Джефф вез Мелиссу домой. В его голове царила сплошная сумятица: то, что ему сообщила Мелисса, мягко говоря, сильно озадачило его.
Не сошла ли она с ума? Быть может, в результате того падения с лестницы она получила черепно-мозговую травму, которая заметно повлияла на ее рассудок?
Но если это и так, то такой, какой девушка стала, она полностью его устраивает. Внезапно он, как никогда отчетливо, понял, что Мисси ему совсем не подходила, что он никогда ее не любил, а также то, что раньше он существовал в этой жизни, словно какой-то зомби.
Но потом появилась эта чудесная Мелисса! Может ли быть правдой то, что она ему рассказала?
Джефф всегда признавал присутствие в жизни сверхъестественного, в частности считал теоретически возможными путешествия во времени. Но встретить девушку, которая утверждает, что она на самом деле переместилась во времени, при этом поменявшись местами с его настоящей невестой, — это совсем другое дело!
Однако если посмотреть на вопрос под другим углом, в утверждениях Мелиссы определенно присутствует элемент здравого смысла. Иначе как можно объяснить радикальные перемены, происшедшие в ней? Как объяснить появившиеся в ней ниоткуда мягкость, доброту и ровный характер? А странные, характерные скорее для прошлого столетия речевые обороты и манеры? Как объяснить определенные изменения во внешнем облике Мисси, ставшие для него особенно очевидными после признания девушки — исчезновение морщинок вокруг ее глаз, более интенсивную синеву ее глаз, чуть более полные губки, отсутствие родимого пятна на ноге?
Тем не менее, даже если эта девушка не Мисси, сходство между ними столь велико, что они запросто могли бы быть однояйцовыми близнецами! В общем, Джефф во всем этом совершенно запутался, но ему было ясно одно: для него была нестерпимой даже мысль о том, что он может ее потерять! Если Мелисса говорит правду, если они с Мисси действительно поменялись местами, то из этого вытекает, что они могут в любой момент вернуться каждая в свое время. Джефф решил для себя, что он сделает все возможное, чтобы этого не допустить.
Когда автомобиль свернул на подъездную дорожку, ведущую к дому Монро, Мелисса с робкой улыбкой повернулась к Джеффу:
— Ты не мог бы подождать меня за домом? Мне нужно вынести кое-что такое, что я хочу тебе показать, но мне не хотелось бы, чтобы наш разговор ненароком кто-нибудь услышал.
— Разумеется, дорогая, — ответил недоумевающий, но заинтригованный молодой человек.
Несколько минут спустя Мелисса подошла к Джеффу, поджидавшему ее во внутреннем дворике за домом, и опустилась на скамью рядом с ним. Протянув ему старинный дагеротип, она проговорила:
— Вот, смотри. Это я.
Джефф увидел выцветшую фотографию Мелиссы в подвенечном платье.
— Бог ты мой, Мелисса, это действительно ты! Но как такое возможно? Фотография сильно поблекла, она выглядит так, будто ее сделали в прошлом веке.
— Так оно и есть, — подтвердила девушка. — Переверни ее и прочти то, что написано на обороте.
Побледневший Джефф перевернул дагеротип и увидел написанную изящным почерком выцветшую от времени подпись: «Мелисса Монтгомери, 29 февраля 1852 года».
— О Боже! — воскликнул он.
— Теперь ты мне веришь? — спросила Мелисса.
— Но как я могу тебе не верить? — проговорил молодой человек, некоторое время помолчал и продолжил: — Знаешь, теперь я вспоминаю, что Мисси упоминала об этой фотографии, она говорила, что собирается пошить к свадьбе такое же платье, как у тебя. Она также сказала, что вы с ней очень похожи, хотя саму фотографию не показывала. Подумать только, вы с ней похожи, как близнецы!
— Я знаю, — сказала Мелисса.
— Так вы с ней действительно поменялись местами?
Девушка с серьезным видом кивнула.
— Это уму непостижимо! Вы с Мисси запланировали свою свадьбу на один и тот же день, в одном и том же доме, пошили абсолютно одинаковые свадебные платья…
— И церемония должна была состояться в одно и то же время, — добавила Мелисса.
— Но с разницей ровно в сто сорок лет! — закончил Джефф.
— Да, все было именно так.
— Из того, что ты мне рассказала, следует, что вы обе упали с лестницы, вероятно, в одну и ту же секунду…
— Точно.
— И ты считаешь, что именно тогда произошла эта невероятная замена?
— Да. Мне кажется, что тут замешан наш малахитовый шар.
Джефф нахмурился:
— Может, нам стоит посмотреть на него?
Девушка закусила губу, но затем согласно кивнула:
— Когда я зашла в дом, то заметила, что отец и матушка куда-то ушли. Думаю, мы можем поговорить обо всем этом, не опасаясь быть услышанными.
Джефф пожал ей руку и нежно на нее посмотрел:
— Дорогая, ты не хочешь, чтобы они об этом знали?
Мелисса энергично замотала головой:
— А что, разве я не права?
— Конечно, права, — ответил Джефф. — Если ты расскажешь все Говарду и Шарлотте, то только до смерти их напугаешь. И я сомневаюсь, что они тебе поверят.
— Но ты же мне поверил? — с надеждой в голосе спросила Мелисса.
— Да, дорогая, я тебе поверил, — искренне ответил Джефф.
Когда они вошли в дом, Мелисса пошла наверх, чтобы поставить на место фотографию, а Джефф остался ждать ее у лестницы. Камень на балясине действительно был весьма необычным на вид — насыщенный зеленый цвет, кольца причудливой формы, — но молодой человек не увидел на его поверхности никаких образов.
Когда вернулась Мелисса, он спросил:
— Так, значит, ты видела на камне лицо Мисси?
— Да, видела. — Девушка внимательно посмотрела на гладкую поверхность. — Иногда круги начинают как бы расходиться, и именно в такие моменты я ее вижу. Она в моем доме, в 1852 году, и, без сомнения, она там несчастлива.
— Гм… — Джефф подошел к камню вплотную и начал рассматривать его. — Я ничего не вижу.
— Но ее видно не всегда, — объяснила Мелисса. — На самом деле я видела ее лишь несколько раз, и каждый раз возле меня никого не было.
— Думаю, в этом есть своя логика. Каким бы чудесным ни было это явление, оно желает демонстрировать себя лишь вам двоим.
— Пожалуй.
Джефф взял Мелиссу за руку:
— Пойдем посидим в зале.
Они уселись на софу, при этом на их лицах застыло тревожное выражение.
— Расскажи мне о жизни, которую ты оставила в прошлом, — наконец произнес Джефф.
— Ну… Я родилась в 1832 году, — начала девушка.
Джефф изумленно покачал головой, но потом попросил:
— Продолжай.
— Тогда Мемфис был маленьким городком у большой реки. Моих родителей звали Джон и Лавиния Монтгомери. Я росла в доме посреди хлопковой плантации, расположенной к востоку от города.
— В этом самом доме! — взволнованно проговорил Джефф.
— Не совсем так, — ответила Мелисса. — Вообще-то первые десять лет моей жизни прошли в весьма скромном доме, а потом родители построили этот особняк. Как я уже тебе говорила, за день до свадьбы рабочий по распоряжению отца установил на балясине лестницы малахитовый камень — это знаменовало выплату закладной на дом.
— Да, я слышал об этом очаровательном обычае. Но это мы зашли уже слишком далеко. Расскажи мне о детстве.
Мелисса засмеялась.
— По нынешним стандартам мое детство было весьма скучным. Почти всю свою жизнь я провела на плантации. Гувернантка обучила меня чтению и письму, а также шитью, вязанию, правилам этикета и прочим приличествующим леди умениям. Больше всего мне нравились приезды наших родственников и наши поездки к ним, — девушка ностальгически улыбнулась. — Однажды мы даже плавали на пароходе в Сент-Луис. Кроме того, в прошлом году… то есть в 1851-м… мы побывали в Новом Орлеане на ежегодном карнавале Мардигра. Мне уже было почти двадцать лет, и я готовилась к браку с Фабианом. Большую часть своего времени я проводила в церкви и занималась благотворительностью.
Джефф усмехнулся:
— Как все изменилось с тех пор! А какие у тебя были отношения с родителями?
Девушка вздохнула:
— Мои родители — весьма откровенные и непосредственные люди. Должна признаться, что они не раз шокировали мемфисское общество своими поступками и высказываниями. У них у обоих сильный характер, и когда они начинают… начинали спорить, то обычно уже не обращали внимания на то, что происходит вокруг.
— Правда?
— А еще я должна сказать, что они, кажется, были разочарованы во мне как в дочери.
— Разочарованы? — удивленно переспросил Джефф. — Но почему? Ведь ты сущий ангел!
Мелисса улыбнулась:
— Может, для тебя я и ангел, но, боюсь, мои родители считали, что мне недостает характера. Думаю, они бы предпочли, чтобы их дочь была… похожа на Мисси.
— Зато теперь они ее получили, — с горестной улыбкой заметил Джефф.
— Должно быть, так оно и есть. Думаю, больше всего они радовались тому, что Фабиан станет их зятем.
— Да? Прошу тебя, расскажи мне эту историю с брачным контрактом.
— Он был заключен сразу после моего рождения между моими родителями и семьей Фабиана. Считается, что нарушить такой договор — то же самое, что осквернить святыню. Видишь ли, родители Фабиана эмигрировали из Франции и всегда весьма твердо придерживались традиций. Думаю, их смерть от желтой лихорадки еще больше укрепила решимость Фабиана во что бы то ни стало выполнить контракт — ведь он чувствовал себя виноватым перед ними. Кроме того, плантация Фонтено расположена по соседству с нашей, а значит, для нашего союза существовали и прагматические причины.
Казалось, эти слова ошеломили Джеффа.
— Бог ты мой, все в точности так, как у нас с Мисси! — воскликнул он. — Мы собирались пожениться главным образом потому, что этого хотели наши семьи, так как это позволило бы объединить принадлежащие нам фирмы, «Долтон Стил Тьюбинг» и «Монро Бол Беринге».
Мелисса кивнула:
— Должна согласиться, количество совпадений поражает воображение. Как бы там ни было, если бы не контракт, я ни за что не согласилась бы выйти замуж за Фабиана. Как я уже говорила, мы абсолютно не подходим друг другу. Возможно, я и примирилась бы со своей долей, но Фабиан не переносил саму мысль о том, что я буду его женой.
— Вот сукин сын! Да как он мог не обожать тебя!
Девушка не то изумленно, не то умоляюще посмотрела на своего ухажера:
— Джефф, как ты не понимаешь? Фабиан — очень сильный, уверенный в себе человек, по характеру мы с ним полные противоположности. Обычно он вел себя по отношению ко мне отвратительно, но я знаю, что потом он чувствовал себя виноватым. Он не такой уж плохой человек — я думаю, его выводило из терпения то, что я во всем ему уступала. Наверное, для него я была чересчур слабохарактерной.
— Но это не так! — возмущенно воскликнул Джефф.
Мелисса помимо воли засмеялась:
— Ты так добр ко мне! Фабиану же, я считаю, нужна женщина, способная противостоять ему и тем самым поставить его на место.
Джефф резко вскочил, и на его лице появилась коварная улыбка:
— Теперь у него есть Мисси!
— Да, наверное.
Джефф рассмеялся:
— Мелисса, ты чувствуешь всю иронию судьбы? Современная, эмансипированная женщина против этого хряка-мачо!
Мелисса побледнела:
— Я бы не стала называть Фабиана свиньей!
На щеках Джеффа появились очаровательные ямочки, и он энергично замотал головой:
— Ты не понимаешь — это просто речевой оборот, обозначающий властного, волевого мужчину!
Он начал прохаживаться взад-вперед, его лицо светилось восторгом и торжеством.
— Как мне это нравится! Совершенный замысел!
— Ты о чем?
Оживленно жестикулируя, Джефф начал объяснять:
— Дорогая, неужели ты не понимаешь? Раньше все мы — я имею в виду, все четверо — жили неправильно: две пары собирались пожениться, хотя нам ни в коем случае не следовало этого делать. Но потом вмешалась судьба и все расставила по местам!
Выражение лица Мелиссы было по-прежнему скептическим.
— Джефф, тебе придется объяснить свою мысль поподробнее.
— О’кей. Тебе, так сказать, достались не те родители, правильно?
— Ну, может быть…
— А также не тот жених.
— Это уж определенно.
— Но Шарлотта и Говард тебе нравятся, правда?
— Да, они очень милые люди.
— И они тебя любят?
— Да.
Джефф подошел к девушке и схватил ее за руки:
— А мы? Мы ведь созданы друг для друга, не так ли?
Мелисса смущенно улыбнулась:
— О да!
— Теперь перейдем к Мисси. Ты знала, что она всегда не ладила с Говардом и Шарлоттой?
— Нет… Но это и так понятно. Шарлотта и Говард — мягкохарактерные люди консервативных убеждений, они чтят традиции, а все, что я слышала о Мисси, однозначно указывает на то, что она по своей природе отъявленный бунтарь.
— Именно так. Мисси их просто со свету сживала. — Заметив выражение испуга на лице девушки, он добавил: — Образно говоря, разумеется.
— Ну хорошо хоть образно говоря.
— Что же касается нас с Мисси, думаю, ее реакция на меня очень похожа на то, как Фабиан реагировал на тебя. Она не выносила того, что я всегда ей уступал, а мне, честно говоря, было абсолютно все равно. — Джефф заглянул ей в глаза. — Но это было раньше.
— К чему ты клонишь?
Сверкнув глазами, молодой человек закончил:
— К тому, что у тебя, как и у Мисси, были не те родители и не тот жених, а теперь и родители, и жених вполне подходят.
Некоторое время Мелисса, нахмурившись, обдумывала эту мысль.
— Джефф, что касается меня, то в этом ты прав, — произнесла она, — но Мисси несчастна в прошлом! Если бы ты видел ее лицо…
Джефф отмахнулся:
— Это всего лишь временные неудобства! Она их быстро преодолеет.
Однако Мелисса грустно покачала головой.
— Джефф, я люблю тебя всем сердцем, но ты должен понимать, что любви без чести не бывает.
— Что ты хочешь этим сказать? — настороженно спросил молодой человек.
С обреченностью во взгляде Мелисса проговорила:
— Я хочу сказать, что независимо от того, была я несчастна в прошлом или нет, Джон и Лавиния Монтгомери все равно остаются моими родителями, а Фабиан Фонтено — моим женихом.
— Нет! — вскричал Джефф.
К горлу девушки подступали рыдания, но она продолжала:
— И если Мисси хочет вернуться в свою жизнь, она имеет на это полное право.
Джефф рывком поднял ее на ноги и горячо заговорил:
— Дорогая, неужели ты говоришь это серьезно?! Откажись от этого безумства! Разве наша любовь ничего для тебя не значит? Ты принесешь в жертву свою жизнь — наши жизни — лишь ради нее?
Мелисса остановила на нем исполненный любви и боли взгляд:
— Именно так. В данной ситуации важна не моя жизнь, а жизнь Мелиссы.
Джефф взъерошил себе волосы:
— Но ты ведь не знаешь, как вновь поменяться с ней местами, да и вообще, неизвестно, возможно ли это в принципе!
— Это так, но если Мисси того хочет, я попытаюсь это сделать. Думаю, она каким-нибудь образом даст мне знать, как нам можно вернуться в свои жизни.
Внезапно лицо Джеффа озарила радостная улыбка:
— Но существует и другой вариант!
— Какой же?
— Мисси может прийти к выводу, что ей нравится жить в 1852 году, и решит остаться там.
Мелисса недоверчиво посмотрела на своего кавалера:
— Если судить по ее лицу в камне, это весьма маловероятно.
Джефф стиснул ее плечи:
— Но что, если она передумает? Если она, подобно тебе, решит принять своих новых родителей и нового жениха?
Мелисса подумала и ответила:
— Что ж, если все, включая Мисси, будут довольны, то, жавер-ное, оставшись здесь, я не поступлю бесчестно.
Джефф облегченно вздохнул, после чего щелкнул пальцами и произнес:
— Знаешь, оставаясь в настоящем, мы можем сделать кое-что полезное.
— Ты о чем?
— Дело в том, что из прошлого Мисси не может заглянуть в будущее, то есть в будущее относительно 1852 года. Мы же можем многое разузнать про годы, которые ей лишь предстоит пережить.
— Я не совсем понимаю, почему это важно, — проговорила Мелисса.
— Должны же были остаться какие-то документы, что-то такое, что скажет нам, действительно ли Мисси жила в прошлом.
Мелисса обдумала эти слова и покачала головой:
— Если наше предположение верно и Мисси действительно очутилась на моем месте, то чем нам помогут эти документы? Как мы узнаем, возвратились ли мы с ней в свои эпохи? К примеру, если где-нибудь будет упомянута «Мелисса Монтгомери», откуда мы будем знать, это я или Мисси, играющая роль меня?
— Черт возьми, ты права!
— Кроме того, вскоре после того, как я здесь очутилась, матушка сказала мне, что приблизительно в 1860 году Монтгомери уехали из Мемфиса.
— Может быть, Мисси предупредила их о грядущей войне? — высказал предположение Джефф.
— Объясни!
— Мисси знает историю США, и если она осталась в прошлом, то разумно предположить, что она предупредила твою семью о приближении Гражданской войны. Я просто уверен, что так оно и было! Из этого следует, что Мисси действительно осталась в прошлом!
— Необязательно, — покачала головой Мелисса.
— Почему же?
— Если я вернусь в свое время, зная то, что знаю сейчас, то поступлю точно так же.
Джефф досадливо поморщился:
— Ты опять права! Но должен же быть какой-то способ…
Мелисса вновь покачала головой:
— Матушка говорит, что записей, касающихся истории нашей семьи, практически не существует, что они с папой приехали в Мемфис лишь после своей свадьбы, то есть всего двадцать с лишним лет назад. В семье действительно хранятся старые письма, написанные мной и моим отцом, и недавно я их прочитала…
— Да? Я должен их увидеть! — взволнованно воскликнул Джефф.
Девушка кивнула:
— Разумеется. Я уверена, они покажутся тебе интересными, но, к сожалению, все они были написаны еще до того, как мы с Мисси поменялись местами. — Она огорченно вздохнула. — Я не знаю, как еще мы можем найти ответы на интересующие нас вопросы.
Джефф также вздохнул и привлек ее к себе:
— Дорогая, пока не знаю как, но мы добьемся своего.
Джефф продолжал обдумывать сложившееся положение и по пути домой. Неоспоримых доказательств того, что девушка, которую он называл Мелиссой, действительно поменялась жизнью с его настоящей невестой, Мисси Монро, он так и не узнал, и молодому человеку казалось, что его душа разрывается на части. Более всего его интересовал вопрос, останется ли с ним эта милая Мелисса.
И хотя Мелисса, казалось, придавала мало значения официальным данным (возможно, по той причине, что в ее время такие документы хранились главным образом в фамильных Библиях), Джефф знал, что где-то должна существовать более подробная информация о жизни семьи Монтгомери в 50-х годах XIX века, в том числе и документы, способные пролить свет на вопрос, кто из девушек остался в прошлом. Насколько он знал Мисси, она непременно должна была оставить характерный отпечаток на любой эпохе, в которую попала. И если она и вправду жила в прошлом, то должны были остаться какие-то доказательства этого.
Джефф вспомнил, что его мать была подругой местной любительницы генеалогии Милдред Рид. Следовало уговорить ее поработать над этим вопросом, возможно, под тем предлогом, что он желает поразить Мисси новыми сведениями об истории семьи Монтгомери-Монро.
Стоит ли сообщить Мелиссе о том, что он задумал? Пожалуй, нет. Девушка и так уже обратила внимание на его опасения, что правда может оказаться для них весьма неприятной. Наверное, в случае если открытие действительно его не порадует, следует скрыть его от Мелиссы. И пусть кто-то назовет это эгоизмом — он слишком сильно ее любит, чтобы обращать внимание на такие пустяки.