Глава тридцать первая
Эйдан стоял вместе с Кассандрой у ворот темницы, собираясь с духом, пока пандезианские солдаты приближались к ним с обеих сторон. Оставшись без выхода, когда казалось, что смерть, в конце концов, нашла его во время попытки освободить отца, Эйдан приготовился, когда они приблизились, рассматривая внушительных солдат в желто-голубой броне и спрашивая себя, какой из них первым убьет его. Он вынул свой короткий меч, желая быть храбрым, как поступил бы его отец, хотя у него дрожали руки и он знал, что это не принесет ему ничего хорошего.
«Что ж, было приятно с тобой познакомиться», – сказала Кассандра рядом с ним, столкнувшись лицом к лицу с солдатами, храбро держа в руках кинжал. Эйдан испытывал благоговение перед ее самообладанием – она демонстрировала меньше страха, чем он. Ее жизнь на улицах была сложной, и это было заметно.
«Я бы хотела получше тебя узнать», – добавила Кассандра. – «Ты не такой уж и скучный».
«Не такой скучный?» – переспросил Эйдан.
Не успела девочка ответить, как раздался шум, который озадачил Эйдана и заставил его повернуться. Это был крик, который не принадлежал пандезианцам. Он узнал этот крик, который он слышал всю свою жизнь – крик людей его отца.
Все пандезианские солдаты тоже повернулись и сердце Эйдана подпрыгнуло, когда он увидел воинов своего отца с маниакальными выражениями лиц, окровавленных, грязных, очевидно, недавно сбежавших из заточения. Они бежали прямо к темнице. Они держали в руках украденное оружие и бежали со свирепым боевым криком, и сердце Эйдана потеплело, когда он понял, что они бегут к его отцу. Они не забыли его.
«Пошли, мальчик!» – крикнул голос.
Эйдан обернулся, когда почувствовал, как кто-то дернул его за руку. Он был приятно удивлен, увидев, что позади него стоит Мотли, рядом с которым находился Снежок. Мгновение спустя он уже бежал вместе с Мотли, Кассандрой и Снежком мимо пандезианских солдат, которых теперь отвлекла большая сила солдат, надвигающихся на них. Мотли, который, как всегда, идеально выбрал время, знал, как воспользоваться преимуществом отвлечения, и ему удалось провести их весь путь к мгновенной возможности.
«А как же представление?!» – крикнул Эйдан, задыхаясь, пока они бежали через железные ворота в темницу.
Мотли задыхался. Очевидно, он был в неподходящей форме для этого.
«В любом случае, не думаю, что они очень им наслаждаются», – ответил он.
Они все забежали в темницу, сворачивая в узкие каменные коридоры, пробегая мимо рядов пылающих факелов через открытые железные ворота.
«Куда?» – спросил Эйдан, глядя на Мотли.
Тот едва мог дышать.
«Ты меня спрашиваешь?!» – спросил он, продолжая бежать. – «Я думал, что следую за тобой!»
Вдруг Снежок остановился и повернулся, зарычав. Эйдан обернулся и был потрясен, увидев пандезианского солдата, который оторвался от группы и вернулся за ними. Он побежал к ним, быстро приближаясь.
«Стойте там!» – крикнул он.
Солдат поднял копье и Эйдан собрался с духом, понимая, что всего лишь через мгновение он ощутит копье в своей спине.
Снежок зарычал и прыгнул на атакующего солдата. Эйдан не мог поверить в то, как быстро мускулистый пес сократил дистанцию. Он добрался до солдата до того, как тот сумел выпустить копье, и вонзил свои, острые как лезвие, клыки в горло солдата, мгновенно убив его.
Снежок вернулся к Эйдану, и мальчик ощутил прилив любви к своему псу, зная, что он будет рядом с ним всегда.
Все четверо продолжили бег по коридорам, после чего нырнули через каменный арочный проход. Они направились через другие открытые ворота, а затем, наконец, добрались до перекрестка, где коридоры вели в три разные стороны.
Они все остановились, жадно хватая ртами воздух.
«Куда теперь?» – спросила Кассандра.
Они посмотрели на Эйдана, но тот пожал плечами. Он знал, что неправильный выбор лишит их драгоценного времени, которое им нужно, и наверняка приведет их к неудаче или смерти. Но он понятия не имел о том, где в этой большой темнице может находиться его отец. Слева мальчик видел ступеньки, уводящие вниз, справа – ступеньки, ведущие вверх.
Эйдан стоял, застыв в нерешительности, его сердце бешено колотилось. Затем, наконец, он решил рискнуть, молясь о том, чтобы это был верный выбор.
«Туда», – крикнул он.
Эйдан повернулся и побежал налево, вниз по ступенькам.
Здесь было темно, и он чуть не подскользнулся на скользкой поверхности, едва удерживая равновесие, перепрыгивая через три ступеньки. Остальные следовали прямо за ним.
Становилось все темнее, чем больше они спускались, зажженные факелы на стенах встречались все реже, через каждые двадцать футов. Ступеньки постепенно уводили на нижний уровень и, когда Эйдан сразу взялся за дело, он оказался в темном коридоре, пути уходили направо и налево. Он свернул налево, тяжело дыша, молясь о том, чтобы это снова оказался верный выбор. Теперь было слишком поздно поворачивать назад.
Они свернул в новый коридор и, наконец, когда они снова повернули, то добрались до конца, к огромному арочному проходу с толстыми железными решетками. Эйдан чувствовал, что эта часть темницы с дополнительными толстыми стенами и решетками предназначена для того, чтобы содержать кого-то особенного.
Эйдан побежал к нему. Он увидел, что ворота тоже не охраняются, дверь не заперта, и вспомнил о том, что всех солдатов, должно быть, призвали наверх для сражения с людьми его отца, оставив пост пустым. Мальчик забежал через проход и побежал в другой темный коридор, пока не добрался до еще более темного. Он свернул за угол, рассчитывая увидеть своего отца, и был потрясен, увидев пандезианского солдата, который шел прямо на него.
Эйдан врезался в солдата лицом и упал на землю. Ощущение было таким, словно он врезался в стену. Подняв голову вверх, он увидел, что солдат поражен не меньше него.
«Кто ты?» – спросил он. – «Что ты здесь делаешь?»
Мотли, Кассандра и Снежок догнали Эйдана и, когда солдат увидел их, он, должно быть, сразу же понял, зачем они здесь. Он вынул меч и нахмурился, и Эйдан приготовился к худшему, когда он замахнулся на него.
К удивлению Эйдана, Мотли бросился вперед и прыгнул на спину солдата, спасая Эйдана от смертельного удара. Мотли неуклюже сражался с солдатом, который был намного крупнее, выбивая его из равновесия, хватая его за руку, пока, наконец, солдат не развернулся и не толкнул Мотли в камеру.
Мотли застонал и упал на землю, не шевелясь.
Солдат снова обратил свое внимание на Эйдана и бросился на него. Эйдан поспешил подняться на ноги, но он знал, что он не сможет сделать этого вовремя, а даже если бы и сделал, то он может только отбиваться от этого человека. Когда он ожидал удар в спину, Кассандра вдруг бросилась вперед и встала между ним и солдатом. Эйдан был потрясен ее храбростью. Она атаковала солдата, который был в три раза больше нее, размахивая своим кинжалом.
Но огромный солдат даже не стал медлить, просто схватив ее за запястье и отдернув назад. Кассандра закричала, когда он толкнул ее в стену, отчего она упала на землю.
Солдат снова направился к Эйдану, который только что поднялся на ноги и, в то время как Эйдан стоял перед ним безоружный, Снежок бросился вперед и укусил запястье солдата. Хотя этот солдат был упорнее остальных. В то время как укус сбил бы с ног других мужчин, этот просто развернулся и начал бить Снежка от стену снова и снова, и Эйдану было больно видеть каждый удар.
Нужно отдать псу должное – он не отпускал солдата, хотя Эйдан видел, что он тяжело ранен.
Решив помочь своему другу, Эйдан бросился вперед, схватил кинжал, который выронила Кассандра, высоко его поднял и атаковал солдата. Он закричал, вонзая его в спину солдата двумя руками. Он почувствовал, как лезвие разрезало плоть.
В этот раз солдат закричал. Он сразу же отпустил Снежка и упал на землю, после чего тем же движением, к удивлению Эйдана, потянулся назад и ударил мальчика локтем в нос. Эйдан упал на землю, ослепленный болью. Этот человек был силен.
Солдат повернулся, нахмурившись, и каким-то образом ему удалось вынуть кинжал из своей спины. Охваченный яростью, он набросился на Эйдана, в этот раз готовый убить его.
Мотли, поднявшись на ноги, бросился вперед и снова прыгнул на спину солдата. Солдат обернулся, пытаясь сбросить его с себя, но Мотли в этот раз не отпускал его. На самом деле, он обернул свое мясистое предплечье вокруг шеи солдата и сжал его изо всех сил.
Солдат захрипел, пересекая коридор и ударяя Мотли в одну стену за другой. Мотли стонал с каждым ударом, но, нужно отдать ему должное, он отказывался его отпускать. Солдат просто не мог сбросить руку Мотли со своей шеи.
В конце концов, солдат начал ослабевать и опускаться на колени.
В это же самое время Эйдан бросился вперед, схватил свой кинжал и вонзил его в горло солдата.
Пока Мотли по-прежнему держал его горло, солдат замертво упал на землю, а Мотли рухнул сверху.
Эйдан оглянулся и увидел, что Мотли стоит на коленях, перепачканный кровью, глядя на мертвого солдата так, словно и сам был потрясен своим поступком.
Пока они все стояли потрясенные, приходя в себя, Кассандра приступила к действию. Она нагнулась и схватила ключи с пояса солдата, после чего побежала к последнему ряду железных решеток. Она возилась с ключами, и Эйдан, все осознав, поспешил ей на помощь, и они оба проверяли один ключ за другим.
Наконец, раздался щелчок и дверь в камеру отворилась.
Они ворвались в последнюю темную камеру, которая была темнее предыдущих. Здесь было прохладно и сыро, и Эйдан спрашивал себя, как здесь могут держать какого-то человека. Это было очень жестоко.
«ОТЕЦ!» – крикнул Эйдан с надеждой и молитвами.
Мальчик побежал через темное помещение, не в состоянии видеть собственные ноги, спотыкаясь. Помещение было освещено единственным факелом в дальнем углу. Он молился о том, чтобы найти верное место. В конце концов, это была самая нижняя камера в самой нижней части темницы, и она казалась ему логичным местом для того, чтобы держать их самого важного узника. Если же нет, то пути назад нет – он подведет своего отца и они все умрут здесь.
«ОТЕЦ!» – снова крикнул Эйдан, отчаянно пробегая по глубокому и глухому помещению, разделяясь с остальными. Он начал терять надежду. Неужели было безумием предпринимать попытку спускаться сначала сюда?
«Эйдан?» – прозвучал слабый голос.
Он был настолько слабым, что сначала Эйдан подумал, что ему показалось. Затем он почувствовал, как его сердце подпрыгнуло к горлу, когда он заметил движение в темноте.
Он бросился к дальней стене и там, едва освещенный в темной камере, находился его отец. Эйдан заплакал при виде него. Здесь сидел его отец, сломленный человек, истощенный, прикованный кандалами к полу, как животное, слишком слабый, чтобы сидеть прямо. Он никогда не видел его таким и это разбило мальчику сердце.
«Отец!»
Эйдан бросился к отцу, опустился на колени и обнял его. Отец, скованный кандалами, с трудом обнял его, но не так, как ему бы хотелось. Эйдана переполняла радость – он проделал долгий путь из Волиса, пусть, который, как ему казалось, он никогда не завершит.
«Эйдан», – ответил отец слабым голосом. Он казался потрясенным, словно Эйдан был последним человеком, которого он ожидал увидеть. – «Что ты здесь делаешь? Почему ты не в Волисе?»
Его отец выглянул и всмотрелся в Мотли, Кассандру и Снежка, когда они приблизились.
«И кто эти люди с тобой?»
Сердце Эйдана разбилось, когда он увидел то жалкое состояние, в котором находился его отец, его потресканные губы и тело, покрытое синяками. Он мог только представлять, что они с ним сделали.
Мальчик протянул свой мех с водой, и его отец стал жадно пить.
«Не слишком много», – предупредил Мотли, выйдя вперед и удерживая мех. – «Он заболеет».
Эйдан отстранил меч, после чего его отец вздохнул с огромным облегчением.
«Ключи!» – крикнул Эйдан, которому было больно видеть своего отца в кандалах.
Кассандра бросилась вперед и возилась с ключами до тех пор, пока, наконец, не разомкнула кандалы, сковывающие запястья и лодыжки Дункана.
Отец Эйдана наклонился вперед и упал на руки Эйдана, будучи слишком слабым, чтобы стоять. Они все помогли ему встать на ноги, и Мотли обернул руку вокруг его плеча, помогая ему идти.
Где-то над землей раздавались отдаленные звуки.
«Мы должны идти!» – торопил Мотли.
Они заковыляли обратно по коридорам темницы мимо других камер, сворачивая в бесконечные коридоры. Эйдан с трудом верил в то, что отец на самом деле находится в его руках, что ему это удалось. Увидев отца, он вновь обрел причину для того, чтобы жить.
Они сворачивали в один коридор за другим, пока, в конце концов, снова не добрались до лестницы. Они поднимались по ступенькам, насколько позволяли силы, волоча Дункана, и вскоре поднялись на верхний уровень.
Здесь было ярче, и Эйдан, радуясь свежему воздуху, услышал вдалеке сражение. Он увидел людей своего отца, которые все еще сражались с пандезианскими солдатами. Мальчик заволновался, увидев, что люди его отца были окружены, многие из них умирали. Но они не отступали и предоставляли необходимое Эйдану важное отвлечение.
Эйдан побежал в их сторону, придерживаясь тени, любых выемок в стене, которые они могли найти. Его сердце бешено колотилось, пока они шли по коридорам, приближаясь к выходу, к свободе. Мальчик жаждал вернуться на улицы, подальше от этого места, но у него было дурное предчувствие о том, что он никогда не выберется отсюда живым.
Наконец, когда они свернули в последний коридор, Эйдан увидел прямо перед собой дверь к свободе. Она была открыта.
Эйдан вышел из тени, собираясь побежать к ней, когда вдруг его видимость была затемнена. Подняв голову вверх, он увидел, что ему преградили путь. Перед ним стоял огромный пандезианский солдат с мечом в руке, который преграждал им путь.
«И куда, по-вашему, вы идете?» – усмехнулся он, окинув взглядом всю группу. Его глаза задержались на Дункане.
Солдат сделал шаг вперед, высоко поднял меч и Эйдан понял, что им конец. С Дунканом, которого они волокли, у них нет возможности защищаться, и ни один из них не является достаточно вооруженным, они не могли реагировать быстро, чтобы остановить этого человека. Эйдан приготовился к мечу в своем животе. Хуже всего то, что его отец тоже будет убит. Он думал о том, какое это ужасное место для смерти – прямо здесь, когда они смотрят на ворота к свободе.
Вдруг солдат ахнул и упал на колени лицом вниз перед ним. Он был мертв.
Потрясенный Эйдан посмотрел вниз и увидел в его спине топор.
Он поднял голову вверх и был сбит с толку, увидев, что к ним приближается пандезианский солдат, чтобы убить их. Он был озадачен. Он не понимал, почему пандезианский солдат убил одного из своих.
Эйдан собрался с духом, когда пандезианец приблизился.
Но затем пандезианец снял шлем, открыв свое лицо, и сердце Эйдана был потрясен, когда он увидел, кто это.
Энвин.
«Энвин!» – крикнул Дункан, увидев старого друга.
Энвин бросился вперед и обнял их всех, без колебаний обернув руку вокруг Дункана, помогая поддерживать его.
«Мы должны торопиться!»
Эйдан увидел мальчика, своего ровесника, который бежал к ним в панике и, оказавшись рядом с Энвином, начал помогать ему нести Дункана. Эйдан понял, что это, должно быть, оруженосец Энвина.
Их группа повернулась и покинула последнюю камеру, темницу, вернувшись на улицы, направившись куда-то в сторону свободы этой хаотичной столичной ночью.
