Как только над пустыней забрезжил рассвет, Гвендолин повела длинную процессию своих подданных прочь от деревни в сторону Великой Пустоши. Кендрик, Стеффен, Абертол, Брандт и Атме шли за ней, Крон – у её ног, и все они медленно прокладывали свой путь подальше от пещер, к вершине горы, откуда было видно простиравшуюся на север и запад огромную голую пустыню.

Когда они взобрались наверх, Гвендолин остановилась на минуту и окинула взглядом пурпурно-красное небо, где всходило первое из солнц, и бесконечную дорогу, которая лежала перед ними, и вела в место, которое могло и не существовать. Она бросила прощальный взгляд назад, на деревню, где всё было тихи и мирно столь ранним утром. Она знала, что скоро явится Империя. Деревня будет окружена. Её сотрут с лица земли.

Гвен обернулась к своему народу. Это люди были всем, что осталось ей от Кольца, и она любила их безмерно. Неподалёку от неё стояла Иллепра, на руках у которой лежала девочка, которую Гвен спасла у дракона из пасти. Малышка заплакала от колючего утреннего воздуха и разрушила царившую тишину. Гвен задумалась: зачем я спасла жизнь этому ребёнку, если не смогу защитить её теперь? Но тут же возникла и противоречащая мысль: зачем этой девочке жить, если в её жизни не будет места чести и отваге?

Гвен не спала всю ночь, мучимая необходимостью принять решение. Жители деревни не просили её остаться, а её собственный народ подталкивал к скорейшему отбытию. Время пришло. Находясь в здравом уме, она не могла повести свой народ на верную смерть. Королевы так не поступают.

Но всё же, пока Гвендолин стояла на краю скалы и осматривалась, что нарастало в ней и не давало покоя. Что-то звало её. Она чувствовала, что это был зов предков, чья кровь текла в её венах. Семь поколений королевской династии МакГилов были с ней и шептали ей на ухо. Они не позволяли ей уйти.

У неё был долг и обязанность перед своим народом – обеспечить их безопасность. Это значило быть королевой.

Но даже приняв на себя роль королевы, она понимала, что есть и другой долг. Долг чести. Долг доблести. Она должна была взывать к лучшим качествам в своих подданных. Определять их сущность. Даже перед лицом смерти, а, возможно, особенно перед лицом смерти. Ведь в конце концов это имело наибольшее значение.

В ушах Гвендолин зазвучал голос её отца:

Однажды ты столкнёшься с выбором, который станет для тебя пыткой. Здравый смысл будет тянуть тебя в одну сторону, а твои идеалы – в другую. Это и есть настоящее испытание. В такой момент ты поймёшь, каково это – править.

Гвен обернулась и посмотрела вниз на крошечную деревеньку, затерянную среди полей, и увидела, как селяне начинают просыпаться и встречают рассвет. А с ним – свою неминуемую смерть. Они были горды и бесстрашны.

Она посмотрела на горизонт и увидела, как вдалеке чёрной тучей собирались войска Империи, и не было им счёту.

Когда она взглянула на деревню ещё раз, вновь раздумывая о совершённом выборе, и чувствуя, что за её спиной на этом распутье стоит весь её народ, она вдруг осознала: да, её задача, как королевы, вести за собой свой народ, но также её задача – подавать им пример. Олицетворять собой их дух. А дух её народа заключался в том, чтобы никогда не бежать. Не отступать. Не поворачиваться спиной к нуждающимся в помощи.

Безопасность не значила ничего, если за неё приходилось платить ценой чужого горя.

Гвендолин стояла лицом к деревне и к имперской армии на горизонте, и знала, что в этой ситуации есть только одно возможное решение.

«Разворачивай людей» – приказала она Кендрику.

Гвен развернулась сама и пошла в прямо противоположную сторону, вниз по склону, к войскам Империи. Она вела свой народ, и как пастух знает своё стадо, она знала, что они пойдут за ней.

Она понимала, что они идут на смерть. Но это сейчас не имело значения. Все умирают, но не все по-настоящему живут.

Важно было, что они идут к своей славе – это она знала точно.