Сейдж мерил шагами спальню, пытаясь собраться с мыслями, пока упаковывал старинные артефакты, на которые уже много веков не обращал внимания. Впервые за всё это время он был готов навсегда покинуть этот дом и свою семью. На кровати открытым лежал большой чемодан. Сейдж перебирал вещи, выбирая, что из них оставить. С полки он взял небольшой бивень из слоновой кости, вспомнив, как нашёл его пять веков назад. Сейдж осмотрел его и положил на место, решив с собой не брать.

Стоя у окна, Сейдж взглянул на Гудзон. Вода сияла в первых лучах восходящего солнца. Вдали он увидел остров, на котором провёл ночь со Скарлет. Там они уснули, как были, в одежде, в объятиях друг друга. Это была невинная, но самая прекрасная ночь в его жизни. Сейдж постоянно мысленно возвращался к моменту, когда они проснулись, наслаждаясь восходом солнца над рекой. Солнце поднималось прямо у них над головой, будто они находились в центре мира.

Проснувшись в объятиях Скарлет, Сейдж чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, а этого с ним не бывало уже многие годы. Он снова был в мире с собой и впервые за долгое время хотел жить.

Они условились убежать вместе. Скарлет решила, что сейчас им лучше не выдавать своих отношений и планов: пойти в школу с утра, встретиться с друзьями, повидаться с ними в последний раз, а затем сбежать под покровом ночи. Они договорились встретиться после школы на большом балу и убежать оттуда. Они уедут из этого города и найдут какое-нибудь место в этом мире, где смогут быть одни, вдали от семей и всех, кто хочет их разлучить. Этого Сейдж хотел больше всего на свете: если у него осталось всего несколько недель, он хотел провести их с пользой. Впервые в жизни он хотел пожить для себя.

У Скарлет была мысль сбежать сразу, прямо на рассвете. Сейджу тоже этого хотелось, но он решил, что благоразумнее будет убежать ночью. Скарлет хотела попрощаться с друзьями, а Сейджу необходимо было время, чтобы собрать кое-какие вещи и внутренне приготовиться к расставанию с семьёй. Конечно, он не скажет им, что уходит. Возможно, у него ещё был небольшой шанс их переубедить и заставить изменить своё мнение о Скарлет. После двух тысяч лет он заслужил возможность быть выслушанным. Если ему повезёт, то, возможно, они дадут ему уйти, и он сможет прожить последние дни рядом со Скарлет и в мире с собой.

В душе он понимал, что шансы были минимальны. В конце концов, на кону стояла жизнь или смерть его семьи. Сейдж знал, что они будут до последнего преследовать Скарлет. После сегодняшнего вечера, когда истечёт данный ему срок на исполнение миссии, они выследят её и убьют.

В соответствии с планом Сейдж собрал все ценные вещи. Он чувствовал, что сегодня будет последним днём, который он проведёт в этом доме, и он был этому рад. Сейдж будет скучать по семье, ведь они были вместе долгие годы, но раз им всё равно осталось совсем мало времени, он хотел провести последние недели так, как хотелось ему, а не его родителям. С него было достаточно. Они не могли его наказать, потому что худшим для него было расставание со Скарлет.

Сейдж надеялся, что и Лор был достаточно разумен, чтобы не пытаться напасть на Скарлет. Все прекрасно понимали, что её убийство было бессмысленным, если она добровольно не передаст им крест. При этом семья могла вести себя импульсивно, особенно Лор. А сейчас, когда жить оставалось всего несколько недель, никто не знал, какова может быть их реакция.

«Ты всегда был безнадёжным романтиком», – сказал голос.

Сейдж обернулся и, к своему удивлению, увидел сестру, Фенисию.

Она стояла в дверях, неодобрительно меряя его взглядом и медленно качая головой.

«Такой дурак, – добавила она, – и всегда им был».

А ты? подумал Сейдж. Боишься влюбиться. Многие века живёшь как за стеной. И что она тебе дала?

Сейдж проигнорировал слова Фенисии, пересёк комнату, взял рамку с нотами, подписанными Бетховеном, и положил её в рюкзак.

«Ты не знаешь, о чём говоришь», – ответил он.

«Уезжаешь?» – спросила сестра.

Сейдж оглядел книжную полку, взял первое издание «Макбета» Шекспира и тоже положил в сумку.

Фенисия пересекла комнату, дойдя до брата за долю секунды, схватила его за руку и вырвала книгу. Она с силой бросила её на стол и злобно посмотрела на Сейджа.

«Что, чёрт побери, ты делаешь?» – прошипела она.

Фенисия действовала ему на нервы. Сейдж нахмурился.

«А тебе какое дело?»

«Всё, что ты делаешь, – моё дело. Всё, что происходит здесь, – моё дело. Особенно сейчас. Ты так беспечен, будто ничто не имеет значения, как будто у нас есть всё время мира. Мы все рассчитываем на тебя. Ты забыл про это? И вот ты вновь погружён в романтические похождения, будто тебе больше и заботиться не о чем. Ты можешь обмануть мать и отца, но меня тебе обдурить не удастся. Я знаю, что ты не собираешься получить от неё ключ. Я знаю, что ты в неё влюбился. Мы тебя более не заботим. Ты умрёшь, но и это тебя не волнует, не так ли?»

Прищурившись, Сейдж посмотрел на сестру, чувствуя, как его всё больше одолевает ярость. В этом была вся Фенисия. Всю свою жизнь она пыталась испортить его существование, всегда была первой, чтобы указывать ему на ошибки – ошибки в её понимании. Фенисия была циничной, и в этом была её основная проблема. Она не верила в любовь.

Сейдж перестал отвечать на её вопросы ещё несколько веков назад. Она никогда его не понимала, когда дело касалось любви.

Особенно сейчас. Как она могла понять то, что Сейдж испытывает к Скарлет? Как он мог ей объяснить, какие чувства она в нём пробуждает? Как можно объяснить её красоту в свете первых лучей солнца? Её грациозность? Её чувственность? Её доброту? Сейдж и сам не всё понимал.

«Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я тебе ответил», – сказал он.

«Я хочу, чтобы ты сказал, что добудешь ключ и сделаешь это прямо сейчас!»

Фенисия напряжённо смотрела на брата, но он лишь качал головой.

«Это миф, – сказал он. – Разве ты не понимаешь? Нам суждено умереть. Всем нам. Нам были даны две тысячи лет, и что бы мы ни делали, это нам не поможет. Нападение на бедную девушку не изменит нашу жизнь».

Фенисия прищурилась.

«Ты бы не защищал её, если бы сам во всё это не верил. Ты веришь, что она именно та, кто нам нужен, – она вновь прищурилась. – Я могу спорить, что она уже предлагала тебе ключ, но ты отказался. Ты ведь отказался, да?»

Сейдж посмотрел на сестру и покраснел. Было забавно, как легко ей всегда удавалось его разгадать.

«Тебе-то что? – сказал он. – Что ты сделаешь? Убьёшь меня? Я всё равно умру».

Фенисия разочарованно покачала головой, и тут Сейдж увидел то, что никогда не замечал раньше: она была готова разрыдаться.

«После всех этих лет ты хоть чуть-чуть беспокоишься обо мне? Или о себе?»

Сейдж смягчился, сожалея о своих словах, и решил, что больше не будет ей лгать.

«Фенисия, ты моя сестра, и я тебя люблю. Правда. Прости, но отношения с ней стоят этих жертв».

Фенисия злобно прищурилась.

«Неужели эта девушка, незнакомка тебе дороже, чем я?»

Она покраснела, развернулась и выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.

Сейдж знал, что куда бы она ни направилась, неприятностей не миновать.