Тор, весь побитый, сидел у странного костра, который сам по себе тлел на каменном полу. Рис, Матус, Конвен, О’Коннор, Элден и Индра сидели с ним рядом. Все семеро смертельно устали и сидели со слипающимися глазами опершись о выступы скал.

Тор никогда в жизни не испытывал такой усталости и знал, что она была неестественной. Из-за чего-то в здешнем воздухе, в непонятной поднимающейся и исчезающей красной дымке, он был сам не свой. Казалось, что при каждом шаге на него давил груз в тысячу тонн.

Тор мысленно вернулся к их падению в бесконечном туннеле. К счастью, в какой-то момент спуск стал более пологим, и их скольжение замедлилось, а пол у выхода был покрыт мягким чёрным мхом, который смягчил приземление. Всё это спасло их от гибели, но кувырки в туннеле всё равно не прошли бесследно – у Тора синяки покрывали каждый дюйм тела. Он был несказанно рад узнать, что выжили все. Трудно было сказать, насколько низко они спустились, но по ощущениям – на несколько миль. Далеко вверху всё ещё можно было услышать слабые отзвуки звериного рёва, и Тор понимал, что они ещё легко отделались.

Но теперь у них были новые проблемы. Они оказались намного глубже под землёй, и Тор не имел представления, в какую сторону им идти – если в этом месте вообще были какие-то стороны. Сразу после падения они смогли собраться и продолжить свой путь вглубь по новой сети туннелей. Как и те, что наверху, они были вырезаны в чёрной скале, но вдобавок к этому заросли чёрным мхом. Неведомые маленькие насекомые со светящимися оранжевым глазами прятались во мху и следовали за путниками.

Наконец, слишком измотанные, они не смогли больше сопротивляться усталости и идти дальше. Когда они увидели, что в скале горит естественный костёр, не сговариваясь, свалились вокруг него, понимая, что им нужно разбить лагерь и хорошенько выспаться.

Тор сидел молча, как и остальные, опершись на мягкую от мха скалу, и глаза его смыкались. Ему хотелось проспать миллион лет. Казалось, что в подземельях он провёл уже несколько жизней.

Тор потерял ощущение пространства и времени и не мог сказать, шли они месяц или целый год. Всё, что оставалось в его памяти, пока он смотрел потрескивающее пламя, с шипением и искрами вырывавшееся из-под земли, было лицо Андроникуса и долгое падение вниз. Его одолевала убеждённость в том, что им никогда не выбраться из этого мира. Он огляделся, внезапно осознав, что это место может стать его последним пристанищем. Расслабиться не получалось, и он невольно был настороже, ожидая, что из-за угла в любой момент может появиться какой-нибудь новый монстр. И второй раз им может не так повезти.

Тор смотрел на огонь и думал о том, что они проведут тут ночь, сколько бы она ни длилась. Проснутся ли они когда-нибудь? Отыщут ли Гувейна?

Тора накрыло чувство вины за то, что он, возможно, привёл братьев в свой личный ад. Он не планировал, что они вызовутся идти с ним, но был им за это благодарен. Он испытал невиданную ранее решимость найти Гувейна и, так или иначе, вывести отсюда всех своих друзей. Ради них, если не ради себя.

Все они сидели в удручённом молчании, затерявшись в собственных мыслях, и единственным слышимым звуком был треск костра. Тор гадал, увидит ли он ещё когда-нибудь дневной свет и Гвендолин. Чем дальше, тем мрачнее виделся ему финал, и он понимал, что должен отвлечься от всего происходящего.

«Расскажите историю», – сказал Тор, и не узнал собственный голос, нарушивший тишину.

Все посмотрели на него в удивлении.

«Кто-нибудь. Любую историю. Что-угодно».

Тор необходимо было перенестись куда-то в другое место, лишь бы отсюда.

По туннелю с завыванием пронёсся порыв ветра. Тор не знал, заговорит ли кто, и остались ли вообще у кого-то силы на разговоры.

После паузы, показавшейся вечной, когда Тор уже решил было, что он обречён остаться под гнётом собственных мыслей, воздух прорезал голос. Он звучал низко, мрачно и очень устало. Тор огляделся и с удивлением заметил, что голос принадлежал Матусу, который наклонился вперёд и, глядя в костёр, заговорил.

«Мой отец был сложным человеком», – медленно начал Матус. «Склонным к соперничеству. Завистливым. Не таким отцом, который бы радовался успехам сына. Скорее таким, который чувствовал в этом угрозу. Он хотел превосходить меня во всём. Что забавно, потому всё, чего я всегда хотел – это любить его и быть с ним рядом. Но он всегда меня отталкивал. Находил поводы для конфликта и держал на расстоянии. Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что он ненавидит не меня, а себя самого».

Матус сделал глубокий вдох, глядя на языки пламени и переносясь в другой мир. Тору были близки его слова. Он чувствовал тоже самое по отношению к человеку, который его вырастил.

«Мне казалось, что я родился не в той семье», продолжил Матус. «Я будто, не вписывался – во всяком случае, не соответствовал его ожиданиям. Но дело в том, что я так и не понял, каким бы он хотел меня видеть.

Я знал, что не похож на остальных МакГиллов с Верхних островов. Мне были ближе Мак Гиллы из Кольца», – сказал он, бросая взгляд на Риса. «Я завидовал вам всем и мечтал о том, чтобы сбежать с островов на материк и вступить в Легион.

Но не мог. Такая мне выпала судьба. Братья меня ненавидели, отец – тоже. Единственным человеком, любившим меня, была моя сестра Стара… И моя мать».

На этом последнем слове Тор в голосе Матуса услышал горе. Последовало долгое молчание, и, наконец, Матус собрался с духом, чтобы заговорить снова. Голос его звучал так, будто путешествие по чертогам памяти утомило его ещё больше.

«Однажды, – сказал Матус, откашлявшись, – когда мне было лет тринадцать, отец позвал меня на охоту. Охота была устроена для моих старших братьев, и, пригласив меня, он бросил мне вызов. Он не думал, что мне удастся убить какого-нибудь зверя, но просто хотел ещё раз превзойти меня, и посмотреть, как мои старшие братья превзойдут меня, и как обычно, сделать из меня дурака. Он хотел, чтобы я знал своё место».

Матус вздохнул.

«Под конец охоты, уже на закате дня, нам встретился огромный вепрь – самый большой за всю мою жизнь. Мой отец кинулся за ним. Им двигала агрессия и желание покрасоваться, а вот искусной техники, которой он любил хвастать, недоставало. Он бросил копьё и промахнулся, разозлив зверя. Двое моих братьев оказались беспомощны и тоже промазали.

Рассвирепевший вепрь атаковал отца и уже собирался его убить. Мне следовало позволить этому случиться.

Но я отреагировал. Отец не знал, но много ночей подряд, когда все уже глубоко спали, я упражнялся в стрельбе из лука. Два идеально точных выстрела попали вепрю в голову. Он рухнул замертво, не успев добраться до отца».

Матус снова вздохнул и надолго умолк.

«Он поблагодарил тебя?» – спросил Рис.

Матус отрицательно покачал головой.

«Он посмотрел на меня так, что я по сей день помню этот взгляд. В нём была ярость, унижение и зависть. Он выжил благодаря тому, что его младший отпрыск завалил вепря, который ему самому оказался не по зубам. С того дня он возненавидел меня ещё больше».

В долгой тишине, нарушаемой только треском костра, Тор размышлял об этой истории и находил много сходства между их отцами.

История впечатлила Тора, и он думал, что она закончилась, но внезапно Матус продолжил.

«На следующий день, – сказал он, – моя мать умерла. Она так и не смогла привыкнуть к островным штормам. Женщиной она была хрупкой и нежной, а на бесплодные острова её перевёз мой отец под действием своих неуёмных амбиций. Она подхватила простуду и так и не поправилась, хотя мне кажется, что на самом деле её убила тоска по материку.

Я любил свою мать так сильно, что сама эта любовь оправдывала моё существование, а когда она умерла, я утратил последнюю связь с местом, где родился. Её похоронили на вершине горы Элевзис. Знаешь, что там было?», – спросил Матус, глядя на Риса.

Рис кивнул.

«Первая столица», – ответил он.

Матус кивнул в ответ.

«С историей у тебя всё в порядке, кузен».

«Я там учился в детстве», – объяснил Рис. «Задолго до Королевского Двора резиденция власти находилась на Верхних островах. Пятьсот лет назад короли правили именно оттуда. До Большого раздела».

Матус кивнул, а Тор посмотрел на них обоих, дивясь их обширному придворному образованию и осознавая, как многого он не знал об истории Кольца. Ему хотелось больше узнать о древних королях и воителях. Ему хотелось услышать о том, каким Кольцо было много веков назад, изучить всё о древних войнах и битвах, рыцарях и героях, бывших столицах и королевских резиденциях… Но сейчас было не подходящее время. Наступит день, и он засядет за книги и разузнает обо всём. Наступит такой день – пообещал он себе.

«Как бы то ни было, – сказал Матус, – в тот день я сидел на могиле матери и рыдал – это было для меня слишком. Все давно разошлись, а я просидел на вершине горы целую ночь. Там ощущалось присутствие смерти, и именно там я узнал, что значит смерть. В том, что случилось, я винил отца – он даже не явился на похороны. Ту ночь я ему никогда не прощу. Он как был эгоистом, так и остался им до последнего».

Матус вздохнул.

«Здесь у меня тоже ощущение, в первый раз с тех пор. То, которое я наделся больше никогда не испытать: ощущение присутствия смерти. Моя мать где-то здесь. Я одновременно и боюсь увидеть её, и очень этого жду».

История Матуса завершилась, и все остались сидеть в тишине, а Тор смотрел на Матуса с новым уважением. Эта история действительно смогла заставить его и всех остальных перенестись из подземелья в совершенно другое место. Найдёт ли Матус свою мать? Хотел бы Тор знать.

Но ещё больше он хотел знать, отыщется ли Гувейн.