Естественно, доктор Райнхарт чувствовал себя немного виноватым, оставив жену и детей без малейшего намека на то, когда он вернется, но он проконсультировался со Жребием, и тот посоветовал ему не думать об этом. Затем, через четыре месяца после того, как он ушел из дому, случайная Прихоть выбрала одну из его случайных прихотей и приказала ему вернуться в свою квартиру и попытаться соблазнить жену.

Миссис Райнхарт встретила его в два часа дня в стильном новом брючном костюме, которого он никогда раньше не видел, и с коктейлем в руке.

— У меня сейчас гость, Люк, — сказала она тихо. — Если хочешь со мной увидеться, возвращайся к четырем.

Это была не совсем та встреча, на которую рассчитывал доктор Райнхарт после четырех месяцев таинственного исчезновения, и пока он собирался со своими умственными способностями, чтобы нанести соответствующий ответный удар, обнаружил, что дверь аккуратно закрыли у него перед носом.

Два часа спустя он предпринял еще одну попытку.

— А, это ты, — сказала миссис Райнхарт тоном, которым она, скажем, могла бы приветствовать водопроводчика, вернувшегося с новым инструментом. — Заходи.

— Спасибо, — с достоинством сказал доктор Райнхарт.

Его жена прошла впереди него в гостиную и предложила ему сесть, а сама оперлась на новый письменный стол, заваленный бумагами и книгами. Доктор Райнхарт театрально стоял посредине комнаты и пристально смотрел на жену.

— Где ты был? — спросила она равнодушным тоном, обескураживающе близким к тому, как если бы она задала своему сыну Ларри тот же вопрос после его двадцатиминутного отсутствия.

— Жребий велел мне уйти от тебя, Лил, и… ну, я и ушел.

— Да. Я так и думала. Чем ты сейчас занимаешься?

Потеряв дар речи на несколько секунд, доктор Райнхарт, тем не менее, ухитрялся не сводить с жены пристального взгляда.

— У меня сейчас много работы по групповой дайс-терапии.

— Как мило, — сказала миссис Райнхарт. Она отошла от стола, встала напротив новой картины, которую доктор Райнхарт никогда раньше не видел, и бросила взгляд на какие-то письма, лежавшие на столике под картиной. Потом снова повернулась к нему.

— Часть меня скучала по тебе, Люк. — Она тепло улыбнулась ему. — А другая часть — нет.

— Да, и у меня то же самое.

— Часть меня сходила с ума, — продолжала она, хмурясь. — А часть меня, — она снова улыбнулась, — часть меня радовалась.

— Правда?

— Да. Фред Бойд помог мне выкинуть из головы сумасшедшую часть, ну и я осталась… с другой частью.

— Как Фред это сделал?

— Через два дня после того, как ты ушел, когда я плакала и жаловалась и была в ярости где-то с час, он сказал мне: «Тебе следует рассмотреть вариант самоубийства, Лил». — Лил замолчала, улыбнувшись воспоминанию. — Это вроде как привлекло мое внимание, так сказать, и он продолжил: «И еще брось Жребий, чтобы узнать, должна ли ты попытаться убить Люка».

— Добрый товарищ, старина Фред, — заметил доктор Райнхарт и принялся нервно расхаживать взад-вперед перед женой.

— Другой вариант, который он предложил, — что я развожусь с тобой и пробую выйти замуж за него.

— Один из моих настоящих друзей.

— И еще, что я не развожусь с тобой, но начинаю спать с ним.

— Нет больше той любви, как если кто положит жену лучшего друга своего…

— Потом он прочел мне страстную искреннюю лекцию о том, как я позволила своей компульсивной привязанности к тебе ограничивать себя всеми возможными способами, позволила ей заморить все творческие и одаренные воображением «я», которые иначе могли бы жить.

— Мои собственные теории обернулись против меня.

— Так что я бросила Жребий, и с тех пор мыс Фредом наслаждаемся друг другом.

Доктор Райнхарт перестал расхаживать и с удивлением посмотрел на жену.

— Что именно это означает? — спросил он.

— Я пытаюсь излагать деликатно, чтобы ты не расстроился.

— Спасибо огромное. Ты серьезно?

— Я консультировалась со Жребием, и Он велел мне быть с тобой серьезной.

— Ты и Фред теперь… любовники?

— Так это называют в романах.

Доктор Райнхарт некоторое время смотрел в пол (там был новый ковер, смутно отметилось в его сознании), потом опять на свою жену.

— И как оно? — сказал он.

— Очень даже ничего, собственно говоря, — ответила Лил. — Как раз недавно ночью…

— Э-э-э… нет, Лил, детали, правда, не обязательны. Я… гм. Я… ну, что еще новенького?

— Я поступила этой осенью в Колумбийский университет на юридический.

— Ты… что?

— Я дала Жребию на выбор мечты всей моей жизни, и они решили, что я стану адвокатом. Ты разве не хочешь, чтобы я развивалась?

— Но юридический! — сказал доктор Райнхарт.

— Ох, Люк, несмотря на все твое якобы освобождение, ты по-прежнему видишь во мне беспомощную красивую особь женского пола.

— Но ты же знаешь, что я не выношу адвокатов.

— Верно, но тебе приходилось с ними спать?

Доктор Райнхарт потрясенно покачал головой.

— У тебя должно быть разбито сердце, ты должна обезуметь от горя, быть полной тревоги, беспомощной, отчаявшейся, неспособ…

— Ох, кончай это дерьмо, — сказала миссис Райнхарт.

— Это Фред научил тебя так разговаривать?

— Не будь ребенком.

— Верно, — сказал доктор Райнхарт, неожиданно рухнув на диван — который, как он с радостью отметил, остался тем же, что и в его прошлой жизни. — Я горжусь тобой, Лил.

— Можешь кончать с этим тоже.

— Ты проявляешь настоящую независимость.

— Не беспокойся, Люк, — сказала миссис Райнхарт. — Если бы мне нужна была твоя похвала, я не была бы независимой.

— Ты носишь лифчик?

— Если тебе приходится спрашивать, оно не стоит того, чтобы спрашивать.

— Жребий велел мне опять соблазнить тебя, но я даже не знаю, с чего начать. — Он посмотрел на нее, а она опять оперлась о свой новый стол. Она курила, ее локти остро торчали, и она не так уж была похожа на мышку — Я не настроен получить коленом в пах.

Миссис Райнхарт бросила кубик на стол, посмотрела на него и тихо сказала мужу:

— Уходи, Люк.

— Куда?

— Просто уходи.

— Но я тебя еще не соблазнил.

— Ты попытался, и у тебя не вышло. Теперь ты уйдешь.

— Я не видел моих детей. Как мой дайс-мальчик Ларри?

— Твой дайс-мальчик Жребия Ларри в полном порядке. Когда он днем вернулся из школы, я сказала ему, что ты, может, заскочишь, но у него был важный матч по тач-футболу, и ему пришлось убежать.

— Он живет по воле Жребия, как хороший мальчик?

— Не очень. Он говорит, что учителя не станут считать решения Жребия законным оправданием тому, чтобы не делать домашние задания. А теперь уходи, Люк, ты должен идти.

Доктор Райнхарт посмотрел за окно и вздохнул. Потом он бросил кубик на диван и посмотрел на нее.

— Я отказываюсь уходить, — сказал он.

Миссис Райнхарт вышла из комнаты и вернулась с пистолетом.

— Жребий велел мне заставить тебя уйти. Поскольку ты бросил меня, юридически ты не имеешь права находиться в этой комнате без моего разрешения.

— Ах-х-х, но мой Жребий велел мне попробовать остаться.

Миссис Райнхарт бросила кубик на стол.

— Считаю до пяти и, если ты не уберешься, буду стрелять.

— Не глупи, Лил, — с улыбкой ответил доктор Райнхарт. — Я не…

— Два, три…

— …Делаю ничего, что заслуживает таких крайних мер. Мне кажется…

БАХ!! Грохот пистолета сотряс всю комнату. Доктор Райнхарт не заставил себя долго ждать: вскочил с дивана и ринулся к двери.

— Дыра в диване является… — начал он, пытаясь улыбнуться, но миссис Райнхарт вновь проконсультировалась со Жребием и начала считать до пяти. Судя по всему, имея лишь ограниченное желание дослушать счет до конца, доктор Райнхарт на предельной скорости бросился к двери и скрылся.