Рагон стоял на поросшем травой холме в дальнем конце Острова Света, всматривался в бушующий внизу огромный океан и гадал, где сейчас мог быть Торгрин. Он отплыл так поспешно, что застал Рагона врасплох, а это редко кому удавалось. Впервые в жизни он что-то не предусмотрел.

Рагон не сомневался, что всё пойдёт по его плану: он предвидел прибытие Торгрина на его остров, и, как ему тогда казалось, предвидел его воссоединение с Гувейном, хотя эта картина представала перед его внутренним взором немного нечёткой.

Но что ему ни разу не являлось в видениях, так это побег Торгрина с острова посреди ночи. Сначала Рагон был полностью сбит с толку, не понимая, что могло случиться, но потом высоко в небе промелькнула тень, в которой он знал демона, выпущено из ада. Всё встало на свои места. Торгрина околдовали, его сбили с пути тёмные силы, чьей добычей он стал под землёй. Эти силы, понимал Рагон, должны были быть очень могущественными, если им удалось добраться до Острова Света и повлиять на такого воина и друида как Торгрин.

Это заставило Рагона волноваться за будущее Тора. Что за игру затеяла с ним Вселенная, какие невероятные сущности могли использовать Торгрина как пешку? Почему юный воин был важен для них настолько, что они посещали его лично? Очевидно, Торгрин был куда более могущественным, чем Рагон предполагал всё это время. Он недооценил величие его судьбы, недооценил его самого и силы, которые действовали вокруг него.

Гувейн на руках у Рагона заплакал, и Рагон начал тихонько его покачивать, глядя в его серые, как у отца, глаза.

"Шшшшш…"

Гувейн тут же утих. Рагон ощутил тепло детского тельца у своей груди, когда малыш провалился в сон. Он почитал за честь качать ребёнка, которому он пророчил ещё более удивительную судьбу.

Но Рагон был растерян тем, что Гувейн был по-прежнему с ним, что он не вернулся к отцу и не уплыл с ним. Он планировал приютить Гувейна ненадолго, пока Торгрин за ним не придёт. Но вот малыш лежал у него на руках, пока Торгрин искал его неведомо где. Рагон понимал, что что-то пошло не так. Порядок во Вселенной нарушился, и Торгрина, сбитого с истинного пути, необходимо было вернуть. Нужно было вновь прояснить его разум и отдать ему сына.

Рагон поднял голову к небу, нашёл взглядом кружащую в облаках Ликополз и мысленно приказал ей:

Лети, дитя моё.

Высоко вверху раздался ответный крик, и Ликополз сделала несколько кругов, постепенно удаляясь от острова, но затем вдруг резко повернула обратно. Рагон был в замешательстве: Ликополз всегда понимала его команды, а теперь вдруг засомневалась.

Лети. Ищи в море. Найди Торгрина. Верни его ко мне.

Рагон открыл глаза, ожидая, что Ликополз сделает, как он велел, но она оставалась на месте.

Рагон ничего не понимал. Почему Ликополз не хотела улетать? Он чувствовал, что она пытается ему что-то сказать, но что? Вместо ответа Рагон видел в её мыслях только темноту. Торгрина держали в темнице? Ликополз предвидела его тёмное будущее, которое Рагону не открывалось?

Рагон закрыл глаза и попытался увидеть будущее, увидеть, как Тор возвращается и встречается с сыном… Но, по неведомой причине, ему не являлось ничего, кроме темноты. Ничего. Чёрная дыра.

"ВПЕРЁД!" – крикнул Рагон нечеловечески властным голосом и поднял посох над головой. Гувейн снова заплакал.

Ликополз раскричалась в ответ, будто протестуя, но затем резко развернулась, часто замахала крыльями и направилась к горизонту.

Рагон смотрел, как она удаляется и сливается с алым закатным небом, и, сам того не желая, попал во власть дурного предчувствия. Надвигалась ночь.