Когда они вышли на улицу и в замечательном расположении духа, рука в руке, направились к машине Джеффа, с ними поравнялась другая пара. Мужчина внезапно остановился и хлопнул Джеффа по плечу.
— Черт! Марсден! — Специфический говор — «американский английский» — выдавал его происхождение. Американец рассмеялся. — Мы тоже были у цыган. Моя жена узнала вас, Марсден! Какое совпадение!
— Я… вы приняли меня за кого-то другого. — Джефф, поначалу замявшись, отчеканил эти слова очень сдержанно и холодно.
— Вы разве не сын Дональда Марсдена?
Дональд Марсден. Монике это имя показалось знакомым. Но где и когда она его слышала?
— Боюсь, вы обознались. Меня зовут Джефф Хантер, — пояснил Джефф, глядя незнакомцу прямо в глаза.
Мужчина с недоумением посмотрел на свою жену.
— Мы были абсолютно уверены, что вы молодой Марсден. Мы познакомились с Дональдом в Америке, когда он приезжал на презентацию своей новой книги и раздавал автографы. Мы подружились и провели вместе несколько вечеров. Он показывал нам ваши фотографии… Но раз вы говорите, что вы не его родственник, значит, так оно и есть.
— Мне очень жаль, что я вас разочаровал, — сказал Джефф. — Я знаю, как приятно бывает встретить за границей знакомого человека. Но, к сожалению, мы незнакомы.
— Да, похоже на то. Наверное, все дело в том, что мы давно не виделись с Дональдом. И все же странно: вы просто его копия.
— У всех нас где-то есть двойник.
Джефф уже злился, хотя и старался изо всех сил держать свое нетерпение под контролем.
— Да, да. Это верно, мистер Хантер. Грейс, — он повернулся к своей жене, — а не пригласить ли нам эту милую молодую пару к себе в отель? Немного выпьем за знакомство…
— Большое спасибо, но мы спешим, — перебил его Джефф.
— Как жаль! — Грейс впервые подала голос. — Но было очень приятно услышать английскую речь.
— У нас еще есть дела, — пришла на помощь Джеффу Моника, хотя и не понимала причин его странной раздражительности.
— Да-да, это естественно… — Мужчина еще раз испытующе посмотрел на Джеффа. — Может, мы еще встретимся с вами. Тогда уж вам не отвертеться от приглашения.
— Хорошо, очень вам признателен. — Джефф очень сухо и холодно попрощался с американцами и повел Монику к машине.
Она не решалась заговорить с ним. Почему он так разнервничался? В чужой стране люди могут обознаться и принять вас за своего знакомого. Если бы эти люди встретили Джеффа в Нью-Йорке, они, скорее всего, не обратили бы внимания на то, что Джефф похож на Дональда Марсдена, которого они к тому же не очень хорошо знают. Но здесь, за границей, где они совсем одни и не понимают местного языка, он показался им знакомым и у них хватило храбрости просто подойти и заговорить. Ну и что из этого?
С Моникой такое часто случалось в ее многочисленных путешествиях. И ее тоже принимали за другую.
Не понимала она только реакции Джеффа. Происшествие явно выбило его из колеи. Он по-прежнему держал Монику под руку, и даже сквозь ткань платья она ощущала его напряжение. Что это — испуг, какая-то тайна?… Почему он так нервничает?
— Глупо было так обознаться, правда? — произнесла она наконец, когда они подошли к машине.
— Точно, — ответил Джефф, немного смягчившись. — Ерунда какая-то…
Лунная ночь располагала к любви и мечтам о счастье. Веселое настроение, владевшее Моникой всего несколько минут назад, исчезло. Из-за встречи с американцами между ею и Джеффом словно образовалась пропасть. И Моника не знала, как вернуть то прекрасное ощущение радостной близости, которое жизнь подарила им так щедро, но которое вдруг оборвалось. Она попыталась заговорить о зажигательном цыганском танце, которым они только что любовались, прихлопывая и притоптывая ему в такт, но Джефф отвечал явно через силу, поэтому она, в конце концов, замолчала.
В «Парадоре» Джефф, как обычно, проводил ее до комнаты.
— Спасибо за чудесный вечер, Джефф, — попрощалась Моника.
— Я рад, что тебе понравилось. — Он выглядел подавленным, не задержался у ее двери ни на минуту и добавил только: — Спокойной ночи, Моника.
Они пробыли в Гранаде еще несколько дней, как и планировал с самого начала Джефф. Но легкость и приподнятое настроение исчезли. Моника так и не сумела преодолеть образовавшуюся между ними трещину.
Джефф немного расслабился только по пути назад, когда они проезжали живописнейшие места. Но когда они подъехали к своей деревушке, им снова овладело мрачное и напряженное настроение.
Он остановился у дома доньи Люсии — Монике следовало немного отдохнуть после дороги. Впрочем, у нее сегодня не было работы: все законченные главы она уже успела напечатать до поездки в Гранаду.
Пока он заносил в дом ее сумки, она впервые за несколько дней увидела улыбку на его лице.
— До скорого, — попрощался Джефф и уехал. Ему явно не терпелось поскорее усесться за письменный стол и продолжить работу над книгой.
Донью Люсию Моника нашла на кухне.
— Сеньорита, вы вернулись? — В голосе немолодой женщины сквозила усталость. Бледное лицо, красные, воспаленные глаза…
— Что случилось? — озабоченно спросила Моника. — Что-то серьезное?
— Мария…
— Что с Марией? Она заболела?
— Нет, нет, сеньорита…
— Что… что тогда? Чем вы так измучены, донья Люсия?
— Свадьба с доном Рикардо, — тихо ответила донья Люсия. — Я не уверена, что она состоится. Дон Рикардо придет обсудить с Марией последние приготовления, но Марии… Марии нет.
— А где же она?
— У Федерико. Я не знаю, как отреагирует на это дон Рикардо… Скорее всего, он будет в бешенстве. А с Федерико произошел несчастный случай! Его сбросила лошадь…
— Господи! — Моника от волнения прижала руки к губам. — Как он, донья Люсия?
— Жить будет. Но нога сломана. И с рукой тоже не все в порядке. Врач сказал, что полностью поправится он не скоро.
— И Мария с ним?
— Да. В больнице. Она не отходит от него ни на шаг. — Донья Люсия нервно перебирала вещи на столике. — Что мне делать, сеньорита? Что сказать дону Рикардо?
— А вы не можете рассказать ему правду?
— Правду? Что его будущая жена сидит у постели другого мужчины? Что она совершенно не думает о своем долге? А только о Федерико? О, сеньорита, может, вы сможете переубедить Марию?
— Я?
— Пожалуйста, сеньорита! Скажите ей, что дон Рикардо будет в ярости. Ее поведение ему совершенно не понравится.
— Донья Люсия, вы думаете, Мария станет меня слушать?
— Вы ей очень нравитесь, сеньорита. Я от нее только и слышу: «сеньорита то, сеньорита это…» Она прислушивается к вашему мнению.
— Донья Люсия… — Моника отчаянно пыталась подобрать нужные слова. — А что плохого в том, что делает Мария?
— Как вы можете так говорить? — Донья Люсия, сбитая с толку, смотрела на нее изумленно.
— Мария любит Федерико, донья Люсия… Люди должны жениться по любви…
— У нас все иначе. Я вышла замуж за человека, которого выбрал для меня мой отец. Наши семьи вели вместе дела, поэтому наш брак был выгоден обеим семьям.
— Но Мария любит…
— Она любит! — Донья Люсия словно выплюнула эти слова. — Сеньорита! Федерико хороший юноша. Вы удивлены, что я это говорю? Федерико очень приятный молодой человек. Я уверена, что будь я в ее возрасте, я тоже влюбилась бы в него…
Распаковав вещи, Моника отправилась в крошечную деревенскую больницу, в которой лежал Федерико.
На секунду Моника представила Джеффа — больного, одинокого и беспомощного. Нет, ее пришлось бы силой оттаскивать от его постели…
Увидев Монику в холле, Мария расцвела улыбкой.
— Ты вернулась?
Англичанка подошла к Марии и обняла ее.
— Как Федерико, как ты?
— Беда… — Мария вздохнула. От улыбки не осталось и следа. — У него сильные боли.
— Мне очень жаль, — посочувствовала Моника. — Держись, сестренка!
— Спасибо, дорогая, — улыбнулась Мария, ведя ее по больничному коридору и вверх по лестнице.
Они вошли в палату.
— Это Федерико, а это Моника, — представила их Мария.
— Сеньорита, здравствуйте… — Федерико попытался подняться с подушек. Его лицо выражало одновременно радость и смущение.
Смуглая кожа юноши выглядела необычно бледной, на лбу выступили бисеринки пота. Он мучился от боли, несчастный мальчик… В его облике странным образом сочетались мужественность и что-то очень детское.
— Сеньорита, — сказал он, — я очень рад, что вы пришли.
— Но мне совсем нерадостно, когда ты не лежишь спокойно, — вмешалась Мария. Ее лицо при этом излучало мягкую нежность, тревогу и — настоящую любовь.
Хотя Мария держалась строго, было видно, с каким искренним чувством относится она к беспомощно лежавшему на больничной койке Федерико. Будто невидимая нить связала их, они разговаривали глазами, без слов понимая друг друга. В этот момент он полностью владел вниманием Марии — оба забыли обо всем, что их окружало, и Моника почувствовала себя непрошеным гостем.
— Моника, передай маме, что я люблю Федерико и никогда его не брошу! — сверкнула наконец очами Мария в сторону англичанки. — Что дона Рикардо я не… — Голос Марии прервался. Внезапно она рухнула на стул, опустив голову и обхватив ее обеими руками, и горько заплакала.
Монике вспомнился вечер, когда Мария впервые рассказала ей о доне Рикардо. Если бы только она могла помочь! Но что она может сделать?
Федерико попытался подняться и обнять Марию.
— Вы не должны так мучить себя, — тихо сказала Моника. — Вы любите друг друга и должны быть вместе.
— Если бы у меня были деньги, сеньорита! Но моя семья так бедна… а дон Рикардо так богат. И теперь… — Руки Федерико беспомощно опустились. — Пока у меня была работа, я получал хоть и небольшие деньги, но все же… А сейчас я просто лежу здесь, как беспомощный ребенок, и целый день жду, когда придет Мария. Иногда я вырезаю фигурки только для того, чтобы время проходило побыстрее…
— Ты делаешь фигурки? — спросила Моника. Ей внезапно пришла в голову отличная идея. — Ты делаешь фигурки, лежа в постели, Федерико?
— Да. — Он указал на полку, где стояли небольшие деревянные фигурки, до сих пор незамеченные Моникой. — Это хоть как-то отвлекает меня. Мария принесла деревянные брусочки и небольшой ножик, а больше мне ничего и не нужно. Но этим не заработаешь денег, сеньорита.
Пока Федерико говорил, Моника рассматривала деревянные статуэтки. Она вертела их, внимательно изучая со всех сторон. Потом взглянула на него с интересом:
— Боже мой, Федерико… Да ты настоящий художник!
— Они вам нравятся?
— А у тебя есть еще?
— Да, много, сеньорита.
Мария по-прежнему сидела на своем стуле, опустив голову, и по ее измученному лицу текли слезы. Она полностью погрузилась в печальные мысли и не слышала ни слова из их разговора.
Моника молча и завороженно водила пальцами по дереву. Эти фигурки были гораздо лучше тех, что она частенько встречала в сувенирных лавках многих стран. Это объяснялось очень просто: Федерико был не просто умелым ремесленником, он был по-настоящему талантлив. Каждая фигурка не походила на другую, была законченным произведением искусства, в каждой было что-то свое. Сухое дерево расцветало под руками любящего человека и становилось живым. Это были типажи жителей Андалусии — поденщик, фермер, цыганка в взвихренной в танце длинной юбке, благородная донья в андалусском головном уборе, — которых Федерико мастерски запечатлевал в дереве.
— Я могу взять парочку? — спросила Моника, прерывая всеобщее молчание.
— Конечно, берите сколько хотите, сеньорита, — удивленно ответил Федерико. Он никак не мог понять причин этой ее внезапной заинтересованности. Не его же безделки так увлекли ее, в самом деле. — Вы всегда так хорошо относитесь к Марии. Она много рассказывала мне о вас. Спасибо вам…
— Джефф, — спросила Моника два дня спустя, — ты не будешь возражать, если я возьму пару выходных?
Они сидели на террасе. На столе стояло блюдо, полное оливок. Они пили легкое испанское шерри, что совсем недавно вошло у них в привычку. Монике нравились эти часы — работа оставалась в кабинете, а она могла посидеть с Джеффом, наслаждаясь покоем и его обществом. На яхте ей совершенно нечего было делать, поэтому хотелось работать, а теперь она поняла прелесть досуга.
— Ты хочешь меня бросить? — недоверчиво спросил Джефф.
— Конечно, нет, — улыбнулась Моника. — Я просто надеюсь, что ты в состоянии прожить без меня несколько дней. Как только вернусь, сразу же наверстаю упущенное время.
— Именно это меня больше всего и беспокоит! — По его глазам было понятно, что говорит он не всерьез.
— И что?
— Просто мне будет сильно не хватать звука печатной машинки, — продолжал он. — Я так привык к нему. Он придает мне сил, подгоняет, и мне хочется писать все новые и новые главы романа. — Теперь он был абсолютно серьезен.
— Я рада, что мое присутствие так на тебя действует, — сказала Моника и сделала глоток шерри.
Джефф посмотрел на нее внимательно.
— Я просто боюсь, что надоел тебе, Моника. Иногда я чересчур резок с тобой, а иногда слишком устаю, и со мной невозможно разговаривать. Но самое главное — здесь слишком спокойно… никакого разнообразия, все идет по заведенному порядку, ты, вероятно, скучаешь…
«Да как я могу скучать в твоем обществе?» — с удовольствием ответила бы ему Моника, но вместо этого промолчала.
— Помнишь, что ты мне однажды сказала? — Джефф испытующе посмотрел на нее. — Ты сказала, что никогда меня не бросишь.
— Пока книга не будет закончена, — ответила Моника.
— А потом? Потом ты уйдешь? — Голос его сорвался.
Моника поняла, что он сдерживается изо всех сил.
— Сколько тебя не будет?
— Один или два дня. — Их взгляды встретились. — Джефф, я вовсе не собираюсь уходить насовсем. Мне просто нужно ненадолго уехать, но если тебе это не нравится, я останусь.
— Конечно, ты можешь поехать, — быстро перебил ее Джефф. — Бог свидетель, ты заслужила выходные. Просто… Моника, мне однажды приснилось, что ты ушла навсегда, и мне тогда показалось, что я этого не переживу.
На ветку апельсинового дерева рядом с террасой уселась птичка и запела, не стесняясь близким соседством людей. Очертания гор становились длиннее и темнее.
— Ты просто боишься, что здесь, в горах, не найдешь себе новую секретаршу, — попыталась пошутить Моника.
— Возможно. — Джефф поставил свой стакан на стол и сделал вид, что поглощен птичьими руладами.
На следующий день Моника сидела в подскакивающем на каждой кочке автобусе, который вез ее в Малагу. Приехав туда, она первым делом отправилась на почту и нашла в телефонном справочнике необходимый адрес. Потом вызвала такси и, пока машина везла ее по городским улицам, Моника обдумывала свои дальнейшие действия.
— Мы приехали, сеньорита. — Водитель повернулся к ней. — Вот тот магазин, о котором вы спрашивали.
— Спасибо. — Моника расплатилась и выскочила в палящий зной уличного пространства.
В магазине было полно туристов. Приезжие со всего мира рассматривали сувениры, занимавшие огромные стеллажи по всему помещению. Моника направилась вниз по лестнице к прилавку.