Сердце Киры бешено колотилось, пока она шла со своим отцом и братьями, Энвином и со всеми воинами. Они все торжественно шли по улицам Волиса, готовясь к войне. В воздухе висела торжественная тишина, небо отяжелело от туч, снова начал падать легкий снег, который хрустел под их сапогами. Они приближались к главным воротам форта. Снова и снова раздавались звуки рогов, и ее отец упорно вел своих людей. Кира удивлялась его спокойствию, словно он делал это прежде тысячу раз.

Кира смотрела прямо вперед и, несмотря на опущенные железные решетки, она заметила Лорда Губернатора, ведущего своих людей, сотню людей, облаченных в ярко-алую броню, желто-голубые флаги Пандезии развевались на ветру. Они галопом скакали по снегу на своих огромных черных лошадях в лучшей броне и с лучшим оружием. Они все направлялись к воротам Волиса. Гул их коней было слышно даже отсюда, и Кира почувствовала, как под ней дрожит земля.

Продолжая идти с колотящимся сердцем, Кира держала в руке свой новый жезл, новый лук висел на ее плече, а на руках были новые нарукавники. Девушка чувствовала себя перерожденной. Наконец, она ощущала себя настоящим воином с настоящим оружием. Она была рада этому оружию.

Пока они шли, Кира была рада видеть, что ее народ бесстрашно объединяется. Они все присоединялись к ним на пути к врагу. Девушка увидела, что все сельские жители смотрят на ее отца и его людей с надеждой, и для нее было большой честью идти вместе с ними. Казалось, что они все бесконечно доверяли ее отцу, и она подозревала что под другим руководством они не были бы так спокойны.

Люди Лорда приближались, снова затрубили в рог, и сердце Киры забилось быстрее.

«Не имеет значения, что произойдет», – тихо сказал Энвин, подходя к Кире. – «Неважно, насколько они приблизятся, не предпринимай никаких действий без команды твоего отца. Сейчас он – твой командир. Я обращаюсь к тебе не как к его дочери, а как к одному из его людей. Одной из нас».

Польщенная Кира кивнула в ответ.

«Я не хочу стать причиной смерти наших людей», – сказала она.

«Не волнуйся», – произнес Артфаэль, встав рядом с ней. – «Этот день близился давно. Не ты начала эту войну, а они. В ту секунду, когда пересекли Восточные Ворота и вторглись в Эскалон».

Кира крепче сжала свой жезл, готовая к чему угодно. Возможно, Лорд Губернатор проявит благоразумие. Может быть, он будет вести переговоры о перемирии?

Кира и остальные подошли к опускным решеткам, остановились и посмотрели на ее отца.

Командир Дункан стоял с серьезным лицом, готовый ко всему. Он повернулся к своим людям.

«Мы не станем прятаться за этими железными воротами из-за страха перед нашими врагами», – прогремел он. – «Мы встретимся с ними как мужчины за воротами. Поднять их!» – приказал он.

Последовал стон, когда солдаты начали медленно поднимать толстую железную опускную решетку. Наконец, она остановилась со стуком, и Кира присоединилась к остальным, когда все они вышли за ворота.

Они прошли через полый деревянный мост, звук их сапог раздавался эхом. Они перешли через ров и остановились у противоположной стороны, ожидая.

Воздух наполнился гулом, когда люди Лорда остановились всего в нескольких футах перед ними. Кира стояла на несколько футов позади своего отца в группе с другими мужчинами. Она пробралась к передним рядам, желая встать рядом с ним и оказаться с людьми Лорда лицом к лицу.

Кира увидела Лорда Губернатора – лысеющего человека средних лет с клочьями седых волос и огромным животом, самодовольно сидящего на своем коне в дюжине футов от них. Он смотрел на ее людей так, словно был слишком хорош для них. Сотня его людей серьезными лицами и серьезным оружием сидела верхом на лошадях позади него. Она видела, что все эти люди приготовились к войне и смерти.

Кира очень гордилась, видя, что ее отец стоит здесь перед всеми своими людьми – непоколебимый, бесстрашный. У него было лицо командира на войне, которое она никогда не видела прежде. Это не было лицо отца, которого она знала. Это лицо было предназначено для его людей.

Воздух наполнила долгая напряженная тишина, нарушаемая только завыванием ветра. Лорд Губернатор не спешил, рассматривая их в течение целой минуты, очевидно, пытаясь напугать их, заставить ее народ поднять взгляд и увидеть грозность их лошадей, оружия и брони. Тишина длилась так долго, что Кира начала спрашивать себя, собирается ли кто-нибудь ее нарушить. Она начала осознавать, что молчание ее отца, его молчаливое, холодное приветствие врагов, пока он стоял вместе со всеми своими людьми, было само по себе вызовом. Она любила его за это. Отец больше не был человеком, который станет отступать, несмотря на неравные силы.

Лео был единственным, кто издавал звуки, тихо рыча ни них.

Наконец, Лорд Губернатор прокашлялся, посмотрев на ее отца.

«Пятеро моих людей мертвы», – объявил он гнусавым голосом. Он оставался верхом на своем коне, не торопясь спешиться, чтобы встретиться с ними на одном уровне. – «Твоя дочь нарушила священный закон Пандезии. Ты знаешь последствия – прикосновение к людям Лорда означает смертный приговор».

Он замолчал, но ее отец не ответил. Когда поднялись снег и ветер, единственным звуком, который можно было слышать, было хлопанье флагов на ветру. Люди, которых было одинаковое количество с обеих сторон, смотрели друг на друга в напряженном молчании.

Наконец, Лорд Губернатор продолжил.

«Из-за того, что я являюсь милосердным Лордом», – сказал он. – «Я не стану казнить твою дочь. Я также не стану убивать ни тебя, ни твоих людей, что является моей привилегией. На самом деле, я просто хочу оставить это ужасное дело позади нас».

Тишина продолжалась, когда Губернатор, сделав паузу, медленно рассматривал все их лица, пока не остановился на Кире. У нее по спине пробежал холодок, когда жадные, уродливые глаза уставились на нее.

«Взамен я заберу твою дочь, что является моим правом. Она не замужем, и у ее подходящий возраст. Как ты знаешь, закон Пандезии позволяет мне это. Твоя дочь – все ваши дочери – теперь являются моей собственностью».

Лорд усмехнулся ее отцу.

«Считайте, что вам повезло – я не взыскиваю суровое наказание», – заключил он.

Лорд Губернатор обернулся, кивнул своим людям, и два его солдата свирепого вида спешились и начали пересекать мост, их сапоги и шпоры эхом отдавались на полом деревянном мосту, пока они шли.

Сердце Киры заколотилось в груди, когда она увидела, что они приближаются к ней. Она хотела приступить к действию, вынуть свой лук и выстрелить, взять в руки свой жезл. Но девушка вспомнила слова Энвина о том, что она должна ждать команды своего отца, о том, как должен вести себя дисциплинированный воин и, как бы сложно это ни было, она заставила себя дожидаться.

Когда они подошли ближе, Кира задавалась вопросом, что сделает ее отец. Отдаст ли он ее этим людям? Станет ли сражаться за нее? Одержат ли они победу или потерпят поражение, заберут они ее или нет – для Киры не имело значения. Наибольшее значение имело то, волнует ли это ее отца настолько, чтобы он выступил в ее защиту.

Хотя когда они приблизились, ее отец не отреагировал. Сердце Киры подскочило к горлу. Девушка ощутила прилив разочарования, осознавая, что он собирается отпустить ее. Ей захотелось плакать.

Лео яростно зарычал, встав перед ней. Тем не менее, люди Лорда не остановились. Кира знала, что если она прикажет волку наброситься на них, он это сделает, но она не хотела, чтобы их оружие причинило ему вред. Девушка не хотела пренебрегать приказом своего отца и разжигать войну.

Люди Лорда были всего в нескольких футах от Киры, когда вдруг в последнюю секунду ее отец кивнул своим людям и шестеро из них вышли вперед. Кира обрадовалась, увидев, что они опустили свои алебарды, преграждая солдатам путь.

Солдаты внезапно остановились, их броня лязгала о металлические алебарды. Они удивленно посмотрели на ее отца, очевидно, не ожидая этого.

«Вы не пойдете дальше», – сказал командир Дункан. Его голос был сильным, мрачным. Это был голос, который никто не осмелится игнорировать. В нем слышался тон властности, а не раба.

В эту минуту Кира любила его как никогда.

Отец обернулся и посмотрел на Лорда Губернатора.

«Мы все здесь свободные люди», – сказал он. – «Мужчины и женщины, старые и молодые равны. Выбор за ней. Кира», – сказал отец, повернувшись к ней. – «Ты хочешь уехать вместе с этими людьми?»

Кира посмотрела на него, подавив улыбку.

«Нет», – уверенно ответила девушка.

Дункан снова повернулся к Лорду Губернатору.

«Вы получили ответ», – сказал он. – «Она сделала свой выбор – не ваш и не мой. Если вы хотите какое-то имущество или мое золото в качестве компенсации за вашу потерю», – сказал Дункан Губернатору. – «Тогда вы это получите. Но вы не получите мою дочь – ни одну из наших дочерей, независимо от того, что гласит закон Пандезии».

Лорд Губернатор бросил на него хмурый взгляд, на его лице читалось потрясение. Очевидно, он не привык к тому, чтобы с ним так разговаривали, чтобы ему бросали вызов. Казалось, он не знает, что делать. Было ясно, что не такого приема ожидал Лорд.

«Ты осмеливаешься преграждать путь моим людям?» – спросил он. – «Бросать вызов моему предложению?»

«Это вовсе не предложение», – ответил Дункан.

«Думай тщательно, раб», – сказал Лорд. – «Я не стану повторять свое предложение дважды. Если ты откажешь мне, то встретишься со смертью – ты и все твои люди. Разумеется, ты знаешь, что я не один, я говорю от лица огромной армии Пандезии. Ты воображаешь, что можешь встретиться с Пандезией один, когда ваш собственный Король сдал свое королевство? Когда перевес не в твою пользу?»

Отец Киры пожал плечами.

«Я не сражаюсь, исходя из моих шансов», – ответил он. – «Я сражаюсь за дела. Количество ваших людей не имеет для меня значения. Наша свобода – вот, что имеет значение. Вы можете одержать победу, но вы никогда не получите наш дух».

Лицо Губернатора ожесточилось.

«Когда всех ваших женщин и детей будут уводить и они станут кричать», – сказал он. – «Вспомни о том, какой выбор ты сделал сегодня».

Лорд Губернатор развернулся, пнул своего коня и поскакал прочь в сопровождении нескольких слуг, возвращаясь на дорогу, по которой он сюда приехал, в снежную местность.

Хотя его солдаты остались позади, и их командир высоко поднял свой флаг и приказал:

«ВПЕРЕД!»

Все люди Лорда спешились, выстроились в ряд и пошли в идеальном унисоне через мост прямо к ним.

Кира, чье сердце неистово колотилось, повернулась и посмотрела на своего отца, так же, как и все остальные, ожидая его команды, и внезапно он высоко поднял один кулак и со свирепым боевым кличем опустил его.

Вдруг небо наполнилось стрелами. Оглянувшись через плечо, Кира увидела, что несколько лучников ее отца прицелились с зубчатых стен и начали стрелять. Стрелы свистели мимо ее ушей, и она наблюдала за тем, как они попадали в людей Лорда направо и налево.

Воздух наполнился криками, когда вокруг нее умирали мужчины. Впервые в жизни Кира видела, чтобы так много людей умирало поблизости, и это зрелище поразило ее.

В это же самое время ее отец снял короткий меч со своего пояса, вышел вперед и пронзил двух солдат, которые направились к его дочери. Каждый из них замертво упал у его ног.

В эту минуту Энвин, Видар и Артфаэль подняли копья и бросили их, каждое из них попало в солдата, который бросился через мост. Брэндон и Брэкстон вышли вперед и тоже метнули копья: одно пронзило руку солдата, а другое – ногу, по крайней мере, ранив их.

В атаку бросалось все больше мужчин и Кира, вдохновленная, отложила в сторону свой жезл, впервые подняла новый лук, поставила стрелу и выстрелила. Она целилась в командира, ведущего своих людей верхом на лошади, и с большим удовлетворением наблюдала за тем, как ее стрела пролетела в воздухе и пронзила его грудь. Это был ее первый выстрел, сделанный новым луком, и ее первое убийство человека в официальном сражении. Когда их командир упал на землю, Кира потрясенно бросила взгляд вниз на то, что натворила.

В это время дюжина людей Лорда подняла свои луки и начала стрелять в ответ, и Кира с ужасом наблюдала за тем, как стрелы свистели мимо нее с противоположной стороны, и как несколько людей ее отца закричали, раненые, падая вокруг нее.

«ЗА ЭСКАЛОН!» – крикнул ее отец.

Он вынул свой меч и повел людей в атаку через мост, в гущу людей Лорда. Его солдаты последовали за ним. Кира вынула свой жезл и тоже присоединилась к ним, радуясь возможности ринуться в бой и желая находиться рядом с отцом.

Когда они бросились в атаку, люди Лорда приготовили очередную партию стрел и снова выстрелили – и вскоре на них обрушилась стена стрел.

Но затем, к удивлению Киры, люди ее отца подняли свои огромные щиты, создав стену, когда они все вместе присели на корточки, идеально дисциплинированные. Она присела за спиной одного из них и услышала стук, когда смертельные стрелы прекратились.

Они все вскочили на ноги и снова бросились в атаку, и Кира поняла стратегию своего отца – подобраться к людям Лорда достаточно для того, чтобы их стрелы стали бесполезными. Вскоре они подошли к стене солдат и раздался громкий лязг металла, когда мужчины сошлись в битве: меч встретился с мечом, алебарды – с щитами, копья – с броней. Это было одновременно и ужасающе, и волнительно.

Зажатые на мосту без возможности уйти куда-либо, мужчины сражались врукопашную, они стонали, наносили и отражали удары, звон металла оглушал. Лео бросился вперед и вонзил свои зубы в стопу одного солдата, в то время как воин ее отца закричал рядом с Кирой и, обернувшись, девушка увидела, что его пронзил меч, из его рта потекла кровь.

Кира увидела, как Энвин ударил головой солдата, после чего вонзил меч ему в живот. Она наблюдала за тем, как ее отец воспользовался щитом как оружием, ударив двух мужчин так сильно, что сбросил их с моста в ров. Кира никогда прежде не видела своего отца в действии – он был свиреп. Еще более впечатляющим зрелищем было то, как его люди формировались вокруг него. Было очевидно, что они сражались бок о бок многие годы. Она завидовала их товарищескому духу.

Люди ее отца сражались очень хорошо, они застали людей Лорда врасплох, которые, очевидно, не ожидали организованного сопротивления. Люди Лорда сражались за своего Губернатора, который уже оставил их, в то время как люди ее отца боролись за свои дома, свои семьи и за свои жизни. Их страсть и то, что было на кону, служило для них толчком.

Без возможности маневрировать, Кира увидела, как на нее бросился один солдат, высоко подняв свой меч. Девушка тут же схватила свой жезл двумя руками, развернула его боком и подняла над головой как щит. Мужчина приблизился к ней с длинным мечом и она молилась о том, чтобы алканская сталь Брота выдержала.

Меч со звоном ударился о жезл, словно это был щит и, к облегчению Киры, жезл не сломался.

Кира развернула жезл и ударила им солдата по голове. Он оступился назад, после чего она ударила его ногой, и он, закричав, полетел в ров.

Со стороны на нее набросился другой солдат, размахивая своим цепом, и Кира осознала, что не сможет отреагировать вовремя. Но Лео бросился вперед, прыгнув на его грудь, прижав его к земле всеми четырьмя лапами.

Третий солдат направился к Кире с топором, замахиваясь на нее со всех сторон. Кира с трудом успела отреагировать, она развернулась и воспользовалась своим жезлом, чтобы отразить удар. Девушка держала свой жезл вертикально, едва способная выдержать силу солдата, когда топор приблизился к ней. Кира получила ценный урок, осознав, что ей не следует пытаться встретиться с этими мужчинами прямо. Она не может превзойти их силой: она должна сражаться согласно своей силе, а не их.

Теряя силу, когда лезвие топора приблизилось к ней, Кира вспомнила хитроумное изобретение Брота. Она покрутила жезл, который раскололся на две половины, и сделала шаг назад, когда топор просвистел мимо девушки, не задев ее. Солдат был поражен, очевидно, не ожидая этого, и тем же движением Кира подняла две половинки жезла и вонзила лезвия ему в грудь, убив его.

Раздался крик – крик сплочения – позади нее и, обернувшись, Кира увидела толпу сельских жителей – фермеров, каменщиков, кузнецов, оружейников, мясников – с оружием в руках: с серпами, топорами, со всем, что они смогли найти – которые направлялись к мосту. Через несколько секунд они присоединились к людям ее отца, и каждый из них был готов встать на защиту.

Кира наблюдала за тем, как мясник Томак воспользовался большим ножом, чтобы отрубить руку солдата, в то время как каменщик Брайн ударил солдата по груди молотом, сбив его с ног. Сельские жители внесли новую струю энергии в сражение и, несмотря на то, что они были неуклюжими, они застигли людей Лорда врасплох. Эти люди сражались со страстью, выпуская долгие годы сдерживаемого гнева на своих рабовладельцев. Теперь, наконец, у них появился шанс постоять за себя – шанс на возмездие.

Они оттесняли людей Лорда назад, прорываясь с грубой силой, сбивая с ног мужчин и их лошадей направо и налево. Но через несколько минут напряженной битвы эти воины-любители начали падать, и воздух наполнился их криками, когда лучше вооруженные и обученные солдаты сокращали их ряды. Люди Лорда оттесняли из назад и мгновение спустя перевес оказался на другой стороне.

Мост стал еще более переполненным, когда подкрепления людей Лорда бросились вперед. Люди ее отца, поскальзываясь на снегу, устали. Несколько людей закричали, падая, убитые людьми Лорда. Волна битвы обернулась против них, и Кира понимала, что она должна быстро что-то сделать.

Кира осмотрела свое окружение и у нее появилась идея: она запрыгнула на одну каменную перекладину на краю моста, получив необходимую ей выгодную позицию. Девушка оказалась на несколько футов над другими. Она оказалась открытой, но ее это больше не волновало. Был только один из них, кто оказался достаточно ловким, чтобы запрыгнуть сюда, и Кира, вынув свой лук, прицелилась и выстрелила.

Найдя лучший угол, Кира смогла устранять одного солдата за другим. Она прицелилась в одного из людей Лорда, опустившего топор на спину ничего не подозревающего командира Дункана, и ударила его в шею, сбив его с ног как раз перед тем, как тот вонзил свое лезвие в спину ее отца. Затем Кира выстрелила в солдата, размахивающего цепом, ударив его по ребрам до того, как он сумел ударить по Энвина по голове.

Выпуская стрелу за стрелой, Кира сбила с ног дюжину мужчин, пока, наконец, не остановилась. Она почувствовала, как мимо ее лица просвистела стрела и, оглянувшись, увидела, что в нее стреляют лучники. Не успела Кира отреагировать, как она ахнула от ужасной боли, когда стрела ранила ее руку, отчего та начала кровоточить.

Кира спрыгнула с перекладины и вернулась к борьбе. Она перекатилась на руки и колени и тяжело дышала, боль в руке убивала ее. Подняв глаза вверх, Кира увидела, что на мост пребывает еще больше подкреплений. Девушка наблюдала за тем, как ее людей оттесняют назад, увидела, как одного из них прямо рядом с ней – человека, которого она знала и любила – пронзили в живот и он замертво упал в ров.

Пока она стояла на коленях, свирепый солдат поднял свой топор высоко над головой и опустил его на девушку. Кира знала, что у нее нет времени на то, чтобы отреагировать вовремя и приготовилась к худшему, когда внезапно вперед прыгнул Лео, который вонзил свои клыки в живот солдата.

Кира заметила движение краем глаза и, обернувшись, увидела, что другой солдат поднял свою алебарду и опустил ее ей на затылок. Не в силах отреагировать вовремя, Кира приготовилась к удару, думая, что умрет.

Раздался звон металла и, подняв глаза, Кира увидела, что лезвие повисло прямо перед ее головой, остановленное мечом. Над ней стоял отец с мечом в руках, спасая ее от смертельного удара. Он развернул свой меч, убрав алебарду с пути, после чего вонзил меч солдату в грудь.

Хотя это действие оставило ее отца беззащитным, и Кира с ужасом наблюдала за тем, как другой солдат вышел вперед и пронзил его руку. Дункан закричал и пошел, спотыкаясь, когда солдат навалился на него.

Пока Кира стояла на коленях, на нее начало нисходить незнакомое ощущение. Это было тепло, начавшееся в солнечном сплетении и распространившееся оттуда. Ощущение было незнакомым, тем не менее, Кира тут же его приняла, поскольку оно давало ей безграничную силу, распространившись по всему телу – по одной конечности за раз, пройдя через вены. Кроме силы, это давало ей возможность сфокусироваться. Когда Кира оглядывалась по сторонам, ей казалось, что время замедлило ход. Одним взглядом она охватила всех врагов, увидела их уязвимые места, увидела то, как можно убить каждого из них.

Кира не понимала того, что с ней происходит, но ее это не волновало. Она приняла новую силу, которая поднялась в ней, и позволила себе поддаться сладкой ярости – и пусть та делает с ней все, что та пожелает.

Кира стояла, чувствуя себя непобедимой. Ей казалось, что все остальные двигаются медленно вокруг нее. Девушка подняла свой жезл и бросилась в толпу.

То, что произошло дальше, было вспышкой, ослепляющим пятном, которое Кира едва понимала и помнила. Она почувствовала, что сила завладела ее руками, и девушка атаковала солдат вражеской стороны как в тумане, прорываясь сквозь толпу. Она ударила одного солдата по голове, после чего потянулась назад и ударила другого в горло. Затем Кира высоко прыгнула и двумя руками опустила свой жезл прямо на головы двух солдат. Она крутила и вертела свой жезл в разные стороны, прорываясь через толпу подобно вихрю, сбивая солдат с ног направо и налево, оставляя за собой след. Никто не мог ни поймать, ни остановить ее.

Звон ее металлического жезла, ударяющегося о броню, эхом отражался в воздухе, все происходило чрезвычайно быстро. Впервые в своей жизни Кира чувствовала себя единой со вселенной. Ей казалось, что она больше не пыталась контролировать, но позволяла чему-то контролировать ее. Кира не понимала эту новую силу, она пугала и волновала ее в то же самое время.

Через несколько минут она очистила мост от всех людей Лорда. Она оказалась на дальнем конце и била последнего солдата между глаз.

Кира стояла, тяжело дыша, и вдруг время снова потекло быстро. Она оглянулась по сторонам и увидела причиненный ею ущерб. Девушка была потрясена больше всех.

Дюжина или около того солдат, которые остались от людей Лорда, на дальнем конце моста смотрели на нее с паникой в глазах, они развернулись и побежали, скользя по снегу.

Раздался крик, и отец Киры повел своих людей в атаку, преследуя врага. Они били их направо и налево до тех пор, пока в живых из них не осталось никого.

Протрубили в рог. Битва была завершена.

Все люди ее отца, все сельские жители были потрясены, осознав, что они добились невозможного. Тем не менее, как ни странно, ликующего вопля, который должен был сопровождать такую победу, не последовало. Не было ни радостных криков, ни мужских объятий, ни криков радости. Вместе этого в воздухе висела странная тишина, настроение было мрачным. В этот день они потеряли многих хороших братьев, чьи тела были разбросаны перед ними, и, возможно, именно это и стало причиной молчания.

Но Кира знала, что за этим крылось нечто большее. Не это вызвало тишину – причиной была она.

Глаза всех присутствующих на поле боя были устремлены на нее. Даже Лео поднял на Киру наполненные страхом глаза, словно он больше не знал, кто она.

Кира стояла, тяжело дыша, ее щеки все еще горели, она чувствовала, что все на нее смотрят. Они уставились на нее с благоговением и с подозрением – так, словно она была чужой среди них. Кира знала, что каждый из них задает себе один и тот же вопрос. На этот вопрос она и сама хотела бы получить ответ, он пугал ее больше всего на свете:

Кто же она?