«Какая трата моего времени», – думал Сартес, сидя под ивой во дворе, пока чистил картошку для матери. Ветер играл его темно-красной туникой, провонявшей потом. Сартес был слишком юн, чтобы сражаться за революцию, как сказал ему Рексус, и отправил его домой, чтобы дождаться зрелости. Думая о смерти Несоса, он чувствовал себя бесполезным. Сартес сидел и думал о Церере, загнанной в ловушку во дворце, о том, как ее унижают, используют и подвергают пыткам.
Сартес бросил картошку в горшок и начал чистить другую.
Как Рексус может ждать от него, что он будет сидеть здесь и ничего не делать, страдать от последствий войны, но ничем не помогать? Сартес знал, что он не слишком юн, но революционеры этого не видят. То, что он мал, не значит, что у него нет навыков и умений, полезных в войне против Империи.
Но, как бы Сартес ни наставил на том, чтобы остаться, Рексус отправил его домой к матери, чтобы чистить овощи и ждать.
Услышав скрип колес на дороге из гравия, Сартес поднял голову. Над закрытой повозкой развевался сине-золотой флаг Империи, перед ней шли десятки солдат Империи двумя идеальными рядами.
Входная дверь в дом скрипнула, и на порог вышла мать Сартеса, прищурившись на повозку, прикрыв глаза руками. На нее лице появилось сердитое выражение.
«Зайди в дом, Сартес», – сказала она.
«Мама…»
«Зайди в дом сейчас же!» – крикнула она.
Сартес рассердился и швырнул нож в ведро с водой и картошкой. Направляясь в дом, он кипел от злости из-за того, что все обращаются с ним как с бесполезным ребенком.
«И не выходи до тех пор, пока я не разрешу тебе, ты меня слышал?» – крикнула мать.
Сартес захлопнул за собой дверь и сел за кухонный стол, выглядывая через полуоткрытые ставни, увидев, как повозка Империи медленно остановилась перед их двором.
«Мы здесь, чтобы завербовать вашего первенца для королевской армии», – сказал солдат Империи, протянув матери Сартеса свиток.
Сартес увидел, что мать скользнула взглядом по свитку, но не взяла его.
«Церера – моя дочь и, как вы знаете, она выходит замуж за Принца Таноса», – ответила она.
Сартес поднялся и на цыпочках подошел к ставням, внимательно слушая.
«Король приказал вербовать всех первенцев мужского пола», – сказал солдат Империи.
«Мой старший сын мертв», – ответила женщина с дрожью в голосе.
«А как насчет ваших других сыновей?» – спросил солдат.
«Как вы смеете спрашивать меня об этом?» – воскликнула мать Сартеса.
«Король не освободил вас или вашу семью от служения ему или Империи. Поэтому я снова спрашиваю вас о том, есть ли у вас другие сыновья?» – настаивал солдат Империи.
«Даже если бы у меня были другие сыновья, хотя у меня их нет, они вскоре стали бы зятьями принца, и королевская армия не стала бы предъявлять на них права».
Солдат Империи сделал угрожающий шаг ей навстречу, и Сартес подумал, что он может ударить его мать. Он уже хотел выйти во двор, но знал, что если сделает это, позже ему придется иметь дело с матерью или же его завербуют в королевскую армию. Ни один из этих вариантов не казался ему заманчивым.
«Значит, я могу предположить, что вы за революцию?» – прорычал солдат Империи.
«Почему вы так думаете?» – спросила мать Сартеса.
«Потому что вы отказываетесь выполнять приказ короля».
«Я не с революцией», – ответила она.
«Значит, вы подчинитесь приказам короля?»
«Да».
«Тогда отойдите в сторону, чтобы я смог обыскать дом».
«У вас нет права осматривать мой дом», – огрызнулась женщина.
«У меня приказ убивать любого, кто будет сопротивляться!» – прорычал солдат. – «А теперь уходи с моего пути, старуха!»
Сартес ахнул, осознав, что если он не исчезнет, то солдаты схватят его и заставят сражаться в королевской армии. Он направился к задней комнате, но по пути наткнулся на стул, который упал с грохотом. Спотыкаясь, Сартес добрался до задней комнаты, когда услышал, что солдат Империи распахнул дверь в дом.
Но не успел Сартес сбежать через окно, как солдат Империи догнал его. Он схватил Сартеса за руку, снова втащив его в главную комнату, но Сартес схватил стул и замахнулся на солдата, ударив его по голове, от чего у того со лба хлынула кровь.
Солдат закричал и упал на пол, отпустив руку Сартеса, и мальчик снова бросился в заднюю комнату.
Он открыл ставни и выпрыгнул из окна, его сердце бешено колотилось в груди, словно дикий зверь, думая только о том, чтобы добраться до поля. Он пробежал мимо сарая и луга, когда услышал крик матери.
Не в силах продолжать путь, Сартес развернулся и, к своему ужасу, увидел, что солдат Империи прижимает кинжал к горлу его матери.
«Мама!» – в ужасе крикнул Сартес.
«Пожалуйста, не убивайте меня», – прохрипела женщина. – «Сартес, ты же не позволишь своей матери умереть, не так ли?»
Долю секунды Сартес сомневался. Если он вернется, его заставят сражаться против друзей, против всего, во что он верит, против свободы, процветания и справедливости. Он будет убивать тех, кого любит. Он будет вынужден уничтожить все, что считал истиной. Но если он побежит дальше, солдаты Империи могут поймать его и убить его мать.
Сартес не сможет жить, зная, что он был причиной смерти своей матери.
Когда три солдата Империи побежали к нему, Сартес поднял руки, давая понять, что он сдается. Он не отрывал взгляд от матери, в чьих глазах теперь читалось облегчение, когда солдат убрал кинжал от ее горла. Но он видел в них так же горечь.
Солдаты повалили Сартеса на землю, дернув его руки за спину, связав ему запястья веревкой. Они подняли его на ноги и потащили мимо матери, в чьих глазах стояли слезы.
«Сартес», – крикнула женщина. – «Сынок».
Она побежала за ним к повозке, с тоской протягивая к нему руки, хватая пальцами его рубашку.
Солдат ударил ее по лицу, и она упала на выжженную траву с визгом.
Солдаты толкнули Сартеса на повозку вместе с другими тремя молодыми людьми и заперли двери.
«Я никогда себя за это не прощу!» – кричала его мать. – «Никогда!»
Извозчик хлестнул лошадей, и повозка тронулась с внезапным рывком. Мать Сартеса поднялась на ноги и вцепилась руками в решетки с отчаянием в глазах.
«Вернись ко мне, Сартес, пообещай мне это!»
Но Сартес отвернулся, ничего не пообещав матери. Он знал, что из-за нее его жизнь окончена. Из-за нее он будет вынужден сражаться на стороне войны, которая убила Несоса, на стороне, которая отняла у него Цереру, и на стороне, которая разбила их семью.