Годфри, облаченный в плохо сидящую на нем вражескую броню, шел неуклюже, чувствуя себя заметным, тем не менее, пытаясь казаться естественным. Он слишком поздно осознал, что труп, с которого он снял эту броню, был одного с ним роста, но гораздо худее. Годфри проклинал себя за то, что так много эля выпил в своей жизни, ощущая, как его живот и плечи упирались в броню. Молодой человек надеялся только на то, что это не выдаст его.

Кроме того, глядя на самого себя и на других, он поразился тому, как сильно он был похож на воина Империи. Особенно сейчас, когда Годфри опустил на лицо забрало, он даже не мог отличить себя от людей Андроникуса. Оружие у него на поясе тоже было прекрасного качества – длинный и короткий мечи, кинжал, короткое копье и цеп – все было блестящего черно-желтого цвета, украшенное маркировкой Империи. Продолжая идти, сначала Годфри приготовился к тому, что его разоблачат, но чем дальше они шли, тем больше он осознавал, что никто не бросал на него повторного взгляда, тем больше он расслаблялся. Он потел внутри, несмотря на холод, и молодой человек понятия не имел, куда они идут, но, по крайней мере, он все еще был жив и добился успеха в своей уловке.

Во всяком случае, воины уважительно смотрели на Годфри, некоторые из них застыли по стойке смирно, когда он проходил мимо – они видели офицерские нашивки. Годфри не мог избавиться от ощущения, что он все больше и больше надувался от важности, и в какой-то момент молодой человек начал смаковать идею о том, что воины проникались к нему уважением. Он и сам начал ощущать себя офицером. Ему становилось весело играть свою роль, и Годфри никогда не приходилось прилагать столько усилий, чтобы войти в образ. Он не был хорошим воином, но всегда был отличным актером. Его неоднократные похождения в таверну хорошо научили его играть. На самом деле, Годфри всегда жалел о том, что родился сыном Короля, а не актера.

«Сэр», – сказал воин, поспешно подойдя к нему. – «Теперь, когда мы одержали победу во время этой осады, все офицеры отправляются в путь. Пока мы говорим, нагружаются телеги, и мне приказали собрать остальных офицеров. Сюда, сэр».

Годфри сглотнул за забралом своего шлема, осознавая, что у него нет иного выбора, кроме как пойти вместе с остальными или выдать себя. Он повернулся и пошел вместе с солдатом, отправляясь в оживленный лагерь, в котором во все стороны сновали тысячи воинов. На каждом шагу Годфри спрашивал себя, что делать.

Воин отвел Годфри к длинному ряду телег, открытым сзади, запряженными несколькими лошадьми. Сзади сидели десятки офицеров, которые толкались и шутили друг с другом в приподнятом настроении. Годфри остановился в нерешительности, когда солдат жестом указал ему присесть. Пока Годфри стоял на месте, добродушное подшучивание постепенно пошло на убыль, и глаза всех офицеров устремились на него. Он знал, что если не сделает шаг, то в следующую минуту его разоблачат.

Годфри повернулся к солдату.

«А куда именно отправляется эта телега?» – спросил он его.

«Она приведет нас домой, наконец», – сообщил один из офицеров. – «Назад к кораблям, а оттуда в Империю. Наконец, мы покончили с этой глушью».

Годфри сглотнул. Он не мог сесть на эту телегу, не мог позволить им отвезти его через море, в Империю. При мысли об этом у него засосало под ложечкой. Ему нужно быстро что-нибудь придумать.

Пока Годфри стоял, охваченный паникой, один из офицеров высунулся из телеги с открытой ладонью, схватил Годфри за предплечье и сильно дернул его, поднимая молодого человека на три ступеньки и втягивая его внутрь. Офицер улыбнулся и похлопал его по спине.

Задняя дверь телеги закрылась за ним, раздался удар хлыстом по бокам лошади, и вскоре они отправились в путь, их телега покатила по грунтовой дороге, наталкиваясь на ухабы. Уезжая прочь, Годфри начал паниковать. Все случилось так быстро, что он с трудом понимал, что происходит. Он сидел на краю телеги, потея, оглядываясь на других воинов, которые, казалось, не обращали на него никакого внимания. Они передавали мех с вином, делая большие глотки, смеясь друг с другом. Мимо них пролетал лагерь Империи.

Годфри нужно было быстро найти выход. Он должен выбраться из этой телеги, которая увозила его все дальше и дальше от Силесии с каждым ухабом.

Они проехали мимо двух воинов Империи, которые тащили силесианского пленника, и у Годфри возник план. Он был рискованным, но у него не было другого выбора. Сейчас или никогда.

Годфри внезапно поднялся, спрыгнул с движущейся телеги, приземлившись в грязь рядом с ней и покатившись, после чего поднялся на ноги. Телега остановилась, все офицеры смотрели на него, и Годфри сделал вид, что спешит к двум воинам. Он крикнул им своим самым авторитетным голосом, достаточно громко для того, чтобы его услышали остальные:

«И куда же вы тащите этого раба?!»

Годфри почувствовал, что глаза всех офицеров позади него вперились ему в спину. Он знал, что лучше ему хорошо сыграть свою роль, иначе он поплатится за это головой.

Оба воина Империи обернулись и растерянно посмотрели на него.

«Мы получили приказ отвести его к мельнице рабов, сэр», – сказали они.

«Вздор!» – крикнул Годфри. – «Это не обычный раб. Я сам захватил его в плен! Это офицер Силесии. Разве вы не видите это по его отметинам?»

Солдаты бросили взгляд на пленника, сбитые с толку.

«По каким отметинам?»

Годфри сделал шаг вперед, грубо схватил пленника, развернул его и указал на небольшое пятно у него на спине.

Затем, прежде чем солдаты смогли внимательно его рассмотреть, Годфри потянулся назад и ударил их по лицу.

«Разве вас ничему не научили во время тренировок?» – кричал он. – «Этого раба должны были отвести в Силесию для допроса. Неужели я должен делать все сам?»

Годфри чувствовал, что на него обращены взгляды всех офицеров, находившихся в телеге, и молился о том, чтобы его план сработал. Он повернулся к ним и, махнув рукой, произнес раздраженным голосом:

«Поезжайте без меня. Я поеду на следующей телеге. Я должен вернуть своего пленника в надлежащее место и исправить ошибки этих невежественных солдат, иначе мне придется поплатиться за это головой».

Годфри не стал ждать ответа, вместе этого он развернулся, схватил обоих солдат и пленника за руки и повел из всех за собой, уверенно направлялась к воротам Силесии.

Сердце Годфри бешено колотилось в груди, когда он сделал несколько шагов, надеясь и молясь о том, что он хорошо сыграл свою роль, что ни один из офицеров не погнался за ним. Кроме того, молодой человек надеялся на то, что солдаты не станут бороться с ним, что они достаточно глупы и трусливы для того, чтобы так поступить.

«Пожалуйста, Господи», – молился он. – «Пусть это сработает».

Это было последнее испытание его актерских навыков, последняя роль, которую он играл.

Годфри показалась, что прошла вечность, когда, наконец, к его большому облегчению, он услышал звук отъезжающей телеги. Офицеры снова начали смеяться, и вскоре стук колес начал утихать.

А два солдата позади него даже не оглянулись.

«Мне жаль, сэр», – сказал один из них. – «Я понятия не имел».

Годфри мысленно улыбнулся, ускоряя шаг, после чего грубо толкнул их.

«Разумеется, ты понятия не имел», – ответил он. – «Именно поэтому ты – солдат, а я – офицер».

* * *

Годфри шел вместе с двумя воинами Империи и их пленником обратно через ворота Саварии, мимо солдат Империи, некоторые из них смотрели в их сторону, но большинство были слишком заняты. Город большей частью был разрушен, и, когда Годфри снова вошел в него, впервые хорошо осмотрев, сердце молодого человека упало. Впервые вокруг себя он увидел разрушение и угнетение своего народа. Размер их поражения нанес городу урон. Повсюду виднелся тлеющий огонь, город был в руинах, рабы были связаны друг с другом, пока их били кнутами, в то время как они разбирали обломки.

Годфри увидел высоко поднимающиеся кресты, он был потрясен, заметив на одном из крестов Кендрика, а рядом с ним Атмэ, Брома, Колька, Срога и нескольких других воинов. Ему стало дурно. Молодой человек хотел подбежать к ним и тут же освободить своих друзей. Но сейчас было не время для этого.

Наиболее актуальным вопросом для Гарета было то, как избавиться от двух солдат, которые сопровождали его, особенно до того, как они поймут, что что-то не так. Он должен покончить со своей ролью и, пока он шел, его посетила идея.

«Куда теперь, сэр?» – спросил один из солдат.

«Не задавай вопросов!» – рявкнул Гарет. – «Ты отвечаешь только тогда, когда старший по званию заговорит с тобой!»

«Да, сэр. Прошу прощения, сэр».

«Просто следуйте за мной и заткнитесь», – добавил Гарет. – «Мы доставим этого раба прямо туда, где он должен быть».

Пока они проходили мимо, рабы-силесианцы со страхом смотрели на Годфри, и он понял, что играет свою роль слишком хорошо, особенно когда увидел, что воины Империи вокруг него продолжали застывать по стойке смирно, приветствуя его. Годфри обнаружил, что он стал выше, начал идти прямее, на самом деле погружаясь в свою роль. Он моргнул и на мгновение чуть не забыл, что на самом деле не является воином Империи.

Годфри осознал, что он нуждался в этом всю свою жизнь – в хороших доспехах и роли офицера. Может быть, если бы отец предоставил ему все это, он вообще избежал бы походов в таверну.

Которая, по иронии судьбы, была тем местом, куда он сейчас направлялся. Годфри петлял переулками Силесии, которые он выучил наизусть все несколько дней назад, и повел свою группу к таверне, которую он часто посещал с Акортом и Фальтоном. Если он знал этих двоих – а он знал их, как братьев – значит, они нашли способ избежать столкновения и выжили. Вероятно, они прятались по углам, укрываясь в мусорных баках, делая то, что они должны были делать и, если он их знает, они каким-то образом нашли возможность вернуться сюда, в таверну, чтобы утопить свои печали в эле и забыться, словно никакой воины не было и вовсе. По опыту Годфри, даже в полностью разграбленных городах, таверны оставались нетронутыми солдатами. В конце концов, воины-завоеватели тоже хотели выпить. Как правило, это было первым, что им хотелось, и уничтожение таверны только навредило бы им.

Хорошо играя свою роль, Годфри сделал шаг вперед перед солдатами и, когда он пнул ногой дверь таверны, она поспешно открылась, и он ощутил прилив власти. Он начал углубляться в свою роль и на самом деле уже ощущал себя воином Империи, ворвавшимся в незаконный паб в завоеванном городе.

Годфри вошел внутрь и, как он и подозревал, он оказался в месте, битком набитом выжившими силесианцами, бездельниками, которые нашли возможность выжить. Неопрятные типы сидели, сгорбившись, над барной стойкой, которая, как и предполагал молодой человек, осталась нетронутой завоевателями. Место было лишь слегка менее переполнено, чем до войны, но лишь немного. Годфри ушел оттуда и присоединился к армии, очевидно, не став примером ни для одного из них. Эти люди всегда оставались собой. Годфри не винил их – он почувствовал слабость в коленях, уловив запах крепкого эля, больше чем когда-либо в своей жизни желая сделать глоток.

Когда Годфри и его группа ворвались в таверну, здесь повисла мертвая тишина, все присутствующие обернулись и в страхе посмотрели на него, съежившись. Они поспешили уйти с его пути, когда Годфри направился вперед вместе со своими спутниками, прямо к бару. Его сердце воспарило от облегчения, когда он заметил тех, кого искал. Со своего места он увидел фигуры Акорта, слишком полного, и Фальтона, высокого и худощавого. Они оба сгорбились над барной стойкой, сидя спинами к нему.

В суматохе они обернулись, и их глаза широко распахнулись от испуга, когда к ним приблизился Годфри.

Годфри мысленно улыбнулся. Очевидно, они и понятия не имели о том, что перед ними их старый друг.

«Оставайтесь здесь!» – приказал он солдатам Империи таким громким и властным голосом, на который только был способен, и они оба остановились и застыли по стойке смирно, удерживая пленника.

«Эти люди являются надзирателями раба», – сказал Годфри воинам, указывая на Акорта и Фальтона.

Те растерянно посмотрели на него.

«Надзиратели?» – переспросил Акорт. – «Мы?»

«Сэр?» – обратился к Годфри один из солдат. – «Я не понимаю».

«Ты не должен ничего понимать!» – крикнул на него Годфри. – «Освободи раба, и ты поймешь».

Солдаты Империи обменялись растерянными взглядами, колеблясь. Сердце Годфри бешено забилось, он надеялся на то, что они не поняли, что что-то не так.

Но солдаты, наконец, подчинились его приказу. Солдаты полезли в карманы, достали ключи и начали снимать с раба кандалы.

Пока они это делали, Годфри вдруг повернулся к Акорту и Фальтону, которые удивленно таращились на него, и он быстро поднял забрало. Когда они увидели своего друга, их глаза широко распахнулись от удивления.

Годфри молча указал им глазами, что нужно делать. К счастью, они сразу же его поняли.

Акорт и Фальтон схватили кружки с барной стойки и, выйдя вперед, ударили ими обоих воинов Империи по голове. Те рухнули на пол, после чего остальные завсегдатаи Силесии присоединились к ним, пиная воинов ногами, пока те, наконец, не перестали корчиться.

Годфри снял шлем, и тогда все присутствующие узнали его. Они издали радостные крики.

«Сукин ты сын!» – сказал Акорт.

«Ты даже хитрее, чем я думал», – добавил Фальтон.

«Есть много способов одержать победу в войне», – улыбнулся Годфри.

«Но я не понимаю», – сказал Акорт, глядя на воинов на полу. – «Почему ты привел их сюда?»

«Я подумал, что эти двое одного размера с вами», – ответил Годфри.

Друзья посмотрели на него, сбитые с толку.

«Наденьте их броню», – сказал он. – «Мне нужна ваша помощь. Вы оба пойдете со мной».