Сейдж и Скарлет летели навстречу рассвету, высоко поднявшись над Гудзоном и видя, как мир расцвечивается оттенками фиолетового и розового. И пусть он умирает, в этот миг мир казался Сейджу идеальным. Ему нравилось, что Скарлет сидела у него на спине, обхватив его руками. Ему нравилось, что они могли насладиться красотой этого рассвета вместе, глядя вниз на реку, деревья, холмы и весь мир, раскрашенный осенними красками. Пестрели многоцветные листья – красные, оранжевые и жёлтые, – они летали, подхваченные ветром, падали в воду и выстилали её разными цветами, будто превращая в разноцветную радугу.

Они летели вдоль реки, мимо моста. Сейдж был счастлив от того, что Скарлет была рядом, счастлив, что мог преподнести ей свой сюрприз. Он ощущал её волнение, и это делало его ещё счастливее.

Сейдж вспомнил прошлую ночь, которую они провели вместе. Это была самая волшебная ночь в его жизни и, возможно, самая последняя. Скарлет уснула в его объятиях, их тела согревали друг друга, и они провели полночи, делясь своими надеждами и мечтами, представляя, какую жизнь они могли бы иметь и какие города и страны посетить. Они говорили о том, как это было бы чудесно провести всю жизнь вместе. Сейдж сотни раз повторил Скарлет, как сильно он её любит, потому что знал, что любой день мог стать для него последним.

Ещё издали Сейдж увидел то место, куда они направлялись. Он спустился ниже, как только показалось открытое поле на берегу Гудзона. Здесь возвышался старинный особняк, выходящий к реке. Особняк словно переместился сюда из прошлого.

Сейдж услышал, как Скарлет восторженно вздохнула, когда дом показался им во всей своей красе.

«Здесь так красиво, – сказала она. – Что это за место?»

Сейдж улыбнулся.

«Боскобел, – ответил он, – одно из последних больших имений на Гудзоне».

Кружа над домом, Сейдж разглядывал длинную, высаженную деревьями подъездную аллею, огромную территорию поместья и большой белый тент у кромки воды.

«Похож на театр», – заметила Скарлет.

«Так и есть», – ответил Сейдж.

Выбрав скрытое от людских глаз местечко, он приземлился за рощей, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Держась за руки, они вышли из чащи и направились к уличному театру.

«Представление на рассвете, – пояснил Сейдж. – Его организуют раз в году».

«Представление?» – спросила Скарлет, улыбаясь.

Сейдж слышал возбуждение в её голосе. Он развернулся и улыбнулся ей в ответ.

«Твоя любимая пьеса, – пояснил он. – «Ромео и Джульетта». Они ставят её на свежем воздухе, как и во времена Шекспира. Пьеса разыгрывается на берегу Гудзона на фоне неба и гор. Прекраснее этого ты не увидишь ничего и никогда».

Скарлет улыбнулась и поцеловала его. Сейдж ответил на поцелуй, обрадованный тем, что смог сделать её такой счастливой. Он был несказанно рад, что мог провести свои последние часы на земле рядом со Скарлет, здесь, в театре, наслаждаясь пьесой, которую впервые увидел ещё при жизни Шекспира. В какой-то степени жизнь успела сильно измениться за это время, но с другой стороны, всё осталось, как прежде.

«Спасибо», – многозначительно проговорила Скарлет, и Сейдж заметил, что она погрустнела.

Пройдя сквозь толпу зрителей, они вошли в театр и заняли отличные места в первом ряду. Вокруг повисла тишина, как только актёры вышли на сцену, и началась пьеса.

На Сейджа нахлынули воспоминания. Он вспомнил, как видел эту пьесу впервые в день премьеры в 1594 году. Он был в театре «Глобус», на берегу Темзы и стоял среди других зрителей, коих собралась целая тысяча. Он вспомнил, какое впечатление тогда произвела на него эта постановка. И вот сейчас, 400 лет спустя, впечатления были так же свежи, как и тогда.

Скарлет прильнула к нему и крепко его обняла. Сейдж обнял её в ответ. Сейчас эта пьеса о двух людях, сведённых вместе судьбой, имела для него особое значение. Зная, что смерть стоит на пороге, казалось, что актёры играли только ради одного Сейджа. Он знал, что больше никогда не увидит эту пьесу вновь и хотел запомнить каждое слово, каждый жест.

Сейдж и Скарлет: два существа, принадлежащие разным расам; она только начинает свою вечную жизнь, а он её заканчивает. Сейдж жил на земле две тысячи лет, и Скарлет проживёт ещё столько же, но истинная трагедия заключалась в том, что он не встретил её раньше. Почему ему суждено было встретить её в самом конце, когда она только начинала жизнь?

Сейдж понял, что все эти две тысячи лет искал только её. Он никогда не любил никого так сильно, как Скарлет. Сейчас, когда он умирал, у него её отнимали, словно судьба играла с ними злую шутку.

Минуты шли, и Сейдж был полностью поглощён пьесой, видя перед собой воспоминания из жизни, чувствуя, что конец был уже близок, ощущая слабость и осознавая, что умирает. Он полностью погрузился в спектакль, потеряв чувство времени и пространства. И вот настал конец пьесы: Ромео умирает, его находит Джульетта и завершает свой монолог:

Джульетта пронзает себя кинжалом, и зрители охают. Глядя на неё, Сейдж сидел неподвижно, будто его самого только что пронзили в сердце.

Опустился занавес, и зрители медленно начали аплодировать. Сейдж сидел, словно онемев. Он так погрузился в действо на сцене, что с трудом мог вернуться в реальность. На мгновение он забыл, где находится.

Скарлет посмотрела на него глазами, мокрыми от слёз. Он видел, что с ней происходило то же самое. Для них это была не просто пьеса – это была их жизнь, в которой Сейджу уготована смерть.

«Я люблю тебя, Сейдж», – сказала Скарлет.

Поднявшись со своих мест, они обнялись, и Сейдж долго не разжимал объятий, не желая отпускать Скарлет. Зрители уже начали расходиться.

Он подумал обо всех местах, куда бы хотел отвезти Скарлет, самых романтических местах на земле. Он решил, что должен их ей показать прежде, чем умрёт.

При этом Сейдж ощущал сильную слабость и был не уверен, что у него хватит сил на такое путешествие. Он знал, что если хочет провести больше времени со Скарлет, ему нужна подзарядка. Ему нужны были силы, чтобы протянуть ещё день-два.

«Сейдж, ты неважно выглядишь, – сказала Скарлет, отстранившись. – Ты хорошо себя чувствуешь?»

Сейдж заставил себя улыбнуться и кивнуть.

«Всё в порядке», – ответил он.

Как назло он начал кашлять, и его голос превратился в шёпот.

«Сегодня, – сказал он, – в четыре часа дня. Встретимся у большой ивы на берегу, у самой кромки воды. Я хочу показать тебе красивое и романтическое место».

Скалет выглядела озабоченной.

«А куда ты направляешься сейчас?» – спросила она.

Сейдж хотел сказать, что ему нужно набраться сил, но не хотел показывать, как ему плохо. Ему необходимо было придумать причину, чтобы ненадолго отлучиться. Он не хотел, чтобы Скарлет волновалась.

«Мне нужно кое-что уладить. Это касается семьи, – сказал Сейдж. – Днём мы встретимся вновь, и я всё тебе расскажу».

Наклонившись, он поцеловал Скарлет. Это был долгий поцелуй, потому что Сейдж знал, что завтра может стать его последним днём, проведённым рядом с ней, и ему вовсе не хотелось покидать Скарлет сейчас.

Во время поцелуя, как бы он ни старался избавиться от этого предчувствия, Сейджу казалось, что больше они уже не увидятся.