доверится мужу. Ведь Клод был так добр к ней во всем, он принес ей радость, которой она не знала до него.

Раздеваясь, она вспоминала прошедший день. Утром они занимались ее делами в городе с адвокатом и в банке. Клод сказал Жасмине, что, поскольку она больше не будет жить в Натчезе, ее деньги нужно перевести в его банк в Луизиану. Жасмина мало внимания обратила на детали, которые Клод обсуждал с банкиром мистером Элроем, и позже с легкостью подписала бумаги, которые он предложил.

Потом Клод отвез Жасмину к ней домой, чтобы она переоделась к свадебной церемонии. Пока он ждал ее на веранде, она отвела Эфраима в сторону и сказала ему, что они с Клодом решили оставить его в Натчезе присматривать за домом, пока они не вернутся на Рождество. Эфраим стал горячо возражать, говоря, что он хочет поехать с Жасминой в Луизиану прямо сейчас, но она отдала ему все наличные деньги, которые были при ней, и сообщила о своем решении на его счет:

— Эфраим, я хочу, чтобы ты знал, что сегодня я говорила с мистером Гейтсом о составлении вольной, которая даст тебе свободу. По всем правилам, мой отец должен был бы дать тебе свободу в своем завещании, но он этого не сделал. Это будет мой подарок тебе за все годы твоей преданной службы нашей семье. Считай деньги, которые ты сейчас от меня получил, платой за то, что ты будешь присматривать за домом, пока мы с Клодом не вернемся. Подумай до этого времени, хочешь ты или нет жить с нами в Луизиане. Конечно, мне бы хотелось, чтобы ты приехал туда, но это ты должен решить сам. Ты ведь теперь свободный человек!

Жасмина улыбнулась при воспоминании о слезах радости в глазах старика, когда он благодарил ее за оба этих дара. Предоставляя Эфраиму свободу, Жасмина давала ему также понять, что простила его за то, что он не сказал ей о Флосси ла Фьюм.

Попрощавшись с Эфраимом, Жасмина поехала с Клодом в церковь святой Марии. Их скромное венчание произошло в два часа дня. Сестры Филомена и Схоластика были свидетельницами. Потом Клод оставил Жасмину дома заканчивать упаковку вещей, а сам поехал в город по делам. Затем он заехал за ней, и они взошли на пароход.

Жасмина улыбнулась счастливой улыбкой при этих воспоминаниях. К этому времени она уже совсем разделась и, дрожа, торопливо надела ночную рубашку из тонкого льняного полотна. Ей хотелось бы иметь что-нибудь более элегантное для своей первой брачной ночи, хотя она знала, что Клод желал ее и украшения не имеют никакого значения для ее молодого мужа.

Жасмина мельком взглянула на себя в зеркало, висевшее на стене каюты, и увидела свое взволнованное лицо с ярким румянцем на щеках и блеском в глазах.

Потом дверь каюты открылась, и в проеме появился Клод, освещенный со спины луной. Сердце Жасмины еще сильнее забилось, когда она увидела мужа. Клод был таким красивым в белой рубашке, свет от лампы играл на его густых, черных как смоль волосах и отражался в его глубоко посаженных черных глазах. Жасмина задрожала, когда эти темные глаза оглядели ее с пугающим выражением животного голода. Еще какое-то чувство таилось в них — что-то очень странное. Может быть, это было замешательство?

— Ты так хороша, — наконец сказал Клод хриплым голосом со странным выражением удивления.

Он сделал шаг в ее сторону, а она покраснела и сказала:

— Клод, пожалуйста, дверь! Кто-нибудь увидит нас!

Он засмеялся, и знакомые искорки опять появились в его глазах.

— Очень скоро я займусь этим. Но сначала я должен сделать что-то более важное.

Клод задул лампу и в темноте подошел к Жасмине. Она задохнулась от счастья, когда он наклонился и его сильные руки подняли ее.

Некоторое время он так и стоял в темноте, прижимая ее к своей груди. Она была уверена, что он должен был слышать ее прерывистое дыхание и бешеное сердцебиение.

— Клод, пожалуйста, дверь, — взмолилась она опять, кивая на открытую дверь, через которую в каюту струился лунный свет.

— Жасмина… — прошептал он странно приглушенным голосом.

— Что, Клод?

— Может быть…

Внезапно все тело Клода напряглось. Он целомудренно, почти по-братски поцеловал Жасмину в лоб. Потом глухо прошептал:

— Закрой глаза, моя дорогая, и я унесу тебя в рай.

Жасмину все еще беспокоила дверь, но она закрыла глаза, как ее о том просил ее молодой муж. Клод с ней на руках прошел через всю каюту. Внезапно она почувствовала, как ночной воздух зашевелил ее тонкую ночную рубашку.

Жасмина вздрогнула от удивления и открыла глаза. Они были одни на открытой палубе у борта парохода. Пораженная и ничего не понимающая, Жасмина взглянула на Клода. Секунду она смотрела в его глаза, наполненные ничего не выражающей чернотой. Потом она с криком полетела вниз и, сильно ударившись, погрузилась в воды невообразимо широкой реки. Когда Жасмина вынырнула, ее легкие разрывались, ее рот был полон противной на вкус слизи, и она отчаянно пыталась удержаться на поверхности воды.

— Клод! — закричала она в отчаянии, выплевывая грязную воду. — Клод!!

Ее первой мыслью было, что все это, должно быть, какая-то ужасная ошибка — какой-то ужасный несчастный случай. Вот сейчас Клод нырнет, чтобы спасти ее! Но потом Жасмина увидела на палубе его белую, быстро удалявшуюся от нее спину. Пароход с пыхтением плыл вниз по течению, пуская белый дым в темное небо.

Боже праведный, это не был несчастный случай! Клод Бодро намеренно бросил ее в воду! Но почему?!

В следующий момент Жасмине уже было трудно даже думать, так как волна от парохода захлестнула ее, угрожая затянуть под воду опять. Волна понесла ее к восточному берегу, и она вскрикнула, когда что-то острыми шипами толкнуло ее в бок. В ужасе она стала отталкивать это что-то, нападавшее на нее, и только через несколько ужасных для нее минут она поняла, что это был всего лишь ствол дерева, на который она натолкнулась в воде. Она перестала отталкивать этот безжизненный остов и взялась за одну из его скользких от воды ветвей, чтобы хоть как-то удержаться на поверхности воды, прерывисто дыша и чувствуя, как ее побитое и исцарапанное тело ноет от холодной воды. Почему Клод Бодро это сделал? Боже мой! Неужели ее предали опять?!

Через несколько мгновений Жасмина увидела движущиеся огни пакетбота, поворачивающего на излучине реки вверх по течению от нее. Первое, что она подумала, увидев это новое, неожиданно появившееся судно, было то, что ее спасут. Потом она заметила, что пароход держался ближе к западному берегу, явно избегая столкновения с бревнами, плавающими за фарватером, где была Жасмина. Она поняла, что если останется там же, ее вряд ли увидят. Может быть, это было бы благодеянием для нее?..

— Боже мой, что же мне делать? — спрашивала она себя в отчаянии.

Жасмина попыталась оценить свои возможности и повернулась, чтобы посмотреть на ближайший к ней берег. Восточный берег был явно ближе, но все равно, должно быть, в тысяче футов от нее. Она недостаточно хорошо плавала, чтобы преодолеть такое большое расстояние. Однако она знала, что должна что-то делать, если хочет остаться в живых. В противном случае пароход скоро пройдет мимо и кто знает, когда появится другое судно. Она может пробыть здесь неизвестно сколько, пока не умрет от переохлаждения, и Клод останется безнаказанным. Если бы она смогла проплыть дальше, к середине реки, возможно, ее крики услышал бы кто-нибудь на судне, когда оно будет проплывать мимо, — да, если судно или течение не затянут ее под воду…

Черт! Может, ей лучше остаться здесь и тихо покориться судьбе?.. Нет и нет! — запротестовало все в ней. Если она умрет, Клод никогда не ответит за то зло, что он ей причинил.

Жасмина решила, что вскарабкается на бревно и будет грести к середине реки — может быть, кто-нибудь с пакетбота спасет ее.

Когда она собралась забраться на ствол дерева, она обнаружила, что ее рубашка зацепилась за его нижние острые сучья. Почувствовав отвращение, она рванулась и услышала, как ее рубашка с треском порвалась. Клод Бодро умрет медленной мучительной смертью за то, что подверг ее этой пытке! — неистово поклялась она себе. Жасмина подтянулась выше, так, что ее полуодетое тело было почти над водой. Набрав полную грудь воздуха, она опять опустилась в воду и стала бить по воде ногами изо всех сил, борясь с течением и своей ночной рубашкой, которая путалась у нее в ногах, в ожидании парохода, теперь быстро двигавшегося в ее направлении.

Когда пакетбот приблизился, на его палубе Жасмина заметила фигуру высокого человека, четко освещенную светом из каюты позади него. Даже с такого расстояния Жасмина могла слышать какофонию непристойной брани, хриплый смех и звуки пианино, доносящиеся из внутреннего салона парохода. «Пароход-казино», — подумала она с отвращением.

— Помогите!! — закричала она в сторону человека. — Ради Бога, помогите мне!

Тогда человек на палубе и заметил Жасмину. Сняв белую шляпу, он с изумлением поглядел на нее. В тот самый момент, когда незнакомец смотрел на Жасмину сверху вниз, а она на него снизу вверх, она поняла, что спасена.

 

5

Подняв фонтан брызг, Джэард Хэмптон вошел в воду недалеко от Жасмины. Он легко вынырнул, несмотря на свой отяжелевший от воды костюм, и быстрыми сильными гребками поплыл в темноте в ее сторону.

— Вот и я, дорогая! — крикнул он.

Джэард обнял Жасмину рукой за талию и притянул к себе. Но она вдруг вся напряглась и начала вырываться.

Жасмину внезапно охватила паника, когда она осознала, что совершенно незнакомый мужчина попытался обнять ее, почти раздетую! Когда она звала на помощь, она недостаточно хорошо понимала, что быть спасенной означало именно… ЭТО! Она вдруг подумала, что лучше бы она утонула.

Когда Жасмина стала отбиваться от своего спасителя, Джэард наконец увидел ее темные, наполненные страхом глаза, голые шею и плечи, едва прикрытые полупрозрачной рубашкой. Он только сейчас заметил, что она была почти раздета. Ничего удивительного, что она пришла в такой ужас от прикосновения незнакомого мужчины! Даже в состоянии этого крайнего потрясения ее поведение выдавало в ней невинную девушку.

В течение минуты они просто смотрели друг на друга, борясь с течением. Зная коварный нрав этой реки, Джэард лихорадочно пытался придумать, что бы сказать этой перепуганной красавице, чтобы успокоить ее. Не успел он собраться с мыслями, как его внимание было привлечено улюлюканьем с палубы «Речной ведьмы». Увидев толпу пошатывающихся игроков, высыпавших на палубу и освещенных сзади светом из салона, он про себя выругался.

— Эй, Хэмптон, что у тебя там на крючке? — крикнул один из карточных шулеров, в то время как другие заухмылялись.

— Эй, парень, тащи ее сюда, мы ее разыграем!

Жасмина ужаснулась, услышав это, а Джэард, к большому облегчению, увидел своего приятеля Кактуса Джека Мэлоуна, неторопливо выходящего из раскрытой двери салона.

— Джек, кинь нам конец! — крикнул Джэард.

Джек бросился за веревкой, а Джэард снова попытался подхватить женщину, но она опять начала отчаянно сопротивляться.

— Нет!! — закричала она почти в истерике. — Я не собираюсь подниматься с вами туда, к ним!

Ругаясь сквозь зубы, Джэард отплыл от девушки, чтобы подхватить веревку, которую Джек ему сбрасывал. Крепко ухватившись за нее, он поплыл назад.

— Плывите сюда! — скомандовал он, и когда она, уже почти уносимая вниз по течению, энергично покачала головой, добавил: — Не будьте дурой! Вы утонете!

Она не подчинилась его команде, и тогда он поплыл вслед за ней и наконец схватил ее свободной рукой поперек туловища. Она начала отбиваться, но он хрипло произнес:

— Прекратите! Пожалуйста, мисс, мы оба можем утонуть!

Наконец девушка перестала сопротивляться, а Джэард попытался не думать о том, что он обнимает пышную полуодетую женщину, что ее округлые груди и мягкий живот прижаты к его телу, а ее длинные ноги бьют по воде рядом с его собственными.

— Быстро возьмитесь за веревку и не отпускайте, — скомандовал он хрипло. — Я должен снять пиджак и надеть его на вас перед тем, как Джек вытянет нас… Ну вот, — наконец сказал он, и Жасмина почувствовала на своих плечах промокший пиджак.

С помощью Джэарда Жасмине удалось всунуть руки в рукава. Джэард плотно обернул полы пиджака вокруг талии Жасмины, обвязал ее веревкой и затянул.

— Я велю Джеку вытягивать вас. Вы готовы?

Жасмина с испугом посмотрела на палубу парохода, где все еще стояли пьяные, плохо державшиеся на ногах игроки, оценивающе разглядывая ее и ухмыляясь.

— Нет, только вместе с вами!

Он покачал головой:

— Вдвоем будет слишком тяжело. Веревка может оборваться, и где вы тогда окажетесь? Не беспокойтесь — меня поднимут сразу же после вас. Ну приготовьтесь!

В темноте Жасмина кивнула, губы у нее дрожали. Ее спаситель велел Джеку тащить, и Жасмина почувствовала, как ее тянут сквозь потоки быстро текущей воды к судну. Она выплюнула изо рта воду, сердце ее бешено забилось, когда она увидела, что два игрока, пошатываясь, двинулись к Джеку, чтобы помочь ему вытянуть ее. Три пары рук подхватили ее, перенесли через перила и поставили на палубу. Мужчина по имени Джек почтительно сжал ее руки в своих, чтобы помочь ей удержаться на ногах, потом осторожно развязал веревку на ее талии. Игроки же вели себя нагло. Даже когда она уже твердо стояла на ногах, они продолжали трогать ее, ощупывая сквозь мокрый пиджак своими дерзкими пальцами ее талию и бедра.

— Отпустите ее, — приказал Джек двум другим с таким холодным убийственным спокойствием, что даже Жасмина похолодела. Они невнятно выругались, но тотчас же отошли.

Жасмину обдувал ночной ветерок, и, убирая со лба волосы и глядя на карточных шулеров, которые, пошатываясь, удалялись, она внутренне опять содрогнулась. Хотя ночь была теплой, ей было гораздо холодней на палубе, чем в воде. Она повернулась к мужчине по имени Джек. Он был долговязым, а его угольно-черные волосы и темные глаза очень напомнили ей Клода Бодро… Жасмина подавила в себе желание расплакаться в истерике, мысленно убеждая себя, что этот человек не был Бодро.

Более того, высокие скулы мужчины и орлиный нос выдавали в нем индейскую кровь. Он сказал ей хрипло и вежливо:

— Отойдите назад, леди, я вытащу Хэмптона.

Жасмина отошла за спину высокого незнакомца, и он бросил за борт веревку, чтобы вытащить ее спасителя.

Тем временем игроки прекратили свое улюлюканье, но все еще откровенно пялились на Жасмину, заставляя ее мучительно краснеть оттого, что пиджак прикрывал только половину ее фигуры. Ниже пиджака ее тонкая мокрая ночная рубашка плотно прилегала к ногам и мало что скрывала от наглых глаз мужчин. Она выпрямилась и еще плотнее запахнула полы мокрого пиджака, полная решимости не выдавать своего страха.

Жасмина отвлеклась от своих беспокойных мыслей, когда Джек вытянул на палубу ее спасителя. Мужчина встал на ноги, откашливаясь и отплевываясь, и дал воде стечь со своей одежды. Жасмина рассмотрела его при скудном свете. Он был высок и пропорционально сложен. С его белой рубашки и темных брюк на деревянные доски палубы стекала вода. Он быстро подошел к ней.

— С вами все в порядке?

— Да, — ответила она тихо. — Спасибо, сэр. Вы… вы спасли мне жизнь.

— И получил от этого удовольствие, — последовал галантный ответ.

Жасмина кивнула ему и пожалела, что не может лучше рассмотреть его в желтоватом свете, лившемся из салона. Ее внимание опять привлекли шесть игроков, начавших подходить ближе. Она поплотнее запахнула пиджак вокруг своего дрожащего тела и украдкой огляделась, в то время как один из мужчин из пестрой команды обратился к ее спасителю, теперь охранявшему ее.

— Эй, Хэмптон, ты собираешься поделиться этой рыбкой, которую ты только что вытянул?

Жасмина почувствовала такой острый приступ страха, как будто ей воткнули в грудь нож. Однако ее спаситель спокойно обнял ее за плечи и ответил спросившему:

— Осади, Крейвенс. Ты что, не видишь, что с леди произошел несчастный случай?

— Все, что я вижу, Хэмптон, — огрызнулся тот, — так это то, что то, что ты обнимаешь, не есть леди. Эта крошка явно выпала из одного из плавучих борделей!

Игроки зашумели и подошли ближе, ощупывая ее вожделенными, раздевающими взглядами. От страха у Жасмины застучало в висках. Она почувствовала, как рука, лежащая на ее плече, напряглась, и человек по имени Хэмптон обратился к группе на палубе:

— Если в вас, джентльмены, есть хоть капля благородства, вы немедленно вернетесь в салон.

— Хэмптон, мы ведь не джентльмены! — язвительно заметил один из них.

— Тогда сделайте это потому, что я сам разберусь с первым, кто осмелится тронуть ее! — прорычал Хэмптон в ответ.

Слова Хэмптона заставили их остановиться.

— Вы слышали, что сказал босс, — невозмутимо обратился Джек Кактус к сборищу, направляя на них зловещее дуло револьвера. — Возвращайтесь к игорным столам, мальчики.

Недовольная компания, ворча, начала расходиться. Мужчина, стоящий рядом с Жасминой, облегченно вздохнул, убрал руку с ее плеча и повернулся к Джеку.

— Спасибо за поддержку, приятель.

— Не стоит, босс.

Хэмптон кивнул в сторону салона.

— Пойди-ка туда и поставь ребятам выпить. Еще скажи Крейди, чтобы он продолжал барабанить на пианино. А я займусь леди.

— Хорошо, босс.

Джек не спеша пошел прочь, и Жасмина оказалась наедине с мужчиной по имени Хэмптон. Он повернулся к ней, и она непроизвольно отступила на шаг.

— Послушайте, теперь все в порядке, мисс, вам нечего бояться.

Жасмина молча судорожно сглотнула.

— Вам лучше пойти со мной, — добавил он.

Она отступила еще на шаг.

— Куда вы хотите меня отвести?

— В свою каюту.

Жасмина пришла в ужас.

— О нет, я не могу!

Хэмптон подошел ближе и решительно взял Жасмину за плечи.

— Послушайте, — терпеливо стал объяснять он. — Я не знаю, как вы оказались сегодня в этой… э… э… переделке, но имейте в виду, что вы еще далеко не в безопасности. — Он кивнул в сторону салона. — Я не доверяю этим молодчикам. То, что они успели увидеть сегодня, вполне достаточно для того, чтобы разбудить необузданные страсти и в более порядочных людях. Я хочу отвести вас в свою каюту для того, чтобы найти вам какую-нибудь приличную сухую одежду, и еще потому, что моя каюта — это единственное место на судне, где, я уверен, вы будете в безопасности. Ну, что будем делать? Хотите рискнуть и встретиться с этими подонками или пойдете со мной на верхнюю палубу?

Жасмина задрожала. Неожиданно ей захотелось дать волю чувствам и разрыдаться. Сегодняшняя ночь казалась кошмаром, которому не будет конца. Она собралась с духом и сказала:

— Я пойду с вами.

Хэмптон взял с палубы свою шляпу и сапоги и повел Жасмину к лестнице слева от двери в салон. Проходя мимо открытой двери салона, Жасмина увидела шестерых игроков у круглого стола, заставленного бутылками и стаканами. Они курили сигары и играли в карты. Налево от них улыбающийся негр сидел за пианино и играл какую-то непристойную песенку. В дальнем углу комнаты стоял Джек, наблюдая за происходящим.

Хэмптон взял Жасмину за руку и повел вверх по лестнице. На полпути они встретили дородного седовласого мужчину в черной форме и фуражке.

— Все в порядке, мистер Хэмптон? — спросил мужчина, переведя взгляд с Хэмптона на Жасмину. Даже в темноте Жасмина могла видеть удивление и смятение в глазах пожилого мужчины, когда он оглядывал ее.

— Да, все хорошо, капитан Ворд, — ответил Хэмптон. Кивая на Жасмину, он добавил: — Нам пришлось остановиться, чтобы спасти эту леди, упавшую с другого парохода сегодня ночью. Можете дать «полный вперед» теперь.

— Да, сэр, — ответил капитан. Прикоснувшись к фуражке, он смущенно добавил: — Добрый вечер, мэм, — и поспешил обратно вверх по лестнице к рулевой рубке.

Хэмптон повел Жасмину на палубу по открытому проходу с перилами вдоль ряда дверей. Остановившись у последней двери, он открыл ее и жестом пригласил свою спутницу войти.

Каюта была простой и маленькой, но аккуратно прибранной и приятной. Вдоль одной стены была расположена узкая койка, вплотную к ней стояли шкаф и письменный стол.

Зажженная масляная лампа уютно освещала все помещение. Дальний угол комнаты был отгорожен на удивление искусно сделанной шелковой ширмой, украшенной вышитыми сверкающими павлинами, яркими цветами и изящными стеблями бамбука.

Судно накренилось — Жасмина оперлась о стену и, повернувшись, наблюдала за своим спасителем. Он бросил шляпу на стол, поставил сапоги и выпрямился. Она едва удержалась от восклицания, так как человек по имени Хэмптон представлял из себя великолепное зрелище. Мокрые каштановые кольца волос обрамляли его красивой формы голову, и Жасмина не смогла удержаться от того, чтобы внимательно не рассмотреть его глубоко посаженные голубые глаза. Казалось, сама его душа смотрит сквозь их кристальную чистоту Глаза были обрамлены длинными темными ресницами, а брови красиво закруглены. У него был прямой классический нос, решительный подбородок, и что-то в очертаниях его большого чувственного рта указывало на наличие у его обладателя чувства юмора. Тело ее спасителя было не менее великолепным. Это было особенно хорошо видно теперь, когда мокрая рубашка прилипла к его широкой мускулистой груди, а темные брюки хорошо очерчивали узкие бедра и длинные ноги.

Заметив, что от его мокрых босых ног на полу образовалась лужа, Жасмина отвела взгляд, чувствуя смущение от того, что рассматривает мужское тело — тем более его обнаженную часть. Она осмелилась взглянуть на Хэмптона и увидела, что тот улыбается ей слегка насмешливо.

— Вы промокли, — наконец сказала она.

Он рассмеялся грудным искренним смехом, и неловкость как-то сама собой прошла.

— И вы тоже.

В свою очередь рассматривая Жасмину, Джэард Хэмптон отметил про себя, что она была даже более красивой, чем он подумал вначале: высокая, с очень женственной, пропорционально сложенной фигурой, прекрасным овалом лица и неотразимыми большими зелеными глазами, теплый взгляд которых мог растопить и лед.

Когда она машинально отступила под его взглядом, он поднял руку и успокоил ее:

— Ну, ну. Не нужно стесняться меня. Я вам не причиню вреда. — Он сделал к ней шаг и поклонился, что выглядело довольно-таки глупо в этой ситуации. — Джэард Хэмптон к вашим услугам, мэм. А вас зовут…

— Жасмина, — быстро сказала она, все еще не зная, что думать об этом незнакомце.

Пока он стоял в ожидании продолжения, она решила, что никогда не захочет услышать имя Клода Бодро опять. Наконец она сказала:

— Меня зовут Жасмина Дюброк.

Хэмптон улыбнулся:

— Ну, мисс Дюброк, вам не кажется, что пора вытащить вас из этого пиджака?

Жасмина вздрогнула, ее глаза расширились, и она плотнее запахнула полы пиджака. Но хозяин каюты, кажется, не заметил этого, так как повернулся к койке и взял с нее мужской халат из черного бархата.

— Вот, наденьте это, — добродушно улыбаясь, скомандовал он, протягивая ей халат. — Вот так, если вы, конечно, не предпочтете весь вечер заливать пол моей каюты водой, которая с вас течет.

— О, — воскликнула Жасмина, глядя на лужу, которая образовалась от ее собственных мокрых ног — О нет, конечно, нет! — Она схватила халат, потом огляделась. — Но где?

— За ширмой.

Жасмина поспешила к ширме и быстро сняла промокший пиджак и порванную ночную рубашку. Она заметила стопку чистых полотенец на небольшой скамейке в углу и взяла одно; морщась от боли, она стала вытирать свое исцарапанное и израненное тело. Сжав зубы и едва сдерживая слезы, Жасмина осмотрела воспаленные рубцы и кровоточащие царапины на своей жемчужно-белой коже. Будь проклят Клод Бодро за то, что сделал это с ней! Она ведь могла погибнуть!

Но она знала, что ей нельзя думать об этом сейчас, иначе она умрет от горя. Она решительно вытерла полотенцем волосы и, запахнув халат, завязала его поясом, потом горестно улыбнулась, увидев, что халат стелется по полу. Через минуту она, стесняясь, вышла из-за ширмы. Хотя от головы до пят она была закрыта халатом, Жасмину мучила мысль, что под халатом на ней совсем ничего не было, а ведь она была наедине с мужчиной, о котором ничего не знала.

— Теперь вы чувствуете себя лучше? — спросил хозяин каюты. Он одобрительно оглядел ее и протянул мужской гребень.

— Да, спасибо, — сдержанно ответила она.

— Тогда, если позволите…

Взяв в охапку одежду, выложенную на койку, Джэард скрылся за ширмой. С чувством благодарности Жасмина села на кровать и начала расчесывать волосы. Это было так благородно со стороны Джэарда Хэмптона рисковать своей жизнью, чтобы спасти ее, думала она. Он сохранил самообладание, когда она испугалась!

— А хорошо быть сухим. — Джэард вышел из-за ширмы переодетым в белую рубашку, темно-желтые брюки и коричневые ботинки. Расчесывая свои густые влажные волосы, он подошел к Жасмине и непринужденно сел рядом с ней на кровать. В испуге она хотела вскочить, но он мягко дотронулся до ее руки и сказал: — Пожалуйста, не вставайте. Вы мне не доверяете?

Она медленно покачала головой.

— Ну, по крайней мере, это честно. — Он улыбнулся и отпустил ее руку. — Пожалуйста, верьте мне, мисс. Мне нет нужды обижать вас. Ведь это я вас вытащил сегодня из реки. Припоминаете?

Она с серьезным видом кивнула.

— Я только хотел поговорить с вами немного. Почему бы вам не продолжать расчесывать волосы? — С минуту Джэард наблюдал, как она водила гребнем по золотистым прядям своих волос. — Хорошо, — сказал он тоном, каким разговаривают с испуганным ребенком, — а теперь не могли бы вы мне рассказать, как вы оказались в реке сегодня ночью? Вы упали с другого пакетбота или что?

Рука Жасмины застыла на полпути, и она внимательно посмотрела на него. Хэмптон выглядел очень привлекательным с взъерошенными волосами и золотой щетиной, которую она только сейчас заметила на его мужественном квадратном подбородке. Заботливое выражение его голубых глаз глубоко тронуло Жасмину, и у нее навернулись слезы. Как она могла рассказать этому человеку о том позоре и унижении, который она пережила сегодня ночью?

Пока Жасмина подыскивала нужные слова, Джэард внимательно рассматривал ее, и когда его взгляд остановился на ее шее, его глаза потемнели. Он протянул руку, и Жасмина отодвинулась.

— Пожалуйста, не шевелитесь, — попросил он. Настороженно глядя на него, она подчинилась, а он дотронулся до узкой красной полосы на красивом изгибе ее шеи.

Она поежилась, а он нахмурясь сказал:

— У вас на шее глубокая царапина. Нужно наложить на нее мазь.

Его доброта совсем лишила ее самообладания.

— Я… я наткнулась на бревно в воде, — призналась Жасмина хриплым голосом.

— Боже мой, — едва сдерживая волнение, проговорил он и покачал головой. — Как вы вообще выжили… — Он смотрел на нее со смешанным выражением тревоги и решимости в глазах. — Теперь расскажите мне, как вы оказались в реке?

Жасмина попыталась заговорить, стараясь подавить нараставшие в ней боль и гнев:

— Я… я… — И, к своему ужасу, разрыдалась.

 

6

— Боже мой! — рассказывала Жасмина, рыдая. — Он бросил меня в реку, и я думала, что умру — утону, а он — он просто повернулся и ушел, и я увидела его спину! Его спину и больше ничего, и уплывающий пароход…

Джэард Хэмптон изумленно смотрел на Жасмину, пока она, рыдая, сбивчиво рассказывала о том, что произошло с ней в ту ночь. Она так плакала, как будто у нее вырвали сердце. «Ничего удивительного, что она выглядела такой опустошенной, — думал он, — теперь понятно, что происшедшее с ней не было случайностью». Он чувствовал нарастающий гнев.

— Ну, ну, — сжав губы, успокаивал он ее, поглаживая по руке и давая ее горю свободно излиться.

Когда она немного успокоилась, он подошел к письменному столу, взял хрустальный графин и налил ей хорошую порцию бренди. Вернувшись к ней, он сел рядом, его напряженный подбородок выдавал бушевавший в нем гнев. Однако голос его был спокоен, когда он вложил ей в руку стакан и сказал:

— Вот, мисс Дюброк, пожалуйста, выпейте это.

Несмотря на то, что Жасмина не привыкла к спиртному, она послушно взяла у Хэмптона стакан и отпила глоток. Она чуть не задохнулась — бренди обжег ей все внутри, однако затем она почувствовала приятное тепло и надеялась, что спиртное успокоит ее перенапряженные нервы.

Джэард сосредоточенно наблюдал, как Жасмина сделала еще несколько глотков. Потом, когда она стала вытирать слезы рукавом его халата, он достал из кармана чистый носовой платок и протянул ей:

— Пожалуйста, вытрите глаза, мисс Дюброк.

Жасмина повернулась, чтобы посмотреть на сидящего рядом с ней незнакомца. Джэард Хэмптон выглядел искренне встревоженным, желающим защитить ее, на что указывали его напрягшийся подбородок и гневный блеск в голубых глазах. Но в его светлом, направленном на нее взгляде была также глубокая нежность.

— Знаете, я должна поблагодарить вас за то, что вы вытащили меня из реки, — проговорила она, сделав один глоток бренди. — Если бы не вы…

— Даже не думайте об этом, — посоветовал он. — Сначала я хочу знать, как вы оказались в реке. Вы должны признать, что у вас есть способность возбуждать у людей любопытство, — добавил он с добродушной улыбкой.

Жасмина кивнула и отпила еще глоток.

— Наверное, мне нужно начать сначала…

— Пожалуйста, начните.

— Но это так унизительно! — воскликнула она.

Джэард положил свою твердую сильную руку на дрожащие пальцы Жасмины.

— Мисс Дюброк, вы должны знать, что весь позор за происшедшее сегодня ночью ложится на того труса, который сбросил вас в воду.

Жасмина вытерла слезы и отпила еще один глоток бренди. У нее немного кружилась голова, но это было приятно.

— Я встретила его только неделю назад, — наконец начала она.

— Человека, который сбросил вас в воду?

Она кивнула, отпив еще глоток.

— Его зовут Клод Бодро, во всяком случае, он так сказал.

Джэард сильно нахмурился.

— Вы уверены, что его имя Бодро?

Она насторожилась.

— Да. А почему вы спрашиваете. Вы знаете его?

Он пожал плечами, пожалуй, слишком непринужденно.

— Бодро — очень распространенное имя, я думаю. Расскажите, где вы встретили этого мерзавца?

— В Натчезе — я там живу.

— Не может быть! — улыбнулся он. — Я тоже из Натчеза.

— Да, я так и подумала. Я слышала о вашей семье.

Он улыбнулся еще шире:

— Странно, что мы не встретились раньше.

Жасмина совсем не находила это странным, поскольку явно принадлежала к другому кругу. Однако не об этом она хотела сейчас говорить. Она вздохнула, взбалтывая оставшийся в стакане бренди, и продолжала:

— Во всяком случае, я встретила мистера Бодро совсем недавно, вскоре после того, как умер мой отец.

Джэард сочувственно посмотрел на нее:

— Мои искренние соболезнования.

— Спасибо. У него было больное сердце. — Жасмина остановилась, чувствуя себя крайне глупо. — Послушайте, я уверена, вам совсем не интересно слушать все это…

— Совсем напротив. Умоляю, продолжайте, мисс Дюброк.

Она рассказала ему о внезапной смерти отца, о потрясении, которое она испытала, узнав о его завещании. Джэард удивленно поднял брови, когда она сказала ему о том, что деньги были завещаны Флосси ла Фьюм. Потом она рассказала ему о своей неожиданной встрече с Клодом Бодро над обрывом, когда ее лошадь понесла.

— Во всяком случае, в течение нескольких дней мистер Бодро завоевал мое доверие и убедил меня, что нам нужно пожениться, — заключила Жасмина.

Джэард был ошеломлен услышанным.

— Вы вышли замуж за этого негодяя?

Жасмина печально кивнула:

— Да. Сегодня днем.

Он посмотрел на ее руки:

— У вас нет обручального кольца.

— Наверное, оно упало с пальца в воде.

Джэард сокрушенно качал головой:

— А он?.. Я имею в виду, он?.. — он не закончил и вопросительно посмотрел на Жасмину.

— Нет, нет! — горячо воскликнула она, сильно покраснев. — У нас не было времени, чтобы… Я хочу сказать, после венчания мы сразу же отплыли на «Красавице Миссисипи» на его плантацию. Клод сбросил меня в воду до того, как… Такое впечатление, что он и не хотел… — Она остановилась, стараясь подавить истеричный смех. — Все это было таким безумством!

— Ну слава Богу, что хоть так! — горячо воскликнул он. Поймав удивленный взгляд Жасмины, он быстро добавил: — Я не имею в виду, что слава Богу, что он вас сбросил в реку, слава Богу, что он не… э…

— Не подверг меня более жестокой пытке, чем смерть? — с горечью закончила Жасмина, сама удивляясь своему смелому вопросу. Она глотнула бренди и поморщилась, чувствуя, что начинает ощущать его действие. — Честно говоря, в реке это почти со мной и произошло.

Джэард понимающе кивнул. Затем он озабоченно нахмурился.

— Но если этот тип Бодро не… э… скомпрометировал вашу честь, тогда какого же?.. — Он откашлялся, потом неловко улыбнулся Жасмине и продолжил: — Простите за нескромный вопрос, мисс Дюброк, но когда я спасал вас, вы были в порванной ночной рубашке.

— А, это! — покраснев, перебила его Жасмина. — Это из-за бревна, о котором я вам рассказывала. Ночная рубашка зацепилась за его сучья.

— Понимаю, — процедил он сквозь зубы. — Ублюдок! — Его глаза сузились и он продолжал: — Но я не могу понять, почему он сбросил вас в реку. Какие у него могли быть мотивы?

Жасмина с горечью рассмеялась и залпом выпила оставшийся бренди.

— Я думаю, это имеет отношение к моим деньгам.

— Ваши деньги? — спросил Джэард озадаченно. — Мне показалось, вы только что сказали, что ваш отец оставил их… э… Флосси ла Фьюм.

— О, прошу прощения, — не очень четко произнесла она. — Я забыла вам объяснить, что Флосси ла Фьюм случайно убили во время скандала в баре до того, как она вступила в наследование, поэтому деньги перешли ко мне… Вот черт! — закончила она, щелкнув пальцами.

Он насторожился:

— В чем дело?

— Я думала об этом сегодня, когда была в воде. Понимаете, я подписала какие-то бумаги в банке сразу после венчания с Клодом. Он сказал, что мой банковский счет нужно перевести из Натчеза в Луизиану, поэтому я… — ругаясь про себя, она прикусила губу, — я даже не прочитала этот дурацкий документ, перед тем как подписать.

Когда она посмотрела на Джэарда, в ее глазах было страдание:

— Это все было из-за денег, да?

— Боюсь, что да.

— Но откуда же он мог знать, что наследство достанется мне — я имею в виду после мисс ла Фьюм?

— Он знал каким-то образом, — ответил Джэард и начал ходить по каюте. — Так вот почему он бросил вас в реку! Негодяй! Джентльмен никогда бы не сделал такого с женщиной!

Жасмина подавила непрошеную улыбку.

— Клод, конечно, не был джентльменом. Но почему вы называете меня леди? Я имею в виду, после того, как…

Он с достоинством выпрямился:

— Джентльмен с юга не может не узнать леди.

Теперь Жасмина не могла не улыбнуться. Все еще расхаживая по каюте, Хэмптон спросил:

— Вы говорите, этот подлец сбросил вас с «Красавицы Миссисипи»?

— Да.

Хэмптон щелкнул пальцами и усмехнулся с самым решительным видом.

— Тогда мы догоним его.

— Нет, нет, я не могу вас просить об этом.

Он настойчиво поднял руку:

— Конечно, мы догоним «Красавицу». Он не может быть очень далеко от нас. К тому же я очень хорошо знаю капитана — Чарльза Рутледжа. Он прекрасный человек, и я уверен, что для нас он притормозит судно. — Удовлетворенно кивая самому себе, он добавил: — Кроме того, вы ведь понимаете, что задета ваша честь.

Жасмина была тронута.

— Это очень благородно с вашей стороны, сэр, но, может быть, вместо этого нам лучше сообщить властям? Я очень боюсь, мистер Бодро очень опасный человек, и я не могу просить вас связываться с ним из-за меня.

Неожиданно Хэмптон рассмеялся, и Жасмина почувствовала благодарность к нему за решимость в его глазах и за уверенную улыбку.

— Позвольте уверить вас, что ваш экс-жених не имеет понятия о том, что такое настоящая опасность. Но очень скоро ему придется узнать это. — Он подошел к шкафу, вытащил из него сюртук и надел его. — Если позволите, я прикажу капитану дать «полный вперед».

— Но вы уверены, что это возможно?

— Совсем не уверен. Понимаете, это мое судно. — В дверях он остановился. — Не беспокойтесь, я сразу же вернусь… и никуда не выходите.

Улыбнувшись, он покинул каюту. Жасмина, воспользовавшись тем, что осталась одна, попыталась собраться с мыслями. Бренди немного притупил ее чувства, но в груди все еще ныло, и она боялась, что эта боль не оставит ее никогда.

Она начала ходить по каюте нетвердым шагом, качая головой, как будто ожидала, что движение поможет рассеять ее смятение. В этой ночи было что-то неправдоподобное. Она помнила, что час назад Клод Бодро пытался убить ее, но ее мозг отказывался принять это за действительность. Было похоже, что ее утомленный мозг впитал в себя всю боль, пережитую ею за последние недели, и теперь инстинкт самосохранения не давал ей осознать, что с ней случилось. Она подумала о Джэарде Хэмптоне, что, очевидно, он был странным и удивительным человеком. Похоже, он ничего другого не хотел, как только помочь ей. Внутренний голос подсказывал ей, что она может ему доверять, и это тоже смущало ее. Ведь люди, которых она знала до этого, принесли ей только горе! Она вспомнила, как Джэард смело бросился в воду, чтобы спасти ее, как он просил ее не пугаться, как он держал ее, полуобнаженную, в своих сильных руках. Это просто счастье! Кто бы осудил его, если бы он подумал о ней плохо и соответственно вел себя!

И тем не менее Джэард Хэмптон вел себя как настоящий джентльмен. Он даже собирается поймать Клода Бодро, и это удивляет ее больше всего! Он такой неотразимо красивый и благородный — и, она должна была признать, что он вызывает в ней теплое чувство.

Дверь каюты открылась и вошел Хэмптон.

— Мы уже в пути, — с гордостью объявил он. — Не бойтесь, мы поймаем этого негодяя, и я с ним быстро расправлюсь.

Жасмина смотрела, как ее спаситель подошел к письменному столу, выдвинул ящик и вытащил оттуда красиво отделанный кольт.

— А для чего пистолет?

Он пожал плечами, обратив к ней непринужденную улыбку:

— Вполне возможно, что мне придется застрелить этого негодяя. Не думаете же вы, что он спокойно даст себя поймать?

Жасмина пришла в ужас. Она быстро подошла к нему.

— Нет, нет, мистер Хэмптон! Я не могу позволить, чтобы вы из-за меня рисковали своей жизнью. Вы делаете для меня слишком много!

— Глупости, — возразил он. — Любой уважающий себя джентльмен сделал бы то же самое при подобных обстоятельствах. — Он засунул револьвер за пояс. — Ну, я, пожалуй, пойду на палубу, чтобы увидеть «Красавицу».

Он уже направился к двери, когда Жасмина поспешила за ним и взяла его за руку. Пряча за улыбкой тревогу, она стала просить:

— Пожалуйста, мистер Хэмптон, разрешите мне пойти с вами на палубу. Не оставляйте меня здесь одну!

Он покачал головой:

— Это может быть опасно, кроме того, — он с улыбкой оглядел ее фигуру в халате, — вы не можете появиться на палубе в таком виде!

Жасмина покраснела, взглянув на халат, и поняла, что он прав!

— Пожалуйста, не могли бы вы найти для меня какую-нибудь одежду? А что касается опасности: быть сброшенной в реку — разве может быть что-нибудь хуже?

Он сочувственно посмотрел на Жасмину и кивнул.

— Хорошо. Пойду поищу что-нибудь для вас. Ждите здесь.

Он опять ушел и вернулся через несколько минут с парой рабочих брюк из грубой ткани, рубашкой, ботинками на несколько размеров больше ее ноги и небольшим черным кепи.

— Это матросская форма — самый маленький размер, какой я только мог найти, — объяснил он извиняющимся тоном, протягивая ей одежду. — Надеюсь, это подойдет.

— О да, конечно, — снисходительно отвечала Жасмина.

— Было бы неплохо, если бы вы подкололи волосы. Не стоит привлекать чрезмерное внимание игроков. — Он вернулся к письменному столу, выдвинул ящик и через секунду вернулся с дюжиной заколок в руке. — Вот.

— Очень странно видеть такую вещь в каюте у джентльмена, — заметила Жасмина.

Он усмехнулся и смущенно признался:

— В действительности они никогда не принадлежали ни одной леди. Но теперь принадлежат.

Жасмина покачала головой.

— Я все еще удивляюсь тому, что вы можете называть меня леди — я имею в виду, после того как вы нашли меня…

— В леди есть что-то, что выдает ее при любых обстоятельствах, — ответил он, и на этот раз в его голосе не было и тени юмора. Жасмина встретила такой открытый и такой волнующий взгляд Хэмптона, что не рискнула ответить и быстро ушла за ширму переодеваться.

Некоторое время спустя Жасмина и Джэард были у рулевой рубки и, стоя у борта, вглядывались в темноту по курсу «Речной ведьмы», бороздящей воды широкой реки в мягкой ночной тишине. Это была ночь, которую при обычных обстоятельствах Жасмина сочла бы великолепной. Полная луна мерцающим светом отражалась в воде и серебрила деревья на берегах. Наполненный мускусной сладостью воздух доносил до них звуки цикад и ночных птиц. Однако развязный смех и металлическое бренчание пианино из салона позади них напомнили Жасмине о том, где они находились и что им предстояло в эту ночь.

Напряженно вглядываясь в темноту в надежде увидеть «Красавицу», Жасмина не замечала, что Джэард, стоя рядом с ней, незаметно рассматривал ее. Не знала она также, что она ему очень нравится. Непроизвольно его взгляд скользил по ее фигуре. Завороженный, он смотрел, как поднявшийся ночной ветерок прижимал к ее телу брюки и рубашку, очерчивая контуры длинных красивых ног и крепкую высокую грудь. Этот же самый возбуждающий ветерок принес ему ее волнующий аромат. Пряди тонких волос Жасмины, серебряные от лунного света, выбились из-под кепи и струились вдоль стройной шеи, как будто приглашая мужчину сдернуть с нее головной убор, освободить волосы от шпилек и дать их тяжелому шелку стечь в его руки! Эти мысли захватили Джэарда. Он понял, что должен что-нибудь ей сказать — сделать шаг ей навстречу. Он подвинулся ближе и произнес:

— Жасмина…

Она с несколько настороженным видом повернулась к нему:

— Да?

Он улыбнулся.

— Вы ничего не имеете против того, что я называю вас Жасминой?

К его удовольствию, она ему в ответ тоже улыбнулась.

— При сложившихся обстоятельствах, я думаю, мы можем обойтись без формальностей.

— Тогда зовите меня Джэардом!

— Буду счастлива, — ответила она тихо.

С минуту они молчали, потом Джэард вздохнул. Сняв шляпу, он провел по волосам и сказал:

— Жасмина, есть что-то, чего я все еще не могу понять. Как он мог сделать это с вами? Боже мой! Вы так красивы и…

Печальный смех Жасмины прервал его слова. Грустно глядя перед собой, она с чувством сказала:

— Вы неправы, мистер Хэмптон, я совсем не красива.

Джэард смотрел на нее, пораженный этим ответом. Он взял ее за плечи и мягко, но с силой привлек к себе.

— Нет, вы красивы, Жасмина! Скажите мне, что этот негодяй сделал с вашим разумом? Боже мой, если бы вы были моей, я бы никогда…

— Никогда что? — спросила Жасмина напуганная, но в то же время очарованная напряженным горячим взглядом Джэарда. Вглядываясь в ее лицо Джэард легко угадывал те смятенные чувства, которые она переживала, и видел, как страх заставляет напрягаться ее красивые черты. Отпустив ее плечи, он убрал прядку волос с ее лба и ласково улыбнулся, оставив ее вопрос без ответа, а через минуту тихо проговорил:

— Вы знаете, я убью его.

Его слова заставили Жасмину посмотреть на него со смешанным чувством удивления и благоговейного страха. Он придвинулся к ней ближе, так близко, что она чувствовала его дыхание на своем лице. Он наклонился к ней, закрыв от нее луну, и прошептал: «Жасмина…»

И в этот момент раздался гудок парохода. Они повернулись и увидели впереди огни «Красавицы Миссисипи».

 

7

Два судна приостановились у берега под нависающими над водой серебристыми от луны деревьями.

— Пойду позову Джека, чтобы помог мне спустить лодку, — мрачно сказал Джэард Жасмине, глядя на «Красавицу».

Она заметила, как он проверил свой пистолет за поясом под пиджаком. Лицо его потемнело и выражало решимость, глаза из-под широких полей шляпы смотрели грозно, каждый мускул его тела напрягся и был готов к действию. Глядя на него, Жасмина опять почувствовала благодарность к этому незнакомцу, который так горячо встал на ее защиту.

— Позвольте мне пойти с вами, — взмолилась она.

— Категорически нет, — последовал быстрый ответ.

Жасмина в расстройстве кусала губы, когда за их спинами недовольный голос вдруг спросил:

— Эй, Хэмптон, что происходит? Почему мы останавливаемся опять?

Они повернулись и опять увидели компанию игроков, выходящих на палубу, игроки ворчали и вид у них был очень недовольный. В темноте они не обратили внимания на Жасмину в матросской форме, что она отметила с большим облегчением. Однако, надеясь убедить Джэарда взять ее с собой на «Красавицу», она тихонько подвинулась к нему и прошептала:

— Вы собираетесь оставить меня с этими людьми?

— Джек присмотрит за ними.

— За ними и за мной тоже? — спросила она.

Он неохотно улыбнулся:

— Вы правы. Хорошо, Жасмина, пойдемте со мной. Джек! — позвал он, нетерпеливо помахав своему приятелю. — Иди помоги мне спустить ял. — Обращаясь к игрокам, он добавил: — Короткая остановка, джентльмены. Пожалуйста, продолжайте игру.

Пожимая плечами и что-то бормоча друг другу, они вернулись в салон. Джек и Джэард спустили гребную лодку на воду, затем Джэард помог Жасмине сойти в ял и сам последовал за ней. Он сел на весла и погреб в сторону большого судна. Сидя в тишине ночи вдвоем с Джэардом, Жасмина пристально смотрела на огромную «Красавицу» со страхом и решимостью. Чтобы скрыть свое волнение, она задала Джэарду вопрос, который мучил ее весь последний час.

— Я не хочу показаться излишне любопытной, но не могли бы вы мне сказать, что вы вообще делаете здесь, на Миссисипи, с целым пароходом игроков?

Он издал добродушный смешок:

— Я так и думал, что вам это кажется странным, но на самом деле это только бизнес.

— Бизнес?

— Мне принадлежит пароходный маршрут, — объяснил Джэард, продолжая грести. — «Ведьму» часто нанимают для игорных сборищ. А мы с Джеком сопровождаем их, чтобы они не разнесли пароход или не поубивали друг друга.

Жасмина оглянулась на «Ведьму»

— Вы хотите сказать, что эти люди клиенты?

— Да.

— Они не произвели на меня впечатления людей, которые имеют деньги, — заметила она с сочувствием.

— Внешность обманчива, — ответил Джэард.

— Мне ли это не знать, — тихо проговорила она.

Они уже были у борта «Красавицы», и Джэард строго сказал:

— Послушайте, Жасмина, я настаиваю на том, чтобы вы остались в яле, пока я…

— Категорически нет, — прервала она. — Никто не может отказать мне в моем праве посмотреть в лицо этому… хаму!

— Неужели вы не понимаете, что это может быть опасно?

Однако времени на дальнейшие пререкания у них не было, так как они уже подплыли к середине судна. Матрос подхватил брошенный Джэардом конец, потом подтянул лодку и помог двум пассажирам взойти на борт парохода.

Джэард и Жасмина предстали перед возмущенным капитаном — высоким угловатым человеком, которого Жасмина уже видела раньше.

— Что это за вторжение? — потребовал он объяснений у Джэарда, затем остановился, сдвинул козырек фуражки назад и сделал шаг к Джэарду чтобы сквозь очки в роговой оправе рассмотреть его поближе. — Да ведь вы Джэард Хэмптон, не так ли? — Он протянул руку. — Простите мою грубость, мистер Хэмптон. Я вас не узнал.

— Капитан Рутледж, — отвечал Джэард, пожимая капитану руку, — простите нас, но, понимаете, у этой леди и у меня проблема…

— Леди? — спросил капитан, в замешательстве глядя на матросскую форму Жасмины. Он прищуренными глазами рассматривал ее некоторое время, затем какая-то новая искорка в его глазах показала, что он узнал ее. Он кивнул ей и смущенно пробормотал: — Добрый вечер, мэм. Разве вы не были пассажиром этого парохода сегодня?

Жасмина посмотрела на Джэарда — тот выглядел растерянным. После неловкой паузы Джэард бросил Рутледжу многозначительный взгляд, откашлялся и сказал Жасмине:

— Дорогая, извините, я отойду на минуту.

— Конечно, — вежливо ответила Жасмина.

Джэард и капитан Рутледж отошли и скрылись за лестницей, оставив Жасмину с молодым матросом, стоящим у длинного ряда деревянных бочек. Юноша покраснел, рассмотрев ее в мужской одежде, а она смущенно улыбнулась ему, поправляя на голове неудобное маленькое кепи. Боже, нужно, чтоб Джэард поспешил! Клод может быть еще на судне.

Через несколько минут напряженного ожидания Джэард вернулся, он шел тихо, и его плечи были странно опущены.

— Пойдемте наверх и соберем ваши вещи.

— А Клод? — спросила она.

Увидев матроса, с интересом смотревшего на них, Джэард взял Жасмину за руку и повел к лестнице.

— Вы помните, в какой каюте вы были?

— Конечно, но…

— Капитан очень хорошо помнит Клода Бодро, — сообщил ей Джэард. На минуту он остановился, потом с тяжелым вздохом сказал: — Послушайте, Жасмина. Мне очень жаль, но, кажется, час назад Бодро попросил капитана остановиться у какой-то пристани вверх по течению. Там он сошел, захватив с собой весь свой багаж.

Жасмина остановилась.

— Что он сделал? Почему же мы не видели его тогда, ничего не видели, когда плыли вниз по течению?

Джэард выглядел несчастным.

— Капитан сказал, что какой-то человек ждал там Бодро с двумя лошадьми. Кто знает, где они теперь?

— Боже мой! Капитан уверен, что это был Бодро?

— Да. Рутледж говорит, что он хорошо помнит вас обоих. Ему показалось странным, что жених оставляет невесту одну в первую брачную ночь.

— Еще бы не странным! А Клод объяснил капитану, почему он так внезапно сходит с парохода?

— Он сказал, что ему срочно нужно уладить одно дело и что он догонит пароход и свою невесту позже, ниже по течению.

— И капитану не показалось это необычным? — спросила Жасмина звенящим от возмущения голосом. Джэард подступил к Жасмине ближе, всем своим видом показывая, что очень расстроен.

— Конечно, показалось, Жасмина! Но что ему оставалось делать? Повесить его за то, что он ведет себя как дурак в первую брачную ночь?

— Я понимаю, — невнятно проговорила она, сузив глаза и упрямо подняв подбородок.

— Рутледж не имел никакого понятия о том, что Бодро сделал с вами, — продолжал Джэард сквозь сжатые зубы. — К несчастью, никто не видел, как вас сбросили в реку. Во всяком случае, Рутледж просил меня передать вам свои самые искренние извинения. Он дал мне слово джентльмена, что никому не скажет ничего об этом деле, и просил передать вам, что если бы он только знал…

— Да, да, — устало перебила его Жасмина. Ее наполненный болью взгляд встретился со взглядом Джэарда, и она иронично заметила: — Клод продумал все, не правда ли?

— Не совсем, — ответил Джэард, скрипнув зубами. Но еще до того, как Жасмина успела подумать, что значит его угрожающая реплика, он добавил: — Пойдемте, дорогая, соберем ваши вещи.

— Если он их не украл, — разумно заметила она.

— Я не думаю, что это так, — ответил он — Пойдемте возьмем ваши вещи, а потом — обратно на «Ведьму». Мы повернем и немедленно поплывем в Натчез.

— Но… — Жасмина запнулась и посмотрела на Джэарда. — Вы для меня и так уже слишком много сделали.

На это он улыбнулся и взял ее за руку.

— Моя дорогая, вы не понимаете. Я только начал.

На «Красавице», в каюте на верхней палубе, не осталось и следа от Клода Бодро; однако, как Джэард и предсказывал, вещи Жасмины были нетронутыми. Она упаковала их, и они с Джэардом отплыли. Жасмина чувствовала комок в горле, начиная осознавать смысл того, что Бодро сделал с ней.

Вернувшись на «Ведьму», Джэард приказал капитану направляться в Натчез, и они вернулись в каюту. Джэард поставил саквояж Жасмины на пол у койки, повесил свою шляпу на крючок и налил Жасмине бренди.

— Дорога до Натчеза может занять у нас полночи, поскольку мы будем плыть против течения. Как только я вас устрою, я спущусь вниз и лягу спать в салоне.

— Нет, нет, я не могу выставить вас из вашей собственной каюты, — запротестовала Жасмина, стягивая с головы неудобное кепи и бросая его на койку.

Он улыбнулся ей через плечо:

— Вы бы предпочли провести ночь с матросами и картежниками?

Она вздохнула:

— Вы правы.

— Возьмите, я думаю, вам это нужно, — сказал он, поворачиваясь и протягивая ей стакан.

Она жестом отказалась, и ее вдруг охрипший голос выдал ее чувства.

— Я не думаю, что я могу залить свое горе вином, мистер Хэмптон.

Нахмурившись, Джэард поставил стакан и успокаивающе положил свою руку на руку Жасмины.

— Жасмина, мы уже на пути в Натчез. Дома вы почувствуете себя лучше.

Ее смех был нерадостным, когда она отстранилась от него.

— Дом. Как будто там что-то осталось для меня.

— Я там буду к вашим услугам, Жасмина, — сказал он.

Она, кажется, не услышала его искренние, полные чувства слова, так как выражение ужаса внезапно появилось на ее лице.

— Натчез! — воскликнула она, поворачиваясь к Джэарду — Наверняка Клод сейчас скачет туда же, чтобы снять все деньги с моего счета в банке! Я должна предупредить мистера Элроя!

Джэард тяжело вздохнул.

— Жасмина, мне очень неприятно вам говорить это, но я могу поставить свою хлопковую плантацию в Видалии за то, что Бодро обчистил ваш банковский счет еще до того, как он покинул Натчез сегодня вместе с вами.

— Боже мой! — вскричала Жасмина, наконец-то осознавшая все это. — Вы правы, Джэард! Клод оставлял меня на некоторое время после венчания сегодня, и он, должно быть… я имею в виду, я подписала.

Она опять расплакалась, и Джэард обнял ее. Она не сопротивлялась. Потом он подвел ее к койке и вернулся за стаканом с бренди к столу.

— Возьмите, вы должны это выпить, — сказал он, заставляя ее взять стакан и садясь рядом с ней.

Глядя сквозь слезы на янтарный напиток, Жасмина не смогла сдержать приступ нервного смеха. И тут же она почувствовала себя ужасно глупо из-за того, что потеряла самообладание уже во второй раз за эту ночь в присутствии Джэарда.

— Простите меня, мистер Хэмптон.

— Джэард, — настойчиво поправил он. — И не нужно просить извинения.

— Джэард. — Она понюхала напиток, сделала глоток и поморщилась. — Обычно я не склонна к истерикам, можете мне поверить.

— У вас есть причины для этого.

Жасмина взглянула на него.

— Вы думаете?

— Конечно. — Джэард встретился с Жасминой взглядом, и страдальческое выражение ее наполненных слезами зеленых глаз поразило его в самое сердце.

— Вы думаете?.. — Она запнулась и отвела взгляд. — Нет, ничего.

— Что?

— Ну… я только хотела спросить… вы думаете, еще есть возможность найти Клода?

— О, мы его обязательно найдем, — заверил Джэард Жасмину с серьезной уверенностью. — Но сначала, моя дорогая, мы должны благополучно доставить вас в Натчез. А поиски мистера Бодро можете оставить мне.

— Нет, нет, я и подумать не могу…

— Не думайте об этом.

— Но я не могу позволить вам…

— Вы кончили пить, дорогая? — мягко прервал он ее. В смущении она смотрела, как он наливает ей еще один полный стакан. — Вот, выпейте.

Жасмина покачала головой.

— Нет, нет, я не могу. У меня уже и так кружится голова и…

— Это хорошо, — серьезно сказал он, вкладывая ей в руку стакан. — Пейте, пока не стихнет боль.

— Но завтра, наверное, будет еще хуже, — с горечью сказала она, принимая стакан. — Особенно с головой, я думаю.

Джэард добродушно рассмеялся, поворачиваясь к столу, чтобы налить и себе хорошую порцию напитка.

— Вот, я составлю вам компанию. Конечно, вы не сможете отказать мне и присоединитесь к возлияниям хозяина этой каюты. — Он поднял стакан:

— Давайте произнесем тост. За нас. За начало нашего знакомства, Жасмина.

Смущенная его пылкими словами, Жасмина тем не менее послушно чокнулась с ним и отпила большой глоток из стакана. После этого она замолчала. Увидев это, Джэард ласково спросил:

— О чем вы думаете?

— Я думала о встрече с ним, — сказала она.

— Вы имеете в виду Бодро?

Она кивнула и выпила оставшийся бренди.

— Это просто как насмешка судьбы. Как я вам уже говорила, я чуть не погибла в тот день. Моя лошадь понесла и потащила кабриолет на обрыв. Затем появился Клод и спас меня.

Джэард сидел нахмурившись.

— Похоже, что это Бодро приложил руку к тому, что ваша лошадь понесла. Это первое.

Жасмина удивилась:

— Но как? Я уверена, что никогда не видела Клода до того, как он появился на обрыве.

Джэард пожал плечами:

— Он мог подложить какую-нибудь колючку под сбрую лошади раньше.

Глаза Жасмины оживились:

— Вы знаете, пожалуй, вы правы! Это значит, что Клод, наверное… — Она порывисто вскочила, размахивая пустым стаканом. — Хам!

Джэард зачарованно смотрел, как она начала ходить по каюте и неистово произносить какие-то фразы, на ходу вытаскивая шпильки из волос и давая тяжелым золотистым локонам свободно упасть ей на спину.

— Этот злодей, этот грабитель! — Она повернулась к Джэарду. — Дважды! — заявила она, гневно жестикулируя. — Дважды этот негодяй чуть не убил меня, не говоря уже о моей лошади! И он говорил мне, что это змея напугала мою лошадь! Это он змея подколодная!

— Вы совершенно правы, — согласился он с выражением крайнего гнева на лице.

Жасмина бросилась к столу, схватила графин и вылила остатки бренди в свой стакан. Джэард испуганно смотрел, как она выпила весь стакан в несколько глотков. Он вскочил на ноги.

— Жасмина, вы не должны…

— Боже мой, — пробормотала она, побледнев. У нее подкосились ноги, и Джэард подхватил ее. Она повисла на нем, как тряпичная кукла, с ничего не выражающими, остекленевшими глазами.

— Джэард, комната вертится. Не могли бы вы остановить ее?

— О Боже, — пробормотал он шепотом — Ну вот, теперь все. Тетя Чэрити меня убьет.

— Тетя Чэрити? — пошатываясь, повторила Жасмина.

Джэард поднял ее и понес на свою кровать. Он чувствовал восхитительную мягкость ее тела в своих объятиях, а беззащитное выражение ее раскрасневшегося лица заставило его еще больше почувствовать свою вину за то, что она так позорно напилась. Убирая с ее лба золотистую прядь волос, он с нежностью сказал:

— Жасмина, уже так поздно. Ну почему бы вам не забыть обо всем этом и не заснуть?

— Не м-могу, — пробормотала она, икая. — Очень больно. То, что он сделал мне…

— Я знаю, дорогая, — прошептал он, прижимая ее к себе. — Ну, пожалуйста, попробуй, любимая.

Губы у нее задрожали, она яростно затрясла головой:

— Я ненавижу всех мужчин! — Затем, увидев, что это его задело, она запнулась и добавила: — О, вы тоже мужчина, не правда ли? Я совсем забыла.

— Жасмина, — сказал он, снисходительно улыбаясь, — вы совсем пьяны.

— Я, должно быть, совсем забыла, что вы мужчина, — сказала она, криво улыбаясь. И, неуверенно протянув руку, дотронулась до его подбородка, глядя ему в глаза, как будто видела его в первый раз. У Джэарда перехватило дыхание. Доверчивый вид Жасмины и ее легкое прикосновение взволновали его больше, чем самый сильный возбудитель. Он взял ее руку и стал целовать по очереди каждый ее тонкий и длинный пальчик.

— Не нужно ненавидеть всех мужчин, дорогая. По крайней мере, меня. Ты была рождена, чтобы быть…

— Ну?

— Любимой, — сказал он вдруг охрипшим голосом. А когда она с благоговейным страхом посмотрела на него, он взволнованно продолжил: — Жасмина, Боже, женщина, ты так красива.

И когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в нежные губы, она, к его удивлению, вырвалась из его рук. Жасмина, раскрасневшаяся, с растрепанными роскошными густыми волосами, падающими на плечи и лицо, стояла, покачиваясь, перед Джэардом; глаза ее были наполнены горячими слезами. Она погрозила ему кулаком.

— Почему ты все время говоришь мне это Джэард Хэмптон? Что я к-красива? Это неправда, и ты знаешь об этом!

Он был ошеломлен.

— Жасмина!

— Спроси моего отца!

— Разве он не умер, дорогая?

— Нет, вы спросите его! — бушевала она. — Он скажет вам, какая я.

Она опять начала ходить по каюте, спотыкаясь о ноги Джэарда. Он стоял, придерживая ее за руку, чтобы она не упала.

— Это вам сказал ваш отец?

— Ему и не надо было говорить это, я видела по его глазам, как я ему была неприятна! И Клод меня тоже видеть не мог! Ведь это была наша первая брачная ночь, первая брачная ночь, Джэард! А он даже не остался — даже не захотел остаться… — ее голос прервался, и она остановилась перед ним, дрожа всем телом.

— Жасмина, прекратите! — взмолился Джэард, видя, как горькие слезы текут по ее прекрасному девичьему лицу. «Боже, — думал он, — что бы я сейчас сделал с этим подлецом Клодом Бодро». — Пожалуйста, дорогая, прекратите. Это от бренди — зря я вам его дал, вот теперь вы плачете…

Она сбросила его руку со своего плеча.

— Я не пла-а-чу! И не смейте мне больше никогда говорить, что я красива! Я уродка и в жены не гожусь! Он даже не нашел меня привлекательной! Поэтому он и выбросил меня в реку — и, наверное, туда мне и дорога! — И к ужасу Джэарда, она, спотыкаясь, направилась к двери. Он догнал ее, схватил за руку и с силой прижал к себе, окончательно потеряв самообладание.

— Все! Хватит! Жасмина, поймите, вы красивы и… божественно желанны!

И прижав ее к себе изо всей силы, он начал страстно целовать ее. Рыдания Жасмины замерли, когда его губы соединились с ее губами, и в первый раз она почувствовала, что такое желание мужчины. Его губы были горячими и требовательными, они пахли бренди и еще чем-то более пугающим и возбуждающим — настоящей плотской страстью. Он так сильно прижимал ее к себе, что она боялась потерять сознание. И все же она чувствовала необычайное возбуждение от того, что мужская крепкая мускулистая грудь прижималась к ее груди, соски которой сами собой напряглись и горели от его близости. Где-то в глубине сознания она понимала, что должна сопротивляться, но ей было все равно.

— О Жасмина! — выдохнул Джэард через минуту, отстранившись, чтобы взглянуть на нее. — Как ты смеешь думать о том, чтобы выброситься в реку! Капризная девочка!

— Мне было так больно и о-одиноко, — запинаясь проговорила она.

— Я знаю, моя хорошая, но теперь я буду заботиться о тебе. Я избавлю тебя от всего, что делает тебе больно.

— Правда? — спросила она удивленно, с глазами, полными слез. Он серьезно кивнул, а она добавила: — Никто до тебя не говорил мне, что я красива. Я имею в виду, что он-то говорил, но он лжец!

— О Жасмина, — Джэард погрузил свои руки в ее густые блестящие волосы. — Если он сказал так, значит из всего того, что он говорил, это единственное было правдой. Ты прекрасна, моя хорошая, и я буду повторять это, пока ты поверишь. Ты прекрасна, Жасмина. Прекрасна.

Их губы опять соединились. Глаза Жасмины наполнились слезами, но на этот раз это были слезы радости, потому что она отдавала себя этому дорогому ей, страстному мужчине, ставшему ее спасителем. Ее глубоко тронуло, что он назвал ее красивой и желанной, спас ее от самое себя и утешил ее. Сегодня ночью один мужчина попытался убить ее. А этот человек не дал ей умереть, и его покровительство вместе с его влечением к ней повлияло на ее разум самым благотворным образом.

Почувствовав, что она отвечает ему, Джэард застонал и дотронулся до ее груди, лаская через ткань рубашки упругие полушария. Жасмина почти задохнулась от радости и страсти и непроизвольно потянулась всем телом к его смелым рукам. Вино уничтожило всю ее сдержанность, и теперь даже ее боль притупилась и стала одним только воспоминанием. Она хотела забыть о ней, совсем! Она отвечала на поцелуи Джэарда с безрассудной страстью, раскрывая губы и лаская его рот языком. Однако через минуту он отстранился от нее.

— Жасмина, нет. Мы должны остановиться, ты — леди.

Но Жасмина была не в состоянии рассуждать здраво. Она только знала, что тут же умрет без восхитительной силы Джэарда. Она хотела слиться с ним, забыть все свои проблемы и наслаждаться мощью и волшебством его объятий.

— Да, я леди. Но сегодня благодаря тебе первый раз в жизни я почувствовала, что я женщина. Пожалуйста, Джэард, не отталкивай меня. Мне нужна твоя поддержка.

— Ты не понимаешь, — сказал он, борясь с собой.

Но она его не слушала:

— Кажется, я люблю тебя…

Джэард подхватил Жасмину на руки и понес к кровати. Положив ее, он нетерпеливыми руками стал снимать с нее рубашку. При виде красивых округлостей ее груди он простонал: «Боже мой, ты восхитительна!» Когда его рот жадно сомкнулся вокруг розового соска, она почти задохнулась от исступленного восторга. Он ласкал губами и покусывал нежный бутон, а она изгибалась под ним в величайшем наслаждении, волны страсти пробегали по всему ее телу к самому его центру, к тому потаенному месту, которое жаждало соития с ним. Она перебирала его волосы пальцами и наклоняла его голову ниже, возбуждающе-бесстыдно прижимая его губы еще крепче к своим. Через минуту он, запинаясь, прошептал:

— Моя хорошая, я так хочу, чтобы ты стала моей! Ты уверена, что этого хочешь и ты?

Она медлила с ответом, и он отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза.

— О да, Джэард, — ответила она невнятно; лицо ее жарко горело, зрачки были расширены от страсти, она потянулась к нему. — Да.

Затем ее руки упали, лицо сделалось невыразительным, и через секунду она уже спала.

— Боже, — простонал Джэард Хэмптон. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, отодвинулся от нее и накрыл ее простыней. Потом сел на кровати и потряс головой, чтобы привести себя в чувство. «Слава Богу, что девушка уснула», — подумал он. Бренди подействовал не только на нее. Джэард понимал, что перед Жасминой было бы трудно устоять в любой обстановке, а сейчас еще алкоголь почти лишил его здравого смысла. Еще несколько секунд объятий, и он бы не смог совладать с собой. А утром он бы ненавидел себя так же, как он сейчас ненавидел Клода Бодро. И девушка тоже, возможно, навсегда бы потеряла доверие к нему. Джэард повернулся и посмотрел на спящую Жасмину — ее румяные щеки, длинные густые ресницы. Она была так красива, и когда она утверждала, что нет, у него все переворачивалось внутри. Чего только она не перенесла: сначала из-за отца, потом из-за мошенника, сбросившего ее в реку. И он почувствовал нарастающий гнев против презренного Клода Бодро, так поступившего с ней. «Он ответит за это кровью. Я заставлю его это сделать!» А то, что Бодро и ему подобные в каком-то смысле были должниками Джэарда Хэмптона, Жасмине знать не обязательно. Он сравняет счет, и тогда Жасмина будет принадлежать ему!

Каким-то образом с того момента, как он заметил ее в воде, он знал, что она будет с ним. Он почувствовал это сразу, когда увидел, как она боролась с течением, и глубоко верил в это минуту назад, когда держал ее в своих объятиях. Она была такой сильной и полной жизни и в то же время такой нежной, уязвимой и доверчивой. Нельзя допустить, чтобы это доверие было когда-нибудь еще раз обмануто. Он протянул руку и погладил Жасмину по нежной щеке. Она слегка пошевелилась во сне от его прикосновения, как будто цветок, потянувшийся к солнцу, и он опять увидел на ее шее глубокую царапину. Он нахмурился и провел кончиком пальца по этой красной полосе на ее нежной шее, вспомнив, что обещал смазать ее ссадины мазью. Нетвердой походкой он прошел к столу и принес баночку с мазью. Вернувшись к кровати, он присел на край и откинул простыню, прикрывавшую ее. Перед тем как наложить целебный бальзам, он целовал каждую царапину на ее теле. И с каждым новым прикосновением к ее ранам он приговаривал Клода Бодро ко все более мучительной смерти. Странно, думал он, врачуя ее, как спаситель мог так быстро стать пленником ее сердца.

 

8

На следующее утро Жасмина проснулась с жуткой головной болью и в большом смятении. Она чуть не умерла от смущения, когда увидела, что ее рубашка задралась, обнажая грудь. Она быстро натянула ее и закрылась простыней до самого подбородка, украдкой оглядев каюту при бледном свете, пробивавшемся через иллюминатор. Она заметила Джэарда Хэмптона, сидящего напротив нее у стола, и вспомнила все. Во всяком случае, она надеялась, что это было все.

— Боже мой! — воскликнула она.

— Доброе утро, Жасмина, — ответил он, обнажая в улыбке ровные белые зубы. Видя, как она пытается сесть в кровати, он добавил: — Ты уже готова к завтраку, моя хорошая?

Ее собственные усилия сесть и упоминание о еде заставили все внутри у нее перевернуться от приступа тошноты. Она зажала рот рукой и пробормотала:

— Пожалуйста, оставьте меня на одну минуту.

Он поднялся, озабоченно глядя на ее бледное лицо.

— Жасмина, вам нехорошо?

— Вы склонны недооценивать ситуацию, мистер Хэмптон, — удалось ей выдавить из себя между приступами дурноты, которые безжалостно выворачивали ее желудок наизнанку. — Пожалуйста, уйдите, — добавила она с отчаянием, глазами указывая на дверь. — Только на минутку.

— Хорошо, — уступил он, нахмурившись. — Но, пожалуйста, будьте осторожны, когда встанете, Жасмина. Мы уже стоим на якоре, но я подозреваю, что сегодня утром вы будете несколько нетвердо стоять на ногах, так как вчера вечером вы выпили много бренди.

— Пожалуйста!

С достойной похвалы поспешностью он покинул комнату. Жасмина подтянула колени к груди, положила на них руки и склонила на них свою раскалывавшуюся от боли голову. Она всем своим протестующим нутром ощущала, как судно качалось и скрипело. Тошнота у нее усиливалась особенно, когда она стала восстанавливать события прошедшей ночи, пытаясь преодолеть сумбур в голове. Ее муж пытался убить ее, припомнила она. Потом Джэард Хэмптон спас ее, и той же ночью она напилась, высказала все свои сокровенные переживания Джэарду и предложила ему себя! «Боже мой!» — Она не могла вспомнить, как далеко они зашли.

Через некоторое время, показавшееся Жасмине бесконечным, недомогание наконец немного прошло. Облегченно вздохнув, она вылезла из постели и обнаружила, что она действительно нетвердо стоит на ногах и у нее кружится голова. Она добралась до иллюминатора и посмотрела в него. Свет больно ударил по глазам. Наконец, когда она привыкла к свету, Жасмина увидела, что «Ведьма» стоит на якоре в порту Натчеза. Ряд ветхих сараев на сваях зигзагообразно очерчивал речные берега к северу, под обрывом.

Сразу за ними, вдоль береговой линии, как на параде, выстроились корабли. В порту уже суетились грузчики, перетаскивая бочки, мешки, загружая скот. Слышались стук, визг свиней, кудахтанье кур, ругань. Раздался гром выстрела старой пушки, стоявшей над обрывом, извещая о прибытии еще одного парохода.

Почувствовав, что голова у нее просто раскалывается от всего этого движения и какофонии звуков, она отвернулась от иллюминатора. По крайней мере, она дома, подумала она. Наверное, у нее не осталось денег, но у нее были дом и Эфраим, к которым она могла вернуться. Ей просто нужно собрать осколки своей разбитой жизни и продолжать существовать дальше.

В маленькой каюте не было зеркала, поэтому Жасмина удовлетворилась тем, что умылась и причесалась. Она заметила, что ссадины уже не так сильно болят, и почувствовала следы мази на шее. Явно Джэард наложил мазь на ее израненную кожу вчера ночью, после того как она заснула. «Это очень мило с его стороны», — подумала она и покраснела при мысли о том, в каких еще местах его руки могли трогать ее тело.

Она вытаскивала выцветшее коричневое платье из своего саквояжа, когда раздался стук в дверь.

— Жасмина, уже можно войти? — спросил из-за двери Джэард.

— Да, — ответила она, в волнении положив на кровать платье, оправив на себе рубашку и брюки и обернувшись к двери.

Джэард Хэмптон вошел в каюту с оловянной кружкой дымящегося кофе в руках. Жасмина оглядела его. Он был все в тех же рубашке и брюках, но теперь на его лице проглядывала щетина. Однако его глаза были еще более красивы при дневном свете — ясные и ярко-синие.

Присутствие Джэарда вызвало у Жасмины дрожь в коленях. Ее бросило в жар, когда она опять вспомнила, что между ними было прошедшей ночью.

Направляясь к ней, Джэард тоже изучающе осматривал ее. При виде ее выцветшего платья, лежащего на кровати, он нахмурился, но его глаза заблестели, когда его взгляд остановился на ее только что причесанных золотистых волосах и на ее красивом, хотя бледном и озабоченном лице.

— Вот, Жасмина, я принес вам кофе, — сказал он, протягивая кружку — Выпейте, и вы сразу почувствуете себя лучше.

Жасмина взяла кофе, замерев от прикосновения его теплой руки. Запах черного кофе дразнил ее обоняние. Отпив глоток, она бросила на Джэарда застенчивый взгляд.

— Спасибо, Джэард.

— Прошу прощения за кружку, — ответил он извиняющимся тоном, — но это все, что я мог найти на камбузе. Боюсь, что «Ведьма» не славится изысканным оснащением.

Жасмина издала печальный смешок, вспомнив потрепанных на вид игроков.

— Не нужно оправдываться — кофе замечательный. — Откашлявшись, она добавила: — А игроки все еще на судне?

— Нет-нет, — отвечал Джэард. — Мы с Джеком выставили их, как только причалили — около трех утра, ведь нам нужно подумать о том, как вам незамеченной сойти с корабля.

— Да, действительно. — Жасмина сделала еще несколько глотков, чтобы скрыть волнение. Горячий кофе подействовал на нее успокаивающе. Наконец вздохнув и собравшись с духом, она осмелилась начать. — Джэард, прошлой ночью…

Он посмотрел на нее с доброй улыбкой:

— Бедняжка. Держу пари, что вы надеетесь, что вам это все приснилось — что это был просто кошмарный сон. Увы, дорогая, должен сообщить вам, что все это было на самом деле.

Чувствуя, что она близка к обмороку, Жасмина поставила полупустую кружку на стол:

— Правда?

— Печально, но так, дорогая. Что бы ваш разум ни говорил вам о прошедшей ночи и как все это ни ужасно, это все так и было.

— О нет, — прошептала она, пошатнувшись.

— Ну, ну, — успокоил он, сделав к ней шаг. — Не теряйте самообладания. Это не конец света, по крайней мере, вам удалось выжить.

Жасмина поразилась, услышав эти слова.

— Такие благородные слова — и от вас!

Джэард ошеломленно посмотрел на нее:

— Но Жасмина, ведь это не я поступил так с вами!

— Не вы? — в ярости выкрикнула она. Некоторое время они только смотрели друг на друга. Жасмина — в гневе и дрожа всем телом, а Джэард — с самым озадаченным видом. Наконец он сказал:

— Подождите, о чем мы говорим?

— О прошлой ночи!

— Что о прошлой ночи?

Она покраснела до корней волос:

— Наглец! Как вы смеете делать вид, что не понимаете, о чем я говорю…

— Но я действительно не понимаю! — терпеливо продолжал он. — Жасмина, вы вчера много выпили — и у вас были для этого причины. Но я действительно не должен отвечать за то, что кто-то сбросил вас в реку.

С минуту она смотрела на него в замешательстве, потом разразилась истеричным смехом.

— Нет, я совсем не об этом! Я имела в виду…

Он подошел и обнял ее за плечи.

— Что вы имели в виду, Жасмина? — Теперь лукавая улыбка искривила уголки его чувственных губ.

— Ничего, ничего, — пробормотала она.

— Жасмина?

Когда она не захотела смотреть ему в глаза, он двумя пальцами взял ее за подбородок и повернул ее лицо к себе.

— Ну, скажите мне, что заставило вас задавать мне такие странные вопросы.

С несчастным видом она подчинилась.

— Ну… я хотела знать о… нас.

Он издал смешок, и она, залившись румянцем, с подозрением посмотрела на него. Он пальцами нежно провел по ее подбородку, и она вздрогнула.

— Что о нас, Жасмина?

Она беспомощно развела руками.

— Что мы… э… к черту, Джэард… что мы делали ночью? Боже праведный, я совсем не помню! Я имею в виду, мы?..

Когда он расплылся в широкой улыбке, она взмолилась:

— Джэард, пожалуйста, скажите мне!

Он опять издал смешок.

— Жасмина, вы не знаете до какой степени мне бы хотелось ответить утвердительно на этот вопрос, что соответствовало бы моим собственным корыстным целям. Но, увы, ответ отрицательный, моя дорогая. Мы не сделали этого.

— Слава Богу!

— Слава Богу? Разве мысль о близости со мной вам так противна?

— Нет, нет! Просто это было бы… так неправильно.

— Да, действительно, — согласился он. Затем, озорно подмигнув ей, он добавил: — Но я должен сказать, что мы стали… немного ближе знакомы.

— Боже мой! — содрогнулась она. — Вы хотите сказать, что то… то, что я помню…

Он поспешно кивнул. Она отвернулась от него, подавленная внезапным воспоминанием о том волнующем моменте, когда его губы касались ее груди.

— О, это так позорно! Представляю, что вы должны думать обо мне…

— Я думаю, что вы прекрасны, Жасмина, — ответил он с жаром.

— Вы… что вы? — она повернулась к нему с расширенными глазами.

— Я думаю, что вы прекрасны, — повторил он, приближаясь и глядя на нее страстным взором. — И знаете, что самое прекрасное в вас? — Он схватил и поднял ее, и у нее закружилась голова, когда она вдохнула волнующий мужской запах. — Самое замечательное в вас, Жасмина, — это то, что когда вы проснулись сегодня утром, ваша первая мысль была обо мне, о том, что мы делали прошлой ночью, а не о нем. Даже несмотря на то, что этот подонок чуть не убил вас. — И, улыбаясь, добавил: — Теперь, когда мы вместе провели ночь при таких… э… компрометирующих обстоятельствах, я полагаю единственное, что нам остается, — это пожениться, не правда ли?

Жасмина вырвалась из его объятий и покачала головой.

— Пожениться? Вы что, с ума сошли?

— Нисколько.

— Пожениться! Но ведь я уже замужем!

— Не говорите так, — мрачно возразил Джэард. — Ваш брак с этим подонком не состоялся. — Скрестив руки на груди, он провозгласил: — Мы поженимся, как только ваш первый брак будет признан недействительным.

— Но почему вы хотите жениться на мне?

— Почему? — Он с нежностью, как зачарованный, смотрел на нее. — Я люблю вас.

Жасмина была до глубины души тронута словами Джэарда и его полным любви взглядом, и все же мысли ее путались.

— Вы не можете любить меня, — настойчиво повторила она, жестом выражая свое недоумение. — Ради Бога, Джэард, мы только что познакомились.

Мускулы на волевом подбородке Джэарда напряглись, и он ответил:

— Я люблю вас. И вам не нужно мне говорить о моих же чувствах.

— Но почему? Почему вы любите меня?

Его ответ был быстрым и убежденным:

— Потому что вы сильная и смелая. И потому что вы от кончиков пальцев до кончиков волос женщина — нежная, легкоранимая и женственная. — Он приблизился к ней и опять взял ее за плечи. — Жасмина, я не знаю никакой другой женщины, которая бы осталась в здравом уме после всех тяжелых испытаний сегодняшней ночи.

— То, что я в здравом уме, еще нужно доказать.

Он улыбнулся.

— Говорите, что хотите, но я не преуменьшаю. Я люблю вас, и мы поженимся.

— Джэард, — взмолилась она, — вам не кажется, что вы путаете жалость ко мне с…

— Жасмина, меньше всего это можно назвать жалостью. И после прошедшей ночи вам это должно быть очевидно тоже. Теперь собирайтесь и пойдемте. Мы никогда не поженимся, если будем стоять здесь и пререкаться.

Жасмина отстранилась от него и покачала головой.

— Простите меня, Джэард, но это сумасшествие. Вы же ничего не знаете обо мне и собираетесь взять меня в жены!

— Именно так, — отпарировал он с горделивой улыбкой.

Жасмина бросилась на кровать, не в силах больше сказать ни слова, а Джэард сел рядом и сжал ее руки в своих.

— Я собираюсь отвезти вас в Натчез и оставить у моей тетушки Чэрити. Как я уже сказал, мы поженимся, как только добьемся объявления вашего первого брака недействительным. — Сжимая ее руку он добавил. — Теперь скажите мне, сколько людей в Натчезе знают, что вы обвенчались с Бодро?

Отвлеченная от своих мыслей этим вопросом, Жасмина наконец обрела голос.

— Ну… всего несколько, — проговорила она медленно, убирая со лба прядь волос. — Священник, обвенчавший нас, монахини из приюта, мистер Элрой из банка и адвокат мистер Гейтс. Вот и все. Сказать по правде, Клод просил всех некоторое время никому не говорить о нашем венчании, так как я была в трауре по отцу. Он сказал, что не хотел никаких сплетен до нашего отъезда.

Джэард саркастически рассмеялся.

— Без сомнения, это входило в его планы. Он, видимо, не хотел, чтобы местные кумушки сказали, что они никогда ничего не слышали ни о человеке, за которого вы выходили замуж, ни о его семье.

— Знаете, я думаю, вы правы, — согласилась с ним Жасмина, нахмурясь.

— Вот и хорошо. Мы воспользуемся этим маневром Бодро. Когда мы вернемся в Натчез, никому не говорите, что вы с ним обвенчаны.

— Но…

— Никому не говорите, Жасмина, — повторил он. — Что касается вас, вы мисс Дюброк, моя невеста. Сделайте вид, что Клода Бодро никогда не было. — И голосом, в котором сквозило такое леденящее спокойствие, от которого у Жасмины пошли мурашки по спине, он добавил: — Все равно Бодро можно считать, что мертв. Я сам займусь этим.

— Боже мой, Джэард, — ужаснулась Жасмина, страшась и предчувствуя несчастье при виде выражения мрачной решимости на его лице. — Вы хотите сказать, что на самом деле собираетесь…

— Я собираюсь убить его, — сообщил он спокойно.

— Но вы не можете сделать это безнаказанно, даже если найдете его.

— Я обязательно найду его.

Жасмина сжала руки в кулаки.

— Постойте, Джэард! Если кому-то и нужно свести счеты с Клодом Бодро, так это мне, а не вам. Клод не имеет к вам никакого отношения…

— Жасмина, вы, кажется, не понимаете, — резко прервал он ее. — Все, что касается вас, касается теперь и меня. Теперь я полностью отвечаю за вас, моя дорогая.

Когда Жасмина попыталась возразить, он приставил палец к ее губам.

— Оставьте все мне, любовь моя. Знаете, когда я смотрел на вас, когда вы спали — вы такая очаровательная во сне, между прочим, — я придумал сотни способов, как убить Бодро. Но хватит о нем. Я хочу говорить о нас.

Медленно рука Джэарда проскользнула под волосы Жасмины и легла на ее шею. Нежное прикосновение его пальцев приятно ласкало кожу.

— Скажи мне, любимая, ты когда-нибудь видела Жасмину в самый ее счастливый час?

Джэард прижался своими горячими губами к ее губам. От неожиданности и восторга Жасмина даже не пыталась сопротивляться. Поцелуй Джэарда был так нежен. Его губы ласкали ее рот, и одновременно она наслаждалась теплом его дыхания на своей коже и прикосновением его небритой щеки к ее лицу. В порыве страсти она обняла его за шею и, ослабев в его объятиях, стала отвечать на его поцелуи. Она понимала, что ведет себя как безрассудная и распущенная женщина. Но когда Джэард так обнимал ее, она, казалось, совсем теряла волю. Когда он прижимал ее к себе, у нее было ощущение, что ее действительно искренне любят, и это было так приятно! Это заставляло ее поверить всему, что он ей говорил.

Он такой хороший, думала она. Такой хороший… Он улыбнулся, проводя кончиком пальца по ее нежным чувствительным губам.

— Ты знаешь, твое лицо светится, когда я целую тебя, и я хочу, чтобы ты вся так светилась.

Он бросил неодобрительный взгляд на поношенное платье, лежащее на кровати.

— Я не могу поверить, что твой отец тайно копил деньги и позволял тебе ходить в таких лохмотьях. Я одену тебя в лучшие шелка и атлас — самых ярких и красивых расцветок. Ты у меня расцветешь как цветок. Да ты и есть цветок! — и, прижав ее к себе, он добавил: — И я верну тебе веру в людей, любимая.

Жасмина была тронута до глубины души словами Джэарда, а голова у нее шла кругом от его волнующей близости. И все же она нашла в себе силы возразить.

— Джэард, это все происходит так быстро…

К ее удивлению, он рассмеялся, уверенно целуя ее.

— Если ты думаешь, что это быстро, моя любимая, тогда приготовься к тому, что у тебя голова пойдет кругом в ближайшие недели. — Он поставил ее на ноги, затем встал сам. — Все, больше никаких глупостей дорогая. Упакуй вещи, и я отвезу тебя к тетушке Чэрити.

— Но… но не будет ли твоя тетушка против?

— Тетушка Чэрити будет только рада, если ей придется спасать чью-нибудь репутацию.

— Спасать репутацию? — возмущенно повторила Жасмина, сердито глядя на Джэарда.

Засмеявшись, Джэард заключил ее в объятия.

— Жасмина, любимая, тебе придется смириться с тем фактом, что твоя репутация безнадежно испорчена. Я вытащил тебя из реки, и теперь ты моя!

 

9

— Джэард, это безумие!

— Жасмина, мы можем сделать это только там!

Они выехали из конюшен Нижнего Натчеза в экипаже Джэарда. Элегантный открытый кабриолет, запряженный серой в яблоках лошадью, несся вдоль ряда складов с хлопком по улице Уотер. За несколько минут до этого Джэард и Жасмина благополучно сошли с «Речной ведьмы», и теперь саквояж Жасмины был спрятан в задке кабриолета. Джэард настоял, чтобы Жасмина поехала в дом его тетушки в матросской форме. Жасмина чувствовала себя крайне неловко в рубашке, брюках и ботинках на несколько размеров больше ее ноги. Волосы она опять подколола и спрятала под смешное маленькое кепи.

— Джэард… я выгляжу смешно, — сказала она ему, держась за сиденье, когда они тряслись по грязной в рытвинах улице прохладным утром. — Что, если кто-нибудь из моих знакомых увидит меня?

— Для этого ты и переоделась, Жасмина, никто никогда не узнает тебя, — убеждал ее Джэард, правя лошадью — Кроме того, — продолжал он серьезно, — подумай о сплетнях, которые могут пойти, если узнают, что ты была в Нижнем Натчезе.

Жасмина в ужасе закатила глаза.

— Но, Джэард, я ведь только вчера вечером была здесь с Клодом.

— Это другое дело. Ты приехала сюда, чтобы сесть на респектабельный пароход в порту. А теперь, на следующее утро, ты возвращаешься на пароходе-казино, да еще с другим мужчиной. — После многозначительной паузы Джэард продолжал: — Даже если мы оба понимаем твое щепетильное положение, моя дорогая, местное общество может придерживаться менее либеральных взглядов…

— Не продолжай — я все поняла, — прервала его Жасмина с горестной улыбкой. — Ты обо всем подумал, Джэард, не так ли?

— Да, — согласился он, улыбнувшись и подмигнув ей. — Кроме того, Жасмина, ты мне начинаешь нравиться в этих брюках. — Он виновато оглядел ее своими голубыми глазами. — Во мне начинает играть кровь, когда я вижу, как эти брюки облегают твои ножки.

Жасмина покраснела и хотела возразить, но Джэард остановил ее:

— Тише, а то кто-нибудь услышит твой голос. А он совсем не похож на мужской.

Сердито нахмурившись, Жасмина стала смотреть по сторонам, пока их экипаж ехал по улицам Натчеза. Этот небольшой поселок состоял из ветхих полуразвалившихся строений, в которых располагались транспортные конторы, парикмахерские, публичные дома. Все это производило впечатление удивительного смешения тяжелого труда, разврата, нищеты и зловония: фургоны и тележки громыхали мимо, нагруженные мешками; бочки, тюки с товарами, скот, а на обочинах грязных улиц лежали кучи гниющего мусора, над которыми летали тучи больших черных мух даже в это, не по сезону прохладное утро. Хотя было еще только десять часов утра, из каждой второй двери уже доносились бренчание пианино и хриплый смех. По перекошенным деревянным тротуарам шли по своим делам лавочники, лодочники, торговцы вразнос, рабы и даже несколько индейцев.

Жасмина знала, что в Нижнем Натчезе состав населения был довольно пестрый. Она увидела несколько женщин сомнительной репутации, прогуливающихся вдоль тротуаров в аляповатых атласных платьях и шляпах с перьями, обычно в сопровождении раба. Эти накрашенные особы напомнили Жасмине о несчастной Флосси ла Фьюм, и когда Джэард повернул экипаж на улицу Сильвер и она увидела обшарпанный фасад «Алой туфельки», в груди у нее что-то екнуло. У дверей салона лысеющий сторож в запыленном фартуке и белой рубашке подметал дорожку. Жасмина с горечью подумала, что унылый вид заведения так же, как и унылый вид сторожа совсем не вязались с убийством, происшедшим здесь всего десять дней назад. Они уже почти проехали мимо салона, когда мужчина с метлой поднял голову. Неожиданно он улыбнулся и окликнул:

— Доброе утро, мистер Хэмптон!

— Доброе утро, Стэн, — весело ответил Джэард, не выпуская из рук поводьев.

Жасмина пристально и недоверчиво посмотрела на Джэарда; а экипаж тем временем стал подниматься вверх по улице в сторону собственно Натчеза. Она не могла прочитать выражение его глаз, прикрытых широкими полями шляпы.

— Ты знаешь этого человека?

Он пожал плечами.

— Моя контора находится в Нижнем Натчезе. Я несколько раз по случаю заходил в «Алую туфельку» выпить чего-нибудь.

— Но там же проститутки! — в большом смущении пролепетала Жасмина. На ласково-вопросительный взгляд Джэарда она ответила: — Я имею в виду, что именно там работала Флосси ла Фьюм — и была убита. Мне сказал мистер Гейтс. — Она замолчала. — Скажи… ты знал Флосси ла Фьюм?

Джэард с минуту молчал.

— Дорогая, не думай об этом сейчас. Это расстраивает тебя.

Он стегнул лошадь вожжами, направляя ее на крутой подъем, а Жасмина сердито нахмурилась, разочарованная уклончивым ответом. Ей было очень неприятно думать, что ее спаситель был регулярным посетителем «Алой туфельки». Однако она сомневалась, что продолжение разговора с Джэардом на эту тему внесет какую-либо ясность.

Держась за сиденье, чтобы не упасть, Жасмина смотрела в сторону Клифтона на красивый особняк из красного кирпича, расположенный у самого обрыва на высоком холме. Когда они достигли вершины и поехали по густому лесу, Жасмина облегченно вздохнула, почувствовав себя почти дома. Вскоре они выехали из леса и поехали по Старой Испанской площади мимо рыночной площади, откуда ответвлялись улицы в сторону центрального делового района. Архитектура городка представляла из себя причудливое смешение зданий с лепниной в испанском стиле и традиционных креольского или французского стиля.

— Скоро будем дома, — сказал Джэард, — и все неприятности будут позади.

— Но, Джэард, что подумает твоя тетя, когда увидит меня в таком виде?

— О, тетушка Чэрити ничуть не удивится, я уверен. Так что не беспокойся. Почему бы тебе не начать думать о нашей свадьбе вместо этого? Я думаю, ты будешь просто сногсшибательна в белом атласном платье с жемчугом, правда, моя хорошая?

Жасмина только покачала головой в ответ на это. С тех пор как час назад он сказал ей о своем намерении жениться на ней, она начала предполагать, что он на время утратил свое здравомыслие. Что бы он сейчас ни думал, она была уверена, что очень скоро он придет в себя и пожалеет о своем намерении. И все же это так прекрасно — быть замужем за таким уверенным в себе человеком, как Джэард Хэмптон. Это было бы как в сказке.

Однако бросаться сломя голову в еще одно романтическое приключение ей было сейчас совершенно ни к чему.

Теперь они ехали через центральный, деловой район города и, наконец, свернули на улицу Удвил Роуд с двумя рядами высоких дубов вдоль нее, проходящую мимо поместий с роскошными особняками. Смутно вырисовывающиеся вдали здания были великолепны, а воздух здесь был наполнен смешанным ароматом жимолости, роз, камелий и глициний. Жасмина почувствовала благоговейный страх, когда Джэард свернул на полукруглую аллею, ведущую к дому из розового кирпича с белыми рифлеными колоннами.

— Твоя тетушка живет здесь? — спросила она потрясенно.

— Да.

Жасмина заволновалась, когда заметила вдоль полукруглой аллеи ряд красивых черных экипажей. Рядом на тенистой лужайке группа негров в ливреях — явно кучера этих экипажей — смеясь накидывала кольца.

— Кажется, у твоей тетушки гости, — в беспокойстве заметила Жасмина Джэарду.

— О да, сегодня вторник, — спокойно ответил он. — У тетушки сегодня библейские чтения.

Жасмина пришла в ужас.

— Библейские чтения! О, Джэард! Я не могу войти в дом в таком виде. Ты должен отвезти меня в мой дом на улице Перл!

— Об этом не может быть и речи. Ты будешь жить у моей тетушки.

— Джэард, пожалуйста, мне там будет хорошо…

— Да? — возразил он. — А если Бодро вернется? Тогда как?

— Но зачем Клоду возвращаться? — спросила Жасмина, сердито жестикулируя и все больше впадая в панику по мере приближения к особняку. — Если то, о чем мы оба подозреваем, правда, Клод уже скрылся со всем, что у меня было!

— Все же не будем рисковать, — последовал непреклонный ответ.

Жасмина была в большом смущении, сердце у нее сильно билось, ладони вспотели, когда Джэард остановил кабриолет перед величественным особняком. Сразу же седой негр в форме дворецкого открыл массивную дубовую дверь и на удивление проворно сошел по ступенькам.

— Доброе утро, мистер Джэард, — приветствовал он с улыбкой на морщинистом лице. Увидев в экипаже рядом с Джэардом Жасмину, раб вежливо добавил: — Доброе утро, молодой господин.

Жасмина сдержанно кивнула ему, надеясь, что он не очень пристально ее разглядывал, в то время как Джэард сухо приказал:

— Даниель, скажи конюху, чтобы он занялся кабриолетом, и внеси саквояж этого джентльмена, а я провожу нашего гостя в дом.

— Да, мистер Джэард, — ответил Даниель и добавил более тихим голосом: — Мисс Чэрити… у нее в гостиной епископальные леди.

— Я знаю, Даниель, — улыбнувшись, ответил Джэард.

Он вышел из кабриолета и уже направлялся к Жасмине, когда она вспомнила о своем маскараде и побыстрее спрыгнула сама, чтобы не выдать себя, приняв помощь от Джэарда.

Когда Даниель ушел за конюхом, Жасмина шепотом заявила Джэарду:

— Я не пойду с тобой в дом, Джэард, вот и все!

— А почему, хорошая моя? — терпеливо спросил он.

— Потому что эти женщины увидят меня и…

— Они подумают, что ты мой деловой партнер.

— Деловой партнер? Джэард, ради Бога, ну почему ты приходишь в дом к своей тетушке с матросом со своего пакетбота? Кроме того, — продолжала она полным отчаяния голосом, — некоторые епископальные леди регулярно жертвуют одежду сиротским приютам. Меня узнают!

— В матросской форме? — возразил он с коротким смешком и невозмутимо поправил лацканы своего пиджака.

— Джэард, нет!

Несмотря на ее протесты, он почти силой повел ее вверх по лестнице.

— Дорогая, не устраивай сцен.

— Джэард, пожалуйста… если я должна пойти туда, то, по крайней мере через черный ход.

— Так не получится, Жасмина. В доме только один вход, поэтому нам все равно придется проходить через главную гостиную.

— О Боже!

Жасмина все еще высказывала свои возражения, когда Джэард открыл парадную дверь и ввел ее в пышно обставленный холл. Он тянул ее к лестнице, полукругом идущей вверх, а она упиралась каблуками в восточный ковер, покрывавший пол, когда раздался высокий, как у ребенка, женский голос:

— Джэард, что ты там делаешь?

Джэард и Жасмина обернулись в сторону гостиной. Полдюжины пар любопытных глаз смотрели на них через широкий, закругленный сверху дверной проем. Одетые в изящные шелковые платья, с Библиями на коленях, там сидели женщины. Жасмина тут же узнала среди них двух седовласых матрон.

— Боже мой, — пробормотала она и в первый раз в своей жизни она потеряла сознание. Джэард вовремя подхватил ее и встревоженно осмотрел. К счастью, она приколола кепи к волосам, и поэтому оно не упало и не выдало ее.

Ахнув, все шесть прихожанок бросились в фойе, шурша шелками и нижними юбками. Одна из них, самого маленького роста, в розовато-лиловом платье и с серебристыми волосами спросила:

— Джэард, кто этот бедный молодой человек и что с ним?

— О, здравствуй, тетя Чэрити, здравствуйте сударыни, — вежливо поздоровался Джэард. Взглянув на Жасмину, он сообщил тете: — Она… он один из моих матросов с «Ведьмы». Сегодня утром он внезапно заболел. И я привел его домой, чтобы ты его выходила. — Когда дамы заохали, выражая свои опасения, Джэард, улыбаясь, добавил: — Не волнуйтесь, сударыни, никаких признаков малярии или желтой лихорадки — Он нахмурился. — Во всяком случае, я их не нахожу.

При этих словах дамы поспешно подхватили свои сумочки, Библии и покинули дом, извиняясь и говоря о делах, которые их ждут. Через несколько минут Джэард, его тетушка и Жасмина уже были одни.

— Джэард, что все это значит? — сердито спросила Джэарда маленькая женщина. И не давая ему ответить, она тут же отмахнулась от него и добавила: — Впрочем, неважно. Ты можешь мне сказать все прямо.

— Сначала мы должны уложить этого больного в постель.

Чэрити повела их на второй этаж в изящно обставленную, в желтых тонах комнату Джэард уложил Жасмину на кровать из палисандрового дерева и с гордостью заявил:

— Тетя, познакомься с моей невестой.

Чэрити всплеснула руками:

— Боже праведный, Джэард! — Она подступила ближе к кровати и стала внимательно разглядывать молодого человека, лежащего без сознания. — Это так необычно.

Джэард, рассмеявшись, аккуратно снял с Жасмины ботинки и кепи с головы. Когда он вытаскивал шпильки из ее волос и укладывал золотистые пряди на подушку, Чэрити подошла ближе и воскликнула:

— Джэард! Он женщина!

— Конечно, тетя! — опять засмеялся Джэард. — Ведь ты не думаешь, что я могу обручиться с кем-нибудь еще, кроме женщины! — И, широко улыбаясь, он спросил: — Не правда ли, она красива?

Чэрити кивнула, разглядывая бледное лицо девушки, ее золотистые, цвета пшеницы, волосы, блестящими волнами лежащие на подушке.

— Да, да, она очень красива, сынок. Но откуда она?

— Из реки, — объяснил Джэард. — Ее муж сбросил ее туда прошлой ночью. А я ее вытащил и теперь собираюсь на ней жениться.

— О, Джэард! — Чэрити подошла ближе к племяннику и приподнялась на цыпочки, чтобы дрожащей рукой потрогать его лоб. — У тебя горячка?

Джэард взял тетушкину руку в свою и успокаивающе сжал ее.

— Нет. Я вполне здоров, тетя. Более того, я никогда не чувствовал себя лучше. — Он обнял тетушку за хрупкие плечи. — Теперь пойдем вниз. Я все тебе о ней расскажу.

— С ней все в порядке? — пробормотала Чэрити, бросая взгляд назад, на Жасмину.

— С ней все в порядке… она сильная. Ты бы посмотрела, как она боролась с течением прошлой ночью. Она просто немного не в форме сейчас. Понимаешь, выпила слишком много бренди вчера. — Когда тетушка в ужасе закрыла рот рукой, он добавил: — Кроме того, мне кажется, ей не очень хотелось приходить к тебе с визитом в мужском костюме.

— Вот тут я ее понимаю, — решительно вставила тетушка. — Ты всегда был озорником, Джэард.

— Да, это правда. Но больше не буду, тетя. Я нашел то, что искал.

— Джэард, ты имеешь в виду…

— Я люблю ее, тетя. — Он влюбленным взглядом посмотрел на Жасмину, и его голос был полон чувства, когда он продолжал: — Я понимаю, это звучит очень странно, и этот неожиданный приход… Но когда прошлой ночью я увидел ее в реке, я сразу понял это. Я понял, что нашел единственную в своей жизни любовь.

— О, Джэард! — В глазах тетушки Чэрити стояли слезы, когда она обняла племянника. — Если ты так любишь ее, я, конечно, очень рада за тебя. Но ты должен признать, что все это очень странно. Я имею в виду то, что ты нашел свою будущую невесту в реке, а она замужняя женщина…

— Это ни в какой мере не ее вина, тетя Чэрити, — сказал Джэард. — Ты поймешь это, когда я тебе все объясню. Теперь пойдем. Давай пойдем вниз, и пусть бедная девушка поспит, пока я тебе буду о ней рассказывать.

Они тихо вышли из комнаты и спустились вниз.

— Она тебе очень понравится, тетя Чэрити, — весело заявил Джэард. — Ты можешь позвать швею — мисс Лаво, не так ли? — и как следует одеть девушку. Тебе ведь это будет приятно?

— О да, конечно, — задумчиво ответила Чэрити. Опираясь на руку племянника, уже на лестнице в холле она добавила: — В этом доме было так много печали, не правда ли, дорогой?

— О да, — последовал ответ Джэарда сквозь сжатые зубы.

— Как зовут девушку?

— Жасмина, — с гордостью объявил он.

— Это хорошее имя, сынок.

В гостиной Джэард посмотрел на серебряный чайный сервиз на резном столике из палисандрового дерева и широко улыбнулся.

— О, замечательно. В спешке эти дамы, кажется, оставили нам море чая и все эти прелестные маленькие рисовые пирожные. Ты знаешь, как я их люблю.

— Знаю, знаю. Но вот что меня очень беспокоит, Джэард, — продолжала тетушка Чэрити, когда они уселись в кресла у чайного столика. — Если эта девушка уже чья-то жена, не будет ли это незаконным с твоей стороны жениться на ней? Мне кажется, когда Генри был жив, он что-то упоминал о таких случаях, называя их неприличными. Кажется, это называется двоемужество.

— А, ты об этом! — отмахнулся Джэард, откинувшись в кресле, положив ногу на ногу и запихивая в рот пирожное. — Я собираюсь убить мужа Жасмины. Это решит проблему двоемужества, как ты думаешь?

— Джэард! Ты, конечно, шутишь!

— Нисколько. Что же еще я могу сделать с негодяем, который бросил ее в реку и оставил там тонуть?

Тетушка Чэрити необычайно разволновалась. Ее маленькие щечки горели румянцем, а бледные ресницы быстро моргали.

— Джэард, я совсем не уверена, что по протоколу нужно поступить именно так в подобной ситуации…

— По протоколу это преднамеренное убийство, тетя, — ответил Джэард, даря ей широкую улыбку. У тетушки расширились от ужаса глаза, а он продолжал: — Не доводи себя до исступления, моя дорогая. — Он налил в чашку чай и протянул тетушке.

Некоторое время они пили чай в молчании. Наконец уже более спокойным тоном тетушка Чэрити сказала:

— Ну хорошо, Джэард. Расскажи мне об этой удивительной молодой леди, которую ты нашел… э… в реке. Она из какой-нибудь семьи в Натчезе? Ты ведь даже не сказал мне, кто ее родственники.

— О, прости, тетя. Ее фамилия Дюброк. Ее отцом был Пьер Дюброк, серебряных дел мастер. Кажется, он недавно умер…

Джэард остановился на середине фразы, так как его тетушка вдруг охнула. Она внезапно побледнела как полотно.

— Что случилось, тетя? Тебе плохо?

Чэрити медленно покачала головой.

— Просто… я знала этого человека.

— Может быть, до того, как я тебе расскажу о Жасмине, ты расскажешь мне, что ты уже знаешь?

— Конечно, Джэард.

Джэард внимательно выслушал все, что тетушка Чэрити знала о Жасмине и ее отце. Затем он рассказал ей то, что он знал о Жасмине, обдумывая каждое слово.

Час спустя Джэард сел в свой кабриолет и отправился в город. Ему нужно было встретиться с мистером Элроем в банке Натчеза. Он был уверен, что обнаружит, как они с Жасминой и предполагали, что Бодро уже снял с ее счета все деньги.

Его мысли все время возвращались к разговору с тетушкой. Он был поражен тем, что его тетушка была знакома с отцом Жасмины, Пьером Дюброком, и что они несколько раз встречались в разных домах. Когда тетушка рассказала ему это, Джэард в свою очередь решился рассказать ей кое-что из того, что случилось с Жасминой: как Клод Бодро женился на ней только для того, чтобы заполучить ее деньги, как этот мошенник сбросил ее в реку до того, как вступил в свои супружеские права, и оставил ее тонуть; как он, Джэард, спас ее.

Он благополучно опустил рассказ о Флосси ла Фьюм, зная, что без этого важного звена во всей этой истории его тетушка никогда не сможет представить всю ужасную картину в целом.

Рассказав тетушке историю Жасмины, Джэард тут же обнаружил, что симпатии Чэрити целиком на ее стороне. Старушка согласилась, что нужно немедленно добиваться признания ее брака недействительным.

— Джэард, нехороший мальчик, — ругала его тетушка. — А ты пытался меня уверить, что тебе придется убить этого мошенника, чтобы жениться на девушке.

— Но я и собираюсь убить этого негодяя, тетя, — отвечал Джэард. — Можешь быть уверена. Теперь это дело чести.

— О, Джэард! — вскинула руки тетушка Чэрити. — Надеюсь ты не собираешься осуществлять это дело чести опять… после того, что случилось с Мелиссой!

— Честь — это не дело, тетя, — твердо заявил Джэард, — это образ жизни. Я убью Бодро, и это мое последнее слово.

Теперь мысли Джэарда вернулись к Жасмине, прекрасной Жасмине, лежащей на кровати в доме у тетушки! Он знал, что не найдет покоя, пока девушка не станет его. Воспоминание об изящных линиях ее тела, лежащего в его объятиях, о ее божественных мягких губах под его губами было сладкой пыткой. Прошлой ночью ее страдания глубоко тронули его. Он был очень благодарен ей за то, что она уснула именно в тот момент. Потому что, как он теперь понимал, близость с ней тогда только бы разрушила те хрупкие отношения, которые установились между ними. Он знал, что должен держать свою страсть в узде до тех пор, пока она полностью не доверится ему — пока они официально не поженятся.

«Слава Богу, что Бодро не принудил ее!» — в ярости думал он. Подобное осквернение ее прекрасного тела могло оставить такую эмоциональную травму, которую вряд ли когда-нибудь можно было бы исцелить. А теперь Жасмина будет принадлежать только ему, и он научит ее любви. А все остальное со временем забудется.

Пока Джэард разговаривал с мистером Элроем в банке, в доме тетушки Чэрити Жасмина начала приходить в себя.

Она села, протерла глаза и увидела, что находится в роскошной кровати из палисандрового дерева. Она также увидела, что и сама комната потрясающе красива. Напротив, на краю персидского ковра, стоял комод в стиле ампир, а рядом с ним такое же трюмо. Довершали обстановку шкаф и изящный туалетный столик из красного дерева, украшенные резьбой.

— Вам лучше, дорогая?

Жасмина вскочила и стала оглядываться, заметив при этом еще окно-фонарь с другой стороны кровати. Там в лучах солнечного света сидела тетушка Джэарда.

— Боже мой! — воскликнула она извиняющимся тоном, медленно вставая.

— Я не хотела испугать вас, дорогая.

Пока маленькая женщина подходила к ней, она потерла свою все еще болевшую голову и осмелилась улыбнуться Чэрити.

— Пожалуйста, не извиняйтесь. Если я все хорошо помню, то это у вас были все причины пугаться, потому что ваш племянник привел меня в ваш дом в мужском костюме… да еще во время ваших библейских чтений.

Чэрити в ответ на эти слова улыбнулась…

— О да, со стороны Джэарда это было большое озорство. Но, судя по тому, что мой племянник рассказал мне позже, переодевание было просто необходимо, моя дорогая.

Жасмина почувствовала, что бледнеет.

— Джэард вам рассказал все… все?

— Дорогая, не надо расстраиваться, — пожурила ее Чэрити. — Вы прямо в лице изменились. — Она подошла к ночному столику и взяла с него деревянный поднос, накрытый салфеткой. — Вот, дорогая, съешьте немного супа. Он еще не остыл. Дулси принесла его совсем недавно.

— Спасибо! — поблагодарила Жасмина, приняв от Чэрити поднос и поставив его на колени.

Она обнаружила, что уже может слышать о еде, в особенности о супе. Может быть, бульон излечит ее от шума в голове и спазмов в желудке.

Жасмина сняла с подноса салфетку, а Чэрити подвинула стул ближе к кровати. При этом оказалось, что тетушка Чэрити была маленькой и хрупкой. Со спокойного и доброжелательного, покрытого морщинами, маленького, сердечком лица, обрамленного тугими серебряными локонами, которые на шее были собраны в пучок, смотрели карие глаза. Чэрити была одета в розовато-лиловое шелковое платье со складками спереди и двумя дюжинами крошечных, обтянутых тканью пуговок на лифе, которое было ей очень к лицу. А ее морщинистые маленькие пальчики все были унизаны красивыми кольцами с сапфирами, бриллиантами, рубинами и топазами. В общем и целом, пришла к выводу Жасмина, Чэрити Хэмптон излучала миролюбие, мягкость и доброту.

— Что-нибудь не так, моя дорогая?

— Нет, нет, — быстро сказала Жасмина в смущении от того, что так беззастенчиво рассматривает старушку. Она поспешно взяла ложку и начала есть.

— Очень вкусно, — искренне похвалила она, чувствуя себя теперь, после супа, гораздо лучше.

— О да, Дулси готовит замечательный куриный суп, — отвечала Чэрити. — А Джэард так любит ее рисовые пирожные. После того как вы… э… решили немного поспать сегодня утром, мой племянник съел двенадцать пирожных Дулси.

— А… где Джэард теперь? — осторожно спросила Жасмина.

— Кажется, у него какое-то дело в одном из банков в городе. Но он просил меня разбудить вас к полудню. Он сказал, что у вас есть дела в городе.

— Понимаю. — Жасмина собралась с духом и спросила: — Мисс Чэрити, Джэард вам рассказал… я имею в виду то, что со мной случилось ночью?

— Да. И я считаю, это просто отвратительно, что этот негодяй сделал с вами, моя дорогая. Я согласна с Джэардом, что единственный выход у нас — это немедленно добиваться признания вашего брака недействительным, чтобы вы и мой племянник могли пожениться.

При этих словах ложка Жасмины стукнула о поднос.

— Но, мисс Чэрити, вы хотите сказать, что вы одобряете желание вашего племянника жениться на мне — практически совершенно посторонней женщине?

— Вы явно не посторонняя для Джэарда, — отвечала Чэрити. Жасмина еще не успела осознать, что означало это замечание, как старушка продолжала: — Моя дорогая, я видела глаза Джэарда, когда он говорил о вас, и этого достаточно, чтобы все понять. Я даже не сомневаюсь, что вы созданы для моего племянника.

Жасмина покачала головой.

— Вы очень добры, мисс Чэрити, но меня все еще очень удивляет, что вы и Джэард так снисходительны ко мне при таких… э… таких странных обстоятельствах.

— Но почему же нам не быть снисходительными к вам, дорогая? Вы красивая и обаятельная молодая женщина, и, без сомнения, леди.

Жасмина не смогла сдержать усмешку.

— Именно это Джэард и сказал сразу же, как вытащил меня из реки — Она осторожно взглянула на Чэрити:

— Так, значит, вы не думаете, что ваш племянник немного… торопится?

Чэрити долго не отвечала, а когда заговорила, ее карие глаза смотрели так, как будто бы мыслями она была где-то далеко.

— Жасмина, моя дорогая, достаточно сказать, что когда я была молода, так же, как вы, мой отец уговорил меня принять очень важное решение, основываясь не на велении сердца, а на велении разума. Я сожалею об этом решении по сей день и намерена не допустить, чтобы мой племянник совершил ту же ошибку.

Жасмина еще не успела ответить, как Чэрити, зашуршав шелковыми юбками, встала.

— Вы закончили есть, дорогая?

— Да. Было очень вкусно.

Старушка взяла поднос.

— Не прислать ли еще?

— Нет, нет, этого достаточно.

— Тогда я покину вас и дам вам одеться, дорогая. — Чэрити кивнула в восточный угол комнаты. — Ваш саквояж вон там, у туалетного столика. Мне нужно прислать вам служанку, чтобы помочь вам?

— Нет, нет. Я управлюсь сама. Что касается вещей — нет необходимости их распаковывать. Сегодня я вернусь к себе домой. — Смущенно улыбаясь, Жасмина продолжала: — Я не могу и подумать, чтобы и дальше злоупотреблять вашим гостеприимством, особенно после того, как я поставила вас в такое неловкое положение перед вашими гостями сегодня утром.

— Поставили меня в неловкое положение? Глупости! — решительно отвечала Чэрити. — Более того, я не припомню, когда еще мне было так интересно. Что касается вашего ухода — об этом не может быть и речи. Если бы Джэард не настоял на этом — я бы сама это сделала. — Она помолчала, потом осторожно продолжала: — Мой племянник сказал мне, что вы недавно потеряли отца, мне так жаль, дорогая.

— Спасибо.

Тетушка Чэрити опять замолчала, вспоминая свой разговор с Джэардом и что они решили не рассказывать Жасмине о том, что она была знакома с Пьером Дюброком, — не сейчас. Тепло улыбнувшись девушке, она сказала:

— Жасмина, моя дорогая, я прошу вас отныне считать Джэарда и меня вашей семьей. А теперь будьте хорошей девочкой и оденьтесь, а то мой племянник рассердится на нас обеих, когда вернется. — И Чэрити вышла из комнаты, не дав Жасмине времени на возражения.

Она печально улыбнулась себе. Может быть, мисс Чэрити действительно очень хрупка и воспитанна, но несмотря на это, у нее, как и у ее племянника, железная воля.

Одеваясь, Жасмина думала о Джэарде. Она начинала понимать, что он действительно не шутил, когда говорил о своем намерении жениться на ней. Если бы его предложение было простым капризом, было бы логично предположить, что к этому времени он бы уже передумал и не стал бы уведомлять тетушку о своих планах.

Вспомнив, как тетушка Чэрити легко приняла ее в качестве суженой Джэарда, Жасмина только покачала головой. Из них троих, кажется, одна она находила неожиданное желание Джэарда жениться на ней немного странным.

Жасмина должна была признать, что Джэард привлекал ее. Он был благороден и добр, не говоря уже о внешности! Он имел возможность воспользоваться ее беспомощностью вчера, но не сделал этого! Все говорило в его пользу.

И в то же время Жасмина не знала, что и думать об этом странном обаятельном человеке, который вытащил ее из реки и стал ее спасителем. Он казался слишком хорошим для того, чтобы быть настоящим. Но, хотя ей этого и не хотелось, она не могла не думать о том, что, возможно, у него была какая-то тайная причина для того, чтобы так внезапно взять на себя ответственность за ее жизнь. Действительно ли это была любовь с первого взгляда, как он утверждал, или он собирался как-то использовать ее в своих целях, как другие мужчины, с которыми она столкнулась в своей жизни?

Через несколько минут молодая негритянка постучала в дверь и вошла в комнату.

— Меня зовут Сара, мисс Жасмина, — начала она, волнуясь. — Мисс Чэрити сказала, что я буду прислуживать вам.

— А, понятно, — улыбаясь девочке, у которой было милое лицо и которой на вид было не более пятнадцати лет, сказала Жасмина. — Очень рада познакомиться с тобой, Сара. Но мне не нужна прислуга…

— Мисс Чэрити… она сказала так, — просто ответила девочка и, подойдя к кровати, начала поправлять покрывало. — Мистер Джэард… он ждет вас в гостиной внизу, мисс.

Жасмина улыбнулась про себя. Кажется, в этом доме все, начиная с прислуги, взялись помогать ей.

— Спасибо, Сара.

Жасмина вышла из комнаты и стала спускаться по роскошной лестнице с блестящими перилами из красного дерева. «Слава Богу, что головокружение и тошнота прошли», — подумала она и дала себе слово больше никогда в жизни не брать в рот ни капли спиртного.

Жасмина со страхом ждала, что скажет ей Джэард о своем посещении банка. Она не сомневалась, что он говорил с мистером Элроем.

Подойдя к гостиной, она увидела его первой и задержалась в дверях, глядя на него. Он стоял к ней спиной, в нише большого окна-фонаря, на его лице играли солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь шторы из бельгийских кружев. Ее сердце учащенно забилось от его волнующего присутствия, и она в который раз поразилась его красивому облику.

Он немного повернулся, и она залюбовалась его чеканным классическим профилем и скульптурно-четкими чертами лица. Но, увидев его плотно сжатые губы, она поняла, что он принес плохие новости.

— Джэард! — позвала она.

Он тут же обернулся с сияющими глазами и с улыбкой, без тени заботы на лице.

— Хорошая моя!

Он поспешил навстречу и обнял ее, и не успела она опомниться, как он уже страстно целовал ее. Она чувствовала жар его губ, и у нее закружилась голова от его близости. Потом она посмотрела снизу вверх ему в лицо, а он заулыбался в ответ.

— Вы только посмотрите на нее! Ты знаешь, как ты нас напугала сегодня, когда упала в обморок в холле? Кто бы мог подумать, что девушка, не побежденная рекой Миссисипи, потеряет сознание, увидев шестерых матрон из Натчеза?

Жасмина не могла удержаться от смеха при этих словах.

— Я думаю, это потому, что в реке мне нужно было беспокоиться только о себе, а здесь — еще и о твоей тете…

— Которая просто счастлива оттого, что ты здесь, и поэтому больше никаких глупостей, Жасмина. — Он немного отстранился и быстро оглядел ее. — Тебе уже лучше?

— Да, у меня все в порядке.

— Хорошо. Сегодня нам нужно нанести несколько визитов.

— Ты встречался сегодня с мистером Элроем, пока я спала? — осторожно спросила Жасмина.

Он глубоко вздохнул.

— Да, дорогая.

— Плохие новости, не так ли?

— Боюсь, что да.

— Черт! — пробормотала Жасмина, высвобождаясь из его объятий. Она прошла к окну и встала к Джэарду спиной, чтобы он не видел ее лица. — Что он сказал?

— Вскоре после того, как ты подписала бумаги вчера, Клод Бодро вернулся… один и снял все деньги с твоего счета.

— И это не показалось мистеру Элрою странным?

Джэард виновато посмотрел на нее.

— Жасмина, у него не было выбора. Подписав бумаги, ты отдала все свое состояние Бодро.

Задрожав от бессильного гнева, Жасмина опять повернулась к окну и стала смотреть на зеленую лужайку, пытаясь удержать горячие слезы.

— А что ты сказал мистеру Элрою… Я имею в виду о том, что со мной случилось в реке?

Она услышала за спиной тяжелый вздох Джэарда.

— Я подумал, что будет лучше, если он будет знать обо всем этом как можно меньше. Я просто сказал ему, что ты передумала относительно Бодро и что скоро он вернет тебе деньги. Я также попросил его никому не говорить об этом и он дал слово джентльмена.

Жасмина почувствовала на своем плече руку Джэарда.

— Не беспокойся. Я позабочусь о том, чтобы то, что Бодро сделал с тобой, не стало известным в Натчезе. Я хочу, чтобы ты забыла его, любимая. Что касается денег, я собираюсь возместить их.

Она резко повернулась к нему.

— Нет, Джэард. Я никогда не допущу этого. Кроме того, это не столько из-за денег, сколько из принципа!

— Я знаю, моя хорошая.

Жасмина прикусила губу, затем внезапно взорвалась.

— Я разыщу его, вот что! Я найду Клода, и тогда.

— Только через мой труп! — резко оборвал ее Джэард, приблизившись к ней. С тревогой глядя на нее, он серьезно продолжал: — Жасмина, ты даже не знаешь, с чего начать.

— Тогда… тогда я что-нибудь придумаю, — настаивала она, вздергивая подбородок и глядя ему в глаза.

Джэард увидел, как гордый гнев преобразил ее красивое лицо. Однако подбородок ее дрожал, на ресницах сверкали слезы, и это выдавало ее душевную боль и беззащитность и показывало, как близка она была к тому, чтобы разрыдаться. Он опять обнял ее.

— Послушай, моя дорогая, кое-что здесь действительно нужно исправить, — сказал он ей более мягким тоном. — Но я настаиваю на том, чтобы ты это предоставила мне и моему приятелю Джеку.

— О, Джэард…

Жасмина глядела в его доброе и заботливое лицо, а в душе ее боролись самые противоречивые чувства: гнев против Клода, нежность к Джэарду, сожаление, желание уйти, чтобы обдумать и оценить свое положение, которое теперь окончательно и таким жестоким образом прояснилось.

 

10

Сначала Жасмина и Джэард поехали на улицу Франклина в контору адвоката. Чувствуя поддержку Джэарда и благодарная ему за это, Жасмина смогла рассказать мистеру Гейтсу о том, как Клод Бодро поступил с ней. Гейтс выразил ей свое сочувствие, а затем объявил, что он немедленно начнет дело о расторжении ее брака и обратится для этого к знакомому судье в окружной суд Адамса.

— Поскольку это очевидный случай заключения брака обманным путем, я уверен, что судья Хенли сразу примет нашу петицию и представит ее в обеих палатах, — сказал Гейтс.

Джэард объяснил, что, принимая во внимание личную драму Жасмины, дело необходимо держать в секрете, и адвокат с этим согласился.

— Ну, моя дорогая, кажется, дела продвигаются хорошо, — сказал Джэард Жасмине, когда они уже ехали в экипаже. — Твой адвокат считает, что прошение будет удовлетворено в течение двух недель, и значит, вскоре после этого мы сможем пожениться.

Хотя сердце Жасмины и затрепетало от волнения, когда Джэард опять упомянул о женитьбе, она решила быть осторожной там, где дело касалось их взаимоотношений. Она также знала, что не будет свободна и не сможет выйти замуж за Джэарда или за кого-либо другого еще целых две недели.

Развязывая шелковую ленту на своей черной шляпке, поскольку день становился все более жарким, она обратилась к Джэарду спокойным тоном.

— Ты, кажется, не понимаешь. Я не могу выйти замуж, пока не получу разрешения на расторжение брака в церкви. До этого в глазах церкви я продолжаю оставаться женой Клода.

Джэард слегка нахмурился.

— Моя хорошая, я не знал, что разрешение церкви так важно для тебя.

— Да, важно, — ответила она.

Он кивнул, затем с присущим ему самообладанием спокойно улыбнулся.

— Тогда поедем в церковь святой Марии прямо сейчас.

— Спасибо, Джэард, ты так добр и отзывчив.

По дороге в церковь Жасмина рассказала Джэарду о своих особых отношениях с Мэгги и спросила его, не смогли бы они заехать в приют после того, как поговорят с отцом Гриньоном. Он охотно согласился.

Вскоре они приехали на улицу Юнион к церкви святой Марии. Там Жасмина представила Джэарда отцу Гриньону, отрекомендовав его как преданного друга. Потом она рассказала о событиях, происшедших с нею. Священник выразил свое негодование и заверил Жасмину, что у нее есть все основания для того, чтобы добиваться признания ее брака с Бодро недействительным.

— В глазах церкви ваш брак узаконен, но не вступил в силу, — объяснил он. — Кроме того, со стороны мистера Бодро имеет место явный обман с целью получения вашего согласия на брак, судя по его предосудительному поведению после венчания. Мы просто представим ваше свидетельство на суд епархии Натчеза, а потом ваше прошение будет отослано в Рим. У вас есть свидетели, чтобы подтвердить ваши показания? — спросил он.

Жасмина взглянула на Джэарда.

— Я буду свидетельствовать в пользу Жасмины, — заявил он. — Кроме того, я уверен, капитан Рутледж с «Красавицы Миссисипи» также будет рад подтвердить ее показания.

Священник кивнул:

— Тогда все в порядке. Я поговорю с епископом Чанчем, и мы испросим вам аудиенцию, чтобы занести ваши показания в протокол. Далее отошлем ваше прошение как можно скорее в Рим, но все равно это может занять несколько месяцев.

Священник надел очки в металлической оправе и продолжал:

— Даже если ваше одностороннее юридическое расторжение брака, несомненно, произойдет гораздо быстрее, вы должны помнить, что в глазах церкви ваш брак с мистером Бодро считается действительным, пока не будет доказано, что он является негодяем.

— Я понимаю это, отец Гриньон, — утвердительно кивнула Жасмина.

Джэард между тем хмурился.

— Отец Гриньон, Жасмина мне уже объяснила, что этот процесс может затянуться. Однако мы бы очень хотели, чтобы вы по возможности ускорили рассмотрение ее прошения, поскольку мы с большим нетерпением ждем, когда мы…

— Отец Гриньон, — быстро вмешалась Жасмина в ужасе от того, что собирается сказать Джэард. — Я знаю, вы очень занятой человек, и нам с мистером Хэмптоном уже пора уходить. Мы хотим еще заехать в приют и навестить Мэгги и детей.

Священник улыбнулся.

— Ах да, приют. Вы собираетесь вернуться к своим обязанностям там, Жасмина?

За Жасмину ответил Джэард:

— С этого момента основной обязанностью Жасмины будет быть моей…

— Возможно, пока я и не вернусь к своей работе там, — опять прервала Жасмина, бросив на Джэарда умоляющий взгляд. — Я прошла через такое испытание, отец Гриньон, — сначала потеряла отца, потом это…

Священник сочувственно кивнул:

— Понимаю. Вам нужно некоторое время, чтобы ваша жизнь опять вошла в колею. Но, пожалуйста, не забывайте, что вы нужны в приюте. И дети уже скучают по вас.

— Я тоже скучаю по ним, — ответила Жасмина с дрожью в голосе, думая о Мэгги.

Джэард попросил отца Гриньона держать их разговор в тайне, принимая во внимание характер происшедших событий, и священник дал слово молчать. Когда Джэард и Жасмина уже собрались уходить, отец Гриньон спросил ее:

— А вы подумали о том, что вы скажете сестрам? Ведь они были свидетелями на вашем венчании вчера.

— О Боже! — воскликнула Жасмина и посмотрела на Джэарда. — Я даже не подумала об этом…

— Могу я вам дать совет? — продолжал священник.

— Пожалуйста, отец Гриньон, — попросила Жасмина.

— Как заметил ваш друг мистер Хэмптон, это дело требует конфиденциальности. Поэтому почему бы вам просто не сказать, что вчера после венчания вы обнаружили, что ваш жених обманул вас, что он не был хорошим католиком в конце концов и что на этих основаниях вы хотите, чтобы ваш брак был признан недействительным. — Священник усмехнулся. — Нет смысла искушать сестер и давать им повод посплетничать. Кроме того, то что вы им скажете, не будет ложью.

Жасмина улыбнулась и кивнула:

— Спасибо, мы так и сделаем.

Жасмина и Джэард покинули церковь. А когда они уже ехали в сторону приюта, Джэард спросил:

— Почему ты не дала мне сказать отцу Гриньону, что мы собираемся пожениться?

— О Джэард! — ответила Жасмина. — Разве тебе не кажется, что для одного утра бедняга испытал достаточно потрясений? Еще только вчера я просила его обвенчать меня с другим мужчиной. Представь себе его изумление, если бы сегодня…

Джэард дотронулся до руки Жасмины и заглянул ей в глаза:

— Разве ты не согласна выйти за меня замуж?

Жасмина хотела быть честной с Джэардом и в то же время не хотела говорить ничего такого, что могло бы обидеть его. Чтобы успокоиться, она глубоко вздохнула.

— Джэард, меня влечет к тебе, но просто события развиваются слишком быстро. Я поспешила выйти замуж один раз, и посмотри, в каком я теперь положении. Может быть, это даже к лучшему, что церковное расторжение брака займет несколько месяцев. У нас обоих будет время, чтобы все обдумать.

— Мне нечего обдумывать! — мрачно ответил Джэард, хлестнув лошадь и поворачивая кабриолет за угол. — Что же касается тебя, моя дорогая… я предполагал, что ты собираешься мне ответить. И я просто не могу поверить, что ты не чувствуешь и доли того, что чувствую я…

— Я чувствую то же самое! — воскликнула Жасмина, сильно покраснев от его пылких слов и все же желая высказать свои сомнения. — Просто…

— Это из-за Бодро, не так ли? Ты просто боишься довериться мне после того, что он сделал тебе.

— Джэард, разве меня можно обвинять в том, что я хочу быть осторожной? — спросила она с мольбой в голосе. — Боже мой, ведь мы знакомы всего один день!

Тронув его за рукав, она продолжала взывать к его благоразумию:

— Пожалуйста, Джэард, я… ты мне так нравишься! И я надеюсь, что в свое время наши отношения будут такими, как ты хочешь. Но, пожалуйста, сейчас еще слишком рано строить какие-либо планы или объявлять о них.

— Может быть — согласился он не вполне уверенным тоном, — тебя тревожит то, что я не католик?

— Ну — призналась она, — если я выйду замуж еще раз, то обязательно буду венчаться.

— Ну, тогда нет никаких проблем. Я просто перейду в католическую веру перед женитьбой.

— А ты действительно хочешь этого?

Его ответ был быстрым и решительным:

— Я хочу быть с тобой, дорогая.

Тут он остановил экипаж перед затененным деревьями входом в приют. Спрыгнув, он обошел экипаж и подал Жасмине руку.

— Ну, пошли, посмотрим на твоих подопечных.

Опираясь на его руку и выходя из кабриолета, Жасмина решилась предложить:

— Джэард, может быть, было бы лучше, если бы я вернулась на работу? Я не могу смириться с мыслью, что мне придется жить за твой счет и за счет твоей тетушки. Кроме того, у меня будут расходы в суде.

— Жасмина, перестань говорить глупости, — решительно возразил он. — Все, что мне принадлежит, твое, и я не хочу больше ничего слышать о том, что тебе нужно зарабатывать на жизнь. Кроме того, ты будешь очень занята в ближайшие несколько месяцев, готовясь к нашей свадьбе. После этого у тебя будет еще больше дел как у моей жены и матери наших детей.

Он кивнул в сторону приюта:

— Если ты хочешь помогать здесь два или три дня в неделю — хорошо. Но с этого момента твоим главным занятием буду я, моя хорошая.

Хотя упоминание Джэардом о свадьбе и детях опять тронуло в Жасмине какую-то чувствительную струну, ее начало беспокоить, что он отказывался выслушать ее сомнения.

— А я могу высказать свое мнение? — спросил Джэард.

Он притянул ее к себе, глядя на нее сверху вниз пылким взглядом.

— Единственное, что я хочу услышать от тебя любовь моя, — это «я люблю тебя, Джэард».

Жасмина смягчилась.

— А если я не могу сказать что я тебя люблю? — вздохнула она.

Он улыбнулся с нежностью, но в глазах его было выражение твердой решимости, когда он погладил ее по щеке.

— А, тогда пришло время, чтобы я начал тебя учить.

В приемной приюта для сирот святой Марии Жасмина и Джэард сказали монахиням так, как их научил отец Гриньон. Обе, и сестра Филомена и сестра Схоластика, ужаснулись. Настоятельница приюта, мать Марта, обещала Жасмине, что она и другие сестры никому не расскажут о ее несчастливом браке, пока он не будет объявлен недействительным. А когда мать Марта спросила Жасмину не собирается ли она вернуться на работу, девушка обещала помогать им часть дня.

Жасмина попросила у матери Марты разрешение показать приют Джэарду, и та любезно согласилась. Когда они покидали приемную, Джэард старался сдержать улыбку.

— Добрые сестры пришли в такой ужас, что они были свидетельницами на таинстве твоего венчания с Бодро. Я уверен, что они никогда никому не скажут ни слова об этом, — сказал он Жасмине.

Жасмина показала ему старое здание приюта. Оно было двухэтажным, в нем располагались приют и школа. На первом этаже было несколько небольших классных комнат, приемная приюта и столовая, на втором — спальни для девочек и сестер. Коридоры были наполнены шумом детских голосов: одни повторяли алфавит, другие читали вслух, третьи учили таблицу умножения.

Проходя вместе с Жасминой по комнатам и коридорам, Джэард оценивающе их разглядывал, замечая порванные обои, вытертую от времени обивку на мебели, провалившиеся доски на лестнице. Наверху, стоя в одной из общих спален и глядя на ряды простых железных кроватей, он заметил:

— Здесь везде очень чисто, но все требует ремонта.

Жасмина кивнула:

— Деньги — это всегда проблема для приюта. Мы делаем все, что можем.

— Я уверен в этом, — улыбнулся он. — Жасмина, расскажи мне, как ты стала учительницей в приюте. Я заметил, что ты не монахиня, моя дорогая!

Жасмина покраснела.

— Правда?

В смущении она подошла к одной из кроватей и стала поправлять покрывало, а потом наклонилась, чтобы поднять с пола тряпичную куклу, и любовно усадила ее на подушку. Выпрямившись, она ответила:

— Ну… несколько лет назад я окончила свое образование здесь, в Натчезе, в академии Марсилли, школе для девочек, учрежденной католической церковью. Затем, когда сестры милосердия были готовы открыть приют, им не хватало воспитателей, и поэтому епископ Чанч предложил им взять на работу меня. Понимаешь, у моего отца как раз незадолго до этого случился первый сердечный приступ, и в церкви знали, что мне нужен заработок.

— Понимаю, — задумчиво сказал он. — Ваш епископ оказался очень внимательным.

Он опять оглядел казавшиеся бесконечными ряды кроватей.

— А каким же образом такое большое количество детей оказывается в приюте?

— О, они попадают сюда по разным причинам, — объяснила Жасмина. — Некоторые девочки оказались сиротами в прошлом году во время той ужасной эпидемии холеры в Натчезе, многие семьи также пострадали от эпидемий желтой лихорадки. Некоторые из наших питомцев потеряли родителей во время пожаров и кораблекрушений, некоторых просто бросили, у нас также есть девочки чьи матери были женщинами легкого поведения отдавшими их еще младенцами в церковь святой Марии.

Джэард, нахмурившись, внимательно слушал.

— А сколько всего девочек здесь сейчас?

— О, около шестидесяти пяти.

— И вы можете найти семью для каждой из них.

— Для некоторых из них, — поправила его Жасмина. — Легче всего нам удается устроить в дома тех, кто учится на поварих и швей. С другими, откровенно говоря, труднее.

Он мрачно кивнул.

— С этим нужно что-то делать, — сказал он, выразительно указывая на убогую обстановку.

Жасмина улыбнулась, тронутая интересом Джэарда к приюту и судьбе детей.

Они спускались по лестнице, когда прозвенел звонок, возвещая окончание дневных занятий. Джэард усмехнулся при виде группы девочек, бросившихся к Жасмине с вопросами о том, где она была. Девочки выглядели здоровыми, сытыми и счастливыми, но одеты были в поношенные неподходящих размеров платья. Жасмина была избавлена от ответов на множество вопросов, так как подошли сестра Филомена и сестра Схоластика и еще раз любезно поздоровавшись с Жасминой и Джэардом, выпроводили детей через черный ход на улицу на дневную перемену.

Одна маленькая девочка со светлыми волосами задержалась и, когда другие ушли, бросилась к Жасмине в объятия.

— Мисс Жасмина, вы вернулись так быстро! — вскричала Мэгги, обнимая Жасмину за талию. Потом ее голубые глаза остановились на Джэарде.

— А где человек, за которого вы собирались выйти замуж?

— Я э… Мэгги, в конце концов я решила не выходить замуж, — ответила Жасмина прерывающимся голосом, обнимая девочку, которую она так полюбила. Она не хотела обманывать Мэгги, но чувствовала, что Мэгги лучше не знать о предательстве Клода Бодро.

— Хорошо… я очень рада, — отвечала Мэгги, к удивлению Жасмины.

Когда они разжали объятия, девочка взяла Жасмину за руку и серьезно добавила.

— Мне не понравился француз.

Жасмина не могла удержаться от смеха.

— Не понравился?

В ответ Мэгги покачала головой:

— Нет, у него черные глаза, а я не доверяю черным глазам.

Потом с неподдельным детским любопытством она посмотрела на Джэарда, а он в ответ улыбнулся ей.

— Он мне нравится. У него голубые глаза, как у меня. Теперь вы за него выйдете замуж, мисс Жасмина?

На это Джэард разразился веселым смехом, а Жасмина густо покраснела.

Весело глядя на девочку, Джэард подошел к ней ближе и, наклонившись, спросил:

— Ты, наверное, Мэгги?

— Да, сэр, — ответила она с серьезным видом.

— А я мистер Хэмптон, друг мисс Жасмины.

Подмигнув Жасмине, он продолжал:

— Скажите, мисс, вы можете хранить тайны?

Мэгги улыбнулась, показав на щеках очаровательные ямочки.

— Да, сэр. Я очень хорошо храню тайны.

— Замечательно. Ну так вот, секрет в том, что мисс Жасмина и я собираемся пожениться. Но пока мы никому не можем этого сказать.

— Джэард! — упрекнула его Жасмина.

Однако его умоляющий взгляд заставил ее замолчать, а Мэгги обрадованно закричала:

— О, это так хорошо!

Но внезапно она запнулась и радостное выражение ее лица потускнело. Повернувшись к Жасмине, она жалобно спросила:

— А я, вы возьмете меня к себе жить через несколько месяцев, как обещали?

Жасмина, не скрывая своих переживаний посмотрела на Джэарда. На это Джэард, улыбаясь встал и положил руку на голову девочки.

— Конечно, ты сможешь жить с нами, — заверил он девочку. — Только тебе не кажется, что было бы лучше, если бы ты поехала домой с мисс Жасминой сегодня?

— Вы это говорите серьезно?! — вскричала Мэгги, вся засветившись от радости.

Когда и Жасмина вопросительно посмотрела на Джэарда, он поднял руку в знак подтверждения сказанного.

— Конечно, серьезно — ответил он, взглядом предотвращая возражения Жасмины. — Скажите мне, пожалуйста, почему бы вам не побыть вдвоем, пока я буду разговаривать с матерью Мартой? — Для Мэгги он добавил:

— Мисс Жасмина сейчас гостит у моей тетушки. У нее большой розовый дом и в нем много-много комнат, я уверен, что она будет очень рада, если ты тоже переедешь к ней жить, Мэгги.

— Разве это возможно, сэр? — воскликнула Мэгги.

Тут Жасмина вмешалась. Через голову Мэгги она взволнованно зашептала.

— Джэард, я действительно очень тронута твоим предложением. Но я настаиваю, мы не должны навязывать твоей тетушке.

— Глупости, тетя Чэрити будет вне себя от радости, поэтому не думай больше об этом, — заверил ее Джэард, махнув рукой, уже на пути к приемной приюта. Жасмине осталось только покачать головой.

Он вернулся менее чем через десять минут и сказал им, что мать Марта будет только рада отдать Мэгги на некоторое время на попечение Жасмины. Мэгги была в восторге и весело смеялась вместе со своей попечительницей, когда они отправились наверх собирать вещи девочки. Все еще мучаясь сомнениями по поводу того, что появление Мэгги в «Магнолии Бенд» будет в тягость тетушке Джэарда, Жасмина все же не могла сдержать приятного волнения при мысли, что теперь они будут с девочкой вместе. Может быть, ей удастся поговорить с тетушкой Чэрити наедине, и тогда они с Мэгги смогли бы незаметно уехать, если будет нужно.

Через некоторое время, когда они уже покидали приют, в вестибюле им повстречалась старшая монахиня. Улыбаясь, она протянула Джэарду руку и очень доброжелательно обратилась к нему:

— Мистер Хэмптон, я должна вас еще раз поблагодарить за щедрый вклад в наш приют.

— Не стоит — ответил Джэард, отвечая на рукопожатие.

Монахиня кивнула Жасмине.

— Моя дорогая мы надеемся на скорую встречу с вами.

Жасмина сдержанно улыбнулась в ответ, и они втроем вышли. Она чувствовала неловкость от того, что Джэард счел себя обязанным сделать вклад в приют. Она также надеялась, что он сделал это не для того, чтобы убедить мать Марту отпустить Мэгги с ними. Ей очень хотелось расспросить Джэарда обо всем этом, но она боялась расстроить Мэгги.

По пути в дом Хэмптонов Жасмина попросила Джэарда остановиться у ее дома на улице Перл, так как хотела повидать Эфраима.

— Ты хочешь взять его в «Магнолию Бенд»? — спросил Джэард.

Жасмина уже собиралась спросить его, сколько человек он собирается пригласить в дом к его тетушке сначала даже не посоветовавшись с ней, но вспомнила о Мэгги и передумала. Одарив Джэарда несколько натянутой улыбкой, она одна вошла в дом.

В комнатах никого не было, но она нашла Эфраима в их маленьком саду возле дома за работой. Старый слуга был так потрясен ее появлением, что уронил мотыгу. Поскольку Эфраим не присутствовал вчера на ее венчании, Жасмина решила, что будет лучше, если она скажет ему то же самое, что и Мэгги, что в последнюю минуту она передумала выходить замуж за Клода Бодро. Она также сказала ему, что они поссорились из-за этого с Клодом и что она решила погостить некоторое время у друзей — у мисс Чэрити Хэмптон. Эфраим, кажется, поверил ей. Уходя, она сказала ему, что в случае необходимости он может найти ее в «Магнолии Бенд».

Возвращаясь к кабриолету, Жасмина грустно посмотрела на свой увитый виноградом домик и вдохнула знакомый запах нагретой солнцем земли смешанный с запахом нектара разлитым в летнем воздухе. Правда, вид дома навевал на нее горькие воспоминания, однако его старые стены воплощали в себе надежность и безопасность, которых она была лишена с тех пор как вышла в большой мир двадцать четыре часа назад. Посещение дома еще больше укрепило ее во мнении, что ей лучше не оставаться с Джэардом в «Магнолии Бенд», но она также знала, что об этом ей нужно поговорить с Джэардом и тетушкой Чэрити без Мэгги. Джэард поманил Мэгги «Магнолией Бенд» как красивой игрушкой, и девочка попалась на эту удочку.

Мэгги запрыгала от радости, когда Джэард повернул кабриолет к подъезду «Магнолии Бенд». Голубые глаза девочки расширились от восторга при виде огромных зеленых газонов и самого величественного особняка.

Дергая Жасмину за рукав, она спрашивала:

— Мы в этом доме будем жить, мисс Жасмина?

— Пока, детка, — отвечала Жасмина.

— Столько, сколько захочешь, — добавил Джэард.

Когда Джэард остановил экипаж у подъезда и помог им выйти, Жасмина с упреком посмотрела на него, но он проигнорировал ее взгляд.

Войдя, они нашли тетушку Чэрити в гостиной.

— Добрый день, тетя, — весело поздоровался Джэард, вводя Мэгги. — У меня есть для тебя еще один сюрприз, — с гордостью заявил он. — Это Мэгги из приюта святой Марии. Тетя, как ты отнесешься к тому, что Мэгги поживет здесь с тобой и Жасминой?

Чэрити Хэмптон зачарованно смотрела на маленькую девочку со светлыми волосами. Мэгги же в свою очередь застенчиво рассматривала пожилую даму, в волнении теребя пальчиками выцветшую ткань своей юбочки.

— Ну, здравствуй, Мэгги, — странно взволнованным голосом обратилась к девочке тетушка Чэрити.

Бросив взгляд на Джэарда, она сморгнула навернувшиеся на глаза слезы и быстро добавила:

— Джэард, да она… хорошенькая.

— Да, так оно и есть, — согласился он. — Мэгги и Жасмина подружились, когда Жасмина работала воспитательницей в приюте, поэтому было бы неправильно разлучить их сейчас. Ты согласна со мной, тетя?

— О, конечно согласна, — последовал ответ тетушки.

— Мисс Чэрити, — вмешалась Жасмина, — я думаю, Джэард ставит вас в затруднительное положение…

— Глупости! — ответила тетушка, вставая. — В этом доме слишком долго жили пустота и одиночество.

Она прошла через всю комнату все еще с нежностью глядя на Мэгги. Подойдя к девочке, Чэрити остановилась, протянула руку и дотронулась до ее пушистых светлых волос. Затем ее задрожавшая рука опустилась, и она сказала высоким прерывающимся от волнения голосом:

— Добро пожаловать, моя дорогая. Ты просто очаровательна. Ты знаешь, ты так напоминаешь мне…

И, к изумлению Жасмины, мисс Чэрити вдруг расплакалась и поспешно вышла из комнаты.

Увидев, что тетушка Чэрити так быстро покинула комнату, Жасмина и Мэгги обменялись испуганными, недоумевающими взглядами. Джэард же, совершенно не смущенный этим, хлопнул в ладоши и заявил:

— Замечательно! Разве я не говорил вам, леди? Моя тетушка очень восторженная натура!

— Но Джэард! — воскликнула Жасмина, с ужасом глядя на него.

Более тихим голосом она продолжала:

— Твоя тетя заплакала, она выбежала из комнаты!

— А, это! — отмахнулся он. — Все женщины плачут, когда они счастливы. Ведь так, Мэгги? — добавил он, подмигивая девочке.

— Я не совсем в этом уверена, сэр, — отвечала девочка, кусая губы и глядя вниз на пестрый ковер на полу.

Жасмина обратила на Джэарда взгляд поверх головы Мэгги.

— Джэард, мы можем с тобой поговорить? — спросила она его шепотом.

Он кивнул, затем с улыбкой обратился к Мэгги:

— Знаешь что Мэгги? В это время дня повариха моей тетушки, Дулси обычно вытаскивает из печи вкуснейшие пирожные. Ты бы хотела их попробовать?

Мэгги заулыбалась.

— О да сэр очень хотела бы! — и захлопала в ладоши.

— Больше ничего не нужно говорить, детка.

Джэард взял Мэгги за руку и повел из комнаты, бросив через плечо Жасмине:

— Я сейчас вернусь, дорогая.

Пока Джэарда не было, Жасмина ходила по комнате, совершенно сбитая с толку странным поведением мисс Чэрити и неадекватно легкомысленной реакцией Джэарда на ее слезы. У нее было ощущение, что в этом доме происходило что-то, о чем ей не рассказали.

— Ты хотела поговорить со мной Жасмина?

Жасмина обернулась и увидела в дверях Джэарда, с улыбкой глядевшего на нее. Он был таким красивым, освещенный полуденным солнцем, отражавшимся в его глазах и блестевшим на волнистых каштановых волосах, что она почти размякла. Но затем одернула себя вспомнив, что хотела с ним серьезно поговорить.

— Джэард, тебе не кажется, что нужно справиться о здоровье твоей тетушки?

Он пожал плечами:

— С ней все в порядке.

— Но, Джэард, она ушла в слезах.

Увидев, что он собирается возразить, она подняла палец и продолжала:

— А если ты опять скажешь, что она счастлива, я что-нибудь брошу в тебя!

— Да?!

Он скрестил на груди руки а его лицо осветила улыбка.

— Тогда я не буду тебе говорить, что она счастлива.

— Ты знаешь, ты невозможен, Джэард. Ты просто ускользаешь. Делаешь так, как тебе хочется, независимо от того, что могу сказать я, тебя просто не убедишь!

— В самом деле?

Он засмеялся и стал медленно приближаться к ней, многозначительно глядя ей в глаза, что привело ее в трепет:

— И это я слышу от девушки, разбившей мне сердце!

Он попытался обнять ее, но она уклонилась.

— Только без этого! — заявила она дрожащим голосом. — Я не хочу.

— Не хочешь, любовь моя?

Ловким маневром он преградил Жасмине дорогу и поймал ее, смеющимися глазами наблюдая за ее попытками вырваться.

— Нет! — выкрикнула она, упираясь руками в его грудь и еще больше сердясь оттого, что он не отпускает ее.

Видя, что поражение неминуемо, она начала наступление.

— Джэард, почему ты пожертвовал деньги на приют матери Марте? Ты пытался выкупить для меня Мэгги?

Он так внезапно отпустил ее, что она чуть не потеряла равновесие.

— Купить для тебя Мэгги? — сердито повторил он. — Глупость какая-то! Я просто хотел внести в приют свой вклад. Что же касается Мэгги я объяснил сестрам, что мы удочерим ее законным путем, как только поженимся.

— Не может быть, Джэард! — едва выговорила пораженная Жасмина, отступив на шаг назад.

— Я действительно так сказал.

— После того как ты обещал никому не говорить о своем намерении жениться на мне?!

— Я этого никогда не обещал, Жасмина, — напомнил он.

— Но ты согласился со мной тогда, что я права.

— Мне пришлось объяснить сестрам, что наши намерения относительно Мэгги вполне серьезны, что мы не просто играем на привязанности к тебе девочки, а готовы создать ей дом и семью.

— Мы? Джэард, ты хочешь сказать, что ты уверен, что хочешь удочерить Мэгги?

— Конечно, — убежденно ответил он. — Разве я не сказал тебе, что хочу делать все то, что хочешь ты, любовь моя?

Жасмина недоверчиво покачала головой.

— Джэард, ты всегда и все делаешь так? Мы встретились только вчера, и ты уже хочешь жениться на мне! Затем, как только ты видишь Мэгги, ты сразу же решаешь удочерить ее!

— Я не меняю своих решений, Жасмина.

— Я так и подумала!

— Любимая, — вкрадчиво проговорил он, подходя ближе и глядя на нее обезоруживающим взглядом, — скажи мне, почему ты сердишься?

Она беспомощно развела руками.

— Потому что ты, кажется, теперь целиком распоряжаешься моей жизнью.

Он заулыбался.

— Но это облегчает тебе жизнь, моя дорогая. Все, что тебе остается делать, — это только любить меня… и Мэгги.

Жасмина в который раз почувствовала благодарность к Джэарду за его слова, но все же решила сохранять свою независимость, пока она не поймет до конца этого непостижимого человека.

— Джэард, мы с Мэгги не собираемся оставаться здесь, — твердо заявила она, вызывающе поднимая подбородок. — Как только она придет из кухни, мы отправляемся на улицу Перл.

— Вы разобьете сердце моей тетушки! — сказал он.

— Джэард, судя по поведению мисс Чэрити, ее сердце уже разбито! Мне кажется, бедная женщина уже достаточно натерпелась от моего присутствия и нам с Мэгги давно пора покинуть этот дом!

Джэард и Жасмина напряженно и сердито смотрели друг на друга, когда в комнату пританцовывая неожиданно вбежала Мэгги с улыбкой на лице. Ее светлые локоны развевались по плечам.

— Мисс Жасмина, Дулси сказала мне, что я буду подавать на стол пирожные! — закричала она и показала небольшой деревянный поднос с рисовыми пирожными, накрытый кружевной салфеткой.

— Это замечательно, детка, — ответила Жасмина.

— Теперь вы оба должны сесть вон там или не получите пирожных, — с важностью заявила Мэгги, указывая на два кресла у чайного столика.

Джэард и Жасмина со смехом повиновались и начали пробовать пирожные, которые она выдавала им.

— На кухне так интересно! — возбужденно рассказывала им Мэгги. — Дулси хочет научить меня готовить, а Минни покажет, как ткать на ткацком станке!

— Это очень хорошо, — произнесла Жасмина.

— Мы здесь можем остаться навсегда, мисс Жасмина? — спросила Мэгги с таким тоскливым выражением на маленьком ангельском личике, что у Жасмины защемило сердце.

Не дав Жасмине ответить, Джэард твердо заявил:

— Столько сколько ты захочешь, Мэгги.

И у Жасмины не хватило духу возразить ему.

Через несколько минут к ним присоединилась тетушка Чэрити, выглядевшая как обычно очень спокойной. Увидев рисовые пирожные, она позвонила горничной, чтобы подавали чай.

— Я еще раз должна сказать тебе Мэгги что мы очень рады тебя видеть у нас — сказала Чэрити девочке, садясь на кушетку обтянутую дамасским шелком и расправляя юбки. Глядя на Жасмину, старушка с грустью добавила: — Извините меня за то, что я так внезапно покинула вас, моя дорогая. Я от радости так расчувствовалась.

— Пожалуйста, не извиняйтесь. Я все понимаю, — вежливо ответила Жасмина, хотя не понимала ничего.

Горничная принесла чай, и за чаем Джэард и его тетушка завели разговор с Мэгги, чтобы ближе с ней познакомиться.

— Тетя, кажется пришло время для твоего ежегодного летнего приема, — через некоторое время заметил Джэард.

— Да, действительно, — весело согласилась тетушка Чэрити.

— Ты только подумай, на этом собрании мы сможем представить этих двух девушек всем твоим друзьям!

— Конечно, конечно! — отвечала Чэрити.

Жасмина собралась было возразить, но передумала, так как Джэард с увлечением обратился к Мэгги:

— Тебе нравятся балы, детка?

— О да! Я люблю балы! — воскликнула девочка. — Правда, это будет замечательно, мисс Жасмина? — спросила она свою воспитательницу.

— Конечно, дорогая, — отвечала та, натянуто улыбаясь и боясь испортить девочке ее восторженное настроение.

— Ты знаешь, Джэард, я должна немедленно заказать мисс Лаво платья для наших гостей к званому вечеру, — заметила тетушка Чэрити, помешивая ложечкой чай.

Тут Жасмина почувствовала необходимость вмешаться в разговор:

— Мисс Чэрити, пожалуйста! Вы не должны делать этого. Это уже слишком…

— Это для моего же удовольствия, дорогая, — решительно перебила ее тетушка.

И не дав Жасмине продолжить, весело добавила, обращаясь к Джэарду:

— Завтра же я начну составлять список гостей!

Затем Чэрити вдруг всплеснула руками и с увлечением произнесла:

— О, в этом доме опять будет так весело! Правда, дорогие мои?

— Да, да, мисс Чэрити! — закричала Мэгги.

Поняв, что тут она бессильна, Жасмина тяжело вздохнула.

 

11

После чая Джэард попросил извинения за то, что должен покинуть их, сославшись на дела, и пообещал вернуться к ужину.

Когда он ушел, тетушка Чэрити повела Жасмину и Мэгги осматривать «Магнолию Бенд». Мэгги в особенности была очарована чудесным домом.

Но больше всего в доме мисс Чэрити ее восхитил рояль в гостиной — красивый инструмент из красного дерева с гнутыми ножками и со стоящей рядом крутящейся табуреткой, обтянутой бледно-желтым бархатом. Когда мисс Чэрити сыграла для Мэгги менуэт и пообещала давать ей уроки музыки, девочка пришла в восторг.

В верхнем этаже было шесть просторных спален расположенных по обеим сторонам длинного коридора. Тетушка Чэрити показала девочке ее спальню рядом со спальней Жасмины в восточном крыле дома. Мэгги была просто ослеплена комнатой в бледно-лиловых тонах, в которой ей предстояло жить.

— О мисс Жасмина она такая красивая! Я чувствую себя прямо как принцесса! — восклицала она, завороженно глядя на кровать под балдахином.

Слушая восторженную болтовню Мэгги, Жасмина не могла сдержать улыбки. Между тем девочка подбежала к открытому окну.

— Ой, мисс Жасмина, вы только посмотрите на сад внизу! Жимолость выросла почти до моего окна, а запах роз чувствуется даже отсюда!

Очередь дошла и до пышного парадного сада внизу, и тетушка Чэрити показала Жасмине и Мэгги дорожки, вьющиеся между клумбами с цветущими розами и роскошными однолетними цветами всевозможных сортов и расцветок. Их аромат просто пьянил. Особенно Мэгги понравилось большое цветущее дерево магнолии, раскинувшееся в самом центре парадного сада. Затем восторженное внимание девочки привлекла к себе ажурная белая беседка, стоящая в отдалении на холме, поросшем травой. Рядом с этим восхитительным павильоном был заросший лилиями пруд. По нему плавали утки. Мэгги, радостно вскрикнув, подбежала к нему. Чэрити и Жасмина, смеясь, сели на каменную скамейку поблизости.

Сидя рядом с Чэрити, Жасмина молчала. Как ни не хотелось ей испортить Мэгги удовольствие, она понимала, что здесь она наконец сможет поделиться своими сомнениями с хозяйкой этого дома и попытается незаметно удалиться из «Магнолии Бенд». Решившись, она начала:

— Мисс Чэрити, я думаю, мне и Мэгги лучше оставить ваш дом.

Чэрити ошеломленно посмотрела на нее.

— Я думаю, мне нужно взять Мэгги к себе домой на улицу Перл, — продолжала с твердостью в голосе Жасмина.

— Но почему? — спросила Чэрити с испугом. — Вы же знаете, что для меня это просто счастье, что вы и Мэгги здесь, со мной.

Жасмина молчала, пытаясь разобраться в своих чувствах.

— Это из-за Джэарда, — наконец вымолвила она.

— А в чем дело, дорогая? — спросила Чэрити.

Жасмина в волнении встала и начала ходить.

— Мисс Чэрити, ваш племянник поступил со мной как настоящий принц из сказки: сначала он спас меня, потом привез сюда. Но… я так многого не знаю о нем. Я просто не могу согласиться выйти за него замуж меньше через день после… ну после того, что со мной случилось на реке. Я просто не готова… принять все это. А Джэард только все время твердит, что он любит меня и настаивает на нашем браке.

Мисс Чэрити, в задумчивости хмуря лоб, долго молчала. Наконец она сказала:

— Пожалуйста, Жасмина, сядьте.

Когда Жасмина подчинилась, тетушка продолжила:

— Прежде всего, моя дорогая, я очень рада, что вы поделились со мной своими переживаниями. Когда Джэард сегодня утром сказал мне, что вы собираетесь пожениться, я полагала, что вы с ним одного мнения. Во всяком случае, я, конечно, могу понять ваши сомнения по поводу такого скоропостижного замужества с моим племянником, в особенности после того, что тот негодяй сделал вам. Я очень люблю Джэарда. Но поскольку я вырастила его, я знаю его страстную натуру. Временами он может быть очень нетерпелив, не правда ли?

— О да, — со смехом подтвердила Жасмина.

— Скажите… что заставляет вас думать, что ваше с Мэгги пребывание здесь обязывает вас немедленно согласиться на брак с моим племянником?

Жасмина, запинаясь, начала:

— Я… думала…

Чэрити положила свою теплую руку на руку Жасмины.

— Моя дорогая, я понимаю ваше затруднительное положение. Глубоко в душе я твердо знаю, что вы с Джэардом созданы друг для друга, но если вам нужно время для того, чтобы дать формальное согласие, тогда Джэард должен пойти навстречу вашему желанию как настоящий джентльмен. Я думаю, что вдвоем мы сможем убедить его быть более терпеливым. Но только, пожалуйста, — серьезно продолжала Чэрити, — вы и Мэгги должны остаться здесь. Вам обеим нужен защитник, в особенности если учесть, что, во-первых, негодяй Бодро где-то здесь на свободе, а во-вторых, что у меня сегодня был самый радостный день за многие годы. Я думаю, что я просто не вынесу, если вы с Мэгги уйдете от нас.

Волнение в голосе тетушки Чэрити не оставляло у Жасмины сомнений в искренности ее слов, а предупреждение по поводу Клода заставило Жасмину задуматься о том, стоит ли вообще покидать «Магнолию Бенд». Конечно, если рассуждать логично, Клоду Бодро незачем было возвращаться в Натчез. Но с другой стороны, что было логичным в жизни Жасмины в последнее время? Ведь Клод знает, где она живет, напомнила она себе со страхом, а он пытался убить ее. Поэтому даже отдаленная возможность возвращения и угроз с его стороны ей — или даже Мэгги — была достаточной, чтобы Жасмина вняла убеждениям тетушки Чэрити.

— Вы уверены, что наше присутствие здесь вас нисколько не стесняет? — спросила она хозяйку дома, наблюдая за Мэгги, которая теперь танцевала вокруг плакучей ивы. — Мэгги здесь нравится. И я согласна с вами, что, может быть нам лучше остаться у вас, по крайней мере, на некоторое время. Я сомневаюсь, чтобы Клод вернулся сюда, но все же…

— Зачем рисковать? — мудро заключила Чэрити. — Значит решено, — с довольным видом продолжала она, пожимая Жасмине руку.

— А если Джэард заартачится и не захочет дать вам время, чтобы разобраться в своих чувствах, моя дорогая, дайте мне знать, и я сама поговорю с ним.

Жасмина благодарно улыбнулась ей.

— Вы очень добры, мисс Чэрити.

Они помолчали. У Жасмины камень свалился с души от того, что она заручилась поддержкой тетушки Чэрити. Кроме того, Жасмину заинтересовало то, о чем мисс Чэрити вскользь упомянула. Уже через минуту Жасмина осмелилась спросить.

— Мисс Чэрити, вы сказали, что вырастили Джэарда. Вы не могли бы мне рассказать, как это получилось? Я имею в виду, что вы его единственная родственница в Натчезе, о которой он мне говорил. А я бы хотела больше узнать о его семье. Семья Хэмптонов ведь выходцы из Англии?

— О да, — отвечала Чэрити. — Идея о том, чтобы переселиться в Америку, принадлежала моему мужу Генри. Когда мы решили продать наши земли и эмигрировать, его брат Джордж также захотел присоединиться к нам и взял с собой свою жену Элизабет и Джэарда, которому было тогда всего пять лет. Вот мы и поселились здесь. Мы купили хлопковые плантации в Видалии на том берегу реки, а позже построили себе по дому здесь, в верхней части города. Генри и Джордж имели юридическую практику здесь, в Натчезе, Джордж к тому же занялся перевозками на реке в Нижнем Натчезе.

Вздохнув, Чэрити продолжала:

— Я потеряла Генри пять лет назад. Он всю свою жизнь отличался цветущим здоровьем и вдруг в один день скончался. Доктор сказал, что это было сердце.

— Мне очень жаль, — искренне посочувствовала Жасмина. — А что родители Джэарда? Они все еще живут в Натчезе?

Чэрити неожиданно напряглась.

— Джэард потерял обоих родителей через девять лет после того, как мы приехали сюда. Эта трагедия случилась всего за несколько дней до его четырнадцатилетия.

— Как это ужасно! А что с ними случилось?

С минуту тетушка Чэрити хранила молчание, но Жасмина видела по выражению ее лица, что у нее в душе поднялась целая буря чувств. Наконец, сокрушенно разведя руками, она сказала:

— Моя дорогая, боюсь, что об этом вы должны услышать только от самого Джэарда. Во всяком случае, после… трагедии… я взяла мальчика к себе. А когда он вырос, он опять переселился в дом своих родителей — «Хэмптон Холл».

— Понимаю, — ответила Жасмина.

Однако ее очень занимал вопрос о том, что это могла быть за «трагедия», так внезапно отнявшая у Джэарда обоих родителей сразу, и, что еще более важно, почему это держалось в секрете, по крайней мере со стороны тетушки Чэрити. Этот новый поворот событий еще больше укрепил намерения Жасмины не давать Джэарду обещания выйти за него замуж до тех пор, пока она получше обо всем не узнает.

Пока Чэрити и Жасмина разговаривали, Джэард вернулся в «Хэмптон Холл», тоже расположенный на Вудви Роуд в четверти мили от «Магнолии Бенд». В гостиной его ждал Джек Кактус Мэлоун, как они о том договаривались раньше. Черноволосый с орлиным носом, он чувствовал себя неудобно в изысканной обстановке и потому нервно расхаживал по ковру, устилавшему пол в своих изношенных сапогах.

— Добрый день, Джек, — приветствовал его Джэард, бросая шляпу на инкрустированный слоновой костью столик.

Джек остановился и кивнул в ответ:

— Добрый день, босс.

— Ну? — спросил Джэард, усаживаясь в кожаное кресло у письменного стола.

Бывший скаут осторожно присел напротив Джэарда, как будто боялся, что его грубая рубашка, брюки и кожаный жилет могут как-то повредить стул в стиле ампир, на который ему указал Джэард. Хотя большая часть обстановки в «Хэмптон Холле» уже носила на себе следы времени, в общих чертах ее можно было охарактеризовать как приходящую в упадок изысканность.

Джек не был привычен даже и к такого рода роскоши. Его воспитывал отец, беспокойный ирландец, владелец магазинчика для приезжающих на Большом тракте Натчеза. Его мать индианка племени чокто, умерла при родах. Вскоре после того, как Джек достиг совершеннолетия, его отец был убит в пьяной драке в таверне. Тогда Джек закрыл магазин, оставив его гнить на болотах, и отправился в Техас искать счастья.

В 1837 году он вступил в Техасское ополчение в качестве скаута, чтобы помогать законникам отбивать яростные атаки команчей, нападавших на приграничные поселения в новообразовавшейся республике. Восемь лет спустя, когда он вернулся в Натчез, у него уже была репутация бесстрашного скаута и кличка Джек Кактус. Вскоре после своего возвращения в город Крутых Утесов, он начал работать у Джэарда Хэмптона и пользовался его особым доверием.

— Я сделал, что вы просили, босс, — доложил Джек.

— Я расспросил всех, кого мог в Нижнем Натчезе об этом парне Бодро, включая всех лоцманов в порту.

— И?

Джек покачал головой, а его тонкие губы под темной полоской усов сжались.

— Ничего, босс. Никто ничего не слышал об этом мошеннике. Как если бы он испарился или что-нибудь в этом роде. Сейчас он может быть уже где угодно: в Новом Орлеане или даже в Сент-Луисе.

Джэард кивнул, поглаживая подбородок и задумчиво хмуря лоб. Через минуту он встал и из нагрудного кармана пиджака достал бумажник. Протянув Джеку несколько крупных купюр, он вложил их ему в руку.

— Ты найдешь его для меня, да, Джек?

Джек тоже встал, смущенно глядя на деньги в своей руке.

— Э, босс, вам не обязательно платить мне за это после всего, что вы сделали для меня.

Джэард отмахнулся.

— Только не надо говорить глупостей. Я и подумать не могу о том, что не заплачу тебе. Кроме того, у тебя будут дорожные расходы. И сведения, которые ты будешь добывать, могут стоить денег — Джэард усмехнулся. — Тебе ведь не всегда придется иметь дело с приличными источниками информации.

Джек кивнул в знак согласия и сунул деньги в карман.

— Я сделаю все, что нужно, чтобы найти этого скользкого типа, чего бы это мне ни стоило, босс.

— Я знаю это, Джек. Поэтому я тебя и попросил об этом. Только ты можешь с этим справиться. Я бы сам разыскал Бодро, но тогда здесь некому будет защитить мисс Жасмину. — Стиснув зубы и сжав кулаки, Джэард добавил: — Я бы не вынес, если бы этот гад пробрался сюда и попытался сделать ей что-нибудь плохое, а меня не было бы рядом.

— Вы правы, босс, — с мрачным видом согласился Джек. — Девушку нужно охранять на случай, если этот шалун опять объявится.

Джэард пожал ему руку.

— Спасибо за помощь, Джек.

Джек кивнул и приложил руку к шляпе.

— Не стоит.

Когда Мэлоун уже выходил из комнаты, Джэард окликнул его:

— Постой, Джек.

— Да, босс?

— Не убивай его, — сказал Джэард сдержанным тоном. — Я хочу оставить это удовольствие себе.

— Не стану отказывать вам в нем, босс, — отвечал Мэлоун, криво улыбнувшись. — Но если этот подлец доставит мне какую-нибудь неприятность?

— Можешь забить его почти до смерти. Но помни: почти.

— Понял, босс, — последовал спокойный ответ Джека.

 

12

В тот вечер Джэард, как и обещал, появился в доме тетушки Чэрити к ужину, чтобы разделить его с ней, Жасминой и Мэгги. За столом Джэард и Чэрити обсуждали предстоящий званый вечер, на котором они представят Жасмину и Мэгги своим друзьям из общества Натчеза. Они решили провести его через шесть недель, чтобы было время подготовиться.

Жасмина хотела возразить против такого расточительства, но она знала, что не имела на это права, так как тетушка Чэрити устраивала такой прием ежегодно независимо ни от чего, и со стороны Жасмины было бы просто непростительной грубостью обсуждать планы хозяйки дома. Но что действительно беспокоило Жасмину, так это то, что ей и Мэгги на этом балу отводилась роль почетных гостей. Однако она не осмелилась высказать свое мнение по этому поводу в присутствии Мэгги, которая ловила каждое слово Джэарда и тетушки Чэрити и с широко раскрытыми от восхищения глазами задавала массу вопросов о предстоящем важном событии.

После ужина Жасмина уложила Мэгги спать и присоединилась к Джэарду и его тетушке в гостиной. Когда она вошла, Джэард встал и быстро подошел к ней.

— Дорогая, я думаю, мне лучше пойти домой, — сказал он. — Но завтра я заеду за тобой и привезу тебя в «Хэмптон Холл». — И, подмигнув, добавил: — Ты наверняка захочешь изменить там что-нибудь до нашей свадьбы.

При этом замечании Жасмина почувствовала, что начинает сердиться, и поняла, что не может больше откладывать давно назревший серьезный разговор с Джэардом. Она не может далее позволять ему так легкомысленно распоряжаться ее жизнью.

Жасмине едва удалось сдержать себя. Она обратилась к хозяйке дома:

— Мисс Чэрити, извините нас, пожалуйста, но нам с Джэардом нужно поговорить. Если можно, в библиотеке.

— Конечно, дорогая, — отвечала тетушка Чэрити, обмениваясь с Жасминой многозначительными взглядами.

Когда Джэард послушно последовал за Жасминой в библиотеку, у него был довольно-таки смущенный вид.

— Дорогая, в чем дело? — спросил он, как только они остались одни.

Она закрыла дверь и повернулась к нему. Дрожащим голосом она начала:

— Джэард, я просто потеряла всякое терпение с тобой.

Джэард был в полном недоумении.

— Правда? Почему?

— Я не собираюсь выходить за тебя замуж! — выкрикнула она.

Джэард совсем растерялся.

— Никогда?

— Ну… не сегодня! Я имею в виду, я не собираюсь давать тебе слово, что я выйду за тебя замуж сейчас же!

Она набрала в легкие побольше воздуху и, сердито жестикулируя, продолжала:

— Джэард, я очень благодарна тебе за все, что ты сделал для меня, но я почти тебя не знаю! Я уже сделала ошибку, выйдя замуж за человека, которого я не знала достаточно хорошо, и я не собираюсь повторять ее!

Глаза Джэарда недоверчиво расширились.

— Ты думаешь, что я такой же, как он?

— Нет, нет. Конечно, я так не думаю. Но как же я могу знать, что мне нужно после того, что со мной случилось? Я не желаю попасть в еще один водоворот!

Джэард мрачно нахмурился.

— Ты считаешь, что я затягиваю тебя в водоворот? Я полагал, что я тебя вытащил из него?

— Конечно вытащил, но…

— Что ты такое говоришь, Жасмина?

Он был рассержен и смущен одновременно и Жасмина понимала его чувства. Тем не менее, она ничего не хотела делать под чьим-то давлением, что могло ее привести еще к одной ошибке. Тихо, но твердо она заявила:

— Джэард, или ты отступишься и дашь мне время все обдумать, или мы расстанемся с тобой.

Он опять недоверчиво посмотрел на нее.

— Не может быть, чтобы ты говорила это серьезно.

Когда он попытался подойти к ней, Жасмина жестом дрожащей руки остановила его.

— Джэард, ради всех святых, если ты попытаешься опять применить силу, я закричу!

— Ты серьезно?

— Вполне!

Джэард тихо выругался, затем, сердито нахмурившись, принялся ходить по комнате.

— Понимаю, — наконец выдавил он из себя. И, повернувшись к ней, страстно заговорил: — Я действительно не знал, что мое присутствие — такая пытка для тебя, Жасмина.

— Это не так, Джэард. Просто…

— Ты больше не хочешь меня видеть. Я тебя правильно понял?

— Нет! Нет. Совсем неправильно! — в отчаянии вскричала она, чувствуя себя виноватой за то, что причиняет ему боль. — Я просто думаю, что нам нужно получше узнать друг друга, Джэард. Но я не могу быть с тобой каждый день и каждую минуту. Я не готова к этому. Ведь мы можем быть пока просто друзьями? После того, что со мной случилось, Джэард, я нуждаюсь в друге, а не в женихе! По крайней мере, сейчас.

Некоторое время он хмуро смотрел на нее.

— Знаешь, Жасмина, быть твоим другом — это последнее, что я хотел бы.

Жасмина почувствовала, как кровь прилила к ее щекам, и когда она отвечала, дрожал голос ее:

— Тебе придется считаться с моими желаниями, Джэард, или, я клянусь, я…

— Да, дорогая, ты изложила свои условия достаточно понятно, — перебил он ее с горечью.

Между ними установилось напряженное мрачное молчание. Наконец Джэард глубоко вздохнул и сказал:

— Очень хорошо, дорогая. Я полагаю, что теперь ты не захочешь помочь моей домоправительнице поменять мебель в «Хэмптон Холле», не правда ли? Мари так обрадовалась, когда я сказал ей о твоем приезде. Она уже давно твердит мне, что нужно это сделать.

При его словах Жасмина почувствовала себя виноватой, хотя понимала, что Джэард именно этого и добивался.

— Джэард, если твоей домоправительнице нужна помощь, я буду рада помочь ей, но только как твой друг. Ты был так добр ко мне, и я хочу отплатить тебе тем же.

— Ты мне ничего не должна, — отвечал он сердито.

— Все равно я буду спокойней, если смогу сделать что-нибудь для тебя. Ведь ты сделал для меня так много. Может быть, я могла бы проводить некоторое время с твоей домоправительницей, пока ты на работе. Ты ведь работаешь?

Его крепко сжатый рот слегка смягчился при этих словах.

— Да, работаю. — Он шагнул к ней и добавил: — Ну, я так понимаю, что между нами все сказано, не так ли?

Она прикусила губу:

— Нет, еще не все.

— В таком случае могу я по-дружески поцеловать тебя на ночь?

И не дав Жасмине ответить, Джэард поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты.

Жасмина пошла наверх переодеться ко сну. Ее еще обуревали сомнения, но она почувствовала большое облегчение от того, что настояла на своем. Она понимала, что, настаивая на своей независимости, она причиняет ему боль, но ведь он поставил ее в безвыходное положение. Если он действительно любит ее, как он утверждает, тогда он будет готов ждать ее. А если он с такой же поспешностью, с какой он клянется в вечной любви, передумает жениться, значит так тому и быть.

Жасмина уже очень привязалась к Джэарду и даже не допускала мысли, что совсем потеряет его, но все-таки была уверена, что только время может показать, действительно ли они созданы друг для друга.

Пока Жасмина укладывалась спать, Джэард был с тетушкой в гостиной, давая выход своим чувствам. Тетушка Чэрити наблюдала, как племянник мрачно шагал взад и вперед по шерстяному ковру, устилавшему пол.

— Ты говоришь, вы с Жасминой поссорились?

— Все кончено, тетя, — объявил он трагическим тоном.

— Кончено? Что случилось, Джэард?

— Жасмина не любит меня.

Услышав такое, тетя Чэрити скептически нахмурила лоб.

— Джэард, сядь, пожалуйста. У меня просто голова от тебя закружилась.

Когда он подчинился, тетушка спокойно продолжала:

— Не может быть, чтобы все было так плохо. Расскажи, что тебе сказала Жасмина.

Когда он закончил, Чэрити понимающе закивала головой:

— Ты знаешь, я не могу осуждать ее за то, что она заняла такую позицию.

— Ты не можешь ее осуждать? — вскричал он, сжимая зубы. — О, женщины! Теперь и моя тетя туда же! Заговор!

— Джэард, а как ты хочешь, чтобы она поступала после того, что сделал с ней этот негодяй Клод Бодро?

Джэард наклонился и горячо продолжал:

— Тетя, я знаю, это очень сильно ранило Жасмину, но я люблю ее. Я хочу заботиться о ней и защищать ее до конца жизни. Я умру, если потеряю ее.

— Ты наверняка потеряешь ее, если и дальше будешь загонять ее в угол таким образом, — решительно перебила его тетушка. — Не дождавшись ответа Джэарда, она продолжала. — Сегодня утром Жасмина рассказала мне о своих переживаниях. Если ты не перестанешь так настойчиво преследовать ее, она соберет вещи, возьмет Мэгги и покинет «Магнолию Бенд». И что тогда? Ее и Мэгги с нами не будет, у них не будет защитника, и они никогда к нам больше не вернутся.

Джэард хранил молчание, задумчиво щурясь.

— Джэард, ты хороший мальчик, и я всегда восхищалась твоей страстной, возмущенной натурой, — продолжала тетушка. — Но тебе никогда не хватало терпения. Я тебя вырастила джентльменом, а джентльмен должен считаться с желаниями леди в таких делах, поэтому перестань принуждать девушку. Как женщина я разбираюсь в таких вещах, и моя интуиция подсказывает мне, что если ты отступишь, как того просит Жасмина, то настанет время, и она сама придет к тебе.

Джэард встал и подошел к окну, повернувшись спиной к тетушке.

— Что я могу сказать, тетя? Кажется, вдвоем вы меня одолели.

На это тетушке оставалось только улыбнуться. Она была рада, что Джэард не видит выражения ее лица. Это правда, Жасмина одержала первую маленькую победу, но мисс Чэрити знала, что до конца боя еще далеко. Жасмина влекла к себе Джэарда, и она знала, какой сильной должна быть женщина, чтобы держать ее упорного племянника на расстоянии хотя бы некоторое время.

 

13

Жасмина не видела Джэарда несколько дней и, хотя она скучала по нему больше чем ожидала, все же она была рада этой маленькой передышке. Девушка проводила время с Мэгги, работала в приюте и помогала тетушке Чэрити в подготовке званого вечера. По крайней мере, раз в день мисс Чэрити говорила, как это хорошо, что Жасмина и Мэгги гостят в «Магнолии Бенд», и Жасмине тоже очень нравилось быть в ее обществе. Мэгги же чувствовала себя на седьмом небе в новой обстановке, ей очень нравились занятия с Жасминой и уроки музыки с мисс Чэрити по утрам, а днем занятия кулинарией и пошивочным делом с негритянками. Только один раз еще Жасмина осмелилась упомянуть мисс Чэрити, что они с Мэгги обуза для нее, но когда она высказала свои опасения, тетушка Чэрити прямо заявила, что Жасмина разбивает ее сердце этими «постоянными угрозами покинуть ее дом», после чего Жасмина больше не осмеливалась заговаривать об этом.

Мисс Чэрити никогда не навязывала Жасмине разговоров о Джэарде, что заставило Жасмину полюбить ее еще больше. Теперь она была даже рада, что живет в доме тетушки Чэрити, принимая во внимание, что Клод Бодро был на свободе.

В эти дни частой гостьей в «Магнолии Бенд» была портниха тетушки Чэрити, мисс Лаво. Несмотря на возражения Жасмины, Чэрити настояла, чтобы с Жасмины и Мэгги были сняты мерки для новых нарядных платьев. Опытная швея пообещала мисс Чэрити в ближайшие дни пополнить гардероб новыми нарядами.

Однажды утром, примерно через пять дней после разговора с Жасминой, Джэард наконец появился в «Магнолии Бенд». Когда Жасмина спустилась вниз чтобы поздороваться, он был с Мэгги и тетушкой Чэрити в гостиной. Увидев Джэарда в кресле со смеющейся Мэгги на коленях, Жасмина почувствовала, как ее сердце сжалось от нежности.

— Мисс Жасмина, дядя Джэард пришел! — вскакивая, радостно закричала Мэгги.

Жасмина грустно улыбнулась при этих словах. Джэард явно не терял времени, завоевывая любовь девочки!

После несколько неловкого обмена приветствиями Джэард сказал:

— Если ты все еще хочешь помочь Мари с ремонтом «Хэмптон Холла», я могу отвезти тебя туда прямо сейчас.

— Конечно, Джэард. Я уже говорила тебе, что буду счастлива помочь твоей домоправительнице, — сдержанно отвечала Жасмина.

Они вдвоем отправились в его экипаже в «Хэмптон Холл». Хотя по дороге, пока лошадь тащила экипаж по жаре, Джэард и сделал Жасмине комплимент по поводу ее нового бледно-желтого платья, одного из первых, уже законченных мисс Лаво, в их отношениях чувствовалась напряженность. Помимо этого они больше ни о чем не говорили, и Жасмина заключила, что Джэард после ультиматума, объявленного ею несколько дней назад в библиотеке, может некоторое время проявлять к ней полное равнодушие. Ей не нравилось быть причиной подобных трений между ними, но позволить Джэарду распоряжаться ее жизнью она тоже не могла, об этом не могло быть и речи сейчас.

Как и «Магнолия Бенд», «Хэмптон Холл» занимал обширную территорию, окруженную огромными вековыми дубами. Жасмина нашла, что фасад дома Джэарда производил даже большее впечатление, чем фасад дома тетушки Чэрити. «Хэмптон Холл» напоминал греческий храм: громадных размеров, квадратный, белый, с колоннами по фасаду и широкой галереей со всех четырех сторон. Узкие черные наличники окаймляли все окна, а тяжелая резная дверь вверху завершалась веерообразным окном искусной работы.

Как только Джэард остановил кабриолет у дома, к ним поспешил негр в ливрее, чтобы принять от хозяина лошадь и экипаж.

— О, Джэард, у тебя такой красивый дом! — искренне восхитилась Жасмина, вдыхая запах нагретой солнцем травы и глициний, пока он вел ее вверх по лестнице к галерее.

— «Хэмптон Холл» в хорошем состоянии, — отвечал он, — но внутри нужно все поменять, и для этого требуется женская рука. Ты увидишь.

Оказавшись внутри, Жасмина поняла, что Джэард имел в виду. Расположение комнат на первом этаже было таким же, как и в доме у мисс Чэрити: две одинаковых гостиных в одной стороны от центрального вестибюля, а библиотека, кабинет и столовая — с другой. Однако обивка мебели и шторы выглядели старыми и потертыми, в особенности по сравнению с изысканностью и богатством обстановки в «Магнолии Бенд».

Джэард и Жасмина как раз закончили осматривать комнаты нижнего этажа, когда через заднюю дверь вошла симпатичная темноволосая женщина в скромном черном платье, белом фартуке и кружевном чепце, с букетом свежесрезанных цветов в руках.

— А, здравствуй, Мари, — приветствовал ее Джэард. Он повернулся к Жасмине: — Дорогая, познакомься с моей домоправительницей Мари Бернард. — Обращаясь к Мари, он добавил. — Мари, это мой друг, о котором я тебе говорил, мисс Жасмина Дюброк.

Мари Бернард положила цветы на ближайший столик и с улыбкой подошла к ним. Казалось, домоправительница сильно удивилась, когда Жасмина вежливо протянула ей руку.

— Здравствуйте, мисс Дюброк, — тихо проговорила она, кивнув и пожимая ей руку.

Жасмине сразу понравилась Мари, чье имя и акцент указывали на ее французское происхождение. Пока домоправительница в гостиной подавала Джэарду и Жасмине чай, Жасмина внимательно рассматривала ее и определила, что ей должно было быть около тридцати лет. У нее было приятное продолговатое лицо с темными выразительными глазами, аристократическим носом, большим ртом и волевым подбородком.

Через некоторое время Джэард обратился к домоправительнице:

— Мари, мисс Дюброк любезно согласилась заняться меблировкой «Хэмптон Холла». Могу я рассчитывать на твою помощь?

К удовольствию Жасмины, Мари повернулась к ней и очень тепло улыбнулась. Джэарду она ответила:

— Конечно, сэр. Буду очень рада помочь мисс Дюброк всем, чем могу.

Глядя на француженку, выходящую из комнаты с подносом в руках, Жасмина не могла не сказать Джэарду с улыбкой:

— Джэард, твоя домоправительница просто бриллиант. Но зачем же ты сказал ей, что я буду решать, как обставить твой дом? Я могла бы просто помочь ей.

— Это просто нелепо. Я хочу, чтобы именно ты занялась этим. Я знаю, Мари будет счастлива исполнять все, что ты скажешь. Вот уже много лет, как она уговаривает меня поменять обстановку в доме.

Жасмина покачала головой.

— Я до сих пор не могу оправиться от удивления, насколько любезно она приняла меня. Мари ведь уже несколько лет управляет домом, не так ли? Я всегда думала, что любая женщина на ее месте была бы недовольна подобным вмешательством со стороны другой женщины.

— Только не Мари, — уверенно отвечал Джэард. — Она благочестивая католичка и необыкновенно добра. И это просто чудо, если учесть обстоятельства ее жизни.

В ответ на вопросительный взгляд Жасмины, он объяснил:

— Пять лет назад ее семья отправилась в Натчез из Теннесси по Большому тракту. На них напали разбойники и убили мужа Мари и ее троих детей. А Мари они… короче, после того, как они кончили с Мари… они бросили ее там же умирать.

— Как это ужасно! — воскликнула Жасмина.

Как и большинство жителей Натчеза, она слушала рассказы о зверствах разбойников на Большом тракте. Особенно опасным тракт был в начале века, когда невинных поселенцев вдоль дороги от Нашвилла до Натчеза терроризировали жестокие индейцы и кровожадные разбойники, такие, как братья Хэрнес и Сэм Мейзон. Даже сейчас тракт был совсем не безопасен. Он тянулся на многие сотни миль среди топких болот и непроходимых лесов и предоставлял бесчисленные убежища для разного рода негодяев.

— Мой приятель Джек Кактус нашел и привел ее в Натчез, — рассказывал дальше Джэард. — Позже он пытался разыскать этих негодяев, но безуспешно. В течение нескольких месяцев ее выхаживала тетя Чэрити. Первое время Мари не проявляла никакого интереса к жизни, но постепенно пришла в себя и стала моей домоправительницей.

— Удивительно, как она вообще осталась в своем уме, — заметила Жасмина. — Несомненно, ее спасла ее вера.

— Вполне с тобой согласен, — ответил Джэард и оглядел комнату.

— Ну, моя дорогая, ты можешь приняться за дело прямо с этой комнаты. Я хочу, чтобы ты все переделала здесь по своему вкусу.

В словах Джэарда Жасмина почувствовала решимость, и это заставило ее насторожиться. Бросив на него предостерегающий взгляд, она ответила:

— Джэард, я тебя предупреждала, что я хочу помочь тебе с домом по-дружески. Но я клянусь, если ты попытаешься воспользоваться ситуацией…

— Ты уже все объяснила Жасмина, — отвечал он с натянутой улыбкой. — И я буду рад принять твою помощь.

Жасмина не смогла прочитать по глазам Джэарда, что он думал в этот момент, но чувствовала большое облегчение от того, что он не стал настаивать. Она оглядела комнату, отметив потертую обивку стульев, вытершиеся ковры и выцветшие шторы. Ей показалось странным, что Джэард позволил своему дому дойти до такого состояния, ведь в средствах он не стеснен. Сейчас ей представлялась возможность узнать больше о родителях Джэарда. Взглянув на него, она начала:

— Джэард, скажи мне, а кто вначале обставлял эти комнаты? Твоя мать?

Неожиданно лицо Джэарда приобрело замкнутое выражение.

— Да.

Хотя Жасмина и заметила напряженные нотки в его голосе и изменившееся выражение лица, она решилась продолжить этот разговор. Наклонившись вперед, она спросила:

— Джэард, несколько дней назад твоя тетя сказала мне, что ты потерял обоих родителей, когда тебе было неполных четырнадцать лет. Мне так жаль.

— Такое случается, — последовал невыразительный ответ.

— Но как это произошло?

Джэард вдруг подошел к окну, повернувшись к Жасмине спиной. Когда он заговорил, его тон был непривычно холодным и отчужденным:

— Моя дорогая, никогда больше не спрашивай меня об этом. Я советую тебе оставить в покое мое прошлое и начать думать о нашем совместном будущем.

И не дав Жасмине ответить, Джэард быстро пересек комнату, подошел к шнуру, свисавшему с потолка, и дернул за него. Жасмина услышала отдаленный звон колокольчика, а Джэард уже более мягким тоном объяснил ей:

— Я звоню Мари, чтобы она показала тебе верхние комнаты, потому что мне как-то не пристало водить тебя по спальням в этом доме, дорогая.

Озорная искорка опять засветилась в глазах Джэарда, и она поняла, что он отнюдь не отказался от своих планов завоевать ее. Его последняя реплика это подтвердила.

— По крайней мере, пока.

 

14

В течение последующих недель жизнь Жасмины протекала в доме тетушки Чэрити без каких-либо изменений. Джэарда она видела один или два раза в неделю. Вместе с капитаном Рутледжем с «Красавицы Миссисипи» они с Джэардом посетили брачный суд католической епархии Натчеза и дали все необходимые показания для того, чтобы прошение Жасмины о расторжении ее брака с Клодом Бодро могло быть передано на рассмотрение в Рим. Примерно в это же время прошение Жасмины о гражданском расторжении ее брака с Клодом было рассмотрено и утверждено на заседании обеих палат под председательством судьи Хенли. Все, кто обещал хранить молчание о неудачном браке Жасмины — ее священник, адвокат и капитан Рутледж, — честно держали свое слово, и в городе не было никаких разговоров по этому поводу.

В эти дни Жасмина часто вспоминала свою поездку с Джэардом в «Хэмптон Холл» и его решительный отказ рассказать ей о смерти своих родителей. Этот разговор окончательно утвердил ее во мнении, что она выбрала правильную позицию. Он замечательный человек, это правда, но она все еще как следует его не знает.

Джэард же продолжал подчиняться основным требованиям Жасмины и не досаждал ей своими ухаживаниями. Но он начал приезжать за ней и Мэгги по воскресеньям и отвозил их в церковь. По некоторым отрывкам разговора отца Гриньона она также знала, что Джэард начал получать наставления для обращения в католическую веру, что подтверждало серьезность его намерений. Хорошо зная о причинах желания Джэарда перейти в другую веру, она все же не обнаружила в себе желания быть настолько придирчивой, чтобы отказаться посещать вместе с ним мессу или ставить под вопрос его неожиданную любовь к католицизму.

Хотя Жасмина и Джэард не бывали вместе подолгу — а наедине они почти никогда не бывали — их взаимное влечение продолжало расти. Будучи рядом ним, она чувствовала какие-то невидимые связи соединявшие их друг с другом, а иногда она ловила на себе его напряженный, почти одержимый взгляд. Ни один из них не переступал линии, которую она прочертила между ними, однако иногда Жасмина ясно понимала, что удерживая его таким образом на расстоянии, она лишь способствует усилению остроты своего чувства к нему и, конечно, обострению чувства собственной вины. Однако она не изменила своего решения.

А «Магнолия Бенд» тем временем продолжала оставаться раем для Жасмины. Она очень привязалась к мисс Чэрити и теперь уже всерьез начала верить, что ее с Мэгги присутствие там действительно доставляет радость тетушке Джэарда. Жасмине очень нравилась ее новая жизнь в особняке. Она обнаружила, что обида и гнев на отца и на Клода Бодро начинают оставлять ее, отодвинутые на второй план ее теперешним положением новой жизни. Жасмина старалась изо всех сил отплатить мисс Чэрити за ее доброту и когда та отдыхала, принимала ее гостей, время от времени наносивших визиты, помогала присматривать за огромным штатом прислуги и участвовала в подготовке предстоящего званого вечера.

Несколько часов в неделю Жасмина проводила в «Хэмптон Холле», работая с Мари Бернард. Осмотрев все комнаты в «Хэмптон Холле», они дали Джэарду списки необходимых покупок. Очень часто Жасмина и Мари обсуждали свои дела за чаем в небольшой комнатке, служившей домоправительнице кабинетом. Однажды Жасмина решила попробовать узнать что-нибудь о прошлом Джэарда.

— Мари, вы ведь работаете у мистера Джэарда уже почти пять лет, — начала она как-то утром в сентябре.

— Да, мисс Жасмина, — отвечала Мари между глотками чая.

Жасмина с минуту поколебалась, вспомнив о том, что Джэард рассказывал ей о самой Мари, затем продолжала:

— Мистер Хэмптон рассказывал мне о трагических обстоятельствах вашего появления в Натчезе, и я хотела выразить вам свое сочувствие.

Мари опустила глаза.

— Спасибо, мисс.

Жасмина хотела было сказать Мари еще какие-нибудь слова сочувствия, но побоялась растеребить раны в ее душе и продолжала уже о том, что интересовало ее лично:

— Вы можете помочь мне, Мари, если захотите, конечно…

— Чем же я могу вам помочь, мисс?

— Ну это касается мистера Хэмптона. Он такой хороший друг и, без сомнения, он один из лучших мужчин, каких я когда-либо встречала. Но он наотрез отказывается рассказать мне о своей семье за исключением того, что потерял обоих родителей в неполных четырнадцать лет.

— Да, это так, — осторожно ответила Мари.

— А. как они умерли? — спросила Жасмина.

Мари молчала. Нахмурив свой красивый лоб, она пристально смотрела на Жасмину.

Наконец она сказала:

— Я слышала только сплетни, мисс. И я не хочу их повторять.

— Но, Мари! — воскликнула Жасмина, умоляюще глядя на француженку своими зелеными глазами. — Я чувствую, что я обязательно должна знать больше о Джэарде. Я хочу понять.

Мари подняла руку и покачала головой:

— Простите, мисс Жасмина. Мне нечего вам сказать.

И не успела Жасмина возразить ей, как за их спинами раздался стук в дверь. Мари открыла дверь и впустила Джека Кактуса Мэлоуна. Вид у него был измученный и усталый. При виде француженки Джек улыбнулся и снял свою пыльную шляпу.

— Добрый день, мисс Мари. — Потом, заметив сидящую за столом Жасмину, он кивнул и неловко добавил: — Добрый день, мэм.

Жасмина в ответ тихо поздоровалась с ним, а Мари сказала:

— Как приятно видеть вас опять, мистер Мэлоун. Чем я могу помочь вам?

— Босс дома?

— Нет мистер Мэлоун, — отвечала Мари, краснея, что очень ей шло, — мистер Хэмптон в конторе.

— Я так и думал, что он там, — сказал Джек, но быстро добавил: — Я только что с тракта и подумал, что лучше проверить.

Внезапно Джек замолчал, а Мари опустила глаза. Сморщив лицо и перекладывая шляпу из одной руки в другую, он с виноватым видом продолжал:

— Мисс Мари, простите, я тут распространяюсь о тракте и совсем не подумал о ваших чувствах.

— Пожалуйста, мистер Мэлоун, не надо. Все в порядке, — перебила его Мари и посмотрела на Джека снизу вверх с улыбкой. — Я не допущу, чтобы вам в моем присутствии пришлось контролировать каждое ваше слово.

— Когда я подумаю о том, что эти гады сделали с вами и вашей семьей, — продолжал Джек сквозь стиснутые зубы, сжимая заскорузлыми пальцами поля своей шляпы, — я готов разорвать их голыми руками.

Мари подошла к нему и тронула его за рукав.

— Мистер Мэлоун, это было пять лет назад. Пусть Бог их накажет.

— Как скажете, мэм, — проворчал Джек. Но его стиснутые зубы и мстительное выражение глаз говорили о том, что он остался при своем мнении.

— Не хотите ли поесть, мистер Мэлоун? — продолжала Мари.

— Спасибо, мэм, но я думаю, мне лучше пойти в Нижний Натчез и повидать босса.

Нахлобучив шляпу, он кивнул Жасмине:

— Прощайте, мэм.

Когда Джек ушел, Мари вернулась на свое место у стола. Жасмина наблюдала за ней. Так шедший ей румянец все еще освещал милое лицо домоправительницы, и это подтверждало догадку Жасмины о том, что Мари нравился этот высокий добрый человек, несколько лет назад спасший ее на Большом тракте.

А судя по тому, как Джек только что смотрел на Мари, как он страстно хотел отомстить за нее, было очевидно, что симпатия была взаимной.

Жасмина удивлялась только тому, почему эти двое не соединятся в счастливом браке. Она подозревала, что сейчас ей не стоит говорить об этом с Мари, но чувствовала себя обязанной поговорить о другом. До сих пор Жасмина не рассказывала Мари о том, как с ней поступили ее отец и Клод Бодро, и терпимость Мари по отношению к злодеям, подвергшим мучениям ее и убившим ее близких на Большом тракте, казалась ей непостижимой.

— Мари, мне кажется это таким удивительным, что вы смогли забыть о прошлом, — тактично обратилась Жасмина к своей приятельнице.

— О, поначалу после того, что случилось, я была очень ожесточена, — спокойно призналась Мари, — но потом я обнаружила, что мое ожесточение мучает меня, а не тех, кто причинил мне столько горя. Я не могла найти покоя в моем сердце, пока не примирилась с Господом Богом и не похоронила прошлое, раз и навсегда.

Жасмина долго думала над мудростью слов своей подруги и поняла, что хотя ее собственная боль притупилась, она далеко еще не простила этих двух людей, причинивших ей горе. О нет! Она пока еще не желала отдавать их на суд Господа!

Приход Джека пробудил ее воспоминания об этом предательстве еще по другой причине, поскольку Жасмина вспомнила, как Джэард однажды сказал ей, что Джек Мэлоун будет ему помогать искать Клода Бодро. Не поэтому ли Джек провел на тракте эти последние недели? Она обязательно должна спросить об этом Джэарда.

Жасмина и Мари еще разговаривали, а Джек Кактус уже слезал с лошади на улице Миддл в районе Нижнего Натчеза. Он привязал своего чалого мерина к колу, неловко кивнул проходящей мимо и строящей ему глазки проститутке, и вошел в контору, над окном которой была вывеска с выгравированной надписью «Корабельные маршруты Хэмптона»

— Босс у себя, Пит? — спросил Джек молодого озабоченного на вид клерка, просматривавшего фрахтовые квитанции. Молодой человек кивнул, снял очки в роговой оправе и стал протирать их носовым платком.

— В своем кабинете.

Джек вошел без стука. Там Джэард без пиджака, в рубашке и атласном жилете, за письменным столом изучал фрахтовый контракт. Заметив появившегося Джека, он отложил документ в сторону и встал.

— Ну, привет, странник.

Джек, улыбнувшись, пожал его руку.

— Привет, босс. — Усевшись напротив Джэарда, Джек добавил. — Мисс Мари сказала, что вы должны быть здесь.

Понимающая улыбка осветила лицо Джэарда.

— А так ты уже был у меня дома. Это для того, чтобы повидать меня или наглядеться на красавицу домоправительницу?

Джек ничего не ответил на это. Нехотя улыбнувшись он достал из кармана жилета сигару.

— Ну как, удачно, Джек? — наконец спросил Джэард.

Джек покачал головой и зажег сигару.

— На тракте я слышал от одного путешествующего художника-портретиста, что человека, похожего по описаниям на Бодро видели около Джексона. Я поехал туда, но безрезультатно. Там никто не видел этого гада.

Джэард вздохнул.

— Ну и что же мы будем делать теперь, Джек?

— Пойдем на юг через болота.

Джэард одобрительно кивнул.

— Правильно.

— Я не оставлю этого дела так, босс, — горячо продолжал Джек. — Я помню, как я нашел бедную маленькую Мари. Но так и не смог разыскать тех подонков, которые сделали с ней это и убили всю ее семью. На этот раз я доведу дело до конца. — Джек улыбнулся. — Вы знаете, она выглядит очень хорошенькой, босс — эта ваша мисс Жасмина.

— Мисс Жасмина была у меня дома?

— Да, сэр, сидели там с Мари. Обе такие хорошенькие, как цветочки.

— Не могу дождаться, когда женюсь на ней, Джек, — сказал Джэард, опять садясь на свой стул и закинув руки за голову. — Если бы ты разыскал этого парня Бодро, мы бы с ним быстро разделались. Понимаешь, юридически брак Жасмины уже расторгнут, но могут пройти месяцы, прежде чем это расторжение будет одобрено церковью в Риме. Поэтому хотя Бодро здесь и нет, он мешает моей любви с мисс Жасминой.

Джек мрачно кивнул.

— Не беспокойтесь, босс. Дни этого подлеца уже сочтены.

На следующий день у Жасмины появилась возможность расспросить Джэарда о его поисках Бодро. Теперь она работала в приюте по нескольку часов в определенные дни недели, пока Мэгги спала или занималась с мисс Чэрити музыкой или с негритянками. Эфраим каждый раз исправно приезжал за своей госпожой и отвозил ее в приют.

В тот день, как раз когда Жасмина заканчивала урок чтения со старшими девочками, ее позвали в кабинет матери Марты. Там она увидела директрису, которая вне себя от восхищения, рассматривала разложенные на столе разноцветные рулоны ткани — хлопковые, муслиновые, шерстяные. Рядом стоял Джэард. Когда Жасмина вошла, он улыбнулся.

— О, Жасмина, — вскричала мать Марта. — Посмотри, какие сокровища принес девочкам мистер Хэмптон!

— Они просто замечательные, Джэард, — искренне восхитилась Жасмина, вдохнув специфический запах новых тканей и попробовав на ощупь шерсть.

Джэард небрежно пожал плечами:

— Я заказывал кое-что в Орлеане для обновления «Хэмптон Холла» и подумал, почему бы не взять что-нибудь и для девочек?

— Вы так щедры, мистер Хэмптон, — сияя от удовольствия, заявила мать Марта.

— Да, действительно, — вторила ей Жасмина.

— Жасмина, — продолжала мать Марта, — почему бы тебе не провести мистера Хэмптона по приюту опять, чтобы он видел, куда пошли его деньги?

— Конечно, с удовольствием, — согласилась Жасмина.

Джэард выразил свое одобрение, когда увидел, что деньги, подаренные им приюту, потрачены на то, чтобы оклеить обоями и покрасить несколько комнат. По пути он раздавал маленьким девочкам мятные леденцы и конфеты, и девочки сияли от счастья, от угощений и его внимания к ним. Жасмина была необычайно тронута всем этим. Потом она проводила Джэарда до кабриолета.

— Это так щедро с твоей стороны — привезти все эти ткани, Джэард, — сказала она ему, когда они вместе шли по дорожке.

— Мне самому это доставило удовольствие, — сдержанно отвечал он.

Теперь они в неловком молчании стояли под деревом рядом с кабриолетом Джэарда, с любовью глядя друг на друга, а легкий ветерок едва шевелил тяжелый, наполненный ароматом летних цветов воздух. Жасмина все еще считала, что правильно делает, удерживая Джэарда на расстоянии.

Наконец, сдерживая неровное дыхание, он произнес:

— Жасмина…

Поняв, что он собирается заговорить об их отношениях, давно зашедших в тупик, она опередила его:

— Джэард, я должна спросить тебя кое о чем.

Он нахмурился.

— Да?

Тогда Жасмина решительно начала:

— Джек искал Клода?

Джэард с минуту колебался, потом признал:

— Да, дорогая.

— Ему повезло?

— Пока нет.

Он посмотрел на Жасмину и в его взгляде была решимость.

— Но если кто и может его найти, так это Джек. Я бы пошел искать его сам, но тогда мне пришлось бы оставить тебя здесь одну, без защиты.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — торопливо сказала Жасмина, — иногда я даже думаю…

— Что, дорогая?

Жасмина не отвечала, вспоминая слова Мари о ее прошлом — слова, над которыми она все время думала с тех пор. Наконец она сказала:

— Иногда мне кажется, что нам лучше оставить эту затею с Бодро. Я имею в виду, что Джек может получить ранение или ты.

— Но мы не можем позволить, чтобы страх помешал нам добиться справедливости.

Жасмина глубоко вздохнула:

— Да, кажется, ты прав. Все это так запутано.

— Разве ты простила Бодро то, что он сделал с тобой? — спросил он.

— О, нет, не простила, — поспешно призналась Жасмина. — Но эти прошедшие недели помогли мне. Я поняла, что сама могла бы быть осторожнее тоже. Я так поспешно вышла замуж за Клода. Позволила ему одурманить себя.

Джэард рассмеялся, но в этом смехе слышалась горечь.

— Жасмина, ради Бога, ты ведь тогда только что потеряла отца. И Бодро просто воспользовался твоим состоянием.

— Да, это так. Но все же часть ответственности за то, что произошло, лежит и на мне и в следующий раз я должна быть осторожнее.

При этих словах Джэард сердито нахмурился:

— К черту, Жасмина! Ну, когда же ты поймешь, что я не Клод Бодро?

Жасмина с виноватым видом начала оправдываться:

— Я знаю, что ты не он. Просто…

Он схватил ее за плечи.

— Когда же наконец ты прекратишь эту пытку и дашь свое согласие? Я ведь был очень терпелив все это время.

Жасмина стояла молча, глядя вниз. Он тихо выругался и отпустил ее. «Он действительно был терпелив, — подумала она, — насколько мог». Она даже была несколько удивлена, что он так долго не начинал этого разговора с ней. Наконец она осмелилась посмотреть ему в глаза и увидела в них страдание.

— Джэард, — сказала она — я знаю ты действительно был очень терпелив. И я все еще надеюсь, что со временем наши отношения разовьются. Сейчас я еще просто недостаточно хорошо тебя знаю. Ну, например, о твоих родителях.

Он молчал, сердито глядя на нее.

Она сделала над собой усилие и продолжала:

— Я просто не могу обещать себя человеку, который в некоторых отношениях для меня еще совсем чужой — Ее голос задрожал, но она добавила: — Понимаешь когда я встретила Клода, я даже не знала, что такое любовь, а в этот раз…

— Ты все еще уверена, что я могу принести тебе горе, так же как и он, ведь так? — с обидой спросил он.

И, не дожидаясь ответа, быстро пошел к кабриолету.

А Жасмина, не видя от слез дороги, заспешила обратно в приют.

 

15

В течение последующих двух недель Джэард не тревожил ее. Жасмина и так переживала их ссору, но боялась, что если она скажет ему о своей все более растущей привязанности, он опять начнет добиваться ее согласия, а к этому она еще не была готова.

От сложностей в отношениях с Джэардом Жасмину несколько отвлекал приближающийся ежегодный летний званый вечер тетушки Чэрити. Рассылались приглашения, украшенные гравюрами, а «Магнолия Бенд» стал похож на пчелиный улей. Никогда еще Жасмина не видела, чтобы в каком-нибудь доме все были так заняты. В каждой комнате этого огромного дома делали генеральную уборку: вытрясали ковры, стелили новые дорожки, чистили шторы и обивку на мебели, вычищали камины, до блеска протирали мебель, полировали лампы и подсвечники.

На втором этаже убирали и проветривали три свободные спальни на случай, если кто-нибудь из гостей останется на ночь. В задней части дома, на кухне, работа, кажется, не затихала ни на минуту; все льняное и хлопковое, что только было в доме, там стирали, гладили и чинили, если было нужно. Потом, когда этот великий день был уже близко, начали готовить и печь блюда, предназначавшиеся для изысканного буфета. Все, кто выходил из дома в это время, а была середина сентября, чувствовал в воздухе смешанный аромат сразу нескольких лакомств, одновременно пекшихся в огромных каменных печах на кухне.

Чэрити составляла меню и давала задание слугам, обращаясь с ними строго, но снисходительно, в то время как Жасмина и Мэгги помогали, чем могли. Жасмина сняла с полок и вытерла пыль с каждой книги в библиотеке, а Мэгги, по просьбе тетушки Чэрити, ходила из комнаты в комнату и протирала все статуэтки и безделушки, украшавшие разные столики из палисандрового дерева. Жасмина крестилась от страха каждый раз, когда видела у Мэгги в руках стаффордширскую статуэтку или майсенский фарфор, но девочка управлялась со всеми вещицами уверенно и осторожно и не разбила ни одну из них. Чэрити, заметив тревогу Жасмины по этому поводу, очень просто сказала:

— Не волнуйтесь, моя дорогая, если мы не будем доверять Мэгги делать такие вещи, как же она научится этому? — Жасмине оставалось только согласиться.

В эти дни частой гостьей в доме была мисс Лаво, так как она шила для Мэгги и Жасмины новые платья. И за неделю до празднества их шкафы уже были просто переполнены нарядами.

Мэгги была на седьмом небе, и у Жасмины теплело на сердце при виде девочки, встречавшей каждый день с доверием и радостью.

— Мы с вами как Золушки, мисс Жасмина, — однажды заявила она своей воспитательнице. — А дядя Джэард — принц.

Жасмина улыбнулась, услышав это сравнение. Но Джэард действительно во многом походил на принца, и они с Мэгги просто с ума сходили друг по другу.

Сама же Жасмина обнаружила, что она чувствует себя Золушкой, в самый день бала. К полудню все в доме было уже готово за исключением некоторых блюд, которые подаются горячими, и сервировки столов, которую тоже уже заканчивали слуги. Таким образом, мисс Чэрити, Жасмина и Мэгги могли немного отдохнуть и потом не спеша начать одеваться, каждая с помощью служанки.

Несмотря на отсутствие спешки в тот день, Жасмина нервничала. Она знала, что на званом вечере будут присутствовать несколько почетных гостей, и среди них сенатор и миссис Джефферсон Дейвис, губернатор и миссис Джон Куитман. Она надеялась, что ее хорошо примут в высших слоях общества Натчеза.

Ее уверенность в себе заметно увеличивалась по мере того, как она одевалась к балу. Сара великолепно уложила ей волосы. Впереди она разделила их на прямой пробор, а сзади собрала в пучок, из которого на шею спускались локоны. Затем Сара помогла Жасмине зашнуровать корсет, надеть нижние юбки и само платье, которое было удивительно красивым. Оно было сшито из изумрудно-зеленого атласа, с широкой юбкой с оборкой по подолу и с кружевным чехлом с фестонами, который расходился спереди. Лиф был в обтяжку с низким по моде вырезом, а рукава с буфами и отделаны тонкими кружевами. Одевшись и увидав себя в зеркале, Жасмина не могла поверить, что это действительно она: ее зеленые глаза никогда не были такими яркими, ее светлые волосы — такими блестящими при свете лампы, а ее стройная фигура и высокая грудь, подчеркнутые линиями ее красивого платья, были просто само совершенство.

Сара стояла рядом с ней и со счастливым видом поправляла то тут, то там ее наряд.

— Мисс Жасмина, сегодня вы будете королевой бала!

— Спасибо, Сара, — отвечала Жасмина, не в силах сдержать радостной улыбки.

В дверь постучали и когда Жасмина сказала. «Войдите», к ее удивлению, в комнату держась за руки, вошли Джэард и Мэгги, тоже нарядно одетые к балу. Первое, о чем она подумала, так это о нарушенных приличиях.

— Джэард, что ты здесь делаешь? — краснея, воскликнула она.

Голубые глаза Джэарда с выражением изумленного благоговения остановились на Жасмине.

— Боже мой, как ты обворожительна! — воскликнул он, оглядывая ее великолепное платье.

Она покраснела, а он с улыбкой показал ей обтянутую бархатом коробочку.

— Я принес тебе подарок, моя дорогая. И не мучайся от того, что я нарушаю правила приличия находясь здесь. Ведь здесь Мэгги и Сара, правда, девочки?

Обе девочки весело засмеялись, а Мэгги бросилась к Жасмине, показывая ей свою правую руку.

— Мисс Жасмина, вы такая красивая! Посмотрите, что дядя Джэард подарил мне!

Жасмина присела около нее и увидела на пальце у Мэгги очень изящное кольцо, золотое с несколькими небольшими опалами.

— О, Джэард, как ты добр! — не удержалась она от восклицания, глядя на него со счастливой улыбкой.

— Разве Мэгги не хороша?

— Очень хороша, — отвечала Жасмина, вставая.

На девочке было нарядное платье из голубой тафты того же оттенка, что и ее глаза. В талии оно было подхвачено поясом из темно-синего бархата. Все это дополнялось вышитыми панталончиками видневшимися из-под платья, достигавшего середины икры и изящными голубыми атласными туфельками, которые завязывались лентами на щиколотках. Ее голову украшал бант в тон платью, а волосы впереди были гладко зачесаны, открывая очаровательное овальное личико, а сзади длинными локонами падали на шейку. Жасмина отметила, что горничная Мэгги, Хэтти, замечательно справилась со своей работой, одев девочку так красиво.

Джэард подошел к Жасмине ближе.

— Теперь подарок тебе, моя дорогая, — сказал он, опять доставая коробочку обтянутую черным бархатом. Он вновь с неподдельным восхищением оглядел ее. — Боже, я просто не могу наглядеться на тебя!

Жасмина опять покраснела от комплимента Джэарда, когда он еще ближе подошел к ней. Он был таким красивым и уверенным в себе, в элегантном черном, модного покроя костюме, который дополняли черный атласный жилет и плиссированная рубашка из тонкого льна с кружевным жабо. Его густые волнистые светло-каштановые волосы блестели при свете лампы, а его голубые глаза смотрели на нее с любовью и преданностью. От одной его улыбки у нее уже затрепетало сердце и ей захотелось устремиться к нему и поцеловать его в красиво очерченные губы. Они были так далеки друг от друга все это время, с болью подумала она, и сегодня ей захотелось доставить ему радость и быть с ним вместе на балу. Однако посмотрев вниз и увидев в его сильных загорелых руках коробочку она была вынуждена запротестовать:

— Джэард, пожалуйста! Подарок совершенно ни к чему. Ты уже и так сделал для меня слишком много.

— Глупости, Жасмина, — решительно возразил Джэард и вложил ей коробочку в руки.

Когда же и Мэгги захлопала в ладоши и в восторге закричала: «Мисс Жасмина, откройте свой подарок, пожалуйста!» — Жасмина поняла, что возражать бесполезно.

Но когда она открыла коробочку, обтянутую атласом внутри, она была просто потрясена и едва выговорила:

— О нет, Джэард, я не могу!

Потому что там лежали два таких изысканных изумруда, какие она едва ли видела когда-нибудь в своей жизни.

Они были квадратной формы. Свет играл и переливался на их многочисленных отполированных гранях. Один из них был подвешен к великолепной, филигранной работы золотой цепочке, а другой украшал тяжелое золотое кольцо. Джэард улыбнулся при виде восхищения Жасмины.

— Конечно, можешь, — ответил он. — Они принадлежали моей матери, — продолжал Джэард с наигранной непринужденностью, — и предназначены женщине, на которой я женюсь.

— Джэард! — запротестовала Жасмина, умоляюще глядя на него — В таком случае я их не могу принять.

— Тогда надень их только на сегодняшний бал, — рассудительно заключил он, но взгляд его умолял. — Они так подходят к твоему платью, правда, дорогая?

Жасмина в нерешительности молча кусала губы, когда Мэгги начала прыгать вокруг нее:

— О, мисс Жасмина, ну наденьте их! Ну, пожалуйста!

Жасмина опять поняла, что против них двоих ей не устоять.

— Хорошо, я надену их, но только сегодня.

С улыбкой он надел ей на палец кольцо и застегнул цепочку на ее шее.

— О, мисс Жасмина, вы прямо как принцесса! — закричала в восторге Мэгги.

— Я и чувствую себя принцессой — ответила Жасмина чуть охрипшим от волнения голосом.

— Ну, леди, тогда пойдемте вниз? — пригласил Джэард, предлагая руки им обеим.

Из комнаты они вышли вместе. Однако на лестнице возбужденная от волнения Мэгги побежала вперед, оставив их вдвоем. Жасмина обнаружила, что восторг Мэгги заразителен. Она почувствовала такую гордость от того, что спускается по лестнице, опираясь на руку Джэарда. Когда она смотрела на него, сильного и красивого, идущего рядом с ней, ей казалось, что нет такого препятствия, которое они не смогли бы вместе преодолеть.

На площадке Джэард вдруг остановился и притянул Жасмину к себе, чтобы поцеловать в первый раз за столько дней. Поцелуй был коротким, но горячим, и она не протестовала.

— Я знаю, ты не готова выслушать все, что я чувствую, любовь моя, — сказал он ей прерывающимся голосом, оглядывая ее восхищенным взором. — Но, Господи, я обязательно должен тебе сказать, что ты восхитительна. А эти изумруды просто не идут ни в какое сравнение с твоими глазами, любимая.

— С тобой я и вправду чувствую себя красивой, — в волнении прошептала она в ответ.

Они стояли и смотрели друг на друга как вкопанные, когда снизу раздался озабоченный голос тетушки Чэрити:

— Джэард, Жасмина! Пожалуйста, спускайтесь, пока не пришли гости, и посмотрите, не забыла ли я чего.

Они послушно спустились вниз и присоединились к Мэгги и Чэрити, которые уже были в гостиной. Несмотря на то, что мисс Чэрити очень нервничала, выглядела она в тот вечер просто царственно в строгого фасона платье из золотого шелка. На шее у нее ярко сверкало ожерелье из топазов.

— Мисс Чэрити, вы так красивы сегодня! — воскликнула Жасмина.

— А вы просто великолепны, моя дорогая, — отвечала Чэрити с ласковой улыбкой — Теперь мы все везде обойдем и посмотрим, все ли готово.

Вчетвером они обошли комнаты нижнего этажа. Жасмина подумала, что в доме никогда еще не было так красиво. По всем комнатам были расставлены серебряные кубки и хрустальные вазы со свежесрезанными цветами, и воздух был напоен ароматом роз, камелий и гардений. В двух одинаковых гостиных по обеим сторонам лестницы мебель была расставлена вдоль стен, а ковры убраны, чтобы там можно было танцевать. В главной гостиной на пианино и на двух пюпитрах были разложены ноты вальсов Штрауса и Шопена. Из филармонического клуба были приглашены пианист и два скрипача.

В столовой двое слуг мужского пола, одетые в соответствии с торжественностью события, стояли наготове у буфета, в котором были всевозможные соблазнительные блюда, какие себе только можно вообразить, начиная с привозной икры и бургундских улиток и кончая сельдью пряного посола и ветчиной из Вирджинии. Центральное место на буфетной стойке занимала огромная чаша для пунша, сделанная из чистого серебра, обложенная большими ароматными цветами магнолии.

— О, мисс Чэрити, все так изысканно и прелестно! — восхитилась Жасмина. — Правда, Джэард?

— Ты просто превзошла себя, тетя, — похвалил он с гордостью.

Вопрос Мэгги подтвердил все сказанное:

— Мисс Чэрити, можно мне взять печенье?

Все трое рассмеялись а мисс Чэрити сказала Мэгги:

— Конечно, детка. Но не объедайся сладостями, а то тебе станет плохо, и ты пропустишь все самое вкусное. Я велела Дулси зажарить для тебя несколько куриных ножек.

Мэгги побежала к буфету, а Чэрити спросила:

— Вы уверены, что я ничего не забыла, дорогие мои?

Когда Жасмина и Джэард начали успокаивать ее, раздался стук в парадную дверь.

— О Боже! — воскликнула Чэрити. — Гости уже прибывают.

— Я пойду встречу их, — с готовностью предложил Джэард.

Подмигнув Жасмине, он добавил: — Жасмина, будь добра, успокой тетю и скажи ей, что она ничего не забыла.

Джэард вышел, а Чэрити повернулась к Жасмине:

— Простите мне мою нервозность, дорогая. Если бы я была лет на двадцать моложе… Но, увы, когда достигаешь моего возраста…

— Мисс Чэрити, вы все прекрасно делаете… гораздо лучше, чем могла бы я на вашем месте, — поспешила заверить ее Жасмина и подошла ближе, чтобы пожать ей руку — Все так красиво, и у вас было столько хлопот.

— Что вы, что вы, — отвечала Чэрити с присущей ей скромностью.

Тут из вестибюля раздались приближающиеся к ним голоса, и Чэрити, распрямив свои маленькие плечи, добавила:

— Ну, дорогая, пойдемте встречать гостей.

Обе женщины направились в центральный вестибюль, где Жасмина увидела пожилую пару и молодую женщину, явно их дочь. Эта красивая девушка так уверенно держала Джэарда под руку, как будто он ей принадлежал.

Волосы девушки были черными как смоль. Беспорядочными локонами они ниспадали на ее лицо и плечи. Черты ее лица были совершенны: губы полные и яркие, щеки румяные, а глаза темные и загадочные. Ее платье — белое и пышное с заниженной талией и лифом в обтяжку, зашнурованным бледно-голубой лентой, — выгодно подчеркивало женственность ее фигуры.

Когда Жасмина и Чэрити вошли в холл, девушка обернулась к ним. Ее взгляд равнодушно скользнул по мисс Чэрити, а затем с настороженной подозрительностью остановился на Жасмине.

Увидев девушку рядом с Джэардом, Жасмина чуть не задохнулась от волны чувств, захлестнувших ее. Она ощутила в себе, совершенно внезапно и вопреки всякому здравому смыслу, такую ревность, что готова была броситься через весь вестибюль к девушке и оттащить ее от Джэарда.

Джэард же осторожно снял пальцы девушки со своей руки, подошел к Жасмине и Чэрити, взял Жасмину за руку и с готовностью объявил гостям:

— Мистер и миссис Пиви, Мелисса, вы, конечно, знакомы с моей тетей мисс Чэрити Хэмптон, а теперь разрешите мне представить вам мою невесту, мисс Жасмину Дюброк.

 

16

 

В вестибюле на минуту воцарилась напряженная тишина. Семейство Пиви смотрело на Джэарда, Жасмину и Чэрити так, как если бы они объявляли друг другу войну. Жасмина была так поражена, что не могла вымолвить ни слова, — Джэард объявлял об их помолвке, хорошо зная, что она не дала еще своего согласия на это!

«Впрочем, разве это не в его характере?» — спрашивала она себя сокрушенно. Она вспомнила про изумруды, как он сказал ей, что они предназначены для женщины, на которой он женится. У Джэарда явно иссякло терпение, и он решил добиться ее руки таким путем.

Ей пришлось согласиться, что это был тонкий прием.

Жасмина еще не успела собраться с мыслями, как мистер и миссис Пиви нарушили молчание и, сдержанно поздоровавшись с тетушкой Чэрити и Жасминой, стали с натянутыми улыбками поздравлять молодых. А их дочь все это время сверлила Жасмину взглядом, как злейшего врага.

Жасмина не могла не заметить на себе уничтожающий взгляд Мелиссы; темные глаза девушки метали в нее молнии, а ее высоко вздымавшаяся грудь, расширенные ноздри и обиженно сложенные губы красноречиво свидетельствовали о ее враждебном отношении к Жасмине. Воздух в холле, казалось, вибрировал от ее злобы. Жасмина поймала себя на мысли, что ей хочется одарить Мелиссу самодовольной улыбкой.

— Ну, теперь я хочу пригласить вас отведать нашего угощения, — предложила Чэрити семейству Пиви, как бы не замечая установившейся в холле напряженности.

Однако очень скоро Жасмина поняла, что миссис Чэрити явно все очень хорошо понимала, потому что быстро и незаметно увела всех троих Пиви в столовую.

Как только они остались одни, Жасмина повернулась к Джэарду.

— Почему ты сказал Пиви, что я твоя невеста?

— Это было очень к месту в тот момент.

— Глупости, Джэард, ты же согласился со мной, что нам нужно подождать.

— Жасмина, в глазах закона твое замужество с Бодро уже расторгнуто. Я женюсь на тебе, как только из Рима поступит церковное разрешение. Принимая все это во внимание, я не вижу, почему мы должны еще ждать, чтобы объявить о нашем намерении.

— Но ведь… — в бессильном гневе крикнула она. — Ты же не посоветовался со мной! Джэард, ты же обещал, что не будешь пока настаивать!

— Жасмина, мне кажется, я терпел достаточно долго.

Она уперла руки в бока.

— В самом деле! Если ты и дальше будешь говорить всем, что мы обручены, мне придется выступить с другим заявлением.

— И испортить званый вечер моей тетушки? — спросил он с недоверчивой улыбкой.

Его улыбка просто бесила ее.

— Ладно, иди сюда.

— Нет.

Джэард схватил и прижал ее к себе, и опять их губы соединились. Этот поцелуй совсем не был похож на братский, наоборот, он был долгим, страстным и восхитительным, от него у Жасмины закружилась голова, и она чуть не задохнулась. Жасмина так и стояла, прижавшись к Джэарду. Он улыбнулся и спросил:

— Так ты действительно не хочешь за меня замуж, любимая?

Она хотела возразить, но он приложил палец к ее губам и прошептал:

— Не обманывай меня. Еще минуту назад ты прямо-таки превратилась в зеленоглазого монстра, когда увидела меня с Мелиссой.

Жасмину бросило в жар: значит, он заметил ее ревность, когда она увидела его с Мелиссой! Но прежде чем она смогла что-нибудь сказать, в парадную дверь опять постучали. Джэард выпустил ее из своих объятий.

— Извини, дорогая.

Жасмина поймала его за руку.

— Что у тебя с Мелиссой?

Веселые искорки заплясали в его глазах, и это еще больше смутило Жасмину.

— Жасмина, ты, кажется, ревнуешь меня?

Пока она пыталась найти слова для достойного ответа, он уже серьезно добавил:

— Любовь моя, между мной и Мелиссой ничего нет. Одно время мы часто встречались, но эти ухаживания уже давно умерли естественной смертью. А теперь извини меня…

Джэард пошел открывать парадную дверь и впустил роскошно одетую пожилую пару. Жасмина была сердита, потому что ответы Джэарда на ее вопросы совсем не удовлетворили ее, в особенности когда она вспоминала, как Мелисса держала его под руку и с какой враждебностью она смотрела на Жасмину, когда Джэард объявил, что она его невеста.

Между тем Джэард подвел к ней мистера и миссис Дейвид Хант, чтобы представить их друг другу, и Жасмина заставила себя улыбнуться и протянула гостям руку. Краешком глаза она видела, что Мелисса опять смотрит на нее, и очень недоброжелательно. Она стояла в дверях столовой с серебряным стаканчиком пунша в руке и наблюдала за тем, что происходило у парадной двери.

Одно совершенно ясно, размышляла Жасмина. В каких бы отношениях ни были Джэард и эта темноволосая красавица раньше, эти отношения все еще существовали, по крайней мере, со стороны Мелиссы Пиви.

Через час «Магнолия Бенд» была полна развлекающихся гостей: отовсюду доносились смех и музыка, в воздухе носились запахи многочисленных изысканных яств. Джэард все время был рядом с Жасминой, представляя ее всем как свою невесту, и она принимала поздравления с соблюдением всех возможных приличий. Однако в душе она не одобряла этого преждевременного объявления об их помолвке. Но, как он очень умно заметил в вестибюле, она просто не могла испортить званый вечер мисс Чэрити своим явно скандальным заявлением.

Жасмина, к своему большому удивлению, обнаружила также, что она и наполовину не так сердита на Джэарда, как следовало бы. Еще она поняла, что она, вероятно, сама ускорила ход событий, обнаружив свою ревность при виде Джэарда рядом с Мелиссой. Жасмина подумала, что она уже стала привыкать к мысли, что он принадлежит только ей. Могла ли она теперь обвинять его в том же самом — в том, что он хотел всем объявить, что она принадлежит ему? По правде говоря, она и сама была недалека от того, чтобы публично предъявить свои права на него, когда хотела броситься через холл и вцепиться в волосы Мелиссе Пиви. Как это ни смешно, именно это ей хотелось сделать когда она увидела, как Мелисса прижимается к нему.

Жасмина по-прежнему была рядом с Джэардом, знакомясь с гостями. К ее неизмеримому удовольствию, представители общества Натчеза приняли ее любезно и благосклонно. Она пыталась запомнить имена всех местных знаменитостей, с которыми она здесь встретилась, — семья Сургетов из Клифтона, Дженкинсы из Элджина, Бисланды из Маунт-Репоуз Элиоты из Довера. Она увлеклась разговором с торговцем Фредериком Стантоном о доме, который он собирался начать строить для своей семьи на улице Хай, и о его будущей поездке в Европу с целью покупки мебели. Ей доставило удовольствие знакомство с Питером Литлом и его очень религиозной женой Элизой. Эта пожилая пара привела с собой двух странствующих священников, остановившихся в гостинице, которую Литлы называли «Парсонаж». Казалось, там были все известные граждане со всего района Натчеза.

Но самым замечательным событием на балу для Жасмины было знакомство с сенатором мистером Джефферсоном Дейвисом и его женой. Дейвисы, поженившиеся пять лет назад здесь же, в Натчезе, приехали сейчас к родителям миссис Дейвис, мистеру и миссис Уильям Хауэлл, владельцам плантации Брайяфилд. Жасмина заметила, что очень приятный в общении седеющий сенатор был, по крайней мере, лет на двадцать старше своей веселой красавицы жены по имени Барина. Барина, одетая в бледно-лиловое муслиновое платье, тепло поздравила Жасмину с помолвкой.

— Я уверена, вам понравится замужем, моя дорогая, — доверительно шепнула ей обаятельная брюнетка не сводя преданного взгляда со своего знаменитого мужа, который был в это время в другом конце комнаты.

— Годы, которые я провела с мистером Дейвисом, были просто замечательны.

Вскоре после этого появился и энергичный седовласый губернатор штата Миссисипи Джон А. Куитмэн со своей женой Элизой. Куитмэн известный сторонник рабовладельческой системы вскоре был уже втянут в оживленную беседу с Джефферсоном Дейвисом и несколькими другими джентльменами по поводу компромиссного решения Конгресса о принятии Калифорнии в Союз в качестве свободного штата и о предоставлении территории Юта и Нью-Мексико права самоопределения по вопросу о рабстве. И Дейвис, и Куитмэн были героями Мексиканской войны, в результате которой и были завоеваны эти территории, и они оба были ярыми противниками этих шагов Генри Клея. И теперь, будучи страшно недовольными этим решением, они призывали к выходу штата Миссисипи из Союза штатов. По инициативе Куитмэна в июне в Нашвилле уже созывалась конвенция по вопросу о правах южных штатов, и еще раз будет созываться в ноябре. Хотя сторонников у Дейвиса и Куитмэна было немного, здесь, на вечере, их все же набралось достаточно, чтобы противостоять другой группе известных граждан Натчеза, включая миллионеров Франка Сургета и Стивена Дункана, осуждавших выход из Союза как совершенно безрассудный шаг.

Очень скоро Джэард решил, что пора кончать политические дискуссии. Познакомив Жасмину со всеми до одного гостями, Джэард схватил Мэгги, которая носилась по комнатам, поедая печенье и пирожные, и попросил всеобщего внимания.

Встав между Мэгги и Жасминой, Джэард объявил:

— Леди и джентльмены, я хочу произнести тост.

Подняв серебряную чашу и с гордостью глядя на Жасмину, он произнес:

— За мою будущую невесту Жасмину Дюброк и мою будущую дочь Мэгги.

Гости приветствовали тост Джэарда громкими восклицаниями и, выпив, разразились аплодисментами и новыми поздравлениями. Хотя щеки Жасмины горели от смущения, вызванного этим неожиданным всеобщим вниманием, она не могла сдержать чувства мстительного удовлетворения, опять поймав на себе сверлящий взгляд Мелиссы Пиви из другого конца комнаты. Она поняла, что Джэард, оповестив общество Натчеза об их намерении пожениться, до некоторой степени развеял ее сомнения по поводу серьезности его намерений. Это, конечно, не оправдывало его произвола в отношениях с ней, и она вообще далеко не была уверена в том, что им действительно нужно пожениться. Но она знала, что говорить с ним об этом нужно позже и наедине.

Гости пили, разговаривали и ели, когда в главной гостиной заиграла музыка. Как и следовало ожидать, Мэгги к этому времени устала. Она в изнеможении прилегла на кушетку в холле и заснула. Джэард отнес ее наверх и доверил заботам горничной.

Вернувшись, он обнял Жасмину, и они начали танцевать вальс в центре большой гостиной вместе с несколькими другими парами. После двух выпитых ею чашек чаю с хорошей порцией рома Жасмина была в эйфории. Кроме того, у нее камень спал с души от того, что ее так хорошо приняли в обществе. Ей даже трудно было сердиться на Джэарда, скользя в его объятиях в танце, чувствуя его нежность и остро ощущая его близость.

Через некоторое время он спросил:

— Ты простила меня за то, что я объявил о нашей помолвке, Жасмина?

Жасмина посмотрела на свою левую руку, лежащую на плече Джэарда, где сверкал роскошный изумруд. С грустью в голосе она ответила:

— Ты ведь заранее решил объявить о нашей помолвке сегодня, да, Джэард?

Он засмеялся, но его руки немного дрожали, когда он прижал ее к себе.

— Да, любимая. Я не позволю тебе уйти от меня.

Хотя от ощущения его близости у нее очень сильно билось сердце, она все же нашла в себе силы возразить:

— Значит я была глупа, когда думала, что ты будешь считаться с моими желаниями.

Прижав губы к ее уху, он страстно прошептал:

— Ты правда так думаешь, любимая?

Жасмина не осмелилась признаться Джэарду в своих истинных чувствах, и он продолжал вести ее в танце по залу под восхитительную музыку. Они протанцевали еще несколько вальсов и посетили буфет. Вечер продолжался, высокие застекленные джефферсоновские двери в задней стене дома открыли, и гости начали выходить на веранду, чтобы подышать прохладным ночным воздухом. Жасмина и Джэард тоже уже собирались вместе выйти, когда капитан Том Лезерс, высокий крепкий мужчина, с которым Жасмина познакомилась раньше, догнал их у самой двери. Вежливо кивнув Жасмине, этот бородатый мужчина улыбнулся Джэарду и спросил:

— Могу я поговорить с вами наедине Хэмптон? — Джэард вопросительно посмотрел на Жасмину, и когда она поспешно проговорила: «Пожалуйста, Джэард, иди», они оба извинились и направились в сторону библиотеки.

Жасмина помрачнела, удивляясь, какие дела они могли сейчас обсуждать. Но она еще не успела как следует подумать об этом, как из глубины гостиной к ней подошла Мелисса Пиви.

— Пожалуйста, мисс Дюброк, мне нужно с вами поговорить.

— Я вас слушаю, — нахмурясь, резко ответила Жасмина.

Мелисса оглядела людную комнату и крепко взяла Жасмину за руку.

— Давайте выйдем, нас там никто не услышит.

Несмотря на возражения Жасмины, Мелисса увлекла ее наружу, протискиваясь между смеющимися парами на веранде до укромного уголка на темном крыльце.

Освободив свою руку от пальцев Мелиссы, Жасмина холодно посмотрела на нее и спросила:

— О чем вы хотите поговорить со мной, мисс Пиви?

Секунду Мелисса пристально смотрела на Жасмину, но в темноте Жасмина не могла прочитать выражение ее глаз.

— Я должна поговорить с вами о Джэарде — наконец произнесла она, и в ее тоне слышалась обида.

— О! О Джэарде? — осторожно повторила Жасмина.

Мелисса сразу перешла к делу, заговорив низким свистящим шепотом:

— Вы, наверное, думаете, что знаете Джэарда Хэмптона, мисс Дюброк, но позвольте мне заверить вас, что это не так. Джэард — обыкновенный волокита. Он идет по жизни, играя женскими чувствами и разбивая их сердца. Уж я-то это знаю, потому что была помолвлена с ним когда-то и он предал нашу любовь!

— Не может быть! — резко прервала ее Жасмина. — Я вам не верю!

— Но это правда.

Мелисса подошла к ней ближе, и узкий лучик света, пробивающийся через заднее окно осветил глаза Мелиссы, выражающие злорадное удовольствие.

— Три года назад Джэард был моим женихом. Он соблазнил меня и поклялся очень скоро жениться на мне, а потом нарушил свое слово и выбросил меня из своей жизни как сломанную игрушку.

Потрясенная, Жасмина молчала, а Мелисса добавила:

— Подождите, то же самое будет и с вами. Вы только спросите себя, мисс Дюброк, зачем Джэарду жениться на вас, нищей учительнице из школы?

Жасмина почувствовала, как ее щеки покраснели от этих бестактных слов Мелиссы.

— Но… как вы узнали.

Мелисса небрежным жестом прервала ее:

— О, об этом знает весь город, что последняя пассия Джэарда — это старая дева из безвестной семьи, которую не принимали ни в одном доме в Натчезе. — Жасмина слушала ее со все возраставшим ужасом, а Мелисса безжалостно продолжала:

— Я знаю, о чем вы думаете: что все здесь сегодня были очень любезны с вами. Ведь так, мисс Дюброк? Но не обольщайтесь. Просто никто не осмелится публично оскорбить Джэарда, потому что Хэмптоны — это одно из самых богатых и влиятельных семейств здесь. Но не стройте иллюзий, моя милая, над вами смеется все общество. Все понимают, какая вы дура, если позволяете Джэарду так играть своими чувствами…

— Хватит! — вскричала Жасмина. — Я больше не хочу слушать вас.

— Вам придется выслушать еще больше, мисс Дюброк, — бросила ей Мелисса, подходя к ней вплотную и хватая ее за руку, — потому что вы знаете, что я говорю правду. Вы только спросите себя, что вы на самом деле знаете о Джэарде Хэмптоне?

— О чем вы?

Длинные ногти Мелиссы впились Жасмине в кожу, причиняя боль.

— Он темная лошадка, мисс Дюброк. Он исчезает на «Речной ведьме» на много дней, играя в карты и делая Бог знает что еще. А еще говорят, что в их семье были сумасшедшие. Его родители об их смерти говорили такие ужасные вещи. А вы только посмотрите на его слабоумную тетушку.

— Хватит! — гневно оборвала ее Жасмина, вырываясь от Мелиссы. — Я не позволю вам говорить такие вещи о Джэарде и мисс Чэрити, самом милом и благоразумном человеке, которого я только знаю.

С этими словами Жасмина повернулась, чтобы как можно быстрее уйти от Мелиссы, но жестокий смех преследовал ее до самой гостиной.

— Вы можете убежать от меня, мисс Дюброк, — крикнула ей вслед она, — но вы не можете уйти от правды!

Жасмина со слезами на глазах вбежала в гостиную, вызвав удивление у нескольких пар, видевших ее расстроенное лицо.

 

 

 

 

* * *

— Этот случай с «Дьюи» — просто позор, говорил Джэард своему другу Тому Лезерзу капитану «Натчеза».

Лезерз согласно кивнул.

— Я видел на прошлой неделе, как он наткнулся на топляк и взорвался, — около пристани Бейкоиз, где все эти поваленные деревья. Это было просто как конец света, и ни одного оставшегося в живых. Худшего я еще никогда не видел, разве что пожар в бухте Сент-Луиса, где я был в прошлом мае.

Джэард, мрачно кивнув, сказал:

— Том, почему ты вызвал меня сюда? Я так понимаю, что не для того, чтобы обсуждать катастрофы на реке.

На пышущем здоровьем лице Лезерза появилась улыбка.

— Да, действительно, не совсем.

Он глубоко затянулся сигарой, потом сказал:

— Ты знаешь, я кое-что слышал про тебя, Хэмптон.

Джэард насторожился:

— Да?

Улыбка Лезерза стала шире, он выдохнул дым и спросил:

— Это правда, что шесть недель назад ты пошел на «Ведьме» с картежниками и вытащил из Миссисипи полуголую леди?

Когда Джэард заговорил, в его голосе слышались стальные нотки:

— Кто тебе это сказал?

Лезерз пожал плечами.

— Я слышал об этом в «Алой туфельке», когда играл в карты.

Джэард подошел к Лезерзу ближе и сказал тихо, но очень серьезно:

— Это самая дурацкая и оскорбительная сплетня, которую я когда-либо слышал. Если я еще раз что-нибудь подобное услышу от тебя, я вызову тебя на дуэль.

Пораженный капитан, услышав эту неожиданную угрозу, побелел как мел. Говорили, что Хэмптон был метким стрелком, и у Тома Лезерза не было ни малейшего желания шутить с ним шутки, тем более что Джэард был ему другом. Чуть не уронив бокал с бренди, Лезерз выпалил:

— Эй, Хэмптон, я не имел в виду ничего плохого! Просто стало забавно. Но я даю тебе слово джентльмена, что я не скажу никому ни звука о том, что слышат.

— Ладно, — перебил его Джэард с искрами гнева в голубых глазах и поставил свой бокал с вином. — Теперь я думаю тебе пора идти, Лезерз.

В ответ на резкие слова Джэарда, Том Лезерз со стуком поставил свой бокал на стол и затушил сигару.

— Конечно, Хэмптон, как скажешь. Но я никогда не думал, что доживу до дня, когда мое слово ничего не будет значить для тебя.

Лезерз повернулся и с достоинством покинул комнату. Джэард понимал, что сейчас он вел себя не самым лучшим образом и что нужно будет обязательно извиниться. Ведь Лезерз был его преданным другом, кроме того, как и сказал Лезерз, угрозы были совсем не нужны для того, чтобы заручиться его помощью и молчанием.

Но Джэард испугался, услышав от Тома эту сплетню. Это доказывало, что то, что случилось на реке в ту роковую ночь с женщиной, которую он любил, невозможно было скрыть. Правда, в невероятную историю, которую рассказывает кучка картежников из Нижнего Натчеза, вряд ли кто всерьез поверит. Если эти слухи дойдут до самого Натчеза, все подумают, что Джэард вытащил из реки пьяную проститутку, а не девушку, о помолвке с которой он только что объявил.

Что больше всего беспокоило Джэарда, так это то, что может подумать Жасмина, как она поступит, если эти слухи начнут распространяться. Зная, какая она гордая и легкоранимая, он предполагал, что она может расторгнуть их помолвку, только чтобы не запятнать честь семьи Хэмптонов.

— Черт! — сквозь зубы пробормотал он, затушив сигару.

Как ему хотелось в этот момент придушить Клода Бодро за то, что он поставил их в такое положение. Если бы только Жасмина принадлежала ему, если бы они только могли пожениться сегодня же, тогда он бы уже не боялся потерять ее!

Джэард налил себе еще крепкого бренди и залпом выпил, в его голубых глазах была решимость. Так или иначе, но девушка будет принадлежать ему!

Он решительно направился в гостиную с намерением найти Жасмину, когда с ним заговорила Мелисса, крепко схватив его за руку:

— Джэард, дорогой, — начала она, — ты сегодня не протанцевал со мной ни одного вальса. Прошло так много времени с тех пор, как у нас была возможность поговорить.

Джэард решительно снял пальцы Мелиссы со своего рукава.

— Мелисса, нам не о чем говорить. Единственная женщина, с которой я сегодня буду танцевать, — это женщина, которую я люблю, и я боюсь, что это не ты. — Он нехорошо улыбнулся — Поэтому извини меня.

Он повернулся и пошел искать Жасмину, а Мелисса осталась, глядя ему вслед и дрожа от ярости.

Жасмина все еще стояла у двери в глубине гостиной и не могла прийти в себя от того, что ей открыла Мелисса, когда к ней подошел Джэард. Глаза у него блестели, лицо раскраснелось, и она невольно подумала, сколько же он мог выпить сегодня.

— Жасмина, пойдем со мной — настоятельно попросил он.

Жасмина молча смотрела на него, не зная, что сказать, как поступить. Ей очень хотелось верить в Джэарда; но после того, что она услышала от Мелиссы, она уже не была уверена, что знает его вообще, и сомневалась, может ли она ему доверять…

— Я устала, — сказала она неуверенно.

Он не обратил внимания на ее возражения и увлек ее за собой мимо веселящихся парочек на веранде, через парадный двор, по росистой траве в темноту ночи, наполненной ароматами цветов.

— Куда ты меня ведешь? — спрашивала она, приподнимая юбки до щиколоток, чтобы не замочить подол платья о мокрую траву.

Он хранил мрачное молчание и вел ее мимо беседки, туда, где стоял маленький летний домик. Побеленное восьмиугольное строение использовалось очень редко, для гостей, которые оставались ночевать. Сегодня, при свете луны, отражавшейся в стеклах его многочисленных темных окон, оно выглядело заброшенным.

Джэард открыл заскрипевшую при этом дверь и потянул Жасмину внутрь. Она почувствовала запах плесени и затхлости нежилого помещения. Когда он повернулся к ней, сердце Жасмины бешено забилось.

— Зачем ты привел меня сюда? — спросила она, инстинктивно пятясь от него.

Он шел на нее. Свет луны через оконное стекло очерчивал серебром красивые черты его лица и подобно звездам в озерах, отражался в его глазах.

— Жасмина, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, — сегодня, — просто сказал он.

Пораженная Жасмина остановилась.

— Джэард, ты с ума сошел!

— Вовсе нет. Давай убежим с тобой — в Луизиану. Мы там можем получить разрешение на брак гораздо быстрее. Ты только подумай, любимая, через несколько часов мы уже можем быть мужем и женой!

У Жасмины еще сильнее забилось сердце, и каждый мускул в теле напрягся при этих словах Джэарда. Она знала, что меньше всего она хотела бежать с Джэардом сегодня, терзаемая этими новыми сомнениями. Как она могла быть уверена, что Джэард вообще собирался жениться на ней? Может быть, он уговаривал ее убежать с ним только для того, чтобы заманить ее к себе в постель и одержать еще одну победу, как о том говорила Мелисса?

— Нет, Джэард, я не могу убежать с тобой, — наконец сказала она. — Мы не можем ничего сделать, пока церковь не объявит мой брак с Клодом недействительным.

Сердито жестикулируя, он возразил:

— Но ведь юридически этот брак уже расторгнут.

Она покачала головой:

— Этого недостаточно. Он должен быть расторгнут церковью тоже, перед тем как я выйду замуж во второй раз.

Он провел рукой по ее волосам.

— Жасмина, мы обвенчаемся в церкви позже…

— Нет, — непреклонно отвечала она.

Голос его истерически зазвенел, и она на шаг отступила от двери. Он смотрел на нее с недоумением.

— Жасмина, что с тобой? Почему ты пятишься от меня?

— Н… ничего, — запинаясь и пряча слезы, проговорила она.

Он нахмурил брови и уже более настойчиво продолжал:

— Жасмина, час назад ты обнимала меня, когда мы танцевали, а теперь как будто боишься меня. Что произошло с тех пор, почему ты так изменилась?

— Ничего, — повторила она с мольбой в голосе. — Джэард, пожалуйста, давай вернемся.

— Нет. Пойди сюда, Жасмина.

Но она снова отступила. Тогда он повысил голос:

— Черт! Ты что, смеешься надо мною?

В два прыжка Джэард настиг Жасмину, схватил и сжал в своих объятиях. Она хотела закричать, но не смогла, потому что он зажал ей рот губами. От него пахло бренди, а его поцелуй был отчаянным и требовательным. Его губы терзали ее до тех пор, пока она не уступила и не приоткрыла рот, почувствовав там его язык. Она обвила руками его шею.

— О Жасмина, Жасмина, — прошептал он, осыпая нежными поцелуями ее лицо и шею. — Любимая, ты не должна бояться меня! Я не вынесу, если потеряю тебя. Скажи мне, что расстроило тебя сегодня… какая-нибудь сплетня, наверное?

Жасмина сразу напряглась, а Джэард слегка отстранился, взял ее лицо в ладони и внимательно посмотрел ей в глаза.

У Жасмины на ресницах были слезы. Она не могла ответить на его вопросы сейчас. Она еще сама не разобралась в своих чувствах и боялась узнать что-то, что могло разрушить ее будущее с ним. Сейчас, когда она так легко могла потерять его, она поняла, что любит его! Вот почему она так ревновала, когда увидела его с Мелиссой! Вот почему она сразу же не опровергла его объявление об их помолвке! Она любила его, несмотря на то, что он дерзкий, неугомонный и… просто невозможный! Кажется, она любит его уже давно.

Вдруг, осознав все это, Жасмина заглянула в его прекрасные любящие глаза и почувствовала себя перед ним совершенно беззащитной и слабой. Вопреки всякой логике она обняла его и прижалась к его груди.

— Любимая, ну, пожалуйста, скажи, в чем дело? — повторил он таким встревоженным голосом, что у нее защемило сердце.

— Я расскажу тебе потом, может быть, Джэард, — пообещала она тихо, прижимаясь щекой к его плечу. — А сейчас, пожалуйста, обними меня.

— Любимая!

Он еще крепче прижал ее к себе и опять поцеловал, нежно и крепко. Почувствовав, что она отвечает ему, он осторожно просунул руку за вырез ее платья и начал нежно ласкать ее грудь. Она вздрогнула и прижалась к нему, а Джэард почти простонал:

— Ты божественно хороша, у тебя такая нежная кожа!

Пальцы Джэарда сжимали грудь Жасмины медленно и ритмично пробуждая ее чувственность, ускоряя ее дыхание в такт этому ритму и посылая по всему ее телу волны нарождающейся страсти. Она знала, что ей нужно прекратить это, но любовь к нему, которую она только что обнаружила в себе, делала ее бессильной перед ним. Его губы опять были слиты с ее, они соблазняли и увлекали, и разбивали все ее сомнения. Все о чем она могла думать в этот момент, было, как он ей нужен и как она хотела принадлежать ему. Когда он наклонился, решительно отодвинув платье и сорочку с ее груди, и прижался к ней губами, она не удержалась и вскрикнула от острого наслаждения, пронзившего все ее тело. Его язык умело и уверенно ласкал нежный сосок ее груди, а она вздрагивала от чувственного восторга и непременно выпала бы из его объятий, если бы он не держал ее так крепко. Она чувствовала, что растворяется в его объятиях. Кожа у нее горела, дыхание было прерывистым. Она погрузила пальцы в его шелковистые волосы и еще крепче прижимала его губы к своей груди, желая, настоятельно требуя, чтобы он дотронулся до ее груди зубами.

Наконец он выпрямился и посмотрел сверху вниз на ее преображенное страстью лицо взглядом, полным желания.

— Жасмина, сегодня я должен знать, что ты моя, — с мукой в голосе произнес он. — Если мы и правда не можем пожениться формально, разве мы не можем стать мужем и женой в наших сердцах с сегодняшнего дня?

Он кивком указал на кровать в углу комнаты:

— Будь моей, любовь моя!

Слова Джэарда непроизвольно вернули Жасмину из состояния очарованности к действительности, напомнив ей обо всем, что говорила Мелисса, заставив ее осознать, что только что она бесстыдно прижимала свою грудь к губам Джэарда, как какая-нибудь шлюха, что она почти что дала ему то, что, как говорила Мелисса, ему только и нужно от женщин.

— Нет! — вскрикнула она голосом, полным боли, страха и смятения. — Я не могу!

И оставив Джэарда стоять как в столбняке, Жасмина выбежала из домика в прохладу ночи и бросилась, как к спасительному маяку, к видневшемуся вдалеке большому дому.

 

17

На следующий день было воскресенье, и хотя Жасмина чувствовала себя уставшей, она встала рано, и они с Мэгги приготовились идти в церковь на мессу. Джэард, как всегда пунктуальный, приехал, чтобы отвезти их в собор святой Марии. Жасмина послушно последовала за ним и Мэгги, но все время настороженно молчала и избегала смотреть Джэарду в глаза. А сразу же по возвращении в «Магнолию Бенд» она пробормотала какое-то извинение и быстро пошла к себе наверх. Но через несколько минут Сара вошла к ней в комнату, чтобы доложить, что Джэард настоятельно просил ее спуститься вниз. Она собралась с духом, взяла бархатную коробочку с изумрудами и пошла вниз.

Пока Жасмина спускалась по лестнице в холл, Джэард сильно нервничал. А когда увидел у нее в руках коробочку с драгоценностями — совсем растерялся.

— Дорогая, я надеялся, что ты согласишься поехать со мной на прогулку. Тебе не кажется, что нам надо с тобой поговорить?

Увидев его встревоженный взгляд, Жасмина заколебалась, но она знала, что в таком состоянии она все равно не сможет с ним разговаривать. Ее все еще мучили сомнения прошлой ночи.

— Джэард, извини, но я очень устала после бала, — попыталась оправдаться она. — Я думаю, мне лучше поспать сегодня.

И, не дав ему ответить, она сунула в его руку коробочку и поспешно пошла к лестнице. Оказавшись одна в своей комнате, она почувствовала угрызения совести от того, что так строго обошлась с Джэардом, но она действительно чувствовала себя уставшей, и ей нужно было время, чтобы она могла разобраться в своих чувствах. Конечно, она должна привести свои мысли в порядок перед тем, как решиться сказать Джэарду об обвинениях, выдвинутых против него Мелиссой. После событий прошедшей ночи она чувствовала себя совершенно выжатой.

Через несколько дней, в среду днем, когда Жасмина готовилась поехать в приют, заехал Джэард.

— Сегодня ты едешь в приют, не так ли? — спросил он, встретив ее в холле. — Я отвезу тебя.

— Не надо, в этом нет необходимости, — в волнении возразила она. — Вот-вот приедет Эфраим.

— Я встретил его у подъезда, когда приехал, — непринужденно улыбаясь, сказал он. — Я ему сказал, что сам отвезу тебя и взял на себя смелость послать его с несколькими поручениями в город.

Жасмина сжала зубы. Она не хотела ехать с Джэардом. Ее все еще мучило то, что произошло во время бала, а также сказанное Мелиссой.

— Послушай, Джэард, я собираюсь провести весь день с сестрой Филоменой — мы будем шить шторы, и я представления не имею, когда мы кончим. Тебе надоест ждать.

Он пожал плечами.

— Я все равно отвезу тебя. И детей неплохо бы повидать. Кроме того, у меня дело к матери Марте.

Жасмина знала, что при таких обстоятельствах дальше спорить бесполезно, поэтому она согласилась. По дороге, когда они ехали по обсаженной деревьями улице под теплым сентябрьским солнцем, Джэард откашлялся и неловко начал:

— Жасмина, это о субботнем вечере. Я хочу извиниться. Я выпил немного лишнего, и, я думаю, это разбудило во мне такие страсти, которые в обычном состоянии… — Он остановился, чтобы откашляться. — Я хочу сказать, что я не справился со своими чувствами к тебе. Надеюсь, я не напугал тебя на всю жизнь. И это никогда больше не повторится. — Неожиданно он улыбнулся и добавил: — По крайней мере, до нашей свадьбы.

Слушая Джэарда, Жасмина надеялась, что поля шляпы скрывают ее густо покрасневшее лицо. Несмотря на свое смущение, вызванное его прямотой, она оценила его раскаяние. Он говорил так искренне, и было очевидно, что он недоволен своим поведением на балу. Однако она все еще раздумывала над тем, действительно ли только под влиянием алкоголя он был так активен.

— Жасмина! — окликнул он, не получая от нее ответа. И, приложив руку к шляпе в знак приветствия какой-то другой паре, проезжающей мимо, спросил. — Ты прощаешь меня?

Он повернулся к ней и ждал ответа, а она внимательно вглядывалась в его лицо. Напряженный подбородок и выражение молящего ожидания в его глазах заставили ее кивнуть в знак согласия.

Он глубоко и облегченно вздохнул и добавил:

— Но ты, наверное, не до конца простила меня за объявление о нашей помолвке, ведь так?

— Джэард, ты должен понять, что такое объявление было… ну… несколько преждевременным. И также нарушил свое обещание мне.

— Любимая моя, за это я тоже смиренно прошу прощения, — ответил он на это самым искренним тоном. — Прояви милосердие к влюбленному мужчине. Кроме того, ты считаешь, что есть какие-то сомнения в том, что мы поженимся?

— Если послушать тебя, то нет, — отпарировала она, хотя ее пальцы, державшие ридикюль при этом дрожали.

В приюте Джэарда сразу окружили смеющиеся маленькие девочки, и Жасмина не могла не улыбнуться, когда оставила его в их окружении в холле, где он раздавал им мятные леденцы. Поднимаясь вверх по скрипучей лестнице, она посмотрела вниз и увидела, что даже обычно очень серьезная мать Марта улыбалась во весь рот, получая от Джэарда леденец.

Боже мой, думала Жасмина, поворачивая на лестничной площадке, как она могла сомневаться в таком хорошем человеке, как Джэард? Несомненно, он в сто раз честнее самой Мелиссы Пиви. Как она, Жасмина, могла даже подумать о том, чтобы поверить этим лживым обвинениям, которые Мелисса сочинила с явным намерением отомстить Джэарду.

Весь день Жасмину не оставляло чувство вины перед Джэардом, пока они с сестрой Филоменой шили шторы. Эти новые шторы должны были заменить старые, побитые молью, которые теперь висели в спальнях наверху. Жасмина знала, что за ткань заплатили из тех денег, которые, как и многое другое, Джэард недавно передал приюту.

Через полчаса в комнату наверху, где они шили шторы, вошли Джэард и мать Марта. Монахиня сияла, даже ее очки в железной оправе, казалось, сверкали каким-то новым теплым сиянием.

— Жасмина, — начата она. — У мистера Хэмптона есть прекрасная идея. Он хочет организовать благотворительный праздник в пользу приюта.

— Мы пришли узнать, что вы с сестрой Филоменой думаете об этом, — добавил Джэард, улыбаясь ей.

Они с матерью Мартой сели и Джэард продолжал:

— Я думаю, мы можем провести этот праздник через месяц на Старой Испанской площади. Погода должна быть хорошей в это время, как вы думаете? Я думаю, не пригласить ли нам семейный цирк Финнеганов, тот самый, который имел такой успех два года назад.

— О, цирк — это же будет дорого?

Он пожал плечами.

— Цирк — это будет, конечно, мой вклад. Вашей задачей, леди, будет организовать прихожанок, чтобы они принесли блюда с крышками, подумали, какие нужны палатки, и продавали билеты.

— Продавали билеты? — переспросила Жасмина.

— Да, мать Марта и я думаем, что за билет в цирк и за обед нужно брать по двадцать пять долларов, что, надо признать, дорого, но все деньги пойдут приюту. А вы, женщины, можете продавать в палатках все, от выпечки сладких булочек до швейных изделий, что принесет дополнительный доход.

— Это замечательно! — воскликнула Жасмина.

— Да, действительно, — вторила ей сестра Филомена.

Джэард кивнул и заулыбался.

— Я знаю, жителям Натчеза это понравится. Мы попросим каждую семью в городе, которая придет на праздник, взять к себе на этот день одного ребенка из приюта. — Джэард повернулся к старшей монахине: — А это будет прекрасным способом познакомить общество Натчеза с нашими детьми.

— О, Джэард… это было бы так хорошо! — вскричала Жасмина. — Но только что мы будем делать, если не наберем достаточно семей, чтобы они взяли всех девочек? Это будет просто ужасно, если кто-нибудь останется.

И на этот раз у Джэарда уже были готовы ответ и улыбка.

— Так, в приюте всего шестьдесят пять девочек, неужели мы не найдем шестьдесят пять семей, которые хотели бы взять к себе на день ребенка?! Ведь это будет главным событием сезона в Натчезе и никто не захочет остаться в стороне. А если кто-нибудь из детей останется после того, как продадут все билеты, я их возьму к себе, конечно.

На это обе сестры захлопали в ладоши и стали шумно выражать свою благодарность Джэарду. Жасмина была так тронута, что не могла найти слов благодарности. Она опустила глаза, пытаясь сдержать слезы и сосредоточиться на шитье. Вот, Джэард задумал все эти замечательные вещи для приютских детей, а сам не был даже католиком! Она чувствовала себя последней предательницей из-за того, что сомневалась в нем. В этот момент она поняла, что должна обязательно преодолеть свои страхи и как можно быстрее рассеять обвинения Мелиссы.

— Жасмина?

Она подняла глаза и увидела, что Джэард и обе сестры выжидательно смотрят на нее.

— Да? — спросила она его.

— Как ты думаешь, благотворительный праздник будет иметь успех?

Жасмина так расчувствовалась, что едва могла говорить. Наконец она кивнула и с трудом произнесла:

— Я думаю, это будет сенсацией.

И тут же она уколола большой палец иголкой, так как руки у нее дрожали.

— Ой!

Все засмеялись, а Джэард встал, подошел к Жасмине и взял ее за руку, которую она уколола.

— Знаете, леди, вам совершенно ни к чему заниматься этим бесконечным шитьем вручную, — сказал он монахиням. — Я должен купить вам одну из этих новых швейных машин, такую, как у моей тетушки. Как ты думаешь, Жасмина?

Жасмина с восхищением посмотрела на него.

— Я думаю, ты слишком добр.

— Совсем нет, моя дорогая.

Он задумчиво и серьезно смотрел ей в глаза, полные слез, и нежными прикосновениями руки гладил ее пальчик, который она уколола иголкой.

— Ну, ну, дорогая, — сказал он ей тоном, которым он часто утешал Мэгги и других девочек. — Это только царапина. Не нужно плакать из-за этого, правда?

— Нет, не нужно, — прошептала Жасмина, глядя на него снизу вверх глазами, полными любви. — Мне вообще не нужно плакать.

К концу дня Джэард довез Жасмину до дома тетушки Чэрити и сказал, что торопится на собрание и ужин в масонскую ложу.

Жасмина была разочарована, потому что именно теперь чувствовала необходимость поговорить с Джэардом, объяснить ему почему она была такой отчужденной с ним после того званого вечера, и рассказать ему наконец о том, что сказала Мелисса.

Она поняла, что на балу чувствовала себя очень неуверенно, и поэтому сказанное Мелиссой совершенно сбило ее с толку. Но теперь, задумываясь над всем этим, она ясно увидела, что невозможно поверить в то, что такой хороший человек, как Джэард, мог сделать все те ужасные вещи, о которых говорила Мелисса. Не менее важно было то, что Жасмина больше не хотела иметь секретов от Джэарда и очень надеялась, что если она сделает первый шаг, он в свою очередь расскажет ей о своем прошлом. Хотя внешне она еще никак не выразила своих чувств Джэарду, она знала, что в душе она была уже с ним, потому что проснувшуюся в ней любовь к нему, непоколебимую и сильную, уже просто нельзя было побороть. Настало время для того, чтобы забыть обо всем, что им мешало, и начать думать о будущем, когда они будут вместе.

Хотя Жасмина понимала, что лучше всего подождать до завтра и тогда уже поговорить с Джэардом, она знала, что не сможет заснуть, пока не помирится с ним.

В тот же вечер, в десять часов, она, взяв шаль и шляпку, вышла из своей комнаты и на цыпочках спустилась по лестнице. На первом этаже было темно и никого из слуг не было видно. Жасмина поспешила к выходу, дорогу ей освещал только лунный свет, пробивавшийся сквозь полукруглое окно над дверью. Осторожно открыв скрипучую дверь и выйдя наружу, она с облегчением вздохнула.

Ночь была ясной, темной и прохладной. На небе светил месяц и сверкали миллиарды звезд. Но как только Жасмина ступила на обсаженную деревьями дорогу, она тут же пожалела о своем поспешном решении. А когда она услышала зловещее уханье совы откуда-то сверху, у нее вдруг появилось внезапное и жуткое ощущение какой-то опасности, таящейся где-то в замшелых, серебристых от лунного света деревьях, как будто кто-то невидимый следил за ней. Она поняла, насколько это было глупо: отправиться в путь одной, совершенно беззащитной, без провожатого, почти ночью.

Хотя Натчез и стал спокойнее по сравнению с теми временами, когда он был приграничным городом, в нем все еще было тревожно, особенно в районе Нижнего Натчеза, где преступления все еще были не редкостью.

Жасмина спешила по Вудвил Роуд, чувствуя спиной опасность и ругая себя за свои страхи. Она была уже далеко от дома Чэрити и шла по направлению к «Хэмптон Холлу», поэтому возвращаться все равно было поздно. Когда наконец она дошла до дома Джэарда и увидела свет во всех комнатах нижнего этажа, она глубоко и облегченно вздохнула.

Она постучала в парадную дверь, и удивленная Мари впустила ее:

— О, мисс Жасмина, входите. Это так неожиданно.

— Здравствуйте, Мари. Извините за такое позднее вторжение, — отвечала Жасмина, входя в холл. — Мистер Джэард дома?

— Да, он только что пришел. Давайте вашу шляпку и шаль.

— Спасибо, Мари, — ответила Жасмина.

— Он в кабинете?

— Да, мисс. О вас доложить?

— Пожалуйста, не беспокойтесь, Мари. Я сделаю ему сюрприз. — И Жасмина пошла по коридору в сторону кабинета Джэарда. Она постучалась в дверь и, когда он ответил: «Войдите» — вошла в маленькую уютную комнату.

Джэард сидел за письменным столом, углубившись в бухгалтерские книги. Нахмуренный лоб делал его мужественное лицо еще более привлекательным.

Он поднял глаза — на его лице появилось выражение крайнего удивления, сменившееся затем улыбкой.

— Моя дорогая! Какой приятный сюрприз!

— Добрый вечер, Джэард.

Он встал, подошел к ней и нежно поцеловал.

— О, это большая честь для меня. Расскажи, что привело тебя сюда в такой час? И скажи мне, ради Бога, как ты добралась сюда? Тебя привез так поздно Эфраим? Вот это я называю настоящей преданностью.

— Нет. Я шла от дома твоей тетушки пешком, — призналась она.

Глаза Джэарда потемнели, и он выругался.

— Ты шла пешком? Ты хочешь сказать, что ты прошла весь путь от «Магнолии Бенд» одна?

— Джэард, все было хорошо.

— Разве ты не знаешь, что ходить по улицам Натчеза ночью опасно? Только сегодня вечером Том Лезерз говорил, что недавно усилили отряды добровольной охраны из-за участившихся случаев ограбления.

Жасмина молчала. Она и сама хорошо понимала, что ее приход сюда был более чем безрассуден, кроме того, ее до сих пор не оставляло ощущение, что за ней следили по дороге сюда. Но все же она не хотела отвлекаться от цели своего прихода.

— Послушай, Джэард, я добралась сюда невредимой, поэтому, пожалуйста, давай больше не будем об этом. Я обещаю, что впредь буду более осторожна.

— Очень хорошо, теперь скажи мне, что привело тебя сюда в такой час и в такую темень, с риском для жизни и для здоровья?

— Я хотела поговорить с тобой.

— О чем?

Жасмина вдруг растерялась. Когда они сели на диван, обитый кожей, поближе к огню, она заставила себя улыбнуться.

— Это касается званого вечера у твоей тетушки в субботу.

— А! Я так и знал. Ты все еще сердита на меня за то, что я объявил о нашей помолвке.

— Нет. То есть не совсем так. Это касается Мелиссы.

На его лице появилось настороженное выражение.

— А что с ней?

По мере того как Жасмина рассказывала ему о том, что ей сказала Мелисса, лицо Джэарда темнело. Когда она закончила, он тихо выругался, встал и подошел к зашторенному окну.

Он наконец заговорил, его первые слова поразили Жасмину:

— Эта чертова сука. — Потом он повернулся к Жасмине лицом и гневно продолжал: — Как она смеет настраивать тебя против меня таким образом! — Его лицо еще больше потемнело, а в глазах появилось выражение боли. Он шагнул к ней.

— И ты поверила ей, Жасмина? Ты действительно думаешь, что мы с тетушкой сумасшедшие?

— Нет, нет! Конечно, нет! — отвечала Жасмина, чувствуя себя ужасно неловко. — Но, Джэард, я все еще многого не знаю о тебе: что случилось с твоими родителями, почему ты играл в карты и… что случилось между тобой и Мелиссой, — закончила она, совсем смутившись.

Он вздохнул и мрачно кивнул.

— Прости меня, любимая, но я просто еще не готов рассказать тебе о моих родителях — пока. Что касается карт, да, я играл в карты на «Ведьме» много раз. И, — он остановился, смущенно улыбаясь, — там были женщины. Я имею в виду, не леди, а женщины. — Подойдя к ней ближе, он с горячностью продолжал: — Жасмина, мне тридцать лет. Конечно, ты понимаешь, что я не был монахом. Я был так одинок до того, как встретил тебя. И, возможно, временами я пытался заполнить эту пустоту не самым лучшим способом.

Он сел рядом с ней и взял ее за руку.

— Но знай, любовь моя, с тех пор как я встретил тебя, для меня никто другой уже не существует. А с той ночи на «Речной ведьме» у меня нет больше желания играть в карты… и я больше никогда не буду этим заниматься.

Жасмина была до глубины души тронута его горячими, полными искренности словами.

— А… Мелисса?

Он вздохнул и погладил ее по густым шелковистым волосам своей красивой рукой.

— Мы когда-то были помолвлены. Но ты должна знать, что все остальное, о чем она тебе рассказала, неправда. Я никогда не соблазнял ее.

— Тогда почему же ты расторгнул помолвку с ней? Я имею в виду, если это сделал ты?

— Это сделал я, — подтвердил он.

Некоторое время он молчат, и по его лицу было видно, что в нем происходит внутренняя борьба. Наконец он покачал головой и сказал:

— Жасмина, прости, но я не могу тебе рассказать об этом, не нарушая кодекса чести джентльмена.

Увидев, что она нахмурилась, он добавил:

— Все, что я могу, так это снова повторить, что то, что случилось между Мелиссой и мной, было не по моей вине. И пока, любимая, тебе придется только поверить мне на слово. Некоторые вещи, касающиеся меня, тебе придется просто принять на веру.

Жасмине пришлось признать, что чувство справедливости заставляет ее согласиться с ним. Ведь он уже положил начало, а это серьезный шаг с его стороны.

— Ты прав, Джэард, — наконец ответила она. — В конце концов, ты ведь тоже принял меня на веру, не так ли? Я имею в виду, когда ты увидел меня в реке в ту ночь, ты мог бы подумать… ну… самые ужасные вещи обо мне. Но ты всегда обращался со мной как с леди.

— Это потому что ты и есть леди, — серьезно сказал он, целуя ей руку.

Хотя Жасмину при прикосновении горячих губ Джэарда к ее коже бросило в жар от нахлынувших чувств, она все еще нуждалась в словах которые рассеяли бы ее тревогу окончательно.

— Джэард, а о твоих родителях? — продолжала спрашивать она. — Когда ты мне расскажешь о них?

Его взгляд стал отрешенным и болезненно печальным.

— В свое время, любимая. Я тебе это обещаю. А до того…

— А до того я постараюсь доверять тебе, — пообещала она.

— О, моя любимая! — воскликнул он, обнимая Жасмину. — Я так люблю тебя. Боже, как мне дожить до того момента, когда ты станешь моей женой?

Он прижал свои истосковавшиеся губы к ее губам, и там, где его слова не могли рассеять ее сомнения, помогли его губы. Потом, когда при лунном свете он провожал ее домой, она могла поклясться, что ее ноги не касались земли.

 

18

На следующее утро во время занятий с Мэгги, Жасмина вдруг обнаружила, что ее опять начинают мучить сомнения по поводу Джэарда. Странно, думала она, что находясь рядом с ним, она неизменно поддавалась его обаянию и ее колебания отходили на второй план, когда же они были врозь, ее страхи возвращались.

Конечно, Жасмина была благодарна Джэарду за то, что он начал рассказывать ей о своем прошлом, заложив тем самым основу их взаимного доверия. А она так хотела верить в него и в их любовь! Однако у нее оставалось еще много вопросов, на которых не было ответа.

В тот день мисс Чэрити пригласила Жасмину на собрание Городского общества, посвященное запрещению азартных игр. В час дня Жасмина была занята тем, что одевалась в своей комнате. Застегивая свое элегантное платье, она размышляла над тем, что по иронии судьбы мисс Чэрити является членом общества, которое борется с распространением азартных игр, а ее собственный племянник нередко предается этим азартным играм. Правда, вчера Джэард заверил ее, что он покончил с подобными глупостями. Мисс Чэрити объяснила Жасмине, что основная цель этого общества заключается в том, чтобы очистить Натчез от воров, картежников и прочей нечисти, которой временами собиралось так много, что она могла составить серьезную опасность для города. Инициативная группа общества уже несколько раз предъявляла этим антиобщественным элементам ультиматум, требуя, чтобы они покинули Натчез в течение двух дней, дабы обезопасить таким образом улицы города.

Жасмина воткнула еще пару шпилек в узел волос на затылке. Она уже собиралась надеть широкополую соломенную шляпу, украшенную лентами и цветами, когда в дверь постучали.

— Войдите, — сказала она, и в комнату вошла Чэрити Хэмптон, одетая в элегантное серое шелковое платье с кружевным воротником, отделанное атласным кантом по подолу и рукавам.

— О Боже, — заторопилась Жасмина, завязывая ленты шляпки. — Неужели мы опаздываем?

Мисс Чэрити жестом успокоила ее.

— Нет, нет, дорогая. У нас еще есть время до половины второго. Я зашла к вам в надежде, что нам удастся поговорить.

— Конечно, конечно, — ответила с улыбкой Жасмина. — Пожалуйста, садитесь.

Мисс Чэрити прошла к стулу у окна, а Жасмина села напротив нее на кровать.

— О чем вы хотите поговорить со мной, мисс Чэрити?

Тетя Чэрити с сочувствием посмотрела на Жасмину.

— Прежде всего, дорогая, я хотела извиниться за необдуманное поведение моего племянника в субботу. Я надеюсь, вы простили его за такое неожиданное объявление о вашей помолвке. Вы, конечно, не знали, что он собирается это сделать.

Жасмина принужденно засмеялась.

— Конечно, я не знала об этом. А вы знали о его планах?

Мисс Чэрити замахала руками:

— Боже праведный, конечно, нет, моя дорогая! Если бы я знала, я бы убедила мальчика не делать этого. Я знаю, что он очень упрямый молодой человек, Жасмина, но у него есть сердце. — И очень осторожно мисс Чэрити добавила: — А в каких вы отношениях с ним с тех пор?

Жасмина вздохнула.

— В некотором смысле лучше, а в некотором… — Она покачала головой и не закончила.

Задумчиво нахмурясь, мисс Чэрити сказала:

— Вы знаете, моя дорогая, я уже несколько дней думаю, поговорить мне с вами или нет. Видите ли, на вечере в субботу я обратила внимание на то, как Мелисса Пиви отвела вас в сторону. И я заметила, что с того момента у вас с Джэардом осложнились отношения. Я так понимаю, что Мелисса сказала вам о том, что они были помолвлены?

— Да, — тихо ответила Жасмина, удивляясь наблюдательности тетушки Джэарда и тому, что она была в курсе их отношений с Джэардом.

Мисс Чэрити вздохнула и сплела свои маленькие пальчики, рассыпав искры солнечных зайчиков от своих многочисленных роскошных колец, в камнях которых играло солнце.

— Насколько я могу догадываться, Мелисса приукрасила историю своей помолвки с моим племянником и представила ее в более выгодном для себя свете. Я также знаю, что Джэард никогда не откроет вам настоящую причину их разрыва. Он ведь джентльмен. Более того, он бы очень рассердился на меня, если бы узнал, что я вам рассказываю об этом сейчас. Но я чувствую, что должна это сделать.

Жасмина собрала все свое внимание и спросила:

— Рассказываете о чем?

— Понимаете, вскоре после официального объявления об их помолвке Джэард застал Мелиссу в саду, за домом ее родителей со своим другом. Боюсь, что Мелисса была… э… обнаженной по пояс. Джэард вызвал того джентльмена на дуэль, и она состоялась…

— Боже мой! Джэард убил?

Мисс Чэрити покачала головой.

— Тот человек был ранен, но остался жив. Вскоре после этого он с позором покинул Натчез, а Джэард, конечно, расторгнул свою помолвку с Мелиссой.

— Я не могу его осуждать за это, — грустно сказала Жасмина. Но ей пришлось стиснуть зубы, чтобы подавить волну вспыхнувшего в ней вдруг гнева. — Значит, это только из-за Мелиссы их помолвка была расторгнута. А она сказала мне, что Джэард просто бросил ее!

— У меня было предчувствие, что она солгала! — горестно воскликнула мисс Чэрити. — Во всяком случае, моя дорогая, я чувствовала, что должна сказать вам правду. Когда я увидела, как Мелисса отвела вас в сторону, я поняла, что она попытается вбить клин между вами и Джэардом.

Жасмина утвердительно кивнула в ответ на эти слова, и взгляд у нее был печальным.

— Так оно и было, мисс Чэрити. Именно это она и сделала. И я так рада, что вы сказали мне правду.

— Вы думаете, у вас с Джэардом теперь все может наладиться? — с тревогой спросила ее мисс Чэрити.

Жасмина улыбнулась и покраснела от застенчивости.

— Да, я думаю, — помедлив ответила она. — Ведь я…

— Вы любите Джэарда?

— Откуда вы знаете?

— Потому что вы просто созданы друг для друга. — Потом более серьезно мисс Чэрити продолжила: — И знаете, Жасмина, дорогая… в дальнейшем вы просто не должны позволять, чтобы что-то мешало вашим отношениям.

У Жасмины стало легче на душе от слов мисс Чэрити. Но она вдруг вспомнила о еще одной вещи, упомянутой Мелиссой, на этот раз о такой унизительной, что она даже не решалась говорить о ней с Джэардом.

— Мисс Чэрити, есть еще одна вещь.

— Да, дорогая?

— Мелисса еще сказала… она сказала, что все в Натчезе смеются надо мной.

Мисс Чэрити удивилась.

— А зачем им над вами смеяться, моя дорогая?

— Потому что… — Жасмина в волнении сцепила пальцы, потом решилась: — из-за моего низкого происхождения, по словам Мелиссы. Она сказала, что все в городе считают, что Джэард берет себе жену ниже его по рождению.

— Какой вздор! — не сдержала своего возмущения мисс Чэрити. — Вы подумайте! — И наклонившись к Жасмине, мисс Чэрити добавила: — Жасмина, вы знаете, дед Мелиссы приехал сюда в качестве слуги, работающего по найму!

Жасмина не смогла удержаться от смеха.

— Правда? Вы шутите!

— Совсем нет. Семья Пиви выбралась из бедности, моя дорогая. А ее отец Эдгар начал свою карьеру в Натчезе без фартинга в кармане. И только позже нажил состояние на торговле лесом.

Чэрити смотрела на Жасмину пристально и серьезно.

— Вы должны знать, Жасмина, что так было со многими семьями в нашем городе. Но из-за этого никто их меньше не уважает. И никому и в голову не придет смеяться над вами! Поверьте мне, я бы это знала! Напротив, все мои друзья считают вас очаровательной.

Жасмину очень успокоили слова мисс Чэрити.

— Спасибо, вы так успокоили меня.

— Очень хорошо. Я очень рада, что мы с вами поговорили. Вы уже готовы идти, дорогая?

Жасмина кивнула и взяла с кровати свою шаль и ридикюль. Когда они уже направлялись к двери, Жасмина неуверенно спросила:

— Мисс Чэрити, а о родителях Джэарда… Я имею в виду их смерть…

Мисс Чэрити задержалась, повернулась к Жасмине и взяла ее за рукав. Она нахмурила лоб, а в ее карих глазах была глубокая печаль.

— Так Джэард не сказал вам еще, как мы потеряли Джорджа и Элизабет?

— Нет.

Чэрити тяжело вздохнула и потрепала Жасмину по руке.

— Моя дорогая, мне жаль. Но я все еще думаю, что об этом Джэард должен сам рассказать вам. Я надеюсь, вы понимаете?..

Жасмина заставила себя улыбнуться.

— Конечно, понимаю. — Но она ничего не понимала.

В тот же вечер, как они и договаривались, Джэард сопровождал Жасмину и мисс Чэрити на концерт в филармонический клуб. Жасмина страстно желала остаться с Джэардом наедине, чтобы выяснить с ним отношения. Она хотела признаться ему в любви и вымолить у него прощение за недоверие к нему. Но во время концерта такой возможности не представилось. Когда же они вернулись в «Магнолию Бенд» и втроем пили кофе в гостиной, вошла заспанная Мэгги в ночной рубашке и с книгой под мышкой.

Она начала обиженно жаловаться, что не может заснуть, потому что никто не почитал ей перед сном, и Джэард вежливо извинился, подхватил девочку вместе с книжкой и понес наверх. Жасмина улыбнулась, глядя на них, но потом сообразила, что почитав Мэгги перед сном, он сразу же уйдет домой. Она знала, что на этот раз не осмелится идти ночью до его дома, как она это сделала вчера, после того, как он так сильно отругал ее за безрассудство. А как же ей тогда поговорить с ним наедине?

Выход она нашла, когда он еще был наверху. Поспешив в библиотеку и найдя там бумагу и перо, Жасмина написала Джэарду записку:

«Встретимся в летнем домике. В полночь. Люблю, Жасмина.»

Довольно улыбаясь, она аккуратно сложила записку и засунула за широкий атласный пояс своего платья. Через некоторое время, когда они прощались с Джэардом в холле, рука Жасмины незаметно скользнула под его пиджак и сунула записку в карман его атласного жилета.

Два часа спустя Жасмина уже спешила к летнему домику в глубине сада мисс Чэрити. Ночь была ясной и прохладной, воздух благоухал пьянящим ароматом поздних цветов. Ночную тишину нарушали кваканье лягушек и стрекотание цикад. В пруду у беседки отражались звезды, а вверху в темном небе стриж изящной дугой прочертил бледно-желтый круг луны. Это чудная ночь, думала Жасмина, и все же, пробираясь в темноте от дерева к дереву, она не могла отделаться от ощущения, что кто-то невидимый и страшный следит за ней.

Наконец она добралась до летнего домика и вошла в него. Закрыв за собой дверь, она прислонилась к ней спиной и перевела дыхание. Тревожное чувство все еще не оставило ее до тех пор, пока ее глаза не привыкли к темноте и она не увидела что она здесь одна, только паутина плавала в затхлом воздухе при свете луны.

Она прошла дальше в комнату. Около окна стояла узкая кушетка, на которую Джэард звал ее лечь вместе с ним в ту ночь. Теперь по ее старой бархатной обивке плясали серебристые зайчики лунного света.

Джэард! Как она хотела быть рядом с ним и рассказать ему о том, что она чувствует. Нашел ли он ее записку? Придет ли? Не подумает ли он, что она ведет себя неприлично, приглашая его сюда?

Боже, пусть он придет, пока она не потеряла решимость.

И он пришел.

Сначала она замерла, услышав скрип двери за своей спиной. Потом обернулась и облегченно вздохнула, увидев, что это он.

— Джэард… — позвала она шепотом.

Он прикрыл за собой дверь. Лучик лунного света упал ему на лицо и высветил улыбку на его губах.

— Жасмина, я должен сказать, что это… довольно неожиданно.

— Ты нашел мою записку?

Он улыбнулся.

— Да, нашел.

— Мне нужно было увидеть тебя, — торопливо заговорила она.

— Но, любовь моя, ты же была со мной весь вечер, — поддразнивая ее, сказал он.

— Наедине, — объяснила она. — Мне нужно было повидать тебя наедине.

— Ну, вот мы и наедине, — вдруг охрипшим голосом ответил он. С нежной улыбкой он добавил: — Ты не собираешься поприветствовать меня поцелуем?

Жасмина бросилась к нему в объятия, целуя его и смело касаясь языком его языка. Джэард тут же нежно, но решительно отстранил ее от себя.

— Боже, женщина! — сказал он слегка дрожащим голосом — Ты не должна целовать меня так. Во всяком случае, не в такой ситуации, когда мы наедине, как сейчас.

— Не должна? — переспросила она.

Он взял ее лицо в ладони и спросил:

— Любовь моя, что ты задумала сегодня?

В глазах у нее стояли слезы радости, когда она ответила:

— Я люблю тебя.

— О, Жасмина! — воскликнул Джэард с сердцем, переполненным радостью. Его глаза потемнели от вспыхнувшей страсти, встретив ее взгляд.

— Как я хотел услышать эти слова от тебя!

— Это правда — я так люблю тебя! — повторила она и крепко прижала его к себе. — И еще… прости меня за то, что я сомневалась в тебе.

— Сомневалась во мне? — повторил он, немного отступив от нее, разжав ее руки, обнимавшие его за шею, и держа их в своих руках. — Сомневалась в чем?

— Это касается Мелиссы, — произнесла она. И, встретив его недоумевающий взгляд, объяснила. — Твоя тетушка рассказала мне всю правду о том, как Мелисса предала тебя.

— Понятно.

Внезапно он повернулся и отошел, и Жасмина видела, как напряглись мышцы на его спине.

— Моя тетя не имела права рассказывать тебе об этом.

— Джэард, пожалуйста, не сердись, — умоляюще сказала Жасмина.

— Я знаю, как серьезно ты относишься к делам чести, и все такое. Но твоя тетя… Я думаю, она знала, что Мелисса собирается встать между нами и что я должна знать правду.

Джэард резко повернулся к ней: его глаза сверкали гневом, а в голосе, к ее удивлению, звучали нотки обиды:

— Значит, ты не поверила мне, когда я сказал тебе, что помолвка была расторгнута не из-за меня?

Жасмина опустила глаза и молчала. Она не могла заставить себя обмануть его сейчас.

— Думаю, что нет, не совсем, — сказала она почти шепотом.

Он деланно рассмеялся:

— Значит, ты веришь тому, что я сумасшедший?

— О нет, Джэард, конечно нет! — вскричала она, увидев в его взгляде боль. — Прости меня, что я вообще поверила этим объяснениям Мелиссы! Просто… после того, как мой отец поступил так со мной, после того, что сделал Клод… Я думаю, мне было тяжело поверить тебе полностью.

— Даже несмотря на мою любовь? — спросил он.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала она в ответ.

— Любишь? — переспросил он странно сдавленным голосом.

Жасмина чувствовала себя ужасно. Что бы она ни говорила Джэарду сегодня, все было не так. Вместо того чтобы выяснить с ним отношения, она только все испортила этим признанием о том, что она не доверяла ему.

Заглянув Джэарду в лицо и увидев в его глазах страдание, Жасмина поняла, что она хочет сделать — что она должна сделать — заставить его поверить в то, что она действительно доверяет ему и любит его. С бешено бьющимся сердцем она прошла через комнату к нему и дотронулась до его руки.

— Джэард, я готова стать твоей, — просто сказала она.

Он отпрянул, и при лунном свете она увидела ошеломленное выражение на его лице.

— Жасмина, ты понимаешь, что ты говоришь?

Она утвердительно кивнула.

— Я сказала, что люблю тебя и хочу быть твоей. О, Джэард! — Она вплотную подошла к нему и обняла его за шею дрожащими руками. Он не двигался и не отвечал ей, но она заставила себя продолжать:

— В субботу ты просил меня довериться тебе полностью. Ты просил меня стать твоей женой. Я испугалась и поэтому отказалась…

— Жасмина! — Он обнял ее за плечи и слегка отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо. — Любимая, ты правильно сделала, что отказалась. Я слишком много выпил тогда и требовал от тебя слишком многого.

— Нет, нет! — возразила она. — Сейчас я рада, что в субботу ночью все это было, потому что это заставило меня разобраться в своих собственных чувствах. Ты не просил слишком многого от женщины, которой все это время следовало бы верить в тебя и твою любовь.

— Но, Жасмина… расторжение брака и твоя вера.

— Ты для меня значишь больше, чем все это. — Дрожащим голосом она продолжала: — Мне было страшно поверить тебе, Джэард, после всего, что со мной произошло, и я должна признать, что в субботу ночью я не была готова к этому — Она посмотрела на него глазами, полными любви:

— Но теперь я готова.

— Жасмина!

Его голос задрожал, когда он прижал ее к своей груди и провел рукой по нежным локонам, обрамлявшим ее лицо. Она слышала гулкие удары его сердца, а он прошептал:

— О, Жасмина. Ты не знаешь, как ты мне была нужна! Ты не знаешь, какому искушению я подвергаюсь сейчас, в этот самый момент.

— Тогда сделай меня своей.

— О Боже. Мы с тобой не должны делать этого Жасмина.

— Я думаю, что должны. Пожалуйста, не заставляй меня просить.

— Просить! — повторил он со смехом.

К ее большому недоумению, он высвободился из ее объятий. Но ее разочарование сменилось облегчением, когда она увидела, что он подошел к кушетке и задернул шторы.

— Жасмина, ты правда уверена в этом? — прозвучал его полный страдания вопрос.

Она молча наклонила голову. Она знала, что уверена в этом. Она хотела принадлежать ему, отдаться ему полностью — соединиться с ним и сжечь все мосты за собой. Почти шепотом она сказала ему:

— До того как мы обвенчаемся в церкви, мы станем мужем и женой в наших сердцах.

— Любовь моя!

Джэард вернулся к Жасмине и крепко прижал ее к себе, но его руки странно дрожали. Его поцелуи были крепкими, долгими и все более трогательными. И хотя две дюжины крошечных перламутровых пуговиц на лифе ее платья довели его почти до отчаяния, он терпеливо расстегнул каждую, нашептывая ей ласковые слова между страстными поцелуями. Наконец лиф был расстегнут, и рука Джэарда скользнула под ее тонкую рубашку и начала ласкать грудь.

— О, Джэард! — шептала Жасмина, потрясенная восхитительными ощущениями во всем теле, чувствуя, как по нему проходят сладкие судороги возбуждения от его близости.

— Отныне ты моя! — страстно прошептал он.

— Я думаю, я стала твоей с той минуты, когда ты увидел меня в реке, — тоже шепотом отвечала она.

— Я люблю тебя с той самой минуты, — сказал он с такой мукой в голосе, что она начала плакать. — Любимая, не плачь, — начал он нежно утешать ее и прижал еще крепче к своей груди.

Она заглянула ему в глаза, не стыдясь своих слез радости.

— Это оттого, что ты… такой замечательный Джэард. Ты так хорошо относился ко мне все время. Ты все время верил в меня. А я отталкивала тебя. Ты простишь меня?

— Мне нечего тебе прощать. — Он чуть отстранился и улыбнулся ей. — Кроме того, твоя скромность еще больше разжигала мой интерес к тебе.

— Да?

Теперь Жасмина улыбалась тоже.

— Значит, этот интерес пропадет после сегодняшней встречи?

— Я всю жизнь буду завоевывать тебя, — рассмеялся он.

И с этими словами он поднял ее и понес через комнату к кровати. Лунный луч пробился в щелку между шторами и при этом свете он раздел ее, лаская каждый дюйм ее кожи нежными пальцами.

Жасмину охватила дрожь желания, когда ее одежда — предмет за предметом — стала падать на пол. Она не испытывала стыда под его потемневшим от страсти взглядом. Прикосновение пальцев к ее горячему телу было для нее сладкой пыткой.

— Ты так хороша, любовь моя. Так хороша, — шептал он, распуская ей волосы и целуя шелковистые пряди.

Уже совсем обнаженная, она легла на кровать и с улыбкой смотрела, как раздевается он, нетерпеливо срывая галстук и дергая за пуговицы. Она не почувствовала никакого смущения, разглядывая его, никакого страха перед ним, лежа совершенно обнаженной и страстно ожидая его прикосновения. Она чувствовала только огромную любовь и желание; и то и другое струилось из ее сердца, как слезы.

Наконец он лег к ней на узкую кровать, накрыв ее мягкое податливое тело своим, плотным и мускулистым. Прикосновение его плоти, такой мужественной и теплой, к ее коже было божественным. Она чувствовала, как пульсирует кровь от прикосновения к жестким волосам на его груди, что сводило ее с ума.

— Я люблю тебя, — шептал он, целуя ее.

— Я тоже люблю тебя — так сильно! — почти вскрикнула она.

Джэард целовал ее до тех пор, пока ее губы не стали совсем мягкими. Потом он осыпал поцелуями ее нежную шею, спускаясь все ниже. Жасмина изгибалась, охваченная чувственным восторгом, дрожа всем телом от острого возбуждения, излучаемого каждой клеточкой ее тела. Она шептала ласковые слова, перебирая пальцами его шелковистые волосы. На минуту затаила дыхание, а потом прижалась к нему — в порыве страсти.

— Ты хочешь быть моей?

— О, да, я хочу быть твоей! — выкрикнула она.

Джэард знал, что ему нужно еще время, чтобы подготовить ее. Но он уже почти терял контроль над собой.

— Любимая, я, кажется, не могу больше ждать.

— И не нужно, — прошептала она.

Больше он ничего не ждал.

— Черт, я делаю тебе больно.

— Все в порядке, Джэард, — прошептала она в ответ. — Я так хочу соединиться с тобой…

Она выгнулась навстречу ему, силясь принять его в себя вопреки сопротивлению ее собственной плоти. Ее любовное желание и ее страстные и одновременно невинные движения совершенно лишили его власти над собой, и он уже не слышал собственного прерывистого дыхания из-за гулких ударов своего сердца. Она принадлежала ему, — наконец осознал он, — только ему. Она никогда и никому еще не принадлежала, и никогда не будет ничьей. Ничто не могло больше возбудить страсть, чем сознание того, что он ее первая любовь и последняя, что так она отдается только ему и никому другому, никогда! И эта мысль наделила его такой силой и вызвала взрыв такой страсти, какой он никогда до того не знал.

— Боже, любовь — это то, что ты даешь мне сегодня…

— Что ты даешь мне сегодня! — прошептала она, прижимая его губы к своим. — Пожалуйста, Джэард. О, пожалуйста!

Она просила его! Это было так хорошо, до слез. И он полетел в пропасть и растворился в ее жаркой готовности к этому, в ее женской сути. Джэард подавил ее крик боли поцелуем. А она, не знавшая мужчины до него, трепетала от страсти, и он уже не мог остановиться в желании испить ее секреты до дна.

— Ты божественна, — прошептал он.

Его прикосновения были так хороши, так отвечали ее желаниям…

— Как я хотел бы оставить тебя здесь с собой на всю ночь, Жасмина, но я думаю, что сейчас я должен проводить тебя домой, пока тебя не хватились.

Хотя Жасмина знала, что Джэард прав, она почувствовала обиду оттого, что он хотел расстаться с ней так быстро после того, что между ними произошло.

— Джэард, я…

Она замолчала, поняв, что хочет спросить его не был ли он разочарован, не стал ли он думать о ней хуже из-за того, что она выказала такую страстность.

— Я люблю тебя, Жасмина, — сказал он. — Но тебе нужно возвращаться.

— Я тоже люблю тебя, Джэард, — прошептала она, вставая, отвернувшись, чтобы скрыть от него свое смущенное лицо и протягивая руку к одежде.

 

19

На следующее утро Жасмина проснулась, когда сквозь кружевные шторы на окне пробились первые слабые лучи солнца. Потянувшись в кровати, она почувствовала боль во всем теле. И сразу же она вспомнила, как ночью отдалась Джэарду в летнем домике. Сначала она улыбнулась, подумав о восхитительных минутах восторга страсти, которые они испытали вместе, но потом нахмурилась и перестала улыбаться, охваченная сомнениями.

Она не жалела о том, что провела с Джэардом ночь, она чувствовала, что только отдав всю себя Джэарду, она могла убедить его в том, что любит его и доверяет ему. Однако, лишив ее девственности на той узкой кровати в летнем домике, он повел себя так странно — почти сразу же после этого. Он торопил ее, чтобы она побыстрее оделась, потом повел ее к дому, а у подъезда быстро поцеловал и настоял, чтобы она побыстрее шла к себе.

Он вел себя почти как посторонний. И опять она спрашивала себя, не разочаровала ли она его.

Но долго раздумывать над этим Жасмина не могла, так как в этот день ей предстояло очень много дел. После занятий с Мэгги они с мисс Чэрити собирались нанести визиты нескольким известным семействам в городе с целью найти спонсоров для девочек из приюта в день благотворительного праздника, который Джэард задумал вместе с сестрами. Времени было в обрез, так как до этого дня, на который уже из Нового Орлеана был выписан цирк, оставалось менее четырех недель. Многие из прихожан католической церкви уже были заняты продажей билетов или трудились над изделиями, предназначенными для продажи в палатках, а десятки других пообещали также испечь или приготовить что-нибудь для обеда или для продажи.

В тот день и в течение нескольких последующих Жасмина видела Джэарда только в присутствии других людей. Они вместе были на бегах и на званом ужине. Все остальное время Жасмина провела участвуя в подготовке праздника, или занимаясь с Мэгги, или помогая Мари Бернард в устройстве дома Джэарда. Работа там шла полным ходом. Из Нового Орлеана прибыли необходимые ткани, и несколько слуг были заняты тем, что меняли обивку на мебели или шили шторы. Наняли также нескольких местных мастеровых, чтобы они занялись ремонтом лепнины и деревянных частей дома, а также покрасили и обтянули обоями стены.

Однажды днем Джэард удивил Жасмину тем, что сказал ей, что весь следующий день они проведут вместе.

— Я повезу тебя в Видалию, любовь моя, и покажу тебе свою хлопковую плантацию. — Когда Жасмина стала говорить о важных делах, запланированных ею на тот день, он ответил ей со спокойной улыбкой:

— Отложи их.

На следующее утро они отправились в нижнюю часть города в экипаже Джэарда. Когда они ехали по прохладным тенистым улицам, Жасмина обратила внимание, что листья уже начали желтеть. Свежий запах осенней зелени был необычайно приятен.

Хотя вначале они не разговаривали, Жасмине в этот день было очень спокойно с Джэардом. То, что он пригласил ее посмотреть плантацию, подтверждало, на ее взгляд, его любовь к ней. Как всегда, когда она была рядом с ним, сомнения оставляли ее, хотя ни один из них не заговаривал о том, что произошло в летнем домике.

Когда Джэард повернул лошадь на неудобный спуск по улице Сильвер, Жасмина бросила взгляд на бедный портовый район города, Нижний Натчез, и невольно рассмеялась, а когда Джэард вопросительно взглянул на нее, она сказала:

— Я просто вспомнила тот последний раз, когда мы были здесь. Я очень рада, что сегодня ты не заставляешь меня надеть брюки.

Он тоже рассмеялся, но потом очень серьезно заметил:

— В то утро были совершенно другие обстоятельства. Тогда ты уезжала из казино на корабле после того, как провела там целую ночь, поэтому нужно было прятаться. А сегодня ты собираешься сесть на пароход со своим женихом, что вполне в рамках приличий.

Жасмина согласно кивнула, успокоенная тем, что Джэард назвал себя ее женихом; это было вербальным подтверждением того, что он все еще думал о ней как о женщине, на которой он собирается жениться. Опять вспомнив то первое утро после их знакомства, она задумчиво сказала:

— Моя жизнь сильно изменилась с тех пор.

— Надеюсь, к лучшему, — поддразнил он ее.

— О, да. Явно к лучшему!

Наконец они доехали до шумной пристани и погрузились вместе с экипажем на паром. Пока паром пересекал реку к низкому, поросшему лесом другому берегу, они оставались в экипаже. Жасмине нравилась эта поездка. Утренний воздух был бодряще свеж и напоен запахами влажной земли и реки.

Когда паром причалил, Джэард заплатил паромщику, чтобы тот спустил мостки. Минуту спустя Джэард дернул за поводья, и кабриолет со стуком съехал по доскам на проселочную дорогу.

Держась за поводья, Джэард с улыбкой сказал Жасмине:

— Добро пожаловать в Луизиану, моя дорогая.

Проехав маленькую деревушку под названием Видалия, они повернули на разбитую грязную дорогу и поехали на север по лесистой местности почти параллельно реке. Нависшие над дорогой огромные деревья образовали крышу над ней и бросали густую тень. Жасмина с удовольствием смотрела, как солнечный свет пробивался через густые кроны платанов и дубов над их головами, бросая сотни ярких бликов на движущийся кабриолет.

А через несколько минут они уже выехали на большое открытое пространство, и Жасмина в первый раз увидела дом Джэарда на плантации. Дом был большой, стоял на взгорке и с двух сторон был окружен огромными кряжистыми дубами. И хотя он был гораздо проще изысканных строений в Натчезе, расположенных напротив через реку, он тем не менее был построен, как отметила Жасмина, с размахом.

Симметрия его архитектуры радовала глаз.

Хотя колонны были довольно тонкими и квадратными, они, казалось, уходили в никуда вдоль веранды с перилами, проходящими по всему периметру дома, по его обоим этажам. Высокие и многочисленные окна были украшены узкими темно-зелеными ставнями, а по центру каждого этажа была кипарисовая резная дверь, сделанная в том же стиле, с изящными фонарями по обеим сторонам. Два крыла полукруглой лестницы, ведущей с первого этажа на второй, были как две руки, гостеприимно приглашающие войти.

— О, Джэард, дом просто замечательный! — воскликнула Жасмина.

Он кивнул, но его улыбка была сдержанной и не выказывала энтузиазма Жасмины. Джэард остановил кабриолет перед домом, и через минуту из соседнего, меньшего по размерам одноэтажного домика, стоящего под большим ореховым деревом с западной стороны от большого дома вышел темноволосый мужчина без шляпы и в черном костюме.

— Доброе утро, мистер Хэмптон! — крикнул он. Он торопливо шел к экипажу, и вид у него был взволнованный.

— Доброе утро, Мертсон, — ответил Джэард, когда джентльмен, на вид которому было лет двадцать с небольшим, подошел ближе.

— Вы приехали, чтобы проверить счета, сэр? — спросил Мертсон, переминаясь с ноги на ногу перед кабриолетом и с любопытством разглядывая Жасмину.

Она обратила внимание на тонкие красивые черты его лица и темные выразительные глаза, в которых была печаль.

— Боюсь, что сейчас в конторе некоторый беспорядок, — продолжал смотритель довольно робко объяснять Джэарду — Если бы я знал, что вы приедете, сэр…

— Не беспокойтесь, Мертсон. Я сегодня приехал не по делам, — успокоил его Джэард, выходя из кабриолета и подавая руку Жасмине. Помогая ей выйти из кабриолета, он сказал:

— Дорогая, это мой смотритель мистер Мертсон. — И, обращаясь к смотрителю, добавил: — Мистер Мертсон, познакомьтесь с мисс Жасминой Дюброк, моей невестой. Я привез мисс Дюброк, чтобы показать ей плантацию.

Мертсон, приятно удивленный, улыбнулся.

— Это большая честь, мэм. Поздравляю вас, сэр, — добавил Мертсон, обращаясь уже к Джэарду.

— Спасибо, Мертсон, — ответил Джэард.

— Сэр, если я вам не нужен, тогда… — откашлявшись, начал смотритель.

— Нет, нет, не нужен, — заверил его Джэард.

Мертсон кивнул и оставил их одних.

Глядя на Мертсона, идущего по направлению к своему домику, Джэард задумчиво хмурился.

— Эндрю Мертсон хороший смотритель, — сказал он Жасмине. — Лучший из всех, что у меня были на этой плантации. Но я боюсь, я его скоро потеряю.

— Да? — заинтересовалась Жасмина.

— Эндрю родом из Нью-Гэмпшира, — объяснил Джэард, — и с тех пор, как его семья переехала сюда четыре года назад, он не может забыть девушку из Портсмута, которую любит с детства. Все это время он переписывался с ней, и я уверен, она согласна выйти за него замуж. Однако бедный Мертсон никак не может уговорить ее приехать жить сюда. Я думаю, бедный парень уже готов все бросить и уехать обратно на восток, чтобы наконец жениться на ней.

— Жаль, — отвечала Жасмина, оглядывая тихую, поросшую деревьями местность. — Они могли бы так хорошо жить здесь.

— Да, думаю, могли бы, — согласился Джэард странно напряженным голосом. Он кашлянул и улыбнулся ей. — Ну, моя дорогая, не хочешь ли ты проехаться по поместью?

— А дом? — спросила она его.

Он пожал плечами.

— Там нечего смотреть.

— Джэард, пожалуйста. Я так хочу посмотреть на него.

— Ну, тогда ладно.

Вместе они поднялись на серо-голубое крыльцо, и Джэард открыл покрытую лаком дверь и пригласил Жасмину войти первой. Внутри по обеим сторонам длинного коридора находились две большие комнаты — гостиная и столовая. В гостиной, с левой стороны, две чернокожие служанки приветствовали их поклоном, а затем продолжали уборку.

Джэард улыбнулся им в ответ и назвал их по именам; Жасмина нашла такое уважительное отношение к слугам очень трогательным.

Но все время, пока Джэард сопровождал ее по дому из комнаты в комнату, он казался странно беспокойным. Жасмина отметила, что обстановка в этом доме была гораздо проще, чем в доме Джэарда в Натчезе. Обшитые досками стены и потолок были покрашены в белый цвет, пол — сделан из кипарисовых досок, покрытых лаком, ковров было мало. Мебель — простая, а иногда даже грубо сделанная: кушетки, набитые конским волосом, дощатые стулья и кресла-качалки, грубой работы шкафы и столы — явно были сделаны чернокожими.

Пока они обходили комнаты нижнего этажа, Жасмину не покидало ощущение какого-то неясного страха. Несмотря на то, что в доме были слуги, а стены сияли белизной, в нем царила странная угнетающая атмосфера, которая, казалось, пропитала даже дерево во всем доме. Как Жасмина ни упрекала себя за предрасположенность к предрассудкам, она никак не могла избавиться от своего беспокойства.

— Кто построил этот дом? — спросила Жасмина Джэарда, когда они поднимались по простой лестнице с перилами на второй этаж.

— Мои родители вскоре после того, как мы эмигрировали сюда из Англии, — объяснил он. — Наша семья жила на этой плантации первые несколько лет. Потом мой отец купил свой первый пароход для перевозки нашего хлопка на рынок и вскоре после этого он уже был так занят торговлей на реке и юридической практикой в Натчезе, что нам пришлось построить на мысу «Хэмптон Холл» и переехать на тот Берег. Моя мать была очень довольна тогда, потому что ей нравилась оживленная жизнь в Натчезе, кроме того, она хотела быть ближе к тете Чэрити.

— Понимаю, — тихо отвечала Жасмина. Джэард рассказывал ей обо всем этом торопливо и хрипловатым голосом, и было видно, что ему не хочется говорить о родителях. Но все-таки, хоть и неохотно, он говорил с ней о своем прошлом.

— Ты хорошо помнишь то время?

— Я как раз изо всех сил стараюсь забыть о нем, — был его ответ. — Мне было только пять лет, когда мы эмигрировали.

Жасмина нахмурилась, решив, что сейчас бесполезно заставлять Джэарда рассказывать дальше. Ей придется довольствоваться малым, когда речь будет заходить о тайнах его прошлого.

Наверху Джэард провел ее по длинному коридору мимо нескольких просто обставленных, но просторных спальных комнат. Перед каждой из них они останавливались, и Жасмина заглядывала внутрь. Пятая комната заинтересовала Жасмину тем, что там стояла красивая кровать из орехового дерева.

— Это была моя комната, — коротко пояснил Джэард. — После свадьбы мы с тобой будем здесь спать, когда будем приезжать сюда — если будем.

— О, я думаю, будем иногда, — ответила она с улыбкой, благодарная ему за упоминание о их женитьбе. А мысль о том, что она будет спать в одной кровати с Джэардом, была для нее вдвойне волнующей!

Джэард вел Жасмину обратно к лестнице, когда она, посмотрев через его плечо, сказала.

— Подожди! Мы не посмотрели еще одну комнату там, в конце коридора.

В ответ на это Джэард решительно повел ее к лестнице.

— Я совсем не хочу смотреть ту комнату, — на удивление грубо заявил он. — И, кроме того, я не люблю этот чертов дом. Пошли?

Жасмина была потрясена и обижена резким тоном Джэарда, и когда они спускались по лестнице, она глотала слезы. Почему он так рассердился? — спрашивала она себя. И зачем вообще он привез ее сюда, если сам не мог видеть этот дом и если один его вид так расстраивал его? Он уже не был, как раньше, неизменно предупредительным кавалером. Сейчас Джэард вел себя как равнодушный и незнакомый человек, он почти тащил ее вниз по лестнице. Даже его голубые глаза, обычно ясные, теперь затуманились, и в них было смятение, когда он выводил ее из дома.

Через несколько минут они оба были в экипаже и ехали по узкой дороге мимо дома и жилища негров в сторону хлопкового поля. У Джэарда все еще был неприступный вид, а взгляд направлен на дорогу. Жасмина поняла, что его расстроило что-то, что он увидел в доме. А может, это из-за нее он расстроился?

Жасмина попыталась скрыть свою обиду и смятение и стала смотреть на местность, по которой они проезжали. Перед самым поворотом на поле они проехали мимо хлопкоочистительной машины, большого двухэтажного сооружения, около которого суетились рабы. Они выгружали только что собранный хлопок из тележек перед машиной и несли корзины с корпией на пресс в ее задней части. В центре сооружения ходили по кругу ломовые лошади, поворачивая огромное, громко скрипящее колесо, приводящее в движение механизм машины, который был наверху.

Жасмина перевела взгляд с машины на огромное белое море внизу, где десятки работников в соломенных шляпах складывали цветы хлопка в мешки.

— Сейчас, наверное, идет сбор урожая, — обратилась она к Джэарду.

— Да. Как раз начинается.

Жасмина тихо вздохнула и опять стала смотреть на поле. Джэард по-прежнему мало разговаривал, но время от времени он кивком здоровался с работниками в поле, когда они проезжали по узкой дороге, извивающейся между бесконечными рядами хлопковых кустов. Затем они заехали в еще один небольшой лесок, и вскоре Жасмина увидела в западной стороне участок, отгороженный забором из сваренных железных прутьев, над которым нависали кроны нескольких огромных мирт. Внутри ограды стояло несколько могильных камней.

— Смотри, Джэард, кладбище, — заговорила Жасмина. — Давай остановимся.

— Нет, — резко ответил он. Потом более мягко добавил: — Жасмина, здесь похоронены мои родители. — А когда Жасмина собралась спросить его еще о чем-то, Джэард предупредил:

— Пожалуйста, не спрашивай.

Он отвернулся к лошади, а Жасмина замолчала и так прикусила губу, что на ней выступила кровь. Она была обижена и расстроена. Ведь Джэард сам настаивал, чтобы она поехала с ним в Видалию сегодня, а теперь оказывается, что она ему здесь мешает. Она была в замешательстве еще и оттого, что не могла видеть выражения его лица, скрытого полями шляпы. Она знала, что он очень болезненно реагировал, когда заговаривали о его родителях, но это не оправдывало его грубость с ней. Он был в таком странном настроении. Зачем он вообще привез ее сюда?

Очень скоро она узнала об этом, когда он повернул кабриолет с дороги на заросшую травой извилистую тропинку. Некоторое время они тряслись по изрытой выбоинами дорожке, вьющейся между деревьями, и наконец выехали на открытое место. Перед ними стоял аккуратный кирпичный домик с остроконечной крышей, которая покрывала также и широкую веранду по его фасаду. Каменные трубы по обеим сторонам строения придавали домику очень уютный вид. Отделенный от мира густым лесом, домик, казалось, жил своей собственной жизнью.

Джэард остановил кабриолет. Повернувшись к Жасмине, он в первый раз с тех пор, как они покинули Натчез, улыбнулся ей.

— Вот зачем я привез тебя сюда, моя дорогая, — сказал он, как будто прочитав ее мысли. — Чтобы ты увидела это.

— Этот дом твой? — спросила она.

Он кивнул и помог ей выйти из кабриолета.

— Это охотничий домик. Я построил его несколько лет назад. — Он протянул ей руку. — Здесь я останавливаюсь, когда приезжаю сюда.

Жасмина подала Джэарду руку, и он помог ей сойти на землю.

— Тогда я тоже хотела бы останавливаться здесь, когда мы будем приезжать сюда.

Он улыбнулся:

— Да?

— Конечно. — Джэард принес ведро воды для лошади. А когда он взял Жасмину за руку и повел к ступенькам, ведущим в дом, она попыталась придать своему лицу веселое выражение. Хотя его улыбка несколько минут назад и приободрила ее, она все еще не знала, чего от него сегодня можно ожидать.

Вместе они вошли в единственную в домике комнату. Она была очень просторной, с дощатым полом, без потолка, под крышей виднелись стропила. Посредине был стол, а у камина, сделанного из цельного камня, стояли кушетка и два кресла.

Над очагом в другом конце комнаты стояли железные кастрюли и другие кухонные принадлежности, а на подставке под ними висели ружья. В углу в стороне от очага стояла железная кровать, покрытая пестрым стеганым одеялом. Окна украшали тонкие белые занавески, пропуская неяркий свет с улицы. В целом домик производил впечатление тепла и уюта.

— О, здесь очаровательно! — воскликнула Жасмина.

— Очень мало кто знает об этом домике, — отвечал Джэард, снимая пиджак и шляпу и бросая их на стул. — Я сюда прихожу, когда хочу побыть один.

— Да? — спросила она заинтересованно, в свою очередь снимая шляпку и укладывая ее рядом с вещами Джэарда на стул. Она прошлась к тяжелому столу и потрогала его грубую деревянную поверхность, мысленно представляя, что здесь Джэард делает один.

— Тогда я вдвойне польщена тем, что ты делишься этим секретом со мной, — сказала она с улыбкой.

— Это не все, что я собираюсь разделить с тобой, — заявил он вдруг охрипшим голосом, приближаясь к ней. Он схватил и с силой, почти грубо прижал ее к себе, зашептав ей в ухо горячим шепотом:

— Боже, женщина, мне не терпится снять с тебя всю одежду.

— Что? — поразилась она бесстыдству его слов и попятилась от него.

Он с горящим взором наступал на нее, а потом грубо потянул к себе.

— Я сказал, что мне не терпится снять с тебя одежду. Я хочу, чтобы ты была моей сейчас же, Жасмина. И на этот раз я хочу посмотреть на тебя. На тебя всю.

Все еще смущенная его дерзкими словами, Жасмина с отчаянием в голосе спросила:

— Джэард, почему ты сердишься на меня?

К ее изумлению, он рассмеялся. Она все еще продолжала отступать от него, а он шел за ней, улыбаясь, с веселыми искорками в глазах.

— Сержусь? Вы подумайте! Скорее мне не терпится. А еще вероятнее, я просто до умопомешательства хочу обладать тобой. Но сердиться? — Он прижал ее к столу, схватил за плечи и впился глазами в ее глаза.

— Я тебе советую начать раздеваться, Жасмина, иначе мне придется сорвать с тебя одежду, и тогда, без сомнения, я привезу тебя домой в очень неприглядном виде.

— Но, Джэард, я думала…

— Повернись, — скомандовал он.

Она подчинилась и почувствовала, как его нетерпеливые пальцы начали расстегивать пуговицы у нее на спине.

— Что ты думала, любовь моя?

— Что… о Боже!

Джэард стянул с нее лиф платья, развязал тесемки рубашки и жадно припал ртом к ее груди.

— Я думала, что ты… что я разочаровала тебя тогда, — выдохнула она, чувствуя, как возбуждение жаркими иглами начинает пронзать ее тело.

— Разочаровала меня? — повторил он с недоверием и изумлением, сцепив у нее за спиной руки и покусывая ей грудь, чем просто начал сводить ее с ума. — Ты была божественна, любовь моя!

— Но… ты так странно вел себя — потом!

— Я думал, что, может быть, нам нужно было подождать, пока мы поженимся… что ты, может быть, жалеешь об этом и что я, может быть, причинил тебе боль или напугал.

— Нет, нет, — ответила она.

— Нет? — спросил он со смешком.

Но тут она потеряла способность думать, так как Джэард стянул с нее одежду еще ниже.

— Я обещал себе больше этого не делать и испытал просто адовы муки за эти четыре дня, но ничего не помогло. Помогай тебе Бог, девочка моя, даже если тебе это очень не нравится, я сделаю это сейчас!

— Я не говорила, что мне это не нравится, — почти вскричала она голосом, полным желания.

— О Боже, любимая, я не могу ждать, — едва выговорил он с отчаянием.

Жасмина взглянула на Джэарда.

— Любовь моя, — прошептал он, наклонясь и целуя ее теплыми дрожащими губами. — Любовь моя.

Через минуту он слегка отстранился.

В течение последующих трех часов Жасмина заново открыла для себя, что такое любовь и что такое страсть.

Потом они разговаривали. Джэард рассказывал ей о своих поездках в Европу и как он собирается взять туда ее и Мэгги на будущий год, а она призналась, что с тех пор, как она прочитала «Дон Кихота» в переводе Томаса Шелтона, она мечтает увидеть Испанию, и Джэард заверил ее, что он очень скоро исполнит это ее желание. Жасмина сказала Джэарду, что он чем-то напоминает ей эксцентричного героя Сервантеса, хотя бы тем, что часто сломя голову ввязывается в разные переделки, на что он нахмурил брови в притворном гневе и защекотал ее так, что она запросила пощады. Тогда он решил, что лучший и более приятный вид мщения — это опять овладеть ею.

И его мщение стало ее победой.

Жасмина лежала в объятиях с Джэардом, радуясь его близости и тому, что их любовь и взаимность притушили его смятение. Однако ее не оставлял страх, что его резкость по отношению к ней была вызвана не только его желанием. Для нее еще оставалось черной тайной то, что случилось с его родителями, и когда-нибудь это нужно будет выяснить. Но она отгоняла от себя эти сомнения, решив, что поговорит об этом как-нибудь в другой раз. Сегодня она не допустит, чтобы что-нибудь испортило этот замечательный день.

Выходя из домика, Джэард и Жасмина знали, что в тот день они вместе переступили черту.

По дороге к парому Джэард спросил:

— Как дела с расторжением твоего брака, Жасмина? Есть новости?

— Отец Гриньон сказал, что разрешение прибудет, возможно, через месяц или около того.

— Это хорошо, отвечал Джэард. — Нам нужно начать готовиться к свадьбе, любовь моя. — Она быстро взглянула на него, а он добавил. — Любовь моя, нужно назначить день свадьбы. И чем быстрее, тем лучше. Иначе, я боюсь, ты пойдешь к алтарю с животиком, в котором будет мой ребенок. — Он остановил лошадь с улыбкой и повернулся к ней. — Я совсем не возражаю против этого, но тебе будет неловко.

— Мне не будет неловко, — окидывая его любящим взглядом, ответила она. — Я буду горда тем, что ношу твоего ребенка, Джэард.

Он потянулся к ней и погладил ее по щеке.

— Правда?

— О да! Очень горда!

— И к чертям общественное мнение?

— Да. К чертям.

Он в удивлении рассмеялся.

— Любовь моя. Сейчас мы смеемся, но, по правде говоря, я боюсь, что ты можешь забеременеть. — Он наклонился к ней и прошептал. — Я не собираюсь останавливаться, Жасмина. Я не могу этого сделать. Не сейчас.

— Я тоже не могу, — отвечала она ему также шепотом.

— Встретимся в полночь в летнем домике?

— О да, любовь моя!

 

20

В этот день, когда Джэард отвозил ее домой, Жасмина как будто летела по воздуху. На крыльце дома тетушки Чэрити он поцеловал ее на прощание. Их обдувал свежий ветерок, теребя одежду и принося с собой запах все еще цветущей жимолости. Джэарду в тот вечер нужно было быть на собрании Ассоциации плантаторов в гостинице в центре города, и когда он уехал, Жасмина стала думать, как же ей дотерпеть до полуночи, когда они опять встретятся в летнем домике.

Когда она поднялась в свою комнату, она увидела на туалетном столике знакомую бархатную коробочку. Она поспешила открыть ее, и опять два изумруда засверкали со своего ложа. «Это так похоже на Джэарда» — подумала она с любовью. Улыбнувшись, она надела кольцо на палец.

Вечером, сидя в своей комнате и старательно вышивая льняные салфетки, предназначенные для продажи на предстоящем благотворительном празднике, она заново пережила каждую минуту того дня с Джэардом в охотничьем домике: минуты страсти и все, что их сопровождало, — нежность и слезы. Она вспомнила, как возбуждающе действуют на нее его руки, касание его губ к ее коже, как это было замечательно, когда он дотрагивался, даже когда он осторожно вытаскивал занозы из ее ягодиц и целовал царапины на них, оставленные грубыми досками стола.

В ту ночь и последующие ночи летний домик стал их раем — миром их ничем не обузданной страсти. В полночь Жасмина крадучись выбиралась из дома, а через несколько часов перед рассветом, она возвращалась с раскрасневшимся лицом после ночи страсти и со спутанными от утреннего ветра волосами, чувствуя негу и боль во всем теле после часов, проведенных с Джэардом. Рассвет обычно только занимался, когда Жасмина ложилась в постель в своей спальне, а уже через невообразимо короткое время к ней вприпрыжку прибегала Мэгги начать ее будить. За утренними занятиями с Мэгги Жасмина зевала и скоро завела себе привычку укладываться поспать вместе с девочкой днем. К ужину обычно опять приходил Джэард, и они садились за стол все вместе: он, Жасмина, мисс Чэрити и Мэгги. А в полночь она вновь спешила на встречу с ним. Иногда Жасмина чувствовала уколы совести от того, что продолжает любовные встречи с Джэардом, зная, что с точки зрения католической церкви она все еще была женой Клода. Однако, как уверял ее Джэард, ее брак с мошенником Бодро никогда не был истинным браком, так как не вступил в силу и в глазах закона он уже был расторгнут; поэтому Жасмина отказывалась признавать, что то, что они делают с Джэардом, неправильно. Они были мужем и женой в своих сердцах и очень скоро вступят в церковный брак. Жасмина обнаружила, что с каждым днем она все больше и больше любит Джэарда, и с каждым днем горечь и обида из-за ее отца и Клода Бодро отходят в ее сознании на второй план.

В это время Жасмина была очень занята, помогая в организации благотворительного праздника, который устраивал Джэард. Вместе с Джэардом и мисс Чэрити она наносила многочисленные визиты, поскольку осенний сезон в Натчезе был в полном разгаре, и готовилась к своей свадьбе. По настоянию Джэарда они назначили день свадьбы — 5 декабря, то есть через два месяца. Мисс Чэрити заказала в типографии приглашения и делала другие приготовления, хотя Жасмина боялась, что известие о расторжении брака может не прийти вовремя, так, чтобы они могли обвенчаться в церкви. Но ни Джэард, ни отец Гриньон, казалось, не разделяли ее опасений. Священник сказал Жасмине, что ему уже сообщили из папского трибуната в Риме о принятии ее дела к рассмотрению и что теперь он ждет, что решение о расторжении ее брака будет принято в течение месяца, максимум полутора месяцев.

Отныне Жасмина и Джэард каждый день проводили время с Мэгги, и у всех троих росло чувство семейной привязанности друг к другу. На закате Джэард часто возил их на прогулку вдоль обрыва, и они завороженно наблюдали, как солнце садится за равнины Луизианы. Джэард сказал Мэгги, что как только они с Жасминой поженятся, они оформят в Сиротском суде Натчеза факт ее удочерения. Мэгги пришла в восторг от того, что она, Жасмина и Джэард всегда будут жить вместе. Джэард также свозил Мэгги в «Хэмптон Холл» и девочка выбрала там себе комнату, в которой она хотела бы жить.

К этому времени устройство дома Джэарда было почти закончено: комнаты «Хэмптон Холла» были теперь оформлены в тонах, выбранных Жасминой, — розовом, зеленом и золотом. По мере продвижения работ дружба Жасмины с Мари Бернард становилась все тесней. По настоянию Жасмины они начали называть друг друга просто по имени. Жасмина не рассказала Мари о своем отце и Клоде Бодро. У них были общие интересы — устройство дома Джэарда и предстоящий благотворительный праздник, в подготовку которого вовлекли и Мари. Вместе с Жасминой они вышивали салфетки, небольшие скатерти, все, предназначенное для продажи на празднике.

Джек Кактус Мэлоун опять был в городе после, как казалось, очень долгого отсутствия, и пару раз, когда Жасмина работала в доме Джэарда вместе с Мари, он приходил якобы в поисках Джэарда. Однако Жасмину нельзя было обмануть, она поняла, что на самом деле Джек приходил в надежде побыть хоть несколько минут с хорошенькой домоправительницей. И хотя они оба продолжали тайно обмениваться тоскующими взглядами, когда им случалось бывать вместе, Жасмина, к своему огорчению, обнаружила, что в их отношениях не произошло никаких изменений. Джек в присутствии Мари казался очень скованным, как если бы он думал, что она какая-то необыкновенно чуткая птица, которая при малейшем движении в ее сторону может улететь.

Однажды, когда они сидели в маленьком кабинете Мари и вышивали маргаритки на салфетках для туалетного столика, Жасмина решилась заговорить с Мари:

— Что ты думаешь о мистере Мэлоуне?

Мари подняла голову от работы и улыбнулась.

— Я думаю, он хороший человек.

— Мне кажется, ты ему нравишься, — сказала Жасмина, откладывая работу.

Мари покраснела и, не глядя Жасмине в глаза, отвечала:

— О нет, Жасмина. Мистер Мэлоун очень вежлив со мной, но я не думаю, что он мной интересуется…

— В самом деле? — Жасмина подняла брови. — Тогда скажи на милость, почему мистер Мэлоун приходит сюда при каждом удобном случае?

Мари прикусила губу и растерянно заморгала:

— Он ищет мистера Хэмптона, конечно.

— Мари, ты прекрасно знаешь, что днем Джэард почти всегда в своей конторе, а Джек знает это лучше, чем мы с тобой.

Мари с минуту молчала.

— Я не думаю, что он интересуется мной, — повторила она напряженным голосом.

— А почему бы ему не заинтересоваться тобой?

Мари взглянула на Жасмину по выражению ее лица и темных глаз было видно, что она в смятении и страдает.

— Возможно, он считает… я думаю, он считает, что я… порченая. И это было бы естественно.

— Мари! — возмутилась Жасмина.

— Жасмина… — Француженка в растерянности развела руками и продолжала изменившимся голосом: — Ведь это Джек нашел меня и мою семью. И он видел все, что они сделали со мной.

— Значит, он прекрасно знает, что все что случилось, было не по твоей вине! — твердо заявила Жасмина, — и с тех самых пор он был очень внимателен к тебе, не так ли, Мари?

Мари в задумчивости нахмурилась, но не отвечала. Они продолжали работать, а Жасмина размышляла об их с Мари разговоре. Хотя казалось, что Мари забыла о насилии, совершенном над ней на Большом тракте, боль в ее душе еще жила, она таилась где-то в самой глубине, готовая в любой момент выплеснуться на поверхность. Старые раны заживают с трудом, об этом Жасмина хорошо знала из собственного опыта.

В тот вечер Джэард сопровождал Жасмину и мисс Чэрити в гости на ужин. Когда они вернулись в «Магнолию Бенд» и Джэард целовал Жасмину на прощание перед своим уходом, он шепотом на ухо напомнил об их ночном свидании.

Но как только он ушел, начался сильный дождь, который продолжался несколько часов. Жасмина знала, что Джэард не захочет, чтобы она выходила в такую погоду, и она в конце концов пошла спать. Однако она всю ночь беспокойно ворочалась в кровати и не спала, прислушиваясь к ударам грома и шуму дождя и думая, как бы хорошо сейчас быть в объятиях Джэарда.

На следующее утро небо прояснилось, и Жасмина решилась сделать то, чего раньше она никогда не делала, а именно, поехать к Джэарду в контору в Нижний Натчез. Она скучала по нему и не знала, как дождаться вечера, чтобы увидеть его. Без сомнения, он прочитает ей мораль за то, что она поедет к нему на работу, в этот неприличный район города, но встреча с ним стоит любого выговора. Кроме того, ей очень хотелось поговорить с ним о Джеке Мэлоуне и Мари Бернард. Жасмина была уверена, что если их подтолкнуть, то у них все наладится и они будут вместе. И она собиралась этим заняться. Они с Джэардом были счастливы, и она хотела того же для Джека и Мари.

Часом позже Эфраим уже вез ее через город; он сильно нервничал и все время беспокойно оглядывался, в особенности когда они приблизились к улице Сильвер. Однако ничего особенного не произошло, пока они ехали по ней в перенаселенный прибрежный район, за исключением отдельных непристойных замечаний или свиста по адресу Жасмины от какого-нибудь потрепанного на вид типа, которые изредка попадались им на пути. Жасмина игнорировала эти замечания и непристойные предложения, сохраняя на лице выражение холодного безразличия и глядя только на дорогу прямо перед собой, пока они с Эфраимом проезжали там быстрой рысью. Даже в осенней прохладе над спиной Шуги зароились большие мухи, когда они повернули на изрезанную колеями улицу Миддл. Они проехали сильно осевшее и обшарпанное здание публичного дома, шумную лесопилку и на удивление аккуратную и ухоженную на вид парикмахерскую. В воздухе носилась странная смесь запахов гниющих отбросов, свежераспиленного дерева и липкой грязи, стекавшей с колес кабриолета.

Когда наконец они добрались до конторы Джэарда, Эфраим с большим облегчением вздохнул и придержал лошадь. Он помог Жасмине выйти из экипажа и остался его сторожить, а Жасмина пошла к конторе.

Она приподняла подол своего саржевого платья и осторожно переступила через заляпанный грязью тротуар. Решительно войдя в контору, она услышала, как над входной дверью звякнул колокольчик. В отгороженной от основного помещения приемной молодой клерк, сидевший над кипой документов, поднял голову при ее появлении.

— Да, мисс? — спросил он, вставая и торопливо надевая очки.

— Вы, наверное, Питер Фентон, клерк мистера Хэмптона, — обратилась к нему Жасмина с веселой улыбкой. — Мистер Хэмптон несколько раз говорил о вас. А я — Жасмина Дюброк, невеста Хэмптона.

Молодой человек покраснел.

— Рад с вами познакомиться мэм.

Она опять улыбнулась:

— Он у себя?

Клерк еще больше заволновался, беспокойно поглядывая на дверь кабинета. Откашлявшись, он бессвязно заговорил:

— Э… да, мэм… мистер Хэмптон у себя. Но я боюсь, он сейчас очень занят…

— Ничего страшного, — заверила Жасмина молодого человека, успокоив его движением руки в перчатке. — Я думаю, мистер Хэмптон не будет сильно против, если я войду.

Она повернулась и подошла к двери кабинета Джэарда.

— Мисс Дюброк, пожалуйста, не надо… — проговорил ей вслед клерк.

Но было уже поздно. Тихонько постучав в дверь, Жасмина распахнула ее и сразу же поняла, почему молодой клерк так волновался.

Джэард со спокойным видом вкладывал несколько денежных купюр в руку проститутке.

Глаза Жасмины расширились от удивления. Она застыла в дверях, глядя на происходящее в кабинете Джэарда. Любовь всей ее жизни стояла у стола, улыбаясь во весь рот и передавала деньги сильно накрашенной женщине, а та в ответ на это игриво улыбалась ему и спокойно брала эти деньги. Жасмина с отвращением отметила про себя, что эта женщина явно была уличной девкой. Резкий запах ее дешевых духов, чувствовавшийся даже в другом конце комнаты, аляповатое платье из золотого атласа и кричаще безвкусная шляпа с перьями — все подтверждало это. Щеки женщины были сильно нарумянены, большой рот накрашен ярко-красной помадой, и хотя у нее были светлые волосы, она сильно напомнила Жасмине Флосси ла Фьюм.

Жасмина заметила все эти детали в считанные секунды. Затем Джэард и странная женщина одновременно увидели ее и повернулись к ней.

— Жасмина! — вскричал Джэард в изумлении. — Дорогая, что ты делаешь в этой части города?

— Что делаю? В самом деле! — со сдержанным гневом отпарировала она и прикрыла за собой дверь. С некоторым удовлетворением она отметила, что женщина выглядела взволнованной, запихивая в ридикюль, обшитый блестками, деньги, которые ей дал Джэард, и доставая мятый платок, который она тут же стала прикладывать к носу показывая, что она растрогана.

Джэард торопливо подошел к Жасмине.

— Рад видеть тебя, дорогая, — сказал он спокойным голосом, но взгляд у него был предостерегающим. Он взял ее за руку и подвел к женщине.

— Жасмина, познакомься с моим другом — Саванной Сью Столлингз. Сью, это моя невеста, мисс Дюброк.

Жасмина заставила себя сдержанно кивнуть в знак приветствия, а Саванна Сью отняла от носа платок и робко шагнула к ней.

— Здравствуйте, мэм, — обратилась она к Жасмине. Жасмина отметила, что женщина была полновата. Лицо у нее было круглое, шея и плечи полные, а большой нескромный вырез ее платья едва прикрывал объемную грудь.

— Я совсем не хочу причинять вам неприятности, мэм, но мистер Джэард, он… это… помогает моей маме. Знаете, моя мама застряла в Джорджии. У нее чахотка. Прямо страшная! А мистер Джэард, ну… это… короче, он такой добрый, что одолжил мне денег, чтобы заплатить за лечение.

Она запнулась, с беспокойством глядя на Жасмину. Ее рука, державшая платок, слегка дрожала.

— Это так мило со стороны мистера Джэарда — отвечала Жасмина ледяным тоном.

Сью с видимым облегчением вздохнула.

— Да, мэм. Ну, тогда я пойду. — Она слегка наклонилась в сторону Джэарда. — Еще раз спасибо, мистер Хэмптон. А мама в последнем письме, она велела сказать вам: «Да благословит вас Бог сэр!»

— Спасибо, Сью, — отвечал Джэард вслед уходящей женщине.

Он повернулся, серьезно нахмурившись, к Жасмине и взял ее за руку.

— Моя дорогая, боюсь что ты вела себя плохо.

— Вела себя плохо!!! — вспылила Жасмина и оттолкнула его руку.

Не обращая внимания на ее резкость, Джэард сказал:

— Ты помнишь, я тебе не раз говорил, чтобы ты не появлялась в этой части города одна.

— Ничего удивительного, что ты говорил мне это! Ведь я могу помешать тебе развлекаться здесь.

Он еще больше рассердился.

— О чем ты говоришь, Жасмина?

Жасмина чуть не затопала ногами.

Эта женщина! Что она здесь делала?

Джэард пожал плечами.

— Мне казалось, что она сама хорошо объяснила это.

Жасмина открыла от удивления рот.

— Джэард, с каких это пор ты водишься с уличными девками?

Он издал смешок.

— Жасмина, ты, кажется, ревнуешь.

— А если и так, что тогда?!

Джэард подошел ближе и положил руки на гневно приподнятые плечи Жасмины.

— Жасмина, Сью — одна из тех, кому я помогаю время от времени. Она же тебе объяснила, что у нее больная мать в Джорджии. А у меня есть… короче, я унаследовал большое состояние, моя дорогая, и, когда могу, я стараюсь помочь тем, кто не так удачлив, как я. Поэтому не имеет никакого значения, даю ли я Сью несколько долларов, или делаю вклад в Женское благотворительное общество, или в приют, или…

— В меня? — вспыхнула Жасмина.

Он рассмеялся.

— Что ты имеешь в виду?

Она начала ходить по комнате и говорить с нотками уязвленной гордости.

— Наверное, я тоже одна из тех, кого ты даришь своей благотворительностью. У тебя ведь таких так много.

— Но, Жасмина… ты единственная из них, на ком я обещал жениться.

И хотя это было сказано с юмором, Жасмина не успокоилась, а глядя на грязную узкую улочку за окном кабинета Джэарда, она спросила:

— Где ты познакомился с ней?

— Как я уже тебе говорил, иногда я захожу в «Алую туфельку» чего-нибудь выпить…

Она резко обернулась к нему.

— Больше никогда!

Он засмеялся.

— Прости, не понял, Жасмина?

Жасмина сжала кулаки и сердито вздернула подбородок.

— Я сказала, больше никогда. Ты никогда больше не пойдешь в «Алую туфельку».

Улыбка Джэарда стала еще шире, а в глазах появилось удивление.

— Теперь ты мне будешь говорить, что мне делать?

— Да!

— Жасмина, мне кажется, ты показываешь дурной нрав, — заметил Джэард с усмешкой.

— Ты просто нахал! — отвечала она, вся кипя от гнева, в то время как у нее в голове проносились самые невероятные и скандальные предположения по поводу Джэарда.

— Джэард, скажи мне, где ты был позапрошлой ночью, когда сказал мне, что у тебя собрание? Ты был тогда с этой Сью?

— Жасмина! — Он сокрушенно покачал головой. — Ты что, действительно думаешь, что после того, что у нас бывает с тобой в летнем домике, у меня еще что-то остается для других женщин?

Жасмина густо покраснела, хорошо понимая, что Джэард прав. Однако ее уязвленная гордость заставила ее уклониться от прямого ответа.

— Ну…

— Жасмина, подойди ко мне.

— Нет!

В два шага он был около нее и, крепко прижав ее к себе, заглянул ей в глаза, чувствуя одновременно удивление, смешанное с нежностью, и гнев. Ее дальнейшие протесты были заглушены его страстным поцелуем, который сначала грубо заставил ее замолчать, потом почувствовать всю его сладость, а затем разлил по всему ее телу успокоение и наконец вызвал желание… Не прошло и минуты, как Жасмина уже сидела у Джэарда на коленях на обтянутой кожей кушетке и бесстыдно стонала, прижимаясь к нему и отвечая на его поцелуи.

— Так ты все еще думаешь, что я желаю Сью? — спросил он ее хрипловатым, низким голосом.

— Нет, — призналась она.

Он вздохнул.

— Ты все еще сердишься на меня?

— Нет, если ты обещаешь больше никогда не ходить в «Алую туфельку».

Он улыбнулся и прижал ее к себе.

— Обещаю, моя страстная своевольная девочка. Даю слово джентльмена. — И более серьезно продолжал: — Но только, Жасмина, если Сью опять придет, чтобы просить денег для матери, я их ей дам.

— Ну что ж, это достаточно справедливо, — согласилась Жасмина. — А я могу присутствовать при этом?

— О, любовь моя! — воскликнул Джэард. — Разве ты не знаешь, что если бы я мог, я не отпускал бы тебя от себя ни на секунду? — Он поцеловал ее в кончик носа и с жаром продолжал: — Боже, я так скучал по тебе этой ночью. Этот чертов дождь!

— Я тоже скучала по тебе, — улыбнулась она ему. — И я тоже посылала этот дождь к черту… много раз.

Он засмеялся и наклонился к ней, чтобы еще раз ее поцеловать. Через долгий, как им показалось, промежуток времени он заговорил опять:

— Я ведь тебя так и не спросил, зачем ты приехала сюда.

— Ах, да.

С видимой неохотой Жасмина перебралась с коленей Джэарда на кушетку рядом с ним и расправила юбки.

— Это касается Джека Кактуса… и Мари.

— Да?

— Я думаю, что они любят друг друга, но боюсь, что это может закончиться ничем, если Джек не сделает первый шаг.

Джэард улыбнулся.

— Понятно. А ты очень наблюдательна, Жасмина.

Она, польщенная, засмеялась.

— Ну, нужно быть слепой. Я знаю, что Мари отнесется к нему очень благосклонно, если только Джек сделает шаг в ее сторону.

Джэард потер себе подбородок и кивнул.

— Тогда, может быть, мне поговорить с Джеком? — Он с любовью посмотрел на нее и добавил: — Это было бы замечательно, если бы они нашли то, что есть у нас с тобой.

— О да, замечательно!

Джэард поднялся и помог встать Жасмине.

— Ну, моя хорошая, раз ты у меня такая глупышка, что решилась приехать в эту дыру, мне остается только доставить тебя в целости и сохранности домой.

— Нет, нет! — запротестовала Жасмина. — Это совсем не обязательно. У конторы меня ждет Эфраим.

— Тогда я провожу тебя к экипажу.

Жасмина улыбнулась и взяла его под руку. Но когда они уже собирались выйти из комнаты, она остановилась.

— Джэард?

— Да?

Прикусив губу, она сказала:

— Я знаю, что Джек Кактус был в отлучке позавчера. Ты снова просил его заняться розыском Клода?

— Да, — мрачно ответил Джэард.

— По-прежнему безрезультатно? Я думаю, что ты бы сказал мне, если бы…

— Да, моя дорогая, я бы сказал тебе.

Джэард с сожалением покачал головой.

— Как ты уже догадалась, у нас пока еще ничего не получилось. И, к сожалению, Джек пока останется здесь. Время сбора урожая — самое напряженное время года. Джек незаменим как здесь, так и на плантации в Видалии.

Джэард пристально посмотрел Жасмине в глаза с решительностью во взгляде и с силой сжал ей руку.

— Не беспокойся, моя дорогая. Мы с Джеком все время помним об этом. Недель через шесть он снова отправится на поиски этого подлеца, и тогда я обойдусь с ним должным образом.

Заметив убийственный свет в глазах Джэарда, когда он заговорил о поимке Клода, Жасмина испугалась не на шутку оттого, что он действительно доберется до ее прежнего мужа. И в этот момент она поняла со всей ясностью, как много для нее значил Джэард — гораздо больше, чем жажда осуществления своей собственной мести.

 

21

Близился конец октября. В последнюю субботу месяца, когда уже спала жара, на Старой Испанской площади проходил благотворительный праздник в пользу приюта. Джэард, Жасмина и Мэгги выехали заблаговременно, чтобы помочь в приготовлениях. Тетушка Чэрити должна была присоединиться к ним позже, захватив с собой множество свежеиспеченных булочек.

Жасмина почувствовала волнение, когда Джэард остановил экипаж у края площадки под развесистым красно-золотистым кленом, с которого только-только начали опадать первые листья. Глядя на Джэарда, спрыгнувшего на землю, Жасмина улыбнулась, отметив про себя, что он очень красив в черном шерстяном костюме и элегантном шелковом цилиндре. Помогая Жасмине и Мэгги выйти из экипажа, он произнес:

— Бог мой! Да вы просто очаровательны сегодня!

Жасмина ответила на комплимент улыбкой, и когда ее туфли коснулись мягкой земли, она глубоко вдохнула свежий осенний воздух. Они с Мэгги были одеты в одинаковые платья из розового шелка.

Из заднего отделения кабриолета Джэард достал муслиновый мешок с изделиями ручной работы, сделанными Жасминой и Мари, которые они хотели передать в дар приюту. Затем все трое вышли на большую поляну.

На площади уже кипела работа. Прямо перед собой они увидели двух мужчин, сидя на земле сколачивающих большую деревянную входную арку. Обтянутая цветной материей, она вскоре должна была служить главным входом на праздник.

Миновав строителей, компания вышла на широкий луг, где жители Натчеза прогуливались погожими вечерами. К северу от поляны под развесистыми дубами протянулось несколько рядов деревянных столов и скамеек, принесенных из католической церкви за день до торжества. Сейчас богомолки накрывали столы клеенкой, готовясь к обеду. Рядом еще одна группа столов примкнула к палаточному городку. Мужчины и женщины расстилали цветные скатерти и ставили на них предметы для продажи; здесь было все: от домашних консервов, фруктов и тортов до вязаных шалей, ботиночек для новорожденных, вышитых тамбуром, изделий из стекла, посуды и даже набора чашек и блюдец, раскрашенных вручную Джоном Джеймсом Одабоном, — все это щедрое семейство передало приюту на благотворительные цели.

С южной стороны поляны расположились ярко раскрашенные фургоны цирка семейства Финнеган. Члены труппы сейчас завтракали у костра, и ароматы копченого окорока, бекона и кофе наполняли воздух.

Но внимание Жасмины и Мэгги привлек огромный цветной с красно-белыми полосами воздушный шар на краю утеса. Шар еще не был надут, его оболочка лежала в пеньковой сетке, к днищу был подведен шланг, рядом находилось множество ящиков. Услышав резкий свистящий звук, Жасмина догадалась, что аппарат медленно наполнялся каким-то газом из огромных ящиков. Два человека в рубашках и рабочих комбинезонах пристально следили за процессом, наблюдая за воздушным шаром и проверяя различные соединители.

Жасмина обратилась к Джэарду:

— Этот шар наполнят горячим воздухом?

Он отрицательно покачал головой:

— Нет, водородом. Ящики, которые ты видишь вон там, являются газовыми генераторами. — А для Мэгги он добавил:

— Лучше держаться подальше от них, дорогая. Водород — это опасно.

— Откуда привезли этот шар? — спросила Жасмина.

— Вместе с цирком, — ответил он. — Таддеус МакКой, зять господина Финнегана, запускает воздушный шар в каждом городе, куда приезжает цирк. Сегодня они тоже его запустят.

— Можно мне подняться на шаре? О, дядя Джэард, пожалуйста! — воскликнула Мэгги, хлопая в ладоши и подпрыгивая, ее юбки и локоны подскакивали вместе с ней.

Джэард ласково посмотрел на ребенка, слегка ущипнув ее за розовую щечку, но ничего не ответил. Передавая мешок с ручной работой Жасмине, он произнес:

— Моя дорогая, мне нужно пойти поговорить с господином Финнеганом, чтобы убедиться, что все готово.

Жасмина улыбнулась, глядя Джэарду вслед, когда тот зашагал к площадке, где расположились люди из цирка. Затем, взяв маленькую ручку Мэгги и нежно сжав ее, Жасмина сказала:

— Пойдем, родная. Сестра Схоластика обещала мне, что она будет продавать эти изделия в палатке в пользу сиротского приюта. Давай найдем ее и посмотрим, нужна ли ей наша помощь.

В последующие часы на площади было шумно, работа кипела, в то время как ставились палатки и готовилась арена для цирковых выступлений. А на раздаточном столе расположились ряды блюд с приготовленной снедью и огромные титаны с чаем. После того как все было завершено, Джэард повел Жасмину и Мэгги к входным воротам, где они втроем встали, чтобы принимать билеты и приветствовать гостей. Как и было запланировано, семьи привели с собой сирот, которых они в этот день опекали. Жасмина была страшно рада увидеть своих воспитанников среди уважаемых жителей Натчеза. Она с гордостью отметила, что на торжество пришло больше народу, чем могли вместить церковные скамейки и практически каждая известная в городе семья содействовала этому событию в той или иной форме.

К полудню праздник был в полном разгаре. Вся площадь бурлила, отовсюду слышался смех. Посетители с интересом следили за выступлениями жонглеров, клоунов, цирковых наездниц и акробатов. Представление продолжалось непрерывно, а когда людям надоедало смотреть, они отправлялись в палатки, где приобретали различные изделия. Когда торжество было в полном разгаре, Мэгги сбежала от Жасмины и Джэарда и, чувствуя себя счастливой и свободной, резвилась на площади, пробуя лакомства в кондитерской палатке у тетушки Чэрити.

Но самым приятным сюрпризом этого дня для Жасмины было появление Джека Мэлоуна с Мари Бернард.

— Джэард! Посмотри! — крикнула Жасмина жениху, слегка подталкивая его локтем в бок, издали наблюдая, как Джек помог Мари выйти из небольшого черного кабриолета, прибывшего на праздник.

Стоя рядом с Жасминой, Джэард усмехнулся:

— Кажется, Джек принял во внимание мой совет.

— Ты говорил с ним о Мари?

— Да.

— О, Джэард, я хотела бы обнять тебя!

Повернувшись к ней, он вопросительно поднял бровь.

— Ну?

— Не здесь, — прошептала она застенчиво, и он улыбнулся. Жасмина была очень рада видеть Джека и Мари вместе. Оба были элегантно одеты и шли под руку при свете яркого солнца. Они выглядели очень счастливыми.

Когда пара приблизилась к воротам, Джек поздоровался с Джэардом за руку прежде, чем передать билеты хозяину.

— Мы уже пропустили всю хорошую жратву, босс? — осведомился он, ухмыляясь и поглаживая свои тонкие усики.

— Вовсе нет, — заверил его Джэард. — Обслуживание начнется через полчаса. Мари, ты чудесно выглядишь, — сказал он своей экономке.

— Спасибо, сэр. — Ее темно-коричневые глаза светились, и румянец счастья покрывал ее щеки.

— Мне очень нравится бледно-лиловое платье, Мари, — искренне сказала Жасмина. — Это твой цвет.

— А вам идет розовый, — ответила Жасмине Мари.

— Обязательно поболтаем попозже! — обратилась Жасмина к Мари, когда она с Джеком проходила в ворота.

Позже, после того как все билеты были получены, Жасмина и Джэард присоединились к Джеку с Мари, обедавшим на свежем воздухе под деревьями. Пары смеялись, сидя в прохладной тени, и пробовали всякую сытную снедь: копченый окорок, жареных цыплят, печенье, бобы, кукурузу в початках, картофельный салат, соленые овощи, фрукты, а на десерт все, что только можно себе вообразить. Мэгги продолжала набивать себе рот печеньями в палатке тетушки Чэрити, хотя Жасмина уже заглядывала туда и заставила ребенка съесть бутерброд с копченым окороком.

За длинным столом велась оживленная беседа. В конце обеда Фредерик Стэнтон, выглядевший весьма высокомерно в своем белом костюме и панаме в тон ему, подошел к столу и похлопал Джэарда по плечу.

— Великолепный день, Хэмптон, и полный успех! — сказал своему другу розовощекий немец.

— Спасибо, Фредерик, — Джэард встал, чтобы пожать ему руку.

— Я должен сказать, что воздушный шар сделан гениально, — добавил он.

Джэард усмехнулся.

— Кажется, шар почти полностью заполнен сейчас. Хочешь посмотреть поближе и познакомиться с владельцем Таддеусом МакКоем?

— Почту за честь, — ответил Стэнтон.

Джэард повернулся к столу.

— Присоединишься к нам, Джек?

— Конечно, босс.

Поклонившись дамам, Джек положил салфетку и встал.

— Джэард, пожалуйста, будь осторожен! — крикнула Жасмина, но ее жених лишь помахал ей рукой и направился к воздушному шару с двумя мужчинами.

Жасмина повернулась к столу и увидела улыбающуюся ей Мари. Она была благодарна, что в этот момент с ней рядом подруга.

— Пойдем погуляем, Мари? — сказала Жасмина.

— Конечно, Жасмина.

Женщины попросили разрешения уйти и пошли прогуляться вдоль деревьев в сторону большой поляны по усыпанной листьями тропинке, окаймлявшей площадь. Как только они оказались одни, Жасмина воскликнула:

— Мари, ты знаешь, я так рада видеть вас с Джеком вместе!

Мари зарделась и улыбнулась.

— Спасибо, мисс.

— Как это случилось? — спросила Жасмина.

— Ну, около недели назад Джек приехал ко мне, — сказала Мари. — И… открыл мне свое сердце.

— Да?

Они остановились под деревом.

Мари глубоко вздохнула, а затем продолжила:

— Кажется, господин Мэлоун хотел ухаживать за мной, но он боялся… думая, что после того, что со мной случилось, я никогда не захочу, чтобы мужчина прикоснулся ко мне.

— О, Мари! Что ты ему сказала?

Мари мечтательно улыбнулась.

— Я сказала ему, что он был неправ.

— Я так рада! — воскликнула Жасмина. — Как ты думаешь, все эти годы вы могли бы быть вместе, если бы не это недоразумение?

— Наверное, требовались годы, чтобы все зажило, — глубокомысленно ответила Мари.

Жасмина кивнула:

— Возможно, ты права.

Они в задумчивости замолчали. В это время толпа вдали на поляне оживилась, когда красивая молодая женщина в цветном костюме встала на спину гарцевавшей белой лошади. Указав на наездницу, Мари сказала:

— Как чудесно, что мистер Джэард организовал все это.

— Да, действительно. Я уверена, что этот день обошелся ему в несколько тысяч, — ответила Жасмина.

Мари согласилась.

— Господин Хэмптон — самый щедрый человек, которого я когда-либо знала.

Жасмина призадумалась над словами Мари.

— Мари, есть еще одно обстоятельство…

— Да?

Тихим доверительным тоном Жасмина сказала.

— На прошлой неделе я была в речной конторе Нижнего Натчеза и застала его за тем, что он давал деньги проститутке.

К изумлению Жасмины, Мари только сочувственно улыбнулась:

— Я не удивлена.

— Ты не удивлена? — спросила Жасмина, приподняв бровь.

— Господин Джэард чрезмерно доверчивый человек. Эти девицы из «Алой туфельки» всегда пользуются этим, рассказывая ему какую-нибудь душераздирающую историю или что-нибудь в этом роде для того, чтобы получить деньги.

— Эти девицы? — спросила взволнованно Жасмина. — Ты имеешь в виду, что она не одна?

Мари вздохнула:

— К сожалению, да. Я видела двоих или троих, приходивших к нему домой, — обычно это бывало ночью, чтобы их не заметили.

— О Господи! — вырвалось у Жасмины.

Мари взяла Жасмину за рукав, стараясь ее утешить:

— Жасмина, вы должны знать, что господин Джэард никогда не изменит вам ни с одной из этих женщин. Когда они приходят, они никогда не задерживаются больше чем на одну-две минуты. Господин Джэард обычно дает им деньги в передней, а затем они уходят. Вот и все, что им нужно, — это действительно так.

— Но все же подумать о том, что они приходят в дом Джэарда!..

Мари кивнула сочувственно.

— Я знаю. Мысль довольно неприятная. Но, Жасмина, я думаю, что если любишь человека, то нужно принимать его причуды и недостатки. — С задумчивой улыбкой она продолжила: — Я знаю, например, что я должна принимать недостатки господина Мэлоуна.

— О? А какие недостатки у Джека Кактуса?

— Это можно назвать страстью к путешествиям, — откровенно ответила Мари. — Как вы, возможно, заметили, Джек часто бывает в отлучках по поручению господина Джэарда. И он сказал мне, что это для него не только работа. Он любит дорогу, любит быть в сельской местности, ближе к природе. Он также сказал мне, что скоро должен уехать по заданию господина Джэарда и сможет жениться на мне только после того, как поиск завершится. Он говорит, что даст мне возможность самой решить, смогу ли я смириться с его длительными отлучками.

— Я понимаю.

Жасмина чувствовала вину перед Мари за то, что никогда не рассказывала ей о Клоде Бодро, а также о том, почему Джек Мэлоун ищет его.

— Он рассказал тебе, в чем заключается это задание?

— Нет, мисс.

Жасмина запнулась, затем спросила:

— Ты полагаешь, что смиришься с тем, что Джек часто уезжает?

— Да, Жасмина, — сказала Мари со спокойной улыбкой. — Я уже смирилась. Я бы не хотела, чтобы он изменился.

В течение следующего часа Жасмина заменяла в булочной палатке мисс Чэрити, предоставив вдове заслуженный отдых. Она сделала все от нее зависящее, чтобы выглядеть веселой, стоя в прохладной тени орехового дерева и продавая выпечку, кусочки торта и пирога бесконечно тянущемуся потоку людей. После разговора с Мари, Жасмина находилась в смятении.

Она была потрясена, узнав, что Джэард помогал проституткам из Нижнего Натчеза. Он никогда не рассказывал ей об этом. Сначала Жасмина рассердилась, затем ей стало обидно, оба чувства переполняли ее.

Мари сказала, что Джэард не связан любовными отношениями с этими уличными девками. Но тем не менее Жасмина ревновала. В конце концов, они были женщинами легкого поведения, и хотя Жасмина знала, что Джэард никогда преднамеренно не изменит ей, она не доверяла этим женщинам.

— Мисс Жасмина, а у нас для вас подарок!

Вскоре после того, как тетушка Чэрити вернулась, в сопровождении Джэарда, подпрыгивая, вошла Мэгги с двумя длинными тонкими предметами в маленькой ручке.

— Вот, мисс Жасмина! — гордо сказала девочка, протягивая Жасмине один из предметов.

Жасмина взяла подарок, это был чудесный шелковый веер с ручками из слоновой кости. Открыв его, она замерла от удовольствия. На противоположных концах шелковой основы изображены были два цветных воздушных шара, каждый из них помещен в круг, расшитый золотым ирисом, а посредине — третий круг с изображением обнимающейся парочки. Эффект поразительный!

— Это от дяди Джэарда! — с ликованием сказала Мэгги. — У меня такой же веер, как и у вас, только в середине веера изображена девочка.

— О Джэард, они чудесны! — воскликнула Жасмина, взглянув на Джэарда через головку Мэгги.

— В самом деле! — поддакнула тетушка Чэрити стоя рядом с Жасминой.

Улыбаясь, Джэард сделал шаг вперед и протянул небольшую медную коробочку тетушке Чэрити.

— Я бы не хотел, чтобы ты подумала, что я забыл о тебе, тетя.

— О Джэард! — воскликнула тетушка Чэрити, взяв свой подарок. — Посмотри, Жасмина, это медная шкатулка, на ней изображен подъем воздушного шара! — И, обращаясь к Джэарду, она добавила: — Джэард, где ты достал все эти чудесные вещи?

— По специальному заказу привезено из Англии, — объяснил Джэард. — Я не был уверен, что получу их вовремя, к торжеству, но господин Паттерсон доставил их мне сегодня.

Взглянув сначала на тетушку Чэрити и Мэгги, потом на Жасмину, он произнес прерывающимся от волнения голосом:

— Я хочу, чтобы три женщины, которых я люблю, надолго запомнили этот день.

— О, мы запомним этот день надолго, Джэард! — пылко ответила тетушка Чэрити. — Спасибо тебе. Ты всегда был таким внимательным мальчиком.

— Спасибо, Джэард, — Жасмина улыбнулась, ее зеленые глаза сияли от любви. — Ты сделал этот день особенным для всех нас во многих отношениях.

Джэард улыбнулся ей в ответ, затем обратился к тетушке Чэрити:

— Можно мне увести Жасмину сейчас?

— Конечно, я хорошо отдохнула, и в основном здесь все уже распродано. Вы можете хорошо повеселиться вдвоем!

Джэард взял Мэгги и Жасмину за руки, и они вышли из палатки.

— Вот, — сказал он им, — наступило время для подъема воздушного шара.

Жасмина кивком выразила одобрение, посмотрев на воздушный шар, зависший над краем утеса. Баллон сейчас был до отказа заполнен газом и привязан за концы, а два человека в рабочих комбинезонах и рубашках присоединяли к нему большую плетеную корзину.

— Откуда мы будем наблюдать, как он поднимается?

— А как насчет того, чтобы подняться в воздух на 2000 футов?

— Прости, не поняла? — переспросила Жасмина.

Джэард самодовольно улыбнулся.

— Мы собираемся подняться на нем — ты, я и Мэгги. Нас пригласил Таддеус МакКой.

— Ого-го-го! — ликуя, крикнула Мэгги, хлопая в ладоши, как раз когда Жасмина запротестовала:

— О нет, Джэард, мы не можем!

Джэард невозмутимо тянул их к краю утеса.

— Но, — пролепетала Жасмина, — мне помнится, ты сказал, водород опасен!

— Не опасен, если его использовать надлежащим образом, — заверил ее Джэард. — Жасмина, ты же не боишься подняться вверх?

— Нет, но…

Они подошли к воздушному шару, и Джэард показал на одного из мужчин, крепивших корзину:

— Жасмина, это Таддеус МакКой. Таддеус, познакомься с моей невестой мисс Дюброк. А это Мэгги — неугомонное маленькое создание.

— Добрый день, госпожа и маленькая мисс, — сказал, улыбнувшись, МакКой, вытирая натертые веревкой ладони. Жасмина отметила, что МакКой выглядел очень знающим.

— Мне доставит большое удовольствие видеть вас и вашу крошку на борту воздушного шара, — обратился он к Жасмине.

— А это безопасно? — поинтересовалась она.

— Да, госпожа, — серьезно ответил МакКой. — Воздушный шар, наполненный водородом, гораздо безопаснее, чем шар, нагреваемый горячим воздухом, поскольку под газовым баллоном нет огня, который может стать причиной возгорания шара.

Он посмотрел на шар и спросил своего помощника:

— Все надежно, Сид?

— Да, сэр, — ответил жилистый молодой человек, после того как дважды проверил узлы, соединяющие корзину с газовым баллоном.

— Ну, друзья, готовы к посадке?

МакКой залез первым. Затем они с Джэардом помогли взобраться в большую плетеную корзину Жасмине и Мэгги. Джэард поднялся последним. Тем временем около воздушного шара, на вытоптанной траве, собралась целая толпа. Люди обменивались впечатлениями, ожидая подъема воздушного шара.

— Возможно, мы полетим на юг, — сказал МакКой Джэарду, — ветер дует с севера. Там находятся обширные фермерские угодья, поэтому несложно найти площадку для посадки.

— Мой друг Джек Мэлоун собирается следовать за нами, — вставил Джэард.

— Хорошо. Мой помощник будет также следить.

В этот момент из толпы вышла тетушка Чэрити, размахивая платком, чтобы привлечь внимание Джэарда.

— Почему ты не сказал мне, что собираешься полететь на этой штуковине?

Он развеял ее тревогу:

— Воздушный шар совершенно безопасен, тетя Чэрити. Хочешь полететь с нами?

— О нет. Я и не мечтаю об этом! — произнесла с жаром тетушка Чэрити, прижимая руку к груди. — Будьте осторожны! Хорошо?

Джэард кивнул тете, а МакКой поманил рукой помощника, который подошел, чтобы помочь ему отцепить мешки с песком, используемые в качестве балласта. Спустя несколько секунд, они поднялись под одобрительные возгласы толпы.

Жасмина, державшая одной рукой Мэгги, а другой корзину, почувствовала тошноту, когда они взмыли вверх, оставляя землю позади. Жасмина и Мэгги смотрели в изумлении на площадку, где стояла ликующая толпа, на пышную зеленую завесу деревьев вдоль края утеса, на серебристую широкую реку и на весь Нижний Натчез, оставшийся далеко внизу.

Вскоре воздушный шар взмыл высоко в небеса. Приятный прохладный ветерок обдувал их и раскачивал пеньковую сетку с газовым баллоном. Посмотрев вниз, Жасмина увидела, что люди внизу были как крошечные муравьи, а баржа, плывущая по сверкающей на солнце Миссисипи, выглядела такой же хрупкой, как игрушечная лодка. Ощущая приятное прикосновение холодного ветерка, Жасмина смотрела на волнистые облака; казалось, что они находились на таком близком расстоянии, что их можно было потрогать; мимо нее проносились быстро сменяющиеся виды. Никогда в жизни она не испытывала такого ощущения и не видела ничего, что так бы захватывало и впечатляло. В самом деле, казалось, что они плыли сквозь небо. Даже обычно неугомонная Мэгги, глядя по сторонам, вела себя почтительно: маленькими ручками она держалась за край корзины, а ее глаза были широко открыты и светились счастьем.

Жасмина посмотрела на Джэарда через головку ребенка, и когда она увидела его искрящиеся любовью голубые глаза, ее сердце преисполнилось обожанием. В этот момент она поняла, как много она значила для него.

— Спасибо, Джэард, — прошептала она со слезами на глазах. — Если я доживу до ста лет, я никогда не забуду этот день.

Он улыбнулся ей, затем обратился к МакКою:

— Ты не возражаешь, Таддеус, если я поцелую свою невесту? Я никогда не целовал ее на воздушном шаре.

— Обязательно поцелуйте ее, сэр! — МакКой дружески посмеивался.

Джэард наклонился над Мэгги и нежно коснулся губами Жасмины, и в этот момент ей показалось, что она поднялась вверх еще на тысячу футов! Ее глаза наполнились слезами, и ей стало больно от любви к нему.

Мэгги нетерпеливо воскликнула:

— Дядя Джэард, меня тоже никогда не целовали на воздушном шаре!

Он засмеялся и наклонился, чтобы запечатлеть любящий поцелуй на холодной мягкой щечке ребенка.

В назначенное время они должны были вернуться на землю. Когда они проплывали мимо огромного хлебного поля, с которого только что собрали урожай, МакКой дернул за веревку и открыл клапан в верхней части воздушного шара. Газ начал выходить, и они стали медленно опускаться.

Спуск проходил отлично, пока воздушный шар не завис на высоте 50 футов над скошенным полем. Неожиданно послышались выстрелы с деревьев к югу от площадки, на которую они приземлялись.

Всего было четыре выстрела, далеких, но вполне различимых.

Как только прозвучал первый выстрел, Джэард схватил Мэгги и Жасмину и придавил к днищу корзины.

— Не поднимайтесь, — приказал он им.

Спустя несколько секунд перестрелка прекратилась. Джэард обратился к МакКою:

— Все в порядке, Таддеус?

— Да, сэр, — послышался немногословный ответ МакКоя. — Держитесь, друзья, и оставайтесь внизу!

МакКой натянул веревку, и шар совершил резкую и жесткую посадку. Корзину поволокло, трое взрослых перекатывались внутри корзины. Жасмина обняла Мэгги, защищая ее своим телом.

К счастью, корзина остановилась.

— Я думаю, что теперь мы в безопасности, друзья, — сказал Таддеус МакКой.

Джэард встал и осторожно осмотрелся, затем помог Жасмине и Мэгги встать на ноги.

— Ну как, с вами все в порядке? — спросил он их.

— Да, — ответили они, пошатываясь.

Он посмотрел на быстро сжимающийся баллон и сказал:

— Давайте побыстрее выйдем отсюда, прежде чем воздушный шар накроет нас.

МакКой и Джэард спрыгнули вниз, затем помогли барышням выбраться из корзины и вместе с ними спрятались с восточной стороны шара. Шар отгораживал их от леса, места, откуда раздавались выстрелы. Они стояли вчетвером и завороженно наблюдали, как газовый баллон опускался в корзину. После того как Жасмина успокоила Мэгги, Джэард обратился к МакКою:

— Ты думаешь, что стрелял охотник?

МакКой озабоченно покачал головой.

— Нет, нет. Разве только ему захотелось отведать воздушный шар на жаркое.

МакКой показал на газовый баллон, и Джэард присвистнул, увидев в ткани, которую он осматривал, два пулевых отверстия.

— Вот те раз! Будь я проклят, — сказал он.

В это время с северной стороны из леса появился экипаж, и все четверо решились выглянуть наружу, напряженно следя, как Джек Мэлоун подъезжал к ним в экипаже Джэарда. Серая лошадь, впряженная в экипаж, неслась галопом в их сторону на бешеной скорости. Не доезжая 10 ярдов, Мэлоун остановил мерина, выпрыгнул из коляски и поспешил к ним. У Джека было серьезное и напряженное выражение лица. Он спросил Джэарда:

— Все в порядке, друзья?

— Мы не пострадали, Джек, — ответил Джэард.

— Слава Богу. Я слышал выстрелы, босс, но стрелявшие скрылись, когда я подъехал сюда. Они целились в вас?

Джэард показал на спущенный газовый баллон.

— Либо в него, либо они любят использовать воздушные шары, наполненные водородом, в качестве мишени для стрельбы.

— Проклятие! — пробормотал Джек, подойдя ближе к воздушному шару и бросив гневный взгляд на дыры от пуль, которые обнаружили Джэард и МакКой. — Да, эта адская машина могла взорваться вместе с вами.

— Нет, сэр, — возразил МакКой, выступив вперед, чтобы посмотреть в лицо Джеку. — Одной пули недостаточно, чтобы взорвать водород.

— Слава Богу. Спасибо и на этом, — сказал Джэард с иронией. С тревогой в глазах он повернулся, чтобы узнать, как там женщины. Жасмина храбро улыбнулась ему в ответ, в то время как Мэгги цеплялась за своего опекуна; ее маленькое личико стало бледным и осунувшимся. — С тобой все в порядке, дорогая?

Когда она, шатаясь, кивнула ему, он подошел к ней и нежно взял ее на руки, крепко прижимая к себе ее дрожащее маленькое тело.

— Все будет хорошо теперь, Мэгги.

Через минуту Джэард обратился к Джеку:

— Не отнесешь ли ты Мэгги в коляску?

— Конечно, босс.

Джек взял ребенка и понес его. Джэард повернулся к Жасмине и взял ее за руку:

— С тобой все в порядке, моя дорогая?

Она кивнула ему в ответ, хотя все еще дрожала и ее сильно тошнило. Как только Мэгги унесли, она сказала Джэарду.

— Господи, было так жутко. Мы могли бы все погибнуть.

Он печально покачал головой и обнял ее за талию:

— Моя дорогая, мне кажется, что если бы тот, кто стрелял, хотел нас убить, мы бы уже сейчас были мертвы.

От слов Джэарда по спине Жасмины пробежал холодок:

— Что ты хочешь этим сказать?

Джэард посмотрел на нее с тоской во взгляде:

— Я думаю, что кто-то жестоко играл с нами.

Он крепко обнял ее за талию и позвал МакКоя:

— Тебя отвезти, Таддеус?

— Нет, сэр, — ответил тот.

МакКой хлопотал над воздушным шаром, складывая оболочку.

— Во всяком случае, спасибо. Сид должен вот-вот приехать с фургоном за мной и воздушным шаром. Покажите ему дорогу, если встретите его.

— Хорошо, покажем, — обещал Джэард, ведя Жасмину к экипажу.

Жасмина села между двумя мужчинами, посадив Мэгги на колени. Она наблюдала, как Джэард с мрачным выражением лица взял вожжи. Джек, сидящий с другой стороны, напряженно обозревал окрестности, держа руку на взведенном курке пистолета. Жасмина с облегчением вздохнула. Коляска с грохотом двинулась вперед. День, так прекрасно начавшийся, закончился на тревожной ноте.

Джэард сказал:

— Кому-то понадобилось поиграть нашими жизнями.

Жасмина знала только одного человека, способного на такую жестокость. У нее кровь застыла в жилах от одной только мысли о нем.

 

22

В течение последующих нескольких дней не было обнаружено никаких следов человека или людей, стрелявших в воздушный шар Таддеуса МакКоя. Джэард сообщил об этом происшествии местному шерифу, обещавшему расследовать дело. Шериф в свою очередь заверил Джэарда, что это, несомненно, глупая шутка подвыпивших охотников.

Это объяснение не удовлетворило Джэарда. В последующие дни он принял меры предосторожности в отношении Жасмины и Мэгги, не разрешив барышням выходить из «Магнолии Бенд» без сопровождения. Джэард подозревал, и он об этом уже сказал Жасмине, что за этим страшным случаем может стоять Клод Бодро. Джек Кактус обошел весь город в поисках этого подлеца, но его и след простыл.

В этот период Джэард также прекратил полуночные встречи с Жасминой, что ее очень расстроило. Несмотря на то, что Жасмина просила и умоляла Джэарда, он настоял, что временно они не должны встречаться ночью. Джэард объяснил, что хотя он встречал ее у задней галереи «Магнолии Бенд» и провожал к летнему домику, между ними росло много деревьев, и путь этот был опасен из-за возможной засады в кустах. Жасмина согласилась, что в его рассуждениях была логика, особенно когда она вспомнила о своем ощущении, что кто-то следил за ней ночью.

Важный момент наступил для Жасмины через четыре дня после праздника, когда она работала днем в приюте для сирот. В этот день ее привез Эфраим, поскольку Джэард уехал на день в Видалию по делам плантации.

Переступив порог приюта святой Марии, она узнала от матери Марты волнующую новость, благотворительный праздник принес более 10 тысяч долларов! Она также узнала, что после субботы шесть семей пришли к игуменье и выразили желание удочерить девочек. Жасмина все еще не могла опомниться от этих приятных новостей, когда вошел человек, занимающийся доставкой покупок, и принес новую швейную машину фирмы Элайас Хауэ, которую Джэард купил для сиротского приюта.

Жасмина и сестры очень радовались, налаживая сложную машину. Они опробовали некоторые швы на новой машине, в то время как несколько девочек-сирот окружили их и восхищенно наблюдали, прислушиваясь к работе челнока. Когда Жасмина уходила, она обещала сестрам остановиться в городе и купить еще ниток, выкроек и иголок. Сестры попросили ее передать Джэарду сердечное спасибо. Во дворе приюта Жасмина увидела Эфраима в знакомой соломенной шляпе, терпеливо ждущего ее в кабриолете. Когда она взяла его руку с шишковатыми пальцами, которую он протянул ей, чтобы помочь сесть в коляску, лицо его исказилось от боли. Она заметила, какие были у него негнущиеся руки, когда он героически ухватился за вожжи, и как напряженно было его морщинистое лицо, когда он пытался спрятать свое недомогание от хозяйки.

— Эфраим, твой ревматизм снова начал тебя мучить? — спросила Жасмина.

— Я справлюсь, мисс, — ответил старый слуга.

Жасмина бросила на него горестный взгляд:

— Послушай, Эфраим. Мне нужно сделать покупки в городе, но прежде я отвезу тебя домой, так что ты сможешь отдохнуть.

— О нет, мисс Жасмина! — возразил Эфраим. — Мистер Джэард нигде не разрешил мне оставлять вас одну.

— Эфраим, я просто выполню несколько поручений средь бела дня. Со мной ничего не случится.

В конце концов, Жасмина убедила старика. Она отвезла его в коттедж на улицу Перл, а затем вернулась в центральную, деловую, часть города. Жасмина оставила свой кабриолет на улице Мейн и спустилась по дощатому настилу к торговому центру Паттерсона и Висволла. Ноябрьский день был умеренно прохладным, и Жасмина подумала, что ее легкое шерстяное платье как раз подходило для этой погоды. Она приветливо поздоровалась с теми покупателями, которых знала. Когда она переходила переулок, примыкающий к гостинице Райс, кто-то неожиданно и грубо схватил ее сзади.

Прежде чем она смогла оказать сопротивление, ее затащили в темный грязный переулок. Одна рука безжалостно схватила ее за талию, другая, тяжелая и грязная, рука, пахнущая табаком, грубо сжала ей рот. Жасмина попыталась вырваться, но сразу же застыла, когда что-то твердое и холодное коснулось ее спины. Она услышала зловещее щелканье взведенного курка.

— Это пистолет, сука, — послышался хриплый мужской голос. — Делай, как я говорю, или сейчас твои кишки разлетятся в разные стороны, как мусор.

Жасмина была в ужасе. Ее сердце билось так сильно, что она боялась, как бы оно не выпрыгнуло из груди. Она не могла вымолвить ни слова. Рот ее был зажат.

— Ладно, женщина, — продолжал тот же голос. — Я уберу руку с твоего рта. Но помни, за спиной у тебя оружие, и если ты закричишь, то тебе крышка. Поняла?

Жасмина судорожно кивнула.

Он убрал руку от ее рта, и она вдохнула всей грудью зловонный воздух. Вонь от отбросов и прокисшей еды разносилась по узкому переулку даже в такую прохладную погоду. Она попыталась повернуться лицом к напавшему, но этот человек предупредительно прижал оружие к ее спине и прошипел:

— Только посмей, сука. Смотри вперед. А теперь иди к черному входу в гостиницу.

— Пожалуйста, — попросила Жасмина, протягивая ридикюль, — если вам нужны деньги.

Тихий злобный смех прервал ее слова.

— Мне не нужны твои жалкие монеты. Делай, что говорю, или я раскрою тебя пополам.

Жасмина поняла, что протестовать было бесполезно. Под прицелом похитителя она шла, шатаясь, по усыпанному отбросами переулку к черному входу. С каждым шагом ее сердце стучало все сильнее, и каждый вздох болью отдавался в легких. Дойдя до гостиницы, она подчинилась окрику похитителя, и они вошли через открытый черный вход.

К огорчению Жасмины, ни один человек не встретился им, когда они входили в темную подворотню гостиницы. Затем она увидела прогнившую лестницу пыльного, неопрятного здания. Они шли по коридору.

— Сюда, — грубо скомандовал вооруженный бандит, толкая ее к двери.

Жасмина открыла скрипучую дверь и вошла в комнату гостиницы. Она увидела тонкий матрац, покрытый грязным куском ткани, свисавшим с железной кровати, а рядом, на обшарпанном и незастеленном комоде, стояли треснувшая чашка и кувшин. Единственное окно в комнате занавешено рваной пожелтевшей шторой. Жасмина судорожно сглотнула, когда увидела, как тощая серая крыса легко и быстро вынырнула из-под кровати и юркнула под комод. Она знала, что некогда «Райс» была прекрасной гостиницей, но ходили слухи, что заведение пришло в упадок с тех пор, как считавшийся распутником Энтон Райс унаследовал гостиницу от отца. Все, что увидела Жасмина, подтверждало слухи.

Услышав, как за ней закрылась дверь, она обратилась к похитителю:

— Сэр, я требую объяснить, что все это значит.

— Добрый день, Жасмина.

— О Боже! — выдохнула Жасмина, уставившись на мужчину. Ее сердце неистово заколотилось, а голова закружилась, когда она узнала своего похитителя. Борода полностью изменила его внешность.

Но когда он снял шляпу и подошел поближе, продолжая держать ее под дулом пистолета, у Жасмины не осталось никаких сомнений. Она бы везде узнала эти злобные черные глаза! Она смотрела прямо в ненавистное лицо Клода Бодро!

— Что, тебе нехорошо, Жасмина? — спросил он с усмешкой. — Ты что, язык проглотила?

Она бросилась на него, но он грубо ударил ее левой рукой, она упала на колени. Жасмина ловила ртом воздух, ее капор съехал набок, подбородок дрожал, когда она смерила его взглядом, полным ненависти.

— Не слишком ли ты нервничаешь, сучка. Взгляни на оружие, — дерзко сказал он ей. Ткнув револьвером прямо ей в грудь, он добавил: — Только посмей прикоснуться ко мне, дорогая женушка, и я обещаю, что не буду защищаться голыми руками.

— Не называй меня своей женой, мерзкий негодяй! — сжав зубы, проговорила она в ответ. Грудь ее вздымалась.

Он с сожалением покачал головой:

— Если я не сошел с ума и не ошибаюсь, в тот роковой день три месяца назад мы поженились. — С угрожающей холодной усмешкой он продолжал: — Ты знаешь, что-то мне подсказывало, что следовало прострелить тебе голову той ночью прежде, чем бросать в Миссисипи.

— В чем же дело? — спросила Жасмина, ее зеленые глаза сверкнули ненавистью.

Он ухмыльнулся.

— В самом деле, Жасмина, я никогда не думал, что ты выживешь после того, как я бросил тебя в реку. Твои жизненные силы и находчивость удивляют меня.

— Я не сомневаюсь, — сказала она и плюнула в него.

Жасмина закусила губу и сжала кулаки, ее воротило от одного его вида. Как она могла позволить этому злому мошеннику обмануть ее? И почему этот подлец должен снова появиться в ее жизни, когда у нее все так благополучно складывается? Бросив взгляд на его тощую фигуру, она спросила с нескрываемой злостью:

— Кажется, ты один из тех, кто собирался подстрелить нас на прошлой неделе?

Он ухмыльнулся:

— Это когда ты каталась на воздушном шаре со своим блестящим женихом господином Хэмптоном?

— Так это был ты!

Он не ответил. Указав оружием на стул с прямой спинкой недалеко от того места, где она стояла на коленях, он сказал:

— Садись, Жасмина. Нам надо с тобой поговорить.

Она смотрела на него с убийственным блеском в глазах. Он подвинулся ближе и приставил пистолет к ее лбу. У него были безжалостные и черные, как бездонная яма, глаза.

— Я сказал: садись, сука.

Жасмина с трудом поднялась, морщась от боли в ушибленных коленях. Она прошла к стулу, села и поправила капор, растирая рубец на шее, где узел от ленты врезался глубоко в кожу. Ей хотелось потереть разбитый подбородок, но она не могла доставить Клоду удовольствия этим своим жестом. Жасмина не сводила с него глаз, пока он садился на край кровати и устраивал пистолет поперек колен.

— Что случилось с твоим французским акцентом, Клод? — нелюбезно спросила она.

Он пожал плечами, но не ответил.

— Есть ли в тебе хоть что-нибудь человеческое? — с горечью продолжала она.

Он удивился:

— Жасмина, мы здесь не для того, чтобы обсуждать меня. Мы здесь для того, чтобы поговорить о тебе, моя милая неверная жена.

Жасмина открыла рот от изумления и тут же прикрыла его рукой.

— О да, моя дорогая, — сказал он с циничным триумфом. — Я все знаю о тебе и о твоем благородном господине Хэмптоне.

— Он спас мне жизнь той ночью на реке — больше я тебе ничего не скажу! — плюнула она в его сторону.

— А! Ага! Вот как ты уцелела на Миссисипи — явился господин Хэмптон и спас тебя?

Жасмина не произнесла ни слова.

— Итак, ты хочешь скрыть наш с тобой брак, тихонько аннулировать его и развлекаться со своим Хэмптоном на стороне?

Жасмина почувствовала, как запылало ее лицо от грубых слов Клода. Она с ужасом поняла, что он следил за ней и Джэардом ночью. Ей стало тошно от одной мысли, что Клод шпионил за ними в темноте, прятался в кустах, как скользкая змея, возможно, даже подползал к окну летнего домика, чтобы заглянуть внутрь. Однако она смогла сохранить спокойствие и сказала ему:

— В глазах закона, Клод, наш так называемый брак уже не имеет силы.

— А как насчет церкви, дорогая Жасмина? — усмехнулся он. — Насколько я помню, ты ведь благочестивая католичка, и я знаю, что потребуются века, чтобы получить разрешение на расторжение брака.

Жасмина хотела спросить Клода, откуда ему это известно, но удержалась. Черт с ним, если он такой умный!

— Что ты хочешь, Клод? — отпарировала она.

Он усмехнулся, показав блестящие зубы хищника.

— Немного — двадцать пять тысяч долларов.

— Ты с ума сошел! — крикнула она.

— Нет. Ничуть, Жасмина.

— Боже мой!

Нет, не может быть… Она не верила.

— Твоя наглость удивляет меня! Подумать только, после всего того, что ты сделал мне, ты еще смеешь что-то требовать. А куда делись мои деньги, которые ты украл, с ними-то что?

— Не твое собачье дело. Разумеется, я уже потратил их. — Издевательски ухмыляясь, он добавил: — Не думаешь же ты, что человек с моими аппетитами проживет на такую ничтожную сумму?

Гнев Жасмины нарастал с каждым словом, которое произносил Клод:

— Ты!.. Ты сидишь здесь и спокойно требуешь с меня денег, украв все, что у меня было. И даже если бы я достала эту сумму, чего я сделать не смогу, почему я должна давать тебе еще что-то?

— Почему?

Самодовольная улыбка жестокого наслаждения появилась на его худом лице.

— Для того чтобы я не разоблачил тебя, дорогая Жасмина.

— Что? — закричала она, вскочив. — Ты сошел с ума? Ты совершил преступление, Клод! Не заблуждайся — я собираюсь сдать тебя шерифу за кражу моих денег и попытку убийства!

Вдруг следы веселья исчезли с лица Клода, и Жасмина видела, как кровь сначала отхлынула с его лица, а затем оно вновь побагровело. Она с удовлетворением заметила его растерянность, но ее триумф был недолгим, он снова поднял оружие и нацелил его на нее.

— Так вот каковы твои планы, моя любезная женушка? Ты пожалеешь о своей показной храбрости.

Она пристально смотрела на него, чувствуя, как бледнеет ее лицо при виде смертоносного ствола, наставленного на нее.

— Сядь, сука, — приказал Клод таким безжалостным холодным голосом, что Жасмине пришлось сделать усилие, чтобы побороть в себе дрожь.

Она подчинилась.

— Вот так-то лучше, — сказал он, опустив пистолет. Обманчиво ленивым голосом он продолжал: — Итак, ты, кажется, собираешься сдать меня властям, моя дорогая? Позволь мне объяснить тебе кое-что. Ты потеряешь больше, чем я, если попытаешься разоблачить меня. Видишь ли, это будут твои показания против моих. Но если ты пойдешь к властям, я просто скажу им, что после исполнения супружеских обязанностей той ночью на судне ты бросилась в Миссисипи в страхе, что не удовлетворила меня, и что я чуть не сошел с ума, пытаясь найти тебя.

Когда она попыталась возразить, он поднял руку в знак предупреждения.

— И подумай о скандале, если это позорное дело станет достоянием гласности! Особенно теперь, когда ты публично объявлена невестой Джэарда Хэмптона! — И с садистским наслаждением Клод заключил: — Кроме того, если ты разоблачишь меня, я позабочусь, чтобы церковь никогда не расторгла наш брак.

— Что ты сделаешь?! — закричала Жасмина.

— Я не допущу расторжения брака. А еще я скажу дорогому отцу, повенчавшему нас, что наши брачные отношения были нами исполнены той ночью, прежде чем ты так опрометчиво убежала. — Он злобно улыбнулся. — Хотя я полагаю, что ты могла бы сорвать мой план довольно просто. Все, что тебе нужно сделать, — показаться врачу и представить церкви доказательство, что ты девственница.

— Ты ублюдок! — задыхаясь произнесла Жасмина.

— Разумеется, — согласился он, наслаждаясь своей порочностью.

Безумная ярость охватила Жасмину. Казалось, что Клод предусмотрел любую неожиданность!

— Разве не достаточно, что ты чуть не убил меня, что ты взял все мои деньги?

— Нет — ответил он твердо. — Мне нужно еще двадцать пять тысяч долларов, или я разоблачу тебя публично за супружескую неверность, моя дорогая жена.

— Прекрати называть меня своей женой! — бросила она.

Он усмехнулся и развел руками.

— В глазах церкви…

— С каких это пор тебя стало заботить, как ты выглядишь в глазах церкви? Корыстные цели — вот что тебя беспокоит.

Он продолжал усмехаться, но в его черных глазах была пугающая угроза.

— Делай, как знаешь. Но дай мне двадцать пять тысяч долларов.

— Но это сумасшествие! — растерянно сказала она. — Ты знаешь, что у меня нет денег — ты взял их все!

— Достанешь у Хэмптона, — приказал Клод. — У его семьи миллионы. Если этот хлыщ хочет тебя, он заплатит за тебя.

Прежде чем она смогла произнести что-либо, он оценивающе осмотрел ее сверху вниз и добавил:

— И я хочу получить от тебя кое-что еще, ты, подлая сучка. Я хочу, чтобы ты раздвинула свои ножки для меня.

Жасмина смотрела на Клода с отвращением и недоверием, в то время как он продолжал:

— Если Хэмптон так сильно желает твоих услуг, наверное, ты хороша в постели. В итоге ему достанется большая часть пирога, но не раньше, чем я попробую кусочек. — Поглаживая бороду, он продолжал: — Я бы остался испытать твои чары той ночью на судне, но я не мог пропустить свидание с моим другом, который ожидал меня с лошадьми.

— Ты… ты не заслуживаешь даже презрения! — едва выговорила Жасмина. — Кажется, ты все спланировал той ночью, Клод?

— Да, все, — признался он, — за исключением очень большого желания, которое я ощутил, когда увидел тебя в ночной рубашке. Плохо, что у меня не было времени… — Зло посмеиваясь, он добавил: — Но мы исправим это очень скоро, не так ли, моя милочка. Я думал, что ты всего лишь плохо одетая школьная учительница, а ты довольно часто обслуживаешь Хэмптона.

Жасмина снова вскочила на ноги, но только затем, чтобы ее охладил пистолет Бодро: дуло смотрело ей в живот.

— Сядь.

Когда она поспешно повиновалась, он добавил:

— Ну, дорогая, тебя удовлетворяют мои условия? Двадцать пять тысяч и твое тело на одну ночь.

Жасмина проглотила комок в горле и прилагала усилия, чтобы сдержать рвущуюся наружу ярость. Как бы ни была она разгневана требованиями Клода, но вид оружия, направленного на нее, заставил ее осознать, что ее главная цель сейчас — выбраться отсюда живой. Если она не возьмет себя в руки, то, несомненно, разозлит его до такой степени, что он потеряет терпение и пристрелит ее. С другой стороны, если она притворится и подыграет ему, она сможет выбраться, а затем найти способ, как обернуть дело против него. Сдерживая дыхание, она спросила:

— А что, если я сделаю то, о чем ты просишь?

Он пожал плечами.

— Тогда я спокойно навсегда уйду из твоей жизни, моя дорогая.

— Какие доказательства этому ты мне можешь представить?

— Поверь, что если ты не сделаешь точно то, о чем я прошу, все в Натчезе скоро узнают, какая ты сука. И смотри, не недооцени меня, Жасмина. Ты уже знаешь, какой я отличный актер.

— Можно мне уйти? — спросила она его сквозь стиснутые зубы.

— Тебя удовлетворяют мои условия? — спросил он.

— Да, — проговорила она, ненавидя себя за то, что уступила этому гадкому человеку; только притворная слабость могла быть ее единственной силой.

— Тогда можешь идти, — сказал он, удивляясь ее покладистости. — Но запомни вот что, Жасмина. Я полагаю, что ты выполнишь все мои требования в течение одной недели. Я свяжусь с тобой через несколько дней, чтобы довести до конца наше маленькое дельце.

Он встал и подошел к ней с пистолетом в руке. Грубо поставив ее на ноги, он нажал курок пистолета у ее груди. Ухмыльнувшись ее испугу, он добавил нежным голосом: — Не пытайся обвести меня, сука. И запомни — одних денег мне будет мало. Ты вернешь то, что задолжала мне со свадебной ночи.

В то время как Жасмина стояла, дрожа от ужаса и отвращения, он сильнее прижал дуло пистолета к ее телу, причиняя боль и давая ей понять о своем похотливом желании. С дьявольским наслаждением он прошептал:

— Я бесстыжий любовник, Жасмина. Поверь мне, что физическая близость с Хэмптоном поблекнет по сравнению с тем, что ты почувствуешь, когда раздвинешь свои ножки для меня. Я имею в виду, что ты будешь умолять меня и криком просить продолжения. И будь уверена, уж я позабочусь, что когда ты вернешься к своему жеребцу, ему мало что останется.

Наконец он убрал жуткое дуло от ее тела. Жасмина, все еще испытывая ужас от его гнусного прикосновения, схватила свой ридикюль с пола и бросилась к двери. Но когда она взялась за ручку, он остановил ее голосом, от которого у нее похолодела кровь:

— Не говори Хэмптону.

Она в смятении посмотрела на него.

— Что?

— Я сказал, не говори Хэмптону, — повторил он.

— И каким же образом я смогу достать у него деньги, если я не скажу ему?

Клод передернул плечами.

— Это твоя проблема. Используй свои женские хитрости. Я предупреждаю тебя, что если ты расскажешь Хэмптону о нашей встрече, самым большим удовольствием для меня будет пристрелить твоего благородного жениха.

 

23

Найти выход!

Эта мысль неотвязно крутилась в голове Жасмины после ее встречи с Клодом Бодро. Как она его ненавидела за то, что он снова ворвался в ее жизнь! И это как раз тогда, когда, кажется, все начало налаживаться у них с Джэардом, как раз тогда, когда гнев против Клода начал отпускать ее, и вот он вновь появился, и вся ее ярость взметнулась со дна ее души. Каждый раз, как только она вспоминала о своей встрече с ним в гостинице, каждый раз, как только перед ней всплывали его унизительные выходки и мерзкие требования, ее всю переворачивало, и это переходило в почти что физическую боль: она просто-таки заболевала.

Но как бы сильно Жасмина ни желала пойти в наступление, сквитаться с ним за те тиски, в которых она оказалась, она тем не менее оставалась в каком-то оцепенении; поскольку, если бы она отказалась выполнить требования Клода, те угрозы, которыми он ее запугивал, приведи он их в исполнение, были бы ужасны! Но и подчиниться ему она была не в состоянии, это означало бы предательство любви к Джэарду.

Жасмина подумывала о том, чтобы обратиться к местному шерифу для привлечения Клода к ответственности, но тут же отвергала эту идею. Как жестоко заметил на этот счет сам Клод — это ей бы пришлось оправдываться против его показаний о том, что произошло тогда на судне. Ну, а если бы она все же предала все огласке, Клод устроил бы в ответ такой скандал, который замять было бы уже невозможно. Жасмина была уверена, что Джэард и его тетушка в этом случае были бы публично обесчещены, и у нее не хватало мужества взять на себя эту ответственность.

Больше всего Жасмина хотела поделиться своей тревогой с Джэардом, но и это было невозможно. Если бы только он узнал, что Клод в городе, он бы немедленно нанял себе подмогу, чтобы расправиться с ним. А сам Клод, если ему кто-то бы попытался угрожать, тут же расправился бы с Джэардом, и она не смогла бы ничему помешать. Разве Клод не дал ей со всей жестокостью понять, что он просто убьет Джэарда, если она проболтается своему жениху. Ее также пугала мысль, что Джэард со своими рыцарскими принципами мало что мог противопоставить человеку без чести и совести.

Казалось, Клод загнал ее в угол, и чувство бессильной ярости от невозможности распоряжаться своей жизнью причиняло Жасмине непереносимое страдание.

Именно в эти самые дни отношения Жасмины с Джэардом осложнились. Несколько раз он заметил, что она была как бы чем-то озабочена и расспрашивал, что ее беспокоит. И каждый раз Жасмина отнекивалась, приводя какие-то доводы, говоря, что у нее болит голова или что она плохо спала прошлой ночью, что в общем-то было правдой.

Она ждала, что вскоре вновь услышит о Клоде и он вновь потребует выполнения своих диких требований. Выхода из этой ситуации она найти не могла! Жасмина мало ела, спала еще меньше, от чего становилась еще более изможденной. Под глазами образовались темные круги.

Через некоторое время, а оно показалось Жасмине пролетевшим чрезвычайно быстро, Клод Бодро вновь заявил о себе. Она была в своей спальне в «Магнолии Бенд» и уже готовилась к отъезду в приют, когда вошла Сара и сказала, что чернокожий мальчишка ждет ее внизу с каким-то посланием.

— Он говорит, что должен передать вам письмо лично, — сообщила горничная Жасмине. — Вы хотите его видеть, мисс?

Жасмина кивнула, но это ее встревожило. Спустившись вниз, она увидела негритенка, одетого в поношенную грязную одежду и явно нервничавшего. Мальчишка стоял неподалеку от главного входа.

— Вот, мисс, — сказал он, не поднимая глаз, и протянул конверт.

Жасмина взяла письмо.

— Спасибо, — произнесла она и дала ему монету.

Она прошла в гостиную и вскрыла конверт. Записка была краткой.

«Встретимся на закате. Старая Испанская площадь. К.Б.»

Жасмина скомкала письмо в руке, чувствуя себя еще более беспомощной и в большем отчаянии, чем когда бы то ни было в своей жизни. Она подумала, что не пойдет на встречу, но тут же поняла, что последствия этого были бы непредсказуемы. Сегодня Клод ожидал от нее деньги или твердого обещания о том, когда деньги, а также ее тело поступят в его распоряжение. Положение было ужасным.

Жасмина бросила взгляд на кольцо на левой руке, кольцо было с изумрудом — подарок Джэарда к обручению. Да, она располагала некоторыми возможностями, кое-какая собственность у нее была: кольцо, ожерелье, которое было подарено вместе с кольцом, особняк на улице Перл. Вне сомнения ей будет трудно объяснить Джэарду, куда подевались драгоценности, но продать их придется — нужно попытаться достать деньги.

Конечно, эта сумма и приблизиться не смогла бы к тем двадцати пяти тысячам, которые затребовал Клод, но и помыслить о том, что она может отдаться этому подонку, тоже было невыносимо.

А может быть, Клод смог бы удовольствоваться меньшим? Жасмина решила встретиться с ним и попытаться договориться, валяться в ногах, если потребуется, умолять, убедить его каким угодно образом принять имеющееся в ее распоряжении и просить уйти из ее жизни навсегда.

В то время как Жасмина металась охваченная отчаяньем, Джек Кактус вел переговоры с Джэардом в его конторе в Нижнем Натчезе.

После обмена приветствиями мужчины сели, и Джэард сразу перешел к делу:

— Ну, Джек, что у тебя там. Выкладывай!

— Кое-что есть, — отвечал своим тихим голосом Мэлоун, закладывая ногу на ногу — Хотя мы были заняты сбором урожая, я все-таки нанял нескольких филеров для этого Бодро. Должен признаться, что работенки он нам прибавил! Выйти на его след оказалось делом более сложным, чем словить «хорька с крыльями», уж очень увертлив! Как только я получал сведения, где он может отлеживаться, он бесследно исчезал!

Джэард подался вперед, опершись локтями о стол.

— Ну, на этот раз, ты думаешь, что ты его найдешь?

— Может быть, босс…

— Ну давай, давай же! — потребовал Джэард.

Джек предупреждающе вытянул руку вперед.

— Послушайте, босс, я не могу поклясться, что я его нашел для вас. Дело в том, что в отеле «Райс» зарегистрировался один незнакомец несколько дней тому назад, который здорово подходит под описание вашего парня.

— Продолжай.

— Он зарегистрировался под именем Альфреда Уитмена — темный такой, с бородой. Если не считать бороды, то по описанию очень схож с Бодро.

— Так же, как и тысячи других, — вставил грубовато Джэард и вновь откинулся назад в своем вращающемся кресле. — Что заставляет тебя предполагать, что этот Уитмен и есть «наш»?

— Ну… до обеда сегодняшнего дня это было простой догадкой с моей стороны, как я полагаю.

— А что случилось после… обеда?

Бывший скаут вздохнул и медленно покачал головой.

— Босс, я ненавижу ввязываться в дела между мужчиной и его женщиной…

Джэард вновь насторожился.

— Какое все это имеет отношение к Жасмине?

Джек чувствовал себя неловко; при встрече глазами с Джэардом его желваки вздулись.

— Ну, тут такое дело, босс… просто я его чую, этого Уитмена. Так что сегодня после обеда я и отправился вслед за ним, как он вышел из гостиницы. Прошел он несколько домов, затем поймал одного из мальчишек-чистильщиков, которые околачиваются вдоль Лоуйерз Роу.

— Ну и?..

— Он сунул одному из них монету и вложил ему в руку письмо. Как бы там ни было, а я решил проследить за мальчишкой. Так вот, он дошел до дома вашей тетушки с этим письмом…

— Дома моей тети?.. — переспросил Джэард недоверчиво.

— Боюсь, что именно так, босс. В общем, чернокожий этот не пробыл внутри и нескольких минут. Потом он вышел оттуда, но уже без записки. Вот тогда-то я и поймал его.

— Ну, и что?

Джек вновь глубоко вздохнул.

— Мальчишка признался, что мужчина из города дал ему серебряный доллар за то, чтобы он доставил записку мисс Дюброк в «Магнолию Бенд».

— Проклятье! Ты считаешь, что этот прохиндей и мошенник общается с Жасминой?!

Джэард поднялся, лицо его налилось и кулаки сжались…

— Я должен немедленно туда отправиться, чтобы выяснить, что сообщил этот Бодро и…

— Прошу прощения, босс, но я не думаю, чтобы ваша дама хотела бы, чтобы вы знали об этой встрече.

— Что? — Кровь отхлынула от лица Джэарда.

Джек неловко помялся в кресле.

— Спустя всего несколько минут после получения записки мисс Жасмина отправляется в приют, как и намечала, как будто ничего не произошло. А теперь… мне очень трудно говорить об этом, но мне кажется, что если бы она хотела, чтобы вы узнали, что произошло, она должна была бы приехать прямо к вам.

Джэард обессиленно упал в кресло. Некоторое время спустя тон его беседы уже не был столь категоричным.

— Возможно, что человек, приходивший к Жасмине, был вовсе и не от Бодро, в конце концов.

Джек пожал плечами.

— Может быть, и не от него. Но будь я на вашем месте, босс, я бы последил за вашей дамой.

С болью в глазах, отчего их голубой цвет потемнел, Джэард кивнул в знак согласия.

К концу дня Жасмина отправилась на своем кабриолете на Старую Испанскую площадь. А за несколько минут до этого ей пришлось выдержать прямо-таки битву с Эфраимом, чтобы он позволил ей выехать без сопровождения. Конец этой дискуссии был положен Жасминой со всей решительностью, когда, вскочив в повозку, она умчалась прочь. В память Жасмины так и врезался образ Эфраима, сокрушенно взирающего на нее, на лужайке перед ее домом на улице Перл, когда она столь резко обошлась с ним. Мысль о том, какова бы была реакция старого слуги, знай он, на что она решилась сегодня вечером, была ей невыносима!

Под раскидистым ореховым деревом Жасмина остановила повозку и соскочила вниз, потрепав по холке заржавшую, чем-то обеспокоенную лошадь. Отметив, что больше экипажей поблизости нет, Жасмина закуталась в плащ и устремилась вниз по влажной, присыпанной листьями дороге. «Какое безлюдное и тихое место», — подумала она.

Клода не было видно. Солнечный закат был неописуемо красив: солнце казалось подвешенным над долинами Луизианы. Легкий ветерок шевелил листву деревьев. Однако вся эта красота не существовала для нее в тот момент. Жасмина с тревогой ожидала появления своего мучителя.

Она уже начала склоняться к мысли, что Клод вообще не собирается появляться — что он просто разыгрывает злую шутку, — когда неожиданно он выступил из-за дуба с южной стороны. Жасмина сжала зубы, наблюдая, с какой самоуверенностью он приближается к ней. Клод был в том же коричневом костюме и котелке: все, как в тот день, когда он завлек ее… Чем ближе он подходил, тем труднее было Жасмине справляться с внутренней дрожью и отвращением, которые он в ней вызывал.

— Прошу прощения, что не подошел сразу, Жасмина, — сказал Клод вместо приветствия. — Мне надо было убедиться, что ты одна.

Жасмина не отвечала. Он приблизился. Запах лежалого табака и прогорклого виски обдал ее.

— Ну как, деньжат раздобыла?

— Я не волшебница, Клод, — отпарировала она.

Темные глаза Клода угрожающе сузились.

— Как это понимать? Когда же они у тебя будут?

Она прикусила губу, а затем решительно начала:

— Именно о них я и пришла сюда поговорить с тобой.

Он еще больше нахмурился:

— Серьезно?

Жасмина собралась с духом и заговорила прежде, чем нервы могли бы ее подвести:

— Клод, я нахожу твои требования совершенно неприемлемыми. У меня нет возможности собрать те деньги, которые ты требуешь. И, кроме того, обсуждать с тобой, кому я буду принадлежать, я не намерена. Однако если ты все-таки потерпишь, я обещаю тебе, что я приложу все усилия к тому, чтобы собрать несколько тысяч долларов. Этим ты должен удовлетвориться, поскольку это самое большое, что я могу сделать.

Теперь Клод был просто в ярости. Черты его лица исказились, он помрачнел, ноздри подергивались. Голос сорвался почти до рыка. Он схватил Жасмину за плечи и начал трясти:

— Ты что, дурачить меня вздумала? Ты, сучка?!

Бодро замахнулся, и Жасмина с ужасом поняла, что Клод сейчас ударит ее, как вдруг раздался спокойный мужской голос:

— Только прикоснись к леди еще раз, Бодро, и ты будешь мертв.

Жасмина перевела дух, а Клод выпустил ее, затем оба обернулись в тот самый момент, когда с северной стороны из-за деревьев вышел Джэард, в руках у него был пистолет.

— Отойди от леди, Бодро! — приказал он.

Клод отступил от Жасмины, и она с благодарностью бросилась к Джэарду.

— Джэард, я так рада видеть тебя!

Резкий голос Джэарда отрезвил ее:

— Стань за мной, Жасмина.

Жасмина не отрываясь смотрела, комок подступил к горлу. Джэард был не похож на самого себя, как чужой: черты его лица убийственно холодны, а глаза его голубые глаза, нацелены на Клода с кроваво-холодной решимостью.

— Джэард, я могу объяснить…

— А ну, назад! — оборвал он.

У Жасмины не оставалось выбора, как только подчиниться. Она послушно встала позади Джэарда.

— А теперь не двигайся, замри, — скомандовал он ей через плечо, не отрывая взгляда от Клода ни на секунду, и двинулся вперед.

Жасмина осталась на месте, дрожа и ломая руки, наблюдая, как Джэард приближался к Клоду. С одной стороны, присутствие Джэарда, конечно же, радовало ее, но в то же самое время она страшно боялась, как на это отреагирует теперь Бодро. Клод сохранил полное хладнокровие. Он предусмотрительно не двинулся с места, а глаза его уставились на Джэарда, в то время как тот с оружием наготове приближался.

В нескольких шагах от Клода Джэард остановился, точно прицелившись в преступника.

— Вы — Клод Бодро, насколько я осведомлен? — холодно спросил он.

Клод кивнул.

— Я так и думал, — с презрением заметил Джэард. — Я, конечно же, буду требовать удовлетворения за грабеж и попытку убийства моей невесты. Но мы не будем этого выяснять сейчас в присутствии дамы. Мои секунданты уведомят вас.

Внезапно Клод расхохотался.

— Да неужели вы меня вызываете на дуэль, Хэмптон? — в удивлении спросил он Джэарда.

— Да, вызываю. Ну, так принимаете вы мой вызов или, будучи трусом, отклоняете?

— Ну почему же. Конечно, принимаю, — ответил Бодро.

Он выразительно посмотрел на Жасмину.

— Мне доставит истинное наслаждение — раскроить вас пополам, Хэмптон!

— Ну, это мы еще посмотрим, — сказал Джэард совершенно спокойно. — Все детали вам сообщат мои доверенные лица, — добавил он, несколько отступая от Клода, но продолжая держать его на мушке. — А пока держитесь подальше от леди, а то и до дуэли-то не доживете. И не вздумайте смыться из города, мой человек будет следить за вами днем и ночью, пока мы не уладим дело до конца.

— Не надо, Джэард! — взмолилась Жасмина, голос ее был напряжен. Она уже спешила к нему.

— Ты не должен вызывать Клода на дуэль! Неужели ты не понимаешь, что его слово и плевка не стоит? Надо отвести его к шерифу, прямо сейчас!

Джэард отрицательно покачал головой, держа Клода в поле зрения.

— В этих краях джентльмены не так рассчитываются за такие вещи.

— Но он же не джентльмен! — вскрикнула Жасмина.

На это замечание Клод разразился взрывом хохота. Джэарду же было совсем не до смеха. Он взял Жасмину за руку:

— А теперь пойдем, дорогая.

Все еще держа Клода под прицелом и не обращая внимания на протесты Жасмины, Джэард повел ее лесом к тому месту, где обычно оставляли лошадей. Рядом с кабриолетом Жасмины находился экипаж Джэарда, прислонившись к которому стоял Джек Кактус Мэлоун, покуривая манильскую сигару.

— Бодро там, на площадке, — сообщил ему Джэард, — не выпускай его из виду ни на минуту. Мы с Жасминой едем домой.

Он указал на кабриолет Жасмины.

— Можешь воспользоваться этим кабриолетом — На секунду Джэард заколебался, а затем добавил: — Ну, а если этот тип попытается смыться из города…

— Я знаю, что мне тогда делать, босс, — сказал Джек, гася сигару, и тотчас направился к поляне.

Пока они ехали в экипаже, Жасмина страдала. Голубые глаза Джэарда с каким-то леденящим выражением были устремлены на дорогу, а лицо его казалось безжизненной маской. Поводья накрепко пристали к его твердо сжатым в кулаки пальцам. В отчаянии она пыталась собраться с мыслями, когда услышала его горькие слова:

— А знаешь, я все время хотел понять, почему ты так странно вела себя в последнее время. Теперь мне это известно — ты снова стала встречаться с Клодом Бодро, не так ли?

— Нет, Джэард, это не так! Я не виделась с ним! — запротестовала Жасмина. — То есть, кроме этого раза я видела его всего лишь один раз.

— Неужели?

— Да! Он набросился на меня на улице — это было несколько дней тому назад — и заявил мне… Джэард, он пытался шантажировать меня'

Губы Джэарда плотно сжались.

— Продолжай.

— Он требует двадцать пять тысяч долларов.

Говоря это, она кусала губы, зная, что не в силах, не должна проговориться о том, чего еще требовал Клод!

— 25 тысяч долларов, — повторил злобно Джэард. — Даже если бы у тебя были такие деньги, а такой суммой ты явно не располагаешь, за что ты должна их отдать Бодро, объясни мне, за что?

— Потому что он угрожал, что публично разоблачит нас, если я не соглашусь! — воскликнула Жасмина. — Клод заявил, что он расскажет всем, абсолютно каждому, включая и священника, который нас венчал, что мой брак с ним осуществился на пароходе, но что я сбежала.

— Да, понимаю. Неплохой сюжет.

— Может быть, и неплохой, но только для тебя и для меня. Но вот если Клод распространит эту ложь, ты и твоя тетушка будете публично обесчещены. — Тихим голосом Жасмина добавила: — Клод заявил, что я должна найти способ достать эти деньги у тебя.

— Тогда почему же ты не рассказала мне обо всем этом? — возмутился Джэард.

— Потому, что он предупредил, что он тебя убьет, если я только заикнусь об этом тебе. Он именно так и собирается теперь поступить! — Она крепко взяла его за руку и продолжала в отчаянии:

— Джэард, я действительно боюсь! Я думаю, что ты совершаешь сейчас большую ошибку. Пожалуйста, не затевай этой дуэли! Сдай Клода властям. Он играет по своим правилам. Я уверена, что он замышляет сейчас способ обмануть тебя каким-либо образом. Он тот тип человека, которому ничего не стоит выстрелить другому в спину. Да, в спину, прямо на улице, без всяких колебаний.

Джэард помрачнел и долго молчал. Так они свернули на Орлеан-стрит и въехали в город. Когда он наконец заговорил, голос был низок и хрипл:

— Меня ранит то, что ты так мало веришь в меня и совсем не веришь нашей любви. Клод Бодро возвращается в город, шантажирует тебя, и ты ничего не говоришь мне об этом? И как ты думаешь, что я должен чувствовать?

Пальцы ее впились ему в руку:

— Джэард, я…

— Что же между нами тогда было, Жасмина? Это что все только от избытка лунного света и вина? Каким бы глупцом я ни был, но я считал, что нашел женщину, которую могу любить и которой могу доверять — такую женщину, которая любит меня и верит мне. Однако при первой же неприятности ты берешь дело исключительно в свои руки и отстраняешь меня.

— Джэард, я это сделала, потому что люблю тебя! — воскликнула она.

— Любишь меня? — недоверчиво переспросил он. — Наоборот ты ясно показала, насколько мало ты меня любишь.

Когда она вновь попыталась его опровергнуть, он горячо продолжал:

— Я думаю, что мы высказали друг другу предостаточно, Жасмина. Я доставлю тебя домой в «Магнолию Бенд» и поручу Эфраиму следить за каждым твоим шагом. И я клянусь, что если ты попытаешься отлучиться до того, как решится это дело, я запру тебя под замок до дня нашей свадьбы.

Жасмина была поражена.

— Джэард, ты все еще думаешь, что хочешь жениться на мне после того, что ты мне сказал.

— Жасмина, я — человек чести, — холодно ответил он. — Мое слово — это мое обязательство. Да, я жестоко разочаровался в тебе. Но я обещал на тебе жениться, и я женюсь.

От этих слов у Жасмины все поплыло перед глазами. Он разочаровался в ней и тем не менее готов жениться на ней из-за принципа?

— Нет, я не буду ловить тебя на этом пустом обещании. Нет, если…

— Достаточно, Жасмина! Я сказал, мы не будем больше об этом говорить!

Жасмина оборвала разговор, сжав губы и уже не в первый раз пытаясь сдержать слезы. Она спрашивала себя, неужели же честь для Джэарда дороже, чем она сама.

 

24

Следующие двадцать четыре часа были для Жасмины сплошной пыткой. В тот вечер Джэард высадил ее у «Магнолии Бенд», а на следующий день рано утром, как и обещал, привел Эфраима, чтобы охранять Жасмину. Джэард объяснил, что Клод Бодро вновь объявился в городе и угрожал Жасмине и что было бы лучше, если бы она не рисковала покидать дом денек-другой, после чего старый слуга устроился на внешней галерее «Магнолии Бенд», сосредоточившись на своих обязанностях наблюдать за своей хозяйкой.

А наверху расстроенная Жасмина ходила из угла в угол после бессонной ночи. Когда она спросила у мисс Чэрити, возможно ли пропустить этим утром занятия с Мэгги, она не рискнула посвящать тетушку Джэарда во все обстоятельства, так как опасалась, что у пожилой женщины может случиться удар, узнай она, что ее драгоценный племянник затевает дуэль с этим прощелыгой Клодом Бодро. Сама Жасмина находилась в состоянии беспрерывного страха за жизнь Джэарда, которого Бодро мог каждую минуту запросто убить.

Жасмина чувствовала себя совершенно измученной и подавленной из-за размолвки с Джэардом, ответственность за которую несла только она. Что касалось Клода, то она хранила молчание о его пребывании в городе, чтобы спасти Джэарда; и в то же время теперь, когда Джэард узнал правду, она боялась, что он совсем перестанет доверять ей. Так или иначе, но она любила Джэарда и должна была что-то предпринять, чтобы Клод не расправился с ним!

Жасмина подумала, что первое, что ей необходимо сделать, — это избавиться от Эфраима, хотя она прекрасно понимала, что ей не обойтись без его помощи, если она хочет спасти Джэарда. Может быть, стоило рассказать Эфраиму всю правду?

Она собралась, надела легкое шерстяное платье, взяла свой ридикюль, шаль, шляпу и перчатки и направилась вниз. Как только Эфраим заметил ее на галерее, он с трудом поднялся на ноги, разглаживая морщинки и складки на пиджаке и брюках.

— Мисс Жасмина, вы никуда сегодня не пойдете. Я получил приказ от мистера Хэмптона, и я не могу допустить того, чтобы мистер Бодро досаждал вам своей назойливостью… Вы понимаете меня…

В течение последних нескольких недель Эфраим стал чуть ли не боготворить Джэарда, поэтому она была уверена, что он не посмеет ослушаться его указа.

— Эфраим, я думаю, что мне нужно с тобой поговорить.

Эфраим невольно выпятил вперед подбородок в знак овладевшей им решимости.

— Мы уже говорим, мисс, но я не собираюсь выпускать вас из дому. Я обещал господину Джэарду, что буду защищать вас, и именно этим я намерен заняться.

Жасмина вздохнула, а про себя помянула недобрым словом мужскую гордость и тщеславие, в то время как она усаживалась в одном из кресел, стоявших на галерее. Старик с неохотой последовал ее примеру. И Жасмина рассказала Эфраиму все: и как Клод женился на ней, и как затем выкрал у нее деньги, и как сбросил ее в реку, и как теперь пытается шантажировать ее, и как принял вызов Джэарда на дуэль. Слуга слушал все это, затаив дыхание.

— Разве ты не видишь, Эфраим, — закончила свой рассказ Жасмина, — что это мистер Джэард сейчас в опасности, а не я. Даже когда Клод попытался вытребовать у меня деньги неделю тому назад, он уже поставил условие, что если я не соглашусь, то он убьет Джэарда. А сейчас я просто уверена, что Клод найдет любую зацепку, чтобы достичь своей цели, а это может означать и убийство Джэарда!!! Эфраим, я прошу тебя! Мы не можем допустить дуэли!!!

Старый негр сдвинул на затылок шляпу и почесал свою седовласую, всю в завитках голову.

— Ну и компот, мисс…

— Неплохо сказано! — согласилась она с его юмором и невесело рассмеялась. Она коснулась рукава его одежды.

— Эфраим, ты поможешь мне?

Старый негр был еще далек от того, чтобы полностью перейти на ее сторону. Он перевел взгляд своих карих глаз на хозяйку.

— Что вы хотите, чтобы я сделал, мисс?

— Сначала мы должны выяснить, где и когда состоится эта дуэль, с тем чтобы мы могли приостановить ее. Как ты думаешь, нам удастся порасспросить об этом в округе? Я знаю, у тебя множество друзей в городе и в конторе Нижнего Натчеза.

— Если этим начну заниматься я, то тогда я не смогу защитить вас, — жалобно взмолился Эфраим.

— Эфраим, ну пожалуйста! — умоляла Жасмина.

Ее зеленые глаза искали согласия в его взгляде, в то время как она с силой сжимала его руку.

— Ты должен верить тому, что я говорю! Это жизнь мистера Джэарда подвергается сейчас опасности, а не моя! Неужели мы будем просто стоять в стороне, в то время когда ему грозит смерть?

— Нет, мисс.

— Если мы не возьмемся за дело сейчас же, то все может быть кончено уже до заката солнца. Не обольщайся: Клод — это именно тот человек, который способен выстрелить в спину!

Эфраим тяжело вздохнул, его руки теребили ленту на шляпе, которую он держал на коленях.

— Все это мне не по душе, очень не по душе, мисс, но я сделаю, как вы велите. Я не хочу, чтобы мистеру Джэарду стреляли в спину. Я порасспрашиваю вокруг. А что вы намерены делать?

Жасмина с облегчением перевела дух.

— Ну, сначала я думаю съездить к шерифу. Дуэли на Миссисипи вне закона, и может быть, он сможет предостеречь Джэарда от этого безумного шага.

Старый Эфраим покачал головой.

— Господин Джэард будет страшно разгневан, когда узнает, что мы затеяли.

— Лучше пусть он будет разгневан, чем мертв! — сказала Жасмина; лицо ее было искажено от боли.

Жасмина и Эфраим договорились, что сначала каждый из них попытается выполнить то, что обещал, а затем они встретятся в доме на улице Перл и обсудят результаты. Жасмина одолжила для Эфраима старую лошадь из конюшен «Магнолии Бенд», после чего села в свой кабриолет и отправилась в город. Она молила Бога, чтобы людям стали известны хоть какие-нибудь сведения о дуэли.

Жасмина держала путь в городскую тюрьму, расположенную на главной площади, чтобы поговорить там с шерифом. Она надеялась, что представителю закона удастся убедить Джэарда отказаться от дуэли; но надежда на то, что он согласится ей помочь, была невелика. Хотя дуэли на Миссисипи и были запрещены, они тем не менее были делом обычным и к ним относились довольно спокойно, особенно в средних слоях населения. Насколько могла припомнить сама Жасмина, каждый год в Натчезе их случалось несколько. Иногда стычки возникали из-за политических разногласий, но иногда, и Жасмина припомнила несколько таких случаев, вызов был брошен по пустяковому поводу, такому, как нарушение этикета.

В душе Жасмина молилась о том, чтобы ей удалось вовремя предотвратить дуэль. Пока что паники она не испытывала, так как дуэли не организовывались в спешке, как раз наоборот, в этом деле соблюдали строгий ритуал: часто дуэли назначались и проводились на рассвете или в вечерние сумерки. Это сохраняло в Жасмине уверенность, что в ее распоряжении есть, по крайней мере, срок до захода солнца, чтобы вмешаться. Она знала, что все детали оговариваются доверенными лицами — секундантами. Иногда секунданты могли вносить компромиссные решения между лицом, нанесшим оскорбление, и потерпевшей стороной и таким образом предотвращать кровопролитие. Жасмина понимала, что в этом случае компромисс был бы невозможен, хотя ей и пришло на память несколько случаев, когда дуэль была отменена, так как оскорбленная сторона простила оскорбившую. Отказаться от уже сделанного и «переданного» вызова считалось делом недостойным, и об этом могли дать объявление в газете. Жасмина молила, чтобы Клод сбежал со страху из города, но шестое чувство подсказывало ей, что, скорее всего, он, наоборот, где-то затаился, чтобы выждать и найти способ достичь желаемого.

Как и подозревала Жасмина, местный шериф оказался слабым помощником в ее деле. Когда Жасмина нашла его в здании городской тюрьмы и расположилась в его кабинете за столом напротив, перед ней предстал уже лысеющий мужчина.

— Итак, где же эта предполагаемая дуэль будет происходить, мисс Дюброк? — спросил он, когда она закончила свой рассказ, при этом весь его облик говорил о полном отсутствии интереса к делу.

— Мне это неизвестно, — отвечала Жасмина. — Именно за этим я сюда и пришла. Прошу вас мне помочь.

Представитель закона передернул плечами, доставая из кармана кожаного жилета сигару:

— Я мало что могу сделать, не имея доказательств.

Это взорвало Жасмину, так что она привстала со своего стула.

— Доказательств?! Уж не доставить ли мне сюда тело мистера Хэмптона?

Некоторое время шериф хранил молчание, морщась и стараясь размягчить во рту тонкую сигару.

— Скажите мне лучше, из-за чего, собственно, мистер Хэмптон и этот другой повздорили?

— Ну они… — В растерянности Жасмина опустила глаза. — В общем-то, шериф, это из-за меня.

Он сухо рассмеялся.

— Я так и думал. И я уверен, что они оба прекрасно в этом разберутся.

Жасмина посмотрела на него широко открытыми от удивления глазами.

— Это значит, что вы ничего не собираетесь предпринимать? Могу ли я вам напомнить, что дуэли вне закона в этом штате?

— Послушайте, мисс, еще не хватало, чтобы женщины рассказывали мне о местных законах. Кроме того, это вообще не ваше дело. А у меня и так забот хватает. Того и гляди бродяги и картежники заполонят город и ипподром. Знаете, сколько уличных драк бывает в нижней части города всего за неделю? — Не давая Жасмине ответить, он помахал указательным пальцем у нее перед носом и продолжал: — Ну а джентльмены в этих местах сами улаживают дела между собой. Так было все время, сколько я помню себя, так это и останется. И нам не нужны женщины, чтобы указывать, что нам делать.

Возмущению Жасмины не было предела, и она не скрывала этого. Шериф же взял одну из стопок с документами, повсюду лежавших на его столе, и стал перебирать бумаги.

— А теперь, если вы позволите, прошу прощения. У меня полно серьезной работы.

При этих словах Жасмина вскочила, глаза ее метали молнии.

— Действительно, шериф! — гневно воскликнула она. — Извините, что потревожила вас по такому пустяковому поводу, как жизнь моего жениха!

Хлопнув тяжелой дверью, Жасмина покинула тюрьму. Она кипела от негодования, отъезжая от тюрьмы и раздумывая, что же предпринять дальше. При этом она размышляла, что, может быть, стоило снизойти в беседе до уровня этого рядового служаки. Может быть, ей действительно стоило рассказать ему о Клоде Бодро. Но она отвергла эту мысль. Шериф Брейди не намерен вмешиваться в это дело, и рассказ о преступлении Клода на реке ничуть бы не помог, разве что, наоборот, только содействовал бы возникновению скандала.

Жасмина решила проехать мимо дома на улице Перл, обдумать свои намерения и дождаться Эфраима. Когда она уже сворачивала на знакомую улицу, свежий ветер обдал ее дождем осенних листьев, которые заполнили ее повозку. Оказавшись перед въездом в знакомый дом, только бросив взгляд на него, Жасмина почувствовала, как в голове у нее родился отчаянно-дерзкий план.

Она поспешно вошла в дом, подошла к старенькому скрипучему бюро своего отца и открыла средний ящик. Вздох облегчения вырвался из ее груди, когда она увидела нетронутой ту вещь, ради которой она сюда приехала. Сняв перчатки, Жасмина с осторожностью вынула маленький револьвер системы Кольт, принадлежавший ее отцу. Она проверила барабан — вся обойма была на месте. Подержав на ладони прохладное смертоносное оружие, убедилась, что курок приходится точно на уровень выемки между створками, затем бережно положила оружие в свой ридикюль. Открыв еще один ящик, она вынула оттуда кожаную сумку-патронташ. Там было все необходимое: коробка с порохом, колпачки и гильзы.

Жасмина невесело усмехнулась. Как только что заметил шериф Брейди, Натчез никогда не был совершенно безопасным местом для проживания. В детстве она была напугана бродягой, спрятавшимся в лесной чаще за садом. Отца и Эфраима не было. Бродяга попросил еды, и когда Жасмина принесла ему буханку хлеба и миску супа, быстро исчез. Отец всегда приходил в бешенство при упоминании об этом случае. Вскоре после этого он и научил ее пользоваться оружием, так, на всякий случай, если понадобится в отсутствие их обоих. Раз в год или около того он разрешил ей упражняться в стрельбе на заднем дворе, вывесив на изгороди в качестве мишеней глиняные горшки. Жасмина не забыла, как надо заряжать пистолет и стрелять из него, не было в ней страха и сейчас.

Она подхватила патронташ и ридикюль и отправилась в город. Подавляя в себе отвращение к предстоящей встрече с Клодом Бодро, Жасмина тем не менее заставила себя поехать в гостиницу '«Райс», чтобы принудить Бодро покинуть город. Если бы он решил сопротивляться, то, пригрозив оружием, она смогла бы ему внушить, что не намерена с ним шутить. Ну, а если бы он полез в драку, она хладнокровно пристрелила бы его на месте. Затем она могла бы заявить, что стреляла в целях самообороны. Мысли ее были направлены на то, чтобы не дать этому негодяю убить Джэарда!

Почувствовав себя увереннее от принятого решения, безжалостно-спокойная Жасмина остановила свой кабриолет на Мейн-стрит — главной улице города, напротив грязного здания гостиницы. Но лишь только она сошла с коляски, как чья-то сильная рука обхватила ее сзади и увлекла в сторону от проезжей части.

— Что это вы здесь намерены делать, мисс Дюброк? — услышала она требовательный голос.

Жасмина, резко повернувшись, увидела перед собой сердитое лицо Джека Кактуса Мэлоуна. Проклятье, а он-то что тут делает?!

— Мистер Мэлоун, вы меня так напугали. — Она вымученно улыбнулась. — А что вы делаете в городе?

— Я следую указаниям мистера Хэмптона, — ответил сдержанно Джек, крепко удерживая при этом Жасмину. — Ну, а теперь скажите-ка мне, что вы собираетесь делать здесь одна?

Оставив этот вопрос без ответа, Жасмина кивнула в сторону гостиницы и спросила:

— Вы следите за Клодом, да?

— Может быть, и слежу, мэм… вам лучше бы сказать, что вы здесь сами делаете, или же я доставлю вас прямо к господину Хэмптону.

Жасмине удалось высвободить наконец свою руку из-под пальцев Джека.

— Ах да, вы не одобряете, когда беззащитные женщины рискуют сами выходить куда им вздумается?

Джек поправил на своей голове помятую шляпу, выглядел он при этом несколько растерянным.

— Мэ-эм, я не намерен ссориться с вами, но вы же знаете, что мистер Хэмптон не хочет, чтобы вы разъезжали без него по городу.

Джек указал головой на гостиницу.

— Так что не будете ли вы так добры и не скажете ли, что вы…

— Ах да, конечно же! — тут же нашлась с ответом Жасмина. — Я прибыла в город, чтобы повидаться с шерифом, ну чтобы он вмешался и предотвратил дуэль.

Джек и глазом не моргнул, но его темные глаза так и впились в Жасмину.

— Ясно. Ну и помог шериф Брейди?

— Нет!

Джек кивнул.

— Гораций и пальцем не шевельнет в этом случае. Он не встревает, когда мужчины спорят.

— Но что же нам делать? — воскликнула Жасмина.

— А ничего, мэм, — пожав плечами, ответил Джек. Затем, продолжая все так же смотреть на нее, с некоторым упреком он добавил: — Послушайте меня, мисс. Держитесь подальше от гостиницы «Тайс», по крайней мере, пока здесь этот подонок Бодро.

— А нам, значит, остается сидеть и ждать, ничего не делая? — выкрикнула она, обращаясь к Джеку. В этот момент мимо них проследовала пожилая чета, и Жасмина, понизив голос до напряженного шепота, продолжала: — А известно ли вам, что Джэарда могут убить? Неужели вам все равно, что с ним может случиться?

— Конечно же, нет. Но это вопрос чести между мужчинами, мэм. Не наше это дело — вмешиваться сюда.

— Вы, мужчины, и ваш чертов кодекс чести!! — вскричала Жасмина, — меня тошнит уже от всего этого! Единственное, что мне сейчас ясно, — так это то, что Джэарда могут вскоре убить, если я не узнаю, где и когда состоится эта дуэль!

Она придвинулась к Джеку, отчаяние было в ее глазах, когда она схватила его за рукав:

— Джек, вы знаете, да? Вы мне скажете, скажете, Джек?

— Лучше не спрашивайте меня, мисс Жасмина, — с упреком сказал он и нахмурился. — Усаживайтесь в ваш экипаж и уезжайте отсюда. И вот что я вам обещаю: я ничего не скажу мистеру Джэарду о том, что мы встретились.

Жасмина уступила, но неохотно, данное ею обещание позволяло ей заехать в «Хэмптон Холл», не подводя при этом Джека Кактуса. Она молила Бога не встретить там Джэарда, так как еще одна возможность спасения забрезжила перед ней — она решила прибегнуть к помощи Мари Бернард!

Благодарение Господу, дома его не оказалось, и Жасмине удалось не торопясь поговорить с Мари. Жасмина решила, что пора и ей быть откровенной с Мари. Она открыла ей всю историю о Клоде Бодро и его предательстве, включая шантаж и угрозы в адрес Джэарда.

— Бог мой! — только и могла выговорить Мари, когда она выслушала все до конца. Она коснулась руки Жасмины.

— Я всегда чувствовала, что в прошлом у вас могло быть что-то очень тяжелое, Жасмина, но я не предполагала такого! Все действительно так, как вы рассказали, — вы вышли замуж, ваш муж украл все деньги вашего отца и бросил вас в реку?

Жасмина кивнула в знак согласия.

— Похоже, что обе мы в прошлом пережили трагедии, — заметила с горькой иронией Мари.

— Выходит, что так.

Мари откинулась в кресле и изучающе смотрела на собеседницу.

— А почему вы не рассказали мне об этом раньше, Жасмина?

В зеленых глазах Жасмины появилось отрешенное выражение.

— Я не была уверена, — призналась она, — что… Возможно потому, что мне самой хотелось забыть все это, оставить все в прошлом.

— Достаточно разумно, — согласилась Мари.

— Да, разумно, но оказывается, что у Клода Бодро на этот счет свое мнение, — пробормотала Жасмина, совершенно сломленная. — Мари, что мы можем сделать? Мы не можем допустить, чтобы Джэард был убит на этой дуэли, шериф и Джек нам тут не помощники! Мы должны узнать, где собираются сойтись Джэард и Клод.

— И что тогда? — спросила Мари, теперь и она выглядела растерянной.

— Ну, тогда шериф будет просто вынужден действовать, — сказала Жасмина с напором.

— Вы действительно надеетесь на это?

— Я не знаю! — воскликнула Жасмина. — Но мы обязаны попытаться. Я сама лично вмешаюсь в эту дуэль, если потребуется.

— Жасмина, вы не сделаете этого! Что, собственно, вы сможете сделать?

— Очень многое! Я не допущу, чтобы Джэарда убили!

Выражение ее лица стало напряженно-решительным. Жасмина достала свой ридикюль из-под стола и положила его на маленький столик. Развязала шнур, затем вынула оттуда револьвер и, поставив курок на предохранитель, протянула Мари.

— Жасмина! — Мари затаила дыхание, ее темные глаза впились в револьвер.

Жасмина же с гордым видом наблюдала за подругой.

— Это пистолет моего отца, Мари. Он научил меня, как им пользоваться, и я вполне готова, если потребуется…

Мари закрыла лицо руками.

— Я верю, что вы готовы на это. Но осознаете ли вы, насколько все это безрассудно? А что, если этот Бодро прибегнет к; насилию и попытается…

— Я уложу его на расстоянии трех футов от себя.

Руки Мари беспомощно опустились на стол, а лицо ее стало белее скатерти. Тихим голосом она произнесла:

— Но это дурно — убивать, Жасмина.

— Верно. Будет очень плохо, если я допущу, чтобы Клод Бодро убил Джэарда!

Говоря эти слова, Жасмина поигрывала оружием, направляя дуло в противоположную от стола сторону. Она взглянула на подругу:

— Мари, есть ли какое-нибудь подходящее место за «Хэмптон Холлом», где бы я могла потренироваться?

— Жасмина!

— Мари, я должна! — Она осторожно положила револьвер на стол и обняла подругу. — Я помню, как им пользоваться, но прошло столько лет…

— Нет, Жасмина, вы не должны.

— Мари, я не могу заняться этим в «Магнолии Бенд». У мисс Чэрити случится удар. И кроме того, если Клод вновь попытается мне угрожать, неужели ты не хочешь, чтобы я смогла защитить себя?

В комнате воцарилось молчание. Наконец Мари, вздохнув, согласилась:

— Ну, хорошо, Жасмина. На краю участка мистера Хэмптона имеется небольшой холм, где вы могли бы попрактиковаться. — Все еще косясь на оружие, он добавила слабым голосом: — Но я все равно считаю, что вы поступаете неправильно.

Жасмина убрала оружие в свой ридикюль и поставила его на пол, затем вновь посмотрела на подругу:

— Скажи мне, Мари, что бы ты сделала, если бы узнала, что Джеку угрожают подобным же образом?

Мари опять замолчала, ее глаза наполнились болью, и Жасмине стало ясно, что подруге вспомнилась собственная беспомощность несколькими годами раньше, когда ее семья была убита на тракте Натчеза. Наконец она отрицательно покачала головой.

— Я вижу, куда вы клоните, Жасмина. Вы должны быть готовы ко всему, что бы ни случилось. Но ничего нельзя делать в спешке.

Она наклонилась к ней и положила свою руку на руку Жасмины. Затем доверительным голосом она добавила:

— Может быть, мне удастся выяснить что-нибудь насчет этой дуэли.

Сердце Жасмины ожило от надежды.

— О, Мари, ты думаешь, что тебе удастся?

— Может быть. — Голос домоправительницы звучал твердо, она продолжала: — Но если я что-нибудь и услышу, я скажу вам об этом только при условии, что вы не предпримете ничего от себя, не посоветовавшись со мной.

— Мари!

— Вы должны дать мне слово, Жасмина. Я хочу помочь мистеру Джэарду, но я не могу взять на свою совесть губительную оплошность, если с вами что-нибудь случится.

Жасмина со вздохом согласилась.

— В таком случае, я обещаю.

 

25

Вечером того же дня ветер нагнал с юга темные тучи и пошел дождь. Однако из-за испортившейся погоды дуэль вряд ли состоится сегодня.

В этот вечер по привычке Джэард явился к ужину в «Магнолии Бенд». Увидев его, Жасмина с облегчением вздохнула. Он поцеловал ее в лоб. Они почти не разговаривали. С тетушкой Джэард, напротив, был чрезвычайно общителен, затем отправился к Мэгги почитать на ночь книгу.

Жасмина попыталась вставить хотя бы слово перед его отъездом, но его холодный и решительный тон остановил ее.

— Жасмина, мы уже обсудили это. Ты не скажешь мне ничего такого, чтобы могло бы изменить положение дел хоть на йоту.

И, взяв с вешалки зонт, Джэард поспешил к ждавшему его экипажу. Он ушел, не пожелав ей спокойной ночи.

Жасмина попыталась заснуть, но в темноте страхи ее усилились, особенно досаждал непрекращающийся дождь. Она не могла избавиться от навязчивой мысли, что Джэарда она больше не увидит, это повергало ее в ужас. Наконец, отбросив всякие попытки уснуть, Жасмина поднялась, зажгла лампу и заглянула к Мэгги в соседнюю комнату: девочка преспокойно спала под зловещие раскаты грома. Она снова вернулась к себе, стала ходить из угла в угол, и страхи ее нарастали с каждым шагом.

Наконец она решилась. Необходимо немедленно увидеть Джэарда, чтобы убедить его не участвовать в дуэли. Но как это практически сделать и в такой час? Приди она сейчас в его особняк на «Хэмптон Холл» и просто постучи, чтобы ей открыли, Джэард тут же без разговоров вернет ее обратно в «Магнолию Бенд».

Нет, ей необходимо поразить его, появиться неожиданно. Жасмина помнила, что прямо к окну его спальни протянул ветви огромный раскидистый дуб, росший перед домом. Можно взобраться на дерево и проникнуть в спальню, а если бы он отказался выслушать ее, то поднять на ноги весь дом.

Она спросила себя: уж не сошла ли она с ума? Ну не безумие ли: в середине ночи по дереву забраться через окно в спальню! Но каким образом взобраться на дерево в женском платье?

Жасмина вспомнила, что у нее все еще есть морская форма, данная ей Джэардом, которую она надевала несколько месяцев назад. В брюках забраться на дерево будет нетрудно. Волосы ее уже были уложены на ночь, так что и здесь трудностей не ожидалось.

Жасмина нашла форму, быстро натянула рубашку, брюки и, спускаясь вниз, захватила с вешалки зонт, открыла со скрипом дверь и оказалась под проливным дождем и порывами холодного ветра. Струи хлестали с такой силой, что никакой зонт не спасал.

Но она не отказалась от своего плана, а устремилась по темному мокрому газону, затем по дороге под проливным дождем и раскатами грома, спотыкаясь и оступаясь по пути, туфли ее скользили и утопали в вязкой глине. Наконец перед ней предстал силуэт «Хэмптон Холла», выхваченный из тьмы светом молнии. Жасмина поспешила туда и скоро достигла заветного дуба. Старая и шершавая кора дерева была настолько вымокшая и скользкая, что за нее едва можно было ухватиться. Тем не менее ей удалось вскарабкаться на ствол и, дотянувшись до нижней ветки, закинуть на нее ногу. Так начала она свое восхождение. К счастью, густая листва частично защищала ее от сильных порывов ветра и дождя.

Наконец она добралась до окна комнаты Джэарда. Оно было закрыто, но не заперто. Она подняла раму, схватилась за перекладину и осторожно просунула ногу между створками. Но как только нога ее оказалась внутри комнаты, она явственно услышала звук щелкнувшего затвора и хриплый мужской голос остановил ее словами:

— Не шевелиться! Кто вы?

Жасмина была наполовину в комнате, только наполовину. Она наклонилась вглядываясь в темноту комнаты.

— Джэард, это я!

— Боже мой! — воскликнул он.

Она услышала, как Джэард отставил ружье. Затем он бросился к окну и втащил ее, насквозь вымокшую, внутрь комнаты.

— Жасмина! Бога ради, что ты тут делаешь? Ты понимаешь, что я мог застрелить тебя?

— Мне надо поговорить с тобой, — ответила она, стуча зубами от холода.

— Бог мой! Ты насквозь промокла и холодная как лед! — выговорил он, растирая ей руки. — Постой здесь. Я только зажгу лампу.

Спустя несколько секунд комнату залил мерцающий желтый свет лампы. Джэард, стоя рядом со своей кроватью, во все глаза смотрел на Жасмину, оглядывая ее с головы до ног в промокшей робе, которая прилипла к ее телу. Он перенес лампу на свой ночной столик и, сдернув одеяло с кровати, обернул им Жасмину.

— Поверить не могу, что ты опять… одна… ночью бросилась… несмотря на то, что я тебе говорил…

— Джэард, пожалуйста… мне надо поговорить с тобой, — повторила она срывающимся голосом.

— Ну, хорошо, вот ты и здесь, — сказал он примирительно. — Садись поближе к камину. Я закрою окно и разведу огонь. Мы поговорим после… после того, как я отшлепаю тебя за эту безрассудную выходку!

Жасмину трясло от холода, пока она устраивалась в кресле-качалке около камина. Джэард закрыл окно, затем подошел к бельевому шкафу, открыл ящик и достал полотенце.

— Вот, это для волос.

— Спасибо, Джэард.

Распуская прядь за прядью волосы, она обсушивала их полотенцем, наблюдая, как Джэард нагнулся, чтобы развести огонь. Его красивое лицо было напряженно и сердито нахмурено. Жасмина дрожала, озноб не проходил.

— Джэард, я пришла умолять тебя не драться с Клодом. Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится!

— Ничего со мной не может случиться, — пробормотал он, зажигая спичку.

— Разве можно быть уверенным в этом? У Клода нет чести! Он пойдет на все, чтобы взять верх!

— Ты думаешь, что я не знаю этого? Я смогу сам позаботиться о себе, Жасмина.

— Но, Джэард…

— Хватит об этом! — оборвал он ее таким тоном, что она вздрогнула сильнее, чем от холода. Он добавил полено к уже разгоревшемуся огню, затем вытер пальцы и посмотрел на нее. Свет пламени играл на его каштановых волосах, отражаясь в глазах. Он строго обратился к ней:

— Ну, а теперь, дорогая, давай избавимся от этих мокрых вещей и согреем твое закоченевшее маленькое тельце. Надо поискать для тебя что-нибудь подходящее из гардероба Мари. А затем домой и в кроватку.

Джэард встал и помог Жасмине подняться с кресла. Он снял одеяло с ее плеч, взял у нее полотенце и стянул с нее мокрую плотную рубашку, оставив на ней лишь тонкую влажную сорочку. Взгляд его глаз углубился и потемнел, не отрываясь, он смотрел на ее проступившую сквозь тонкую сырую ткань высокую грудь. Он перевел дыхание.

— Боже мой, — тихо сказал он, — тебе не стоило приходить сюда, Жасмина.

— Джэард, я просто умру, если с тобой что-нибудь случится! — вырвалось у нее. — Может быть, ты не любишь меня, но я так тебя люблю, что чувствую, что умру без тебя.

— Ты считаешь, что я не люблю тебя? — спросил он. В его взгляде боролись недоверие и страсть.

— Вчера ты сказал…

— Бедняжка ты моя!

Он привлек ее дрожащее тело к себе.

— Любовь моя, вчера я был взбешен и напуган за тебя. Я сказал что-то, не подумав. Конечно же, я люблю тебя, мою глупышку.

— Тогда не дерись с Клодом! — воскликнула она.

Джэард отстранился, нахмурившись.

— Ты сознаешь, что ты говоришь? Ты не можешь просить мужчину об этом.

— А я прошу! Ты не обязан с ним драться из-за меня!

— Здесь дело в принципе, не только в тебе!

— К черту принцип! Мне нужен ты!

— Неужели ты считаешь, что мне это неизвестно? А знаешь ли ты, что я так и поступаю, потому что думаю о тебе?

Какое-то время они так и стояли друг против друга — глаза в глаза, оба тяжело дышали, напряжение между ними росло, как в туго натянутом проводе. Затем Джэард застонал и сказал хрипло:

— Будь проклято это! Жасмина, не надо так со мной!

С силой Джэард привлек Жасмину к себе. Телом она ощутила дрожь его рук в то время, как его губы пили влагу ее разметавшихся волос. Она прильнула к нему, и эта близость воспламенила страстное отчаянное желание в них обоих. Спустя мгновение руки его ласкали твердеющие соски ее груди под сорочкой.

— Боже, как же давно это было, когда были только ты и я, — сказал он задыхаясь. — Я прошу, не будем спорить сейчас. Ты напугала меня до умопомрачения, но, Господи, как ты мне нужна!

— Я тоже не хочу ссориться, — отвечала Жасмина, в глазах у нее стояли слезы. — Я просто хочу…

— Я знаю, — ответил он, топя остальные слова, которые она хотела ему сказать, своим поцелуем.

Жасмина ответила ему поцелуем, вбирая теплый вкус его губ в себя. Когда они отстранились, обоим не хватало воздуха, а их наполненные страстным томлением взгляды были погружены друг в друга.

— Любимая, как сильно все еще ты дрожишь, — сказал он озабоченно, вновь принимаясь растирать ей руки. — Давай снимем с тебя всю эту мокрую одежду.

Он замер, как загипнотизированный, перед ее прекрасным обнаженным телом в отсветах огня: точеная линия шеи, высокая грудь с налившимися сосками, подтянутый живот, золотистое облако волос в излучине живота и ног и прекрасные стройные ноги.

— Боже мой, ты такая красивая! — сказал он. И, поглаживая выступающие на шее позвонки, продолжал срывающимся голосом: — А знаешь ли ты, что случается с дамами, забирающимися в спальни к мужчинам через окна посреди ночи?

— Я надеюсь, это произойдет и со мной, — ответила она, приняв вызов.

— Только попробуй сбежать, любимая.

Джэард усадил ее к себе на колени в кресле-качалке и приник страстно к ее рту. Теперь они оба задыхались от желания обладать друг другом. Жасмина не стыдилась своей наготы, сидя у него на коленях. Он все еще оставался в ночной сорочке; она ощущала своим телом упругое давление его напрягшейся плоти, необыкновенно возбуждающей ее. Пламя так приятно согревало их обоих, гудя и вскидываясь совсем рядом; запах кедра вился и уносил куда-то далеко-далеко ее чувства, в то время как она как бы плыла в раю его объятий и длящегося поцелуя. Ее руки покойно обвили его шею, отдав ему тело, и он ласкал нежными прикосновениями ее лицо, шею, грудь.

— Тебя нужно уложить, — прошептал он, рука его нежно гладила ее бедро. — У тебя гусиная кожа.

— Это не от холода теперь, а от…

— Я знаю, — сказал он улыбаясь.

Она дрожала всем телом, когда он переносил ее на свою кровать. Она чувствовала слабость, боль, пресыщенность и в то же время неутоленную страсть, жаждущую завершения их любовного чувства.

Она обожала каждый изгиб, каждую черточку его лица, каждую жилку его сильного тела, любовалась позолотой кудрявых волос, прекрасными голубыми глазами.

— Я так тебя люблю.

— Ты — мое сердце, — шептал он.

Они любили друг друга со сладким отчаянием. Каждый сознавал, что эта ночь могла быть их последней ночью.

— Ну как, теперь теплее? — спросил он некоторое время спустя, когда они просто лежали вместе под одеялом.

Она кивнула со слезами на глазах.

— Джэард!

Он, казалось, знал, о чем она спросит.

— Дождь прекратился, — заметил он. — Тебе время одеваться, и я провожу тебя до дома, любовь моя.

— А как же завтра?

Он сжал ее лицо в своих теплых руках и глубоко и напряженно посмотрел ей в глаза.

— Я скажу тебе только одно, любовь моя. Завтра в это время все будет позади. Никогда больше не придется тебе думать о Клоде Бодро. — Затем он добавил, улыбнувшись: — Ты помнишь, у нас с тобой на завтра взяты билеты в театр? Я заеду за тобой в семь тридцать.

— Ничего не изменилось, да… Джэард? — спросила она с грустью.

Он встал, взял свой халат, который лежал в ногах кровати, и распахнул перед ней. В глазах его была еще большая грусть, когда он ответил:

— Дорогая моя в вопросах чести не изменяют.

 

26

На рассвете следующего дня стоял туман, день был хмурый, шел дождь. Жасмина, стараясь унять свою тревогу, помогала Мэгги готовить уроки. Однако ее мысли упрямо возвращались к той опасности, которая нависла над Джэардом. Она оживляла воспоминания о своей сладко-томительной близости прошлой ночью — это был триумф любви, но тот факт, что ничего не изменилось даже после этого, повергал ее в отчаяние. И вновь Жасмина была обескуражена тем, что вопрос чести для Джэарда был превыше всего, даже выше его любви к ней.

Позже вернулся Эфраим, они немного поговорили наедине, пока Мэгги пила чай с мисс Чэрити. На вопрос Жасмины, удалось ли ему что-нибудь разузнать, Эфраим ответил:

— Я сожалею, мисс, но вестей нет никаких, просто и сказать нечего.

Жасмина поблагодарила его, но взяла с него слово не оставлять попыток и сообщить ей, если что… Остаток утра прошел нервозно, она не могла себе найти места. Единственной надеждой оставалась Мари Бернард.

К середине дня туман начал рассеиваться, дождь почти прекратился. Долгожданное солнце, появившееся на небе, ничуть не обрадовало Жасмину, а только усугубило ее тревогу. Она понимала, что если погода наладится, то дуэль будет непременно назначена на сегодня, возможно на закате. Время тянулось очень медленно и, не выдержав неизвестности, Жасмина, схватив капор, ридикюль и шаль, отправилась в «Хэмптон Холл» узнать, нет ли чего-нибудь нового у Мари Бернард.

Жасмина уже открыла входную дверь, чтобы уходить, когда заметила в проеме галереи на фоне яркого солнца темную фигуру высокого мужчины.

— Чем могу помочь, сэр?

Мужчина выглядел усталым и неопрятным, по всему было видно, что он проделал долгий путь. На нем были изношенные ботинки, все в пыли, темные брюки, кожаный жилет. Его белая рубашка была несвежей, сверху был надет темный пиджак из твидовой, в рубчик ткани. Из-под козырька широкополой шляпы западного покроя на Жасмину был устремлен проницательный взгляд серых глаз. Лицо мужчины было продолговатым с выступающими скулами и резко очерченным ртом, усы небрежно подстрижены. Позади него на привязи у столба стояла гнедая кобыла. Лошадь была усталой, она била копытом и мотала хвостом. На фоне солнца кожа ее отливала рыжим влажным блеском.

Мужчина приподнял шляпу и провел рукой по темным волосам. Порыв свежего ветра донес до Жасмины смешанный запах мужского пота, кожи и табака.

— Передо мной мисс Дюброк? — спросил он.

— Да, — ответила она с осторожностью. — А вы кто?

Мужчина опустил руку в нагрудный карман и вынул бляху из серебра в форме звезды, которую и предложил рассмотреть Жасмине.

— Я Дойль Мёрчинсон, мэм. Шериф. Соединенные Штаты, Южные территории.

Жасмина посмотрела на звезду.

— Я слушаю вас, шериф, — сказала она.

Мёрчинсон вернул звезду в нагрудный карман.

— Можем мы немного поговорить наедине?

Жасмина колебалась. Человек был ей абсолютно незнаком, хотя вид его внушал доверие, а его нагрудный знак оказался подлинным. Жасмина инстинктивно почувствовала к нему доверие. Кроме того, у нее не хватило бы духу проявить черствость к кому бы то ни было, если бы он выглядел таким усталым!

— Разумеется, шериф, — ответила она. — Проходите в дом, там мы сможем побеседовать. Я дам распоряжение насчет вашей лошади.

Жасмина провела его внутрь, повесила на вешалку свой капор, ридикюль и шаль, затем взяла от него шляпу и пиджак. Как только Мёрчинсон и Жасмина расположились за кофе, он сразу же приступил к делу.

Сцепив свои длинные загорелые пальцы, он задумался и начал:

— Скажите мне, мисс Дюброк, вы знакомы с господином, который называет себя Клодом Бодро?

Жасмина почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

— Откуда вам известно о Клоде?

На лице Мёрчинсона появилось выражение сосредоточенности, и, откинувшись назад, он положил ногу на ногу.

— Видите ли, мэм, уже около года мы разыскиваем преступника по имени Хэнк Ролинз. Он очень увертлив: никогда подолгу не задерживается на одном месте, кроме того, он часто меняет свой облик, меняет имена, и у меня есть основания полагать, что одним из его имен может быть Клод Бодро.

Тот факт, что Клод мог быть замешан в других преступлениях, нисколько не удивил Жасмину.

— Понятно, — сказала она нахмурившись. — А скажите, что натворил этот человек, шериф?

— Ну, это своего рода король преступного мира, мэм. В одиночку или с помощниками он совершил все мыслимые преступления: убийства, изнасилования, грабеж, вымогательство. Он славится своим садизмом, жестокостью и полным отсутствием сострадания или совести.

Жасмина почувствовала, как мурашки побежали у нее по коже при этих словах Мёрчинсона.

— Очень похоже на Клода Бодро, — сухо заметила она совершенно непроизвольно. — Пожалуйста, продолжайте.

— Хорошо, мэм. Федеральное правительство объявило розыск Ролинза пару лет назад, когда он и его сподручные похитили почтовый груз. И, как я уже говорил, у меня есть основания полагать, что, возможно, он является тем человеком, который недавно ворвался в вашу жизнь и обманул вас. Я думаю, что это Клод Бодро.

Жасмина в удивлении раскрыла рот.

— Откуда вы знаете, что Клод обманул меня?

— Ну, мадам, во время моих разъездов я расспрашивал множество людей о Ролинзе. Большинство из них — это люди опустившиеся, но как бы то ни было, я недавно допрашивал нескольких профессиональных игроков с нижнего течения в районе Нового Орлеана. Один подросток рассказал мне, что несколько недель тому назад на одном речном судне он играл в карты с парнем, называвшим себя Клодом Бодро. Похоже, что это тот же самый Бодро. Так вот, напившись, он хвастался, как ему удалось провести одну училочку из Натчеза и освободить ее от всех папашиных денег. Тот игрок, которого я расспрашивал, и представить себе не мог, что я собираюсь найти Бодро, но так как мне все равно нужно было попасть в места вверх по течению, рядом с Сент-Луисом, я решил сойти в Натчезе и разыскать ту даму, которая попалась на удочку этого подонка. Сойдя с корабля, я несколькими прямыми вопросами прояснил эту ситуацию: мне уже не составило труда отыскать учительницу в здешних местах, у которой недавно умер отец, то есть не составило труда при масштабах данного города. — Мёрчинсон помедлил, внимательно всматриваясь в лицо Жасмины, — на нем отразилась борьба двух чувств, удивления и негодования. — И судя по вашей реакции, я разговариваю именно с тем лицом, которое ищу, не правда ли?

— Да, вы правы, — сказала она с усилием.

— Если вы, мэм, не возражаете, я бы хотел узнать с ваших слов, как поступил этот Бодро с вами.

Жасмина кивнула, тяжело вздохнув.

— Разумеется.

И без утайки рассказала, как Клод Бодро женился на ней, как украл деньги и оставил ее тонущей в Миссисипи и каким образом ей удалось остаться в живых благодаря Джэарду Хэмптону, который пришел ей на помощь.

Когда она закончила свой рассказ, Мёрчинсон присвистнул и покачал головой.

— Похоже, что это работа Хэнка Ролинза. Скажите мне, а вы встречались с ним с тех пор, как он сбежал с деньгами вашего отца?

— О-о-о, да! — воскликнула Жасмина, подавшись вперед в своем кресле, глаза ее сверкнули. — Он ведь сейчас в городе!

— Уж не хотите ли вы сказать… — нетерпеливо переспросил Мёрчинсон.

И Жасмина рассказала Мёрчинсону, как недавно Клод, объявившись в Натчезе, опять шантажировал ее и что теперь в этот шантаж вовлечен Джэард. Она продолжила свои объяснения:

— Мистер Хэмптон — мой жених — застал меня наедине с Клодом там, на окраине города, пару дней назад. Я пыталась убедить Клода оставить меня в покое, когда Джэард… Ну, в общем, мистер Хэмптон увидел нас вдвоем вместе и вызвал Клода на дуэль.

— Дуэль состоялась? — спросил Мёрчинсон.

— Нет, но после всего того, что вы мне рассказали, я боюсь еще больше, что Клод — или Хэнк Ролинз, или кем бы он ни был — может убить моего жениха.

— Он и хуже дела проделывал раньше, — заключил мрачно Мёрчинсон.

— Подождите минутку! — вскрикнула Жасмина. — Так что же мы сидим и тратим время на разговоры? Я знаю, что нам надо делать! Вы должны отправиться и арестовать Клода — немедленно! Он проживает в гостинице «Раис», и…

Мёрчинсон покачал головой.

— Подождите минутку, мэм. Сдержите себя. Все не так просто.

— Почему? — требовательно спросила Жасмина.

— По нескольким причинам, мэм, — ответил Мёрчинсон спокойным голосом. — Прежде всего потому, что сегодня я рассказывал о преступлениях этого Бодро, которые он совершил предположительно. В действительности понадобится еще очень и очень потрудиться, чтобы доказательно свести любое, хоть какое-нибудь преступление Хэнка Ролинза с человеком, известным вам как Клод Бодро. У меня нет ни одного доказательства, что это одно и то же лицо, ведь Ролинз — это всего лишь предположение моей стороны. И, как я вам уже говорил, мы имеем дело со скользким человеком, который использовал уже дюжину имен и прикрытий и который всегда в пути.

— Но я только что назвала место, где он!

— Верно, мэм. Я знаю, что вы назвали это место. Может быть, этот Бодро там, а может быть, и нет. Но дело заключается в том, что мы не можем действовать, не подготовившись. У нас будет право на арест только при наличии веских доказательств.

— Но ведь Клод Бодро пытался меня убить! — перебила его Жасмина. — Я ведь вам все рассказала!

— Мэм, прошу прощения, но поскольку вы были только вдвоем той ночью, то ваши слова имеют равные права с его словами, не правда ли?

Она собиралась опять возразить, но он предупреждающе вытянул руку.

— Послушайте, мы должны иметь обоснованное обвинение для ареста, но мне кажется, что Бодро оспорит его и потребует компенсации, повернув его против вас.

— Тогда что же мы можем сделать? — спросила Жасмина, помрачнев.

Мёрчинсон прошелся ногтями по своему небритому подбородку.

— Ну, можно сделать вот что: если бы мы смогли застать Бодро на месте дуэли с господином Хэмптоном, мы могли бы на этом основании задержать его. Ведь дуэли незаконны в этом штате. А вам так и не удалось выяснить, где и когда она состоится?

Жасмина отрицательно покачала головой.

— И мистер Хэмптон нам не скажет?

— Нет, — ответила она, и голос ее дрогнул. — Я, правда, сама пытаюсь выяснить.

Мёрчинсон кивнул.

— Ну, в таком случае, мэм, лучшее, что нам остается, это вести себя здесь тихо, пока не удастся отыскать свидетеля в Сент-Луисе.

— Какого свидетеля? — спросила Жасмина, насторожившись и подавшись вперед при этих словах.

Мёрчинсон усмехнулся, обнажив при этом крепкие, желтые от табака зубы.

— Простите, мэм. Я собирался как раз рассказать вам об этом. Дело в том, что около года тому назад Ролинз немного «поработал» под Сент-Луисом. Когда он там находился, он женился на состоятельной женщине из публичного дома. Уже через несколько недель он пырнул ее ножом, дочиста ограбил и исчез, оставив умирать. Однако женщина выжила, насколько мне известно. Говорят, что прежде чем он попытался с ней расправиться, сама будущая жертва узнала о нескольких его преступлениях, точнее, была свидетельницей их совершения — например, одного, когда он при ограблении банка хладнокровно расправился с двумя парнями. Этой женщине, возможно, также известны имена и местонахождение нескольких дружков Ролинза. Трудность в том, что никто не знает, где его сожительница. Вот отчасти в связи с этим я и направляюсь в Сент-Луис. Возможно, мне повезет, я найду ее. Я полагаю, что она затаилась, так как сама боится быть арестованной. Но она — единственный свидетель, кто мог бы уличить Ролинза в его преступлениях. Ну а когда она выдаст его сообщников, то я уверен, что они сами будут рады-радешеньки помочь нам, чтобы избежать петли.

Жасмина не отрываясь слушала Мёрчинсона.

— Так вы хотите сказать, что Бодро-Ролинз был прежде женат? На проститутке? И что он ограбил и попытался убить другую свою жену, так?

— Да, мэм. Насколько нам это известно, он уже проделывал такой трюк. Вот это-то и навело меня на мысль, что Бодро — это прежний Ролинз.

— Боже мой! — выдохнула Жасмина, и кулаки сами собой сжались у нее на коленях. — Тогда, если Бодро — это Ролинз, я не могу считаться его законной первой женой. В довершение ко всему он еще и двоеженец!

— Вполне возможно! — согласился сухо Мёрчинсон.

— Шериф, разве мы не должны арестовать его сегодня же, сейчас же?

Мёрчинсон покачал головой.

— Мэм, я сожалею, но я должен ко всему этому подвести солидное основание. Мне еще нужно найти ту женщину в Сент-Луисе и парочку дружков Ролинза как минимум! А пока что все это слишком безосновательно.

Как ей было ни неприятно это признать, но в рассуждениях Мёрчинсона была логика.

— Значит, вы отправитесь дальше, в Сент-Луис?

— Да, мэм. По окончании моих дел в Натчезе я сяду на первый же пароход и отплыву туда.

— Простите, не соблаговолите ли вы тогда ответить мне, зачем вы прибыли сюда и встречались со мной, если вы не думали арестовывать Клода, ну, словом, не были готовы к этому? Или вам требуется моя помощь?

— Да, это так, мэм. Я действительно был бы очень вам благодарен, если бы вы каким-либо способом попытались удержать в Натчезе этого Бодро на некоторое время, пока я собрал бы показания. Если он вновь объявится, пообещайте ему, что вы отдадите ему требуемую им сумму, но умоляйте подождать со сроком. Я также надеюсь, что могу на вас положиться и что о нашей беседе не будет знать никто. Самое последнее дело, если Бодро унюхает, что мы следим за ним.

Жасмина кивнула.

— Конечно, в этом вы можете на меня положиться, шериф.

— И будьте осторожны, — добавил Мёрчинсон, смотря на Жасмину пристальным взглядом. — Этот тип хитрее, чем кобра.

— Уж мне-то это хорошо известно, — ответила Жасмина и безрадостно усмехнулась. — Но что будет с мистером Хэмптоном и с дуэлью? Неужели мы ничего не можем здесь предпринять?

Мёрчинсон уже собирался ответить, когда они услышали голоса, доносившиеся из соседней проходной комнаты. Уже через несколько секунд в комнате перед ними стояла Мари Бернард, вид у нее был самый решительный, одета она была в черный плащ и капор. Оба, шериф и Жасмина, встали со своих мест. Мари бросила на усатого незнакомца несколько смущенный взгляд, а затем обратилась к Жасмине. В голосе ее слышалась тревога.

— Жасмина, могла бы я поговорить с вами без свидетелей?

— Ты узнала о дуэли? — спросила Жасмина нетерпеливо.

— Да, но… — Мари осеклась.

Она вновь взглянула на Мёрчинсона.

— Мари, это шериф Федеральной службы, — торопливо представила она Мёрчинсона. — Он разыскивает Клода Бодро, так что ты можешь рассказать ему все, что хотела сказать мне.

— Очень хорошо. Я так и поступлю, Жасмина, — ответила Мари. — Несколько минут тому назад я услышала, как в библиотеке разговаривали между собой Джэард и Джек. Мне показалось, что они пришли в дом, чтобы взять дуэльные пистолеты Джэарда. Как бы то ни было, но я услышала, что дуэль назначена на сегодня, на закате, на песчаной косе в Видалии. Они должны были стреляться вчера, но из-за погоды отложили.

— На закате на песчаной косе в Видалии, — повторила Жасмина. — Боже милостивый, так ведь уже скоро конец дня!

Она повернулась к представителю закона, ища у него поддержки.

— Ну, так как же, шериф?

Он кивнул.

— Кажется, мне нельзя терять ни минуты. — Он слегка улыбнулся Мари. — Спасибо за сведения, мэм. И если вы обе извините меня, я пойду и прихвачу местного шерифа, чтобы произвести арест.

— А зачем вам нужен местный шериф? — спросила Жасмина. — Я уже пыталась воздействовать на него, но он и пальцем не пошевелил.

Мёрчинсон только усмехнулся.

— Отказать даме — это одно, а вот ослушаться федерального судебного исполнителя — это другое, мэм. Я думаю, что у меня есть причины для большей настойчивости и что шериф с радостью поможет мне, ведь это нарушение закона штата, и местный шериф обязан этому помешать. У меня одного нет оснований для ареста.

— А что будет с мистером Хэмптоном? Его тоже арестуют за участие в дуэли?

— Мэм, я не имею ничего против вашего мистера Хэмптона, и я уверен, что и местный шериф тоже. Ну, пора. Надо заняться делом.

— А я могу пойти с вами? — спросила Жасмина.

— Это совершенно исключено, — последовал твердый ответ Мёрчинсона. — Дело сопряжено с опасностью. Просто сидите и ждите, мисс Дюброк. Я обещаю, что вы получите вашего господина Хэмптона, как только это станет возможным.

Мёрчинсон вышел, а Жасмина бросилась обнимать Мари.

— Мари, я так тебе благодарна! Возможно, что ты только что спасла жизнь Джэарду.

А часом позже, на закате, четверо мужчин стояли на песчаной отмели ближе к западному берегу Миссисипи. Весельные лодки уткнулись носами в ил продолговатого острова.

На северной оконечности острова стояли Джэард Хэмптон и Джек Мэлоун, его секундант. На противоположной — Клод Бодро и Энтон Райс, владелец гостиницы, в которой остановился Бодро. Райс согласился быть секундантом Клода.

Джэард и Клод сняли плащи. В то время как участники ждали, секунданты принялись за работу: стали размечать отмель и заряжать кремниевые пистолеты.

Зарядив оружие, секунданты пригласили участников на середину косы, и каждый секундант вручил пистолет своему дуэлянту. Затем Джек вынул из своего кармана монетку и передал ее Энтону Райсу, последний сильно нервничал.

— Ну как, разыграешь, Райс? — спросил он низкорослого мужчину.

Райс, чей опухший красный нос указывал на его страсть к вину, кивнул и взял монету в свои влажные от пота пальцы. Он проиграл розыгрыш. Джэарду, как выигравшей стороне, предписывалось подать сигнал, после которого участникам разрешалось выстрелить; а Клоду как проигравшей — выбрать направление, куда будет обращено лицо. Во время этой процедуры участники не произнесли ни слова.

Бодро решил стоять лицом на юг, после чего Джек поставил обоих на срединную отметку спиной к спине. Джек начет отсчет, и дуэлянты пошли в противоположные стороны. Их ноги вязли в песке. При счете десять они обернулись.

— За Жасмину! — выкрикнул Джэард и выстрелил в Клода.

А в это время по Миссисипи шериф Мёрчинсон и шериф Брейди изо всех сил гребли к песчаной косе у Видалии. С чувством бессильного гнева Мёрчинсон наблюдал, как двое мужчин на косе разошлись, а потом резко повернулись друг к другу.

— Проклятье, похоже, что мы опоздали! — сказал он.

 

27

Над «Магнолией Бенд» спустились сумерки. И как бы ни была озабочена Жасмина судьбою Джэарда, она, как и положено, присоединилась к Мэгги и тетушке Чэрити за ужином в столовой. Она прилагала максимум усилий, чтобы все выглядело как обычно. Только мисс Чэрити успела заметить, как все-таки странно, что Джэард не успел к ужину, как дверь распахнулась и он ворвался в комнату.

— Джэард! — вскрикнула Жасмина, в волнении вскочив на ноги. Она окинула его взглядом и отметила, что, несмотря на крайнюю усталость и раздражение, кажется, он не был ранен.

— Тетя, добрый вечер! — обратился Джэард к Чэрити, намеренно избегая приветствовать Жасмину. — Если ты не возражаешь, мне нужно переговорить с Жасминой наедине!

На лице Чэрити выразилось смущение.

— Но, Джэард, разве ты не голоден?

— С твоего разрешения, тетя.

Прежде чем кто-либо успел произнести хоть слово, Джэард схватил Жасмину под руку и увлек за собой из комнаты.

Несмотря на явную горячность Джэарда, Жасмина не могла сдержать своей радости, очутившись в библиотеке, куда Джэард привел ее.

— Джэард, я так рада, что…

— Замолчи! — проговорил он сквозь зубы, захлопывая дверь. Когда он обернулся, глаза его пылали гневом.

Жасмина была так поражена этим окриком Джэарда и его гневным взглядом, что могла только в молчаливом недоумении смотреть на него. Человек, который стоял сейчас перед ней и кипел негодованием, был ей совершенно чужим.

— Знаешь ли ты, что ты наделала? — выкрикнул он, тяжело дыша и наступая на нее. — Ну, ведь можно же было не вмешиваться, Жасмина. Нет! Тебе непременно нужно было это сделать.

Она только было собралась возразить, как он, погрозив ей пальцем, добавил:

— Не пытайся отрицать, что это ты сделала! Мёрчинсон сказал мне, что это ты просила его остановить дуэль.

— Что случилось? — спросила Жасмина упавшим голосом.

— Тебе наплевать на мою честь, вот что случилось! Бодро улизнул! Как только он увидел подгребающих в лодке Мёрчинсона и шерифа, он прыгнул с косы прямо в воду и поплыл к берегу Луизианы, а затем скрылся в чаще! Этот мерзавец был у меня в руках! Мы перезаряжали пистолеты для второго выстрела, когда этот чертов шериф…

— Что?! — вскричала Жасмина, придвигаясь к нему. — Так значит, был и первый. Ты и Клод стреляли друг в друга? — Она оглядывала его безумным взглядом. — Мой Бог, Джэард… Тебя не ранили?

С сердитым лицом он бросил ей:

— Нет, моя дорогая, я не был ранен, но и Бодро не был ранен. Оба пистолета дали осечки во время первой попытки. Ты и представить себе не можешь, до чего же это унизительно для джентльмена, Жасмина! Сначала пистолет дает осечку, потом…

Джэард замолчал, черты его лица исказились — гнев и недоумение боролись на нем, потому что Жасмина истерически хохотала.

В мертвой тишине Джэард наблюдал за ней. Наконец он спросил:

— Уж не надо мной ли ты смеешься, моя дорогая? Уж не меня ли ты находишь жалким и достойным осмеяния?

— О нет, нет! — вскричала Жасмина, сознавая, как сильно она, возможно, ранила чувство собственного достоинства в Джэарде этим своим приступом беспричинного смеха.

— Просто… дело в том, что… я так боялась, и вот осечка, и сразу у обоих!

Джэард приблизился к ней и схватил ее за плечи.

— Почему ты не даешь мне расправиться с этим подонком Бодро? Почему, Жасмина? Черт, ну почему ты вмешиваешься?

Не дожидаясь ответа, он выпустил ее и повернулся, чтобы выйти из комнаты. Жасмина последовала за ним по коридору, она звала его:

— Джэард, ну пожалуйста! Я так поступила, потому что боялась, что Клод тебя убьет!

— Боялась? Я думаю, что тебе надо поточнее выбрать, кого из нас ты собралась спасать!

И он ушел, хлопнув дверью за собой. Жасмина прислонилась к закрытой двери, она дрожала, обида на последние слова Джэарда душила ее. И хотя она смеялась в истерике, Джэард теперь будет считать, что она насмехалась над ним, над его моральными принципами. Это очевидно, что честь он ставит превыше всего — включая и свою любовь к ней. И она, Жасмина, несомненно, в его глазах совершила такое, чему нет прощенья…

Зажимая ладонью рот, Жасмина старалась подавить рыдания. Она уже хотела подняться наверх, как в коридор поспешно вошла тетушка Чэрити, складки платья из тафты развевались над персидской ковровой дорожкой.

— Жасмина, дорогая. Что это? Где Джэард? Разве мы не идем сегодня в театр?

Жасмина совершенно забыла об этом, и она была уверена, что Джэард тоже. Она выдавила из себя улыбку для мисс Чэрити, всеми силами стараясь не выдать душевной боли, разрывавшей ее сердце на части.

— Э-э… тетя Чэрити, Джэард просил меня передать вам свои извинения, но он сильно устал сегодня и решил, что мы пропустим Шекспира на этот раз. Сказать по правде, я чувствую себя тоже не лучшим образом, так что если бы вы почитали Мэгги сегодня ее сказку…

Голос Жасмины сорвался, слезы душили ее. Она заспешила к лестнице. Чэрити наблюдала, как она исчезла, взбежав наверх. Боль и тревога отразились на ее морщинистом, все понимающем лице.

На следующее утро, когда Жасмина встала, Сара подала ей на подносе вместе с завтраком конверт.

— Утром приходил джентльмен, мисс, когда вы еще спали, и оставил это.

Жасмина поблагодарила Сару и как только ее горничная вышла из комнаты, вскрыла конверт и стала читать письмо за чашкой кофе. Послание от шерифа Мёрчинсона прямо касалось сути дела.

«Моя дорогая мисс Дюброк,

я уверен, что к настоящему моменту вы уже знаете, что мне не удалось освидетельствовать Клода Бодро и что он, к сожалению, вновь на свободе. Проверка в гостинице «Райс» ничего не дала. Я приношу свои извинения. Единственное, что меня утешает, — мистер Хэмптон пока невредим.

Утром я отправляюсь в Сент-Луис для сбора показаний, как я вам уже говорил, и намерен вернуться в Натчез через несколько недель. Если в течение этого времени вам станет что-либо известно о Бодро-Ролинзе, пожалуйста, сообщите мне в Сент-Луис, гостиница «Плантерз». Я полагаю, что интересующий нас объект вновь возникнет в ваших местах и не откажется от попыток вновь шантажировать вас.

И последнее, о чем бы я смел вас попросить, — будьте предельно осторожны с этим коварным субъектом, если он встретится на вашем пути.

Не прощаюсь, до встречи.

Ваш покорный слуга

Дойль Мёрчинсон, шериф».

Жасмина дважды прочитала письмо, затем сложила его и задумалась. Она могла только Бога молить, чтобы шерифу Мёрчинсону удалось собрать необходимые сведения в Сент-Луисе и чтобы он вернулся в Натчез до того, как Клод Бодро убьет Джэарда!

В то время как Жасмина читала это письмо, сам шериф Мёрчинсон сидел в кабинете Джэарда в «Хэмптон Холле». Хотя Мёрчинсон вот-вот должен был отплыть на пароходе в Сент-Луис и уже обязан был быть на пристани, он тем не менее рискнул, прежде чем уехать из города, непременно поговорить с Хэмптоном, предупредить его о нависшей над ним опасности. Он также надеялся на помощь Хэмптона в поимке Хэнка Ролинза.

Джэард встретил Мёрчинсона холодно, но с вежливостью выслушал рассказ шерифа о деятельности Хэнка Ролинза, его «послужном списке», а также предположение, что Ролинз и Бодро — это, возможно, одно и то же лицо. Когда он закончил, Джэард пожал плечами.

— Сказать по правде, Мёрчинсон, меня здесь ничто не удивляет. Я и сам убедился за последнее время, что Клод Бодро — это совершенно неисправимый субъект.

— Да уж! — подтвердил Мёрчинсон. — Сэр, именно поэтому я здесь. Откажитесь от преследования Бодро в одиночку. Видите ли, вы так поспешно уехали с косы, что вчера я не смог предупредить вас о грозящей опасности.

Брови Джэарда пошли вверх при этом замечании.

— Вы серьезно, шериф? Как это мило с вашей стороны прийти сюда за этим. Однако, сдается мне, что не появись вы там, сэр, вчера вечером, ваша маленькая задачка была бы уже выполнена. Клод Бодро — или Хэнк Ролинз, это уж как вы пожелаете, — был бы уже мертв.

Мёрчинсон придвинул свой стул чуть ближе к Джэарду, его серые глаза в упор смотрели на него.

— Из того, что я только что от вас услышал, сэр, я могу заключить, что вы не отказались от того, чтобы правосудие свершилось вашими руками?

— Да, я намерен сам расправиться с Бодро, если вы это так называете! — прямо ответил Джэард.

Шериф покачал головой.

— Мисс Дюброк предупреждала меня, что вы не согласитесь сотрудничать.

— В самом деле? Ну и ну! А вообще, шериф, мне кажется, вы должны бы быть довольны тем, что я собираюсь убить Бодро — это избавит вас от дальнейших хлопот.

— Меня не интересуют ваши способы осуществления расправы над Бодро, Хэмптон! — коротко ответил ему Мёрчинсон. — Как только я соберу необходимые данные, я тут же приложу все усилия, чтобы он поплатился за свои преступления — за все, как положено по закону.

— Это ваше право, — ответил Джэард, вновь передернув плечами. — Что касается меня, то за это время я намерен сквитаться с ним по законам чести. После всего того, что он причинил моей невесте, я удовлетворюсь только его смертью от моих рук.

— Ну, не глупите, Джэард! — представитель закона начинал терять спокойствие. — Вы не представляете в полной мере, с кем вы имеете дело! Я умоляю вас доверить это дело компетентным властям, прежде чем случится что-нибудь поистине непоправимое и чего вы уже не вернете.

Джэард был непреклонен, весь его облик говорил об этом, голубые глаза были непроницаемы и полны решимости.

— А я в свою очередь умоляю вас, шериф, сохранить побольше сочувствия к Клоду Бодро. Он в нем нуждается намного больше, чем я, уверяю вас.

 

28

Прошло две недели. И хотя Жасмина и Джэард виделись каждый день, атмосфера оставалась напряженной, а их отношения натянутыми.

В начале ноября отец Гриньон завез для Жасмины в «Магнолию Бенд» официальный документ — Постановление церкви о расторжении ее брака с Клодом Бодро как недействительного. Постановление только что пришло из Рима. Жасмина предусмотрительно спрятала его на дне одного из ящиков комода. При этом она с иронией отметила для себя, что знай она раньше о тех сведениях, которые ей рассказал шериф Мёрчинсон, не было бы и нужды ни в каком обращении за разводом. Брак с Клодом не мог быть признан действительным католической церковью из-за двоеженства Клода.

В этот вечер Жасмине представилась возможность, провожая Джэарда до входной двери после ужина, сообщить ему о полученном ею документе.

— Отец Гриньон завез мне его сегодня утром.

— Я знаю, — ответил Джэард сдержанно. — Я приходил к нему сегодня для беседы. Моя конфирмация будет в воскресенье, — добавил он.

Жасмина потупилась.

— Джэард, ты все еще хочешь?.. Ты не думаешь, что нам нужно пересмотреть наше…

— Нет, не думаю, дорогая, — прервал он холодно, поцеловал ее в лоб и ушел.

Жасмина, сжав зубы, смотрела на закрытую дверь перед собой. Их отношения с Джэардом превратились в ритуал, и ритуал этот разрывал Жасмине сердце — мимолетный поцелуй в лоб при встрече, мимолетный поцелуй в лоб перед его уходом и всего несколько слов в промежутке между ними, обращенные к Жасмине. Он явно отдалялся, сооружая из своего гнева неприступную стену. Жасмине казалось, что любовь Джэарда к ней постепенно охладевает. Это ее глубоко расстраивало. Они столько пережили вместе, столько испытали, но им всегда удавалось оставаться близкими и глубоко понимающими друг друга людьми. Теперь все взаимоотношения были прерваны, и сделал это Джэард. Снова Жасмина должна была спросить себя, а действительно ли Джэард любит ее. Никогда прежде он не замыкался и не позволял недоразумениям брать верх. Сейчас же его реакция была непропорционально сурова в отношении того «преступления», которое она совершила. Жасмина сделала все от нее зависящее. Теперь он должен решать — прощать или не прощать.

Единственным утешением для Жасмины служил тот факт, что, по всей видимости, Клод Бодро убрался из этих мест. Он не предпринимал никаких попыток найти ее и, насколько это было ей известно, не пытался выйти и на Джэарда. Ежедневно Жасмина виделась с Мари Бернард на тот случай, если бы Джэард решил предпринять что-либо по данному делу. Она продолжала практиковаться в стрельбе на окраине «Хэмптон Холла», когда, как она считала, никого не было поблизости. Появись Клод неожиданно, она должна быть к этому готова!

Как это ни парадоксально, но приготовления к их свадьбе продвигались лишь усилиями тетушки Чэрити. Рассылались приглашения и прибывали подтверждения, часто вместе с подарками. До назначенного дня оставалось немногим меньше месяца, и мисс Лаво почти ежедневно заезжала в «Магнолию Бенд» для примерки нарядов, шившихся к торжественному случаю. Уже не раз Жасмине хотелось отложить день свадьбы, но каждый раз она надеялась на удачу. Мисс Чэрити, должно быть, заметила возникшую между молодыми людьми отчужденность, однако внешне никак это не проявляла. Жасмина понимала: молчание мисс Чэрити, возможно, происходило от ее опасения, что признай она существование размолвки между ними, свадьба вполне может расстроиться.

События достигли своей остроты холодным ноябрьским вечером, когда Жасмина в шляпке и плаще шла по территории «Магнолии Бенд», раздумывая о своих нерадостных отношениях с любимым. Она шла вдоль изгороди из постриженного кустарника высотой до плеч, который отделял территорию «Магнолии Бенд» от Вудвиль Роуд, когда вдруг неожиданно увидела приближающийся экипаж Джэарда и его самого, правящего лошадьми. Сердце Жасмины екнуло в тот момент, когда экипаж поравнялся с нею. Рядом с Джэардом на сиденье лежал огромный букет цветов. Может быть, наконец настал час их примирения! — подумала про себя Жасмина.

Но экипаж продолжал свое движение по дороге мимо «Магнолии Бенд». Джэард даже не посмотрел в ее сторону.

Глядя вслед удалявшемуся экипажу, двигавшемуся в направлении города, Жасмина вдруг ощутила прилив тревоги и ревности. Куда это он направляется? И для кого предназначены эти цветы?

Даже не задумавшись над тем, что она не переоделась для верховой езды, Жасмина бросилась в конюшню и попросила у конюха стоявшую ближе всего к ней лошадь. А еще через несколько минут Жасмина уже мчалась по аллее в сторону дороги галопом на черном жеребце.

К счастью, Джэард ехал не спеша. При самом въезде в город она увидела его экипаж. Он миновал деловую часть города и направился к утесу. Затем свернул к северу и поехал по дороге, ведущей к кладбищу.

Жасмина была смущена и недоумевала, для чего это Джэарду было нужно городское кладбище Натчеза, пока они ехали под тенью деревьев, раскинувшихся над дорогой. Джэард остановил экипаж под высоким вязом. Стоя поодаль, Жасмина наблюдала, как Джэард вышел из экипажа с цветами в руках.

Она привязала свою лошадь к густому кусту сирени, а затем тихо подошла к Джэарду сзади, запахивая свою шерстяную накидку от резкого порыва ветра. Она видела, как Джэард остановился перед свежей могилой, как положил цветы к подножию простого надгробного памятника из мрамора. Он обнажил голову и устремил взгляд вниз, на могилу. Ветер развевал полы его плаща, трепал ему волосы и кружил опавшие листья вокруг него. Спустя какое-то время он поднес к глазам руку, и Жасмина могла поклясться, что он смахнул слезу.

Казалось, он даже не заметил, как она оказалась по правую руку от него, стоя чуть сзади. Жасмина прочитала надпись на надгробии и в ужасе воскликнула: «Флоренс ла Фьюм?»

Джэард ничем не выдал своих чувств от неожиданного появления Жасмины.

— Здравствуй, моя дорогая, — сказал он ровным голосом, не проявив удивления. Он кивнул на надгробие. — Знаешь, я когда-нибудь собирался рассказать тебе все о Флоренс. Вот время и пришло, наконец.

Жасмину поразила боль, которую она увидела в глазах Джэарда. Кем же была эта женщина, Флоренс ла Фьюм, для Джэарда, что он возложил цветы на ее могилу и не мог сдержать слез?

Она быстро отмела прочь все предположения о предательстве, продиктованные гневом. Казалось, Джэарду тоже хотелось высказаться, и она старалась ничем не помешать ему в этом.

— Да, настало время поговорить, — услышала она свой голос, на редкость спокойный и так несхожий с ее состоянием.

Джэард взял ее под руку и повел к каменной скамейке, пестрящей солнечными бликами, расположенной под пышным деревом магнолии. Он долго молчал. Ветер обдувал их, разметая опавшую листву, раскачивая развесистую крону у них над головами. Наконец он повернулся к ней:

— Во-первых, Жасмина, я должен был попросить твоего прощения еще несколько дней тому назад. Эти дни… я… был очень занят и вел я себя как последний негодяй.

— Могу предположить. Ты до сих пор сердишься, что я сорвала дуэль?

Он отрицательно покачал головой.

— Я думаю, что больше всего я злился на самого себя — за то, что не сумел довести дело до конца. Да, ты вмешалась, дорогая, но в глубине души я знал, что ты так поступила, потому что любишь меня. И с моей стороны было ужасной ошибкой возлагать обиду за свою неудачу на тебя. Дело в глупой мужской гордости, — закончил он с виноватой улыбкой.

— Понимаю, — прошептала она.

Он с благодарностью пожат ей руку.

— Я рад.

Указывая на могилу Флоренс, Жасмина спросила:

— Джэард, а кто была эта Флоренс ла Фьюм, я имею в виду… Я знаю, что мой отец знал ее. Я даже встречалась с ней один раз. Это было во время чтения завещания моего отца. Мне также известно, что позже она погибла во время пьяной драки. Что вас связывает? Почему ты положил ей цветы сегодня?

Джэард повернулся к Жасмине, его глаза были влажными от слез.

— Потому, что она моя кузина.

— Кто?! — вскрикнула Жасмина, и сердце ее сжалось при этих его словах.

Желваки вздулись на скулах у Джэарда, когда охрипшим голосом он произнес:

— Флоренс ла Фьюм в действительности — Флоренс Хэмптон, дочь тетушки Чэрити.

У Жасмины от удивления приоткрылся рот, она выпустила руку Джэарда из своей.

— Боже милостивый, Джэард! Этому невозможно поверить! Ты должен объяснить!

Он кивнул, слегка прикрыв глаза, чтобы не выдавать своей боли.

— Боюсь, что это длинная и печальная история.

— Пожалуйста, я должна услышать ее!

— Ну что ж, хорошо, дорогая. — Он немного помолчал, чтобы собраться с мыслями, затем заговорил, устремив взгляд в пространство.

— Ты знаешь, в моей кузине Флоренс чувствовалась какая-то странность. Это было заметно, когда мы с ней еще были детьми. Флоренс всегда тянуло к мужчинам, она заигрывала с ними везде. Я думаю, что девочка поступала так из-за недостатка любви к ней родителей, ведь мой дядя просто не замечал ее с самого дня рождения. Дело в том, что дядя Генри хотел иметь сына, а Флоренс была их единственной дочерью. Хотя он совершенно не обращал на Флоренс внимания, ее вызывающее поведение выводило его из себя. Я помню один случай: когда Флоренс было всего одиннадцать, она уселась на колени к одному из мужчин и стала тянуть его за усы, дело было в многолюдной компании. После того как гости разъехались, мой дядя ударил ее, да так сильно, что она почти потеряла сознание, и назвал ее «сучкой». — С горьким смешком Джэард закончил: — Не удивительно, что она стала ею!

— Какой ужас! — воскликнула Жасмина, ощутив искреннее сочувствие по отношению к кузине Джэарда.

— Дядя Генри был хладнокровная сволочь. Они с моим отцом — одного поля ягода. Позже мне пришлось жить с ним и тетушкой Чэрити.

— Подожди минуту! — прервала в волнении Жасмина. — После того как ты лишился своих родителей, ты жил у дяди и тети?

Он кивнул.

— Прежде чем ты продолжишь, ты должен мне рассказать, отчего умерли твои родители.

Джэард с мукой в глазах посмотрел на Жасмину:

— Дорогая, прошу тебя, пожалуйста. Тебе не надо этого слушать. Обстоятельства их кончины ужасны и…

— Джэард, я должна знать, — ответила она, сжимая его руку.

Он тяжело вздохнул и провел рукой по волосам Жасмины, растрепавшимся от ветра.

— Ну хорошо. Так же, как и дядя, мой отец ни во что не ставил свою жену — мою мать. В довершение к этому он был безумно ревнив. Он обвинял мою мать в том, что она изменяет ему. Мне доводилось слышать его упреки по ночам, это было ужасно: крики, взаимные оскорбления и обвинения. Все, чего желала моя мать, так это быть хорошей супругой. Однако жестокость моего отца привела к тому, что она потянулась к молодому клерку за дружеским участием. И неминуемое случилось, как будто было подстроено отцом. — Подбородок у Джэарда напрягся, его голос срывался, с болью он докончил: — Отец застал мою мать в постели с клерком, и он… застрелил их обоих, а затем и себя.

— Боже мой, Джэард! — вырвалось у Жасмины. — Какой ужас! Не удивительно, что ты не хотел мне всего этого рассказывать! Сколько же тебе было, когда это случилось?

— Около четырнадцати, — ответил он.

Сердце ее заныло от боли.

— Это случилось на Видалии, не правда ли? В доме на плантации?

— Да, — произнес он еле слышно.

— Любимый, теперь я понимаю, почему ты не хотел показывать мне дом. Я почти что ощущала трагедию, когда мы осматривали комнаты! Как ужасно ты, наверное, себя там чувствуешь! Тебе бы надо было поделиться тогда со мной!

— Что я мог рассказать тебе? — спросил он, глаза его были полны безумной боли. — Что вот дом, где мой отец застрелил мою мать, а затем обагрил стены своей кровью?!..

— О, Джэард! Не говори мне, что ты это видел…

— Я нашел их там, — ответил он задыхаясь.

— О, мой дорогой! — вскрикнула Жасмина, и слезы сами побежали у нее из глаз, когда она обнимала его.

Так они долго сидели, страдая от мучивших их переживаний.

— И тебе было неполных четырнадцать! Тебе было ужасно плохо потом?

— Я выжил, — отвечал он. — Власти сочли эту историю несчастным случаем, но здесь, в городе, скандал не утихал, как ты можешь догадаться. Ходили слухи, что в нашей семье мужчины не совсем нормальны. — Он горько усмехнулся. — Слухи эти мне даже нравились. Мне было легче принять их за правду. Вот так я и стал жить вместе с тетушкой Чэрити, дядей Генри и Флоренс. Благословенна память о ней.

Джэард произнес имя Флоренс с таким отчаянием, что Жасмина почувствовала: существует еще одна тайна — шкатулка Пандоры, — которую тоже нужно открыть.

— Между тобой и Флоренс что-то произошло?

— Мы стали очень близки друг другу, но не в прямом смысле отношений между мужчиной и женщиной. Флоренс, да упокоит Господь ее душу, была моим лучшим другом первые годы жизни в доме тетушки Чэрити. А затем произошла трагедия.

— Что же произошло?

— Когда Флоренс исполнилось девятнадцать, она повстречалась на сельской ярмарке с красавцем фермером. Это была взаимная любовь с первого взгляда, и уже через неделю Флоренс решилась выйти за него замуж. Уверен, что ты можешь представить себе реакцию дяди Генри на это!

— Но это произошло?

Он кивнул.

— Они сбежали в Луизиану, и их брак был засвидетельствован официально. Но счастье было недолгим. Муж Флоренс скончался от воспаления легких.

— О, Джэард!

— Тогда Флоренс вернулась домой, и мой дядя вышвырнул ее на улицу. Впоследствии он говорил всем своим друзьям: «Моя дочь и ее муж умерли во время эпидемии».

— Как это жестоко — сказать, что его собственная дочь мертва!

Джэард мрачно кивнул.

— Тетушка Чэрити и я очень хотели помочь Флоренс, но прежде чем нам удалось хоть что-то предпринять, она исчезла. Позже я разыскал ее в Нижнем Натчезе. К тому времени она уже стала проституткой. Выкрасила волосы в рыжий цвет и взяла себе имя Флосси ла Фьюм. Тетушка Чэрити и я пытались делать все, что было в наших силах, чтобы вытащить ее из этой адской дыры, но она упрямо отказывалась. Она говорила нам, что мы должны притворяться, что действительно считаем ее мертвой, так, как говорил дядя Генри. А еще она говорила, что если мы выдадим ее и раскроем этот секрет, то она сбежит из Натчеза навсегда и мы никогда ее больше не увидим. Однако, — голос Джэарда срывался во время рассказа, — тетушка Чэрити и я продолжали поддерживать отношения с Флоренс в течение нескольких лет. Даже после ее смерти мы держим это в тайне. Однако когда она еще была жива, мы не оставляли наших усилий помочь Флоренс. Но все, на что она согласилась однажды, так это посетить с тетушкой мою речную контору. Мы обрели слабую надежду после того, как умер дядя Генри. Мы полагали, что в сердце Флоренс что-то может перемениться. Но она так и не смягчилась. Мы просили, умоляли ее, — все бесполезно.

— О, Джэард! — воскликнула Жасмина, когда он закончил. — Это такая трагедия!

— Я чувствую себя таким виноватым! — сказал он надломленным голосом и перевел взгляд на могилу Флоренс. — Я должен был что-то предпринять, чтобы спасти ее!

— Джэард, ты не виноват, — стала уверять его Жасмина. — Не ты толкнул ее на эту дорогу. Я уверена, и ты, и твоя тетушка были единственными добрыми людьми в ее жизни.

— О, я не знаю! — сказал он и отрицательно покачал головой. — Иногда я действительно думаю, что безумие правит нашей семьей.

— Нет, Джэард, это не безумие, — вновь принялась утешать его Жасмина, раздумывая над своей жизнью. — Неужели ты не видишь, неужели не понимаешь, Джэард? Ты должен знать, что я поняла твою кузину, она раскрылась для меня сейчас! Понимаешь, существовал третий, ну такой же, как твой отец или твой дядя Генри, человек, который знал твою кузину Флоренс, каким бы странным ни было это совпадение.

— Твой отец?

Она кивнула.

— Он всегда вызывал во мне чувство стыда к себе самой, чувство какой-то неполноценности. И я чувствую, что твой дядя вел себя подобным же образом по отношению к твоей бедняжке кузине. Родители иногда закладывают в детей подобное, даже непреднамеренно. Вот почему я никогда не была до конца уверена в твоей любви, Джэард, — закончила она срывающимся голосом. Но как только он попытался ее прервать, она подняла руку и продолжала: — Что касается твоей сестры Флоренс, то она просто выражала те же ощущения своей ненужности и никчемности, но иным способом в отличие от меня.

— Может быть, и так.

Но Жасмина еще не закончила.

— Джэард, ты понимаешь, насколько все загадочно. Флоренс, приходившаяся тебе двоюродной сестрой, знала моего отца. Наши жизни уже были связаны, а мы даже не подозревали об этом!

— О да! Наши жизни все время были связаны! — подтвердил он, мрачнея.

Жасмина нахмурилась, мысли одна быстрей другой мелькали в ее сознании.

— Постой, Джэард! Флоренс была твоей кузиной и дружила с моим отцом. Затем умер мой отец. Флоренс унаследовала его деньги. Затем появился Клод Бодро и…

Она резко обернулась к нему, мысли ее еще не были окончательно оформлены, не было еще целостной картины.

— Боже мой, это уже слишком! Это слишком сложно! Скажи мне, что ты еще знаешь?

Он глубоко вздохнул, затем встретился с ее напряженным растерянным взглядом.

— Жасмина, я знаю, что временами я был с тобой очень несдержан, гневен даже, за то, что ты утаивала от меня некоторые вещи. А сейчас мне надо просить прощения у тебя, дорогая, так как я тоже многого не договаривал.

Глядя на него с напряженным вниманием, Жасмина слушала.

— Теперь ты начинаешь все расставлять по своим местам, дорогая. Мне приходится согласиться, что картина получается довольно неприглядная. Я не хотел тебе говорить прежде об этом, причинять лишнюю боль.

— Говори! — закричала она, отчаянно схватившись за его рукав.

— Пусть будет так. Видишь ли, я не просто оказался той ночью на «Речной ведьме», когда тебя сбросили в Миссисипи. Джек и я караулили тогда «Красавицу Миссисипи», потому что я подозревал, что Клод Бодро, возможно, убил Флоренс.

 

29

— О! Боже мой, Джэард! — воскликнула Жасмина. — Ты имеешь в виду, что Клод убил твою кузину, чтобы завладеть деньгами моего отца? Но в этом нет логики! А… я поняла! Он совершил это, чтобы добраться до меня! Каким-то образом он узнал о Флоренс, а следующей на очереди должна была быть я. По крайней мере, в очереди на наследство своего отца. Но каким образом он вызнал все это? И как он убил ее? Силы небесные! Джэард, это же просто невозможно!

— Вот именно, — согласился Джэард.

Он поднялся сам и помог встать Жасмине.

— Я думаю, конец этой истории тебе должен рассказать уже кто-то другой.

— Кто?

— Саванна Сью из «Алой туфельки»

— Саванна Сью! Ну да! — она, наверное, была знакома с твоей сестрой, не так ли? Значит, вот почему она заезжает к тебе по пути!

— Да, я знаю Сью уже давно, — сказал Джэард. — Они были очень дружны, Флоренс и Сью. Жасмина, пожалуйста, о дальнейшем пусть тебе расскажет сама Сью, тебе лучше услышать все от нее самой.

— Хорошо, Джэард, — согласилась Жасмина.

Джэард подвел жеребца Жасмины к своему экипажу и привязал его сзади. Затем он помог Жасмине сесть в коляску. Они выехали с кладбища, держа путь на юг, в сторону города. Жасмина продолжала перебирать в уме только что услышанное.

Подумать только! Флосси ла Фьюм была кузиной Джэарда!

В нужном месте Джэард свернул на улицу Сильвер, после чего они начали спуск в нижнюю часть Натчеза.

— Мне очень не по себе, что я везу тебя сюда, моя дорогая, но я чувствую, что это совершенно необходимо, — заметил Джэард, сильнее натягивая вожжи на спуске.

Вскоре они свернули в какую-то грязную улочку. Вонь стояла здесь даже в прохладу. Серая шелудивая кошка, выгнув дугой спину, злобно зашипела, недовольная тем, что ее побеспокоили, в то время как Джэард остановил свой экипаж у задней стены мрачного обшарпанного здания. Кивнув в сторону входа с заржавевшей дверью, Джэард сказал:

— Это черный вход в «Алую туфельку».

Он помог ей выйти из экипажа, а затем они вместе вошли в пыльный коридор. Внутри они начали подниматься вверх по скрипучей лестнице. Навстречу им, вниз, направлялась небольшого роста пышная женщина в плотно облегавшем ее фигуру красном атласном халате.

— Привет, Рози, — приветствовал Джэард эту темноволосую девицу. — Не видала ли ты сегодня Сью? — осведомился он у нее.

— Добрый день, синьор Джэард, — ответила она.

Когда Рози сошла к ним в холл, Жасмина увидела, что девица очень привлекательна, черты ее лица были аристократически правильными. Она была смуглой, с темными блестящими глазами. Грим на ее лице скорее портил, чем подчеркивал ее классическую красоту.

— Она наверху, — ответила девица Джэарду, улыбнувшись ему зазывной улыбкой, а затем холодно окинув взглядом Жасмину. — Третья дверь направо.

— Спасибо, Рози.

Женщина выразительно повела глазами в сторону Джэарда и направилась в переднюю часть здания, соблазнительно покачивая пышными бедрами. Жасмина покорно последовала дальше наверх за Джэардом, молча сжав зубы. Ее так и подмывало спросить, знает ли он каждую проститутку, работавшую здесь; и в то же время она чувствовала, что подобное замечание — просто пустая ревность в сравнении с тем важным, ради чего они сюда приехали. Душа ее была в смятении и полна страхов и предчувствий.

Оказавшись наверху, они свернули в коридор, и Джэард постучал в третью дверь. Усталый голос женщины ответил:

— Кто это?

— Сью, это Джэард Хэмптон, — отозвался он. — Я здесь со своей невестой, мисс Дюброк. Мы бы хотели немного поговорить с тобой, если ты не против.

— Минутку, дорогой, — прозвучал высокий от волнения голос из-за двери.

Немного погодя им открыла Саванна Сью. Она была явно смущена, на ней были тапочки и выцветший хлопковый халат. Волосы у нее были растрепаны, выглядела она почти по-домашнему, если не считать обычного для данного места грима.

— Какой сюрприз, — сказала она, машинально убирая со лба прядь прямых светлых волос и переводя взгляд с Джэарда на Жасмину.

— Может быть, гости зайдут? — пригласила она.

Она посторонилась и пропустила их внутрь. Это была простая, очень бедно обставленная комната. Жасмина осмотрелась. Она отметила, что железная кровать с тонким матрасом и несвежим желтоватым бельем так и осталась незастеленной. Лучи яркого полуденного солнца били в окно, обнажая осевшую повсюду пыль: пыль висела в воздухе, лежала на старом шкафу, покрывала туалетный столик и потрескавшееся старое зеркало, висевшее над ним. Солнечные лучи были безжалостны и неразборчивы, они падали на лицо Сью, еще резче обнажая на нем следы времени — морщины и грусть. От всего исходил запах дешевых духов и запустения столь сильного, что Жасмине казалось, будто она вдыхает его вместе с воздухом. Жасмина тут же ощутила свою вину за то, что она ревновала или питала недобрые чувства к несчастным созданиям, которые жили в этом заведении. Она поняла, что эти женщины заслуживают ее участия.

Жасмина повернулась к Джэарду, и они обменялись понимающими взглядами. Сейчас она чувствовала сожаление при мысли о том, что она не одобряла той помощи, которую Джэард оказывал этим несчастным. Ей открылось многое. Она поняла это всем сердцем, глядя в наполненные состраданием голубые глаза Джэарда: она читала там боль за непоправимую драму судьбы его кузины, которой он не смог помочь, и желание сделать хоть что-нибудь, чтобы облегчить пребывание в этом аду Сью и других.

По всей видимости, она заметила жалость в их глазах, потому что провела рукой по измятому халату и сказала, как бы защищаясь:

— Сожалею, что комната не прибрана. Ну и угостить мне вас тоже нечем. Дело в том, что я никого не ждала…

— Пожалуйста, Сью, ты не должна извиняться, — поспешил Джэард ей на помощь. — Мы пришли незваными. Если бы ты была настолько добра, чтобы поговорить с нами, мы были бы очень тебе благодарны. — Он кивнул в сторону Жасмины и продолжал: — Я хочу, чтобы ты объяснила кое-что мисс Дюброк.

В глазах Сью что-то дрогнуло, она смущенно посмотрела сначала на одного из них, затем на другого, а затем, растягивая слова, предложила:

— Тогда не угодно ли господам присесть?

Так как в комнате не было стульев, Жасмина села вместе с Джэардом на поцарапанный кедровый сундук, стоявший у стены напротив кровати. Сама Сью села на кровать.

— Мистер Джэард, что бы вы хотели, чтобы я рассказала вашей подруге?

— Я хотел бы, чтобы ты рассказала мисс Дюброк о Флоренс — как она умерла и что было до этого, — просто сказал Джэард.

Сью бросила вопросительный взгляд на Джэарда:

— А ваша дама знает о том, что…

Он кивнул.

— Да, ей известно, что Флоренс приходилась мне двоюродной сестрой. Пожалуйста, Сью, просто расскажи, как умерла Флоренс и что ты об этом думала, о твоих мыслях, которые пришли тебе в голову потом, когда ты ко мне приехала.

Сью взглянула на Жасмину и покорно начала:

— Понимаете, мисс, Флосси была моей лучшей подругой. С первого дня, как она появилась здесь, в «Алой туфельке», между нами не было секретов. Флосси все рассказала мне: и о том, как она потеряла мужа, и о том, как негодяй отец вышвырнул ее после этого. — Подавшись вперед, с негодованием Сью продолжала: — И скажу вам прямо, меня это очень удивляло, как это у такого мерзкого старика могла быть такая хорошая дочь, как Флосси, не говоря уже о его племяннике, господине Джэарде, который здесь сейчас и который всегда приходил нам на помощь, и даже тогда…

— Продолжай, Сью, — требовательно сказал Джэард. — Расскажи мисс Дюброк о смерти моей кузины.

Сью тяжело вздохнула, покачав головой.

— Ну это было… просто жутко. Однажды ночью здесь, в «Туфельке», была ужасная драка, пальба была, стреляли. Помню, выглянула я, а бедняжка Флосси лежит на полу с простреленной головой. У меня чуть сердце не разорвалось! — Закашлявшись на последних своих словах, Сью достала из кармана носовой платок и шумно высморкалась.

Пока Сью собиралась с мыслями, Джэард объяснял Жасмине:

— Сью была тем человеком, который, придя к нам в дом, рассказал тетушке Чэрити и мне о смерти Флоренс. Мы скромно похоронили ее — так хотела сама Флоренс, понимаешь, — было всего несколько человек: тетушка Чэрити, я и несколько друзей Флоренс. А потом…

— После похорон, как-то вечером, я пришла поговорить с мистером Джэардом, — продолжала свой рассказ Сью, шмыгая носом. — Понимаете, что-то странное происходило здесь, в «Алой туфельке», как раз перед убийством Флосси, ну перед тем, как он ее застрелил, кто бы он ни был. Чем дольше я об этом думаю, тем более странным мне все это кажется.

— Да? А что же было странного? — вставила Жасмина свой вопрос.

— Понимаете, мэм, — продолжала Сью, — за несколько дней до того, как бедняжка Флосси была убита, она сказала мне, что ей достались кое-какие деньги. Похоже, что тот ее дружок, что по серебру работал, скончался, а все наследство оставил ей.

— Наследство моего отца! — выдохнула Жасмина.

Сью перевела удивленный взгляд с Жасмины на Джэарда.

— Так что, это с «их» отцом, значит, Флосси времечко проводила?

— Неважно, Сью, — сказал Джэард, голос его тем не менее выдавал волнение. — Пожалуйста, просто расскажи мисс Дюброк, что случилось.

Она снова покачала головой в недоумении.

— Черт меня побери! Ну, надо же только подумать, что Флосси тайно обслуживала папашу этой дамы…

Перехватив укоризненный взгляд Джэарда, Сью быстро откашлялась и продолжала, обратившись к Жасмине:

— Простите мне мой грубый язык, мэм. Я ведь, правда, не знаю наверняка, что Флосси и ваш отец были… Ну, вы понимаете, что я имею в виду.

Джэард опять хотел вмешаться, а потому Сью торопливо продолжала:

— Ну, в общем, Флосси мне рассказала о тех деньгах, которые она должна была получить. Но она колебалась, не знала, брать или не брать эти деньги от него… А потом вроде бы увидела там его дочь… — Сью осеклась, затем даже пальцами прищелкнула.

— Бог ты мой! Мэм, так, значит, это были вы!

— Да! — подтвердила Жасмина, в ее зеленых глазах зажегся интерес. — Продолжайте, пожалуйста, Сью!

— Хорошо, мэм. Где-то в это время, когда Флосси рассказала мне про те деньги, которые ей ее ухажер оставил, здесь, в «Туфельке», объявился один француз: каждый день приходил.

— Клод Бодро, — выдохнула Жасмина.

— Вот точно не вспомню. Но хорош был, дьявол. Глаза темные, а от взгляда аж в дрожь бросало! Ну, в общем, очень даже быстро он с ней компанию свел. Каждый день сидели они в уголке и попивали: головка к головке! Флосси мне говорила, что парень ей действительно понравился. Кажется, что она ему даже сказала про наследство и про то, что ей вроде бы неловко брать эти деньги у старого распутника… — Сью поспешно прикрыла рот ладонью. — О, простите меня, мэм.

— Неважно. Продолжайте, — попросила Жасмина умоляющим тоном.

— Ну вот. Флосси рассказала мне, что вроде бы этот француз все говорил ей, что деньги ей положены. Но Флосси все продолжала мне говорить, что ей не хочется, ничего вообще не хочется от него. Она так и говорила: «Я не родственница ему, и ничего мне от него не надо» — вот что она мне говорила, мэм.

— Благородное сердце, — произнесла Жасмина и покачала головой. — А потом ее убили.

— Да, мэм, убили прямо как ягненочка на заклании. Господи, упокой ее душу. Вы и представить себе не можете, какие здесь были шум и свалка в ту ночь, я потом еще несколько дней совсем не своя была, горем убитая. Вы понимаете, потерять лучшую подругу, и вообще. И только после того уж, как тело дорогой Флосси в могиле остыло, я из разговоров об этом обо всем стала соображать, что же это такое…

— Ну, и?.. — со все возрастающим интересом спросила Жасмина.

— Ну, я подумала, что провалиться мне на этом месте, если этого проклятого француза не было здесь в ту ночь, когда Флосси прикончили.

Жасмина затаила дыхание.

— Да, да, конечно! — прошептала она.

— Точно сказать, что это он все затеял, весь шум и сватку, а затем взял да прострелил голову Флосси, я не могу, — продолжала свой рассказ Сью. — А вот, как что-то доходить до меня начало, так я тут же побежала в контору Джэарда и рассказала ему обо всем. И он со мной согласился, что все как-то странно получается… вот так, мэм.

— Трудность в том, — вмешался Джэард, — что ни Сью, ни я никак не могли понять, с какой стороны смерть моей кузины могла быть выгодной для этого француза. Ни по какой линии деньги от этого наследства ему не полагались, не могли полагаться.

Джэард взглянул на Жасмину.

— Но сейчас мы знаем это, не правда ли, дорогая?

На какую-то долю секунды глаза их встретились.

— Да?! А мне скажете, мистер Джэард? — спросила Сью.

Джэард повернулся и ласково улыбнулся Сью.

— В другой раз как-нибудь, — сказал он ей. — Мы и так засиделись.

Он помог Жасмине встать.

— Но вот что я хотел бы еще сказать, — добавил он, обращаясь к Сью. — Ты была абсолютно права в отношении подозрений насчет француза. Он очень опасный человек, так что если тебе доведется с ним встретиться, беги от него, как от чумы, сразу ко мне. И не имей, я повторяю, и не имей с ним никакого дела. Дай мне такое обещание, Сью.

— Нуда, конечно, даю, сэр, — сказала Сью и тоже поднялась на ноги. — Я сама не хочу якшаться с этой змеей с черными глазами.

Джэард кивнул ей:

— Спасибо, Сью, за все.

— Да, благодарю вас, — добавила от себя Жасмина.

— Жаль, что не могу сделать больше, Джэард, — сказала Сью, провожая гостей до двери. — А теперь — сами будьте осторожны.

В молчании Джэард и Жасмина спустились по лестнице. Когда они сели в экипаж, Жасмина, все еще не веря услышанному, покачала головой.

— Матерь Божия, Джэард! — вырвалось у нее. — Это все так жестоко — столько зла, что я и представить себе не могла! Клод Бодро убил твою кузину из-за того, что он узнал о ее планах отказаться от денег моего отца. А затем он взялся за меня, несомненно вызнав у Флоренс, что следующей фигурой, имеющей право на наследство, являюсь я! Это — чудовищно! Клоду под силу справиться с самим дьяволом!

— Действительно, — подтвердил мрачно Джэард. — Нам чертовски повезло, что тебя он просто бросил в Миссисипи той ночью и не прострелил тебе голову вдобавок.

— Именно это он мне и говорил, — выдохнула Жасмина еле слышно. — Постой! — продолжала думать вслух она. — Так значит, если Сью все тебе уже рассказала, то, значит, той ночью, когда ты гнался за мной и Клодом, ты уже знал…

— Нет, тогда я еще был слишком далек от того, чтобы так ясно представлять всю картину в целом, — прервал ее Джэард. — Видишь ли, в то время события представлялись мне не яснее, чем Сью. Я тоже посчитал присутствие в ту ночь, когда убили мою сестру, в салоне этого француза подозрительным. Но, как я уже говорил, я, конечно, никак не мог знать, из-за чего бы ему было выгодно убивать мою кузину. Как бы то ни было, но после прихода Сью ко мне в контору я навел кое-какие справки здесь в округе и узнал, что некий француз, по описанию схожий внешне с тем, который появлялся в салоне, ухаживает сейчас в Натчезе за какой-то леди — тобой. Мне рассказали, что ты, вероятно, из небогатой семьи; но тогда я еще не мог свести все сведения воедино. Это случилось только после того, как он приобрел два билета на пароход «Красавица Миссисипи». Для того чтобы держать события в поле зрения, я сколотил компанию из игроков на корабле «Речная ведьма», чтобы узнать, куда направляется Бодро и что он собирается предпринять, а также для того, чтобы порасспросить тех, кто был в ночь убийства Флоренс в салоне, как это произошло.

— Так вот как ты оказался на палубе «Речной ведьмы» в ту ночь! Ты хотел увидеть «Красавицу Миссисипи»!

— Ну да. Но даже когда я уже заметил тебя в воде, я не связал тебя с Бодро, так как до этого я тебя никогда не встречал.

Затем он прибавил, мрачно усмехнувшись.

— Меньше всего я ожидал увидеть в воде в ту ночь полуодетую женщину. Но после того, как ты рассказала свою историю, все прояснилось.

— О Джэард! — воскликнула Жасмина, которую переполняло сознание значительности происшедших событий и ощущение их несправедливости и трагичности. — Кажется, все мы стали жертвами Клода Бодро: ты и твоя тетя, я, твоя кузина Флоренс…

Неожиданно она замолчала и побледнела, так как в ее сознании отчетливо проступила одна главная мысль, а ее задетая гордость заставила ее затронуть самый больной для себя вопрос. Повернувшись к нему, она спросила:

— Значит, ты предпринял все это для того, чтобы отомстить за смерть твоей кузины?

В первые мгновения он не был готов к ответу, настолько он изумился, но затем твердо сказал:

— О нет, не только, любимая! Я поступил так и ради тебя тоже!

Однако Жасмине было не до его заверений, так как она вспомнила, что он так долго скрывал от нее такие важные сведения. Встряхнув головой, она сказала срывающимся голосом:

— Не удивительно, что ты был так зол на меня, когда я остановила эту твою дуэль с Клодом! Я не дала тебе возможности отомстить ему за то, что он сделал с твоей кузиной!

— Это не так, Жасмина! — ответил Джэард и, схватив ее за плечи и повернув к себе, посмотрел ей прямо в глаза, готовый встретиться с ее взглядом. — Конечно, я был разгневан, когда ты сорвала эту дуэль, я наговорил тебе лишнее, я был несдержан — да, это было, — но ты ведь знаешь, что я так не думал! Попытайся понять, как и что я мог чувствовать тогда!

— Из-за Флоренс?

— Из-за тебя! Я ненавидел Бодро за то, как он поступил с тобой в ту ночь на реке! Я был в бешенстве после этого всего и испуган, что он мог вновь добраться до тебя! После всего того, что он причинил моей кузине, ты думаешь, я смогу вынести, если лишусь еще и тебя?

— Я не знаю, Джэард, — сказала она, глядя себе на колени, чтобы скрыть горячие слезы, застилавшие ей глаза. — У меня все так смешалось, так перепуталось…

— Проклятье! — выругался он и бросил взгляд на грязную улочку. — Давай выберемся отсюда, — добавил он и тронул поводья.

Джэард правил назад, к мысу. После долгого молчания он сказал:

— Дорогая, я не стану отрицать, что часть того, что я совершил, была ради Флоренс. Я не стыжусь этого/

— А я и не хочу, чтобы ты стыдился этого! Просто это… так!

— Жасмина, выслушай меня, — прервал он ее. — Ты должна знать, что все, что я сделал — все! — было и ради тебя тоже. Я уже по горло сыт женщинами, которые пали жертвами бесчувственных подонков. Сначала моя мать, затем Флоренс и тетя Чэрити, теперь ты.

С отчаянием он продолжал:

— Я клянусь тебе, что Клод Бодро еще заплатит за то преступление, которое он совершил против тебя на корабле! Я не перестаю ни на минуту думать об этом с тех самых пор! А после того, как мы провели ту долгую ночь вместе, после того, что у нас с тобой было, у меня и мысли быть не может никакой иной, кроме как самой благородной — жениться на тебе!

Сам того не желая, этими последними словами он страшно ранил Жасмину.

— Это только дело чести с твоей стороны, Джэард? — спросила она надломленным голосом. — Сначала по отношению к своей кузине, а теперь по отношению ко мне. Ты как рыцарь в сияющих доспехах вечно жаждешь дела отмщения или дела спасения кого-либо! Проститутки, сироты, Флоренс. Затем, когда оказалось, что ты не смог спасти свою кузину, как раз вовремя подоспела я, полностью уготованная к своей участи быть тобой спасенной. Ну что ж, я освобождаю тебя от твоей доли благородства, предназначенной для меня! Я не желаю, чтобы ты женился на мне из-за слепого повиновения твоему всемогущему принципу!

Не веря, Джэард покачал головой.

— Жасмина, что ты говоришь?

— Я говорю, что все кончено! — выкрикнула она.

На вершине холма он съехал с дороги, поставил экипаж под развесистым ореховым деревом и попытался взять ее за руку.

— Послушай, Жасмина, я сказал сейчас некоторые вещи, которые тебе не понравились. Когда ты поверишь, что это ты, кого я желаю больше всего?

— Ты жаждешь реванша над Клодом Бодро сильнее!

— Не больше, чем я жажду твоей любви, Жасмина, — прошептал он с болью.

Она опустила глаза.

— Как бы мне хотелось в это верить!

— О, Жасмина!

Джэард обнял ее.

Несмотря на ее попытки высвободиться, крепко прижимая ее к себе, он сказал:

— Я знал, что я не должен был говорить тебе все это, — прошептал он ей в ухо.

— Я имела право знать!

— Но это только испортило все.

Он слегка откинулся и приподнял ее подбородок, внимательно и напряженно заглядывая в ее полные слез глаза.

— Жасмина, неужели ты действительно думаешь, что так мало значишь для меня?

— Я не знаю, — прошептала она подавленно.

— Жасмина, пожалуйста. Боже, не говори мне, что я тебя сейчас теряю?! Я действительно все изуродовал, все испортил, рассказав тебе все это, да?!

Она горестно вздохнула, освобождаясь из его объятий и глядя на свои перчатки.

— Джэард, я просто не в состоянии быть сейчас с тобой. Я узнала столько жутких вещей сегодня, и я просто не выдерживаю, я подавлена всем этим. Мне нужно время, чтобы разобраться. Пожалуйста, отвези меня домой.

— Хорошо, Жасмина.

Его голубые глаза были полны боли и растерянности, когда он взялся за вожжи.

— Но ты должна пообещать мне одну вещь: ты ничего не будешь решать насчет нас до того, как мы еще раз поговорим?

Она медленно кивнула, вытирая слезы:

— Разумеется, Джэард.

 

30

А час спустя после того, как Жасмина и Джэард покинули «Алую туфельку», туда решительной походкой вступил высокий темноволосый незнакомец. Была все еще середина дня и салон был почти пуст, за исключением Стэна, находившегося за стойкой бара, и Рози, которая сидела за крайним столиком и попивала недорогое шерри.

— Бармен, виски, — прохрипел бородач, подойдя к стойке.

— Будет сделано, сэр, — ответил Стэн. Он достал со стеклянной полки за стойкой бутылку и налил из нее небольшую порцию виски в маленький пузатый стакан. Протягивая его незнакомцу, Стэн почувствовал, что бородач ему явно кого-то напоминал.

— Оставь бутылку! — рявкнул посетитель, сдавив в руках стакан, и бросил купюру на исцарапанную стойку.

— Как прикажете, сэр, — ответил Стэн миролюбиво, принимая деньги.

Лично ему внешний вид посетителя был не по душе. Хотя на незнакомце были приличный коричневый костюм и шляпа дерби, но в лице его проступало что-то неприятно-отталкивающее. Именно это и показалось знакомым! Стэн задумался. Он соображал. Черные глаза напомнили глаза того француза, который бывал здесь несколько месяцев назад. Вид посетителя говорил о его готовности к драке, от чего Стэна пробрала дрожь. За восемь лет, что он простоял за стойкой в «Алой туфельке», Стэну не раз доставалось во время потасовок. Однажды он даже был ранен в плечо шальной пулей. А ведь совсем еще недавно бедняжка Флосси ла Фьюм здесь рассталась с жизнью…

Нет, ему решительно не нравился вид этого человека.

Если бы только Стэн знал, какие мысли бродили в голове незнакомца, ему бы стало вдвойне не по себе. А человек, сидящий у стойки, пропуская рюмку за рюмкой, был действительно на взводе. Посетитель размышлял о том, что, пройди все гладко, он уже был бы сейчас за сотни миль отсюда, с карманами, набитыми деньгами Джэарда Хэмптона. А вместо этого разыскивают его! Будь проклята эта сучка Жасмина Дюброк. Она обвела его вокруг пальца вместо того, чтобы выложить деньги. И рассказала все Джэарду Хэмптону. «Черт, эта паскуда, наверное, выболтала своему любовнику, где мы должны были с ней встретиться!» А потом Хэмптон вызвал его на дуэль. Сначала ему пришлось даже по вкусу пристрелить надутого миллионерчика, заодно проучив Жасмину, — так нет же, появляется федеральный шериф и портит все дело! А сейчас у него не только нет денег, которые по праву должны принадлежать ему, а он еще должен скрываться и мотаться с места на место, спасаясь от розыска! Ничего, он еще заставит всех заплатить ему!

Так про себя рассуждал посетитель бара. Уж он нагонит страху на этого Джэарда с его Жасминой, натерпятся они у него, будут помнить. Тогда и расплата будет по-царски щедрой!

Нет, Хэнк Ролинз не позволит шутить с ним.

— А, привет, сеньор француз.

Ролинз повернулся на стуле и увидел сидящую по соседству испанку.

— Кого это ты называешь французом?! — рявкнул он.

Испанка невинным взглядом посмотрела из-под своих ресниц и произнесла:

— Прошу прощения, сеньор, мне показалось знакомым ваше лицо — вы напомнили мне одного мужчину, который бывал здесь несколько месяцев назад.

— Я никогда прежде не был в этом болоте, — огрызнулся незнакомец.

— Ну ладно, ладно, — ответила девица миролюбиво. — Значит, я ошиблась, сеньор.

Ролинз спокойно разглядывал ее. Ему пришлась по вкусу большая грудь, едва прикрытая глубоким вырезом атласного платья, ее ладный округлый зад. У него просто руки чесались от желания потеребить сборки на этой толстухе, да так, чтобы у нее сразу сдуло все самодовольство с лица! Эта испаночка слишком самоуверенна, его так и подмывало поставить ее на место. Он вынул из кармана сигару и не торопясь раскурил ее, стараясь, чтобы у него не слишком тряслись руки, которые могли выдать его садистское возбуждение.

— Свободна? — спросил он как можно более непринужденно, заставив себя выдавить улыбку в ее адрес. Он бросил спичку на пол и выразительно оглядел девицу сверху донизу.

— Да, сеньор, — ответила она.

— Что предложишь?

Ролинз бросил взгляд на лысоватого бармена, внимательно прислушивавшегося к их разговору. Мужчина за стойкой откашлялся и повернулся спиной ополаскивать стаканы.

— Не здесь, — ответил Ролинз, потягивая свою сигару и продолжая лениво улыбаться. — С женщиной я люблю быть наедине, если ты знаешь, что это такое.

Рози улыбнулась в ответ.

Без слов оба встали, вместе вышли из салона и пошли вдоль улицы по тротуару в прохладной свежести раннего вечера. Ролинз провел девицу мимо судовых контор, хлопкового склада и еще нескольких салонов к обшарпанной гостинице на Миддл-стрит всего в двух кварталах. Невзрачный двухэтажный дом был совсем ветхий, с оторванными ставнями и выломанными оконными рамами, прогнившими переходными галереями, по которым было опасно ступать.

Хэнк швырнул окурок в сторону и ввел Рози в дом. Как только они вошли в затхлое помещение и стали спускаться по скрипучим ступеням перехода, Рози услыхала доносившийся откуда-то из-за стены жалобный детский плач, затем увидела, как крупные тараканы пробежали по ободранным обоям в коридоре.

— Сеньор, вы уверены, что нам сюда?

Не обратив на вопрос Рози никакого внимания, Ролинз схватил ее за руку и потащил в заднюю часть дома.

Он ввел ее в маленькую, почти пустую комнату и захлопнул дверь, затем скинул шляпу и пиджак, расстегнул ремень. На лице его уже не было улыбки, наоборот, он смотрел на испанку с таким хладнокровным бесчувствием, что она по-настоящему испугалась.

— Сеньор, пожалуйста, — взмолилась она, оглядывая грязную неприбранную комнату. — Я не хочу здесь оставаться! Прямо хлев какой-то.

Он рассмеялся и снял ремень. Доски пола скрипели под его ботинками, когда он направился к ней, держа в одной руке сложенный вдвое ремень.

— Так это хлев, да? Ну значит, это именно то место, куда приводят свинью!

Рози затаила дыхание, но было поздно. Хэнк размахнулся и с такой силой ударил Рози по голове, что она потеряла сознание еще до того, как упала на пол и задела за стойку кровати.

Хэнк равнодушно смотрел на женщину, распростертую перед ним на полу, наблюдая за тонкой струйкой крови, стекавшей по ее лбу. Он грубо поднял ее и бросил на кровать, затем разодрал на ней платье от лифа до подола.

Он навалился на нее и грубо овладел ею.

Через два часа Рози добралась до «Алой туфельки», стараясь прикрыть тело остатками собственной одежды. Заведение в этот субботний час уже было заполнено посетителями, однако как только испанка переступила порог, к ней тут же бросилась Саванна Сью.

— Боже мой, Рози! Что с тобой случилось?

— Сью, пожалуйста, помоги мне добраться наверх! — взмолилась Рози.

В комнате Рози Сью осторожно сняла разорванную одежду с подруги.

— Мой Бог, Рози, кто это с тобой сделал? — выдохнула Сью, осматривая тело Рози, которое было сплошь покрыто синяками, ссадинами и порезами.

— Это еще не самое плохое! — выдавила из себя Рози судорожно, сквозь слезы. — Он сказал, что будет в десять раз хуже, если я кому-нибудь проболтаюсь!

— Господи Иисусе! — воскликнула Сью. — Рози, ты должна сказать мне, что за скот тебя так отделал? Я попрошу господина Джэарда, и он упрячет его за решетку!

— Нет, нет! — закричала Рози, умоляюще глядя на подругу глазами, полными страха. — Если ты мне подруга, ты никогда никому не скажешь ни единого слова об этом. Я действительно умру, если он доберется до меня.

Рози пошатнулась и, наверное, упала бы, если бы Сью не схватила ее за руку.

— Ну, ну, Рози! Успокойся, детка! Давай-ка я тебе промою раны и уложу тебя в кровать.

— Ты никому не скажешь?! — попросила Рози жалобно.

Сью не отрываясь смотрела на Рози. Ее прекрасные черные глаза лихорадочно горели, а красивое лицо распухло до неузнаваемости.

Сью дала себе клятву разузнать об этом ужасном случае все, что сможет.

Обязательно надо поговорить об этом с барменом Стэном. Вот так она и поступит. Завтра, когда все успокоится.

 

31

В течение нескольких дней после посещения кладбища Жасмина обдумывала то, что узнала от Джэарда. В чем-то она понимала его теперь намного лучше. Ей открылась вся глубина душевных переживаний Джэарда. Теперь Жасмина чувствовала еще большую любовь к нему, ведь Джэарду удалось стать выше своего трагического прошлого, не позволить жестокосердию отца и дяди искалечить или ожесточить себя.

Но в то же самое время появились и новые сомнения. Ее всегда очень интересовало, как мог Джэард внезапно полюбить ее в ту ночь, когда спас на реке. И как сразу поверил ее истории. Жасмине казалось, что любовь Джэарда к ней как-то связана со смертью его любимой кузины, что он просто переносит свои усилия отомстить за несчастную на другую женщину.

Как-то после обеда Жасмина решила поговорить с мисс Чэрити, считая себя обязанной выразить сочувствие по поводу смерти Флоренс.

Уложив Мэгги в постель, Жасмина спустилась вниз. Она нашла мисс Чэрити в большой гостиной, сидящей у огня.

— Жасмина, дорогая! Присоединяйтесь ко мне, попейте со мной чаю! — предложила она с улыбкой.

— Мисс Чэрити, я хочу вам сказать… — Жасмина на минуту запнулась, — оказывается, Флоренс — ваша дочь…

К удивлению Жасмины, пожилая женщина только молча кивнула в знак согласия.

— Я рада, моя дорогая. Я знала, что когда-нибудь Джэард поведает эту трагическую историю.

— Я очень сочувствую вам.

И вновь тетушка Чэрити спокойно кивнула в ответ, отпивая чай из тонкой фарфоровой чашечки.

— Когда Джэард привез меня сюда жить, я и представить себе не могла, что вы совсем недавно похоронили собственную дочь. Я помню, вы расплакались, когда впервые увидели Мэгги, но это был единственный случай, когда я подумала: «Что-то терзает вас». Но тогда вы и Джэард уверяли, что вы плакали от радости.

— Я и плакала от радости, — заверила мисс Чэрити Жасмину, ласково улыбнувшись. — Крошка Мэгги была спасением для меня все это время, так же как и вы. Мэгги так напоминает мне мою Флоренс. — Дрожащей рукой мисс Чэрити поставила чашечку на чайный столик перед собой. Она повернулась к Жасмине, в глазах ее вновь появилась грусть.

— Это может показаться вам странным, но когда Флоренс ушла от нас, то мы с Джэардом переживали это столь сильно, что, кажется, уже полностью отпереживались тогда. Понимаете, та Флоренс, которую мы знали, умерла в ней намного раньше. Бедная девочка уже не была самой собой после того, как потеряла своего мужа, и после того, как ну… после того, как Генри так бессердечно ее прогнал. Флоренс никогда уже не была нашей. Я уверена, что Джэард рассказал, как мы изо всех сил пытались ей помочь.

— О да!

Мисс Чэрити вздохнула.

— Как бы то ни было, моя дорогая, но я в течение нескольких лет знала, что Флоренс могут запросто убить в том скандальном заведении, где она работала. И вот… неминуемое случилось. Теперь вы знаете все.

— Да, — ответила Жасмина, поняв, что Джэард не сказал тетушке о том, кого он подозревает в убийстве Флоренс. «Это, несомненно, к лучшему, — думала Жасмина. — Пусть лучше мисс Чэрити считает, что Флоренс убили случайно. Узнать о преднамеренном убийстве еще тяжелее».

Глубоко вздохнув, Жасмина вдруг решилась спросить:

— А что, Джэард и Флоренс были в свое время близкими друзьями, не так ли?

— О да, моя милая. После того как бедный мальчик пришел сюда жить, мы так много всего пережили!

Жасмина кивнула.

— Я знаю, Джэард рассказал мне о своих родителях. Удивительно, как это ему удалось остаться в здравом уме, пройдя через такое?

Сообразив, что она только что произнесла, Жасмина покачала головой и неловко улыбнулась.

— Прошу меня простить, мисс Чэрити. Мы с Джэардом говорили и о слухах, и о наследственном безумии, и о всяком таком. Люди могут быть невероятно жестокими.

— Действительно могут.

— Мисс Чэрити, а как Джэард отреагировал на смерть Флоренс?

— Ну, конечно, мы оба очень долго горевали. Но я уже говорила вам, что мы как бы раньше потеряли Флоренс, тогда, много лет назад.

— И тем не менее Джэард постоянно хотел ее спасти, — тихо сказала Жасмина как бы для себя. — И это ему не удалось.

Теперь мисс Чэрити внимательно смотрела на Жасмину так, что глубокие морщинки расходились в разные стороны от уголков ее глаз.

— Дорогая моя, есть кое-что, о чем бы я хотела вас спросить.

— Да?

— Что у вас происходит с Джэардом в течение последних нескольких недель? Только слепой может не заметить этого!

— О, я не знаю и сама, мисс Чэрити.

Жасмина поправила прядь волос, упавшую ей на глаза, пытаясь собраться с мыслями. Ну что она могла сказать мисс Чэрити, чтобы не заставить ее страдать еще больше?

Наконец она заговорила тщательно подбирая слова:

— Мисс Чэрити, после моего разговора с Джэардом несколько дней назад я стала понимать его гораздо лучше. Дело в том… одним словом, я боюсь, это может прозвучать, как будто я неблагодарна, но после того как Джэард потерял свою кузину, мне все время кажется, он привязался ко мне как к существу, которое он должен спасти вместо нее.

К ужасу Жасмины из глаз у нее покатились слезы, но она продолжала:

— Я… я так его люблю, мисс Чэрити, но мне страшно, что он может обманываться в отношении своих чувств ко мне. Мне кажется, для него я… ну, просто подходящий человек. Я боюсь, когда Джэард женится на мне, то позже он образумится и поймет, какую ошибку совершил.

— О, Жасмина! — вскричала мисс Чэрити. — Я и не подозревала, что вы так к этому относитесь. — Она поднялась и пересела к Жасмине, устроившись с ней рядом на кушетке. Взяв девушку за руку, она с жаром продолжала:

— Моя дорогая, вы должны знать, что Джэард любит вас больше жизни. Вы и Мэгги принесли нам столько радости.

Жасмина с облегчением улыбнулась.

— Вы так все хорошо понимаете.

— Как я уже говорила раньше, у молодой девушки, которую ограбили и швырнули в реку, могут быть очень серьезные основания к таким опасениям. Я знаю, вам было очень непросто отдать свое сердце и довериться другому мужчине после того, что пришлось вынести от того мерзавца.

— Я думаю, даже сложнее, — признала Жасмина. — Все связано еще и с тем, как мой родной отец поступил со мной.

— Да?

— О, мисс Чэрити, я не уверена, что мне следует с кем-нибудь делиться. Понимаете, это связано с Флоренс.

— Вы имеете в виду деньги, завещанные вашим отцом Флоренс?

— Вы знали? — вырвалось у Жасмины.

— Дорогая моя, я знала вашего отца! — сказала Чэрити. — И мне также было известно о его отношениях с моей дочерью.

Жасмина никак не могла прийти в себя.

— Вы знали? Так, значит, вам известно, что мой отец и Флоренс были… — Жасмина покраснела и отвела глаза, голос не слушался ее, она смолкла.

— Разрешите мне кое-что объяснить вам, дорогая, — мягко начала мисс Чэрити. — Видите ли, Жасмина, как бы странно это ни выглядело, но мне точно известно, ваш отец и моя дочь были очень близкими, но… только друзьями. Пьер встретил мою дочь в «Алой туфельке», когда еще был крепок и полон жизни. Он так же, как и мы с Джэардом, пытался убедить ее оставить Нижний Натчез и ее ужасную жизнь там. Позже, когда Пьер заболел, Флоренс часто коротала дни с ним в то время, как вы работали. Потом я, конечно, тоже узнала, что они видятся. Тогда я собралась и отправилась к Пьеру, боясь за дочь… за то… что он использует ее… Когда мы поговорили, я поняла, он всецело был на стороне Флоренс, думал, как ей помочь.

— Не могу себе даже представить, чтобы мой отец мог проявить такую чуткость.

— Мне известно, что он никогда не проявлял своего хорошего отношения к вам.

Отметив про себя смущение, промелькнувшее на лице Жасмины, мисс Чэрити продолжала:

— О, Пьер рассказывал мне о вас очень много. Он говорил, что вы замкнулись в себе после смерти вашей матери и что он чувствовал себя ужасно виноватым перед вами за то, что иногда срывал на вас свое раздражение и говорил неприятные вещи. Он сам себе не мог объяснить, почему это происходило. Но мне понятно, моя дорогая. Однажды ваш отец показал мне миниатюру, портрет вашей матери. Вы очень ее напоминаете. Вы должны знать, моя дорогая, он искренне вас любил и был высокого мнения о вас.

— Именно это мне сказала Флосси, я имею в виду Флоренс, когда я встретилась с ней в конторе адвоката, — заметила Жасмина, изо всех сил желая поверить словам мисс Чэрити, но все еще терзаясь сомнениями. — Но, как я уже сказала, все свои деньги он оставил ей, — и осторожно добавила: — А ведь если бы не преждевременная, трагическая кончина вашей дочери Флоренс, я бы никогда не получила этих денег, ну тех, которые Клод позже украл у меня.

Мисс Чэрити с грустью согласилась.

— У вашего отца были основания так поступить, Жасмина. Он надеялся, что Флоренс воспользуется этими средствами и порвет со своей жизнью в Нижнем Натчезе. Однажды он мне признался, что для Флоренс было очень важно знать, что существует кто-то, кто действительно любит ее и мог бы так поступить. Что касается вас, моя дорогая, ваш отец считал, что эти деньги могут превратиться для вас в щит, который отгородит вас от мира. Он говорил, что вы слишком многим пожертвовали ради него и что вам следует выйти замуж и в этом обрести свое счастье. Вот почему он оставил вам только дом, с тем чтобы его можно было продать и получить деньги на приданое. Мы с вашим отцом договорились, что в случае его смерти я возьму вас под свое крыло и прослежу, чтобы желание его воплотилось в жизнь. — Мисс Чэрити улыбнулась, пожимая Жасмине руку.

— Так что уже тогда, моя дорогая, я имела на вас виды в отношении Джэарда.

Жасмина не могла в это поверить и качала головой. Значит, ее отец все-таки любил ее? Он даже подумал о ее будущем!

— Я не могу поверить! — воскликнула она, обращаясь к мисс Чэрити. — Почему же вы мне ничего не сказали об этом раньше?

— Понимаете, дорогая, после смерти и похорон Пьера мне казалось, что вам следует дать пару недель, чтобы вы пришли в себя перед тем, как я приду к вам. Затем я сама потеряла мою дорогую Флоренс. И не успела я опомниться, как Джэард появился здесь вместе с вами и Мэгги. Когда мой племянник рассказал мне, что этот подонок Бодро с вами сделал на Миссисипи, я хотела, когда представится случай, сказать вам о наших разговорах с Пьером. Но Джэард попросил меня пока оставить все как есть. Он сказал мне, что ваши душевные раны очень глубоки.

У Жасмины вдруг появилось непреодолимое желание побыть одной, чтобы разобраться во всем, что она услышала. Она обняла мисс Чэрити, из глаз ее лились слезы.

— Спасибо вам, мисс Чэрити, я не могу выразить, что для меня значит то, что вы мне рассказали. И вы знаете, Джэард оказался прав, да, прав!

Жасмина вышла из комнаты и поднялась наверх, в свою спальню, в глазах ее все еще стояли слезы, когда она прилегла на кровать. Какая ирония судьбы! Человек, о котором она думала, что он ненавидел ее всю жизнь, никогда не имел к ней никакой ненависти. Ее отец действительно любил ее, по-своему. Он даже думал о том, что с ней будет, когда его самого уже не будет в живых!

Поняв это, Жасмина разрыдалась. Но на этот раз это не были слезы горечи или гнева, это были слезы облегчения. Она ощущала, как глубокая рана в душе начала затягиваться, и впервые после ее встречи с Джэардом Хэмптоном она больше не считала себя недостойной его любви.

Позже, когда слезы прошли, она встала, привела свое лицо в порядок и надела свежее платье. Все, о чем она могла думать в тот момент, было то, что она должна пойти к Джэарду и просить у него прощения за то, что она сомневалась в нем, и помириться с человеком, которого она любила.

Вечером на закате Жасмина поспешила к его дому, но дома его не оказалось. Мари, которая ожидала его возвращения еще к обеду, тоже уже начинала волноваться.

Вскоре стемнело, Жасмина ходила из угла в угол по гостиной. Это было так не похоже на Джэарда, он всегда возвращался вовремя. Причины, по которым он мог задержаться, она одну за другой отметала, и это только усугубляло ее тревогу.

 

32

Для Джэарда этот день выдался трудным и напряженным: сбор урожая был в разгаре, и все его пароходы работали с большой нагрузкой. Обычный деловой день был осложнен тем, что один из заказчиков, местный фермер, заключивший предварительный договор с фирмой Джэарда, прибыл в Натчез, имея груз хлопка, в два раза превышающий объем, оговоренный им для транспортировки в Новый Орлеан. И хотя заказчик сообщил о превышении веса в порт приемки в Луизиане, он не сумел предупредить Джэарда об ожидаемом большом урожае хлопка, который весь необходимо было транспортировать вниз по реке. Джэард уладил это дело, предоставив своему клиенту оговоренный вариант судового обслуживания, а также организовал хранение половины пришедшего груза на складах до ближайшей возможности перевозки. Теперь перед ним стоял вопрос об организации этих дополнительных перевозок с помощью другой компании, так как его календарь перевозок был заполнен до конца сезона.

Джэард как раз начал подъем груза по Сильвер-стрит в направлении Натчеза. Грунтовая дорога со сбитой колеей от повозок была трудной для езды. Впереди появилась фура, груженная овощами, и Джэард попридержал своего породистого рыжего жеребца, чтобы спокойно разминуться. Он поприветствовал возницу и продолжил путь дальше вверх, предавшись мыслям о Жасмине. Боже, он не мог дождаться, когда же наконец они повенчаются. Иногда он думал, что брак этот вообще может не состояться. В течение последних нескольких недель все время происходило что-нибудь ужасное! Сначала Клод Бодро вновь ворвался в их жизнь и Жасмина вмешалась в дело с дуэлью. Затем Жасмина узнала о Флоренс, и теперь она думает, что он преследует Бодро, только чтобы отомстить за то, что этот подонок сделал с его кузиной. Конечно, месть за смерть Флоренс — это справедливо! Но желание защитить Жасмину от возможных поползновений этого негодяя — вот что было главной побуждающей силой его действий.

Будь он проклят, этот Бодро или Хэнк Ролинз, как думает на этот счет шериф Мёрчинсон! Он, вероятно, является причиной всех их сложностей. Однако Джэард подозревал, что его проблемы во взаимоотношениях с Жасминой идут глубже и что каким-то образом Бодро лишь фигура, которая только собрала все противоречия в одну точку.

Но что расстраивало Джэарда больше всего, так это то, что Жасмина не любит его и не доверяет ему. Снова и снова какие-то новые события и новые лица вторгались в их взаимоотношения.

Казалось, что Жасмина только и делает, что находит поводы для сомнения в нем. Каким-то образом ей придется сделать это усилие — поверить, захотеть поверить в него и в то, что их связало. Без полного доверия с обеих сторон их будущее будет обречено.

Джэард мог бы понять еще первые сомнения Жасмины, ее первые колебания, касавшиеся их отношений, учитывая то, что она пережила. Но когда же она сможет оставить прошлое в прошлом?

Он вздохнул. Он знал, что будет любить Жасмину до последнего дня. Но он также сознавал, что он самолюбив и что ему нужно или все или… что он не успокоится до тех пор, пока она не ответит на его любовь любовью и полным доверием без всяких условий.

Джэард достиг вершины утеса, когда уже начала спускаться вечерняя тьма. Было прохладно и тихо. Покой нарушался только отдаленным уханьем совы да мерцанием слабого света уходящего дня сквозь ветви деревьев. Он продвигался по малоразличимой из-за сумерек тропке, и ему даже пришлось слегка пришпорить своего коня, когда неожиданно с деревьев спрыгнули двое — лица их были в масках — и сразу схватили жеребца под уздцы. Джэард потянулся за пистолетом, но один из бандитов тут же навел на него свой и сказал:

— Не пытайтесь это сделать, мистер!

Джэард похолодел. Страшное дуло было так близко от его лица, что он смог различить его запах — это был запах металла и масла. Медленно он поднял вверх руки, взгляд его был направлен за пистолет, он рассматривал разбойников, остановивших его. И хотя сумерки скрывали их, он отметил, что у обоих были грубые черты лица и бороды, и на обоих была одежда подсобных рабочих: трикотажные рубахи и комбинезоны, а на головах кепки. Когда они приблизились, он почувствовал запах грязи, мочи, винного перегара и плохого табака.

Судя по их виду, у них были серьезные намерения, мрачно отметил для себя Джэард. Он знал, что грабежи в здешних местах — не редкость и что если он хочет выпутаться и остаться в живых, то головы ему терять не стоит.

— Эй! Если дело в деньгах, то бумажник в…

— Заткнись! — процедил сквозь зубы первый из них. Затем он кивнул другому и приказал: — Возьми пистолет.

Джэард почувствовал, как из-под его фрачного пиджака грубо вытащили пистолет, который он носил на поясе.

— Ну, а теперь слезай! — приказал первый Джэарду.

— Не торопись!

Джэард с осторожностью слез со своего чалого жеребца. Конь встревоженно заржал, когда один из преступников, схватив Джэарда и повернув, грубо прижал его к боку лошади. Джэарду туго связали руки за спиной, так, что тонкая веревка глубоко врезалась в кожу. Затем его снова повернули и заткнули рот грязным носовым платком. Чтобы затычка держалась крепче, рот ему завязали другим таким же платком.

Джэарда подтолкнули дулом пистолета, чтобы он шел вперед, при этом первый из бандитов приказал своему напарнику:

— Возьми лошадь. Нельзя, чтобы она вернулась домой одна и переполошила народ!

Так они двинулись по темной тропе с нависшими над ней густыми ветвями деревьев. Первым шел Джэард, следом бандит с приставленным к спине Джэарда пистолетом, после него — третий с лошадью Джэарда. Они прошли так с сотню ярдов на север, когда впереди Джэард заметил стоявший на поляне фургон. В него была впряжена ломовая лошадь. Когда все трое оказались на открытой площадке, с фургона спрыгнул вниз еще один. И Джэард узнал его. Это был Клод Бодро. Даже в сумерках можно было различить его черные глаза и злобное выражение лица.

Бодро приблизился к Джэарду. На его лице играла садистская ухмылка, обнажавшая белые острые зубы.

— А! Хэмптон! Добрый вечер! — сказал он.

При этих словах Бодро сложил вместе кулаки и нанес сильнейший удар Джэарду в живот, от удара у Джэарда свалилась его шляпа и пресеклось дыхание. От боли он согнулся пополам. Затем последовал еще один удар — это сверху Бодро обрушил свои тяжелые кулаки ему на спину. Джэард упал на землю, все еще не в силах вздохнуть. Он боялся, что может задохнуться из-за вонючей тряпки, которая была втиснута ему глубоко в рот; все его побитое тело ныло от боли. Наконец ему удалось вдохнуть немного воздуха через нос — секундная передышка, не более, перед тем как Бодро изо всей силы ударил его ногой в пах.

Он услышал голос Бодро над собой, который с усмешкой отдал команду:

— Бросьте его в фургон, мальчики.

Джэард застонал, ощутив под собой твердые доски днища фургона. Он вновь услышал, как заржал его конь, когда один из бандитов стал привязывать его к двери фургона. Несколько мгновений спустя он услышал, как захрапела ломовая лошадь и фургон тронулся. У него болели все кости от безжалостной тряски по ухабистой дороге со сбитой колеей.

До Джэарда донесся грубый голос Бодро:

— Если ты боишься умирать, Хэмптон, то не беспокойся об этом. Ты еще будешь молить о смерти после того, что мы сделаем с тобой.

Мозг Джэарда лихорадочно работал, в то время как фургон увозил его глубже в лес. Он еще раньше понял, что они связали ему руки шпагатом, которым обычно перевязывают хлопковые тюки, а этот шпагат совсем не такой крепкий, как кажется. Хороший рывок может его разорвать, но может прорезать и кожу до костей.

В любом случае ему придется попробовать сделать это. Единственное, на что он надеялся, так это на то, что, освободившись от пут, он сможет застать бандитов врасплох, когда они остановятся, чтобы закончить свое грязное дело, внезапно удивив их тем, что не связан. Он стиснул зубы, свел кисти вместе, а затем изо всей силы дернул руками в стороны. Услышав, как веревка треснула, он молча возблагодарил Господа. На его глаза навернулись слезы — не только от боли, но и от благодарности. Теперь у него появился шанс. Он не мог просто так умереть и позволить этим подонкам взяться за Жасмину!

Он покрутил кистями и высвободил их из пут, а затем стал ждать, продолжая держать руки за спиной, чтобы не вызвать подозрений у бандитов. К тому времени как Бодро остановил фургон в глухом месте чащи, каждый мускул в теле Джэарда был напряжен и готов к атаке. Боль лишь придавала ему силы.

— Достаньте-ка его, ребята, — произнес Бодро с ленцой в голосе. — И вытащите из него эту затычку. Я хочу послушать, как эта падла будет просить пощады!

Фургон заскрипел и накренился, когда двое спрыгнули вниз. Джэард наблюдал, как они обходили фургон, чтобы подойти к нему сзади. В это время Бодро слезал с переднего сиденья. Джэард выждал, когда бандиты опустили нижнюю створку и уже хотели начать его вытаскивать, он приподнялся и как только первый из них приблизился к нему, изо всех сил ударил его в лицо сложенными в кулаки обеими руками. Из носа бандита хлынула кровь, он закричал и рухнул на землю. Спустя долю секунды появился второй, но и тот не успел среагировать, как Джэард, опережая его, нанес сильнейший удар в пах, а сам встал на ноги. Второй согнулся, дергаясь от боли, в то время как Джэард сумел освободиться от кляпа.

Вдруг пуля просвистела у самой головы Джэарда, и он присел на корточки и выглянул из-за фургона. Там он увидел Бодро, надвигавшегося на него. В руках у Бодро был пистолет. К противоположному углу фургона был привязан конь Джэарда, который испуганно заржал и забился; но невозможно было его сейчас успокоить, сердце у Джэарда заныло от жалости к животному. Но Джэард знал, что сначала ему нужно разделаться с Бодро.

Как только Бодро вышел из-за угла фургона, Джэард вскочил на ноги и в темноте прыгнул на своего врага. Он схватил Бодро за запястье и выбил у него из рук пистолет. Когда Бодро взвыл от боли, Джэард нанес ему сильнейший удар в челюсть, который лишил Бодро чувств. Джэард наклонился, поднял пистолет и уже готов был выстрелить из него в Бодро, как еще один выстрел прорезал ночную тьму.

Последнее, что запомнил Джэард, это как он оседал на землю, как все поплыло перед глазами, после чего красная пелена закрыла все. Он знал, что пуля достала его, и пока он лежал в полузабытьи, почти ничего не чувствуя, он понял, что рана не могла быть серьезной, иначе он давно уже был бы мертв. Он осторожно ощупал голову и почувствовал на макушке кровавый шрам. Слава Богу, пуля только задела его.

Но кто стрелял в него? Скорее всего, тот, первый, решил он, так как второй, которого он ударил в пах, все еще корчился от боли и блевал.

В его руке не было пистолета Бодро, не нашел он его и рядом на земле. Он предположил, что, возможно, пистолет выпал у него, когда в него самого угодила пуля. Вот невезение! И искать его нет времени. В это самое мгновение он услышал, что кто-то продирается к нему через кустарник. Джэард быстро забрался под фургон и пополз на другую сторону. Он вышел, осмотрелся и, согнувшись, добрался до задней дверцы фургона. Там он отвязал свою лошадь. Затем, не садясь на жеребца, взяв его за поводья и потянув за собой, пошел, не разбирая дороги, прочь от фургона в лесную чащу.

В лесной полосе, окаймлявшей поляну, где очутился Джэард, он помедлил немного, прежде чем забраться на лошадь. Силы его таяли с каждой секундой. Наконец ему удалось перекинуть ногу и забраться на лошадь, возблагодарив Бога еще раз за то, что жеребец знал дорогу домой. Несясь галопом через лес в сторону города, Джэард едва сидел в седле, наклоняясь то в одну, то в другую сторону, впадая в беспамятство и приходя в себя, но крепко удерживая поводья в сжатых кулаках.

Он лишился сознания, когда впереди засветилась цепь газовых фонарей, окаймлявших городскую площадь. Последняя его мысль была о Жасмине.

К девяти часам вечера в этот день Жасмина встревожилась не на шутку. Мари вошла в гостиную и принесла свежесваренный кофе.

— Жасмина! Ну пожалуйста, присядьте, — упрашивала она. — Вы так совсем доведете себя. Ну не волнуйтесь, мистер Джэард знает, как позаботиться о своей безопасности.

— Но это на него так не похоже! — воскликнула Жасмина, продолжая ходить по комнате. — Он всегда возвращается вечером прямо домой, затем ужинает с нами в «Магнолии Бенд». О Боже! Я чувствую, с ним что-то случилось.

Мари налила в чашку кофе и передала ее вместе с блюдцем Жасмине в руки. Затем она сказала:

— Жасмина! Ведь сейчас сбор урожая. Не удивительно, что мистер Хэмптон задерживается. Если вы сомневаетесь, мы можем послать кого-нибудь из конюхов прямо в контору проверить.

— Да, да! Конечно! Так и надо поступить! — обрадовалась Жасмина.

Мари уже готова была подняться, когда обе женщины услышали стук в парадную дверь.

— О Боже! — воскликнула Жасмина. — Я знаю, что это с плохой вестью!

Жасмина и Мари поставили чашки и бросились из гостиной к входной двери. Когда увидели двоих мужчин, стоявших на крыльце, они ужаснулись.

— О Джэард! — закричала Жасмина.

Джэард был бледен и в полубессознательном состоянии, он слегка покачивался, на голове его была повязка, пропитанная кровью. Глаза Джэарда были устремлены на Жасмину. Рядом с ним стоял высокий худой мужчина средних лет, который поддерживал Джэарда. Жасмина сразу узнала Джеймса Хокинза, местного доктора, которому она была представлена на вечере у тетушки Чэрити.

— О мой Бог! Джэард, ты ранен! — закричала Жасмина. Повернувшись к доктору, она спросила. — Доктор Хокинз, что произошло?

Хокинз напрягся и, наполовину толкая, наполовину втаскивая, ввел Джэарда в дом.

— Сударыни, мне требуется ваша помощь. Нам нужно немедленно поднять мистера Хэмптона наверх и уложить в постель.

Обе женщины тут же взялись за дело. Мари схватила лампу, чтобы освещать дорогу, в то время как Жасмина вместе с доктором принялась помогать Джэарду подниматься по лестнице.

— Что с ним случилось? — спросила вновь Жасмина в то время, как они подымались по ступеням.

— Шериф обнаружил Хэмптона посреди улицы, ведущей к центру города; рядом стоял его конь, — ответил Хокинз. — Похоже, что кто-то устроил засаду на мистера Хэмптона, когда тот возвращался домой с работы, и ранил его в голову. Очевидно. Хэмптону удалось уйти от них, но потом, когда он добрался до городской площади, он упал с лошади.

— О Боже! — воскликнула Жасмина, сразу догадавшись, что это могло быть дело рук Клода Бодро. — Он поправится?

Доктор кивнул. Они дошли до второго этажа и уже почти тащили Джэарда.

— Это всего лишь внешняя рана, мисс Дюброк. Мне пришлось, правда, наложить с полдюжины швов на теменную часть, но, к счастью, шрама не будет видно под волосами. Кроме этого, его, по-видимому, били по спине и в живот, но ничего особенно серьезного, насколько я могу определить.

Жасмина кусала губы и боролась с собой, чтобы не расплакаться, пока они вчетвером добирались до холодной и темной спальни Джэарда. Мари стала зажигать дополнительные светильники, а Жасмина с доктором сняли с Джэарда верхнее платье и осторожно перенесли его на кровать. Хокинз стянул с Джэарда ботинки, после чего набросил на него плотное одеяло. К этому времени Джэард уже спал глубоким сном.

— Я дал ему у себя в кабинете большую дозу снотворного — вот почему сейчас он выглядит таким слабым, — объяснил доктор. — К утру он будет в полном порядке.

Жасмина поблагодарила доктора, и Мари увела его из спальни. Как только оба вышли из комнаты, Жасмина без сил упала в кресло рядом с постелью Джэарда. Она оставила свою шаль внизу, но даже не замечала холода. Молча она сидела в кресле, качаясь из стороны в сторону, слезы струились у нее из глаз, она была переполнена чувствами, совладать с которыми сейчас не могла.

Да Жасмина была совершенно уверена, что здесь действовал Клод Бодро. Будь он проклят! — призывала она кару. Она сожалела, что не смогла действовать более решительно, чтобы Бодро предстал перед законом.

Жасмина была так благодарна судьбе за то, что Джэард остался жив. Только подумать, что она могла его потерять, так и не высказав ему, как на самом деле он много значит для нее.

— Жасмина, с вами все в порядке?

Жасмина повернула свое измученное лицо к Мари стоявшей в дверях и освещенной лампой, которую она держала в руках. Жасмина не могла говорить. Все, что позволили ей силы, это слабо кивнуть подруге головой.

Мари подошла. Ее красивое лицо выражало сочувствие. Она подала Жасмине носовой платок.

— Жасмина, не плачьте. Вы ведь слышали, что сказал доктор, — мистер Джэард поправится.

— Но ведь его могли убить — и это все из-за меня! — воскликнула Жасмина, вытирая слезы.

— Что это значит, Жасмина?

— Клод! — воскликнула Жасмина, в ее зеленых глазах появилось выражение вины и гнева. — Я уверена, это он ранил Джэарда.

— Ну, если это подстроил Клод, вашей вины здесь нет! — отвечала Мари. — Послушайте, Жасмина, а почему бы вам не отправиться сейчас домой и не отдохнуть немного? Я подежурю около мистера Джэарда.

Жасмина решительно покачала головой.

— Нет, я останусь здесь, побуду, пока он проснется.

— Но доктор сказал, что он будет спать всю ночь.

— Значит, и я останусь здесь на всю ночь.

— Жасмина! — вырвалось у Мари, ее красивые карие глаза раскрылись в удивлении. — Вы не должны! Что подумает тетя мистера Джэарда, когда вы не придете ночевать? Я уверена, что мисс Чэрити уже волнуется, почему вас до сих пор нет!

Жасмина молчала. Спустя некоторое время она спокойно попросила Мари:

— Мари, пожалуйста, отправь к мисс Чэрити слугу с запиской. Скажи ей, что он задерживается на службе, а ужинаем мы вместе. Скажи ей также, что позже он меня проводит домой, пусть не волнуется.

Мари нахмурилась.

— Если вы меня об этом просите, Жасмина, я напишу такую записку и отошлю ее сейчас же в «Магнолию Бенд». Но… но вы думаете, тетушка Джэарда поверит этому?

— Ну, по крайней мере, она не будет знать, что кто-то пытался убить Джэарда сегодня ночью.

— Да, это верно, — согласилась Мари с доводами Жасмины.

Выражение ее лица несколько смягчилось. Положив руку на плечо Жасмины, она добавила:

— Хорошо, Жасмина. Я позабочусь об этом. Но вы должны попытаться немного отдохнуть.

Она направилась в противоположный конец комнаты и взяла с тахты, обтянутой парчой, теплый вязаный платок. Подойдя к Жасмине, она накинула его на плечи подруги.

— Вы дрожите от холода. Я пошлю сюда слугу, чтобы он разжег огонь.

— Спасибо, Мари.

Мари оставила Жасмину наедине с Джэардом. Сейчас он выглядел спокойнее. Лицо теперь не было таким бледным, а дыхание выравнивалось и становилось более глубоким. Ее глаза влюбленно скользили по его прекрасному лицу, обрамленному шелковистыми кудрями, которые выбились из-под бинта на голове. Благодарение Богу! Он был жив!

В спальню вошел слуга и зажег огонь. Вскоре комната наполнилась уютным теплом и светом ламп и огня в камине. Прошел час, другой, третий. Жасмина задремала, когда вдруг услышала голос Джэарда:

— Добрый вечер, любовь моя.

— Джэард!

Она мгновенно проснулась и взглянула в его улыбающееся лицо. Он выглядел бодрым, почти здоровым.

— Ты не спишь?

— Выходит, что так, — сказал он, слегка качнув головой и чуть поморщась. — Хотя на какой-то момент я подумал, что умер и попал на небо. А ты один из ангелов, любимая. Подойди, поцелуй меня.

— О, Джэард! — Жасмина нагнулась над ним и нежно поцеловала, наслаждаясь прикосновением его теплых губ к своим. Отстранившись, она спросила его:

— Как ты себя чувствуешь?

— Не спрашивай об этом! — ответил он уныло.

— Так плохо, да? — Она стиснула зубы. — Это сделал Клод, да?

— Да, он. Но я должен тебе сказать, что он и двое его дружков, которых он нанял, несомненно, выглядят сейчас намного хуже меня.

— О, Джэард! — Она взяла его руку в свою и некоторое время не выпускала. — Расскажи мне, что же случилось, дорогой!

Он рассказал, как была устроена засада, как на него напали. Закончив, он улыбнулся ей подбадривающей улыбкой.

— Не расстраивайся. В следующий раз я доберусь до него.

Жасмина поразилась.

— Ты ведь не имеешь в виду, что намерен преследовать Клода?

— Именно это я имею в виду, — прервал он ее с мрачной решимостью во взгляде. — Боюсь, что он и его дружки на этот раз действительно вывели меня из себя.

— О, Джэард, ты просто не представляешь, с каким ужасным человеком ты имеешь дело.

— Ты говоришь о Хэнке Ролинзе — он же Клод Бодро?

— Ты знал?

Джэард кивнул.

— Мёрчинсон нанес мне визит перед отъездом из города.

— Значит, тебе все известно и о «послужном списке» Клода, и о том, насколько он опасен? И ты все же намерен преследовать его?

— Конечно. Чтобы убить.

— Джэард, это же безумие! Сегодня вечером чуть не убили тебя самого. А если с тобой что-нибудь случится, я же просто умру.

Неожиданно Джэард рассмеялся над словами Жасмины.

— Жасмина! Я уже начинаю верить, что ты любишь меня.

— Конечно, я люблю тебя! И если бы у тебя уже не было одной дыры в голове, то ее сделала бы я.

Здесь Жасмина смолкла, заметив, как тень пробежала по лицу Джэарда.

— Не смогла бы ты принести мне немного крепкого бренди? — попросил он Жасмину. — То, что мне дал принять доктор, чем бы оно ни было, перестало на меня действовать.

— О, силы небесные! Ну конечно, сейчас!

Жасмина взяла одну из стоявших на комоде ламп и бросилась вниз. Через несколько мгновений она вернулась в комнату Джэарда с подносом, на котором стояли графин с бренди и два бокала.

— Ты собираешься составить мне компанию? — спросил он, приподнимая брови.

— Иногда мне это требуется и самой! — призналась она.

Он улыбнулся.

После того как она подала ему наполовину полный бокал с прозрачной янтарной жидкостью, он похлопал по одеялу рядом с собой на кровати и сказал:

— Иди, присоединись ко мне, любимая.

— Нет, нет! Я могу сделать тебе больно!

— Жасмина, после всего того, через что я прошел сегодня, тебе для этого понадобится ледоруб, чтобы я действительно это ощутил!

— Мой любимый!

Жасмина взяла свой бокал и села рядом с Джэардом на кровать. Она держала его руку в своей и рассматривала повязку у него на голове, кусая губы при виде свежих пятен крови на ней.

— У тебя сильно болит голова?

Он отпил большой глоток бренди.

— Моя голова знавала лучшие времена, моя дорогая!

— Джэард…

Она смотрела в свою рюмку и вдруг ни с того ни с сего зашлась слезами.

— В чем дело, любимая?

— Это от того… что я могла тебя потерять, — выговорила она сквозь слезы.

Он обнял ее свободной рукой, сморщившись от боли.

— Любимая, ты ведь не потеряла меня! И не потеряешь в ближайшее время.

— Но ты должен мне обещать, что ты никогда снова…

— Никаких обещаний, Жасмина, за исключением одного, — проговорил он с чувством, целуя ее в губы. — Я собираюсь жениться на тебе и безумно тебя любить до конца моей жизни.

— Правда? — спросила она с удивлением.

— Да.

Он смотрел в ее наполненные слезами глаза.

— А ты, любовь моя?

— Я собираюсь выйти за тебя замуж и безумно тебя любить до конца твоих дней. Если ты захочешь, Джэард.

— А почему же это я не захочу? — спросил он оскорбленным тоном.

Она опустила глаза.

— Я бы не осудила тебя, если бы ты отказался от меня. Я так часто сомневалась в тебе. То есть до…

— До…

— До сегодняшнего дня, — сказала она тихо.

Жасмина смотрела на него полными любви глазами.

— О Джэард! Наконец-то мне все стало ясно. Сегодня я говорила с твоей тетушкой, и она рассказала мне о своих беседах с моим отцом, о том, как он любил меня и как заботился обо мне. Как же я заблуждалась!

Он притянул ее к себе и поцеловал.

— О, Джэард! — выдохнула она спустя мгновение. — Когда я подумаю, что тебя могли убить и я бы не успела сказать тебе всего этого: как много ты значишь для меня, и как жаль, что я никогда…

Он приложил палец к ее губам. В уголках его глаз появились веселые морщинки.

— Означает ли это, что ты наконец прекратила свою борьбу со мной?

— О да, любимый мой!

— Тогда сдавайся совсем.

Джэард взял у нее бокал из-под бренди и поставил его на тумбочку рядом со своим. Повернувшись к ней и глядя на нее с многозначительной улыбкой, он вынул шпильки, удерживающие ее волосы, и они рассыпались тяжелыми локонами. Его пальцы погрузились в густые золотистые пряди, и он задержал дыхание.

— Ты сказала, что ты прекратила всякую борьбу со мной, дорогая. Ну, докажи это.

Поняв, что он имеет в виду, он запротестовала.

— Нет, Джэард, это причинит тебе боль!

— Ты меня будешь любить, — прошептал он, вкладывая в эти слова всю свою душу и нежно касаясь ее щеки кончиками пальцев. — Ты никогда не сможешь причинить мне боль.

Видя, как он потянулся к ней, она спросила:

— Джэард! Ты имеешь в виду здесь? Сейчас?

— Не волнуйся. Кто догадается, что после драки у меня всегда возникает любовное желание?!

— Джэард!

— А почему бы тебе не пойти и не закрыть дверь на ключ, так, на всякий случай? — Его глаза светились желанием, когда он добавил: — Видишь ли, сегодня я сполна получил свою долю страха, а теперь не могу дождаться, когда ты будешь любить меня.

Жасмина смотрела в его прекрасные голубые глаза.

— Ты уверен, любимый?

Она затаила дыхание, глядя на улыбку, осветившую его лицо.

— Посмотри на это с моей точки зрения, дорогая. Когда еще я дождусь такого случая, когда ты так сильно захочешь доставить мне удовольствие.

— Я всегда буду рада доставить тебе его, Джэард.

Жасмина подошла к двери и закрыла ее, затем, повернувшись, встретилась взглядом с Джэардом. Он улыбнулся и сказал:

— Я бы посоветовал тебе оставить свет, но тогда станут видны мои ссадины.

Она обернулась к Джэарду, в глазах ее стояли слезы.

— Джэард, мы не должны этого делать. Тебе будет больно.

— Не будет. Погаси лампы. — После чего добавил уже просительно: — Ну, в самом деле, любимая, я и сам не уверен, что смогу выдержать вид моих синяков!

Жасмина погасила свет и в полумраке подошла к кровати.

В мерцающем свете пламени Жасмина сняла одежду, а Джэард наслаждался, глядя на восхитительные изгибы ее тела и струящиеся длинные волосы.

— Джэард! — взмолилась она. — Это же безумие…

— Конечно, но самое прекрасное безумие из всех!

Розовый рассвет косыми лучами проникал в спальню, когда Жасмина проснулась и увидела Джэарда. Он улыбнулся и нежно сказал:

— Жасмина, нам надо отправляться домой. Мы наверняка уже вызвали скандал своим отсутствием, но, по крайней мере, через две-три недели мы уже будем обвенчаны.

Она поднялась и потянулась за своими вещами, с тревогой поглядывая на его забинтованную голову.

— Как ты себя чувствуешь?

— О, как будто в голове у меня стреляют одновременно десять пушек, — сказал он, усмехнувшись. Наблюдая за тем, как она обхватывала свою тугую грудь корсетом, он откашлялся и с трудом произнес:

— Поторапливайся, любимая, или боюсь, что я не выпущу тебя до двенадцати.

— Почему ты так спешишь, Джэард?

— Я тебе уже сказал, что должен привезти тебя домой прежде, чем разразится скандал и…

— А ты не дождешься, когда снова сможешь начать погоню за Клодом, да?

Он нахмурился, но промолчал.

— Черт возьми, Джэард, скажи мне правду!

Он вздохнул, убрав со лба прядь волос:

— Хорошо. Как только ты окажешься живой и невредимой дома с моей помощью, я намерен направиться в Видалию, чтобы встретиться с Джеком. Мы вновь возьмемся за поимку Бодро и его головорезов.

— Нет.

Засовывая руки в рукава платья, она подошла к нему, умоляюще глядя в его лицо.

— О, Джэард, пожалуйста, не надо!

— Я думал, что ты прекратила всякую борьбу со мной, Жасмина, — напомнил он, посмотрев на нее с упреком.

— Не тогда, когда от этого зависит твоя жизнь! Джэард, Бога ради, откажись от этого!

Он отрицательно покачал головой. Голос его был полон нежности, когда он ответил:

— Не могу, любимая. Не могу после того, что он тебе причинил.

— Подумай, как он с тобой поступил! И что может за этим последовать! Джэард, от этого зависит все наше будущее. Оставь Клода тому, кто по долгу службы обязан иметь дело с такой мерзостью, — шерифу Мёрчинсону. Он скоро должен вернуться в Натчез и…

— Боюсь, что я не могу ждать, Жасмина. Вдруг следующей будешь ты?

— Нет, этого не произойдет — я буду осторожна.

Джэард отрицательно покачал головой.

— Если бы ты меня действительно любил, ты бы отказался! — крикнула она.

— Жасмина, я поступаю так ради тебя!

— Неужели? А не потому, что для тебя твой кодекс чести превыше всего?

В отчаянии он махнул рукой.

— Мы опять к этому вернулись? Ты теперь и о Флоренс скажешь?

Она медленно покачала головой.

— Нет. Я не могу тебя винить, когда дело касается Флоренс… Я понимаю твои чувства к ней…. И я уважаю их. Просто…

Он подошел к ней и взял за руки.

— Жасмина, когда же ты поверишь, что я люблю тебя больше всего, включая и мою честь?

Между ними возникла напряженная тишина. Жасмина уже готова была сказать, что она ему уже поверила, но какой-то настойчивый внутренний голос не дал ей произнести эти слова.

— Я люблю тебя больше всего на свете, — сказала она наконец. — И я умру, если потеряю тебя.

Он привлек ее к себе и прижался губами к ее волосам.

— Жасмина, в сотый раз я говорю тебе, что ничего со мной не случится, ты не потеряешь меня — Он отстранился и попытался улыбнуться, помогая застегивать ей платье.

— Пошли, любимая, давай я отвезу тебя домой.

 

33

Вернувшись в «Магнолию Бенд», Жасмина получила письмо от шерифа Мёрчинсона, которое пришло утренней почтой. Она вскрыла и быстро прочитала его.

«Дорогая мисс Дюброк.

Я получил доказательства, необходимые для того, чтобы признать Хэнка Ролинза виновным. Два свидетеля в Сент-Луисе — ночная бабочка, о которой я вам говорил, и один из бывших членов банды Ролинза — согласились опознать его и дать показания, когда его арестуют.

Я убежден, что имею неопровержимые улики против этого подлеца, и собираюсь немедленно отправиться в Натчез, чтобы арестовать его. Я искренне надеюсь, что человек, которого вы знаете под именем Клод Бодро, все еще находится в городе.

Если вам нужно будет связаться со мной, будьте добры, оставьте записку для меня в городской гостинице, где я остановлюсь, как только прибуду в ваш город.

Прежде чем мы с вами встретимся снова, позвольте мне попросить вас быть осторожнее при встречах с Клодом Бодро.

Ваш покорный слуга

Дойл Мёрчинсон, шериф Федерального ведомства Соединенных Штатов Америки».

Прочитав письмо шерифа еще раз, Жасмина покачала с сожалением головой. Если бы Мёрчинсон только знал, что всего несколько часов назад Клод чуть не убил Джэарда!

Жасмина все еще беспокоилась за жизнь своего жениха, особенно теперь, когда она знала, что Джэард снова пытается разыскать Клода. Только бы Мёрчинсон скорее приехал сюда! Жасмина внимательно посмотрела на дату на письме шерифа. Письмо было отправлено несколько дней назад. Жасмина хорошо знала, что путь на пароходе от Сент-Луиса до Натчеза был долгим. Мысленно рассчитав время, необходимое для этой поездки, пришла к выводу: Мёрчинсон будет в городе к концу будущей недели. Она всегда могла выяснить в городской гостинице дату его прибытия, а также справиться в какой-нибудь из транспортных контор города, когда ожидается прибытие очередного судна из Сент-Луиса.

Жасмина прикинула, что у нее будет по крайней мере три дня, чтобы помешать Клоду Бодро убить Джэарда! Если бы только она смогла удержать их от встречи друг с другом в течение этого времени, пока не будет уверена в том, что Мёрчинсон довел дело до конца!

Может быть, ей следует пойти к Джэарду и сказать ему, что Мёрчинсон едет в Натчез, чтобы арестовать Бодро-Ролинза? Вспомнив свой предрассветный разговор с Джэардом, она с сожалением покачала головой. Джэард не откажется от поимки Клода. Она слишком хорошо его знала. Он не примет помощь ни от нее, ни от Мёрчинсона. Разве он не был взбешен, когда Мёрчинсон помешал провести дуэль?

Нет, решила Жасмина. Если бы она сообщила Джэарду о планах шерифа, это вероятнее всего обернулось бы против нее. Джэард, поняв, что шериф скоро доберется до своей жертвы, наверняка будет действовать более решительно, чтобы поймать и убить Клода прежде, чем Мёрчинсону снова удастся вмешаться.

Но оставалась еще одна проблема: как сделать так, чтобы Джэард не разыскивал Клода до приезда шерифа в Натчез? Она обдумывала каждое слово своего спора с Джэардом этим утром.

Вдруг ей в голову пришла мысль. Возможно, Джэард перестал бы искать Клода, объясни она ему все как следует.

Сохранить жизнь Джэарда — вот что важно! Ей-Богу, она сделает все необходимое для этого! Джэард — самое дорогое, что у нее есть, и будь она проклята, если позволит негодяю Клоду убить его!

Жасмина вошла в гостиную, обдумывая и составляя план действий. Мэгги придется в это утро оставить с тетушкой Чэрити, подумала она.

Через тридцать минут Жасмина в плаще и шляпе уже стояла у парадного входа в ожидании Эфраима. Ее план имеет верный шанс на успех. Конечно, она найдет Клода, но это самая простая часть ее замысла.

Труднее всего будет обмануть Джэарда.

Жасмина убедила Эфраима отвезти ее в контору в Нижнем Натчезе. В портовой части города жизнь кипела, когда они с грохотом проносились мимо витрин лавок, расположенных на улице Сильвер.

Приехав без предупреждения в Нижний Натчез, Жасмина преследовала двойную цель. Во-первых, встретиться с Джэардом и попытаться убедить его прекратить поиски Клода, во-вторых, встретиться с Саванной Сью. Жасмину не оставляло предчувствие, что, возможно, Клод прячется где-то в портовой части города. К тому же Джэард сообщил ей, что Клод напал на него прошлой ночью в конце улицы Сильвер. Бодро был в обществе двух портовых бродяг, а это означало: люди, которых нанял Клод, походили на мерзких типов, часто обитающих возле причала.

Когда Эфраим свернул на улицу Миддл и быстро направился к конторе, Жасмина молила Бога, чтобы Джэард был на месте.

Джэард у себя перебирал бумаги, разговаривая с Джеком.

— Если я смогу закончить дела, намеченные на сегодня, — сказал он Джеку, просматривая заявление о возмещении ущерба за фрахт, — тогда мы с тобой сможем прочесать улицы и выследить Бодро.

— Мы задержим его, босс, — спокойно ответил Джек, сидя напротив Джэарда.

Как раз в этот момент в контору ворвалась Жасмина.

— Джэард! Слава Богу, что ты на месте! Я должна поговорить с тобой!

Мужчины встали. Джэард побледнел, увидев свою невесту, затем его лицо стало прежним. Со стиснутыми от гнева зубами он посмотрел на Жасмину.

— Жасмина! Что ты здесь делаешь? — Затем, уже более спокойно, спросил: — Бодро пытался связаться с тобой снова?

— Господи, нет! — сказала она, подойдя ближе. — Мне просто нужно поговорить с тобой, Джэард.

— Если Бодро не беспокоил тебя, — прервал ее Джэард, с сердитым видом сделав шаг вперед, — тогда почему ты гуляешь по улицам, моя дорогая? Разве я разговаривал сам с собой, когда велел тебе остаться в «Магнолии Бенд»?

У Жасмины комок застрял в горле, ее бросило в жар, в то время как ее пальцы перебирали тесемку на ридикюле. Джэард не мог сердиться на Жасмину, но в этот раз было ясно: она сама вызвала его гнев. Каждый мускул его тела был напряжен, когда он посмотрел на нее. Его глаза впились в нее, как холодные голубые бриллианты.

— Джэард, пожалуйста, я приехала сюда не одна — Эфраим ждет меня на улице в кабриолете. Можешь ты уделить мне минутку для разговора? — Она посмотрела смущенно на Джека и добавила: — Наедине?

Джэард наклонил голову в сторону Джека.

— Джек, извини нас, мадам собирается объяснить мне, почему я не должен отшлепать ее по одному месту.

Джек ухмыльнулся.

— Конечно, босс. Я подожду за дверью.

Он поклонился Жасмине и вышел.

Жасмина озабоченно посмотрела на лицо Джэарда и его забинтованную голову.

— Сегодня тебе не стоит работать. Как ты себя чувствуешь?

— Гораздо лучше, чем вскоре можешь почувствовать себя ты, если убедительно не объяснишь, почему ты поступила наперекор мне, — сказал он.

Она вздохнула.

— Я полагаю, мне лучше сразу перейти к делу. — Она расправила плечи и начала:

— Джэард, утром ты спросил меня, когда я поверю, что ты любишь меня больше своей чести. У тебя есть возможность доказать мне это.

Он приподнял бровь:

— О?

— Не занимайся поиском Клода Бодро в течение пяти дней.

Он засмеялся с недоверием.

— Жасмина, ты явно сошла с ума.

— Нет, — ответила она твердо. — Если ты действительно захочешь доказать мне, что любишь меня, ты сделаешь это.

С минуту он пристально смотрел на нее, затем, щелкнув пальцами, воскликнул:

— Боже мой! Кажется, ты сама собираешься поймать Бодро? Правда?

— Да, собираюсь.

Джэард покачал головой, его голубые глаза смотрели на нее с недоверием.

— Я не могу поверить в это! Ты представляешь себе, как опасен этот человек? Ты же всего лишь женщина…

— А почему ты думаешь, что только мужчины способны на решительные поступки? — сердито прервала его она.

Открыв свой ридикюль, Жасмина вынула небольшой пистолет отца и показала его Джэарду. С удовлетворением отметив изумленное выражение его лица, она решительно продолжала:

— Джэард, конечно, я женщина, но я могу воспользоваться этим пистолетом и защитить себя. Мой отец научил меня стрелять из него, и я не боюсь Клода.

Убийственно серьезным голосом Джэард приказал:

— Жасмина, отдай мне эту штуку, пока ты не причинила себе вреда.

Она отступила, качая головой.

— Нет.

Когда он приблизился с угрожающим видом, она подняла руку и сказала:

— А что, если я встречу Клода? Ты в самом деле хочешь, чтобы я при этом была без оружия?

Эти слова остановили его. Он посмотрел на нее в полной растерянности.

Воспользовавшись ситуацией, Жасмина осторожно положила пистолет в ридикюль. Посмотрев Джэарду прямо в глаза, она повторила:

— Я не боюсь его, Джэард.

— Верю, что не боишься! Но я не позволю тебе совершить этот безумный поступок.

Он сделал несколько шагов вперед, обнял ее и произнес с горячностью:

— Матерь Божья, Жасмина! Ты ставишь месть выше нашей любви?

— А ты? — отпарировала она. — Джэард, я не могу допустить, чтобы он убил тебя! Обещай мне не заниматься поиском в течение пяти дней.

У него опустились руки, и он с отчаянием покачал головой:

— Забудь это, Жасмина. Я не хочу играть твоей жизнью.

— Ты не прав! — с жаром произнесла она. — Если бы ты любил меня, ты бы все сделал для меня! Ты бы отказался от своего кодекса чести всего лишь на пять дней. Но ты не откажешься, потому что честь значит для тебя больше, чем я!

Он был ошеломлен.

— Ты серьезно так думаешь?

— Совершенно серьезно.

Джэард долго молчал, сердито глядя на нее. Наконец он спросил:

— Только так я могу доказать тебе, что люблю тебя?

Она кивнула.

У Джэарда вырвался стон отчаяния.

Он подошел к окну, его широкая спина была неподвижна. Она услышала, как он вздохнул.

— Очень хорошо. Я даю тебе слово джентльмена. Но будь осторожна, Жасмина. Это может тебе дорого обойтись.

— Я знаю, — прошептала она и вышла.

В комнате появился Джек.

— Ну, босс?

Джэард отошел от окна с задумчивым видом. Он рассказал своему другу все, что произошло между ним и Жасминой.

— Можешь поверить, что эта маленькая злючка сама собирается искать Бодро? — закончил он с негодованием.

Джек усмехнулся.

— Я могу понять, почему мисс Жасмина сердится, босс. В конце концов, это ведь ее бросил в реку этот гад. И женщины очень нервничают, когда их мужчинам кто-то угрожает, как вам прошлой ночью.

— Но мы не можем позволить ей делать это.

— Конечно, не можем.

Джэард задумчиво почесал подбородок.

— Давай пока прекратим поиск Бодро, — приказал он своему другу. — Вместо этого я хочу, чтобы ты каждую минуту ежедневно следил за Жасминой.

— Я понял, босс. — С кривой усмешкой Джек добавил: — И не беспокойтесь очень о мисс Жасмине. Я думаю, что Бодро напал на вас прошлой ночью, чтобы немножко попугать. Теперь, когда он сделал свое грязное дело, он попытается забрать деньги у мисс Жасмины.

— Вот этого-то я и боюсь!

— Я думаю, что негодяй скорее всего не причинит вреда мисс Жасмине, пока не получит деньги. А после этого нам и надо позаботиться о ней.

— Вполне возможно, — мрачно согласился Джэард.

— Тем временем я буду постоянно наблюдать за мисс Жасминой, как ястреб, но могу поспорить, и она будет тоже осторожна. — Джек широко улыбнулся:

— Вы знаете, босс, пару раз я наблюдал за ней, когда она упражнялась со своим пистолетом за «Хэмптон Холлом», думая, что вокруг никого нет. По-моему, ваша малышка отличный стрелок.

— Ты шутишь! — воскликнул Джэард.

— Нет. И в каком-то смысле у нее есть преимущество перед нами.

И без того хмурое лицо Джэарда приняло убийственное выражение.

— Что ты имеешь в виду?

Джек качнулся на пятках.

— Босс, Бодро не ожидает, что у мадам будет пистолет.

Джэард нахмурил брови, и его глаза стали узкими щелочками.

— Не будешь ли так любезен убраться отсюда и понаблюдать за девчонкой, пока она не застрелила себя, — раздраженно сказал он Джеку.

— Конечно, босс. — Джек невозмутимо нахлобучил свою шляпу с широкими полями и направился к двери.

Когда Жасмина села в кабриолет рядом с Эфраимом, у нее было тревожное чувство, что Джэард уступил ей слишком легко. Но сейчас не это волновало ее, перед ней стояла слишком важная задача.

Жасмина попросила Эфраима отвезти ее в «Алую туфельку», не обращая внимания на привычные протесты старика. Когда они заехали в грязный переулок за публичным домом, Жасмина вышла из кабриолета, быстро поднялась наверх.

Саванна Сью только встала, когда Жасмина постучала в дверь. Войдя в комнату проститутки, она сразу объяснила, что ей необходимо найти француза, посещавшего раньше Флоренс.

— Вы видели здесь этого человека в последнее время? — спросила она Сью.

— Я — нет, — ответила Сью, проведя рукой по растрепанным волосам. — Но одна из девушек встречалась с каким-то подонком на днях — он ее сильно избил. Бедняжка не сказала мне, кто это сделал, но позже бармен Стэн сообщил мне, что, как ему показалось, это был тот самый француз, навещавший Флоренс.

— Какую девушку избил этот человек?

— Рози, испанку. Но я думаю, что она ничего не расскажет вам о негодяе, избившем ее.

— Она скажет мне, — мрачно произнесла Жасмина, — когда узнает, что жизнь Джэарда под угрозой. — Видишь ли, прошлой ночью француз Клод Бодро попытался убить господина Джэарда.

— О, черт, мадам! Что же вы мне сразу-то об этом не сказали? Я скорее умру, чем допущу, чтобы что-то случилось с мистером Джэардом! Он милейший, добрейший человек, ну, вы-то знаете, мадам, какой он хороший. Пойдемте! Мы сию минуту вытащим Рози из постели!

Через час Жасмина вернулась в «Магнолию Бенд» и увидела Мари Бернард, ожидавшую ее в гостиной.

— Жасмина, вы отдаете отчет своим поступкам? — спросила француженка, когда Жасмина вошла в комнату. — Я приехала, чтобы проведать вас, а мисс Чэрити сообщила, что вы уехали.

— Да, это так, — уклончиво ответила Жасмина, не желая вовлекать Мари в опасное дело, за которое отважилась взяться сама.

Мари с укором посмотрела на Жасмину.

— Дела! Снова Клод Бодро с его мерзостями? Вы очень плохая лгунишка. После того, что случилось с господином Джэардом той ночью, даже слепому ясно, как вы поступите в дальнейшем. Вы забыли наше соглашение?

— Какое соглашение? — увильнула Жасмина.

— Что вы ничего не предпримете, не посоветовавшись со мной?

Жасмина тяжело вздохнула, поставила ридикюль на край стола. Она сделала несколько шагов и печально сообщила:

— Мари, прошлой ночью Клод пытался убить Джэарда. Это меняет все.

Мари крепко взяла Жасмину под руку и посадила на кушетку.

— Хорошо, Жасмина. Садитесь. Рассказывайте все. Мы возьмемся за это дело вместе.

Зная, что попалась в ловушку, Жасмина уступила.

 

34

Через три дня Жасмина и Мари выехали со Старой Испанской площади на встречу с Клодом Бодро. Жасмина узнала о его местонахождении через Рози из «Алой туфельки». У нее мороз пробегал по коже каждый раз, когда она вспоминала, как пострадала эта бедная женщина от жестоких рук Клода. Когда Жасмина и Мари согласовали свои действия, Жасмина послала Эфраима с запиской в пансион, где остановился Клод. Он согласился встретиться с ней сегодня.

Жасмина не хотела, чтобы в этот вечер рядом с ней была Мари. После того, что случилось с Джэардом, Жасмина понимала, она должна снова встретиться с Клодом. Но она не хотела, чтобы ее подруга без нужды подвергалась опасности.

Однако Мари настаивала, чтобы они с Жасминой до конца были вместе в этом деле.

— Жасмина, разве это кратчайший путь?

Напряженный голос Мари прервал размышления Жасмины.

— Да.

Она направила Шугу с широкой дороги на узкую тропинку через лес.

— Пожалуйста, будьте осторожны при разговоре с ним, — предупредила Мари, взяв Жасмину под руку, когда они проезжали по ухабистой дороге, а ветви деревьев задевали за верх кабриолета.

— Мари, мы уже говорили об этом тысячу раз. Я знаю точно, что я должна делать. Ты думай только о себе. Оставайся в кабриолете, как обещала. А если возникнут сложности, мчись изо всех сил за помощью.

— Хорошо, Жасмина, — сказала Мари, тяжело вздохнув.

Они миновали площадку для экипажей и, выехав на широкую поляну, остановили лошадь под раскидистым дубом.

Жасмина с улыбкой окинула Мари взглядом, запахнула накидку и пошла к центру площадки, залитой солнцем. Пока еще здесь никого не было. Она подошла к небольшому холмику. Свежий ветерок развевал одежду и холодил щеки, пока она смотрела по сторонам в ожидании Клода.

Жасмина знала, что труднее всего будет сохранить спокойное, безмятежное выражение лица. Она знала, что у нее прекрасный план, речь ее хорошо отрепетирована. Все, что ей нужно было для беседы с Клодом, — это уверенный вид и хорошие актерские способности.

Через несколько секунд к югу от нее из леса показались трое мужчин. У Жасмины застучало сердце, когда она увидела приближающегося Клода в сопровождении двух рослых и крепких мужчин в матерчатых кепках, шерстяных рубашках и рабочих брюках из хлопчатобумажной саржи. Она сердито стиснула зубы.

— Я полагаю, что мы договорились встретиться наедине, — произнесла она раздраженно.

Клод жестом показал своим людям задержаться сзади и подошел к Жасмине один. Она отметила, что он снова изменил свою внешность. Борода была сбрита, за исключением густых усов и бакенбард, свисавших к подбородку. На нем было серое пальто, брюки в полоску, бобровая шапка, низко надвинутая, чтобы прикрыть глаза.

— Я взял их лишь для того, чтобы убедиться, что ты не обманешь меня, моя дорогая, — произнес он, растягивая слова, когда подошел к ней поближе, усмехаясь и сдвинув шапку на затылок.

Он кивнул в сторону ее кабриолета на краю поляны.

— Я заметил, что ты тоже приехала не одна.

— Это моя служанка, а не нанятый головорез! — резко ответила она.

Клод не обратил внимания на ее замечание, оглядывая ее нагло с головы до ног.

— Ты неплохо выглядишь этим вечерком, Жасмина.

Жасмина подавила непроизвольное желание ударить этого наглого подлеца, так оскорбительно пялившего глаза на нее. Как же она могла полюбить этого отвратительного хама? Как она могла позволить ему обмануть себя? Казалось, что порочность сочилась из его темных глаз, разглядывающих ее. Надо быть сумасшедшей, чтобы обратить на него внимание во второй раз.

— Давай перейдем к делу, — вымолвила она, стиснув зубы.

Он поклонился ей до пояса, затем встал во весь рост и улыбнулся насмешливо.

— Ты готова исполнить мои условия сейчас, Жасмина?

Она непринужденно повернулась, спустилась с холмика и, приняв беспечный вид, пошла.

— Я готова исполнить твои условия, — сказала она с неприязнью.

Клод усмехнулся, шагая рядом с ней, сухая трава потрескивала под его ботинками.

— Я полагаю, тебе не понравилось, что я чуть было не убил твоего возлюбленного жениха?

Жасмина пожала плечами, остановилась и вызывающе посмотрела на него.

— Мы с тобой ничего не поимели бы с этого, не так ли, Клод?

Он присвистнул, окинув ее удивленно-восхищенным взглядом.

— А что ты хочешь, Жасмина? Я искренне думал, что твое самое заветное желание — спасти своего драгоценного мистера Хэмптона.

— Помолчи, самонадеянный негодяй! — резко ответила она. — В любом случае это все из-за тебя. Ты взял все мои деньги, и теперь я должна жить со слабоумной тетушкой Джэарда, которая выводит меня из себя. А самому Хэмптону я нужна только как бесплатная потаскушка.

Клод удивленно посмотрел на нее.

— А я думал, что он собирается жениться на тебе?!

Она пожала плечами.

— Он продолжает откладывать свадьбу. Позволь мне заверить тебя, что этому лжецу нужна не жена.

Он цинично засмеялся.

— И ты думаешь, что я стану что-нибудь делать, чтобы помочь тебе! Я думал, ты меня лучше знаешь, Жасмина.

— О да, знаю тебя!

Посмотрев Клоду прямо в глаза, она сказала:

— Я решила исполнить твои требования, Клод, полностью, но с одним условием.

— О?

— Мы поделим пополам двадцать пять тысяч.

— Что? — Он разразился смехом. — Твое нахальство поражает меня, Жасмина!

— Правда? — спокойно спросила она. — Скажи, что лучше — получить половину этой суммы или ничего не получить?

Выражение его лица стало напряженным и внимательным, глаза угрожающе сузились.

— Во-первых, почему ты так уверена, что Хэмптон даст тебе двадцать пять тысяч?

Нагло оглядев ее, он насмешливо сказал:

— Ясно, что не так уж сильно он тебя любит, как ты хочешь заставить меня поверить.

Жасмина проигнорировала его язвительное замечание, и злая насмешка сошла с лица Клода.

— Хэмптон даст мне деньги, — самоуверенно заявила она. — Я уже сказала ему, что мне надоело быть его бесплатной шлюхой и что он не будет пользоваться моей благосклонностью, пока не обеспечит меня. Уверяю тебя, ему уже это начинает надоедать и он скоро уступит мне.

Бодро покачал головой и ухмыльнулся:

— Ба, Жасмина! Если бы я знал, что ты так дьявольски умна, я бы никогда не бросил тебя в реку.

— Ну что ж, не рассчитал, — отрезала она. — Ну, мерзавец, будем заключать сделку? Деньги пополам?

Бодро задумался на минуту, нахмурив брови и потирая подбородок.

— Хорошо, Жасмина. Можно мне спросить тебя, как ты расплатишься с Хэмптоном, когда он даст тебе эту огромную сумму?

— Не догадываешься? — спросила она с язвительной улыбкой. Надменно вскинув подбородок, она продолжала: — Я не желаю больше обслуживать этого человека и собираюсь бросить его.

— Скажи, Жасмина, если у тебя такие планы и если тебе действительно наплевать, что случится с Хэмптоном, то я-то зачем тебе нужен?

Ее глаза были полны гнева, когда она резко ответила:

— Потому что я знаю, что ты будешь исподтишка следить за каждым моим движением! Потому что мы оба знаем, что ты никогда не позволишь мне уйти с этими деньгами.

Глядя на него с плохо скрытой угрозой, она добавила:

— Когда не можешь побороть дьявола, то заключаешь с ним сделку.

Он ухмыльнулся.

— Скажи, когда ты передашь мне деньги?

— В субботу вечером на борту «Красавицы Миссисипи». Она будет у причала и отплывет в восемь часов. — Непринужденно Жасмина добавила: — Мой человек придет к тебе в пансион и принесет билет. Я закажу каюту для нас.

Бодро недоверчиво хмурился, пока Жасмина говорила.

— Минутку! Ты хочешь встретиться на судне? Я не уверен…

— Мне показалось, что в прошлый раз ты нашел эту обстановку подходящей, — прервала его она с легким сарказмом. Потом спокойно продолжила: — Конечно, твои люди могут заранее проверить судно. Но имей в виду, что я буду наблюдать с утеса и не сяду на «Красавицу» с деньгами, пока не увижу, как твои портовые крысы покинут ее. Затем я присоединюсь к тебе — только я и моя служанка. Разумеется ты не боишься двух беззащитных маленьких женщин?

Он презрительно посмотрел на Мари, сидящую в кабриолете Жасмины, и засмеялся.

— Конечно, не боюсь.

В третий раз черные глаза Клода с откровенной похотью обшарили ее фигуру, и Жасмина почувствовала подступившую тошноту, вызванную его ненавистным взглядом.

— Жасмина, ты, кажется, сентиментальна. Ты хочешь завершить наше любовное свидание там, где оно началось?

— Совершенно верно, — произнесла она сквозь стиснутые зубы.

Он подошел поближе и обдал ее отвратительным запахом табака и винного перегара.

— Ты, конечно, помнишь, что денег будет недостаточно. Я также хочу…

— Не нужно пояснять, что ты хочешь, — прервала его она — Твои условия будут исполнены, Клод Я просто хочу покончить с этим, порвать с тобой. И с Хэмптоном, конечно, — поспешно добавила она.

— О, конечно, — насмешливо поддакнул он и больно схватил ее за руку. В его глазах была безудержная ярость, когда он добавил: — Принеси все деньги в субботу вечером. После того как ты обслужишь меня до моего полного удовлетворения, мы поделим добычу от Хэмптона.

Жасмина чувствовала такое отвращение, что смогла только произнести в ответ:

— Как скажешь.

— Тогда до вечера в субботу, — насмешливо произнес он.

Торопливо кивнув Клоду, Жасмина распрямила плечи, повернулась и направилась к кабриолету.

Хэнк Ролинз цинично улыбался. Он явно недооценил Жасмину Дюброк. У нее есть характер и хитрость. Его охватила дрожь от предвкушения садистского удовольствия, которое он получит в субботу ночью, насилуя хрупкое тело. Наконец-то он вволю насытится ею, заставит просить и молить о пощаде, но не пожалеет ее! Сука заслужила это за игру с ним!

Закончив с ней, он снова выбросит ее в Миссисипи. На этот раз, конечно, она будет мертва. И снова все деньги достанутся ему!

Жасмина также была удовлетворена встречей. Ей не нужно было беспокоиться о том, сможет ли она одурачить Клода Бодро. Будучи порочным человеком, он легко поверил, что она тоже способна совершать низкие поступки!

О, Жасмина способна совершить страшный грех, но только если дело касалось Клода Бодро! В запасе она имела несколько сюрпризов для этого садиста-мошенника!

Жасмина села рядом с Мари и взяла вожжи. Обе женщины не произнесли ни слова, пока не выехали на большую дорогу. Тогда Мари тревожно спросила:

— Ну, Жасмина?

Жасмина тяжело вздохнула.

— Все готово. Я завоевала его доверие, и надеюсь все пойдет, как по маслу.

Мари кивнула, затем твердо сказала:

— Жасмина, только помните, что в этом деле мы вместе.

— Мари!

— О да. Я собираюсь поехать с вами в субботу вечером. — Задумчиво нахмурив брови, француженка добавила: — Мне потребовалось много времени, чтобы все понять, Жасмина, но сейчас я знаю, вы правы во всех отношениях.

— Да?

Мари кивнула с серьезным выражением лица.

— Мы не можем допустить, чтобы мистер Джэард узнал об этом. Мы хотим справедливости, а не мести. Прежде всего нам нужно вернуться в «Хэмптон Холл». У мистера Джэарда есть, по крайней мере, дюжина пистолетов. Мы найдем пистолет, похожий на ваш, и вы научите меня, как им пользоваться.

Зеленые глаза Жасмины стали огромными, когда она пристально посмотрела на свою подругу.

— Мари! Я думала, что ты была против пистолетов, и не ты ли только что сказала мне, что мы хотим справедливости, а не мести?

— Да. Но чтобы добиться справедливости, мы должны обезопасить себя. Нам не следует полагаться на случай.

Жасмина признала мудрость слов подруги недоверчиво-удивленной улыбкой. Мари Бернард оказалась отважным союзником!

 

35

В субботу вечером Жасмина стояла на маленькой площадке над обрывом, чуть в стороне от Испанской площади, в руках она держала подзорную трубу. Жасмина всматривалась в освещенный огнями Нижний Натчез. За ее спиной на дороге находился ее экипаж, в нем Жасмину ждала Мари.

Холодный ветер теребил накидку и шляпку Жасмины, а ее дыхание превращалось в белый пар в холодном воздухе. Небо над ее головой было темным и ясным. Стоял ноябрь, светила полная луна. В ту памятную ночь тоже светила полная луна, — в ночь, когда она пережила это страшное приключение. Сейчас луна освещала «Красавицу Миссисипи» внизу у причала.

Пятнадцать минут тому назад Жасмина могла наблюдать, как Клод Бодро и два его наемных головореза вошли на «Красавицу». Теперь, заметив опять какое-то движение на трапе, она подняла трубу и увидела, как эти двое покинули корабль и сошли по трапу на пристань.

Она улыбнулась. Ее время пришло. Опустив подзорную трубу и плотнее запахнув накидку, Жасмина вернулась к экипажу.

— Пора, Мари, — сказала она своей подруге, садясь в кабриолет и аккуратно укладывая подзорную трубу под сиденье.

Мари кивнула. Обе женщины хранили напряженное молчание. Жасмина взяла вожжи, и экипаж тронулся. Наконец они миновали крутой спуск на улице Сильвер и въехали в прибрежный район.

Что бы подумал о ней Джэард, если бы увидел ее сейчас? — так думала Жасмина, когда они проезжали мимо «Алой туфельки», которая была ярко освещена огнями и наполнена звуками непристойных песенок и пьяного разгула. Джэард наверняка бы задал ей взбучку, если бы только знал, на что они решились сегодня.

Этим вечером Жасмина и Джэард собирались отправиться на концерт в филармонический клуб, но Жасмина сказала Джэарду, что у нее вдруг ужасно разболелась голова и ей нужно немедленно пойти домой и лечь в постель. Джэард поверил ей. В последнее время он казался на удивление уступчивым.

Жасмина инстинктивно отодвинулась в глубь кабриолета, когда они свернули на улицу Миддл. К ее большому облегчению, они проехали по всем улицам, никого не повстречав на своем пути, и благополучно добрались до пристани.

Как только Жасмина и Мари вышли из экипажа, к ним поспешил старый негр, до того сидевший на лавочке у хлопкового склада, и предложил отвести их лошадь и экипаж в ближайшую конюшню.

— Вы на «Красавицу», леди? — спросил он, ежась от холода в своем дырявом пальто.

Жасмина почувствовала, что сразу поверила этому негру: чем-то он напомнил ей Эфраима. Кивнув ему, она достала из экипажа небольшую кожаную сумку. После чего щедро расплатилась с негром и поблагодарила его.

Проводив взглядом старика, уводившего лошадь с экипажем, Жасмина и Мари направились к «Красавице Миссисипи». Пароход возвышался над ними во всем своем великолепии; белоснежный, весь освещенный, с двумя одинаковыми трубами, из которых в безоблачное ноябрьское небо поднимался дым. На обеих палубах суетились матросы, закрепляя грузы и помогая пассажирам. При резком пронзительном звуке судового свистка Жасмина глубоко вздохнула. Очевидно, уже все пассажиры, которые должны были сесть на корабль в Натчезе, были на месте. Корабль был готов к отплытию.

Жасмина и Мари обменялись понимающими сочувственными взглядами и начали подниматься на корабль. Когда они шли по скрипящему и раскачивающемуся трапу, Жасмина опустила руку в перчатке в карман своей накидки и нащупала там их билеты. Она знала, что Клод Бодро будет ждать ее в каюте на нижней палубе и что сейчас у них была последняя возможность отступить. Что произойдет, если нервы сдадут?

Мысленно Жасмина отругала себя за такие мысли. Она должна довести это до конца. Она должна быть храброй, сделать так, чтобы ни она сама, ни Мари не пострадали. Все их будущее с Джэардом зависело от ее поведения в течение нескольких последующих минут.

Когда женщины вступили на основную палубу «Красавицы», перед ними появился молодой человек в черной форме и фуражке, чтобы встретить их на своем судне.

— Добрый вечер, леди. Чем могу быть полезен?

Жасмина показала ему билеты.

— У меня зарезервирована каюта на нижней палубе, я с подругой.

— Разумеется, мэм. Может быть, вам вызвать носильщика, чтобы он отнес вашу сумку?

— Пожалуйста, не беспокойтесь.

— Как скажете, мэм. Мы отчалим от пристани совсем скоро, а обед будут подавать в главном зале, как только мы отплывем.

Пока он все это говорил, двое матросов пошли к трапу, чтобы убрать его. Жасмина поблагодарила встречавшего и вместе с Мари направилась к лестнице. Она была рада, что их встречал не капитан Рутледж, который знал Джэарда и который мог бы узнать и ее. Жасмина и Мари вместе поднимались по главной лестнице. Осмотревшись, чтобы никого не было поблизости, Жасмина прошептала Мари на ухо:

— Помни, Мари, не заходи в каюту, пока я тебя не позову.

— Жасмина, а ты уверена…

Она решительно кивнула.

— Ты должна ждать моего сигнала, Мари. Иначе Клод может что-то заподозрить, и весь наш план может сорваться.

— Хорошо, Жасмина. Ну, а если что-то пойдет не так…

— Тогда я тут же позову тебя, — пообещала она.

На палубе обе женщины прошли вдоль ряда дверей к каюте номер двадцать семь. Около двери Жасмина помедлила. Заметив полоску света, пробивавшуюся из щелки под дверью, она многозначительно кивнула Мари. Мари быстро обняла Жасмину и отошла в темное место в сторону от двери.

Жасмина собралась с духом и взялась за ручку двери. Обнаружив, что дверь заперта, она постучала.

— Кто там? — услышала она голос Клода.

— Жасмина.

Через минуту он приоткрыл дверь и посмотрел в щель, в руке у него был пистолет. Жасмина замерла, а он быстро осмотрелся, затем втащил ее в каюту и запер дверь.

— Добрый вечер, Жасмина, — сказал он наконец.

Уговаривая себя не волноваться, Жасмина смотрела на пистолет, который Клод до сих пор держал в руке. И хотя оружие не было направлено на нее, действовало оно угрожающе.

— Клод, не уберешь ли ты револьвер? — попросила она его ровным голосом.

К ее большому облегчению, он только ухмыльнулся и, отогнув полу своего коричневого сюртука, сунул пистолет за пояс. На столике стоял стакан с белым вином. Уже была отпита половина. Клод направился туда, взял стакан и начал медленно пить, не отрывая глаз от Жасмины. Она быстро осмотрелась. Как и в прошлый раз — отдельная каюта, обставленная самым необходимым: узкая кровать, шкаф и небольшой стол. Свет был тусклым, всего две свечи на столе: как раз под стать тому, что задумал Клод. В доли минуты Жасмина запомнила все детали обстановки.

Заметив, что у Клода появилось вопросительно-насмешливое выражение на лице, Жасмина сказала ему.

— Ты мог бы и мне предложить немного вина, Клод.

Он налил ей стакан и подал, затем повернулся, чтобы проверить, заперта ли дверь.

— Так, чтобы нас не беспокоили.

— Наверняка твои люди все здесь обыскали, прежде чем рискнули оставить тебя одного?! — сказала она, не скрывая своего сарказма.

— Мои помощники как следует все обшарили — настолько, насколько это было возможно, чтобы не привлекать лишнего внимания, — ответил он и сделал еще глоток. — Я убедился, что в таких вопросах лишние предосторожности никогда не помешают.

Он кивнул на сумку, которую она все еще держала в другой руке.

— Там деньги?

— Да — Высоко подняв подбородок и спокойно глядя на него, она спросила:

— Ну, что, приступим к делу?

Он в раздумье почесал подбородок, снова осматривая ее с ног до головы циничным взглядом.

— Я бы начал с удовольствия, а уже потом перешел бы к делу. Пожалуйста, сними накидку, дорогая.

— Как хочешь, — ответила она равнодушно.

С неожиданной решимостью Жасмина осушила залпом свой стакан и передала его Клоду. Он ухмыльнулся и пошел наливать ей еще один. Она повернулась, поставила сумку на кровать, затем быстро скинула с себя накидку, сняла шляпку и перчатки. В этот момент она услышала второй судовой свисток и почувствовала, как пароход качнуло: он начал отчаливать от причала. Она сообразила, что сейчас пассажиры направятся в главный зал, чтобы немного закусить перед обедом.

Жасмина знала, что ей нужно действовать быстро, до того, как сдадут нервы. Сейчас счет шел на секунды. Она отперла замок у сумки, просунула туда руку, затем повернулась — в руке у нее был пистолет отца, нацеленный на Клода Бодро.

— Какого черта! — заорал он, ошеломленный, делая шаг в ее сторону.

— Не двигаться, мистер Хэнк Ролинз! — приказала Жасмина с торжествующим выражением на лице. Заметив, как его рука потянулась за полу сюртука, она резко добавила:

— Только попробуй! Руки вверх!

Он замер, рука его так и повисла в воздухе у полы пиджака, желваки на лице вздулись, глаза мрачно уперлись в Жасмину.

— Я сказала, руки вверх! — повторила она ледяным тоном.

Наконец Клод поднял руки.

— Ну, ты, сучка продажная! Ты знала, кто я?

— Конечно, знала! — ответила Жасмина и сухо усмехнулась. — И кто бы говорил об измене, Хэнк? После того, что ты со мной сделал, не говоря уже о твоей другой жене из Сент-Луиса и многих других?

Она попятилась спиной к двери, продолжая держать его на мушке, даже не моргая, и свободной рукой открыла защелку двери. Отойдя от двери, она позвала:

— Мари!

Через секунду Мари Бернард появилась в комнате, в ее руке тоже был револьвер: второе дуло смотрело на Хэнка Ролинза.

— Бог мой! — воскликнул он, оторопело переводя взгляд с Жасмины на Мари. — Бабы? С оружием? Что-то здесь не то!

— Заткнись и снимай пиджак, — скомандовала Жасмина. — Медленно!

Так как он не двинулся с места, Жасмина взвела курок и сказала:

— Я вижу, что ты сомневаешься в том, что у меня хватит духу выстрелить, не так ли, Хэнк? Знаешь, дело в том, что Натчез — довольно опасное место для проживания. Когда мне было двенадцать, мой отец научил меня, как заряжать и пользоваться этим пистолетом, — так, на всякий случай, если я вдруг окажусь в беде, когда его не будет поблизости. Я подстрелила пару белок и даже скунса, забежавшего в наш сад.

Она усмехнулась.

— А в тебя мне будет попасть значительно легче, чем в скунса, Хэнк. Не так ли, Мари?

И хотя Мари с побледневшим лицом напряженно и не отрываясь следила за каждым движением их опасного пленника, она нашла в себе силы кивнуть Жасмине.

— Ну! Сюртук долой! — приказала Жасмина Хэнку.

Со злобой глядя на Жасмину, Хэнк снял с себя сюртук. Увидев револьвер, заткнутый у него за пояс, Мари сказала:

— Жасмина, разреши мне взять у него оружие.

— Нет! — решительно ответила Жасмина, успев удержать ее за рукав. — Не подходи к нему близко. Нельзя, чтобы он схватил и обезоружил тебя.

А Хэнку она сказала:

— А теперь возьмись двумя пальцами за приклад и вытащи пистолет из-за пояса. Сделай это двумя пальцами левой руки. И медленно, а то, я клянусь, ты можешь считать себя покойником.

Как только Хэнк осторожно достал пистолет из-за пояса, она сказала:

— А теперь положи его на край стола. Осторожно. Теперь отойди от него.

Глядя не отрываясь на Жасмину, Ролинз подчинился.

Жасмина кивнула Мари.

— Все в порядке, Мари, теперь можешь взять оружие.

Мари сделала несколько шагов вперед и взяла пистолет Хэнка, ни на секунду не сводя глаз с Ролинза.

— Что дальше? — прорычал Хэнк, глядя на женщин с искаженным от злобы лицом.

— Снимай одежду, — спокойно сказала Жасмина.

— Черта с два! Сначала ты голой забегаешь! — ответил он, злобно сверкая темными глазами.

— Посмотрим! — ответила она в тон ему.

Она направила дуло пистолета ему в живот, затем опустила его ниже.

— Но я обещаю, что ты будешь умирать очень медленной и мучительной смертью.

— За что ты так со мной? — потребовал он ответа, кипя от ярости.

— За что? И ты еще спрашиваешь, за что? После того как ты пытался убить меня и человека, которого я люблю?

Глядя прямо Хэнку в глаза, она продолжала:

— Я поступаю так потому, что уже давно настало время, чтобы ты, Хэнк Ролинз, почувствовал, каково это быть жертвой — быть униженным! А теперь раздевайся! Будь ты проклят!

— Ладно! Разденусь. — Поглядывая на Жасмину и Мари, он быстро разделся до кальсон.

— Снимай все! — потребовала Жасмина.

У Ролинза отвисла челюсть.

— Ты шутишь!?

— По-твоему, это похоже на шутку?

Ролинз бросил дикий взгляд с Жасмины на Мари. Затем, не найдя в их лицах жалости, он выругался и начал расстегивать пуговицы своего зимнего исподнего.

Через несколько мгновений Хэнк Ролинз совершенно голый стоял перед Жасминой и Мари, пылая ненавистью. Жасмина протянула назад руку и открыла дверь, после этого она отступила в сторону и, взяв Мари за рукав, потянула ее к себе.

— А теперь иди на палубу! — сказала она Ролинзу.

— Ты что? С ума сошла? — прошипел он, не веря услышанному. — Женщина, ведь сейчас почти декабрь?!

— Выходи на палубу!

Другого выхода, кроме как выйти голым на холодную палубу, у Ролинза не было. Жасмина и Мари шли следом с пистолетами, направленными ему в спину. Жасмина с облегчением отметила, что на палубе, кроме них, никого не было видно.

Ролинз приблизился к борту, затем обернулся к Жасмине, дрожа всем телом от ярости и холода.

— Ну?

Жасмина немного помедлила, внимательно всматриваясь в береговую линию. Она улыбнулась, когда заметила знакомую бухточку невдалеке от Бейконз Лэндинг. Ее расчет был точным! Улыбнувшись Ролинзу, она скомандовала:

— Прыгай!

— Ты с ума сошла!

— Прыгай, черт возьми!

Бормоча ругательства, Ролинз быстро взобрался на борт и прыгнул с него в черные воды Миссисипи.

Жасмина подошла к борту и с удовлетворенной улыбкой смотрела, как голое тело Ролинза скрылось в воде.

— Кончено! Слава Богу! — прошептала Мари, встав рядом с Жасминой. Она перевела дух и перекрестилась.

Жасмина повернулась к Мари и крепко обняла свою подругу. А затем она разразилась смехом и хохотала до тех пор, пока из ее глаз не брызнули слезы.

В небольшой бухте рядом с Бейконз Лэндинг шериф Дойль Мёрчинсон сидел в весельной лодке со своим заместителем, спешно назначенным именно по этому делу, в ожидании, когда пройдет «Красавица Миссисипи».

— Господи, хочу надеяться, что мисс Дюброк знает, как действовать сегодня, — уже в который раз бормотал про себя Мёрчинсон. — Когда я вчера вечером возвратился в город, она и ее подруга уже имели план действий. Я наведывался в тот гостиничный дом на Уотер-стрит, чтобы арестовать Ролинза самому, но этот проходимец уже снова переехал. Я могу только надеяться, что на встречу с мисс Дюброк на корабле сегодня вечером он заявился.

— Бьюсь об заклад, что заявился, — сказал заместитель. В борт их ялика плеснула волна.

— Он хочет получить от нее деньги, не так ли? А для него там будет сюрприз, и не один, — закончил он с сухим смешком.

Мёрчинсон кивнул.

— Будет, будет. Мисс Дюброк сказала, что завлечет этого голубка для нас. Она сказала, что нам придется согласиться с ее планом, в противном же случае нам и надеяться нечего на то, чтобы когда-нибудь поймать Ролинза. Ведь его дружки прочесали «Красавицу» перед отплытием. Господи, остается только надеяться, что она знает, что делает.

В этот момент они оба насторожились, так как показалась «Красавица Миссисипи». А через несколько секунд они увидели, как голый мужчина прыгнул в воду с палубы.

— Ей-Богу, ей это удалось! — воскликнул Мёрчинсон, хлопая в ладоши и расплываясь в улыбке, в то время как пароход прошел мимо них в сторону излучины реки. Слегка подтолкнув локтем помощника, он добавил: — Как я и думал! Сработано как часы, парень! А теперь живо! Гребем вовсю!

Они подгребли к Хэнку Ролинзу, чтобы вытащить его из воды. Мёрчинсону было ясно, что он не уйдет далеко: нагишом в ледяной воде, да к тому же до берега не меньше нескольких сотен ярдов. Тем не менее Мёрчинсон ни на минуту не упускал из виду человека, барахтавшегося под луной в серебристой воде. Очень скоро двое в гребной лодке настигли Ролинза и втащили его на борт, кашляющего и отплевывающегося. Мёрчинсон надел на Ролинза наручники, а помощник набросил на него грубое шерстяное одеяло.

— Ну что ж, добрый вечер, мистер Хэнк Ролинз, — обратился к своему пленнику Мёрчинсон с широкой улыбкой. — Кажется, за вами остался небольшой должок правительству Соединенных Штатов, и я надеюсь, что с помощью некоторых ваших дружков из Сент-Луиса мы поможем вам дойти до виселицы.

Ролинз, все еще кашляя и дрожа, с ненавистью провожал взглядом «Красавицу Миссисипи», повернувшую за мыс и исчезнувшую из виду.

— Эта чертова сука!

— Ах да! — рассмеялся Мёрчинсон, почесывая подбородок. — Дама просила передать вам кое-что. Она сказала, что ей нравятся истории, которые заканчиваются там же, где они начались.

А на борту «Красавицы Миссисипи» Мари и Жасмина все еще улыбались друг другу, в то время как судно заворачивало за мыс. За несколько секунд до этого им удалось увидеть, как шериф Мёрчинсон и его помощник подгребали к Хэнку Ролинзу.

— Справедливость, а не месть, — прошептала Мари Жасмине.

— Истинная справедливость, — добавила Жасмина, сжимая руку своей подруги.

Внезапно позади них раздался строгий голос:

— Ну что ж, добрый вечер, дамы!

Обернувшись, женщины увидели Джэарда и Джека, стоявших в дверях каюты. Оба были без шляп и одеты в черное. На голове у Джэарда больше не было знакомой повязки.

— Джэард! — только и смогла вымолвить Жасмина.

— Именно!

— Здравствуй, Мари! — присоединился к приветствию Джек с явным упреком в голосе, обращенном к любимой женщине.

Джек подошел к Мари и, взяв ее под руку, решительно отвел в сторону, оставив Жасмину и Джэарда одних.

Джэард убрал свой пистолет за пояс, после чего подошел к Жасмине и встал рядом с ней у борта. Лицо его было сурово, глаза тоже смотрели строго. Но Жасмине так хотелось узнать, как он здесь появился, что это не остановило ее. Положив свой пистолет, она, глядя на него и не веря своим глазам, спросила:

— Джэард, что ты здесь делаешь? И где же вы оба были?

— Мы с Джеком были в каютах по разные стороны от вашей, — ответил он. — Капитан Рутледж разрешил нам просверлить отверстия в стенах. Каждую секунду, пока ты и Мари были там, мы держали Ролинза под прицелом.

— Да? Ты имеешь в виду, что капитан Рутледж все знал?

— Конечно, знал!

— Но это значит, что ты тоже знал. Как это вам вообще удалось спрятаться, когда люди Хэнка обшарили весь корабль?

— В бочках из-под муки, — ответил он брезгливо. — Мы ведь с Джеком спрятались на «Красавице» задолго до заката. После того как головорезы Бодро сегодня ушли с парохода, мы вылезли из бочек и заняли свои места в каютах.

Как ни была Жасмина разгневана, она не могла не восхититься тактикой Джэарда — и всем тем, на что он пошел, чтобы только защитить ее.

— Значит, получается, что вы с Джеком все время следили? Вы все время все знали?

— Жасмина, мы с Джеком пять дней следили за каждым вашим шагом. Мы даже знали, что в бухте Мёрчинсон со своим помощником должны были ждать Ролинза, а затем подобрать его.

— Но почему, как же вы посмели! — с негодованием обрушилась она на него. — Ты же дал мне слово, что не будешь вмешиваться!

— Я пообещал тебе, что ничего не предприму в отношении Ролинза в течение пяти дней, и я сдержал свое слово, — подчеркнул он, серьезно глядя на нее. — Но с тобой совсем другое дело. — Он провел рукой по своим волосам и тяжело вздохнул:

— Жасмина, для меня было сущим адом смотреть из соседней комнаты на тебя с Ролинзом. Я еще удержался, чтобы не ворваться туда и не разорвать его на куски своими собственными руками. Но посмел бы он только пальцем тебя тронуть, я бы вмешался, и никакие обещания меня бы уже не остановили. — Он порывисто обнял Жасмину и продолжат срывающимся голосом: — Это потому, Жасмина, дорогая, что я люблю тебя несравнимо больше, чем свою честь.

Глубина чувств в его голосе и взгляде тронула Жасмину так сильно, что слезы навернулись на ее глаза, и она тоже обняла его.

— О, я тоже люблю тебя, Джэард, так сильно люблю!

— А теперь я должен побить тебя, непослушная девчонка, — сказал он притворно сердитым тоном.

Она обвила руками его шею и лукаво улыбнулась ему:

— А почему бы тебе просто не вернуться в Натчез и не жениться на мне вместо этого?

— Великолепная мысль! — подхватил он, целуя ее.

У Жасмины вырвался счастливый вздох. Она посмотрела в сторону Джека и Мари — они тоже стояли обнявшись.

 

Эпилог

Через полторы недели, вечером, Жасмина и Джэард были снова на пароходе, плывущем вниз по реке: на этот раз это был элегантный «Натчез», на котором они совершали свое свадебное путешествие. Они стояли у борта на верхней прогулочной палубе, совсем рядом со своей каютой, и пили шампанское, преподнесенное им капитаном Томом Лезерсом, другом Джека. Стоял декабрь, и небо над ними было темным и чистым. В водах реки отражались мириады звезд. Только уханье совы из прибрежного леса да плеск водяного колеса нарушали ночную тишину.

И хотя было холодно, особенно на третьей, самой верхней, палубе, Жасмина и Джэард не чувствовали этого, согретые теплом друг друга.

— За мою прекрасную невесту, — сказал Джэард, чокнувшись с ней бокалом с шампанским.

— За моего замечательного жениха, — произнесла она ответный тост и выпила искрящуюся и пенистую влагу.

— Венчание сегодня было таким красивым, — продолжал он. — Я думал, что моя бедная тетушка никогда не перестанет плакать.

— Она была счастлива за нас, так же как и я. Я и сейчас счастлива.

— И ты венчалась в католической церкви, как ты того и хотела.

— А ты тоже всегда этого хотел? — спросила она задумчиво.

Он прижал ее к себе сильнее и произнес с большим чувством:

— Я всегда хотел тебя.

— Мистер Хэмптон, — сказала она с улыбкой, — я только что сама хотела вам сказать то же самое.

Джэард наклонился к ней и нежно поцеловал. Затем он улыбнулся.

— Ну, разве не замечательным сюрпризом была свадьба Джека и Мари на прошлой неделе?

Она кивнула.

— Просто удивительно, как быстро Джек женился на Мари после нашего маленького приключения!

— Вы, женщины, иногда вынуждаете нас прибегать к крайним мерам, — проворчал он с недовольным видом.

Его серьезный вид рассмешил ее.

— Я говорила Мари, что им с Джеком нужно подождать и отпраздновать свадьбу вместе с нами, но она сказала, что это испортило бы нам праздник. Я думаю, им больше понравилось скромное венчание в церкви святой Марии. А с твоей стороны было прекрасным свадебным подарком отдать им твой дом на плантации в Видалии.

— Джеку и Мари как раз нужен будет дом теперь, когда Мертсон уехал обратно к себе на восток, а Джеку предстоит вести там за него все дела.

Джэард улыбнулся.

— Я никогда не ожидал, что доживу до того дня, когда Джек Кактус Мэлоун захочет осесть на одном месте. Я еще предлагал ему и Мари большой земельный участок, но Джек отказался. Со временем, я думаю, уговорю его изменить свое решение. Собственность в Луизиане у меня громадная, так что я все равно хотел поделить плантацию и построить новый дом дальше, вверх по реке.

Она притворно надула губы.

— А знаешь, Джэард, мне так нравится твой охотничий домик там!

В глазах Джэарда заплясали веселые искорки. В счастливом согласном молчании они еще отпили шампанского. Потом Джэард сказал:

— Новый Орлеан тебе понравится. Я собираюсь тебе его показать. И разумеется, мы купим Мэгги кучу подарков.

— Как ты думаешь, мы сможем там и колыбельку купить? — спросила она тихо.

Его глаза наполнились невыразимой радостью.

— Жасмина! Ты думаешь, что — ребенок?

Она кивнула.

— Предупреждаю, что наверняка сказать я еще не могу, слишком рано. Но у женщин на этот счет интуиция. Мне кажется, что это произошло той ночью, когда тебя ранили и мы были…

— Так близко?

— О да, любимый!

Он крепко обнял ее и поцеловал в волосы.

— Любовь моя, я так счастлив!

— Я тоже! — ответила она мечтательно. — Об одном я, правда, жалею. — Когда Джэард подался назад и вопросительно заглянул ей в глаза, она произнесла:

— Я бы дорого дала, чтобы увидеть физиономию Хэнка Ролинза той ночью, когда шериф Мёрчинсон выловил его из Миссисипи!

Джэард хмыкнул.

— Ты еще смеешься над этим, Жасмина! Неужели ты не понимаешь, насколько это важно! Ролинз ведь потерял власть над тобой! Это была одна из причин по которой я не вмешался в ту ночь, когда ты устроила ему западню, хотя это чуть не убило меня самого. Я понимал, тебе нужно было пройти сквозь это до конца, и пройти самой!

— Спасибо тебе, Джэард. — В глазах ее стояли слезы. — Это самоотверженный поступок, и я его никогда не забуду. Но ты должен знать, что я твердо решила для себя: передам Ролинза в руки правосудия не из-за того, что он сделал со мной, а за то, что он чуть не убил тебя.

— Я тебе верю, — серьезно ответил Джэард, — потому что я знаю, что ты чувствовала. Я хотел убить его по той же самой причине — за то, что он сделал тебе. — Нахмурившись, он продолжал: — И все же, милая, тебе не понять, в какой ад ты превратила мою жизнь, решившись взять дело в свои руки. Мне нужно было доказать, что ты мне дороже всего на свете, включая мою честь.

Жасмина почувствовала острый укол вины.

— Джэард!

— Что, любовь моя?

— Э… — она осмелилась посмотреть ему прямо в глаза. — Тебе не нужно было доказывать это.

— Что?

Она взялась за бокал, ее глаза избегали взгляда Джэарда.

— Я хочу сказать, что после той ночи, когда ты был ранен, когда мы так много говорили и разделили с тобой, и после того я никогда уже больше не сомневалась, что ты любишь меня.

— Жасмина, ты хочешь сказать, что ты намеренно меня обманула? — требовательно спросил он.

Она с несчастным видом кивнула.

— Я боялась, что Хэнк может тебя убить, и мне нужно было заставить тебя отступиться от него любым способом.

Он, не моргая, смотрел на нее, и она услышала какой-то глубокий гортанный звук, готовый вырваться из его горла. Она поспешно потянулась к нему и поцеловала.

— Дьявол! — сказал он. — Я с ума от тебя схожу!

Джэард выбросил бокалы из-под шампанского за борт, затем подхватил Жасмину на руки и понес ее в каюту. Когда он поставил ее на ноги, она, улыбнувшись, сказала:

— Ты знаешь, в последний раз, когда я отправлялась в свое свадебное путешествие на пароходе, я завершила его речной ванной. И я этому рада, — закончила она мечтательным тоном.

— Рада? — спросил Джэард, недоверчиво усмехнувшись и поворачиваясь, чтобы запереть дверь.

— Потому что иначе я бы никогда тебя не встретила. Ты меня спас, Джэард.

— И с тех пор я твой!

Возвратившись к ней, он привлек ее к себе и шутливо шлепнул как маленькую.

— Ну, а теперь, моя милая девочка, пора превратить тебя в послушную маленькую женушку! Для начала я хочу тебя просто поцеловать.

«Натчез», покачиваясь, увозил их в ночь.