Только когда жуткие крики и визг шин пробились к ней в сознание, Стейси поняла, что кричит она сама и что ей удалось инстинктивно отпрыгнуть в сторону от несущегося на нее автомобиля. Она лежала на тротуаре, прикрыв руками голову, и вдруг разразилась истерическими рыданиями.
Почувствовав, как кто-то тянет ее за руки, она стала снова кричать и отбиваться от нападавшего.
— Стейси, ради Бога, перестаньте кричать и дайте мне посмотреть, не ранены ли вы.
В первый момент, когда она узнала голос Дерека, ей захотелось кинуться к нему в объятия. Но подозрение было тут как тут.
— Вы пытались убить меня! — крикнула она.
— Да вы просто спятили! — ответил он, в свою очередь повысив голос. — Я услышал ваши вопли и прибежал узнать, что случилось.
— Ну да, вы просто случайно оказались поблизости.
Дерек попытался говорить спокойно:
— Я стоял перед зданием своего офиса, в каких-то десяти футах отсюда. Услышал ваши крики и бросился сюда бегом.
— В д-десяти ф-футах?
Дерек понял, что у нее стучат зубы — симптом шока. Он опустился на колени рядом с ней и снял куртку.
— Вот, накиньте — у вас озноб. Давайте я помогу вам дойти до офиса и напою чем-нибудь горячим.
Она позволила ему провести себя сквозь туман, поскольку чувствовала, что у нее нет сил. В зловещей серой мгле, накрывшей все вокруг, был кто-то, кто намеревался сбить ее машиной. Кто-то, кто, по всей вероятности, попытается сделать это снова.
Заикаясь, она высказала Дереку свое опасение, пока он заливал кипятком опущенный в керамическую кружку пакетик с заваркой в маленькой кухоньке позади офиса.
— Вряд ли, — сказал Дерек, щедро насыпая сахар в чай. — Если кто-то намеренно пытался вас убить, то вернулся бы и попробовал еще раз. Нет… Он покачал головой и протянул ей кружку. — Вероятнее всего, из-за этого тумана водитель не увидел вас своевременно.
— Тогда почему же он — или она — не остановился узнать, что со мной?
Дерек пожал плечами. Стейси уже считала этот жест характерной для него привычкой.
— Может, это был подросток, которому не хотелось нарываться на полицейских, или водитель без требуемой страховки.
— Вы твердо решили мне не верить, так?
— Да кому в городе и зачем понадобилось бы вас убивать?
Они уставились друг на друга, и выражения их лиц были настолько похожими, что их можно было принять за зеркальные отражения.
Первым нарушил молчание Дерек:
— Пейте чай, Стейси. — Голос его звучал устало и лишь чуточку покровительственно.
Она поморщилась — чай оказался сладким, словно сироп, — но послушно выпила горячую жидкость. Сахар почти мгновенно поступил в кровь, восстанавливая ее энергию, а тепло горячего напитка прогнало последние следы озноба. Она протянула кружку за добавкой.
— Хорошо, — сказал Дерек, взяв кружку, — может быть, теперь мы сумеем рассмотреть ситуацию логически.
Мужчин, как ей было известно, хлебом не корми, только дай порассуждать логически. Женщины же больше полагаются на интуицию. Сейчас он начнет излагать вполне логичное объяснение случившегося, а она будет по-прежнему цепляться за свое убеждение в том, что некто в этом городе следит за ней и намеревается по меньшей мере смертельно напугать ее.
— Дерек, послушайте, возможно, мы оба правы. Никто не собирается меня убивать. Здесь вы, хотелось бы думать, правы. Но согласитесь, что кто-то пытается напугать меня.
— Зачем?
— Чтобы заставить уехать отсюда.
— Почему?
— Потому что… потому что этот кто-то не хочет, чтобы я узнала о прошлом своих родителей.
— Почему?
Раздражение взяло верх над спокойствием.
— Да не знаю я, не знаю! Я и собиралась просить вас узнать это для меня!
Не дожидаясь ответа, она сбросила с плеч куртку Дерека и выбежала на улицу, где ее снова поглотил туман.
* * *
Пэм взяла трубку после третьего звонка, держа указательный палец в том месте бухгалтерской книги, где она остановилась.
— Да, — сказала она, обменявшись приветствиями со звонившим, — я получила ваше сообщение… Она все еще не вернулась, но, как только войдет, я вам позвоню.
Пэм слушала, постукивая наманикюренными ногтями по странице книги, пока с другого конца провода ей пространно напоминали, кому и чему она должна хранить верность и как опасно было бы позволить Стейси Миллман свободно копаться в прошлом.
— Мне все это известно, — напомнила в свою очередь Пэм, стараясь сохранить уважительный тон, так как ни на минуту не забывала о том, что Хантеры владели закладной на гостиницу.
— Ну, тогда позволь мне еще раз сказать тебе, Пэм: гостиница пока что не вполне твоя собственность и если ты не оправдаешь наших ожиданий, то можешь и потерять ее.
Пэм ощутила во рту горечь желчи. Она готова была убить Стейси Миллман. Ее приезд в город потряс до самого основания привычный мир Пэм. И если эта девчонка добьется своего, несмотря на все их усилия оставить ее в неведении, то именно Пэм обвинят в том, что она не выполнила свою часть плана. Она может потерять все.
— Не беспокойтесь, — произнесла Пэм в трубку. — Она живет под моей крышей. Я уверена, что смогу присмотреть за ней.
— Да уж, постарайся.
Пэм услышала щелчок и через несколько напряженных секунд положила трубку. Поднявшись с места, она подошла к окну. Туман, похоже, рассеивался, по крайней мере ей показалось, что в окно видна теперь несколько большая площадь переднего двора.
Куда могла отправиться эта Миллман в такую погоду? При густом тумане местные обычно не высовываются на улицу, потому что знают, чем чревата плохая видимость. Если бы она, Пэм, была начеку, то заметила бы, что девчонка ушла из гостиницы еще до завтрака. Но сейчас, до открытия сезона, повар у нее работал лишь в обеденные часы, так что ей самой пришлось на кухне готовить завтрак. Вероятно, как раз в это время Стейси Миллман и ушла.
Пэм вернулась к своему столу и попыталась сосредоточиться на цифрах в гроссбухе. Угроза, прозвучавшая в голосе ее телефонного собеседника, все еще отзывалась эхом у нее в голове, и в конце концов она захлопнула книгу и потянулась за сигаретой. Пэм знала, что ее беспокойство вызвано не только недавним звонком. Было еще одно обстоятельство: она видела эту Миллман в баре в обществе Дерека Чанселора. Она провела довольно беспокойную ночь, ворочаясь в постели и задавая себе вопрос, как эти двое так быстро нашли общий язык.
Она понимала, что у нее нет никакого права на ревность: Дерек ни разу не ответил ни на один из сигналов, которые она посылала в его адрес. Даже когда он говорил ей комплименты по поводу того, как она выглядит, это всегда звучало чисто по-дружески. Может, она сама вела себя слишком сдержанно, ожидая, когда он оценит ее и сделает первый шаг? Может, ей следовало просто-напросто соблазнить его, дать ему понять, что десятилетняя разница в их возрасте фактически не имеет никакого значения в этот период жизни?
Дело не только в том, что Дерек — последний подходящий холостяк в городе, но и в том, что она была тайно влюблена в него еще с той поры, когда он, восемнадцатилетний мальчишка, работал спасателем на городском пляже. Дерек тогда попросил ее натереть ему спину и плечи лосьоном для загара. При первом же прикосновении к его гладкой, нагретой солнцем коже, под которой ощущались твердые мышцы, она почувствовала спазм в животе, а в крови горячую волну желания. Ей достаточно лишь вызвать в памяти тот день, чтобы вспомнить, как она гладила его кожу, как хотела его, как мысленно приказывала ему почувствовать то, что чувствовала сама.
Он ни разу не ответил. Но это не значит, что не ответит вообще никогда. Разве что действительно интересуется этой сучкой Миллман.
Да, она бы с радостью убила эту девчонку. Пэм стряхнула пепел с сигареты и собиралась затянуться, как в дверь постучали.
— Войдите. — Она затушила сигарету и повернулась к двери. Невероятно, но это оказалась та самая персона, которая больше всего занимала ее мысли.
— Привет. Надеюсь, я не слишком помешала вам, Пэм. Просто хотела узнать, запираетесь ли вы на ночь.
Пэм выдавила из себя улыбку.
— Запираюсь ли я на ночь, мисс Миллман? А, вы имеете в виду входную дверь гостиницы?
— Пожалуйста, называйте меня просто Стейси. Да, я хотела узнать, существует ли для ваших гостей «комендантский час» или же мы получаем ключ от входной двери, если возвращаемся, когда дверь уже заперта.
Пэм засмеялась.
— Городок у нас очень маленький, Стейси. Здесь никто не запирает дверей. В этом никогда не было необходимости.
Хорошо, но куда в этом городе могла бы отправиться поздно вечером Стейси Миллман? Ответ напрашивался только один: к Дереку. От поднявшейся в груди ярости Пэм стало трудно дышать.
— Я как-то не подумала, — сказала Стейси, смеясь над собственной глупостью. — Да такое просто и не пришло бы в голову жителю Нью-Йорка.
Пэм заставила себя проявить что-то вроде дружеского интереса.
— Точно. Мне приходилось видеть в телепередачах по два и по три запора на дверях у ньюйоркцев.
Стейси кивнула.
— Наверное, это одна из тех вещей, по которым я не буду скучать, пока гощу здесь.
— Значит, вы собираетесь пожить здесь какое-то время?
— Похоже, это вас удивляет. Есть какая-то причина, по которой мне не стоит этого делать?
— Ну, почему же… нет, разумеется, нет. Помните, я говорила вам, что почти все комнаты у меня в гостинице бывают заняты в первой половине июня?
— Да, и я скоро сообщу вам, собираюсь ли остаться у вас на все это время. — Стейси окинула взглядом хорошо обустроенный офис, заметила пепельницу возле локтя Пэм и лежавший перед ней гроссбух. Улыбнулась. — Ну, не буду больше отвлекать вас от работы. Приду, пожалуй, к себе и отдохну перед ланчем. Утро у меня было довольно стрессовое.
Вопреки самой себе, Пэм заинтересовалась выражением.
— Стрессовое, говорите? А, вы, вероятно, не привыкли к нашему туману. Временами он просто ужасен.
— Да, представьте, со мной чуть не произошел несчастный случай. Меня чуть не сбила в тумане какая-то машина.
На этот раз Пэм не пришлось притворяться удивленной.
— Как я понимаю, вы не пострадали?
— Если не считать нескольких ссадин от падения на асфальт. Но не появись Дерек… то есть шериф, с предложением горячего чая и сочувствием, мне могло бы быть гораздо хуже.
Пэм прикусила губу. Опять Дерек. Явился, чтобы вызволить красавицу из беды.
— Да, он такой, наш шериф. И я считаю, что вы определенно заслужили отдых. Если хотите, я постучу вам в дверь, когда ланч будет готов.
— Да, пожалуйста. Уверена, что к тому времени я окончательно приду в себя.
Когда дверь за Стейси закрылась, Пэм повернулась вместе с вращающимся креслом и потянулась за очередной сигаретой.
Чуть не произошел несчастный случай… Жаль, что не произошел. Если бы за рулем сидела она, то наверняка справилась бы с этим делом получше. Пэм затушила сигарету и погрузилась в размышления. Очевидно, человек, который хочет помешать Стейси узнать… Нет! Никто не решится зайти так далеко только ради того, чтобы не выплыли наружу кое-какие подробности. А вдруг решится?
Внезапно Пэм пробрала дрожь. Насколько отчаянным было положение? Ей вспомнились те угрозы. Может, лучше, что она не знает всего. Она открыла гроссбух и заставила себя сосредоточиться на работе.
* * *
Войдя в библиотеку, Дерек снял шляпу и осмотрелся. Никого из завсегдатаев не было видно, и Иди сидела за стойкой, неторопливо регистрируя новые книжные поступления.
— Привет, мама, — громко сказал он, подходя к ней.
Иди подняла глаза, и на ее круглом, все еще приятном лице появилось удивленное выражение. За ухом у нее торчал карандаш, а короткие светлые с сединой волосы были взлохмачены.
— Здравствуй, сын. Вот так сюрприз. Я арестована или ты просто заблудился в тумане?
Дерек тихо засмеялся.
— Ладно, признаю, я плохой сын, который редко навещает свою мать.
— Ну, и какое же катастрофическое событие делает сегодняшний день не таким, как другие?
— Мам, ты когда-нибудь слышала, чтобы здесь жила семья Миллман?
— Нет, никогда! — Карандаш упал, Иди нагнулась, чтобы поднять его, и при этом столкнула со стойки стопку книг. Она выругалась шепотом, а Дерек, желая помочь ей подобрать книги, кинулся за стойку. Они стукнулись головами, Иди не удержала равновесия и шлепнулась на мягкое место, смеясь, охая и потирая лоб. Дерек помог матери подняться и усадил ее на табуретку.
— Посиди-ка тут. Я подниму книги.
Сложив их на стойке, он снова повернулся к матери.
— О чем мы говорили? Ах да! О Миллманах. Ты уверена, что никогда о них не слышала?
— Уверена. Но почему эти люди тебя интересуют? Они что, совершили какое-то преступление?
Дерек пожал плечами.
— Да нет, насколько мне известно. Кстати, я даже не знаю, жили ли они здесь.
— Ну, и кто они такие? Откуда ты взял эту фамилию?
Дерек раздумывал, в какой степени ему стоит посвящать мать в это дело. Теперь, когда он стал прокручивать в голове их разговор, ему начало казаться, что она слишком уж быстро ответила на его вопрос, как будто была готова к нему и заранее отрепетировала свой ответ. За то время, что Иди работает старшим библиотекарем, ей наверняка встречалось такое множество фамилий, что она должна была бы какое-то время покопаться в памяти, прежде чем ответить.
— Я познакомился с одной девушкой, которая думает, что ее родители родом отсюда. Ее фамилия Миллман.
— Ее родители? Так она что, толком не знает, откуда они родом? Как ее зовут?
— Стейси. Это сокращенное от Анасгейжиа. Стейси Миллман.
Ему это лишь почудилось или мать на самом деле побледнела, когда он назвал имя и фамилию Стейси? Мать тут же нагнулась за чем-то к полке под стойкой. Когда она подняла голову, то на лице у нее было обычное спокойное и сдержанное выражение, подобающее старшему библиотекарю. В руках она держала свою сумочку и доставала оттуда косметическую салфетку. Деликатно вытерев нос, она покачала головой.
— Извини, Дерек, но я ничем не могу тебе помочь. Кроме того, я считаю, что люди вообще не должны рыться в своем прошлом. Скажи своей приятельнице, что лучше жить в настоящем, чем раскапывать прошлое.
Дерек засмеялся.
— Не уверен, что «приятельница» — подходящее слово. Что же касается твоего совета, то он применим только в том случае, если ты знаешь о чем-то таком, что следует скрывать.
— Ну, Дерек, это уж слишком. Я не вижу тебя по нескольку дней в городишке пяти миль в радиусе, а когда ты наконец появляешься, то пытаешься выудить у меня сведения и обвиняешь в том, что я от тебя что-то там скрываю.
— И как же ты ухитрилась высказать столько упреков в ответ на один маленький вопрос о чьей-то фамилии?
Иди на минуту замолчала и пронзила сына строгим взглядом.
— У меня много работы, Дерек. Ступай отсюда.
Он засмеялся и наклонился вперед, чтобы ущипнуть мать за мягкую разрумянившуюся щеку.
— Пока, Иди.
Взяв со стойки свою шляпу, он неторопливо вышел. Стоя на ступенях перед библиотекой, он аккуратно надел шляпу и окинул взглядом улицу. Туман приподнялся и теперь висел футах в семи над тротуарами, так что можно было по крайней мере ходить и видеть, куда идешь. При такой скорости туман после обеда рассеется, и жизнь снова потечет в обычном русле.
Что было необычным, думал он, спускаясь по ступеням на тротуар, так это поведение матери. Во-первых, она определенно что-то знала… фамилия Миллман явно была ей известна. А во-вторых, мать всегда поражала его тем, что ни при каких обстоятельствах не позволяла себе терять самообладание. Ни разу она не повысила голос, хотя воспитывала не очень послушного мальчишку при отце, который был скорее мечтателем, чем строгим родителем.
Подтверждали ли эти выводы уверенность Стейси в том, что кто-то в их городе решил с ней разделаться или запугать и вынудить ее уехать? Не обязательно. И тут Дерек сообразил, что именно упустил при разговоре с матерью.
Он торопливо вернулся назад и, распахнув дверь библиотеки, застал мать говорящей по телефону.
Увидев сына, она сразу же положила трубку. Он выпалил свой вопрос прежде, чем она успела отреагировать на его возвращение.
— Мама, не знаешь ли ты случайно, почему приезд Стейси Миллман мог обеспокоить Хантеров?
— Хантеров? Откуда ты взял, что они обеспокоены?
И опять мать отвечала слишком быстро. Это заставило Дерека вспомнить еще об одном обстоятельстве, которое начало занимать его мысли в последнее время.
— Мама, а почему Хантеры оплачивали мою учебу в колледже? Всякий раз, когда я оказываюсь поблизости от старой миссис Хантер, она держится прямо-таки неприязненно. Так почему она вдруг давала тебе деньги для меня?
Дерек лишь недавно услышал об этих деньгах. Но в тот момент был слишком ошеломлен, чтобы задавать вопросы.
— Миссис Хантер всегда ценила трудолюбие в молодых людях. Когда ты разрывался между дежурством на пляже и работой садовника в их усадьбе, она решила, что тебе стоит помочь. Ты ведь знаешь, она всегда считала себя благодетельницей города, вот и подумала, что ты заслуживаешь ее благосклонности.
— А почему мы нуждались в благотворительности со стороны Хантеров?
Он видел, что его вопросы начинают раздражать мать. Резким движением она надела очки, как делала всегда, когда хотела показать, что считает разговор оконченным.
— Не знаю, — сердито бросила она. — Ступай спроси у них!
Второй раз Дерек выходил из библиотеки с ощущением того, что мать была с ним не совсем правдива, и второй раз это его встревожило.
Забавно, но еще задолго до появления Стейси Миллман Дерека время от времени посещали мысли о том, что вокруг происходит что-то нездоровое, однако ему всегда удавалось отогнать эти мысли прочь. Он всегда был занят делом и уже с четырнадцати лет меньше чем на двух работах не работал. Потом годы учебы в колледже, потом три года армии — служба в военной полиции. Как только он вернулся домой, то сразу же был принят в департамент службы шерифа округа Уобаш на должность помощника. Когда шериф Таунзенд ушел на пенсию, Дерек выставил свою кандидатуру на этот пост, и, хотя победил на выборах с большим перевесом, в ходе кампании на него свалилось столько забот, что думать еще о чем-то было некогда.
Сейчас сами обстоятельства вынуждали Дерека разобраться в причинах испытываемого им беспокойства, как-то связанного с Хантерами, его собственными родителями и еще кое с кем из жителей города.
Дерек взглянул на часы. В два у него назначена встреча с шерифом Джоубом в округе Дакота. Судя по всему, туман скоро рассеется, так что он сможет добраться вовремя. Даже еще успеет до ланча заглянуть в усадьбу Хантеров. Надо также заскочить в офис, и если все спокойно, можно будет ехать.
Он уже давно не ребенок. Старая миссис Хантер больше его не запугает. Он добьется от нее честных ответов на некоторые вопросы: не в ее правилах уходить от правды — правда была, можно сказать, чем-то вроде оружия в ее руках.
Усадьба Хантеров, состоявшая из огромного белокаменного дома и прилегавшего к нему обширного участка, находилась на расстоянии всего одной мили от города. Дерек осторожно завел машину под навес рядом с входом на кухню на боковой стороне дома.
Дерек был знаком с поварихой Верой еще по тем временам, когда летом работал в усадьбе. В жаркую погоду Вера всегда держала для него свежеприготовленный ледяной лимонад и имела привычку добавлять что-нибудь особенно лакомое к тем ланчам, которые ей было приказано готовить для садового персонала.
Из кухни по внутреннему телефону Вера доложила миссис Хантер о приезде Дерека, и после нарочитой паузы Дерек услышал, как миссис Хантер распорядилась, чтобы Вера послала его в библиотеку.
— Дорогу ты знаешь, Дерек, — напомнила ему Вера. — А когда будешь уходить, загляни ко мне, Я угощу тебя свежим коричным кексом. Хорошо?
— Только если ты дашь мне его с собой, Вера. Я приглашен на ланч, и мне надо будет спешить.
Библиотека представляла собой большую квадратную комнату с камином в южной стене и выходящими в сад высокими окнами — в северной. Полки с книгами доходили до самого потолка, и к верхним можно было подняться по деревянным лестницам, передвигавшимся по потолочным рейкам.
Селма Хантер сидела в кресле с подголовником перед пылающим огнем закутанная в вязаный шерстяной плед. Дереку, не видевшему ее уже очень давно, она показалась более дряхлой, чем он ее помнил, но, возможно, тому виной была игра отсветов огня у нее на лице или мгла, проникавшая в комнату сквозь окна в северной стене.
— Вы хорошо выглядите, миссис Хантер, — вежливо сказал Дерек, подходя к ней.
— Вы тоже, шериф. Садитесь, пожалуйста.
Исходивший от огня жар показался Дереку неприятным, однако он уселся в кресло напротив миссис Хантер, положив шляпу на колени.
— Ваш визит — неожиданность для меня, шериф. Неужели кто-то из моих служащих совершил какой-нибудь проступок?
Это так похоже на нее — заранее считать, что он пришел по поводу кого-то из прислуги, а не ее самой, и обращаться к нему по званию, а не по имени, хотя она знала его почти с рождения и всегда называла Дереком — до тех пор, пока он не стал шерифом. Он понимал, что таким образом она указывала ему его место. Государственные служащие принадлежали к элите не более чем работавшая в усадьбе прислуга.
— Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, миссис Хантер. Прежде всего меня интересует, известна ли вам некая семья Миллман, жившая где-то здесь поблизости.
На лице у миссис Хантер не дрогнул ни один мускул.
— Нет.
Дерек был неприятно поражен. Он начал узнавать это выражение лица, эту быстроту, с какой люди говорили «нет», не утруждая себя ни малейшим раздумьем.
— Если они вообще здесь жили, то это могло быть лет двадцать пять назад, — попробовал подсказать Дерек. — Может, вам нужно время, чтобы подумать, вспомнить?
— В этом нет нужды, шериф. Что я знаю, то знаю. Время на размышление фактов не изменит. Это все, что вы хотели узнать?
— Не будете ли вы так любезны сказать мне, почему вы платили за мое обучение в колледже, миссис Хантер? — Он понял, что этот вопрос застал ее врасплох.
— Почему… почему… каким образом ты… — Она стукнула маленьким кулачком по подлокотнику. — Я хотела, чтобы дар остался анонимным. Я определенно дам нагоняй твоей матери за то, что она все разболтала тебе.
— И все-таки — зачем вам надо было это делать?
— Молодой человек, что мне делать со своими деньгами — мое личное дело. Тебе следовало бы проявить побольше благодарности и не вмешиваться в то, что тебя совершенно не касается.
Что она имеет в виду — последний его вопрос или первый? Как бы там ни было, Дерек видел, что все равно не добьется от нее никаких ответов.
— Я вам благодарен за столь щедрый дар, миссис Хантер, но моя благодарность была бы намного больше, если б я знал, чем его заслужил. Откровенно говоря, у меня всегда было такое впечатление, что я вам несимпатичен.
Лицо старой миссис Хантер редко выражало удивление. Ее умению владеть собой можно было позавидовать.
— Я никогда не питала к тебе неприязни, Дерек Чанселор. И обращалась с тобой ничуть не хуже, чем с остальными моими служащими.
Его пронзило чувство неудачи и собственного бессилия. Он попусту теряет здесь время.
— Спасибо, что приняли меня, миссис Хантер. А теперь мне пора идти.
— Хорошо.
После ухода Дерека старая женщина снова устремила взгляд на пляшущие языки огня. Итак, Карли Сеймос оказалась права: Анастейжиа Миллман явилась сюда, чтобы мутить воду, и уже успела вовлечь шерифа.
Селма Хантер плотнее закуталась в плед: ей было зябко. Она знала, что надо делать. Она всегда оберегала семью, имя Хантеров. Она и дальше будет оберегать… Любой ценой.