Гвендолин стояла и смотрела на стоявшего на спине Микоплес Торгрина, ее сердце парило от облегчения и гордости. Ей удалось пробраться через плотную толпу солдат, вернуться к передовым рядам, отказавшись от защиты Штеффена и остальных. Девушка прошла весь путь до поляны и встала перед Тором. Гвен заплакала от радости, оглянувшись и увидев, что Империя повержена, что все угрозы, наконец, исчезли, что Тор, ее любовь, жив и находится в безопасности. Она торжествовала, почувствовав, что весь мрак и горе последних нескольких месяцев, наконец, рассеялись, почувствовав, что Кольцо, в конце концов, снова в безопасности. Ее переполняли радость и благодарность, когда Тор, заметив Гвен, посмотрел на нее с большой любовью, его глаза сияли.

Гвен собралась выйти вперед и поприветствовать его, когда вдруг воздух разрезал шум, который заставил ее обернуться.

«БРОНСОН!» – раздался крик.

Гвен и остальные обернулись, и ее сердце упало от страха, когда она увидела, что из пепла со стороны Империи вышел человек. Он лежал на земле лицом вниз, накрытый телами солдат Империи, после чего поднялся и сбросил их с себя, встав во весь рост.

МакКлауд.

Гвен ощутила дрожь. МакКлауд каким-то образом выжил. Будучи трусом, он укрылся под телами других, пережив стену пламени. Он стоял перед ними, выставив свое обезображенное тело, заклейменное лицо с одним глазом, теперь еще наполовину обожженное пламенем, одежда на нем тлела. Тем не менее, он был жив, стоя с мечом в руке и глядя прямо на своего сына Бронсона.

Гвен почувствовала, что внутри нее поднимается огромное отвращение. Это был человек, которого она ненавидела всеми фибрами души; человек из ее кошмаров, которые она переживала каждую ночь; человек, который напал на нее. Все эти дни она ничего не хотела так, как видеть его мертвым.

Он стоял во весь свой значительный рост и ширину, представляя собой оживший кошмар, единственный выживший в пожаре.

«БРОНСОН!» – снова закричал МакКлауд, выйдя вперед на поляну.

Бронсон ответил на зов – он сделал шаг вперед со стороны МакГилов с собственным мечом в руке, собираясь встретиться со своим отцом в одном последнем сражении.

Микоплес зарычала и выгнула шею, собираясь выпустить огонь на МакКлауда.

Но Тор положил на нее руку, остановив дракона, после чего спешился и сжал в руке меч, выйдя вперед навстречу МакКлауду, чтобы покончить с ним.

Бронсон подошел к Тору и положил руку ему на плечо.

«Это моя битва», – сказал он.

«Он напал на мою жену», – ответил Тор. – «Я жажду мести».

«Но он – мой отец», – возразил Бронсон. – «Разумеется, ты понимаешь, что моя жажда мести сильнее».

Тор долго и пристально смотрел на Бронсона, после чего, наконец, понимающе сделал шаг в сторону.

«Нападайте оба!» – крикнул МакКлауд хриплым голосом. – «Я легко убью вас обоих!»

Бронсон повернулся к нему лицом и бросился вперед с громким криком, высоко подняв свой меч, в то время как МакКлауд атаковал его.

Отец и сын встретились посреди открытого поля, и Бронсон изо всех сил опустил свой меч. МакКлауд поднял свой меч и со звоном отразил удар. Полетели искры, и сражение началось.

Разъяренный Бронсон развернулся со своим мечом, снова и снова нанося удары, оттесняя своего отца назад, но тот отражал каждый удар, несмотря ни на что, и даже нанес несколько своих собственных. Они оба толкали друг друга назад и вперед, искры летели со всех сторон, пока продолжалось это эпическое сражение. Ни один из них не уступал ни на дюйм, оба жаждали крови. Очевидно, враждебность между ними стала глубокой.

Наконец, одним быстрым движением Бронсон получил преимущество перед своим отцом, выбив меч из его руки и, сделав шаг вперед, он ударил его рукоятью своего меча по носу, сломав его.

МакКлауд поднял руки и схватился за нос, из которого хлынула кровь. Он закричал, и Бронсон толкнул его назад, прижав к земле.

Бронсон вышел вперед, и МакКлауд внезапно развернул пятку, сильно ударив Бронсона в подколенную чашечку, отчего тот рухнул на землю. После чего МакКлауд сел, развернулся и ударил сына в затылок своей латной рукавицей, отправив его лицом в грязь.

Он выхватил меч из руки Бронсона, поднял его и собрался опустить оружие на открытую шею сына, чтобы отрубить ему голову.

Охваченная ужасом, Гвендолин сделала шаг вперед и закричала:

«НЕТ!»

Ей было невыносимо видеть, как Бронсон – человек, которого она научилась любить и уважать; человек, который так отчаянно сражался за ее дело – лежит распростертый, собираясь умереть.

МакКлауд опустил меч, и воздух разрезал ужасный крик. Гвендолин вздрогнула, уверенная в том, что это предсмертный крики Бронсона.

Но когда она открыла глаза, то поразилась, увидев, что кричал не Бронсон, а МакКлауд. Он лишился одной руки. Над ним стоял Тор с вытянутым мечом – он только что отрубил МакКлауду руку, как раз перед тем, как тот собирался опустить меч на Бронсона.

«Это за Гвендолин», – сказал Тор МакКлауду.

Когда МакКлауд опустился на колени, закричав и схватившись за обрубок руки, Бронсон поднялся и встал лицом к лицу рядом с Тором, и они оба посмотрели на МакКлауда.

«Справедливость восторжествовала, отец», – сказал Бронсон. – «Ты отнял у меня руку. Теперь ее отняли у тебя».

«Я бы отнял обе твои руки, если бы мог», – прорычал МакКлауд.

Бронсон покачал головой, откинулся назад и ударил своего отца по лицу, отчего тот отлетел назад, ударившись головой о землю.

«Ты больше не станешь рубить ничьи руки», – ответил Бронсон.

МакКлауд лежал на земле и стонал, и Бронсон, нагнувшись, поднял с грязи свой меч.

«Он мой», – сказал он Тору.

Тор кивнул в знак уважения и отошел в сторону, в то время как Бронсон остался стоять над своим отцом, собираясь убить его.

Гвен сделала шаг вперед, прошла мимо всех мужчин, под взгляды всех солдат и, встав рядом с Бронсоном, положила руку ему на запястье.

«Не просите о сострадании по отношению к нему, миледи», – сказал Бронсон.

«Не буду», – ответила Гвендолин. – «Я пришла, чтобы отомстить».

Бронсон удивленно посмотрел на девушку.

«Он отнял мою честь», – продолжила Гвендолин. – «И я должна это исправить. Справедливость должна восторжествовать от моей, а не от твоей руки.

Бронсон долго и пристально смотрел на нее, после чего, наконец, понял. Он кивнул и отошел в сторону.

«Убейте человека, который преследует ваши сны», – сказал Бронсон. – «Так же, как он преследовал мои на протяжении всей моей жизни. Как только он умрет, пусть исчезнут наши кошмары».

Гвендолин взяла меч двумя руками, схватившись за рукоять и крепко ее сжав. Она медленно подняла его над головой. Никогда прежде она не убивала человека так близко, когда он лежал распростертый перед ней. Ее руки дрожали, даже несмотря на то, что, как она знала, этого требовала справедливость.

Гвен почувствовала, как по ее венам побежала кровь – кровь МакГилов, семи поколений королей; кровь правителя великих людей; кровь того, кому предназначено восстановить справедливость. Она ощутила острую необходимость избавить мир от зла, которое никогда не должно было существовать изначально.

«Ты этого не сделаешь», – прорычал ей МакКлауд. – «Ты такая же, как мой мальчишка. У тебя кишка тонка».

Гвендолин сделала глубоких вдох и опустила меч вниз, прямо в сердце МакКлауда, пронзив его. Меч продолжал погружаться через его тело в замерзшую землю.

МакКлауд выпучил глаза от потрясения, глядя на нее в предсмертной агонии. Он оставался в таком положении несколько секунд, застыв.

Затем он, наконец, вяло упал на спину. МакКлауд был мертв.

Гвендолин извлекла окровавленный меч и вытянула его перед собой, после чего повернулась лицом к своим людям. Она высоко подняла меч.

Вся армия, все ее люди, склонившись перед ней на колени, закричали:

«ГВЕНДОЛИН!»