Гвендолин сидела верхом на Ликополз, Аргон – позади неё, и вместе они уже не первый час парили над Великой Пустошью. Гвен с трудом верилось в происходящее: казалось, ещё секунду назад она была заложницей Перевала безо всякой надежды выбраться, а теперь летела на драконе в гости к учителю Аргона, чтобы узнать вести о Торгрине и приобщиться к судьбоносным тайнам. Она снова чувствовала себя свободной и полной оптимизма, будто весь мир принадлежал ей одной.
По пути Гвендолин разглядывала Пустошь внизу и любовалась переменчивыми очертаниями имперских ландшафтов – таких смертоносных, но в то же время живописных. С высоты земля казалась огромным искусно сотканным гобеленом с узорами из красных песков пустыни, тянущимися во всех направлениях, взбирающимися на холмы и ныряющими в долины, заполняющими бескрайние безжизненные просторы вокруг Перевала. Перекрещивающиеся лучи обоих солнц делали картину ещё прекрасней – пески отражали и поглощали свет, уступали место камням и скалам, перемешивались и блестящими красными реками текли вдаль. Тот тут, то там виднелись группки кочевников, караваны рабов и дикие пустынные звери, замиравшие и щурившиеся на пролетавшего в небе дракона, вероятно, гадая, что же это могло быть.
Гвен понятия не имела о том, куда они направляются, и позволила Аргону указывать Ликополз путь, а тот взял курс на Северный Шип, где, по его словам, поселился его учитель. За долгие часы в полёте они преодолели тысячи миль, двигаясь с такой скоростью, что Гвен едва успевала переводить дух. Гвен невольно начала сомневаться, что до Северного Шипа было настолько далеко, и что учитель Аргона действительно ждал их там. Она радовалась шансу с ним познакомиться, но и страшилась этой встречи. В конце концов, Аргон предупредил её, что потревожить его означало рискнуть жизнью, и здесь у неё не было оснований ему не доверять.
Гвендолин крепко вцепилась в драконьи чешуйки, когда Ликополз вошла в зону облаков, и молочный туман вокруг заставил её погрузиться глубоко в собственные мысли. Часть её хотела взят управление, повернуть дракониху и полететь прямо к Торгрину и Гувейну, где бы они сейчас ни были. Она хотела сбежать от всего, от проблем Перевала, от Империи, в открытое море. Ей хотелось найти мужа и сына и зажить с ними где-то в мире и спокойствии.
Но она знала, что не могла себе этого позволить. На ней лежала ответственность. Она поклялась Королю и народу Перевала. К тому же, у неё были обязательства перед оставшимися избранниками Кольца. Никто не снимал с неё титул Королевы, и, даже будучи в изгнании, она не могла отвернуться от своих подданных.
Пока они летели, Гвендолин в нетерпении пыталась вообразить себе учителя Аргона. Она даже представить не могла, каким могуществом он обладал, ведь, чтобы учить Аргона, он должен был быть ещё сильнее его. Что он ей скажет? Поможет ли воссоединиться с Торгрином? И какие секреты он хранил? Гвен предчувствовала, что это было нечто очень важное, если даже Аргон за всё время, что они знакомы, не решился их открыть. Должно быть, они касались судьбы Кольца в целом.
Они скользнули вниз, под облака, и Гвен открылся вид, заставивший её сердце забиться чаще. Там, на горизонте, безжизненность Великой Пустоши уступало место новому пейзажу. Ничего подобного Гвен прежде не видела: под ними, насколько хватало глаз, земля была покрыта тонким переливающимся зеркалом воды, из которого тысячами осколков густо торчали крошечные островки суши. В этом месте на поверхность пустыни из-под земли пробились сотни маленьких озёр, расчерченных насыпными тропинками из песка и камней, по которым с одного островка можно было перебраться на другой.
Ликополз резко снизилась и начала нарезать круг. Гвен чуть не ослепла от блеска водной глади, потом немного привыкла к виду причудливой местности и начала гадать, близко ли они к пункту назначения.
Ликополз внезапно вскрикнула, затем без предупреждения отклонилась назад и кометой рванула вниз, так что у Гвен от перепада высот заныло в животе. Дракониха остановилась у берега одного из островков и села на большой плоской скале.
"В чем дело, Ликополз?" – спросила её Гвен, но дракониха только кричала в ответ, отказываясь лететь дальше.
Аргон медленно слез на землю, обернулся и подал Гвендолин руку.
"Мы находимся во владениях моего учителя", – объяснил он. "Драконам сюда нельзя. Она не может везти нас дальше. Боюсь, остаток пути на придётся пройти пешком".
Гвен взяла его руку, спустилась со спины драконихи и осмотрелась: вокруг неё во все стороны растянулось лоскутное покрывало из соединённых между собой озёр и островов. Она взглянула себе под ноги и увидела, что вода здесь была совсем мелкой, не больше фута в глубину, и по ней можно было ходить без опаски.
"Мой учитель требует, чтобы посетители приходили к нему на собственных ногах", – сказал Аргон, и повернулся к Гвендолин. На лице его при этом появилось выражение небывалой озабоченности.
"Это – место силы, Гвендолин", – добавил он. "Непохожее ни на одно из тех, где ты бывала раньше. Если мой учитель до сих пор живёт здесь, тебе предстоит встреча, которую ты можешь не пережить. Ты уверенна, что хочешь так рисковать?"
Гвен стало не по себе. Она смотрела на Аргона и понимала, что её решение может стать роковым, но мысль о Торгрине и Гувейне не дала ей пойти на попятную.
Она кивнула медленно, но твёрдо.
Аргон испытующе заглянул ей в глаза, затем тоже кивнул.
"Буд по-твоему", – сказал он. "Держись рядом со мной. Ты ступаешь на землю, где магии больше, чем материи. Не сходи с тропы. А ты, – обратился он к Ликополз, – жди нас здесь. Если, конечно, мы вернёмся".
*
Аргон прокладывал себе путь через тысячи островков, а Гвен старалась не отставать и осторожно шагала по соединяющим их каменистым тропинкам. Она будто попала в сон: каждое озерцо, мимо которого они проходили, меняло цвет, становясь из синего жёлтым, из алого – розовым или белым, и казалось, что это место живёт и дышит.
В какой-то момент Гвен чуть не наступила в воду, не особо боясь этого, ведь озеро было всего несколько дюймов глубиной, но Аргон вовремя остановил её.
"Эти воды выглядят мелкими, – сказал он, – но это иллюзия. Ступишь в них – и провалишься в глубины вечности, так, что никто тебя больше никогда не увидит".
Гвендолин взглянула на прозрачную воду и песчаное дно в паре дюймов под ней, и поразилась коварству этого места.
Они шли часами напролёт, окружённые тревожной тишиной, нарушаемой только редкими криками экзотических птиц и плеском плавников странных рыб, которых Гвен никак не удавалось разглядеть. Второе солнце начало садиться, и на озёрный край опустился лёгкий туман. Каким-то чудным образом он не мешал видимости, но придавал всему сверкающую зыбкость, заставляя поверить в то, что даже воздух здесь был живым. Небо расцветилось тысячами маленьких радуг, влага напитала одежду и волосы Гвен, а мощная энергия этого места проникала ей под кожу. Ей казалось, что она попала в какое-то новое измерение жизни. Ни до, ни после этого, она не чувствовала столько силы, сколько было здесь.
Ноги Гвен уже болели, сердце колотилось от нетерпения встретиться с учителем Аргона, и она волновалась о том, что случится, если они его всё-таки не найдут. Она умирала от желания засыпать Аргона вопросами, но сдерживалась, зная, что он сам заговорит, когда будет готов.
"Мой учитель прожил здесь много тысяч лет", – сказал Аргон, наконец-то нарушив молчание. Голос его был глубоким и торжественным. "Это место рождения и смерти. Здесь зарождался весь мир".
Гвен не знала, о чём ей позволено спрашивать.
"А кто твой учитель?" – решилась она, поддавшись любопытству.
Аргон сделал паузу.
"Он – само вещество, из которого сделан мир", – ответил он. "В нём немного человеческого. Даже меньше, чем во мне. Он – нечто другое, нечто куда более сильное. Он – парагон".
Парагон. У Гвен дух перехватило от этого слова, виденного ею только на страницах древних книг. Она никогда не думала, что эти существа были реальными.
"Я думала, это просто слухи", – выдохнула она. "Обычная легенда".
Аргон покачал головой.
"Большинство из них погибли", – признал он. "Но один до сих пор жив".
Гвен пыталась переварить эту новость. Она вспомнила о мистический парагонах – расе, даже более могущественной, чем друиды. Считалось, что они были столпами, на которых стоит мир. Они могли видеть прошлое и будущее, управлять временем и менять его ход. Ходили легенды о том, что они были вторыми после Бога. Гвен постаралась вспомнить точную цитату из книги.
"Свергнутые из рая самим Богом за превышение полномочий", – подсказал Аргон, читая её мысли.
Гвен поразилась тому, как легко он её понимал.
"Это правда?" – спросила она.
Аргон не ответил и пошёл дальше, и Гвен подозревала, что он больше ничего не скажет. Её дурное предчувствие усилилось. Все факты, полученные ею из книг, говорили о том, что встреча с парагоном означала верную смерть.
Они шли и шли, переходя с одного островка на другой, Гвен казалось, будто их путешествие длилось годами, и в глубине души она начинала убеждаться в том, что это с самого начала была плохая идея. И всё же, она не сбавляла шага, намеренная ради Тора и Гувейна идти до конца.
Гвен на секунду оглянулась: место, куда их принесла Ликополз, давно скрылось за горизонтом. Они с Аргоном остались одни и зашли уже слишком далеко, чтобы возвращаться. Когда солнце скрылось за горизонтом, она начала сомневаться, что вернётся хоть когда-нибудь. Границы реальности для неё размылись и монотонность пути стала совсем невыносимой.
"Ты помнишь моего отца?" – спросила она наконец Аргона, затерявшись в мыслях и воспоминаниях и отчаянно нуждаясь в собеседнике. "Мне стыдно признаться, но я временами не помню о нём ничего. Изо всех сил пытаюсь представить его лицо, но не могу. Моё прошлое… кажется мне каким-то далёким миром".
Аргон долго молчал, и Гвен не знала, захочет ли он поддержать разговор. Какое-то время спустя она уже не была уверена, что задала свой вопрос вслух.
"Я очень хорошо его помню", – сказал Аргон. "Он был достойным королём и ещё лучшим человеком. Его сердце было достаточно большим, чтобы вместить всё королевство".
От этих слов Гвен затосковала по отцу как никогда сильно.
"Из всех своих детей, – продолжил Аргон чуть погодя, – он любил тебя больше всего".
Гвендолин удивилась.
"Меня?" – переспросила она. "Но я же девочка. Кендрик – его первенец и предводитель Серебра. Рис – воин Легиона. Луанда была королевой и старшей дочерью. С чего ты взял, что именно меня?"
Аргон покачал головой.
"Ты говоришь о том, чем твои братья и сёстры занимались, но не о том, кем они были. Истинная суть человека заключается в другом. Да, каждый из них хорош по-своему, но в тебе сочетаются все их черты. Ты больше, чем просто воин. Ты – лидер".
Он шёл молча, пока она раздумывала над его словами.
"Твой отец был мне как брат", – сказал Аргон. "Но у меня есть причина не тосковать по нему –я вижу его продолжение в тебе".
Гвендолин очень тронуло это признание, и внезапно ей снова захотелось очутиться дома, в Кольце.
"Аргон, – начала она, – ты когда-нибудь думал о том, что было бы, если…"
Она осеклась, когда Аргон внезапно замер на месте и приставил посох ей к груди. Он настороженно оглядывался по сторонам, а Гвен вглядывалась в озёра и острова впереди, гадая, что произошло. Она не замечала ничего странного.
Аргон медленно опустил посох и продолжил прислушиваться. На его лице Гвен видела неподдельный страх. Она вглядывалась в мерцающий туман, задержав дыхание, и наконец увидела, как по воде пошла рябь.
Рябь стремительно усилилась, вода забурлила, взметнулась фонтаном ввысь, будто где-то на дне извергался вулкан, и из глубины показалось существо, которое могло быть только парагоном. Сердце Гвен замерло от этого зрелища.
Существо было похожим на человека, но вдвое выше и шире, и возникло будто из комка грязи и глины. Постепенно грязь осыпалась, растрескавшись по бокам, и оно выросло ещё вдвое. Наконец, оно полностью избавилось от глиняной корки, и стал виден его скелет, покрытый полупрозрачной плотью, а на лице зажглись сияющие белые глаза, заставившие Гвен затрепетать.
Существо жутко заскрежетало изнутри и сделало вдох. Затем оно изогнуло шею, наклонилось до уровня глаз своих посетителей, замерло в нескольких дюймах от лица Гвен и скорчило недовольную гримасу. Сердце Гвен похолодело.
Наконец, оно снова отклонилось, выпрямилось и начало медленно раскачиваться из стороны в сторону. Его руки и шея плавно извивались, будто живые змеи, не замирая ни на секунду.
"Вы потревожили меня", – пророкотал парагон, голосом настолько громким, будто говорило сто человек одновременно. От каждого его слова вздрагивала земля.
Он повернулся к Аргону и скривился ещё больше.
"Ты вернулся к своему учителю. Но тебе здесь больше не рады".
Аргон покраснел.
"Простите меня, учитель", – ответил он, и Гвен впервые в жизни увидела, как Аргон становится перед кем-нибудь на колени и склоняет голову. Она последовала его примеру, тоже опустилась на колени и поклонилась.
Раздался явственно угрожающий рык, Гвен увидела, как парагон открывает рот, и на секунду поверила в то, что сейчас её убьют.
Однако, он вдруг затих, будто передумал.
"Встаньте", – приказал он.
Они встали. Гвен подняла на него глаза и увидела, что он раздражён. Парагон посмотрел на неё сверху вниз так пристально, что едва не испепелил на месте.
"Зачем ты пришла?" – спросил он Гвендолин вибрирующим голосом.
"Я должна найти своего мужа", – ответила Гвен. "И сына".
Парагон долго стоял, в груди у него что-то клекотало, и Гвен не знала, ответит ли он хоть когда-нибудь.
"Твой сын для тебя утрачен", – сказал он. "Он в плену на Земле Крови".
Эти слова пронзили сердце Гвен, будто кинжалом – так уверенно и однозначно они прозвучали. Горечь утраты накрыла её с головой.
"Должен быть способ его вернуть!" – взмолилась она. "Пожалуйста. Я всё отдам! Даже свою душу!"
Парагон долгое время молча переводил взгляд с Гвен на Аргона и обратно.
"Выход есть всегда", – сказал он. "В конце концов, мир – это творение. А творение не может быть статичным".
Гвен повторила про себя его слова, и в них ей почудилась надежда.
"Что это означает?" – взволнованно спросила она.
Но парагон проигнорировал её и повернулся к Аргону.
"Близится конец времён", – сказал он ему. "Твоё время на земле почти истекло. Я сотворил тебя и привёл сюда, я же и должен забрать. Ты сам знаешь, что это так, поэтому и не хотел со мной встречаться".
Аргон смотрел на него со страхом.
"Не беспокойся", – продолжил парагон. "Я заберу тебя не прямо сейчас. Но скоро. Очень-очень скоро. Тщательно выбирай свою смерть".
Аргон кивнул и покорно опустил глаза, а парагон вернулся к Гвендолин.
"Ты дала клятву, верно?" – спросил он её.
Она растерянно посмотрела в ответ.
"Клятву Королю Перевала. Ты поклялась спасти его народ. Любой ценой. Вывести их с Перевала, если королевство будет разрушено".
Гвендолин кивнула.
"Это так".
"Время пришло. Король пал от рук собственного сына".
Гвендолин охнула. Эта новость её ужаснула.
"Перевал больше не будет таким, каким ты его знала", – добавил он. "Пока мы беседуем, на него обрушиваются несметные орды захватчиков".
Он наклонился к ней ближе.
"Ты, Гвендолин, – их последняя надежда. Ты можешь спасти этот народ, вывести их оттуда. Ты думала, что твоей судьбой было вывести свой народ их Кольца, но то была только разминка. Ты ещё не выполнила свою жизненную миссию. Даже не начала".
Гвендолин смотрела на него широко распахнутыми глазами и отказывалась понимать.
"Но куда я поведу этих людей?" – спросил она. "Перевал окружён пустотой. Я только заведу их в Великую Пустошь, навстречу их гибели. И кто я такая, чтобы вести за собой такую великую нацию?"
Парагон выгнул шею, запрокинул голову и покрутил ей в разные стороны, прежде чем снова повернуться к Гвендолин. Она не понимала этого существа, и ощущала неописуемый страх в его присутствии. Страх, природа которого была ей неясна.
"Или, – продолжил парагон, – ты можешь отказаться от спасения Перевала. Можешь полететь на своём драконе через море, к Торгрину. Найдёшь его и останешься с ним навсегда. Выбор за тобой".
Гвендолин погрузилась в раздумья. Сердце её радостно подпрыгивало от мысли о том, чтобы снова увидеть Торгрина. Сейчас это было так просто. Но она помнила о своей клятве и понимала, что не может её нарушить.
"Я поклялась", – сказала она. "Священной клятвой. Это значит для мня больше, чем собственная жизнь. И даже больше, чем Торгрин".
Парагон одобрительно кивнул.
"Хорошо", – сказал он. "Вот что делает тебя особенной. Ты заслуживаешь быть королевой, твои поступки делают тебя достойной трона. Именно поэтому ты и поведёшь этих людей".
"Но я всё равно не понимаю, – сказала Гвен, – куда мне их вести?"
Парагон сделал паузу.
"А разве ты не знаешь?" – спросил он. "Ответ всё время был у тебя перед глазами".
Она смотрела на него пустым взглядом.
Затем вдруг у неё в голове что-то вспыхнуло. Внезапное осознание чуть не сбило её с ног.
"В Кольцо?!" – выдохнула она.
Парагон кивнул.
Гвен начала напряжённо думать.
"Но как?" – спросила она. "Кольцо разрушено. И оно за морем, на другом конце земли".
"И как же быть со Щитом?" – вмешался Аргон. Он тоже был крайне удивлён. "Его ведь тоже больше нет".
"Без щита, – добавила Гвен, – мы не сможем сдерживать войска Империи".
Парагон запрокинул голову и расхохотался.
"Боюсь, всё намного хуже", – выговорил он. "Миллионы имперских солдат, готовых к нападению, – это меньшее, чего тебе следует опасаться. Гораздо большие силы задумали тебя уничтожить".
Гвендолин ждала, что он скажет дальше, и кровь стыла у неё в жилах.
"Слуги тьмы", – объявил он. "Во главе с Властелином Крови. Существом, которое когда-то было твоим сыном. Эта армия сейчас собирается. Она намного больше, чем все, что Империя когда-либо знала. Эту силу не остановить".
"Значит, надежды нет", – заключила Гвендолин, поддавшись страху. "Мы все обречены на смерть".
"Я рассчитывал, что в тебе больше веры", – сказал парагон разочарованно. "Надежда есть всегда".
"Но как?" – спросила Гвен. "Как мы вернёмся в Кольцо без Щита?"
Парагон повернулся к Аргону.
"Ты – мой лучший ученик", – сказал он. "Ты знаешь ответ. Он сокрыт глубоко в тебе. Он всегда ускользал от тебя, всегда оставался непознаваемой тайной. Он не давал тебе покоя – единственный секрет, который ты не мог узнать столетиями. Единственная вещь, о которой тебе нельзя было знать, пока не пришло подходящее время. И это время – сейчас".
Аргон смотрел на него недоумённо и взволнованно.
"Что это, учитель?" – спросил он. "Что за секрет я должен узнать?"
Парагон молчал, а его руки и шея колыхались в причудливом танце. Наконец, он замер и стал вдруг совершенно неподвижен. Он вперился взглядом в Аргона.
"Кольцо Чародея", – сказал он. "Ты никогда до конца не понимал, что это такое. Ты всегда связывал его со Щитом. Но у Кольца Чародея, к твоему сведению, два значения. Да, так называют Королевство Кольца и Щит над Каньоном. Но это же словосочетания означает и кое-что другое. Другое кольцо".
Аргон удивлённо прищурился, а парагон наклонился вперёд и заглянул своему ученику в глаза.
"Другое кольцо?" – переспросил Аргон.
Парагон кивнул.
"Настоящее кольцо", – сказал он.
Гвен и Аргон были сражены этим откровением.
"Кольцо Чародея – это также предмет. Волшебное кольцо, выкованное на заре времён. Он одно может остановить Властелина Крови, навсегда восстановить Щит, и возродить королевство, которое у вас когда-то было. Кольцо – ваша единственная надежда и спасение".
"И где найти это кольцо?" – спросила Гвендолин. "Я пойду куда угодно. Сделаю всё".
Парагон покачал головой.
"Оно покоится в земле Кольца", – ответил он. "Но не тебе его искать. Только один человек сможет с этим справиться. Только он сможет надеть кольцо".
Глаза Гвендолин озарились пониманием.
"Торгрин", – сказала она.
Парагон кивнул.
"А как он узнает, где оно?" – спросила она.
"Он почувствует", – был ей ответ. "Глубоко внутри он уже знает".
Гвендолин осенило.
"Дракониха", – сказала она, и кусочки мозаики сложились. "Она прилетела, чтобы я могла отправить её обратно через море, к Торгрину. Так я передам ему сообщение и расскажу о Кольце".
Парагон кивнул.
"Но если я это сделаю, – продолжила Гвендолин, – мне придётся расстаться с драконихой, как только она вернёт меня на Перевал. И она больше не сможет мне помогать. Мне придётся вести людей пешком".
Парагон не ответил, и Гвен всё поняла. В этом и был смысл: её и Торгрина ждало впереди по главному испытанию. Они были двумя сторонами одной монеты, и только их совместными усилиями Кольцо могло восстать из пепла.
"А мой сын?" – спросила она.
Парагон внезапно взметнул руки к небу, издал стон, от которого разверзлась земля, и мгновенно нырнул обратно под воду. Озеро, в котором он исчез, вскипело, поднялся пар, а когда он рассеялся, от парагона не осталось и следа.
Гвендолин и Аргон смотрели друг на друга, понимая, что самые большие трудности ждали их впереди.