Я должна сказать ему, — заявила Кэтрин. — Знаю, что должна. — Успокойся. Давай подумаем вместе, — сказала Лиззи.

Воскресным вечером они сидели на ковре перед камином у Кэтрин дома, вокруг них были разбросаны листы воскресного выпуска «Тайме». Метель прекратилась, и вся улица была покрыта снегом. Люси и Бриджит были наверху в музыкальной комнате, пытались играть на пианино.

— Мне нравится слушать их, — сказала Кэтрин. — Это слишком большой дом для одного человека, здесь должны быть дети.

— Ты хотела, чтобы Дэнни остался здесь.

— Я до сих пор этого хочу. Тогда мне бы легче было рассказать все его отцу. Если бы только я могла заверить Кристи, что у Дэнни есть крыша над головой, что он в безопасности.

— Ты действительно хочешь это сделать?

— Я должна, Лиззи. Одно дело начать помогать Дэнни. Тогда я не знала его семью; они казались мне, не знаю, почти абстрактными.

Лиззи кивнула.

— А теперь я познакомилась с Кристи, провела с ним время. Он очень страдает. Как бы ты себя чувствовала, если бы не знала, где Люси? — спросила Кэтрин, сверля Лиззи взглядом, зная, что вопрос заденет подругу.

Ладно, ладно, я поняла, — сказала Лиззи, содрогаясь от ужасной мысли. — Но как быть с Дэнни? Я о нем беспокоюсь. Если ты его предашь, он окончательно пропадет. Сейчас мы по крайней мере можем следить за ним. Он приходит в столовую, мы даем ему одежду, и он позволяет тебе давать ему деньги…

— Он пользуется моей библиотекой, — тихо добавила Кэтрин, которой хотелось, чтобы ситуация была гораздо проще. Лиззи верно подметила. Что можно подумать о сбежавшем из дома мальчике, главной потребностью которого был доступ к книгам?

— У тебя есть какие-нибудь предположения относительно того, что он там делает? — спросила Лиззи. — Учится, чтобы получить аттестат? Или пишет труд о жизни на улице?

У Кэтрин была одна идея. В прошлый раз, когда Дэнни приходил к ней в библиотеку, он оставил на столе две книги. Может быть, слишком утомился или был возбужден тем, что его семья приехала в город, — обычно он не допускал таких ошибок. Кэтрин хотелось сказать об этом Лиззи, но это был один из тех секретов, которые она должна хранить.

— Я не знаю, — был ее ответ.

Лиззи легла на ковер, ее золотисто-карие глаза смотрели скептически.

— М-м-м, так что ты собираешься делать? Думаешь положить этому конец?

— Я пытаюсь решить.

— Кстати, как прошло катание на санках с продавцом деревьев?

Кэтрин уставилась на пламя в камине. Она вспомнила руки Кристи, обнимавшие ее, когда они катились с холма. Они казались такими сильными, но в то же время нежными, будто хотели защитить ее.

— Я хорошо провела время. — Она была в смятении. Ей было так весело. Мускулистые руки Кристи, да и просто ощущение близости — это было так прекрасно. Она смеялась в снегу, веселилась. Неужели это возможно, да еще в то время года, когда она потеряла Брайана?

— Ты собираешься с ним поговорить? — спросила Лиззи.

— С Брайаном?

Выражение лица Лиззи было спокойным, но немного нетерпеливым.

— С Кристи.

Кэтрин вздохнула. По крайней мере она могла сказать Кристи, что Дэнни жив, не раскрывая местонахождения мальчика.

— Я продолжаю спрашивать себя, как бы поступил Брайан? Сейчас Рождество, он всегда ближе ко мне в это время. Я хочу, чтобы он дал мне совет…

— Кэтрин… — Лиззи взяла подругу за руку, нежно ее встряхнула, умоляюще посмотрела на нее. — …мы все любили Брайана. Но он ушел, дорогая, и он не вернется, чтобы научить тебя, как поступить…

— Стоп! Не говори этого, Лиззи. Ты не знаешь, что он сказал мне на прощание. Он обещал…

— Прошло уже три года. Я так люблю тебя, и каждый декабрь я наблюдаю, как ты уходишь. Впервые после смерти Брайана я вижу, что ты вернулась к жизни и немного повеселилась. Твои глаза снова начали светиться, но всего чуть-чуть. Я хочу увидеть больше света, Кэт.

— Но призрак Брайана…

— Кэтрин, в этом доме призрак не Брайан, а ты!

Кэтрин закусила губу, чувствуя себя так, как будто лучшая подруга только что ударила ее по лицу. Она вся трепетала и не могла посмотреть Лиззи в глаза. Наверху смеялись девочки, играли на пианино «Колокольчики звенят».

— Мне надо быть в Святой Люси лишь через два часа, — сказала, поднимаясь, Лиззи. — Почему бы мне не отвести девочек в кафе, чтобы ты могла подумать наедине?

— Неплохая мысль. — Кэтрин была шокирована тем, что ей хотелось, чтобы Лиззи покинула ее дом.

Лиззи встала и направилась к лестнице, чтобы позвать девочек. Они сбежали вниз, и Кэтрин слышала, как Лиззи спрашивала их, не хотят ли они прогуляться. Радуясь, они зашли, чтобы забрать пальто.

— А ты разве не идешь с нами? — спросила Бриджит.

— Нет, — она попыталась улыбнуться, — у меня еще есть дела.

— Это как-то связано с… — Бриджит не закончила предложение, и непроизнесенное имя как будто повисло в воздухе между ними. Кэтрин посмотрела в ее глаза, полные надежды, любви и беспокойства.

— Я так люблю их, — сказала Бриджит, — моих отца и брата. Почему они не могут поговорить друг с другом? Я не понимаю, почему все должно происходить таким образом.

— А почему так происходит? — вмешалась Люси. — Я могу разговаривать со своей мамой.

— На ферме все иначе. Отец поднимается очень рано. Выходит из дома до того, как встало солнце. А когда возвращается домой, ему надо приготовить нам обед. Мы говорим о разных вещах… о школе, о деревьях. Дэнни доставал свои графики и показывал нам, где будет следующий шторм — ну, ты понимаешь, движение воздушных масс из Арктики или влажные ветры с Северной Атлантики. Мне это нравилось, и отец всегда знал, что его ожидает.

— Это очень важно, — согласилась Кэтрин.

— Так и было, — сказала Бриджит тоскливо.

— Но я все равно не могу понять, почему твой брат не мог просто сказать отцу, что хочет остаться в Нью-Йорке, — настойчиво продолжала Люси.

Бриджит покачала головой:

— Дэнни говорил, что мы сами должны решать свои проблемы, не беспокоить отца. Я бы предпочла, чтобы Дэнни говорил с ним о чем-нибудь помимо погоды. Мне так хочется, чтобы моя семья снова была вместе.

— Просто продолжай любить их обоих, — сказала Кэтрин, в то время как Лиззи и Люси топтались позади них. Слова казались совсем неподходящими. Ей хотелось обнять девочку, убедить ее, что все образуется и ее семья снова будет вместе. Но она знала, что, когда люди расстаются — по какой бы причине это ни произошло, — иногда близость между ними исчезает навсегда.

Кэтрин наклонилась ближе, но тут Лиззи поцеловала ее в щеку, и момент был упущен. Потом Лиззи и Люси увели Бриджит, закрыв за собой дверь. Оставшись в коридоре одна, Кэтрин села на ступеньки. Дрожа, она обхватила себя руками. Дом казался ей холодным и пустым, прямо как могила. Лиззи права — жизнь покинула его. Три года не было никаких знаков, а Кэтрин все еще ждала. Кристи продавал деревья всего в нескольких кварталах к северу. Ей надо было лишь надеть пальто и дойти до него. Нужно сказать ему правду.

Но у нее не хватало духу сделать это. Наверное, не следовало так глубоко влезать в чужую жизнь. На сердце было тяжело; что-то глубоко внутри толкало ее на четыре пролета вверх, в мансарду. Она знала, как там холодно и одиноко. Но она еще не могла перестать думать о Брайане. Не сейчас. Никогда.

В следующие несколько дней елочный бизнес пошел в гору. Так было всегда: чем ближе Рождество, тем лучше. Шел снег, и каждый вечер снегоуборочные машины с проблесковыми огнями громыхали мимо, как огнедышащие драконы, очищая улицы. У людей возникало рождественское настроение, и они выстраивались в очередь к Кристи.

Они указывали на деревья, которые хотели посмотреть, он перерезал связывавшую их веревку и легонько встряхивал, чтобы они распушились. Когда он встряхнул одну из белых елей, в темноту взмыла акадская сова. Маленький, размером с кулак хищник застрял в ветвях и проделал весь долгий путь из Новой Шотландии до Нью-Йорка. Кристи наблюдал, как птица улетает, и ему захотелось, чтобы Дэнни мог видеть это.

Люди платили деньги и уносили ели домой. Кристи поймал себя на том, что после каждой сделки осматривает улицу, выискивая Дэнни, как он сам себе объяснил.

Так оно и было… Но еще он ждал Кэтрин. Он не видел ее уже несколько дней. Они не разговаривали с тех пор, как катались на санках в Центральном парке. Через день после той прогулки она прошла мимо, помахала рукой и тепло улыбнулась. Его как током ударило. Но почему? Он каждый раз чувствовал, как его бьет током. Он помнил, как его тело изогнулось вокруг нее на санках, как его руки обнимали ее; как она откинулась назад, прижавшись к нему, а ее волосы щекотали его лицо. Это было такое неожиданное ощущение, и достаточно было одной ее улыбки, чтобы оно возникло вновь.

А потом она вдруг исчезла. Может, заболела? Или сменила маршрут?

Вечерами Кристи бродил по улицам. Забавно, но он всегда начинал с Западной Двадцатой стрит — той самой, на которую свернула Кэтрин недели две назад. Каждый раз он появлялся здесь, уже поздним вечером, после того как закрывал палатку и отводил Бриджит в пансион.

Начиная поиски с квартала Кэтрин, он собирался с мыслями. Вдыхал холодный воздух, сбрасывал дневное напряжение. Он чувствовал ее присутствие, как будто она вот-вот выйдет на ступеньки. Ощущение ее близости успокаивало его.

Все дома выглядели такими уютными. От каминных труб поднимался дым. Кристи был деревенским человеком, но когда он проходил по ее кварталу, он почти понимал, почему город так притягивает. Он представлял себе семьи, живущие в этих домах, и как дети играют на площадке через улицу.

Сегодня, пересекая квартал Кэтрин, он чувствовал усталость. Впереди у него была длинная ночь. Чем дольше он искал и не находил Дэнни, тем сильнее он отчаивался. Дни утекали, а Дэнни все не было.

Когда Кристи дошел до середины квартала, с Гудзона подул такой сильный ветер, что он вынужден был остановиться. Наклонился вперед, сопротивляясь воющему ветру, пытаясь устоять на ногах. Ветки деревьев гнулись и трещали, с крыши сорвало кусок шифера, и он разбился прямо у ног Кристи.

Неожиданно ветер стих, но температура упала на несколько градусов. Было около нуля. Кристи посмотрел наверх, на абсолютно темный дом Кэтрин на другой стороне улицы, светилось только маленькое окошко в мансарде.

Сквозь стекло окна он увидел ее лицо; наверное, она услышала ветер и подошла к окну, чтобы посмотреть. Кристи поднял руку, чтобы помахать ей, но остановился. Она смотрела вдаль — не на улицу, а куда-то намного дальше. Он ощутил ее тоску, желание чего-то, что невозможно было получить.

Он чувствовал в себе то же желание, но не смог бы выразить его словами. Глядя на Кэтрин, он задрожал сильнее, чем от северного ветра. Стоял как вкопанный несколько минут и не мог пошевелиться. Но впереди была долгая ночь, и перед ним расстилался целый город, где ему предстояло продолжить поиски. Впереди в уличных огнях вырисовывалась заброшенная надземная железная дорога — старый железный скелет выглядел пугающе. Он заставил себя двигаться дальше.

На работе Кэтрин обнаружила, что не может сосредоточиться. Ей очень хотелось увидеть Дэнни и убедить его сделать правильный шаг — поговорить с отцом. Несколько дней она избегала Кристи, изменив привычный маршрут. Сейчас у ее стола стоял мистер Рейнбек, внимательно рассматривая последние дополнения к ее перечню.

— Замечательно, — сказал он, постукивая пальцем по черно-белой фотографии двух каменных колоколов. — Где вы их нашли?

— Э-мм… — Кэтрин покраснела.

— Мне нравятся колокола, — сказал он, — они так символичны. Они призывают людей к молитве, празднованиям… Это могущественные орудия духа! Когда мародеры нападают на места поклонения, они всегда разрушают колокола. Потому что колокола несут благую весть, понимаете? Это превосходный снимок. Идеально подходит для нашего проекта. Где они находятся?

Кэтрин притворилась, что просматривает свои записи. Тем временем ее мозг судорожно работал. Их нашел Дэнни. Одним из способов заставить его взять у нее деньги было «нанять» его, чтобы он разыскивал горгулий, ангелов, каменную резьбу. Она дала ему фотоаппарат, и несколько недель назад он принес снимки.

— Я не могу вспомнить, мистер Рейнбек. Я просмотрю свои записи.

— Может быть, в церкви? — спросил он, рассматривая снимок сквозь лупу. — Интригующе. Они могут быть ритуальными. Видите эту ленту вокруг обода колокола слева? Кажется, это латынь.

В этот момент в библиотеку зашел сын мистера Рейн-бека — Сильвестр-младший. У него были глаза и поведение тигровой акулы — вкрадчивые, расчетливые, всегда готовые к убийству. В компании было известно, что Сильвестру-младшему не нравились проекты его отца. Он рассматривал землю как что-то, на чем можно построить, а небо — как пространство, которое надо заполнить. Деньги должны зарабатываться, храниться и вкладываться, а не тратиться на нелепые проекты по помощи горожанам стать мечтателями.

— Здравствуйте, миссис Тирни, привет, отец, — сказал он.

— Посмотри на эти колокола, мой мальчик. — Старый Рейнбек передал лупу сыну.

Сильвестр-младший просто положил ее, глядя на Кэтрин:

— На прошлой неделе я проходил мимо здания по пути домой со «Щелкунчика». В библиотеке горел свет.

— Ну и как «Щелкунчик»? — спросил мистер Рейнбек. — Я отлично помню, как твоя мать впервые водила тебя на него. Она была очень взволнованна.

Кэтрин нервничала, но не могла не заметить судорогу на лице Сильвестра-младшего — он тоже вспомнил. Ей стало интересно, был ли этот тик связан с тем фактом, что им занималась только мать. Мир большого бизнеса поглотил его отца.

— Петрония Буланже танцевала Фею Драже, — ответил Сильвестр-младший. — Она и ее муж остановились в пентхаусе нашей башни Саттон-Плейс. Она дала мне билеты. Что мне было делать — отказаться? Не очень хороший PR-ход. Зато были хорошие места. Партер. Так как насчет…

— Сильвестр, ты хоть иногда должен наслаждаться жизнью. Не следует рассматривать все с точки зрения связей с общественностью. Балет призван давать свет, прибавлять сил, делать жизнь радостнее! Не так ли, Кэтрин?

— Абсолютно точно. Я тоже вспомнила, как мой отец впервые повел меня на «Щелкунчика». — Она обрадовалась смене темы.

— Отец, я не думаю, что надо втягивать Кэтрин в разговор о балете. Так как насчет света? — резко спросил Сильвестр-младший, уставившись на Кэтрин пронизывающим взглядом.

— Наверное, я задержалась на работе, — сказала она с замиранием сердца, пытаясь оправдаться, но в то же время испытывая жалость к еще одной семье, в которой были проблемы с пониманием. Она наблюдала это два года.

Он покачал головой:

— Я велел водителю остановиться и проверить записи охраны. Вы уже ушли.

— Мне очень жаль, — сказала она, чувствуя, как горят ее щеки. В последние годы охрана стала очень надежной. Она знала, что ступает по тонкому льду. — Я, видимо, забыла выключить свет.

— Здесь точно никого не было? — спросил Сильвестр-младший, впившись в нее тяжелым взглядом.

— Кому ночью может понадобиться библиотека? — спросила Кэтрин, уклоняясь от вранья.

— Изумительный снимок, — прервал их старик, протягивая фотографию сыну. — Он прекрасно характеризует то, что мы пытаемся сделать для этого города, не так ли? Сообщает нам, что жизнь слишком коротка, а мы тратим ее, носясь по делам. Вспомните, где вы их нашли, Кэтрин. Я хочу увидеть их в натуре.

Отец и сын покинули библиотеку. Кэтрин покрылась испариной. У нее было странное чувство, что Сильвестр-старший намеренно спас ее. Подозревал ли он что-нибудь? Она вспомнила о наброске, который нашла скомканным рядом с книгами по метеорологии, оставленными Дэнни на столе на прошлой неделе. Кэтрин не убрала их сразу на полку, и в то же утро их увидел старый мистер Рейнбек, постучал по ним своим длинным пальцем и сказал:

— Нужно быть умным парнем, чтобы понимать, что все ответы в небе!

Она вздрогнула, не зная, что и подумать. Она молилась, чтобы Дэнни поскорее объявился: ей была невыносима мысль о том, что Кристи проведет еще один день без каких-либо новостей от сына.