Я стояла и смотрела на пустую постель. Одеяло было откинуто в сторону, и розовый халатик Луизы, висевший на спинке кровати, исчез. Тусклый ночник освещал пустую комнату. Я взяла лампу, но рука моя так тряслась, что я поставила ночник на место и кое-как добралась до двери.

В коридоре слышались возбужденные голоса. Навстречу мне бежала Гертруда.

— В чем дело? — воскликнула она. — Что за крик? И где Луиза?

— Ее нет в спальне, — тупо сообщила я. — Думаю… это она кричала.

Теперь к нам присоединилась Лидди со светильником в руке. Мы стояли, сбившись в кучу на верхней площадке винтовой лестницы, боязливо глядя в темноту. Мы ничего не видели, и внизу царила мертвая тишина. Потом мы услышали шаги Хэлси, бежавшего вверх по главной лестнице. Он быстро приблизился к нам по коридору.

— За дверью дома никого нет. Но я слышал чей-то крик. Кто кричал?

По нашим потрясенным лицам он догадался о правде.

— Кто-то кричал там… внизу, — пролепетала я. — И… и… Луизы нет в спальне.

Хэлси вырвал лампу из руки Лидди и бросился вниз по ступенькам. Я последовала за ним не столь резко. Нервы мои находились в состоянии полного паралича, я едва передвигала ноги. Оказавшись внизу, Хэлси испустил неразборчивое восклицание и поставил лампу на пол.

— Тетя Рэй! — громко позвал он.

У подножия лестницы, безжизненно раскинув руки, лежала без чувств смертельно бледная Луиза Армстронг. Незастегнутый халатик сполз с ее плеча, и тяжелая темная коса стелилась за девушкой по нескольким нижним ступенькам.

Она не была мертва. Хэлси принялся растирать ее бледные холодные ладони, а Гертруда и Лидди побежали за нашатырем. Что же до меня, то я опустилась на нижнюю ступеньку этой проклятой лестницы (ибо ноги уже не держали) и спросила себя: когда же все это кончится? Луиза еще не пришла в сознание, но дыхание ее стало глубже, и я предложила отнести девушку в постель, пока она не очнулась. Что-то невыносимо жуткое виделось мне в том, что девушка лежала на том же месте, где совсем недавно лежал ее убитый брат, и почти в той же позе. Странное сходство ситуаций усилилось, когда напольные часы в главном вестибюле пробили три часа ночи.

Только через час Луиза обрела способность разговаривать. Первые лучи рассвета уже лились в окна ее спальни, выходящие на восток, когда она смогла связно рассказать нам о ночном происшествии. Я в точности передаю ее рассказ.

Девушка лежала в постели, обложенная со всех сторон подушками, и Хэлси сидел рядом, держа ее руку в своей.

— Мне не спалось, — начала Луиза. — Отчасти, наверное, из-за того, что долго спала днем. В десять часов Лидди принесла мне горячего молока, после чего я проспала до двенадцати. Проснувшись я начала думать о разных… неприятных вещах и разволновалась. Короче, заснуть я не могла.

Я все думала, почему Арнольд не дает о себе знать с тех пор, как мы с ним виделись в сторожке. Мне пришло в голову, что он болен — ведь он должен был сделать для меня одну вещь. Должно быть, уже было три часа ночи, когда вдруг до меня донесся какой-то стук. Я села и прислушалась. Стук продолжался, тихий и осторожный. Я уже собиралась позвать Лидди, когда вдруг поняла, кто это. Возвращаясь домой поздно вечером, Арнольд всегда пользовался входной дверью у винтовой лестницы. А иногда, когда брат забывал ключ от нее, он тихонько стучал, и я впускала его в дом. Я решила, что Арнольд пришел повидаться со мной — выбранный им для визита час не удивил меня, поскольку брат всегда путал день и ночь. Но я боялась, что в таком ослабленном состоянии не смогу спуститься с лестницы. Стук продолжался, и только я хотела окликнуть Лидди, как она пробежала через спальню и выскочила в коридор. Чувствуя страшную слабость и головокружение, я накинула халат. Если стучался Арнольд, то мне обязательно нужно было увидеть его.

В коридоре царила кромешная тьма, но я, конечно, знала дорогу. Держась за перила, я торопливо спустилась по лестнице. Стук прекратился, и я испугалась, что опоздала. Я прошла через холл к двери. До тех пор мне и в голову не приходило, что стучать мог кто-то, кроме Арнольда. Дверь была незаперта и приоткрыта на дюйм. Меня окружала кромешная тьма. Кружилась голова, дрожали плечи. Я решила, что Арнольд воспользовался все-таки своим ключом — иногда он вел себя странно, — и пошла назад. Когда я достигла лестницы, мне послышались чьи-то приближающиеся шаги. Нервы были напряжены до предела, ноги подкашивались. Я поднялась на третью или на четвертую ступеньку и вдруг почувствовала, что кто-то спускается навстречу мне. В следующий момент чья-то рука дотронулась до моей руки, лежащей на перилах, и кто-то бесшумно проскочил мимо меня, я закричала. Потом, должно быть, я потеряла сознание.

Правдивость Луизы не вызывала у меня сомнений, и невыразимо ужасным показалось мне то обстоятельство, что бедная девочка пошла открывать дверь брату, которому уже никогда не понадобятся ее добрые услуги. Значит, уже дважды кто-то проникал в Саннисайд через восточную дверь, беспрепятственно бродил по дому и скрывался тем же путем, каким появлялся. Был ли неизвестный гость здесь и в третий раз — в ночь убийства Арнольда Армстронга? Или в четвертый — когда мистер Джемисон запер кого-то в бельевой камере?

Думать о сне не мог, полагаю, никто из нас. Мы расползлись по своим комнатам: умываться и одеваться. После пережитого потрясения состояние Луизы несколько ухудшилось, но я твердо решила в течение следующего дня поставить девушку в известность об истинном положении дел. Кроме того, я приняла еще одно решение, к выполнению которого приступила сразу после завтрака. В восточном крыле дома в тупике маленького коридорчика находилась одна из незанятых спален, там стал ночевать Алекс, садовник. Один мужчина в этом огромном, полном привидений доме ничего не мог поделать без помощника. И, должна признаться, Алекс казался мне надежным и заслуживающим доверия человеком.

Помимо всего прочего на следующее утро мы с Хэлси тщательнейшим образом обследовали винтовую лестницу, маленькую входную дверь у ее основания и рабочий кабинет. Ничего необычного мы не обнаружили, и если бы не слышали своими ушами загадочный стук ночью, списали бы ночное происшествие на воспаленное воображение больной девушки. Входная дверь была заперта, а винтовая лестница плавно уходила наверх, как любая другая винтовая лестница на свете.

Хэлси, который никогда не воспринимал серьезно наш с Лидди рассказ о событиях одной из первых ночей, теперь стал задумчив. Он обследовал обшитые панелями стены над и под лестницей — очевидно, в поисках потайной двери. И внезапно я вспомнила о клочке бумаги, который мистер Джемисон обнаружил среди вещей Арнольда Армстронга. По возможности точно я пересказала Хэлси содержание записки, а он записал эти обрывочные слова в блокнот.

— Тебе надо было раньше сказать мне об этом, — заметил мальчик, аккуратно убирая блокнот.

Тщательный осмотр дома ничего не дал, я и не рассчитывала найти что-нибудь интересное на прилегающей к дому территории. Однако, когда мы открыли наружную дверь, какой-то длинный предмет со стуком упал нам под ноги. Это был кий из бильярдной!

Хэлси поднял его с удивленным восклицанием.

— Какая беспечность! — сказал он. — Кто-то из слуг развлекается.

Однако мне это предположение показалось маловероятным. Никто из слуг не пойдет ночью в восточное крыло без острой на то необходимости. И бильярдный кий! В качестве оружия для защиты он явно не годился; оставалось согласиться с гипотезой Лидди о привидении, да и то, по справедливому замечанию Хэлси, призрак, играющий в бильярд, представляет собой слишком уж сильно эволюционировавший тип представителя сего древнего института.

Во второй половине дня мы с Гертрудой и Хэлси должны были присутствовать на коронерском дознании в городе. Доктора Стюарта тоже пригласили на дознание, ибо, как оказалось, в то воскресное утро, когда мы с Гертрудой разошлись по своим спальням, он приезжал осматривать тело. Мы вчетвером отправились в город на машине, предпочитая трястись по отвратительным дорогам, чем сидеть в утреннем поезде под любопытными взглядами местных жителей. По дороге мы решили ничего не говорить коронеру о разговоре Луизы с братом в ночь убийства последнего. У девочки и так хватало неприятностей.