Глава I

Хильда Адамс была возмущена. Она захлопнула свою сумочку и встала.

— Все понятно. Я недостаточно молодая и сильная, чтобы ехать за границу, но здесь еще могу работать до умопомрачения. Наверное, если бы до вас я зашла в парикмахерскую и к массажистке и сделала перманент и массаж лица, то вы бы меня пропустили.

Мужчина, сидевший за столом, улыбнулся.

— Мне очень жаль. Похоже, война скоро закончится. И тем не менее ваше сердце…

— А что у меня с сердцем?

— У вас порой бывают перебои. Ничего серьезного, и вы доживете до самого преклонного возраста. Но…

— У меня перебои, потому что я, кажется, решилась совершить убийство, — холодно заметила женщина.

Она оперлась о стол рукой около массивной чернильницы, и врач с опаской взглянул на рассерженную женщину.

— Не я изобрел эти правила, мисс Адамс. Да, действительно, нам нужны медицинские сестры в Европе. Но предположим, вам нужно будет лететь на высоте двадцати тысяч футов?

— Я ничего не имею против такого путешествия.

Доктор с облегчением увидел, что рука отодвинулась от чернильницы.

— Понимаете, мистер Форбс, я хочу принести какую-нибудь пользу там, за океаном, да и не имела бы ничего против маленьких приключений. В моем возрасте, к сожалению, они случаются не так уж часто.

Не попрощавшись, она вышла из кабинета, и врач задумчиво посмотрел вслед. Это была небольшого роста опрятная женщина с коротко остриженными платиновыми волосами и пронзительно голубыми глазами. На ее крепкой фигуре хорошо сидел черный костюм с белой блузкой. Нахмурившись, врач вызвал секретаря.

— Соедините меня с инспектором Фуллером, — сказал он вошедшей девушке. — Вот номер моего телефона.

Он протянул ей листок бумаги и откинулся в кресле. Черт побери, они, конечно же, могли взять эту женщину для работы в военном госпитале. Спокойная, заботливая, она уже в том возрасте, когда не будет смущать раненых молодых ребят, но у нее вполне еще достаточно сил и энергии, чтобы ухаживать и заботиться о них. Но управление возражает против ее посылки в Европу.

Зазвонил телефон, и Форбс снял трубку.

— Это Фуллер, доктор. Ну как? Все обошлось?

— Нам пришлось ее забраковать, если это то, что вас интересует.

— Почему? В чем дело?

— В ее сердце.

В голосе Фуллера послышалась тревога.

— Боже мой, что у нее с сердцем?

— Ничего страшного. Небольшая аритмия. Она сказала, что это из-за того, что она решилась совершить убийство. Возможно, через какое-то время мы пересмотрим заключение о состоянии ее здоровья. Мне бы очень хотелось удовлетворить ее просьбу.

— Послушайте, Форбс. Огложите пересмотр этого заключения хотя бы на неделю. Она может мне сейчас потребоваться.

Мисс Адамс сказала, что у нее в жизни мало интересного, — сухо сказал доктор. Мне думается, что это не совсем так. Тем не менее…

В трубке раздался глубокий вздох.

— Тем не менее я сказал ей, что прекратится воина или нет, нам все равно нужны сестры.

— Преступления, к сожалению, никогда не прекращаются, — сказал Фуллер. — А она — одна из лучших моих агентов. Не дайте ей одурачить вас, Форбс. Своими голубыми глазами она видит гораздо больше, чем вы можете представить, доктор. Когда это нужно, я внедряю ее в какой-нибудь дом, где она работает сиделкой или медсестрой, и результаты бывают просто потрясающие. Поэтому ее идея поехать в Европу лишила меня сна.

— Я бы слишком не рассчитывал на нее. Она все время жаловалась на пресную жизнь и нехватку впечатлений.

Фуллер рассмеялся.

— Хотел бы я знать, что она подразумевает под нехваткой впечатлений. В последнем деле, в котором она участвовала, Хильда предупредила виновную в преступлении женщину, что, если та сама не сведет счеты с жизнью, ей гарантирован электрический стул.

— Ну и что же она сделала?

— Как что сделала? А, та женщина! Конечно, застрелилась. Ну, Форбс, я ничего не имею против того, чтобы она ухаживала за ранеными, но я не хотел бы, чтобы мисс Адамс оказалась там, где, в случае надобности, мы не смогли бы ее найти.

— Лучше пошлите ей цветы, — посоветовал Форбс. — Ей сейчас не очень-то весело, впрочем, как и мне, — сказал он, кладя трубку на рычаг.

После посещения врача Хильда вернулась к себе, в свою маленькую, чистенькую квартирку. Она любила эту гостиную с мебелью, обитой ситцем, с канарейкой в клетке, висящей над бостонским папоротником, и свою скромную спальню, где в запирающемся на ключ ящике комода лежал револьвер с инкрустированной рукояткой. Он был такой же неотъемлемой частью ее профессии, как и шприц, скальпель, бинты, ножницы, градусник и т. д.

Она сняла шляпку и взъерошила свои короткие волосы. Затем, что было для нее уже совсем не характерно, закурила сигарету и подошла к окну. Внизу расстилалось море крыш и труб, но она в своих мыслях все еще была в кабинете врача. Они должны были ее взять. Уж кто-кто, а медсестра Адамс прекрасно знала свое сердце — оно ей еще послужит. И если, может быть, она не была достаточно молода, то уж во всяком случае достаточно крепка для такой работы. Сколько раз выдерживала гораздо больше смен без выходных, чем большинство работавших вместе с ней молоденьких сестер.

Над ее головой раздался щебет канарейки, и Хильда достала из небольшого холодильника немного салата. Конечно, эта пища не совсем для ее желудка, но птичка так любит полакомиться зелеными побегами. Почему, в конце концов, не сделать ей приятное? Ведь жизнь и так довольно скучна. Так почему не получить хотя бы маленькое удовольствие? Она потратила целый месяц, чтобы попасть на фронт. Теперь же ей придется снова работать по найму. Ведь она так всем нужна!

Хильда была слишком рассержена, чтобы куда-то идти ужинать. В отгороженном под кухню углу на двухконфорочной плите она сделала яичницу и сварила себе кофе. Раздвинув карточный столик и покрыв его скатертью, села ужинать. Не успела она покончить с едой, как прибыли цветы. Их принесла сгоравшая от любопытства хозяйка дома.

— Кто-то к вам неравнодушен, — заметила она, передавая коробку с цветами. — Вон какая здоровая коробка.

— Спасибо, — сказала Хильда. — Кажется, я знаю, кто их прислал. Если бы представилась возможность, я бы с удовольствием швырнула их ему в лицо.

— Ну, если бы мне прислали такую коробку, я, по крайней мере, была бы полна благодарности.

— Все зависит от того, с какой целью их прислали, — сказала Хильда холодно и с силой захлопнула дверь. Она даже не взглянула на цветы. Сняв крышку с коробки, лишь посмотрела на карточку, на которой было написано: «Мисс Пинкертон. С восхищением и наилучшими пожеланиями». Не окончив ужина, она подошла к телефону и набрала номер.

— Попросите инспектора Фуллера, — проговорила она и стала ждать с каменным лицом. Когда Хильда услышала его голос, от негодования у нее затряслись руки. Ее голос был тем не менее ровным, но инспектор не мог не почувствовать его холодности.

— Для чего эти цветы? — спросила она коротко.

— Послушай, Хильда…

— Для чего эти цветы?! Как ты узнал, что меня забраковали?

— Видишь ли, я знаком с доктором Форбсом. И когда он рассказал мне, что с тобой сегодня произошло…

— Перестань мне врать. Вы все там заранее сговорились. Тебе нужно, чтобы я осталась дома и делала для тебя эту грязную работу. Не так ли?

— Послушай, Хильда, неужели ты думаешь, что я причастен ко всему этому? Но ведь жизнь продолжается, и люди нужны не только на фронте. Да к тому же и ты и я не так уж молоды, да и твое сердце…

Тут он услышал короткие гудки и понял, что она бросила трубку.

Хильда так и не доела свой ужин. Когда она не была занята на дежурстве, у нее была привычка совершать перед сном прогулку. А мисс Адамс была человеком, всегда следовавшим своим привычкам. Зимой она проходила определенное количество кварталов, когда было тепло, шла в парк и вязала, сидя на скамейке. Взяв коробку с цветами в одну руку и сумочку с вязанием в другую, она пошла на улицу. Оставив коробку с цветами около квартиры, где жила хозяйка дома, Хильда направилась в парк.

Не обратив никакого внимания на мужчину, севшего на скамейку рядом с ней, она продолжала упорно вязать с мрачным выражением лица.

— Ну и лицо! — воскликнул мужчина, рассмеявшись. — Готов поспорить, Хильда, что ты пропускаешь петли.

Она промолчала, и Фуллер понял, что мисс Адамс действительно расстроена. С ней всегда было трудно. Хильда не любила работать на полицию.

— Интересную историю узнал сегодня. Я бы назвал ее — тайна черной точки.

Она взглянула на него.

— Я должна это выслушать? — спросила она ледяным тоном. — Здесь хорошо, но я могу пойти и домой.

— Это не касается ни тебя, ни меня. Просто маленькая шпионская история. На письмах немецким военнопленным появляется маленькая черная точка. Эти письма, конечно же, не дошли до адресата, их перехватили. Точку увеличили и получили целое послание. Здорово, не правда ли?

Он внимательно посмотрел на нее. Во всяком случае Хильда перестала вязать. Но не проронила ни слова. Если бы не ее седеющие волосы и фигура взрослой женщины, она выглядела бы совсем как девчонка. Ее лицо по-прежнему было холодно.

— Должна тебе сказать, что я не буду больше на тебя работать. Я слишком стара, и у меня больное сердце. Я поеду в деревню и буду выращивать там цыплят. Я всегда об этом мечтала.

— Боже, что они с тобой сделали! Послушай, Хильда. Я не давил на них. Я сказал им, что если они хотят, то могут тебя взять. Но я со всей определенностью заявил, что если они не возьмут тебя, то я с радостью воспользуюсь твоими услугами. И ты очень мне нужна. Прямо сейчас.

— Мне надоели все твои убийства, — сказала она все тем же холодным тоном.

— А заинтересовало бы тебя попытаться предупредить такое убийство? Ведь, в конце концов, жизнь есть жизнь — что здесь, что на фронте. Назревает одна ситуация, которая меня начинает здорово беспокоить. Дай, по крайней мере, я расскажу тебе.

— Я не могу запретить тебе говорить, — сказала Хильда и снова принялась за вязание.

Фуллер закурил и посмотрел на дорожки парка. Октябрьское солнце уже зашло, и няньки увели своих подопечных ужинать. Теперь парк был во власти ребят из бедных кварталов.

— Жизнь чертовски странная штука, — заметил он. — Посмотри на этих ребят. У них мало что есть, но они довольны этим. У других есть все, а они вечно чем-то недовольны. — Он откашлялся. — Я сейчас думаю об одной девушке. Она умна, насколько я знаю. Красива, у нее много нарядов и денег. У нее есть молодой офицер, который хочет на ней жениться. А она, насколько опять-таки я знаю, хочет убить свою мать.

Хильда, казалось, насторожилась.

— А что сделала ее мать?

— В этом-то вся штука. Никто не знает. Там есть еще тетя, сестра отца девушки, которая прямо-таки обезумела от всего этого. Она считает, что у девушки какая-то идея фикс, что-то ненормальное. Но я в этом не уверен.

Теперь было ясно, что, несмотря на свой ледяной тон, Хильда заинтересовалась рассказом инспектора.

— Для таких случаев есть психиатры, — сказала она.

— Девушка достаточно умна. Мы уже пробовали. Она не желает с ними говорить.

— А откуда вы знаете, что у нее такая навязчивая идея?

— Она уже пробовала убить мать. Дважды.

Инспектор замолчал, и Хильда впервые подняла на него глаза, в которых появился интерес.

— Не напоминает ли тебе наш разговор историю с моряком, который обещал мальчику рассказать о том, как он потерял ногу, если тот перестанет донимать его вопросами?

— Ну и как же он ее потерял?

— Матрос сказал, что ногу откусила акула, — тихо ответила Хильда, и Фуллер громко рассмеялся.

— Хорошо, — сказал инспектор. — Первый раз девушка стреляла в нее. По той версии она, находясь в сомнамбулическом состоянии, вошла в комнату матери и дважды выстрелила. Правда, промахнулась. Это было около двух месяцев назад.

— Бывает, что люди действительно ходят во сне.

— Но они не стреляют дважды из пистолета. Первый же выстрел должен разбудить такого лунатика. И они не врезаются во сне в деревья, управляя машиной. А она и такое устроила, когда ехала вдвоем с матерью. На этот раз версия гласила, что это было дорожное происшествие. Я был на том месте. Еще бы несколько футов подальше, и машина прямиком свалилась бы в ущелье. Их спасло как раз это дерево.

Они замолчали. Становилось все темнее, и ребятишки понемногу расходились по своим убогим жилищам. На небе были видны огоньки пролетающего самолета. Приглушенный рокот его моторов вплелся в шум автомобильного движения, образуя обычный звуковой фон большого города.

— Мне это что-то не нравится, — сказала Хильда, прервав молчание. — Я мало понимаю в психиатрии и предпочитаю не иметь дела с невротическими девицами.

— Она не невротичка. Там какая-то тайна.

— А выход пытаются найти с помощью убийства?

— Есть один мотив, который никогда не принимают во внимание авторы детективных романов. Это — отчаяние.

— А что довело девушку до такого состояния?

— Если бы я знал, — сказал инспектор, глубоко вздохнув. — Да, сегодня ее тетя упала на лестнице и сломала несколько ребер. Ничего особо серьезного. Ее никто не толкал. Короче, им нужна медицинская сестра. Подумайте об этом предложении.

— Я же сказала, что не буду больше работать на полицию.

Фуллер не стал продолжать уговоры. Они прошли не спеша до ее дома, но инспектор не решился зайти к ней. Он произнес несколько неловких фраз о том, что понимает ее состояние, на что Хильда ответила ледяным молчанием. Когда он собирался попрощаться, она вдруг резко спросила:

— Что эта девушка, она сама сказала, что это были несчастные случаи?

— Она сама ничего не говорит. Судя по всему, все объяснения дает мать: и о хождении во сне, и о дорожном происшествии, — всю вину сваливая на неисправную коробку передач.

— Кто-нибудь пострадал в автомобильной аварии?

— У девушки ушиб руки. Больше ничего. Ее тетка приходила ко мне и рассказывала, что девушку возили в больницу на рентген. Там она вела себя прекрасно, благодарила за заботу, но на откровенный разговор не пошла. Я беседовал с хирургом, который ее осматривал. Он сказал, что она выглядела нормально, правда, как он сказал, была несколько подавлена и угнетена. А так — прекрасное молодое существо.

— Что-то не похоже не то, о чем ты рассказал, — пробормотала Хильда. Они распрощались у ее подъезда.

Идя домой, инспектор подумал, что он сделал все, что мог. Хильда обдумает его предложение и либо позвонит ему сама, либо он позвонит ей, как только произойдут новые события, в чем он совершенно не сомневался.

 

Глава II

Инспектор вернулся в свое холостяцкое жилище и позвонил к себе в отдел. Новостей не было, и, приготовив легкий коктейль, он устроился в своем любимом кожаном кресле.

Итак, в управление обратилась тетя этой девушки, Алиса Роуланд. Он немного знал Алису раньше, поэтому она пришла к нему. Сначала она старалась скрыть, о ком шла речь, но в конце концов ей пришлось раскрыть все карты.

Инспектору было известно, что Алиса, незамужняя хрупкая женщина средних лет, до войны жила одна в большом доме на Сентр авеню, принадлежавшем ее брату Чарльзу. Он был военным, в чине полковника, и проходил службу в Гонолулу, где жила и его семья — жена с дочерью. После того, как японцы вероломно атаковали американские войска, он отправил жену и дочь в Штаты к сестре, а сам продолжал служить где-то на Тихом океане.

Алиса рассказала, что первые два-три года все было хорошо. Правда, вначале и Нина, жена брата, и ее дочь страдали от шока, вызванного ужасами варварского нападения японцев.

— Как только разговор заходил об этом чудовищном нападении и бомбардировке, — вспоминала Алиса Роуланд, — или даже просто об этих тихоокеанских островах, где проходил свою службу Чарльз, Тони, так звали девушку, тут же вставала и уходила из комнаты. Нина воспринимала эти разговоры все же спокойнее. Она очень любила Гонолулу.

— Тони не объясняла причину, почему не может слышать об этом?

— Нет. И постепенно это прошло. Она стала совершенно нормальной. Поступила в школу-интернат, где у нее было много друзей, окончила ее. Когда вернулась примерно год назад домой, я устроила званый вечер, чтобы ввести ее в общество. Все шло хорошо. Правда, у Нины несколько взбалмошный характер, но тем не менее мы вполне уживались. Но где-то два месяца назад с Тони — ее полное имя Антуанетта в честь моей матери — стало что-то происходить.

— А что конкретно? Что вы заметили?

— Это трудно описать словами. Несколько дней она была больна, но потом поправилась. Может быть, что-то произошло. Ведь она отказала своему жениху, с которым была помолвлена. Возможно, это только частично объясняет ее поведение. Но было и другое.

— А что именно?

— Она начала следить за своей матерью. Нина всегда любила поваляться в постели, любила, чтобы за ней ухаживали. Комната Тони находится напротив комнаты ее матери. Так вот, девушка почти перестала выходить из своей комнаты, все время через открытую дверь наблюдая за комнатой Нины. Как только я входила к своей невестке, Тони сразу же шла за мной. У меня создалось впечатление, что она не хочет, чтобы я заходила к ее матери или, во всяком случае, была там без нее. К тому же девушка всячески старалась, чтобы Нина не выходила из дому. Я начала думать… — Алиса замялась.

— Понимаете, моя невестка очень привлекательная женщина. Она всегда пользовалась большим успехом у мужчин, а Тони боготворит своего отца. Ну, я и подумала, что кто-то влюблен в Нину и Тони знает об этом. Но насколько я знаю, никто Нине не звонит, а я не получаю писем для нее. Кстати, я не уверена, что она получает свою корреспонденцию. Тони всегда сама встречает почтальона и забирает всю почту.

Наконец она замолкла. От волнения и напряжения у нее вспотели руки, и она вытерла их носовым платком, который вытащила из сумочки.

— Мне страшно неудобно. Это, наверное, не относится прямо к делу, но мне нужен совет. Одна из моих подруг написала Нине записку, приглашая ее пообедать и сыграть партию в бридж. Вскоре ей позвонила Тони и извинилась, что ее мать не может принять приглашение. Позднее я рассказала об этом Нине. Как мне показалось, она даже не знала о записке.

— Но она принимает всю эту, так сказать, заботу своей дочери?

— Она любит, когда ее опекают. Это мой брат ее испортил. У них все скрытно, и я вряд ли бы узнала, если бы у них возникли какие-то разногласия. С тех пор, как произошла автокатастрофа, Нина почти все время проводит в постели. Доктор Винант говорит, что это последствия шока. Правда, у нее неврит в обеих руках.

— Когда Тони стреляла из пистолета?

— Два месяца назад. Я думаю, что она тогда действительно ходила во сне.

— Бедняжка была очень расстроена. Ведь именно тогда она отказала жениху, а ведь уже все было готово к свадьбе. — Алиса снова вытерла руки платком. — Такой приятный молодой человек, Джони Хейес. Он служит в армии. Лейтенант. Думаю, что он или отправился уже на фронт, или собирается туда.

— А миссис Роуланд была против этой свадьбы?

— Нет, что вы! Мы все были очень рады.

— Говорила ли когда-нибудь Тони, почему она отказала?

— Нет. Она просто сказала, что с этим покончено навсегда. Отослала обратно подарки жениха, а свое приданое положила в шкаф на третьем этаже. Оно все там: и ее свадебное платье, и все другие вещи.

— Кстати, об этих выстрелах. Она сама говорила, что ходила во сне?

— Она сама ничего не говорила. Пистолет лежал в ящике комода, который стоит в комнате у Нины. Это Чарльз дал им его после нападения японцев. Он был заряжен, и никто из нас не знал, как ею разрядить.

— Припомните, пожалуйста, мисс Роуланд, ту ночь. Я полагаю, вы услышали выстрелы, а что было потом?

— Я побежала в комнату Нины в ночной рубашке. Ее комната находится за моей, а комната Тони — через холл, напротив Нининой. Когда я вбежала в комнату, Тони лежала без сознания у самого порога. Пистолет был с ней рядом. Нина пыталась подняться с кровати, не понимая, что произошло.

— Она пострадала? Я имею в виду вашу невестку.

— Нет, но она была потрясена происшедшим. Это случилось глубокой ночью, и только слуги слышали выстрелы. Они прибежали сверху и помогли уложить Тони в кровать. Нина была беспомощна. В экстремальных случаях от нее вообще мало пользы. Потом она сказала, что в детстве Тони часто ходила во сне, особенно когда что-то тревожило ее.

— А что Тони? Как она прореагировала на все это?

— Она была в каком-то забытье. Когда мы уложили ее в кровать, я пощупала ее пульс. Его почти не было. Мы позвонили доктору Винанту, и он сделал Тони какой-то укол. Я не стала ему обо всем рассказывать. Я не сказала ему, что Тони стреляла в свою мать. Но, инспектор, она действительно стреляла. Я нашла одну пулю в изголовье кровати Нины. Другая, должно быть, вылетела в окно. Оно было открыто.

— Это случилось два месяца назад?

— Да. После этого Тони пролежала в постели что-то около недели. Но я очень обеспокоена. Ведь она стреляла дважды. И если она действительно была во сне, то первый выстрел должен был ее разбудить.

Об инциденте с автомобилем Алиса толком сама ничего не знала. По словам Нины, что-то произошло с коробкой передач. Действительно, машина была уже не новая, а найти в военное время механика не так просто.

— Не могу представить, чтобы Тони, взяв мать с собой, поехала за город на неисправной машине, да еще и бензина было очень мало. Но тем не менее она это сделала. Авария произошла на пустынной дороге, и пострадала только Тони. Она сильно ушибла руку, которая до сих пор еще плохо двигается. Но там девушка была молодцом и пешком прошла еще несколько миль. Нина рассказывала, что она была очень бледная, держалась спокойно.

— Все это случилось за последние два месяца? А до этого все было нормально?

— Да.

— Что-нибудь могло ее беспокоить кроме расстроенной помолвки?

— Не знаю. Я не понимаю, почему она расстроила помолвку. Не знает этого и Нина.

— Тони хоть как-то объяснила этот шаг?

— Я не знаю, как она объяснила это Джони. Своей матери и мне девушка просто сказала об этом, как о свершившемся факте. Но она очень переживала. Не спала ночами, совсем перестала есть, страшно похудела.

— Вы говорили с Джони?

— Да. Он удивлен не меньше нашего. Ничего не может понять. Ему нужно было отправляться к месту службы. С тех пор мы с ним не виделись.

Фуллер задумался.

— Конечно, я не психиатр, но совершенно ясно, что Тони испытывает эмоциональный стресс. Если бы мы только знали, почему она расстроила свою помолвку. Вы уверены, что нет больше никакой причины?

— По-моему, других причин для такого состояния, в каком находится Тони, вроде не было. Напротив, были хорошие новости. Мой брат написал, что, возможно, приедет в Штаты по своим делам.

— Это известие пришло до или после того, как Тони расстроила свою помолвку?

— После. Да и какая связь, инспектор, может существовать между этими двумя событиями? Тони, как я уже говорила, просто боготворит отца. Но и здесь было что-то странное. Она…

Алиса замолчала, как бы размышляя, продолжать ли рассказывать.

— Ну, так что же?

— Я думала, она обрадуется, получив это известие. Ведь дочь не видела отца больше трех лет. Но дело в том, что Тони не только не обрадовалась, а, наоборот, своим поведением хотела показать, что не желает его приезда. Это очень беспокоило Нину. Она ничего не понимала.

Алиса поднялась и положила на стол сверток.

— Я принесла пистолет. Никто из нас ничего не понимает в оружии, и, наверное, будет лучше, если этого в доме не будет. Вы же знаете, что творилось на островах в Тихом океане после нападения японцев. Вот Чарльз и дал им пистолет, показав, как снимать его с предохранителя. Но мы боялись его разрядить.

Инспектор развернул сверток. В коробке из-под обуви на слое ваты лежал, матово поблескивая, тяжелый кольт. Фуллер взял его и осмотрел. Было ясно, что из него стреляли, но не почистили после этого.

— Было два выстрела?

— Да.

— Один за другим?

— По-моему, да.

— Какое расстояние от того места, откуда стреляла Тони, до кровати ее матери? Сколько футов?

— Точно не знаю. Кровать стоит у стены. Может, футов десять-двенадцать, а может быть, больше. У нас большие комнаты.

— Это очень близко. Как же она сумела промахнуться?

Алиса не ответила, а лишь напряженно, прижимая к груди свою сумочку, смотрела, как инспектор, разрядив пистолет, положил его на стол. Затем она открыла сумочку.

— Я принесла одну из пуль, вытащила ее из кровати Нины. Не знаю, может быть, она вам пригодится.

Мисс Роуланд положила на стол маленький бумажный сверточек.

— Надеюсь, инспектор, вы понимаете, — голос ее дрожал. — Я не хочу никаких неприятностей для Тони, не хочу, чтобы в это вмешивалась полиция. Мне нужен только совет. Что мне делать, инспектор? Я не могу говорить об этом с Ниной. Она убеждена, что Тони ходила во сне.

— А вы нет?

— Честно говоря, я просто не знаю, что и думать.

Она уже собиралась уходить, но Фуллер придвинул ей карандаш и листок бумаги.

— Пожалуйста, попробуйте нарисовать план комнаты миссис Роуланд и, если нетрудно, расположение комнат на втором этаже.

Прошло немного времени, и Алиса нарисовала какое-то подобие плана. На нем можно было разобрать холл в центре и четыре спальни: Алисина комната по фасаду дома, за ней комната ее невестки, комната для гостей — также по фасаду — и крыло, расположенное за комнатой Нины, где находилось помещение, которое Алиса назвала бельевой, лестница, ведущая в комнаты для прислуги на третьем этаже и различные подсобные помещения. Нинина кровать стояла у правой стены от входа в комнату, оба окна были расположены на противоположной стороне комнаты.

Фуллер внимательно рассмотрел план.

— Если второй выстрел пришелся в окно, то Тони здорово промазала, — задумчиво сказал инспектор. — Вы уверены, что второй пули нет в комнате?

Алиса была в этом убеждена. Она тщательно осмотрела всю комнату и ничего больше не нашла. Шторы в ту ночь были раздвинуты, а окна открыты. Было два выстрела, но нашлась только одна пуля.

После визита Алисы Фуллер договорился с доктором Винантом, что Тони осмотрит психиатр. Это было нелегко. Сначала она наотрез отказалась показаться психиатру. Если они боятся за нее, то могут запирать в комнату на ночь. Но в конце концов ее уговорили, однако психиатру ничего не удалось из нее вытянуть.

— Я не смог даже установить с ней контакт, — жаловался позднее психиатр Фуллеру. — Она была исключительно вежлива, но попросту отказывалась что-либо обсуждать со мной. Но, должен заметить, мистер Фуллер, что-то угнетает ее, и это «что-то» может быть опасным. Она слишком тиха и спокойна для двадцатилетней девушки. У меня создалось впечатление, что меня она просто ненавидит.

— Может быть, она вас боялась?

— Чего-то она действительно боится. Это совершенно ясно.

Во время беседы врач заметил одну особенность. Когда он заводил разговор о Гонолулу, руки девушки начинали дрожать.

— Я не люблю строить заключения на основе догадок, но мне кажется, что с ней что-то произошло в Гонолулу. Ведь они вернулись в Штаты после нападения японцев?

— Да.

Психиатр пожал плечами.

— Человеческое сознание штука тонкая. Чем больше я работаю, тем меньше, кажется, в нем понимаю. Но мое мнение: девушку впереди ждут неприятности.

Рассказ Алисы Роуланд не давал инспектору покоя. Как-то он заглянул в гараж, где после аварии стояла машина Роуландов. Фуллер внимательно осмотрел ее.

— Врезались что надо, — прокомментировал рабочий гаража. — Весь радиатор всмятку. Удивительно, как мамаша с дочкой не вылетели через лобовое стекло.

— Как это случилось?

— Что вы не знаете, как водят эти женщины! Повернут голову, чтобы поболтать, и — привет, они в канаве.

— Так дело не в коробке передач?

Рабочий удивленно посмотрел на инспектора.

— Значит, девушка это так объяснила? Поверьте мне — она врет. Люди из страховой компании приехали в гараж почти одновременно с машиной. Они-то уж точно знают.

Это было все, что узнал Фуллер. У него был еще один разговор с Алисой Роуланд. Она очень беспокоилась о Тони, но простой намек на то, что девушке неплохо бы отдохнуть в специальном санатории, Нина встречала в штыки. Вроде ничего особенного в доме на Сентрал авеню не происходило, и Фуллер понемногу стал забывать о нем, тем более что навалились дела в связи с ростом преступности в районе армейских лагерей. Однако утром того дня, когда он встретился с Хильдой Адамс в парке, ему позвонил доктор Винант.

— У меня для вас, инспектор, есть информация. Алиса Роуланд сегодня упала на лестнице и сломала несколько ребер. Ничего опасного для жизни, слава богу. По ее словам, все произошло случайно. В то время она была одна. Алиса просила позвонить вам.

— Тони не имеет к этому отношения?

— Алиса думает, что нет. Я подумал, нельзя ли к мисс Роуланд пригласить вашу сестру. Как вы ее называете?

— Мисс Пинкертон. А вообще ее фамилия Адамс, Хильда Адамс.

— Да-да, правильно. Дело в том, что сестер сейчас не хватает, а Алиса очень нервничает. Ей придется провести в постели некоторое время, а помочь некому.

— Вы хотите сказать, что она боится Тони?

— Не знаю. Но ее невестка вряд ли сможет ей помочь. Да она и сама почти не поднимается с постели. И не спрашивайте меня, в чем дело. Она не хочет меня видеть. Считает, что я обидел ее, когда спросил, не была ли автомобильная авария результатом преднамеренных действий. Она прямо-таки взорвалась. Я предполагаю, что ее теперешнее состояние — это результат шока, застарелого неврита и обиды на кого-то. Сейчас Тони ухаживает за ними обеими.

— В доме все нормально, я надеюсь?

— Тони никогда не выказывала враждебности по отношению к Алисе. Но это мое личное мнение.

Таково было положение вещей ко времени разговора Фуллера с Хильдой Адамс. Он приготовил себе второй коктейль, выпил его и лег спать. В ту ночь он спал плохо и проснулся в шесть утра от телефонного звонка. Он не очень удивился, услышав голос Хильды.

— Я все думала об этой девушке, — сказала она. — Что же является причиной овладевшего ею отчаяния? Может, это маниакально-депрессивный синдром?

— Возможно.

— Ну, а что вы вообще думаете об этом деле?

Он сладко зевнул.

— В такую рань я, честно говоря, плохо соображаю. Наверное, она не хочет, чтобы о ее проблемах знала мать. Возможно, в ее представлении эти проблемы настолько страшны, что она готова на убийство и самоубийство.

— Вы хотите сказать, что она пыталась убить и себя?

— А как вы думаете? Надеетесь уцелеть, когда разбиваете машину в лепешку? Кстати, я предполагал, что вы уже в деревне и начали выращивать цыплят. Говорят, сейчас они хорошо идут на рынке.

Мисс Адамс оставила последнюю реплику без внимания.

— Где находится их дом и кто их домашний доктор?

— Доктор Винант. Ты знаешь его.

— Хорошо. Я позвоню ему, — сказала она и повесила трубку. Усмехнувшись, Фуллер сделал то же самое.

 

Глава III

Была половина восьмого, когда Хильда на следующее утро, чистенькая и отутюженная, как любил говорить Фуллер, села в такси, поставив рядом на сиденье свой саквояж. Несмотря на бодрый вид, в ее лице чувствовалась напряженность. Джим, шофер Такси, обслуживающий их район и часто возивший Хильду по вызовам, внимательно взглянул на нее в зеркало заднего вида.

— А я думал, что вы собираетесь на фронт, в Европу. Моя жена сказала, что возьмет вашу канарейку, если вы уедете.

Лицо Хильды еще больше напряглось.

— Я слишком стара, и у меня больное сердце. Я в состоянии до изнеможения работать здесь, дома, но не подхожу для работы за океаном, — заметила она с горькой иронией.

— Плохое сердце? Да вы прекрасно выглядите!

— Благодарю, — Хильда усмехнулась.

Когда они приехали по указанному адресу, Джим помог Хильде выйти из машины. Дом Роуландов, солидное кирпичное здание, стоявшее на отшибе от остальных домов на улице, был полон достоинства и самоуважения. Идя по бетонной дорожке к подъезду, Хильда подумала, что дом скорее ассоциируется с достатком и покоем, нежели, как утверждал Фуллер, с отчаянием. Ощущение благополучия не портил даже давно не стриженный газон лужайки перед входом. Что ж, сейчас трудно найти помощника и не только для стрижки газона.

На пороге дома ее встретила пожилая служанка, поспешно повязывавшая белый передник. Вместе с ней Хильда вошла в холл и поставила на пол свой чемоданчик.

— Меня зовут мисс Адамс, — сказала она. — Доктор Винант прислал меня сюда. Где бы я могла переодеться?

— Я очень рада, что вы приехали, — сказала служанка. — Меня зовут Агги, мисс Агги. Я подниму ваши вещи наверх. Хотите позавтракать?

— Спасибо, я уже ела.

— У нас очень много работы по дому, — сказала Агги, поднимая саквояж Хильды. — Экономка ушла, а дворецкого вот уже два года как забрали в армию. Конечно, мисс Тони помогает нам.

Хильда промолчала, внимательно оглядывая холл с тяжелым ковром и зеркалами. Все выглядело красиво, но несколько угрюмо. Мрачность обстановки подчеркивала и тишина в доме, словно ничто в нем не двигалось, кроме полноватой Агги, поднимавшей вещи Хильды по лестнице на второй этаж. По этим ступенькам, подумала Хильда, вчера падала Алиса Роуланд, которая или споткнулась, или… Она размышляла и над словами Агги о том, что Тони помогает ей по дому. Это совсем не вязалось с образом невротической или даже душевнобольной девушки, которая дважды пыталась убить свою мать.

Еще больше вопросов возникло у нее, когда она увидела Тони в холле второго этажа. Это была девушка с приятным лицом и хорошей фигурой, с распущенными по плечам черными блестящими волосами. На вид ей можно было дать лет шестнадцать. Держалась она спокойно и приветливо.

В чем же дело? Ведь это просто ребенок, очень милый ребенок. Прежде чем она смогла ответить на свой вопрос, Тони уже пожимала ей руку.

— Я очень рада, что вы приехали к нам. Я помогаю по дому, но от меня мало толку, когда надо ухаживать за больными. Хотите осмотреть вашу комнату? Она несколько старомодна, но, по-моему, удобна.

Так оно и было. На схеме, которую нарисовала Фуллеру Алиса, она была обозначена как комната для гостей, выходящая на улицу. Обстановку комнаты составляли вещи, относящиеся к концу прошлого века, но было заметно, что к ее приезду комнате постарались придать более или менее жилой вид: на бюро стояла ваза с цветами, а на столике лежали новые журналы. Хильда с облегчением узнала, что к ее комнате примыкает ванна.

Все складывалось даже лучше, чем она предполагала, и чувство напряженности и беспокойства, владевшее ею с утра, постепенно начало отступать. Теперь она могла хорошенько рассмотреть Тони при ярком дневном свете, заполнявшем эту большую комнату. Действительно, девушка была молода и очень привлекательна, однако ее дружелюбие казалось теперь нарочитым и деланным, что особенно подчеркивали жесткие черточки вокруг неулыбчивого рта. Она выглядела усталой, усталой до изнеможения, как будто она не спала много ночей подряд.

Едва Агги внесла саквояж в комнату и вышла, Тони неожиданно резким движением закрыла дверь.

— Я надеюсь, вы не против небольшого разговора? — спросила она тоном, не требующим ответа, внимательно глядя Хильде в глаза. — Моя мама нездорова и любит, когда за ней ухаживаю я. Думаю, заботы о тете Алисе займут все ваше время.

Хильда сняла свою черную шляпку и положила на полку шкафа. Итак, ее предупреждают, чтобы она не интересовалась матерью Тони. Повернувшись к девушке, она спросила, словно ничего не поняла:

— Что же случилось с вашей тетей? Как это произошло?

— Мы так ничего и не поняли, да и она сама не знает. Возможно, это была кошка. Она любит лежать на ступеньках лестницы. А в полутемном холле ее трудно рассмотреть, так как она темная и сливается с ковром.

— Мисс Роуланд тоже так думает?

Хильда заметила, что девушка внимательно смотрит на нее, словно не доверяя ей.

— А какое это имеет значение? — заметила холодно Тони. — Она упала, и это факт, очень неприятный факт. Когда вы будете готовы, то комната тети напротив вашей. Я дам вам предписания врача.

Девушка вышла, и Хильда подумала, что ее дебют прошел не очень-то успешно. Она вспомнила слова Фуллера об отчаянии как мотиве преступления. Конечно, в Тони было что-то странное. Взять хотя бы ее заявление, что только она сама ухаживает за своей матерью. Но девушка не производит впечатления душевнобольной. Да и дом, Агги, сама Тони, в конце концов, в свитере с распущенными до плеч волосами — все это как-то не вязалось с трагедией. Вот только ее глаза…

Хильда облачилась в халат, приколола белую шапочку и направилась в комнату напротив.

Алиса Роуланд лежала в большой двуспальной кровати, в которой почти наверняка родилась. Для Хильды пока что ее пациентка была лишь именем и фамилией со сломанными ребрами. Перед ней лежала худая женщина средних лет с длинным носом и капризным ртом, которая при ее появлении постаралась улыбнуться.

— Доброе утро. Вы уже завтракали?

— Да, благодарю вас. Я совсем не голодна. Так глупо с моей стороны упасть с этой лестницы, по которой я хожу, можно сказать, всю жизнь. А теперь я такая беспомощная…

Она не закончила фразы, и Хильда подумала, что Алиса в ней что-то заподозрила. Однако та просто старалась лечь поудобнее.

— Я и не помню, когда у меня была сиделка. Но нас двое больных, а это — уж слишком для прислуги.

— Двое?

— Моя невестка тоже нездорова. Главным образом, нервы. Большую часть времени проводит в постели. Так случилось, что они были в Гонолулу, когда началось вторжение японцев, и она до сих пор не может оправиться. Ну и, конечно, она беспокоится за своего мужа, моего брата Чарльза. Он полковник и воюет где-то на Тихом океане.

«Такова, значит, официальная версия», — подумала Хильда, вынимая свои старомодные часы — проверить пульс пациентки. Все должно объясняться войной. Миссис Роуланд озабочена судьбой своего мужа и страдает от нападения на Пирл-Харбора, которое произошло четыре года назад. Ее дочь дважды в нее стреляла и пыталась убить ее, устроив автокатастрофу, и во всем этом виноваты одни японцы.

— Тони ухаживает за ней, — сказала Алиса, в то время как Хильда положила свои старомодные часы с откидывающейся крышкой, которые принадлежали еще ее матери, в свою медицинскую сумочку, лежащую на комоде, около кровати больной.

— Чарльз оставил Нину на попечении Тони. — Алиса внимательно посмотрела на Хильду. — Она, наверное, вас уже предупредила. Девочка очень ревнива. Она ужасно расстроилась, когда я ей сказала, что вы приедете в наш дом.

— Я не понимаю, в чем дело, — сказала Хильда довольно резко, — почему это должно ее беспокоить?

— И мне бы хотелось это знать, — со вздохом сказала Алиса и отдалась в умелые руки Хильды, которая занялась ее утренним туалетом.

— Как же вы упали? — поинтересовалась Хильда, поняв, что мисс Роуланд не расположена больше говорить о своей племяннице.

— У меня подвернулся каблук, и я потеряла равновесие. Довольно нелепо, не правда ли?

— А вы были одни, когда это случилось?

— Совершенно одна, — ответила Алиса с непонятной резкостью. — Одна, не одна. Какое это имеет значение? Я бы все равно упала.

— Я спросила об этом, так как заметила, что у вашей племянницы повреждена рука. Я подумала…

— Это с ней случилось некоторое время назад. Сильный ушиб.

Было совершенно ясно, что это все, что Алиса посчитала нужным рассказать Хильде. Та, закончив прибирать постель и расчесав тонкие волосы своей пациентки, вышла из комнаты, захватив старое белье. Холл был пуст, дверь в комнату Нины закрыта, и казалось, что ни души во всем доме. Хильда подошла к лестнице и начала ее внимательно осматривать. Ведь всегда можно найти следы какой-нибудь маленькой западни. Например, веревочки или шнурка, незаметно натянутого на уровне каблука. Но ничего не было видно. Хильда продолжала изучать ступеньки, повернувшись спиной к холлу на первом этаже, когда снизу раздался резкий голос Тони:

— Что вы здесь делаете?

Хильда на мгновение даже растерялась от неожиданности.

— Я уронила свой медицинский значок, — пробормотала она поспешно. — Но сейчас все в порядке. Я нашла его.

Хильда выпрямилась и пошла по направлению к комнате Алисы, почти физически ощущая, как Тони провожает ее взглядом, полным подозрения и недоверия. Конечно, она допустила ошибку. Стоя на лестнице, она должна была спуститься с нее, чтобы пойти в кухню, позвонить по телефону, сделать любую вещь, но не подниматься вновь на второй этаж в полной растерянности. Порученное ей дело уже начинало сказываться на ее нервах. Из двух женщин, которых она увидела в доме, Алиса Роуланд казалась более невротичной, чем Тони. Хильда уже начала подвергать сомнению то, что услышала от Фуллера. В конце концов, люди могут ходить во сне, а автомобильные аварии не обязательно связаны с попыткой убийства или самоубийства. И все же глаза девушки словно преследовали ее.

До обеда она видела Тони только издалека. Выглянув как-то в окно, Хильда увидела, как девушка встретила почтальона у подъезда и взяла почту. Потом заметила ее, когда та возвращалась, очевидно, из магазина с покупками. На этот раз девушка выглядела старше, затянув волосы в пучок и накрасив губы.

В полдень Хильда спустилась в кухню, чтобы обсудить меню для обеда мисс Роуланд. Кухарка, тощая, маленькая, вечно чем-то недовольная женщина, сказала, что ее зовут Стелла и на обед для мисс Роуланд будет отбивная.

— А вы, как и все остальные, будете есть рыбу.

Хильда привыкла общаться с ворчливыми кухарками.

— Мне все равно. Можете сварить яйцо. Четыре минуты, пожалуйста.

Стелла уставилась на Хильду, а та в свою очередь на кухарку. Первой дрогнула Стелла и отвела глаза.

— Хорошо, мисс. Четыре минуты.

Решив эту проблему, Хильда направилась к двери. Через окно в кухне была видна дорожка, вымощенная кирпичом, которая вела к гаражу. За ним, на значительном расстоянии, стояли соседние дома, разделенные невысоким забором. У плиты Стелла гремела посудой. Не дойдя до двери, Хильда повернулась к кухарке.

— Давно здесь работаете?

— Тридцать лет.

— У вас всегда были кошки?

Стелла с любопытством посмотрела на нее.

— А какое отношение моя кошка имеет ко всему этому?

— Мисс Роуланд думает, что ее тетя споткнулась о нее.

— Кошка сидела здесь, когда она упала. Я сказала об этом мисс Тони. Мисс Алиса не любит кошек. Она говорит, что они разносят бактерии. Как бы там ни было, это моя кошка, и она живет здесь, со мной.

Как бы в подтверждение ее слов, сладко потягиваясь, из-под плиты вылезла черная кошка. Когда Хильда, наклонившись, погладила ее, выражение лица Стеллы потеплело.

— Все говорят, что это падение — несчастный случай. А вам не приходило в голову какое-нибудь другое объяснение?

— Каким образом? — Хильда неплохо разыграла удивление. — Конечно, это был несчастный случай.

Стелла поджала губы и замолчала.

Когда Хильда зашла к Алисе, та дремала. Поэтому пришлось обедать вдвоем с Тони в большой столовой, в которой господствовал огромный буфет со старинным столовым серебром. Девушка, казалось, забыла все свои подозрения и старалась поддержать разговор, сетуя на трудности покупки провизии для двух лежачих больных. Ее мать, правда, не больна, но у нее вконец расшатаны нервы, она не выносит людей и отвратительно сопит.

Хильда заметила, что Тони очень мало ест. Во время еды она все время курила, гася сигарету после двух-трех затяжек. Все это время Агги кудахтала над ней:

— Попробуйте это, мисс Тони. Это карамельный пирог. Вы так его любите.

Тони послушно брала кусочек и сейчас же отодвигала, едва притронувшись к нему.

Обед подходил к концу, когда, затушив третью сигарету и внимательно глядя на Хильду, Тони спросила:

— Сколько времени вы работаете медицинской сестрой?

— Двадцать с лишним лет.

— Наверное, за это время вам случалось сталкиваться со всякими случаями.

— Да, конечно. От потери памяти до оспы и нервных припадков.

Тони все еще смотрела в упор на Хильду, когда в очередной раз Агги начала хлопотать вокруг нее. «Хотела ли она спросить меня о хождении во сне?», — подумала мисс Адамс.

Поднимаясь с подносом в комнату Алисы, Хильда размышляла. Обычно, когда Фуллер просил ее участвовать в расследовании какого-нибудь дела, он подробно обсуждал его с ней с различных точек зрения. На этот раз она оборвала его, прежде чем он успел подробно порассуждать о деле Роуландов, а решение взяться за этот случай возникло неожиданно даже для нее самой. И вот теперь она думала о том, чего же Тони не сказала ей за обедом, что интересовало и тревожило ее.

Сейчас ей было двадцать или около того. Значит, ей было лет семнадцать, когда она покинула Гонолулу. Слишком молода для серьезного романа. И какое отношение такой роман может иметь к попыткам убить собственную мать? Если вообще она пыталась это сделать?

Мисс Адамс была целиком погружена в свои мысли, когда, проходя мимо комнаты Нины, услышала женский капризный голос:

— Тони. Это ты, Тони?

Хильда остановилась.

— Нет. Это сиделка мисс Роуланд. Я могу чем-нибудь вам помочь?

Она взяла поднос в одну руку, а другой попробовала повернуть ручку двери. К ее удивлению, дверь оказалась запертой. В нерешительности она встала около нее.

— Боюсь, что дверь заперта, — громко сказала она.

В комнате наступила тишина, а потом раздался смех.

— Боже мой, наверное, случайно сдвинулся предохранитель. Не беспокойтесь. Я только хотела сказать Тони, что вместо кофе я буду пить чай.

В этот момент Хильда заметила, что по лестнице поднималась Тони с подносом для своей матери. Увидев Хильду, она быстро поставила поднос на стол в холле и почти бегом стала спускаться обратно по лестнице.

— Ой, я забыла на кухне, — крикнула она.

Было совершенно ясно, что Тони чего-то испугалась. Зачем миссис Роуланд закрылась у себя в комнате? Боялась ли она чего-то или кого-то в доме? Кто бы это ни был, ясно, что это не Тони. Тогда кто же? Когда Хильда вошла к Алисе, та внимательно смотрела на дверь.

— Мне показалось, Нина звала кого-то, — сказала она с тревогой: — Там, в доме, у нас все в порядке?

— Тони что-то забыла на кухне из еды для матери. Я бы могла принести это с кухни. Ведь у нее рука…

— В доме есть еще двое слуг, — резко сказала Алиса. — Это все ее глупости.

 

Глава IV

Если Хильда надеялась, что Алиса Роуланд поговорит с ней в тот день, то она ошиблась. Кроме того, что Алиса отозвалась о своей невестке, как о нервном и деликатном создании, больше о семейных делах не было произнесено ни слова. Но в доме ощущалось какое-то напряжение. Вечером, когда Хильда собиралась, как всегда, пройтись перед сном, ее попросила зайти Алиса.

— Мне нужно поговорить с Агги. Она здесь проработала почти всю жизнь, и уж если говорить, кто правит домом, так это она. Попросите ее подняться ко мне.

Когда Хильда уходила. Агги прошла к Алисе и оставалась в ее комнате до возвращения Хильды.

А пришла она взбудораженная.

Когда из аптеки на углу она пыталась дозвониться до Фуллера, ее внимание привлек симпатичный младший лейтенант, потягивающий кока-колу и пристально ее разглядывающий. Сначала мисс Адамс думала, что его внимание привлек ее белый халат, который был виден из-под накинутого пальто. Выходя из аптеки, Хильда увидела, как молодой человек поспешно расплатился и устремился за ней.

— Простите, я видел, как вы выходили из дома Роуландов. Там что-нибудь случилось?

В его голосе звучала неподдельная тревога. Хильда остановилась и посмотрела на молодого офицера. Это был высокий статный молодой человек, которому никак не шли глаза только что побитой собаки.

— Кто вы?

— Меня зовут Джон Хейес. Я был другом Тони Роуланд. Как она? С ней все в порядке?

— Она в полном порядке. Ее тетя упала с лестницы и расшиблась. Именно поэтому я и нахожусь в их доме. Но думаю, что ничего серьезного нет.

Не в правилах Хильды было распространяться перед каждым встречным, но она поняла, кто был перед ней, и почувствовала доверие к этому молодому человеку. Он не был красавчиком, а Хильда всегда питала недоверие к чересчур красивым мужчинам. К тому же он был офицером, а офицеры всегда вызывали у Хильды чувство уверенности в них.

Джон шел рядом с ней, вначале стараясь приспособиться к ее мелким шажкам, а затем то немного отставая, то перегоняя ее. Они шли молча. Затем он заговорил.

— Почему они вышвырнули меня? Вы не знаете? Они ничего про это не говорили?

— Я приехала в этот дом только сегодня утром, и никто не упоминал о вас. Только то, что вы человек, за которого Тони должна была выйти замуж.

— Да, это верно, — подтвердил он мрачно.

— Я боюсь, что кроме того, что свадьба была отложена, я ничего не знаю.

— Отложена. — Его голос был полон возмущения. — Значит, они это так объясняют. Отложена! Тони дала мне полный от ворот поворот два месяца тому назад. У меня был отпуск, я все спланировал, я… — его голос осекся. — Она даже вернула свое обручальное кольцо. У нас уже все было готово. И вот нá тебе — до свидания, будь хорошим мальчиком, ты все должен понять. Дьявол! Ни черта не понимаю и не знаю, почему околачиваюсь вокруг этого идиотского дома.

— И все же, почему?

Как и подобает военному человеку. Джон воспринял этот вопрос буквально.

— После всего этого я заболел корью. Пропустил отправку своего подразделения и вот ожидаю новой партии.

Его спокойное и рациональное объяснение так контрастировало с прежним всплеском эмоций, что Хильда невольно улыбнулась в темноте.

— А как Тони объяснила свое решение?

— Сказала, что передумала, и все между нами кончено. Сказала, что не любит меня так, как думала раньше Чепуха! — Он остановился и дрожащими руками закурил сигарету. — Это все ее мамаша, — сказал он мрачно. — Мамаша или ее тетка. У меня тоже есть мама, и она считает, что я прекрасный парень. Что им еще надо?

— А как сама Тони? Молодые девушки порой совершают странные поступки, и им в голову приходят сумасбродные идеи.

Джон рассмеялся.

— Тони двадцать лет, и она не сумасбродка, мисс…

— Меня зовут мисс Адамс.

— Если она и стала сумасбродкой, то это произошло внезапно, мисс Адамс. Она была совершенно нормальной девушкой. Тони приехала в гости к моей сестре Нэнси, и вся наша семья просто влюбилась в нее. Они до сих пор не могут понять, что с ней случилось. Думают, что в этой истории виноват я сам.

— Когда вы познакомились?

— Год назад, прошлым летом. У нас есть ранчо в Массачусетсе. И если у нее тогда и были, как вы говорите, странные идеи, то она здорово их скрывала. Тони купалась, ходила на яхте, танцевала. — Джон замолчал и остановился. — Кажется, я делаю из себя дурака. Простите, мисс Адамс. Спокойной ночи.

Он козырнул, повернулся по-военному и пошел назад, оставив Хильду в полном недоумении.

Она не видела Фуллера весь следующий день, за который, впрочем, в доме Роуландов не произошло ничего примечательного. Забинтованная Алиса была немного капризна, но не доставляла много хлопот. Ненадолго забежал доктор Винант, осмотрел ее и сказал, что через несколько дней она сможет вставать. Тони, казалось, смирилась с присутствием мисс Адамс, занималась покупками и работой по дому.

На второй день пребывания Хильды у Роуландов ее захотела видеть Нина Роуланд. Об этом с неприязнью сказала ей сама Тони.

— Мама обеспокоена состоянием здоровья тети Алисы. Это глупо. Я же сказала, что она поправляется. Только прошу вас, долго у нее не сидите. Она волнуется, и ее раздражает каждый пустяк.

— Дело только в нервах?

— У нее еще неврит в руке, — добавила девушка с неохотой.

— А что говорит доктор?

— Ей надоели все эти доктора. Единственное, что маме нужно — это покой. В три часа вам будет удобно?

«Как будто приглашают на прием к королеве», — недовольно подумала Хильда. Тем не менее ровно в три часа она постучала в комнату Нины. Тони открыла дверь, и мисс Адамс была поражена ярким убранством залитой солнечным светом комнаты. Повсюду стояли цветы, яркие шторы на окнах прекрасно гармонировали с цветной обивкой мебели.

Потом она увидела лежащую на кровати женщину. Хильда была поражена. Она не могла точно сказать, что ожидала увидеть, но красота этой женщины поразила ее. Миссис Роуланд была, как и Тони, брюнетка, но на этом их сходство кончалось. Хильда знала, что Тони следит за ней, но таково было ее изумление, что она продолжала молчать, и первой заговорила Нина:

— Было бы не по-соседски не познакомиться с вами, мисс Адамс. Моя девочка уж слишком заботится о моем здоровье, а мне сегодня лучше.

Тони молчала, а Хильда продолжала безмолвно стоять у изголовья кровати.

— Я рада, что вам лучше, — наконец сказала она. — Если вам что-нибудь нужно… — Хильда чувствовала неловкость ситуации.

Тони, неприязненно глядя на нее, сказала:

— Мы не будем отнимать вас у тети Алисы. Вы нужны ей, а не нам.

Нина улыбнулась, обнажив два ряда прекрасных зубов.

— Конечно, не будем, нет, нет. Как бедняжка Алиса?! Ко всему еще упасть с лестницы!

— Сегодня ей лучше. Доктор сказал, что она скоро поправится.

Теперь Хильда видела, что Нина, как и ее дочь, внимательно следит за ней, как бы стараясь разгадать ее. Миссис Роуланд продолжала улыбаться, но ее глаза были насторожены.

— Что она говорит о своем падении? Как это произошло?

Вот теперь понятно. Хильду пригласили потому, что Нина нервничала. Но не успела она ответить, как заговорила Тони:

— Я же сказала тебе, мама, что она споткнулась. Я была на кухне, когда услышала, как тетя Алиса упала.

— Она же прожила в этом доме всю жизнь и знает каждый его дюйм. Я что-то не понимаю.

Нина не смотрела на Тони, но ее последние слова были явно обращены к ней. Хильда подумала, что между матерью и дочкой существует какая-то скрытая неприязнь и их отношения не так уж прекрасны, как в этом ее пыталась убедить Алиса. Но это длилось лишь мгновение. Нина подняла руки, стараясь поудобнее положить подушку, и Тони бросилась ей помогать. Но она опоздала. Рукав пижамы немного соскользнул, и Хильда увидела толстую повязку на правой руке Нины.

Хильда быстро отвернулась.

— Какие прекрасные цветы. Можно посмотреть?

Когда она повернулась, рукав пижамы был уже на месте, но Тони стояла бледная как полотно. Хильда пробыла в комнате у Нины еще несколько минут и вышла с убеждением, что один из двух выстрелов Тони попал в цель и ранил Нину. Причем рана еще не зажила.

Она рассказала об этом Фуллеру, когда встретилась с ним во время своей ежевечерней прогулки.

— Я не понимаю, для чего из этого надо делать секрет, — сказал инспектор. — Доктор Винант знает, что она стреляла в свою мать, а если пуля до сих пор не извлечена, то можно нажить большие неприятности.

— Я тоже не понимаю, — задумчиво сказала Хильда. — Миссис Роуланд не тот человек, чтобы терпеть подобные вещи. Мне показалось, что она слишком избалована и не привыкла терпеть никаких неудобств.

— Ну, а материнская любовь? Если Тони действительно стреляла и попала в нее, ради дочери она может и потерпеть.

— Мне кажется, что особой любви там нет.

Фуллер внимательно посмотрел на Хильду.

— А что же можно было ожидать? Ведь Тони дважды пыталась убить ее.

— Но Нина ведь не знает об этом?

Фуллер остановился.

— Послушай, к чему ты клонишь? Тони спустила с лестницы свою тетку, так ведь?

Хильда отрицательно покачала головой.

— Думаю, что нет. Девушка была в кухне, когда это произошло. Алиса утверждает, что споткнулась сама. У меня создалось такое впечатление, что Нина с подозрением относится к дочери. Но почему?

Тогда Фуллер подробно рассказал ей всю историю, которую она уже знала от Алисы: поспешный отъезд из Гонолулу, первые спокойные годы в Штатах, расстроенная помолвка, выстрелы в комнате Нины, автомобильная авария, неудачный визит к психиатру. Затем он снова повторил, что, по его мнению, Тони что-то замышляет, и это может привести к большим неприятностям. Хильда внимательно его слушала.

— Ну, вот как все это выглядит на сегодняшний день, — закончил он свой рассказ. — Ты видела их всех. Каковы твои впечатления?

— Пока я не могу ни за что зацепиться, — сказала Хильда задумчиво. — Девушка вроде действительно предана своей матери. Может быть, она защищает кого-нибудь другого?

— Кого?

— Я не знаю. Может быть, Алису Роуланд Если Алиса хотела сбить тебя с толку, когда рассказывала всю эту историю, то лучший способ представить дело так, будто Тони не в себе. Она такая же сумасшедшая, как и я.

— Тебе понравилась Алиса?

— Я должна проявлять заботу о своих пациентах, а не любить их.

Фуллер рассмеялся. Острый язычок Хильды и ее доброе сердце всегда нравились ему.

— А для чего ей это нужно было делать?! Я имею в виду Алису.

— Посмотри. Всю свою сознательную жизнь она прожила одна. У нее были слуги и деньги. Она распоряжалась домом и своим временем. Что потом происходит? На нее обрушивается семья ее брата, многие слуги уходят, меняется весь образ ее жизни, а она в том возрасте, когда женщины не всегда выдерживают свалившиеся на них неприятности. С другой стороны…

Она замолчала, и Фуллер с интересом посмотрел на нее.

— Ну так что с другой стороны?

— Тони запирает дверь маминой комнаты, когда куда-нибудь уходит.

Фуллер остановился.

— Фантастика! Ты в этом уверена?

— Обычно я не говорю точно о том, в чем не уверена, — сухо заметила Хильда. — Я это выяснила вчера. Вечером я выключила свет в своей комнате и видела, как Тони шла на ужин. Она посмотрела, нет ли меня поблизости, вытащила ключ из кармана платья и заперла комнату матери с наружной стороны.

— Так, значит, Нина знает об этом?

— Я не уверена. Большую часть времени она проводит в постели, а запирать ее дверь Тони начала после моего приезда.

— Ну, дела, Хильда! — воскликнул инспектор. — Почему ты сама не говоришь мне о таких важных вещах, а их приходится вытаскивать из тебя клещами? Почему ты считаешь, что Тони боится тебя?

— Мозоли у Агги.

— Что Агги?

— Агги — это домоправительница Роуландов. У нее на ногах мозоли. Я посоветовала ей средства, чтобы их свести, и завоевала ее расположение. Это она мне все рассказала. Слушай, мы стоим или идем? Мне нужны физические нагрузки.

Они возобновили прогулку, Хильда продолжила свой рассказ. Когда вчера вечером она вышла прогуляться. Тони тоже куда-то пошла. В это время Агги хотела принести Нине свежие полотенца, но дверь в ее комнату оказалась заперта и в скважине с той стороны не было ключа.

— Агги сказала, что страшно испугалась.

— А почему она так страшно испугалась?

— Потому что раньше этого никогда не было. Потому что она уверена, что Тони не стреляла в свою мать. Потому что она считает, что Нина Роуланд сама хотела застрелиться, а Тони выхватила оружие и взяла всю вину на себя.

— Что ж, и это возможно, — пробурчал Фуллер. — Значит, она запирает свою мать. А какого сорта эта женщина, миссис Роуланд?

— Я же уже рассказывала. Красивая, испорченная потакающая своим прихотям. Чего-то тоже боится. Может быть, из-за Тони, а может быть, из-за невестки.

— А может быть, Нина и есть та сумасшедшая?

Хильда немного помолчала.

— Я не думаю, что кто-либо из них действительно ненормальный. Что-то случилось со всеми ними или с кем-то из них. Лично я думаю, что-то произошло с Тони… То, что в тот злополучный день машиной управляла Тони, мы знаем только с ее слов. Возможно, за рулем сидела и Нина. Но, как я уже сказала, она слишком любит себя. Она обожает валяться в постели среди моря цветов и иметь под рукой Тони, которая исполняет любое ее желание.

— Мало похожа на самоубийцу.

— Вот именно.

Они почти дошли до дома Роуландов. Хильда остановилась, а Фуллер положил ей на плечо руку.

— Смотри, будь осторожна в этом доме. Я уже жалею, что втравил тебя в эту историю. Здесь дело не в преступлении. Во всяком случае, насколько я понимаю, настоящего преступления еще не произошло. Но оно может произойти. Напряжение нарастает, и может случиться взрыв. Будь осмотрительна, Хильда, береги себя.

Они расстались, и Хильда пошла к дому. Она была почти уверена, что видела, как мужская фигура скользнула в тень кустов на противоположной стороне улицы. «Наверное, это Джони», — подумала мисс Адамс. Однако мужчина не подошел к ней, а, присмотревшись, Хильда готова была поклясться, что мужчина не был в военной форме.

 

Глава V

Той ночью Алиса Роуланд попросила Хильду переночевать у нее в комнате. Мисс Адамс дала ей снотворное, которое прописал Алисе доктор. Взяв таблетку, мисс Роуланд внимательно посмотрела на нее.

— Это точно та таблетка, которую прописал мне доктор? — спросила она с виноватой улыбкой. — У нас в доме произошла пара странных случаев, я, конечно, понимаю, что это глупо, но посмотрите, мисс Адамс, повнимательней. Это именно то лекарство?

Хильда тщательно осмотрела таблетку.

— Все правильно. На ней та маркировка, которая и должна быть. А что вы имеете в виду под странными случаями, мисс Роуланд?

Алиса не ответила, а приняла лекарство, запив водой, и откинулась на подушку.

— Вы у нас уже два дня. Каковы ваши впечатления?

— У меня не было возможности особенно общаться с другими обитателями дома, — спокойно сказала Хильда. — Мисс Роуланд, кажется, очень любит свою мать. С миссис Роуланд я едва перекинулась парой слов.

— Я все время думаю о Тони. Вы же общались с ней. Не кажется ли вам, что ее что-то все время беспокоит?

— Я думаю, что она уж слишком серьезна для девушки ее возраста, — уклончиво ответила Хильда.

— Только и всего? Вы считаете, что она совершенно нормальна? Пожалуйста, мисс Адамс, будьте со мной откровенны. Я очень за нее беспокоюсь. Пару месяцев назад она отказала жениху и с тех пор очень изменилась.

— Это, возможно, расстроило ее больше, чем вы думаете. А может быть, она не любила этого молодого человека?

— Не любила? Да она буквально вешалась ему на шею.

Прежде чем продолжить разговор, Хильда открыла окно. Судя по всему, таинственный мужчина уже ушел. Хильда все больше утверждалась во мнении, что это был не Джони. Как ни в чем не бывало она вернулась к кровати и достала еще одно одеяло.

— Я, должно быть, вчера видела этого парня. Молодой офицер, увидев мою форму медицинской сестры, спросил меня, не больна ли Тони.

— Не понимаю, почему это его беспокоит, — сказала Алиса злым голосом. — Она так ужасно с ним обошлась. Ведь все было готово. К нам в дом съезжались гости с его стороны, было полно прекрасных подарков. И вдруг нá тебе. Я чувствовала себя просто дурой. Было слишком поздно что-либо делать, и мы только смогли дать объявление в газету, что свадьба откладывается. Люди продолжали звонить, а единственное, что я могла ответить, так это то, что его неожиданно вызвали в часть. Я не говорила впрямую, но давала понять, что его отправили за океан.

— Понятно. Это тогда она начала ходить во сне?

Алиса явно насторожилась.

— Кто это вам сказал?

— Да, Агги что-то говорила об этом.

— А что еще она вам нарассказала?

— Просто, что у Тони была эта странность. Больше ничего.

Алиса немного успокоилась и поудобнее устроилась на подушках.

— Да, это случилось примерно в то время. В доме творилось что-то ужасное. Эта отмена свадьбы, обострение болезни ее матери. Тони ходила как привидение. А потом однажды ночью во сне, рано или поздно вы все равно об этом узнаете, она пришла в комнату матери, взяла пистолет и чуть было ее не застрелила.

Хильда блестяще изобразила удивление и ужас.

— Может быть, ей вспомнилось нападение японцев? А где же она нашла пистолет?

— Нина держала его у себя в комнате, и Тони, конечно, знала об этом. Теперь вы понимаете, почему я так беспокоюсь за бедную девочку? Мне кажется, она опять начала ходить во сне. Поэтому я вас и прошу переночевать сегодня со мной. Здесь поставят раскладную кровать, и вам будет удобно.

— А почему вы думаете, что она опять начала ходить во сне?

— Вчера ночью, когда вы уже пошли спать, она пришла ко мне. Было около двух часов ночи. Внезапно проснувшись, я увидела, как она стоит надо мной и смотрит на меня каким-то странным взглядом. Я назвала ее по имени, она вздрогнула и выбежала из комнаты.

— Вы уверены, что это была именно Тони?

— Выбегая, она оставила открытой дверь в холл, в котором горел свет, и я точно видела, что это была она.

— Может быть, она просто хотела с вами поговорить, а потом раздумала?

— Тогда почему она убежала? Ведь Тони видела, что я проснулась.

— Значит, вы считаете, что девушка бодрствовала?

— Я не знаю, — ответила Алиса раздраженно. — Я плохо разбираюсь в молодежи. Мне совершенно непонятна Тони, она так изменилась за последнее время. Я почти боюсь ее.

В эту ночь Хильда спала в комнате Алисы. Правда, не столько спала, сколько неотрывно смотрела на дверь и размышляла. Скорее всего Фуллер прав, говоря о нагнетании напряженности в доме и возможном кризисе. Но вот что это может быть за кризис? Возможно, объектом могла стать Алиса, прикованная к кровати. Однако Хильда не видела сколько-нибудь веской причины для такой угрозы, если только мисс Роуланд не была вовлечена в историю с пистолетом. Кто-то стрелял. Это точно. По словам Фуллера, Тони нашли около двери в комнате Нины без сознания, около нее лежал пистолет, а в это время Нина пыталась встать с кровати. Если Нина была ранена, то в общей суматохе это было нетрудно скрыть, чтобы, как говорил Фуллер, защитить своего собственного ребенка.

Это требовало большой стойкости, но постельное белье с пятнами крови можно было постирать в ванной, самой наложить повязку, в крайнем случае прибегнуть к помощи одной из служанок. Вряд ли это болтушка Агги. Скорее всего Стелла. Надо завтра обязательно поговорить со Стеллой.

Алиса, приняв снотворное, крепко спала. Так как ночь была теплая, Хильда оставила дверь в холл открытой В два часа ночи она услышала там какой-то шорох, как будто открылась и закрылась дверь. Никто, однако, в их комнату не вошел. Хильда быстро встала с постели и выглянула в холл.

Кто-то быстро и бесшумно спускался по лестнице. Хильда не видела, кто это. В холле первого этажа было темно, но фигура быстро направилась в ту часть дома, где размещалась кухня и подсобные помещения. По тому, как человек уверенно ориентировался в темноте, было ясно, что он хорошо знаком с домом.

Хильда накинула свое кимоно и быстро, но совершенно бесшумно вышла из комнаты. Она спустилась с лестницы в тот момент, когда дверь, ведущая в хозяйственные помещения, закрылась. Осторожно подойдя к ней, Хильда услышала, как в кухне кто-то открыл дверцу печки и чиркнул спичкой. Потом наступила тишина, и вдруг неожиданно дверь резко открылась и в темноте кто-то быстро пошел снова наверх. Хильда едва успела спрятаться, и теперь ей надо было быстро решить, идти ли ей за этим человеком или пойти на кухню и посмотреть, что он положил в печку. Она решила сделать второе и быстро вошла в кухню.

В полной темноте в плите мерцал огонек. Хильда подошла к плите, на пути свалив стул, упавший, как ей показалось, с диким грохотом. Но, судя по всему, никого этот шум не разбудил. Хильда открыла дверцу плиты и увидела, как огонь быстро пожирал остатки бинтов. Сомнений не было: кто-то сжег повязку, бывшую на руке Нины Роуланд.

Поднявшись наверх, Хильда почувствовала, что замерзла. Кроме мирно спящей Алисы любой обитатель дома мог оказаться на кухне. Но зачем такая секретность? Теперь, казалось, отпали последние сомнения в том, что Тони стреляла в свою мать. Но если она ранила ее, зачем рисковать здоровьем Нины? Ведь рана могла загноиться. Может быть, в этой истории был второй пистолет, и Тони стреляла, чтобы что-то скрыть, кого-то защитить. Кого? Нину? А может быть, Алису? Возможно, история, рассказанная Алисой Фуллеру, была попыткой защитить кого-то. Ее самое?

Если ночью в кухне была Тони, то на утро она держалась как ни в чем не бывало. За завтраком девушка появилась с распущенными волосами, в короткой юбке и свитере, и на вид ей снова можно было дать лет шестнадцать. Она хорошо поела, и вообще казалось, что состояние ее улучшилось. Ее спокойный, удовлетворенный вид как-то не вязался с новостью, которой она поделилась за столом.

— Мы получили письмо от отца. Он пишет, что не сможет к нам приехать. Ситуация на Тихом океане изменилась, и дела не позволяют ему отлучиться.

— Какая неприятная новость, — заметила Хильда и увидела, что Тони покраснела.

— Да, мама расстроилась. Она очень хотела его видеть. Но он солдат и не волен в своей судьбе.

После завтрака Хильда поднялась на второй этаж. К ее удивлению, дверь в комнату Нины была открыта, и в комнате никого не было. Подойдя к комнате Алисы, Хильда услышала за дверью громкие голоса. Было ясно, что Нина у Алисы в комнате и между ними нарастает ссора.

Нина почти кричала:

— Ты следишь за ней. Поэтому здесь и эта сиделка. Сначала психиатр, теперь сиделка. Что тебе надо? Хочешь доказать, что она сумасшедшая?

Алиса говорила спокойно.

— Прекрати истерику. Я не виновата, что Чарльз не сможет приехать. Что касается Тони, то ты думаешь, это нормально, когда дочь стреляет в свою мать?

— Она никогда в меня не стреляла, и ты это прекрасно знаешь. Она взяла пистолет, и он начал вдруг стрелять. Она же никогда в жизни не стреляла.

— В таком случае у нее это прекрасно получилось, — сухо заметила Алиса.

— Вспомни, это ты нашла ее. Она сама ничего не помнит. Это твоя версия, не ее. Я не дурочка! — Нина, уже не сдерживаясь, кричала. — Прекрасно понимаю, что мы для тебя обуза. Я умоляла Чарльза не делать этого, но он утверждал, что ты обидишься, если мы будем жить где-то в другом месте. Ох! Если бы только он приехал.

Хильда услышала, что Тони поднимается с завтраком для Нины, и едва успела проскользнуть к себе в комнату. Когда через некоторое время она зашла в комнату к своей пациентке, то увидела, что Алиса лежит в кровати злая и расстроенная.

— Сейчас ко мне приходила Нина, — сказала мисс Роуланд с возмущением. — Она считает, что я хочу избавиться от Тони.

— Ну, а как вы сами считаете? — прямо спросила Хильда.

— Конечно же, нет. Но я очень беспокоюсь. Она может совершить что-нибудь опасное для себя или для кого-нибудь еще.

— Я думаю, что, возможно, револьвер в ту ночь был у Нины Роуланд, а Тони старалась его у нее отнять.

Алиса рассмеялась.

— Нина хотела застрелиться? — воскликнула она горько. — С ее-то взглядами на жизнь? С таким мужем, который обожает ее? Уверяю вас, мисс Адамс, у нее нет ни малейшей причины для этого. Она любит деньги, наряды. Самовлюблена до предела. У нее прекрасная жизнь. Вот я…

Алиса замолчала, и Хильда поняла, что в доме существуют подводные течения, о которых она и не подозревала. Несмотря на ссору, этот день был спокойнее предыдущего. Оставив Алису после обеда с книгой, Хильда спустилась в кухню.

Тони куда-то ушла, и Стелла наливала кошке молоко в блюдечко. Кухарка коротко поздоровалась с Хильдой, та кивнула в ответ и села на стул.

— Я хотела бы спросить вас о той ночи, когда была стрельба, — сказала она без особых вступлений. — Что вы знаете об этом?

— Я? Ничего. Когда услышала выстрелы, я спустилась вниз, как и Агги.

— И это все?

— Я не понимаю, мисс Адамс, что вам нужно?

— Кто занимался рукой миссис Роуланд в ту ночь?

— Рукой? Первый раз слышу о руке миссис Роуланд. А что случилось с ее рукой?

Хильда внимательно посмотрела на Стеллу, но та была непроницаема. Тогда мисс Адамс предприняла новую попытку.

— Скажите, Стелла, как часто, придя утром в кухню, вы обнаруживаете, что ночью в плите что-то жгли?

На этот раз Стелла бросила на нее быстрый взгляд и отвернулась.

— Я нахожу плиту такой, какой оставила ее с вечера. Простите, мисс Адамс, а какое вам до этого дело?

Хильда поняла, что разговор на эту тему ни к чему не приведет.

— Хорошо, нет так нет. А не скажете, кто укладывал Нину в постель после выстрелов?

Было видно, что Стелла стала успокаиваться.

— Да она особо и не вставала с постели. Какое там, она была в полуобморочном состоянии. Мисс Алиса помогла ей, после того как пришел доктор посмотреть Тони. А может быть, Агги. Это все, что я знаю.

«Что же, вполне возможно, — подумала Хильда, выходя из кухни. — Стараясь избежать скандала, Алиса сама перевязала Нине руку. Ведь это была ее версия, что вторая пуля вылетела в окно. Она же могла и сама выстирать и погладить простыни». Но когда позднее она провожала доктора Винанта и задала ему вопрос о Нине, он рассмеялся.

— Она ранена? Да вы просто ее совсем не знаете. Если она ушибет свой пальчик, то поднимет на ноги всю округу.

— Но у нее перевязана рука.

— Дорогуша, не спрашивайте меня, почему она носит эту повязку или целыми днями валяется в постели. Она совершенно здоровая женщина, которая обожает быть в центре внимания. И после того как я сказал ей об этом, она отказалась от моих услуг.

— И это все? — спросила Хильда сухо.

— Дорогуша…

— Давайте обойдемся без «дорогуш». Теперь, когда вы не занимаетесь Ниной, вы считаете, что это не ваше дело. Что же, это ваше право. В таком случае это мое дело.

— Но ведь именно я предложил, чтоб вы занялись этим. Не забывайте об этом, — сказал с обидой в голосе доктор.

— Именно поэтому я имею право знать некоторые вещи.

С явной неохотой доктор отпустил на пол свой чемоданчик.

— Как себя чувствовали Тони и Нина, когда приехали после нападения японцев? Вы же тогда их видели, доктор?

— Конечно. Нина жаловалась, но в действительности с ней все было в порядке. У Тони были проблемы с привыканием к новому месту. У невротических натур это часто бывает. Мне думается, что ее все же можно отнести к невротикам. Поначалу она избегала меня. Я думаю, Тони просто меня боялась. Но потом мы стали друзьями.

— А на что жаловалась миссис Роуланд?

— А, всякие пустяки. Холодная погода, отсутствие ее служанки, которую она оставила в Гонолулу, строгость порядков в доме, заведенных Алисой. Ничего серьезного.

— А Тони?

— Она держалась молодцом, несмотря на то что ей было нелегко. Они с Ниной довольно разные, но это не имело большого значения, так как большую часть времени миссис Роуланд проводила в своей комнате. Это имело особое значение после того, как Тони вернулась из интерната. Она — прекрасное дитя, даже если ходит во сне.

Винант поднял свой чемоданчик, и только тут Хильда заметила, какой он старый и усталый. Ей даже стало жалко его. Но последние слова доктора заставили ее насторожиться.

— Не надо давать волю своему воображению, мисс Адамс. С Ниной Роуланд все в порядке, разве что вялость от недостатка движения и неврита в руке, и Тони, как обычно, сделала ей повязку.

 

Глава VI

Когда Хильда поднялась наверх, Алиса спала, а Агги с таинственным видом поджидала ее в холле.

— Мисс Тони ушла, — сообщила служанка шепотом. — Починили машину, и она поехала ее опробовать. Не хотите посмотреть ее свадебное платье? Завтра я должна упаковать и отослать его.

Хильда согласилась. Дверь в Нинину комнату была закрыта, и ей особенно нечего было делать. Все приданое хранилось на третьем этаже, а она там еще не была. Третий этаж напоминал второй, и комнаты слуг находились в глубине холла. Помещение, где были вещи несостоявшейся свадьбы, находилось как раз над ее комнатой, и Хильда с интересом вошла в него, открыв жалюзи на окнах.

— Платья висят в шкафу, — сказала Агги. — Сейчас вы увидите, что за прелесть этот свадебный наряд.

Но Хильде пришлось довольно долго ждать, пока Агги, порывшись в шкафу, повернулась к ней и сказала в растерянности:

— Оно исчезло! Кто же мог его взять?

— Может быть, сама Тони?

— Зачем? Где оно? В комнате его точно нет Боже мой, нет и платья для приемов. Может, она передумала и решила все же выйти замуж? Все еще вчера было на месте, когда я показывала наряды сестре Стеллы.

— Вы видели, как Тони сегодня выходила из дома?

— Нет. Может, Стелла видела.

Но и Стелла не видела. Обе служанки разволновались, и Хильде пришлось их успокаивать. Из кухни она поднялась на второй этаж. Проходя по холлу, Хильда через открытую дверь увидела, что комната Тони по-прежнему пуста. Удостоверившись, что Алиса мирно спит, мисс Адамс вошла в комнату Тони. Это была обычная девичья: на полу бледно-голубой ковер, белые шторы и розовое покрывало на кровати. На стене висела теннисная ракетка, и на туалетном столике стояла фотография мужчины в военной форме. Без сомнения, это был ее отец. На обратной стороне фотографии была надпись: «Тони, моей дорогой девочке от папы».

Свадебного платья нигде не было. Единственное, что привлекло внимание Хильды, так это тринадцатый том энциклопедии «Британика», подпиравший дверь, чтобы та не закрылась. Едва не споткнувшись о него, Хильда услышала голос Агги:

— Ну как, оно здесь?

— Что здесь?

— Свадебное платье. Ой, мисс Адамс, я боюсь. Я же за него отвечаю. Только вчера мисс Алиса спрашивала о нем и я сказала, что все в порядке.

— Вас ни в чем не обвинят, — сказала Хильда, успокаивая ее. — Может, Тони сама взяла его, чтобы отдать кому-нибудь другому.

— Отдать кому-нибудь другому! — вскричала Агги. — Да оно стоит целое состояние! Отец прислал на него деньги. Она никогда такого не сделает.

Спрашивать Агги насчет энциклопедии не имело никакого смысла. Она бегала по комнате, заглядывала под кровать, открывала ящики комода, призывая в свидетели Господа Бога. Ее метания прервал звонок у входной двери. Пригладив волосы, Агги спустилась вниз и открыла дверь. Хильда подошла к лестнице, чтобы увидеть пришедшего.

Им оказалась прекрасно одетая женщина лет пятидесяти с седыми волосами. Она слегка улыбнулась, увидев служанку, стоящую как вкопанная.

— Мне нужно видеть Тони, Агги. Она должна быть дома, я только что видела, как она подъезжала к гаражу.

Агги наконец обрела дар речи.

— Простите, миссис Хейес, может, она и дома, но я думаю…

Миссис Хейес выглядела решительно. Она вошла в холл и с достоинством остановилась.

— Или она поговорит со мной сейчас, или я буду ждать до тех пор, пока она соблаговолит это сделать. — Заметив Хильду, стоящую на лестнице в своей медицинской форме, миссис Хейес встревоженно сказала: — Кто-нибудь заболел? Я не знала…

Выслушав объяснение служанки, она неторопливо прошла в гостиную, как бы не замечая оторопевшей Агги.

Вдруг сверху раздался голос Тони:

— Кто это там?

Хильда повернулась и увидела Тони, стоящую около своей комнаты. Девушка была бледна.

— Какая-то миссис Хейес, — ответила Хильда.

Тони промолчала. Чувствовалось, что она с трудом сохраняет спокойствие. Затем с решительным видом Тони спустилась мимо Хильды по лестнице и прошла с миссис Хейес в гостиную, закрыв за собой дверь. Агги в изнеможении опустилась на стул.

— Я ничего не могла сделать, мисс Адамс, — сказала она жалобно. — Вы видели, как она вошла. Прямо через меня. Это его мать.

— Догадываюсь. Не волнуйтесь. Вы же не могли остановить ее. Лучше скажите мне, Агги, сколько времени эта книга придерживает дверь в комнате Тони?

— Какая книга? Я ничего не видела. Теперь она сама убирает свою комнату.

— Окажите мне любезность, Агги. Принесите в комнату Тони другой том «Британики» из библиотеки, а тот, что сейчас лежит у двери, отнесите в мою комнату и положите в комод. Я хочу его посмотреть.

Хильда поднялась в комнату Алисы и через некоторое время из окна, выходящего на улицу, увидела миссис Хейес, идущую по дорожке к ожидавшему ее такси. Шла она медленно, как-то неуверенно и, прежде чем сесть в машину, бросила на дом долгий взгляд, полный тревоги и недоверия. Через некоторое время из гостиной вышла Тони и, пройдя прямо в свою комнату, закрылась изнутри.

К ужину она не вышла. Зато, к удивлению Хильды, за столом появилась Нина в роскошном домашнем платье.

— Тони не будет ужинать, — озабоченно сказала она. Ей нездоровится, и она просила не беспокоить ее сегодня вечером. Бедняжка так мало ест теперь, — заметила Нина, когда Хильда садилась за стол. — Она так похудела за последнее время.

— А почему бы не показать ее доктору Винанту? — спросила Хильда.

— Тони не захочет его видеть. Она стала такой странной, мисс Адамс. Я ничего не понимаю.

Хильда заметила, что Нина ела обеими руками, но правая была несколько скована в движениях. О Тони больше не вспоминали. В течение всего ужина Нина говорила без умолку. Как хорошо наконец выбраться из своей комнаты, как жаль, что ее муж не сможет приехать домой, ведь она так по нему скучает. Ей так недостает ее служанки, которая жила с ними в Гонолулу. «Наверное, отсутствие мужа для нее повод для недовольства, что нет рядом служанки — настоящее горе», — подумала Хильда.

— Она была прекрасная массажистка, а как укладывала волосы. Без ее рук я теперь никогда так хорошо не выгляжу.

Не получив заверений, что и сейчас она выглядит прекрасно, Нина продолжала щебетать. Ее служанку звали Делия, и она должна была отправиться вместе с ними. Но в последний момент она куда-то исчезла. Вместо нее пришел ее брат и сказал, что ее задержали по подозрению в шпионаже в пользу японцев. Конечно, это сущая чепуха. Полковник Роуланд никогда не держал дома секретных бумаг.

У нее сейчас столько неприятностей: не хватает Делии, которая так за ней ухаживала, раздражает скаредность Алисы, которая держит в доме только двух служанок, и вот еще Тони.

Хильда закончила ужин с твердым убеждением, что Нина классическая самовлюбленная эгоцентристка, но ее заинтересовала информация о Делии — «образец совершенства, работающая на японцев».

— А что сама ваша служанка говорит по поводу этого обвинения? — спросила она, вставая из-за стола.

— Я не знаю, — с обидой в голосе ответила Нина. — После всего, что я сделала для нее, она даже мне ни разу не написала.

— Но вы считаете, что она невиновна?

— Может быть, она в чем-то и виновата. Все мы не без греха. Но я не думаю, что она совершила что-то серьезное. Ведь у нас в доме она была вне всякого подозрения.

Никто и словом не обмолвился о визите миссис Хейес, и после ужина Нина поднялась к себе в комнату. Хильда слышала, как она постучалась в дверь Тони, но, судя по всему, не получила никакого ответа.

По просьбе Алисы Агги снова осталась в ее комнате на время, пока Хильда вышла, как обычно, прогуляться перед сном. Алиса нервничала то ли из-за ссоры с Ниной, то ли она каким-то образом узнала о визите миссис Хейес. Скорее второе, так как, одеваясь для прогулки в своей комнате, Хильда слышала, как Алиса допытывалась у Агги:

— А что Тони ей сказала?

— Не знаю, мисс Алиса. Я не подслушиваю под дверьми.

— Подслушиваешь, когда тебе это нужно, — проворчала Алиса. — А когда мне нужно что-то узнать, ты строишь из себя святую. А что делала миссис Хейес, когда ты проводила ее из дома?

— Я не провожала ее. Она ушла сама.

Когда Хильда выходила из дома, в комнате Алисы все еще была слышна перебранка. После всего, что сегодня произошло, она не удивилась, увидя поджидающего Джони Хейеса. Хильду поразило суровое выражение, застывшее на его почти мальчишеском лице.

— Я ждал вас, — безо всякого вступления начал он. — Что происходит в этом доме? Что за представление устроила сегодня Тони моей маме?

— Понятия не имею, — спокойно ответила Хильда.

— Вы уверены, что так уж ничего и не знаете?

— Обычно я не подслушиваю под дверьми, — чуть улыбнувшись, ответила Хильда словами Агги. — А что такое? Что случилось?

— Все, что я знаю, так это то, что моя мама находится в гостинице и не встает с постели. Она не хочет со мной говорить, а только все время плачет и плачет. Я уже здесь торчу уйму времени. Что все же произошло? Должно быть, что-то из ряда вон выходящее, ведь моя мама очень сильная женщина. Только все время повторяет, что я не должен больше встречаться с Тони и беспокоить ее.

Хильда молчала. Что же такое сказала Тони его матери? О том, что стреляла в свою мать? Или о чем-то более тайном, что являлось подлинной причиной произошедшего той страшной ночью? Что бы то ни было, она твердо знала, что вся история на этом не закончилась, но сказать это Джони не могла.

— Вот что я скажу вам, лейтенант, — произнесла она наконец. — Что бы ни сказала Тони — ей это далось нелегко. С тех пор, как ушла ваша мать, она сидит, запершись в своей комнате.

Джони глубоко вздохнул.

— Я уж не знаю, что и думать. Может, Тони сказала, что у нее наследственное сумасшествие? Ведь должно что-то быть, что так повлияло на мою маму. А Тони так любила меня. Мы так любили друг друга. Когда я был в военных лагерях, она писала мне каждый день. Я сохранил все ее письма и перечитываю их. Они так прекрасны.

— А вы сами не сделали ничего такого, что могло заставить ее изменить свое решение о помолвке?

— Что вы! Да и в прошлом у меня не было ничего такого. Ну, знакомые девушки, а у кого их не было. Но с тех пор, как я познакомился с Тони — абсолютно ничего и никого.

Вскоре он ушел, удрученный и ошеломленный. Хильда повернула обратно к дому Роуландов. Погруженная в раздумья, она уже подходила к нему, когда неожиданно увидела двух людей — мужчину и девушку. Это была Тони. Они не заметили Хильду, и та быстро перешла на другую сторону улицы и встала в тени деревьев.

Улица была довольно широкая, и Хильда почти ничего не слыхала, о чем шел разговор. Было ясно, что те двое о чем-то спорили, и в конце концов Тони попыталась уйти. Но мужчина, схватив ее за руку, заговорил громче.

— Может быть, вы хотите, чтобы я сообщил об этом кому следует? Получится очень неплохая история, не правда ли?

— Нет, вы не посмеете! — Тони тоже повысила голос.

— Не посмею? Поживем-увидим.

Больше ничего Хильда не слышала. Через секунду Тони побежала к дому. Хильде показалось, что девушка плачет. Повинуясь какому-то чувству, мисс Адамс взглянула на окна комнаты Алисы. Кто-то, похоже Агги, виделся в окне.

 

Глава VII

Увиденное настолько заинтересовало Хильду, что она решила посмотреть, куда пойдет незнакомец. Соблюдая дистанцию, она шла за ним несколько кварталов. Потом мужчина остановился у остановки, поджидая автобус. На улице было темно, и Хильда с трудом различала его фигуру, которая безотчетно вызывала у нее тревогу. Когда подошел автобус, она решила проследить, куда он поедет, и последней поднялась в автобус. Если он и заметил ее, то не подавал никаких признаков беспокойства. На вид ему было лет сорок, в потертом синем костюме и старой коричневой шляпе.

Автобус приближался к концу своего маршрута, и Хильда уже начала беспокоиться насчет Алисы. Вдруг незнакомец резко поднялся и пошел к выходу. Вместе с двумя-тремя пассажирами Хильда вышла из автобуса и пошла за мужчиной на почтительном расстоянии.

Он остановился, чтобы закурить, и, насколько она могла судить, все еще не догадывался, что за ним следят. Улицы были пустынны, дома стояли темные и неприветливые, а фигура незнакомца была едва различима. Через несколько минут она вообще потеряла его из вида у небольших обшарпанных домиков. Ей казалось, что он пропал где-то у шестого или седьмого строения, и она начала отсчитывать с начала квартала, стараясь запомнить хорошенько это место.

Но это было последнее, что она запомнила.

Придя в себя, Хильда обнаружила, что лежит в узком, грязном проходе между двумя развалюхами. Сумочка исчезла, а голова буквально раскалывалась от боли. Ей потребовалось какое-то время, чтобы, преодолевая тошноту, встать на подкашивающиеся ноги.

Грабитель словно испарился. Когда Хильда, пошатываясь, добралась до улицы, та была безлюдна и тиха. Присев на ступеньки ближайшего дома, она постаралась оценить ситуацию. До Роуландов и ее собственного дома было много миль пути, а денег у нее не было. Но самое обидное: она попалась на такой дешевый трюк.

Конечно, незнакомец знал, кто она. Возможно, Тони видела ее и сказала: «Вон сиделка моей тети смотрит на нас. Пустите меня, а то я ее позову».

Вообще-то все было элементарно. Ее форма, долгое ожидание автобуса, долгое преследование.

Хильде стало немного получше. Голова все еще сильно болела, но хоть ноги слушались ее. С грехом пополам она добралась до ближайшего магазинчика, и хозяин с ужасом посмотрел на нее.

— Извините, меня сильно ударили и ограбили. Могу я воспользоваться телефоном? К сожалению, у меня нет денег.

— Какие вопросы. Пожалуйста, вот он.

Хозяин поставил аппарат на прилавок, и мисс Адамс с благодарностью села на предложенный стул.

— Фуллер слушает, — услышала она наконец знакомый голос.

— Это Хильда. Я нахожусь…, — владелец лавки назвал адрес, и она передала его инспектору. — У меня небольшая неприятность. Меня ударили и обокрали. Вы можете кого-нибудь прислать за мной?

— Я приеду сам. Какого дьявола вы делаете в этой дыре?

— Это долгая история, — ответила она и повесила трубку.

Когда наконец Фуллер приехал, она стояла у сточной канавы, поддерживаемая лавочником, и ее тошнило от тонизирующего напитка, который тот предложил ей несколько минут назад. Владелец лавки был очень удивлен, увидев полицейскую машину.

— Леди в плохом состоянии. Ей бы нужно в больницу.

— Со мной все в порядке. Я просто круглая идиотка. Ну что, садимся или будем стоять здесь всю ночь?

Фуллер улыбнулся. Слава Богу, Хильда осталась сама собой. Он проводил ее до машины, усадил на заднее сиденье и, закурив, поднял стекло, отделяющее их от шофера.

— Начни рассказывать, когда немного отойдешь. Котелок может еще болеть, но это не смертельно.

— Если б такое случилось с тобой, ты бы так не веселился.

— Ладно. Если один из лучших моих агентов позволяет затащить себя в эту часть города и получить хороший удар по голове, это значит, что он или простофиля, или у него были для этого очень веские причины. Так что из двух?

— Он провел меня, не обращал никакого внимания. В моем возрасте я должна быть умнее.

— Все очень понятно, — сказал он, внимательно глядя на Хильду. — Может, сперва заедем в больницу?

— Я еду к своей пациентке. Все началось у их дома. Он разговаривал с Тони Роуланд, и поэтому я пошла за ним.

Она коротко рассказала о том, что произошло, описала незнакомца и как он оторвался от нее.

— Все было сделано превосходно. В доме у Роуландов тоже работают неплохо. Тони или кто-то еще сжигает ночью хирургическую повязку в кухонной плите, исчезает свадебное платье, которое стоит целое состояние, используют «Британику» как подставку под дверь, а сегодня днем мать Джони Хейеса приходила к Тони и ушла в истерике.

— Боже праведный! Ты уверена, что с тобой все в порядке? Звучит, как какой-то бред.

— Со мной-то все в порядке.

— И после всего этого ты все еще думаешь, что девочка нормальна?

— Я уже не уверена, нормальна ли сама.

Она продолжала настаивать, что поедет к Роуландам, и было бесполезно ее переубеждать. После некоторых безуспешных попыток Фуллер включил верхний свет в кабине и осмотрел Хильду. Она немного пришла в себя, однако лицо ее было в грязи, короткие платиновые волосы торчали во все стороны, а о том, что форма была еще час назад ослепительно белой, можно было только догадываться. Но глаза были по-прежнему тверды и пронзительны.

— Хорошо. Если ты так считаешь, то — давай. В конце концов — это твоя голова и твоя головная боль.

Прежде чем они расстались, Фуллер еще раз внимательно расспросил о незнакомце, как тот был одет. На историю сжигания повязок он не обратил особого внимания.

Если она ранила свою мать и они не хотят, чтобы об этом знали — это их дело.

Но его очень заинтересовало свадебное платье.

— Может, она его сожгла. Не всегда приятно иметь такое напоминание после того, как свадьба расстроилась.

— В то время печка была холодной. Возможно, она продала его.

— Понимаю. Ты думаешь, что этот мужчина вымогал деньги.

— Кстати, он увел и мои денежки, а вместе с ними часы моей мамы, которые мне очень дороги.

Фуллер записал приметы часов на случаи, если их будут продавать или закладывать в ломбарде.

— Теперь послушай. Нам нужно знать, почему девушка стреляла в свою мать, если она вообще стреляла. Почему произошла авария, и не было ли еще чего-нибудь в этом роде. Ведь для этого ты и находишься в их чертовом доме. К сегодняшнему дню у тебя должна же быть какая-то версия.

— К сожалению, не версия, а версии, — сказала она с горечью. — У меня их полным-полно. И столько же вопросов, на которые нет ответа. Например, для чего Тони нужен тринадцатый том «Британики»?

— Послушай, если у тебя есть на этот счет какие-то мысли, то выскажи их. У нас нет времени на загадки.

Но Хильда лишь молча покачала головой, и Фуллер понял, что на этот раз она ничего не скажет.

 

Глава VIII

В час ночи они подъехали к дому Роуландов. Через некоторое время дверь открыла Агги и с ужасом уставилась на них.

— Простите, что побеспокоила вас, — спокойно сказала Хильда. — Меня ударили по голове и обокрали. Этот джентльмен нашел меня и привез на машине. У вас, я надеюсь, все в порядке?

Агги наконец обрела дар речи.

— Я ужасно за вас беспокоилась. Слава Богу, в доме все спят. Может, мне сегодня переночевать у мисс Алисы?

— У меня все в порядке. Идите спать, Агги, не беспокойтесь.

— Я очень вам благодарна, — сказала она, обращаясь к Фуллеру.

Инспектор понял намек, пробормотал что-то и ушел.

Хильда села на стул и подождала, пока перестанут танцевать вокруг нее стены. Агги по-прежнему стояла и с испугом глядела на нее.

— Кто же это вас так? Как война началась, преступники просто распоясались. Вы его рассмотрели?

— Немного. Мужчина лет сорока, одет довольно бедно. У него темная кожа. Пожалуй, это все.

— Он? Но зачем ему надо было вас бить по голове?

— Вы знаете его?

Агги поджала губы.

— Нет, мисс. Я только подумала, что он похож на одного человека, которого я недавно видела. Но это невозможно.

Если Агги и знала что-то, она не стала распространяться по этому поводу. Женщины поднялись на второй этаж, и Агги проводила Хильду в ее комнату.

— Я положила «Британику» в ящик вашего комода, — сказала она с таинственным видом. — Тони не заметила подмены. Ее долго не было, а когда она пришла, то выглядела довольно странно. Я за нее очень беспокоюсь.

Хильда устало опустилась на кровать.

— Я ничего не сказала мисс Алисе о свадебном платье. Я все обыскала. Готова поклясться на Библии, что его в доме нет.

Хильда с трудом поднялась, чтобы переодеться. Она не прислушивалась к Агги, которая в какой уже раз описывала свадебное платье, а вспоминала разговор с Фуллером в машине. Он сказал, что все это похоже на бред сумасшедшего. Возможно. Но только у этого бреда есть вполне определенное начало, и не известно, какой будет конец.

— Постарайтесь, Агги, вспомнить, как шли в доме дела до того, как Тони отказала жениху?

— Все шло как обычно. Ну, может быть, было больше суеты из-за приготовлений к свадьбе: приходили посыльные, приносили разные пакеты, зашел человек из цветочного магазина, чтобы справиться о цветах, старший официант, чтобы договориться о праздничном обеде.

— А как себя вела мисс Тони?

— Все время радостно щебетала. Она была очень счастлива.

— А когда все это изменилось?

Агги задумалась.

— Дней девять до свадьбы. Помню, Стелла сказала, что Тони не притронулась к завтраку. На следующий день я ее увидела, и выглядела она больной. Пошла в библиотеку и осталась там не меньше полутора часов. Я думаю, звонила по телефону, так как после библиотеки она пришла к мисс Алисе в комнату и сказала, что никакой свадьбы не будет.

— А как отреагировали миссис и мисс Роуланд?

— Они подумали, что Тони сошла с ума, но девушка твердо стояла на своем. У ее матери начались нервные припадки, от которых она до сих пор еще не оправилась.

— А как Тони объяснила причину?

— По-моему, никак.

— А когда после этого Тони стала ходить во сне?

— Как раз в ночь, когда должна была состояться свадьба. Разве можно в чем-то обвинять бедное дитя. Весь тот день ходила сама не своя. Она прибрала свою комнату и комнату Нины, а потом закрылась у себя, и я не видела ее до того момента, когда раздались выстрелы.

— Ну и что вы увидели после выстрелов?

— Стелла и я, мы обе услышали выстрелы и бросились на второй этаж. Там, в комнате миссис Роуланд, мы увидели мисс Алису, склонившуюся над Тони, которая лежала в комнате матери у самого порога. Миссис Роуланд кричала и, когда я прибежала, пыталась встать с кровати.

— А что произошло с ней после?

— С кем? С миссис Роуланд? Она была совершенно без сил, и я уложила ее обратно в кровать. Ее била дрожь.

— Вы не думаете, что в нее попала пуля?

Агги на мгновение опешила.

— Вы хотите сказать, не была ли миссис Роуланд ранена? И при этом не сказала ни слова? Ну нет, только не она, мисс Адамс. Да случись такое, она бы от этого дома камня на камне не оставила.

— Вы не заметили следов крови?

— Нет, ничего подобного я не видела. Да и в комнате я пробыла всего ничего.

— А почему она носит на правой руке повязку?

Агги облегченно вздохнула.

— А, это. У нее неврит. В последнее время он особенно разыгрался, и поэтому она столько времени проводит в постели.

— Ну, а теперь об освещении. Вы сказали, что увидели Тони, лежащую на полу. В холле горел свет?

— Ночью в холле всегда горит свет. Мисс Алиса не разрешает тушить его.

— А в комнате миссис Роуланд? Там свет тоже горел?

Агги задумалась.

— По-моему, в комнате света не было. Правда, свет шел из холла, и я все видела. Но, по-моему, свет включили только после того, как уложили Тони в кровать и все немного успокоились.

Агги пошла спать, а Хильда проведала свою пациентку. Алиса мирно спала. После этого Хильда вернулась к себе в комнату и занялась тринадцатым томом «Британики», который ей принесла Агги. Хильде не удалось обнаружить каких-либо специальных пометок, да и все части книги выглядели одинаково. Подняв том, она потрясла его, и из него выпал листок чистой белой бумаги. Отругав себя за то, что не посмотрела все страницы одна за другой, Хильда с головной болью легла спать.

Она еще не заснула, когда в комнату тихо вошла Тони. Она остановилась у двери, как бы раздумывая, идти ли дальше, а затем направилась к кровати Хильды. Девушка двигалась так тихо, что, если бы Хильда уже спала, она бы не проснулась. Тони была в полном сознании и, казалось, с облегчением увидела, что Хильда не спит.

— Нельзя ли у вас попросить снотворного? У мамы все кончилось, а я что-то не могу заснуть.

На фоне света, падающего из холла, она выглядела особенно молодой. Ясно, что Тони ничего не знала о случившемся. В то же время Хильда заметила, что по телу девушки временами пробегала дрожь. Мисс Адамс взяла ее за руку и пощупала пульс. Он был частым и неровным. Встав с кровати, Хильда вывела Тони в холл.

— Что случилось? Я медицинская сестра, и вы можете мне все рассказать. Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь?

Девушка улыбнулась.

— Спасибо. Это очень мило с вашей стороны. Но все в порядке.

Затем, словно ей пришла в голову внезапная мысль, она сказала:

— Когда я нервничаю, я часто хожу во сне. А сегодня я бы не хотела этого делать. В этом все и дело.

— Если вы беспокоитесь о вашей матери…

— А что с моей мамой? — Ее голос изменился и стал напряженным.

— Я видела повязку у нее на руке. Я не хочу вас пугать, но если у нее какая-то травма…

— О чем вы говорите? — сказала Тони холодно.

В конце концов терпение Хильды истощилось.

— Не стройте из себя дурочку. Если у вашей матери огнестрельная рана на руке, то ее нужно соответственно обработать.

— Кто вам сказал о выстрелах?

— Моя дорогая, ведь это не секрет. Случается, люди делают странные вещи, когда они ходят во сне. У меня был случай, когда моя пациентка в состоянии сна едва не задушила своего ребенка, думая, что это грабитель.

— Все понятно. Это доктор и служанки. Особенно Агги и, конечно, тетя Алиса. Но я не стреляла в мою маму. Вы можете сами ее спросить.

Хильда была уверена, что Нина будет все отрицать, даже перед лицом неопровержимых фактов. Она принесла таблетку, и Тони запила ее водой.

— Тот человек, с которым я вечером разговаривала — это брат нашей служанки в Гонолулу. Он говорит, что остался без работы. Но работу можно найти, и я не хочу, чтобы он беспокоил маму.

Хильда кивнула. Она понимала, что ей не нужно говорить Тони, что знает этого человека. Теперь ясно, что девушка видела ее на улице и, возможно, пригрозила этому мужчине, что позовет Хильду на помощь. Скорее всего Тони не знала, что произошло потом и что Фуллер объявил о его розыске по всему городу.

На следующее утро Хильда чувствовала себя лучше, правда, болела шея и ушибленная при падении нога. Но она нервничала. У Алисы дело шло на поправку, а расследование не продвинулось ни на шаг. Более того, случай, который вначале представал, как попытка неуравновешенной девушки убить свою мать, даже погибнув самой, теперь выглядел намного запутаннее.

Единственное, в чем она теперь была убеждена, так это в том, что Тони не является психически больной. Она была страшно испуганной и несчастной девушкой, которая отказывается поделиться своими бедами с другими. Эти мысли занимали Хильду, когда, усадив Алису в кресло у окна, она стала перестилать кровать больной. Как бы прочитав ее мысли, Алиса спросила:

— Теперь, когда вы знаете Тони несколько дней, что вы о ней думаете?

— Мне кажется, что ее что-то беспокоит.

— Беспокоит? Слишком мягко сказано. Она сама на себя не похожа. Ей обязательно надо поехать в санаторий. Но я ничего не могу с этим поделать.

— А вы не знаете, в чем причина ее теперешнего состояния?

— К сожалению, нет. Но думаю, что все дело в ее рассудке. Мы показывали ее психиатру, но она не стала даже с ним говорить. Я могу предположить, что Тони стреляла в состоянии сомнамбулического сна, однако могу точно сказать, что она была в полном здравии когда среди белого дня разбила мою машину.

— По-моему, вы мне об этом не рассказывали.

— И, наверное, не надо было. Но я все время думаю об этой аварии, в которой Тони повредила руку. Во всяком случае и мать и дочь все время говорят, что это была случайная авария. Что-то произошло с коробкой передач. Но в том-то и дело, что коробка передач, как мне сказали в гараже, была в полном порядке.

— В таком случае напрашивается вывод: девушка хотела, чтобы они обе, так сказать, попали в аварию. Но это, по-моему, не похоже на Тони. Судя по всему, она очень любящая дочь, и если хотела покончить с собой, то зачем угрожать и жизни матери?

Алиса пожала плечами.

— Но она очень любит и своего отца. Однако явно почувствовала облегчение, когда узнала, что он не сможет приехать домой. Я это точно могу сказать.

Хильда расправила покрывало на кровати Алисы и придирчиво посмотрела на геометрические результаты своей работы: безупречные.

— Я не подумала, — сказала она, взбивая подушки, — что нападение на Гонолулу могло быть страшным шоком для нее. Может быть, она потеряла кого-нибудь во время налетов, кого-нибудь, кто был для нее дорог?

— Не знаю. Ведь в то время ей было только шестнадцать. Если вы имеете в виду мужчину… Но есть одна странная вещь. Нина обожает говорить о жизни на Тихом океане, собирается, как только кончится война, вернуться туда. Она и свою комнату постаралась устроить так, чтобы все напоминало о Гавайях. Тони следит, чтобы мать жила среди цветов. Но сама прямо-таки ненавидит эти острова. За четыре года, что живет здесь, она практически ни разу даже не обмолвилась о жизни на Тихом океане. По-моему, сама мысль о Гонолулу ненавистна ей.

Хильда задумалась. Она не была большой любительницей кинематографа, но все же видела хронику о нападении на Пирл-Харбор. Даже после окончания налетов живущие там ни в коем случае не могли себя чувствовать в безопасности. Полковник Роуланд дал жене пистолет и, как только представилась возможность, отправил их на родину. А если представить, что там было введено полное затемнение…

— И все-таки с Тони там что-то произошло. Что-то такое, о чем Нина не знает, а знает только Тони. Есть такая штука, как психические шрамы. Если там на нее кто-то напал…

— Я уверена, что ничего подобного не было, — сказала Алиса, краснея. — Да и потом через несколько месяцев она прекрасно адаптировалась к жизни в Штатах.

— А она получает письма с Гавайев?

— Я никогда не вижу их почту. Тони всегда первая получает ее.

Пока Хильда прибиралась в ванной, Алиса, судя по всему, размышляла над их разговором, и как только мисс Адамс вошла снова в комнату, спросила ее в лоб:

— О чем Герберт Джонсон разговаривал с Тони вчера вечером? Агги сказала, что видела вас в то время на другой стороне улицы.

Хильде удалось сохранить спокойствие.

— Она говорила с человеком, которого я не знаю.

— Вы ничего не слышали из разговора?

— Я стояла далеко от них.

Алиса не скрывала своего разочарования.

— Он ее преследует все эти четыре года, — сказала она озабоченно. — Его сестра Делия была служанкой Нины на Гавайях, и он приехал оттуда. Этот тип мне очень не нравится, но Нина очень любила Делию.

Алиса пристально посмотрела на Хильду.

— Вы не заметили, Тони не давала ему деньги?

— Я не знаю, мисс Роуланд. Во всяком случае, я не видела, чтобы она это делала.

Алиса была явно огорчена таким ответом. Помолчав, она вдруг сказала:

— Моя невестка очень привлекательная женщина. И я уверена, что многие мужчины завидовали моему брату. Вполне возможно, что Нина…

Алиса замолчала, а Хильда не стала настаивать на продолжении разговора, чтобы не вызвать подозрений.

 

Глава IX

На следующее утро после инцидента с Хильдой Фуллер нанес визит комиссару Байярду. Они были старыми друзьями. Комиссар предложил ему сигару, и Фуллер устроился в кресле. Байярда замучил насморк, и, беспрестанно чихая, он вытирал нос бумажными салфетками и бросал их в корзину.

— Черт побери, — ворчал он. — Могли бы их делать побольше и из хлопка. На юге у нас его полно. Ну, что у тебя? Выглядишь ты неважно.

— Вчера вечером Хильда Адамс едва избежала крупных неприятностей.

— Она сейчас работает на тебя?

Фуллер утвердительно кивнул.

— От удара по голове потеряла сознание и лишилась сумочки. К счастью, в ней были старинные часы. Если грабитель захочет их продать или заложить, мы накроем его. Но мне все равно не по себе. Нужно бы выделить пару человек для наблюдения за домом, где сейчас работает Хильда. Чую, что там назревает какая-то пакость.

Комиссар громко чихнул.

— О Боже! Ты что, не знаешь, что у нас осталось чуть больше половины людей по штатному расписанию? Я думаю, мисс Адамс сама позаботится о себе. Она же опытный агент.

— Такого случая у нее никогда еще не было, — сказал Фуллер и начал рассказывать историю Роуландов. Чихая, комиссар внимательно слушал.

— Если я правильно понял, мы следим за девчонкой, у которой вроде как поехала крыша. Так какая же польза от наружного наблюдения? Только для того, чтобы вызвать судебного медика после того, как там все закончится?

— Это надо сделать. Если ты не дашь хотя бы одного человека, эту работу придется выполнять мне.

— Не валяй дурака. У тебя своих дел хватает.

В конце концов Фуллер получил, что хотел. Сотрудник в штатском будет по ночам дежурить у дома Роуландов и по желанию Хильды сопровождать ее во время вечерних прогулок. Но в этот вечер Хильда не пошла на прогулку. Она это сделала днем.

— Мне нужно взять из дома свежую медицинскую форму, — сказала она Алисе после обеда. — Я скоро вернусь, если вы не возражаете.

— Я подремлю после обеда, — сказала Алиса позевывая. — Конечно, идите. Только скажите Агги, чтобы время от времени она заглядывала ко мне.

Переодевшись, Хильда спустилась по лестнице в своих туфлях без каблуков. Когда она уже собиралась выходить, то увидела в библиотеке Тони, которая говорила по телефону. Заметив Хильду, девушка поспешно повесила трубку, и на ее лице отразились растерянность и тревога. Хильда заметила это, но не подала вида.

— Я выйду на пару часов. Мисс Роуланд собирается поспать.

Тони, растерянно глядя на Хильду, молчала. Затем, стараясь выглядеть спокойной, сказала:

— Агги рассказывала, что вчера с вами случилась неприятность.

— Да, меня ударили по голове и обокрали, — бодро ответила Хильда. — Но сейчас все в порядке. Меня не так легко отправить на тот свет.

С этими словами мисс Адамс вышла из дома, заметив, как Тони побледнела. Интересно, догадывается ли девушка о том, что вчера произошло? Что это за человек, которого она вчера — видела с Тони? Что ему нужно? Какой властью он обладает над Тони? А то, что он ее имеет, было видно вчера, когда он грубо схватил девушку за руку и не дал ей уйти. О чем он угрожал рассказать кому следует?

Погруженная в раздумья, Хильда села в автобус, но сначала поехала не домой, как сказала Алисе, а в гостиницу «Мажестик». Справившись о миссис Хейес, Хильда узнала, что та плохо себя чувствует и никого не принимает. Но упомянув по телефону имя Тони Роуланд, она получила разрешение подняться в номер.

Дверь в номер была не заперта, и, постучавшись, Хильда услышала приглашение войти. В гостиной она увидела мать Джони, лежащую на диване и укрытую пледом. Она выглядела очень уставшей.

— Вы сиделка Алисы Роуланд? — сказала она негромко. — Я вас вчера видела в холле.

Хильда кивнула и села в кресло напротив дивана, положив руки на колени.

— Я пришла, потому что ваш сын сказал мне, что вы очень обеспокоены в связи с Тони Роуланд. Должна сказать, что и мне небезразлична ее судьба, миссис Хейес. Я подумала, что вместе с вами мы бы могли…

Миссис Хейес вся напряглась.

— Боюсь, что я вряд ли буду вам полезна, мисс Адамс. Я согласилась на встречу, чтобы попросить вас поговорить с Джони. Может быть, он вас послушает. Меня он слушать не хочет. Я очень бы хотела, чтобы он перестал искать встречи с Тони. Навсегда.

Хильда удивленно подняла брови.

— Это очень серьезное решение. Для этого нужны какие-то веские причины.

— Я не могу обсуждать эти причины, — сказала миссис Хейес ледяным тоном. — Это не мой секрет, не моя тайна. Я поклялась ничего не говорить по этому поводу. Единственное, что я могу сказать, так это то, что любые разговоры о возобновлении помолвки и свадьбы абсолютно неприемлемы. Тони это прекрасно знает, и, если она послала вас…

— Нет, нет. Она не знает, что я пришла к вам. Мне бы только хотелось знать, говорила ли она вам, что в семье существует наследственное сумасшествие? Насколько я могу судить, она такая же сумасшедшая, как я балерина.

Миссис Хейес не проронила ни слова, и Хильда продолжала:

— Понимаете, миссис Хейес, там что-то происходит. Тони близка к полному отчаянию. Я боюсь, она может совершить самоубийство.

— Извините, мисс Адамс. Я ее очень люблю, или скорее любила, но, поверьте, я ничего не могу поделать.

Хильда пристально посмотрела на свою собеседницу. Красивое лицо, привлекательность которого унаследовал Джони, обручальное кольцо из платины, перстень с большим бриллиантом. Такая женщина — хорошая жена, мать, но вряд ли ее крепкая натура позволит переступить через какие-то свои принципы.

Хильда встала.

— Неужели вы не понимаете, что, храня эту тайну, вы можете навлечь большую беду? Как я могу помочь Тони, если не знаю, в чем причина ее страданий?

— Извините, но мне ближе интересы моего сына, а они требуют, чтобы не было никакой свадьбы. И для этого я пойду на любые жертвы. Тони знает об этом.

На этом они холодно распрощались, и недовольная собой Хильда отправилась домой. Ее прибранная и тихая квартирка подействовала на нее благотворно, и она с удовольствием уселась в свое уютное кресло. Ясно, что миссис Хейес не поддастся ни на какие уговоры, хотя, судя по всему, встреча с Тони ошеломила ее. Что же девушка ей сказала?

Не успела Хильда найти другую сумочку взамен украденной, как к ней поднялась владелица дома с просьбой от Фуллера позвонить ему. Ей так хотелось побыть одной, спокойно посидеть в кресле, дав отдохнуть гудящей еще голове, но, приняв две таблетки аспирина, она набрала номер Фуллера.

Инспектор был не в настроении. Коротко поздоровавшись и поворчав, что она должна лежать в постели, а не разгуливать по городу, он поинтересовался, что происходит в доме Роуландов.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Если ты о разговоре с миссис Хейес…

— Нет, я о твоих часах. Их сегодня утром продали скупщику краденого, а днем уже выкупили. Догадайся кто?

— Откуда мне знать.

— Милая, маленькая девочка Тони. Девчушка, которая пыталась убить свою мать. Знаешь такую?! Где-то час назад она запросто зашла в эту лавчонку, попросила показать ей имеющиеся часы и выбрала почему-то твои. Ты говорила ей, что потеряла свои часы?

— Нет.

— Теперь ты понимаешь, что к чему? Она знала, что твои часы у этого мерзавца. Он дал ей знать, как они выглядят, так как боялся, что через них мы выйдем на него. Она быстренько пошла и выкупила их, чтобы замести следы и обезопасить его.

Хильда застыла в молчании. Значит, вместо того, чтобы использовать ее как защиту против этого негодяя, вчера вечером Тони предупредила его об опасности, которую она может представлять для него.

— Вот такой твой ангелочек. Может, хоть теперь ты изменишь некоторые свои воззрения. Попробуй выясни, получала ли она какую-нибудь записку или разговаривала по телефону сегодня между десятью утра и двумя часами дня. Это поможет нам в поисках. У нас подробное описание этого человека. Полностью совпадает с твоим.

— Ей сегодня звонили. Я знаю это точно.

— Когда?

— В половине второго.

— Ну вот. Значит, как только он часы толкнул в этой лавке, сразу позвонил Тони, и она их выкупила в три часа. Держу пари, ты их найдешь у себя в комнате.

— Ну нет. Это последнее место, где их можно найти. Она не дура. Она или пошлет их ко мне домой, или где-нибудь спрячет, если уже не выбросила в реку. Этого человека зовут Герберт Джонсон, во всяком случае это его настоящее имя. Он приехал в Штаты после Пирл-Харбора, и его сестра была служанкой Нины Роуланд. Мне кажется, что он ее шантажирует.

— Ну, ты молодчина, — Фуллер был явно доволен. Он всегда особенно любил, когда своим спокойным голосом Хильда давала ему важную информацию.

Повесив трубку, она зашла к домохозяйке посмотреть на свою канарейку и затем направилась к Роуландам. Около дома она повстречала почтальона и взяла письмо для Алисы, присланное из Гонолулу. Алиса была очень рада, когда Хильда вручила его ей.

— Возможно, из него я узнаю что-то важное об этом Герберте, — сказала она, разрывая конверт. — Я написала своей подруге, которая там живет, и попросила узнать кое-что. Тони видела, как вы брали письмо?

— Нет. Я встретила почтальона около дома.

Пока Алиса читала письмо, Хильда прошла к себе в комнату, чтобы переодеться в медицинскую форму. Как она и думала, часов нигде не было. В комнате все оставалось по-прежнему, кроме того, что тринадцатый том «Британики» в ящике ее комода был заменен на четырнадцатый, а открытую дверь в комнату Тони подпирал тяжелый фарфоровый слоник.

Когда Хильда вернулась в комнату Алисы, та стояла в халате около комода с ключом в руке. Письма Хильда нигде не заметила. С Алисой что-то случилось. Она побледнела, дыхание ее было прерывисто.

— Кажется, я еще не настолько окрепла, чтобы самостоятельно двигаться, — сказала она, тяжело дыша.

Хильда помогла добраться ей до постели, и Алиса несколько минут лежала молча с закрытыми глазами.

— Кажется, прошло. К сожалению, я получила не очень хорошие вести из Гонолулу, — сказала она слабым голосом. — Так, значит, это был Герберт Джонсон, который ударил и ограбил вас вчера. На него это похоже. Но почему вы мне ничего не сказали?

— Я считаю ненужным волновать своими личными делами моих пациентов. Кстати, а почему он шантажирует Тони, мисс Роуланд?

На этот раз Алиса не нашла нужным поделиться с Хильдой своими соображениями и той ничего не оставалось, как, признав поражение, отправиться обедать. За исключением того, что за столом была Тони, этот обед как две капли воды походил на вчерашний. Нина опять без умолку болтала о Гавайях и своем желании поскорее вернуться туда. Тони по своему обыкновению мало ела и много курила. Но на этот раз явно не в своей тарелке была Агги. Она была встревожена, и все валилось у нее из рук. Хильда подумала, что виной всему недоразумение с «Британикой».

Вдруг у нее появилось желание сломать мирный ход обеда, разрушить иллюзию семейной трапезы, заставить Нину сбросить маску великосветской красавицы.

— Вчера около дома я заметила чернявого мужчину, слонявшегося около дома. По-моему, он кого-то поджидал.

Если взглядом можно убить, то Тони бросила на Хильду именно такой взгляд. Нина же заинтересовалась ровно настолько, чтобы поддержать разговор.

— Что, опять Герберт? — спросила она как бы между прочим. — Я думала, ты от него уже избавилась, Тони.

Повернувшись к Хильде, Нина сказала:

— Это брат той служанки, о которой я вам уже рассказывала. Это подозрительный тип, Тони, и я бы не хотела, чтобы ты с ним встречалась.

— Простите. У меня срочные дела, — пробормотала Тони и выскочила из комнаты.

«Так, о Герберте с ней лучше не говорить, — подумала Хильда. — Украв ее сумочку и подозревая, что по его следу идет полиция, он сделал так, что Тони быстро купила ее часы. Какое влияние он имеет на девушку? Дело только в ней одной или она защищает таким образом свою мать? Ведь прошло четыре года…»

Ее размышления прервала Нина:

— Я не хотела говорить об этом в присутствии Тони. Бедняжка так нервничает последние дни. Агги сказала, что вчера вечером на вас напали. Я надеюсь, ничего серьезного.

Хильда внимательно посмотрела на Нину. Если та и подозревала, что это дело рук Герберта, то во всяком случае не показывала этого.

— Я сделала глупость, поехав на автобусе на окраину города, и там меня ударили по голове и ограбили.

— Какой ужас! Может быть, вам нужно лежать в постели?

— Спасибо. Уже все в порядке.

— А в сумочке было много денег? Я подумала, может…

— Я никогда не ношу с собой крупные деньги. К сожалению, в сумочке были часы моей матери, которые для меня очень дороги.

— Какая жалость. А вы уведомили полицию?

Хильда вновь внимательно посмотрела на Нину, но та, казалось, была поглощена шоколадным суфле.

— Надеюсь, они стараются отыскать след моих часов, — сказала она как бы между прочим. — Им даже удалось узнать, где они, но кто-то успел их купить сегодня же. Боюсь, что теперь они исчезнут безвозвратно.

Но Нину часы уже не интересовали. Она ждала, когда Агги принесет чашки для полоскания рук. После того как Агги удалилась, Нина, неожиданно перегнувшись через стол, обратилась к Хильде:

— Я очень беспокоюсь за Тони, мисс Адамс. Она сама на себя не похожа и какая-то странная. Например, я уверена, что она первая читает мою почту. В бельевой открывает конверты над паром и читает. С тех пор как вы приехали сюда, она часто закрывает мою дверь на ключ. Мне как-то неудобно об этом говорить, но Алиса считает, что у нее не все нормально с головой. Взять хотя бы, как она отказалась от свадьбы, когда все уже было готово.

Теперь уже Хильда постаралась не упустить свой шанс.

— А вы знаете, почему она так поступила?

— Ума не приложу.

— Возможно, Пирл-Харбор сыграл тут свою роль. Иногда бывает, что такие вещи дают о себе знать позднее.

Нина покачала головой.

— Ей было, конечно, трудно. Но это длилось не более нескольких месяцев.

Хильда замолчала. Было ясно, что Нина ничего не знает.

— Иногда такие неврастенические приступы являются результатом каких-то душевных травм, перенесенных еще в детстве. Вы не могли бы припомнить что-нибудь такое, что могло подействовать на Тони в детстве?

Нина вытащила из пачки Тони сигарету и, закурив, задумалась.

— У нее было прекрасное детство. Нянька, местная женщина, которую она обожала. Когда Тони было лет десять, мы были вынуждены с этой няней расстаться. Тони долгое время не могла успокоиться и очень переживала разлуку. Но мы не могли поступить иначе. Дело в том…

Нина замолчала, так как в столовую вошла Тони. Было непонятно, слышала ли она, о чем говорила Нина, или нет.

— Мама, ты уже долго на ногах. Не пора ли тебе в постель? Мы бы могли сыграть в карты у тебя в комнате.

Вечером, после того как Алиса заснула, Хильда в своей комнате постаралась обдумать сложившуюся ситуацию. Разговор с Ниной утвердил ее во мнении, что секрет, который столь тщательно оберегала Тони, касался ее одной. И что-то случилось незадолго до свадьбы. До этого Тони была обыкновенной влюбленной девушкой, которая ежедневно писала письма своему жениху, готовила приданое, получала свадебные подарки.

Хильда была чужда лицемерия и понимала, какие соблазны таятся в таких красивых женщинах, как Нина. Был ли у нее любовник, и знал ли об этом Герберт? Но Тони была вполне современной девушкой, и даже если она осуждала мать за такую слабость, это вряд ли было поводом, чтобы убить ее.

Хильда подумала о Делии Джонсон, служанке Нины. Что хотела сказать Нина, когда говорила, что у каждого есть свои грехи? Какой грех на Нине, и знала ли о нем Делия?

Но это уж слишком. Конечно, Нина эгоистична, самовлюбленна и сумасбродна, но связывать ее со шпионажем в пользу японцев — это абсурдно. В конце концов Хильда пришла к заключению, что в своем расследовании она не продвинулась ни на шаг, а времени оставалось совсем мало.

 

Глава X

После всего, что произошло в ту ночь, Хильда постаралась собрать все события в единую картину, но из этого у нее ничего не получилось.

Все началось с того, что перед вечерней прогулкой она встретила в холле Тони. Девушка казалась подавленной и одинокой, и впервые за эти дни женщина в Хильде одержала верх над детективом.

— Может быть, пройдемся, Тони, подышим свежим воздухом. После вчерашнего я предпочитаю не гулять одна.

Тони взглянула на нее с виноватым видом.

— Простите, мисс Адамс, но в последнее время я была с вами не очень приветлива. Дело в том, что я оказалась в очень трудном положении. Я не могла представить…

Тони замолчала, как бы раздумывая, продолжать ли начатую тему. Хильда ждала, что сейчас юная Роуланд заговорит о часах.

Но решила помолчать.

— Сейчас я возьму плащ, — сказала она и бегом поднялась наверх.

Конечно, никакой прогулки у них не получилось. Выйдя из дома, Тони быстро осмотрелась вокруг, но ни Герберта, ни Джони поблизости видно не было. Лишь мужчина средних лет в темном костюме, завидев их, начал посвистывать, подзывая невидимую собаку. Едва Хильда и Тони, мирно прогуливаясь, достигли угла, как из тени деревьев появилась фигура в военном.

Тони остановилась в полной растерянности.

— Чем ты так расстроила вчера мою маму? — мрачно спросил Джони.

Хильда подумала, что Тони сейчас повернется и побежит домой. Очевидно, та же мысль мелькнула у Хейеса, так как он крепко взял девушку за плечо и повернул лицом к себе.

— Нет, погоди. Ты сейчас же, не сходя с этого места, все расскажешь.

— Отпусти меня! — задыхаясь, пробормотала Тони.

— Маленькая дурочка, что за чушь ты вбила себе в голову? Я не уеду на Тихий океан, пока между нами лежит какая-то глупость. Ну и что, если ты ходишь во сне? Агги мне все рассказала, мы с ней друзья. Думаешь, для меня это имеет какое-то значение?

Он отпустил руку, но Тони не двинулась с места. Она вся дрожала и схватилась за Хильду, словно ища у нее опоры. Между тем человек в темном костюме направился к ним. Это был Роджер из отделения наружного наблюдения.

— Но ведь ты дала мне отставку прежде, чем начала ходить во сне. Почему? В чем причина? Что я такого сделал?

— Ты совершенно ни при чем, Джони, — сказала девушка дрожащим голосом. — Если ты действительно меня любишь — оставь меня сейчас в покое. Мы не можем быть вместе. Это все, что я могу тебе сказать.

— Но почему? Я хочу знать — почему? Ты меня любила. Да ты меня и сейчас любишь — я это знаю. Что за идиотство засело в твоей голове? — Не обращая внимания на Хильду, он крепко обнял Тони. — Дорогая, скажи все твоему Джони. Дай мне помочь тебе. Ты же знаешь, я все сделаю для тебя.

Тони отрицательно покачала головой, но вдруг как-то вся подломилась и, прижавшись к Джони, громко зарыдала. Он дал ей выплакаться, а в это время Хильда заметила, что Роджер отошел от них и снова, посвистывая, начал поиски несуществующей собаки.

Подавив рыдания, Тони слабым голосом сказала:

— Дай мне немного времени, Джони. Может быть, все утрясется. И прости меня за твою маму. Я только хотела… Я люблю тебя, Джони. Помни, всегда помни об этом.

— Как это понимать — всегда?

— Когда ты уедешь за океан, я буду писать тебе. Даю слово, что буду. У меня никого нет, только ты. Понимаешь — ты!

Она оторвалась от Джони и медленно пошла к дому. Хейес печально смотрел ей вслед.

— Ну, вы что-нибудь в этом понимаете?

Хильда постаралась быть осторожной.

— Нет. Но несомненно: она попала в беду. Может быть, скоро мне удастся выяснить, в чем дело. Дайте ей немного времени, ведь она просит вас об этом.

— Вот чего у меня нет, так это времени, — сказал он и, повернувшись по-военному, пошел прочь.

На полпути к дому Хильда встретила Роджера. Глядя на нее своими проницательными глазами, детектив заметил:

— Неплохая сценка. Но что она значит? Этот парень ждал здесь два часа. Это не тот, кто стукнул вас вчера?

— Нет, — сказала Хильда, думая о другом. — Он был помолвлен с этой девушкой и скоро отправляется на фронт.

Роджер не стал задавать больше вопросов. — Я буду здесь неподалеку. Смотрите, будьте внимательны.

Когда Хильда готовилась ко сну, она каждым своим нервом чувствовала, что события приближаются к развязке. Несмотря на то что она здорово устала за последние сутки, мисс Адамс еще час рассматривала тринадцатый том «Британики», перелистав каждую его страницу. В одном месте страницы были чем-то испачканы, словно кто-то клал раскрытую книгу на неубранный стол. Хильда пробежала содержание главок. Возможно ли это? Но, отбросив невероятную мысль, закрыла книгу, пошла в комнату Алисы, приняла аспирин и легла спать.

Она проснулась где-то в начале третьего от того, что болела ушибленная шея. Укладывая поудобнее подушки, Хильда по привычке посмотрела на кровать своей пациентки и увидела, что она пуста.

Быстро встав, она заглянула в ванну, но и там никого не было. Возможно, подумала Хильда, Алисе не спится и она, чувствуя себя лучше, пошла немного пройтись по дому. Мисс Адамс накинула халат, надела шлепанцы и вышла в холл. Все было тихо. Нинина дверь была закрыта и заперта, дверь Тони тоже была закрыта, а Алиса словно сквозь землю провалилась.

Холл на первом этаже был пуст, и там было темно. Хильда начала нервничать. Наверное, старалась она успокоить себя, Алиса проголодалась и спустилась в кухню по черной лестнице — так было ближе. Подойдя к ней, Хильда остановилась как вкопанная.

Внизу кто-то поднимался по лестнице или, вернее, пытался подняться. Хильда едва разглядела какую-то бесформенную фигуру, которая, издавая тихие стоны, на четвереньках карабкалась по ступенькам.

— Мисс Роуланд, — громким шепотом сказала Хильда, — подождите, я сейчас вам помогу.

Она не могла найти выключатель и, только спустившись с лестницы, обнаружила, что это действительно была Тони. Увидев Хильду, она потеряла сознание. Мисс Адамс проверила ее пульс, который был настолько слаб, что Хильда испугалась, не зная, что делать. Наконец она решила снести ее вниз. С трудом сделав это, Хильда зажгла свет и с ужасом увидела кровь на руках и на блузке Тони.

Даже будучи в шоке от увиденного, она обратила внимание, что девушка была одета. Кровь шла из глубокой раны на ладони. Других повреждений Хильда не заметила.

Алисы же нигде не было. Открыв дверь, ведущую из маленького холла в кухню, Хильда сперва подумала, что она пуста. На столе была разложена еда. Буханка хлеба, рядом — нож, масленка, куски нарезанного холодного мяса и горчица. На конце стола был ясно виден кровавый отпечаток чьей-то руки, словно кто-то опирался на стол.

И только потом Хильда увидела Алису Роуланд, лежащую вниз лицом у дальнего края стола. У нее был разможжен затылок, а вокруг лежали осколки молочной бутылки.

Вне всякого сомнения она была мертва.

Хильда стояла над трупом, и бессильная ярость душила ее. Приехав сюда, чтобы не допустить опасного развития событий, она не только оказалась бессильной чему-либо помешать, а ко всему проспала убийство. Хуже всего, что жертвой стала ее пациентка. И прежде всего она подумала, если вообще была способна думать в эти мгновения, что полиция наверняка выдвинет версию против Тони, которая беспомощно лежала на полу в маленьком холле, обратив к потолку невидящие глаза.

И в этот момент Хильда увидела конверт, лежащий неподалеку от тела Алисы. Автоматически она подняла его и увидела, что адресован он Алисе Роуланд. Без сомнения, это был тот конверт, который ей сегодня утром вручил почтальон. Мисс Адамс засунула его в карман халата и, оставив Тони внизу, бросилась к комнате Нины Роуланд. Дверь была по-прежнему заперта, и Хильда с силой забарабанила в нее. Если Нина не спала, то замечательно сыграла неожиданное пробуждение.

— Кто там? Что случилось? — послышался ее заспанный испуганный голос.

— Откройте дверь. Она заперта. И, пожалуйста, быстрее!

Нина отперла дверь. Она была в ночной рубашке, босая, с ночной сеточкой на волосах. Короткий рукав рубашки не закрывал повязки на правой руке. Она была бледна.

— В чем дело? Я спала. Что случилось?

Хильда внимательно оглядела Нину и ее комнату. Все выглядело нормально. Хильда вспомнила о ссоре двух женщин, одна из которых лежала мертвая внизу, а другая стояла перед ней. Но у нее не было времени на расспросы.

— С Тони все более или менее благополучно, — сказала она. — У нее порезана рука. Я… Миссис Роуланд, может быть, вы оденетесь. Дело в том, что произошло несчастье, а Тони лежит без сознания.

Хильда не стала ждать, пока Нина оденется, а, спустившись по лестнице к входной двери, позвала Роджера, сидевшего на скамейке напротив дома.

— У нас в доме убийство, — быстро сказала она детективу, когда тот вбежал в холл. — Позвоните и вызовите сюда инспектора Фуллера. Я буду в маленьком холле рядом с кухней.

Она показала Роджеру телефон в библиотеке и побежала к Тони. Та по-прежнему лежала с открытыми глазами. Однако в них уже был проблеск сознания, и, увидев Хильду, девушка спросила слабым голосом:

— Как я сюда попала?

— А вы не знаете?

— Нет. Я… — Потом она стала вспоминать и посмотрела на свою окровавленную руку. — Тетя Алиса? Она…?

— Вы можете сесть? — Хильда просунула руку под спину Тони и приподняла ее. Но у девушки снова закружилась голова, и ее пришлось положить на пол. В это время Хильда услышала шаги Роджера и поспешила к нему. Детектив начал было говорить, но она знаком попросила его замолчать.

— Не надо рассказывать, что случилось, в присутствии Тони. Нужно на время отнести ее в комнату. — Роджер легко поднял девушку на руки и поднялся с ней по лестнице, где их встретила Нина. Она надела халат, но на голове у нее по-прежнему была ночная сеточка. С ужасом глядя на свою дочь, Нина спросила:

— Что случилось?

Тони лежала на руках детектива с закрытыми глазами. Она не открыла их и тогда, когда Роджер положил ее на кровать, а мать склонилась над ней. Тут только Нина заметила кровь и испуганно посмотрела на Хильду.

— Она ранена, миссис Адамс! Серьезно ранена!

Выходя из комнаты, Хильда сказала:

— Я же говорю, что у нее порезана рука. А так все в порядке. Лучше позовите служанок.

Но вместо того, чтобы последовать совету Хильды, Нина упала в кресло почти без чувств и с отчаянием посмотрела на нее.

— Кто нашел Тони?

— Я, — коротко бросила Хильда. — Должна еще сказать, миссис Роуланд, что с Алисой случилось несчастье, боюсь — со смертельным исходом.

Услышав это, Нина потеряла сознание. Теперь у Хильды на руках было два пациента. Лишь после того, как пришли служанки и отнесли Нину в кровать, мисс Адамс смогла снова возвратиться в кухню. Там уже стоял Роджер.

— Кто это сделал? Девушка? — спросил он, глядя на труп.

— Не знаю, — резко ответила Хильда. — Надеюсь, вы вызвали инспектора? А мне нужно вызвать доктора.

— По-моему, слишком поздно.

— Я не об этом. Девушка сильно порезала руку. Надо вызвать домашнего доктора.

— А чем порезала? Молочной бутылкой или ножом?

И только тут мисс Адамс хорошенько рассмотрела нож, лежавший на столе. Его длинное лезвие было в крови.

— Что же здесь произошло? — Роджер вымученно улыбнулся. — Похоже состоялась дуэль. Один с ножом, другой с молочной бутылкой. А где были вы, когда здесь заварилась вся эта каша?

— Спала, — сказала мисс Адамс с горечью и пошла открывать входную дверь, в которую кто-то звонил.

На пороге стояли два полицейских. Машина была припаркована около дома. Хильда направила их в кухню, а сама побежала наверх, где растерянно топтались обе служанки. Хильде сейчас было не до них, и она быстро пошла в комнату Тони. Девушка по-прежнему лежала с закрытыми глазами, но было видно, что она в сознании и не спит.

— Вы не спите, Тони, и не в обмороке. Вы прекрасно слышите меня.

Не двигаясь, Тони открыла глаза. В них было столько боли, что мисс Адамс невольно почувствовала себя палачом. Она наклонилась над кроватью.

— Послушайте, моя дорогая, — сказала она с состраданием, — вы должны сказать мне все, что знаете. Полиция уже приехала, и вы никому не поможете, если опять будете что-то скрывать.

— Она…?

— Да, Тони.

Девушка опять закрыла глаза.

— Я очень устала. Пожалуйста, оставьте меня одну. Я очень хочу спать.

В комнату вошла Агги.

— Зачем вы к ней пристаете со своими расспросами? — вдруг резко сказала она. — Разве не видите, что ей плохо. И почему у нас в доме полиция?

Хильда выпрямилась.

— Мисс Алиса мертва, Агги. Кто-то ее убил там, на кухне, а Тони или видела, кто это сделал, или нашла ее на кухне.

— Убита! — воскликнула пораженная служанка. — Но почему? Кому в голову могла прийти такая мысль?

— Спросите Тони. Я думаю, она знает.

Но спрашивать Тони времени уже не было. В комнату вошел доктор Винант, внизу послышался голос Фуллера, который разыскивал Хильду. Она спустилась в холл и увидела инспектора, который холодно спросил у нее:

— Ну что, все еще думаете защищать эту девчонку?

Не дожидаясь ответа, он прошел в кухню. Мисс Адамс последовала за ним. Двое из патрульной машины и Роджер стояли у двери в кухню. Они пропустили Фуллера, и он осмотрел место происшествия.

— Сейчас приедет полугрузовик, и смотрите, чтобы до этого сюда никто не входил, — приказал инспектор.

Полугрузовиком работники уголовной полиции называли передвижную спецлабораторию, оснащенную всем необходимым — от аппарата искусственного дыхания до прибора по обнаружению взрывных устройств. Это было детище Фуллера, и он им очень гордился. Но сейчас его больше интересовал отчет Хильды. Они прошли в библиотеку, и там она рассказала ему все, что знала.

— Ну ладно, — сказал он, когда она закончила. — Надеюсь, на этот раз ты не будешь утверждать, что девушка ходила во сне?

— Я ничего не утверждаю, я изложила только факты.

— Ты обратила внимание на кухонный стол? Кто-то из них пошел перекусить, а другой последовал за ним. Они поссорились и, возможно, тетка, испугавшись каких-то угроз, схватила нож. Девчонка отняла его и в свою очередь взяла молочную бутылку. Во всяком случае из того, что я увидел, у меня сложилась такая картина.

— Для чего нужно было Алисе Роуланд спускаться вниз? Она едва начала ходить.

— Тем не менее она все-таки сошла вниз. И до сих пор находится внизу. Не забывайте об этом, мисс Пинкертон.

Хильда порозовела от гнева.

— Так, по-твоему, Тони ее убила! А что же другие люди в этом доме? Что ты скажешь о том, что дверь в кухню была открыта, или о мужчине, который напал на меня вчера?

Фуллер не удостоил ее ответа, к тому же приехал полугрузовик, и инспектор пошел проводить специалистов на место преступления. Хильда не пошла за ними, так как прекрасно знала всю последующую процедуру, да и помочь им ничем не могла. Когда через некоторое время Фуллер вернулся в холл, он застал ее сидящей на лестнице. Вся ее маленькая фигурка выражала скорбь и безнадежность. Хильда посмотрела на него невидящими глазами.

— Что заставило Тони спуститься вниз? — пробормотала она. — И почему Алиса пошла за ней? Если бы я это знала…

— Но могло быть и наоборот.

Хильда покачала головой.

— Алиса была еще нездорова. Она никогда не пошла бы одна, тем более что я была в ее комнате. Именно она пошла за Тони. В этом я уверена. Может, подумала, что Тони опять ходит во сне?

— И режет хлеб, намазывает масло, берет бутылку и трахает ею по башке своей тетушке — и все это во сне! Великолепно!

Хильда медленно поднялась со ступенек лестницы. Она чувствовала себя совершенно опустошенной.

— Очень может быть, что именно это она и скажет, — печально заметила мисс Адамс.

— Но почему? Не загадывай хоть сегодня мне загадок. Почему ты считаешь, что она так скажет?

— Потому что она считает, что так надо.

 

Глава XI

Они поднялись по лестнице и вошли в комнату Тони. Доктор Винант готовил внутримышечную инъекцию в ванной, а Агги хлопотала около кровати. Рука девушки уже была аккуратно перевязана. Нины в комнате не было, и Фуллер попросил Агги выйти.

Тони лежала с закрытыми глазами, и инспектор, подойдя к кровати, долго смотрел на нее.

— Я хочу, чтобы вы мне рассказали, что случилось сегодня ночью в кухне, — наконец сказал он жестко. — Все рассказали: почему вы там оказались, каким образом поранили руку и что случилось с вашей тетей.

— Я не знаю, — тихо сказала Тони, не открывая глаз. — Я спустилась вниз, чтобы перекусить, а она пошла за мной. Я заглянула в кладовую взять продукты и в это время услышала звук падения ее тела. Когда вышла в кухню, она лежала в том положении, в котором застали ее вы.

— А как вы порезали руку?

Девушка подняла забинтованную руку и посмотрела на нее так, будто видела повязку впервые.

— Я не знаю, — прошептала она. — Может быть, нож соскользнул.

— Этот нож был в руках у вашей тети? Старались ли вы вырвать его у нее?

— Нет, — тихо ответила Тони и начала плакать. — У нее не было ножа. Я ее так любила. Мы не ссорились, если вы это имеете в виду. Она всегда ко мне хорошо относилась.

— У вас была привычка спускаться ночью в кухню поесть?

Тони молча покачала головой.

— Вы там ничего и никого не видели?

В этот момент в разговор вмешался доктор Винант. Тони находится в глубоком шоке, и вопросы могут подождать. Ей сейчас необходим отдых и покой. Да и Фуллер понял, что девушка сказала все, что считала необходимым. После того как доктор сделал укол, оба мужчины ушли, и Хильда не спеша подошла к кровати. Тони лежала с закрытыми глазами.

— Герберт был в кухне сегодня ночью? — спросила мисс Адамс довольно жестким тоном. — Лучше, Тони, если ты будешь говорить правду. Я тебя предупреждаю.

— Герберт! — вскричала девушка, стараясь сесть в кровати. — Что вы знаете о нем? Он к этому делу не имеет никакого отношения. Его даже не было в доме. Он… — Тони словно споткнулась о невидимую преграду и замолчала.

Лицо Хильды было непроницаемо.

— Мне думается, что он все же был здесь сегодня ночью. Он пришел сюда, чтобы спрятаться от полиции, а ты готовила ему еду. Именно тогда тетя Алиса его и обнаружила. — Тони молчала. — Он же тебя шантажировал! Ведь так? А вчера днем тетя Алиса получила письмо из Гонолулу. Она держала его в руках, когда спускалась ночью в кухню.

— О, Боже! — Тони бессильно откинулась на подушки, вся дрожа. — Пожалуйста, никому не говорите об этом. Это… это не имеет ничего общего с тем, что произошло.

— Где письмо, Тони? — резко спросила. Хильда. — Оно мне нужно. Где ты его спрятала?

— У меня его нет и никогда не было.

— Но ты знаешь его содержание? Ведь так?

Девушка лишь покачала головой и снова закрыла глаза. Больше говорить она не хотела. Хильда стояла над ней, испытывая смешанное чувство гнева и жалости. Любой психиатр сейчас сказал бы, что Тони — это клинический случай, но Хильда все-таки не могла в это поверить.

Теперь было необходимо повидать Нину. Но миссис Роуланд находилась в состоянии истерического припадка и набрасывалась на каждого, кто хотя бы косвенно пытался связать Тони с происшедшим. Но особенно Нина разъярилась, когда Хильда сказала, что работает на полицию.

— А, так вот почему все время вы здесь что-то вынюхиваете, и моя бедняжка Тони…

Хильда вынуждена была вытерпеть длинную тираду и, как только Нина ее закончила, спокойно сказала:

— Я бы хотела осмотреть вашу руку, миссис Роуланд Я уверяю вас — это необходимо. Если вы были ранены и в рану попала инфекция, то необходимо ее осмотреть и принять надлежащие меры.

Хильда могла ожидать всякого после своих слов, но только не такого взрыва истерических воплей и слез, которыми разразилась Нина. Припадок был настолько сильным, что стала необходима помощь доктора Винанта, который сделал успокаивающий укол и попросил Хильду прекратить всяческие расспросы.

— Не знаю, мисс Адамс, останетесь ли вы здесь после всего, — сказал он холодно, — но я бы советовал вам держаться от нее подальше. Пускай служанки заботятся о ней. Миссис Роуланд в ужасном состоянии. Что вызвало этот припадок?

— Я спросила ее о повязке на руке.

— Опять вы за старое, — сказал доктор укоризненно. — Не надо ее беспокоить. В конце концов, это ее рука.

Тони по-прежнему лежала в полузабытье. Понемногу вокруг дома стали собираться репортеры, под всякими предлогами пытавшиеся проникнуть внутрь здания, а перед запертой калиткой собиралась толпа зевак. После того, как эксперты завершили свою работу на месте преступления, Алиса Роуланд навсегда покинула свой дом.

Теперь, когда Хильда осталась без своей пациентки, она все усилия направила на поиски письма из Гонолулу, которое, как была уверена, Алиса взяла с собой на кухню. Его не было ни в комнате Тони, ни на кухне. Отсутствие золы в плите говорило, что там ничего не жгли в последние часы. Из дома ушли все посторонние, лишь дежурный полицейский стоял у входа в дом да в библиотеке беседовали Фуллер и доктор Винант. Они не обратили внимания, когда Хильда вошла к ним. Усталый доктор Винант поставил чайную чашку на столик.

— Я просто не могу в это поверить. Такая хорошая девушка. Да и вся семья была очень приятная. Была — до последнего времени.

— А когда все изменилось?

— Недавно. Заметьте, я и сейчас не утверждаю, что Тони душевнобольная. Конечно, с тех пор как она разорвала помолвку — девочка сама не своя. Но сделать такую вещь!

Фуллер закурил и пристально посмотрел на доктора.

— А что вы скажете о других фактах? Она пыталась застрелить свою мать, не так ли? А позднее эта авария автомобиля. Что все это значит? Ненависть к своей матери?

— Ненависть к матери! Да она самая преданная дочь. Возможно, как многих девушек ее возраста, Тони больше влекло к отцу. Но говорить о ненависти к Нине — это абсурд.

— Значит, вы считаете, что, когда она стреляла, девушка находилась в состоянии сомнамбулического сна?

— Что-то в этом роде.

— Не считаете ли вы возможным, что стреляла Алиса, а события прошедшей ночи произошли из-за того, что Тони знала об этом?

— Думаю, что это крайне маловероятно, — сказал доктор печальным голосом. — У Алисы свои недостатки, но заметьте, она приняла семью своего брата и заботилась о ней. Может быть, при этом она не была слишком любезна, а временами просто невыносима, но так или иначе мисс Роуланд делала свое дело.

Фуллер задумался.

— Ребята считают, что против Тони выстраивается дело. Объяснения девушки ничего не доказывают. На ноже и столе обнаружены ее отпечатки, к тому же кровавые. Если ее пальчики обнаружатся и на бутылке, то придется официально вызывать Тони на допрос. Я понимаю, что Хильда всячески будет этому препятствовать.

Инспектор с улыбкой посмотрел на мисс Адамс.

— А почему? — доктор вопросительно посмотрел на Хильду, но та молчала, занятая кофе.

— Спросите у нее самой, — сказал Фуллер. — Наверное, это одно из ее предчувствий. Она считает, что что-то произошло еще четыре года назад в Гонолулу. — Он поднялся, водрузил на голову шляпу и, выходя, сказал:

— Я всегда доверяю ее предчувствиям.

Доктор Винант обратился к Хильде:

— А что там было, в Гонолулу? Я не верю в предчувствия, но если вы что-то знаете?

Хильда не ответила на его вопрос, а, поставив чашку на стол, в свою очередь попросила:

— Когда вы будете у Нины Роуланд в следующий раз, осмотрите ее руку.

— А какое отношение ее рука имеет к убийству Алисы?

— Это я и хочу выяснить.

Доктор встал, явно раздраженный.

— Я осмотрю ее руку в том случае, если она меня об этом попросит. Не раньше.

— Вы можете пожалеть об этом, — сказала Хильда, но доктор не говоря ни слова взял свой чемоданчик и вышел.

В это утро она больше не видела Фуллера. При дневном свете он осмотрел местность вокруг дома и, ничего не найдя, сел в машину и поехал в управление. Там его ждала записка от комиссара полиции. Приехав к нему, Фуллер понял, что комиссар очень недоволен, несмотря на то что насморк у него прошел.

— Что, черт побери, у вас там происходит? Я дал одного из моих лучших агентов для наружного наблюдения, вы внедрили в дом Роуландов эту вашу мадам Пинкертон, и у них под носом совершается убийство. — Он грозно посмотрел на инспектора. — По крайней мере мисс Адамс осталась жива, и вы, конечно, рады этому?

— Конечно. Я очень люблю Хильду Адамс.

— Ну, если она там была, как же она такое допустила?

— Она спала в это время. Предыдущей ночью мисс Адамс получила сильный удар по голове, и ей нужен был отдых.

— А кто совершил убийство? Честно говоря, иногда и мне хочется сделать что-нибудь подобное с некоторыми моими знакомыми.

Вернувшись от шефа, Фуллер увидел в коридоре молодого офицера, ожидавшего его.

— Лейтенант Хейес, сэр. Я только что был в доме Роуландов.

— Понятно. Садитесь, пожалуйста, — вежливо предложил инспектор. — Расслабьтесь немного, успокойтесь. Горячкой делу не поможешь.

Но лейтенант не сел, а продолжал напряженно глядеть на инспектора, сжимая в больших ладонях пилотку.

— Вы собираетесь арестовать Тони Роуланд? Если вы только…

— Мы так просто людей не арестовываем, лейтенант. Это вам не армия.

Если он ожидал, что его последние слова как-то отвлекут молодого офицера от темы ареста Тони, то он ошибся.

— Если вы не собираетесь ее арестовывать, то зачем взяли отпечатки пальцев? Мне об этом сказала одна из служанок — Агги.

— В подобных случаях мы всегда берем отпечатки пальцев.

— Агги мне все рассказала. Вы хотите пришить ей это дело, так как однажды, когда она ходила во сне, в ее руках оказался пистолет, который случайно выстрелил. Это, по-вашему, доказательство ее вины? Она никогда никого не убивала, даже не пыталась. Уж я-то ее знаю.

— Ее никто ни в чем пока не обвиняет, лейтенант. — Инспектор предложил ему сигарету: — Закурите и придите в себя. Мне нужно задать вам пару вопросов. Почему, например, она разорвала помолвку с вами?

Наконец Хейес сел и закурил. Руки у него заметно дрожали.

— Это личное дело, сэр.

— Все произошло, по-моему, как-то неожиданно, — и, не услышав ответа, инспектор продолжил: — Как я понимаю, все уже было готово для свадьбы, и вдруг как гром с ясного неба…

— Послушайте, ради Бога, перестаньте. Если она переменила свои планы, то это ее дело.

Фуллер внимательно посмотрел на Джони. Это был симпатичный парень, которых отбирает или воспитывает армия.

— Она что — просто переменила свои планы или между вами что-то произошло?

— Ничего не произошло.

— Никакой ссоры?

— Нет, сэр.

— Вы, конечно, понимаете, лейтенант, что Тони оказалась в довольно щекотливом положении. Я говорю не об этой стрельбе, которая произошла пару месяцев назад. Я имею в виду прошлую ночь. На первый взгляд все говорит о том, что, поссорившись с Тони, Алиса Роуланд схватила нож, который девушка отобрала у нее, — на ноже обнаружены отпечатки ее пальцев, — а затем ударила Алису молочной бутылкой, стоявшей на столе. Я повторяю — на первый взгляд. Но если на осколках бутылки обнаружат отпечатки пальцев мисс Роуланд, то тогда это будет действительно плохо.

— Но вы же не нашли их на осколках?

— Бутылка разбилась, да и вылившееся молоко не способствует получению точного результата. Ребята сейчас работают над осколками.

На столе зазвонил телефон. Сняв трубку, инспектор с минуту слушал, чувствуя, что Джони все время следит за выражением его лица, потом сказал «спасибо» и повесил трубку.

— Куча неясных отпечатков на осколках. Некоторые похожи на ее. Но наши люди продолжают работать. Еще ничего не ясно, лейтенант.

Хейес, казалось, даже не слышал его последних слов. Он встал, отдал по-военному честь и вышел из комнаты. Инспектор некоторое время сидел, задумчиво глядя в окно. Ему понравился этот парень, но что ожидает его в ближайшем будущем? Фуллер набрал номер управления.

— Проработайте все отпечатки. Если не получится у нас, пошлите в Вашингтон. Может быть, на бутылке отпечатки молочника, может, еще кого. Мне это очень важно знать.

 

Глава XII

Для Хильды день выдался нелегким. По улице около дома ходил полицейский в форме, другой же сидел в холле первого этажа, время от времени исчезая в библиотеке, чтобы тайком выкурить сигарету. Нина заперлась у себя в комнате, а Тони все еще была в полуобморочном состоянии. Так что Хильда обедала в одиночестве, чувствуя себя ненужной и беспомощной. После обеда, прежде чем идти наверх, она заглянула на кухню. Стелла была одна и пила крепчайший чай. В кухне все было прибрано.

— Вы здесь уже давно, Стелла. Скажите, у мисс Тони была привычка есть по ночам или готовить что-нибудь для своей матери?

— Нет, мисс Адамс. Я как раз сегодня говорила об этом Агги. Иногда она брала кусочек сыра или что-нибудь подобное, но только иногда. А что касается бутылки молока, то молоко она вообще не пила. — Вдруг лицо кухарки сморщилось, и она горько заплакала.

— Бедное дитя. Такая была добрая и приятная, а тут отказала жениху, да теперь вот и это. Как вспомню, что вчера она понесла куда-то свое свадебное платье…

— А вы уверены, что это было именно оно? — быстро спросила Хильда.

— Агги сказала, что в доме его нет. А я видела, как она уехала на нашей машине и потом приехала.

— А почему она это сделала, как ты думаешь, Стелла?

— По-моему, она просто хотела от него избавиться. Бедняжке было неприятно, что оно здесь и все время напоминает о том, что произошло.

Когда, вытерев глаза, Стелла немного успокоилась, Хильда открыла дверь на черную лестницу.

— А здесь полиция тоже была?

— Да они везде были. Нанесли столько грязи. Даже в комнату дворецкого заходили. Она сейчас пустая. С тех пор как мы отделались от этого Герберта Джонсона.

Хильда не сдержала удивления.

— Герберт Джонсон? А когда он здесь жил?

— Да это мисс Тони нашла его где-то. Они знали его в Гонолулу. Конечно, никакой он не был дворецкий, так, помогал по дому. Да и в этом от него было мало проку. Зато все время что-то вынюхивал, высматривал. Мисс Алиса в конце концов его уволила. Я думаю, это можно было сделать и быстрее.

— А когда это было?

— Месяца два-три назад. Он особенно стал досаждать нам, когда мы готовились к свадьбе. Его сестра Делия была служанкой мисс Нины на Гавайях. Если она была такой же служанкой, как он дворецким…

— А где эта комната?

— Рядом с маленьким холлом, недалеко от входной двери, чтобы он открывал ее, когда кто-нибудь приходил.

Выйдя из кухни, Хильда вошла в комнату дворецкого и закрыла за собой дверь. Окно было закрыто и шторы задернуты, но даже беглый осмотр показал, что недавно здесь кто-то был. Возможно, что и полиция. Но наверняка полицейские не стали бы класть на голую кровать одеяло или мыло и полотенце на рукомойник в углу комнаты. И тем и другим пользовались недавно — мыло с одной стороны было еще влажным.

Судя по всему, кто-то вчера собирался провести здесь ночь. Поужинать и поспать. У Хильды не было сомнений в том, кто это мог быть. Когда она снова зашла на кухню, Стелла наливала кошке молока в блюдечко.

— Мне кажется, что я слишком много говорю. Но если вчера здесь был Герберт, то это его рук дело. Он и его дружки запугивали мисс Тони и тянули из нее деньги.

— Что значит запугивали?

— Я точно не знаю. По-моему, это связано с его сестрой на Гавайях. Тони водила его к своей матери в комнату, когда она думала, что никто этого не видит. Я все время беспокоилась, пока мисс Алиса не выставила его.

Хильда поднялась наверх. Она не сказала Фуллеру о конверте, который нашла на полу в кухне. И у нее не было особых сомнений в том, почему он там оказался. Чтобы еще раз удостовериться, она пошла в комнату Алисы посмотреть в комоде, куда покойная заперла его за день до убийства.

Ящик комода не был заперт и ключ торчал в скважине. Хильда открыла ящик и кроме аккуратной стопки чулок и перчаток ничего не обнаружила. Последние сомнения в том, что Алиса спускалась в кухню с письмом в руках, отпали.

Было ясно, что письмо пропало, и картина убийства постепенно выстроилась у нее в голове: Алиса с письмом в руке идет за Тони в кухню, рассказывает или читает ей письмо. Все это слышит Герберт, который прячется от полиции в своей бывшей комнате. Он подходит к ней сзади и берет со стола бутылку молока.

— Но зачем ему потребовалось ее убивать? Или он хотел просто ее оглушить, или она знала такое, что заставило его пойти на преднамеренное убийство?

Размышляя, Хильда набрала номер телефона Фуллера.

— Вы можете связаться по телеграфу с Гонолулу?

— Да, но сохранить тайну запроса не удастся. А почему Гонолулу?

— Герберт Джонсон из тех мест.

— Герберт Джонсон?

— Это тот человек, который ударил и ограбил меня. Он же служил дворецким или кем-то в этом роде у Роуландов два-три месяца назад. Тони привела его, а Алиса Роуланд его выставила.

Инспектор присвистнул.

— Я думаю, что прошлой ночью он был здесь, — продолжала Хильда. — Очевидно, Тони или кто то еще спрятал его в доме. Он сам с Гавайев. И, возможно, на него там есть досье. Важно узнать о нем и его сестре как можно больше. Постарайтесь также выяснить побольше о жизни семьи полковника Роуланда.

— Ты считаешь, что этот Герберт и есть убийца? Хочешь выстроить любую версию — только бы это не затрагивало Тони? Так ведь?

— Я лишь говорю, что он мог прятаться в доме прошлой ночью, а Тони, возможно, принесла ему еду. А если Алиса в это время пришла на кухню и узнала его… Она ведь написала своей приятельнице в Гонолулу, спрашивая о нем, и получила ответ, который я никак не могу найти.

— Если он был в доме прошлой ночью, почему Тони об этом не говорит?

— На это, очевидно, у нее есть свои причины, — сухо сказала Хильда и повесила трубку.

Послав запрос в Гонолулу, инспектор стал размышлять над тем, что услышал от Хильды. Он вспомнил начало этой истории, когда к нему пришла Алиса и принесла пистолет. Вытащив из ящика стола план Нининой комнаты, который нарисовала ему мисс Роуланд, он снова внимательно стал рассматривать расположение двери, кровати, открытого окна. Если предположить, что в Нину стрелял Герберт? Был ли он в это время дворецким?

Фуллер начал просматривать свои записи. Нет. В это время в доме жили семья Роуландов и две служанки. Конечно, возможно, что кто-то мог впустить его в дом. Например, Тони. В таком случае, почему она покрывает его? Купила часы Хильды, прежде чем полиция напала на их след, прятала его прошлой ночью. Скорее всего потому, что подверглась очень серьезному шантажу. Может быть, не сама девушка, а ее мать. Насколько он мог судить, это была очень привлекательная, но не очень умная особа, которая привыкла к всеобщему вниманию и восхищению со стороны мужчин. Чем располагал Герберт? Обычно шантажист вооружен письмами и фотографиями. Кроме того…

В пять часов он позвонил Хильде.

— Мы набрали дюжину парней, кто более или менее отвечает твоему описанию Герберта. Можешь сейчас приехать в управление?

Она долго не отвечала, а потом сказала с сомнением:

— В общем могу, но сейчас это крайне некстати. Тони, кажется, начинает приходить в себя, и я бы не хотела оставлять ее одну.

— Оставьте ее на Агги. Да, а как там Нина?

— До сих пор сидит запершись. Правда, она отдала одно распоряжение. Меня выставили.

— Но ты до сих пор там!

— А как ты думаешь?

В конце концов она согласилась приехать в управление, оставив Тони на Агги, и в шесть вечера уже лицезрела строй несчастных, ни один из которых даже близко не был похож на Герберта. Когда она уже собиралась уходить, Фуллер сказал:

— Если Тони лучше, я бы хотел с ней поговорить.

Хильда остановилась и посмотрела на него, как она умела своими холодными голубыми глазами.

— Ты не будешь допрашивать Тони до тех пор, пока я не сниму повязку с руки ее матери. — С этими словами она покинула управление.

Значит, Хильда до сих пор думает, что это Тони стреляла в свою мать. А что тогда? Он снова начал думать о возможном любовнике, шантаже и затаенной злобе и обиде девушки. Но убита-то Алиса, а не хорошенькая, но безвредная свидетельница. А может быть, уж не такая она безвредная?

В ожидании ответа из Гонолулу и известий от Хильды по поводу повязки на руке Нины Роуланд инспектор обдумывал сложившуюся ситуацию. Как же им удалось все это скрыть? В конце концов, пулевое, даже сквозное ранение — дело серьезное. Нужно было скрыть кровь и боль. Не в первый раз инспектор подумал, что Хильда могла ошибаться, но опыт подсказывал ему не торопиться с выводами. Он решил дать ей еще несколько часов, что оказалось ошибкой.

Почти смертельной ошибкой.

 

Глава XIII

Когда Хильда вернулась в дом Роуландов, в холле первого этажа она увидела молодого полицейского, внимательно смотревшего вверх на лестницу.

— Я думал, что девушка больна.

— Да и довольно серьезно, а в чем дело?

Парень в задумчивости почесал затылок.

— Даже не знаю, что и сказать. Только краем глаза я видел кого-то в холле второго этажа. Мне показалось, что это молодая леди. Может, я ошибаюсь.

Взбежав по ступенькам лестницы, Хильда убедилась, что все спокойно. Тони лежала в кровати, а вот Агги нигде не было. Тем не менее Хильду не оставляло сомнение, что Тони все-таки была в холле.

— Сколько времени вы были одни? — безразличным тоном спросила она.

— Всего несколько минут, — слабым голосом ответила девушка. — Агги пошла принести мне питье.

Хильда осмотрела комнату. Вроде ничего не изменилось. На туалетном столике по-прежнему стояла фотография полковника Роуланда, на голубом ковре были видны следы от замытых капель крови из пореза на ладони Тони, как и раньше, домашние туфли и халат висели в шкафу. Но глаза девушки, напряженно следившие за ней, заставили Хильду подойти к ее кровати.

— Зачем вы вставали? Полицейский видел вас.

— Я что, не могу пойти проведать маму?

— Конечно, можете, но для этого не нужно подходить к лестнице. Что вы там делали, для чего вставали?

Девушка молчала.

— Хорошо, вы пришли в себя, и теперь я хочу, чтобы вы вернули мне часы. Они принадлежали моей матери и очень дороги для меня. Я знаю, что они у вас.

— Они лежат в туфле в шкафу, — безразлично сказала Тони. — Когда они собираются меня арестовать?

— А почему вы думаете, что они собираются вас арестовать?

— Потому что это сделала я, — еще более безразличным тоном ответила девушка. — Им не надо больше никаких расследований. Вы можете об этом сказать тому молодцу, что дежурит внизу, или лучше я ему скажу об этом сама.

— Вы убили свою тетю? Убили молочной бутылкой?

— Я же сказала, что это сделала я.

И тут терпение Хильды лопнуло.

— Послушайте, перестаньте играть в детский сад. Вы уже слишком взрослая, чтобы устраивать драматические представления. Кого вы покрываете? Герберта? Ведь это он убил Алису?

— Это сделала я.

— А не приходило вам в голову, что и так ваша доля участия в этой трагедии достаточно велика? Ведь если бы вы действовали как разумный человек, тетя Алиса была бы жива? — Тони пожала плечами и закрыла глаза. — Ведь вы ни чуточки не помогли предотвратить это преступление. Я вам скажу больше. Именно в этот момент полиция ожидает досье на Герберта Джонсона из Гонолулу.

К своему ужасу, Хильда поняла, что девушка снова потеряла сознание. Когда Агги, принеся питье, увидела это, она, не выбирая выражений, накинулась на Хильду, и той не оставалось ничего кроме как уйти из комнаты.

Но беспокойство не покидало ее. Что Тони делала в холле второго этажа? Почему она потеряла сознание, когда услышала, что полиция собирает в Гонолулу сведения о Герберте? Она чувствовала себя потерянной и опустошенной. Нинина дверь по-прежнему была заперта, а от Фуллера не было никаких известий.

В таком состоянии она спустилась вниз, чтобы поесть. Механически жуя что-то, она продолжала рассуждать. Вся ее теория казалась ей сейчас искусственной и притянутой за уши. В конце концов, зачем надо было убивать Алису? Уж если кто-то должен был погибнуть, так это Джонсон. Правда, если…

Сидя в кухне, она заметила, как Агги понесла поднос с едой молодому полицейскому в библиотеку, и, поднимаясь на второй этаж, видела, как он с удовольствием расправляется с ужином. Тони пришла в себя, но отказывалась разговаривать, из запертой комнаты Нины по-прежнему не доносилось ни звука. Она нашла часы, где указала девушка, автоматически их завела и поставила время по будильнику на ночном столике.

Было восемь часов вечера, потом она вспомнит об этом.

Часа два она сидела в комнате Тони, чувствуя, что девушка следит за ней. Однако та не делала никакой попытки заговорить или встать с кровати. Наконец Хильда встала на затекшие ноги и собралась идти к себе, чтобы лечь спать.

В это время Тони попросила стакан воды, и Хильда поставила его на ночной столик около кровати. Девушка не стала пить, а лежала, смотря в потолок молодыми, но очень усталыми и печальными глазами.

— Не беспокойтесь, — наконец сказала она. — Я не буду вставать. Извините, что причинила вам столько беспокойства, мисс Адамс. — Она слабо улыбнулась.

— Вы обещаете?

— Конечно. Я хочу спать. — Девушка зевнула и повернулась на бок.

Было десять часов. Хильда слышала, как Агги и Стелла поднялись в свои комнаты на третьем этаже. Она заглянула в холл первого этажа, где должен был дежурить полицейский. К ее удивлению, его там не было, и Хильда подумала, что он заглянул в кухню поживиться съестным или пошел в библиотеку покурить.

Приготовившись ко сну и выключив свет, она подошла к двери. К удивлению, она не смогла ее открыть. Хильда напрягла все свои силы, но безрезультатно. Включив свет, мисс Адамс обнаружила, что ключ, всегда торчавший изнутри, исчез.

Впервые она почувствовала, что ею овладевает страх. Уставившись на запертую дверь, Хильда никак не могла до конца осознать, что подобное могло произойти с ней, мисс Пинкертон, как любил называть ее инспектор Фуллер. Такое случалось с Ниной Роуланд, но никак не с ней. Дергая что было силы за ручку двери, Хильда закричала:

— Полиция! Полиция! Кто-то запер меня!

Никакого ответа на этот отчаянный призыв не последовало, и мисс Адамс беспомощно оглядела комнату. Можно открыть окно и закричать. Но дом стоит особняком, а агента наружного наблюдения поблизости не видно. Что же случилось с дежурным в холле первого этажа? Может быть, он уже мертв или кто-то оглушил его?

Что-то ужасное происходило в доме, а она ничего не могла поделать. Ближайший телефон был в комнате Алисы, и как раз в этот момент он начал громко звонить. Хильда еще раз оглядела комнату, и ее взгляд остановился на небольшом окошечке над дверью. Конечно, пролезть в него она не могла, но вот заглянуть через него, может быть, позвать кого-то…

Не без труда Хильда пододвинула к двери стол, взгромоздила на него стул и наконец забралась на это сооружение. Судя по всему, это оконце не открывалось много лет, но после некоторых усилий ей все же удалось его открыть. Чуть просунув в него голову, она убедилась, что света не было ни в нижнем, ни в верхнем холле, и если дежурный полицейский находится в доме, то он был или без сознания или мертв.

Несколько раз без всякого успеха Хильда принималась кричать, и когда она стала слезать со своего сооружения, стол покачнулся и она рухнула на пол. Мисс Адамс сидела на полу как маленькое, тоненькое воплощение бессилия и поражения. Наверное, первый раз в жизни она была близка к отчаянию.

Словно чтобы подчеркнуть ее бессилие, в комнате Алисы снова начал заходиться телефон. Именно его трезвон заставил Хильду осознать, что надо все-таки действовать и действовать немедленно.

Хромая, она подошла к окну и выглянула на улицу. Полицейского по-прежнему нигде не было видно, но по тротуару шел мужчина, ведя на поводке собаку. Он резко остановился, когда услышал, как Хильда окликнула его.

— Простите, сэр. Не могли бы вы позвонить в дверь?

— Позвонить в дверь? А для чего?

— Видите ли, меня закрыли в комнате и я не могу выйти.

Мужчина отпустил собаку и пошел по дорожке к входу. Это был пожилой совершенно лысый человек.

— Там у вас все в порядке? — недоверчиво спросил он. — Я имею в виду этот дом Роуландов.

— Я не знаю, что произошло. Пожалуйста, позвоните. Звонок слышен и на третьем этаже, где живут служанки.

Поднявшись по ступенькам, пожилой джентльмен нажал кнопку звонка. Собака подошла к нему, явно заинтересовавшись происходящим. Через окошечко Хильда слышала, как трель звонка разнеслась по дому, и через некоторое время на лестнице послышались тяжелые шаги Агги. Включив свет в холле второго этажа, служанка собиралась спускаться дальше, но Хильда позвала ее:

— Дальше не идите. Меня кто-то закрыл в моей комнате. Посмотрите, где ключ, и откройте дверь.

— Кто же такое сделал? Может, просто дверь заклинило. Ключа-то нигде не видно.

Хильда вернулась к окну.

— Все в порядке, — крикнула она мужчине внизу. — Большое спасибо. Служанка уже пришла.

Приподняв шляпу, джентльмен пошел по дорожке с видом человека, который ожидал увидеть что-то гораздо более драматическое. Но Хильда уже не видела его разочарования, она бросилась обратно к двери.

— Агги, попробуйте ключ от комнаты мисс Алисы и посмотрите, где дежурный полицейский. Я не понимаю, что с ним случилось.

Служанке потребовалось некоторое время, чтобы найти подходящий ключ, и, когда дверь наконец была открыта, нервы Хильды уже начали сдавать. Когда Хильда выскочила в холл, поблизости взревел мотор автомобиля, перейдя затем на спокойное урчание. Мисс Адамс сразу заметила, что дверь в комнату Тони, которую она оставила открытой, закрыта.

Но не заперта. Войдя в комнату, Хильда обнаружила, что кровать пуста. Тони нигде не было. Как ни велика была тревога мисс Адамс, но даже она не могла представить реальных размеров несчастья. В сопровождении Агги она подошла к двери Нины и громко постучала. Та долго не открывала, а когда дверь отворилась, Хильда довольно резко спросила миссис Роуланд: у нее ли Тони?

— Тони? Ее нет у меня, а что-нибудь случилось? Где она?

Не теряя времени на ответы Хильда бросилась к лестнице и быстро спустилась на первый этаж. Дежурный полицейский крепко спал на диване в библиотеке. Сигарета выпала из его руки и уже прожгла дыру в ковре.

Тони как сквозь землю провалилась. Свет в кухне был погашен, но дверь, ведущая из кухни во двор, открыта настежь. Выбежав, Хильда увидела, что гараж, расположенный в дальнем его углу, заперт, а подойдя поближе, удостоверилась, что машина стоит на своем месте. Значит, Тони, возможно, лишь ушла из дому, а не…

Мисс Адамс больше всего боялась, что девушка решится на самоубийство, столкнувшись с неразрешимой, по ее мнению, проблемой. Правда, такую возможность все еще нельзя было отрицать. Она могла пойти к реке, да и сколько существует еще способов свести счеты с жизнью. Но для того чтобы выйти из дома, она должна была одеться. Было ли для этого у нее достаточно времени? Сколько просидела Хильда взаперти?

Она не слышала звонка в дверь и, лишь вбежав в дом, увидела, как Агги впустила инспектора Фуллера.

— Черт побери, почему ты не берешь телефонную трубку? — спросил он раздраженно.

Хильда посмотрела на него отсутствующим взглядом.

— Тони пропала.

— Пропала? Куда она делась?

— Откуда я знаю? Меня заперли в моей комнате, а патрульный на улице, наверное, пошел за сигаретами в табачную лавку. Она совершенно свободно могла выйти на улицу.

Они вместе поднялись на второй этаж. Нина была уже одета и стояла на пороге своей комнаты. Несмотря на сильное успокоительное, которое она регулярно принимала, было ясно, что миссис Роуланд очень встревожена.

— Куда же она могла пойти? — все время повторяла она. — Ведь девочка была не одета. — Схватив Фуллера за руку, Нина просительно сказала: — Вы должны найти ее, прежде чем будет слишком поздно. Прежде чем она сделает что-нибудь ужасное.

Оставив инспектора с Ниной, Хильда вместе с Агги пошла в комнату Тони.

— Агги, вы знаете все вещи Тони. Посмотрите, все ли они на месте.

Все вещи Тони были в комнате. Недоставало лишь одеяла с кровати и домашних туфель. Хильда рассказала об этом Фуллеру, который вместе с Ниной вошел в комнату Тони. Инспектор, казалось, не слышал, что ему говорила мисс Адамс, а явно рассерженный переводил взгляд с Нины на Агги.

— Полицейский, дежуривший внизу, был усыплен, — сказал он голосом, полным ярости. — Что вы можете сказать по этому поводу? Миссис Роуланд, это вы усыпили представителя полиции, чтобы дать вашей дочери возможность бежать?

Нина с изумлением посмотрела на инспектора.

— Я! Зачем мне было нужно делать такое?

— Но кто-то сделал. Кто-то в этом доме, и этот кто-то увез вашу дочь. Что вы об этом знаете?

— Абсолютно ничего. И даже если бы знала, то ничего вам не сказала. Во всяком случае теперь вы не можете ее арестовать!

— У нас и в мыслях не было ее арестовывать. Мы взяли Герберта Джонсона, миссис Роуланд. Это имя вам о чем-нибудь говорит?

Нина побледнела еще больше, и как она ни старалась скрыть свои чувства, было ясно видно, что она поражена.

— Герберт? А что общего между Гербертом и тем, что здесь происходит?

Инспектору ничего не оставалось как поверить, что Нина никоим образом не связывает происходящее в доме с Джонсоном. Он отослал ее обратно в комнату, тем более что возникла необходимость помочь Хильде, окончательно потерявшей самообладание. Она вышла из комнаты Тони, неся в руках пустой пузырек.

— Снотворные таблетки. Я боюсь, что она их приняла все сразу.

Фуллер весь напрягся.

— Как ты думаешь, когда она их приняла?

— Думаю, не более полутора часов назад. Она была в порядке, когда я от нее уходила. Потом, готовясь ко сну, обнаружила, что заперта.

— Сколько таблеток было в пузырьке?

— Вполне достаточно. Если мы быстро, не найдем ее, то будет уже поздно.

Занятые разговором, они не обратили внимания на Агги, стоявшую рядом, и только падение тяжелого тела заставило их оглянуться на служанку, которая лежала на полу без сознания.

 

Глава XIV

Вскоре Агги пришла в себя и медленно пошла в свою комнату. Там, непрерывно плача, она собрала свои нехитрые пожитки и через черный ход покинула дом, в котором провела столько лет. Никто не заметил ее ухода, даже Фуллер, осматривавший в это время во дворе гараж, где по-прежнему мирно стояла машина Роуландов.

Едва ли не впервые в жизни инспектор был в растерянности. Все говорило о том, что Тони покинула дом не по своей воле. Ее, видимо, унесли завернутой в одеяло, и если в скором времени не удастся обнаружить местонахождение девушки, то она может умереть. У него была версия о том, что произошло, но вероятность обнаружить ее до того, как будет слишком поздно, невелика. Когда он попытался допросить Агги, то оказалось, что она исчезла вместе со своими вещами.

Было ясно, что Тони увезли на машине. Но полицейский, который дежурил у дома, никакой машины не видел. Он вошел в дом, когда Фуллер окончил осмотр двора.

— Я увидел свет в окнах. Что-нибудь случилось, сэр?

— Всего лишь похищение человека. Выкрали девушку, заперли сиделку в ее комнате, и при всем этом вас не было на месте. Где же, черт побери, вы болтались?

Полицейский был искренне удивлен таким поворотом дел. Какое-то время назад он услышал звук разбитого стекла, увидел бегущего по улице человека и бросился за ним. Он преследовал его два или три квартала, но тот был отличный бегун и сумел от него оторваться.

— Странная вещь. Он давно бы мог свернуть в какой-нибудь закоулок, однако все продолжал бежать прямо по улице.

Ничего определенного о внешности этого бегуна он сказать не мог, только, судя по скорости, это был молодой парень. Одет был в светлый костюм. Что касается разбитого окна, полицейский его нашел и предупредил хозяев.

Фуллер направился в библиотеку. Молодой полицейский сидел на диване, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— Не могу понять, что со мной произошло, — сказал он слабым голосом. — Я заснул как убитый в одно мгновение: пришел сюда, у меня не было сил даже стоять и… потом я больше ничего не помню. Отключился полностью.

В это время чуть ли не силой привели в библиотеку Стеллу. Маленькая женщина вся дрожала от страха.

— Я насчет Агги. Она не принимала ванну.

— Какое, к дьяволу, это имеет отношение к происходящему? — взорвался инспектор.

— Но она сказала, что моется. Я слышала, как текла вода. А на самом деле Агги была внизу.

— Стелла хочет сказать, — вмешалась Хильда, — что Агги заперла меня и выключила в холле свет. Вполне вероятно, что она подсыпала снотворное в ужин дежурному.

— Вы хотите сказать, что Агги увезла девушку?

Элегантно показав, какого она мнения об умственных способностях мужчин, Хильда пошла в библиотеку и набрала номер телефона.

— Отель «Мажестик»? Соедините меня, пожалуйста, с миссис Хейес. Это срочно.

Наступила пауза, во время которой все находящиеся в доме с интересом наблюдали за ней: Фуллер, Нина, Стелла, оба полицейских. Мисс Адамс словно не замечала их.

— Миссис Хейес? Это мисс Адамс. Извините, что беспокою вас, но очень важно знать, ваша машина в городе?

Все присутствующие в библиотеке ясно слышали обеспокоенный голос миссис Хейес.

— В городе? Нет. Боже мой, что-нибудь с Джони? Он попал в аварию?

— Думаю, что с ним все в порядке, — быстро и успокаивающе ответила Хильда. — Какой марки ваша машина, миссис Хейес?

— Черный лимузин. Но я не совсем понимаю…

— Не могли бы вы дать мне номер вашей машины. И номер вашего домашнего телефона. Мы бы хотели позвонить и выяснить, на месте ли автомобиль. И, пожалуйста, поскорее. Речь идет о жизни и смерти.

Но с миссис Хейес не так-то просто было иметь дело. Она отказалась что-либо говорить, пока ей не объяснят в чем дело. В это время Фуллер, который наконец начал понимать, к чему клонит Хильда, взял трубку и самым решительным тоном обратился к матери Джони:

— Говорит инспектор Фуллер из управления криминальной полиции. Будьте добры, назовите номер вашей машины. И, пожалуйста, быстрее. Я думаю, что ее использовали для похищения Тони Роуланд. Возможно, будет объявлен федеральный розыск, что означает уголовное преступление.

— Джони? Вы думаете, это сделал Джони?

— Похоже на это.

Ее реакция озадачила инспектора.

— Не хотите ли вы сказать, что он собирается жениться на ней? Это ужасно. Это невыносимо. Инспектор, вы должны найти его.

— Я действительно должен найти его и причем быстро. В противном случае ему грозит обвинение в убийстве.

Задыхаясь, она дала номер машины и телефона, а по подсказке Хильды и адрес их ранчо в Массачусетсе. — Но туда он не мог поехать. Оно закрыто, и там никого нет.

— Вот именно поэтому он и мог поехать туда, — коротко ответил Фуллер и повесил трубку. После этого он четверть часа провел у телефона: позвонив в управление, дал номер машины Роуландов, а потом долго ждал ответа от мистера Хейеса в Коннектикуте. Отец Джони сказал, что машина уехала.

— Шофер сказал, что приходил молодой сержант с запиской от Джони. Тот просил дать ему машину на пару дней. Так как у меня есть еще один автомобиль, которым я управляю сам, то шофер отдал ему ключи от лимузина.

— Вполне возможно, — ответил Фуллер.

В то время, как в доме все были заняты поисками Агги, бедная женщина, вся заплаканная, сидела в дребезжащем автобусе. Проработав у Роуландов тридцать лет, она осталась без крыши над головой, и, когда автобус доехал до конечной остановки, в растерянности осталась на своем месте.

— В чем дело? — обернувшись, спросил водитель, — решили покататься?

Агги молчала. На обратном пути, доехав до своей остановки, она взяла свои вещи и вышла. Войдя в дом, старая служанка поднялась на второй этаж и там нос к носу столкнулась с рассерженной Хильдой. Та ничего не успела сказать, как Агги сама начала свою исповедь.

— Это должно было быть только на минутку, мисс Адамс. Только пока он ее выносил из дома, — служанка заливалась слезами. — Откуда же мне было знать? Он позвонил сегодня днем и сказал, что не допустит, чтобы ее арестовали. Он знал, что она не виновата. Он хотел только увезти ее, пока не найдут настоящего убийцу мисс Алисы.

— Значит, это ты заперла мою дверь и подсыпала снотворного полицейскому? Где ты была, когда Тони уносили из дома?

— Наверху, в своей комнате. Я должна была подождать, пока машина отъедет, и отпереть вашу дверь. Я не хотела никому причинить вреда. Наоборот — хотела помочь.

— Помочь ей умереть. Это ты имеешь в виду? — сказала Хильда. — Если они не найдут ее вовремя, то так и произойдет, Агги. Подумай об этом. А теперь ступай к себе в комнату и молись. Девочке это сейчас необходимо.

Через некоторое время Хильда снова спустилась вниз. Фуллер отдавал распоряжения по телефону о поиске машины, в которой находилась спящая девушка, завернутая в темное одеяло. Он понимал, что шансы на успех минимальны. Ведь Тони может лежать на полу машины или сама машина может стоять где-нибудь в гараже или в каком-то укромном месте. Но надо было бороться. Это была гонка со временем и смертью.

Положив трубку, он увидел Хильду.

— Пришло сообщение из Гонолулу. Герберт Джонсон разыскивается по обвинению в убийстве. О его сестре пока ничего нет. Твое предчувствие, Хильда, и на этот раз не обмануло.

Она промолчала, да и времени для ответа у нее практически не было. К дому подъехала машина, и из нее вышли два молодых человека. Один из них нес что-то, завернутое в темное одеяло. Другой побежал вперед и позвонил в дверь. Оба были в военной форме: один сержант, а второй лейтенант. Это был Джони Хейес, который внес в дом Тони. Он был белый как бумага.

— Помогите, ради Бога. Мы не можем ее разбудить. Должно быть, что-то случилось, — проговорил он хриплым голосом.

Он хотел отнести Тони наверх, но Фуллер преградил ему дорогу.

— Неси ее обратно в машину, молокосос, и быстрей в больницу. Она приняла целый пузырек снотворного! — закричал инспектор, не стараясь сдержаться. — Больница здесь рядом. Вы, идиоты, могли убить ее.

Оба молодых человека были настолько напуганы, что пропустили мимо ушей далеко не вежливое обращение. Они даже не заметили Хильду, которая находилась тут же в холле, и не обратили внимание на слова Фуллера о том, что они находятся под арестом за попытку похищения, когда все вместе неслись на лимузине Хейеса в больницу. Лишь однажды Джони, державший на руках безжизненное тело Тони, пробормотал:

— Я не мог позволить, чтобы ее арестовали. Я только хотел спрятать Тони, пока все уляжется. Но кто же дал ей снотворное? — простонал он.

— Она сама приняла его, — сказал мрачно Фуллер.

 

Глава XV

Через несколько часов инспектора разбудило холодное октябрьское солнце, заливавшее комнату рядом с палатой Тони. Он встал с неудобного стула с высокой спинкой и почувствовал впервые за сутки, что голоден. Увидев Хильду, примостившуюся рядом, он сказал:

— Послушай, не пойти ли нам домой. У нее все в порядке?

— Она будет жить, но я не думаю, чтобы она этого хотела.

— Тони еще молода. Мука перемелется. И не забывай, Герберт у нас.

Хильда внимательно посмотрела на Фуллера. Он, казалось, немного отошел и обрел уверенность.

— А вообще-то ребята неплохо придумали. В то время как Джони выносит девчонку, сержант разбивает окно и уводит наружное наблюдение. А как потом этот сержант грохнулся в обморок?

Хильда не разделяла благодушного настроения инспектора и сидела, безучастно глядя перед собой.

— Что с тобой, Хильда? В чем дело? — озабоченно спросил Фуллер.

— Ничего особенного, — сказала она, тяжело вставая со стула. — Я еще вчера хотела тебе сказать, что мне удалось снять повязку с руки Нины.

— Ну и что, Тони в нее стреляла?

— Нет, никто не стрелял, — устало сказала Хильда, снимая белую шапочку. — Я, пожалуй, пойду домой. Сейчас во мне нужды нет.

Фуллер был несколько обескуражен отказом мисс Адамс рассказать подробнее о тайне повязки, и ему показалось, что Хильду несколько пошатывало, когда он провожал ее до дежурной полицейской машины, стоящей у больницы.

Вернувшись на свое дежурство около палаты Тони, инспектор увидел в комнате Джони Хейеса. Небритый, помятый, он нервно мерил небольшую комнату своими широкими шагами.

— Почему вы все время торчите в больнице? — раздраженно сказал Фуллер. — Идите побрейтесь, отдохните.

Джони удивленно посмотрел на него.

— Отдохнуть? Я думал, что нахожусь под арестом.

— О Боже, убирайтесь с моих глаз долой! Забирайте своего сержанта и проваливайте. Пусть о вас беспокоится армия. Вы ее детки, не мои.

Но молодой Хейес не двинулся с места.

— Мне необходимо кое-что знать. Скажите, почему она приняла это снотворное? Если она действительно это сделала.

— Я думаю, она считала себя виноватой в смерти своей тетки.

— Но это же глупо!

— Не совсем. Тони укрывала человека, скрывающегося от правосудия. Герберта Джонсона. Вероятно, Алиса Роуланд обнаружила его и пригрозила сообщить в полицию.

— Это не похоже на Тони, инспектор.

— Возможно, у нее были для этого причины, — сухо ответил Фуллер. — Пускай она сама вам об этом расскажет, когда немного оправится. А теперь пойдите поешьте, побрейтесь и отдохните, да заберите с собой этого специалиста по разбиванию окон. У меня и так полно дел.

Их оказалось даже больше, чем предполагал инспектор. Во-первых, Тони не захотела с ним даже разговаривать. Когда он вошел в палату, девушка просто отвернулась к стене. Фуллер сел у кровати на стул и взял Тони за руку.

— Я рад, что тебе лучше, девочка. Теперь все позади, и ты можешь не бояться Герберта Джонсона. Он арестован.

Фуллер почувствовал, как дрогнула тонкая рука Тони. Потом она сказала:

— Почему вы не оставили меня в покое вчера?

— Оставили тебя умирать! Моя дорогая девочка, впереди у тебя долгая интересная жизнь, а рядом прекрасный парень, готовый в любую минуту, как ты только того пожелаешь, предстать перед тобой.

Как он ни старался затем ее расспросить о том, что предшествовало убийству Алисы, Тони молчала. Когда вошла дежурная сестра, девушка спала, закрыв глаза и чуть приоткрыв свой чувственный рот. Он тихо вышел из палаты, приехал в управление и, положив ноги на стол, проспал несколько часов.

Был уже полдень, когда его разбудил телефонный звонок.

Хильда в одиночестве сидела в комнате, наполненной вечерними сумерками, и неотрывно смотрела на крыши домов внизу. Она не прореагировала на стук в дверь, и инспектору пришлось войти в квартиру мисс Адамс без приглашения. Сначала он не разглядел ее, но через несколько секунд увидел ее маленькую фигурку, спрятавшуюся в большом кресле.

— Я тут поразмышлял и пришел к выводу, что тебе действительно лучше заняться разведением цыплят. Ты не будешь возражать, чтобы им отрубали головы?

— Какая разница, будут ли пользоваться топором или…

— Это не оправдание тому, что ты сделала, ты прекрасно знаешь.

— Было только два возможных варианта.

Фуллер не узнавал Хильду. Она только вяло защищалась. Куда делась ее энергия и напористость?

Закурив сигарету, инспектор раздраженно спросил:

— Давно ты знала об этом?

— О чем?

— О том, что так пыталась скрыть Тони Роуланд. То, чем ее шантажировал Герберт Джонсон.

— Я ничего не знала. У меня были разные версии. Прежде всего я настаивала, чтобы кто-нибудь осмотрел руку Нины Роуланд и никто этого не хотел делать, — сказала она осуждающе. — Вчера вечером я все же заставила ее показать мне руку. Это было явно не то, чего боялись все окружающие ее люди. Я ей об этом сказала.

— Понятно. И именно из-за этого она…

— К этому я не имею никакого отношения, — поспешно ответила мисс Адамс.

— Но ты с самого начала подозревала, что там что-то не так? — продолжал упорствовать Фуллер.

— Если бы я знала наверняка, то Алиса была бы жива. В чем я была уверена с самого начала, так это в том, что Тони не была душевнобольной и не стреляла в свою мать во сне.

— Но ты думала, что именно она стреляла в нее?

— А что я должна была думать? Особенно вначале. Не успела я появиться в доме, как Тони сказала, чтобы я и носа не показывала в комнату Нины. И пока Тони не убедилась, что я лишь выполняю свои прямые обязанности, она держала дверь комнаты своей матери на запоре.

Фуллер усмехнулся. Мысль о том, что Хильда, работая на него, выполняла лишь свои прямые обязанности сиделки, позабавила его.

— Хорошо, положим, сначала ты всецело была поглощена уходом за Алисой. Но потом что-то ведь заставило тебя заинтересоваться этим делом?

В комнате наступила тишина, и только канарейка негромко чирикала, готовясь ко сну. Когда же наконец Хильда заговорила, ее голос звучал устало и опустошенно.

— Я не особенно разбираюсь в девичьей психологии, но насколько мне известно, они, как правило, не запирают своих матерей в комнатах. К тому же появился этот Герберт. Он тоже должен был как-то вписаться в версию.

— Только не говори мне, что он вызвал у тебя интерес лишь потому, что ударил и обокрал тебя.

Хильда словно не слышала эту ядовитую реплику.

— Мне тогда было далеко до разгадки того ребуса. Было ясно, что у Тони есть какая-то тайна, и этот Герберт имел к ней прямое отношение. Но я никак не могла понять, зачем использовать «Британику» для удержания двери.

— Энциклопедию? — с изумлением спросил инспектор. — Какое она имеет отношение ко всему этому?

— Ты когда-нибудь прочел целый том энциклопедии от корки до корки? Должна заметить, что это нелегкий труд. Но одна страница была слегка испачкана.

— И, конечно, это сразу же все объяснило.

Хильда словно не заметила его сарказма.

— Эта страница навела меня на одну мысль и кое-что объяснила. Почему, например, по ночам Тони сжигает в плите повязки с руки матери. Но и тогда я не была уверена в правильности своей догадки.

— Боже, почему ты тогда не поделилась со мной хотя бы этой версией?

— А для чего? Тогда никто еще не был убит. Если у Тони и был секрет, даже такой, то это было ее дело, не мое. Герберт также знал о нем. Должна была существовать какая-то причина, почему она выкупила мои часы. Ясно, что она не хотела допустить его ареста. Она продала несколько своих платьев, включая свадебное. Значит, ей нужны были деньги, возможно, чтобы заплатить за его молчание. Но мои подозрения возросли, когда я поговорила со Стеллой, кухаркой. Оказывается, он работал в этом доме дворецким как раз перед тем, как Тони разорвала свою помолвку и пыталась убить мать, а затем и себя. Ты же сам дал мне ключ к разгадке, прежде даже чем я начала работать в доме Роуландов.

— Я дал тебе ключ?! — изумленно воскликнул Фуллер.

— Да, ты. Помнишь в парке в тот вечер ты сказал, что при убийстве очень часто не принимают во внимание один важный мотив преступления. Отчаяние. Любому дураку было ясно, что Тони была именно в отчаянии.

Фуллер улыбнулся. Теперь это была настоящая Хильда, а не то съежившееся существо, которое он увидел, придя сюда.

— Первое, что меня заинтересовало, почему Тони запирает дверь комнаты своей матери. Потом она перестала это делать, но должна же была быть для этого причина. Зачем эта разорванная помолвка. Никто, включая Нину, не знал о причине такого шага. После того, как на сцене появился Герберт, я подумала о шантаже, но и он не объясняет всего. Для меня было странным, что Нина, казалось, ни о чем не знает. Она с удовольствием рассказывала о Герберте и его сестре Делии, своей прежней служанке. Я уже начала думать о связях с японцами, о любовнике Нины Роуланд, дошла до того, что заподозрила Алису в попытке застрелить свою невестку. Потом я встретила миссис Хейес. Ее поведение насторожило меня. Она говорила лишь о том, что ее сын должен держаться подальше от Тони. Мать Джони была явно потрясена. Речь шла даже не о свадьбе. Она настаивала, чтобы он вообще не появлялся около нее. Я думаю, Тони рассказала ей правду или вернее то, что она считала правдой.

— Тогда ты прочла «Британику»? — Фуллер посмотрел на нее с уважением. — Все двадцать четыре тома, включая атлас с картами?

— Нет, только один том, который она подставляла под дверь.

— Ну вот, наконец, я понял, для чего могут понадобиться эти глыбы.

Хильда не разделяла его насмешливое настроение.

— Потом она заменила «Британику» на фарфорового слоника. Но я нашла этот том в библиотеке. К сожалению, у меня не было возможности пролистать его до того, как убили Алису Роуланд. За это я себя казню. К тому же у Алисы было письмо, которое она получила из Гонолулу. Она спрятала его. Обычно почту получала Тони, а в тот день ее не было и письмо почтальон вручил мне, а я передала его Алисе.

Фуллер был удивлен.

— Какое письмо? О чем ты говоришь?

— Письмо, в котором подруга Алисы написала, почему Делия не поехала вместе с Ниной в Штаты. Это письмо все и раскрыло.

— Где сейчас это письмо?

— Оно у меня. Я нашла его вчера поздно вечером. Но может быть, лучше я расскажу свою версию убийства Алисы?

И вот история этого убийства, как ее рассказала мисс Адамс. Ее версия, как выяснилось позднее, полностью соответствует действительности.

 

Глава XVI

Тони не спала в ту ночь. Она ждала пока дом успокоится, чтобы сжечь в плите очередную повязку с руки матери. Кроме этого ее взволновала встреча с Джони Хейесом. Когда она проскользнула в комнату Нины, та не спала и была раздражена.

— Ты опять плакала, — сказала миссис Роуланд, внимательно глядя на дочь. — Я тебя не понимаю, Тони. Тебе мало, что ты спутала всем планы, включая меня. Что ты бродишь повсюду, как привидение?

— Прости, мама. У меня все в порядке.

— И для чего вся эта секретность? Почему не сказать об этом Алисе и покончить со всем этим раз и навсегда? Что она сможет сделать?

— Ты же знаешь ее, мама. Она поднимет шум, вызовет доктора Винанта.

Нина сразу сдалась. Она просто ненавидела доктора Винанта. К тому же у нее не было уверенности и в дочери. Взять хотя бы ту ночь, когда Тони стреляла. Находилась ли она в состоянии сна? Или все же права Алиса, которая утверждает, что Тони не совсем нормальна?

В это время Тони занялась перевязкой. Рука выглядела лучше, но девушка не отметила это, и Нина с обидой замолчала. Откинувшись на подушки, она подождала, пока Тони вымоет руки в ванной.

— Что ты сделала со свадебным платьем? Я случайно узнала, что оно пропало.

Тони молча заворачивала старые бинты в полотенце, и, не получив ответа, Нина раздраженно продолжала:

— Не кажется ли тебе, что ты уже достаточно поиграла в свою дурацкую игру? Что произошло между тобой и Джони Хейесом? Я думаю пригласить его мать и узнать, что она думает об этом. Я знаю, что она сейчас в нашем городе. Об этом писали в газетах.

Тони вся напряглась.

— Если ты это сделаешь, мама, я тебе никогда не прощу.

— Я делаю то, что считаю необходимым. Если это выглядит ненормальным, то здесь я ничего не могу поделать.

Тони вышла из комнаты, тихо прикрыв дверь, и направилась в кухню. В доме все было спокойно, и как обычно, положив бинты в плиту, девушка подожгла их. В кухне царила темнота, но когда она зажгла спичку, вдруг раздался тихий стук в окно.

Тони застыла, боясь пошевелиться. Взглянула в окно, на фоне света, падающего от уличного фонаря, она различила знакомую фигуру.

— Это я, Герберт, — донеслось с улицы. — Быстрей впусти меня. За мной охотится полиция.

Секунду Тони стояла в нерешительности. Затем подошла к двери, отперла ее, и в кухню быстро, тяжело дыша, вошел Джонсон.

— Кто натравил легавых на меня? Если ты, то тебе известно, чем это может кончиться?

— Нет, не я. А почему вы считаете, что вас преследует полиция?

— Я знаю, что говорю. Это все проклятые часы. Давай закрой шторы и включи свет. Мне нужно поесть и поспать. Как там моя прежняя комната?

Тони страшно нервничала, но старалась не показывать это.

— А для чего нужно было приходить сюда? Вы же знаете, что здесь небезопасно. В любом случае нужно будет уйти, прежде чем утром сюда придет Стелла. Вы представляете, что будет, если она вас здесь найдет.

— А что будет? Ладно, дай мне прежде что-нибудь поесть.

Тони поняла, что оказалась в ловушке. Она боялась его всегда, даже в Гонолулу. На всю жизнь она запомнила, как, придя на пароход, уходящий в Штаты, он отвел ее в сторону и рассказал о Делии. Никому и никогда она не рассказывала об этом страшном разговоре.

Стараясь успокоиться, она взяла мыло, полотенце, одеяло и отнесла все это в комнату бывшего дворецкого. Когда она вернулась в кухню, Герберт развалившись сидел на стуле и курил, пуская к потолку кольца дыма. По всему было видно, что к нему вернулась его самоуверенность.

— Вы прекрасно знаете, где что лежит, и могли бы сами сделать себе ужин.

— Но и ты можешь постараться, — нагло ответил Герберт. — Да, кстати, куда ты заховала часы?

— Это не ваше дело.

— Ты бы лучше похоронила их навечно. Будет плохо, если найдут.

Тони открыла холодильник. Держа бутылку молока в руке, она повернулась к Джонсону.

— Я все думала, почему не убила вас раньше? Давно хотела это сделать. Даже по ночам представляла, как все произойдет.

Герберт рассмеялся.

— Для того, чтобы убить, надо иметь силу духа. Должна знать это. Ведь ты дважды пыталась, не так ли? Но только не меня.

Джонсон, однако, нахмурился, когда увидел в руках у девушки длинный нож для резки хлеба. Но, подходя к нему, Тони прошла в кладовую и тут, к своему ужасу, услышала разгневанный голос Алисы:

— Что вы делаете в этом доме?

Герберт замер от испуга. От его самоуверенности не осталось и следа.

— Послушайте, мисс Роуланд, все нормально. Просто зашел немного перекусить. Мисс Тони знает меня тысячу лет, и когда я увидел ее, то решил…

Тони остановилась на пороге кухни с ножом в руке. Герберт видел ее, а Алиса стояла к девушке спиной. В руке она держала письмо.

— Убирайтесь прочь сейчас же, или я позову полицию. Хватит заниматься шантажом. Теперь я знаю то, что должна была знать уже давно. Убирайтесь и не показывайтесь в этом доме, иначе я сообщу полиции.

Схватив шляпу, Джонсон уже направился к двери, но вдруг словно передумал.

— Сообщите полиции? — воскликнул он нагловатым тоном. — Сначала посоветуйтесь со своей племянницей. Не думаю, что ей понравится такая идея.

С этими словами он вышел из кухни. Алиса села к столу. Она выглядела подавленной и расстроенной.

— Давно ты об этом знаешь? — холодно спросила она Тони.

— Знаю о чем?

— Перестань разыгрывать передо мной дурочку. Сегодня я получила письмо из Гонолулу. Прочесть его?

Она вытащила письмо из конверта.

— Ты, конечно, знаешь, о чем оно. Ты об этом знала давным-давно. Именно поэтому ты и разорвала свою помолвку. Ладно, а теперь послушай.

Алиса начала читать, а Тони стояла все там же у двери в кладовую, держа по-прежнему в руках нож. Ни та, ни другая не заметили, как в кухню тихо вошла Нина и, застыв у порога, слушала, охваченная ужасом и удивлением. Наконец она бросилась к Тони, стараясь вырвать нож. Письмо было еще у Алисы, когда Нина, не сумев завладеть ножом, схватила со стола бутылку молока и изо всей силы ударила невестку по голове.

 

Глава XVII

Такова была история, которую Фуллер услышал от Хильды и которая впоследствии полностью подтвердилась. Закончив свой рассказ, мисс Адамс зажгла настольную лампу.

— Вот это письмо из Гонолулу. Мне прочесть или ты сам?

— Давай читай. Ведь это твое расследование.

Надев очки в черепаховой оправе и став сразу похожей на совенка, Хильда взяла в руки письмо.

— Дорогая Алиса, — начала Хильда немного взволнованным голосом. — Я была просто потрясена, когда получила твое письмо. По всем признакам это именно то. В противном случае, зачем нужно Тони сжигать эти повязки по ночам и отказываться от помощи доктора Винанта или какого-либо другого врача. Во всяком случае, Тони должна знать, как это выглядит. Она видела такой же случай здесь, на Гавайях. Я помню, как много лет назад Роуландам пришлось отказать любимой няне Тони, потому что та показывала девочке симптомы этой болезни. Тебе просто необходимо немедленно проконсультироваться с врачом. Тем более, что, как я выяснила, Делия, о которой ты спрашиваешь, тоже страдает этой болезнью и сейчас находится в лепрозории. Оказывается, она была больна еще до их отъезда в Штаты, и именно поэтому ей не разрешили поехать вместе с Ниной и Тони. Конечно, Роуланды не знали об этом.

Наверно, это звучит жестоко, но ты должна немедленно изолировать Нину. Я знаю, что в Америке есть специальные больницы для больных проказой. Я надеюсь…

Хильда перестала читать и положила письмо на стол.

— Остальное не имеет отношения к делу, — сказала она тихо.

Наконец Фуллер обрел дар речи.

— Бог мой, — сказал он хрипло. — Нет ничего удивительного, что Нина схватила эту бутылку.

— Я думаю, в тот момент она была в состоянии аффекта. Интересная женщина, любящая общество, она испугалась, что на всю жизнь ее упрячут за каменный забор лепрозория.

— И Тони ведь думала так же.

— Да, она знала, что это означает. Ее отец просил заботиться о матери, а когда Герберт на пароходе, чтобы начать шантаж, наговорил ей, что у Нины проказа, девушка была в полном отчаянии. Ведь, как теперь известно, еще ребенком она видела местных жителей, больных этой страшной болезнью, и на всю жизнь запомнила знак этой беды.

— А Нина никогда не подозревала, что у нее может быть проказа?

— Нет. Алиса Роуланд патологически боялась всякой инфекции. Она, например, никогда не прикасалась к кошке Стеллы. Когда болезнь Нины стала все явственнее проявляться на руке, Тони делала все возможное, чтобы у Алисы не появилось никаких подозрений. Ведь Тони узнала, что Делия больна проказой, еще до того, как они покинули Гавайи, и все эти четыре года жила в постоянном напряжении и страхе за свою мать. Если бы с ней что-нибудь случилось — это было бы для девушки концом света. Все началось с того, что Герберт умышленно сказал ей неправду о болезни Нины. Наверное, она даже показала ему руку Нины, когда он работал у Роуландов, и он наверняка сказал ей потом, что это проказа.

— И поэтому Тони стреляла в свою мать. Пусть лучше она умрет, думала девушка, чем будет медленно угасать в мучениях вдали от родных, — заметил инспектор.

— Но ты не забудь, что Тони пыталась убить и себя. Вспомни неудавшуюся автокатастрофу, — отпарировала Хильда.

— Хорошо, хорошо. Давай теперь перейдем к прошлой ночи. Как удалось заставить Нину показать тебе руку?

— Ничего особенного. Оказалось, что это простая кожная болезнь типа псориаза. Конечно, неприятная штука, но совершенно не то, что думала Тони.

— Да. Но к чему тогда все эти страдания? Выходит. Нина совершила убийство, Тони пыталась покончить с собой — и все зря. Ведь ничего такого не было, никакой проказы! Должен заметить, что ты не перестаешь удивлять меня. Что у тебя было? Комната Нины, которую все время запирала Тони, повязка с ее руки, том «Британики», нападение на тебя, возвращение украденных часов, миссис Хейес, переполненная ужасом, письмо из Гонолулу. Это все, что было вплоть до убийства Алисы Роуланд. И ты из этого выстраиваешь всю цепочку!

— У меня была Тони, — ответила Хильда, словно извиняясь. — Я полюбила ее. Меня поразило, что девушка обрадовалась, когда узнала, что ее отец, которого она боготворила, не приедет домой. Мне казалось необъяснимым, как любящая дочь может противиться, чтобы врач или я осмотрели руку ее матери, которая явно требовала врачебного ухода? Я долго держалась версии о пулевом ранении Нины. А ведь после того, как я узнала о сжигании бинтов и прочла на испачканной странице «Британики» статью о проказе, я должна была обязательно догадаться, в чем дело. Но, к сожалению, здесь, у нас в Штатах, мы не принимаем всерьез такие экзотические вещи.

Инспектор с восхищением посмотрел на Хильду.

— Как бы я хотел, чтобы ты работала со мной, а не против меня. Послушай, почему бы тебе недельку не отдохнуть? Я думаю. Тони поправится, и потом у нее остался Джони Хейес. Этот парень еще станет настоящим офицером.

— Разве ты его не арестовал?

Фуллер улыбнулся.

— Я еще могу испытывать симпатию к молодым влюбленным. Не такой уж я старый пень. Оба этих парня сейчас на пути на фронт. Зачем я буду им мешать? Единственное, они должны будут заплатить за разбитое окно.

Инспектор рассмеялся.

— А здорово это они устроили вместе с Агги! Она закрывает тебя, сержант уводит наружное наблюдение, а Джони уходит с Тони. Хотел бы я посмотреть на тебя тогда в запертой комнате.

— Абсолютно не на что было смотреть, — заметила Хильда сухо.

— А я бы все же хотел.

Он поднялся и подошел к ней.

— Не обижаешься на меня за то, что посоветовал тебе заняться разведением цыплят? По правде говоря, ты мне очень нужна. Даже больше, чем ты думаешь.

Если Хильда и покраснела, то Фуллер этого не заметил.

— Ради Бога, только не надо сантиментов. Я очень устала и хочу отдохнуть. Да и тебе не мешает хорошо выспаться.

Выйдя в прохладную октябрьскую ночь, инспектор даже почувствовал какое-то облегчение. У него была любимая работа, удобное холостяцкое убежище, а что касается жены, то для полицейского это, наверное, лишнее.

Он улыбнулся и подумал, что Хильда в который раз спасла его от серьезной ошибки.

 

Мєри РАЙНХАРТ

СЕМЕЙНАЯ ТАЙНА

 

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.